Только для взрослых 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет

Все права на текст принадлежат автору: Морвейн Ветер.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Остров драконов. Загадка платины. Том 1Морвейн Ветер

Остров драконов. Загадка платины. Том 1

Глава 1

– Руны указывают на север, – сказала Каена и провела ладонью над брошенными камнями.

Медные волосы предсказательницы трепал ветер, а кожа так же обветрилась, как и у троих спутников рядом с ней. Окантованный орнаментом подол зелёной хламиды покрывала бурая влажная грязь – неизбежная спутница дальних странствий. Каене не было и тридцати, но пронзительный взгляд и впалые щёки заставляли случайных знакомых думать, что ей уже все тридцать пять.

– И ты им веришь? – задавая вопрос, Давен не обернулся к подруге. Он стоял на вершине холма, опираясь одной ногой о валун, и смотрел вниз, на тенистую долину. Его болотного цвета плащ слабо трепетал в порывах ветра, как некогда трепетали за спиной драконьи крылья. Длинный меч висел у бедра; ножны покрывали драконьи руны. Мозолистые пальцы сжимали рукоять, украшенную драконьим камнем.

Высокие сапоги Давена тоже перепачкала грязь – толстый слой глины спрятал дорогое шитьё. Кольчуга из блестящей адамантовой чешуи выглядывала из-под тёмно-коричневого кожаного жилета – пластинки её потускнели за тринадцать лет странствий.

Давен не собирался спорить. Ему давно уже было всё равно, куда идти. Однако, сколько они с Каеной ни странствовали вместе, он неизменно ощущал нестерпимую потребность ей противоречить.

От камня, на который опирался Давен, всё ещё исходило тепло, хотя осень уже вступала в свои права. По-летнему жаркие деньки сменялись холодными промозглыми ночами. Ближе к рассвету то и дело начинался дождь. Перспектива спать под открытым небом не радовала ни Давена, ни его теплолюбивых спутников.

Варна выступила вперёд и остановилась рядом, так же вглядываясь вдаль. Её заплетённые в косу русые волосы сбегали по правому плечу до самого пояса. Кожаный ремешок удерживал непослушные пряди, норовившие разметаться по щекам под порывами ветра. Правая рука небрежно лежала на ремне, а левая придерживала заброшенный на плечо лук. Такой же тускло-зелёный плащ – лучшая маскировка в лесу в любую погоду – висел за спиной, прикрывая рукоять молота, слаженного в землях северян.

Над деревушкой клубились струйки дыма от горящих в домах очагов. Единственный постоялый двор, примостившийся на самом краю, выдавали привязанные возле него лошади.

Далеко за деревянным частоколом, окружившим деревушку, поблёскивали на закатном солнце тёмные воды Туманного озера, а на дальнем его берегу, у самого подножия гор, тонущих в сизой дымке, чернел Зачарованный лес.

Тело Давена старело медленно – как и у любого, кто принадлежал к его народу. Он знал, что проживёт две человеческих жизни, а то и три, если только путь его не оборвёт удар меча. Но душа взрослела и старела так же, как душа любого из людей. И порой Давену казалось, что он уже слишком стар, чтобы посещать новые места.

Он погладил рукоять любимого клинка, обвёл пальцами магические знаки. Там, откуда пришёл Давен, магия наполняла каждый предмет. Но даже там этот клинок считался одним из лучших среди тех, что выковала рука драконорожденного. «Так мало осталось, – подумал он и качнул головой, прогоняя нахлынувшее на него наваждение прошлого. – Тебе тридцать семь, старый дурак. Если расклеишься так рано, будешь доживать жизнь как овощ. А кому ты нужен такой? Идиот».

Варна не торопила вожака с решением, а Давен всё стоял и смотрел, вспоминая о тех временах, когда каждую ночь спал под крышей, и не под такой, крытой соломой, а настоящей, прочной, не пропускавшей ни струйки дождя.

Он не слишком скучал по осёдлой жизни – больше по миру, который оставил в прошлом, и в который ему не суждено было вернуться уже никогда.

Сам Давен это знал и в обычные дни запечатывал воспоминания, не позволяя прошлому властвовать над собой, но вот в такие вечера, при виде чужих очагов, нет-нет да и накатывала на него тоска. Он крепче сжимал рукоять меча, висевшего на поясе, так что только самый внимательный взгляд мог бы различить, как белеют костяшки его пальцев. Но Варна знала его слишком хорошо, и ей достаточно было раз взглянуть спутнику в прищуренные глаза.

– Небесный барыга, опять началось? – Джудас – последний, четвёртый член их отряда – вынырнул из тени. – Варна, дай ему своей железякой по башке, иначе мы отсюда никогда не уйдём.

Варна медленно обернулась на звук. В глазах её действительно читалось намерение достать из-за плеч молот и врезать кому-нибудь, но Давен в число возможных жертв определённо не входил. Джудас закатил глаза, но на всякий случай попятился.

