Истории Черной Земли. Сказки и легенды Анголы

Составление, предисловие и перевод с португальского Л. В. НЕКРАСОВОЙ

Предисловие

Ангольский фольклор до последнего времени был у нас почти не известен, хотя устное народное творчество других стран Африки уже давно и достаточно хорошо изучено. Настоящий сборник познакомит советского читателя и с этой новой страницей культурного наследия народов Анголы.

Первый раздел сборника составляют сказки. В этом разделе можно выделить три части. В первую часть вошли сказки, записанные собирателями фольклора и опубликованные без всякой литературной обработки в сборнике "Ангольские рассказчики", который был выпущен в 1960 г. издательством Дома студентов в Лиссабоне. Составители этого сборника, ангольские студенты, обучавшиеся в то время в португальском университете, ставили перед собой задачу познакомить читателей с подлинным фольклором разных районов своей родной страны.

Во вторую часть вошли сказки из сборника "Мисосо", что значит "История", записанные в основном в районе г. Луанда и в прилегающих к нему районах, населенных народом мбунду, который говорит на языке кимбунду. Записал эти сказки известный собиратель ангольского фольклора Ошкар Рибаш, который подверг сказки незначительной литературной обработке. Выпущены они в 1961 г. в Луанде издательством "Лелло".

В третью часть вошли сказки, записанные тоже Ошкаром Рибашем, но подвергшиеся уже значительной литературной обработке. Эти сказки опубликованы в сборнике "Отзвуки моей земли", выпущенном в 1952 г. в Луанде также издательством "Лелло".

Во всех трех частях первого раздела читатель найдет обычные для любого фольклора сказки о животных, бытовые и волшебные. В них нашли отражение народные поверья и бытовые представления ангольцев, а также социальные проблемы, непосредственно связанные с особенностями колониальной политики Португалии.

Социальный мотив звучит в коротенькой сказке "Кошелек", выражающей глубокое сочувствие к рабу, умершему от голода, и осуждающей его злую хозяйку. В сказке "Самба" причина ссоры мужа с женой — нищета и голод. Во многих бытовых сказках повествуется о характерах людей. Охотники, служанки, сварливые и привередливые жены, упрямые мужья, алчные прохожие, справедливые и жестокие вожди, отважные юноши и прекрасные девушки населяют мир этих сказок.

До недавнего времени все африканское население Анголы было разделено на две категории: на "туземцев" — "индиженуш" и на "ассимилированных" — "ассимиладуш". И каждый африканец, желавший перейти в категорию "ассимиладуш", должен был доказать, что умеет писать и читать по-португальски и ведет европейский образ жизни, навсегда отказавшись от традиционных обычаев. Проблема перехода в эту "высшую" категорию не могла не волновать ангольцев, так как оплата труда рабочего "ассимиладуш" значительно превышала оплату труда рабочего "индиженуш". В ангольском фольклоре, естественно, отразилась и эта историческая действительность. Так, в одной из сказок леопард и олень, в другой — леопард и кролик, в третьей — обезьяна и олень договариваются, что они прежде, чем войдут в дом, где живут "необразованные" родственники невесты, к которой они идут свататься, спрячут ложки и тарелки — атрибуты, характеризующие европейский образ жизни, который ведут "ассимиладуш".

Сложные социальные взаимоотношения между людьми переносятся в мир животных. Так народ выражает в сказках свое сочувствие к угнетаемым и ненависть к поработителям.

Традиционны образы хитрого и злого леопарда, который неизбежно бывает наказан за свою жестокость, и властолюбивого и свирепого льва, которого более слабым животным обычно удается перехитрить.

Чтобы легче пережить голодное время, объединяются обезьяна и кролик, шакал противится произволу господина льва, помогают друг другу оса и колибри, а лиса коварно расправляется с доверчивой куропаткой. Некоторые сказки, естественно, вызывают в памяти фольклорные образы других стран, и в частности образы русских сказок.

В животных сказках представлена вся африканская фауна — то снисходительный, то властный и свирепый лев, тяжелодум слон, удав, антилопы — пакаса, сеша, бамби, жавали и всегда побеждающие более сильных зверей — кролик и черепаха. А с мудростью черепахи никому не удается поспорить.

Как и в фольклоре других народов, в ангольском редко торжествует грубая сила. Симпатии его создателей всегда на стороне слабых, маленьких, но ловких и умных. Кролик может, например, перехитрить двух огромных животных — слона и гиппопотама ("Кролик, Слон и Гиппопотам"), а кролик и обезьяна запросто расправляются с жадной львицей и удавом ("Кролик и Обезьяна").

Среди бытовых сказок особое место занимает сказка "Кималауэзо". Это своего рода энциклопедия ангольских обычаев и обрядов, раскрывающих взаимоотношения родственников, а также взаимоотношения вождя и народа. Эта сказка включает в себя еще четыре сказки, которые органически входят в нее и используются для доказательства невиновности ее главного героя. По композиции и форме сказка эта напоминает лучшие образцы мирового фольклора, подобные циклу сказок "Тысячи и одной ночи".

Интересно, что во многих сказках конкретно указывается географическое место действия — в отличие от русских сказок, обычно традиционно начинающихся словами: "В некотором царстве, в некотором государстве..." Так, в одной из сказок говорится, что все произошло в Кисаме — известно, что округ Кисама (дистрикт Северная Кванза) с главным центром Мушимой был ареной исторического сражения португальцев с голландцами, в 1646 г. посягавшими на ангольские территории. В другом случае упоминается древний город Амбака (совр. область в Северной Кванзе), в третьей — Луанда (ныне главный город страны) и Пунго-Андонго — район древней столицы народа амбундо, прославившегося упорным сопротивлением португальским захватчикам. Упоминается и могучая река Кванза, уносящая на своих волнах двух девочек-близнецов. Эта конкретизация обстановки придает событиям, о которых рассказывается в сказках, характер особой достоверности.

Очень своеобразны ангольские волшебные сказки с присущими им национальными деталями. Надо сказать, что и эти сказки также имеют сходство с волшебными сказками других народов. Печальная история о злых, завистливых сестрах, погубивших свою младшую сестру, знакома людям всех стран с самого детства. Но здесь, в ангольском фольклоре, она лишь расцвечена местными реалиями, каких мы не найдем, например, в европейском фольклоре. Причудливые рисунки — орнаменты, животные, целые сцены из охотничьей жизни и др. — мастерски наносятся на кожу острием ножа и специальной иглой. И эти красного цвета рубцы навсегда остаются украшением и предметом гордости и мужчин и женщин. В сказке "Утопленница" зависть старших сестер вызывает необычайной красоты своего рода татуировка (нарезные шрамы, "скарификация"), украшающая тело младшей сестры.

Своеобразный вариант сказки "Мальчик с пальчик" представляет собой сказка "Два брата и чудовище", в которой родители, будучи не в силах прокормить своих детей, вынуждены утопить двух из них.

В фольклоре Анголы отразилась историческая трагедия страны. В сказках много жестоких сцен и убийств. И это понятно. В течение пяти веков в Анголе жизнь человека была полностью обесценена.

