Все права на текст принадлежат автору: Денис Целых, Олег Иванович Романцев.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Романцев. Правда обо мне и «Спартаке»Денис Целых
Олег Иванович Романцев

Олег Романцев, Денис Целых Романцев Правда обо мне и «Спартаке»

Во внутреннем оформлении использованы фотографии: © Александр Федоров / Спорт-Экспресс / Фото ИТАР-ТАСС; © Игорь Уткин, Дмитрий Рогулин / Фото ИТАР-ТАСС; © Владимир Родионов, Сергей Гунеев / РИА Новости а также фотографии из личного архива автора

Художественное оформление Н. Кудря


Фотография на обложке: © Игорь Уткин / Фото ИТАР-ТАСС

В коллаже на обложке использованы фотографии: Nata-Lia, Andrey Yurlov / Shutterstock.com (Используется по лицензии от Shutterstock.com)


© Романцев О., 2018

© Целых Д., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

* * *

Как родилась идея этой книги


– Деду часто задают вопросы: «Когда вы вернетесь в футбол?», «Не скучаете по футболу?» И каждый раз он отвечает, иногда уже просто на автомате: «От футбола не уходил, но в профессию тренера не вернусь!» Такой его ответ создает еще больше вопросов.

Думаю, что именно в этот момент мне и пришла в голову идея сделать книгу. Нет, даже не так. В этот момент мне пришла в голову мысль ответить на все вопросы, закрыть все пробелы, рассказать историю изнутри и показать не только футболиста, тренера-диктатора, но и обычного человека – пусть и со сложным характером.

В какой-то момент я поняла, что люди знают его только с одной стороны. Всегда закрытый, сосредоточенный. Он посвятил свою жизнь футболу, отдавал этому делу не только все силы, но и эмоции. Футбол – это не просто игра, это целая система. И в какой-то момент ему пришлось взять эту систему под свою ответственность. Всегда ли были правильны его решения? Каждый видит по-своему. Но одно ясно определенно – ошибаться свойственно каждому человеку.

Трудно быть публичным человеком – когда каждый твой шаг, каждое действие, решение и слово обсуждаются и критикуются. Кто-то жаждет славы и популярности, а он всегда старался от этого спрятаться, отстраниться. Он не хотел растрачивать свои эмоции еще и на это.

Он не любитель показывать эмоции. И – знаете – даже с близкими делает это нечасто. Но он проявляет свою любовь по-другому: заботится, помогает, подсказывает, учит, рассказывает истории и примеры из жизни, что в дальнейшем мотивирует. Именно так в свое время он и относился к своим ребятам. «Спартак» – это вторая семья. И да, я хотела, чтобы большую часть этих историй и жизненных ситуаций вы нашли в этой книге. Хотела показать, что он за человек и чем были продиктованы его действия: как он думал, как он видел, что он чувствовал, чем руководствовался.

Эта книга – не просто интервью с Романцевым, это скорее рассказ, признание, воспоминания. Вокруг него всегда было столько неоднозначных ситуаций и различных споров. И каждый раз мне хотелось заступиться, показать все изнутри, обличить всю несправедливость по отношению к нему. Думаю, это тоже отчасти мотивировало меня на идею этой книги. Но главное – это память – для него, для болельщиков. Память о самом счастливом времени его футбольной жизни.

Алина Романцева, внучка Олега Романцева

Как шла работа над книгой

– У соавтора очень много задач. Первая и главная: понять человека. Услышать его. Прочувствовать, что он сам хотел бы видеть в книге. И благодаря этому раскрыть.

По сути, ты делаешь достоянием всех чужую жизнь. И тут важно, как у врача – не навредить.

Но не менее важно сделать так, чтобы читателям ваш совместный труд был интересен.