Отошёл обратно в тень и поплотнее запахнулся в тёмно-серый плащ. Подумал и накинул капюшон, защищая голову от свистевшего ветра и скрывая от посторонних глаз чёрные волосы, едва достигавшие мочек ушей. В правом ухе его поблёскивала золотая серьга, и тонкие пальцы машинально принялись её теребить. Смуглое лицо не привыкло к таким холодам, и щёки уже начинали неметь.

Давен не обращал ни малейшего внимания на то, что спутники его обсуждают. Он стоял и смотрел на горизонт, где алый диск солнца медленно опускался за верхушки сосен. Потом перевел взгляд ниже, изучая рисунок зданий, которые сверху были видны, как на хорошей карте – на случай, если придётся спешно отступать.

Варна отвернулась от умолкшего Джудаса и снова сосредоточила взгляд на вожаке, стоявшем по правую руку от неё. Хотя лицом Давен ничем не отличался от местных жителей, любой безошибочно угадывал в нём чужака. Светлые волосы позволяли Давену выдавать себя за северянина, но Варна, немало побродившая по северным землям, как никто знала, что у тех суровых воинов, выше всего на свете ценивших свои бороды, не бывает таких ярких зелёных глаз, таких высоких скул, таких узких, плотно сомкнутых губ. Да и движения Давена были особыми – резкими и быстрыми, а в следующее мгновение уже плавными и осторожными.

За семь лет, что она знала Давена, Варне так и не удалось выяснить, откуда он пришёл. Может, об этом знала Каена – из них троих она путешествовала с Давеном дольше всех, – но если и так, друидесса предпочитала молчать.

– Верим мы рунам или нет, – подала голос та, – а нам надо где-то ночевать. И лично я не горю желанием спать под дождём.

– Устами друидки глаголет истина, хоть она и дикарка, – Джудас снова приблизился к спутникам на шаг.

– Про тебя я бы этого не сказала, – Каена мрачно зыркнула на него из-под бровей, и тут же обернулась к Давену: – Решай.

Давен и без того уже принял решение, но всё же сказал:

– Во многих деревнях таких, как мы, встречают факелом и кочергой. Не стоит об этом забывать.

– Если выбирать между небольшой дракой на постоялом дворе и этой холодрыгой, то лично я выбираю постоялый двор, – Варна потёрла друг о друга озябшие руки в перчатках из плотной свиной кожи, которые спасали от удара меча – но не от промозглой сырости.

– Дальше к востоку и вовсе одни болота, – добавила Каена. – Возможно, это наш последний шанс выспаться в тепле.

– Тащиться на север зимой… только рогатой колдунье может такое в голову прийти, – говоря это, Джудас продолжил смотреть в спину вожаку. Каена тоже на эти слова предпочла внимания не обращать – на юге, где родился Джудас, о друидах только и знали, что те четыре раза в год надевают увенчанные перьями птиц рогатые маски и пляшут вокруг костров. Сам Джудас, конечно, знал куда больше, но случая покорчить из себя городского идиота не упускал.

– Хорошо бы выяснить, кто правит этой землёй, прежде чем лезть на рожон, – спокойно сказал Давен, так и не оглянувшись на них.

– Вряд ли мы это выясним, стоя тут, на холме, – заметила Варна, и Джудас хмыкнул, поддерживая её.

Давен бросил последний взгляд на воды озера, раскинувшегося по другую сторону от селения. Закатные лучи отражались в воде алыми всполохами, и великолепие осенних красок заставляло шевелиться в сердце давно забытые образы и смутные чувства, которых Давен предпочёл бы больше никогда не вспоминать и не ощущать.

– Идём, – сказал он наконец. – Только держите оружие наготове. Не нравится мне… местный душок.

– У тебя что ни день, то дурные предчувствия, – заметил Джудас, пристраиваясь рядом с вожаком, уже спускавшимся вниз по склону холма. Не переставая придерживать рукоять меча, тот аккуратно ставил ноги, тщательно выбирая места между камней.

Джудас помаялся немного, пытаясь подстроиться под его темп, а затем плюнул и прыжками понёсся вниз.

Варна прицокнула языком.

– Я за ним присмотрю, – бросила она и решительно направилась следом. Под тяжестью её амуниции мелкие камешки осыпались вниз, но ей было наплевать.

Каена ничего не сказала. Она неторопливо шла последней, не глядя ни на Давена, ни на остальных. Пальцы её перебирали собранные в кулак камешки рун, и что за мысли роились у неё в голове, не смог бы сказать никто.

– Думаешь, он прячется во владениях бондов? – спросил Давен через некоторое время, не оглядываясь на неё.

– Ты же верно сказал, – ответила Каена спокойно и негромко, – в этих местах не рады чужакам. В центре материка и на юге слишком хорошо ещё помнят о тех, кто похож на тебя. И боятся. Не зря, честно говоря.

– Оллрик не один из нас, – сказал Давен, восстанавливая в памяти всё, что знал о человеке, которого им поручили отыскать. Платили за такие дела умеренно хорошо, хоть и не настолько, чтобы рисковать головой. Однако Давен, как и его спутники, не мыслил жизни в городе, на одном месте. Каждый имел свои причины не заводить дом. Давен не умел ничего, кроме как воевать. Дел, которые творили княжеские дружины руссов и северян, он не одобрял, а служить простым солдатом в одном из великих городов юга не мог, потому что бесконечное подчинение давило на него.