Еще в XVI в., по свидетельству португальского историка Абреу ди Бриту, Ангола считалась одной из самых населенных стран Африки. В 1918 г. в Анголе осталось около восьми миллионов человек. Но за последние пятьдесят лет население страны уменьшилось еще вдвое. Сейчас в Анголе живет менее четырех с половиной миллионов.

Что же произошло на плодородных и богатых реками и озерами землях Анголы? Какой смерч пронесся от ее восточных районов, от истоков великой реки Замбези на запад, к побережью Атлантического океана, и с севера, с берегов реки Кванго на юг, туда, где простерлась пустыня Калахари? История дает нам один ответ: в этом повинны работорговля и колониализм.

Начиная с 1580 г. страна систематически опустошалась жестокими захватническими войнами и вывозом рабов за океан. Как свидетельствует португальский историк Антониу Кадорнега, за одно столетие — с 1580 по 1680 г. — из страны было вывезено около миллиона рабов! Около миллиона человек корабли доставили к берегам Бразилии. А сколько африканцев погибло, защищаясь от нападения португальских наемников, сколько умерло от голода и болезней во время тяжкого пути в кандалах, под бичами надсмотрщиков-помбейруш!

Историки утверждают, что только за первое столетие работорговли погибло более четырех миллионов человек. А торговля "черным деревом" длилась свыше четырехсот лет! Африканцев все еще продолжали продавать и вывозить за океан даже и после официального запрещения работорговли. Риск, которому теперь подвергались работорговцы, только повысил цены на рабов. По сведениям известного ученого Уильяма Дюбуа, в Африке от работорговли пострадало свыше ста миллионов африканцев, из них более пятнадцати миллионов ангольцев. Пятнадцать миллионов! И еще четыре миллиона ангольских жизней унес португальский колониализм эпохи империализма. Так проводился в жизнь дьявольский план постепенного истребления коренного ангольского населения.

Такова историческая трагедия народов Анголы, таковы истоки мрачности ее фольклора. Но народ Анголы находил в себе силы не только сопротивляться угнетению, но и сохранять свою национальную самобытность, свои культурные ценности.

Сказки — самое сокровенное выражение души народа — редко рассказываются в присутствии европейцев. Лишь среди своих братьев-африканцев рассказчик чувствует себя раскованным и свободно ведет повествование. Вот что пишет по этому поводу выдающийся писатель Анголы Каштру Сороменью:

"В долгие, бессонные ночи у костров души африканцев раскрываются в поэтических образах сказок. Но когда наступает день, африканец умолкает. Он смотрит вокруг, думает о своей искалеченной судьбе и замыкается в себе, обезличиваясь перед белым человеком.

Приближаясь к своему господину, африканец становится совсем другим человеком — униженным и оскорбленным, но вынужденно покорным. Он уже не блуждает в мечтаниях, в далеком прошлом, которое кажется ему таким прекрасным. Теперь он только батрак, шахтер или грузчик. Но лишь тело, согнувшееся под тяжестью груза, лишь руки, обрабатывающие землю плантаций или вгрызающиеся в пласты рудников и шахт, не принадлежат ему. А душа остается с ним, в родной деревне, там, где стоят хижины под соломенными крышами. Ночью, при свете костров, его измученное тело вновь встречается с душой...".

Эти слова были написаны в то время, когда судьба ангольцев еще целиком зависела от их португальских господ. Сейчас положение изменилось. После падения фашистского режима в Португалии ангольский народ живет надеждой на установление в стране подлинной демократии и расового равенства. В тяжкой и долгой борьбе завоевано это право. Пройдет время, и мы узнаем, о чем мечтали, о чем слагали сказки ангольцы, сражаясь за свободу, защищая свою честь и достоинство.

Сказки, вошедшие в этот сборник, принадлежат многим народам, населяющим Анголу: гангвела, живущим на юго-западе страны, в бассейне реки Кубанго, куаньяма — из этнической группы народов амбо, населяющих юг Анголы, пустынные районы дистрикта Мосамедиш, ньянека — из юго-западной части страны и др. Все сказки были записаны собирателями фольклора на африканских языках, а потом переведены на португальский. С этого языка и сделаны переводы для настоящего сборника.

Во второй раздел сборника вошли ангольские легенды и предания "Истории Черной Земли", записанные и обработанные Каштру Сороменью. Книга была выпущена в 1961 г. в Лиссабоне.

Фернанду Монтейру ди Каштру Сороменью родился 31 января 1910 г. в Мозамбике, в португальской семье. Бабушка его была родом с островов Зеленого Мыса, и первые впечатления детства Каштру Сороменью навсегда остались связанными с ее сказками и с образом черной кормилицы, вынянчившей мальчика. Получив образование в Португалии, Каштру Сороменью по примеру отца приехал в Анголу, чтобы работать младшим чиновником колониальной администрации. Но в Анголе, находясь в постоянном близком соприкосновении с африканцами, ежедневно видя всю бесчеловечность обращения с ними, юноша решил, что не пойдет по стопам отца, хотя и мог бы преуспеть, пользуясь его поддержкой. Он стал журналистом и писателем, стал борцом против угнетения, борцом за права человека и посвятил свое творчество разоблачению португальского колониализма.

Значение Каштру Сороменью как пропагандиста и популяризатора культуры народов Анголы неоценимо. Уже его первая книга "Ньяри" (вышла в 1938 г.) вызвала огромный интерес европейского читателя. Писатель показал в ней Анголу прошлого времени, создал светлые образы ее жителей.

Его роман "Мертвая земля" открыл миру Анголу, истекающую кровью, истерзанную португальскими колонизаторами. Этот роман стал политическим обвинением португальского колониализма.

Эта книга, по выходе сразу запрещенная в Португалии, а затем изданная в Бразилии только в 1949 г., стала откровением для всех сторонников мира и прогресса. Но ее автор умножил ряды политических изгнанников, которым не довелось снова увидеть родную землю.

С этого времени писатель жил в эмиграции, продолжая работу над новыми книгами и новыми исследованиями. Он выступал с лекциями об Анголе и ее культуре во многих странах мира, он писал статьи и очерки, но главной работой его жизни оставалась трилогия, первой частью которой был роман "Мертвая земля", второй — роман "Поворот" (изданный в 1957 г. и немедленно конфискованный цензурой) о полном крахе и разложении португальского колониализма. Третьей частью трилогии должен был стать роман "Язва", но работа над ним не была закончена — ее прервала смерть писателя. Он умер 18 июня 1968 г. в Бразилии, в городе Сан-Паулу.

Книга "Истории Черной Земли" связана с длительным пребыванием автора в глубинных районах северной части Анголы. Постоянно встречаясь там с простыми африканцами, сидя рядом с ними у ночных костров во время долгих скитаний по лесным тропам, автор имел возможность слушать своих спутников, рассказывающих истории о далеком прошлом страны. И он не был для них "белым"... Он не был для них чужаком. Поэтому они охотно делились с ним всем, что узнали некогда от своих отцов и дедов. Позднее литературный талант и глубокие знания истории и этнографии помогли писателю сделать эти рассказы художественными произведениями, которые стали выдающимися образцами ангольской литературы.

