Джулия Тард ЭКЗОРЦИСТ. ПЕЧАТЬ КОНТРАКТА

Пролог

Франция, 1493 год.

— Помогите! — тишину последней летней ночи, нарушил отчаянный женский крик.

Рыская словно дикое животное в поисках спасения, беглянка всё больше и больше погружалась в самую глубь леса. Впиваясь содранными пальцами в землю, она из последних сил заползла в оплетающие всё вокруг заросли хмеля, блуждая помутневшим взглядом меж деревьев. Из разбитой головы медленно вытекала кровь, обволакивая ослеплённые глаза… Казалось, что её багровая пелена была повсюду: на шее, платье, руках.… От чего в носу стоял приторно-сладкий запах, а, под дикое биение загнанного сердца голова кружилась, словно от едкого дурмана, пульсируя болью в висках.

Выждав достаточно времени, девушка начала осторожно выбираться. Путаясь беспорядочными лохмотьями в ногах, изорванный подол ещё больше сковывал движения, не позволяя выскользнуть из этой нескончаемой погони. На мгновение обернувшись, она поняла, что блуждающая тень вновь продолжает следовать за ней, не отставая ни на шаг. Двигаясь бесшумно, словно плывя в ветряных потоках, преследователь в просторном балахоне, ловко пробирался по камням и поваленным стволам, стремительно нагоняя свою жертву.

Рухнув на камни, вскрикнув от резкой боли, девушка из последних сил доползла до дерева. Впиваясь в него разбитыми руками, словно дикая кошка, она поднялась на трясущиеся ноги, смотря обезумевшими от страха глазами на своего мучителя. В какое-то мгновение во тьме что-то блеснуло, скользнув серебряным светом по хрупкому женскому горлу. Горячая кровь выступила из рассечённой плоти, стекая тонкими струйками по грязному платью. Не успев что-либо осознать, девушка лишь почувствовала, как холодное остриё изогнутого ножа с жутким хрустом вошло ей в грудь, впиваясь, в бешено бьющееся сердце.

Испуганно обхватив горло руками, показалось, что она совершенно не понимает происходящего. Но как только палач вынул нож из обезображенной груди — её забило ознобом. В последний раз попытавшись, что-то сказать, девушка лишь с мерзким хрипом сползла на землю.

— Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. — спокойно проговорил преследователь, наблюдая за тем, как с этой смертью тишина вновь вступила в свои законные права.

Глава 1

Таверна на постоялом дворе гудела. Раздавался пьяный смех, постепенно смешиваясь с грязной руганью опьяневших постояльцев. Казалось, что это было единственное место Орлеана, где собирался весь низший класс, от чего внутри стоял тягучий запах грязной одежды и помоев. Всё вокруг мнилось совершенно не настоящим, словно глухие отголоски очень старого и уже давно позабытого сна. Происходящее не имело никакого значения, превращаясь в самый настоящий хаос, наполненный разнообразными звуками. Шумом. Голосами. Криками…

Сейчас этот маленький мир жил в совсем другой, потерянной реальности. Реальности, из которой непреодолимо хочется вырваться, словно из самого ужасного кошмара и больше уже никогда в него не возвращаться… Люди потеряли свои лики, потеряли всё, что когда-либо свидетельствовало об их истинной природе. Сейчас этот сброд вызывал лишь одно-единственное чувство — отвращение. По полу бегали крысы, шустро перебираясь между ножками столов и стульев. Иногда, какую-нибудь из них, самую слабую и неповоротливую, умудрялась поймать собака, от чего несчастная издавала мерзкий писк, который так ненавидела Мария.

Это был писк жертвы, неспособной за себя постоять. Неспособной ни спастись, ни защититься. Услышав его, по женскому телу пробегала предательская дрожь, а в памяти тут же возникало лишь омерзительное прошлое, которое отчаянно хотелось позабыть. Пытаясь не обращать никакого внимания на царивший беспорядок, девушка в дорожном балахоне с, закрывающим лицо, просторным капюшоном, сидела в самом дальнем углу трактира.

— Нашли! Они нашли его! — истошно прокричал вбежавший мужчина. — Солдаты нашли труп зверя! И сейчас тащат его на площадь!

Пропустив поспешно выбегающую толпу зевак, взволновано спешивших на площадь, в таверну зашел высокий мужчина в дорожном балахоне. Пройдя мимо всех столов, он направился прямиком к сидящей возле окна девушке. Мария сразу почувствовала своего фамильяра, но не стала подавать виду, продолжая смотреть на племя, стоящего на столе жирника.

— Из-за тебя слишком много проблем, — подойдя к нужному столу, он сел напротив, неспешно снимая перчатки. — Я уже начинаю уставать от того, что постоянно приходится вытаскивать тебя из подобных передряг.

Эти слова, заставили взглянуть на обратившегося к ней мужчину, отметив, что тот не выглядит ни взволнованным, ни обеспокоенным. Сколько она уже его знает, Михаэль всегда остаётся холоден и спокоен. В какой бы сложной ситуации они не оказывались, его красивое лицо неизменно хранит подлинное спокойствие. А порой у неё даже появлялось впечатление, словно им уже всё просчитано далеко наперёд, прямо как в очередной шахматной партии.

— Почему молчишь?

— Хватит жаловаться, — пусто ответила Мария безразличная к его иронии, — это твоя работа. Сам ведь знаешь то, что я делаю, без подобного не обходится. Всегда остаются последствия, и довольно неприятные, но это уже я мараю свои руки, а не ты.

— Говоря о последствиях, ты имеешь в виду окровавленные трупы? — снял капюшон, укладывая за спину.

— Твоя проницательность достойна восторга и всяческих похвал. Похлопала бы, да только руки устали.

Всего за одну неделю в Орлеане было убито две девушки, и ещё трое пропало безвести. Смерть одиннадцатилетней дочери священника стала первой в последующей череде ожесточённых убийств, обрушившихся на город. Отец Николас Олтон взял Бриту под свою опеку в семилетнем возрасте, забрав из семьи им же казненной крестьянки, дабы в свою очередь вырастить из неё богопослушную монахиню. Её обезглавленное тело нашли на следующий день после пропажи, но из-за отсутствия головы опознать её получилось далеко не сразу, а ещё через два дня, в особняке мэра была убита его племянница Елизавета Роттон. Останки девушки оказались полностью обезображены в её собственной комнате. В доме, наполненном десятками слуг, кто-то смог незаметно для всех непросто убить несчастную, но и вскрыть ей живот, частично лишив внутренних органов. Что же касается третьей жертвы, убитой через следующие два дня после Елизаветы, то при любых других обстоятельствах, о её гибели проговорили бы всего несколько дней. Стина Гайлен, была родом из Шотландии и здесь, в Орлеане, девушку знали как одну из самых умелых дворянских швей.

— Эй, красавчик, как на счёт поразвлечься? — беспардонно вмешиваясь в разговор, к их столу подошло две привлекательные шлюхи, одна из которых тотчас слегка откинулась на стол, выставляя перед Михаэлем практически обнажённую грудь. — Всего франк и ты будешь удовлетворён, как ещё никогда прежде, — томно улыбнувшись, она соблазнительно развела ноги, приподнимая подол серого платья.

Подняв на девушку тёмные глаза, мужчина заставил её оцепенеть. Словно немного потемнев, его спокойное лицо стало ещё привлекательней, излучая такое дьявольское притяжение, что уже не было невозможности сопротивляться. Пытаясь продолжить столь откровенную игру, Михаэль начал поправлять плащ, медленно отводя его ворот от шеи, словно ему очень жарко и он очень хочет избавиться от одежды, что так ему опротивела. Но весь его спектакль в одно мгновение оказался прерван тяжелым распятием, что предательским блеском показалось из-за ворота плаща. И не успел тот что-либо сказать, как испуганные шлюхи опередили его. Поспешно вспорхнув со своего места, они постарались как можно быстрей занять своё место на коленях каких-то смеющихся мужчин. Став свидетельницей этой картины, Мария, незаметно для него, подавила вырывающийся смешок и, прикусив губы, вновь обрела безразличное выражение лица.

— И какого чёрта ты захотела, чтобы я носил одежду священника? — недовольно взглянул на девушку, наливая себе вина.

— Потому что так у нас гораздо меньше проблем. С одной стороны в этом наряде мы перестали привлекать к себе лишнее внимание, а с другой — ко мне стало появляться уже не так много ненужных вопросов, падре.

— До сих пор переживаешь, что в Марселе тебя приняли за шлюху, сбежавшую из борделя со своим клиентом?

Воспользовавшись моментом, съязвил Михаэль, пытаясь отомстить Марии за столь опротивевший образ священника, который та навязала ему месяц назад. «Швырнув» в девушку очередным, неприятным воспоминанием, он точно знал, как сильно это её заденет. Ведь за всё время, что они вместе, успел понять, как болезненно его контрактор относится к подобному роду вещам. Метнув в мужчину колким взглядом, Мария хотела посмеяться над его недавней неудачей, но сдержалась. Ей совершенно не хотелось показывать своему фамильяру, что этим замечанием он, на самом деле, сумел зацепить её за живое.

— Ты ведь и сам прекрасно знаешь, что шлюхой меня посчитали лишь потому, что мы подходили под описание. В любой другой же ситуации меня никогда бы не приняли за девку, которая зарабатывает себе на жизнь подобным ремеслом.

— Действительно, — уперся локтем в стол, укладывая подбородок на кулак. — Никто в здравом уме даже и представить себе не сможет, чтобы настолько мужеподобная девица сумела хотя бы кого-нибудь уложить в свою кровать.

— Зато у меня отлично, получается, сворачивать шеи грубиянам, вроде тебя.

— Именно. Сворачивать шеи — одно из важнейших умений благородных дам. Да и в хозяйстве пригодится. Зачем орудовать топором или ножами, если супруга с легкостью способна свернуть поросенку шею или же наколоть дров о колено?

Ели сдерживая улыбку на столь ироничное замечание, Мария всё же признала своё поражение и спокойно подтянула кувшин, наливая себе вина.

— Поверить не могу, что ты на самом деле уступила. А может, это случилось потому, что истинная причина скрыта в первом? Может, ты просто не хочешь меня с кем-либо делить? Может, хочешь, чтобы я был только твоим?

— Мне уже надоело твоё «может», — отпила пряного вина. — К тому же, ты и так только мой.

— Да ладно тебе, — усмехнулся, игриво наклонив голову, — ты ведь знаешь, о чём именно я говорю.

— Как по мне, то ты можешь быть с кем угодно и когда угодно, если это, конечно, не мешает выполнять твою работу, — призналась, понимая, что Михаэль ни за что не остановится до тех пор, пока не добьётся своего.

— С тобой неинтересно Мария.

— Ну, уж прости.

— Здешняя выпивка оставляет желать лучшего, — откинулся на спинку ветхого стула, смотря в окно. — И хорошо, что мы уже закончили, и можем отправляться дальше, за эту неделю Орлеан мне порядком наскучил.

— Далеко не вся выпивка здесь столь ужасна, как ты о ней отзываешься. К тому же, довольно фривольничать. Я позволяю обращаться ко мне на «Ты» только при посторонних, так что не увлекайся, — не сводила глаз с огонька, что, казалось, из последних сил цепляется за оставшийся сантиметр фитиля, пытаясь сохранить себе «жизнь».

— В любом случае поздравляю, вы снова получили желаемое. Но вы ведь понимаете, что как только мы уйдем, на место этих, придут другие.

— Людям нужна сказка, иллюзия безопасности. И нужна ничуть не меньше чем вода или воздух. Забери её у них, и эти несчастные утонут в собственном страхе.

— И вам тоже?

Невероятно уставшая, она проигнорировала его вопрос:

— Ты уверен, что их было только трое? Как-то мало для Орлеана, сам-то что думаешь?

— Уверен. Или же вы считаете, что я лгу? — серьёзно проговорил мужчина без доли иронии, которая так сильно раздражала Марию. — Сами же знаете, что далеко не в моих интересах поступать подобным образом, к тому же, я не могу вам врать.

— Хорошо. У меня была слишком долгая ночь и такой же долгий день, а я чертовски устала, гоняясь по всему лесу за той дрянью, — сделав последний глоток вина, девушка пошла к ведущей наверх лестнице.

Шум таверны начал стихать, с каждым разом всё больше и больше напоминая дно океана. Звуки превратились в неразборчивое, густое месиво, не имеющее совершенно никакого значения. Веселье стихло, и пьяные посетители начали понемногу расходиться кто куда. Проходя мимо, Михаэль совершенно точно знал, как именно весь этот сброд поведёт себя, узнай, что именно Мария — тот самый «кровавый убийца» и то «безжалостное чудовище», которое орудовало в Орлеане.… И им не понадобится много времени, чтобы окрестить её ведьмой сжигая на костре как и многих кто был до неё.

Снова и снова представляя себе их бесконечные крики, искаженные гневом лица и обезумевшие глаза, демон в очередной раз вспомнил о том, почему так сильно ненавидит людей. Видя, как продаётся любовь, дружба, честь и гордость, он испытывал к ним омерзение и именно из-за этого, они уже давно стали для него воистину грязными созданиями. Но одно всё же грело ему сердце, и это то, что в этом мире всё ещё продолжают существовать люди, которых он не смеет приравнивать к подобному типу. И одной из них для Михаэля стала та, которую тому приходится принимать сейчас в качестве своего контрактора. Вот только почему? Этого он и сам не мог понять, сколько бы раз себя не спрашивал. Почему считает Марию совсем другой, когда она практически такое же чудовище, как и он сам? Почему, даже будучи такой, эта девчонка для него нечто иное? Какой бы сумасшедшей или проблемной, сложной и неукротимой она не была бы, а он всё равно её не ненавидит?

