Все права на текст принадлежат автору: Народные сказки, Автор неизвестен -- Народные сказки.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Сказки народов Сибири, Средней Азии и Казахстана Народные сказки
Автор неизвестен -- Народные сказки

Сказки народов Сибири, Средней Азии и Казахстана (Том 10 из серии "сказки народов мира в 10 томах")

Редакционный совет издания «СКАЗКИ НАРОДОВ МИРА»

Аникин В. П., Никулин Н. И.,

Ващенко А. В., Путилов Б. Н.,

Кор-оглы X. Г., Рифтин Б. Л.,

Михалков С. В., Шатунова Т. М.,

Налепин А. Л.


Научный руководитель издания В. П. АНИКИН

© А. И. Алиева. Составление» вступительная статья в словарь, 1995

© Б. А. Диодоров. Оформление серии, 1995

© В. А. Тогобицкий. Оформление тома, 1995

© Б. В. Попкова. Иллюстрации, 1995


ISBN 5-08-001848-8

ISBN 5-08-003552-8



Увлекательное путешествие


Дорогой друг, в этой книге представлены сказки разных народов Сибири и Дальнего Востока, Средней Азии и Казахстана.

Такое объединение не случайно.

Народы, населяющие Сибирь, Крайний Север и Дальний Восток с одной стороны и Среднюю Азию и Казахстан с другой, объединяет географическая близость, сходство или общность исторических судеб, экономического и культурного развития, во многих случаях родство языков, сходство духовной культуры.

Значительное место в книге отведено сказкам многочисленных народов Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера. В Южной Сибири — это буря́ты, яку́ты, алта́йцы, хака́сы, туви́нцы, западно-сибирские татары, шо́рцы, тофа́лары.

Все эти народы говорят на разных языках — преимущественно тюркских или монгольских.

В Северной Сибири и на Дальнем Востоке живут ха́нты и ма́нси, не́нцы, нганаса́ны, э́нцы, сельку́пы, ке́ты, эве́нки, долга́не, эве́ны, негида́льцы, нана́йцы, у́льчи, удэге́йцы, оро́чи, оро́ки, ни́вхи, юкаги́ры, чу́кчи, эскимо́сы, коря́ки, ительме́ны, алеу́ты. Некоторые из этих народов насчитывают по нескольку тысяч, численность других не превышает и одной тысячи человек.

Народы эти говорят на тунгу́со-маньчжу́рских, самоди́йских и уго́рских языках.

Языки разных народов Сибири и Дальнего Востока значительно различаются между собой. Так, нивхский и юкагирский языки не имеют ничего общего ни между собой, ни с языками чукчей, коряков, ительменов.

Существенно различаются история и культура народов Южной Сибири, Крайнего Севера и Дальнего Востока.

Малочисленные коренные народности Северной Сибири и Дальнего Востока, разделенные огромными труднопроходимыми пространствами тайги и тундры, жили в суровых климатических и бытовых условиях. С древнейших времен и до начала XX века их основными занятиями были рыболовство и охота на различных зверей и животных — морских и тундровых. Значительные перемены в жизнь народов Севера принесло приручение дикого оленя, возникновение оленеводства.

Занятия охотой, рыболовством, собиранием съедобных и лекарственных трав, растений развили у народов Севера веру в силы природы и даже преклонение перед ними.

Восхищением природными силами проникнута вся духовная жизнь народов Севера, и прежде всего их религиозные представления, широко отразившиеся в народных сказках.

Таковы представления о «верхнем» и «нижнем» мире (герой чукотской сказки «Белая яранга» отправляется в верхнюю тундру добывать себе жену), о «хозяевах» стихий (хозяине ветров — в ненецкой сказке «Хозяин ветров», сыне Грома — в долганской сказке «Песенный человек», о хозяине тайги в нанайской сказке «Храбрый Мэргэ́н» и др.).

Особое место в сказках северных народов занимают шаманы. Здесь, как и в народных представлениях, они характеризуются как люди, наделенные сверхъестественной способностью вступать в общение с различными духами и благодаря этому совершать невероятное. Суеверный страх перед силой шамана, способного отправляться в царство духов, общаться с ними и возвращаться обратно, который испытывали многие, широко отразился в сказках народов Севера.

Убедительное подтверждение этому мы находим в нганасанском «Сказании о старике шамане, его сыновьях и о Чин-чи́ре шитолицем».

Восхищение таинственной природой Севера отразилось и в изобразительном искусстве северных народов. Изумительны по своей красоте и совершенству работы северных мастериц — прежде всего аппликация на одежде, шитье, вышивка подшейным оленьим волосом (специалисты считают такую вышивку одним из архаичных способов создания орнамента), шитье бисером, вышивка шелком, аппликации из кусочков ткани, шкуры, кожи.

Особое развитие получила такая область прикладного изобразительного искусства, как резьба по моржовому клыку, мамонтовой кости, металлу, инкрустация металлом на трубках, огнивах, на деталях оленьей упряжи, сделанных из кости, орнаментация берестяной и деревянной посуды.

Но наиболее яркое отражение восхищения природой, стремление понять многие ее явления, объяснить их происхождение мы находим в замечательных сказках народов Севера. Конечно же, в них выразительно описаны жизнь, быт, обычаи северных народов, остававшиеся неизмененными на протяжении многих веков. Незабываемы описания того, как сказочные герои охотятся на морского зверя или дикого оленя, ловят рыбу (что в условиях Севера — дело совсем не легкое и далеко не безопасное), а женщины ведут необычное для европейского читателя домашнее хозяйство: готовят пищу, выделывают шкуры добытых мужчинами животных, шьют из них одежду.

В сказках северных народов мы находим стремление по-своему объяснить происхождение многих бытовых явлений (например, того, как люди научились добывать огонь — в сказке «Как птицы огонь добывали»), но прежде всего особенных свойств разных птиц, зверей и животных.

Но наиболее многочисленны и художественно убедительны у народов Севера сказки, в которых говорится о происхождении и особенностях разных зверей, животных и птиц (хантыйская сказка «Лиса и медведь», эвенская «Кукушка», эскимосская «Как ворон и сова друг друга разукрасили», мансийская «Зайчик» и другие).

Конечно же, у народов Севера бытуют и волшебные, и бытовые сказки, но неповторимое своеобразие сказочному эпосу народов Крайнего Севера и Дальнего Востока придают именно эти древнейшие произведения их устной народной поэзии.

Читатель этой книги обратит внимание на то, что сказки народов Южной Сибири значительно отличаются от сказок народов Крайнего Севера и Дальнего Востока. Это не случайно и имеет историческое объяснение.

Южная Сибирь, заселенная людьми уже в эпоху верхнего палеолита, была областью древнего скотоводства и земледелия. В последующем своем развитии она входила составной частью в различные государственно-политические временные объединения тюркских и монгольских племен и не без их влияния стала областью сравнительно высокой древней культуры.

Северная Сибирь имела постоянные многовековые хозяйственные и культурные связи с южными областями Сибири, а через их посредство — с древними цивилизациями не только Востока, но и Запада. В Китае, Индии и Средней Азии много веков назад славились драгоценные северные меха.

Население Западной Сибири имело несомненные связи и с Восточной Европой. Походы Чингисхана, тюркский кагана́т, движение гуннов оказали отраженное влияние на этнические перемещения народов Сибири, на развитие их культуры, прежде всего их устной народной поэзии, где сказки занимают одно из центральных мест. Вместе с тем сказки народов Южной Сибири — алтайцев, бурят, тувинцев, хакасов, шорцев, якутов, — созданные в глубине веков, сохранили тесные связи с различными древними ритуалами и представлениями. Так, например, в давние времена алтайцы исполняли сказки только зимой — вечером или ночью. Дело в том, что они, как и другие тюркоязычные народы Сибири, считали, что в середине января мир распадается на старую и новую части. И вот для того чтобы противостоять зимней спячке, разгулу «нечистой» силы в трудную зимнюю пору и приготовиться к новой жизни, которая должна прийти с наступлением весны, люди и рассказывали сказки.

Со временем, с постепенной утратой этих представлений, алтайцы стали рассказывать сказки не только долгими зимними ночами, но и в любое другое время года, и не только с ритуальной, но и развлекательной целью.

Сказки народов Сибири были связаны и с почитанием «хозяина Алтая» — духа гор, которому дважды в год делали жертвоприношение. Хакасские, тувинские и шорские охотники верили, что сказки оказывают магическое влияние на хозяина гор: за хорошую сказку он может послать охотнику богатую добычу.

В процессе длительного бытования сказки народов Сибири отразили не только древнейшие представления. Каждая эпоха в истории этих народов оставила в них свой отпечаток, и внимательный читатель, прочитав эти сказки, словно побывает у них в гостях и обретет новых и очень интересных друзей.

Значительное место в книге занимают сказки народов Средней Азии и Казахстана, прежде входивших в Советский Союз, а теперь населяющих независимые государства — Казахстан, Таджикистан, Узбекистан, Кыргызстан, Туркменистан.

Республики Средней Азии и Казахстан расположены на обширной территории, которая протянулась от берегов Волги и Каспийского моря на западе до Китая на востоке, от Западной Сибири на севере до Афганистана и Ирана на юге. На их территории проживает ряд народов — узбе́ки, каза́хи, таджи́ки, туркме́ны, кирги́зы, каракалпа́ки, уйгу́ры, дунга́не, коре́йцы, тата́ры, русские, украинцы, белорусы, немцы. Более половины населения Средней Азии и Казахстана — узбеки, казахи, киргизы, каракалпаки, туркмены, уйгуры, татары и др. относится к тюркской группе алтайской семьи языков, то есть являются тюркоязычными. Другая значительная часть населения говорит на иранских языках — это прежде всего таджики, а также белу́джи, ку́рды, пе́рсы.

Средняя Азия и Казахстан — один из древнейших центров мировой цивилизации: ученые-археологи, историки, этнографы установили, что уже более пяти тысячелетий назад здесь, как и в странах древневосточной цивилизации Передней Азии, было орошаемое земледелие. Во 2-м тысячелетии до нашей эры — в эпоху бронзы — население Средней Азии и Казахстана было знакомо с ирригацией, а в середине 1-го тысячелетия до нашей эры здесь существовали могущественные государства, где процветали науки, искусство, литература.

На протяжении своей многовековой истории народы Средней Азии и Казахстана создали богатую и самобытную культуру, значительной и органической частью которой является устная народная поэзия — фольклор.

Одно из значительных мест в фольклоре и этих народов занимают сказки. Понятно, что в пределах одной книги невозможно представить все наиболее характерные типы сказок народов этого региона, но составитель книги старался отобрать самые выразительные образцы.

Как и в фольклоре других народов, здесь должны быть выделены сказки трех основных типов — животные, волшебные, бытовые.