"Истории Черной Земли" — это легенды ("Луежи и Илунга"), имеющие под собой реальную историческую почву, это рассказы о судьбах людей, живших на этой земле в далекие времена ("Жертва", "Месть"), рассказы об обычаях и обрядах древних народов Анголы ("Чистый огонь", "Священное дерево"), это широкая историческая и этнографическая панорама, на фоне которой мастерски выписаны портреты героев легенд (рабыня Самба из народа бангала — "Непроданная рабыня").

Писатель, историк и этнограф, Каштру Сороменью создал целую галерею образов древних ангольцев, не знавших белых поработителей. Но он описал их так, как будто это с ними в древних лесах и степях Лунды он прожил бок о бок многие годы. Характеры людей, их поступки, их внешность, их обряды и взаимоотношения показаны автором без прикрас. Каштру Сороменью раскрыл сущность полуплеменного, полуфеодального строя древней Анголы. А самым большим достижением писателя является глубокое и тонкое проникновение в психологию людей, по времени столь ему далеких.

По бесконечным дорогам Анголы тех времен, когда только создавались древние государства Лунда, Касонго и Луба, но когда африканцы уже вооружились огнестрельным оружием, полученным от белых пришельцев, проводит нас автор, делая свидетелями событий и трагических и радостных. История воплощается в легенды. Легенды подтверждаются историей. Прочтите "Луежи и Илунга" и сопоставьте эту прекрасную поэтическую легенду о юной правительнице страны Лундьг, о ее жестоких братьях, о ее любви к отважному чужестранцу с тем, что говорят историки. Каштру Сороменью нигде не указал времени происходящих событий. За него это сделали другие.

В книге Бэзила Дэвидсона "Новое открытие древней Африки" приводится выдержка из сочинения шотландского историка Мак-Куллоха: "Первое крупное переселение из государства Лунда произошло тогда, когда его покинули Чингули и Чиниама, братья Луежи — верховной правительницы Лунды в 1590 — 1610 годах. Братья и их сторонники оставили страну примерно между 1590 и 1625 годами. Одной из причин их ухода, как можно предположить, основываясь на сказаниях, было недовольство тем, что власть унаследована их сестрою... Чингули ушел на запад и в конце концов стал родоначальником племени бангала..."

У Э. Ферхюльпена, в книге "Луба и ее жители", говорится: "Нонде, третий вождь Лунды, родился между 1546 и 1549 годами. У него было два сына — Шингула и Шиниама, пьяницы и враги отца; его дочь Луежи стала правительницей, согласно воле отца, и вышла замуж за Илунгу, сына правителя народа луба. Его брат, Иалала Ибунга, был основателем второй империи Луба.

...Шингула отправился на восток и на реке Кванго основал государство. В начале XVII века он установил связь с португальцами. После него правил его сын Навежи, Мвата-Ианва"...

Сопоставьте эти цитаты с легендой. Сравните имена, события и даты... И вас убедит Каштру Сороменью, потому что его слова затронут не только ваш разум, но и сердце. Своими глазами вы увидите этих людей, природу, вас обожжет пламя жарких костров, освещающее мрак древности. Разницу же в именах можно, вероятно, объяснить более мягким произношением тех африканцев, которые были информаторами историков.

Во многих письмах ко мне, во время наших встреч мой друг и учитель Каштру Сороменью, щедро делившийся со мной своими обширными знаниями, неоднократно выражал желание увидеть книгу "Истории Черной Земли" напечатанной в Советском Союзе. Он даже сам составил план этой книги, изменил отдельные названия и внес в текст некоторые исправления. Я бережно храню этот экземпляр книги, испещренный его рукой, с новым заглавным листом, написанным им самим. Перевод, сделанный мною, — это лишь слабое выражение моей признательности, моего безграничного уважения к безвременно ушедшему прекрасному, мужественному человеку, его таланту и мастерству.

В настоящий сборник включены также две легенды из другой книги Каштру Сороменью — "Удивительное путешествие". Эти легенды записаны им самим и повествуют о происхождении ангольских народов амбвела и биено. Здесь публикуется и очерк "Черная Королева". Он является как бы эскизом книги, над которой писатель работал многие годы, по крохам собирая в древних итальянских монастырях и библиотеках сведения о легендарной героине ангольского народа. Данный вариант был прислан мне в рукописи и до сих пор не был опубликован.

Сегодня, когда народы Анголы стоят на пороге новой жизни, изучение подлинной истории страны приобретает особый смысл. В продолжение множества лет португальцы старались любыми способами вытравить из памяти народа всякое воспоминание о его прошлом, предпринимая попытки исказить и принизить значение национальной культуры Анголы. И в этом свете исследовательская работа Каштру Сороменью становится особенно ценной.

Эпический образ Нзинги Мбанди сегодня как никогда дорог ангольцам. Она была символом их героического сопротивления. Она, эта легендарная женщина, сорок лет боровшаяся с захватчиками и так и не покорившаяся, служила борцам за свободу высоким примером мужества и выдержки. Поэтому скромный навес из стеблей сухой травы над ее могилой, которая находится в самом сердце страны, и сегодня, как и раньше, охраняется и обновляется заботливыми руками ее потомков.

И так же, как этот скромный навес, непрестанно обновляемый руками многих поколений ангольцев, вдохновлял и объединял патриотов в их священной борьбе за освобождение, так сказки и легенды, вечно живые, способствуют укреплению в народе веры в его силы, в его жизнестойкость и бессмертие. Как эти шелестящие стебли, переплетаемые безымянными хранителями традиций свободы, так сказки и легенды, рассказываемые в течение многих, многих лет хранителями традиций культуры, вызывают у всего человечества огромное уважение к народу, который сумел выстоять в долгой и тяжкой борьбе и сберечь для лучшего будущего свои неповторимые культурные ценности.

Л. Некрасова

Народные сказки из сборника "Ангольские рассказчики"

Колибри и Оса

сказка народа ньянека

У осы заболел сынок. Она пошла за советом к колдуну, тот ей сказал:

— Попроси перышко у колибри, и твой сынок выздоровеет.

Колибри дала свое перышко, и сынок осы выздоровел.

А потом заболел сынок у колибри. Колдун сказал:

— Попроси крылышко у осы.

И когда колибри попросила у осы крылышко, оса сказала:

— У меня только два крылышка. Если я тебе дам одно, я не смогу летать.

И сынок колибри умер. Тогда колибри сказала:

— Мой сынок умер. Теперь мы с тобой навеки враги.

Но оса сказала:

— Нет, давай останемся друзьями! Мы будем оберегать тебя. Когда ты положишь яйца в своем гнездышке, мы построим свое гнездо рядом, чтобы сторожить твоих детей.

И с той поры осы всегда устраивают себе гнезда рядом с гнездами колибри.