Зайдя в комнату, демон застал свою хозяйку сидящей на подоконнике. Сняв с себя плащ, он не стал отходить от двери, не желая нарушать то спокойствие, которого так отчаянно желала девушка. Опершись плечом о дверной косяк, он с удовольствием наблюдал за тем, как она сидит, облокотившись на оконную раму. На то, как ветер играет с её темно-русыми волосами, пока та смотрит вдаль. Чтобы было удобней охотиться, Мария всегда одевалась, как парень. Тёмные штаны, заправленные в мужские сапоги, которые ему специально пришлось зауживать по её тонкой ноге с помощью шнуровки. Свободная, препоясанная рубашка и высокие кожаные наручи, благодаря которым широкие рукава не могли помешать. Полностью лишенная какой-либо женственности, Мария всё же была довольно приятной наружности. Назвать её красавицей он не мог, но при этом и не мог не отметить то, какой милой она порой становилась. Бывали моменты, когда эти выразительные серо-желтые глаза, аккуратный нос и хорошо очерченные губы, создавали воистину удивительную картину — одаряя эту девчонку вполне обаятельной внешностью.

Михаэль продолжал смотреть на неё, думая, что она совершенно не похожа ни на одну из тех женщин, с которыми ему когда-либо приходилось иметь дело. Спустя столько времени, Мария оставалась той единственной, кто, находясь столько времени подле него, напрочь отказывалась поддаваться его обаянию, оставаясь с ним всё такой же холодной, как и в ночь заключения их контракта. Он видел огонь в её глазах только тогда, когда дело доходило до охоты, и знал, что его контрактору по-настоящему нравится убивать нежить…

Увлечённая своими мыслями, она не сразу заметила, что за ней наблюдают. Михаэль стоял на пороге, подпирая широким плечом стену, с плащом в руках и в бесформенном одеянии священника. Высокий и красивый, этот мужчина всегда излучал огромную силу и уверенность. Чёрные, непослушные волосы, хорошо очерченные скулы и выразительные черты лица, были тонкими и аккуратными, словно у статуи. Но как же пугающе мог выглядеть её фамильяр, стоило ему только пожелать. Выражение этих карих глаз могло в одно мгновение превратить его в настоящего зверя, стирая с красивого лица всю любезность.

Мария любила наблюдать за тем, как эмоции играют на лице Михаэля, постоянно меняясь и чередуясь. Вздёрнутая бровь. Самоуверенная улыбка. Насмешка в глазах.… Для неё это было не просто выражение чувств, а самые настоящие музыкальные ноты, сливающиеся в одну, полную мелодию. Всё во внешности Михаэля безумно привлекало. И прямой ровный нос, со слегка, вздёрнутым кончиком, словно у любопытного ребёнка. И красиво очёрченный рот, с небольшими пухлыми губами, которые придавали его надменной улыбке ещё больше очарования и самоуверенности. Ей очень нравилось то, как ясно его глаза отражали испытываемые чувства, но в такие моменты было трудно поверить в то, что перед ней на самом деле не человек, а демон.

Мария понимала тех женщин, которые не могли устоять перед той ошеломляюще-дьявольской привлекательностью, которая от него исходила. И как легко можно было влюбиться в те достоинство и благородство, с которыми он держался. Ведь каждый его жест, движение, поступок с невероятной естественностью оказывался, пропитан ими. В то, как мастерски Михаэль владел всеми видами оружия, как умудрялся найти общий язык с абсолютно любым человеком. Его манеры и умения ошеломляли и поражали. Но, из всех, кто имел с ним дело, лишь она знала, в чём именно заключается его секрет.

— Знаешь ведь, что я терпеть не могу, когда ты меня рассматриваешь.

Говорила девушка не от волнения или смущения, а потому, что на самом деле оказывалась неспособна выдерживать на себе долгие мужские взгляды. Для неё они были сродни муки, напоминая мерзкие щупальца, нагло ёрзающие глубоко под кожей и, для того чтобы избавиться от подобных ощущений, Мария была готова снести голову любому, кто заставлял её испытать подобное. И, даже, несмотря на то, что ничего похожего не возникало рядом с Михаэлем, а ей все равно было не по себе, если тот смотрел на неё дольше необходимого.

— Простите, не хотел вас тревожить. Заметил, что вы о чём-то думаете и не стал отвлекать, — повесив плащ, демон начал снимать с себя рясу. — Снова об убитых вспоминаете?

— Нет. Убила и убила, или ты считаешь, что я должна им сострадать? А может, жалеть? Нет уж, спасибо, это был только их выбор и потому, только они во всём и виноваты. К тому же, во что, как ты думаешь, превратится моя жизнь, если я начну оплакивать всех, кого убила?

Ничего не отвечая, Михаэль прекрасно понимал, что это были вопросы, совершенно не требующие его мнения. Поправив рубашку из тёмного сукна, надевая чёрный дублет из мастерски выделанной телячьей кожи, он снова повернулся к Марии. Наблюдая за тем, как на стенах города горят факелы, она стала практически такой же, какой он её здесь и застал. Не понимая почему, но в этот момент Михаэлю вдруг захотелось дотронуться до неё, словно в очередной раз, убеждаясь, что эта девушка на самом деле настоящая. Но, почувствовав его близость, она соскочила с подоконника, не позволяя осуществить желаемое.

— Сегодня последняя ночь, которую мы здесь проведём, — спокойно прошла мимо демона, направляясь к кровати. — До этого ты можешь сходить поразвлечься туда, где тебя ещё не успели застать в качестве священника. Как раз сможешь развлечься в столь желанном женском обществе, которого был лишен, а я должна поспать, иначе снова не смогу нормально скакать.

— Хорошо, госпожа, в таком случае я вернусь на рассвете, — не дождавшись ни ответа, ни едкого комментария, он разочарованно выдохнул, выпрыгивая в окно.

Взглянув на кровать, словно на место безжалостной пытки Мария неспешно разулась. Девушка знала, что нужно поспать, но никак не могла себя заставить в очередной раз окунуться в невыносимую бездну своего кошмара. Устало размяв шею, она всё же прилегла, зарываясь лицом в холодную подушку. Понемногу расслабляясь, изнемождённая от постоянных погонь и бессонных ночей, Мария наконец-то начала погружаться в столь долгожданный, но абсолютно нежеланный сон. Поначалу была лишь темнота и нежное тепло, медленно разливающееся по всему её телу. Мягкая тьма, приятно щекотала ей лицо, играла с волосами, ласкала руки, неторопливо унося в своём потоке куда-то очень и очень далеко. И всё вокруг было таким простым и умиротворяющим, окутанным горячим ароматом моря. Но, не успела она, как следует этим насладиться, как в этой уютной темноте начали появляться чьи-то силуэты. Смазанные и не разборчивые, с каждым разом они становились всё отчетливей и ярче. Наконец-то Мария смогла разглядеть улыбающиеся, смеющиеся лица, заставляя сердце забиться чаще.

Дёрнувшись, в попытке убежать, девушка поняла, что лежит на полу, совершенно неспособная пошевелиться. Шаря вокруг себя руками, пытаясь найти хоть что-нибудь, чтобы могло помочь, она почувствовала, как пальцы становятся липкими. Вдруг кто-то тёмный и неразборчивый схватил её, болезненно сдавливая запястья мёртвой хваткой, от чего колючий лёд тут же начал медленно сползать от онемевших пальцев на ладони, пока этих мерзких лиц становилось всё больше. Она видела, как при свете огня блестели их зубы, будто звериные клыки, а обезумевшие глаза жадно блуждали по её телу.

Марии хотелось бежать прочь! Кричать! Бороться! Сделать хоть что-нибудь, чтобы помогло спастись! Но всё было тщетно. В носу стоял тяжелый, приторный запах крови, от которого то и дело подступала тошнота. Он словно пропитал собою разорванную одежду, облизывал её тело, проникая под самую её кожу. И руки.…Эти проклятые руки были везде! Беспрерывно ощущая на себе чьи-то мерзкие, липкие руки, Мария приходила в настоящий ужас. От громкого сопения и тяжелого мужского дыхания в ушах стоял оглушающий гул. И даже закрыв глаза, девушка всё равно продолжала ощущать близость своих мучителей, обжигающую её лицо горячим дыханием. Продолжая звать на помощь, она из последних сил молила о спасении. Тело конвульсивно содрогалось, пытаясь избавиться от них, сбросить с себя, но ничего не получалось. Чувствуя, как кто-то провёл языком по её щеке, слизывая слёзы, Мария попыталась закричать, но большая рука закрыла ей рот, сдавив лицо с такой немыслимой силой, что девушка уже не могла не понять — это конец! Теперь же, вдоволь насладившись муками своей игрушки, её криками и рыданием, мужчины наконец-то решили довести дело до заветного конца. Теперь, они сделают с ней всё, что только пожелают. Всё, чего захотят.… А она не сможет ни убежать, ни спастись, ни умереть…

* * *

Проснувшись от ужаса, Мария резко подалась вперёд. Наткнувшись в темноте на что-то прямо перед собой, девушка инстинктивно достала нож, нанося быстрый удар. Не обращая внимания на чей-то сдержанный вздох, она продолжала крепко сжимать рукоять, впиваясь холодным клинком в свою жертву. Сердце испуганно колотилось, сковывая грудь тяжелой, ноющей болью. Задыхаясь, Мария всё ещё никак не могла осознать, где находится — во сне или наяву. Спустя некоторое время, начав приходить в себя, она почувствовала, что её обнимают, но, даже понимая, что уже не спит, всё равно никак не могла успокоиться.

— Тише, Мария, здесь только мы, — гипнотически нашёптывал Михаэль. — Всё хорошо, я никого к тебе не подпущу. Тише, Мария… Тише…

Он ещё долго продолжал её обнимать и успокаивать, поглаживая по голове до тех пор, пока та не перестала дрожать. Окончательно придя в себя, девушка ощутила что-то в руке. Вспомнив о ноже, она попыталась его вытащить, но, накрыв своей тёплой ладонью её холодные пальцы, Михаэль не позволил этого.

— Ненужно, я сам это сделаю.

Ему не хотелось отпускать Марию до тех пор, пока он не убедится в том, что с ней на самом деле всё в порядке. И она повиновалась. Отпустив рукоять, Мария прижалась к его тёплой груди, слушая ровное и спокойное биение его непоколебимого сердца. Он снова её спас, Михаэль всегда оказывается рядом, когда так ей нужен. Сколько раз она просыпалась от этого сна, самого ужасного ночного кошмара, что вот уже год не даёт ей покоя. И всегда, всегда он был рядом, готовый прогнать прочь все её мрачные сны. Спасти от всего этого ужаса, от её боли и страданий, слабостей и страхов.

— Со мной уже всё хорошо, так что можешь отпустить, — но Михаэль не подчинился, из-за чего она начала недовольно ёрзать, пытаясь высвободиться. — Отпусти. Говорю же, со мной всё хорошо.

— Может, хватит уже быть такой сильной? Поплачь, станет легче.

— Не хочу. Больше я не та слабая девчонка, которой когда-то была и не стану плакать из-за подобной ерунды. И если ты до сих пор, не понял, то это не было просьбой. Отпусти меня — это приказ.

Не смея не повиноваться, Михаэль всё же разжал руки, высвободив из объятий эту капризную девчонку. Поправив растрёпанные волосы, Мария пошла к окну, прислонившись плечом к холодной стене.

— Поверить не могу, что моя жизнь стала именно такой. Сказал бы мне кто-нибудь ещё два года назад, что я стану экзорцистом и начну охотиться на нежить и я бы, скорее всего, рассмеялась прямо ему в лицо, нежели поверила во весь этот бред.

— Жалеете? — взглянул на неё, вытащив из себя пропитанной кровью нож.

— Глупый вопрос. Может, я и не знала, что всё сложится именно так, но о своём решении не жалею. В моей жизни появился ты и чудовища, которыми нас пугала библия, стали явью. Теперь мне приходится жить по обе стороны реальности. Приходится видеть всё то, чего не замечала прежде и ты — мой проводник во всё это безумие.

— Так и есть, но вы сами пожелали связать свою жизнь со мной.

— И не жалко тебе уничтожать себе подобных? — лукаво улыбнулась, вздернув бровь. — Ведь когда всё закончится и когда наш контракт будет исполнен, тебя по голове не поглядят за то, что ты мне помогал всё это время.

Данное замечание прозвучало так иронично, что Михаэль не смог сдержать смех, от звуков которого Марию пробила дрожь. Отозвавшись эхом в стенах комнаты, он прозвучал настолько чистосердечно, что она даже несколько смутилась от подобного.

— Вы чертовски правы, госпожа, и за мной уже давным-давно идёт охота, но мне слишком интересно знать, чем же, в конечном счёте, закончится столь интригующий спектакль!

— А разве может быть иначе? Пусть весь мир горит и сходит с ума. Теперь для меня это уже не имеет никакого значения.

Михаэль довольно созерцал юную девушку, которая еще несколько минут назад дрожала в его объятьях, словно перепуганный ребенок. И ту сильную женщину, что теперь сидела, перед ним, дерзко улыбаясь. Смиряя его серьезным взглядом, Мария была словно самая настоящая королева, оказывающая великую честь простому смертному. Изумлённый данной картиной, демон опустил голову, скрывая от неё улыбку, которую она ещё никогда прежде не видела и, которую ей уже никогда не суждено было увидеть.

* * *

— Наконец-то мы покинули Орлеан, — с облегчённой, немного пафосной интонацией заговорил Михаэль, взглянув на угрюмую девушку. — Но, должен признать что, не ожидал того, что вы решите проведать отца Николаса.

