Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Тина Ларсен И не надо слез!
Любовь между жизнью и смертью
Садист, державший в страхе весь поселок, вошел во вкус. Жизнь в Нью-Эдеме превратилась в настоящий кошмар. Ужасное происшествие случилось в ночь со вторника на среду, когда перед окном миссис Энтони возникло привидение. Во всяком случае, она утверждала, что это было привидение, так как ни у одного живого существа нет светящегося лица, которое то расплывается, то вновь обретает четкий контур. И это не могло быть галлюцинацией: женщина, хоть и была прикована к постели, но болезненными фантазиями не страдала… Без сомнения, визит миссис Энтони нанес не феномен из потустороннего мира, а кто-то здешний, очень злой и подлый, намеренно испугал тяжелобольную женщину, доведя ее до инфаркта.
Была середина дня. Солнце щедро освещало просторную гостиную. Августа Квэндиш положила телефонную трубку на рычаг и улыбнулась, как человек, получивший любопытное известие. – Недавно Мальвине Кросби пришло одно из этих гнусных писем, – сообщила она дочери с волнением в голосе. – А вчера – Бонни Баттеркап. А ведь она жена нашего участкового полицейского. Ну ни верх ли это наглости? Сьюзен резко поставила утюг на стол: – Это не просто издевка, а личный выпад против сержанта Баттеркапа! – Дик неладно скроен, да крепко сшит! В отличие от своей неженки жены. Говорят, что с ней случился нервный припадок, когда она прочитала эту писульку. Впрочем, Бонни всегда была жеманной недотрогой. Я с ужасом думаю, кто станет следующей жертвой анонимного писаки? Сьюзен раздраженно сжала губы: – Этот подлый крючкотвор сеет среди нас раздор и смятение. Надеюсь, полиция положит конец его гнусностям, и мы все снова сможем спокойно спать. – Нас обеих эта напасть пока миновала, – проговорила мистрис Квэндиш проникновенным голосом. – Этот звучит как сожаление, мама. – А что? Это было бы хоть каким-то развлечением. Девушка пожала плечами: – Лично я легко обойдусь без оскорблений сумасшедшего. – Даже преподобного Хопкинса этот злобный чертополох уколол своей ядовитой колючкой, – продолжала Августа. – А вдруг его обвинения в адрес нашего священника не беспочвенны? – Глупости. Иногда мне кажется, что ты рада этому скандалу, мама. Ты слишком много об этом болтаешь! Пухленькая, все еще красивая зрелая женщина бросила нетерпеливый взгляд на инвалидное кресло, к которому была прикована последние шесть лет. – Поселковые сплетни – это теперь мое единственное удовольствие, – парировала она раздраженно. – Прости меня, – Сьюзен нежно погладила мать по голове. – Я вовсе не хотела тебя критиковать. Но если бы кто-нибудь это услышал, то мог бы подумать, что анонимные письма – дело твоих рук. Августа ухмыльнулась: – Хочешь – верь, хочешь – нет, но я рада, что у нас наконец-то что-то произошло: неведомая рука подсыпала острого перцу в наш приторный компот. Девушка рассмеялась: – Ты неисправима, мама! А как ты думаешь, кто автор этих идиотских писем? – Не паникуй, дорогая, это точно не я! – Я прекрасно знаю это, мама. Ты единственный человек вне всяких подозрений. Эти слова звучали легкомысленно, ведь если не знать, какой Августа Квэндиш доброжелательный и порядочный человек, можно было бы предположить, что эта еще не старая парализованная женщина от жуткой скуки и затаенной злобы на весь мир бомбардирует соседей грязными анонимными письмами и злорадно наблюдает, как болезненно они на них реагируют. Августа бросила на дочь быстрый взгляд: – Это действительно так? Как жаль, однако! Хотя очень глупо полностью исключать меня из числа подозреваемых. – Знаешь, дорогая, теперь я буду сама относить твои письма на почту. – Правильно, – заявила Августа, снова приходя в лихорадочное возбуждение, – тем более что и твоя невиновность очевидна, ведь ты уже несколько месяцев не была в Бостоне. – Верно, но смогу ли я это доказать в случае необходимости? – У нас тут простаков нет. Понятно, что ты