С нынешним заказом следовало закончить ещё с месяц назад, но человек по имени Оллрик, бывший военачальник одной из варварских орд, каких немало шаталось нынче тут и там, передвигался достаточно быстро и раз за разом успевал уходить, постоянно оставаясь на шаг впереди них. Если бы не принцип, Давен давно бы уже забросил это дело, но он не любил отступать.

Один из последних воинов погибшего королевства драконов, каких единицы остались странствовать по новому миру, лишёнными крова и смысла, он был воспитан с мыслью о том, что цель стоит жизни.

Цели, которую поручили ему во время посвящения более тридцати лет назад, когда ему едва исполнилось шесть, больше не было. Но это значило лишь то, что Давену приходилось создавать её самому – и даже от такой, придуманной цели, он не любил отступать.

С тех пор как Глен-Дрэгон перестал существовать, о драконах говорили много, и каждый следующий слух дополняли красочными подробностями, так что от некоторых из них у самого Давена стыла в жилах кровь. В других они, драконорождённые, становились потомками не просто древних змеев, но всемогущих богов. От этих сказок Давену порой делалось ещё страшней, потому что именно богов винили люди материка во всех бедах – начиная от неурожая, случившегося в прошлом году, и заканчивая коровой, родившей двуглавого тельца. Сказки о драконах любили слушать все. Не любили лишь одного – правды. И потому Давен по большей части молчал, предоставляя говорить тем, кто ничего не знал.

– Людям нужны виноватые, – озвучила Каена за него.

– Людям нужен враг. Знали бы они, против кого на самом деле стоит направить мечи, – может быть, и не страдали бы попусту о том, чего нет.

– А против кого? – Каена издала невнятный смешок. – Четыре стороны и так бесконечно воюют между собой. Конунги воюют с конунгами, князья с князьями, а пока дружины промышляют грабежом, иногда забираясь так далеко, что диву даёшься как только доплыл дракар, те, у кого не хватает силы поднять меч, держатся за живот от голода и ждут пришествия богов. Старых или новых – им всё равно. И драконы подходят на их роль не хуже, чем кто-нибудь ещё.

– Я должен их жалеть?

– Нет… но ты мог бы их понять.

– Зачем? – Давен быстро оглянулся на него. – Кто-то из них разве понимает меня и мой народ?

Каена вздохнула и покачала головой.

– Хотят верить – пусть верят в себя, – продолжил Давен тем временем. – И виновных надо искать среди своих, а не в чужой стороне. Пока позволяют собственным конунгам да бондам грабить себя, так и будут жить в нищете. А боги… Если они и есть где-то там, – он ткнул рукой в гаснущий небосвод, – то они забыли о нас уже давно. Может, потому, что мы только квохчем и стонем, вместо того чтобы ценить жизнь, которую они нам дали.

– Ты с каждым годом становишься только злей.

– Я становлюсь всё более похожим на мир, в котором мы живём, вот и всё.

– Опять вы треплете языком, вместо того чтобы идти? – послышалось спереди. Варна, ожидавшая их у подножия холма, пристроилась на сухой пенёк и, достав из кожаного кошеля горсть семечек, лузгала их, поглядывая то на идущих позади, то на деревушку, на которую уже начинала опускаться ночь. Время от времени свободной рукой она теребила за кончик косу, очевидно, устав ждать.

Джудас стоял поодаль, привалившись к стволу дерева. Достав из-за пояса изогнутый полумесяцем кинжал – единственный предмет, который ценил пуще любого золота, – он протирал мягкой тряпочкой и без того блестящее лезвие.

– Пошли, – не останавливаясь, бросил им Давен. Его спутники тут же отклеились от своих мест и двинулись к деревушке по обе руки от вожака. Давен почти физически ощущал повисший в пространстве невысказанный вопрос. Или тяжёлый разговор.

– Давен, мы с Джудасом тут поговорили… – первой начала Варна.

– О заказе или обо мне?

– О заказе, – соврал Джудас.

– О тебе, – отрезала Варна.

– Ну.

С десяток шагов все трое двигались в тишине.

– Просто решили попросить… ну так, в виде эксперимента… не ввязывайся ни во что.

Давен бросил быстрый взгляд на Джудаса, который это произнёс.

– Расспросим про Оллрика и отправимся дальше, хорошо? Надо закончить это дело до зимы.

– И это мне говоришь ты? – уточнил Давен. Каена за спиной издала нервный смешок.

– Вот только не надо вспоминать мне то кольцо. Я думал, оно валяется на площади, потому что всем лень его подобрать.

– И не думал ничего вспоминать.

– И, если хочешь знать, я вовсе не собирался проигрывать твой меч, ты же знаешь, что я играю в кости лучше любого шарлатана.

– Мухлюешь, ты хотел сказать.