Написав десять лет назад вместе с Александром Мостовым его автобиографию «По прозвищу царь», я был уверен: к этому жанру я больше не вернусь. Он невероятно энергозатратный. И отнимает колоссальное количество времени – по крайней мере, если ты хочешь сделать работу качественно. Хорошо, когда оно есть. А моя работа в роли редактора отдела футбола сайта «Чемпионат. ком» предполагала и предполагает ежедневную и максимальную вовлеченность в процесс.

В общем, я не собирался вновь бросаться в этот омут. Но взял… и бросился. Не смог устоять.

Фигура Романцева меня интересовала всегда. Не знаю, какая ипостась больше: Романцева-тренера или Романцева-человека. Когда я только начинал работать в журналистике, его аура казалась настолько мощной, что при первых интервью с ним я какое-то время не мог преодолеть робость. Для репортера, который должен всегда быть готов к любому повороту событий и любому герою, это не самое похвальное свойство. Но у меня было именно так.

Уход Романцева из футбола оставил недосказанность. Почему он ушел? Почему больше не пытался вернуться? Может, еще попытается? Эти вопросы интересовали меня так же сильно, как и многих других.

В начале 2017 года, когда Романцев пришел в гости к «Чемпионату», я спросил у него про книгу. Он сказал: «Надо. Вот внучка растет, учится на журналиста. С ней и начну писать». А через пару месяцев на меня вышла сама внучка, Алина. С предложением стать соавтором.

И я долго не раздумывал. Спасибо ей и самому Олегу Ивановичу, что решили сделать эту книгу. Алина выступила движущей силой, и без нее книга не состоялась бы. Спасибо коллегам, которые поддержали мое решение и в сложные моменты прикрывали тылы. Супруге, которая сказала – да, это дело нужное и важное. Детям, которым в какие-то моменты внимания уделялось меньше, чем ноутбуку. Я рад, что эта возможность у меня была и что я ею воспользовался.

Работа захватила. Я сразу решил, что не буду ограничиваться общением только с самим Романцевым. Мне интересно было, что о нем думают близкие друзья – такие как Георгий Ярцев и Александр Тарханов. Соратники – Юрий Васильков и Александр Хаджи. Футболисты, которые у него играли, – Карпин, Кульков, Онопко, Бесчастных, Титов, Аленичев, Тихонов. Конечно, родные…

Их истории и воспоминания мы постарались органично вплести в эту автобиографию.

Олег Иванович впечатлил ответственностью. Ни разу не было такого, чтобы мы договорились – и встреча не состоялась. Кухня его квартиры, где мы регулярно общались, стала в какой-то степени родной. Я задавал самые разные вопросы: в ответ слышал истории, которые порой заставляли удивляться.

Журналисты, что скрывать, часто переписывают речь своих героев, делают ее более литературной. С Романцевым этой нужды у меня почти не было. Чистота языка у него поразительная. В этом смысле работать было легко.

Не все темы были простыми. В карьере Романцева хватало не только успехов, но и ситуаций, которые многие воспринимали неоднозначно. Таких, например, как расставание с любимцем болельщиков Андреем Тихоновым. Или уход самого Романцева из «Спартака» – после намеренного выпада в адрес клубного руководства, который наделал в 2003 году столько шума. Но, даже если темы были не из приятных, я ни разу за полтора десятка встреч с Олегом Ивановичем не слышал от него словосочетания: следующий вопрос.

Верю, что эта книга поможет читателям чуть лучше разобраться в личности самого успешного тренера России 1990-х годов. Понять, что им двигало в той или иной ситуации. Кому-то из футбольных людей, возможно, пригодятся тренерские советы Романцева. Мы говорили о разном. Надеюсь, вам будет интересно.

Денис Целых, заместитель главного редактора сайта «Чемпионат», соавтор книги

Личное дело

Олег Иванович Романцев

Родился 4 января 1954 года (село Гавриловское, Рязанская область, СССР). Советский футболист, защитник. Впоследствии советский и российский тренер.

