====== Пролог. На границе миров. ======

Все начиналось, как обычно. Мироздание в очередной раз отправило меня вперед пинком под зад. Это оно так просит о помощи, смекаешь?

Конечно же, это происходит внезапно, как объявление войны в июне 1941 года. Единственное, что радует, так предупредительный зуд под правым коленом примерно за пару часов до момента Х. Смешно, ведь другие люди коленкой чуют непогоду, а неприятности — копчиком, но не я. Все у меня не слава богу. Но, с другой стороны, у меня всегда есть время хотя бы сменить домашнюю одежду на что-нибудь неброское и удобное. Что-нибудь вне времени и культуры. Ну и, конечно же, схватить «тревожный чемоданчик».

На границе слуха различается крик. Пробегала я как-то раз мимо застенок Святой Инквизиции — кричали так же, но то были люди. А это стенает очередной Мир, стоящий на пороге Апокалипсиса. Как там было…

«И когда Он снял четвёртую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными».

Вот примерно на такого Всадника (и на всех его злобных братцев) мне предлагается бросаться грудью, как Александр Матросов на амбразуру. Перекапывать им дороги, подрезать стремена, кидать пурген в котел с похлебкой и много других тупых сравнений. И все для того, чтобы Мир не умер, чтобы его Душа не угасла, унося с собой в небытие все население планеты и заражая смертью пару ближайших Миров.

Крик все громче и ближе — истекают последние минуты моей спокойной жизни со смешными тапочками и с Пушком в обнимку. Мой бессменный дружище, мой вечный сосед и незаменимый собеседник вздыхает и заводит прощальную речь.

— Я буду скучать, Астрель. Ты уж свяжись со мной так быстро, как только сможешь — я ведь не буду знать, в какой мир тебя закинет на этот раз.

— Главное, чтобы не в очередные Средние века. Я после прошлого раза неделю вшей выводила и перевела такую штуку, как «пояс верности», из разряда «жесть» в категорию «полезная вещь». Древние Боги, если вы есть, пусть это будет время, когда одиноко идущая женщина не считается добычей! — бормотала все это я с заламыванием рук и патетичным лицом. Люблю выеживаться.

— Все тебе шуточки! А вдруг ты попадешь в пустоты без выхода? Или заблудишься во льдах и замерзнешь на несколько лет? Ты теплые вещи взяла? — продолжал тихо истерить мой визави. Были бы у него руки — давно бы начал меня трясти с каждым словом. Чтобы лучше дошло, ага.

— Да, мамочка, — говорю с самым невинным видом. И ножкой пол ковыряю.

— Аста!

— Карл!

— А вдруг там будет идти война?

— Не «вдруг», а будет. Мир просто так не орет, там явно что-то случилось. Или скоро случится. Да и вообще не в первый раз попадаю в переплет — выберусь. Сам говорил, что мое тотемное животное — Живучий Таракан. В крайнем случае — отбрешусь и убегу. Нас, тараканов, спасают быстрые ноги и глаза на затылке.

По хребту предвестниками перехода ползут первые ледяные мурашки. Мысленно перебираю свои пожитки, взятые в дорогу: мультитул, небольшой запас пищи, нож, бинты, лечебные мази, фляжка спирта, трубка с кисетом и немного золотых самородков вместо денег. Сверху все это маскируют свитер, теплые носки (Карл не отстал, пока не взяла) и большой платок. Удобная вещь, кстати — можно использовать вместо полотенца, разодрать и пустить на перевязку, замотать голову, если холодно или открытое женское лицо под запретом. Обхватываю крепче простой рюкзак-торбу, перевешенный на грудь чтобы не разбились склянки. Падаю-то я всегда на спину.

— Что бы ни случилось, знай — здесь тебя всегда ждут. И я жду, дружище, — тихий шепот почти заглушен «криком».

— Я знаю! — неосознанно почти ору, пытаясь перекричать слышный только мне шум. — Не скучай, еще обязательно вернусь сюда и успею тебя достать до печенок. Ведь это мой дом. Мой дом, КАРЛ!

— ДА СКОЛЬКО МОЖНО!!! Я ТЕБЕ СЕЙЧАС ВЫДАМ НА ДОРОЖКУ ПИ…

Чего он мне там хочет выдать на дорожку (пиздюлей, пинка, пирожков?), я так и не узнала. Но настроение после легкой подлянки было хорошее. Бесплотные ледяные руки схватили за позвоночник, протащили через созвездия и швырнули прямо в Коридор между Мирами.

Я еще не прекратила хихикать, а Хумгат уже распахнул мне свои объятия, мерцая далекими огоньками многих неизвестных и немногих знакомых миров. Мне сегодня везет. Хумгат — скорее духовное явление, нежели материальное. Поэтому настрой много значит, и сегодня иллюминация междумирья для меня — не блеск глаз хищников в лесу, а танец светлячков на лугу.

«Три… Два… Один… Ауч!» Вот и состоялся метафорический пинок по копчику от Мироздания. Хотя физически он тоже после прибытия ощущается. А новый Мир все ближе.

Комментарий к Пролог. На границе миров. Имя Карла родилось из мема про... Карла. Про Карла, КАРЛ!

Не смогла пройти мимо.

====== Глава 1. Бешеный хомяк и Художник. ======

Ощущения, что я явилась на место, не было. Скорее, как будто стояла, никого не трогала, а мостовая коварно подлетела и с размаху впечаталась в спину, еще и камешек под пятую точку мстительно подложила. Ни разу еще новый мир не встречал меня радушными объятиями. А теперь, пожалуй, стоит осмотреться.

Так… я в подворотне лежу на брусчатке. Солнце уже почти зашло, в сумерках можно будет спокойно выбраться и искать нечто, из-за чего меня сюда и кинули. Справа от меня каменная лестница, расстояние между ступенями оптимально для среднего человека. Повезло — я явно среди двуногих моего размера. Стены домов из кирпича, на некоторых даже видно клеймо завода. Повезло — я явно не в Средних веках. У стены стоят мои первые трофеи — пара железных мусорных баков, которые я сейчас и распотрошу. Ничто не скажет о людях и техническом прогрессе лучше, чем их мусор. Осталось только найти прутик, все же я иногда бываю слишком брезглива, чтобы ковыряться в этом руками.

Бумага, фантик, разбитый стеклянный стакан, рыбьи потроха, картофельные очистки, жутко заляпанная и криво оторванная половина листа газеты. Газету пришлось вытащить и палочкой распрямить на земле. И… ничего важного на этом полусгнившем клочке не увидела, кроме обрывков слов на английском. Зато не придется изображать глухонемую, пока не выучу новый язык. Следом на мостовую полетел фантик. «Wrigley’s Spearmint», chewing gum, дата производства — январь 1942 года. Сейчас, судя по погоде, либо ранняя весна, либо осень. Ну и я, скорее всего, в Америке — до 44-го года эту жвачку поставляли только в армию США. Как я и предполагала — рядом снова война.

Следующий шаг — маскировка подручными методами. Что я помню о моде 40-х: женщины брюк еще не носят, появляться на улице без головного убора могут позволить себе либо крайне смелые личности, либо дамы полусвета. Еще чулки с черным швом, туфли на каблуках и наличие перчаток. Тоска, одним словом, но выкрутиться можно. Сапоги на толстой ребристой подошве, конечно, не спрячешь, зато верхнее платье-камзол от подбородка до колен скрывает штаны и футболку с длинным рукавом. Длинное пальто с капюшоном на ладонь не достает до земли. Осталось отряхнуть от пыли чернейший наряд, навертеть тюрбан из моего чудо-платка, положить поближе в карман белый носовой платок и отправляться изображать из себя слегка неадекватную вдовушку, что носит глубокий траур, вещмешок погибшего мужа и зареклась красить губы и глаза. Вполне ничего себе так легенда. Жаль, что сыграть печальную вдову мне так и не удалось — на выходе из моего кирпичного «кармашка» кого-то методично били.

За спиной бугая на полторы головы выше меня не было видно ничего, кроме края светлой куртки. Он что там, ребенка избивает? Хотя навряд ли — не слышно ни плача, ни мольбы о помощи, только тяжелые вздохи вслед за ударами. И вот это меня и взбесило. Хулиган очень удачно стоял у стены, поэтому ничего не стоило тихо подойти к нему сзади и ударом в ухо заставить его встретиться головой с кирпичной кладкой, а потом осесть мешком. Сантименты про «удар в спину» оставьте двухметровым крепышам, а не гномам 160 см роста.

— Ибо нефиг маленьких обижать! — будто поставила точку в диалоге (даже не начатом) и протянула руку парню, что привалился к стене, ощупывая челюсть.

Фраза про маленьких оказалась верна — мы с ним были одного роста. Худая шея болталась в воротничке рубашки не по размеру. На узком лице видна редкая светлая щетина, отросшая с утреннего бритья. Но порезов — следов неумелого обращения с бритвой — нет, значит, парень либо сын брадобрея, либо просто сам по себе мелкий, а не подросток. Нос расквашен, губа разбита. Придется жертвовать носовой платок, а жаль — я уже придумала, как буду тихо в него рыдать по безвременно почившему «мужу».

— Парень, давай, поднимайся. Такие жлобы обычно быстро приходят в себя. Тебе, кстати, повезло — отделался малой кровью. Каким способом отбивался? — протараторила я, а в ответ тишина. — Эй, он тебе кадык не сломал, а то ты молчаливый какой-то?

— Я… Бокс… Боксировать пытался, — проговорил парнишка с тяжелыми паузами. Похоже, у него проблемы с легкими.

— Боюсь, бокс — это все же не твое, там дерутся бойцы одной весовой категории, — подаю ему платок. — У тебя кровь. Посмотри на нас с тобой — мы два гнома, любой будет выше и тяжелей.

Краем глаза замечаю, что бугай начал шевелиться.

— Слушай, у меня к тебе предложение заключить договор. Ты ведь местный? — парень кивнул, не поднимая глаз. — Тогда я покажу тебе, как можно справиться вот с таким мешком, а ты приведешь меня к меняле. Хорошо?

— Меняле? — нахмурил брови.

— Меняла, меняла. Ну, можно ростовщика, ювелира или ломбард. Есть ведь поблизости?

— Д-да… в двух кварталах отсюда, на Брайтон-Бич, — прогундосил, прижимая белую ткань к носу.

— Тогда давай руку, — холодные пальцы осторожно взяли мою ладонь. — Да нет же, обхвати запястье и покрепче, мой хладнокровный друг.

Похоже, я его смущаю. Он до сих пор не глядит прямо перед собой, смотрит то в сторону, то в район моего плеча, то на кряхтящего мордоворота. А время не ждет. Пора заключать мой первый договор в этом Мире, связать себя с ним ниточками обещаний и действий — тогда точно не выкинет обратно, как инородный предмет.

— Начнем. Я обещаю тебе показать, как можно победить противника больше тебя, а ты проводишь меня к меняле. Договорились? — смотрю на него в упор. Ну же, соглашайся!

— Договорились, мисс, — сказал он чуть тверже и все же посмотрел мне в глаза.

Тот, кто сказал, что глаза — зеркало души, был чертовски прав. Последний раз подобное я видела у Первородных детей Эру. Его душа полыхала, как весенний костер, дух был тверд и прозрачен, как кварц. Глаза — безмятежное небо. И все это в тщедушном теле, как насмешка судьбы.

— Тогда смотри и слушай, — мне удалось сбросить наваждение как раз вовремя — бугай поднялся и был весьма зол.

— Ты охуела, ебнутая сука? — начал он накручивать себя. А потом рванул в мою сторону.

— Первое. Не стой на месте, — сказала я, пропуская тушу мимо себя. Так, а вот и кулаки в дело пошли.

— Второе. Используй силу, массу и инерцию противника, — ушла в сторону от летящего в лицо кулака, перехватила за запястье и потянула дальше, приложив пинка для надежности.

— Добавить от себя тоже не возбраняется, мой друг.

Мужик снова впечатался в стену, но, видимо, был готов к такому раскладу, потому как только пару раз по-звериному потряс головой и повернулся уже с ножом. Бля. Мой-то на дне сумки лежит. Спрятала, чтобы не потерять, ага. Раны так быстро, как раньше, заживать не будут — я еще недостаточно породнилась с этим миром, да и первый договор разрывать нельзя — иначе шарахнет откатом так, что небо с овчинку покажется. Теперь все внимание — на нож.

Не надо было мне хвастать и выставлять себя гуру боев, силы прежней все равно нет. Наблюдая за ножом, я упустила из виду вторую руку. Кулак которой и прилетел мне по губам. Вот тут я разозлилась по-настоящему. На психах перехватываю руку с ножом и бью сапогом по голени, жлоб шипит от боли и хватается за ногу. Отлично, теперь мы на одном уровне. И к черту пощаду и конспирацию.

Ударить головой в лоб, выкрутить и выкинуть нож из рук и добавить коленом в бок. Пока не очухался — кулаком в ухо. Удар локтем с другой стороны. Коленом в солнечное сплетение, благо платье и пальто ниже пояса не застегнуты и не мешают. И раз согнулся еще больше, то получай ногой по голове и уходи в нокаут. Это за губу, за нож и за «суку», засранец. Ибо нефиг маленьких обижать! Кстати о маленьких, про своего должника я прямо-таки немножечко забыла. И, похоже, у него ступор. А мне надо выкручиваться, пока он не сбежал.

— Ну-у-у… Вот как-то так и можно победить противника выше себя, — не получается у меня невинно мямлить, по глазам его вижу. — Ладно, давай здесь закончим, и ты отведешь меня, куда обещал. Договор ведь в силе?

— Да, мисс… ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?! — это он так реагирует на то, как я подхожу к бугаю с отобранным в честной схватке ножом.

— Спокойно, никто его резать не будет, грех убийства на душу не возьму, — успокаивающе поднимаю руки. Жаль, впечатление портит финка в кулаке. — Просто сделаю так, чтобы он за нами не пошел. — срезаю ремень и завожу лезвие за пояс брюк. Под судорожный вздох парнишки распарываю ткань от пояса до конца штанин.

— Видишь, он не умер. Никто его не убил и даже не покалечил. А вот он нас мог, — проверяю лезвие на остроту. — Таким ножом даже кости рассечь можно. И этот хам нас жалеть бы не стал… Ну скажи хоть что-нибудь, пока я себя чудовищем не почувствовала.

— Я думаю, нам пора на Брайтон-Бич, мисс, — подобрался и подал мне локоть. Истинный джентльмен, хоть и видно, что храбрится из последних сил.

— Тогда подожди немного, я соберу вещи и трофеи, — стянула с разрезанного ремня пустые ножны, вещмешок на плечо, нож спрятать поближе, во внутренний карман пальто. — А теперь пойдем — наш уставший друг начал приходить в себя.

Мой должник был смущен, моя рука дрожала на его предплечье после адреналина, и выглядели мы, как две малолетки на первом свидании. Вот так, под ручку, мы и покидали этот закуток. Выход из подворотни весьма удачно закрывал припаркованный грузовик, оставляя место между бортом и стеной ровно настолько, чтобы смог пройти человек. Подходя ближе к машине, я спросила шепотом:

— Нам налево или направо?

— Налево, — ответил мне так же тихо.

— Нам направо, давай быстрей, — почти прокричала я, чтобы бугай точно услышал.

— Зачем это? — мой спутник был в явном недоумении.

— Ну как зачем? У таких личностей, как вон тот, всегда бывает пара-тройка таких же чудесных друзей. А мы с тобой, как бывалые лисы, заметаем следы, — с хитрой улыбкой я протянула руку. — Давай мой многострадальный платок, надо оставить ложную подсказку.

Чистым уголком стерла кровь с губы и бросила его на тротуар, чтобы тут же развернуться и под прикрытием грузовика потащить парнишку в нужную нам сторону. Уловка, может, и не была нужна, но почему бы не повеселиться?

40-е годы в чем-то прекрасны. Небо не задушено смогом, люди проще, а рекламы меньше, как и машин на улицах. Война, что идет сейчас за океаном, уже год поглядывает в прорехи мирной жизни лицами Дяди Сэма с плакатов и мундирами солдат, что не могут нагуляться с девчонками перед отправкой на фронт. Девушки вертят замысловатые прически, впархивают в платья и улыбаются своим кавалерам, как в последний раз. Везде широкая американская улыбка на 32 зуба и смех — гуляют люди, пока и в помине нет кабельного ТВ и интернета. И только мы с должником медленно плетемся, серьезные, как пациент перед наркозом. Оба хороши и нелепы: он — зажатый хиляк в слишком просторной одежде, а я — мрачная ворона с черным кривым тюрбаном вместо изящной шляпки. Мандраж прошел, и уже целый квартал меня тяготит неловкое молчание. И то, как парнишка изредка посматривает на мою руку, лежащую на его локте. Неужто жалеет, что проявил такт, а передумать — стыдно? Не везет тебе, Аста. Первый человек, с которым ты заговорила, надеется от тебя поскорее избавиться. Обидно, да!

— По кому вы носите траур? По родным? Явно не по мужу — у вас нет кольца, — решает он нарушить тишину первым — теперь ясно, что он там высматривал.

— Не все то траур, что черное, да и по кому мне его носить? У меня родных толком и нет, вернее, вообще нет. Только друг, но он так просто не умрет, так что мне можно даже не придумывать речь над могилой. А почему ты спрашиваешь? Потерял кого-то?

— Всех. И остался только друг, как и у вас.

— Тогда выходит, что за тобой и мной стоит по маленькому кладбищу тех, кого мы любили, — ободряюще сжимаю локоть. — Я не верю в ад или рай, только в перерождение. Я знаю, что их души уже давно воплотились в новых телах, забыв про горести и боль прошлой жизни. Когда-нибудь ты посмотришь в глаза случайному человеку, и тебе покажется, что вы когда-то были знакомы.

— Мне кажется, я вас когда-то видел, — даже заминаться перестал. И опять смотрит в глаза, пытаясь найти там то, чего нет.

— Тебя.

— Что?..

— Я имею в виду, что уже давно пора переходить со мной на «ты». После сегодняшнего вечера мы вполне можем считаться боевыми товарищами, — чуть толкаю его плечом. — И нормально познакомиться, наконец.

Парнишка отходит в сторону, распрямляется во весь свой невеликий рост и тянет мне руку.

— Стивен Грант Роджерс, художник-иллюстратор и просто парень из Бруклина, — похоже, я только что услышала щелчок каблуков.

— Аста, путешественник, мастер обмена и знаток душ, — жму руку и не могу не добавить, — но мой друг зовет меня Бешеный Хомяк. Говорит, что это мое тотемное животное. Приятно познакомиться, Стивен Грант Роджерс.

Хм, и ведь ни в одном слове не соврала. Так, умолчала немного.

POV Стив Роджерс.

Аста странная. Это самое малое, что я могу сказать про нее. Она только раз упомянула мой небольшой рост, записав себя со мной в гномы. На телосложение (теловычитание) вообще не обратила внимания. Пытаюсь вести себя с ней, как с девушкой, но наталкиваюсь на удивленный взгляд. Когда я намеревался взять ее руку для поцелуя, как положено при знакомстве, она просто ее крепко пожала, назвала себя хомяком и пошла дальше, как будто так и надо. Хотя все это не должно меня удивлять, особенно после увиденной драки. Особенно после последнего удара.

Признаюсь, когда она ударила ногой хулигана, я был готов услышать треск юбки. Но полы пальто просто распахнулись, и вместо чулок я увидел штаны и грубый сапог. Походка у нее резкая и размашистая, а когда мы медленно шли под руку, то было видно, что ей это непривычно. Слишком неторопливо. И она постоянно осматривает все вокруг себя. Любая мелочь привлекает ее внимание, будь то старый чугунный забор или световая реклама из мигающих лампочек. Похоже, я даже слышал бормотание под нос: «Ретро кругом». Свою торбу-мешок мне не разрешила нести, сказала, что народная мудрость «все свое ношу с собой» появилась не просто так. А если смотрит на меня, то прямо, не прикрывая кокетливо глаза ресницами. Даже немного неуютно становится.

Сколько бы я ни тянул время, но в итоге мы дошли до ломбарда «Старый Микки».

— Могу тебя поздравить — ты мне ничего не должен. Можешь прекратить делать вид порядочного человека, помянуть меня недобрым словом и забыть, как страшный сон, — схватилась за ручку двери, но повернулась в последний момент. — И все же мне приятно было познакомиться, Стивен Грант Роджерс.

Похоже, ей нравится мое имя. И мне это нравится. Может, стоит рискнуть?

Я не ухожу — жду на крыльце. Вижу через стекло, как они с дядей Михаилом горячо торгуются, а потом бьют по рукам. Приглаживаю волосы и поправляю галстук как раз в тот момент, когда она выходит, и на ее лице появляется удивление.

— О, я так понимаю, напугать тебя не вышло, — подходит ближе, а я мысленно пересчитываю мелочь в кармане.

— Я хотел бы пригласить тебя в кино, — ну вот, не так сложно.

Аста на минуту задумалась, хитро прищурив глаз.

— Нет. Как-нибудь в другой раз, — провал. И почему я не удивлен. — В кинотеатре не поговорить и не поспорить толком. Лучше устроим маленькую пирушку на берегу — воздух пахнет йодом, значит, море близко. Я тебя приглашаю! Кстати, мы проходили мимо маленького греческого магазинчика. Думаю, у них найдется немного сыра, оливок и пара бутылок вина, — и пока я был ошеломлен, меня взяли под руку и потянули в сторону продуктовой лавки.

Когда мы добрались до пляжа, стемнело окончательно. Аста быстро собрала сухой плавник, что выбросили на берег первые осенние штормы, выкопала носком сапога ямку в песке около старого бревна и разожгла огонь. Как будто постоянно так делает. Хотя она же представилась путешественницей.

— Стивен Грант Роджерс, вот тебе бутылка и инструмент. Действуй, — подала мне вино и швейцарский нож. — Стаканов нет, поэтому будем пить прямо с горлышка. Надеюсь, ты не брезгливый, — говорила, уже открывая оливки и нарезая трофейной финкой сыр с орехами.

— Аста, а ты можешь не называть меня так официально? Я как в детство возвращаюсь, когда меня в приюте ругали за разбитый нос и испорченную одежду.

— Оу. Называя тебя полным именем, я выказывала тебе уважение, — хмурит брови. — И часто тебя так ругали?

— По два раза за неделю, пока мой друг Баки не стал за меня заступаться.

— Как видно, сломать тебя не смогли, раз били так часто. А ты снова вставал. Это было заметно в том переулке. Ты упорный и смелый до безрассудства, потому я не смогла пройти мимо, — тянется за открытой бутылкой. — Мы с тобой теперь «бро».

— Бро?

— Ну, то есть мы с тобой дрались на одной стороне, получили тумаков, пролили кровь и победили. Это я и называю «бро», как братья по оружию, — говорит, по локоть зарывшись в вещмешок. — А раз мы теперь бро, то не обессудь, но свою чалму я размотаю. Голова уже от нее болит. Подержи вино.

Вот так просто. Сняла с головы платок, распустила темный узел на затылке и с тихим вздохом запустила пальцы в волосы. Как красиво. И, похоже, меня заметили.

— Что-то случилось, бро? — опять ее прямой взгляд.

— Нет, ничего, — протягиваю бутылку.

— Первый глоток мертвым, в знак почтения и памяти, — выливает немного прямо на песок. — А теперь за встречу, мон шер, — отпивает сама и передает вино мне.

Я вспоминаю отца и мать, бабушку и деда, соседку, что угощала меня печеньем, и так же лью вино на землю.

— За встречу, Аста, — вино идет не в то горло. Она легко похлопывает меня по спине и осторожно сжимает плечо, когда кашель прекращается.

С удивлением замечаю у нее в руках раскуренную табачную трубку с длинным чубуком.

— Ни слова! У каждого должны быть свои маленькие слабости, — картинно надломила бровь. — Ты сюда не смотри, ты туда смотри. Видишь, сколько звезд высыпало?

Мы долго спорим о созвездиях, периодически срываясь в сторону мифов и легенд. Выпитое вино действует на нас по-разному — я замерз, а Асте стало жарко. И через пару минут она отдает мне свитер из своей чудо-сумки, переставляет бутылку с вином поближе к костру и скидывает пальто, оставаясь в глухом платье от подбородка до колен.

— …Бро, я тебе точно говорю. Если ты вдруг внезапно умрешь и попадешь в Вальхаллу, то даже и думать не смей спрашивать Локи о детях, — рассекает воздух руками. — У них там была своя атмосфера, весьма занятная конечно. К чему это я… Слейпнир, восьминогий конь одноглазого Одина — сын Локи. Челюсть подбери, это еще не конец. Так вот, Локи ему не отец, а… мать! Тихо-тихо, давай опять по спинке постучу.

— Знаешь, ты в этом платье похожа на рыцарей из сказки про драконов и похищенных девушек, только меча не хватает, — говорю, уже не стесняясь.

— Эх, жаль. Я всегда симпатизировала и сочувствовала драконам, — проводит рукой с трубкой по воздуху. — Обустраиваешь пещеру, собираешь сокровища, крадешь благородную деву, терпишь ее капризы, таскаешь ей перину с одеялом и яства разные. Вместо того чтобы спать на золоте и есть сырых, неосвежёванных овец. А потом приходит рыцарь, бьет тебя, забирает твое золото, твою деву, а от тестя еще и полкоролевства. Вот удалось бы этой жестянке на коне сорвать джек-пот самому? А ведь бедный дракон остался не у дел.

— Да… Бедный дракон.

Похоже, вина для меня было слишком много. Мне иногда кажется, уши Асты заостряются, поднимаются к макушке и покрываются темной шерстью. Но она проводит рукой по волосам — и все в порядке. Или вдруг клыки становятся больше, чем надо, а глаза зеркалом отражают свет костра. Хотя стоит моргнуть — и снова все в норме. Это все подогретое вино и интересные разговоры всю ночь напролет. Явно.

На рассвете мы засыпаем песком угли, Аста заматывает обратно свой тюрбан, просит проводить ее на вокзал. Уже стоя возле автобуса, заводит разговор.

— Всегда хотела побывать на Севере. Посмотрю, что там за люди живут.

— А может, останешься? — в ответ мне грустная улыбка.

— Нет. Я и так задержалась. Думала, что вчера вечером поеду.

— Почему же тогда не уехала?

Смотрит, как будто хочет разглядеть за зрачками душу.

— У тебя глаза, как безмятежное небо. Я их запомню, Стивен, — губами касается небритой щеки, а подсохшая корка от ранки царапает кожу. — Это тебе на удачу, бро.

Вот сейчас уедет, и я ее больше никогда не увижу. Опять я не у дел.

— А знаешь что, дай мне руку, Стивен Грант Роджерс, — хватает меня за запястье, а я сжимаю в ответ. — Если мы встретимся еще раз, то я пойду с тобой в кино или куда позовешь. Обещаю, — кожу под пальцами покалывает, как от электричества.

Так в ноябре 1942 года я в последний раз видел странную девушку Асту. Дома я нарисовал ее, как запомнил. Освещенная костром, смотрит в небо, твердо стоящая на ногах, волосы откинул назад морской ветер, в руке дымится трубка с табаком. Баки долго смеялся и говорил, что я, видимо, выпил слишком много и просто придумал ее от скуки.

А в апреле 1943 я стал участником операции «Перерождение».

====== Глава 2.Три имени и Старый Филин. ======

Я ошиблась. Война, развязанная Германией, не моя. Душа Мира подавала настойчивые намеки не лезть, куда не просят. Еще на пляже при мысли рвануть в порт и пробраться на грузовое судно, следующее в Старый Свет, мне в лицо чуть не врезалась ворона. Потом воробей на набережной. А когда на одной из улиц Бруклина на меня чуть не насрал голубь (вестник мира, блин), я все же оторвалась от планирования маршрута на фронт. Наглая птица, хлопая сизыми крыльями, приземляется на деревянную статую индейца у табачной лавки. Может, это намек?

На вокзале стою около огромной карты, пока Стивен отошел на минутку. Крупные города, конечно, хороши, чтобы затеряться, но слишком шумные. Да и рано мне пока жить в них. Там, на пляже, проливая вино, я почувствовала отклик. Как будто мать легко погладила по голове, проходя мимо. Придется дичать и жить в глуши, желательно рядом с какой-нибудь сектой — всегда можно будет сделать вид чудачки, что ушла в затворницы на почве мистики. Что ж, поживу на природе.

На соседней стене ярким пятном висит реклама заповедника Сагамок. Хм, это ведь на канадской стороне Великих Озер. Еще лучше — обвешаюсь бусами и амулетами, прикинусь сумасшедшей белой скво, и меня очень быстро перестанут принимать всерьез.

В кармане лежит билет до пограничного Буффало, там пересеку границу и сяду на автобус до Большого Садбери. А дальше на попутках. Злых водителей можно уже не бояться — прежняя сила потихоньку начала возвращаться. Пока мой бро не видел, я бросала в огонь куски сыра и хлеба как подношение. Сгорали они почти мгновенно, не оставляя даже пепла. А у меня тем временем во время эмоционального подъема опять начали бесконтрольно чесаться зубы и уши. Пришлось на всякий случай подпоить Стивена, чтобы он ничего не заметил. И, видимо, у меня это получилось, потому что уже у автобуса он уговаривает меня остаться. Не могу, мой славный бро. Мне надо спрятаться — в ближайшие несколько лет о стабильности можно забыть. А ты можешь и не дожить до нашей новой встречи. Я ведь вижу, как ты иногда задыхаешься, какое слабое у тебя тело, а помочь пока не могу. Поэтому и заключаю с тобой новый договор. Если через несколько лет твое сердце еще будет биться, а небо в глазах не померкнет, мы встретимся. И я не дам тебе умереть. Обещаю.

Хм… А мне нравится Канада. Деревья тянутся к небу мачтами кораблей, камни покрыты лишайниками. Воздух чистый настолько, что запах дыма и коптящегося мяса слышен еще на повороте к индейской резервации. А ведь до первых домов как минимум два километра по разбитой колее. Да, места глухие. Поэтому пришлось продавать все самородное золото в Большом Садбери и прятать деньги в нижнем белье. Надеюсь, в Сагамоке есть магазин.

Где-то на половине пройденного пути на дорогу лениво выбегает волк. Ахтыжблядь! Всего мгновение — и я обнажаю отросшие зубы и шиплю на него рассерженной кошкой, а бедные мохнатые уши нещадно сдавливает надоевший тюрбан. Ну вот как так-то? Даже подумать не успела — все получилось само собой, как отдернуть руку от горячего чайника. Строить мне шалаш в лесу, по-любому. Чертова благодарность от Мира Моухар!

Это был один из первых моих Миров, когда я еще была наивная и юная. И надутая, как индюк. Вот что стоило тихо-мирно сделать свою работу и уйти домой, но нет. Я же Избранная, Спаситель Миров — все нужно делать с пафосом! Пара фокусов — и объявляю себя посланницей с небес. Боги, какой стыд! Правда, Карл этого не понимает и говорит, что я все делала правильно — по-другому раса лирим меня бы не послушала. Но блядь!.. Назвав себя спасительницей, я, сама того не зная, заключила первый договор. Нерушимый. И меня периодически туда призывают, потому как, цитирую: «Просто вспомните мое имя, когда наступят трудные времена для лирим, — и я помогу вам с небес». Хорошо, что упомянула расу в целом, а не каждого в отдельности, не то прописалась бы там навечно. Так вот, к чему я это. Душа мира Моухар решила, что я молодец и все такое, жопу рвала за ее жителей, как за родных. И самовольно подарила мне ЭТО как знак принадлежности к ее народу. Я теперь, как кот Матроскин, могу говорить: «Усы, лапы и хвост — вот мои документы», правда, усов хотя бы нет. А уши есть. И еще неадекватно реагирую на пробегающих животных. И сырое мясо на самом деле очень вкусное. И крайне редко называю кому-нибудь свое полное имя. Спасибо, но я сполна познала цену словам и обещаниям.

Первые месяцы придется быть очень осторожной. Обычно лирим во мне спит и приходит по необходимости, но каждый новый переход воспринимает как угрозу жизни. Так что сейчас я нэко-версия доктора Джекила и мистера Хайда. Мур-мур-мур, я пришла из другого Мира, мне нужен ваш лоток и валерьянка, АСТА ла виста, бэйби. А пока буду просто жить, помогать людям и земле. Тогда Душа Мира сочтет меня достойной и вернет магию, которую заперла во мне при переходе.

Я так понимаю, что «заповедник» — это слишком сильно сказано. Никаких тебе привычных сувенирных магазинчиков, конных прогулок, туристических маршрутов и т.д. От заповедника тут только большой участок леса, в котором запрещена охота, и расчищенная площадка для кемпинга. А само поселение Сагамок больше похоже на деревню. Деревянные дома, население в 500 человек, отсутствие уличного освещения и крохотный магазин. В него я и зашла.

— Хозяева… Есть кто живой?.. — и из подсобки ко мне выходит… я не знаю, как его описать. Представьте валун, из которого высекли суровое лицо, а потом оставили его на ветру, чтобы сгладить грани. Вот такое было лицо — настоящий Вождь! Снимите с него бейсболку, наденьте роуч с орлиными перьями и дайте в руки томагавк!

— Если вы приехали отдыхать, то сейчас не сезон. Никого из туристов нет, проводника вы не найдете, амуницию тоже не продаем, — все это было сказано на одной ноте.

— Ну-у-у… Я, на самом деле, хотела бы здесь пожить. Устала от городской суеты, — больше искренности во взгляде. — Может, найдется человек, которому нужен помощник? За крышу над головой буду выполнять посильную работу по дому и во дворе. Питание за свой счет. Мне бы только было где жить. Мне тут так нравится! Самая настоящая природа!

Безымянный вождь долго смотрит на меня колючими глазами, особенно останавливая взгляд на вещмешке, черной одежде и почти зажившей губе.

— От кого бежишь? — поджимает губы.

Выше нос, Аста, начинаем врать напропалую.

— От свекра. После смерти мужа он не дает мне прохода. Я так не могу, — пусть дрожит голос. — Я хочу просто спокойно жить.

— А почему к родителям не вернулась?

— Сирота… — и ведь не вру.

Смотрит в окно и барабанит пальцами по прилавку.

— Хорошо. В конце улицы живет дед Монгво, самый последний дом. Он уже лет пять как слепнет — помощник ему не помешает. Но договариваться будешь сама. Больше ничем помочь не могу.

— Благодарю, уважаемый, но у меня есть еще одна просьба. У вас продаются сахар, кофе и шоколад с табаком? — дело почти у меня в шляпе.

Через пять минут денег у меня становится меньше, торба тяжелее, а ноги несут по указанному адресу. Дом деда не просто в конце улицы — он почти на краю леса, на отшибе, как аппендикс. Какой-то сарай вообще скрыт за молодыми деревьями. Разглядеть я его смогла только потому, что листья давно опали. На удачу трижды стучу по остаткам забора и смахиваю злых духов с левого плеча. Хотя удача уже ко мне пришла. Слепой дед — идеальный вариант для моей нестабильной внешности.