Лев и Шакал

сказка народа куаньяма

У Льва в хозяйстве был козел, а у Шакала не было козла. Он имел только одну козу. Шакал пошел к Льву и сказал:

— Великий господин, дай мне, пожалуйста, на несколько Дней твоего козла, чтобы моя коза могла родить козленка. Когда она родит, я верну тебе твоего козла и щедро тебя отблагодарю.

Лев дал ему своего козла, и коза, которая принадлежала Шакалу, в положенное время родила двух детенышей — козленка и козочку. Шакал привел обратно козла Льву, а вместе с ним маленькую козочку.

— Возвращаю тебе твоего козла, — почтительно сказал Шакал. — А вот и моя плата тебе.

Но Лев грозно спросил Шакала:

— А разве родилась только одна козочка?

Шакал ответил:

— Нет, и козленок.

— Куда ж ты его девал?

— Я его оставил себе, чтоб потом у моей козы были козлята.

Царь лесов, услышав такое в ответ, очень рассердился:

— Ну-ка, отправляйся домой, веди сюда немедленно своего козленка!

— Как же так? Ты что, хочешь ограбить меня?

— Нет, это ты меня хочешь ограбить. Если бы не мой козел, твоя коза не родила бы ни одного детеныша. Оба детеныша мои, потому что это мой козел их породил!

Шакал грустно сказал:

— Ты несправедлив, могучий царь. Но нам вдвоем не решить, кто из нас прав, кто виноват. Давай созовем зверей всех лесов и полей и устроим суд. Пускай они решат, кто же прав, кто кого хочет ограбить — ты меня или я тебя.

Разгневанный царь лесов воскликнул:

— Пусть лесные звери соберутся сюда ранним утром! Но смотри, Шакал, если они признают, что я прав, я разделаюсь и с тобой и со всем твоим потомством.

Шакал отправился разыскивать Черепаху. Увидев ее между камнями, Шакал грустно сказал:

— Друг мой, завтра будет великий суд. Я буду судиться с господином нашего леса, со львом. Помоги мне. Ты такая умная! Приди, защити меня!

Черепаха спросила:

— Из-за чего вы с ним собираетесь судиться?

И Шакал ответил:

— Попросил я у Льва козла, чтоб моя коза смогла родить козленка. Теперь, когда у нее родились два детеныша, Лев говорит, что оба они принадлежат ему, потому что, если б не его козел, они не появились бы на свет.

— Хорошо, — сказала Черепаха, — я приду на суд, помогу тебе. Только смотри, чтобы не начинали без меня. Ждите, пока я не приду.

На следующий день, с самого раннего утра, звери всех лесов и нолей пришли на суд. Когда они собрались, царь лесов грозно спросил:

— Все явились?

— Да. Все явились.

— Тогда начнем суд. Увидим, кто прав. Слушайте, что случилось...

Но тут Шакал робко произнес:

— Подождите, господин, начинать суд: еще не все в сборе.

— Кого же не хватает?

— Черепахи...

И звери стали ждать. Ждали, ждали, ждали... Вот уже и солнце поднялось совсем высоко, а Черепахи все нет. Некоторые, нетерпеливые, стали роптать:

— Давайте начинать суд! Почему столько зверей одну черепаху ждут?! Можно подумать, что она умнее нас всех.

А Черепаха тут как тут! Медленно вышла она из лесу и так же не спеша приблизилась к собравшимся.

Рассерженная Гиена сказала:

— Смотрите-ка, из-за такой ничтожной твари мы сидим без дела! Целое утро мы ждем тебя, как какую-то важную госпожу. Что ты такое делала, чем была так занята, что не явилась вовремя, как все, с самого раннего утра?

Черепаха ответила:

— Успокойся, перестань меня бранить. У меня дома было очень много дел, потому что мой отец должен был родить.

Все звери очень удивились и стали спрашивать друг друга:

— Видел кто-нибудь из вас самца, который родил?

Но никто не смог ответить утвердительно. Тогда звери обратились к Черепахе:

— Никто из нас никогда не видел самца, который бы родил. Только самки могут производить детенышей па свет. Неужели же твой отец единственный на нашей земле, кто родит?

И тогда Черепаха сказала с торжеством:

— Ах, вот как! Значит, только мой отец может родить? А может быть, и козел может родить двух козлят? Разве не решили вы все это доказать, собравшись на этот суд?

И тут все звери поднялись и заворчали:

— Идемте все по домам. Нечего устраивать суд. И так все ясно. Лев не прав.

Вот таким образом Лев был обвинен своими подданными и Шакалу достались оба детеныша его козы.

Сварливая жена

сказка из района Луанды

Жили-были муж и жена. Кроме общих детей у каждого были еще дети, рожденные в первом браке. Несмотря на то что муж делал все, что полагается делать мужчине, жена всегда была недовольна им и постоянно ворчала:

— Никуда ты не годишься. Не умеешь ты ничего делать, что делают другие мужчины! Ни на что ты не годен! Никакой ты не муж, никакой ты не мужчина!

— Почему это я не муж? Почему это я не мужчина? Что такое делают другие мужчины, чего я не смог бы сделать? Они идут на реку ловить рыбу, плывут по реке в каноэ, и я тоже плыву в каноэ, и я тоже ловлю рыбу! Они ставят ловушки, и я тоже ставлю ловушки! Они возделывают землю, и я возделываю землю. Они разводят свиней и кур, и я тоже. Торговать на рынке я тоже умею, как все другие! Все спят со своими женами, и мы спим с тобой вместе! И беременеешь ты от меня так же, как женщины беременеют от своих мужей! Все имеют детей, и я имею детей! Что же в конце концов умеют делать другие мужчины такого, что я не умел бы делать? — возмущенно спросил ее однажды муж.

— Айюе! Отстань, все равно ни на что ты не годишься!

И столько раз он слушал эти несправедливые обвинения, что в конце концов решил обратиться за советом в собрание старейшин, которые обычно совещались под деревом, возле жилища вождя. Здесь люди отдыхали, здесь собирались старейшины на совет.

И вот, как обычно, собрались старейшины, пришел вождь, и еще много простых людей сбежалось. Люди всегда любопытны.

— Вы, вожди и старейшины, старые люди и молодые, вы, среди которых есть и высокие и низкие, среди которых есть и толстые и худые, вы, которые могут быть моими старшими братьями или моими младшими братьями, позвольте мне обратиться к вам с вопросом. Могу я сказать все то, что хочу?

И несколько голосов ответило:

— Говори все, что хочешь!..

— Ну вот я и скажу все, что хочу! Если один человек постоянно говорит другому: "Ты никуда не годишься! Ты ничего не умеешь! Ты ничего не можешь!", как вы считаете: должен другой человек все это терпеть?

— Нет, такие слова оскорбляют человека! — сказал один из мужчин.

И несколько голосов поддержало его:

— Можешь говорить все, что хочешь! Мы слушаем!

Тогда один из старейшин спросил:

— Послушай-ка, этот разговор идет между двумя мужчинами, между двумя женщинами или между мужчиной и женщиной?

— Не просто между мужчиной и женщиной, а между мужем и женой.

— И кто же эти мужчина и женщина?