Самый титулованный тренер в истории чемпионатов России по футболу – 8 чемпионских званий. Главные достижения как игрока и тренера связаны с московским «Спартаком».

Мастер спорта международного класса (1980). Заслуженный тренер РСФСР (1990).


Карьера игрока

Воспитанник группы подготовки команды «Автомобилист» (Красноярск). Играл в командах «Автомобилист» (1972–1976) и «Спартак» (Москва, 1977–1983).

В высшей лиге чемпионатов СССР провел 165 матчей и забил 6 голов.

Чемпион СССР 1979 года.

За сборную СССР сыграл 9 матчей. За олимпийскую сборную СССР сыграл 6 матчей, забил 1 гол.

Бронзовый призер Олимпийских игр 1980 года.


Карьера тренера

Главный тренер команд «Красная Пресня» Москва (1984–1987), «Спартак» (Орджоникидзе) (1988), «Спартак» Москва (1989–1995, 1997–2003), тренер-консультант «Спартака» (1996, 2009–2012).

Под руководством Романцева московский «Спартак» становился чемпионом СССР 1989 года, чемпионом России 1992, 1993, 1994, 1997, 1998, 1999, 2000, 2001 годов, выигрывал серебряные медали чемпионата СССР 1991 года, бронзовые медали чемпионата России 1995, 2002 годов, Кубок СССР по футболу 1991/92 год, Кубок России 1993/94, 1997/98, 2002/03 годов, выходил в полуфинал Кубка чемпионов 1990/91, Кубка обладателей кубков 1992/93 и Кубка УЕФА 1997/98.

Романцев является единственным тренером в истории советского футбола, который сумел в возрасте 35 лет и в первом же своем сезоне в качестве главного тренера стать чемпионом СССР. Чемпион России 1996 как президент клуба, главным тренером был Георгий Ярцев.

С середины 1990-х до июля 2002 года был президентом и главным акционером ФК «Спартак» (Москва).

С сентября 2003 года по февраль 2004 года – главный тренер команды «Сатурн».

С октября 2004 года по май 2005 года – главный тренер московского «Динамо».

Главный тренер сборной России (28 июля 1994 года – 11 июня 1996 года, 28 декабря 1998 года – 8 июля 2002 года).

Сборная России под руководством Романцева вышла в финальную стадию Евро-96 и ЧМ-2002.

Тренер года в России по версии РФС: 1993, 1994, 1995, 1997, 1998, 1999, 2000, 2001.


Награды

Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (19 апреля 1995) – за заслуги в развитии физической культуры и спорта и большой личный вклад в возрождение и становление спортивного общества «Спартак».

Орден Дружбы (12 апреля 2004) – за заслуги в развитии физической культуры и спорта.

Лауреат премии им. В. Высоцкого «Своя колея».

Предисловие

Самый популярный вопрос, который мне в последние годы задают: когда я вернусь? Об этом спрашивают как хорошо знакомые мне люди, так и случайные прохожие. Люди помнят успехи «Спартака» 1990-х и переносят свою ностальгию на день сегодняшний. Они, возможно, ждут, что с моим возвращением на тренерский мостик вернутся и постоянные победы, которые сопутствовали моему «Спартаку» в те годы.

Но я уже давно решил: пути назад нет.

Я долго работал на трех работах одновременно. И каждая на пределе сил. На полной отдаче. Главный тренер «Спартака» – ответственность сумасшедшая. Сборной – еще больше. Да и президентская работа в «Спартаке» требовала стопроцентной концентрации. И везде болельщики ждали одного: побед. Но это логично и правильно. Это суть спорта высоких достижений. Я и старался везде быть первым. И, когда закончил, вздохнул с облегчением. Завершилась безумная гонка, которая порой приводила к жизни на грани самоистязания.