— Есть кто-нибудь дома? Мне сказали, что здесь живет дедушка Монгво. Я пришла проситься в помощницы по дому, — чувствую себя Тихиро из того мультика про призраков. Хотя его еще даже не сняли. Если вообще снимут.

— Красть у меня нечего. Иди отсюда, — прогоняет меня скрипучий старый голос из-за двери.

— Но мне действительно некуда идти. И я пришла не с пустыми руками, дедушка, — ага, подкуп сработал. За открывшейся дверью стоит седой старик с белыми пятнами катаракты на зрачках.

— Ну заходи, расскажешь, почему так далеко забралась, — я уже люблю этих простых людей.

Дед Монгво оказался бывшим кузнецом, а та неприкаянная сарайка и была заброшенной кузницей. И понятно, почему. Табак, кофе и шоколад он принял благосклонно после повторения моего вранья. Сахар этот суровый мужчина сказал оставить бабам. И разрешил остаться. Сказал, что схоронил всех родных и половину друзей, а компания ему не помешает. Еще один человек с личным кладбищем за спиной. Через неделю я мысленно зову его Мудрым Друганом, а вслух называю Никскэмич или Ник — «дедушка» на местном диалекте, но крайне редко. Заодно и узнала, что Монгво — это сова, старый филин, значит. Меня же он не зовет Астой и мотивирует это тем, что от прошлой жизни я сбежала, потому и имя надо сменить.

— Ты теперь Шикоба, — смеется он в один из вечеров. — Перышко под крылом такой старой птахи, как я.

Хороший он человек. Помогу ему, чем смогу. Магия все еще заперта, но ведь есть обряды, которые работают даже у простых людей. С мыслями о уважении и любви делаю тесто для хлеба. По три раза мешаю суп, булькающий на огне, желая здоровья и душевного покоя. И это помогает. Месяц спустя мутная белизна из глаз начинает постепенно уходить, забирая с собой отдышку и боли в сердце. Мысли о том, что прозревший дед Монгво спалит мои мохнатые уши, отбросила как злобную ересь. Пусть все у него будет хорошо, а я вспоминаю о Стивене.

Бро, мысленно я с тобой! Как-никак мой первый знакомец и просто прекрасный человек. Теперь на каждую новую луну я развожу за домом огонь с помощью кремня и кресала. Когда пламя разгорится, вспоминаю его худое лицо, шепчу имя и кидаю в костер сухой клевер и вербену, обмотанные размочаленным стеблем крапивы. Для удачи, защиты и исцеления. Трава сгорает без пепла мгновенно — действует моя ворожба.

Так проходит остаток осени, зима, весна и начинается лето. Мудрый Друган шутит, что его по зрению могли бы взять в снайперы, но возраст не позволит. Местные уже ко мне привыкли, но стали странно смотреть, когда думают, что я их не вижу. Только Натан-продавец не меняет свой покер-фейс с первого дня. В один летний день на стене у прилавка я вижу нарисованный плакат с человеком в звездно-полосатом трико.

— Это что за непотребство? Что за труселя поверх штанов? И только щит без меча? Что это вообще такое? — негодую я.

— Это реклама военных облигаций, Шикоба. Туристы оставили. А что, пусть украшает стену и жителей штатов привлекает. Это же Капитан Америка — их новый талисман. Пусть висит, может, и выручка больше станет.

— Талисман… Флаг без древка. Толку только улыбаться и ничего не делать. Закончится война — уберут его на дальнюю полку. А для выручки я тебе монеток под порог закопаю.

— Угу, — замялся на секунду. — Люди говорят, что ты ведьма. Называют за глаза «Поуока». Дед Монгво ведь не просто так снова зрячим стал, — опять эти колючки смотрят в упор.

— Нет во мне магии, Натан. А что прозрел, так я здесь ни при чем. Так и скажи остальным, — еле сдерживаясь, вылетаю из магазина. Опять уши начинают чесаться. Надо будет больше времени проводить в лесу — дед и правда стал зорким и снова взялся за молот.

Пора вспомнить старое и стащить лук с чердака, а стрелы я и сама сделаю. Вот и будет предлог шататься по лесу — охочусь я. Единственный хороший навык, вынесенный из средневековых Миров.

— Шикоба, перышко мое, куда это ты собралась? — поймал меня, когда я проходила мимо кузни.

— Да так, пойду, думаю, постреляю. Вдруг какой-нибудь заяц-самоубийца сам прыгнет на стрелу. Ну и там травы разные соберу, — мямлю и прячу за спину лук.

— Возьми хлеба — будешь дорогу за собой крошками посыпать, как Гензель и Гретель, а не то заблудишься, и волки растащат твои кости.

Старый сказочный пердун. Поднимаю с земли старый ржавый гвоздь, дышу на него и с помощью камня забиваю его в верхнюю перемычку двери в кузню.

— Видишь? Это будет как маяк. Будем считать, что я за него зацепилась. Торчит — значит, вернусь, — мне усмехаются в ответ. Р-р-р-р-р-р!!! Бесит!

21 июня 1943 года весь Сагамок с туристами празднует летнее солнцестояние. Меня угощали жареным мясом и пивом на халяву, поэтому грех было не упиться. Я вас всех люблю, добрые милые люди. Иди сюда, Натан-Колючка, я тебе обнимашки устрою, если снимешь тот плакат с картонным героем. Чьи-то руки протянули мне венок из зверобоя. Хм, вот ведь хитрецы! Зверобой в такую ночь хуже огня для нечисти и злых духов. Туше, дорогие. Слив засчитан — меня вычислили. Со смехом и криком: «Налейте еще пива!» — надеваю венок гордо, как корону. С этой ночи я вижу искренние улыбки, «Поуока» стала вторым прозвищем, а на притолках дверей домов, из которых мужчины уходили на войну, стали появляться старые торчащие гвозди.

Телевизоров в Сагамоке нет, поэтому все книги зачитаны до дыр. Я их скоро по памяти рассказывать начну. Охотиться получается с каждым разом все лучше. В смысле, с луком. Другая охота у меня и так прекрасно выходит. Главное, зайти подальше в лес, стянуть ботинки и шапку, ослабить ремень штанов и вытолкнуть наверх лирим. Как там будут спустя десятилетия говорить на тренингах? Выпустите своего внутреннего зверя. Что ж, уже. Ух, мои ушки несчастные, ни в какое сравнение вы не идете с бедным хвостом и нижними конечностями. Вместо обгрызенных ногтей (каюсь, грешна) выползают острые когти. Челюсть и нос меняют форму. Иди ко мне, мой пасхальный кролик, мне нахер не нужны твои шоколадные яйца, извращенец. Веду чувствительную кошачью сопелку по ветру. Не дай боги превратиться в городе — задохнусь от смога. Затаиться, прыгнуть и схватить свой приз когтями, чтобы потом добить, сломав шею. Я ведь не садистка — убиваю не ради забавы, а для пропитания. Потом убрать лишнее с помощью трофейного ножа (помню тебя, бро). И что я вам скажу, сырой свежий кролик с кетчупом и перцем — это очень вкусно, просто тает на языке. И, похоже, я даже мурчала немного. Не ожидала от себя. Но это не решает того, что в остальное время мне заняться особо и нечем.

— Скучно…

— Шикоба, здесь деревня. Здесь нет карнавалов и почти ничего не происходит. Только перестали обсуждать, как наш сосед выбежал на улицу голышом, одетый в один алкогольный угар. А ведь это было еще весной, — дедушка, как всегда, прав.

— Дед Монгво, а научи меня ковать! — делаю глазки котика из Шрека. Главное, чтобы не буквально.

— Не женское это дело — у наковальни стоять, — бурчит под нос. — Вот оттаешь от своего прошлого, придут к тебе свататься, а у тебя все руки в мозолях и ожогах. Кто тебя такую замуж возьмет?

— А если я не хочу больше замуж? А что? Прокормить себя я сумею, защититься и сама смогу, — «руки в боки» всегда было моей любимой позой. — А если научишь ремеслу, то и денег смогу заработать. Мои ведь почти закончились. Ну пожалуйста, Никскэмич Монгво, дедушка… — еще один умоляющий взгляд.

— Ладно, уговорила. Только, чур, не жаловаться, — ох уж эти притворно-суровые брови.

Так старый индеец начал меня учить кузнечному делу. Как правильно раскалить заготовку, какой молот взять, в чем закаливать. Простой старый индеец-гурон в богами забытом месте. А гномы в подобном отказали, мелкие засранцы. Прав был Глорфиндел, наугрим — жадный до сокровищ и знаний народ, но я еще с них стребую свое, когда смогу связаться с Карлом и попасть в мой милый дом на границе Миров. Не научат, так поправят. Они мне ОЧЕНЬ должны. А пока мне некогда скучать.

11 мая 1945 года на новую луну я снова разжигаю костер кремнем и кресалом. Только такой огонь подойдет — спички и бензиновые зажигалки не в счет. Нет в них души для светлого колдовства. Подкладываю валежник в огонь, вспоминая глаза цвета безмятежного неба, подворотню и песок у края Атлантического океана. И почему-то покрасневшие уши, когда прощалась на вокзале. Держись, бро, немного осталось — и я верну себе магию. Будешь жить долго, любить женщин, растить детей и деревья. Рисовать все на свете, мой милый художник. Я скую тебе самый мощный оберег. Запрячу в него свою улыбку и силу, чтобы хранил тебя, как дракон — сокровища, мы об этом говорили на берегу. Стивен Грант Роджерс, мой бро. Ты станешь старым пердуном и узнаешь, что так будут называть себя рэперы и гопники, но пусть это будет для тебя сказкой о нашей встрече.

Жаркий огонь яростно лижет бревна, фонарями отражаясь в глазах. Греет шерстяные уши и подобранный хвост. Я колдую старым человеческим способом для тебя, мой милый друг с сияющей душой, чей дух крепок и прозрачен, как горный хрусталь. Летит в костер засохший букет из клевера и вербены, завязанный на крепкий узел стеблем крапивы. Как и прежде, для удачи, защиты и исцеления. Как и много раз до этого… Только вот мой усохший букет больше не исчезает за мгновение в огне, а просто горит, как обычное сено. Как блядское обычное сено!

Что же это я? Может, просто перепутала травы и взяла не то, что нужно? Надо бежать домой! Под навесом кузни сохнут еще пучки травы, собранные на весь будущий год.

Про ботинки даже не вспоминаю — бегу. Кошачьи лапы с когтями и высокой пяткой несут меня к дому деда Монгво быстрее, чем человеческие. В кузне очаг давно потушен, но так даже лучше. Может, кремень и кресало уже не подходят? Хватаю трут и палочку — буду разжигать и раздувать огонь, как первые люди. Кошкам трудно дуть в одном направлении, но мне все равно. Новый огонь ждет подношений и просьб. С трудом связываю когтистыми пальцами клевер, вербену и крапиву в одно целое. И снова не исчезает. Только медленно занимается пламя на не до конца просохших листьях. Нет… Сваливаю все травы в одну кучу и закидываю в кузнечный горн. Но ничего не происходит. Просто продолжает тлеть сырая трава, заволакивая все пространство дымом. Нет…

Как больно… Как горько… Нет больше моего художника, что тогда на пляже похлопывал себя по карманам, безуспешно пытаясь найти блокнот и карандаш. Не будет он больше краснеть и смущаться. И говорить «мисс». И напропалую пьянеть от греческого вина, а чудесные глаза, что цветом, как безмятежное небо, сожрут могильные черви. Твое сердце больше не бьется. Потому и бессильна моя дурная ворожба. Боги, превратите меня в камень… Еще одна могила за моей спиной. Со все силы прижимаю руки к лицу и вою. Когти впиваются в лоб и щеки.

Я даже не слышу, как дедушка Монгво заходит в кузню и обнимает меня за плечи.

— Ну что ты, Этиро… Что случилось? — и гладит меня по ушастой голове.

— Он умер… Он меня не дождался. Мой друг… — мне уже все равно.

— Это… случается. Со всеми. И со мной тоже случалось. Много раз, — обнимает меня за плечи. — Плачь, Этиро. Не держи скорбь в себе — послушай старого индейца-гурона. Я тоже много кого так провожал в край последней охоты.

Я знаю, дедушка Монгво. Я зову тебя дедом, а сама старше тебя. Но сердце у меня не каменное. Раз за разом я обдираю с него корку, обнажая чистое девственное нутро. Чтобы смотреть на мир, как ребенок. Чтобы не ожесточаться. Чтобы радоваться и любить. И чтобы страдать и печалиться — куда уж без обратной стороны медали. Мой Мудрый Друган берет меня на руки и относит в дом. И откуда в нем столько силы. Укладывает меня на ветхую лежанку из бревен и досок со старым сенным тюфяком. Укрывает лоскутным одеялом с индейским узором и начинает петь. Я до сих пор не знаю языка гуронов. Все-таки я пришлая. Незнакомые слова сплетаются в мелодию гор и лесов, а морщинистые руки гладят по голове, задевая мохнатые уши. Неважно, все неважно. «Этиро», что за новое слово? Я его не знаю. И засыпаю под эти мысли.

Связи в селении Сагамок нет, поэтому я так и не узнаю, что еще 6 мая 1945 года Стивен Грант Роджерс затопил бомбардировщик с опасным грузом в Атлантическом океане. Вместе с собой.

Утром я смотрю на грязные ноги, что торчат из-под одеяла, и понимаю, что моя легенда про умершего мужа и свекра-извращенца окончательно рассыпалась прахом. На кухне гремит сковородкой дед Монгво, свидетель моего разоблачения.

— Что значит «Этиро», дедушка? — на мгновение он замирает.

— А то и значит. Дикая кошка, — делает вид, что он тут совсем-совсем ни при чем.

— Как давно ты узнал?

Мнется, растирает между пальцев невидимую грязь.

— Когда только слепота начала уходить. Я, может, и плохо видел, но силуэт различить смог. Трудно принять торчащие уши и подвижный хвост за игру теней. Я ждал смерти — думал, дух горного льва пришел за мной. А ты пекла мне хлеб и таскала добычу из леса. Я уже долго задаю себе этот вопрос, так скажи, почему?

 — Потому, что ты мой дедушка Монгво. И я тебя не оставлю. Люди не врут, когда называют меня Поуокой, ведьмой. А я как будто бы вернулась домой, — беру его за старую морщинистую руку, обхватываю пальцами запястье и смотрю в выцветшие карие глаза. — Я не брошу тебя, старик Монгво. Когда ты упадешь — я тебя подхвачу. Когда ты загрустишь — я развею твою печаль. Я не дам тебе утонуть в болезни. Твой ум будет тверд до самого конца, а душа ясна. Когда наступит твой смертный час я, Астрель, закрою тебе глаза и провожу в последний путь, в новый мир для твоей души. Обещаю.

Мурашки пробегают от наших сомкнутых рук до хребта. Теперь это не только электрический разряд, а еще и метка-браслет на руке. Нерушимый знак Договора, подкрепленный именем. Магия вернулась ко мне слишком поздно. Но я все равно сделаю то, что должна. Моему Мудрому Другану не прибавить лет. Все, что я могу — сохранить его разум и здоровье в целости, пока он не уйдет. А потом найти свой новый путь. И я снова послала по пизде свое липовое обещание не говорить никому свое полное имя. Ибо нефиг.

Я говорила, что дедушка Монгво — старый пиздюк? Так вот, повторяю — он старый болтливый пиздюк. У меня теперь появилось третье имя в заповеднике Сагамок. Этиро — так меня называют. Дикая кошка, мать его.

Война закончилась. Старые знакомые возвращаются домой и выдергивают из притолоки ржавые гвозди, на которые когда-то сами дышали на пороге, вбивая камнем в податливое дерево, как знак обещания вернуться домой. Все они вернулись. И зовут на охоту вместо гончей. Обещают поделиться мышами, ебнутые гуроны со всеми их ирокезами и томагавками, твари патлатые.

Спустя год со стороны США к нам идет эпидемия кори. Это болезнь, что собирает свою дань среди детей. Я не могу дать каждому из них обещание, что вылечу. Просто не справлюсь. Поэтому вспоминаю все, чему научилась в других Мирах. Пешком оправляюсь на берег озера Гурон и собираю круглую гальку, шлепая босыми ногами по стылой мартовской воде. Так надо. Чем больше лишений я преодолею — тем больше отдача. Время собирать камни.

Уже дома краду без спроса у старого пиздюка напильник и иду в тишине леса выводить металлом на камне руну Альгиз, что формой как раскинутые ветви дерева. Она означает активность, значимость, возможность выбирать, опеку. Защиту, заботу, зеркало от болезней. Так я защищу всех тех, кто стал мне дорог, раскидывая вокруг селения камни. В тот год никто в Сагамоке не умер от кори, а я все же придумала клеймо на выкованные изделия. Как личный знак я взяла себе символическое изображение злого хомяка. С памятью о тебе, художник из Бруклина, для которого я больше не разжигаю огонь от кремня и кресала.

У меня все лучше получается. Ножи под маркой «Злой Хомяк» завоевывают свою нишу на рынке. Я известна, да. Только никто не знает, что Злой Хомяк — это я, никто не готов видеть девушку, озаренную пламенем горна, в кожаном фартуке и с молотом в руках. Дед Монгво, старая сова, выполнил свое обещание — я теперь мастер. Доебусь до гномов — буду Мастер. Именно так, с большой буквы. А пока я экспериментирую с проснувшейся магией. Дышу на раскаленное железо, пою для огня, добавляю свою кровь между пластинами металла для дамасской стали. Дед Монгво говорит, что во время работы от меня дует разноцветный ветер. И я вспоминаю славный город Ехо и сэра Макса. Там как-то раз объявился мастер Ветров и Закатов, что выгнал на небо двенадцать солнц и выпустил цветные ветра. Когда-нибудь я снова пройдусь по мостовым из разноцветных камней и увижу танцующие радуги острова Муримах. А пока я здесь.

11 мая 1964 года умирает старый дед Монгво. Как в насмешку. Ровно в тот день, когда я узнала, что Стивен Грант Роджерс умер. Все эти годы я отдавала первый глоток алкоголя земле в знак почтения и памяти. Видят боги, я не так хотела вспоминать тебя. А теперь придется вспоминать вас двоих.

Я нашла его утром уже холодным. На губах застыла улыбка, как будто он встретился со старыми друзьями, но… может, так оно и было. Вложила в руку краюху хлеба на дальнюю дорогу и пальцами закрыла глаза. Спи, мой старый друг, болтливый престарелый пиздюк, Мастер, индеец-гурон, мой дедушка Монгво. Ты прошел свой путь достойно, до самого конца. А я сдержала свое обещание. Я вижу, как твоя неупокоенная душа, сплетенная воедино с духом, мечется по комнате вокруг меня и не может уйти на перерождение. Не стоит беспокоится. Неприкаянные души не могут касаться обычных смертных, но со мной не все так просто. Исполнитель воли Мира — редкая профессия, такими не разбрасываются, увы. Поэтому я кладу свои живые руки на твое призрачное лицо и оставляю на лбу прощальный поцелуй. Лети, Монгво! Твое тело умерло и станет землей, твоя душа отринет память и возродится вновь с первым вздохом младенца, а упертый дух с ворчанием вольется в Душу Мира, становясь частью целого. И пока я буду здесь, я буду чувствовать тебя дыханием ветра или ударом спикировавшей в лицо птицы, как в самом начале нашей истории. Когда мы еще не знали друг друга. И если вдруг на меня снова попробует насрать голубь, то знай, Монгво, — я буду материть на Черном наречии тебя, а не надоевшее мироздание. Слышишь, Филин, держи своих птах у себя под клювом!

На кладбище я бросаю на гроб три горсти земли. На покой. На удачный путь. На возрождение. Жители Сагамока уже давно не удивляются, что я ни на миг не постарела. Я просто Этиро, дикая кошка-кузнец. Я пою песни, и цветной ветер отгоняет в сторону печали. Шаг за порог кладбища — и я уже на пороге нашего с Монгво дома. Столько лет — и все же смогла пройти Темным Путем. Мгновенное перемещение из точки А в точку В, если только ты там уже был. Я выполнила все свои обещания. Остается лишь собрать вещи.

Новая торба висит на плече. Трофейный нож покоится в новых ножнах — старые износились. Платье уже не нужно — мир изменился. Голову больше не надо закрывать платком или шляпкой — мода изменилась, да и я себя теперь контролирую. Выдергиваю ржавый гвоздь из поперечной перекладины над дверью кузни старого Монгво. Я сюда не вернусь. Пора пошляться по миру. Или заснуть на несколько лет. Или ввязаться в драку.

И все это для того, чтобы 25 апреля 2012 года встретить старого знакомого.

И освоить несколько непечатных выражений. Новеньких. Ни разу не применяемых.

Комментарий к Глава 2.Три имени и Старый Филин. Дорогие мои редкие читатели. С ответственностью заявляю вам, что ни одно индейское имя я не придумала. Все они имеют то же значение, что и в тексте (если верить интернету).

География тоже настоящая – заповедник Сагамок есть, правда не знаю, каким он был в 40-е годы.

Раса лирим нагло содрана с серии комиксов “Метеора” издательства Bubble. Они прекрасны – я не смогла устоять. (и все авторские права принадлежат им).

Если вам показалось, что есть намек на мир Властелина Колец, то вам не показалось. Просто слишком мелкое упоминание.

Ну и конечно упоминание славного сэра Макса и книги “Мастер ветров и закатов”.

И да, у руны Альгиз действительно такое значение.

====== Глава 3. Новые Пути и старые знакомые. ======

Рассветные лучи солнца пытались согреть мне плечи, когда я сидела на крыше мелкого мотеля, пытаясь осознать величину той задницы, в которой оказалась. Пушная полярная лисица приветливо махала хвостом и игриво щелкала зубами. Этот Мир, при всем моем уважении, можно сравнить со старым чахоточным бомжом. Целый букет заболеваний, гнилые зубы и гангрена нижних конечностей. И алкоголизм, в который и я с гигиканьем свалюсь, если и дальше продолжу рефлексировать. Истинной магии здесь остались сущие крохи, как пленка засохшего вина на стенках бокала. А без Истинной магии гаснет и Очевидная. Какая между ними разница? А вот сейчас расскажу.

Очевидная магия – самая простая. Она есть суть насильственного изменения мира и вещей. Не всегда это плохо, но творится она волей одаренного человека. Человек изменяет мир по своему желанию. Но творящий Истинную магию – просто проводник воли Души Мира. Все творимые изменения – заранее одобрены и желанны, потому и сильны. Магу вдруг хочется посмотреть на вещь особым взглядом – и видит ее прошлое. Или резко несогласен с дурным изгибом русла реки. Или достает из Щели между Мирами нужные предметы, что сами просятся в руку. Или ходит Темными Путями. Или через Хумгат, дорогой меж Миров. Ни одного способного я здесь не чувствую. Хотя, может я слишком «чайник» для этого. Незабвенный сэр Макс из Ехо пытался научить меня хоть чему-нибудь, но его высот мне не достигнуть еще веков так шесть. Он ходит в новые Миры по своему желанию, а меня только забрасывает принудительно. Либо случайно. У нас с сэром Максом одинаковая проблема с прохождением дверей.

Хуже всего то, что без магии Душа Мира гаснет и все живое постепенно идет к гибели. Просто возникает больше ураганов и землетрясений. Живые существа извращаются еще в утробе, неспособные выжить после рождения. Появляются новые болезни. Такие, как рак. Живые существа начинают умирать, словно слабое одинокое дитя, оторванное от погибающей матери.

Земля полна отравой, океаны скоро начнут задыхаться в мусоре, тяжелый воздух больше не очищается лесами и дождями, а духи земли и вод впали в спячку и больше не танцуют под луной.

В благодарность от Миров я получала разные дары. Когда при знакомстве с художником из Бруклина сказала, что являюсь мастером обмена, то ни капли не соврала. Я действительно могу обменять все, что угодно. Даже смерть на жизнь. Это очень больно и неприятно, но возможно. Но то была благодарность, и я даже не хочу узнать, как будет выглядеть негодование. И теперь мне предстоит много работы. И для начала стоит проложить Истинной магией много Темных Путей, пройдя их для начала собственными ногами, как геометку на карте оставить. Все же я не сэр Макс. Не дано мне шастать туда, куда левая пятка пожелает. Но поддерживать Мир ворожбой все равно надо.

Я даже не успела продумать маршрут, когда непросохшая лужа, оставленная на крыше ночным дождем, пошла рябью и забубнила голосом Карла.

- Аста… Аста… Ты меня слышишь? Какого хрена ты сбежала и не дослушала? Вернись – и я дам тебе пинка, как и обещал! Мне пофиг, что это невозможно, но я постараюсь!

Ах ты мой бессменный заботливый засранец!

- Карл, открывай двери – я возвращаюсь на время домой! И запиши – 23 прожитых года. Не знаю, как ты, а я скучала по тебе, дружище. Надеюсь, тебе икалось. – улыбаюсь, как кот, неожиданно свалившийся в подвал с окороками и сметаной.

Прислоняю ладонь к фанерной чердачной двери с облупленной краской, поворачиваю ручку. Вместо облезлой лестницы и разбитого пожарного щита вижу родные стены цвета охры.

- Я дома – встречай меня истерикой и плюшками, мой старый-старый друг.

- И как все прошло?

- Похоже, что только началось. Готовь бумагу и ручку – будем обдумывать план. И уши. Мне стоит многое тебе рассказать.

Для тех, кто ходит Темным Путем, слово «индустриализация» несет проблемы и физические увечья. Пару лет назад я решила наведаться на один чудесный горячий источник, затерянный в горах. Привычно шагнула сквозь пространство на давно притоптанный старый холм. И сломала позвоночник, свалившись с высоты на асфальт. Холм срыли еще тремя годами ранее при постройке новой дороги. Если бы все мои проклятия сбылись, то человечеству пришлось бы снова брать в руки палку-копалку и опять эволюционировать до кроманьонцев. А мне осталось только затащить себя в канаву, закидаться травой и ждать пару часов, пока кости не срастутся.

Выход подсказал Карл. Просто спросил, есть ли места и здания, которые точно не уничтожат. Мой друг гений! А я теперь самая заядлая посетительница музеев и мест культурного наследия. И обладатель огро-о-о-омного списка, что заботливо составил мне Карл. Я иногда жалею, что провела ему интернет. Уже задолбал меня просьбами объяснить мемасики и притащить ему еще кристаллов памяти, а то фильмы не помещаются. Он у меня информационный наркоман, да. Вот уж для кого книга, да потолще – лучший подарок.

На рассвете я методом зайца прилетела самолетом в Нью-Йорк – Бруклинский музей был следующим по списку. Пройти Темным Путем просто побоялась. Все же почти 70 лет прошло. Мало ли, что там на старых местах понастроили, а застрять в текстурах, подобно мухе в янтаре, совсем не хочется. И заодно последую старому совету – прибывать в новый город с первыми лучами солнца и наблюдать за его пробуждением, выпивая чашечку кофе в первой понравившейся кофейне. Старбакс не в счет – нет в нем душевности. Поэтому вытягиваю из-под лямок рюкзака косу, натягиваю поглубже кепку и пускаю под тяжелые ботинки с высокой шнуровкой новую дорогу. Однако мечты о напитке богов портит какой-то хрен, выглядывающий из переулка.

- Детка, хочешь покататься на моем кожаном единороге? Иди сюда, сладкая – тебе понравится.

Только этого не хватало.

POV Стив Роджерс.

Семьдесят лет. Ровно столько я не жил. Лежал в Арктике, пока старились и умирали мои друзья из Ревущих Коммандос и знакомые. И Пегги Картер. А я просто пропустил все это время.

Мечта писателей-фантастов исполнилась в моем лице. Льды стали мне машиной времени и перенесли в будущее, правда я по-другому его представлял. Колоний с садами на Марсе не построили, а люди… Люди не изменились, может даже стали в чем-то хуже. Мужчины слишком мягкие, женщины ожесточились и перестали быть скромными. Вот и сейчас я вышел на утреннюю пробежку, а впереди меня неспешно идет девушка. О том, что это именно ОНА, можно догадаться только по длинной темной косе, которую она кидает на спину поверх рюкзака. Пятнистые штаны с множеством карманов, нелепая мужская обувь. Раньше так по своей воле и в мирное время не одевались. Не прекрасная роза, а венерина мухоловка.

- Пошел к черту! – еще и кричит куда-то в сторону. Морщусь, как от вида облезлой крысы. Женщине не пристало так выражаться. Уже почти отвернулся, как краем глаза заметил мелькнувшего человека, что затащил ее в подворотню. Не успел я ускорить шаг, как услышал глухой стук и чьи-то проклятия. Из-за края стены торчал ботинок с высокой шнуровкой. А потом исчез с глаз. Видимо тащат волоком прочь с улицы. Надо бежать быстрее!

Стою в ступоре, наблюдая развернутый в грязном переулке театр абсурда. Ноги, безвольно лежащие на асфальте, принадлежали не девушке, а мужчине, одетому… Одетому только в длинный распахнутый плащ.

- Сейчас я тебе устрою Королевский зоопарк, извращенец хуев. – ворчит она сидя на корточках над распростертым телом. Мне виден только объемный рюкзак, в петлю которого продета табачная трубка. Что-то мне это напоминает…

С шепотом «ну и гадость» кидает на голое причинное место мужчины мятый кусок газеты и, не снимая рюкзака, начинает шарить в боковом кармане, подкатывая к себе ногой пустую банку из-под пива.

- Мы живем, чтобы исполнять ваши желания, хе-хе. Хочешь быть единорогом – будешь. Зуб даю – все будут смотреть и удивляться, гад. Да не дергайся ты! – короткий тычок пальцами в шею, и мужчина снова обмякает.

- Мисс, вам помочь? – оглядывается из-за плеча и из-под козырька недоверчиво смотрят темные глаза.

- Да нет, я уже почти закончила. Вы, прохожий, проходите, куда шли. Идите-идите, не мешайте процессу. – миролюбиво говорит и мажет дно банки суперклеем из тюбика. А я все не могу сдвинуться с места, наблюдая как банка с клеем находит свое место на лбу мужчины.

- Хм… а ведь на еще одну пакость хватит. – мажет клеем его руки и крепит их к небритым щекам. – Как там было … «Ооо! А кто это сделал?!».

Встает, отряхивая колени, но потом тянется к ботинку и достает небольшой тонкий нож. Дежавю, как укол в висок – я уже это видел когда-то. Пока я пытаюсь поймать воспоминание за хвост, плащ мужчины лишается всех пуговиц, а тонкий нож спрятан.

- Сделал гадость – сердцу радость! Ибо нефиг маленьких обижать! – довольно упирает руки в бока и любуется картиной, а меня как бьет обухом по голове. Те же слова. – А ты почему не ушел? Тоже будешь мне непристойные предложения делать? Или хочешь рядом с ним прилечь? – надвигается на меня, нахмурив брови. – Дай пройти!

Что-то было в этой гордо вздернутой голове, когда она прошла мимо, хотя сама мне едва достает до плеча. Пока стою в ступоре, она заворачивает за угол.

- Мисс, мы знакомы? – оглядывается на ходу.

- Навряд ли, такую громадину я бы запомнила.

- Но мне кажется, что мы все же были знакомы. И кажется тогда вы были так же не согласны с… обидами.

- Как сказала одна нарисованная мудрая женщина «Встречи невозможно забыть, их бывает трудно вспомнить.» – смотрит на меня в упор, заходит сбоку, приседает и смотрит снизу, сменяя ракурс обзора. – Я не могу припомнить, при каких обстоятельствах мы встречались. Я тебя била?

- Нет. Мы…

- Молчи! Надо же мне хотя бы иногда напрягать память. Так, подойди-ка к крыльцу. – ставит меня перед каменной лестницей, и начинает не отрывая взгляда подниматься спиной вперед, нашаривая пятками ступеньки.

Когда мы оказываемся на одном уровне она замирает, подносит к глазам руку, загораживая себе обзор. Брови взлетают вверх и исчезают за козырьком.

- Триждыблядская Драконья Мать... и все ее семейство… Художник Стивен? – последние слова я уже просто читаю по губам.

- Аста, как… – договорить не успеваю, потому что она вихрем слетает ко мне со ступеней. И бьет острым кулаком в челюсть.

Конец POV

Говорят, что холодные мурашки, волной пробегающие по спине – признак пролетевшего мимо призрака. Когда я ладонью заслонила здоровяка, оставив на виду только лицо, то по мне словно пробежался табун ледяных кобылиц. Глаза мертвеца, что цветом как безмятежное небо. Невозможно… Смотрю глубже, но вот она – знакомая сияющая душа и дух, подобный кварцу. Может просто новое перерождение? Смотрю еще глубже, добираясь до памяти. Вот мелькает в воспоминаниях высокий темноволосый парень, которого Стивен зовет Баки, вот бесчестные драки… и наши посиделки с костром. Но как это возможно? Люди не могут сами быть так долго молодыми. Может он не совсем человек, как и я? Моя душа сейчас как шейкер бармена, куда накидали радость, смущение, обиду и ярость, а потом взболтали. Похоже ярости сыпанули с горкой. Он шевелит губами, видимо пытается что-то сказать, а у меня просыпается рефлекс на стресс. Можно сказать, что ударила я его нехотя – он даже не пошатнулся.

- Ты!!!... Засранец!!! – хватаю его за грудки и трясу, а майка угрожающе трещит. – Я три года жгла для тебя костры, чтобы ты не умер! Три долбанных года!!! А потом еще шестьдесят семь лет лила вино на землю для тебя! Какого хуя ты тут просто так ходишь молодым и сильным, а не ковыляешь старым дедом, ты, гребаный потомок фейри! У тебя ведь сердце не билось, я знаю! Кто его остановил??? Скажи, и я вырву им позвоночник! Я им… И тебя вместе с ними…

Мужчины знают только два способа успокоить истерящую женщину – дать пощечину или обнять. Мне повезло, что Стивен все еще остался джентльменом и применил второй способ. Хотя будет вернее сказать, что просто решил меня обездвижить, потому что обнимал он меня, как питон добычу. Вывернуться можно, но совсем не хочется. Голова прижата к его груди и в ухо мне бьется живое горячее сердце.

- Вот я и дождалась от тебя обнимашек, Стивен Грант Роджерс. – улыбаюсь и выдыхаю. – Да-да, я помню, что ты не любишь, когда тебя называют полным именем. Но ничего не могу с собой поделать. Смирись с этим.

- Я думал, что ты давно умерла.– держит за плечи. Видимо, опасается рецидива. – Как это возможно?

- Уж поверь, у меня те же вопросы. И это явно будет долгий разговор. Думаю, он пройдет лучше под чашечку кофе. – пытаюсь успокоиться, ведь уши и зубы от психов снова начинают чесаться. – История повторяется. Не проводишь меня к ближайшей кофейне, мой старый друг?