— Этот мужчина — я, а эта женщина — моя жена.

— Ай-ай-ай! Тогда все это должны решить старейшины и сам вождь.

— Ну, давай, расскажи все подробно! — подтвердил один из советников вождя.

— Слушайте, старейшины и советники, люди старые и молодые, высокие и низкие, толстые и худые, эта женщина постоянно говорит мне: "Никакой ты не мужчина! Ни на что ты не годишься! Ничего ты не умеешь делать того, что делают другие мужчины!". Но я ведь вместе с другими плаваю на каноэ, ловлю рыбу не хуже других, ставлю ловушки тоже не хуже других. Все землю возделывают, и я землю возделываю. Все разводят свиней и кур, и я развожу. Все торгуют на рынке, и я торгую. Ну, конечно, иногда лучше, иногда хуже, это понятно. Когда мы с ней встретились, у меня уже были дети, так же как и у нее. Но потом мы еще родили детей вместе. И спим мы с ней вместе, и беременеет она от меня. Словом, я делаю все то, что делают другие мужчины. Почему же она все время меня ругает? Почему она попрекает меня, что я не умею делать ничего такого, что делают другие мужчины?

— Слушай! — решил один из старейшин. — Твоя жена, наверное, хочет, чтобы ты получил талисман! Тогда она успокоится! — И, обратившись к вождю, спросил: — Скажи, почтеннейший, верно я говорю или неверно?

— Все верно. Пускай этот человек получит талисман, и тогда его жена успокоится, — подтвердил вождь.

И человек последовал их совету. Он отправился к колдуну с просьбой дать ему хороший, верный талисман.

— Зачем тебе нужен талисман? Что у тебя случилось? — спросил колдун. — Мне это надо знать, против кого должен действовать талисман, кто станет его жертвой.

И человек снова повторил свою историю. Как жена твердит: "Никакой ты не мужчина! Ни на что ты не годишься! Ничего ты не умеешь делать того, что делают другие мужчины!", и объяснил колдуну, что он все делал, как другие мужчины: и ловил рыбу, и ставил ловушки, и возделывал землю, и родил детей...

— Хорошо. Я все понял. Дам тебе талисман. Но жертвой его станет не твой сын, рожденный от другой женщины, не сын, рожденный ею от тебя. Жертвой колдовства станет ее старшая дочь или ее старший внук. Это для того, чтобы она наконец поняла, что была не права, что ты все можешь! Иди домой. Вот тебе талисман.

Человек вернулся домой и никому не сказал ни слова.

А через несколько дней, когда старший внук сварливой жены вместе с другими детьми ел плоды акажу, зернышко попало ему в горло. Он поперхнулся, закашлялся и умер.

Стали выяснять причину смерти мальчика, и узнали, что во всем виноват дед.

Все родственники — и матери и отца — собрались и стали обсуждать случившееся.

— Хотя ребенок и погиб по вине деда, но дед прав! — объявили все вместе. — Слишком долго он терпел унижения от своей жены. Нельзя обижать хорошего человека.

Так муж доказал жене, что он все может.

Кролик, Слон и Гиппопотам

сказка народа, нгангела

На берегу реки, в широкой степи, жил маленький Кролик. Однажды решил он показать большим животным, на что способен. Хоть мал — да удал!

Отправился он на берег реки, встретил там Гиппопотама и вступил с ним в беседу. Так, мол, и так, до того я силен, что могу даже тебя, Гиппопотама, сдвинуть с места.

Засмеялся Гиппопотам, не поверил. И раздосадованный Кролик, уходя, пообещал доказать, что все, что он говорит, — чистая правда.

Пошел Кролик в степь разыскивать Слона. Еще издали увидел он серую громаду. Почтительно подойдя к Слону, он сказал ему то же, что только что говорил Гиппопотаму. Правда-правда, он сможет доказать свою великую силу. Засмеялся Слон, покачал головой и отвернулся от Кролика. А Кролик пошел разыскивать длинную, толстую и крепкую веревку.

Через несколько дней Кролик явился с длинной-предлинной веревкой к Гиппопотаму, привязал один конец этой веревки к его ноге и отправился разыскивать Слона, чтобы привязать другой конец к его ноге.

И вот оба, Гиппопотам и Слон, не видя друг друга, одновременно начали тянуть веревку, думая, что другой конец ее тянет Кролик. И хотя Гиппопотам и Слон тянули изо всех сил, ни один из них так и не сдвинулся с места.

Кролик тем временем все бегал и бегал от Гиппопотама к Слону, от Слона к Гиппопотаму, подзадоривая то того, то другого: вот, мол, какой я сильный! А ты такой большой и не можешь сдвинуть меня с места. Слон и Гиппопотам просто из себя выходили, стараясь перетянуть Кролика. Но в конце концов они свалились на землю от усталости и признали великую силу Кролика.

Мангуста, Крыса и Горлица

сказка народа зонго

У Мангусты была норка у подножья высокого дерева. А в дупле этого дерева жила Крыса.

Когда Мангуста и Крыса сидели в своих норках, прилетела Горлица, села на ветку и принялась громко петь, так как ничего другого она делать не умела.

Мангуста, опасаясь, что громкая песня Горлицы привлечет внимание какого-нибудь охотника и тот обнаружит ее норку, тихонько попросила Крысу влезть по стволу наверх и утихомирить Горлицу. А то на ее голос, чего доброго, явится охотник.

Но Крыса ответила, что Горлица сидит очень высоко и до нее трудно добраться. Да если она и скажет Горлице, чтобы та замолчала, разве птица послушается!

И действительно, на громкое пение явился охотник. Увидав на ветке птицу, он пустил в нее стрелу, и Горлица упала прямо в дупло, в котором сидела Крыса. Крыса со страху выскочила из дупла и побежала в норку к Мангусте. Но Мангуста сердито сказала ей:

— Нет, не пущу! Разве я не просила тебя уговорить глупую птицу замолчать, потому что громкое пение ее может погубить нас? Видишь, к чему привела твоя беспечность! Вот так из-за беспечности одного часто страдают многие.

Сказка про Ша-Шипо, провалившегося в пещеру

сказка, созданная в районе Габела — Амбоин

В тех местах, где вождем был Лапунди, жил-был один человек по имени Ша-Шипо. Он так любил охоту, что ничем другим не хотел заниматься. Сколько жена его ни ругала, сколько ни уговаривала взяться за какие-нибудь другие дела, он и слушать ее не хотел. Каждый день поднимался рано-рано и отправлялся на охоту.

Как-то раз направился он вместе со своими собаками к холмам Лонды, где было множество диких кроликов.

Когда он добрался до холмов, собаки, увидав кроликов, бросились преследовать их. Вскоре они скрылись в глубоком ущелье. Охотник Ша-Шипо ждал-ждал их, но так и не дождался. Тогда он решил не терять время и обследовать вот хотя бы эту нору, узнать, глубока ли она. Сел он на землю, опустил ноги в отверстие и — провалился.

Выскочили собаки из ущелья, забегали в поисках хозяина, отыскали его и стали лаять, взывая о помощи.