— Просто не могла выкинуть из головы того, что он вытворял с той девчонкой. Не то, чтобы я её оправдывала, но, по крайней мере, понимаю, каково ей было. Ведь и сама была на её… «Практически на её месте» — не договорив, Мария пришпорила Тайн, дав понять, что не хочет продолжать эту тему.

Невзирая на то, что Михаэль оставался с ней до самого утра, оберегая хрупкий сон от кошмаров, а настроение так и не улучшилось. Подобные сны были одним из пунктов их контракта, который не позволял ей позабыть все условия их встречи, даже, несмотря на то, что сама Мария этого и не понимала. И вне зависимости от того, кто бы из них с Михаэлем убил нежить, а засыпая, она всегда видела один и тот же сон. Сон, что навсегда оставался для неё всего лишь сном, а уж никак не воспоминанием. Сейчас же, раздосадованная тем, что снова пришлось вспомнить обо всём этом ужасе, девушка попыталась забыться, но Михаэль знал, что если подчинится её желанию, то лишь сделает хуже.

— Вообще-то, я был совсем непротив приложить свою руку к этому толстяку, к тому же, подобным образом.

— Зато теперь, — иронично усмехнулась, впервые взглянув на своего фамильяра, — он стал воистину, одним из тех священников, о которых так яростно гласит Святое Писание.

— А не слишком ли жестоко мы с ним обошлись, лишив единственного, из мужских достоинств? — продолжил разговор всё в том же игривом тоне.

— Дабы помочь ему посвятить всю свою жизнь изучению Библии и молитвенному обращению к Господу, я готова пойти на любые жертвы, — сочувственно поднесла руку к груди. — Так что не думаю, что Господь разгневается на меня за столь необходимую услугу.

— Да, миледи, а вы будете, похлещи любого беса!

Торжествующе склонив голову, принимая его саркастический выпад, словно самый сладкий комплемент, Мария одарила своего фамильяра воистину приятной улыбкой, глядя на которую, тот и сам невольно улыбнулся. Освободившись от последних укоров совести по поводу содеянного, девушка и впрямь почувствовала себя гораздо лучше. Отчётливо понимая, все причины, побудившие Бриту на связь с демоном, Мария совершенно не хотела оставлять отца Николаса безнаказанным, ведь именно он стал тем, кто сломал девочку.

— Мария, — заставив взглянуть на себя, Михаэль отвлёк её от воспоминаний ночи 24 августа, — ты ведь знаешь, какую власть над демоном имеет его контрактор? И не важно, что вы делаете и как поступаете, я в любом случае вынужден быть на вашей стороне, но даже, несмотря на это, всегда озвучу свое отношение к любому вашему приказу. Потому выслушайте меня сейчас.

Девушка пристально смотрела на него, не имея понятия о том, что именно хочет ей сказать Михаэль, но как только он заговорил, к горлу подошел ком.

— Уже около двух лет я нахожусь, бок обок с вами и за всё это время не шел против вашей воли совсем не потому, что не смел ей противиться, а потому, что не считал необходимым. Ваш сегодняшний поступок также верен, как и любой другой, что был до него. Если бы вы не решили расправиться со священником, то жертва Бриты, стала напрасной, и не беспокойтесь о том, что воспользовались мной, — несмотря на то, что говорил демон с невероятной пустотой и хладнокровием, звучали его слова весьма приятно. — Я был совершенно непротив пустить кровь мерзкого человека, который прикрывает верой в Господа своё прогнившее естество. Что же до девочки, то тут уже никто не был в силах помочь, однажды потеряв душу, её уже невозможно вернуть. Брита, стала собственностью демона, и уже никто другой, согласно контракту, не вправе посягнуть на неё. Сделав свой выбор, она была обречена, а потому, считайте, что смерть этого ребёнка стала тем, что навсегда остановило священника.

— Чертов священник, — процедила сквозь зубы. — Все ему так сочувствовали. Он ведь такой добрый! Самый настоящий святой воплоти и крови! Приютил у себя несчастного ребенка!..

Не в силах говорить об этом отвратительном человеке, она повержено выдохнула. Сейчас только они с Михаэлем, были теми, кто знал истинную суть его поступка. Твердо решив, что пока у девочек не случилось первых регул, их нельзя считать полноценными женщинами, а значит — близость с ними не является греховной, отец Николас спал с детьми, удовлетворяя свои плотское потребности. Но, даже, несмотря на испытываемую жалость, поступить иначе, Мария уже не могла. Если бы Брита была одержима, пусть и не сразу, но они бы всё равно смогли изгнать демона. Но девушка выбрала для себя совершенно иной вид контракта и ко времени их прибытия в Орлеан, уже потеряла душу, став покорной куклой в лапах демона, пообещавшего ей свободу.

— Эта девочка была такой сильной.… Терпеть столько времени то, что он с ней делал.… Брита заключила контракт, делая это даже не для себя, а потому, что знала, что после начала её регул этот мерзкий ублюдок начнёт искать себе другую игрушку. Чёрт! — продолжая смотреть на затылок своей лошади, Мария так сильно натянула капюшон, что из-под него виднелся один только кончик носа. — Вот именно поэтому я и стараюсь не думать о том, что становится причиной, толкающей людей на подобные контракты. Ведь то, что я узнала о Бритте, вызывает совершенно недопустимую жалость и сострадание. Произошедшее в Орлеане, было моей первой и последней ошибкой, — пришпорив Тайн, она рысью поскакала вперёд.

Глядя ей в спину, Михаэль знал, что на этот раз с ней на самом деле всё будет в порядке. Мария сильная, сильней любого, из тех, кто оказывался в подобных ситуациях и на самом деле достойна, занимать своё место. За всё то время, что они охотились, его контрактор повидала многое из того, на что способны демоны, и всё равно продолжает с ними бороться. Любой другой, на её месте, опустил бы руки, сказав, что это бесполезно и на место одного приходит двое, но не она. Мария никогда не сомневается в том, что делает. Не сомневается, когда для уничтожения нежити ей приходится совершать по-настоящему ужасные вещи. То, как она не сомневалась, убивая Бриту, даже зная истинную причину её обращения в ведьму, и то, как теперь не усомнится ни в одном другом своём поступке, было поистине достойно восхищения.

Её страстное стремление достичь своей цели не позволяет ни остановиться, ни отступить. Оно ведёт Марию, словно зачарованную и, возможно, что именно это не даёт ей обезуметь ни от увиденного, не от содеянного. Михаэль и сам не понимал, почему его контрактора до сих пор не настигло безумие, которое поглощало многих других промышляющим ремеслом экзорцизма. И даже, несмотря на то, что он на самом деле искренне восхищался Марией, всё равно никак не мог понять, почему эта девчонка другая? Почему отличается от остальных людей? Своим прошлым? А может тем, что видит в будущем? Вот только, сколько бы раз он ни пытался разгадать эту загадку, а у него всё равно ничего не получалось.

«Пусть эта тайна, тайной и останется, ведь именно такой, Мария обладает ни с чем несравнимой прелестью» — улыбнулся, продолжая скакать неподалёку от неё.

Пол дня всадники провели в дороге до Фантебло, путь, до которого был отнюдь не близок. Добравшись до Лури, к своему глубочайшему сожалению, они были вынуждены остаться в городе до следующего полудня. Оказалось, что несколько недель назад скончался священник, место которого и пришлось занять её фамильяру. Сначала отца Михаэля попросили совершить крещение, а после помочь с похоронами. Затем последовали просьбы о возможности исповедаться и отпустить грехи. Хотя наблюдать за тем, как демону приходится выполнять обряды священника, и впрямь позабавило Марию, но теперь её фамильяр был ужасно истощен, из-за чего им наверняка придётся пробыть в пути куда дольше планируемого. С одной стороны, Марии было всё равно, сколько времени займет их путь до Фантебло. Ведь она прекрасно знала, что чем больше город, тем выше вероятность натолкнуться в нём на очередную нежить, но и желание найти контрактора, из-за которого и сама Мария заключила договор с демоном, было слишком велико.

Наконец-то освободившись, было решено держаться как можно дальше от поселений, а так же сократить количество привалов и не пользоваться постоялыми дворами, до тех пор, пока погода совсем не испортится. Остановившись за весь день только один раз, когда солнце было в зените, они смогли как следует отдохнуть и подготовить лошадей. К тому же, в распоряжении всадников оказалась практически вся ночь, обеспечив Марию плодотворным сном и подъемом задолго до рассвета. Постоянные погони приучили девушку мало спать, а потому они должны были оказаться в Питивье уже к концу следующего дня.

— Опять грабители? — повернулась к нему, заметя на дороге смазанные остатки жестокого нападения. — Последнее время передвигаться по окраинам становится всё опаснее.

— Думаю, именно об этом случае нас и предупреждали в Лури.

— Когда это случилось?

— Кровью несет достаточно сильно, — безразлично окинул взглядом пропитанную боем землю. — И пяти дней не прошло. Так что не думаю, что нам стоит ждать очередного нападения.

Спустя некоторое время, стараясь не углубляться в лес, они остановились на небольшой поляне. Михаэль разжёг костёр, пока вернувшись от ручья, Мария привязывала Тайн и Рэйвена.

— Дров не хватит, — обратила внимание, подойдя к своему фамильяру.

— Больше нам не понадобится. По крайней мере, для того, чтобы разогреть мясо.

— А как насчёт воды для сбитня?

— Это займёт много времени. Сами же знаете.

— Да, но я не хочу снова есть всухомятку!

— Хорошо, госпожа, — согласился демон исполнить её желание, словно удовлетворяя каприз избалованного ребёнка, — как только я всё приготовлю, схожу за дровами.

— Ненужно, я сама наколю их.

— А вы случайно ничего не забыли? — протянул Ригард, заставляя девушку вернуться обратно.

— Ну и зачем мне оружие, когда есть колени? — усмехнулась, игриво приподняв красивые брови.

— Конечно же, вот только до тех пор, пока вы под моим присмотром, я предпочту, чтобы продолжали орудовать именно им, а уж никак не ногами. К тому же, залечивать ваши раны ещё и после колки дров — совершенно не вызывает у меня энтузиазма.

— Залечивать раны? Какие ещё раны? — не поняла Мария, что тот имеет в виду нечто другое. — За всё это время я получила всего с десяток серьёзных ранений. Всё остальное — просто ушибы, синяки и ссадины.

Иронично улыбнувшись, Михаэль отрицательно покачал головой, отказываясь от своих слов. Продвигаясь вперёд, девушка с каждым следующим шагом всё больше и больше уходила в самую гущу леса. Ненадолго позабывшись, с головой уходя в собственные мысли, Мария далеко не сразу обратила внимание на странный шум. Крепко взявшись за рукоять, она начала понемногу пробираться вперёд. Постепенно эти смятые звуки становились всё отчётливей, и ей удалось разобрать некоторые слова, после которых она спокойно пошагала вперёд, пробираясь сквозь густые ветви. Оказалось, что беспомощный зов идёт от охотничьей ямы, отчаянно сопя, из неё, никак не мог выбраться ребенок.

— И как ты сюда угодил? — опустилась на колено у самого края.

Но ответа не последовало. Перепуганный мальчик попятился назад, ещё больше забиваясь в сырую землю.

— Не бойся, я тебя не обижу. Хватайся за ножны.

Потянув на себя меч, она ухватила ребенка за тонкое запястье, наконец-то вытащив его из ловушки. Изорванная, грязная одежда висела на истощенном мальчишке лохмотьями, выставляя его в по-настоящему жалком виде. В детском возрасте она не особо разбиралась, но на глаз же мальчику было не больше пяти.

— Ты говоришь? Скажешь, как тебя зовут или, может, откуда ты здесь? — но тот лишь испуганно смотрел на неё, не проронив и звука. — Меня зовут Мария. И если ты позволишь, то я помогу тебе вернуться домой. Хорошо? — боязливо наблюдая за незнакомкой, через некоторое время он всё же взялся за протянутую руку, неуверенно последовав за ней.

* * *

— Долго ходите, я уже давным-давно всё приготовил, — недовольно заговорил Михаэль оборачиваясь. — Не думал, что к дровам теперь ещё и дети прилагаются.

И пусть лицо мальчишки было измазано в грязь, но демон всё равно сумел рассмотреть его. Выразительные, большие глаза были красивого зеленого цвета, а светло каштановые, испачканные в грязь волосы свисали по шее, немного не доставая до ключиц. Небольшой и аккуратный нос, щёки что, несмотря на его телосложение, оказались довольно пухлыми. Мальчик, как сразу подметил Михаэль, был просто удивительным образом похож на девчонку и, если его умыть, а затем одеть в платье, то стало бы несколько проблематично доказать обратное.

— Где вы его нашли?

— В охотничьей яме, — присела возле костра, подтягивая за собой, прячущегося от мужчины ребёнка. — Думаю, он попал туда, когда убегал от нападения.

— И что теперь?

— Вернём его семье. Но пока он не сказал, никак его зовут, ни куда ему нужно попасть.

— Если он из одной из ограбленных кибиток, то направлялись те в Сен-Пре, — продолжал игнорировать их появление демон, впиваясь взглядом в огненные языки пламени.

— Думаешь, его ищут?

— Кто знает. В Лури мне ничего об этом не говорили.

— Тогда узнаем в следующем поселении.

— Вы что, предлагаете нам ездить от одного поселения к другому до тех пор, пока мы не найдём его семью?

— А есть другие варианты? — озадаченно взглянула на Михаэля, отказываясь поверить собственным ушам. — Я, конечно, тоже не особо-то и люблю возиться с детьми, но не могу же я из-за этого оставить его здесь — на съедение диким животным.