- Аста, я здесь сам давно не был. В этот раз я не знаю, где находится «меняла». – и смущенно улыбается, отведя взгляд. Ну ни капли не изменился.

- Тогда просто пойдем по дороге. Может судьба нам чего и подбросит? Как сейчас. –одергиваю его многострадальную майку. – Прости, я попортила тебе одежду. Взамен пироженка к кофе за мой счет. Может предложишь мне локоть, как в старые добрые времена?

Не успела я засмущать Стивена окончательно, как волоски на загривке встали дыбом, а где-то на краю сознания шипел и скалился лирим. Звериные инстинкты всегда настоящие, а не та жалкая отмазка, к которой прибегают подлые и нечистые на руку отдельные личности. С другой стороны дороги к нам шел человек. Простой человек в простой одежде, но интуиция вопила резанной свиньей, пока я наконец не заметила в его ухе прозрачный проводок гарнитуры. Черт! Беру старого друга за руку. Ммм… тепленький.

- Стивен, стой неподвижно и ничего не бойся. Меня похоже как-то вычислили. – лирим выпустил уши и клыки, и мне приходится прижимать кепку к голове свободной рукой. Не то будет она торчать и болтаться на ушах, как каска на шишке в старых мультиках про мышь и кота.

Человек приближается к нам на десять шагов и начинает что-то искать за спиной, оружие скорее всего.Я ловлю его взгляд и начинаю дышать в одном с ним ритме.

- Нас здесь нет.

Остановился, как будто налетел на стену, завертел головой, зашарил пальцами по воротнику. Хм, а за спиной и правда был пистолет. Стивен сжал ладонь.

- Я их потерял. Они просто испарились в воздухе! Я проверю дальше по улице. –и затрусил в сторону, откуда мы пришли.

Оглядываюсь на своего невольного сообщника. Что ж, он тоже ошарашен. Вон, какой задумчивый у него вид. И ладонь мою рассеянно теребит.

- Пожалуй, выпьем по две чашечки кофе. Ты согласен? – давай, делай невинную моську, Аста.

- Эм… Мне стоит беспокоиться за сохранность своей души? – я рассмеялась от его слов.

Мы уже почти отошли от этого проклятого места, когда на улицу выбежал еще один человек, чем-то похожий на нашего неудачливого преследователя. Видимо пистолетом, гарнитурой в ухе и тем, что пытается говорить в ворот рубашки.

- Джон, они еще здесь! Их видно по камерам!

Ах ты ж черт! Закрываю рукавом лицо и быстро кручу головой по сторонам. Так и есть. На стене у крыльца, где Стивен вкусил моего кулака, а я его удушающих объятий, висела камера. Зашибись.

- А вот теперь нам точно стоит убраться. Уходим, камера не должна нас заснять. – тяну его в сторону переулка с «единорогом». Он так и валяется без памяти. –Парень из Бруклина, ты мне веришь?

- Верю. – говорит спустя пару секунд, не спуская взгляда.

- Тогда закрой глаза, и иди со мной. – обхватываю его за талию. – Готов?

- Да.

Ступая на Тёмный Путь мне хотелось оказаться как можно дальше от этого переулка и спешащих к нему людей с оружием. А главное в таких перемещениях – четко и ясно представлять себе конечную точку, а не шастать наугад. Поэтому спустя секунду нас встретил сильный ветер, швырнувший в лицо как минимум ведро ледяной соленой воды.

- Господи, где мы? Что это за место? – пытался перекричать ветер мой спутник.

- Мы на архипелаге Огненная Земля между Тихим и Атлантическим океанами, на Кабо де Орнос. Это мыс Горн. Спрячемся за скалой. – орала в ответ я. – Тут всегда так холодно весной. Все же Антарктида за проливом.

За скальной стеной суровый западный ветер не стремился пробирать до костей. Мне пришлось оторваться от Стивена, чтобы распотрошить рюкзак, но все было бесполезно – я не собиралась забираться в такую холодину.

- Прости, я испугалась. Страх не лучший спутник для таких путешествий. – надеваю рюкзак обратно на плечи. – Пожалуй придется нам с тобой выпить по три чашки, как думаешь? – поворачиваюсь в его сторону.

- Четыре. – бесцветный голос.

- Хм, что? – и замечаю, как он смотрит поверх головы.

- По четыре чашки кофе, Аста.

Сраженная внезапной догадкой, провожу пальцами по голове. И натыкаюсь на торчащие стоймя острые уши, покрытые темной шерстью. Кепку сдуло еще в первые секунды нашего здесь пребывания. Засада…

- Мой милый друг, скажи мне, ты сегодня с утра не пил?

- Нет.

- Может вчера пировал до рассвета?

- Я таким не занимаюсь.

- Зря, хорошее дело пропускаешь. Может тебе прописали какие-нибудь таблетки?

- Да зачем ты это спрашиваешь? – негодует и сверкает глазами.

- Обрубаю себе возможности отбрехаться. – вздыхаю и смотрю в глаза. Странно, но ни отвращения, ни страха не вижу. – Нам нужно согреться и просохнуть. Я приглашаю тебя к себе домой, как гостя. А это значит, что не причиню вреда, и ты выйдешь из моего дома в полном комплекте, с целой душой, всеми внутренностями и наружностями.

- Согласен. – сказал после недолгих раздумий.

- Тогда спускаемся со скалы. За поворотом стоит домик смотрителей маяка – нам нужна дверь. – и наконец лирим успокаивается, сворачиваясь в моей душе уютным клубком.

Эх, была не была! Надо же мне расспросить этого потомка фейри, где он прятался все это время.

POV Стив Роджерс.

Мне кажется, что сейчас 1945 год, а я до сих медленно погружаюсь на дно Атлантики на борту Валькирии. И все увиденное, нелепое будущее и новая встреча со странной девушкой Астой – лишь бред угасающего сознания. И холод, пробирающий по самую душу, тому подтверждение. Иначе зачем Асте шептать в никуда «режим 3»?

- Будь как дома, дорогой друг. Но я все же попрошу тебя разуться – слуг у меня нет. Ну и все равно обувь мокрая. – говорит, стягивая ботинок. – Кофе или горячее вино?

- Мы договаривались на кофе, мисс. –Аста замирает, запутавшись в шнурках.

- Стивен, ты чего? Мы же вроде уже давно перешли на «ты».

- Я не знаю… Мне все это кажется. Эта комната больше в два раза того ветхого дома, в который мы вошли. Люди не могут внезапно терять из вида человека, стоящего прямо перед ним! Невозможно за секунду оказаться на другом конце Земли!

- Ну допустим не на другом конце Земли. Будь это так – плескаться бы нам в океане около Австралии. А так только в Южную Америку попали. Пха! Мелочи! – скидывает рюкзак. – Ну раз это твоя галлюцинация, то пошли греться и сохнуть. – кричит уже из соседнего помещения.

Эта комната велика. На полу огромный ковер, в центре стоит диван с небольшим столом, у камина два низких и широких кресла. На стенах вперемешку развешано оружие – средневековые мечи-полуторники, топоры, странные сабли, несколько копий и луки с колчанами. Как будто смешали в одну кучу все эпохи. Грубое и утонченное, простое и украшенное чеканкой, поцарапанное и сверкающее полировкой. Одна стена полностью усеяна ножами. И только над большим камином одиноко висит узорное позолоченное копье с изогнутым наконечником.

- Хьюстон, у нас проблемы. – заходит, передавая мне сверток.

- К кому ты обращаешься?

- Ты не знаешь этой шутки? Да ладно! – говорит, закидывая в холодный камин дрова и чиркая спичкой. – Я к чему это. Мужских вещей твоего размера у меня нет, разве что пара маек подойдет. Поэтому и вручила тебе свою самую большую футболку и плед. Замотаешься в него, как римлянин в тогу. Раздевайся, а я кофе пошла варить.

- Мне кажется неприличным, находиться неодетым в одной комнате с девушкой. Я потерплю.

- Неприлично… В собственной галлюцинации… Ладно, будь по-твоему, но вместо кофе будет горячее вино с медом и перцем. И даже не возражай! – тыкает в меня пальцем. – И садись поближе к огню, стеснительный ты наш.

Ладони греет глиняная кружка с остывающим пряным вином. Алкоголь давно на меня не действует, но сейчас я будто пьян. От огня и вина по телу бегут жаркие волны, узел в горле, что мешал дышать с самого моего пробуждения на базе ЩИТа – исчез. Аста сидит в кресле напротив, подобрав босые ноги и расчесывает длинные влажные волосы.

- Как тебе мое колдовское варево? – спрашивает, как бы между прочим.

- Неплохо для отравы – у вина странный вкус. Ты хочешь меня убить?

- Хам! – раздувает ноздри. – Я тут о нем беспокоюсь, делаю ему лекарство с шиповником и бузиной, а меня еще и обвиняют! Мы, если ты не заметил, пьем из одного кувшина.

Запускает руку под кресло, замирает, а потом вытаскивает на свет кофейную пару с дымящимся ароматным напитком. Откуда?! Она ведь никуда не уходила.

- На вот, пей! Раз так не нравится мое угощение. – бурчит и буквально впихивает в руки чашку с кофе. – Минус одна обещанная порция!

- Как ты это сделала? – ощупываю горячий фарфор. Реальный, дальше некуда.

- Вот с этого, пожалуй, и начнем разговор, Стивен. И заранее прости, что ввязала тебя во все это.

Конец POV.

Была не была!

- Та чашка, которую ты держишь – она не отсюда. Я достала ее из Щели между Мирами, где находятся духовные слепки всех вещей, со всех Миров. Она просто не существовала в этом времени, пока я ее не вытащила. Никто не создавал ее на гончарном круге, никто не нагрел воду для кофе, не смолол зерна. Можно сказать, что воспоминание осуществилось в моей руке, когда я этого захотела. Понятно?

Стивен смотрел перед собой, прихлебывал кофе, а на его лице отражался «синий экран смерти». Похоже я поломала его мозг. Ладно, не доходит теория, пойдем по пути практики.

- Ну ладно, загляни под кресло. Видишь там что-нибудь?

- Ничего. – отвечает мне перегнувшись через подлокотник.

- А теперь скажи «абракадабра» и наблюдай, как я достаю из небытия… книгу. – верчу в руке маленький томик в мягкой обложке. –Такое иногда случается, когда не слишком сосредоточен. Мой Учитель, сэр Макс, достает сломанные зонтики, а вот я – бесполезную макулатуру. Никогда путного чтива на оказывалось. – бросаю книгу в наполовину наполненную коробку у камина.

- Ммм… Угу… Миры, так? – опирается подбородком о кулак.

- Ну да. Мы и сейчас не там, откуда пришли. Разве тебя не смутило, что убегали от тех людей мы на рассвете, а сейчас скорее сумерки? И моя изменчивая внешность. И раньше, скажи, ты не замечал, что я в чем-то выбиваюсь из ваших реалий. Жестами там, словами и прочее? Мне удается притворяться чудачкой, но иногда меня раскрывают – все же я не шпион с дипломом. Все потому, что сама явилась в ваш Мир, минут за пять до нашей встречи. Ты был первым встреченным хорошим человеком. Ну и первым, с кем я заключила Договор.

- «Проводи меня к меняле»?

- Да. Нерушимый Договор, от которого я не могу отказаться. На мне, кстати, до сих пор висит один. Я обещала сходить с тобой куда-нибудь, если мы еще раз встретимся. Если ты не откажешься от него.

Ну вот, опять уставился на меня своими голубыми глазищами. Возмущенно так. Похоже, что я задела его за живое.

- Ты последний живой человек из моей старой жизни. Все остальные умерли или уже не всегда узнают меня. Думаешь я так просто откажусь? – наклоняется вперед, будто не хочет пропустить ни одной моей эмоции. – Почему ты тогда на вокзале снова заключила Договор?

Для разбавления напряженной атмосферы громко прихлебываю остывшее вино.

- Мне понравилась твоя сильная душа и дух. Я все же тогда не соврала, что являюсь знатоком душ. Вот такая фигня. – салютую глиняной кружкой. – Я рада, что теперь твое тело догнало свои бессмертные части. А то сердце кровью обливалось из-за такого преступного несоответствия. Не исчезни ты в 1945 – я бы над тобой поворожила. Уж очень ты мне понравился, художник.– улыбаюсь в кружку. – И поэтому у меня вопрос к тебе. С какой стороны у тебя в жилах течет кровь фейри? Такая подгонка души и тела – их конек.

- У меня нет в роду «фейри». – останавливаюсь на середине глотка. – Я добровольно согласился стать подопытным в лабораторном испытании. А потом провел шестьдесят семь лет во льдах Арктики.

- Ах ты ж черт…

- Не ругайся.

Разговор как-то заглох. Зашибись. Вывалила кучу информации на простого неподготовленного человека. А не потомка волшебных созданий, как думала. Думаю, ему придется это пережить – стереть ему память конечно можно, но… Ему и так досталось. До сих пор не могу перестать относиться к этой горе мышц, как к субтильному художнику. Теперь и у меня периодически отражается на лице «синий экран смерти».

Стивен – очень воспитанный человек. Даже если ему и хотелось вытрясти из меня душу и узнать все ответы, то он этого не показал, а просто поблагодарил за приглашение, вино и плед. Уже у двери он замялся, приглаживая волосы и переступая с ноги на ногу.

- Скажи, ты хочешь, чтобы я отказался от выполнения тобой Договора?

- Нет. – похлопываю его по плечу. Черт, далеко тянуться. – Ты славный парень, друг. Я хочу снова встретиться с тобой – с нами уже второй раз происходят чудесные истории, которые можно рассказывать потом другим, спустя годы. И у меня тоже есть к тебе вопрос. Мы же с тобой все еще бро?

- Конечно, Аста. И ты должна мне еще три чашки кофе. –добро щурится, стоя на пороге.

- Тогда давай сюда кулак! – легонько бью по его протянутому кулачище своим. – А теперь подожди секундочку.

Закапываюсь в лежащий рюкзак, как хомяк в нору. Блин, я же помню, что уложила его сюда. Ага, вот оно! Достаю маленькое складное зеркало. Дышу на него, впечатывая магию и добрые намерения, пока не появится испарина, и рисую пальцем на стекле руну Ансуз. Для общения между нами.

- У меня нет телефона, а это поможет нам связаться. Где бы мы не были. Просто постучи по стеклу три раза и позови по имени – и я услышу. – кладу зеркальце ему на ладонь и накрываю своей рукой. – С тобой интересно попадать в заварушки, Стивен. Так что если те люди тебя найдут, или кто-то захочет тебя убить, или рядом проявится какая-нибудь паранормальщина – зови, и Бешеный Хомяк придет к тебе, бро. И возьмет весьма скромную плату. Ибо нефиг маленьких обижать.Договорились?

- Договорились. – улыбается и сам сжимает пальцы на запястье. – До встречи, бро Аста. И теперь ты вполне можешь называть меня просто Стив. – говорит мне напоследок мой старый знакомый, когда я открываю ему дверь на одну из пройденных улиц Нью-Йорка. Всего пару кварталов от «единорожьего» переулка.

- Карл, снимай режим 3 и появляйся – гость ушел. – говорю я сразу после того, как закрыла дверь в Мир Стива Роджерса.

- Это и есть тот субтильный паренек из Бруклина? И вымахал он, однако. –незримо комментирует с потолка мой компаньон.

- Знаешь, Карл, мне кажется – это начало долгой и крепкой дружбы. Не зря ведь судьба опять ткнула нас носом друг в друга. Пойду, пожалуй, тревожный чемоданчик соберу – предчувствие у меня.

Как совсем скоро оказалось – интуиция меня не подвела.

====== Глава 4. Оплата долга на земле и в небесах. ======

- Карл, у нас катастрофа! – восклицаю и чешу в затылке. – У нас дрова кончились. Я понимаю, что ты не чувствуешь ни холода, ни тепла. Но смотреть на огонь все равно любишь.

- Может вытащишь их из Щели между Мирами?

- Окстись, окояный! – пялюсь в потолок, откуда обычно вещает мой странный друг. – Их же получится только по одной дровине таскать. Я до ишачьей пасхи просижу с в рукой по локоть в небытие.

Сижу в любимом низком кресле в позе «Мыслителя» Родена. Дом, милый дом. С потолка хихикает Карл, к ногам ластится Пушок, а топлива для камина и кузнечного горна все равно нет. Поганая литература пойдет только на растопку – уж с моим косячным добыванием нужных вещей она никогда не переводится.

- Карл, солнце мое, у меня должников не осталось? Может живет какой-нибудь из них в лесистой местности, пошерсти в своих записях.

- Не хочу тебя огорчать, но у тебя всего несколько незакрытых Договоров. И никого подходящего среди них нет. – замолкает на секунду. – Хотя ты можешь попросить своего псевдо-хилого Художника. Я думаю, что он не откажет даме.

- Тьфу на тебя! Его трогать в ближайшее время нельзя. Пусть хоть в голове уложится вся та куча, которую я на него вывалила.

Постукиваю пальцем по губам, обдумывая план. Что же делать?

- Дружище, а есть какой-нибудь объект Юнеско с лесом, чтобы рядом было поселение? Можно будет заключить новый Договор с немедленным погашением.

- Это пожалуйста. На границе Канады и Аляски находится национальный парк Клуэйн. Ты там была лет 5 назад. Все, как тебе нравится – холодный климат, лес, озеро и нежно любимые индейские резервации. В частности, там живут южные тутчоны. Подходит?

- Вполне.

Время собираться. Не выдержав стенаний Карла надеваю теплые носки. Иногда мне кажется, что он моя обретенная бабушка. Только проституткой не обзывает, а даже наоборот – толкает к разврату, а я сопротивляюсь. Вытряхиваю из свитера Пушка, прячу на поясе новый нож, что еще пахнет дымным огнем и свежим железом – много оружия мне все равно не понадобится. Шаг за порог – и я оказываюсь перед сараем с инструментами.

- Скоро буду. – закрываю дверь, отсекая проход.

На месте я пытаюсь связаться с Душой Мира, чтобы она подсказала мне цель. В знак добрых намерений представляю, как мои ребра раскрываются, подобно лепесткам цветка, и обнажают беззащитное сердце. Смотри, я не желаю зла. Помоги мне найти человека в нужде. И с дровами.

Спустя пару минут я чувствую легкое материнское касание. От сердца, в реальности все так же спрятанного за грудной клеткой, в воздухе вьется золотая нить. Улыбаясь, шепчу про себя «спасибо».

Моя цель – простой дом с небольшим двориком. За низким забором мужчина с недельной бородой колет дрова. Ага! И тут я замечаю еще одного человека. На слабом весеннем солнышке в инвалидной коляске сидит мальчишка лет десяти. Руки и ноги неестественно поджаты и вывернуты, с подбородка капает слюна.

- Аапа! Аапа! – кричит он, неловко поворачивая голову в сторону мужчины. Похоже, что заметил меня. Самое время устроить явление Асты народу.

Как раньше, ловлю взгляд дровосека, начинаю дышать в ритм с ним, рвано и тяжело. Получилось! Подхожу ближе и жду, когда он отложит топор и подойдет к мальчишке. Хреновая это примета – внезапно появляться перед человеком с топором. Даже ботаник от неожиданности замахнется. А мне пора сыграть свою потустороннюю роль.

- Здравствуй, смертный. – очень шустрый смертный, уже сжимающий свое оружие. – Эй-эй-эй! Хорош! Я не причиню зла, клянусь богами. Опусти топор. – успокаивающе выставляю руки.

- Исчезни, дьявол… – совершает крестное знамение. И как всегда безуспешно.

- Человек, я пришла помочь тебе и твоей семье. За небольшую плату. Хочешь – мы заключим Договор и этот ребенок будет здоров. Даже бегать будет уже сегодня.

- Ты заберешь за это мою душу? – топор валится на весеннюю траву.

- Да кому нужна твоя душа? – фыркаю. – Душу вообще не возможно уничтожить или продать. Если тебе предложат такое – шли лесом этих шарлатанов. А с тебя я возьму всего-ничего.

- Деньги? Я отдам все, что есть – мы с женой копили на операцию. Только подожди, пока не сниму их со счета. – начал частить. Как-то легко и быстро мне поверил. Видно, давно в отчаянии.

- Да не нужны мне деньги! Игрушек потом сыну купишь, ремонт сделаешь. Лучше покажи мне поленницу.

Мужик в ступоре машет в сторону угла дома. Хм, неплохо. Почти пять кубов нарубленных дров и распиленных полешек. Чудно – заверните!

- Возьми мою руку, человек. – беру его за запястье. – Я исцеляю этого мальчика, а ты в счет покрытия долга отдаешь мне дрова. Договорились?

- Договорились… – кожу покалывает взаимными обязательствами.

- Так, папаша, закатите ребенка за дом, от лишних глаз подальше и не мешайте. И принесите водички – мне скоро очень сильно захочется пить.

Уже за домом подхожу к ребенку с ДЦП и ласково ерошу ему волосы. Он меня не боится – дети никогда меня не пугаются. Своими чистыми душами они знают, что боли я им не причиню. Дети – священны для Магии.

- Ну что, дружочек, ты готов? – искаженная улыбка в ответ. – Тогда начнем.

Правую руку кладу мальчишке на грудь, накрывая пальцами левой собственное сердце. Сейчас свершится Великий Обмен. От сердца к сердцу. А мне сейчас будет очень больно. Очень-очень больно.

Маленький инвалид продолжает улыбаться, никак не реагируя на изменяемые конечности. Черты лица приходит в норму, глаза смотрят прямо, а не в разные стороны. Ему не больно. А вот мне плохо вдвойне. Кости и суставы с хрустом выворачиваются, чтобы через секунды стать такими, как раньше – на мне такое заживает, как на собаке. Стискиваю зубы, чтобы не закричать. Боль – плата за обмен. Когда все прекращается, я падаю задницей прямо на землю.

- Эй, человек, дай попить. Такой сушняк душит, как будто я вчера бочку вина выдула. – и присасываюсь к кувшину с лимонадом. – Спасибо, добрый человек.

- …тебе спасибо… – говорит, не отрывая взгляда от ребенка в уже ненужной коляске. Потом падает на колени и пытается поцеловать мне руки.

- Вообще очумел?!! – змеей отползаю от него. – Вы, папаша, это бросьте. Лучше сделайте, как я сейчас скажу.

Из кармашка на спинке коляски достаю панамку. Прикасаюсь ко лбу ребенка, желая ему сладкого сна. На уже посапывающего пацана надеваю головной убор так, чтобы закрыл глаза.

- Так, папаня, здесь церковь есть? – кивает в ответ. – Тогда кати туда сына, бухайся перед алтарем на колени, как только сейчас делал, и начинай громко молиться Иисусу. Через полчаса твой сын проснется, как будто только что выздоровел. А ты объявишь это Божьим Чудом. И тебе хорошо, и народ воодушевишь, и меня не приплетешь. Окей?

- Да.

- Время пошло. – все так же стоит на коленях. – Ну же, шевели булками!

- Дай Господь здоровья тебе и твоим детям!

- У меня нет детей. – ровно произношу я.

- Тогда будущим!

- Иди уже, папашка. Твои бы слова, да богам в уши. – шепчу, когда он хватает ручки коляски с сыном.

И снова чувствую незримую ласку матери. Я все сделала правильно.

Как только он скрылся, катя агрегат с сыном, как болид Формулы-1, я подошла к поленнице, потирая свои жадные ручонки. Пора вспомнить уроки сэра Макса. Главное помнить, что это не МНОГО отдельных дров, а ОДНА куча барахла. Провожу по шершавому дереву и мой приз уменьшается до микроскопических размеров, прячась у меня между большим и указательным пальцами, в пригоршне. Вуаля! Пойду-ка я по лесу пройдусь.

Лес встретил меня пением птиц, запахом перепрелой земли и свежим ветром. И летящим в лицо вороном.

- Skai! Bagronkuurz guul!!! – выполняю свое старое обещание и поминаю деда Монгво крепким орочьим матом, от которого враз замолкают птахи.

Ворон хрипло каркает и садится на ближайшую ветку. Смотрит, наклонив голову, а потом перелетает чуть подальше. И оглядывается. Хм, зовет куда-то?

Следуя за пернатым проводником я оказываюсь на круглой поляне с большим камнем в центре. На серых боках раскинуты лишайник и узоры из ломанных линий. Место поклонения природе, Великой Матери. На таких полянах раньше танцевали под луной духи земли и лесов. А сейчас я не чувствую ни одного.

Раскрываю сердце, как буквально час назад. Закрываю глаза, чтобы видеть душой.

Вот они – спят под камнем, свернулись среди корней, змеями обмотались вокруг древних стволов. Давно спят – их сияние почти угасло. Вот и привалила мне работенка.

Вытряхиваю свою добычу из пригоршни под старую сосну. Снимаю сапоги. Нет, не для того, чтобы выпустить звериные лапы лирим – колдовать я могу и так. Просто сейчас нужно быть как можно ближе к земле, слиться с ней ступнями. Ноги мерзнут, а прелые листья щекочут кожу между пальцев. Сейчас я буду танцевать и петь – так ворожат Перворожденные дети Эру в далекой Арде. Для тонких материй – особая магия. Хорошо, что меня никто не видит и не слышит – танцую и пою я так себе. Глорфиндел ржал как конь, когда увидел мои потуги. Остроухий засранец! Но пора начинать ступать в ритме дыхания и выводить слова, выпускать из себя разноцветный ветер.

Idir ann is idir as

Idir thuaidh is idir theas

Idir thiar is idir thoir

Idir am is idir áit

Casann sí dhom

Amhrán na farraige

Suaimhneach nó ciúin

Ag cuardú go damanta

Mo ghrá

Idir gaoth is idir tonn

Idir tuilleadh is idir gann

Casann sí dhom

Amhrán na Farraige

Suaimhneach nó ciúin

Ag cuardú go damanta

Idir cósta, idir cléibh

Idir mé is idir mé féin

Tá mé i dtiúin

Это не древнее заклинание, а просто песня о любви и возвращении домой на гаэльском. Из фильма. Однако, древность не важна, слова не важны, даже смысл идет побоку. Можно хоть пропеть детскую считалочку. Главное – намерения и эмоции, а песня – лишь метод настроиться и войти в резонанс с Миром.

Духи земли ворочаются под камнем, лесовики – расплетаются из корней и кряхтят, а духи воздуха скользят вниз по стволам. Кружат вокруг меня, заглядывают в лицо и встают рядом, чтобы танцевать вместе со мной. А потом резко разлетаются. Гулять пошли, не иначе. Эх, неблагодарные!

Разворачиваюсь к оставленным сапогам и вижу, что моя куча дров стала больше в два раза. Беру свои слова про неблагодарность обратно. Пора домой.

POV Стив Роджерс.

Я проспорил деньги, когда ответил Фьюри, что миру больше нечем меня удивлять. Но я ошибался – летающий корабль-исполин стоил мне десяти долларов. И статуса безработного человека. Теперь я сотрудник ЩИТа, и, значит, коллега наших с Астой преследователей. Смешно. Она защищала меня от моих защитников. Но теперь я могу приносить пользу своей стране, как и до моей не состоявшейся смерти на Валькирии.

Тессеракт, который упал в воды Атлантики, проплавив обшивку корабля, оказался одним из Камней Бесконечности из космоса. И похитил его Локи, скандинавский бог из Асгарда. Я сразу вспомнил события семидесятилетней давности, когда Аста размахивала зажатой в руке трубкой и уговаривала меня никогда не спрашивать Локи о детях. Никогда. Не знаю, насколько правдивы старые легенды, ведь Локи сам на себя не похож. Не рыжий озорник, а скорее черный ворон-падальщик. И маг. Наташа Романофф, встретившая меня с самолета, рассказала, что наш коллега, Клинт Бартон, перешел на сторону врага. Раньше я боролся против ГИДРА и нацистов, а теперь имею дело с чертовщиной и богами. И раньше я был просто Стивом Роджерсом, художником-иллюстратором, удачным экспериментом доктора Эрскина, лицом рекламы военных облигаций и солдатом. А теперь…

Фил Колсон, агент ЩИТа, сопровождающий меня на Хэликэрриер, смотрел как на кумира, пытался завести разговор о своей коллекции карточек с Капитаном Америка. Винтажных, где я запечатлен еще в компании девушек из нашего шоу. Как будто меня теперь нет, просто идол, по недоразумению на время вылезший из костюма и выпустивший щит из рук.

Технологии шагнули далеко вперед. Удивительные изобретения старого друга, Говарда Старка, теперь считаются не прорывом в науке, а всего лишь древним началом прогресса. Везде тонкие экраны и программы, чей принцип действия мне не всегда понятен. Не успел я перевести дух, как бога-обманщика засекли в Германии. Будь такие возможности в мое время – покончили бы с ГИДРА быстрее. Сохранив тысячи жизней.

В Штутгарте Локи поставил людей на колени. Ходил между испуганными гражданскими и упивался собственным превосходством, как и Иоганн Шмидт. Я снова исполнил свой долг, встал между врагом и мирными людьми, закрыл их щитом из вибраниума. И столкнулся с еще одним богом, ученым и сыном старого друга.

Тони Старк меня раздражает. Он несерьезен, идет в обход необходимым правилам и постоянно низводит важные вещи до уровня шуточек. Не идет ни в какое сравнение с собственным отцом. Тот, даже флиртуя с Пегги, был более благороден и уважаем. А Тони Старк ведет себя как баловень судьбы, родившийся с золотой ложкой во рту. Осмеивает все вокруг. И негодует, когда я не понимаю шуток этого времени. Они бы с Астой спелись. Я уже его почти ненавижу.

В лаборатории на Хэликэрриере Старк с доктором Брюсом Бэннером безуспешно пытаются понять, что есть скипетр бога обмана. Тони Старк крайне беспечен и ставит безопасность людей на корабле под угрозу, ударив током доктора Бэннера. Тор, Локи, тессеракт, скипетр… и только Халка нам не хватало.

- Ты спятил?

- А что? Я всего лишь проверяю, насколько наша светлая голова себя контролирует. – Старк вертит в руках отвертку. – Док, как вам это удается? Гляди-ка, даже не позеленел. Йога, медитация, наркотики? – продолжает изгаляться.

- Давайте не будем будить Халка. – спокойно говорит Брюс. – ЩИТ пригласил меня как специалиста по гамма-излучению. Халку не место в замкнутом пространстве. Еще и высоко над землей.

- Меня пригласили, как специалиста по термоядерной астрофизике, но никто не возражал, когда я явился в костюме Железного Человека. Ник Фьюри – шпион, как он есть. Он явно рассчитывал убить сразу двух зайцев. Вас, док, он явно тоже с умыслом звал, с расчетом на Халка. Даже Капитана Сосульку притащил. – тычет в мою сторону. – Вот у тебя есть что-нибудь еще, кроме щита и попугайского костюмчика? Может ты профессор, или лучше всех играешь в маджонг? Ну давай, покажи свои скрытые таланты. У нас есть гений в моем лице, дока по гамма-излучению в лице доктора Бэннера, но специалиста по магии нет. Может раскинешь картишки, Кэп? – говорит, подойдя вплотную.

Зеркало Асты, переданное мне с напутствием связаться при «всякой паранормальщине», жжёт карман. Боги и их игрушки – чем не повод?

- Я – нет, но знаю человека, который в этом разбирается. – собираюсь уходить и делаю шаг к выходу.

- Эй, ты куда? Расскажи нам, что это за таинственные такие знакомые у тебя. Неужели в Арктике тебя нашел шаман-пингвин? – Старк не унимается, а доктор Бэннер продолжает задумчиво смотреть на показания приборов.

- Мне надо позвонить. – и ухожу искать подходящее укромное место, задушив в себе желание упомянуть вслух «хомяка».

Коридор без камер отлично подойдет – я так понял, что Аста их не любит. Я до сих пор так и не разобрался, как реагировать на всю узнанную информацию. Раньше было проще. А теперь рядом другие Миры, магия, души. Я мог бы просто выбросить зеркало и забыть произошедшую чертовщину – появилась у меня такая мимолетная мысль. Но магия сама явилась в этот мир с жестоким богом. Не нужно больше бежать. И как бы мне не хотелось ввязывать в это девушку, но придется.

Стучу три раза по зеркальной поверхности. И ничего. Похоже, придется оправдываться перед надутым индюком Старком и Бэннером.

- Не действует твое колдовство, Аста. – вздыхаю.

- Прием… прием… хомяк на связи. – слышен ленивый голос из сжатого кулака. – Ты там случайно постучался что ли? Стив, тебя не видно. Сти-и-ив…

- Я здесь. – в зеркале отражаюсь не я, а хитрые темные глаза.

- Приветствую тебя, бро. Быстро же ты в себя пришел. Я в свое время на месяц скрылась в глуши, чтобы все переварить.

- Ты просила звать тебя если рядом будет происходить необъяснимое. – о попытке убийства я промолчал. Негоже мужчине жаловаться женщине. – Сейчас это и происходит. Нам нужна твоя помощь.

- Хм… насколько плоха ситуация по шкале от одного до десяти?

- Ближе к семи.

- Зараза… Стив, дай мне пять минут на сборы. – тараторит, а на заднем фоне мелькают стены и потолок. – повиси тут на проводе – я недолго.

Зачем мне висеть на проводе? Еще одна непонятная шутка? Изображение в зеркале больше не трясется, отражая неподвижный потолок. Долетает грохот и приглушенный разговор с другого Мира.

- Карл, дружище, где моя заплечная перевязь на магнитах? Я не могу ее найти!

- Там, где ты ее бросила в прошлый раз. Зачем ты задаешь мне глупые вопросы? Я ведь все равно не могу ничего взять в руки и переложить.

- Да чтоб тебя! Просто скажи, где она.

- У входной двери на крючке висит. Сама ее туда повесила, чтобы не потерять, балда. Передавай привет своему ботану-качку. – мне уже не нравится этот… Карл.

- Сам такой. – появляется в отражении. – Бро, ты сейчас в городе? Я попробую оказаться Темными Путями рядом с тобой, насколько можно.

- Нет. Это слишком далеко – сюда так просто не попасть.

- Тогда попробую пройти напрямую. Найди незапертую дверь, пожалуйста.

Подходящая дверь была только одна и вела она в лабораторию, где кружили над скипетром Старк и Бэннер.

- Нашел.

- Тогда поверни зеркало в ее сторону – я должна ее полностью увидеть. И отойди подальше, на всякий случай. – направляю, как она просит. – Готовься – я иду к тебе!

Стекло и пластик поддергиваются туманом и заволакиваются тьмой, чтобы через мгновение стать открытой деревянной дверью с простой медной ручкой. Аста улыбается мне, захлопывает дверь, что снова стала стеклом и пластиком, делает шаг и протягивает руку.

- Вижу тебя, как наяву, дружище!

Мне снова не удается поприветствовать ее, как положено воспитанному мужчине. Она крепко хватает ладонь, тянет на себя и, привстав на носочки, обнимает за плечи. Я даже замер на секунду.