– Чтоб вас Стоячая Вода унесла. Давен, мы просто пытаемся сказать, что надо сосредоточиться на чём-то одном, – вмешалась Варна. – И если твой внутренний кодекс потребует совершить какой-нибудь переворот или убить главаря разбойников…

– Или спасти дочку мельника, которую утащил дракон, живущий на холме, – добавил Джудас.

– Или если Каена начнёт тебя подбивать отыскать какое-нибудь капище, на котором расположен портал в другой мир, – Варна покосилась на друидессу и, проследив за её взглядом, Давен обнаружил, что та едва сдерживает смех.

– И ты с ними заодно? – поинтересовался Давен.

– Я вообще молчала, – Каена всё-таки прикрыла рот рукой.

– Молчала, потому что у неё наверняка есть какой-нибудь идиотский план относительно того, как сорвать нам заказ, – вклинился Джудас.

– В общем, я лично тебя очень прошу, – продолжила Варна за него, – просто ни во что не лезь. Давай переночуем и уйдём.

– Хорошо.

Варна с Джудасом переглянулись, чувствуя, что победа досталась слишком легко.

Однако продолжить разговор никто не смог, потому что прямо перед носом Давена в землю зарылся разряд молнии – так что воин едва успел отдёрнуть сапог.

Рука сама собой потянула из ножен меч, и Давен, заняв боевую стойку, прищурился, пристально вглядываясь в лес.

Варна возвела к небу глаза, но всё же опустила ладонь на рукоять молота.

Джудас скользнул в сторону, чтобы в мгновение ока раствориться в тенях.

Из-за спины, где стояла Каена, бесшумно потекли клочья тумана, окутывая всех троих.

Так и не дождавшись атаки, Давен медленно, выставив перед собой меч и приготовившись в любое мгновение принять удар, двинулся вперёд.

До края небольшой рощицы было два десятка шагов. За плотной стеной деревьев, лишённых подлеска, виднелись контуры нескольких фигур, но разобрать, что там происходит, с такого расстояния было нельзя.

Давен продвинулся вперёд на несколько ярдов и замер, рассматривая представшую его взгляду картину.

Нападавших было шестеро. Лица их закрывали глухие шлемы, но на стыке перчаток и рукавов виднелись чешуйчатые запястья. Плащи и доспехи украшали незнакомые Давену гербы – дракон, держащий в лапах кривой клинок.

Оборонявшихся было двое, однако Давен не стал бы утверждать, что они обречены. Один из них, одетый в фиолетовую мантию последователя смерти, стоял, выставив перед собой украшенный полумесяцем посох. Со свободной руки его один за другим срывались магические снаряды. Ледяные брызги разлетались, осколками впиваясь в тела противников и обмораживая доспех.

Однако внимание Давена привлёк вовсе не он.

Его спутница, завернутая в такой же фиолетовый плащ, прижалась спиной к дереву. Плотное покрывало укутывало её волосы и лицо, так что Давен видел только глаза – голубые, с янтарными всполохами. На секунду незнакомка перевела взгляд с нападавших на Давена, и тот почувствовал, что этот взгляд его парализует.

Давен мгновенно отвёл глаза, сосредоточившись на ходе схватки, но даже так, не глядя, он продолжал чувствовать присутствие другой драконорожденной рядом с собой. Не просто драконорожденной. Той единственной, к кому его тянуло сильнее, чем тянет Луну к Земле. Той, что погибла тринадцать лет назад.

– Давен! – окликнула его Варна, заметив, что он заносит меч для удара, но, не обращая внимания на оклик, Давен ворвался в гущу боя, безжалостно кромсая нападавших.

Джудас, ещё скрывавшийся среди деревьев, глубоко вздохнул и метнулся вперёд, чтобы нанести ближайшему из противников удар под лопатку. Нож наткнулся на металлические кольца кольчуги, и противник повернулся к нему лицом, но тут же упал на землю от тяжёлого удара молота Варны.

Призрачный свет замерцал над головами сражающихся, ослепляя всех без разбору, но Давен и его спутники уже были к этому готовы.

Нескольких ударов хватило, чтобы закончить схватку, а проморгавшись, Давен обнаружил, что они стоят на лесной поляне вчетвером. Шесть трупов громоздились вокруг. Мага и его спутницы и след простыл.

– Это ещё что за дрянь? – поинтересовалась Варна, ногой переворачивая одного из мертвецов на спину. Нехотя нагнувшись, она брезгливо потянула с него шлем и заледенела, рассматривая представшее её взгляду тупоносое, как морда ящерицы, лицо.

– Похожи на драконорожденных, – заметил Джудас, присаживаясь на корточки рядом с поверженным врагом и разглядывая его со всех сторон. В отличие от Варны, он не постеснялся не только ощупать тело, но и сорвать с пояса противника кошель с монетами. Подумав, прихватил ещё и закреплённый на изгибе локтя метательный нож, а затем переместился к следующему в поисках новой добычи.