Если сказки о животных имеют много общего со сказками ряда других народов (они сходны с анекдотами краткостью формы и выразительностью диалогов, в них центральными персонажами бывают, как правило, звери и животные, реже фигурируют и люди), то волшебные сказки отличает ряд специфических черт. Прежде всего это обусловлено многовековыми культурными связями народов Средней Азии и Казахстана, с одной стороны, между собою, а с другой — с мифологией и фольклором иранцев и арабов. Вот почему в сказках казахов, таджиков, киргизов, туркмен и других народов фигурируют очень похожие герои, совершающие сходные подвиги или просто поступки. Герою сказки нередко помогает сказочная птица Симу́рг или птица Зумру́д, он отправляется на поиски необыкновенной девушки-красавицы — пе́ри и вступает в борьбу с дэвами или драконами, которых, конечно же, обязательно побеждает.

Все эти персонажи пришли в узбекскую, туркменскую или казахскую сказку из персидской или арабской.

Одни из них, например пери или дэвы, изменили свой облик, обрели некоторые специфические туркменские, казахские или таджикские черты, другие (птица Симург) сохранили и свой облик, и свою роль в сказочном действии.

Но определяющими в формировании своеобразия сказок народов Средней Азии и Казахстана стали собственные мифологические и сказочные традиции этих народов, их этические и эстетические представления. В них широко отразились быт, нравы, обычаи узбеков и казахов, таджиков и туркмен, дунган и уйгуров.

Дорогой друг, прочитав эту книгу, ты совершишь увлекательное путешествие к разным народам, таким не похожим между собою по своим историческим судьбам, языку, культуре, чертам характера и вместе с тем очень сходным в утверждении в жизни торжества правды, добра, справедливости на земле.

Доброго тебе пути!

А. И. Алиева


СТАРУШКА БАЙБЯРИКЯН С ПЯТЬЮ КОРОВАМИ Якутская сказка

Пересказ С. Шуртакова


ила-была маленькая старушка Байбярикян. Все ее богатство состояло из пяти дойных коров, и соседи ее так и звали: «Старушка Байбярикян с пятью коровами». Коровы поили ее молоком, давали ей масло и сметану. Тем старушка и жила.

Однажды летним утром пошла старушка Байбярикян в поле проведать своих коров. На поле она увидела необыкновенную хвощ-травинку с пятью отростками. Старушка Байбярикян бережно, не сломав ни одного отростка, не повредив ни одного корешка, выкопала хвощину, принесла в юрту и положила под одеяло на подушку.

Пришло время доить коров. Старушка Байбярикян вышла из ю́рты, взяла подойник. Но только первые струйки молока зазвенели о дно подойника — в юрте зазвенели колокольчики-бубенчики и раздался стук упавшего наперстка. Пролив молоко, старушка поспешила в юрту. Прибежала, посмотрела: все как было, все на своем месте — на подушке хвощинка лежит, трава травою.

Опять вышла старушка Байбярикян к своим коровам, опять взялась за подойник. И опять: только ударились о дно подойника первые струйки молока — зазвенели в юрте колокольчики-бубенчики, а следом раздался звон упавшей иголки. Кинулась старушка в юрту, опрокинув второпях подойник, открыла дверь, видит — лежит хвощинка на подушке, трава травою. «Что за диво? — думает старушка. — Раздаются какие-то звоны, словно бы лишь для того, чтобы я проливала молоко».

В третий раз принялась старушка Байбярикян доить своих коров. Снова зазвенели в юрте колокольчики-бубенчики и раздался стук упавших ножниц. Опрокинув в спешке подойник, вбежала старушка в дом и видит: сидит на постели девушка невиданной красоты — на белом лице драгоценными камнями глаза сияют, а брови над ними как два черных соболя.

Это хвощинка превратилась в такую девушку. Обрадовалась Байбярикян, обнимает ее, дочерью своей называет.

Стала девушка жить вместе с маленькой старушкой Байбярикян и ее пятью коровами. Ухаживала за коровами, помогала по дому. Долго они так жили.

Однажды молодой охотник Харжи́т-Берге́н отправился на охоту в тайгу.

Увидел он серую белку, прицелился в нее, выстрелил — не попал. Вскочила белка на елку, с елки на березу перепрыгнула, с березы — на лиственницу: лес велик, всяких деревьев в нем много. Целый день с раннего утра до заката солнца гнался Харжит-Берген за белкой, но сколько ни стрелял — все мимо. Дивился и досадовал на себя молодой охотник. Выходит, зря ему такое имя дали. Берген значит «меткий стрелок», а какой же он меткий, если обыкновенную белку подстрелить не может!

Доскакала белка до юрты старушки Байбярикян с пятью коровами и уселась на ближнюю сосну.

Подбежал Харжит-Берген к сосне и — уже в который раз! — выстрелил. Нет, опять не попал. Прошла стрела мимо и упала в дымовое отверстие юрты.

— Старуха, вынеси стрелу, отдай мне! — крикнул Харжит-Берген.

Никто ему стрелу не вынес, никто не ответил. Охотник крикнул еще раз, и опять никто на его крик не отозвался.

Рассердился, разгневался Харжит-Берген и сам вбежал в юрту.

Вбежал, увидел девушку и от ее неописуемой красоты чувств лишился. А когда очнулся, ни слова не говоря, вихрем вылетел из юрты, сел на коня и поскакал домой.

— Мой отец, моя матушка! — еще с порога возгласил он. — У маленькой старушки Байбярикян с пятью коровами, оказывается, такая красивая, такая хорошая дочка. Уговорите старушку отдать ее мне в жены!

Отец Харжит-Бергена тут же послал гонцов на девяти конях за девушкой-красавицей.

Во весь опор помчались гонцы, летящих птиц догоняли и перегоняли. Прискакали к старушке Байбярикян с пятью коровами. Зашли в юрту, увидели девушку и тоже обмерли от ее красоты. А когда очнулись, самый старший и рассудительный спросил у хозяйки:

— Старушка Байбярикян, отдай свою дочку молодому Харжит-Бергену в жены!

— Почему бы не отдать, — ответила старушка, — отдам!

Спросили у девушки: пойдет ли она?

— Пойду, — сказала девушка.

— А какой выкуп дадите? — спросила старушка Байбярикян.

— Какой потребуешь, такой и будет.

— Хорошо. Тогда наполните мое чистое поле всяким скотом. И как только это будет сделано, можете забрать девушку.

Живо пригнали на поле старушки Байбярикян столько коров и лошадей, что поля не стало видно. После этого ловко и проворно одели и нарядили девушку. Привели Чубарую лошадь, которая понимала человеческую речь, и взнуздали ее серебряной уздой, оседлали серебряным седлом, а к седлу серебряную плетку привесили.

Харжит-Берген взял невесту за руку, вывел из юрты, на Чубарую лошадь посадил, домой повез.

Едут они краем тайги. Видит Харжит-Берген — лисица бежит. Взыграло его охотничье сердце, говорит он невесте:

— Поскачу я в тайгу за лисицей. А ты поезжай пока одна. Вскоре дорога разделится на две: одна пойдет на восток — там будет висеть соболья шкура, другая дорога идет на запад — там увидишь шкуру медведя. На западную дорогу не сворачивай. Поезжай той, где повешена на дереве соболья шкура. Я тебя скоро догоню.

Сказал так и ускакал.

Отправилась девушка дальше одна. Едет-едет, доехала до развилки. Доехала и позабыла, что ей наказывал Харжит-Берген, — повернула на ту дорогу, где висела медвежья шкура, и приехала к большой железной юрте.

Вышла из юрты дочь восьминогого абаасы́[1], в железные одежды одетая, с одной-единственной крученой ногой, с одной-единственной крученой рукой, с одним, на середине лба, мутным глазом, с длинным черным языком, спускающимся на грудь.

Схватила она девушку, стащила с лошади. Весь красивый убор сняла с невесты, сама в него оделась и обличье ее приняла. Сделав так, села дочь абаасы на Чубарую лошадь и поехала на восток.


К якутской сказке «Старушка Байбярикян с пятью коровами».
Харжит-Берген догнал ее, когда она уже подъезжала к юрте его отца. Не догадался жених, что за невеста едет в ним рядом.

Много народу собралось встречать невесту. Девять молодцов стали с одной стороны коновязи, чтобы принять повод ее лошади. Восемь девушек стали с другой стороны, чтобы привязать тот повод к коновязи. А вышло так, что невеста сама привязала свою лошадь к обломанному сучку ивы, за который старуха скотница привязывала пестрого глупого бычка. Огорчило это встречавших юношей и девушек, хоть они и не подали виду. Да в конце концов и надо ли придавать большое значение тому, куда невеста привязала лошадь? Все ждали, что будет дальше.

Девушки между собой говорили:

— Вот вымолвит невеста слово — красные бусинки посыплются на землю. Подбирать да нанизывать их будем.

Для этого они и нитки припасли.

Молодцы думали:

«Где ступит невеста — там по ее следу соболи побегут. Стрелять их будем».

Для этого и стрелы приготовили.

А невеста слово вымолвила — лягушки посыпались, невеста шагнула — облезлые горностаи побежали.

Тут уж и все встречающие опечалились, огорчились.

От коновязи до юрты настлали зеленой травы. Взяли невесту за руку, в юрту повели. Вошла она в юрту, разожгла, по обычаю, тремя верхушками молодых лиственниц огонь в очаге. После этого начался свадебный пир.

Пили, ели, веселились. Ни жених, ни кто другой о подмене невесты не догадался.

А старушка Байбярикян вскоре после свадьбы пошла как-то на поле своих коров проведать. Пришла, видит — на знакомом месте снова выросла хвощ-трава о пяти отростках, лучше прежней. Выкопала ее старушка вместе с корнем, бережно в юрту принесла, завернула в одеяло, на подушку положила.

Пришло время доить коров. Взяла старушка подойник, вышла из юрты. Только зазвенел под молоком подойник — в юрте колокольчики-бубенчики зазвенели, ножницы со стуком на пол упали. Вбежала старушка в юрту — сидит на постели та же девушка-красавица, только еще красивей прежней.

— Как ты пришла, как здесь очутилась, дочка? — спросила Байбярикян.

— Мама, — ответила девушка, — когда Харжит-Берген повез меня из дому и увидел на опушке леса лисицу, он сказал мне: «Я поскачу в лес за лисицей, а ты поезжай по дороге, где повешена соболья шкура; на ту дорогу, где повешена медвежья шкура, не сворачивай». Забыла я его наказ, не той дорогой поехала и доехала до железной юрты. Из нее вышла дочь восьминогого абаасы, стащила меня с лошади. Весь мой убор-наряд с меня сорвала, сама в него нарядилась и мое обличье приняла. Потом села верхом на мою лошадь и поехала. Серые злые собаки схватили меня и, бездыханную, бросили в широком поле. Тут я и выросла снова хвощ-травою. Как мне теперь найти-увидеть Харжит-Бергена?

Старушка Байбярикян утешать девушку стала.

— Увидишь, встретишь, — сказала она. — А пока живи у меня любимой дочерью, как и раньше жила.

И стала девушка-хвощинка снова жить у маленькой старушки Байбярикян с пятью коровами.

Чубарая лошадь, как только узнала, что ее хозяйка ожила, пожаловалась отцу Харжит-Бергена.