- Бро, не тормози – обними. Или не рад меня видеть?

- Рад. – обнимаю в ответ.

- Чего это ты вырядился как Капитан Америка? Ты лучше него, не надо тебе им притворяться. – осматривает меня со всех сторон. – Или у вас была костюмная вечеринка и вы нечаянно вызвали Сатану? Люцифера позвали, а меня нет. Смотри, обижусь. И что это за место?

- Это воздушная база ЩИТа. Те люди, которых мы видели, не хотели причинить зла – они агенты и присматривали за мной. Это была случайность. – улыбка сходит с лица.

- … Позволишь мне это увидеть? Клянусь, что не нанесу тебе ущерба. Так будет быстрее.

- Хорошо.

- Тогда наклонись, большой парень, и вспоминай.

Берет мое лицо в ладони, как будто хочет поцеловать, но всего лишь смотрит в глаза. Зрачки в радужке цвета кофейных зерен пляшут, как круги по воде. Больше-меньше, медленнее-быстрее. От такого взгляда где-то в душе шевелится первобытный страх.

- Ага. Итого – мы имеем коварного Локи, его непонятный скипетр и тайную военную организацию с одноглазым директором во главе. И тебя, Стивен Грант Роджерс, Капитан Америка. – задумчиво морщит нос. – А ты ведь меня жутко бесил в 1945 году. Тебе не икалось, когда я тебя поминала недобрым словом?

- И чем же я тебе так не нравился? – неужели рядом стоит человек, причем не нацист, которого мое альтер-эго раздражает.

- Не знаю. Картонный из тебя был герой. Рекламный. Не настоящий. Кругом девочки с подтанцовки, ненастоящие улыбки с искусственной радостью и нелепый маленький щит. Оружием война должен быть сильный дух и добрый меч. – показывает на торчащую из-за плеча изогнутую рукоять.

Меч… Обращаю внимание, что Аста больше не пытается притворяться обычно одетым человеком. На плечах ремни, уходящие за спину, один наискось пересекает грудь. Темная куртка с высоким воротом покрыта множеством нашивок из толстой черной кожи. Сплошные куски закрывают плечи, локти и переднюю часть тела. На коленях брюк тоже защита. И извечные грубые сапоги на ребристой подошве. И правда – рыцарь из легенд.

- Может уже выйдешь из глубин своего разума, и мы пойдем решать проблемы? Ты же сам сказал, что ситуация на семь из десяти. – все же моргаю. – Посмотрим, что там со скипетром и заключим Договор. Я бесплатно не работаю, Стив.

Стоило нам войти, как Тони тут же вскинулся.

- Что, вернулся с пустыми руками, Ископаемое?

Аста, пихает меня локтем в бок и с вопросом в глазах тянет к себе.

- Стив, кого он сейчас хотел оскорбить? Тебя или меня? – шепчет на ухо, когда я наклоняюсь.

- Скорее всего меня. Он всегда так делает.

- А хочешь я его прокляну? Немножечко, чтобы словами подавился. – переводит взгляд на Старка, и, не моргая, резко давит себе на солнечное сплетение.

- О! Кэп притащил на экскурсию подружку. Ик! Может мне надо было взять с собой …Ик!... Пеппер?

- Это моя подруга Аста, мистер Старк. Попрошу относиться к ней с уважением. – сухо отвечаю ему.

- А я про кого говорю? Ик! – возражает мне.

Аста дергает за рукав, привлекая внимание.

- В этом времени определение «подруга» имеет несколько другое значение. Он думает, что мы пара. – говорит мне негромко.

- О чем воркуете там …Ик!... голубки? Да что же это такое со мной? – в недоумении чешет затылок.

Опять эти ведьмины штучки! На мою поднятую бровь Аста складывает на лице невинную улыбку и часто моргает.

- Я тут почти ни при чем. Мелкая пакость. Ему всего шесть раз икнуть осталось и все.

У доктора Бэннера очень хороший слух. И он явно сделал свои выводы.

- Так вы и есть специалист по магии, мисс?

- Просто Аста, без «мисс». Я бы не назвала себя Мастером. Так, исследователь-любитель. – пока она подходит к свободному стулу Старк сверлит ей спину.

- И вы можете сказать, что с этим скипетром не так? – протирает снятые очки.

- Это как договоримся. Я вижу, мне здесь не очень рады, поэтому приходите уже к компромиссу, а я подожду. – скрещивает вытянутые ноги и окончательно разваливается на стуле.

Напряженное молчание первым нарушает Старк, сразу после прекратившейся икоты.

- Кэп, с какого фестиваля ты притащил эту жертву косплея? Дай ей уже автограф и отправь домой – маленьким девочкам тут не место. И меч отбери. – из угла слышен только хмык.

- Она сможет нам помочь. Я в ней уверен и лично убедился, что шарлатанством она не занимается.

Пока мы со Старком пытаемся бороться взглядами, голос подает доктор Бэннер.

- Я согласен с Капитаном. Мы можем взглянуть на предмет исследований с другой стороны. Это позволит создать более полную картину. И Капитан уверен в нашей гостье. Я – за.

Выражение лица Тони не меняется, пока из угла не слышится громкий хруст. Аста сидит на стуле, как Цезарь, совершая несколько действий разом: вертит в руке набитую трубку, пытается сковырнуть краску с моего щита и таскает орешки из лежащего пакетика.

- Что вы делаете, Аста? – как всегда Брюс вежлив.

- Хомячу. Хочу курить. Интересуюсь щитом. Жду. Кстати, Стив, он твой?

- Здесь нельзя курить. И да, это мой щит. – отвечаю ей.

- Ну и ладно. – прячет трубку во внутренний карман куртки. – А щит хорош! Познакомишь с Мастером, который его сделал? У меня к нему будет пара рабочих вопросов.

- Он был моим другом. И он умер.

- Сочувствую. Пусть возродится в мире. – и прикасается к середине груди, а потом ко лбу. – Так вы пришли к компромиссу?

- Да. Заодно посмотрим, как ты облажаешься. – цедит сквозь зубы Старк.

Аста подходит ко мне, протягивая руку, как несколько раз до этого.

- Что отдашь в оплату Договора, Стивен Грант Роджерс? Тебе, по старой дружбе – почти бесплатно.

- Я не знаю, что тебе предложить. – растерянно чешу за ухом.

- А я знаю. – щурится, как довольная кошка. – Отведи посмотреть на Локи. Хоть одним глазочком! Договорились?

Как же с ней сложно!

Конец POV.

Мой бро мнется, вздыхает, закатывает глаза, но все же заключает Договор. Вот и чудненько!

Отрываюсь от халявных орешков и подхожу ближе к железному столу со скипетром на нем. Голубой камень в навершии мягко мерцает, окруженный облачком света. Ну, давай посмотрим, что ты такое.

Мурчу под нос песенку без слов для настроя, раскрываю сердце. Я с добрыми намерениями. Чувствую, как вокруг закручивается спиралями и взметается всполохами огня цветной ветер моей магии. И тянусь душой к скипетру. Камень вспыхивает ярче и выстреливает в меня бесплотными голубыми иглами. Опасно!

Смутить, разозлить, подчинить, вытеснить дух. Чтобы занять пустое место и жить самому. С криком захлопываю душу и сердце, выхватываю из поясных ножен короткий клинок и четырьмя быстрыми движениями царапаю на столешнице руну Отал. Для порядка в доме, защищенности, ограды от зла. Видимо, я вложила слишком много сил – линии светятся золотым сиянием. И сразу становится легче, а я пустым мешком сваливаюсь на пол, стискивая куртку на сердце. Правда, шмякнуться мне не дал Стивен – подхватил. Молодец, бро.

- Я не знаю, откуда вы это притащили, но эта штука – очень сильная и почти живая. И очень хочет стать живой окончательно. Она может подчинить человека легко, как пальцами щелкнуть. Ее нельзя держать рядом с людьми – лучше запрятать глубоко под землю. – с носа что-то неприятно течет. Лишь бы не сопли, а то некрасиво получится.

- Аста, у вас кровь. – подает мне клетчатый носовой платок доктор Бэннер. – Вы правы. Клинт Бартон под действием скипетра перешел на сторону врага.

- Вы ссорились, пока я не начертила руну. Скажите, сейчас вам всем хочется скандалить? – безбожно пачкаю платок. – Даже мне хотелось вас всех стукнуть чем-нибудь тяжелым. И не по разу.

Гляди-ка, я была права. Переглядываются, хмурят брови, согласно кивают. Не успела я вытребовать свою оплату, как грохнул взрыв, а пол под нами разошелся.

- Ах ты ж блядь! Ну что за день! – орала я. Ноги мои болтались в воздухе, а рука вцепилась в уцелевший дверной косяк.

- Не выражайся, Аста! – поучал меня с соседнего косяка мой бро.

- Знаешь, Стив, только крепкие слова иногда удерживают меня от массовых убийств. Но если ты меня вытащишь отсюда, то обещаю ближайшие полчаса ругаться не более благородной девицы!

Не успела я договорить, как Стив уже влез на целый участок коридора и тянулся ко мне.

- Дай мне вторую руку.

- Договор? Прямо сейчас?

- Аста!

- Да не могу я! Руки заняты – тяни за шкирку. – вытягивает из разлома, как котенка.

- И во что ты там вцепилась?

Протягиваю ему его собственное добро.

- В твой щит. Куда же ты без него. Мои загребущие ручонки его сами схватили – я тут почти ни при чем. Карл говорит, что я при рождении сперла у повитухи все монеты из карманов.

Схватился за щит со своей стороны и не забирает окончательно. И как-то странно на меня смотрит.

- Знаешь, я очень хочу познакомиться с этим… Карлом. – зло говорит сквозь зубы. Чего это с ним?

Так, пора переводить тему разговора.

- А где наши друзья? – заглядываю в пролом. Далеко внизу рычит и меняется Брюс Бэннер, раздуваясь и меняя загар на зелень. – Доктора Бэннера прокляли?

- Нет. Это долгая история. Он тебе потом расскажет. А сейчас уходим отсюда.

Прислушиваюсь к себе, жду знака от Души Мира. Мелкие бумажки крутятся и поднимаются к вентиляции, наплевав на законы физики.

- Стив, я думаю нам нужно наверх.

Мой бро сначала пытается бежать медленнее, оглядывается, но я не отстаю. Поэтому на площадку под открытым небом мы буквально вываливаемся, не успев затормозить. А там… никого нет, только стоят самолеты, шумит ветер и мечется дым от поврежденного винта.

- Мда. Похоже слишком рано пришли. – говорю я, пока Стив пытается связаться по гарнитуре с остальными.

- На борту диверсанты. Я должен их остановить. А ты спрячешься в безопасном месте.

- Черта с два!

- Аста, Договор! – делает суровое лицо.

- Эм, вы категорически неправы, сударь. У меня боевого опыта побольше, чем у тебя.

- Здесь наши враги!

- Отлично! Сколько из них нужно оставить в живых? – вытаскиваю из-за плеч изогнутый легкий меч.

- Всех. Их заколдовал Локи скипетром. – прячу оружие обратно.

- Ладно. Отделаются переломами. – поднимаю с пола кусок металлической трубы.

- Возьми лучше это. – кидает мне пистолет. Холера! Подбрасываю его на руках, как горячую картошку и кидаю обратно.

- У нас с порохом взаимная нелюбовь. Мой максимум – два быстрых выстрела, а потом взрыв – успевай только руки бинтовать. Про гранаты вообще молчу. Потому и меч с ножами. Пойдем лучше искать остальных.

Мы пробивались к техническим помещениям двигателей. Иногда Стив прикрывал нас щитом, иногда я мячиком отскакивала от стен и вырубала его противников. Хорошо, но мало. Как будто умирающему от жажды дали пить через волосок. Лирим поднимал голову, как столбики причала мелькают в волнах во время шторма. Покажется, оскалит зубы, распушит загривок, а потом снова спрячется. Всю косу мне растрепал ушами, блуждающими от боков головы до макушки. Некоторых зачарованных соратников получалось ошарашивать звериным рыком. Ну или моими большими острыми клыками. Потом их вырубала либо я, либо мой боевой товарищ. Там мы и нашли Тони в железном костюме. Я его видела впервые в доспехе, но узнала по насмешкам и оскорблениям. Они могли бы подружиться с Карлом – оба редкостные язвы.

Наши роли распределил мистер Старк. Он с толкача заводит двигатель, мой дружище переключает рычаг, я прикрываю им спины. И все у нас идет отлично, пока первоначальный план не удается, а вот все остальное идет по женскому половому органу. Я не ругаюсь матом еще пять минут. Я помню, что дала слово.

Тесню последних синеглазых невольных предателей вглубь коридора, когда из соседнего выскакивает еще один. И стреляет Стиву в беззащитную спину, когда он стоит на краю. Выстрел сработал как толчок – он срывается. Мой художник… Пролетаю мимо предателя и наотмашь, со всей силы, бью его куском трубы. Умрет – наплевать! Чтоб ты сдох, плешивая собака! Я прокляну тебя так, что сотни лет ты не увидишь перерождения! А дальше – вниз. Я не дам тебе умереть, Стивен Грант Роджерс!

Его звездно-полосатый костюм сыграл с ним злую шутку. Синяя ткань, обтянувшая спину, почти сливается с лежащим внизу океаном. Я лечу вниз, а от глаз разлетаются слезы. От ветра, не иначе. Еле успела его заметить – кровь на ткани привлекла внимание в сплошном синем одноцветии. Хватаю его под мышку, как добычу и пытаюсь уйти Темным Путем обратно на корабль. Трудно убежать, если под ногами только ветер. Мы, наверное, смотрелись весьма комично – держу безвольную тушку, как дамский клатч или маленькую декоративную собачку, и быстро перебираю ногами, сопротивляясь ветру. И упорно представляю себе верхнюю площадку с самолетами. И мне удается.

Мы свалились почти под ноги убегающим людям. Переворачиваю своего бро на спину, чтобы осмотреть рану – вдруг пуля застряла внутри. …Его знаменитой звезды нет. Как и ткани. И мышц. И ребер вместе с сердцем. Снова погасли глаза, что цветом, как безмятежное небо. Так бывает, когда в живую плоть попадают разрывные пули. Собственное сердце сжимается и падает в пустоту. Глубокое горе сковало мое лицо и душу. Я поднимаю взгляд и вижу недалеко ядовитую усмешку на тонких губах асгардского засранца, одетого в черно-зеленые одежды. Я видела его в воспоминаниях моего мертвого друга. Рогатая тварь стоит на трапе готового к вылету самолета и победно скалится, как гиена над трупом. Паскуда! Лирим не удержать во мне, не сейчас. С рыком выпускаю в сторону жестокого рогатого бога свою злую магию, что цветом как балрогов огонь – тьма и пламя. Поломать, причинить вред, окунуть в боль. Его сносит вглубь улетающего агрегата. Надеюсь, он переломал себе все кости! Вот и посмотрела на Локи, будь проклято его следующее рождение!

Я вижу, как душа моего милого художника еще не отлетела на перерождение. Войны, выполнившие свой долг, уходят легко. Но он еще здесь. Кружит рядом, пытается что-то сказать и прикоснуться к плечу, растрепать волосы. Ты выполнил свой долг, а я, Астрель, исполню свой. Ведь я обещала не дать тебе умереть!

Наступаю на тень от тела доброго паренька из Бруклина, чтобы душа не смогла уйти раньше, чем я закончу. Рассекаю лезвием меча обе ладони в знак, что пойду до конца, не отступлю. Пусть даже дорога в этот Мир закроется передо мной навсегда. А сейчас я совершаю Великий Обмен. Смерть за жизнь. Ладонь левой руки кладу на собственное сердце, пальцы правой – на страшную рану. Я готова и приму любую свою Судьбу. Моя кровь стекает в дыру, где совсем недавно билось горячее живое сердце, чьи удары я недавно слушала. Давай же!

Я славлю пришедшую боль, ведь она знак скорого исцеления моего бро. Жаль, я так и не увидела ни одного его рисунка, а теперь, может, и не увижу никогда. Плоть нарастает, от обломков ребер тянутся тонкие белые ниточки, что крепнут и утолщаются, пока мои кости легчают. Майка на моей груди пропитывается собственной кровью. Пальцы, лежащие на ране, худеют и покрываются багровыми трупными пятнами. На коленях остается только кожа, и мне больно сидеть перед Стивом Грантом Роджерсом. Так и происходит Обмен. Чужие раны мне, недостающее берется от меня же.

Нельзя отвлекаться, поэтому я не поворачиваю головы на звук двигателей и топот ног. Плевать на свидетелей. Еще немного.

У моего бро снова есть сердце, а меня шатает и кружит, хотя я и так сижу перед ним на коленях. Окровавленной рукой хватаю призрак за бесплотные грудки и буквально швыряю в обновленное тело. Чтобы жил долго, любил женщин, растил детей и деревья.

Прислоняю ухо к окровавленной дыре в нелепом костюме, что окружает чистую кожу подобно солнечной короне при затмении. И слушаю, как бьется горячее живое сердце, как будто и не было смерти. Запястье больше не зудит – долг выплачен. Что-то он долго не приходит в себя. Наверное, надо выдать ему живительных пиздюлей. Пощечина.

- Рота подъем! – хм… начал озираться.

- Аста, я видел…

- Молчи, мон шер. – прислоняюсь лбом к рваному звездно-полосатому костюму, пытаюсь побороть тошноту и слабость еще немного. Еще чуть-чуть. – Устала я что-то. Как будто вагон угля разгружала. Посплю, пожалуй. Ты меня не буди, дай напускать слюней на подушку. Хорошо?

И проваливаюсь в темноту.

Комментарий к Глава 4. Оплата долга на земле и в небесах. Skai! Bagronkuurz guul!!! – Блядь! Сраный призрак!!! (Примерный смысловой перевод с Черного Наречия Средиземья)

“Amhrán Na Farraige” – Lisa Hannigan – пропетая песня из чудеснейшего мультика “Песня моря”. Настойчиво рекомендую посмотреть. Это шедевр!

Надеюсь, у меня получились характеры новых описанных героев. И диалоги. Я старалась.

И спасибо моим читателям – вы в моем сердце.

И ребят, меня бесят выпрашиватели отзывов, но я прошу вас написать ” норм” или “гавно”. Или черкануть “+” или “-“. Я неприхотлива – мне хватит и этого, мои дорогие целых 10 читателей. Я вас люблю, честно. Не думала, что моя писанина вам понравится.

А пока впереди – старый одноглазый лис готовит капкан для Асты.

====== Глава 5. Щит и меч. ======

О-о-ой… Боги мои, как мне плохо. Чувствую себя прокрученным в мясорубке фаршем, присохшим к стенкам не помытой чашки. Или нет. Скорее я сейчас планета-пустыня Арракис из романа Герберта. Спасения нет, влаги нет, и если сейчас не попью, то помру и во мне заведутся песчаные черви. Мне даже страшно звать кого-нибудь. Кажется, что одно движение или звук – и горло рассыплется прахом. И холодно, жутко холодно. И похоже память отшибло.

Что-то подобное со мной уже случалось. Как сейчас помню – поздняя осень, лес, честно спизженный бочонок красного вина и добрая компания. Мы нажрались с Глорфинделом, как черти. Орали песни (при этом он сравнивал мои трели с криком умирающей вороны), пытались танцевать вокруг костра (я в отместку специально отдавила ему каждый кусочек его понтовых сапог), а потом наши разговоры зашли куда-то не туда. Говорили про первых эльдар, что проснулись под звездами, в чем мать родила. Ах, да, не родила – зародились сами, как плесень в чашечке Петри. Одежды нет, инструментов нет, домов тоже нет. Я предположила, что они ночевали на деревьях, потому и до сих пор нежно любят всю растительность. Глорфиндел возражал, я не отступала. «Опыт – сын ошибок трудных» сказала я и предложила провести «эксперимент». Последнее, что я помню в тот вечер, как мы вдвоем, ужратые в говно, лезем по веткам. Потом провал, а утро начинается с жесткого сушняка, чувства разбитого тела и дикого холода. И трехэтажных матов на Черном Наречии, что дивной рекой лились из эльфийских уст моего друга. Я же заботливая – привязала его к стволу, чтобы он не свалился вниз. Его гордость, длинные золотые волосы, тоже привязала. На хитрый узел. С тех пор у него аллергия на слово «эксперимент».

О! Нечто тепленькое прикасается к руке. Даже если это чья-то свежеоторванная нога, то мне все равно – очень хочется согреться. Обхватываю ЭТО руками и ногами, свивая кокон из собственного тела. Хорошо… Пожалуй, еще посплю.

Следующее мое пробуждение отличалось от прошлого только тем, что холода я больше не чувствовала. Зато сушь стояла, как в июльский полдень. Ничего, сейчас я из Щели между Мирами какое-нибудь пойло вытащу. Прячу руку за спину, так надо – я не должна ее видеть. И-и-и… Ничего. Совсем. Даже низкосортное бульварное чтиво не оттягивает руку. Пытаюсь раскрыть сердце, чтобы узнать у Души Мира в чем дело, но ситуация повторяется – снова ничего. Истинная магия закрылась от меня. Как и Очевидная. Кончилась халява – не ходить мне больше Темными Путями, не попасть домой к Карлу и Пушку. И кузница моя будет пустовать и пылиться. И кабан протухнет. Что ж, пора вставать и начинать шарахаться по углам, стенать о судьбе-злодейке, заламывая руки. Я в жопе.

«Я готова и приму любую свою Судьбу».

Наконец открываю глаза и вижу причину случившейся жопы. Вот она, наполовину развалилась на моей койке, неудобно вывернув руку, сопит в две дырочки. Пускает слюни на подушку, на мою подушку! Это, между прочим, я обещала делать! Хотя беру свои претензии обратно – насмерть оплетенное ногами и руками «тепленькое» оказалось его ручищей. Какой кошмар! Затащила мужика в кровать, а как – не помню. На автомате заглядываю под одеяло. Фух, одежда при мне. Пусть это даже больничная пижамка в противный мелкий цветочек. С завязочками на спине.

Бро дремлет безмятежно, как спят дети. Глазные яблоки лениво двигаются под веками, дыхание глубокое и размеренное. Ему снятся спокойные сны. Я бы отпустила его конечность, да будить не хочу – все же с того света вернулся, пусть отдохнет. Светлая челка свалилась на лоб и щекочет ему веки. Морщится, вот-вот проснется. Хочу убрать мешающие пряди, и останавливаюсь на середине движения. Ручонки мои загребущие остались худыми и синюшными, хорошо хоть трупные пятна сошли. Ну и пусть. Зато мой бро жив. Это… малая цена. Выкручусь, не в первый раз. И пусть я в заднице, но в душе моей царит покой. Я принимаю свою Судьбу.

Стив отрывает глаза, а я продолжаю задумчиво пялиться на его лицо. Надо как-то прервать тишину.

- Говорят, что у людей с холодными руками – горячее сердце. Но все это враки и заговор хладнокровных. Чтобы безнаказанно греться об тепленьких глупеньких людей. Спасибо тебе, бро. Возвращаю тебе твое добро. Хм, почти стихи.

Едва успеваю отпустить горячую ручищу, как меня сгребают в объятия знакомой хваткой питона, впечатывая в рубашку. Похоже я сейчас сама в клеточку стану.

- Аста… – и я начинаю чувствовать себя сдавленной жабой.

- Хе-е-е… у меня сейчас глаза тебе за спину упадут. Ну и силен же ты. – хриплю в широкое плечо.

- Я видел тебя там, рядом со мной. Сверху видел. А потом все стало как обычно. Это ты сделала?

- Обратно не верну, даже не проси. Может уже отпустишь меня?

- Нет. Вдруг опять попадешь в беду. – но хватка слабнет.

- Кто бы говорил, художник… – все не отпускает. – Меня не так и просто убить. Карл говорит, что мое тотемное животное – Живучий Таракан.

- О Карле я тоже хотел поговорить. – мышцы снова напрягаются. – Уже не в первый раз о нем слышу. Кто он?

- Он мой добрый старинный дружище, моя совесть и глас разума. – грустно улыбаюсь. – Ты очень похож на него. Вы оба – первые встреченные добрые разумные существа в новых Мирах. Когда-то давно он разделил со мной пищу и беседу. Как и ты. И душа у него сияющая, как у тебя. – хватит раскисать, Аста! – А потом он связался со мной и заразился сарказмом. Осторожно, Стив – это неизлечимо. – пытаюсь погрозить ему пальцем, а как? – Отпусти, мне уже неловко становится.

Садится рядом. Похоже у него опять краснеют уши. Это редкий экземпляр – нельзя его портить.

- Познакомишь нас? – и почему я снова слышу странный тон в его словах? Это что, ревность что ли? Мотылек, не лети на свет!

- А вот это сейчас и узнаем.

Поднимаюсь на тощие слабые ноги и пытаюсь шагнуть на Темный Путь. Ни-че-го. Как и предполагалось. Провожу по кровати, пытаясь уменьшить ее до микроскопических размеров и спрятать в пригоршне – пусто. Пытаюсь сквозь качку и голодную тошноту подойти к маленькой двери в стене. Недолго мне качалось – Стив поддержал меня за талию. Правильно, вежливо поданный локоть здесь не особо поможет. Прислоняю ладонь к двери, поворачиваю ручку. Опять ничего, не вижу родные стены цвета охры кучу хлама на вешалках. Зато нахожу душевую с санузлом. И с водой в водопроводе! Жадно пью драгоценную влагу, как алкаш халявную выпивку. И то хлеб.

- Нет, Стив. Я больше не могу ходить Темными Путями. И в Миры тоже. Я здесь застряла. – сжимает талию чуть крепче. – Жаль. Я так хотела вас познакомить.

- Я могу чем-нибудь помочь?

- Угу. – беру с раковины тюбик зубной пасты. – Хочу провести эксперимент, но сначала надо замазать камеру на потолке. Варианта два: подсаживаешь маленькую меня или мажешь сам. – его руки смешно дергаются от пластиковой тубы ко мне и обратно.

- Сам.

- Правильно, ты теперь большой парень.

После прошлой моей просьбы «провести эксперимент» в меня летели ветки и лошадиное седло. Если что-то пойдет не так, надеюсь, мой друг меня пожалеет и убьет быстро.

Белая мазь с ароматом ментола уверенно показывает шиш наблюдателям, а мы сидим друг напротив друга на койке – стулья в палату зажилили.

- Сейчас я буду проверять, что у меня осталось. Клянусь, что не желаю причинять тебе вред. И если ты согласен, то смотри на меня. И вспомни что-нибудь.

Я не безнадежна. В небесных глазах, как и раньше видна душа, что полыхает весенним костром, и дух, что крепок как кварц. Ныряю глубже, и память моего друга мне тоже открывается. Верхняя палуба с самолетами, несколько незнакомых человек, мистер Старк в железном доспехе, мой милый друг и я. Высосанная Обменом почти до состояния мумии, с кожей мертвеца и глубоко запавшими открытыми неподвижными глазами. Теперь понятно, почему бро меня чуть не придушил объятиями.

- У меня осталось только то, что было при нашей первой встрече. Но это ничего. Я все еще могу жечь травы и чертить руны. Просто придется повторить все сначала.

- А твои? ... – машет над головой.

- Ну это всегда со мной. – пытаюсь улыбаться. – Лирим – награда от одного Мира, и от нее просто так не избавишься. Потом расскажу при случае, а может даже и покажу. Если принесешь мне сырую телячью ногу. И кальцийсодержащие препараты. И соль с перцем. И нож. За это дам почесать за ушком, мон шер.

Ну вот, бро теперь больше не хмурится, ворошит воронье гнездо на моей несчастной голове и собирается уходить.

- Стив, выполнишь еще одну мою просьбу? – замирает в дверях. – Носи щит на спине. Я не смогу вытащить тебя второй раз. Хорошо? – он тянет мне руку для заключения Договора. – Нет. Просто пообещай. Так как?

- Есть, мэм. – Салютует. Вот же ж… обаятельный засранец!

Давненько никто не добывал для меня пищу. Все сама, сама. А сейчас мое дело маленькое – принять душ и попытаться расчесаться хотя бы собственными граблями. Хлопнула дверь. Вернулся наверное – будет сейчас девушку сырым теленком угощать, а я – угощаться. Надо напугать и рассмешить моего бро – пусть привыкает к моим хищным повадкам и дурному юмору. В этот раз я убегать на край света не буду.

Вспоминаю все просмотренные ужастики, пальцами начесываю на лицо влажные длинные пряди. Самара, девочка из колодца – классика. Копирую рваные движения, изображаю хаотично содрогающиеся пальцы. Максимально подкатываю глаза, чтобы были видны только белки. Выхожу, начиная хрипеть и подвывать. Интересно, в меня полетит коровка или соль с перцем?

- Х-х-э-э-а-а… Мяса мне, мяса… смертный… – в ответ ни получаю ни слова, ни предметом по лицу.

- Кхем. – вежливое покашливание.

Развожу в стороны занавес из волос.

- Драсте… – позорище по имени Аста. – Как неловко получилось. Не лучшее начало знакомства.

На принесенном с собой стуле сидел одноглазый человек в черном плаще с папкой в руках.

POV Ник Фьюри.

- Ну что скажете, агент Романофф? Нам стоит беспокоиться за капитана Роджерса? – показываю на экраны наблюдения. Один показывает прямую трансляцию со спящими в больничном отсеке, на остальных мелькают записи с камер во время бегства Локи.

- Не думаю, директор Фьюри. Наш Капитан неоднократно мог получить удар в спину, но этого не произошло. Киска вполне себя контролирует. Посмотрите на эти моменты: это звериная агрессия, так хищники бросаются на добычу, однако люди хоть и покалечены, но живы. Кроме агента Доусона. Ему она вдавила височную кость до середины мозга. И обратите внимание на Локи. До того странного удара он улыбался, глядя на раненного Капитана. На записях с другой камеры – это отлично видно.

- Не раненного, агент Романофф. Сами смотрите. – включаю момент с появлением Роджерса и неизвестной из воздуха на взлетной площадке. – Человек не может жить с такими повреждениями. Даже если не будет задето сердце – умрет от болевого шока. Не будь этой записи – никогда бы не поверил, что Капитана сначала убили, а потом вернули к жизни.

- Локи, Доусон… Все это похоже на месть. Но они не любовники, директор Фьюри. Похоже наш Кэп записан в стаю. Интересно, он в курсе? Обратите внимание на запись из лаборатории во время взрыва. Первым она хватает щит Роджерса и не выпускает из рук, пока не передает владельцу. А на взлетной площадке после бегства Локи? Жаль, что Тора нет на борту – он бы смог пролить свет на происхождение нашей кошки. Может в девяти мирах и есть подобные существа.

- По крайней мере мы знаем одно – капитан Роджерс ей не враг. А вот друг ли она нам? – смотрю на экране, как неизвестная на записи прижимает к голове острые уши, покрытые шерстью, оскаливает длинные клыки и рычит на переметнувшихся агентов.

- Директор Фьюри, похоже наши голубки проснулись и хотят уединиться. – Черная Вдова давит смешок. – Капитан Роджерс прямо сейчас замазывает одну из камер в палате зубной пастой. Надо будет рассказать Клинту – он оценит.

- Пора получить ответы от нашей новой знакомой. – беру со стола папку с собранными материалами.

И вот это страшный яростный зверь? Даже смутиться успела – ждала явно не меня. Что же связывает ее со Стивом Роджерсом?

- Николас Джозеф Фьюри, директор ЩИТа. Это вам я обязана пробуждением на больничной койке, а не на лабораторном столе, распаханной от горла до ног?

- За вас просил капитан Роджерс. Сказал, что вы его старая знакомая. Как вас называть? – говорю, пока она пошатываясь идет к кровати.

- Называйте Астой.

- А фамилия?

- Нет фамилии. – садится, скрестив ноги, и закутывается в одеяло.

- Как давно вы знакомы с Капитаном?

- Да пару месяцев всего. – машет рукой.

- Стивен Роджерс, известный как Капитан Америка, пришел в себя полторы недели назад. – швыряю ей на колени папку.

- Мда. Мне никогда не удавалось врать. – начинает перебирать трясущимися пальцами бумаги. – Хм, зато это многое объясняет.

- Мы прогнали ваше фото через лицевой поиск. И знаете, что нашли? – поднимает голову. – Ничего. Ни документов, ни страховки или медицинской карты. Даже банковского счета нет.

- Мне больше нравится звонкая монета, которую можно взять в руки, директор Николас Джозеф Фьюри. – вертит в руках фото «Валькирии» в Арктике. – Далеко же бро забрался. В игре в прятки он победил.

- То были официальные источники. А вот из непроверенных мы узнали это. – указываю на черно-белое фото.

День летнего солнцестояния. 21 июня 1943 года. Вокруг костра – люди, и среди них в венке из зверобоя сидит моя головная боль. Фотограф запечатлел как она смеется и не дает старику забрать из рук пивную кружку. Глаза, светясь как прожекторы, отражают огонь.

- Дедушка Монгво… Старый ты филин… – и прикасается пальцами сначала к середине груди, а потом ко лбу. – Можно я оставлю это себе. На память.

- Фотография была выложена на местном форуме резервации в заповеднике Сагамок. В разделе городских легенд. Вас там называют по-другому. Шикоба, Поуока, Этиро. Вы опять солгали мне?

- Что есть имя, директор Николас Джозеф Фьюри? Это лишь слово, что обозначает рожденного ребенка или совокупность опыта. Я не знаю, как меня назвали при рождении, саму себя называю Астой, а остальные имена мне дают люди. – негромко говорит, не отрываясь от фото. – Шикоба – Перышко, когда меня пригрел под крылом старый слепой Монгво. Поуока – Ведьма, когда смогла вылечить его недуг. Этиро – Дикая Кошка, за характер и уши с клыками, про которые вы точно знаете. Там, наверху, я не отвлекалась на свидетелей. Любое имя отражает нашу суть и имеет власть над нами. Вас, например, никогда не называли Вотаном? Ну, богом Одином. Вы вполне похожи: цари в своей обители, имеете повязку на глазу, и пару преданных помощников. У Одина верные вороны Хугин и Мунин, у вас – Фил Колсон и Мария Хилл. Стив показал мне их.

- Фил Колсон мертв. Локи проткнул его скипетром.

- Пусть возродится в мире. – опять касается груди и лба. – У нас на Локи наточен один зуб на двоих. Думаю, что не смогла его тогда убить, и он еще вернется. Такие твари всегда приходят поплясать на могилах врагов.

- Я третий раз вижу это. – повторяю жест. – Что он значит?

- Это знак мертвым, что их не забыли. Что они навсегда останутся в нашем сердце и в памяти. Так я проявляю к ним уважение. – снова смотрит на фотографию.

Пора приступать к тому, ради чего приходил.

- Я знаю, что вы заключаете нерушимый Договор, от которого не можете отказаться. Я хочу заключить его с вами – вы будете обязаны сражаться на нашей стороне.

Вдруг она рассмеялась.