Сыновья охотника, забеспокоившись, почему их отец так долго не возвращается, отправились на его поиски. Еще не дойдя до холмов, услышали они лай собак. Побежали туда и увидели, как собаки, жалобно скуля, бегают вокруг норы. Заглянули внутрь и разглядели во мраке неподвижное тело своего отца. Они подумали, что он мертв, и стали громко плакать.

Но охотник вовсе не был мертв, он просто спал. Услышав плач сыновей, он проснулся и заговорил с ними. Тогда сыновья, успокоившись, начали думать, как бы вытащить отца. Думали они, думали, но ничего не придумали. Они наверху суетились, а отец по-прежнему оставался в норе.

Тогда, наконец, решили позвать кого-нибудь из мудрых стариков. Но самый мудрый человек только посоветовал бросить в нору еду, чтобы Ша-Шипо не умер с голоду.

Когда сыновья рассказали матери о том, что произошло с отцом, она махнула сердито рукой:

— Может быть, теперь перестанет ходить на охоту. Может быть, будет работать по дому.

Прошел день, прошел второй. Все думали и думали о том, как бы вытащить охотника из норы, как бы он там не умер. Каждый день бросали ему еду.

Наконец нашелся один умный человек — юноша по имени Кариало, который придумал, как вытащить охотника живым и невредимым. Надо, сказал он, чтобы люди по очереди, один за другим, подходили к поре и сбрасывали туда камни. И все последовали его совету. Вот по этим камням охотник и выбрался наружу.

Все радовались. Только один человек не радовался. Но когда Ша-Шипо поклялся, что больше никогда не пойдет на охоту, тогда и жена обрадовалась и щедро напоила пальмовым вином всех, кто спасал ее мужа. А вечером в селении люди танцевали батуке в честь спасения охотника Ша-Шипо.

Лиса и Куропатка

сказка народа балунда

Лиса и Куропатка решили сжечь траву, чтобы наловить мышей.

Куропатка сказала Лисе:

— Давай сделаем так: ты вон там спрячешься в зарослях травы, а я подожгу ее с другого края.

Лиса нашла в зарослях травы глубокую яму и спряталась в ней. Куропатка подожгла траву и, когда огонь погас, спросила:

— Лисица, где ты? Тебя не обжег огонь?

— Нет, — ответила Лиса.

Потом Лиса сказала Куропатке:

— Теперь пойдем в другое место, и я буду поджигать траву, а ты спрячешься.

Куропатка спряталась в густой траве.

Лиса подожгла траву с одной стороны и спросила:

— Куропатка, тебе не жарко?

— Нет, подруга, — ответила Куропатка.

Тогда Лиса побежала, подожгла траву вокруг и спросила:

— Куропатка, тебе не жарко?

Но Куропатка молчала. Она зажарилась в огне.

Тогда Лиса схватила ее, сунула в мешок и понесла к себе домой.

Народные сказки из сборника "Мисосо" ("Истории")

Кималауэзо

Один человек родом из города Амбаки, занимавшийся торговлей циновок, которые сам мастерил, забрел в места, далекие от его родины. За все время, что он пробыл в чужих краях, ему ни разу не довелось встретить беременную женщину и услыхать голос ребенка.

Он так этому удивлялся, что однажды обратился к местному жителю с вопросом:

— Почему я в ваших краях ни разу не встретил беременной женщины и ни разу не слышал детского плача? Ведь у вас есть жены... Неужели все они бесплодны?

О пришельце, продающем циновки, жители этой местности стали говорить:

— Наверное, он колдун и знает какое-нибудь средство против бесплодия...

И как-то пошли к своему вождю Кималауэзо.

— Да, наверное, этот человек колдун, — решил вождь Кималауэзо. — Позовите его ко мне. Хочу поговорить с ним.

Продавец циновок, узнав, что вождь велит явиться к нему, страшно перепугался. "Что я такое натворил?" — думал он. Но все-таки пошел.

— Слушай, пришелец, ты удивляешься, почему у нас нет беременных женщин и плачущих детей... Уж не колдун ли ты? — спросил его Кималауэзо.

— Да нет, никакой я не колдун... Просто так спросил человека. Но в тех местах, откуда я родом, есть старуха, которая может сделать так, чтобы женщины рожали детей...

Тогда вождь сказал:

— Послушай, человек, когда ты решишь вернуться к себе домой, предупреди меня об этом. Слышал? Смотри же! Не забудь! Ведь моя жена тоже не может родить.

И продавец циновок обещал вождю исполнить его просьбу.

И вот, когда торговец циновками собрался в родную Амбаку, вождь послал с ним своих четырех старейшин — Тандалу, Боле, Зенгеле и Гангу Боле, чтобы они посоветовались с мудрой старухой.

В Амбаке продавец циновок повел старейшин к колдунье. Выслушав просьбу вождя, который очень горевал, оттого что жена его не может родить, колдунья заверила пришельцев, что сможет вылечить несчастную женщину от бесплодия.

— Я приготовлю для нее лекарство, и вы возьмете его с собой, — сказала старуха.

В лесу, на берегу озера, она наполнила волшебной водой и лекарствами пять калебасов. Передавая их посланцам Кималауэзо, колдунья наказывала:

— Передайте вашему вождю, чтобы его жена в течение девяти дней пила снадобье из одного калебаса. А когда кончится снадобье, пусть вождь ставит возле своего ложа этот пустой калебас. И так надо делать каждый раз, пока не кончится волшебная вода во всех калебасах. И будет у них столько детей, сколько калебасов опустошит женщина.

Посланцы отправились в обратный путь. По дороге один из них задумался: "Если мы отдадим вождю все калебасы, его жена родит пятерых детей... А наши жены?"

Он сказал об этом своим спутникам, и они, посовещавшись, решили отдать вождю только один калебас, а остальные взят себе.

Не прошло и месяца, как люди стали шептаться:

— Эге! Слышали? А жена-то вождя, кажется, беременна...

— А жена Боле тоже беременна... Слышали об этом?

— И жена Тандалы...

— И Зенгеле тоже.

— Да и жена Гангу Боле...

— Эге-ге... Но почему же только эти пять женщин беременны?

Все пять женщин родили в один и тот же день. Все пять родили мальчиков. Очень красивых. И особенно красивым родился сын вождя.

Но новорожденные мальчики плакали, плакали, все время плакали, днем и ночью не умолкая. И никто не мог понять, что с ними.

Тогда матери позвали колдуна и очень удивились, когда тот сказал им, что все мальчики — родные братья. И он сказал еще, что мальчики не будут плакать только в том случае, если они будут жить все вместе и постоянно видеть друг друга.

И матери стали носить своих сыновей из одной хижины в другую. Один день мальчики проводили у одной матери, другой день — у другой, третий день — у третьей, потом у четвертой, у пятой. И все повторялось сначала. Так продолжалось целый год. А когда дети научились ходить, они уже сами переходили из дома в дом.