— Слушай, что я тебе скажу, господин, — проговорила она. — Дочь восьминогого абаасы погубила мою хозяйку! Когда твой сын Харжит-Берген оставил невесту одну, доехала она до развилки, свернула на ту запретную дорогу, где висит медвежья шкура, и приехала к железной юрте. Из юрты выскочила дочь абаасы. Стащила с невесты весь праздничный убор-наряд и нарядилась в него сама и ее обличье приняла. И живет теперь дочь абаасы в твоей юрте, твоей невесткой стала, а моя хозяйка снова ожила, снова стала дочерью старушки Байбярикян. Возьмите ее, приведите в юрту, отдайте сыну, а не то дочь абаасы очаг ваш разрушит, погубит вас всех!

Выслушал старик слова Чубарой лошади, за голову схватился, стремглав в юрту вбежал.

Увидела его дочь абаасы. Должно быть, догадалась — почернела вся.

— Сын! — спросил старик Харжит-Бергена. — Откуда ты привез свою жену?

— Я привез дочь маленькой старушки Байбярикян с пятью коровами! — ответил Харжит-Берген.

— Какой масти была лошадь, на которой ты ее вез?

— Лошадь была Чубарая, понимающая человечью речь.

— Так вот, Чубарая лошадь сказала мне, что когда ты оставил невесту одну и она доехала до развилки, то свернула на ту дорогу, где висит медвежья шкура Приехала она к железной юрте. Из юрты выскочила дочь восьминогого абаасы, стащила с невесты весь праздничный наряд, сама в него нарядилась и ее обличье приняла. Так, обманом, к нам и приехала. Вот почему она лошадь не к разукрашенной коновязи, а к старой, корявой иве привязала… Ступай, сын, к старушке Байбярикян, упроси-умоли девушку вернуться к нам. Приведи ее во что бы то ни стало. А дочь восьминогого абаасы, как велит Чубарая лошадь, привяжи к хвосту дикого коня и выгони его в поле — пусть он размечет там ее кости. А не то погубит она всех нас — и людей, и скотину!

Услыхал это Харжит-Берген, устыдился и разгневался. Схватил коварную дочь абаасы, выволок из-за занавески, привязал к хвосту дикого коня. Умчал ее конь в широкое поле.

А потом Харжит-Берген поскакал к старушке Байбярикян с пятью коровами. Соскочил с коня, еще не доехав до коновязи, — так торопился. Увидела его старушка Байбярикян, выбежала навстречу, обрадовалась, как потерявшемуся, который нашелся, как умершему, который ожил. От коновязи до юрты постлала зеленой травы, на радостях лучшую свою корову заколола.

А девушка подошла к Харжит-Бергену, взглянула на него, заплакала:

— Зачем ты пришел ко мне? Ты дал дочери восьминогого абаасы пролить мою алую кровь, кинул меня на растерзание свирепым псам… После этого какую ты теперь жену ищешь здесь? Девушек больше, чем окуней. Ищи жену среди них. А как я могу пойти за тебя?

— Не отдавал я тебя дочери восьминогого абаасы, — сказал Харжит-Берген, — не отдавал на растерзание свирепым псам! Ты же знаешь, погнался я за лисицей, а тебе дорогу указал. Но ведь я тебе не говорил: «Ступай навстречу гибели!»

Старушка Байбярикян, глядя на молодых, прослезилась от счастья, потом смахнула слезы с обоих глаз на обе стороны, между девушкой и Харжит-Бергеном села:

— Что же это вы — отыскались, увиделись и не радуетесь? Скажу вам: опять любите друг друга, живите в дружбе. И пусть никто из вас моих слов не ослушается!

Девушка тихо сказала:

— Хорошо, не ослушаюсь тебя. Все старое забуду.

А Харжит-Берген вскочил, запрыгал от радости, заплясал, стал девушку обнимать-целовать. Начали они играть и никак не могли наиграться, стали разговаривать и никак не могли наговориться.

А потом Чубарую лошадь оседлали серебряным седлом, взнуздали серебряной уздой, покрыли серебряной попоной, навесили серебряные переметные сумы, пристегнули у седла серебряную плетку. Девушку одели-нарядили, в путь-дорогу снарядили.

Долго ли, коротко ли молодые ехали, к юрте отца Харжит-Бергена приехали.

Все родные, все девять братьев Харжит-Бергена вышли встречать невесту.

От коновязи до юрты устлали дорогу зеленой травой.

«Приедет невеста, — подумали молодцы, — ступит на землю, и по ее следам побегут соболи».

Готовили они стрелы для этого и так старательно работали, что с больших пальцев кожа сошла, а от долгого прицеливания глаза скосились на сторону.

Восемь девушек-сестер нитки сучили так, что с ладоней кожа сошла. Ждали невесту, думали: «Как явится на жениховом дворе да звонко заговорит — посыплются изо рта ее дорогие красные бусинки».

Приехал Харжит-Берген с невестой. Девушки приняли поводья их коней и привязали у коновязи. Приняли невесту на руки, спустили на землю.

Заговорила невеста — словно колокольчики-бубенчики зазвенели, посыпались красные бусинки.

Принялись девушки собирать их да на нитки нанизывать. Пошла невеста к юрте — соболи побежали по ее следам. Стали молодцы стрелять соболей.

Вошла невеста в дом, растопила очаг тремя верхушками молодых лиственниц — запылал ярко огонь и все в юрте, как солнцем, осветил.

Натянули вокруг дома ремень с девятью изгибами, привязали к нему девяносто чубарых жеребят. На правой стороне двора воткнули девять столбов и привязали к ним девять белых жеребцов. Девять белых шаманов пригласили. На левой стороне поставили восемь столбов и привязали к ним восемь быков из восьми стад.

Начали играть свадьбу. Съехались-собрались на нее гости из всех племен, из всех улу́сов[2]. Целую неделю ели, пили, веселились. Были тут певицы, были тут плясуны, были тут певцы-олонхо́суты[3], были тут борцы, были тут бегуны и прыгуны…

Кончился пир, разъехались гости.

А Харжит-Берген с женой-хвощинкой стали жить-поживать да добра наживать. Долго жили. Говорят, внуки их до нынешнего дня живут.

ТРИ СЫНА БЕДНЯКА Казахская сказка

Перевод Н. Анова

ил на свете бедняк. Было у него три сына. Старшего звали Ашке́н, среднего — Мошке́н, а младшего — Жумагельды́. Отличались они большой силой и были очень похожи друг на друга.

Отдал отец сыновей в школу. С нетерпеньем ждал, когда они выучатся, вырастут и станут ему помощниками.

Заметил как-то он, что сыновья, уходя утром в школу, а вечером возвращаясь домой, стали с ним здороваться. Раньше никогда этого не было.

Призадумался бедняк:

«Поглупели они, что ли, от учения? Или недоброе задумали?»

И сказал он сыновьям:

— Дети! Не к добру такая вежливость для простых людей. Не надо так делать.

Но сыновья не обратили никакого внимания на его слова.

Позвал тогда бедняк друзей и поведал им свою печаль.

Друзья сказали:

— Ни к чему тебе с ними жить. Пусть уходят куда хотят.

Послушал бедняк совета друзей. Собрал он сыновей, дал им полный мешок провизии и проводил со двора.

Дошли сыновья до большой дороги. Оглянулись и видят, что за ними бежит отец и руками машет.

Старший сын Ашкен говорит:

— Подождем отца. Он просит нас остановиться. Средний сын Мошкен сказал:

— Не надо. Раз он нас выгнал, нечего надеяться, что позовет обратно.

Младший сын Жумагельды поддержал старшего брата:

— Послушаем все же, что скажет отец.

«При двух голосах — третий молчит» — говорит пословица. Подчинился Мошкен братьям. Остановились они и подождали отца.

— Желаю вам, дорогие дети, счастливого пути, — сказал бедняк. — На прощание хочу дать несколько советов. Встретится вам в пути дремучий лес с болотами и камышами — не останавливайтесь и не ночуйте в нем. Попадется одинокая могила — не отдыхайте возле нее. Встретится большое кладбище — не делайте там привала.

Попрощался бедняк с сыновьями. Пошли они дальше своею дорогой.

Однажды в полдень добрели усталые братья до дремучего леса с болотами и камышами.

Вспомнил тут Ашкен:

— Отец наказывал не останавливаться в таком месте!

Решили путники поторопиться, чтобы пройти лес до наступления темноты и заночевать в степи.

Долго шли они. А лесу конца-краю не видно. Наступил вечер.

Выбились братья из последних сил и говорят между собой:

— Чему быть — того не миновать. Давайте заночуем здесь. Иначе заблудимся и пропадем.

Устроили они привал. Мошкен и Жумагельды легли спать, а Ашкен стал их караулить.

Не спит он. Зорко посматривает вокруг. Охраняет сон братьев.

Прошла полночь. Вдруг зашумел ветер, нагнал черные тучи. Спрятался месяц. Темно стало, хоть глаза выколи. Поднялась сильная буря. Страшно загудел дремучий лес.

Вдруг какое-то чудовище накинулось на Ашкена. Не растерялся старший брат, вступил с ним в борьбу. До утренней зари боролся и победил чудовище.

Смотрит: лежит перед ним огромная Желтая семиглавая птица.

Отсек он ей все головы, а из спины вырезал узкую полосу в четыреста пя́дей[4]. Отшвырнул Ашкен подальше труп Желтой птицы, а срезанную шкуру положил в карман. После этого улегся он около братьев и крепко уснул.

Утром пошли они дальше. Мошкен и Жумагельды не спросили Ашкена, как прошла ночь, и он им ничего не сказал.

Под вечер подошли путники к одинокой могиле. Не выполнили они наказ отца и остались ночевать возле нее. Охранять сон братьев теперь должен был Мошкен.

Вот стоит он на карауле и думает:

«Почему отец не велел устраивать привала около одинокой могилы? Хорошо бы разузнать, в чем тут дело».

Подошел баты́р[5] поближе и видит: лежит на могиле камень и словно светится изнутри, как прозрачный.

Поднял Мошкен камень. Под ним оказалась дверь. Открыл он ее и очутился в помещении, наполненном золотом.

Заглянул батыр в соседнее помещение и увидел спящего Семиглавого дракона. Проснулся дракон и накинулся на Мошкена. Долго они боролись. Одолел Мошкен дракона, повалил его на землю и отрубил шесть голов.

Взмолилась тут седьмая голова:

— Не убивай меня, батыр! Лучше возьми мои сокровища.

Дал дракон Мошкену связку ключей. Осмотрел батыр помещения. Увидел много кладовых, а в каждой золото, серебро и драгоценные камни.

Тогда Мошкен отрубил последнюю голову дракону, положил ключи в карман и выбрался из могилы.

Прилег около братьев и уснул.

Утром пошли путники дальше. Ашкен и Жумагельды не спросили Мошкена, как прошла ночь. Он им тоже ничего не сказал.

Вечером подошли братья к громадному кладбищу и сделали привал. Охранять сон наступила очередь младшего брата. Встал на караул Жумагельды. Вот стоит он и думает:

«Что есть там, на кладбище? Почему отец наказывал не делать здесь привала?»

Не вытерпел Жумагельды, решил посмотреть. Едет он и слышит — раздается из-под земли шум. Притаился Жумагельды. Чей-то грубый голос приказывает:

— Нас всех шестьдесят, и для нас надо приготовить шестьдесят блюд мяса.