- Стив, вот пиздун! Язык без костей! Как быстро он раскололся? – опирается на колени. – Боюсь ваши планы только что пошли прахом – я не могу отказаться от исполнения Договора, если только его УЖЕ заключила. А если не захочу, то вы меня не заставите. Можете хоть сбросить со своей летающей крепости. И магии у меня больше нет. Была, да вышла!

- Как?

- Обменяла. – прячется в одеяло плотнее. – На балаболку Стива. Не рассказывайте ему – он будет напрасно корить себя. А я вполне согласна с такой ценой. Но… что-то у меня и осталось. – смотрит прямо в глаза. Зрачки рвано меняют свой размер. – Я вижу, что вы честный и по-своему благородный человек с принципами. Я помогу вам по доброй воле, как только подлечусь. Оставьте только меня с Локи в одной комнате на пять минут.

- Кто для вас капитан Роджерс?

- Мой старый друг. Мой милый художник. Мой бро. Я всегда буду на его стороне. А пока он с вами – то и на вашей. Но если попробуете его предать – пережгу все травы Земли, чтобы проклясть так, что Душа Мира с криком вышвырнет ваш дух в пустой космос! – из-за губ мелькают клыки.

Капитана Роджерса точно записали в стаю. Пора уходить.

- Стульчик только оставьте – Стиву некуда присесть, а сидеть рядом со мной на кровати он смущается.

Подойдя к двери задаю последний вопрос.

- Меч. Он сделан на заказ по вашей руке и на нем мы нашли клеймо «Злого Хомяка». Этот мастер продает только готовую продукцию, и только ножи. Как вам удалось его уговорить? Вы ему угрожали?

- Я и есть Злой Хомяк. Это еще одно мое имя.

Конец POV.

POV Стив Роджерс.

Хорошо быть Капитаном Америка. Мне без вопросов выдали в кухне кафетерия телячью ногу, специи и нож. Даже кетчуп положили. И не спросили зачем мне все это. И в больничном отсеке препараты кальция дали. Надо возвращаться в палату к заморенной Асте – ее сильно потрепало. Ран не видно, но все остальное…

Если бы не рукоять меча за спиной, то я бы ее не узнал. Одежда болталась на ней, как на пугале в кукурузном поле. Кожа на лице обтянула череп, на пальцах узлами выделялись суставы, глаза глубоко запали и остановились. Тони Старк сказал, что датчики его костюма не фиксируют сердцебиения и мозговой активности. Странная девушка Аста снова ушла от меня, помахивая трубкой и качая острыми ушами. Еще один человек для моего личного кладбища.

Я накричал на директора Фьюри, когда ее в закрытом черном пакете везли на вскрытие в лабораторию. Она всегда с уважением относилась к мертвым, так пусть же и ее тело не оскверняют. Я похороню ее в спокойном тихом месте и вылью на могилу целую бутылку вина. Для тебя, Аста, рыцарь из легенд. А потом зашуршал пакет и негромко раздался невнятный мат. Неисправима.

Ее сердце не билось тридцать семь минут, но она все же жива. Лежит на койке, бормочет под нос, сворачивается в комок и содрогается. Не успеваю прикоснуться к худому плечу, как руку берут в крепкий захват, оплетая конечностями и прижимая к холодной коже. Замерзла. Моя ладонь зажата между ледяными острыми коленями, не скрытыми никакой одеждой. Кровь приливает к лицу, но убирать руку я не буду – Аста только затихла и спокойно засопела. Пусть отдохнет – ей и так много досталось. А пока я просто буду думать на отвлеченные темы. А потом незаметно уберу, когда она согреется.

Но не вышло.

- Привет, болтун! – приветствуют меня с больничной койки. – Ко мне тут одноглазая птичка залетала. Пытала расспросами, предложениями всякими соблазняла. Я даже почти не поддалась.

- Тут был директор Фьюри? – сжимаю свою ношу.

- Да, заходил. И сдал тебя с потрохами, говорливый ты наш. Что ты ему наболтал? – тянется к пакету.

- Я не помню. – даже перестала шуршать. – Тебя хотели отправить в лабораторию на вскрытие. Я разозлился и перестал соблюдать субординацию с начальством.

- Ты наорал на местного Вотана? Уважаю. – пытается крепко пожать руку. – Это очень мило, что ты так заступался за мое бренное дохлое тело. И поэтому ты прощен! – продолжает копаться. – О боги! Ты принес кетчуп – нектар и амброзию! Иди сюда – я тебя расцелую за заступничество и соус!

Аста оставляет звонкий поцелуй сначала на одной щеке, потом на другой. А затем распаковывает мясо, как ни в чем не бывало. Ну да, всего-то семьдесят лет пролетело с прошлого раза. Пока я предавался воспоминаниям Аста отрезала первый кусок и с наслаждением начала его жевать.

- Ты всегда ешь сырое мясо?

- Стив, разве ты не помнишь, как мы с тобой угощались хлебом, оливками и сыром? Я себя не просто так Бешенным Хомяком зову – я все люблю. Но сырое мясо мне сейчас больше поможет. – отрезает еще кусок, солит, перчит и мажет кетчупом. Кончики ушей на секунду покрываются шерстью.

- И как оно на вкус? – морщусь. – Может надо было прожаренных стейков попросить?

- Противно смотреть? Но ничего не поделаешь. Можешь отвернуться, чтобы не смотреть, с кем связался. – очередной кусок молча готовится в пищу. – На самом деле это очень вкусно. Как в жару мороженое съесть. Тает на языке и в голове фейерверк взрывается. Жаль, что из-за проблем с порохом я не могу их запускать.

- Я просто не предполагаю, как эта нога вся в тебе поместится. Она размером чуть меньше тебя. Ну, в этом твоем состоянии. – математические расчеты мне не удаются.

- У меня сейчас все идет в дело. Кстати о «все», принесешь водички? Можно даже из-под крана.

Когда я вернулся со стаканом она уже вынула все таблетки из блистера, пробормотала «ваше здоровье» и выпила все до единой. Когда она успела уничтожить почти все мясо? Хотя это неважно – передо мной на койке сидит прежняя Аста и беспечно болтает ногами. Как и не было болезненной синевы и худобы.

- Хочешь я покажу, что такое лирим? – смотрит на меня с прищуром. – Теперь я не буду выглядеть облезлой бездомной кошкой.

- Давай. Хочу наконец увидеть это. В сорок втором я думал, что мне все мерещится. Что выпил слишком много вина и просто хотел спать… Я даже никому не рассказывал – боялся, что в психбольницу заберут. Баки меня бы обсмеял.

- Я тебя специально подпоила.

- Что?

Пока я пытаюсь найти достойные моего возмущения слова Аста смыкает на секунду веки. Человеческие уши заостряются, залезают на растрепанную макушку, голая кожа уступает темной шерсти. Открывает чуть посветлевшие глаза.

- Это промежуточный этап между человеком и лирим. – почесывает шею, а между губ мелькают заостренные зубы. – Его проще всего прятать. Помнишь мои шапки и тюрбаны? И, главное – поменьше улыбаться. А теперь полный лирим. Смотри на ноги. – смотрю. – Да не на коленки, на ступни гляди! Что с тобой сегодня такое, бро?

Сама ведь сказала.

Контур босых ног течет вслед за изменяющимися костями. Ступни плавно вытягиваются, пальцы становятся толще, угол пятки уползает наверх, знакомая темная короткая шерсть закрывает загар. Ногти становятся толстыми изогнутыми когтями. Невероятно. Пока я в ступоре смотрю, не отводя взгляда, она начинает копошиться за спиной.

- Но самое главное – хвост! – говорит слегка измененным гортанным голосом. Лицо тоже изменилось – челюсть стала тяжелее, нос и губы перестали походить на человеческие. Однако длинные спутанные волосы все так же спадают с головы. – Тебе что, не интересно? Я тут самое дорогое показываю, а он не смотрит. Я свой хвост кому попало не свечу!

- Теперь понятно, почему ты тогда сказала, что сочувствуешь драконам. – кладу руку на плечо. – Можно почесать тебя за ухом? Ты обещала мне, Аста.

Я не вижу ее чудовищем. Не вижу шерсти, клыков и острых когтей, только глаза, в которых колыхается странная теплота и нежность.

- Валяй. – и я провожу по ушам, что как шелк. И по мокрым растрепанным волосам.

Мир так спокоен…

- А хочешь я покажу тебе самую большую милоту на всем белом свете? – и выворачивает ногу в невероятное положение, тыча мохнатой ступней мне почти в лицо. – Смотри, мон шер, это – кошачьи пяточки.

Я закрываю рукой лицо. Зачем было портить такой момент?

Директор Фьюри созвал нас всех в центре управления. Всех, кто остался на борту.

Тессеракт так и не найден. Директор признался в разработке оружия «Фаза 2». Тор свалился в стеклянной клетке, обманутый Локи. Доктор Бэннер потерял контроль, превратился в Халка и упал вниз, разнеся перед этим половину Хэликэрриера и истребитель. Фил Колсон мертв, как и многие другие агенты. Нас осталось в строю немного.

- Он так и не дал вам их подписать. – окровавленные куски бумаги веером летят на стол. – Мы намертво зависли. У нас нет ни связи, ни Бэннера, ни Тора. А я потерял свой лучший глаз. Может дело во мне. Мы ошиблись, используя Тессеракт для создания оружия, но мы хотели лишь защитить Землю. Старк знает, что мы хотели собрать группу необыкновенных людей. – обводит нас взглядом. – Мы собирались назвать ее «Мстители». Чтобы работали в команде и могли сразиться там, где мы бессильны. Фил Колсон отдал жизнь с верой в эту идею. И в героев.

Старк выбегает из зала.

- Что ж, это было слишком старомодно. – сказал в мою сторону директор.

Аста все это время сидела в углу, кончиками пальцев поглаживала лежащие на коленях ножны с мечом и изредка смотрела в сторону изможденного Соколиного Глаза. Ей вернули ее оружие, одежду и маленькую заплечную сумку, которую я не заметил в прошлый раз.

- Я согласен. У меня накопился к Локи огромный счет за то, что покопался в моих мозгах. – подал голос Бартон.

- Локи надо остановить, чего бы нам этого не стоило. Я шпион, я предавала… но делала это по собственной воле. – Черная Вдова пожимает плечо Бартона. – Я в деле.

История и правда повторяется. Вместо свастики и черепа с щупальцами на моем враге теперь золотые доспехи. А желание поработить и уничтожить неугодных все такое же.

- Я принимал присягу, обязался защищать слабых и свою страну. – сжимаю кулаки. – Я солдат. И исполню свой долг.

Директор смотрит на каждого из нас, останавливая взгляд единственного глаза на Асте.

- А что скажете вы, Этиро? Станете Мстителем? – Аста поднимает брови в немом вопросе. – Это имя вам больше подходит. – моя подруга в ответ на мгновение выпускает свои звериные уши. И что за новое имя?

- Что хочет сделать Локи, какая у него цель? Я видела его всего пару секунд. – наконец подает голос. Многие оборачиваются в ее сторону.

- Он хочет завоевать Землю, поставить людей на колени. – Аста кивает на слова директора. Она это уже видела своим странным способом. – И привести сюда армию, чтобы править теми, кого он оставит в живых.

- Армию? – вскидывается. – Эта рогатая тварь вздумала взять власть огнем и мечом, отправив множество душ на преждевременное перерождение?

- Так вы станете Мстителем?

- Нет. – сжимает рукоять меча. – Мне по статусу не положено приносить клятву верности какой-либо группе или стране. Но могу пойти как бесплатный наемник. Или как друг. В конце концов, я же добровольно согласилась вам помочь.

- Отлично. Советую вам всем подготовиться, пока мы ищем Локи. – директор ЩИТа отходит в сторону окна.

- Директор Николас Джозеф Фьюри, у меня есть к вам просьба. – видимо, Аста уважает его, если называет полным именем. – Мне понадобятся видеозаписи с Локи, фотографии союзников и немножко ограбить ваш арсенал на предмет ножей.

Конец POV.

Мы со Стивом разделились после того, как мне выдали пояс с метательными ножами и тонкий электронный планшет с записями Локи и наших сторонников. Заодно я по-тихому прикарманила тканевую маску с прорезями для глаз. Бро позвали забрать щит и новый костюм. Меня же провели в гостиную-штаб, где собрались остальные Мстители. И Тони Старк.

- Посмотрите, кто к нам явился. Подружка Кэпа собственной загадочной персоной! Где он тебя откопал, киска? – Старк в своем репертуаре. И что ему мой друг покоя не дает?

- В Бруклине, мистер Старк. И я еще раз повторяю – он мне добрый друг, а не возлюбленный.

- И когда же он успел обзавестись такими пушистыми друзьями? – на нашу перепалку теперь смотрят все.

- Давно. Я так понимаю все в курсе? – изможденный человек с луком согласно кивает, рыжая женщина скрещивает руки на груди. – Тогда смотрите, чтобы нечаянно не прибить меня во время сражения. – кладу планшет и ножи на стол, пока меняются уши, лицо и ноги. Лапам слишком свободно и неуютно в сапогах, на стремительно отрастающий хвост давит ремень штанов. – Уй! Как неприятно. Эй, спокойно, я себя контролирую.

Я вижу, что все они хорошие бойцы – каждый ощетинился оружием в мою сторону. Рыжая женщина навела на меня пистолеты, болезненный человек лук, а мистер Старк схватился за спинку железного стула. Поднимаю раскрытые руки.

- Второй оборотень в нашей команде. Первый разнес тут все и чуть не убил меня. – рыжая женщина опускает оружие. – Я агент Наташа Романофф. Будем знакомы, кошка.

Другой человек опускает лук.

- В моей жизни стало слишком много непонятного. Если ты перейдешь на сторону Локи – я тебя застрелю. Агент Клинт Бартон.

- И правильно сделаете. Я слышала, что Локи околдовал вас скипетром. – Старк навострил уши. – Страшная вещь – я с ним столкнулась. Сама чуть не попалась в капкан. Сила, заключенная в нем, вытесняет дух владельца тела, не трогая памяти, и действует так, как ей будет угодно. – смотрю в душу Бартону. – Вы не повинны в этом и никого не предавали. Это были не вы. Кстати, как вам удалось сбросить подселенца?

- Хорошенько приложила его лбом о железные перила. Когнитивная рекалибровка. – переглянувшись с Бартоном говорит Романофф. – Он даже отключился на пару секунд.

- Хм. Потерял сознание… Агент Бартон, пока вы были под властью скипетра вы спали? – в ответ вижу отрицание. – Тогда понятно – подселенец имеет власть только над бодрствующими, а когда сознание отключается – его выкидывает. Жаль, что узнала только сейчас. Можно было бы просто усыплять заколдованных.

- Фьюри позвал тебя как «специалиста по магии»? – Старк пальцами изображает кавычки. – Неужели нам теперь придется читать заклинания и бегать в балахонах? Эй, не подходи ко мне – мне прошлого раза хватило.

- Успокойтесь, мистер Старк. Ничего я вам уже сделать не смогу. Магия моя ушла, поэтому не надейтесь, что я вытащу вас с того света, как Стива. Душа Мира видимо посчитала меня недостойной данной силы и отобрала ее, оставив только крохи. Я говорила Николасу Джозефу Фьюри, что могу только чертить руны и работать с травами. Ну и смотреть в души людей. Я теперь почти обычный человек, ну, не считая второй формы. Зато у меня остался меч и опыт – этого хватит, чтобы пойти с вами.

- Я все равно не могу доверять человеку, который солгал, называя собственное имя. Фьюри называет тебя Этиро, Капитан Сосулька – Аста. Как нам доверять тебе? Вдруг ты подождешь, пока мы не отвернемся и ударишь в спину? А, киска?

- Этиро – и значит «кошка». Старый индеец-гурон называл меня так. Это просто еще одно мое имя. – подхожу ближе к Старку. – И если еще раз назовете меня «киской» – приму к сведению и нассу в ваши тапки.

Натянутую тишину разрывает смех Бартона. Он хлопает в ладоши и подмигивает повеселевшей Романофф.

- Вот теперь, Тони, и пришла твоя расплата. Тебе вернутся обратно все твои шуточки, и ты побываешь в нашей шкуре. – обращается ко мне. – Мисс, я знаю, что это вы подбили капитана Роджерса замазать зубной пастой камеры. Я сохранил запись на память.

- Просто Аста, без «мисс». И давайте на «ты». Кстати, здесь есть чайник? Я сварю вам отличное колдовское варево на травах, которое приведет вас в чувство – у меня есть с собой немного. Клянусь не травить.

- Хорошо, Аста. Расскажешь, откуда ты пришла?

В закутке временного штаба нашлась маленькая электрическая плита и железный чайник. Я бросаю в закипевшую воду шиповник и крапиву, добавляю мяту, мешаю по три раза толстой веточкой вербены, пытаясь вместить хоть немного магии. Для благополучия, чтобы снять порчу с лучника, оградить от колдовства остальных, успокоить, исцелить, защитить. Разливаю отвар по кружкам. Одну оставляю для моего бро – я заставлю его выпить до дна, когда он вернется. Понадобится – сделаю это насильно.

- Я пришла в этот Мир в ноябре 1942 года. Не думайте, что это случилось добровольно – меня насильно притянула Душа вашего Мира. Такое случается, когда что-то идет не так, как надо и мир стоит на пороге своей смерти. Это не обязательно происходит сразу. Мир может болеть сотни лет, но это будет агония, а потом – конец. После гибели Души Мира планеты быстро угасают. Поля больше не дают урожай, перестают рождаться дети, животные исчезают с лица земли. Все можно исправить, пока Душа жива. А живет она магией, танцует духами лесов и ветров, растет вместе с пребывающими духами разумных. Душа людей здесь ни при чем – она бессмертна и это разные материи. Дух же – это память и чувства, что нарастают вокруг души подобно перламутру вокруг песчинки. Когда человек умирает – тело становится землей, душа уходит, чтобы родиться вместе с новым человеком, а дух сливается с Душой Мира, не теряя, однако, индивидуальность. Если вам иногда кажется, что с того света вам помогают умершие друзья, то вы не так уж и не правы. Возможно дух близкого человека просто стоит за спиной, положив бесплотную руку на плечо. – перевожу дух, делая глоток отвара. – Неестественные и жестокие смерти искажают положенный порядок вещей. Душа спаивается с духом воедино и не может упокоиться, призраком бродит по земле, причиняя страдания Душе Мира. Потому меня и закинуло сюда – чтобы незаметно колдовала, будила уснувших духов природы и предотвращала массовые смерти.

- И почему ты так просто рассказываешь нам все это? Такая информация не для лишних ушей. – агент Романофф смотрит в корень. – Что происходит?

Катаю кружку между ладоней.

«Я готова и приму любую свою судьбу».

- Души Мира всегда давали мне магию. И жизнь. Меня было невозможно убить – я слишком ценный работник, чтобы давать мне такую привилегию. А теперь магии у меня нет. Как я и говорила, Душа Мира посчитала меня недостойной, хотя почему-то дала еще одну жизнь. Теперь меня можно убить по-настоящему. Я могу скрыться, спрятаться в еще одной индейской резервации, наконец состариться, но не буду этого делать. Лучше сгореть, чем медленно тлеть. Поэтому я и иду с вами. – еще глоток. – Смешно, наши желания исполняются, когда мы о них забываем. Можете не верить – мне все равно. Можете посчитать это бредом, только знайте – если мне придется умереть в битве с Локи, защищая спину моего доброго друга, то я сделаю это не колеблясь и уйду достойно. Жаль, что Тора нет рядом – я бы его спросила про Вальхаллу. – допиваю травяной отвар.

В их глазах я видела скепсис и недоверие. Ну и пусть.

Я верчу в руках честно спизженную балаклаву с прорезями для глаз. Может я выживу в битве и мне пригодится анонимность, потому сейчас и добавляю с помощью ножниц новые прорези – для ушей. Подхожу к зеркалу, надеваю, выпускаю крохотный кусочек лирим… и измененные уши ползут на макушку, захватывая с собой ткань. Прорези для глаз оказываются выше бровей. Блядь!

Сбоку слышен ржач. Снимаю бесполезную тряпку и вижу заливающегося Старка с Бартоном. Романофф пытается сдержать смех. Видимо из женской солидарности. Ну хоть кого-то рассмешила.

К черту. Сажусь на крохотный жесткий диванчик и беру планшет, чтобы наконец знать временных союзников в лицо. Асгардец Тор, доктор Брюс Бэннер в одной папке с Халком. Ни фига себе! Все, бро больше не «большой парень» – звание передается Халку. Перехожу в папку, заполненную записями Локи.

- Видео с мышками смотрим, Кошка-С-Мозгами-Набекрень? – подсаживается Старк.

- Уже лучше, чем «киска». – улыбаюсь на шутку. – Мы с вами еще подружимся, мистер Старк. Вы такая же язва, как и я.

- Локи? Ты так внимательно наблюдаешь, что я готов биться об заклад, что у тебя к нему возникли некие чувства. – не унимается.

- Злость у меня к нему возникла. – поворачиваю к нему экран. – Смотрите, как он двигается, как колдует, как ходит. Пронаблюдав за этим можно понять, как он будет вести себя в битве. Особенно обратите внимание на момент, когда он убил Фила Колсона и скинул Тора с корабля.

Мы пересматриваем этот эпизод второй раз, когда от двери слышен недовольный голос.

- Вы спелись. Я так и знал! – мой милый бро становится у меня за спиной.

- Я просчитываю Локи. – убираю выбившуюся прядь не отрываясь от экрана. – Видишь, как он постоянно использует иллюзии при любом удобном случае? Тут надо поступать как старинном анекдоте – выстрелить, перезарядить, выстрелить, и только потом спрашивать «Кто там?». – на плече оказывается горячая ладонь.

Старк ухмыляется и бормочет нечто похожее на «друзья, угу».

- Еще он любит выигрывать любыми путями. Если сошлись в рукопашной – надо смотреть за руками. И обрати внимание на то, как он говорит, как… вышагивает. Он большой позер. – стучу пальцем по подбородку. – Что вообще ему нужно для завоевания? Никто не знает?

- Локи нужен источник энергии. Тогда, в Германии, он похитил иридий. – бро легонько сжимает плечо.

- Предыдущий портал был не стабилен и саморазрушился. Теперь у него есть все, чтобы создать новый устойчивый портал. Все, кроме источника. – Старк начинает мерить шагами пространство.

- И мы не знаем, где его искать. – откладываю планшет в сторону. – Как же я его ненавижу. Он как заноза в заднице – ни самому вытащить, ни людям показать. – слышу вздох Стива. Придется ему смириться с моим сквернословием.

- Он всех нас задел, насолил каждому. Пытался нас рассорить – «Разделяй и властвуй». И делал это с размахом! Ты права – он позер. Ему нужна толпа, зрители! Чтобы его боялись и наблюдали момент триумфа!

- Как тогда в Штутгарте. – кивает бро.

- Да. Он захочет разбить нас, чтобы все это видели. Нужен монумент до небес, чтобы его имя было… – замер на месте. – Сукин сын! – и выбежал из временного штаба.

- Мда. Простым людям гениев не понять. – встаю и разворачиваюсь к Стиву. – Бро, ты знаешь, что твой костюм слишком яркий? В битве ты будешь как мишень. И выпей это – сама наварила на удачу. – пихаю ему кружку с отваром.

Мы шли коридорами, выбираясь на верхнюю площадку с самолетами. Квинджет – так их называют. Сражение начнется, как только мы прибудем к башне Старка и время стремительно истекает. А мой старый друг идет впереди меня, так и не повесив на спину щит. Засранец! Он же обещал! Надо было заключить Договор.

- Бро, у тебя грязь на спине. Не дергайся – сейчас уберу.

Для отвода глаз отряхиваю чистую ткань, а потом рисую пальцем на его спине три руны. Отал – ограда от колдовства, Альгиз – защита от ран, Гебо – чтобы разделить его боль на двоих. Надеюсь, что остатков моих сил на это хватит. На выходе меня обгоняет Тони Старк в железном доспехе.

- Руна Отал, верно? – а в ответ я только прижимаю палец к губам.

У меня не получилось модернизировать балаклаву и сейчас я как никогда близка к друзьям-гуронам. Всего-то выпросила краску и расчертила лицо линиями и точками. И правда – Этиро, Дикая Кошка, идущая на войну. С которой впервые могу не вернуться. Кончились твои шуточки, Аста. Умрешь, и дух твой отлетит непонятно куда.

«Я готова и приму любую свою судьбу».

Отвернувшись от всех вслепую рисую на собственном лбу руну Эрда. Чтобы связать себя с этим Миром. Показать, что буду сражаться за него до последнего. Чтобы мой дух после смерти летал именно здесь.

- Аста, все в порядке?

- Да. Подумаешь, еще одна война. Их у меня столько было, что я потеряла им счет. – улыбаюсь моему милому другу, чтобы обмануть.

- Когда все начнется, держись ко мне поближе или уходи, если все станет плохо. Хорошо?

- Нет, не «хорошо». Ты мне соврал, когда не повесил щит на спину, поэтому заключим Договор. – тяну руку. – Стивен Грант Роджерс! Ты будешь моим щитом, а я стану твоим мечом в этой битве, пока она не закончится. Что возьмешь в уплату долга?

Глаза моего бро точно такие, как и семьдесят лет назад, когда он не ушел с порога ломбарда «Старый Микки».

- Сходим в кино, когда все уляжется. Договорились?

- Договорились. – и магия Договора плетется по нашим сцепленным рукам.

Хочется курить, однако мы уже летим в квинджете и бесить Бартона клубами дыма я опасаюсь. Но можно доколебаться до бро. Дергаю его за рукав.

- Мон шер! А ты покажешь мне свои картины? Я семьдесят лет называю тебя Художником, не увидев ни одного малюсенького рисуночка. – говорю, толкая локтем в бок.

- Я больше не рисую, Аста.

- Что?!! Нечестно! – разочарование и удар на моем лице.

Ну держись, обманщик!

Комментарий к Глава 5. Щит и меч. Я нагло вставила в текст слегка измененный монолог Ника Фьюри и озарение Тони Старка. Уж очень они эпичные – грех не использовать.

голосом Нэда Старка Читаури близко!

====== Глава 6. Враги, принципы и приметы. ======

Комментарий к Глава 6. Враги, принципы и приметы. Отрывок-молитва написан Фрэнком Гербертом в цикле “Хроники Дюны”.

Остров гордых длинноименных людей Арварох есть в цикле “Хроники Ехо” Макса Фрая.

И Леголас мелькнул не просто так, да.

И в следующей главе будет Карл во всей своей... кхм... красе.

И кое-кто от расстройства выдул винища и слишком рано выложил новую главу, оставив кучу текста только в голове. Герои получились картонные, диалоги – гавно. Поэтому перезаливаю. И прошу прощения у ночных чтецов.

Мы летим уже десять минут. Бартон негромко разговаривает с Романофф, мой славный бро похоже молится. Я сижу с мечом на коленях, заплетаю покрепче косу и тоже молюсь. Ну… почти молюсь. Я конечно поминаю богов всуе постоянно, даже попалась демиургам, Творцам Миров, на пути пару раз, о чем вспоминаю с паникой. Ну их нахер, пафосных маньяков. Моя молитва не обращение к высшим силам – скорее способ уговорить себя не сойти с ума от ужаса.

«Я не боюсь, я не должна бояться. Ибо страх убивает разум. Страх есть малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Я встречу свой страх и приму его. Я позволю ему пройти надо мной и сквозь меня. И когда он пройдет через меня, я обращу свой внутренний взор на его путь; и там, где был страх, не останется ничего, только я.»

Просто фраза, написанная простым человеком в фантастической книжке, а сколько в ней силы. Мне она всегда помогает, когда поджилки трясутся, а зубы начинают клацать.

- …ты слышишь меня? – мой славный бро трясет рукой перед глазами. – Аста, возьми гарнитуру для связи.

- А смысл? – верчу отличный наушник. Для человеческого уха. – Он свалится с меня при первом же превращении, а казённое добро надо беречь, чтобы не получить от начальства.

- Но тебе надо быть на связи. От точной координации бойцов зависит успех операции. А от ее успеха зависит жизнь гражданских. – Стив собран и сосредоточен.

- Ты будешь моей связью. Просто буду держаться рядом с тобой – я обещала. А вот ты будешь координировать и направлять. Я все равно не знаю Нью-Йорка – всего два раза тут была. Так что в этом танце – ты ведешь. И будешь моим Капитаном. – вкладываю гарнитуру в ладонь и заглядываю в глаза, чтобы потом нырнуть глубже. – Я сначала думала, что ты изменился. Внутренне, не внешне. Но сейчас вижу, что ошибалась – это всегда было в тебе. Ты лишь позволил выйти своей храбрости наружу и окрепнуть. Ты стал воином, паренек из Бруклина. И мне это нравится.

Клинт Бартон вовремя влезает в разговор, пока я не успела наговорить слишком много. Иначе бро догадается, что я иду на смерть.

- Аста, а что было в том чае? Я прямо себя заново родившимся чувствую. Ты насыпала туда когтей орла или змеиные шкуры? – говорит через плечо.

- Агент Бартон, когти орла используются для амулетов, шкурку носят на удачу, а в отваре были только шиповник, крапива и мята, сваренные по особому рецепту. Но все это фигня. Вот бальзам Кахара – вещь! Лучший энергетик во всех Мирах. Жаль, что уже не достать.

- Научишь делать твой отвар? Клинт постоянно зовет меня ведьмой за рыжие волосы. А так будет называть за дело. – Романофф вклинивается в разговор.

- Да без проблем. Но есть одна фишка – недругам такое не сваришь. А если получилось, то либо ты святая, либо враг тебе не особо и… враг. – с намеком двигаю бровями.

Проверяю ремни и крепления ножен, осматриваю режущую кромку изогнутого меча на предмет сколов и зазубрин, но он как в день, когда я достала его из огня. Ковала ведь, помогая магией, пела песни пламени, роняла кровь между пластинами металла, чтобы завивались узоры дамасской стали.

- Откуда он у тебя? Ты принесла его из Другого Мира? – бро смотрит на оружие вместе со мной. – Он тебе подходит. Но я думал, что твой меч будет прямым, как у рыцарей из легенд. Давно хотел спросить, только некогда было.

- Директор Николас Джозеф Фьюри разве не разболтал? Кремень мужик! – протягиваю меч рукоятью вперед Стиву. – Форма не отсюда, а вот железо местное. Я его сама ковала. Хочешь, и тебе сделаю что-нибудь? – ответить мой милый друг не успевает.

- Аста, почему ты называешь директора Фьюри так длинно? Это еще один ведьмин способ «чего-то-там»? – Бартон опять нас прерывает.

- Я так выказываю свое уважение. – бро лыбится и водит пальцами по стали. – Ну и еще есть в одном Мире один остров Арварох. Люди, что живут на нем похожи на… нашего Капитана! Могучие такие воины, для которых честь – это всё. Только у них длинные волосы и имена еще длиннее. И только попробуй хоть одно сократить или забыть – открутят голову, воткнут в задницу и скажут, что так и было.

- Закончили. Подготовьтесь – мы подлетаем к городу. – обрубил наше веселье Стив, протягивая мне клинок.

Бука.

«А почему бы и нет?» – эта мысль не прекращала вертеться в моей бедовой голове почти все время полета. Я уже решила, что не убегу на край света в этот раз, так почему бы не вспомнить старое? Повторить древний трюк, который я пару сотен лет назад клялась и божилась больше не применять. Как там говорят? Войти в одну реку дважды.

Тогда, семьдесят лет назад мой милый друг мне и правда понравился. Трудно устоять перед такой полыхающей душой, что светит как весенний костер. Я хотела плюнуть на все и украсть у него пару лет жизни для нашего бесплодного союза, быть хоть ненадолго счастливой, а потом уйти в сторону. Как и делала раньше. Я помогла бы найти ему настоящую любовь, что подарит детей, помогала бы его семье, хранила бы его до старости. Чтобы потом закрыть его постаревшие глаза цвета безмятежного неба, проводить душу на новое перерождение и повесить его портрет в Комнату Памяти. Но тогда, в ноябре 1942 года, мне надо было уходить. Зачем давать человеку напрасную надежду? Чтобы ждал, возможно многие годы, пока ко мне не вернется магия, а сам он не постареет? Без счастья, без любви, без потомков? Поэтому тогда, стоя на вокзале, я отпустила его из своего сердца. Пусть живет обычной жизнью, любит женщин, растит детей и деревья, а я поворожу, чтобы у него все это случилось в жизни. Потом мы может встретимся и прогуляемся, чтобы исполнить заключенный Договор.

Даря у автобуса поцелуй на удачу я желала ему счастливой судьбы. Со мной или без меня. А теперь он снова рядом и его душа все так же сияет, а дух крепок, как кварц. Может это знак Судьбы? Ну той, которая «судьба-злодейка».

- Мочи, его! Мочи, пока он отбросил Тора! – кричу я. – Ах ты ж черт, рогатый чепушила нас подбил!

- Аста, ты можешь не выражаться?! Девушке не положено так грязно ругаться. – пытается сказать мне Стив, когда мы болтаемся на одной трубе, пока квинджет швыряет в воздухе. Как это знакомо…

- Нет, командир. Не путай шальную придурь с банальным сквернословием! Эх! Сейчас бы закурить! – транспорт жестко садится и останавливается, пропахав асфальт. – Кха-кхе. Добро пожаловать в Нью-Йорк. Знаешь, бро, каждый раз, как я бываю в этом городе, то попадаю в переплет. Попасть в Нью-Йорк – к драке.

В воздухе роятся мухами инопланетные летательные аппараты. Портал над башней Старка грозит черным провалом космоса и сияет голубыми всполохами краев. И по виду напоминает задницу, в которую мы провалимся. Из портала с ревом полезли гигантские живые корабли, выстреливающие на улицы уродливых воинов Локи. Какой генерал – такие и солдаты. Точно в заднице. А ведь все так хорошо начиналось!

Капитан, Бартон, Романофф и я сидели за разбитой машиной такси, когда я увидела первых врагов.

- О боги! И почему все противники выше меня? Горькая моя доля… Стив, надеюсь в этот раз пленных не надо брать? – тихонько истерила я, в очередной раз проверяя ножи.

- Не думаю. Задержите их, а я пока попробую увести людей с улиц. И привлеките внимание противника – пусть идут только сюда. Бартон, прикрой нас сверху. Аста и Романофф остаются здесь. Справитесь?

- Да, Капитан. – Романофф сняла оружие с предохранителей.

- Ты там не сдохни, мон шер. – проверяю, как выходит из-за плеч клинок. – Ты мне торчишь поход в кино, а я тебе – прогулку куда угодно и три чашки кофе. А неплательщиков я не люблю. Очень. – говорю в спину милому другу. – Стоять, куда пошел? Эх, НЕ художник… – подхожу и тяну его к себе. – Это тебе на удачу, бро. – целую в гладковыбритую щеку и смотрю в глаза.