— Простите. Вы правы. Не знаю, что это на меня нашло.

— Ничего. Но пока мы не найдем его семью, он — твоя забота.

Спокойно подбросив в костёр принесённые дрова, Мария потянулась за хлебом и, уложив поверх сочный кусок мяса, протянула его мальчишке. Голодный ребёнок с жадностью пихал в рот всё, что она ему предлагала. Хлеб, редька, сыр. Он был готов проглотить даже кусок ремня, предложи ему таковой.

— Не спеши так. Иначе только хуже станет. Михаэль, дай ему попить.

Продолжая наблюдать за своим фамильяром, она поняла, что тот испытывает некоторый дискомфорт рядом с мальчишкой. Сейчас, сидящий перед ней мужчина, вёл себя всё также сдержанно и непринуждённо, как и всегда, вот только глаза всё равно выдавали вполне очевидное раздражение. Девушке нравилось наблюдать за тем, как преисполненный недовольством и яростью, этот демон продолжает держать себя в руках. Для неё это была игра, в которой они по очереди испытывали друг друга, соревнуясь в терпении.

Покончив с трапезой, Мария улеглась на толстый, шерстяной плащ, последние минуты, наслаждаясь тёплым солнцем. Пока её фамильяр приводил в порядок мальчика, в её распоряжении оказалось немного времени для себя. Отдыхая от постоянных скачек, из-за которых у неё начинала появляться ноющая боль в спине и ногах, она не сдержалась, потягиваясь словно кошка, после долгого сна. Эта картина вызвала у мужчины улыбку и, не сдержавшись, он подошел ближе, неслышно присев рядом.

— Мария, — наклонившись, он почувствовал исходящий от неё тонкий аромат мёда и мяты.

Открыла глаза, она испуганно вжалась в плащ, скользнув по ещё не полностью просохшей земле. Михаэль сразу заметил, как сильно растерялась его хозяйка, но всё равно не стал отодвигаться:

— Если не отправимся сейчас, то искать семью мальчишки нам придется ночью.

— Хорошо.

Подойдя к Рэйвену, помогая ребенку усесться на коня, Мария заметила, что как только мальчик сел рядом с её фамильяром, лицо мужчины потемнело от боли, словно его пронзило мечом. На этот раз девушка уже не могла проигнорировать увиденное, тем более повторившееся дважды. Потянув удила, девушка поскакала вслед за ними, совершенно не понимая, с чем именно может быть связанна подобная реакция на мальчишку. Прошло уже больше четырёх часов. Они успели заглянуть в несколько небольших поселений на своём пути и только под самый вечер смогли узнать, что мальчик действительно находился в ватаге, следующей в Сен-Пре. Из-за чего девушке пришлось принять сложное решение взять того до Питивье, а там уже найти людей, которые бы довезли мальчика до Сен-Пре.

И всё это время Михаэль не проронил, ни единого слова. Время от времени Мария посматривала на него, но тот лишь смотрел «холодными» глазами прямо перед собой, не обращая на неё никакого внимания. Она замечала, как сильно напрягается демон каждый раз, когда спящий мальчик прижимается к нему. Как странно сидит в седле, а порой даже напоминает своей неповоротливостью каменное изваяние. Однако не решалась заговаривать на эту тему, продолжая наблюдать за тем, каким неестественно стало поведение её фамильяра. Впервые видя, что есть нечто, способное причинить тому подобный дискомфорт, Мария пыталась понять, почему же причиной такового стал этот мальчик?

Сильный толчок от прыжка через канаву разбудил ребенка. Осматриваясь по сторонам, более не в силах терпеть нужду, мальчик потянул Михаэля за рукав, жалостно смотря в его бесстрастное лицо. В тот же момент всадник так резко остановил Рэйвена, что тот чуть не перелетел через конскую шею. Дождавшись, когда мальчик скроется из виду, Мария повернула Тайн, возвращаясь к своему фамильяру.

— В чём дело? С тобой всё хорошо?

— Я выполняю ваш приказ и только. Или вы хотите, чтобы я вам улыбаться, продолжая выполнять работу священника-няньки?

— Плевать мне на то улыбаешься ты или нет! — его надменный тон моментально выжег из неё всю обеспокоенность. — Выполняй приказ — это всё что мне от тебя нужно!

Вернувшись из леса, видя, как девушка поскакала вперёд, не обращая никакого внимания на второго всадника, испуганный мальчик побежал следом за ней. Увидев это, Михаэль ухватил того за шиворот, усаживая на своего коня прямо на скаку. Прекрасно понимая, что от услышанного её фамильяр разозлился ещё больше, Мария всё же не могла не воспользоваться возможностью отдалиться. С каждым разом их совместное времяпрепровождение начинало доставлять девушке всё больше и больше дискомфорта, и она прекрасно понимала, в чём именно тот состоит — мужская компания. Наступали моменты, когда девушка забывала, кто он и кем именно они друг для друга являются.

Она не испытывала к Михаэлю ни отвращения ни неприязни, но одного изменить не могла как бы сильно не хотела — его пола. Ведь её фамильяр был не только демоном, а ещё и чертовски привлекательным мужчиной и выражалось это далеко не в его внешности. Поступки — вот что заставляло Марию нервничать. То, как он вел себя с ней, как заботился и оберегал — вот что сбивало с толку. Конечно же, у всего этого была вполне понятная причина, ведь для демона безопасность контрактора гораздо важнее даже своей собственной. Демон ни в коем разе не может подвергать её опасности. Вот только осознание этого не особо помогало в объективности испытываемых чувств. Допуская их, Мария ощущала себя сидящей на пороховой бочке, не зная в какой именно момент та может взорваться.

Ночь начала стремительно накрывать лес тьмой. Оставалось не больше получаса, прежде чем всё вокруг погрузилось бы в непроглядный мрак. Пришпорив лошадей, всадники, направились к густым зарослям.

— Прикрой ребёнка, — накинула девушка капюшон, стоя перед живой стеной.

Не успев пошевелиться, мальчик оказался в такой тесной близости с Михаэлем, что при желании можно было с лёгкостью расслышать биение сердца. Пребывая в темноте от закрывшего его плаща, он ничего не мог видеть, но отчётливо слышал звонкий треск веток. Иногда до него доносилось протестующее ржание и какие-то непонятные слова, которыми наездник то направлял, то успокаивал своего коня.

— Хорошее место, — заключила Мария после того как они наконец-то остановились.

— Согласен, — с каменным лицом, отстранился Михаэль, от крепко прижимающегося к нему ребёнка.

Разглядывая небольшую поляну, на которой они остановились, весь раскрасневшийся и мокрый мальчик, вопросительно взглянул на сидевшего позади него мужчину. Чуть не свалившись от того, как резко спешил всадник, он испуганно ухватился за черную гриву, от чего Рэйвен недовольно зафыркал, переступая с ноги на ногу.

— Куда ты?! — окликнула Мария своего фамильяра, видя, как быстро тот направляется к деревьям.

— Пойду за дровами.

— Возьми его с собой.

— Нет! — жестко отрезал, скрываясь из виду.

— Не бойся его, — соскочила с лошади, помогая мальчику спуститься на землю. — Знаю, Михаэль на самом деле кажется очень суровым, но обещаю, что он ни за что тебя не обидит.

Пробираясь всё глубже в чащу, Михаэль уже не мог остановиться. Сердце вырывалось из груди не позволяя совладать со своими желаниями, пока горячая кровь ядовитым вожделением растекалась по его венам. Словно опьяненный, он брёл по лесу, понемногу теряя рассудок, превращаясь в дикого зверя, что рыщет в поисках себе подобного. Пытаясь найти облегчение, демон скинул с себя плащ, а затем и рясу, оставшись в своей обычной одежде. Но даже это не помогало. Будто объятое пламенем, всё его тело продолжало изнывать от нахлынувших порывов, которые он никак не мог усмирить. Вспотевшее лицо горело и, казалось, что он сейчас потеряет сознание, но Михаэль всё равно продолжал приводить себя в чувства отгоняя прочь зарождающуюся внутри него жажду.

Возникающие мысли издевались над ним, дурманя разум, заставляя полностью подчиниться их власти и той греховности, к которой так настойчиво, они его подталкивали. Продолжая брести вперёд, пытаясь избавиться от охватившего его пламени, демон ощутил слабое облегчение. Лишенный сил, мужчина оперся о ствол ближайшего дерева, яростно стиснув зубы, сдерживаясь от терзающей боли, заставляющей изнывать всё его тело. Освободив ворот рубашки, чтобы было легче дышать, ему наконец-то удалось остыть.

— Какого черта со мной творится? Такое чувство, словно рядом одна из клеймённых, и если так пойдёт и дальше, то ничем хорошим это всё не закончится.

Облокотившись спиной о дерево, Михаэль медленно опустился к его корням, приходя в норму, ради которой пришлось, порядком себя измотать. Сердцебиение вернулась к прежнему ритму, но даже тогда он всё ещё никак не мог подняться на ватные ноги. Теперь же потратив столько сил на подавление пожирающих его желаний, требовалось какое-то время на их восстановление.

— Мария наверняка на меня разозлится. Эта девчонка такая…

Словно пребывая в каком-то дурмане, мысли о ней заставили демона подняться. В голове закружилось только одно: «Мне нужно к ней, нужно к Марии». Возвращаясь обратно, он шел, собирая сброшенные с себя вещи, временами опираясь о деревья, пока его шаги не стали куда крепче и увереннее. Проведённое время пошло на пользу, и теперь постепенно начав обретать потерянные силы, демон возвращался к месту их ночлега. Женский голос привёл его в чувства, заставляя остановиться. Мария с таким добрым лицом что-то говорила мальчишке, что Михаэль не удержался от возможности насладиться этой картиной. Такой нежной он не видел её ещё никогда прежде.

— Знаю, что тебе страшно. Мы ведь для тебя совсем чужие люди, но я обещаю сделать всё, что в моих силах, только бы ты вернулся к родным. Мне тоже не повезло потеряться, и я прекрасно понимаю, каково тебе сейчас.

— Вы потерялись тоже?

— И очень сильно, — улыбнулась, наконец-то добившись от мальчика такой долгожданной речи. — Я думала, ты не говоришь.

— Плохо говорю, — стыдливо пробормотал, глотая буквы. — Неправильно называю слова.

— Не страшно. Говори, когда сам захочешь, мы не будем тебя заставлять.

— Я Рене. Так зовут.

Зная, что поступает, недостойно, подслушивая их, Михаэль никак не мог осознать, как эта девчонка может быть такой милой. В одно мгновение Мария напоминала ему безжалостный ураган способный снести всё на своём пути, а в другое, превращалась в настолько добрейшее создание, что демон глазам не мог поверить в то, что это действительно она. Наконец-то, встряхнув бесформенный балахон, который он ненавидел, мужчина неспешно облачился в него, надевая на шею тяжелое распятье.

— Её капризы начинают вызывать у меня мигрень, — разочарованно выдохнул, ещё раз взглянув на весь этот маскарад.

— Ну и где же обещанные дрова? — повернулась к нему девушка.

— Я оставил их неподалёку, если позволите, то сейчас всё принесу.

— Конечно же, — подкинула полено в большой костёр. — Только не думаю, что теперь они нам понадобятся. Рене уже убежал за следующей связкой.

— Мне…

— Михаэль, если это часовое отсутствие пошло тебе на пользу, то я вполне способна пережить подобную оплошность.

Эти слова оказались совсем не тем, чего от неё он ожидал. Слегка поражённый, Михаэль даже и не попытался скрыть своего удивления:

— Ну почему вы всегда делаете то, чего я совершенно от вас не ожидаю?

— Считаешь меня бесчувственной? — перевела взгляд на пламя, жадно пожирающее древесину. — Хотя, возможно, что так оно и есть. Но совсем не тогда, когда это касается тех, кто мне… полезен.

Мария хотела сказать иначе, но решила не давать демону возможности лишний раз подшутить над ней по данному поводу. И, несмотря на то, что тот и впрямь ожидал от неё немного другого, уже давно смирился с тем, что воспринимается ею сугубо как простое орудие. Она использует его именно так, как того и подобает контрактору. Мария не станет его щадить, когда дело дойдёт до очередной охоты, ведь сейчас именно это имеет для неё первоочередное значение.

— Сколько раз я вам уже говорил, а вы всё равно поступаете по-своему, — присел напротив, приводя костёр в порядок.

— Какая разница, какой он формы? Главное чтобы пламя было. К тому же, его не я разжигала. Рене делает успехи и, похоже, что сегодня он полностью заменит тебя.

— Не полностью. Если что случится, то тут мальчишка ни чем не сможет вам помочь. Даже читать молитвы у него не выйдет.

— Знаешь, а ведь он заговорил. Не совсем понятно, конечно, но это уже много значит.

— Поживём — увидим.

Крутя в руке яблоко, демон спокойно наблюдал за тем как, удобно расположившись у костра, внимательно слушая Рене, Мария время от времени срываясь на смех. Мальчик старательно подбирал слова, рассказывая истории из своей жизни, да только те всё равно превращались в сплошной словесный каламбур. Но так как ни она, ни Михаэль не делали ему замечаний то, чувствовал он себя достаточно свободно.

— Нет, ну эту ты точно выдумал, — смеялась девушка скорее от того, как смешно тот произносит слово, нежели от самой историй. — Ни за что не поверю, что подобное могло случиться.

— Честное слово госпожа, всё именно так и было. А каким было детство ваше, госпожа?