Давен не слышал его слов. Он стоял неподвижно и смотрел на то место, где только что видел двоих путников, подвергшихся нападению. «Нападению ли?» – невольно пронеслось в голове, но, откровенно говоря, ему было всё равно. Встретившись со взглядом девушки, сопровождавшей мага, он ощутил такую мощь, какой не чувствовал с тех самых пор, когда покинул дом. Картины прошлого, которые Давен тщетно пытался изгнать из памяти, с новой силой расцвели в его мыслях.

– Давен, тебе кто-то врезал по голове? – Варна пощёлкала пальцами у него перед носом, и Давен сморгнул.

– Ты ведь тоже видела их?

– Кого? Шестерых мордастых ящериц, которых тебе приспичило убить? К сожалению, любуюсь на них до сих пор.

Давен покачал головой. Обернулся на друидессу в поисках поддержки, но та была занята исследованием небольшой записной книжки в кожаном переплёте, снятой с тела одного из противников.

– Что там? – спросил Давен, приближаясь к ней.

– Пока не пойму… Даже языка разобрать не могу.

– Разберёшься потом, – Варна тронула её за плечо и кивнула туда, где меж стволов деревьев замаячило ещё несколько фигур в плащах.

– Уходим, – Давен за шкирку оторвал Джудаса от сбора трофеев и толкнул вперед.

Все остальные поспешили следом за ним, и уже через несколько минут группа затерялась в лесу. Ненадолго остановившись, чтобы перевести дух, Давен понял, что до деревушки осталось рукой подать.

– Хорошо начался вечерок… – отметила Варна.

– С тебя два десятка монет, – вклинился Джудас. – Я говорил, что он найдёт приключений на наш зад.

Глава 2

Посёлок, который оказался на пути у Давена и его спутников, был не так уж мал и назывался Ульм. Его не окружали крепостные стены, и, судя по тому, что деревянных зданий было здесь куда больше, чем каменных, войну он толком не пережил – дома, что стояли на улицах сейчас, появились не так уж давно.

Однако тут и там над дверьми Давен видел знакомые защитные знаки, которыми пользовался его народ. Некогда они хранились в тайне, предназначались для защиты от сил тьмы, а теперь их чертил на амбаре каждый мельник, чтобы защитить муку от воров. Впрочем, как говорили, они не защитили ещё никого. Глядя на эти неумелые каракули, Давен лишь горько усмехался. Он знал: руны, начертанные несведущей рукой, никогда не обретут силы, а тот, кто, не имея тайного знания, заигрывает с магией древних, лишь напрасно рискует своей душой.

Большинство построек были двухэтажными, но стояли не плотной стеной, как в южных городах, а с небольшим зазором, в котором легко можно было спрятаться и который позволял пройти между домов. Эту деталь Давен отметил для себя ещё с холма, на случай, если придётся в спешке отступать. Отметил он и то, что кругом нет ничего похожего на поля – Ульм был селением торговым. Главными улицами его служили дороги, которые вели с юга, где расположилась Империя, на северо-восток, где раскинулись равнинные княжества. Князья торговали с Империей и каждый год ходили к стенам южных городов с походами. С северными бондами в Империи никто не дружил. У тех были свои торговые столицы, и по большей части они приходили на юг на боевых драккарах, а не пешком. Третья дорога, отходившая от перекрёстка, убегала на запад, где обитали свирепые горцы и звонкоголосые жители зелёных холмов. Оттуда пришла Каена, и сам Давен любил те места больше, чем все другие оставшиеся на материке края.

Улицы посёлка полнились людьми, и Давен невольно подумал о том, что на постоялом дворе, куда пролегал их путь, может не оказаться мест. Однако многообещающая вывеска «Дом Ветров» откликнулась музыкой в его душе и отчего-то успокоила – в этом месте им просто должны предложить кров.

Внутри тоже было тесно. Натопленный зал пахнул в лица путников теплом, но те немногие взгляды, которые обратились к вошедшим, были насторожёнными, так что Давен невольно положил ладонь на рукоять меча.

Что-то неладное творилось в этой деревушке, и Варна, пожалуй, была права, предупреждая Давена о том, чтобы он ни во что не лез. Но Давен знал, что поступки не выбирают часа. Можно прожить всю жизнь, сторонясь великих свершений и чужих забот, но ради чего тогда ты живёшь?

Когда тринадцать лет назад перестал существовать его народ, Давену с большим трудом удалось принять мысль о том, что в новом чужом мире от него не зависит ничего. И как бы он ни старался убедить себя в том, что он лишь такой же наёмник, как и его друзья, поверить в это до конца так и не смог. Он не ставил себя выше других, так же как никогда не задумывался о том, что жизнь его будет заметно длиннее, чем жизнь любого из них. Прошлое и настоящее существовали в его сознании в параллель, он как бы разделился на двух существ; одно из них осталось там, в стенах горящего Звёздного дворца, а другое поселилось в старом теле вместо него. Но в те мгновения, когда рука Давена рвала из ножен меч, им всегда управлял тот, первый, затаившийся глубоко внутри. Страж Звезды.

Прикосновение к плечу вырвало Давена из размышлений. Он обернулся и увидел, что Джудас указывает на группу солдат, устроившихся в углу. На шлемах и плащах их были такие же гербы, какие Давен уже приметил по пути в Ульм – дракон с мечом.