Я очень любил свою работу. Но последние пару лет, в «Спартаке», мне было морально тяжело. Я хотел уйти еще в 2002-м, но не мог бросить молодых своих ребят. Я сдерживал себя сколько мог. Хотя понимал – работаю уже не с тем вдохновением, что прежде. Уходя, я не грустил, а радовался, что теперь смогу вздохнуть спокойно.

Дважды я пытался вернуться в большой футбол. Оба раза звали друзья. Сначала губернатор Подмосковья Борис Громов пригласил меня в «Сатурн». Я с большим уважением отношусь к этому человеку, он мой хороший приятель. А год спустя, когда «Динамо» стояло на грани вылета из Премьер-лиги, меня позвал Юра Заварзин, с которым мы вместе работали в «Спартаке». Он попросил оставить команду в Премьер-лиге. Сам я не планировал на тот момент возвращаться в футбол. Но так вышло, что не смог отказать другу. Через какое-то время понял – надо уйти и отсюда. В творческих профессиях нельзя трудиться через силу, вопреки собственному желанию.

После ухода из «Динамо», особенно в первые несколько лет, мне поступало множество предложений от клубов. Предлагали и должность тренера, и роль консультанта, и место в административном составе. Для меня это удивительно, но меня все еще зовут вернуться. Когда начал работу над книгой, снова пришла СМС-ка – приглашают консультантом. Я извинился и опять отказал.

Если идти работать, в процесс надо окунаться с головой. Я этого уже не смогу. Думаю, что любой футбольный пенсионер, просыпаясь, порой думает: «Вот сейчас бы вышел на тренировку – и так бы классно все устроил, ребята были бы довольны!» Но работа – это не одна-две тренировки. Ребятами надо заниматься каждый день. У меня так уже не получится.

Может, мне и хотелось бы когда-нибудь выйти на поле, сесть на скамейку. Но потом реально оцениваю ситуацию. Раньше, когда мои ребята выходили на игру, я смотрел на них издалека и пытался передать свою энергию. Конечно, делал я это больше для самоуспокоения. Всерьез это вряд ли срабатывало, но все равно всегда так делал. И после ухода с тренерской работы не раз думал: а смогу ли я сегодня так же передать ребятам свою свежесть, свои мысли, свою энергию? Нет, уже не смогу.

Иной раз думаю: эх, сейчас бы лет 40 сбросить! Но умом понимаю: я прожил хорошую жизнь. Рад, что у меня есть воспоминания о тех пацанах, с кем я работал. А бог мне дал действительно очень талантливых ребят. О них я расскажу в этой книге.

Чем сейчас занимаюсь? Все тем же – футболом!

Участвую в новой программе «Академия умного футбола». Это такая сеть детских футбольных школ, создаваемых на базе школ Москвы и Московской области. Я выступаю как почетный президент академии. Езжу с удовольствием, рассказываю ребятишкам, что может дать футбол. Хочется дать возможность школьникам заниматься футболом в шаговой доступности. Ну и по возможности привить те основы тренировок, которые были наработаны еще в советское время – мной, Бесковым, Лобановским. Я начинал играть в Красноярске. А там 40 градусов мороза, на улице особо не поиграешь. Помню, детьми мы расчистили старую заброшенную котельную, размером она была с небольшой спортзал, там и играли. Но добираться до нее было далеко – полтора-два часа на автобусе. Как-то подсчитал – на эти поездки я потратил в общей сложности тысячу часов, не меньше. Поэтому, конечно, идея, когда футбольная секция запускается прямо в школе, когда ученикам никуда не надо ездить, чтобы тренироваться, играть, это отличное начинание.

Руководят этой академией и работают с детьми известные в прошлом игроки «Спартака» Геннадий Морозов и Валерий Кечинов.

На самом деле я выбрал такое название для академии, потому что мой «Спартак» всегда играл в умный футбол. И самое главное – я знаю тех ребят, которые занимаются этим проектом, и они могут научить футболу. Причем не какому-нибудь, а именно умному!