Все пять мальчиков носили имя Лау, к которому прибавляли имена их отцов. Росли они вместе и жили дружно. Куда шел один — туда шли и остальные. Все они были необыкновенно красивы, но краше всех был Лау Кималауэзо, сын вождя. Он был так пригож, что не только женщины восхищались им, но даже сердца мужчин наполнялись восторгом при виде его.

Но вот у Лау Кималауэзо умерла мать. А в это время слух о его красоте дошел до правителя Анголы. И отправил он гонца к вождю Кималауэзо с просьбой прислать к нему своего сына: захотел правитель Анголы посмотреть на юношу. Но вождь Кималауэзо оставил просьбу повелителя Анголы без внимания. Снова направил тот посланцев к вождю Кималауэзо, и снова вождь ничего не ответил. Тогда правитель Анголы рассердился и в третий раз послал гонцов с угрозой: или вождь Кималауэзо пришлет к нему своего сына, или против него он пошлет свое войско.

И тогда Лау решил отправиться к правителю Анголы.

— Отец мой, — сказал он, — отпусти меня. А то он начнет войну против нас. Отпусти. А чтобы ты не тосковал по мне, я сделаю из дерева свое изображение. Затоскуешь, посмотришь на мое изображение — и тоски как не бывало.

Отец согласился, и Лау отправился в лес, на поиски дерева, из которого можно было сделать свое изображение. А чтобы сделать изображение, которое бы как две капли воды было похоже на него, Лау пришлось подолгу смотреть на себя в зеркало. Юноша обладал волшебной силой и потому смог передать деревянному изображению все свои свойства — и как он смотрит, и как разговаривает, и как смеется, как ест... И это деревянное изображение поставил в священной хижине, рядом с хижиной, в которой жил сам.

Рано утром Лау отправился в Луанду в сопровождении огромной свиты. Его несли на носилках. Но в первом же селении, через которое проходили Лау и его люди, народ взял носилки с юношей и на руках донес до следующего селения. Потом жители этого селения донесли Лау до следующего. Таким образом он добрался до самой Луанды, где его уже ждал правитель Анголы.

Лау очень понравился правителю. И правитель решил стать крестным отцом Лау. Об этом он и сообщил отцу Лау, вождю Кималауэзо. И вождь согласился.

Но вот настало время, когда вождь Кималауэзо почувствовал себя очень одиноким, несмотря на то что в священной хижине стояло изображение его сына, и решил жениться второй раз.

Однажды его новая жена встретила четырех братьев Лау. Пораженная их красотой, она воскликнула:

— Здесь есть такие прекрасные юноши, а я стала женой старика!

— Ты говоришь, что эти юноши прекрасны... Но что сказала бы ты, если бы увидела сына вождя, — сказала одна женщина, знавшая сына вождя.

— Разве у моего мужа есть сын?

— Есть. И какой красивый!

— Но муж никогда не говорил мне об этом! Где же этот сын?

— Он в Луанде. Живет у правителя Анголы. Но если ты хочешь посмотреть, какой сын у твоего мужа, то, когда твой муж уедет, войди вот в эту запертую сейчас хижину, и там ты увидишь изображение сына.

И как-то раз, когда подвернулся случай, жена вождя открыла дверь в хижину, которую муж обычно держал запертой, и увидела изображение необыкновенного юноши. И глубокая тоска вкралась в сердце женщины. Такая тоска и беспокойство, что руки ее теперь уже ни к чему не лежали, и думать, кроме как о нем, она ни о чем не могла.

— Почему ты теперь не такая, как прежде? Все ты забываешь. Обо всем тебе надо напоминать... И делать ты ничего не делаешь... Что с тобой? — спросил ее вождь.

— Обижена я на тебя, — сказала жена. — Почему ты скрыл от меня, что у тебя есть сын?

— Ничего я не скрывал от тебя. Мой сын давно уже живет в Луанде, и воспитывает его сам правитель Анголы. Вот поэтому-то я и не говорил ничего о нем. Но если ты хочешь посмотреть на него, я попрошу правителя отпустить моего сына к нам в гости...

— Неужели же твоему сыну правитель Анголы дороже, чем ты, его отец? Сейчас же пошли за ним. У твоих ног, вот где он должен быть.

— Да как же я могу вернуть сына к себе, если сам правитель воспитывает его? Нет! Это невозможно.

— Что ж, тогда я ухожу от тебя! — заявила жена вождя. И еще долго спорила с мужем, доказывая ему, что пасынок должен жить с ними вместе.

Не дождавшись приезда юноши, женщина, не в силах справиться со своей страстью, тайком от мужа передала пасынку через надежного человека слова о своей любви.

Она все время думала о нем и только о нем. Ей повсюду виделся только он. Она воображала, как он просыпается утром и как она стоит перед ним на коленях, как он ест, а она стоит перед ним на коленях, как он собирается уходить куда-нибудь и она стоит перед ним на коленях.

Лау был в ту пору уже женат, и потому, может быть, чувства мачехи его совсем не тронули. В его душе не зашевелилась жалость к обезумевшей от любви женщине, и никто не узнал об этом — ни вождь, ни крестный юноши — правитель Анголы.

А мачеха продолжала настаивать на том, чтобы вождь вызвал к себе своего сына. И наконец Кималауэзо, набравшись мужества, обратился к правителю с просьбой разрешить его сыну провести с ним несколько дней. О просьбе отца сказали Лау. Но Лау ответил, что сейчас никак не может поехать к отцу, потому что занят важными делами.

Узнав об этом, мачеха вконец разъярилась. Нет, слишком равнодушно, должно быть, отец просил сына приехать, раз тот отказался побывать дома. И опять вождь послал в Луанду свою просьбу прислать к нему сына. Тогда Лау собрался в путь.

Теперь Лау с такими же почестями возвращался в родной дом. Народ сопровождал носилки Лау от первого до последнего селения. Но как раз накануне его прибытия вождь Кималауэзо должен был отправиться на войну. И, уезжая, он отдал распоряжение, как должны принять его сына. Посланные им люди встретили юношу на границе владений вождя Кималауэзо.

Для торжественного ужина мачеха, нарушив обычай, запрещающий в отсутствие мужа убивать какое-либо животное, велела зарезать козу. Когда козу зарезали, Лау незаметно для всех спрятал сердце и печень животного. Несмотря на то что Лау был воспитан в Луанде, юноша все еще уважал обычаи своей земли.

На следующий день мачеха велела заколоть поросенка. Лау снова спрятал его внутренности. И на третий день, и на четвертый все повторилось. А через несколько дней четыре брата Лау решили прийти к нему в гости. Мачеха, которая развлекала пасынка пиршествами с первого дня его приезда, присутствовала и при встрече братьев. И вот на этом пиршестве она вдруг притворилась, будто в ногу ее вонзилась колючка. Четыре брата наклонились, стали рассматривать ногу, но ничего не увидели. Только когда пасынок наклонился к мачехе, та сделала вид, что он снял боль.

На следующий день мачеха притворилась, что заболела. Лау послал ей лекарство. Но она сказала, что ей может помочь только сам пасынок, если придет к ней.

Четыре брата уговорили Лау пойти к больной. А когда он вошел, женщина схватила нож и стала наносить себе раны.