– Не думаю, что они нас узнали, – тихо сказал Давен.

– Это хорошо, но в нашем случае я бы на удачу рассчитывать не стала, – вклинилась Каена, которая, как оказалось, смотрела на тех же солдат.

– Просто не будем выпускать оружие из рук, – Варна стиснула другое плечо Давена. – Пошли, мы устраиваем затор.

– Нужно будет аккуратно расспросить местных об Оллрике, – негромко произнёс Давен и бросил быстрый взгляд на Джудаса. Тот молча кивнул.

Давен отвернулся и принялся оглядывать зал в поисках свободного столика, но взгляд его остановился на полпути, потому что в самом тёмном углу у камина сидели двое. Вернее, один сидел на стуле, покачивая в левой руке глиняный кубок с горячим вином. Правая была опущена вниз. Она лежала на макушке второй, перебирая складки шерстяного покрывала, всё так же скрывавшего её волосы и лицо. Теперь Давену было абсолютно ясно, что эта вторая – никакая не ученица, потому как она стояла на коленях около стола, покорно склонив голову. От одного этого вида у Давена в груди поднялась такая злость, что он едва удержал своё драконье естество от того, чтобы разнести всё кругом.

С тех самых пор, как погиб Глен-Дрэгон Давен не призывал своего Дракона, и даже подобное желание не приходило к нему ни разу – до сих пор. То существо, что жило внутри, было слишком мощным и в то же время слишком чистым, чтобы пятнать его кожистые крылья грязью местных дорог.

Но она, эта странная девушка с глазами принцессы, принадлежала к тому же миру, что жил теперь только у Давена внутри. Она была такой же чистой, как то, что Давен пытался сберечь от чужаков. И Давен представить себе не мог, какой дрянью надо быть, чтобы принудить её стоять на коленях рядом с собой.

Пальцы сами стиснули рукоять меча, и тут же поверх них легла чья-то ладонь.

Заставив себя опустить взгляд, Давен увидел руку Варны.

– Давен, прекрати, – мягко попросила она. – Помнишь, мы договорились? Сядем, спокойно поедим. Поспим до утра и уйдём.

– Да, – собственный голос звучал глухо и тяжело.

Давен заставил свои негнущиеся ноги шагнуть вперед. Друзья подхватили его под руки и усадили на стул за одним из ближайших столов.

Стол стоял у самой двери – Варна выбрала его, чтобы в любой момент можно было сняться с места и уйти. Камин оказался прямо напротив – и возле него двое в фиолетовых одеждах.

Давен стиснул зубы. Обычный гул вечернего трактира шелестел прибоем где-то вдалеке. Он почти не заметил официантку, когда та подошла с привычным вопросом. Не слышал, как Варна заказывала еду. Во всём шумном зале он видел только одно существо – закутанное в бесформенные ткани и не смотревшее на него.

Принцесса Сильвена погибла по его вине. Давен всегда это знал. Он оказался слишком неосторожен, и в ту ночь, когда совершилось нападение на дворец, они были вдвоём. В темноте. И меч лежал слишком далеко, чтобы Давен смог до него дотянуться.

Он всегда знал, что беспечность его погубит. Сильвена могла не беспокоиться о своей безопасности – она и не должна была. Для этого был Давен и те, кто стоял в карауле рядом с ним. Но Давен не сумел выполнить свой долг, и, что ещё хуже, сам он выжил – лекари выходили его. Несколько месяцев Давен не мог шевельнуть рукой. А Сильвена оказалась погребена под развалинами дворца.

Так закончилась война между магами и жрецами. Народ драконов больше некому было объединить. В одну ночь погибли все, кто мог претендовать на власть.

Ещё за день до случившегося ни он, ни Сильвена о таком и помыслить не могли. Маги и жрецы ненавидели друг друга, но они ненавидели друг друга уже много веков. Никогда их ненависть не была настолько сильна, чтобы заговорщики набрались храбрости напасть на дворец и заставили Небесный Град рухнуть в бездну.

Потом, когда Глен-Дрэгон перестал существовать, Давен долго не мог поверить, что всё это в самом деле произошло. Он проклинал себя и требовал ответа у Небес – почему те наказали его жизнью, когда его принцесса, его любовь и всё, во что он верил, отправились в небытие.

– Кто поговорит с трактирщиком? – вырвал его из размышлений голос Варны. – На меня не смотреть: моё общение с пивными бурдюками добром не заканчивается.

Варна говорила правду. Ей категорически не удавалось разговаривать ни с мужчинами, ни с женщинами. Последние не понимали её, а первые воспринимали кожаный доспех, который предпочитала девушка, как повод затащить её в постель. Обычно кто-то в результате переговоров действительно оставался лежать – но, как правило, на земле.

– Я могу поговорить вон с той официанткой, – ответил Джудас и, проследив за его взглядом, Давен заметил, что тому уже во всю строит глазки голубоглазая северянка.

– А я – с трактирщиком, – сказала Каена и попыталась встать, но Давен удержал её на месте, накрыв локоть друидессы своей рукой.