— Не таким весёлым. Мой отец был итальянцем, а быть дочерью итальянца в маленькой деревне — совсем не сладко, хуже разве что родиться англичанкой. Поэтому-то у меня и не было подруг, и общалась я преимущественно со своим братьями. Старшего брата звали Андре, а младшего Леру. Наверное, из-за этого я и превратилась в пацанку, к тому же, одеваясь сейчас подобным образом, я словно чувствую, что они рядом со мной. Это моя дань их памяти. Так мои братья живут во мне. В моей одежде, движениях, словах, руках.

— А где они сейчас?

— Умерли, — проговорила так спокойно, словно это больше не имело для неё значения. — Практически два года назад.

— Из-за чего?

— Иди спать, Рене, — приказал Михаэль, вмешавшись в их разговор. — Уже слишком поздно, а завтра с восходом нас ждет подъем.

— Хорошо, — испуганный подобным тоном, ребёнок не стал спорить, поспешно уходя к Рэйвену.

— Зачем ты так с мальчишкой? Он только-только перестал нас бояться, а ты тут же повел себя как последняя… сволочь.

— Довольно мелодрамы, Мария. Не стоит непонятно, кого посвящать в тайны своей жизни. Это довольно необдуманно и глупо. Никогда не знаешь, что из сказанного может обернуться против тебя. К тому же, подобное может случиться в любой момент, а в особенности тогда, когда ты будешь этого меньше всего ожидать. Святая простота, Мария, твоя необдуманность вполне способна погубить одного из нас.

Последнее предложение было произнесено как всегда сухо, но при этом девушка всё равно смогла уловить в его голосе довольно странную интонацию. Всегда спокойный и равнодушный, сейчас Михаэль казался, по-настоящему обеспокоен происходящим. Вот только одно она знала наверняка — если бы ей на самом деле что-либо угрожало, то он бы уже ни за что не стал об этом молчать.

— Прости, думаю, ты прав, и я действительно слишком разболталась. Наверное, из-за того что Рене напомнил мне про Леру. Говоря с ним, я словно вернулась домой, в семью….

— А мне вы никогда ничего не рассказывали о своих братьях, — откинулся на ствол поваленного дерева.

— Потому что не хотела доверять подобные вещи демону. К тому же, ты бы всё равно меня не понял.

— И правильно поступили. Ни один демон не заслуживает того, чтобы с ним откровенничали, иначе настанет момент, когда он использует это против вас.

— И как бы всё это использовал ты?

— Надавил на жалость, — спокойно подбросил полено, сам не понимая, чем именно заставил Марию улыбнуться. — Несмотря на пережитое, вы всё ещё не способны отпустить от себя семью, не можете принять свою новую сущность, чтобы стать другим человеком. Сильным и по-настоящему непобедимым экзорцистом. Память о родных и желание отомстить любой ценой — ваше самое слабое место, и мне не составило бы труда сыграть на этом. Стоит только вашим эмоциям возобладать над здравым рассудком, и вы превращаетесь в расшатанную юлу, неспособную устоять на месте. Теряете внимание к деталям и событиям, и тут-то я бы вас и прикончил.

— Слишком долго и не практично.

— Может, и так. Однако это не значит, что подобный вариант не сработает. К примеру, если бы это был Рене?

— Если бы это был Рене, то ты бы уже давным-давно мне об этом сказал, и голова мальчишки слетела с плеч. Я не стала бы испытывать жалость к тому, кто на самом деле не является человеком, да ещё и пытается причинить мне вред.

— Вполне логично. Скажите, вы из-за братьев взялись его присматривать?

— А разве непонятно?

— Было бы понятно, я бы не стал спрашивать, — взглянул на неё, надменно вздёрнув бровь.

— Потому что хочу сделать хоть что-то хорошее.

— По-вашему до этого вы не делали ничего хорошего?

— Не язви, — дружелюбно улыбнулась, закутываясь в плащ. — Всё, что я делала до этого, было только для себя. Спасение людей — всего лишь побочный результат, а теперь я на самом деле хочу сделать что-то по-настоящему хорошее для кого-то другого. Хочу знать, что, несмотря на всё это, я могу не только убивать и во мне ещё осталось хоть что-то человеческое. Извини, что доставляю этим неудобства. Знаю же, что ты никак не заинтересован в том, что не приблизит меня к цели.

— Плевать. Хотите помочь ему, значит так и будет. Главное, чтобы он снова научился держать язык за зубами.

Мария ответила мягкой улыбкой, но уже через пару секунд увидела серьезность на лице демона. Глаза Михаэля стали пустыми, смотрящими прямо сквозь неё. Понимая, что именно стало этому причиной, она приготовила Ригард, тихонько ожидая, когда тот наконец-то заговорит.

— Кровь.

— Откуда?

— С северо-запада.

Глава 2

— Прочь! — прокричал высокий мужчина, отгоняя волков. — Вон отсюда!

За его спиной стоял далеко немолодой монах. Судорожно крестясь, он что-то бубнил себе под нос, стараясь держаться как можно ближе к огню. Окруженным этим двоим оставалось лишь наблюдать за тем, как оскалив белые клыки, в угрожающем рычании, хищники начали уверенно подступать.

— Пошли вон!

— Франциско, их слишком много! Ты не сможешь справиться со всеми!

Прекрасно понимая, что его компаньон совершенно прав, рыцарь продолжал эту бесполезную битву за жизнь. Семеро волков, а может и больше, обступило мужчин, не давая ни малейшего шанса на спасение. Чёрные глаза отсвечивали дьявольским блеском, исчезающим только после того, как перед их мордами проносилось пламя факела.

«Ну почему именно столько?» — разозлено обвёл Франциско взглядом волчью стаю.

Если бы чуть меньше, то он бы с ними справился, но предугадать действия, скорость и время броска такого количества тварей, было практически невозможно. Рассчитав все свои силы, мужчина прекрасно понимал, что сумеет осилить не более чем троих-четверых, в то время как остальным не понадобится много времени для того, чтобы разорвать Хавьера в клочья.

— Сможешь взобраться на дерево, старик?

— Не уверен, — своим ответом монах полностью лишил рыцаря надежды на спасение хотя бы одного из них. — Ветки слишком высоко. Не могу ухватиться.

— Эта чёртова псина сильно повредила мне плечо, — кивнул в сторону волка с окровавленной пастью — и я не смогу полноценно управлять мечом. Так что попробуй ещё немного помолиться. Вдруг Господь всё же сжалится над нами.

— Неуместный сарказм Франциско. К тому же, Он видимо желает, чтобы мы сами заслужили себе право на жизнь.

— Ну что же, тогда хватит тянуть время, — чувствуя, как под тяжестью оружия рука начинает ослабевать, рыцарь сжал рукоять ещё крепче. — Пора либо жить, либо умирать.

Передав монаху факел, готовясь к своей последней битве, мужчина резко отвёл меч в сторону, но не успел сделать и шага, как сквозь деревья появилось две тени. Они так быстро пробираясь к ним, уклоняясь от звериных бросков, что даже со всем своим опытом, рыцарю было довольно трудно удержать на них опытный взгляд.

В бликах пламени блеснули стрелы, с пронзительным свистом впиваясь в одного хищника за другим. Сбитый с толку Франциско пытался рассмотреть тех, кто пришел к ним на выручку, но когда огонь же наконец-то озарил лица незнакомцев, на какое-то мгновение потерял дар речи. Высокий мужчина с большим железным арбалетом был примерно того же возраста, что и он сам. Облачённый во всё черное, быстро перецепив арбалет ремнём, перекидывая через плечо, незнакомец окинул их с монахом высокомерным взглядом, словно те в чём-то перед ним провинились. А возле того, как и не сразу смог определить рыцарь, молодая девушка в штанах и светлой мужской рубашке.

Оказалось, что одним из их спасителей стала девчонка, а это было именно тем, что не могло не внушить не только удивления, но и настороженности. Непринуждённо держа в ножнах двух килограммовый меч, она управлялась им наравне с мужчиной. И, если бы не длинные волосы, собранные в пучок и, на удивление мягкие черты лица, то Франциско бы мог практически поклясться, что перед ним, всего лишь, миловидный юноша.

Резкая боль в плечо заставила отвлечься от созерцания этих двоих, вспоминая о ране. Сдавливая её рукой, он попытался остановить кровь, что уже стекала по эфесу его огромного меча.

— Благодарим вас за помощь, — слегка улыбнулся монах, подходя ближе. — Если бы не вы, то даже и не знаю, чем бы всё закончилось, — заговорил так быстро, что некоторые слова начали сливаться между собой, превращаясь в неразбериху. — Волков было так много, что мы даже и не знали, что делать и как поступить, а тут вы…

— Не за что, — отрезал Михаэль, видя, что ещё немного и тот падёт к их ногам, забившись в благодарственной истерике.

— Благодарю вас, но как вы догадались, что нужна помощь? — поинтересовался Франциско, всё ещё держа меч наготове. — Мы ведь никого не звали, да и поблизости вас не могло быть.

— Не стоит кидаться в драку, — тут же уловила Мария враждебный настрой рыцаря. — Ведь у моего компаньона весьма быстрая реакция, и вы окажетесь убиты, еще до того как успеете занести меч, — специально отметила, предупреждая уже серьёзно настроенного Михаэля, ничего не предпринимать. — Что же до ваших вопросов, то тут вы на самом деле правы, мы не слышали криков о помощи и находимся далеко от вас. Но благо наши лошади, куда лучше ваших, чувствуют волков и именно поэтому мы пришли к вам на выручку.

— И они почувствовали их на таком расстоянии? — недоверчиво поднял брови Франциско, продолжая впиваться в незнакомку настороженным взглядом.

— Ирландский гунтер и Индийский Марвари. Оплаченные золотыми экю, так что было бы куда удивительней, если бы они их не учуяли.

— Дорогое удовольствие. Далеко не каждый лорд может позволить себе такую роскошь, не говоря уже о выходцах из простого народа.

— Хотите знать, откуда у нас деньги? — спокойно вздёрнула голову, стараясь предотвратить нападение Михаэля, чувствуя, как ещё немного и тот разорвёт на части тех, кого им всего несколько минут назад удалось спасти. — От таких как вы — глупцов, не придумавших ничего умнее, чем странствовать в одиночку по самым опасным местам Франции. Так что если вы думаете, что мы рискнули своей жизнью за простое «Спасибо» или «Да хранит вас Бог», то вы глубоко ошибаетесь. Пусть вы нас и не звали, но мы все равно возьмем с вас плату за спасение.

— Хорошо.

Выпустив меч, из онемевшей руки, Франциско отошел от незнакомцев, присаживаясь у своих вещей. Впервые сумев, как следует, осмотреть своё окровавленное плечо при свете костра, он понял, что оно пострадало намного сильнее ожидаемого.

— Сейчас я тебе помогу.

— Не стоит! — отстранился рыцарь от подбегающего к нему Хавьера, зная, что тот не самый лучший лекарь, и вполне способен причинить ему боль похлещи любого волка.

— Позвольте мне, — наконец-то заговорил мрачный незнакомец, отодвигая монаха. — В медицине у меня есть определённый опыт, так что разбираюсь я в этом куда лучше вашего. Снимайте рубашку.

Пока Михаэль занимался раненым, Хавьер подошел к девушке, что сосредоточенно всматривалась в темноту, из которой появилась.

— Нам повезло, что вы купили столь замечательных лошадей, если бы не они…

— То вы бы, уже погибли. Странствовать только вдвоем — довольно глупый поступок. Если вы, конечно, не боитесь быть убиты или ограблены.

— Верно. Очень глупо, — совсем не к месту засмеялся монах. — И хоть людей мы не боимся, но вот со зверьём… дали маху. Меня зовут Хавьер.

— Вы испанец?

— Да. Посланный в Шартр для того, чтобы избавиться от…

— Старик! — окликнул того Франциско. — Не думаю, что им это интересно.

Но Марии не было нужды дослушивать. Во Франции существовала лишь одна беда, от которой спасали именно монахи и прочие священнослужители.

— Меня зовут Мария, а это мой брат, Михаэль.

— Мария! Словно Матерь Божья. Ваши родители дали вам воистину прекрасное имя.

Пока её фамильяр занимался раной рыцаря, девушка могла видеть только его профиль, но сразу заметила, как лукаво изогнулись уголки его губ, превращаясь в лёгкую, самодовольную улыбку.

— Его дали мне не родители.

— Куда вы? — встревожено окликнул Франциско девушку, видя, что та направляется к деревьям.

— Возвращаюсь откуда пришла.

— Но ведь, мы можем провести эту ночь вместе.

Эта фраза заставила, до сих пор спокойного Михаэля удивлённо взглянуть на рыцаря. Ошеломлённый, он совершенно не мог поверить в то, что мужчина, который ещё несколько минут назад был готов атаковать его хозяйку, предлагает ей провести с ним… ночь.

— Вы только не подумайте ничего такого! — вмешался Хавьер, стараясь сгладить сложившееся недоразумение. — Франциско не особо хорошо говорит по-французски и имел в виду, что раз вы нас спасли и нам, и так придется вам платить, то почему бы вам не сопроводить нас до самого конца пути?

— Если вновь появятся волки, — накинул рубашку рыцарь на мастерски перебинтованное плечо, — мы с ними не справимся.

— Хорошо, — кивнула девушка, незаметно переведя взгляд на своего фамильяра. — Собирайтесь как можно быстрее и идите следом. Я пойду вперёд, а Михаэль вам поможет с вещами и проведёт к нам.