Я соскальзываю в его память почти против воли, нечаянно. И вижу там другую женщину, которая так же целует его «на удачу». На ней военная форма сороковых годов, а бро проснулся только полторы недели назад. Для него это было почти вчера. Я воровала многое – оружие, еду, деньги, даже пленников пару раз. Но никогда не крала сердце, что принадлежит другому человеку. Вспоминай свои принципы, клятвы и обеты, Аста, пока твой бро ушел выполнять свой долг. И подготовь свой хвост – пора явить его миру. Расскажу Карлу, вот он смея… ах, ну да.

Кончиком ножа поддеваю нитки, которые хлипкими связями удерживают закрывающий специальную дыру лоскут ткани. Пока хвост не вылезет – будем копчиком сверкать. Главное не садиться на корточки перед свидетелями – дыра съезжает вниз и видно «копилку».

– Агент Романофф, я боец на ближние дистанции. Зайду к ним с тыла. – треск отрываемых ниток.

- Хорошо. Аста, что за звук?

- Жопу за вас рву. Когда я так делала последний раз – у меня вырос хвост. – бормочу почти с огорчением.

- У тебя еще и хвост есть?

- Угу. Теперь-то его все-е-е увидят. Я пошла. Если что – считайте меня героем.

Представляю себя маленьким юрким тараканом и ползу за спины врагов. Огромные, пахнущие уксусом, с серой кожей. И доспехи у них дурацкие – много открытых мест. И строение похоже на человеческое, а мне только этого и надо – в руке давно дожидается своего времени нож.

Ударить сапогом сзади под колено, поставить на колени, схватить за затылочную часть маску-шлем и потянуть на себя, открывая горло. Первый пошел. Второй, пока не очухался, получает сталью в подмышку. С тихим свистом скользит меч из ножен, и это самый прекрасный звук для меня, когда я на войне. Этиро, Дикая Кошка, пришла за кровавой добычей. Третий враг становится короче на голову. Я потом помяну ваши души, просто так случилось, что мы враги.

Надо было лучше следить за обстановкой. Пока я махала клинком меня сшибли в сторону стены. Даже дыхание выбило. И меч с ножом тоже. Солдат читаури почти нежно взял мою шею в обхват, сомкнув огромные пальцы вкруг, и вбил высоко в стену – ноги болтались в пустоте. Такую руку не разогнуть, но я пытаюсь, задыхаясь от нехватки воздуха и запаха уксуса. Звуки выстрелов агента Романофф становятся тише. Как же не хочется умирать… Я вонзаю взгляд в его лицо, чтобы посмертно проклясть, но замираю, заглянув в глаза. Там нет ни души, ни духа, ни памяти. НИЧЕГО. Улейник, монстр, недостойный попирать ногами эту землю! Кукла, созданная для убийства! Меня захватывает дикая злость и ярость. Я, Астрель, не сдохну от рук какой-то бездушной твари!

Лирим выскочил, как кобра из норы, минуя промежуточную стадию. Хвост колотил по бедрам и стене, измененная пятка болталась в районе верхнего края сапога. Как раз то, что мне надо. Носком сапога упираюсь в черную кожаную подошву с металлическими накладками и освобождаю одну лапу, потом вторую. Все видели, как коты вытягивают когти? Закинуть локти на серое запястье, оттолкнуться от стены. Вонзить лезвия одной лапы в чужое бедро, чтобы острыми когтями другой начать хаотично распарывать серое брюхо, не закрытое доспехами, до внутренностей. Когти лирим остры, как кинжал убийцы. Я выгрызу себе жизнь и победу. Вот вам мое слово.

Читаури хоть и бездушны, но боль чувствуют. Он валится навзничь на землю, не ослабляя хватки, тянет меня за собой. Мы выглядим как извращенные любовники – я оказываюсь почти лежащей на нем, поддерживает меня только согнутая в локте серая рука, сжатая вокруг моего горла. Меч лежит рядом, но дотянуться до него я не могу. Что ж, ты сам напросился. Запускаю руку внутрь и когтями судорожно пытаюсь прикончить врага изнутри. Я выгрызу себе жизнь и победу. Нечто живое и бьющееся само лезет в руку. Судьба подкидывает, не иначе. Отказываться нельзя. Судьба ведь такая дама, крутит хвостом, может просто так подкинуть бриллиант на порог, но если проигнорируешь ее знаки и дары – стукнет табуреткой по башке.

Я прихожу в себя, когда оказываюсь стоящей над поверженным врагом. В моей когтистой руке, перепачканной серой кровью, зажато чужое сердце.

Фух, давненько я не бывала на войне. И да, план запугать Стива, чтобы знал с кем связался, похоже потихоньку осуществляется. Вон он – стоит с Тором, Бартоном и Романофф, и на хвост пялится.

POV Стив Роджерс.

Офицеры полиции сначала не хотели мне помогать, а я ведь всего лишь попросил увести людей в безопасное место и никого не пускать. Согласно нашему плану скоро здесь будет очень опасно для мирного населения. Улицу сзади меня прикрывают Романофф и Аста, Бартон наверняка бьет стрелами из-за укрытия. Справятся ли они?

Офицеры приняли мои слова всерьез только после того как я вырубил щитом несколько читаури. Я ничему не удивляюсь – раньше было точно так же, когда мы с Ревущими Коммандос бросались в бой. Сначала я безуспешно пытаюсь уговаривать спрятаться гражданских, а потом Дум-Дум Дуган просто стреляет в воздух, прикасается к шляпе-котелку, ухмыляется в усы и подмигивает дамам. Вот после такого меня слушаются беспрекословно.

Теперь можно и возвращаться обратно.

На старом месте стоят потрепанные Романофф и Бартон, в землю бьют молнии – скоро придет Тор. Еще одной не хватает. Опять попала в переплет, стоило только отойти на пять минут.

- Где Аста? Она жива? – в ответ Черная Вдова кивает в сторону ближайшей стены.

- Дай ей прийти в себя – ее чуть не задушили. Беру свои слова про твою кошку обратно – здорово она их покромсала. Убила двоих ножом, одному отрубила голову, а сердце четвертого у нее в руках. – говорит, перезаряжая пистолеты. – Осторожнее, Капитан – как бы она тебя не загрызла при случае.

Аста в своей форме «лирим». Я наконец вижу ее длинный хвост, который сначала спокойно свисает почти до земли, а потом начинает яростно хлестать по ногам. Рука с серым куском сжимается, чужая неземная кровь сочится сквозь пальцы с когтями. Она роняет сердце на землю, поворачивается в нашу сторону, закрывает злые глаза и проводит влажными от серой крови пальцами от лба, через веки, измененный подбородок, губы и шею до ключиц. Все лицо в крови врага. Похоже, жизнь в индейской резервации сильно на нее повлияла.

– Эта война – до смерти! – рычит гортанно. – Локи притащил сюда бездушных тварей! Я требую удвоить свою награду до десяти минут в одной с ним комнате без свидетелей. Ваш брат – большая задница. Без обид. – резко кивает в сторону прибывшего Тора.

На ее лице написана ярость, звериные губы искажены в оскале, острые уши прижимаются к затылку, а хвост беснуется за спиной. Когда-то давно, после нашей первой встречи и разговоров о богах и звездах, я взял в публичной библиотеке пару книг по мифологии. Просто, чтобы проверить, что Аста не придумала от скуки все эти нелепые легенды про северных богов. Все же она говорила правду, а я из любопытства листал страницы дальше. В разделе египетской мифологии я нашел богиню войны и палящего солнца, которую изображают с горящими стрелами в руках и приписывают неутолимую жажду крови. С львиной головой.

- Ты бы встала в очередь, киса. – Бартон перебирает стрелы. – Тут у каждого большо-о-ой список претензий к нему. Будешь за мной. – Аста на это встряхивает головой, и бешенная злоба уходит с ее лица.

- Знаешь, Бартон, называешь кисой – будь готов делиться валерьянкой. – клацает острыми зубами. – Так и быть, буду после тебя, как только ты ему напихаешь полную задницу стрел, хохмач. – успокаивается. – Лучше называй «дурной», а не то не видать тебе моего отвара, как собственных ушей.

- Что это за существо? – Тор перехватывает молот покрепче.

- Нехорошо так оскорблять девушку, асгардец. Я ведь и обидеться смогу. Или даже заплАчу. – поднимает с земли меч. – Я Аста и сейчас в одной лодке с этими людьми. – приветственно склоняет голову. – Будем знакомы, Тор Одинсон. Не обращайте внимание на хвост и уши – я не всегда такая.

- Будем знакомы, дева-оборотень. – кивает в ответ. – Я только что с башни Старка. Локи поставил нерушимый барьер. Даже Мьельнир не смог пробить его. Я не могу закрыть портал.

- И я добавлю, что читаури не просто армия. Они – Улейники, вроде пчел или муравьев. У них нет души и ими управляет кто-то извне. По одному мы их долго перебивать будем. – пинает отрубленную голову. – Низко полетела. К дождю, не иначе. – вытирает меч. – Так что будем делать, командир?

- Отвлечем Локи, а потом посмотрим по ситуации. Старк будет прикрывать нас сверху. Аста – со мной. Нужно будет как следует перетянуть внимание противника на себя, поэтому тихие партизанские действия нам не подойдут.

- Наконец то, мой милый друг! – прячет чистый клинок за спину. – Знаешь бро, мне было чертовски мало этих четверых ушлепков – я только разогрелась. И разозлилась. Найдешь мне еще – дам снова почесать за ушком, мон шер. – хочет похлопать меня по плечу, но останавливается на середине движения и неловко чешет затылок. Что это с ней?

Ругается, шутит – значит пришла в чувство.

- Аста, у тебя красивый хвост. Я зря на него тогда не посмотрел. – в ответ слышу… мурлыканье?

В разгар обсуждения дальнейших действий к нам присоединился доктор Бэннер. В своей человеческой форме, конечно. И этот милый человек со светлым умом и большим интеллектом, что неловко просит прощения за прошлый раз, превращается в яростного Халка? Солдат, лучник, шпион, бог и гений-филантроп-плейбой. И еще два неправильных, но так похожих друг на друга оборотня. Агент Романофф права – в этом сражении нам любая помощь не помешает. Особенно, когда Старк выводит на нас живой корабль читаури. И это он называет вечеринкой! Его неуместный восторг и шуточки разделяет только Аста, толкая меня локтем в бок и шепча «Ты видел?! Ты видел?!». Точно спелись.

Халк, альтер-эго доктора Бэннера, силен – одним ударом остановил корабль читаури, а Тони Старк подорвал падающую на нас тушу. Когда на нас стали падать куски плоти и обшивки я хотел прикрыть щитом Романофф и мою подругу, но она с криком «я справлюсь» просто нырнула под стоящий рядом грузовик. Вот как мне исполнить Договор и быть ей щитом, если она не рядом, а только бегает поблизости?

- Тор Одинсон, давно хочу спросить – Вальхалла существует? – выползает из-под машины.

- Нет, дева-оборотень. Это все мидгардские сказки. – Тор смахивает с плеч мелкие обломки.

- Жалко. У меня на нее были большие планы. – фыркает и стряхивает пыль с острых ушей.

- Вальхалла была бы кстати. Парни, смотрите наверх. – Романофф указывает на портал. – К нам идет много гостей. – из черной дыры летят новые живые корабли, вокруг которых кружит туча более мелких.

Нам придется их сдержать. Тор, бог грома, отправился метать молнии с Крайслер-билдинг. Халк взревел и ушел крушить читаури на зданиях. Бартона любезно предложил подбросить на крышу Старк. Когда он назвал его «Леголас» и утащил наверх, Аста только поковырялась пальцем в ухе и пробормотала «да ну, послышалось». На земле остались только мы втроем – пойдем искать новых противников.

- Капитан, ты в курсе, что нагло заграбастал в свою команду всех присутствующих женщин? Проказник, не знала, что ты дамский угодник, дружище.

Аста опять шутит, с намеком поднимает брови и думает явно не о сражении.

Спустя квартал нам встречается несколько читаури. Агент Романофф отбивается подручными средствами – ей просто не дают времени сменить обойму ее оружия. Сразу видно специалиста широкого профиля. Аста мелькает на периферии, высоко перепрыгивая на звериных лапах препятствия, вырезая врагов один за другим, только уши и хвост мелькают. Я бьюсь щитом, метаю его, как и на прежней войне. В один момент не успеваю его поймать – солдат читаури сбивает меня с ног и пытается проткнуть своим оружием. Я не смогу его долго удержать.

Его со звериным рыком сбивает в сторону Аста. В ней больше ничего не осталось от той девушки, с которой мы пили вино на берегу океана. Мои первобытные инстинкты ворочаются мурашками по спине, требуют избавиться от опасности. Любым способом. Аста рычит,прижимая уши, впивается врагу в шею и беспорядочно дерет его острыми загнутыми когтями, пока не выгрызает ему кусок плоти. Когда враг перестает дергаться, она сплевывает, вытирает звериные губы, поднимает с асфальта мой щит и подходит ко мне со странной решимостью в глазах.

- Ты боишься меня, Стивен Грант Роджерс? – и ждет ответа.

- Не боюсь.

- Врешь. – и протягивает щит. Ее звериные уши поникают, а огонь в глазах тухнет. – Нам нужно идти дальше, капитан Роджерс.

Нам снова пришлось разделиться. Романофф отправилась закрывать портал, «поймав попутку» как она сказала. Отчаянная женщина. Неужели все русские такие? А у Достоевского были описаны мрачными и трагическими людьми. Остались только я и Аста. Она больше не сквернословит и не шутит. Только с мрачной злостью и яростью режет серокожих врагов, отсекает им ноги, ломает шеи. Пару раз я оборачивался и видел за своей спиной умирающих читаури с метательными ножами в глазнице или горле. Аста обещала быть моим мечом.

На сорок пятой улице наши враги собрали гражданских в банке, загнали как скот в загон.

- Мне передали, что в здании заложники. Мы должны их освободить. Ты со мной? –обращаюсь к ней, пока она выдирает из тел использованные ножи. Ну да, порох ей не подходит. Определенно.

- Да, капитан Роджерс. Зайдем через окно. Противники собрались на втором этаже – их шлемы видно через стекло. – отвечает мне ровно, как командиру, а не доброму другу.

- Сможешь туда забраться? Я могу тебя подкинуть на щите, как Романофф. – дергает плечом в ответ.

- Подсаживать не надо, сама допрыгну. – сжимает меч в покрытых шерстью когтистых пальцах. Она не меняла облик с первой стычки.

Мы залетаем в здание в тот момент, когда читаури уже включил бомбу.

- Капитан! Граната! – и бросается на противников.

Я вырубаю брошенным щитом двоих сразу, и еще одного сбрасываю вниз, прежде чем устройство начинает опасно пищать. Я успеваю спрятаться за щит, когда меня взрывом выбросило в окно и приложило плашмя на припаркованную внизу машину. Странно, но ребра не так уж и сильно болят. Аста осталась внутри, и я не помню, была ли она в зоне взрыва.

- ТЫ ВООБЩЕ БЛЯДЬ СДУРЕЛ, ДУБИНА ПОЛОСАТАЯ???

По разбитому асфальту ко мне бежала Аста в человеческом облике. Босые ноги разъезжаются на булыжниках, куртка со штанами засыпаны пылью и остатками штукатурки, коса растрепалась и волосы дыбом стоят на одной стороне, лицо в серой чужой крови и остатках боевой раскраски, с пореза на шее стекает кровь. Кричит, значит волновалась за меня. В зубах дымится сигарета. Откуда она ее взяла?

На пять минут оставить нельзя!

Конец POV.

Как же меня все бесит! Этот город, эти вопли, эти бездушные куклы! Даже Стив меня бесит!

Поздравляю, я добилась своего. Правда, чуточку перестаралась.

Та, другая женщина, все еще запечатана в его сердце. Я не знаю, жива ли она еще или нет, но это неважно. Это же не помешает нам остаться друзьями, верно же? Осталось только подготовить моего бро, слегка припугнуть, показать свою темную сторону, чтобы потом он не убежал, когда правда откроется. Это больно, терять людей, что уже приросли к сердцу. А получилось, что получилось.

Смотрел с ужасом, как на чудовище! Ну и ладно. Он еще не накрепко поселился в моей душе – вырву и переживу. А пока он для меня больше не «милый друг» и не «НЕ художник», а просто бро, с которым я вместе сражаюсь. Так будет лучше. И принципы целы. Ибо нефиг. Пора вспомнить былые жестокие времена, приняться за работу и не сдерживать себя больше.

В банке я первым делом решила убрать читаури, что целились в людей. Надо расчистить для Стива путь. В одного полетел нож, а на второго я кинулась в стиле дешевого кунг-фу с мечом наперевес. Никогда так не делайте. Клинок вонзился ему под забрало шлема, я впечаталась в уксусную кожу, и мы оба полетели через перила вниз, прямо в толпу заложников. Только инстинкт лирим позволил мне мягко приземлиться рядом, а не бухнуться бесформенным кулем на пол. Аста, наступает твой звездный час, и твой хвост с ушами – примадонна сегодняшнего приема. А меч между тем торчит из башки читаури.

- А ну быстро отвернулись все женщины и дети. – не слушают, только стоят в ступоре.

Ладно, черт с вами. Пытаюсь быстро вытащить клинок. Ничего – застрял. Расшатываю – тот же результат. Чужая башка болтается, как экскременты в проруби, а толку нет. Курить хочется все больше и больше.

- Человеки, у вас не найдется сигаретки для дамы? – пытаюсь вытащить сталь и упираюсь когтистой лапой в дохлое тело. Давай же!

В этот момент раздается взрыв, а мои ребра с позвоночником прошибает чужая боль. Твою мать! Там же Стив! Действует моя руна Гебо, что разделяет его боль на двоих.

- Быстро взяли ноги в руки и бегите отсюда! – на автомате наконец вырываю из чужой уродливой головы меч, а из рук какого-то мужика – подожженную сигарету и бегу на улицу. Я чувствую – он там! Ему больно! Ты там не умирай, дружище – в моих планах тебя отпустить, а не хоронить. Лирим самовольно отступает внутрь сознания, как никогда раньше не делал – глубокие человеческие чувства не для него. Босые безволосые ступни колет щебенка.

Вот он, распластался на крыше машины. Далеко улетел. Я что-то ору, даже не осознавая, что именно. Хе-хе, значит слова идут из самого сердца, минуя мозг. Глубоко затягиваюсь дымом и бросаю сигарету в сторону. Пока я подбегаю, он тяжело сползает с промятой жестяной крыши.

- Тебе жизнь не дорога что ли? Здесь болит? – ощупываю его позвоночник. – Стив, я загадала тебе другую судьбу. В ней есть место доброй жене и милым ребятишкам. Я буду дарить им подарки, а они – называть меня «тетушка Аста». Не смей умирать! – перехожу на ребра.

- Я не пущу тебя даже на порог. – останавливает и сжимает мои пальцы – Ты перепортишь мне семью. Моя жена и дети начнут так же грязно выражаться. – ребра он себе все же отбил – говорит с перерывами. – А потом ты научишь их курить. И пить. И делать всякие нелогичные вещи. И возникать в жизни тогда, когда совсем не ждешь. И они увесят все стены ножами, а потом начнут жечь костры, варить зелье из трав и чертить мне на спине руны. – я поднимаю на него глаза. Улыбается, зараза.

- Какие такие руны? Тебе показалось, бро. – неумело вру. Молчи, мой несостоявшийся спутник с другой женщиной в сердце.

- Старк их заметил, а Джарвис нашел информацию. – не смотри на меня. – Он мне все рассказал про них. И про их значение. Ты ведь без связи и не слышала.

- Неужели ты пошутил и сказал больше пары слов за раз? – с облегчением упираюсь лбом в звезду на дурацком костюме. Как тогда, на верхней палубе Хеликарриера. – Болтун!

- Я? – надо же, недоумение в голосе.

- Нет. Старк. – легонько приобнимаю. – Вылететь в окно – к объятиям, мой милый друг.

Ну какой он теперь «просто бро»? Все-то он знает.

Тор с грохотом молний снисходит на грешный поломанный асфальт.

- И снова здравствуй, бог Тор Одинсон из Асгарда. – я наконец отрываюсь от Стива. Негоже раскисать, пока битва не окончена. Я ведь до сих пор его меч, а он – мой щит.

- Дева-оборотень? – хмурит брови.

- Она самая. Держи молот крепче – сюда идут враги. Размажем их, сокрушим, металлом в руках принесем им смерть! Они недостойны ходить по этой земле. Меч, щит и молот хлебнут сегодня крови, как в старые времена без пороха. – то, что я давила в себе, вылезло наружу. Забавная Аста ушла в глубину души к свернутому в клубок лирим. А прежняя подняла голову, растянув губы в оскале.

Мне все равно, что подошвы босых ног распарывают осколки камней – хочу сражаться человеком, а не лирим, танцую по ним пляску смерти. Я чертила на лбу руну Эрда для привязки не просто так – буду стоять на страже этого мира до последнего вздоха. Чтобы защитить, чтобы мой дух после смерти летал именно здесь. В Мире, который открылся мне с первым взглядом в глаза цвета безмятежного неба. Пусть я не буду здесь счастлива, но мое сердце сейчас горит, как никогда. Так пусть же умрут те чудовища, что пришли уничтожить его. Я, Астрель, клянусь защитить его от беды, пока живет мой милый друг! Даже не высказанное вслух обещание жжёт мне запястье. Договор заключен. Может, мы выживем, и мне придется исполнять его долгие годы.

В разгаре битвы я перебила бездушных тварей, когда Стив прижимает ладонь к уху. Ах, ну да – я же без связи. Будем греть уши.

- Старк говорит, что на нас пустили ядерную ракету. – даже щит опустил.

Это мой конец, желанный, но в то же время неожиданный. Последние секунды моей долгой нелепой жизни. Я не возьму в руки кузнечный инструмент, не сварю очередное колдовское варево, не сожгу травы, не начерчу руны для моего доброго друга. Обеты больше не важны.

- Стивен Грант Роджерс, ты мне больше не бро! – недоуменно смотрит на меня. – К черту принципы, к черту обеты и обещания! – хватаю его за грудки, как совсем недавно, в «единорожьем» переулке, притягиваю к себе ошарашенное тело. И отчаянно приникаю губами к его губам. К черту! Это славный последний день. Один из лучших в моей долгой жизни. Да будет так!

Его губы мягкие, теплые, как весеннее солнце. Мои же пахнут чужой болью, кровью и табаком. Я такая мелкая, что не притяни я его – пришлось бы прыгать на шею. Как влюбленному гному. В моей душе теперь покой – я, Аста, воровка поцелуев, уйду легко.

- А теперь мы снова бро. Ты прости меня – я почти нечаянно. – шепчу в губы и улыбаюсь. – Надо было это сделать еще в сорок втором. Семьдесят лет насмарку. Надо же, какая жалость. – отстраняюсь. – А теперь побежали. Еще есть время, чтобы найти парочку врагов и уйти красиво, дружище.

Ой-ей, похоже кто-то ошарашен и задумчив. Ну извини, что я не та женщина.

Тор бежит с нами и что-то бурчит себе под свой божественный нос. Там проскальзывают слова «мидрагдцы», «глупые» и «нашли время».

Энтони Эдвард Старк. Так я буду называть его теперь, пока он не попросит другого.

- Я знаю, куда можно пристроить ракету. – металлический голос слабым эхом долетает из наушника Стива. – Я им устрою вечеринку в стиле Тони Старка – они потом похмельем неделю болеть будут.

- Старк, это полет в один конец! – кричит мой бро.

- Эх. Знаю, но надо попытаться. – отчаянный вздох. – Джарвис, всю мощь на двигатели!

Я вижу, как инверсионные следы от железного доспеха сливаются с белым росчерком хвоста ракеты. А потом он направляет ее вертикально, в портал. Вместе с собой. Как Стивен Грант Роджерс когда-то. Один ушел вниз, другой рвется вверх. Все в жизни циклично. Пока он уходит со смертельной ношей в космос – мы бежим к башне. Старк исчезает в портале, который через пару мгновений начинает гаснуть и сжиматься. Наши враги падают, как подкошенные. Марионеткам все же обрезали ниточки. На фоне чистого неба остается видна крохотная падающая точка.

- Он не тормозит. – Тор раскручивает молот, чтобы рвануть навстречу.

Но его опережает Халк. Зря его называют чудовищем – в его груди бьется горячее сердце. Вон как прыгнул, хватая его подмышку в падении. Прямо как я моего бро недавно. Если так пойдет дальше – придется им бахаться в десны, а потом стыдиться своего порыва. Как и мне сейчас. Я то надеялась, что смерть все спишет. А тут вон как интересно получилось.

Железный Человек без движения лежит на земле. Маска с лица сброшена Тором, но глаза закрыты. Ничего, я могу попробовать начертить пальцем на его лбу руну Йер. Для вознаграждения по заслугам, чтобы снова билось сердце. Заслужил, все-таки. Прежде, чем я пытаюсь приблизиться к человеку в железном доспехе, Халк будит его своим ревом. А может и дождем вылетающих из зеленого рта слюней. Тут фиг поймешь.

- Что за черт? Что это было? Меня никто не целовал? – как знала. В ответ на мои поднятые брови и сдержанный смех он, похоже, впадает в панику. – Кошка, скажи, что это была ты – других я не перенесу. – шутит, значит жив.

- С прискорбием сообщаю, что это был Халк. Он… – дикий взгляд в ответ. – …На тебя наорал. Как лев на добычу. Не парьтесь, Энтони Эдвард Старк. – Стив кивает про себя. Все он понимает, обаятельный засранец. Вот все и закончилось.

- Знаешь, Стив, за того загрызенного читаури ты мне должен хороший кусок мяса. Можно даже прожаренного, но обязательно с кетчупом. До сих пор этот мерзкий привкус на губах чувствуется. Надо его срочно чем-нибудь перебить. – меня передергивает от воспоминаний. – Это самое гадкое, что я пробовала в своей жизни. Попаду на необитаемый остров с читаури – жрать его не стану, сразу скину в выгребную яму.

- Ты что??? Людей тоже ешь?!! – влезает в разговор наш воскресший железный друг.– Ты там не фанатка Ганнибала Лектера случаем? Нам пора прятать печень, бобы и кьянти?

- Я не ем разумных – это отравляет дух и душу. – чешу грязную зудящую шею. – Кусать – кусаю. Есть – не ем. Принципы у меня такие. – бро косится на меня при слове «принципы».

Чувствую себя как школьник, которого сейчас позовут к доске пытать вопросами, а домашки нет и отбрехаться не получится. Блядь.

Дивная композиция для сбора команды. Длинная улица, забитая покореженными машинами. Дохлый корабль читаури развалился с открытой пастью на крыше, как котик на узком подоконнике, и падать пока не собирается. Халк лыбится во всю свою огромную зубную поликлинику. Бро подпирает чью-то машину. Тор выгребает щебенку из-под доспехов. Железный человек предлагает сгонять за шаурмой, даже не зная, что это такое.

- Бери, не бойся – хорошая вещь. – говорю я, пока обыскиваю машины через разбитые окна и бормочу себе под нос. – Как раз мерзкий привкус перебьет. Ну хоть у кого-то должна быть бутылка воды! Что ж делать то? – копаюсь, не замечая, что ко мне крадется пиздец. В лице Стива.

- Аста, нам надо поговорить. – на плечо ложится горячая рука. – Что это было тогда? – это «жжж» – неспроста. Укусить читаури – к неловким объяснениям.

От неожиданности роняю обратно в салон найденную добычу и стукаюсь затылком о раму автомобильной дверцы.

- Ай! Ты о чем, бро? – прижимаю к себе бутылку, потирая затылок.

- Ты сказала, что надо было это сделать еще семьдесят лет назад. Ты хотела меня тогда поцеловать? – и не отрывает взгляд. Не смотри на меня так.

- Ну-у-у… не только… Хм, мда. Давай обсудим это в следующий раз. Хорошо? – замечаю старых знакомых. Романофф тащит Бартона, закинув его руку через плечо. – Надо Энтони Эдварду Старку водички предложить.

Я не сбегаю – это тактическое отступление. Пока я в стороне откручиваю крышку, Романофф равняется со Стивом.

- Капитан Роджерс, вас тут не загрызли еще?

- Хуже. – сжимает щит и идет ко мне. Похоже, разборки не закончены.

Видимо от его решительного шага сотряслись стены – сверху сыпется штукатурка, черепица и куски кирпичей. Поднимаю взгляд наверх и вижу, что судьба-злодейка все же решила нас пришлепнуть, пока мы так кучно собрались. Корабль-котик читаури все же решил свалиться с подоконника, заполнив собой узкую длинную улицу. Мы не успеем убежать.

- Корабль сейчас свалится прямо на нас! – мне страшно. Ну что за день. – Мы не успеем убежать дальше по улице!

В стене неподалеку я вижу дверь. То, что надо – главное убраться с открытого пространства. Хватаюсь за ручку, толкаю ладонью дверь… и вваливаюсь в помещение.

Родные стены цвета охры и всяческий хлам встречают меня. Твою мать!

- Быстро шевелите булками, пока дверь открыта! – ору замершим соратникам.

Агент Романофф быстрее всех понимает, что к чему и почти пинком зашвыривает Бартона в проход. Тор и мой старый друг хватают Железного Человека за железные доспехи и тащат в дверь. Но Халк не пролезет. Отъел себе жопу, раскачал плечищи! Рискнем и положимся на удачу. Подбегаю к могучему зеленому оборотню с горячим сердцем.

- Халк, скажи «я дрова»! – вспоминаю недавнюю добытую поленницу, нагло утащенную в кулаке.

В ответ мне рык, но наплевать – я уже настроилась. Провожу по зеленой коже, представляя, как огромное тело уменьшается до микроскопических размеров и прячется у меня между большим и указательным пальцем, в пригоршне. Как сэр Макс учил.

Босые ноги колет осколками черепицы, солнце закрывает тень от корабля, пока его железные бока скрежещут о стены. Меня стукнуло парой кирпичей, пока я рыбкой прыгала в открытый проход между Мирами. Успела! Охренеть!

- Охренеть. Охренеть! Ну охренеть же, даже других слов нет!!! – шлепаю ступнями по прихожей, размахивая спрятанным в кулаке Халком. – Халк – крушить! Халк – дрова! Дрова, блядь!

- Аста, в чем дело? – подходит ко мне причина порушенных принципов.

- Мой милый друг, мы у меня дома в другом Мире! – наворачиваю очередной круг. – Охренеть!

Напиться до зеленых соплей с радости что ли?

Целовать старых друзей – к возвращению домой.

====== Глава 7. Заложники Миров. ======

Я прыгала, я скакала, я пританцовывала, отбивая грязными пятками ритм. Я ходила кругами, комично виляя задницей при каждом шаге, упирая в бок кулак со спрятанным в пригоршне Халком, а вокруг меня закручивались разноцветные ветра. Мстители как-то странно смотрели на меня и похоже жалели, что под рукой нет смирительной рубашки. Тор посматривал то на меня, то на завешанные оружием стены. Мой славный бро был почти спокоен. Хм, начинает привыкать к сопровождающему меня паноптикуму? А с агентом Романофф я пойду в разведку. Вот уж кто не смотря ни на что не терял присутствия духа – одной рукой она поддерживала Бартона, в то время как другая незаметно продвигалась к оружию.

- Кошка, у тебя окончательно мозги набекрень съехали? – вопрошал приваленный к стене Железный Человек. – Я могу дать тебе телефончик хорошего психиатра.

- Нет, но они близки к этому. Я так радуюсь, Энтони Эдвард Старк! Если я сейчас выпущу лирим, то обмурчу всех и каждого. Это будет конец моей зловещей репутации. – наконец выключаю шебутной мотор под копчиком. – Так, нужно кое-что проверить.

Расстегиваю замок потрепанной куртки до середины, запускаю за край свободную руку и представляю, как в ней материализуется из небытия хоть что-нибудь. Мне даже поганая литературка сойдет. Ладонь привычно немеет, а потом тяжелеет от добытого предмета.

- Ну-ка, что у нас тут… – вытягиваю из-за пазухи пузатую глиняную бутыль. – Да чтоб мне в бороде Ктулху хвостом запутаться! Я только что ограбила сэра Макса! Ваше здоровье, друзья мои!

Зубами выдергиваю пробку, а потом делаю один глоток. Да-а-а… Сила и бодрость теплой волной бежит по венам. Теперь можно выдохнуть.

- Бартон, помнишь мы говорили про отвар? Так вот, это – бальзам Кахара, лучший энергетик во всех Мирах! Небольшой глоток – и ты бодр, как мартовский заяц минимум на шесть часов. Хлебнешь? Клянусь, это не отрава. – протягиваю добычу. – Бери и не сомневайся – я всегда держу свое слово, лучник.

- Ну давай попробую… – с сомнением тянется. – Я пока не ловил тебя на лжи, но если это яд – Нат тебя убьет. – Романофф снимает пистолет с предохранителя.

- Не имею ничего против. – говорю, пока он прикладывается к горлышку.

- Матерь Божья! – он аж подскочил. – Что там? Нат, попробуй. – тянет бутылку Романофф.

- Это, дружище – вино, травы и Восьмая ступень магии. Даже не проси научить варить – сама не умею. – Романофф принюхивается и тоже делает глоток. – Я думаю, нам всем не помешает взбодриться после битвы. Бог Тор Одинсон из Асгарда, вам можно три глотка.

Бальзам Кахара пошел гулять по рукам, а я смотрю на потрепанных боевых товарищей. Старк после бальзама наконец пытается встать на ноги. Романофф чуть расстегивает молнию на костюме – ей становится жарко. Бартону больше не надо держаться за подругу. Тор гулким басом провозглашает «За Одина!» и делает положенные три глотка. Бро прислоняет щит к стене, перенимает бутыль у бога грома и с секундной заминкой тоже пьет волшебную влагу. Смотрю на них и чувствую, что мое сердце становится чуточку больше, чтобы они все смогли поместиться в нем. Я их уже почти люблю.

- Мы дрались на одной стороне, получили тумаков, пролили кровь и победили. Мы теперь братья по оружию. – счастливая улыбка не хочет сходить с лица. А зря, момент серьезный. Склоняюсь в поясе. – Прошу вас, будьте мне добрыми гостями.

- Дева-оборотень, благодарю за питье, но у нас незавершенные дела. – басит нахмурившийся Тор. – Локи остался у разрушенного портала. Я должен не дать ему уйти и доставить в Асгард на справедливый суд Всеотца. У нас нет времени ответить на твое приглашение.

- Хм… дело только во времени или вы сами не хотите остаться? Скажите правду. – приглаживаю растрепанные волосы.

- А я бы остался. – Старк пытается что-то крутить в своем доспехе. – Если угостишь еще раз такой штукой, то почему бы и нет?

- Я думаю, что приглашение хорошее. В конце концов, ты обещала научить меня тому отвару. – Романофф наконец застегивает кобуру с оружием. Бартон поднятой ладонью выражает свое полное согласие со Старком и Романофф.