Не удержался Жумагельды и крикнул:

— И мне приготовьте одно блюдо!

Не успел он оглянуться, как неведомо откуда выскочил джигит, взял его за руку и повел под землю.

Очутился Жумагельды в огромной пещере. Смотрит — за накрытыми столами сидят шестьдесят великанов. Стал Жумагельды прислушиваться к разговору и узнал, зачем они собрались.

У хана была красивая дочь. Хан пообещал выдать ее замуж за самого сильного батыра. Вот великаны и решили устроить борьбу, чтобы узнать, кому можно жениться на красавице.

Жумагельды первому подали блюдо с мясом. Оно было такое огромное, что его с трудом несли пятеро слуг.

Не успели слуги отойти, как Жумагельды разом проглотил все кушанье и вернул пустое блюдо.

Переглянулись между собой великаны, а слуги принесли второе блюдо, еще больше. Жумагельды быстро опустошил и его.

Встревожились великаны.

Притащили слуги третье блюдо. Жумагельды и третье съел. Так он один и уничтожил шестьдесят одно блюдо мяса. Великанам ничего не осталось.

Тогда отправили они слугу к хану. Просят прислать для нового угощения шестьдесят одну жирную лошадь.

Пока великаны заботились о пище, Жумагельды стал их по одному вызывать в соседнюю комнату. Великаны покорно шли. Они видели, как он в один присест съел шестьдесят одно блюдо мяса, и считали его сильнейшим из сильных.

Жумагельды поодиночке отрубил им всем головы, а затем отрезал от каждой головы по одному уху. Завернул он уши в платок, положил в карман и выбрался на поверхность земли.

Подошел он к братьям, прилег и заснул.

Утром Жумагельды ничего не сказал Ашкену и Мошкену о ночном приключении, но повел их той дорогой, по которой ночью вышел из подземелья.

Добрались братья до большого города. Идут они по улице и замечают большой переполох.

— Что случилось? — спрашивает Ашкен.

Отвечают ему прохожие:

— В нашем ханстве было шестьдесят великанов. Каждый день они съедали по шестьдесят лошадей и шестьдесят баранов. Народу трудно было кормить этих обжор. Но сегодня ночью неведомый батыр — да будет благословенно его имя! — убил всех великанов, отрезал у них по одному уху и унес с собой. Хан ищет батыра, освободившего страну от обжор. Он пообещал отдать ему в жены свою дочь и уступить трон.

Жумагельды и виду не подал, что причастен к этому делу.

Поселились братья в лачуге бедной старухи и легли отдыхать.

Ханские слуги долго искали храбреца, убившего великанов, но никак не могли его обнаружить.

Нашлись в городе хитрые люди, пожелавшие получить награду от хана. Отреза́ли они уши мирным жителям, приходили во дворец и заявляли, что это они освободили город от великанов-обжор. Но как только хитрецы показывали отрубленные уши, обман сразу раскрывался: у великанов уши были громадные, а они приносили самые обыкновенные.

Тогда устроил хан пир и пригласил на него все население города. Стали искать батыра-победителя среди гостей и тоже не нашли.

— Может быть, не все еще явились? — спрашивает хан.

Отвечают ему придворные:

— Явились все, кроме трех неведомых пришельцев, остановившихся у бедной старухи.

— Привести их немедленно на пир! — приказал хан.

Пришел его посланец к братьям и говорит:

— Хан велел привести вас на пир! Отвечают братья:

— Устали мы с дороги. Не можем прийти.

Узнал хан об отказе братьев, разгневался и послал за ними своего визи́ря[6]. Строго-настрого приказал ему не возвращаться без троих пришельцев.

Приходит визирь к братьям. Передает им приказ хана.

Говорят братья:

— Если есть у хана дело к нам, пусть сам сюда придет.

Растерялся визирь от таких грубых слов, побежал к хану и рассказал, как приняли его три неведомых пришельца.

«Должно быть, эти храбрецы и уничтожили великанов!» — решил про себя хан.

Отправился он сам к братьям и пригласил их в свой дворец.

Угощает хан братьев и спрашивает:

— Откуда, батыры, идете? Каким искусством можете похвастать? Слышали ли вы что-нибудь о гибели шестидесяти великанов?

Положил тут Ашкен полосу из шкуры Желтой птицы, Мошкен — связку ключей от сокровищ Семиглавого дракона, а Жумагельды — шестьдесят ушей великанов.

— Сто лет прошло с тех пор, как началась борьба между Желтой птицей и Семиглавым драконом из-за золота, зарытого в одинокой могиле. Наконец-то они погибли!

На следующий день хан снова устроил пир. Приказал он зарезать шестьдесят быстрых и семьдесят необъезженных лошадей. Собрал всех своих подданных и объявил, что отдает свою дочь за Жумагельды и ему уступает свой трон.

Но Жумагельды ответил:

— Хан! Не могу я принять твой трон и взять твою дочь. Нельзя мне жениться раньше старшего брата. Отдай свой трон и дочь Ашкену.

Пришлось хану согласиться. Ашкен женился на ханской дочери и стал управлять страной, а Мошкен и Жумагельды отправились дальше.

Прощаясь с братьями, Ашкен сказал:

— Совершили мы вместе большой путь, а я так и не знаю, какими способностями каждый из вас обладает.

Ответил Мошкен:

— Я могу в один миг проглотить целое море. Сказал Жумагельды:

— Моя душа находится в моем кинжале величиной в сорок обхватов. Когда он при мне, бросай меня хоть в огонь — я останусь невредим.

— Ну, идите, — напутствовал их Ашкен. — О вашем благополучии я буду узнавать по небесным звездам.

* * *
Целый год идут Мошкен и Жумагельды. Приходят они в большой город и заходят в крайнюю лачужку. Сидит в ней старуха и горько плачет.

Спрашивают братья:

— Что случилось, бабушка? Почему ты плачешь?

— Как же мне не плакать? — отвечает старуха. — Вчера потеряла я свою единственную дочь.

— От какой болезни она умерла?

— Да она и не болела никогда! — говорит старуха и объясняет: — Вот уже два года, как в нашей стране бесчинствует страшная змея. Каждый день она съедает по одной девушке и по одному барану.

Вчера дошла очередь до моей дочки, а сегодня змея должна проглотить дочь нашего хана.

— Не плачь, бабушка! — сказали братья. — Мы будем тебе сыновьями.

Обрадовалась старуха, накормила гостей и уложила их спать.

Братья отдохнули и стали расспрашивать у старухи, куда приходит за своими жертвами змея. Старуха указала им юрту, одиноко стоящую за городом.

Пошли братья к юрте и советуются, кому первому идти на бой со змеей.

Говорит Мошкен:

— Я старше тебя. Мне надо идти.

Но Жумагельды упросил брата уступить ему первую очередь.

Вот входит он в юрту и видит: сидит на кошме девушка-красавица и горько плачет. А рядом с ней привязан большой баран.

Увидела девушка Жумагельды и спрашивает:

— Зачем ты пришел сюда, батыр? Разве не знаешь, какая опасность тебе угрожает?

Но Жумагельды выкопал у дверей юрты яму и улегся в нее, а девушке сказал:

— Если я усну, возьми горсть земли и брось в меня. Тогда я сразу проснусь.

Уснул Жумагельды, а девушка караулит его и дрожит от страха.

Прошло немного времени, и вдруг поднялся страшный ветер, полил сильный дождь. Видит девушка: сквозь ливень приближается к ней чудовищная змея.

Испугалась девушка, заметалась по юрте. Будит она Жумагельды, а тот храпит как ни в чем не бывало. Что делать? Схватила она нож и ударила Жумагельды по ноге. А он даже не заметил — словно комар укусил.

Вспомнила наконец девушка, какой наказ ей дал батыр. Схватила она горсть земли и бросила в Жумагельды.

Мигом вскочил он на ноги и вынул кинжал. Змея разинула пасть и проглотила батыра. Но Жумагельды изнутри проткнул тело чудовища кинжалом. Продвигаясь от головы к хвосту, он распорол змею во всю длину и вылез на свободу. Чудовище сразу же издохло.

Упала тут девушка на колени перед батыром и стала благодарить за спасение. Хотела она отвести его к хану и схватила за одежду. Но Жумагельды вырвался и убежал. Край его чапа́на[7] все же остался в руках красавицы.

Отвязала девушка барана и побежала домой.

Увидели ее ханские слуги и докладывают отцу:

— Радуйся, повелитель! Жива твоя дочь.

Не поверил хан своим ушам. Но тут вбежала дочь и бросилась отцу на грудь. Заплакал хан от радости. Обнял ее и спрашивает, как удалось ей спастись от змеи-чудовища.

Ответила ему дочь:

— Пришел молодой батыр, убил змею и спас меня.

— Где же этот храбрец?

— Он убежал.

— Почему же ты отпустила его?

— Я не хотела отпускать, но он вырвался.

И девушка показала отцу оторванный край чапана.

На следующий день хан устроил богатый пир для всего народа. Он объявил, что выдаст замуж свою дочь за батыра, убившего чудовище-змею.

А по городу уже распространился слух, что спаситель ханской дочери оставил в ее руках край своей одежды.

Нашлись хитрые люди, которые приходили во дворец с оторванной полой чапана и уверяли, что змею убили они. Но напрасно портили хитрецы одежду свою. Ханская дочь доставала кусок чапана и сразу обнаруживала обман.

Когда собрался весь народ, хан спросил:

— Все ли пришли на пир?

Придворные ответили:

— Все, кроме приемных сыновей бедной старухи.

— Пойдите к ним и пригласите их! — велел хан. Пришли братья во дворец. Как только увидела ханская дочь Жумагельды, бросилась она к нему и воскликнула:

— Вот мой спаситель!

Примерила девушка кусок оторванной одежды к чапану Жумагельды, и он подошел в точности.

Сказал тогда хан:

— Я отдаю тебе, батыр, свою дочь и свой трон! Но Жумагельды ответил:

— Не могу я жениться раньше старшего брата. Отдай свой трон и свою дочь моему брату Мошкену.

Хан согласился.

Погулял Жумагельды на свадьбе брата, отдохнул несколько дней и отправился в дальнейший путь один.

Долго шел он, пока добрался до большого города, расположенного на берегу моря. В море, на острове, стоял красивый Белый дворец.

Зашел Жумагельды в бедную лачужку на окраине города. Видит: сидит в ней старуха и вытирает слезы.

— О чем плачешь, бабушка? — спрашивает Жумагельды, а сам думает: «Куда ни зайду, всюду сидят старухи и плачут. Не к добру это!»

Отвечает ему женщина:

— Видишь на море Белый дворец с башнями? В нем живут три великана. Есть у них сестра-красавица. Наш хан захотел жениться на ней, но братья не отдали ее. Сейчас идет бой. Великаны перебили все ханское войско. Вчера убили моего единственного сына, служившего у хана. Вот почему я плачу.

Успокоил Жумагельды старуху:

— Не горюй, бабушка, я буду тебе сыном.

Лег он отдыхать, а на другое утро стал расспрашивать старуху, как добраться к Белому дворцу.

Нашел Жумагельды тропинку. Обогнул море и подошел к Белому дворцу.