Покинув их, скрываясь за деревьями, Мария ускорила шаг, а затем и вовсе побежала. Как и ожидалось, их новоиспечённым компаньонам потребовалось немало времени, чтобы собраться. Воспользовавшись этой возможностью, она, как следует, осмотрела свои вещи, убирая из виду всё подозрительное, в особенности уделяя внимание рясе Михаэля. Быстро подняв её с земли, девушка как можно глубже зашла в чащу, прикрывая ветками и листвой. Прекрасно понимая, что если эти двое останутся с ними дольше положенного, то вполне могут заметить рясу священнослужителя и тогда появятся вполне закономерные, но совершенно ненужные вопросы…

— Мария…? — испуганно взглянул на неё сонный мальчик.

— Не бойся, Рене, сейчас к нам подойдут двое. Мы с Михаэлем взялись их сопроводить, так что ничего плохого они тебе не сделают.

— Ну, надо же, как вы далеко зашли! — захохотал Хавьер.

— Действительно, не близко, — внимательно осмотрелся рыцарь.

Что не говори, но подозрительность Франциско не давала демону покоя. Казалось, что этот мужчина всем своим естеством ощущал, что и с ним, и с Марией всё совсем не так просто, как ему пытаются внушить.

— Если не хотите быть с нами, то мы вас не держим, — раздраженно отрезал Михаэль, привязав доверенного ему Борджиани монаха, неподалёку от Рэйвена и Тайн.

Продолжая стоять, демон не желал присаживаться рядом со своими новыми знакомыми, но от подобного пренебрежения, обстановка начинала накаливаться ещё сильнее прежнего. Михаэль видел, что рыцарь им не доверяет и будет готов, даже с раненой рукой, сражаться до последнего.

— Ну что вы, не обращайте на Франциско внимания, он всегда такой недовольный, а ты, — метнул сердитый взгляд в сторону своего протектора, — прекрати свои подозрения, если бы не эти люди, то мы наверняка бы уже погибли. Имей уважение к тем, кто спас тебе жизнь!

— Это если они люди.

— Хватит!

Ничего не ответив на столь резкое замечание, обычно тихого и спокойного Хавьера, рыцарь пошел следом за Михаэлем, привязывая свою лошадь.

— Как тебя зовут, юноша? — опустился монах возле костра, смотря на встревоженного ребёнка.

— Рене, — отстранился от незнакомца, всё больше прижимаясь к Марии.

— Ясно, а меня брат Хавьер. Ваш сын?

— Нет, — возразила девушка, не допуская подобных мыслей. — Он отстал от своей повозки, и мы взялись оставить его родителям.

— Ну, надо же, Мария. Да ты спаситель нуждающихся!

— Это точно, — усмехнулся демон — моя сестра практически святая.

— А вы не похожи, — отметил Франциско, переведя на неё недоверчивый взгляд.

— Всё из-за того, что у нас разные отцы, — спокойно пояснила девушка, присаживаясь на расстеленный плащ.

— И как давно вы промышляете в качестве наемников? Должен признаться, что крайне редко встречал женщин подобного ремесла.

— Будем честны. Думаю, вы вообще никогда не встречали женщин подобного ремесла, потому-то и столь подозрительны в отношении меня. Будь на моем месте мужчина, то у вас и стольких вопросов не возникало бы.

— Именно. Вы ведь и сами понимаете отношение церкви к, подобному роду, женщинам.

— Церковь скорее поощрит женщину стать шлюхой, нежели воином. Да только я скорее умру, чем выберу для себя подобную участь.

Устав постоянно перед ним оправдываться, Мария снова взяла спрятанный в ножнах меч, подтягивая к груди замотанный в ткань эфес. Понимая, что именно она сейчас чувствует, Михаэль улыбнулся, и уже собирался пойти прочь, но на его уход тут же обратил внимание вездесущий монах.

— Вы уходите? — обеспокоенно приподнялся со своего места Хавьер.

— Отлучусь ненадолго. Не переживайте, если что, то о вас позаботится Мария.

Пока старик продолжил беседовать с мальчишкой, Франциско наблюдал за девушкой, сидящей, практически в обнимку со своим оружием.

— Это, Бастард? Никак не могу разобрать, что за разновидность.

— Меч как меч, — пожала плечами, стараясь, лишний раз не говорить о том, что способно вызвать настороженность рыцаря — не Бастард конечно, но какой есть. А вы, как я погляжу, отдаёте предпочтение шотландскому Клеймору.

— Смотрю у вас довольно неплохая осведомлённость в вопросах оружия, — усмехнулся Франциско, не ожидая подобного знания от женщины. — Впечатляет.

— Было бы странно, если бы я его не узнала. Подобные мечи здесь редкость. С такой громадиной мало кто, способен управиться. Неудивительно, что раненный, вы уже не смогли продолжать бой.

— Позволите взглянуть на ваш?

— Позволю, но лишь в моих руках. Вы слишком подозрительно к нам относитесь, так что отдавать своё оружие вам было бы слишком беспечно.

Утвердительно кивнув, Франциско встал, подходя ближе. Обнажив меч, Мария подняла его остриём вверх. Лезвие выглядело так, словно тому уже не одно столетие. Тёмное, но совершенно не избитое, будто бы им никто, никогда и не пользовался. От гарды и до середины клинка на нём были выбиты разнообразные узоры. Внимательно осматривая оружие, Франциско понял, что и впрямь оказался прав, клинок на самом деле был именно таким, каким он его себе и представлял.

«Как она может так свободно с ним управляться? Подобные размеры должны и весить соответственно. Килограммов около двух или даже больше» — сосредоточившись, мужчина попытался вспомнить блеск стали. Свист, выпущенных из арбалета стрел, он помнит отчётливо и ясно, а вот меч…

— А где же кровь?

— Убрала сразу же, как только вернулась сюда.

— Не любите смотреть на последствия своих ударов? — отошел от девушки, присаживаясь на своё место.

— Не люблю убирать её после того как она застывает.

— А зачем обмотали рукоять?

— Чтобы не натирать руку, — отложив меч, Мария подтянула сумку, пытаясь как можно быстрей найти бурдюк с вином.

— Но ведь для этого можно надеть перчатки.

— Можно, но я отдаю предпочтение голым рукам. Иначе у меня не получается чувствовать его на должном уровне.

— Смотрю, у вас есть ответы на все вопросы. Видимо, я не первый, кто интересуется подобным.

— Говорю как есть, ведь для того чтобы сказать правду, ненужно много думать.

Уверенно продвигаясь вперёд, уходя всё дальше от места их ночлега, Михаэль очень тонко и пронзительно посвистывал. Длинный свист подолгу зависал в воздухе, отдаваясь мелодичным отзвуком от листвы, он терялся во мраке леса. Проделывая его до тех пор, пока не заметил в темноте чьи-то нерешительные тени.

— Ну же, идите сюда, — позвал кого-то, опускаясь на колено.

Раздался тихий скул и через какое-то время, к нему подошел большой волк, с торчащей из шкуры стрелой. Затем ещё один и ещё.

— Простите, что так вышло. Но по-другому мы не могли.

Крепко обхватив зверя так, чтобы тот не смог вырваться, демон взялся за выступающий над лопаткой наконечник, резко обломив хвостик.

— Ну вот. Теперь всё будет хорошо, — потрепав огромного волка за шерсть, он слегка шлёпнул того по широкому боку, заставляя отбежать.

Вынув стрелу из последнего зверя, Михаэль неспешно направился обратно. Спустя эти полчаса, Рене крепко спал возле Тайн, а монах, устроившись неподалёку от костра, наблюдал за Марией и своим компаньоном, которые на этот раз вели практически дружескую беседу.

— Не думаю, что меня не было настолько долго, чтобы вы успели сменить гнев на милость, сэр Франциско.

— Мы просто нашли тему для разговора, — нахально улыбнулась Мария, еще больше раздражая демона. — Франциско посвятил меня в цель их поездки. Оказывается, в Шартре появилась ведьма и именно туда они сейчас направляются.

— Ну, надо же, как насупился, — усмехнулся рыцарь, видя, с каким недовольным лицом тот смерил сестру. — Ведешь себя как сторожевой пёс. Словно я у тебя собственность отнять пытаюсь, — сделал очередной глоток пряного вина. — Не уж-то так о сестрёнке переживаешь?

Сообразив, что Мария специально напоила Франциско, Михаэль расслабился. Никак не отреагировав на подобное замечание, он присел неподалёку от монаха, перебирая принесённые стрелы.

— Вы очень умелый лучник, — повернулся к нему Хавьер. — Такое мастерство довольно редко в наше время.

— Главное, уметь обращаться с оружием, словно оно такое же продолжение вас, как и собственная рука. Использовать весь потенциал…

Женский смех прервал его рассуждения, заставляя взглянуть на сидящих, напротив, от него. Смуглый испанец, крепко держал в руке кружку, опираясь о то самое дерево, что и его госпожа. Теперь, когда мужчина охмелел, его манеры вполне отчётливо выказывали благородство, присущее лишь аристократам. Высокий мужчина, в возрасте двадцати трёх лет, явно наслаждался компанией Марии. Обходительный и красивый Франциско был способен покорить далеко не одно женское сердце. Светлые, вьющиеся волосы слегка падали на шею, а широкие брови создавали тень задумчивости в выразительных голубых глазах. Лёгкая щетина делала его лицо грубее, скрывая истинный возраст, тут же придавая своеобразный шарм мягкой улыбке. Расслабившись от крепкого вина, спокойный мужчина что-то ей тихонько рассказывал, а она наслаждалась его компанией, всё больше и больше растворяясь в ней. Когда было нужно, Мария с удивительной легкостью могла скинуть с себя мрачную маску охотника, сменив на улыбающуюся нимфу.

— У вас очаровательная сестра, — отметил Хавьер, видя, куда смотрит его собеседник.

— Нисколько, — отрицательно приподняв брови, Михаэль снова вернулся к поломанным стрелам, снимая с них наточенные наконечники. — Ведёт себя словно парень и только. Нет в ней ничего очаровательного.

— Да, но ведь подобное очарование в наше время встречается куда реже обычного. Оно, словно, редкий цветок, выросший глубоко в ущелье. Маня своей необычной и удивительной красотой он увенчан ореолом из шипов, не позволяющим к себе притронуться.

— Впервые вижу, чтобы монах, служитель Господа, давший обет безбрачия, настолько лестно отзывается о женщине. Ни считая ее, ни грешным, ни падшим созданием, — искренне удивился Михаэль, привыкший к совершенно иному виду рабов веры.

— О да, это на самом деле странно, — усмехнулся старик, потирая уставшие глаза — но то, что я монах, ещё не значит, что слепой. Когда моему взору открывается красота, я говорю так, как есть и не оправдываю не своих желания, не своих слабостей, говоря, что в этом виноваты другие. Пусть я и служу Господу, но, несмотря на это, остаюсь обычным человеком, с глазами и ушами, а потому считаю, что мы сами должны держать ответ за свои чувства. И если священнослужитель влюбляется в женщину, и она для него становится важнее Бога, то это только его вина. Глядя на вашу сестру, я говорю лишь то, что вижу. Мария необычная и, даже пугающая, но, невзирая на это, я не вижу в ней ни греховности, ни зла.

— И то, что она в мужской одежде, вас не смущает? Ведь церковь не позволяет этого женщинам, — подобным вопросом, Михаэль решил окончательно определить, на самом ли деле старик прост настолько, насколько хочет казаться.

— То, что Мария похожа на парня, даже немного подогревает кровь. Но не бойтесь, Франциско настоящий джентльмен и ни за что её не обидит. Сейчас вино ударило ему в голову, позволив расслабиться впервые за долгое время, вот и всё.

— Да… вы действительно необычный монах. Если бы в этом мире было бы больше таких людей как вы, то он бы не стал настолько тёмным местом.

— Вы меня переоцениваете, дорогой мальчик. Но всё же подобные слова действительно приятно слышать, — заёрзал монах, подкладывая под голову сумку. — А теперь пора и поспать.

Спустя час все кроме Франциско и Марии уже спали. И только они с рыцарем не могли сомкнуть глаз, продолжая разговор, тема которого не могла оставить безразличным ни одного из них.

— Значит, вы направляетесь в Шартр, чтобы уничтожить ведьму? — подпёрла щёку, облокотившись о шершавый ствол. — А разве это не опасно?

— Для простых людей может и опасно, но мы — служители Ватикана и члены ордена Святого Креста. Так что подобное для нас уже не впервой.

— Вот как?

— Брось, думаю, ты и так уже это поняла, — привлекательно улыбнулся Франциско, растягиваясь возле Марии.

— Немного.

— И что же меня выдало?

— Ваше оружие, — указала кружкой на огромный меч, не в силах сдержать ответной улыбки. — Члены ордена — единственные используют Клейморы. Что вполне понятно, учитывая, с кем именно, вам приходится иметь дело. Вот только, вы уверены, что в городе на самом деле ведьма и происходящее — не простые слухи?

— Мы находились в Дижоне, когда до нас дошли новости о Шартре. В письме говорится, что там начал дохнуть скот, а людей стали находить обескровленными. Ведёт себя, словно дикое животное. Скачет ночами по крышам, залезает в дома и ворует детей.

— У страха глаза велики, — ничуть не насторожилась Мария. — Даже если в городе и впрямь появилась ведьма, то относительно скота ещё можно сказать, что это её рук дело, а вот окровавленные тела и звериное поведение — полная ерунда. К тому же, если слухи о ней дошли до Дижона, то до Орлеана и подавно должны были, а там на этот счёт всё глухо. Так что я думаю, что это просто обезумевшая женщина, которую следует лечить, а не обвинять в колдовстве?

— Говоришь так, словно отлично во всём этом разбираешься.

— В наше время в этом нет совершенно ничего удивительного. Захочешь жить и не тому научишься.

— Хорошо, а как же тогда гибель скота? По-твоему, это совпадение?

— Существует достаточно болезней, от которых страдают одни только животные. Эпидемии или же сезонные заболевания.