Поворачиваюсь к милому другу, вопросительно заламываю бровь.

- Да. – вздыхает. – Я бы остался. Все равно в прошлый раз ничего понять не успел.

Есть!

- Ну тогда вы попали, дорогие мои. Не избежать вам моего гостеприимства, как похмелья после пьянки. – победная улыбка тянет губы. – Посмотрите на проход.

Пол перед до сих пор открытой дверью засыпан пылью и осколками кирпичей. Все, как и должно было быть. Но прямо за порогом реальность немножко поломалась. Кусок обшивки корабля читаури висит в воздухе. Пара кирпичей так и не достигла асфальта, мелкий мусор неподвижен, как будто его подвесили на леску для художественной инсталляции.

- Мы сейчас в другом Мире, Тор Одинсон из Асгарда. Совсем-совсем в другом. Можно обыскать весь космос и не найти моего дома. Мы, так сказать, в другой реальности со своим временем. Поэтому время вашего Мира здесь не властно. Не выходите за порог, иначе для вас оно снова продолжит свой ход. – хмурю брови. – Ну и вас приплющит падающим кораблем читаури.

- Как же мы тогда сможем выйти, дева-оборотень? – сжимает рукоять молота.

- Просто откроем другую дверь. Я так путешествую по Мирам. – чешу в затылке. – Ну, это если по своей воле.

- Слышала, помню. – Романофф не забыла мой монолог про принудительные походы на Хеликарриере.

- Обещаю вас холить и лелеять, напоить самым лучшим элем и вином, раздобуду вам дивное угощение. У меня в подвале четыре бассейна с горячей водой – нищебродство по меркам славного города Ехо. Мы отдохнем, залечим раны, наберемся сил и отправимся раздавать Локи заслуженные тумаки согласно занятым местам. Если согласны с этим планом, то закрывайте дверь – мне нужно выпустить из пригоршни Халка, а делать это лучше снаружи. – бог грома прикрывает дверь до щелчка.

Давно у меня дома не было столько хороших людей!

- Добро пожаловать в логово Бешенного Хомяка. – говорю в потолок. – Карл, друг мой бессменный, врубай «режим два» – у нас славные гости! Сколько меня не было?

- Ну здравствуй, Аста-растяпа. Ты шлялась пятнадцать минут, а обещала вернуться через пять. Ты про кабана во дворе не забыла, балда? – отвечает мне голос сверху.

- Запиши – два прожитых дня. И новая примета: убить стрелой кабана – к потерям, обретениям и новым знакомствам.– улыбка с моего лица сегодня не слезет. – Я соскучилась по тебе, дружище.

Стив немного ошарашен и вертит головой. Видимо он не так представлял себе Карла, но это уже не мои проблемы.

- Знаешь, кошка, у меня есть Джарвис, но он повежливее будет. Хочешь я покопаюсь в настройках? Слишком наглая у тебя программа. – Старк до сих пор пытается разобраться с доспехом.

- Какая программа, Энтони Эдвард Старк? Не обижай моего друга. У него есть чувства, ведь как-никак, но он был живым когда-то. Мы с ним дружим еще с тех пор, когда он пешком под стол ходил. – снимаю ножны с мечом и вешаю их на крюк у двери.

Я дома.

POV Стив Роджерс.

Моя подруга почти весь этот безумный день привязывала события и предметы друг к другу каким-то необъяснимым образом. Выяснять будущую погоду с помощью отрубленной головы читаури? На вопрос «зачем?» ответила, что придумывать новые приметы – это весело и не дает сойти с ума. Я, пожалуй, последую ее совету и примеру.

Встретить Асту – к потере чувства реальности.

В последний раз меня целовали на удачу в сорок пятом году. Пегги подарила мне поцелуй – и я в тот же день рухнул в океан, чтобы пролежать там почти семь десятков лет. И опоздал на свидание. Директор Фьюри навел о ней справки – Пегги прожила хорошую жизнь. Работала на ЩИТ, вышла замуж, родила детей. И постарела. Наши пути разделились во времени, как мне не горько это осознавать. Я видел на фото, что годы выбелили ее темные волосы сединой, сделали живые карие глаза выцветшими и усталыми. Девушка, которую я люблю, не дождалась меня с задания, но в этом нет ее вины. Она еще жива, но мне страшно увидеть ее такой. Наша встреча поставит точку в моих иллюзиях, что все произошедшее – только нелепый сон. И я буду думать о Пегги не как о молодой красивой девушке, а как о постаревшей женщине, которую связывает со мной только давнее знакомство. Такое же давнее, как и встреча с Астой. Ангелы на небе смеются надо мной. Две девушки, что запали мне в душу, обе темноволосы и кареглазы, обе небольшого роста и с сильным характером. Только Аста грубее и бесшабашнее, но я и не представлял ее другой.

А тогда, при новом поцелуе «на удачу» я испытал сильное чувство дежавю. Как будто стоит мне только отвернуться, как снова пролетят годы, забрав с собой последние якоря моей жизни. Так и случилось. Милая, грубоватая и смешливая девушка Аста обернулась безжалостным к врагам зверем. И внутри, и снаружи. Ей подошел меч, а я окончательно понял, почему она всегда сочувствовала драконам.

В первый же час нашего знакомства она назвала меня братом по оружию, «бро». Я раньше никогда не слышал такого слова, но оно мне понравилось. Хотя было немного жаль, что такая девушка не увидела во мне мужчину. Но ведь и не оттолкнула, наоборот – привела на пляж, обогрела у костра, напоила горячим вином, дала свой несуразный свитер, что доставал мне до колен. И разговаривала со мной обо всем на свете, а потом пообещала сходить куда-нибудь при возможной встрече и уехала. Чтобы потом снова встретиться и поставить все с ног на голову. Она больше не милая Аста, а зверь-лирим. А я на пару мгновений больше не «бро». Почему?

Карл. Старый друг Карл. Сквернослов Карл. Карл, который когда-то был живым. Карл, с которым мы так похожи. Видимо потому, что она считала меня мертвым. Я остался, чтобы получить хоть какие-нибудь объяснения и наконец увидеть этого… Карла. Как увидеть невидимку? Зато теперь понятно, почему Аста всегда с почтением относилась к мертвым. С одним из них она дружит долгие годы. Я все больше уверяюсь, что примета «встретить Асту» действует. Кошмар.

Тони Старк наконец вылез из сломанного костюма и ходит по комнате, вертит в руках разные вещи, пытается связаться с Джарвисом. Романофф с Бартоном облюбовали диван. Тор прохаживается мимо стен с оружием и задерживает взгляд на топорах и копьях. Остальное слишком легкое для него. Даже меч Асты будет у него в руках как зубочистка.

- Гости мои дорогие, а Халк часто убивает всех кругом? А то мне немного не по себе. – стоит на пороге хозяйка затерянного дома и нерешительно держится за простую медную ручку. Халк все так же спрятан в кулаке.

- Часто. Я бы даже сказала, что постоянно, но выжившие были. – Романофф на время отрывается от разговора с Бартоном. – Халк – это позеленевший доктор Бэннер, когда злится.

- Ха-ха… В тихом омуте… Вот уж не знала, что вежливый доктор может быть таким. – вздыхает и все же поворачивает ручку.

Может я подсознательно и ждал увидеть за дверью Нью-Йорк, но захламленная улица осталась далеко отсюда. За порогом была веранда из деревянных досок и зеленый луг. И подходящий близко лес с горами на горизонте. И закатное солнце. Как будто просто сменили декорации. А в прошлый раз внешний мир я так и не увидел. Аста зашла почти в тень деревьев и встряхнула рукой над землей, чтобы через секунду на траву как ниоткуда упал взбешенный Халк.

- Тише, оборотень… – пытается подойти к нему подняв руки. – Успокойся, здесь никто не желает тебе зла.

- ААА!!! – не удалось.

Халк одним движением отбрасывает ее обратно к дому. На траву мешком сваливается уже не человек, а лирим с хвостом. Мы даже не успеваем сорваться с места, как она начинает прогонять нас жестами, не в силах вздохнуть. А потом показывает кулак, когда Тор все равно продолжил идти вперед.

- О боги… Кха-кха-кхе… никогда не пойду против Халка. – поднимает на меня взгляд. – Стив, пусть никто пока не уходит с веранды.

И тяжело садится на землю, упершись лбом в согнутые колени. Звериные уши поникли, хвост бесполезной веревкой лежит на траве. И нисколько не реагирует, когда к ней подбегает зеленый гигант. Только поворачивается к нему спиной и еще сильнее опускает уши.

- Зачем ты маленьких обижаешь? – говорит с тихой обидой. Халк опешил. – Я тебя унесла от войны, а ты дерешься. – кладет склоненную голову на плечо и обнимает колени, еще больше сжимаясь.

Что за метаморфозы? Где жестокий зверь, что рвал читаури на части?

Халк останавливается и садится рядом с ней на корточки, смотрит на уши и хвост, мотает головой.

- Я к тебе со все душой, а ты… кулаками машешь… – мохнатые уши дергаются.

Халк больше не ревет, а садится рядом и осторожно пытается гладить Асту по ушастой голове, как какую-то простую кошку. А она тычется макушкой ему в руку, как… какая-то простая кошка. Бред.

- Халк, ты отпустишь доктора Бэннера? Я давно хотела узнать, как он нашел тебя.

- Нет! – рычит. – Слабак…

- Но потом ведь отпустишь? – заглядывает в глаза, запрокинув голову. Как и мне совсем недавно.

- Хорошо. – странно слышать спокойный голос Халка.

- Ну тогда пойдем. Поможешь мне? Меня надо будет подсадить на ветку. – протягивает руку, пока исчезают хвост и звериные уши. А потом оборачивается к нам. – Не сходите с веранды. Мы скоро вернемся.

И ушла, держа Халка за руку. Они смотрелись очень необычно – усмиренные бешенный гигант и жестокий карлик, которые просто пошли гулять в лес. Бред.

Вернулись они и правда быстро. Пяти минут не прошло, как зашумели ветки и на поляну шагнул мирный Халк, закидывающий что-то в рот. Рядом шла Аста. Босые ноги видны из штанин, на теле майка без рукавов, а свернутая куртка прижата к груди.

- Большой парень, посидишь пока здесь? Только животных не убивай – я их сюда сама завозила. Хорошо? – и после ворчания Халка идет к нам. – Вам надо съесть местную пищу. Тогда можно будет выходить за пределы дома и вас точно никуда не выкинет из этого места. Привередливых предупреждаю – кроме яблок у меня здесь еще ничего съедобного не растет. Не до садовых дел мне.

Разворачивает куртку и дает каждому в руки желтое круглое яблоко. Когда солнце попадает на кожуру, то видно вспыхивающие золотые искры. Как украшение на рождественской елке.

- Аста, это что? Золотые яблоки Гесперид? Которые Геракл добывал? – Старк впервые называет ее по имени и недоуменно крутит фрукт.

- Ага! Дождалась! Я больше не «кошка», Энтони Эдвард Старк! – излучает веселье, а потом добавляет. – Да, это они. Туда было не пробраться – слишком много охраны. Но! Туда часто залетали пегасы и разоряли урожай. Я караулила три дня, пока одна отожравшаяся скотина не начала улепетывать оттуда на низком бреющем полете. Я его поймала, а потом ждала, когда семечки выйдут естественным путем. Да, в виде лошадиных яблок. – делает страшные глаза, а потом смеется. – Это неправда. Просто сорт такой. Хотя, может и волшебные немного. Дерево расти не хотело – и пришлось вокруг него столько хороводов крутить, что голова потом неделю кружилась. А уж как я семена добывала… Но конь там тоже присутствовал.

- Тогда называй меня Тони. А то такое чувство, что я снова в детстве и разгромил отцовскую мастерскую.

Спелись. И меня это почему-то опять злит.

- Что же у вас за Мир такой, если детей ругают полными именами. Так и проклясть нечаянно можно. – Аста поднимает на меня глаза и хмурит брови. – Уф! Проходите в дом. Сейчас сообразим водные процедуры и угощение с выпивкой. – встряхивает опустевшую куртку и чешет спину. – Блин, выпавшая шерсть кожу колет.

Я задержался, чтобы поговорить с ней.

- Ты просто отличная… актриса. Удачно притворилась для Халка хорошей кошкой. – говорю, сдерживая непонятную злость. Лгунья.

- Да нет. Актриса из меня крайне хреновая. – почесывает шею. – Я и правда на него обиделась. Просто показала это так, чтобы он меня понял. Халк – чистая простая душа, поэтому философские разговоры не для него.

- И поэтому ты решила ему соврать, что ты хорошая добрая кошка?

- Я и врать-то толком не умею. Недоговаривать – да, а вот напрямую врать не выходит. Меня раскрывают все, кому не лень. Даже слепой дед Монгво умудрился спалить мои уши. Про твое начальство вообще молчу. Ну и Душа Мира лжецов не любит – ворожить становится трудно.

- Тогда что такое было, когда запустили ядерную ракету? – смотрю прямо в глаза цвета кофейных зерен.

- Перестала недоговаривать. – проскальзывает мимо меня в дом. – И видимо зря.

Где ложь, где правда? Не разобраться.

- Обидишь ее – и я нашлю на тебя кошмары, художник с щитом. – с потолка веранды слышится гортанный голос неживого Карла. – И в интернете дизлайков понаставлю. Я смогу – мне Аста сеть провела.

Как же с ней сложно.

Конец POV.

Все циклично. У меня гости, еще и разной комплекции, которым нужна будет чистая одежда. Которой у меня нет. С Романофф еще можно выкрутиться, хотя она и выше меня, но остальные… От среднего Тони до мощного Тора. Будем полагаться на удачу и совать свои загребущие ручонки в Щель между Мирами. И лучше это делать с моего любимого места – с кресла у камина. Может и получится через раз нужные вещи натаскать часика через два.

Устраиваюсь на мягкую обивку, запихиваю руку под сиденье, представляю, как она исчезает… Сейчас опять макулатуру потащу. Легкое привычное онемение и тяжесть в ладони сопровождается толчком под зад.

- Что за нахрен?!! – ору от неожиданности.

Все оборачиваются ко мне, а я… почти в воздухе парю – ноги свободно висят и не достают до пола. Осторожно слезаю с шатающегося кресла и понимаю, что удача ко мне сегодня явно благоволит. Кресло не висит в воздухе. Просто под ним оказалась огромная клетчатая сумка.

- Пресвятые Печеньки! Я ограбила челночников! Парни, помогите поднять кресло. – Бро оказался ближе всех и одним движением поднял его вверх. Вот это силища! Что-то он последнее время постоянно рядом крутится. Похоже, разборки не закончены.

Раскрываю сумку и понимаю, что фортуна не просто ко мне благосклонна, а поцеловала взасос, еще и конфетку в кармашек положила. Одинаковые мужские спортивные костюмы всех размеров приветливо подмигивали мне нашивками с клетчатых глубин. Вау.

- Аста, это твой очередной ведьмовской фокус? А почему не сказала «абракадабра»? – Бартон как всегда в своем репертуаре.

- Это, друг мой, овеществленная память вещей. – перебираю упаковки. – Или как я называю – добыча из небытия. Забей, короче…

- Агент Бартон, я вам потом расскажу. Я уже видел такое. – балаболка Стив в своем репертуаре. Сейчас сдаст все мои явки и пароли.

Какая я молодец! Осталось только занять чем-нибудь остальных, пока я утащу Романофф в ванную.

- Друзья мои, хорошая новость – чистой одежды хватит на всех. Грязную скиньте в угол, я потом почищу. – избавляюсь от так и не снятых ножей. – Агент Романофф, для вас я у себя подберу что-нибудь. – чешу живот. – И пока мы будем купаться – можете облапать все оружие, кроме копья над камином.

Вот я и подстриглась. Смерть сегодня явно размахивала своим инструментом слишком близко и отхватила мне кусочек косы – вместе с резинкой я сняла толстый клок в ладонь длиной. Пришлось равнять ножницами, а волосы припрятать в кулек – пригодится ворожить потом. Мы с Романофф засели в одном из четырех бассейнов после того, как смыли первую грязь с тел. Хорошо…

- Почему столько бассейнов, Аста? Не многовато будет? – Черная Вдова сидит почти по уши в горячей воде.

- Для славного города Ехо четыре – слишком мало. Нормальным считается семь-восемь. В местной тюрьме вообще только по два. И это для них жуткое неудобство. А мне больше и не надо. Тут еще и руны Соулу кругом начерчены – для заживления ран. – говорить не хочется.

- А почему «Халк – дрова»? Мне кажется, что это слишком странное заклинание. – не унимается. – Мне казалось, что обычно заклинания читаются на латыни.

- Тут это не нужно. Я так тяжести таскаю. В последний раз это была огро-о-омная куча дров. Носить так людей считается невежливым. Очень. – вылезаю из воды. – Кстати, о вежливости. Передадите привет директору Николасу Джозефу Фьюри. У меня долг – так и не сказала «спасибо» за доверие. А неплательщиков я не люблю.

- Я это уже слышала – ты говорила так Капитану. Кофе и поход в кино? Как-то маловато для сделки с дьяволом. – агент даже на отдыхе – агент.

- Мало. Но я хотела еще раз увидеться с ним. Малая плата – залог встречи, шпион Романофф. – обтираюсь полотенцем и смеюсь.

- Наташа.

- ?

- Просто Наташа, Аста.

Ну вот и отлично.

- Наташа, поможешь мне принести вина и эля из подвала?

Маленький бочонок вина на полтора английских галлона несла Наташа, я же тащила небольшую кегу эля. Тяжела женская доля, но обещания надо выполнять. Еще и за посудой сбегала.

Нас не было минут десять, а парни развлекались, как могли. Бартон, как и ожидалось, натянул на несколько луков тетиву и сравнивал натяжение. Вот и сейчас он кладет на место один лук, чтобы потом сразу взять соседний. Тор и правда запал на топоры. Вон, крутит и подкидывает в руке. Тони тянет ручонки к золоченому копью над камином.

- Тони! – оглядывается. – Можешь его трогать, но не смей снимать с крюков.

- На нем что, какие-то твои магические штучки? А понял, там ловушка, как у Индианы Джонса. Так? Меня пришпилит кольями к потолку? – хохмит.

- Нет. Просто примета плохая. Снять золотое копье – к головной боли. Не дай боги мне его в ближайшие пять лет брать в руки.

- Дева-оборотень Аста, мне кажется, что это копье не подходит для битвы. Наконечник сломается при первом ударе. Хоть оно и богато украшено, но бесполезно в бою. – кивает в сторону камина Тор.

- В том-то и проблема – оно не для битвы. Это копье для статуса. – кривлюсь и бормочу в сторону. – Век бы его в руках не держать! Чертов Моухар и все лирим вместе взятые.

Только один человек не интересуется разнообразной и междумирной коллекцией, а стоит около стены с моими ножами. И держит в руках мой наполовину вытащенный из ножен меч. Подкрасться к нему, что ли?

- Любуешься, мон шер?

Он аж вздрогнул. Обернулся, вперил в меня свои голубые глазищи и замер на месте. Что? В платье я, да. В черном. Почти как тогда, только воротник не застегнут. И внизу не штаны с сапогами, а туфли на низком каблуке.

- Это правда? – поднимаю брови на его слова. – Это правда, что ты ковала свой меч? Меня привлекло клеймо. Я сравнил его на всех ножах и клинке – оно везде одинаковое. Я думал, что ты пошутила, когда мы летели. Как… Их так много, что почти некуда вешать. Как это вообще возможно?

- Я же говорила, что не лжец. А насчет «как». – показываю руки с коротко обрезанными ногтями. Маникюр и кузня несовместимы, увы.

- А клеймо? Я не могу разобрать. Похоже на какого-то грызуна.

- «Злой хомяк» – мой личный знак. Еще с сорок пятого… художник, который больше не рисует.

Так-то! Может поймет, что пора бросать рефлексировать и снова браться за карандаш. Я-то времени не теряла – работала в поте лица и дыму горна, а он филонил. Я еще повешу его рисунок на стену! Я умею ждать.

- Друзья мои! Ванна находится в подвале, лестница прямо и направо. А я сейчас пойду за угощением в один дивный трактир. Поэтому вам придется, как только я уйду, налить себе вина или эля. Только обязательно всем. Ну кроме Халка. Мне нужен временной маяк, чтобы вернуться быстро, а не через пару дней… – «или лет» добавляю про себя. – Карл, солнце мое, проконтролируешь?

- Всегда пожалуйста, подруга. – Стив чуть прищурился.

Из шкатулки на каминной полке беру золотые Короны для оплаты. Мокрые волосы мешаются и начинают сохнуть на концах, пушиться и лезть в лицо. Ррр! Скручиваю в узел на затылке, но закрепить нечем. Хотя… Бартон вертит в руках мой самый маленький трехгранный стилет с не заточенными кромками. Сойдет. Закрепляю узел клинком и подхожу к двери. Под одной ладонью – дерево, другая обнимает медную ручку. Я вижу испуганное лицо моего милого друга, когда оборачиваюсь. Я быстро вернусь на этот раз, бро. Ты, главное, налей вина в бокал, чтобы я знала – ты меня ждешь.

- Не стоим – наполняем бокалы. И про меня не забудьте. – открываю дверь в славный город Ехо. А там меня уже узнали.

- Леди Аста! Вижу вас как наяву. Вы снова к нам? У нас сегодня повар расстарался и сделал целый лишний пирог Чакката. Будете брать?

- Вижу вас как наяву, мадам Жижинда. – прикрываю глаза рукой, как и положено приветствовать в Ехо. – У меня большой заказ.

Я прикрываю дверь в другой Мир и последнее, что я вижу – Стива, стискивающего в руках ножны с мечом. Когда это он успел так близко подойти?

Ух я и пробежалась! Шоппинг – зло. Я просрала все взятые из дома деньги, пока мой заказ готовился. Радует только то, что взяла немного. Хорошо, что умею таскать вещи в пригоршне. Спасибо тебе, сэр Макс, что когда-то давно спас меня и научил хоть чему-нибудь. Я стою перед дверью и представляю себе свой дом и моих добрых гостей, что уже налили себе вина и эля. На моих плечах складками лежит новое лоохи цвета полночного неба с россыпью вышитых золотых созвездий. Люблю я эти безразмерные накидки – в них тепло. Не удержалась – купила. Хомяку положено тащить все в свою нору – так я себя утешаю.

Ну вот, сразу видно твердую… э… руку Карла. Все время забываю. Мои гости все собрались в гостиной. Мужчины всё такие же запыленные и обтрепанные, в отличии от Наташи. Улыбаюсь – ждали. Первым меня замечает Стив. Конечно, ближе всех с бокалом стоит и с двери глаз своих голубых не сводит. Бдит.

- Карл, библиофил мой бессменный, пляши! Я принесла тебе второй том «Энциклопедии Мира» Манги Мелифаро. Толстый, как моя нога – все, как ты любишь. Я тебе потом отсканирую.

- Как я тебе спляшу, балда? У меня и ног нет. – привычно ворчит.

- Тогда пиши – три прожитых часа. Сколько меня не было? – разматываю накидку.

- Минут пять, не больше. – все еще ворчит. – А твой качок-художник себе первый кинулся наливать. На халяву налетел, зуб даю! – сдавал бро с потрохами Карл. Мне приятно, Стив медленно краснеет.

- Карл, блядь! Ты не завидуй. И зубами не разбрасывайся. У тебя их тоже нет. Положу книгу на видное место и трогать пару дней не буду, дятел. За длинный язык.

- Ну и сидите здесь одни. – молчание. Значит опять в районе мастерской мотыляться будет. Или пойдет в комментариях фейсбука срать. Зря я ему интернет провела. Зря.

Тишина. Во дворе шумно ходит Халк. Гости в ступоре. На их лицах потихоньку проявляется «синий экран смерти». Да что ж такое. Это уже традиция какая-то.

- Вы уж простите нас, но мы так постоянно общаемся. Мне просто обычно больше не с кем, потому я его достаю, как могу. – сглатываю вязкую слюну. – Можно мне чем-нибудь горло промочить, а то от беготни пересохло.

- Держи. – бро тянет мне свой бокал. Красное вино, красные уши. Милота. – Я все равно не пьянею. – останавливаюсь, не взяв напиток.

- Знаешь, друг мой, это не повод не пробовать. Можно ведь наслаждаться вкусом. И такого вина ты на Земле не найдешь – лови момент, мон шер.

Ну вот. Мои братья по оружию выдохнули и повеселели. По довольному лицу Старка сразу видно ценителя выпивки. Наташа пригубливает вино, Бартон предпочел эль, как и Тор. И стоит мой бокал с красным. Стив сдал мою любовь к вину, к гадалке не ходи.

- Мужчины, отправляйтесь в ванную комнату. И сидите в бассейне не менее пяти минут – раны как раз затянутся. Потом выходите во двор – будем пировать там, а то у нас Халк уже заскучал в одиночестве, наверное.

Уже стемнело. Пришлось зажечь фонари. Часть кабана зажарена на огне, часть уже упокоилась на леднике в подвале. А до этого нам с Наташей удалось вытащить только посуду, угощение и пару стульев к столу во дворе, когда на помощь пришел Стив в спортивном костюме из небытия. Ну или из Китая, если точнее. Он что, вообще в целебной воде не сидел?

Халк примостился рядом на пне для рубки дров и пил стащенный для него из Щели между Мирами вишневый сок из прямого графина. Больше посудины для него не нашлось. Не из ведра же его поить? И периодически просил выпустить на макушку мохнатые кошачьи уши. Они ему явно нравятся. В обмен он еще раз подсадил меня на ветку яблони. Бартон долго ходил вокруг кабаньей головы с обломком стрелы в глазу и выпытывал, с какого расстояния я его сняла. И хвалился, что может лучше. Как будто я сама этого не знаю. На улице мы почти одновременно со Стивом пролили вино на траву, в знак почтения и памяти для мертвых. Потом он пил вино мелкими глотками, отщипывал по кусочку от блюд и часто посматривал в мою сторону, но разговор заводить не спешил. Надоело ожидание, хоть самой поговорить тащи. Старк спер «Энциклопедию Мира» и отрывался от нее только для того, чтобы стянуть со стола кусок чего-нибудь или поддержать застольные речи бога грома.

- Дева-оборотень Аста, я теперь действительно рад знакомству. Ты храбрый воин и радушная хозяйка. Я желаю тебе долгих лет и счастливой жизни. – и Тор осушает до дна кружку эля.

- Спасибо, Тор Одинсон из Асгарда. Счастье мне не помешает, а уж долгих лет у меня в избытке. – подвигаю ему тарелку с прозрачным янтарным угощением. – Попробуй пирог Чакката. Это самое лучшее кушанье на этом столе.

Наташа с Бартоном, попугаи-неразлучники, тихо спорили и смотрели в небо, пока Наташа все же не решилась меня спросить.

- Аста, а как такое может быть, что мы в другом Мире, а созвездия земные? Тут и Кассиопея, и обе Медведицы. Я понимаю, что здесь глушь, но звезды слишком яркие.

- А они не настоящие. – тоже смотрю в небо. – Это иллюзия.

Старк даже оторвался от книги. Глоток для храбрости и вдохновения.

- Мы на самом деле находимся не в целом другом Мире, а только в его замкнутом кусочке. Участок – два километра от дома во все стороны, а дальше – ничего. Звезды конечно ненастоящие, но мне нравится на них смотреть.

Надо менять тему, а то я до утра рассказывать буду.

- Халк, ты к нам доктора Бэннера отпустишь? – обращаюсь к великану.

- Нет. – бухтит, не отрываясь от кабаньего окорока. Оголодал, бедный.

- Вот так. Ни Пушка моего рядом, ни доктора Бэннера. Ученый, а другого Мира не увидит. – еще глоток.

- Я ему все расскажу в подробностях. – говорит Старк, не поднимая взгляда от страниц. Да, Манга Мелифаро умеет писать. – А что за остров Арварох?

- О! О! Я знаю! – Бартон решил блеснуть знаниями. – Там живут воины с длинными именами.

Дико захотелось курить, поэтому я зашла в дом за трубкой и кисетом с табаком, но на обратном пути меня привлекла темная куча в углу. Ах, ну да, сама же просила все грязное сложить для чистки. Начну, пожалуй, со своей куртки. Тяжелая, зараза. Так, взять одежду в вытянутую руку, положить ладонь второй на верхний край, а потом быстро и сильно провести вниз, проговаривая про себя «прочь». Ну вот и чистая. Как же я задолбалась стирать руками в заповеднике Сагамок, пока магия не вернулась. Хм, далее. Беру не глядя, и в руках у меня оказывается звездно-полосатый костюм моего старого друга. В частности – куртка. Очень легкая куртка. Очень-очень легкая. Пока держу ее перед собой, пялясь в звезду, за спиной начали звучать шаги.

- Аста, что ты делаешь? – бро пришел весьма вовремя. Я поворачиваюсь к нему, просунув пальцы в окровавленную дыру на плече куртки.

- Это что? – я сейчас взорвусь.

- Это дыра в моем костюме. – а в глазах видно, что не о дырах хочет говорить.

- Нет. Это – пиздец!!! – закипаю.

- Аста, сколько можно так грязно выражаться? С тобой невозможно разговаривать. Или мне придется вымыть тебе рот с мылом? – даже глаза яростно сверкают.

- Не переводи тему разговора, мон шер. Кто дал тебе эту тряпку? Она патриотичная, да – с этим не спорю. Но тот, кто дал ее тебе – желал твоей смерти. Никакой защиты нет, ни одной твердой вставки, ни кусочка толстой кожи. НИЧЕГО. Возьми мою куртку. – протягиваю свое добро. Стив начинает ее щупать. – Чувствуешь, какая тяжелая?

- Да, по ней и не скажешь. – взвешивает в руке.

- А знаешь почему? – я сейчас точно взорвусь. – А потому, что у нее есть три слоя кевлара под подкладкой, кругом нашиты мелкие кусочки толстой кожи, а под сплошными кусками – участки с легкой кольчугой. Это мой легкий доспех, чтобы избежать ранений. А у тебя – ничего! Ладно у Романофф такой защиты нет – она ведь с пистолетами обычно воюет. Но ты! Ты же всегда с щитом в лоб к противнику идешь. Всегда прямое столкновение! Скажи, кто тебе его дал, и я сошью этому смертнику труселя из игл дикобраза и заставлю носить не снимая.

- Не получится. Фил Колсон уже умер.

Мы молчим. Он мнет мою куртку, а я хочу призвать дух этого верного ворона местного одноглазого Вотана-Фьюри и хорошенько настучать по призрачной башке. Извернусь, но настучу.

- Аста, скажи мне. – опять смотрят на меня глаза цвета безмятежного неба. – Ты так беспокоишься обо мне?

- Да. – забираю куртку.

- Кто же я для тебя? – тихо спрашивает.

Ну вот что мне делать с этим человеком, в чьем сердце живет другая женщина?

POV Стив Роджерс.

После моего вопроса Аста вздыхает, достает из внутреннего кармана куртки конверт и похоже набирается решимости.

- Пойдем, мой милый друг – я покажу тебе кое-что. – и идет дальше в дом. Мы шли довольно долго, пока не остановились перед дверью из темного дуба. Она, как и при своих путешествиях, кладет одну ладонь на дерево, а другой поворачивает ручку.

- Это моя Комната Памяти, Стивен Грант Роджерс.

Похоже, что сейчас все серьезно.

Комната, столь же огромна, как и гостиная, и почти пустует. Только посередине стоит кресло, а стены увешаны множеством портретов и фотографий. Под каждым изображением на крохотной полочке лежат разные предметы. Как на алтаре. Она достает из конверта фотографию и ставит ее на полку с надписью «Дедушка Монгво», рядом со старым ржавым гвоздем, а потом касается пальцами середины груди и лба.

- Я живу долго. Все эти люди и нелюди были мне очень дороги. Каждого из них я люблю всем сердцем. Кого-то как брата или сестру, кого-то как отца или мать. Много среди них друзей. Есть и те, кого я любила как мужчин. Их объединяет то, что все они покинули меня. Их души отлетели на перерождение, а дух слился с Душой Мира. Я не должна о них печалиться, но печалюсь. – я никогда не видел ее такой грустной.

- Я… не краду человеческие жизни. Каждый из них должен был пройти свой путь. Я только помогаю пройти его тем, кто мне дорог. Я с ними до их смерти. Стивен, я сотни раз закрывала глаза своим друзьям и любимым, бросала три горсти земли на их могилы и проливала вино в их честь. Вот мое личное кладбище. Ты здесь тоже есть. На радостях я забыла, что тебя надо убрать отсюда. Вот на этом месте. Я не успела заказать портрет, так что там только имя. – указывает на стену.

Я подхожу ближе. И правда – мое имя, а на полке лежат нож и друза прозрачного камня.

- Это нож того придурка, друг мой. – Аста стоит рядом. – Помнишь, в сорок втором.

- А камень?

- Кварц, горный хрусталь. У тебя такой же дух – сильный, прозрачный и твердый. А душа горит, как весенний костер. – грустно смеется. – Я семьдесят лет вспоминала тебя такими словами в своей душе, а теперь смотри – сама их тебе сказала. Как, однако, вывернулся Мир, чтобы это произошло.

Я не могу сделать ничего другого, кроме как обнять ее рукой за плечи.

- Я к времени нашей встречи устала вешать новые портреты в эту комнату и запретила себе подпускать людей близко, но ты мне очень понравился.

- Я тогда был меньше. И слабее.

- И что? – поворачивается и поднимает бровь. – Я вижу человеческие души. Они для меня главнее. Я даже сокрушалась, что такая славная душа оказалась в слабом теле. Ведь пропадет же ни за что, и отлетит раньше времени. Даже хотела остаться тогда, но вот это… – показывает на голову, где на мгновение появляются звериные уши. – Я первые несколько лет это не контролировала. Останься я – и меня бы раскрыли. А потом бы я очнулась на лабораторном столе, чтобы глядеть в пустые глаза людей. Которые меня раскроят и не поморщатся. Это страшно. – Аста вздрагивает. – Потому и отпустила тебя из сердца, назвав другом. А потом, после пуска ракеты поцеловала, ведь думала, что мы умрем. Ты песня, которая никогда не будет спета, да будет так.

- А если я… – набираюсь храбрости. – Если я хочу быть тебе не только другом?

Она опять грустно улыбается и наставляет палец мне на грудь.

- Невозможно взять сердце, уже отданное кому-то другому. Я видела ее в твоих воспоминаниях. Темноволосая женщина в военной форме.

- Пегги…

- Да. Ты ее еще любишь. А мной хочешь закрыть дыру в сердце после ее смерти.

- Она еще жива. – резко переводит взгляд на меня. – Но я ее не навещал.

Аста с шлепком уткнулась лицом в ладонь.

- Балбес! Тебе судьба такой подарок подкинула, а ты его даже взять в руки не хочешь. Я в шоке.