Приготовил он кинжал и закричал громким голосом:

— Эй, кто там во дворце?! Выходи!

Услышали великаны его голос. Старший брат приказал младшему:

— Иди, убей крикуна и притащи сюда. Съедим его!

Вышел великан из дворца. Жумагельды взмахнул кинжалом, снял ему голову, а труп оттащил в сторону.

Рассердился старший брат, что младший задерживается. Посылает среднего брата:

— Посмотри, что он там делает.

Вышел второй великан. Жумагельды ему тоже голову отрубил. Подождал старший брат. Думает: «Должно быть, они едят крикуна без меня!»

Выбежал он во двор. Жумагельды ловким ударом отсек голову и третьему великану.

Входит батыр в Белый дворец. Встречает его тут девушка такой красоты, что Жумагельды сразу упал без чувств.

А девушка выбежала во двор и увидела своих обезглавленных братьев. Вынула она кинжал из ножен, вернулась во дворец и хотела убить лежавшего без чувств батыра. Но взглянула она на его красивое молодое лицо и пожалела. Принесла девушка кувшин холодной воды, освежила Жумагельды и привела его в чувство.

Затем они вместе похоронили ее братьев-великанов, а через некоторое время Жумагельды женился на красавице.

Стали они жить вдвоем в Белом дворце. Жумагельды на охоту стал ездить, а жена его хозяйством домашним заниматься. И совсем не чуяли они, что к ним беда приближается.

Хан, который давно хотел жениться на сестре великанов и вел с ними войну, поручил колдунье за большую награду доставить ему девушку. Заказала колдунья золотую лодку, поставила в нее золотой сундук, а в сундуке расстелила мягкую постель. Села старуха в лодку, подплыла к Белому дворцу, лодку спрятала, а сама легла у дороги и притворилась умирающей. Тут ее и увидел Жумагельды, возвращавшийся с охоты.

Подъехал к ней батыр и спрашивает:

— Ты что тут лежишь, бабушка?

Отвечает ему колдунья:

— Я несчастная одинокая женщина. Наш город разгромил враг. У меня нет крова. Я лежу и жду, когда придет ко мне смерть.

Сказал тогда Жумагельды:

— Пойдем со мной, бабушка. Я дам тебе приют. Будешь у меня жить.

Посадил он старуху на своего коня и повез во дворец.

Увидела жена колдунью и говорит:

— Чует мое сердце, не будет нам от этой старухи добра. Отвези ее обратно.

Послушался Жумагельды. Отвез старуху на прежнее место. Но колдунья через день сама пришла во дворец, заливается слезами, просит, чтоб ее не выгоняли.

Сжалились хозяева, оставили старуху. Стала колдунья править домашнюю работу и вскоре сделалась своим человеком во дворце.

Вот говорит однажды старуха жене Жумагельды:

— Ты такая молодая и красивая, и не с кем тебе повеселиться. Муж твой уезжает на охоту, а тебя одну оставляет. Попроси своего мужа, чтобы он тебе хотя бы свою душу оставлял для развлечения.

Удивилась женщина:

— Что ты говоришь, бабушка? Разве человек может свою душу оставить? Как же он будет жить без души?

Объясняет старуха:

— Твой муж — батыр. А у батыров душа всегда живет отдельно от тела. Попроси его хорошенько, он оставит.

Утром пришел Жумагельды завтракать. Замечает он: жена ничего не ест и не пьет. Горькие слезы из глаз ручьями льются.

— Что с тобой? — спрашивает Жумагельды. — Отчего ты плачешь?

Отвечает ему жена:

— Ты всегда на охоте, а я сижу одна. Мне скучно. Оставь дома свою душу. Мне будет с ней веселее.

— Хорошо, — сказал Жумагельды, — вечером поговорим о моей душе.

Наступил вечер. Пристала жена к мужу:

— Скажи, где твоя душа?

Долго не хотел говорить Жумагельды, наконец сказал:

— Моя душа за косяком двери.

А колдунья подслушала этот разговор. Встала она чуть свет и изрубила топором косяк двери. Думала колдунья, что она покончила с батыром. Но Жумагельды утром встал, как всегда, здоровый и невредимый. Отправился он на охоту, а старуха спрашивает жену:

— Ну как, красавица, оставил тебе муж душу? Где она?

Молчит женщина.

— Значит, не любит он тебя, если обманул, — сказала старуха.

Вернулся вечером Жумагельды с охоты. Снова плачет его жена.

Спрашивает муж:

— О чем плачешь, дорогая?

— Ты скрываешь от меня, где твоя душа находится.

— Ладно, позже скажу, — успокоил ее Жумагельды.

Когда улеглись спать, батыр сказал жене:

— Душа моя в веревке, пришитой к тундуку́[8] юрты.

Подслушала колдунья его слова. Встала она ночью и разрезала на мелкие кусочки все веревки, пришитые к тундуку.

Но утром опять увидела колдунья батыра здоровым и сильным.

Уехал Жумагельды на охоту. Снова подступила старуха к его жене:

— Муж тебя обманывает, красавица. Если любит, то скажет, где его душа. Спроси еще раз.

Приехал батыр домой, а жена опять слезы льет:

— Ты скрываешь от меня свою душу. Я сержусь на тебя!

Сказал тогда Жумагельды:

— Перестань плакать. Я скажу, где моя душа. Она находится в моем кинжале размером в сорок обхватов. Но я не могу его тебе оставить. В нем вся моя сила и жизнь. Я с ним никогда не расстаюсь.

Услышала колдунья слова Жумагельды и стала думать, как отнять у батыра кинжал.

Побежала она в город, накупила много вина, сварила оленьего мяса и подала его на ужин.

Выпили хозяева хмельного и крепко уснули.

Раздела старуха батыра и увидела на нем кинжал в сорок обхватов. Едва дотащила колдунья кинжал до берега. Бросила она его в море, вернулась домой и легла спать.

Утром приготовила старуха пищу, разбудила хозяйку и говорит:

— Поднимай, красавица, хозяина. Кушать пора! Стала жена будить мужа и увидела, что он умер. Упала женщина без чувств. Семь дней и семь ночей не поднималась с постели. Только на восьмой день пришла в себя.

Долго горевала молодая вдова и не находила себе покоя.

Вот старуха однажды говорит:

— Жумагельды мне тоже был как сын родной. Я тоже поплакала. Но разве слезами горю поможешь, красавица? Все равно теперь не вернешь мужа. Пойдем к морю погуляем.

Уговорила она молодую женщину. Пошли они на берег, где золотая лодка находилась. Открыла старуха золотой сундук. Пригласила красавицу прилечь отдохнуть на пуховую постель.

Легла вдова Жумагельды, а старуха в один миг захлопнула крышку сундука.

Отвезла она пленницу в город и отдала хану.

Тут только поняла молодая вдова, что старуха была злой колдуньей.

Обрадовался хан, когда узнал, что красавица находится у него во дворце. Послал он к ней своего главного визиря. Сказал визирь:

— Хан хочет жениться на тебе!

Ответила ему вдова Жумагельды:

— Не могу я сейчас выйти замуж. У меня большое горе. Пусть хан устроит игры на тридцать дней, а потом пир на сорок дней. Может быть, тогда я забуду свое горе. — И еще добавила она: — Пусть хан поставит мне отдельную юрту и не заглядывает в нее, пока я его не позову.

Исполнил хан просьбу пленницы. Поставил ей отдельную юрту и приказал начать игры.

Знала она, что у ее мужа есть два брата. Смотрела она на звезды и просила их передать весточку братьям о смерти Жумагельды…

Однажды Ашкен прогуливался ночью со своими визирями около дворца. Вдруг он заметил, что с одной звезды капает кровь.

— Беда случилась с одним из моих братьев! — сказал он и велел приготовить ему одежду батыра, броню, лук и стрелы.

Отобрал Ашкен сто лучших воинов, каждому дал по два тулпа́ра[9], взял запас пищи на шесть месяцев и тронулся в поход.

Как ветер помчались тулпары по степи.

Приезжает Ашкен в большой город. Узнает, что в нем живет хан. Направился батыр во дворец. Встречает его у ворот главный визирь и глазам своим не верит. Сидит на коне двойник хана. Только одежда на госте другая.

Попросил визирь подождать приезжих, а сам поспешил к хану. Говорит ему:

— Хан! Приехал батыр, так похожий на тебя, как одна капля дождя похожа на другую. Я прибежал убедиться своими глазами, что ты сидишь в своих покоях.

— Надо незаметно узнать, что это за гость, — сказал хан, — откуда и куда он едет.

Пошел визирь выполнять повеление хана. Стал расспрашивать воинов, как зовут их предводителя. Узнал, что имя ему — Ашкен. Приходит визирь к своему хану и сообщает ему.

Обрадовался хан:

— Это приехал мой старший брат! Пригласи его немедленно. Скажи, брат Мошкен с нетерпением ждет его!

Радостно встретились братья. Поговорили они, и сказал Ашкен:

— Вижу я, что ты жив и здоров. Значит, беда случилась с Жумагельды. Завтра поедем искать его.

Мошкен быстро собрал свое войско, и утром братья выехали в поход.

Долго ехали они, пока добрались до большого города, стоящего на берегу моря. Увидели братья на острове Белый дворец с башнями. Захотели они проехать к нему. Послал Ашкен своего джигита в крайнюю лачужку расспросить дорогу. А это была как раз та самая лачужка, в которой останавливался Жумагельды.

Вошел джигит и видит плачущую старуху.

Спрашивает он ее:

— Какое горе у тебя, бабушка?

Отвечает старуха:

— Потеряла я одного сына мертвым, а другого — живым.

Рассказала старуха, как погиб ее единственный сын в ханском войске в бою с великанами и как ушел Жумагельды в Белый дворец и не вернулся.

И еще рассказала старуха, что красавицу, сестру великанов, жившую в Белом дворце, недавно привезли к хану. Хан хочет на ней жениться и сейчас проводит время в играх и веселье.

Сообщил джигит Ашкену, что узнал от старухи. Направились братья к Белому дворцу, а подойти к нему не могут. Море им путь преградило.

Но Мошкен поднатужился и разом проглотил всю морскую воду.

Подъехали братья к Белому дворцу. Видят: дно в одном месте словно полосатое.

— Это следы кинжала Жумагельды! — догадались братья.

Стали они искать по следам, никак не могут найти кинжал.

— Наверно, занесло его илом и песком, — сказал Ашкен.

Выпустил Мошкен снова воду в море. А потом собрал все силы и снова глотнул.

На этот раз замутилась вода в море, и вместе с водой набрал Мошкен в рот верхний слой морского дна. Заблестел на солнце кинжал. Подняли его братья и пошли искать тело Жумагельды.

Нашли они мертвое тело возле старой заброшенной лачужки.

Положили братья кинжал на грудь покойнику. Открыл Жумагельды глаза, потянулся и сказал:

— Крепко же я уснул!

Поднялся он, узнал своих братьев и обрадовался неожиданной встрече.

Рассказали ему братья, что он не спал, а был мертв.

Увидел Жумагельды пустой дворец, выпитое море и только тогда поверил словам братьев.