— А обескровленные тела? — поинтересовался рыцарь не в состоянии отвести глаз от Марии. Сам не зная почему, с каждым часом пропитывается к этой девушке все большей симпатией.

— Если она сумасшедшая, то убить кого-либо, а затем слить или выпить кровь — для неё не будет составлять труда.

— Но ведь больного человека уже поймали бы, а её до сих пор не могут. В любом случае мы с Хавьером вот уже около пяти лет в ордене и скоро сами сможем во всём разобраться.

— И давно вы с ним знакомы?

— Достаточно. Хавьер растил меня как родного.

— Ты сирота?

— Если бы. Когда-то мой отец был лордом, вот только не таким, каким следовало бы. Выпивка и азарт погубили его. Он всегда где-то пропадал даже не пытаясь обращать на нас внимание, — заметя вопросительный взгляд, рыцарь сразу же пояснил. — Меня и сестру от второго брака. Моя мать умерла при родах, вот тот и женился снова. Хавьер — родной брат моей мачехи и, время от времени приезжал к нам и ненадолго приезжал в наше имение. Знаешь, обычно братья с сестрами не очень хорошо ладят, но только не мы. Доминика, была младше на три года и стала моей отрадой и смыслом жизни. А к тому времени, когда отец полностью вышел из-под контроля, нам было всего десять и семь.

Когда лорда Монтеро и его супругу убили за долги, нам с Доминикой помогли сбежать из поместья. Хавьер, вместе с другими людьми, около трёх дней искали нас по всей округе, а когда нашел забрал меня к себе. До семнадцати лет я жил вместе с ним в монастыре, в то время как моя же сестра была отправлена к тетке. А затем, начался мой путь к восстановлению доброго имени моей семьи. Всё проведённое с Хавьером время, было посвящено изучению языков, математики, литературы и искусства ну и, конечно же, тренировкам с оружием. Когда же я покинул стены монастыря, мне уже исполнилось восемнадцать, и я без каких-либо преград смог попасть на службу к королю Фердинанду. И лишь благодаря этому, смог добиться того, что меня возвели в ранг рыцаря и отстроить за полученное вознаграждение своё родовое имение. Так что если бы не Хавьер, то даже и не знаю, где бы я сейчас мог оказаться.

— Поэтому ты вызвался охранять его в этом ремесле?

— Не только, — мягко улыбнулся. — Но об этом я не хочу говорить.

Опьянев, от крепкого вина, Франциско и сам не заметил, как уже через четверть часа уснул. Несмотря на то, что Мария пыталась пить как можно меньше, а вино всё равно ударило в голову, от чего ей теперь очень хотелось привести себя в чувства. Отойдя достаточно далеко от ночлежки, она прислонилась к дереву пытаясь ощутить у себя на лице дуновение прохладного ветра. Продолжая стаять около него, чувствуя, как алкогольный дурман начинает покидать её уставшее тело, девушка невольно подумала о Франциско. О том, как он говорил с ней и, как рассказывал о себе. Этот мужчина не вызывал в ней неприязни, а даже наоборот. То, как он держался, чем-то напоминало Михаэля и, в то же время, это было иначе. Рядом с рыцарем, она совершенно не испытывала напряжения. И даже не смотря на то, что этот мужчина был достаточно красив, а между ними всё равно не возникало того чудовищного дискомфорта, что постоянно смущал Марию в компании её фамильяра. Улыбнувшись, она уже собралась отойти, но в тот же момент перед ней, появился Михаэль. Преграждая путь, демон уперся предплечьем о толстый ствол прямо над её головой, впиваясь в девушку своим властным, карим взглядом.

— Ну и как вам компания джентльмена? Пришлась по вкусу?

— Вполне, — испуганная резкостью его напора, Мария далеко не сразу смогла ответить. — К тому же, он не заслужил подобного тона. Да и зачем ты вообще выскочил, а если бы я по нужде отошла?

— Потому и «выскочил», что не по нужде. Зато, какие слова я слышу от вас в адрес мужчины.

— Франциско — хороший человек.

— Действительно, — недовольно слукавил Михаэль, когда та отвела от него взгляд. — Рыцарь и впрямь пришелся вам по вкусу.

— Это не имеет значения.

— Мария…

— Не беспокойся, — убрала за ухо, тонкую прядь непослушных волос. — Наш контракт — единственное, что для меня значение имеет. И я не так глупа, чтобы променять его на мужчину.

— Я…

— Она твоя! — не сдержалась, девушка.

Слышать в его бархатном голосе нотки разочарования было истинной мукой. Каждый раз, когда Михаэль говорил с ней в подобном тоне, она чувствовала себя изменницей. Той, что предаёт не только семью, ради которой был заключён этот контракт, но и себя саму. Ту Марию, которая согласилась связать свою плоть с демоном ради того чтобы стать сильнее.

— Моя жизнь принадлежит лишь тебе одному! Помоги мне найти того человека, и она твоя!

— Что теперь? — убрав руку, мужчина вернулся к своему обычному тону, позволяя ей расслабиться.

— Как и договаривались, мы вместе с ними едем в Шартр.

— Хотите лично проверить, насколько правдивы слухи? Ваше право, однако я всё равно считаю их не более чем просто вымыслом.

— Согласна. За всё время ещё ни одна из них не действовала настолько открыто и компрометирующее. Разве только…

— … кто-то делает это специально. Вы об этом подумали?

— Да.

— Ерунда, — отмахнулся Михаэль от подобного предположения, словно от недокучливого комара. — Зачем демону обращать женщину в ведьму, а потом так откровенно подставлять под клинок инквизиции? В этом же нет никакого смысла. К тому же, одно дело, если бы её использовали для того чтобы заманить в Шартр именно нас с вами, но мы и близко ни о чем этом не слышали. И если бы не встретили этих двоих, то всё также бы и продвигались до Фантебло.

— В любом случае, — сложила руки Мария, создавая между ними невидимую преграду, — никто бы не стал посылать в Шартр людей из ордена, будь это ерундой.

— Значит, и мальчишку теперь нам до Сен-Пре доставлять?

— Конечно, это ведь как раз предместье Шартра.

— А вам случайно ни кажется что это всё как-то уж больно подозрительно? — вздёрнул бровь, задумчиво потирая подбородок. — Всего за один день мы встречаем сначала мальчика, которому необходимо в Шартр, а теперь ещё и членов ордена.

— Согласна. Подозрительно и очень. Но даже если и так, разве это плохо? А что если мы наконец-то сумеем найти их? — продолжала всматриваться в темноту. — Что если теперь уже не мы ищем их, а они нас? — облокотилась о дерево Мария, переведя на своего фамильяра пустой взгляд. — Вдруг это судьба?

— Судьба отправиться в Шартр или сделать это вместе рыцарем?

От этого вопроса по её лицу проскользнула тень отчаяния, заставляя её отвернуться. Прекрасно понимая, с чего вдруг девушка так сильно расстроилась, Михаэль продолжал смотреть на неё своими спокойными, карими глазами. То, с такой горечью Мария отнеслась к его словам о Франциско, напоминало отчаяние лишенного надежды человека, у которого отнимают последний шанс на счастье. Будто бы он собирается забрать у неё абсолютно всё, что хоть как-то способно принести радость. И от понимания того, как именно эта девчонка оценивает его поступок, стало неприятно. Но в тоже время Михаэль и сам не мог не признать, что Мария и впрямь, могла оказаться права. Почему, он настолько враждебно отзывается о рыцаре, несмотря на то, что она напротив, была рада их знакомству? И почему его так сильно раздражает присутствие этого мужчины?

Мария же и сама не могла понять, из-за чего так сильно разозлилась на Михаэля, и почему испытывает такое отчаяние. Гневаясь куда больше на себя, нежили на него, ей захотелось уйти, но алкоголь взял верх над уставшим телом. Неспособная удержаться на ногах, она рухнула на Михаэля. И даже не смотря на то, что Мария успела упереться руками в широкую грудь, всё равно уткнулась в неё лбом и носом.

— Ну, надо же, — мягко улыбнувшись, он взял девчонку на руки, неспешно пошагав обратно к костру, — кажется, кто-то перепил.

— Я тебя ненавижу. Ну почему ты такой? Почему всегда дразнишь меня?

— Ничего подобного.

— Врешь, — фыркнула, отворачиваясь от его насмешливого взгляда.

— Сколько же вы выпили, что так опьянели?

— Я не пьяная, а просто устала!

— Как скажите, — покорно согласился, всё также легко и непринуждённо улыбаясь. — А теперь вам пора спать.

— Ты мне не мать, чтобы указывать, что и когда я должна делать.

— Верно, я для вас никто, но даже, несмотря на это, вы всё равно меня послушаете, ведь находитесь в моих руках.

— Ненавижу тебя!

— Ну, конечно же, ненавидите, — уложил её на мягкий плащ. Убирая с её раскрасневшегося лица прядь непослушных волос, Михаэль тихонько наблюдал за тем, как она засыпает. — Спите спокойно, моя госпожа. Сегодня кошмаров не будет.

* * *

Прохладное утро заставило путников ещё сильнее закутаться в кожаные плащи. На рассвете их разбудил дождь, и теперь, дрожа под промокшей одеждой, они всё ещё пытались согреться.

— Ну что за мерзкое утречко! — возмутился Хавьер. — Ещё немного и я подхвачу простуду.

— Ни вы один, — засмеялась Мария.

Теперь, когда прошло похмелье, даже плохая погода начала казаться ей волшебной, чего совсем нельзя было сказать о Франциско. Скача на своём непревзойдённом Липпициане позади всех, да ещё и так медленно, что из-за него притормаживали все остальные, рыцарь до сих пор не мог избавиться от похмелья. К тому же тряска совершенно не шла ему на пользу. А из-за дождя, не позволившего им, ни позавтракать, ни даже перекусить, пустой желудок издевался над ним, словно разъедающая плоть язва.

— Ваше вино, будто сам Дьявол готовил. Выпил совсем немного, а голова, словно чугунная.

— Я же вас предупреждала, говорила о том, что оно слишком крепкое, — мягко улыбнулась Мария, специально замедлив Тайн настолько, чтобы поравняться с Франциско.

— Не спорю, но я даже не подозревал, что настолько, — слегка поморщился мужчина, наслаждаясь компанией своей спутницы.

— Михаэль специально сделал его таким, чтобы легко можно было согреться.

— Теперь понятно, почему, не допив вторую кружку, я свалился с ног, словно медведь в спячку.

— Ничего страшного, ещё около часа и станет легче.

— Что ж, надеюсь, ты права.

Скача далеко впереди, Михаэль слышал приятельский разговор между Марией и рыцарем, а так же, тот раздражающе дружеский смех, которым они то и дело друг друга одаривали. Сидевший перед ним Рене, напевал себе под нос какую-то песенку, но демон ничего не слышал. Всё его внимание было приковано к всадникам, скакавшим позади.

— Не стоит так напрягаться, — добродушно усмехнулся монах, застав того врасплох. — Ваша сестра, уже взрослая девушка и в любой момент может захотеть уйти, связав свою жизнь с другим мужчиной. И вам, мой дорогой мальчик, придётся с этим смириться.

Разговор о том, что Мария может уйти, был полной ерундой. Они связаны контрактом, что обязует эту капризную девчонку принадлежать лишь ему одному. Сейчас он служит ей и будет служить ровно до тех пор, пока не выполнит условие их договора. Его госпожа нуждается в нем больше всего на свете, ведь в противном случае уже не сможет исполнить своё желание. Но придет время, и Мария будет его. Её бесценная душа станет долгожданной платой за все его труды.

Когда Михаэль выбрал её своим контрактором, она была другой: слабой и беспомощной, переполненной отчаянием и болью, но всё эти чувства лишь сделали её сильней. И он, словно терпеливый садовник, растил и заботился о ней, оберегал и защищал. Каждый месяц рядом с ним она созревает, словно фруктовый плод, а он терпеливо ждет, когда же ему наконец-то будет позволено сорвать его. И пусть влюблённая душа и имеет воистину непревзойденный вкус. Дурманяще-сладкий, изумительно пикантный, насыщенный разнообразием чувств и эмоций. Наполняющей тебя настоящей, живой силой и мощью, о которой грезят абсолютно все демоны.

Вот только если есть хоть малейший шанс на то, что Франциско всё же разобьет Марии сердце и сделает девчонку слабой и ранимой, то её душа лишь превратится в самый обычный огрызок! Станет отвратительной и грязной! И мысль об этом была для него невыносимой. Так разве он может это позволить? Разве может позволить, что бы на его прекрасный фрукт покусился другой? Мерзкий червь, что обезобразит Марию! Обезобразит душу, за которую, всё это время боролся! Ни за что! И никогда! Ведь если его опасения осуществятся, и Мария, на самом деле свяжет свою жизнь с Франциско, то Михаэль уже не сможет противостоять её решению. До этого он был твёрдо уверен в том, что она никогда никого к себе не допустит, но только сейчас.… Сейчас же, когда появился рыцарь, вся его уверенность начала постепенно таять. Всего несколько часов вчера и несколько часов сегодня, а Мария уже начинает не только вести себя иначе, но и чувствовать. И это притом, что до Шартра им придётся скакать далеко не один день. Так что же будет дальше? Ведь Франциско настолько лёгкий и светлый человек, в которого та вполне способна влюбиться, и тогда…

Красивое лицо потемнело от гнева. Пришпорив Рэйвена, Михаэль поскакал вперёд. Чуть не свалившись от столь резкого толчка, Рене, ухватился за гриву пытаясь удержаться на такой большой скорости. Он гнал, желая отогнать от себя все свои мысли. Холодный ветер бил его в лицо мелкими каплями, но это лишь помогало загасить разъедающую разум неприязнь. Он подпустил Марию слишком близко к себе. Даже начал доверять, как когда-то давно доверял ещё одному человеку. Первому и последнему. Эта девчонка пообещала отдать ему свою душу, вот только та совсем не будет ему нужна в таком грязном и запятнанном виде. Осквернённая другим человеком, перестав быть такой, как сейчас — эта невинная душа перестанет быть такой, какой тот её желает.