Вот как на это реагировать?

- И кстати, о судьбе. – говорит уже веселее. – Я говорила Карлу, что она нас настойчиво сталкивает лбами. Перед пуском ядерной ракеты я пообещала себе, что буду сражаться за ваш Мир до тех пор, пока ты жив. Мир принял это за предложение Договора. Так что мы теперь с тобой заложники. Пока твое сердце будет биться – я буду мотыляться где-то рядом и помогать. Нравится тебе это или нет, но так и будет. И раз уж ты знаешь все это, то можешь выбирать, кем ты будешь для меня. – вскидывает голову. – Оставишь нож и камень на полке – значит уйдешь. Заберешь – останешься другом. Выбирай, Стивен Грант Роджерс – здесь место только для тех, кто покинул меня.

Камень и нож лежат в моей руке, когда Аста решительно выдыхает, сжимая кулаки.

- Стив, у человека есть три имени. – отгибает один палец. – То, как его назвали при рождении. – отгибает второй. – То, как зовут его люди. – отгибает третий. – То, как он называет себя сам.

- К чему ты это говоришь? – я ничего не понимаю.

- У меня есть еще одно имя. То, которым меня можно призвать из любого Мира. Если попадешь в серьезный переплет, то позови меня – и я услышу. – тянет меня вниз, чтобы прошептать на ухо. – Меня зовут Астрель, мой милый друг. И я даю тебе право меня позвать.

Я не знаю, что сейчас произошло, но у меня на миг перехватило дыхание, словно окатили ледяной водой.

А потом, закрывая дверь, Аста бормотала «все принципы в жопу». Ее сквернословие неистребимо. Может пусть так и остается?

Наше отсутствие заметили, но никак не прокомментировали. Аста бы сказала «ибо нефиг», а я просто промолчал.

Пора обратно. Аста плевалась и шипела, когда передавала мне очищенный костюм. Сказала, что пролезет ночью ко мне через окно, украдет это «орудие самоубийства» и с песнями и плясками спалит на костре. Грозилась призвать дух Фила Колсона с того света, чтобы как следует поглумиться. Всем было весело, но не мне. Хотя… я тоже немного смеялся. И пригласил в кино. Она согласилась.

- Так, друзья мои, ничего не забыли? – говорила она и дымила трубкой за порогом. Халк опять был спрятан в кулаке. Его долго пришлось уговаривать. – Я заприметила одну дверь поближе к башне Тони, так что быстро доберемся до бесхозного Локи. Прибудем в тот момент времени, когда корабль читаури окончательно упадет.

Вытряхнула трубку, спрятала ее во внутренний карман куртки-доспеха, поправила ремни ножен с мечом и закинула извечный рюкзак на плечо. Сказала, что там запасы на всякий случай.

- Тор Одинсон, опять же без обид, но Локи я бью после Бартона.

И открыла дверь в побитый читаури Нью-Йорк.

Конец POV.

Комментарий к Глава 7. Заложники Миров. В тексте много упоминаний славного города Ехо и сэра Макса. Их подарил нам Макс Фрай.

Руна Соулу, как и всегда, значит то же, что и в тексте.

И наконец наш Капитан понял, что бороться со сквернословием бесполезно. Ведь эти слова идут из сердца, минуя мозг.

====== Глава 8. Три закрытых Договора. ======

- А-а-а… понятно, почему я заприметила именно эту дверь. Это мне внутренний Хомяк подсказал прийти именно сюда. – держу в вытянутой руке сапог, который сбросила со звериной лапы при первом столкновении с читаури. – Я думала, что больше не увижу милые сердцу говнодавы. А оно вон как получилось.

Нью-Йорк все так же побит и подкопчен. И это неудивительно. Мы, можно сказать, только на секундочку вышли. Негоже это – Локи из вида надолго упускать, Тор этого не переживет. Романофф сказала, что когда она с Бартоном бежала на злополучную улицу с дохлым кораблем читаури, Локи валялся без памяти, глубоко вмятый в бетонный пол Халком. Подтверждаю свои слова – против Халка я не выйду. Хорошо, что мы подружились. Кстати, о Халке.

– Мне кажется, что пора выпускать нашего зеленого друга на свободу. Он там, наверное, уже заскучал в пригоршне сидеть. – бросаю сапог к другому в пару, встряхиваю рукой над разбитым асфальтом и на землю падает Халк. Кабаний окорок, который он наотрез отказался отдавать, все так же зажат в могучей лапище.

- ААА!!!

- Только не драться! Мы же вроде нашли общий язык. – отхожу, поднимая руки. – Сейчас пойдем все вместе Локи пугать.

Но похоже, что он передумал «Халк – крушить». Совсем передумал. И, видимо, все же решил вернуть нам доктора Бэннера – отвернулся и начал стремительно съеживаться. А его штанцы так же стремительно падали… кхем… к земле. Я конечно многое повидала, но ненамеренно оголенные человеческие тела меня до сих пор немного смущают. Поэтому я быстро отвернулась и начала копаться в рюкзаке.

- Ну что-то вроде этого я и предполагала. – достаю припрятанный спортивный костюм в упаковке. – Где сейчас доктор Бэннер?

- За машину забежал. Прямо за тобой. – Старк попинывает завернутый в плед бесполезный железный доспех. – Что это у тебя на лице, Аста? Неужели я вижу смущение и покрасневшие уши? Это выглядит так мило, кошка.

- Молчали бы лучше, мистер Старк. А то придется свои железки самому нести. – Стив и Бартон пытаются высмотреть мои пылающие уши. Отлично.

- Неужели тебя смущают голые люди? – Бартон поднимает брови. – Вот уж никогда не подумал.

- Хорош! – и кидаю за машину пакет с одеждой. – Доктор Бэннер, это вам. Надеюсь, размер подойдет – я брала на глазок.

- Спасибо. – слышу прежний голос доктора Бэннера. – Кого я должен благодарить?

- Хм. Не узнали – богатой буду. Мы же с вами знакомы. Я Аста, «специалист по магии». – говорю через плечо. – Это конечно смешно, но с Халком мы больше общались. Особенно ему понравились мои уши. – замираю. – Черт!

Пулей несусь прятаться за машину. Доктор Бэннер от неожиданности пытается прикрыть руками волосатую грудь.

- Аста, ты что, решила на голых людей посмотреть? Можешь просто сходить в стриптиз-бар и не смущать доктора. – Бартон, зараза.

- Он в штанах – это не считается. – поворачиваюсь. – Простите, доктор Бэннер, но мне надо замаскироваться. Я не буду на вас смотреть. – сажусь на корточки и опять залезаю в рюкзак.

Я уже намотала на голову большой лоскут черной ткани, когда чья-то тень закрыла мне солнце. Чья-то большая тень. Стива, если быть точной.

- Я тут пару часов бегала раскрашенная или в форме лирим, а потом являюсь сюда в той же одежде без маскировки, а здесь могут быть камеры или люди начнут снимать на телефоны. – отвечаю на немой вопрос бро. – Они не тупые – сложат «два и два» и конец моей анонимности. – закрываю нижнюю часть лица свободным концом и закидываю почти пустой рюкзак на плечо. – Теперь я готова.

Бро протягивает мне руку. Я конечно, и сама могу подняться, но отказываться – грех.

- Аста, просто в следующий раз предупреди, когда соберешься внезапно исчезнуть из вида – мы все подумали, что на нас напали. Ты не видела, а ведь каждый схватился за оружие. – не отпускает мою руку.

- Я одиночка и не привыкла действовать в группе. – поднимаю на него взгляд. Ух какая суровая морщинка между бровями. – В следующий раз обязательно тебя предупрежу, мон шер. Пойдем, держась за руки? – киваю на наши до сих пор сцепленные ладони.

На целых три секунды мне показалось, что он совсем не против так и поступить. Прогресс, однако. Лет через десять так и до дружеских обнимашек дойдет.

- Эй, голубки, вы собираетесь идти? Доктор Бэннер уже готов к походу. – Тони не терпится попасть в башню.

- Уже идем, только тяжелые вещи в одну кучу свалите – я понесу. – нагибаюсь за сапогами и добычей. – О! А вот и мой трофей.

- Аста, зачем тебе голова читаури?!!

- Сувенир на память, Тони.

Где-то рядом мой милый голубоглазый друг сжимает переносицу. А я понимаю, что из всех присутствующих только бедный ученый избежал моего гостеприимства.

- Доктор Бэннер, не желаете отведать золотых яблок Гесперид и лучшего энергетика во всех Мирах? – кидаю «погодную» голову в общую кучу. – Я припасла немного для вас.

- А еще осталось? – Бартон как всегда в своем репертуаре. Романофф и Тор отвлеклись от наблюдения за местностью.

- Ну, если только по глоточку.

Как-то они сразу повеселели и перестали меня торопить. Продажные душонки. Кроме Стива – он мрачной скалой стоял надо мной, скрестив руки на груди. Но от бальзама Кахара не отказался.

Обещание предупредить, когда надо будет скрыться, мне пришлось исполнить весьма скоро. Всю дорогу я продумывала кару для Локи. Нет, КАРУ. За бездушных Улейников-читаури, за загубленные жизни людей, за радость при виде мертвого Стива. Наказание должно быть таким, чтобы меня потом Тор не грохнул – в нем сильны братские чувства, не смотря ни на что. До места «отдыха» Локи оставалось пройти пару коридоров, когда меня скрутило.

- Стив, помнишь наш уговор? Так говорю сразу – я отойду на секундочку. – потихоньку, не подавая вида, ухожу в сторону разгромленного кабинета. – Вы идите. Я потом догоню.

Сердце болело и выкручивалось, как коленвал в моторе. Ему будто было тесно на положенном месте. Не в силах терпеть я опустилась на колени, сжимая куртку в районе груди. Неровно стучит, рвется наружу. Как будто его кто-то тянет к себе… Прав был Карл – я балда. После незримого материнского касания я понимаю, что со мной хочет поговорить Душа Мира. Немедленно.

Как и много раз до этого закрываю глаза и мысленно представляю, как раскрываются ребра, подобно лепесткам хризантемы. Мое больное сердце открыто Миру. Вот оно – беззащитное и живое. Скажи мне, чего ты хочешь от меня? Перед внутренним взором из ниоткуда предстают неупокоенные души людей, что от страданий и внезапной смерти спаялись с духом и не могут уйти на перерождение. Сотни призраков безмолвно окружают меня. И каждый жаждет мщения и последующего покоя. Душа Мира снова говорит со мной образами и чувствами. Моя кара отменяется – нашлось наказание получше.

Пока есть возможность спрашиваю без слов о недавнем лишении магии… и в ответ чувствую хороший такой подзатыльник. Не больно, но обидно. Это за Стива. Не потому, что вернула, а что не посоветовалась. Не доросла еще самостоятельно решать кому окончательно умирать, а кого возвращать. Даже если дала обещание.

От моего запястья расходятся в разные стороны невидимые в реальном мире нити незавершенных Договоров. Одни заключены в других Мирах, другие расходятся лучами к людям на этой земле. Но целый пучок, толстый, как канат, ведет в одну сторону. Поворачиваю голову, не открывая глаз, а там стоит Стив. И это к его запястью тянутся нити: прогулка, поход в кино, обещание быть мне щитом, обещание сковать ему амулет, обещание прийти на помощь из любого Мира и три несчастных чашки кофе. В его теле клубится моя кровь и вспыхивает разноцветными огоньками свечей моя магия, которую я щедро лила в него, желая вернуть обратно на грешную землю. Мы повязаны хлеще, чем подельники при мокрухе.

- Есть две новости, бро. И обе хорошие. – открываю веки и вижу замершего Стива. – Первая – начальство свыше передало мне особенных тумаков для Локи. И второе – лишение магии было наказанием за самовольство. Ты не бойся, никто не против, что ты жив, но впредь надо спрашивать. Такие дела. – пытаюсь подняться с коленей. – Тяжко меня пожурили.

- Неужели тебе всегда так больно, когда ты «разговариваешь с начальством»? – мой милый друг поддерживает меня за плечи, чтобы я не свалилась. – Я сказал другим идти дальше и стою здесь с самого начала. Как вижу – не зря. Стоит мне отвернуться, как ты попадаешь в неприятности.

- Я тут ни при чем – они сами меня находят. – поправляю лямку рюкзака и смотрю в глаза цвета безмятежного неба. – Спасибо, что всегда оказываешься рядом – я это очень ценю, мой милый друг. Пойдем уже, что ли.

Не зря я его вернула обратно на грешную землю.

Когда мы наконец пришли, то увидели, как на сидящем Локи довязывали последние узлы. Хорошо его спеленали. Тор с видом неотвратимого наказания нависал над братом-засранцем. Тони страдал над своим разбитым баром, изредка озвучивая над осколками марку и стоимость алкоголя. Алкаш. Доктор Бэннер пытался беседовать на философские темы с Джарвисом и держался от Локи подальше. Да, это вам не Халк. Романофф не сводила прицела с пленника, пока Бартон за ее спиной с суровым видом перебирал стрелы. Выбирает что ли? Так ему Тор не позволит брата пристрелить. Первым нас заметил потрепанный пленник в черно-зеленых одеждах.

- Ты умер! Я видел твое мертвое тело, смертный! – похоже, что кого-то сейчас хватит удар.

Меня он не заметил или просто не узнал. Ничего, сейчас все оформим в лучшем виде. Снимаю с головы повязку, вытряхиваю из пригоршни поломанный костюм Старка, свои старые сапоги и трофейную голову врага. Хватаю ее за намертво сидящий на черепе шлем, выпускаю наружу крохотный кусочек лирим и выхожу из-за спины бро.

- Ну здравствуй, Локи. – тихо говорю почти спокойным голосом. – Спасибо за подарок – такой у меня еще не было. – вытягиваю голову читаури перед собой.

У меня получилось напугать не только его – Мстителям тоже немного не по себе. Только Стив в знак поддержки кладет мне руку на плечо. Нравится ему мои плечи, не иначе. Рядом с теплой ладонью я чувствую прохладные прикосновения сотен неживых рук. Неупокоенные ждут.

- Ты принес в этот Мир смерть. – оскаливаю острые клыки и прижимаю звериные уши к голове. – Ты притащил с собой бездушных тварей! Ты радовался смерти моего старого доброго друга! – подхожу ближе.

- Дева-оборотень! Не заставляй меня останавливать тебя силой! – Тор наставляет на меня Мьельнир.

- Не беспокойся, Тор Одинсон – я не убью его, просто выполню желание этого Мира. – бросаю отрубленную голову на пол и склоняюсь над йотуном. Кладу на его сердце дрожащие пальцы.

- Исполняя волю Души Мира проклинаю тебя, Локи Лафейсон из Асгарда! – мой голос дрожит и раздваивается. – Пусть дух каждого умершего по твоей вине придет к тебе во снах и расскажет о своей прерванной жизни. Не будет тебе покоя, пока каждая история не будет услышана. Тогда обретут они покой, а твое наказание будет окончено. Да будет так!

Он на секунду болезненно скривился, а я почувствовала, как с плеч исчезли бесплотные руки. Я сделала свою работу.

- Аста, что это у тебя сейчас с голосом было? – Тони наконец оторвался от своих сокровищ.

- А вы что, тоже это слышали? Хм, я подумала, что мне показалось. – чешу в затылке.

- Когда кажется – креститься надо. – Романофф слегка ослабила напряженную позу.

- Не помогает, уже пробовала. – забираю свое добро обратно в пригоршню. – Бартон, прости, но со своим мщением я похоже влезла вперед тебя.

- Да ладно, чего уж там. – миролюбиво отвечает лучник. – Я у Фьюри за это компенсацию попрошу.

- Кстати, как там наш незабвенный директор всея ЩИТа Николас Джозеф Фьюри поживает? Прыгает от радости и повязку до потолка подкидывает?

- С ним нет связи. Гарнитуры давно разрядились. – отвечает Наташа.

- Ах ты ж черт… Я могу туда попасть и сообщить добрые вести, а то он там уже извелся весь, наверное. Бро, не желаешь еще раз прогуляться Темными Путями? У тебя лучше получится официальный доклад делать. В этот раз под шторм мы не попадем. М?

- Пойдем уже, несчастье по имени Аста. Командование не должно оставаться без информации. Заодно прослежу, чтобы тебе ничего на голову не упало. – Стив все чаще шутит. И это хорошо.

- Тогда всем пока! Я думаю, что мы еще увидимся. – поворачиваюсь к милому другу. Лирим улегся на задворках души уютным клубком. – Ты мне веришь, Стив Роджерс?

- Верю, Аста. – в его взгляде теплота.

- Тогда закрой глаза и иди со мной.

Мой милый друг крепче сжимает ручку щита, когда я обнимаю его за талию и делаю шаг сквозь пространство. Последнее, что я слышу, это ворчание Тони «друзья они, как же».

POV Ник Фьюри.

Я все так же нахожусь в центре управления и не покидаю свой пост. Связи с Мстителями нет уже сорок минут. Сразу после закрытия портала никто не отвечал на вызов. Неужели они все погибли? «Инициатива Мстители» просуществовала лишь один день и герои не пережили первое задание. Это моя вина.

- Сэр, они не отвечают. Мне готовить некролог? – Мария Хилл, моя правая рука, как всегда собрана. Даже если расстроена исчезновением бойцов.

- Я надеюсь на лучшее, агент Хилл. Продолжайте пытаться наладить связь – возможно, это влияние портала. – сжимаю в кармане окровавленные карточки Фила Колсона.

Неожиданно нам в спины бьет короткий, но сильный порыв ветра. Мы стремительно оборачиваемся, а Мария Хилл выхватывает пистолет и стреляет прежде, чем я успеваю что-либо сказать. За нами стоят капитан Роджерс с Астой-Этиро. Он за мгновение успел толкнуть ее за спину и прикрыть щитом от пуль агента Хилл.

- Ну нифига себе, как вы друзей встречаете! – из-за спины Роджерса выглядывает моя головная боль. – Стив, чувствуешь, как запястье резко зачесалось? Это значит, что ты стал мне щитом и исполнил Договор. Так что заказывай билеты в кино, мон шер. – и легонько ударяет его тыльной стороной ладони.

- Как вы здесь оказались?! – все сотрудники оторвались от мониторов и смотрят в нашу сторону.

- Темными Путями, директор Николас Джозеф Фьюри. Хорошая новость – ко мне вернулась магия. – Аста улыбается во весь рот. – А еще все Мстители живы, накормлены, напоены, почищены и подлечены. Читаури дружно отправились к Сатане чаи распивать, все до единого. Локи обезвредили и обвязали, как колбасу перед копчением. Как-то так. Подробнее вам Стив расскажет.

- Все так, как она сейчас сказала. Старку удалось отправить ядерную боеголовку в портал и вернуться. Я напишу позже полный отчет и предоставлю его вам, директор Фьюри. И нам понадобится транспорт – квинджет был подбит сразу после прибытия в Нью-Йорк.

- Я рад, что все завершилось успешно. – наконец разжимаю пальцы, что в кармане вцепились в карточки с Капитаном Америка. – Этиро, вы хорошо справились и у меня к вам есть предложение о сотрудничестве. В агенты ЩИТа не зову, но мы можем заключить Договор, если вы согласны.

- На ближайший год я навоевалась, так что зовите, если только какая-нибудь паранормальщина начнется. – капитан Роджерс хмыкает и улыбается на эти слова. – Вся связь через нашего Капитана. А мне пора.

- Куда ты теперь? – капитан Роджерс перебирает в руках края щита.

- Сначала домой – повешу меч на крюк, а потом пойду выполнять свою работу. Рвану Темными Путями в Японию духов-ёкаев будить. Совсем расслабились – землетрясения участились. Да и кимоно у меня чудесное есть. Грех не надеть. – копается в рюкзаке. – Ох ты ж! Директор Николас Джозеф Фьюри, у меня для вас подарок в рюкзаке завалялся. Эх, жаль нет времени «Главнейшему» написать. – и кидает в мою сторону желтый круглый предмет.

- Я свяжусь с тобой позже, Аста. Надеюсь в этот раз твоя примета про Нью-Йорк и драку не сбудется, и мы нормально погуляем. Не прощаемся?

- Нет, мон шер. Постучись потом ко мне, хорошо? – щелкает по щиту, хлопает по плечу и оборачивается в мою сторону. – Директор Николас Джозеф Фьюри, я воспользуюсь этой дверью? – указывает на операторную.

- Пожалуйста, Этиро.

Она кладет ладонь на белую поверхность двери и пластик уступает место дереву с медной ручкой. Вместо операторной я вижу желтые стены с ножами. Оборачивается, улыбается напоследок капитану Роджерсу и закрывает дверь. Дерево ушло, оставив белый пластик.

- Капитан Роджерс, почему она всегда называет меня полным именем? Вы не знаете?

- Так она проявляет свое уважение к человеку. – Роджерс вздыхает и приглаживает волосы.

В руках у меня яблоко. Под прозрачной кожурой вспыхивают золотые искры.

Конец POV.

Япония, как много в этом слове… саке и суши. Сырая рыба лирим нравится так же, как и сырое мясо. Сейчас почти ночь, а я хомячу в маленьком ресторанчике. Я даже попросила приносить мне меньше риса и побольше рыбы с мясом. Повара сурово хмурили черные брови, но пожелание гостя – закон. Даже если это чудная женщина-гайдзин в синем кимоно и звенящей заколкой-кандзаси в волосах. От удовольствия я даже на не смогла сдержаться – на несколько секунд мои человеческие уши заострились и полезли на макушку, обрастая шерстью. Надеюсь, что этого никто не заметил, а камеры в мой закуток не смотрят. Но как же вкусно! Все, теперь буду есть мясо с соусом терияки – кетчуп идет в отставку.

- О-матасэ симасита, Бакэнэко. – старший повар-японец сам принес мне добавки. Странно…

- Прошу прощения, уважаемый, но я вас не понимаю. – подвигаю ближе к себе блюдо-лодку с очередным извращением. Много тунца, креветки, васаби, имбирь, грибы шиитаке и крохотный комочек риса. М-м-м… Моё!

- Извините за ожидание, Бакэнэко. – с акцентом говорит старый японец с белой повязкой на лысой голове, и низко кланяется.

Что-то мне это совсем не нравится. Оглядываюсь и замечаю на стене зеркало, в котором отражается кухня с суетящимися поварами. Я вижу их, а они видят меня. И вспомнила наконец, что Бакэнэко – это местная кошка-оборотень. Капец.

Отсчитываю на стол из сумки деньги, вешаю ее на локоть, хватаю блюдо-лодку с угощением подмышку и прикладываю палец к губам.

- Я надеюсь, что этого хватит на оплату заказа и посуды. Очень вкусно, не могу оставить. – как можно доброжелательнее улыбаюсь старому повару, что не побоялся подойти к мнимому демону. – Готисо-сама, уважаемый. Сайонара.

И ухожу Темным Путем на гору Хиэй, что находится в районе Киото. А что так ушла, не скрываясь – так меня все равно уже раскрыли.

Храм Энряку-Дзи, почти не изменился, только деревянные балки покрыли свежей красной краской. Это ничего, что он буддийский. Мне все равно от него нужна была только присмотренная несколько лет назад дверь, выходящая практически в лес на горе. Деревянные сандалии-скамеечки гэта звонко стучат по старым истертым камням дорожек, пока я не схожу на едва поросшую травой тропинку. И это просто везение, что я хорошо вижу в темноте – узловатые корни камфорных деревьев постоянно пытаются сделать мне подножку. А я в этот момент ем, между прочим. Прямо руками. Ну очень вкусно! Оставляю блюдо на видном месте – может кто потом и заберет. И, наконец, нахожу подходящую поляну.

Бросаю на землю сумку, скидываю гэта, снимаю смешные носки, что так похожи на копытца. Я буду сейчас вспоминать, как ворожат Перворожденные дети Эру, танцевать и петь, будить уснувших духов лесов и гор. Ибо нефиг спать, пока тут Душа Мира страдает. Подберу-ка я для них песню повеселее. И есть у меня одна такая, как раз про местную лисицу-оборотня. Все равно, что на русском языке – по-японски я только несколько фраз знаю.

Пробуждаю в своем сердце радость, начинаю негромко напевать, переступая босыми ногами в ритм. Меня не должны видеть и слышать люди, если они есть поблизости, ведь я вывожу круги по весенней траве для духов. Сегодня ночь пробуждения.

«Льдистым днем друг к другу прильнем, вместе пойдем ко дну.

Брат-свиристель, позови нам метель, злую лесную луну.

Шорохом сов укрыться от псов — им не заметить нас.

Хвостом к хвосту, вдвоем в пустоту, снова, в который раз.

Спеши за мной, дыши со мной, узнай мою свободу,

Иди, не стой, на запах мой, испей меня, как воду.

Как воду!»

Ночная трава холодит ноги, роса смочила ступни, но мне нравится эта прохлада. Цветной ветер вырывается из моей души и красит стволы близких деревьев в закатные и небесные оттенки. Я никогда не пою в полную силу – стесняюсь. Не всегда дотягиваю ноты, поэтому чаще всего мурлычу мелодию под нос.

«Как зелена в глазах глубина, будет на дне тепло.

Как уголь, черно мое кимоно, твое, как снег, бело.

Искры ночей все горячей, плавится хрупкий наст,

Занялся мох, но наш лисий Бог — он не оставит нас.

Спеши за мной, дыши со мной, узнай мою свободу,

Иди, не стой, на запах мой, испей меня, как воду.

Как воду!»

Вот и первые духи явились на поляну. Карасу-тэнгу, вороны, перелетают с ветки на ветку, следят за мной круглыми глазами, щелкают птичьим клювом с почти человеческих лиц. Кицунэ машут девятью хвостами и перекидываются в хрупких девушек в кимоно. Их изящные движения совсем не похожи на мой почти варварский танец.

«Лисьи следы у кромки воды, инеем тает смех.

Нету нам дна — прорубь-луна настежь открыта вверх.

Спеши за мной, дыши со мной, прими мою природу,

Иди, не стой, на запах мой, испей меня, как воду, как воду.

Танцуй со мной, играй со мной, узнай мою свободу,

По грудь в снегу к тебе бегу, чтоб пить тебя, как воду;

Как воду, как воду!»

Теперь и остальные подошли. Еноты-тануки деловито скачут на нижних коротких толстых лапках. За Ледяной Девой с белой прозрачной кожей, Юки-онной, по траве тянется легкая изморозь. Снежная, как и ее одежды. Бакэнэко, кошки, тоже явились.

Фух. Теперь можно и отдохнуть. Тэнгу достали свои инструменты и теперь звучит привычная для них музыка. Дамы продолжают танцевать и иногда смеются, прикрывая лица рукавом, когда смотрят в мою сторону. Можете хоть обсмеять с ног до головы уставшего гайдзина, но ведь это я вас сонь разбудила. Уйду от вас – злые вы.

Строчки из песни оказываются пророческими. Не успела я надеть носки-таби, как почти над ухом услышала голос Стива.

- Астрель… Астрель…

Блядь! Опять у него что-то случилось!

Швыряю так и не надетые носки в сумку и несусь вниз по тропинке, оскальзываясь на камнях и корнях – мне нужна дверь. И оружия у меня с собой нет, только конец шпильки-кандзаси предусмотрительно заточен. Сойдет и это. Выдергиваю его из пучка и волосы расплетаются, гривой дикого мустанга развеваются за мной, пока я подбегаю к храму. Я не знаю, где он. Но можно просто открыть любую ближайшую к нему дверь – Зов приведет меня.

Еще чуть-чуть.

POV Стив Роджерс.

Я последовал совету Асты и навестил Пегги. Она лежит в больнице – у нее прогрессирующая болезнь Альцгеймера. Она меня узнала, но совсем скоро перестанет. Мы начинали разговор сначала целых два раза. Приди я позже – не получилось бы и этого.

- Ты балбес! – говорила мне Аста. – Помнишь, как я попросила вас наполнить бокалы, чтобы я вернулась вовремя? Я однажды не запомнила маяка во времени и шагнула в нужный Мир почти наугад. Я не успела закрыть моему постаревшему другу глаза. Удалось только кинуть три горсти земли на давно заброшенную могилу, а потом лить вино на землю. А у тебя сейчас такой шанс!

На тумбочке у больничной кровати стоят фотографии ее семьи – муж, дети, родственники. Она улыбалась, когда рассказывала о них, указывая дрожащей морщинистой рукой и называя имена. В ее прозрачных от прожитых лет глазах я вижу любовь, но не ко мне – наши дороги давно разошлись. Я рад за нее – Пегги прожила хорошую насыщенную жизнь. Рад, но мне все же тяжело. Я вспоминаю ту комнату, что показала мне Аста, Комнату Памяти. За каждым портретом стояли такие же горькие встречи, но было их в сотни раз больше. Может спросить у нее, как она справилась с этим? Хоть она и ведет себя порой как грубый ребенок, но количество портретов умерших людей говорит о том, что ей очень много лет. Может, у нее найдется для меня еще один совет?

Я ухожу, когда Пегги устает от долгого разговора и засыпает.

«Постучаться» к Асте я не могу – складное зеркало для разговоров разбилось еще в первый день на Хеликарриере, когда мы пробивались к Тони Старку. Я тогда неудачно ушел с линии выстрела. А когда открыл его, то на пол просыпались осколки. Но тогда оно было уже не нужно – Аста сама сказала, что путь в другие Миры ей закрыт. Мне стыдно, но я даже обрадовался на мгновение, ведь это значит, что она останется. Вина за мимолетную мысль жгла меня, пока я смотрел, как моя исхудавшая подруга пытается делать вид, что все в порядке. Но в темных глазах я видел боль и тоску. Все же тогда, на веранде своего дома она сказала правду – не получается у нее врать. А связаться нам надо – она сама сказала, что будет ждать.

Я уже собран, через час нужно будет выходить – Тор и Локи отправляются в Асгард. Тор как герой, Локи как пленник. И каждый получит по заслугам. Тони Старк и Бартон просили позвать Асту. «Так будет веселее» сказали они. Спелись. Агент Романофф попросила напомнить об обещании научить тому бодрящему отвару. Он и правда тогда здорово помог, а ведь Аста сказала, что его даже обычный человек сварить может. Но пока мы гостили у нее ей явно было не до этого. Там было хорошо и я понял, почему она назвала его «логовом Бешенного Хомяка». В таком месте хочется жить.

Там легче дышится, ведь нет машин. На веранде подвешен полосатый гамак, а кресла перед камином такие широкие, что Аста наверняка сворачивается на них, пока горит огонь. Личный кусочек Мира, как она говорила. И там только она, не увиденный нами Пушок и призрак Карла. И комната с портретами умерших дорогих людей. В которой был и я, человек, с которым она была знакома один день, а вспоминала семьдесят лет. В которой она назвала мне еще одно свое имя. Астрель. Имя, которым ее можно призвать из любого Мира.

- Астрель. – но ничего не происходит. Попробую еще раз. – Астрель! – Но опять ничего. Может что-то случилось?

Я не успел даже как следует забеспокоиться, как дверь в комнату с грохотом распахнулась и ко мне навстречу влетела Аста.

- Где?! – почти рычит, тяжело дыша.

Слегка сбившееся в сторону синее кимоно обнажает плечо, на локте болтается сумочка. Рука сжимает острое длинное шило с подвеской. Волосы распущены и слегка перепутаны. Взъерошенная, как опасный воробей.

- Спокойно, Аста. Ничего не случилось, просто я позвал тебя, чтобы предложить пойти со мной. Сегодня Тор и Локи уходят в Асгард. Тебя и остальные просили прийти.

Она кидает свое шило на стол и медленно и неотвратимо приближается ко мне, поднимая руки к моей шее. Глаза у нее страшные.

- Я тут бежала, теряя сандалики, по ночному лесу. Пятками все камни и корни пересчитала. Думала, что все, не успела – нет больше Стива, что враги напали. А ты меня просто позвал погулять?!! Ар-р-р!!! Почему не по зеркалу позвал, балбес?!

- Оно разбилось, Аста. Еще до нашего вылета. Подожди, ночной лес? – Аста падает в кресло и машет в сторону открытой двери.

- Разница между Нью-Йорком и Киото четырнадцать часов – там сейчас ночь. Можешь сам выйти за порог и убедиться. Разрыва во времени нет – это же один Мир. – устало закрывает глаза рукой. – Я приму приглашение на прогулку, как погашение нашего старого Договора, Стивен.

Опять резко зачесалось запястье. Договор и правда погашен. Остались три чашки кофе и кино. А за дверью и правда ночь. И лес, из которого ко мне выходит женщина в красном кимоно. Она обворожительно улыбается мне и зовет к себе. В этот момент Аста хватает меня за одежду и тянет обратно в утренний Нью-Йорк.

- Рыжая, даже не вздумай! А не то сокращу твои хвосты до единственного числа! – кричит ей и захлопывает дверь. – Стив, ты чуть не попался лисице-оборотню. Хорошо, что я уже выполнила работу и могу не возвращаться туда. Вот околдовала бы она тебя – и всё!

- Околдовала? – смотрю в ее беспокойные кофейные глаза, и добавляю, не подумав. – Как ты? – Аста поджимает губы и отходит.

- Я никогда не ворожу на дружбу. – поднимает с пола сумку. – Садись в кресло. Встанешь через пять минут – это будет мой маяк во времени. Я ушла переодеваться.

Я сижу в кресле, когда она снова открывает дверь в свой дом и обещает скоро вернуться. Почему я сказал ей про колдовство?

- Ты прощен, мон шер! – говорила Аста, пока прыгала и ходила кругами вокруг моего мотоцикла, только коса по спине била. – Бро, заведи его – хочу послушать звук мотора.

- Не могу сопротивляться желанию дамы. – поворачиваю в замке ключ зажигания. – Все для тебя.

- Мурчит как котенок. Тоже себе чоппер купить, что ли? Или дорожник?

Мне нравится ее довольная улыбка. Это все, что видно, пока ее глаза закрывают большие солнечные очки. «Маскировка, Стив» сказала она, когда вернулась в мою квартиру. Пожалуй, это был первый раз, когда у нее действительно получится затеряться в толпе. Простая куртка, джинсы и кеды – сотни таких людей ходят по улицам.

- Мон шер, ты в курсе, что пассажиру здесь не за что держаться? Если только за водителя. – садится на мотоцикл позади меня. – Так я тебя приобниму, бро?

- Обнимай и держись крепче, Аста. – вокруг меня обвиваются теплые руки, но мне от этого горячо.

При поворотах она отклоняется в нужную сторону, при торможении опирается рукой с коротко остриженными ногтями на бензобак, чтобы потом снова прижать ее ко мне.

- А ты уже ездила на мотоцикле? – кричу ей через плечо.

- Только пассажиром пару раз, мон шер. – пытается перекричать ветер в ответ.

- Как же ты тогда хочешь водить свой?

- А я научусь! Я люблю новые знания. – в ее голосе радость.

- Аста, хочешь я научу тебя водить? – задаю вопрос наудачу. ...