– Не спеши. Пусть Джудас и правда с ней поговорит. Если угрозы в городе нет, то можно будет опросить и других.

Каена кивнула, а Джудас поднялся, оправил плащ и, прочесав чёрные волосы пятернёй, расхлёстанной походкой направился туда, где девушка наливала эль.

– Он же опять нарвётся на какую-нибудь дрянь, – устало сказала Варна.

– Брось, он бы всё равно к ней пошёл, – ответил Давен, отламывая кусок хлеба и пытаясь сосредоточиться на еде. Однако заставить себя не смотреть на рабыню с янтарными искорками в глазах оказалось нелегко. И даже когда Каена предложила обсудить дальнейший путь, глаза Давена нет-нет да и косили туда.

– Сейчас на севере дружины возвращаются домой. Ещё один месяц у нас есть. Но что могло понадобиться Оллрику там, в снежной земле?

– Подмога, конечно, – ответил Давен спокойно. – Он рассчитывает нанять новую дружину и вернуться на юг, чтобы отвоевать своё. Так что ты права, нам нужно закончить дела до того, как драккары причалят к родным берегам.

Каена задумчиво посмотрела на мужчин в плащах с драконами, потом покосилась на Варну, как будто сомневалась, стоит ли заводить разговор при ней.

Поймав её взгляд, воительница демонстративно зевнула.

– Пойду-ка я комнату закажу. Лучше хорошо выспаться перед дальней дорогой, когда ещё доведётся в кровати поспать.

– Иди, – Давен кивнул и проводил Варну взглядом. Потом, дождавшись, когда та закончит разговаривать с трактирщиком и скроется за поворотом лестницы с ключом в руках, негромко произнёс, обращаясь к последней спутнице, оставшейся за столом: – Обидится она на нас. Может быть, стоит ей сказать?

– Твоя тайна, Давен. Не мне решать.

Каена помолчала, собираясь с мыслями, и продолжила:

– Я думаю вот о чём: Джудас назвал их драконьими отродьями неспроста. Те уроды на дороге в деревню и правда не похожи на людей.

– Ты мне сейчас тайну происхождения богов открыла. Только тебе не кажется, что они и на меня мало похожи?

– Вот это и интересно, – Каена прищурилась, пристальнее всматриваясь в сидевших за столом. – Столько слухов о драконах кругом. То они боги, то проклятие материка… А тут – смотри-ка, и драконы откуда ни возьмись.

Давен вздохнул. Ему очень хотелось сказать, что к ним это не имеет никакого отношения, но он слишком хорошо осознавал, что это будет ложь. Если кто-то собирался использовать память о драконах для своей выгоды, это очень даже касалось его. Потому что больше некому было помнить, каким на самом деле был их народ.

Глаза Давена невольно переместились от группы солдат к двоим, сидевшим за столом в углу у очага, а в следующее мгновение его будто кипятком ошпарило. Давен обнаружил, что пленница тоже смотрит на него. И точно так же, как в прошлый раз, её взгляд парализовывал волю. Давен чувствовал, что стоит этой девушке приказать – и он упадёт ниц у её ног, выполнит любой приказ, даже если та потребует убить самого себя.

Давен со свистом втянул в себя воздух и нехотя отвернулся. Теперь его взгляд встретился со взглядом мага, сидевшего за тем же столом. Тот смотрел с любопытством, и несколько долгих мгновений они изучали друг друга. У мага были чёрные волосы до плеч, слегка вьющиеся на концах. Слишком крупный крючковатый нос и чёрные, как бездна, глаза.

Потом маг наклонился и что-то шепнул на ухо своей спутнице. Прошло ещё мгновение. Та поднялась на ноги и, двигаясь плавно, будто наложница султана, направилась в сторону Давена.

Глава 3

Дая стояла на коленях по правую руку от Вермандо Сандалфа, младшего магистра Ложи Смерти, своего безмерно любимого сутенёра и владельца. Взгляд невольницы был устремлён прямо перед собой – как требовал того прямой приказ господина. Видимо, даже зная, что рабыня не сможет отойти и на два десятка шагов, маг всё равно боялся, что его игрушка попытается выкинуть какой-нибудь трюк.

Дае же давно уже было всё равно. Она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она попала к Вермандо. Даже предыдущего хозяина не помнила. Память отказывалась хранить события, случившиеся более года назад.

Стараясь не привлекать внимание магистра, Дая осторожно обследовала взглядом захудалую таверну, в которую привёл её господин. «Дом ветров» – гласила вывеска у дверей. Иногда Дая задавала себе вопрос – кто научил её читать? Но ответ, конечно же, вспомнить не могла.