Узнал он, что его жена находится в городе у хана, и страшно разгневался.

Пошел батыр в город, побил все ханское войско, а хана и визирей повесил.

Зашел Жумагельды в юрту к своей жене. Увидела его красавица и от радости упала без чувств. Когда же пришла она в себя, рассказала мужу про козни злой колдуньи.

Жумагельды приказал привести старуху и тоже повесить.

После этого он, подобно своим братьям, тоже стал ханом богатой страны.

Послал он одного из своих визирей за отцом, а другого за сокровищами Семиглавого дракона, зарытыми в одинокой могиле.

Вернулся первый визирь и привез отца-бедняка.

Вернулся второй визирь и привез много золота и драгоценных камней.

После этого все три брата счастливо прожили до глубокой старости.

ОСКЮС-ООЛ И ЗОЛОТАЯ ЦАРЕВНА Тувинская сказка

Пересказ М. Хадаханэ

авным-давно был на свете удалой молодец, по имени Оскю́с-оо́л[10]. Жил он со своим старым-престарым отцом в ветхом чуме, и было у них всего-навсего семь коз.

Оскюс-оол пас коз и ухаживал за своим старым отцом — готовил ему еду, кипятил чай.

Однажды старику стало совсем плохо. Загоревал Оскюс-оол:

— Не было меня — ты породил меня. Родился я — ты вырастил меня. Что случилось с тобой, чем помочь тебе?

Погладил старик сына по голове и сказал тихим голосом:

— Ничем нельзя помочь мне, сын мой. Я пришел на край жизни. Хорошо бы напоследок отведать наваристого супа, полежать на мягкой шкуре. Да жаль, скота у нас мало — козы тебе самому нужны будут.

— Зачем мне скот, отец, если тебя не будет? — сказал Оскюс-оол и заколол козу. Шкуру козы отцу постелил, а из мяса суп сварил.

Каждый день он варил суп, кипятил чай, а отец плел из козьей шерсти мешок — таа́р.

Когда была съедена последняя коза, старик кончил плести таар и позвал сына:

— Настал, сынок, мой последний день. Нечего мне оставить тебе, кроме вот этого мешка. Сердце у тебя доброе — не пропадешь. Похорони меня у склона Арзайты́-горы, где лежит белый камень, а сам иди к Золотому озеру и живи там.

К утру старик умер.

Заплакал-загоревал Оскюс-оол, но делать нечего, надо выполнять наказ отца. Нашел у склона Арзайты-горы белый камень, похоронил там отца и отправился прямо на север.

Много дней и ночей шел Оскюс-оол по глухой тайге, а Золотого озера все не было видно. На одном из перевалов встретил он белобородого старика на белом коне с белым вьюком.

— Как твое имя-прозвище? Откуда идешь, куда путь держишь, парень? — спросил старик.

— Зовут меня Оскюс-оол. Иду с южной стороны к Золотому озеру. Далеко ли мне идти еще, дедушка?

— Никогда не добраться тебе, парень, до Золотого озера! — сказал насмешливо белый всадник и ускакал прочь.

«Борода белая, конь и вьюк белые, а душа у старика, видно, черная», — подумал Оскюс-оол и пошел дальше.

На перевале другой горы встретил он чернобородого старика на черном коне с черным вьюком.

— Как твое имя-прозвище? Откуда идешь, куда путь держишь, парень? — спросил старик.

— Зовут меня Оскюс-оол. Иду с южной стороны к Золотому озеру. Далеко ли мне идти еще, дедушка?

— Спустишься с горы и увидишь на реке Чинге́-Kapа́-Хем-аа́л[11] Бай-хана. От него до Золотого озера три дневных перехода. Доброго пути тебе, сынок! — ласково сказал старик и отправился дальше.

«Борода черная, конь и вьюк черные, а душа у старика, видно, светлая», — подумал Оскюс-оол и пошел дальше.

У реки Чинге-Кара-Хем увидел он большой аал и вокруг такое множество скота, словно травы в степи.

«Видно, очень богат этот Бай-хан», — подумал парень и зашел в черную юрту.

— Откуда идешь, куда путь держишь, сынок? — спросил его старик — хозяин юрты.

— Иду с юга к Золотому озеру.

— Оставайся у нас, отдохни, — сказал старик. — Завтра будет большое состязание. У хана есть дочь, и к ней съехалось много богатых женихов. Кто быстрее всех принесет воды из-за горы Карадаг, тому хан свою дочь отдаст.

Хоть и не собирался Оскюс-оол жениться, но решил испытать свои силы. Попросил он утром у старика ведро и пошел к ханской юрте. Здесь уже собрались тридцать женихов с ведрами, все здоровые, сильные, друг на друга зло поглядывают, начала ждут.

Увидели они, что оборванный парень хочет состязаться с ними, и стали насмехаться над Оскюс-оолом.

Но тут вышел хан, взмахнул шелковым платком, и все побежали к черной горе. Не успели женихи за гору перевалить, а Оскюс-оол, с малых лет привыкший бегать по горам за козами, уже обратно спешит.

Отдал Оскюс-оол хану ведро с водой и говорит:

— Мне пора в путь. Не нужна мне твоя дочь, не могу я здесь оставаться — отец велел идти к Золотому озеру.

И Оскюс-оол отправился дальше.

Дважды всходило и заходило солнце, а Оскюс-оол все шел на север. А когда взошло солнце в третий раз, подошел он к Золотому озеру и видит: по всему берегу лежит сушеная рыба.

«Прав был отец: здесь я всегда буду сыт», — подумал парень и остался тут жить.

Как-то раз, бродя по берегу, Оскюс-оол увидел, как два рыбака поймали золотую рыбку и хотели ее в котел бросить. Жалко стало Оскюс-оолу рыбку, он попросил:

— Отдайте ее мне.

— А ты что нам дашь взамен? — спросили рыбаки.

— У меня ничего нет, кроме этого мешка — подарка отца. Хотите — берите, только рыбку не губите.

Видят рыбаки — хороший мешок у Оскюс-оола, и согласились.

Вырыл Оскюс-оол около берега ямку, наполнил ее озерной водой и пустил туда золотую рыбку. Ярче солнечных лучей засияла, заискрилась в воде золотая рыбка. Целый день любовался ею Оскюс-оол, даже во сне она, лучезарная, снилась ему.

Наутро он увидел, что в ямке около золотой рыбки появилось много другой рыбы. Обрадовался Оскюс-оол такому богатству. Часть рыбы он съел, часть посушил. Каждое утро ямка с золотой рыбкой опять наполнялась рыбой.

Как-то пришел Оскюс-оол за рыбой, а в ямке пусто.

Загоревал Оскюс-оол, запечалился. Идет он вдоль берега с поникшей головой и все думает о золотой рыбке. Вдруг видит — взбурлило озеро и выскочил на берег на огненно-красном коне краснолицый старик в собольей шапке. Подскакал он к Оскюс-оолу и говорит приветливо:

— Оскюс-оол, хозяин Золотого озера Дала́й-хан зовет тебя к себе.

«Зачем я ему понадобился?» — удивился Оскюс-оол, но ослушаться не посмел. Сел позади всадника на коня. Так быстро они поехали, что зазвенело-засвистело в ушах, и в один миг оказались оба на дне озера.

— Я хочу тебе помочь, Оскюс-оол, — сказал ему краснолицый старик. — Смело иди во дворец Далай-хана. Ты ведь спас жизнь его дочери. Не бери у хана ни скота, ни добра. У ног хана увидишь маленькую рыжую собачку. Вот ее и проси.

Пошел Оскюс-оол по дороге, усыпанной золотым песком, и вскоре увидел юрту из белой парчи, да такую большую, что на девяти конях вокруг не обскачешь. Около юрты паслось множество скота.

Навстречу Оскюс-оолу выбежали ханские слуги и с почетом повели его в юрту. Там его уже ждал Далай-хан — старик с длинной черной бородой, в халате из зеленого тонкого шелка.

Усадил он Оскюс-оола на белый девятирядный олбу́к[12] и стал угощать крепким чаем, сладостями и лепешками. А потом приказал слугам:

— За то, что он спас мою дочь, дайте Оскюс-оолу добра из моего добра, скота из моего скота!

— Не надо мне добра из твоего добра — негде мне хранить его. Не надо мне скота из твоего скота — негде мне пасти его. Подари мне лучше ту собачку, что у ног твоих лежит, — сказал Оскюс-оол.

Взглянул Далай-хан на собачку — заплакал, посмотрел на Оскюс-оола — засмеялся. Потом привязал к собачке волосяную веревку, обнял Оскюс-оола, дал ему поводок в руки и велел краснолицему старику отвезти гостя на берег Золотого озера.

«Зачем я взял собачку? Какая от нее польза? Зря послушался я краснолицего старика», — подумал Оскюс-оол и отпустил собачку.

А собачка тотчас побежала в лес и вскоре вернулась обратно с зайцем в зубах.

«Умная собачка», — подумал Оскюс-оол, вдоволь наевшись жареной зайчатины.

Так каждый день собачка приносила ему то зайцев, то водяную дичь. Оскюс-оол был сыт и доволен.

Однажды утром проснулся Оскюс-оол, смотрит — нет собачки.

«Ушла, наверное, домой, к хану», — запечалился он и пошел ее разыскивать.

Следы привели его к большой юрте. Робко вошел Оскюс-оол в юрту и замер от удивления.

Видит: сидит на дорогом ковре Золотая царевна, а вокруг нее сияние, как от луны и солнца. Черные косы царевны такие толстые, что руками не обхватишь, такие длинные, что не измеришь. Спускались косы ее с плеч до самой земли, где лежала шкура рыжей собачки. Нежно и звонко рассмеялась Золотая царевна при виде удивленного Оскюс-оола:

— Не удивляйся, Оскюс-оол. Я — единственная дочь Далай-хана. Ты спас мою жизнь, ты и будь хозяином моей юрты. Садись, а я пойду за водой.

Взяла царевна серебряные ведра и пошла к озеру.

Налил Оскюс-оол себе чаю из серебряного чайника, взял лепешку. Ест-пьет, а сам все думает, как бы так сделать, чтобы не обернулась больше Золотая царевна рыжей собачкой, чтобы он всегда мог ее красотой любоваться. Решил Оскюс-оол сжечь шкуру. Взял он ее и бросил в огонь.

Вернулась Золотая царевна с водой, догадалась обо всем и запечалилась:

— Напрасно ты сжег шкуру рыжей собачки, Оскюс-оол. В ней я скрывалась от недобрых глаз. А теперь нас могут разлучить злые люди.

— Не бойся, Золотая царевна, злых людей, когда я с тобой, — ответил Оскюс-оол.

И стали они счастливо жить-поживать.

Шло время, но Оскюс-оол помнил про укор Золотой царевны.

И вот однажды охотился злой Караты-хан со своими слугами в черной тайге.

— День прошел, ни одного зверя не убил! — сердился Караты-хан. — Убил только кедровку. Наверно, Оскюс-оол спугнул всех зверей.

Позвал Караты-хан двух слуг и приказал:

— Эй, слуги! Идите к Оскюс-оолу, зажарьте на его очаге кедровку да посмотрите, как он живет. Потом мне расскажете.