Отскакав далеко вперёд, демон резко спешил с коня, не дожидаясь, когда тот полностью остановится. Лишившись опоры, плохо одетый мальчишка оказался полностью беззащитным перед холодным ветром и дождём. Обняв себя руками, чтобы согреться, Рене трясся от холода словно заяц.

— Михаэль…

— Сиди здесь, — резко повернулся, накидывая на него плащ, — через несколько минут они нас догонят.

Покинув ребёнка, мужчина прошел вперёд, спускаясь по невысокому склону, зайдя за который стал проворно пробираться через густые заросли тёрна и боярышника. Преодолев последние десятки метров, мужчина наконец-то вышел к небольшому озеру. Остановившись на берегу, неспешно разуваясь и проворно сняв с себя верхнюю одежду, мужчина зашел в ледяную воду.

Окунувшись ещё раз и ещё, Михаэль пытался остудить свой гнев. Он ненавидел Марию, злился, но должен был взять себя в руки и со всем необходимым достоинством, продолжить выполнять свою часть договора. Пусть теперь для него всё складывается и не самым лучшим образом, но условия невозможно изменить, а от контракта не отказаться. Уйдя под воду настолько, что поверхность превратилась в гладкое шелковое полотно, демон растворился в её темноте и умиротворённости. В ушах зазвенело ещё сильней, вырывая его из реальности. Пробирающий холод утихомирил сознание. Но стоило ему открыть глаза, как перед ними предательски возник образ Марии — наполняя сердце гневом. Вынырнув, он яростно ударил о воду, пытаясь отогнать, прочь этот надоедливый женский лик. Стиснув зубы, мужчина стоял, всматриваясь в разорванные клочки своего отражения. Прошло несколько минут, прежде чем, немного попятившись, демон неспешно побрёл к берегу, продолжая пребывать всё в том же отрешенном состоянии.

— Где Михаэль? — подскакала Мария к закутанному в плащ Рене.

— Там.

— Понятно… — спешив, оставив Тайн возле Рэйвена, она направилась следом за своим фамильяром, практически с такой же яростью в потемневших глазах, что и тот, всего несколько минут назад.

«Какого черта он вытворяет?! С ума, что ли сошел?! Да что с ним вообще творится?! Сам себе на уме!» — захвачена этими мыслями, девушка не смогла уклониться от, хлыстом скользнувшей по лицу, ветки.

Удар оказался настолько сильным, что рассёк Марии щеку. Прикрыв её рукой, она на мгновение остановилась, но как только боль утихла, гнев разгорелся в ней с ещё большей силой. Наконец-то выйдя к тому же озеру, что и её фамильяр, девушка увидела на берегу одежду Михаэля. Неожиданный всплеск заставил повернуться. Обнаженный по пояс мужчина стоял не менее чем в пяти метрах от неё. Из-за холодной воды от его тёплого тела исходил лёгкий пар. Широкая спина и белоснежная кожа. Казалось, что Михаэль был создан из живого мрамора. Каждый его мускул, изгиб, мышца и впадинка, были настоящим произведением искусства. Словно кто-то очень любящий, трепетный и терпеливый, потратил целые века на его создание. Века, с которыми этот кто-то обтёсывал грубый мрамор, превращая в истинный шедевр человеческого тела.

На мгновение девушке показалось что от того исходит какое-то непонятное сияние. Неуловимое, серебряное свечение, словно от чего-то, по-настоящему волшебного, но стоило Михаэлю повернуться, направляясь к берегу, как Марию забило ознобом. Впервые за всё это время девушка увидела его таким. Сейчас этот мужчина напоминал ей хищника, сильного и кровожадного. И даже, несмотря на то, что его голова была опущена, а она всё равно каждой своей клеточкой ощущала переполнявшую его злость. Исходившая от него аура, напоминала взбешенного пса, рвущегося с удушливой цепи. В тот момент Мария впервые испытала из-за него не только страх, но и странное смятение, которого ещё никогда не появлялось прежде. Сейчас, смотря на своего фамильяра, девушка поняла что этот демон совершенно не похож на того Михаэля, которого она знает.

Бредя так, словно вот-вот накинется на неё, разрывая в клочья, он совершенно не походил на человека. Мокрые волосы свисали, закрывая лицо как у помешанного, и когда всего несколько шагов отделяло его от суши, Мария поняла, что пятится назад. В один единственный момент её охватило странное оцепенение, от которого стало невозможно совладать со своим телом. Показалось, что когда этот мужчина поднимет голову, то вместо лица она увидит свирепую морду с огромной пастью и неистовыми, дикими глазам.

Но этого не произошло. Выйдя на берег, Михаэль взглянул перед собой всё с тем же спокойным безразличием в опустошенных глазах. Опустившись в метре от неё, словно находясь в полном одиночестве, словно Марии там и вовсе не существовало, он поднял свои вещи, оставляя девушку, один на один со всеми её ощущениями.

Рухнув на колени, продолжая испуганно дрожать, она обхватила себя руками. Впиваясь ногтями в плечи, Мария пытаясь избавиться от того мерзкого чувства, которым оказалась награждена. Не в состоянии пошевелиться или хоть что-нибудь вымолвить девушка впивалась растерянным взглядом в посеревшее небо. Ведь даже, несмотря на всё его хладнокровие и безразличие, а она всё равно всем своим естеством ощущала истинные чувства своего фамильяра. Презрение… Злость… Ненависть…. Они исходили из него, просачиваясь под её тонкую кожу…

Зайдя в рощу, он прекрасно понимал, что именно заставил её испытать. Но даже это не могло Михаэлю заглушить не своей ненависти, ни разочарования. Убрав с лица мокрые волосы, демон спокойно пошел к Рэйвену.

— Похоже, что вы разминулись с Марией, — заговорил монах, когда тот наконец-то подошел ближе.

— Пойду, схожу за ней.

— Не стоит Франциско. Вон она идёт.

— У тебя кровь на лице, — поспешил к ней рыцарь, осматривая рассеченную щеку.

— Ничего страшного, случайно о ветку поцарапалась.

— Нужно смыть её, — не обращая внимания на её беззаботную улыбку, Франциско потянулся за своим платком и фляжкой, снова возвращаясь к девушке, аккуратно вытирая застывшую на ветру кровь. — Постой немного.

В любой другой момент, Мария не позволила бы подобного никому, кроме Михаэля, но не сейчас, когда тот с самого начала, не обратил на неё никакого внимания, а теперь вообще отвернулся. Сейчас же, опустошенная, словно самый настоящий кувшин, она стояла, вполне спокойно воспринимая подобную близость.

— Да тут настоящий порез. Неужели это на самом деле из-за простой ветки? Выглядит так, словно тебя ножом ударили.

— Заживет.

Но даже это заявление не заставило Михаэля взглянуть на неё. Отстранившись, он не желал снова вспоминать всю ту ненависть, от которой с таким трудом смог избавиться, купаясь в ледяной воде. Отведя глаза, точно понимая, что происходит между Марией и рыцарем, демон продолжал смотреть прямо сквозь монаха.

— Михаэль, ты что купался? — увидел Хавьер, как с его волос стекают капли воды.

— Нет. Всего лишь немного освежился.

— Что было бы не так уж и удивительно, — игнорируя его явную неприязнь, Франциско усмехнулся, не позволяя тому и рта раскрыть — учитывая, как он ведёт себя с самого утра. По-видимому, ему, что-то в голову ударило. Лучше бы о сестре позаботился, неужели не заметил, что у неё с щекой? О чужих людях думаешь больше, чем о родных. Марии нужно её заштопать, иначе останется шрам.

— Не нужно, — улыбнулась ему девушка, стараясь не встречаться взглядом, — сама этого не хочу, к тому же вскоре рана сама затянется, а нам необходимо скакать дальше.

— Думаю, стоит послушать даму и не терять времени, — подогнал их монах. — Поговорить, мы можем и в дороге.

Мария скакала впереди, не желая ни с кем говорить… Впечатление, оставленное Михаэлем грызло её изнутри. Горечь в душе сжимала грудь, не позволяя дышать. Сама не понимая из-за чего, но это мерзкая ситуация причиняла ей практически ощутимую боль.

— Как же неудобно смотреть на тебя со своего небольшого Бардиджано, — пожаловался Хавьер. — По сравнению с вашими лошадьми, я уже не считаю что Липпициан Франциско так уж и велик.

— Понимаю, — улыбнулась девушка, смотря на приятное лицо старика, — наши с Михаэлем кони на самом деле довольно большие.

— Не то слово! Когда вы с братом едите рядом, то это не бросается в глаза настолько очевидно, а вот когда рядом с одним из нас.… Ну, ничего Аделаида, пусть они велики, но ты у меня куда выносливей.

— Аделаида? — не сдержалась от насмешливого смешка.

— Ну, ты прямо как Франциско. Он тоже критикует мой выбор. Говорит, что это имя подходит какой-то дряхлой кобыле, но уж никак не моей красавице.

— Полностью с ним согласна. Имя и впрямь замысловатое.

— Кстати, вы ведь не собирались ехать в Шартр. С нашей стороны было бы грубо ни с того, ни с сего вмешиваться в ваши планы.

— Не стали, если бы не захотели. Но у вас есть деньги и они нам нужны. К тому же, так мы сами сможем довезти Рене до предместья, в которое следуют его семья.

— И только? — хитро переспросил Хавьер. — Вы не похожи на тех, кто нуждается в деньгах.

— Потому и не похожи. Если бы мы брались только за то, что нам нравится, то не имели бы ничего.

— Ну-ну. Не стоит так скрытничать. Раз мы будем вместе, то нужно быть честными друг с другом. А теперь, может, всё-таки, назовешь настоящую причину.

— У вас достаточно гибкий ум и, по-настоящему, лисья хитрость. Ваше место не в монастыре, а на поле боя.

— Ну, что ты, девочка. Ты мне льстишь.

— Отнюдь. Я констатирую факт. Вы далеко не первый служитель Господа, которого нам выдалось повстречать на своём пути, но лишь вы один, оказались настолько внимательны.

— Возможно, но ты так и не ответила. Какова причина, Мария? — серьёзно переспросил, снимая с себя маску шутника.

— Ведьма, — взглянула на него своими холодными, волчьими глазами. — Хочу разобраться с этим делом и определить, что на самом деле происходит в Шартре.

— Хотите убедиться в том, что создание, о котором ходят слухи, действительно лишенная души кукла демона?

Этот вопрос не только поразил, но и по-настоящему насторожил Марию. Она и так относилась к Хавьеру с опаской, но это замечание стало даже большим, чем та ожидала. Это, столь мелкое сведенье о ведьмовстве, сразу обратило на себя внимание. Ведь, если не брать во внимание простых людей, то и далеко не каждый экзорцист, способен разбираться в подобном. Экзорцист или инквизитор, смотря кого, послал орден, никогда не проверит того, подкрепляются ли полученные сведения чем-то, куда более серьёзным, нежели простыми домыслами.

Если на женщину указывали пальцем, озвучивая лишь одно-единственное слово «Ведьма!», то это уже не простое предположение. Реальные же доказательства демонической силы, от которых бы даже самый бывалый инквизитор наложил в штаны, редко когда проявляются на эшафотах. Клевета становится истинной, а признание в вине получают посредством бесконечных пыток. Вот почему чаще всего происходит так, что страдают ни в чём не повинные люди. А тут — с чего это вдруг проверка? Откуда этот монах может знать о подобных нюансах?

— Кто вы, Хавьер? — не выдержав, спросила Мария, подозревая что-то неладное.

— Хороший вопрос, девочка. Мне же интересно, кто вы такие? Ведь то, что я увидел вчера, было просто поразительно. Это было впервые, когда я наблюдал за тем, как простые люди были на равных с дикими животными.

— Не удивлюсь если вчерашние волки — настоящие демоны, — не присутствуя при разговоре, вмешался Франциско, зацепившись за последние слова о диких животных. — Уж слишком странные те были.

— Демоны не обращаются в волков, — возразила девушка, поправляя волосы. — Эти животные почитаются ими как священные духи леса. Так что ни один из низших демонов неспособен в них обернуться, а если же подобное случится, то он будет наказан.

— Ерунда! — возразил рыцарь, не в силах выслушивать подобные речи о нежити. — У демонов нет ни чести, ни достоинства, ни ценностей. Они — всего лишь животные! Дикие, лишенные души твари. Что совершенно не способны любить, сожалеть, не что-либо почитать.

Мария сразу же обратила внимание на то, что говоря о демонах, Франциско был готов взорваться от ярости, сжимая с каждым разом всё крепче своё поводья.

— Пока я живу, буду уничтожать нежить. Вся моя жизнь положена на алтарь этой цели.

— Не стоит пугать наших сопровождающих, — попросил Хавьер, видя, как после речей племянника насторожились их сопровождающие. — Сейчас ты выглядишь куда устрашающей, любого из них. Так что ты можешь перепугать куда сильней, чем они.

— Извиняюсь. Обещаю взять себя в руки и больше не поддаваться эмоциям.

— Ненавидите демонов? — ехидно поинтересовался Михаэль, глядя на взвинченного рыцаря.

— А разве к ним можно испытывать что-либо другое? ...