обеспечиваешь мне алиби, а я – тебе. Ничего неопровержимого. Здесь все под подозрением. Это и придает делу особый драйв. – Ну почему ты относишься к этому эпистолярному террору, как к веселой забаве? Ведь это не игра, а большое зло, которое разрушает наше общество и рвет сложившиеся связи, заставляя подозревать друг друга. Мы не сможем больше жить по-человечески, пока не поймаем этого извращенца. Это было чистой правдой. Поселок подвергался реальной опасности: разрушалось прежнее гармоничное и благополучное существование. Около трех месяцев назад какой-то аноним начал забрасывать жителей старинного поселка Нью-Эдем на побережье Атлантического океана гнусными письмами, посылая свои отравленные стрелы без разбора, невзирая на чины и репутации. Несчастные жертвы уличались в вопиющих преступлениях, при этом письма были составлены так, что было понятно – анонима надо искать среди своих! Все анонимные письма отправлялись из расположенного в десяти милях Бостона, с которым у поселка было прямое автобусное сообщение. Многие жители Нью-Эдема ездили в Бостон на работу или за покупками. И то, что письма имели бостонский почтовый штемпель, было лишним доказательством хитрости анонима. Пока что не было обнаружено никаких улик и не выдвигалось никаких серьезных предположений по поводу автора писем. Подобная почтовая бумага продавалась в любом супермаркете, тексты были составлены из вырезанных из газет заглавных букв, а адреса на конвертах написаны тушью по трафарету. Таким образом, поиск автора мерзких анонимок представлялся весьма затруднительным. В то время как преступник посмеивался, терроризируя поселок, его жители становились все нервознее. Росло всеобщее недоверие всех ко всем. В сердцах людей поселился страх. В поселке, бывшем со дня своего основания сущим раем, воцарилась атмосфера растревоженного улья. В земной сад Нью-Эдема прокрался подлый змей так же, как и в небесный Эдем. Поселку угрожала опасность стать потерянным раем. – Анонимщик определенно не мужчина, – продолжала Августа. – Я думаю, это женщина. Брошенная женщина, которая агрессивно вымещает свою неудовлетворенность на окружающих. Твой отец думает так же – мы говорили с ним по телефону. А он прекрасно разбирается в людях и очень редко ошибается. – Очень может быть, – рассеянно подхватила Сьюзен. Среди ее друзей и знакомых не было никого, кого бы она считала способным на такую подлость. Она с детства знала всех жителей поселка. Это были респектабельные люди, чьи семьи жили здесь поколениями. Сегодня представители этих семей построили себе красивые виллы, в которых современный комфорт гармонично сочетался с очарованием ушедших эпох. В Нью-Эдеме жилось спокойно и благополучно, без показной роскоши – хвастливое выставление напоказ своего богатства считалось предосудительным. «Изысканно, но скромно» – гласил неписанный, но строго соблюдаемый всеми закон, опирающийся на известные десять заповедей. Жители этого маленького прибрежного поселка считали себя счастливее всего остального мира. Они сочувственно и немного свысока смотрели на обитателей мегаполисов, проводивших свою жизнь в асфальтовых джунглях с их непереносимым шумом, отвратительной едой и ужасающей преступностью. Они испытывали искреннее чувство общности, рожденное из единых ценностей и единого происхождения, и глубоко дорожили им. В сложившейся иерархии каждый занимал предназначенное ему место, будь то в школе, в церкви или на кладбище. Бывало, что кто-нибудь выпадал из обоймы. Его открыто не осуждали, но крутили у виска: зачем менять освященную традициями безмятежную жизнь на непредсказуемое и полное опасностей существование в грешном мире за границами райского оазиса. Так было до недавнего времени. – Тот, кто все это устроил, определенно сумасшедший, – зло высказалась Сьюзен. Ее мать покачала головой: – Нет, это не душевнобольной, а просто человек с поврежденной психикой, психопат. Она подкатила инвалидное кресло