Вот уже четырнадцать дней Вермандо провёл в дороге, и до сих пор они ночевали в селениях только два раза. О цели путешествия чародей Дае, конечно же, не говорил – та лишь знала, что Вермандо перед сном нашёптывает себе под нос про какой-то ритуал, а днём на них нападают люди Короля. Очевидно, делишки Вермандо были не совсем законны, но Даю не волновало и это. Она слишком устала, чтобы сопротивляться, не зная ни кто она такая, ни что ждёт её в будущем. Поначалу она мучила себя, пытаясь восстановить воспоминания, но те ускользали, и их потеря лишь причиняла новую боль. Устав от бесплодных терзаний, Дая стала жить одним днём, в котором не имела ни воли, ни знаний, ни права что-либо решать.

За то время, что она провела с Вермандо, Дая немного узнала своего господина. Тот был скорее жесток, чем милосерден, скорее равнодушен, чем эмоционален. Он расчетливо продумывал всё наперёд, а Даю воспринимал как вещь, которая служит продолжением его руки и выполнит любой приказ – благо руны, начертанные на горле пленницы, обеспечивали полное подчинение.

Тот факт, что они с господином оказались здесь, мог означать одно: Вермандо требовались деньги, чтобы пополнить провиант. А Дая была красива. Изящна не по-людски, гибка как танцовщица и всегда послушна. Потому лучшим способом пополнить свою казну Вермандо считал продать Даю кому-нибудь на пару часов. А потом ещё на пару часов. И, если денег не хватит на нужные ему ингредиенты, – ещё.

«Жизнь – это вонь», – думала Дая, стоя на коленях на полу, но Вермандо её мнение, разумеется, не интересовало. Маг оглядывал посетителей таверны в поисках того, кто сможет принести ему немного деньжат, иногда поглаживая свою игрушку по плечу поверх плотных складок ткани.

С тех пор как к власти в срединных землях пришёл новый Король-Дракон, этот край так и кишел угрюмыми наёмниками и неудачливыми авантюристами, которым Империя не позволяла пересечь границу, а зима – отправиться дальше на север. Развалины драконьих храмов, рухнувших на землю Арканума два десятка лет назад, так и притягивали к себе всякий сброд, охочий до забытых мёртвым народом сокровищ. Хотя, если бы спросили Даю, она бы сказала, что лучше оказаться в любом месте материка, только не здесь. В довершение всего под носом у Короля-Дракона маги возвели свои башни, окружили их зачарованными лесами, куда не осмеливался ступить ни один человек, и теперь проводили в своих магических стенах эксперименты, от которых на много миль кругом траву покрывала красная пыль, а дым то и дело заволакивал небо от горизонта до горизонта. Их тоже привлекали драконьи руины, наполненные бесхозными магическими предметами – наподобие тех, что понадобились младшему магистру теперь.

Какой бы хаос ни царил вокруг, но на постоялом дворе имелись свои правила. Здесь запрещалось обнажать оружие. Запрещалось проносить с собой дурманящие порошки и пускать в ход магию. А шлюхи должны были носить покрывала на голове и одежды, которые не позволили бы окружающим остановить на них взгляд. К тому же представителям первой древнейшей воспрещалось завязывать разговор с мужчинами, так что весь торг предоставлялось вести тому, кто их сопровождал. Бедные клиенты даже не видели, что они покупают. Не то чтобы большинство мужчин это сильно смущало – по крайней мере, до тех пор, пока у них были драконьи камни, чтобы заплатить за товар.

Вермандо вполне устраивал такой расклад – так он мог не опасаться, что Дая заведёт с клиентом разговор и уговорит помочь.

Раньше Дая в самом деле пыталась. Как-то даже успела рассказать одному контрабандисту настолько много, что тот согласился переправить её на свой корабль. Однако портовая охрана выловила беглянку через несколько часов и доставила домой в целости и сохранности – к немалому огорчению контрабандиста. Тот уже надеялся неделями иметь неограниченный доступ к красивому и покорному телу, а после этой выходки загремел в тюрьму.

Однако Дая всё ещё искала способ вырваться на свободу. После полугода, проведённого с Вермандо, самое время было уйти. Куда? Ответа на этот вопрос она не знала. У неё не осталось цели в жизни с тех самых пор, как она обрела нынешнее имя. Дая просто чувствовала, что находится не на своём месте.

Это было, пожалуй, хуже всего – не знать ни края, где она родилась, ни цели своего существования. Вермандо называл её просто – Рабыня. Дая – так это звучало на языке чародея. Дае же оставалось только удивляться тому, что она знает и этот язык, и язык обитателей восточных равнин, и имперский, и северные наречия. Вермандо никогда не напрягал себя настолько, чтобы дать рабыне собственное имя. Другого же имени из своего прошлого Дая вспомнить не могла.

Дая и до того, как попасть к чародею, была рабыней. В этом сомнений быть не могло. Вермандо стал третьим хозяином, которого она запомнила. Воспоминания о жестоком обучении иногда всплывали у неё в голове: некто невидимый заставлял её опуститься на колени между своих ног, жестокая рука вцеплялась в её длинные серебристые волосы, рот натягивался на чужое тело. Воспоминания о двух других владельцах остались совсем смутные – безликие люди с такими же безликими именами, которых Дая запомнить так и не смогла. ...



Все права на текст принадлежат автору: Морвейн Ветер.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Остров драконов. Загадка платины. Том 1Морвейн Ветер