— А... вот ты зачем пришел! Убить меня! — кричала она все громче и громче. — Зарезать...

Но никто не слышал этих криков. Никто не пришел на них. А через несколько дней, когда вернулся вождь, мачеха показала ему раны на своем теле.

— Ты меня спрашиваешь, кто это сделал? — кричала она. — Твой сын, твой сын!

Вождь позвал к себе Лау и спросил его, как посмел он поднять руку на свою мачеху. Но юноша молчал — он не отрицал своей вины и не оправдывался.

Тогда наутро вождь Кималауэзо велел трубить в рога: созвать совет старейшин.

— Что это случилось? Вождь наш только вчера вернулся, а сегодня уже созывает старейшин? — удивлялись люди, слыша знакомые звуки.

И старейшины явились к хижине вождя.

— Я созвал вас для того, чтобы поведать о неприятном событии. Но прежде созовите вождей соседних стран и народ наш, — приказал вождь Кималауэзо.

На следующий день под большим деревом возле хижины Кималауэзо собралось множество вождей, старейшин и простого люду.

— Слушайте, что я вам скажу, — начал вождь Кималауэзо. — Когда мой сын вернулся из Луанды, я был на войне. Когда я вернулся с войны, жена пожаловалась мне на сына. Она сказала, что он пытался убить ее, и показала мне множество ножевых ран. Я позвал сына и спросил его, за что он хотел убить свою мачеху. Но он не ответил мне. Я много раз его спрашивал. И он все время молчал. Теперь я хочу судить его.

Один из старейшин спросил Лау:

— Почему ты так жестоко обошелся со своей мачехой? Может быть, она тебя оскорбила?

Лау молчал.

— Говори, за что ты хотел убить женщину, жену твоего отца?

Лау молчал.

— Почему ты не отвечаешь? Ведь ты совершил великое преступление, и мы будем судить тебя!

Но Лау молчал.

Тогда загремели барабаны, женщины с маленькими топориками в руках начали танец смерти. Они будто наносили этими топориками удары по голове преступника и восклицали: "Мы покараем, мы покараем Лау, сына Кималауэзо!"

Но вот, когда на мгновение воцарилась тишина, один из братьев Лау вдруг выступил вперед:

— Скажите вы, вожди и старейшины, знаете ли вы, кто повинен в смерти Засамбе?

— Это ты знаешь, — ответили хором вожди и старейшины.

И брат Лау сказал:

— Слушайте, люди!

— Мы слушаем, слушаем, — раздалось вокруг.

И брат Лау поведал такую историю:

— Жили-были два брата, похожие друг на друга как две капли воды. Старшего звали Мусамбе, а младшего — Засамбе. Став мужчинами, они женились и расстались. Теперь один из них со своими тремя женами жил в одном селении, другой со своими тремя женами — в другом.

Однажды оба в одно время подумали:

"Что-то давно я не видел своего брата. Завтра пойду навещу его..."

И на следующее утро оба одновременно отправились в путь. Но по дороге они не встретились, потому что пошли разными путями. Старший брат пошел в дом младшего, а младший отправился в дом старшего. И жены встретили их очень неприветливо.

— Что это ты так скоро вернулся? — говорили они. — Мы только успели "прощай" сказать, а ты уже со своими приветствиями навязываешься.

Напрасно гость пытался объяснить, что он брат мужа.

Мусамбе попросил у жен брата скамеечку — хотел сесть, отдохнуть...

— Иди, сам возьми! Разве ты не знаешь, где она?

Засамбе попросил воды.

— Возьми сам... Разве ты не знаешь, где кувшин?

И оба брата, так и не сумев объяснить злым женам, что произошло, решили вернуться обратно. На этот раз они встретились на дороге и каждый рассказал другому о том, что произошло с ним в доме брата.

Все обсудив, они разошлись в разные стороны. И вдруг страшное подозрение закралось в душу Мусамбе:

— Что же все-таки мой брат делал в моем доме? Не спал ли он с моими женами?

И, объятый ревностью, он обернулся и выстрелил. Засамбе только успел вскрикнуть:

— Айюе, я умираю!

Раскаяние охватило брата, и он бросился к Засамбе с криком "Брат мой, брат мой!", но все было кончено. Брат умер. И тогда Мусамбе спрятал труп в кустарнике.

— Что случилось с моим братом? Я нашел его мертвым на дороге. Если бы вы встретили Засамбе приветливо, то он дождался бы меня, — так сказал он, придя домой, своим женам. И вместе с ними отправился сообщить о смерти брата его вдовам.

И рассказчик заключил:

— Так кто же виноват в смерти Засамбе? Разве не женщины?

— Ты верно говоришь! Верно! — одобрили люди.

— Тогда перенесем суд на завтра, — решили все.

На следующий день к Лау обратились с тем же вопросом:

— Объясни нам, за что ты хотел зарезать свою мачеху? Не бойся, говори правду!

Но Лау по-прежнему молчал. И снова гремели барабаны, и снова женщины исполняли танец смерти, сопровождая его восклицаниями: "Мы покараем, мы покараем Лау, сына Кималауэзо!"

И тут выступил вперед второй брат.

— Слушайте, вожди и старейшины, знаете ли вы, кто виноват в смерти охотника? — спросил он.

И старейшины ответили:

— Это ты знаешь.

И второй брат Лау сказал:

— Слушайте, люди!

— Мы слушаем, — ответили все.

И второй брат Лау поведал такую историю:

— Жили-были муж и жена. Муж был умелым охотником. С охоты он возвращался обычно не с одним убитым зверем, а с двумя или тремя, а то и больше, и, чтобы перетащить добычу в дом, ему приходилось звать на помощь всю семью, всех родственников. А потом все вместе они ели убитых животных.

Но вот умер один из родственников охотника. А вслед за ним вскоре умерли и остальные, кроме старого дяди.

Опечаленный охотник перестал ходить на охоту. Разве под силу ему было одному уносить домой всю добычу? Ведь он убивал обычно не одного зверя, а двух, трех, четырех, и даже больше.

И тогда решил он заняться рыбной ловлей. Но река обмелела, и рыба пропала.

— Теперь мы умрем с голоду, — сказала жена. И спросила: — А может, ты опять начнешь охотиться?

— Айюе! Как я могу идти на охоту — ведь я убиваю обычно не одного зверя, а несколько. Кто теперь мне поможет носить добычу домой? Все наши родственники умерли.

— А ты убей только одного... Тогда ты сам сможешь его донести.

— Ты думаешь, что настоящий охотник может спокойно смотреть, как дикие животные бегают вокруг? Нет, это невозможно...

Но женщина так приставала к мужу, что он в конце концов согласился.

Как и прежде, он пошел на охоту с тремя своими собаками — Уии, Гунзой и Кабилой. В этот раз он убил только одну антилопу и сам притащил ее домой.

В следующий раз он тоже убил одну антилопу. Но в третий раз ему попались две большие антилопы, и он их обеих убил. Не зная, как перетащить добычу домой, он стоял возле убитых животных и ворчал: ...