Оскюс-оол в это время ловил рыбу в Золотом озере. Пришли слуги Караты-хана к нему в юрту, увидели Золотую царевну, стоят и слова вымолвить не могут. Рассердилась на них Золотая царевна:

— Что вы за люди? Зачем пришли? Почему молчите?

— Мы — люди Караты-хана. Послал он нас в вашу юрту зажарить кедровку, — отвечают слуги.

— Ну что ж, делайте тогда свое дело, — сказала царевна и помешала угли в очаге.

Положили слуги кедровку в огонь да и забыли про нее — глаз с Золотой царевны не сводят. Сгорела кедровка, а слуги до захода солнца все любовались царевной. Смотрят — наглядеться не могут.

— Пасмурное небо проясняется, гость домой возвращается, — сказала царевна.

— Вами нельзя не залюбоваться! — отвечали слуги. — Глядя на вас, мы забыли о приказании хана. Убьет он нас за это.

И стали слуги просить Золотую царевну помочь им в беде. Сжалилась над ними царевна, сделала из муки и мяса новую кедровку.

— Отнесите вашему хану, но обо мне ничего не говорите. Если проговоритесь, станете могильными камнями.

Вернулись слуги и с поклоном подали хану кедровку. Взглянул хан на нее и закричал:

— Худое это мясо и зажарено плохо! Ешьте сами.

Стали слуги есть да нахваливать кедровку. Глядя, как они едят, потекли и у хана слюнки.

— Говорят, охотник не должен отказываться от любой добычи, — сказал хан и отобрал кедровку.

Попробовал и чуть палец свой не откусил — таким вкусным показалось ему мясо. Ест хан кедровку и спрашивает слуг:

— Что видели в юрте Оскюс-оола, как он живет?

Захотели слуги выслужиться перед ханом и начали наперебой рассказывать о красоте Золотой царевны, но тотчас превратились в могильные камни.

Хан стал думать, как бы обменяться с Оскюс-оолом женами: надоела ему своя жена.

«Зачем бедняку красивая жена? — думал злой хан. — Найдется ей место в моей юрте». И решил наутро поехать к Оскюс-оолу — посмотреть Золотую царевну.

А Оскюс-оол в это время вернулся домой довольный, с богатым уловом. Все рассказала ему царевна про слуг хана. Пожалел тогда Оскюс-оол, что сжег рыжую шкуру, и, опечаленный, лег спать.

Утром, когда он опять ушел к Золотому озеру, к его юрте подскакал Караты-хан. Вошел он в юрту, увидел Золотую царевну, а вокруг нее свет, как от луны и солнца. И забыл хан, что нужно поздороваться и сесть на почетное место. Долго простоял он, так долго, что можно было успеть выпить семь новых заварок чая. Ноги у него отекли. Наконец он открыл рот и поздоровался.

— Какой странный хан! — сказала насмешливо Золотая царевна. — Приходит утром, а здоровается вечером.

Стыдно стало хану, выбежал он из юрты и помчался в свой аал. Потерял хан покой, есть-пить не может.

Однажды утром, едва занялась заря и верхушки гор стали золотиться от солнца, послал хан гонцов за Оскюс-оолом.

Привезли гонцы Оскюс-оола. Говорит ему хан:

— Хочу оказать тебе милость. Три дня и три ночи будешь жить в моей юрте, а я — в твоей.

Что делать? Ханскому слову не будешь перечить. Остался Оскюс-оол в юрте Караты-хана, стали ему прислуживать ханские слуги — еду подносить, араку́[13] наливать. От всего отказался Оскюс-оол, думал он только о своей Золотой царевне. Даже ночью она ему снилась.

А Караты-хан в это время сидел в юрте Оскюс-оола и глаз не сводил с царевны. Не заметил, как день прошел. Говорит Золотая царевна:

— Оскюс-оол никогда не забывал закрывать дымоход на ночь.

Выскочил хан из юрты, закрыл дымоход, а сойти с места не может — его царевна заворожила. Так и простоял он всю ночь возле юрты.

Только утром хан очнулся и вошел в юрту, а Золотая царевна уже чай разливает и спрашивает:

— Где вы ночевали, хан?

— Юрту караулил, вас от злых людей оберегал, — солгал хан.

Опять весь день просидел хан в юрте, любуясь Золотой царевной. Вечером попросила его царевна прикрыть дверь юрты.

Схватился хан за дверь, а царевна тут его и заворожила. Всю ночь простоял он у двери.

Только утром очнулся хан. А Золотая царевна уже чай разливает и спрашивает:

— Почему вы спать не ложились?

— Всю ночь злые люди в юрту стучались, а я дверь держал, — опять солгал хан.

Вечером третьего дня говорит хану Золотая царевна:

— Покурите, хан, и ложитесь спать — вы две ночи не спали.

Достал хан трубку и стал прикуривать от головешки, а царевна тут его и заворожила. Всю ночь просидел хан у очага, только утром он раскурил свою трубку.

А Золотая царевна уже чай разливает и спрашивает:

— Почему вы всю ночь трубку курили?

— Я за очагом смотрел, чтобы в юрте тепло было, — солгал хан и опять весь день глаз не сводил с Золотой царевны.

— Три дня прошло. Сейчас Оскюс-оол придет. Расскажу ему о вашей заботе, хан, — говорит царевна, а сама смеется.

Посрамленный хан вскочил на коня и пустился во весь дух в свой аал. Вошел в юрту и закричал на Оскюс-оола:

— Пошел вон, несчастный! Завтра пойду на тебя войной!

Вернулся опечаленный Оскюс-оол домой. Рассказала Золотая царевна, как она хана проучила. Рассмеялся Оскюс-оол, а потом вспомнил про угрозу хана и загрустил опять.

— Что случилось, Оскюс-оол? — спросила его царевна.

— Завтра Караты-хан на меня войной пойдет.

— Спеши к Золотому озеру и попроси Далай-хана помочь нашей беде! — воскликнула Золотая царевна.

Поскакал Оскюс-оол к Золотому озеру и стал просить о помощи.

Услышал его просьбу Далай-хан. Выскочил из озера ханский прислужник на черном коне и подал Оскюс-оолу железный ларчик.

Удивился Оскюс-оол: «Какая польза от этого маленького ларчика, когда хан на меня войной идет?» Но все же повез ларчик Золотой царевне.

Рано утром, когда занялась заря и верхушки гор стали золотиться на солнце, услышал он шум и вышел из юрты. Видит: войско Караты-хана пришло и кольцом окружает его аал. Сказал он об этом Золотой царевне, а та его успокаивает:

— Не бойся. Садись чай пить.

Вскоре слышит Оскюс-оол — шум стал еще сильнее. Выбежал опять из юрты и увидел: войско Караты-хана в два кольца окружило его аал. Закричал он Золотой царевне, а та его успокаивает:

— Не бойся. Пей чай.

Не успел Оскюс-оол одну чашку выпить, как раздался шум сильнее прежнего. Как стрела вылетел Оскюс-оол из юрты и видит: войско Караты-хана в три кольца окружило его аал. Закричал тогда Оскюс-оол:

— Золотая царевна! В три кольца окружило нас войско Караты-хана!

— Вот теперь — время, — сказала Золотая царевна и открыла железный ларчик. Оттуда стали выскакивать железные люди с красными мечами и черными палицами.

— Что мы должны делать? Куда идти? — закричали железные люди.

— Разгоните войско Караты-хана и вернитесь опять в ларчик! — приказала Золотая царевна.

Успокоился Оскюс-оол при виде железного войска и пошел в юрту чай допивать.

Железные люди быстро разогнали войско Караты-хана, а его самого взяли в плен.

Долго и счастливо жил Оскюс-оол со своей Золотой царевной. И скота у них становилось все больше и больше.

САЛИМ-ПАХЛАВОН Таджикская сказка

Пересказ Н. Алембековой

оли было, то ли не было, а жил один падишах. Большим государством правил тот падишах. Состояло государство из семи стран. Долго жил падишах и однажды умер.

Старый падишах умер, а на престол сел его сын. Сын был молодой, ни жены, ни детей у него еще не было, и он очень любил охотиться.

Так вот, отправился однажды молодой падишах на охоту. Под ним был резвый конь, а на руке — любимый сокол, ловчая птица.

И день охотился молодой падишах, и второй, а на третий день заехал он в какой-то маленький кишла́к[14] у подножья высокой горы. Едет молодой падишах по кишлаку и видит: на дува́ле[15] одного старого дома сидит стайка воробьев. Захотелось падишаху вспугнуть птиц. И выпустил он на них своего сокола. Вспорхнули воробьи в воздух, и сокол погнался за ними. Один воробей влетел во двор того старого дома — и сокол за ним.

Остановил падишах своего коня перед воротами того дома и стал сокола ждать. Ждал, ждал — не появляется сокол. Тогда падишах сам въехал во двор дома. Въехал во двор и видит: прекрасная девушка с лицом цвета утренней зари и с длинными, черными, как ночь, косами пытается поймать его сокола. Взглянул падишах на девушку двумя глазами, а влюбился в нее тысячью сердцами. Влюбился падишах в прекрасную девушку и лишился дара речи. Молча повернул он своего коня назад и поскакал к своему дворцу. Прискакал во дворец и сказал визирям:

— Поезжайте в маленький кишлак у подножья высокой горы. Там в старом доме живет девушка, краше которой не видал я никого во всех семи странах своего государства. Поезжайте и сосватайте мне ее в жены.

Приехали визири в тот маленький кишлак у подножья высокой горы, нашли старый дом. А в том доме, оказывается, жил пастух и его прекрасная дочь Гульру́.

Пастух пригласил визирей в дом и принялся угощать всем, что у него было. Поблагодарили пастуха посланцы падишаха за угощенье, и сказал ему тогда визирь правой руки:

— Нас прислал к тебе наш молодой падишах. Он хочет взять себе в жены твою прекрасную дочь.

Согласился пастух отдать свою единственную дочь Гульру за молодого падишаха.

Семь дней во всех семи странах государства продолжался свадебный пир.

После свадьбы молодой падишах перестал даже на охоту ездить. Он ни на шаг не отходил от прекрасной Гульру. Ее красота, скромность, ее сладкие речи с каждым днем все больше пленяли молодого падишаха.

Так проходили дни, недели, месяцы. Настал срок, и Гульру родила падишаху сына. И назвали мальчика Сали́мом.

Падишах по-прежнему был очарован своей женой и перестал заниматься делами своего государства. Встревожились его придворные и сказали своему молодому правителю:

— О великий падишах! Ты перестал управлять своим государством из семи стран. Оно придет в упадок, и враги одолеют нас.

И ответил падишах своим придворным:

— Я больше не хочу быть вашим правителем. Я сегодня же покину дворец вместе со своей женой. А падишахом вашим станет мой сын Салим, когда достигнет совершеннолетия. А до тех пор править государством будет визирь правой руки.

Как сказал молодой падишах, так и сделал.

С того дня государством из семи стран начал управлять визирь правой руки.

Салим — сын падишаха — рос не по дням, а по часам. И визиря правой руки считал своим отцом, а его жену — своей матерью.