к перилам террасы и по-приятельски кивнула девочке-школьнице, которая шла, пританцовывая, по ухоженному соседскому газону: – Привет, дорогая! Что-то ты сегодня рано? Девочка подошла поближе к мистрис Квэндиш: – Добрый день, мистрис Квэндиш! Привет, мисс Сьюзен! Анжела Карлсон привычным жестом отбросила упавший на лоб золотистый локон: – Нас сегодня отпустили на три часа раньше: несколько учителей слегли с гриппом. Здорово, правда? Хорошо бы они подольше поболели! – Фи, Энджи, – откликнулась Сьюзен, улыбаясь. – Ты ведь это не всерьез сказала? – Конечно, всерьез. У меня из-за их гриппа будет куча свободного времени, и я не могу не радоваться, иначе это будет вранье. Могли бы и оспой заболеть, правда? – Не говори так, маленькое чудовище! – Да ладно! Я хотя бы не притворяюсь святой, как некоторые. Кстати, у меня для вас потрясающая новость! – Выкладывай! – приказала мистрис Квэндиш с усмешкой. Анжела поднялась на террасу и заговорщицки понизила голос: – Бабушка сегодня страшно испугалась, когда вынула почту из почтового ящика. Наш загадочный мистер Икс нанес еще один удар. Августа навострила уши: – Ада получила анонимное письмо? – Здоровско, правда? – А ты откуда знаешь? – Винни, бабушкина экономка, сказала. Девочка весело подмигнула женщинам: – Честное слово, я никому не разболтаю. – Зато Винни эту новость мигом растрезвонит, – сухо бросила Сьюзен. – Умение держать язык за зубами явно не входит в число ее достоинств. – Жалко, что бабушка спрятала письмо, – сказала девочка с сожалением в голосе. – Ужасно любопытно узнать, что там накалякано. – И мне тоже, – откровенно призналась мистрис Квэндиш. – Видели бы вы бабушкино лицо, когда она читала письмо – у нее буквально глаза на лоб вылезли. – Это неудивительно. – Вы обе чокнутые! – недовольно прокомментировала Сьюзен. – Бедная мистрис Феррер! Представляю, как она испугалась, а вам обеим хиханьки да хаханьки! – Ну разве это не круто? – девочка довольно усмехнулась. Девушка невольно поддалась очарованию эгоистичной подростковой беззаботности и все же решила сделать девочке выговор. – Пожалуйста, только не читайте мне мораль, – Анжела озорно подмигнула. – Тем более что я все равно спешу. До свидания! Девочка выскользнула с террасы и побежала вприпрыжку к соседней вилле – красивому белому двухэтажному зданию в колониальном стиле. – Если хочешь, приходи к нам сегодня на кофе, – крикнула Августа вслед Анжеле. – Твоя мама тоже собирается. Будет вкуснейший яблочный торт. Девочка уже поднималась по ступенькам веранды. Она остановилась посередине лестницы и, оглянувшись, весело прокричала: – Заметано! До встречи! Сьюзен услышала, как щелкнул замок входной двери. – Стыдись, мама, – обратилась Сьюзен к матери. – Ты создаешь у Анжелы впечатление, что эти анонимные письма всего лишь забавная шутка. Ты ведь и пригласила ее, чтобы больше выведать? – Отнюдь, – возразила Августа. – На кой черт мне это? Я могу напрямик спросить у Ады, и притом немедленно. – Мистрис Феррер ненавидит шумиху. Думаешь, она рассчитывает на твою сдержанность? Ироничное замечание не попало в цель. – Слушай, – бросила Августа. – Мы дружим сорок лет, а это что-нибудь да значит. – Не устаю поражаться твоей прямолинейности, – сказала девушка, пожав плечами. – Ты в курсе, что есть такая штука, как такт? – Каждому свое, дорогая. Я с удовольствием сплетничаю, а ты упражняешься в добродетели, как твой отец. Мне интересно выяснить, есть ли в безупречном имидже Ады какой-нибудь изъян? Ожидая гостей, Августа повисла на телефоне, а ее дочь аккуратно складывала отутюженное белье, скептически покачивая головой и слушая вполуха разговор матери. – До чего же это бессовестно, Ада! – Непостижимо! – Ну, разумеется, между нами. Августа оседлала своего конька. Когда спустя четверть часа она положила трубку, то вся дрожала от волнения. ...
Все права на текст принадлежат автору: Тина Ларсен.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.