Мальчик рос быстро, становился все более сильным и ловким.

И забеспокоился тогда визирь правой руки. «Если Салим и дальше будет так быстро расти, то он очень скоро отнимет у меня власть», — подумал он. Подумал так визирь и решил как-нибудь избавиться от сына падишаха. Позвал он тогда к себе одну древнюю хитрую и мудрую старуху и попросил у нее совета.

Выслушала старуха визиря и обещала ему помочь.

Старуха поставила себе шалаш в том месте, где Салим всегда играл в бабки. Села старуха возле своего шалаша, вынула прялку с веретеном и принялась прясть пряжу.

Салим неподалеку от того шалаша играл в бабки. Вдруг одна из косточек отлетела и попала в старухину прялку. Попала в прялку и расколола ее. Старуха рассердилась и закричала:

— Эй, ты, сирота бесприютный! Ты расколол мою прялку! На чем я теперь стану прясть, чем зарабатывать себе на пропитание?!

— О матушка! — воскликнул мальчик. — Почему ты называешь меня сиротой? Ведь мой отец — правитель нашего государства, он жив, и мать моя жива!

— О несчастный! — снова закричала старуха. — Если не знаешь, так узнай: правитель нашего государства не отец тебе. Он визирь правой руки твоего настоящего отца — падишаха! Твой отец и твоя мать давно покинули дворец, и никто не знает, где они теперь живут.

Салим побежал к визирю правой руки и спросил:

— Скажи мне правду — ты не отец мне?

— Хорошо, я скажу тебе правду. Твой отец — падишах здешнего государства, но он давно покинул родные края. Уехала с ним и твоя мать.

— Я их отыщу! — воскликнул Салим.

В тот же день он собрался в дорогу — заткнул за пояс меч, взял сумку с едой, небольшой мешочек с золотыми монетами и вышел из дворца.

Шел он, шел, и скоро попался ему навстречу богатырь. У богатыря в руках было семь мельничных жерновов, которые он легко подкидывал в воздух. И спросил богатырь у Салима:

— Кто ты, мальчик, и куда идешь один?

— А сам ты кто и куда путь держишь?

— Зовут меня Сангиосиёбардо́р[16], и иду я к Салиму-пахлаво́ну[17].

— А зачем ты идешь к нему?

— Силой померяться. Рассказывают, будто сильнее его нет никого на всем белом свете.

— Я — брат Салима-пахлавона. Если одолеешь меня, так поборешь и его.

И начали они бороться. Три дня и три ночи боролись. На четвертый день Салим высоко поднял того богатыря и ударил оземь.

И сказал тогда ему Сангиосиёбардор:

— Не убивай меня! Что пользы в том? Лучше возьми меня себе в спутники. В дороге лучше быть вдвоем, чем одному. Я пойду, куда ты прикажешь, стану делать то, что ты велишь! Я понял, что ты и есть сам Салим-пахлавон — кроме него, никто меня победить не смог бы!

И пошли они дальше вдвоем. И скоро встретился им еще один богатырь. В обеих руках он вертел по толстой чинаре! И спросил он у Салима и его спутника:

— Кто вы и куда идете?

— А сам ты кто и куда путь держишь?

— Зовут меня Чаноргардо́н[18], и иду я к Салиму-пахлавону — силой с ним померяться!

— Я и есть Салим-пахлавон, — отвечал богатырю Салим.

И начали они бороться. Три дня и три ночи боролись. На четвертый день Салим высоко поднял того богатыря и ударил оземь.

И сказал тогда ему Чаноргардон:

— Не убивай меня! Что пользы в том? Лучше возьми меня в спутники. В дороге лучше быть втроем, чем вдвоем! Я пойду, куда ты прикажешь, стану делать то, что ты велишь!

И пошли они дальше втроем. Шли они, шли и увидали впереди большую реку. На ее берегу лежал богатырь. Он то выпивал всю реку досуха, то снова выпускал воду изо рта.

Подошел Салим к богатырю и спросил:

— Кто ты и почему тут лежишь?

— Зовут меня Дарьёдарка́ш[19], и поджидаю я здесь Салима-пахлавона. Хочу с ним сразиться!

— Я и есть Салим-пахлавон, — отвечал богатырю Салим.

И начали они бороться. Три дня и три ночи боролись. На четвертый день Салим и этого богатыря высоко поднял в воздух и ударил оземь.

— Не убивай меня, — взмолился и Дарьёдаркаш. — Что пользы в том? Лучше я пойду вместе с вами — в дороге лучше быть вчетвером, чем втроем. Я пойду, куда ты прикажешь, стану делать то, что ты велишь!

И пошли богатыри дальше вчетвером. Шли они, шли и дошли до какого-то города. Салим-пахлавон своим спутникам у самых ворот сказал:

— Вы пока оставайтесь здесь, а я пойду и добуду для нас какую-нибудь пищу.

А надо сказать, что к тому времени Салим вырос и уже превратился в высокого и красивого юношу.

Так вот, пошел Салим-пахлавон по городу и скоро увидал какого-то человека, который прямо на улице варил плов сразу в десяти котлах.

И спросил Салим у того человека:

— Кто ты и для кого готовишь столько плова?

— Я — повар правителя этого города и готовлю плов для всех его придворных, — отвечал тот человек.

— Ступай к своему правителю и скажи, что Салим-пахлавон и трое его спутников пришли издалека и тоже хотят есть!

Повар передал правителю города слова Салима-паклавона.

Правитель был добрым человеком и любил гостей. И Салима-пахлавона, и всех его спутников он сначала накормил досыта и только потом спросил, кто они такие и куда путь держат.

Салим-пахлавон рассказал правителю, что он ищет своих родителей, а его спутники — его названые братья — тоже идут вместе с ним.

И сказал тогда правитель города Салиму-пахлавону:

— В моих владениях нет ни одного чужестранца, нет здесь ни отца твоего, ни матери. Ты мне очень понравился, юноша. Оставайся в моем городе и будь мне названым сыном. Возьми в жены мою единственную дочь.

Поблагодарил Салим правителя и сказал:

— Я не могу здесь оставаться — мне надо найти моих родителей. А останется здесь мой старший названый брат по имени Сангиосиёбардор. Он и станет твоим зятем.

Правитель с радостью согласился. Три дня и три ночи продолжался свадебный пир Сангиосиёбардора и дочери правителя города. А на четвертый день Салим-пахлавон наполнил молоком большую чашу, поставил ее перед Сангиосиёбардором и сказал:

— Каждый день ты поглядывай на эту чашу, а когда увидишь, что молоко в ней покраснело, знай, что со мной приключилась беда. Тогда поспеши мне на помощь.

Сказал так Салим-пахлавон, попрощался со всеми и вместе с двумя остальными своими назваными братьями отправился в путь — искать своих родителей.

Шли они, шли, пока не увидали перед собой еще один большой город. Оставил Салим-пахлавон своих братьев у ворот города, а сам отправился на базар. Вынул он из своего мешочка несколько золотых монет и купил на них много мяса, риса, приправ разных и отнес все это одной одинокой старухе, которая жила рядом с базаром. Дал он старухе золотые монеты и попросил приготовить еду для себя и своих братьев. Потом Салим привел их к старухе.

Насытились богатыри и легли спать. Крепко заснули Чаноргардон и Дарьёдаркаш. Не спал один Салим-пахлавон. Скоро он услышал громкие стенания и плач, которые доносились с улицы.

— Что там случилось, матушка? — спросил Салим у старухи.

И ответила старуха, тоже горько плача:

— У нас в городе есть большое озеро. И живет в нем огромный страшный дракон. Каждый день он требует себе по одному быку и по одной девушке. Он выползает на берег и тут же съедает несчастных. Сегодня очередь дошла до дочери правителя, прекрасней которой нет девушки в нашем городе.

Салим тотчас же отправился на берег того озера. Видит: сидит на берегу прекрасная девушка и горько плачет. А неподалеку от нее и бык пасется.

Подошел к девушке Салим-пахлавон и сказал:

— Я путник. Долго я шел пешком и устал. Я лягу здесь на берегу и немного посплю.

— Нет, нет! — воскликнула девушка. — Уходи! Сейчас из озера выйдет огромный и страшный дракон. Он съест нас и тебя тоже.

— Я очень хочу спать, — отвечал Салим девушке. — Я тут лягу, а когда дракон вылезет на берег, ты разбуди меня.

Согласилась девушка. И лег Салим на землю и тут же заснул.

Скоро показался огромный и страшный дракон. Он разинул свою большую, как пещера, пасть и собирался проглотить всех, кто был на берегу. Заплакала девушка, ее горячая слеза упала на лицо Салима, и он тотчас проснулся. Вскочил на ноги, выхватил из-за пояса свой меч, взмахнул им и тут же разрубил дракона надвое. Поднял Салим-пахлавон мертвого дракона, отнес во двор мече́ти[20] и бросил там. И никто не видел его: ведь когда дракон вылезал из озера и глотал свои жертвы, остальные жители города прятались кто куда.

Дочь правителя города вернулась во дворец отца и рассказала о том, как безвестный путник избавил город от дракона.

Обрадовался правитель и велел глашатаям объявить по всему городу: «Пусть немедленно явится во дворец тот, кто убил дракона!»

Много людей явилось во дворец правителя, и каждый из них говорил:

— Это я убил страшного дракона!

Удивился правитель и сказал тем людям:

— Тогда пусть тот, кто убил дракона, уберет его тело со двора мечети!

Но никто из этих людей не мог даже приподнять бездыханное тело чудовища.

И спросил тогда правитель у своих придворных:

— Нет ли в городе каких-нибудь чужестранцев? И придворные ответили повелителю так:

— В доме одной старухи, которая живет рядом с базаром, остановились трое чужестранцев.

Правитель повелел своим слугам доставить этих чужестранцев во дворец.

Когда Салим-пахлавон и двое его названых братьев предстали перед правителем, он спросил у них:

— Кто из вас убил огромного и страшного дракона?

— Я его убил, о правитель! — отвечал Салим.

— Если вправду ты убил дракона, то ступай во двор мечети и убери оттуда поганое тело чудовища.

Салим-пахлавон пошел во двор мечети, поднял бездыханное тело дракона и закинул его далеко-далеко, за высокие горы.

И воскликнул тогда правитель того города:

— О храбрый юноша! Ты избавил мой народ от страшного чудовища, ты спас от неминуемой смерти мою единственную дочь. Возьми ее себе в жены и оставайся жить в моем дворце!

Поблагодарил Салим-пахлавон правителя города и сказал:

— Я ищу своих родителей. В этом городе их нет. Я отправлюсь в другие края — может, там отыщу их. А свою прекрасную дочь ты отдай за моего среднего названого брата, по имени Чаноргардон. Он такой же смелый и храбрый, как и я.

Три дня и три ночи продолжалась свадьба дочери правителя города и Чаноргардона, а на четвертый Салим-пахлавон поставил перед Чаноргардоном большую чашу, наполненную молоком, и сказал: ...



Все права на текст принадлежат автору: Народные сказки, Автор неизвестен -- Народные сказки.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Сказки народов Сибири, Средней Азии и Казахстана Народные сказки
Автор неизвестен -- Народные сказки