Если же говорить о большом футболе, меня больше беспокоит не то, что происходит в отдельно взятом клубе, а ситуация в целом. Футбол в России находится сейчас в запущенном состоянии. Спасти ситуацию может знающий руководитель и обязательно футбольный человек, который расходовал бы все свое время, энергию на конкретные цели – поднятие футбола. Да, можно иметь хорошие связи, уметь договариваться с нужными людьми и красиво докладывать наверх о проделанной работе, но если при этом ты не разбираешься в футболе, в тонкостях игры и спортивной психологии, то о каком развитии футбола можно говорить? Футбол – это живая материя.

Возможно, сейчас и нет на сто процентов сильного футбольного управленца, но в сегодняшних реалиях мне была близка программа Валерия Георгиевича Газзаева, за которую я и выступал. Да, она местами спорная, подискутировать по некоторым вопросам можно. Где-то соглашаешься, где-то – нет. Но он всегда открыт для дискуссий, споров, обсуждений. И, на мой взгляд, лучше поддерживать программу Газзаева и помогать ее развивать, нежели сидеть в болоте и ждать, когда совсем засосет. Поэтому какую-то часть времени стараюсь помогать Валерию Георгиевичу в обсуждении вопросов развития нашего футбола.

Футбола я в последнее время смотрю много. В Англии болею за «Арсенал». Я очень зауважал Арсена Венгера после нашего матча в Москве. В 2000 году они проиграли нам 1:4, и журналисты, которые не слишком любили «Спартак», спросили его после игры: «Вы, наверное, уступили из-за некачественного поля?» Он удивленно посмотрел на них: «Да нет, поле было одинаково для обеих команд». А мог бы зацепиться, сказать: конечно, на нормальном газоне мы бы порвали этот «Спартак». Ну как его не уважать?

В Испании – естественно, переживаю за «Депортиво», в котором сам мог оказаться в роли тренера. А в Голландии – за «Фейенорд». Тоже – еще с тех времен, как мы с ним встречались в начале 1990-х. В руководстве «Фейенорда» оказались очень порядочные люди. Мы выиграли первый матч в Голландии, а потом должны были играть в «Лужниках». А это ранняя весна. И судья не принял поле. Работники «Лужников» сделали все что можно, но с погодой не поспоришь. Поле было больше похоже на болото. Нам светило дисциплинарное поражение со счетом 0:3. Поехали на «Торпедо», резервный стадион. Там было первое в нашей стране поле с подогревом. Газон более или менее приемлемый, но, понятное дело, не идеальный. Голландцев спрашивают: «Будете завтра играть?» Они говорят: «Конечно, что за вопросы?» Молодцы ребята! Я такие вещи запоминаю и ценю.

Ну и, конечно, до сих пор болею за «Спартак». Да, не вскакиваю и не кричу, когда сижу на трибуне. Но я и в бытность тренером не сильно проявлял эмоции. Главное, что у меня внутри.

У меня есть главное – мои старые друзья. А это стоит всего на свете. Встретишься со своими пацанами – и сразу жить хочется.

При этом я по-прежнему непубличный человек. Очень многие мероприятия пропускаю. Не люблю светиться. Есть разные люди: кто-то получил свою славу, а потом без нее не может. Уже перестал работать и пытается всяческими способами привлечь к себе внимание. У меня как раз наоборот. Чем меньше меня трогают, тем мне лучше. Это у меня с детства.

На написание книги меня подвигла внучка Алина. Я очень люблю эту девочку. Моя первая внучка. Именно она убедила меня, что надо, пора. И вот я решился.

Эта книга – ретроспекция моего жизненного и творческого пути. Здесь воспоминания о людях, которые мне дороги и близки. О событиях, которые, возможно, приятно будет вспомнить болельщикам. О моем игровом прошлом и становлении в профессии.

Тут есть и веселые истории, которыми всегда пропитан мир футбола. Каждый, кто поварился в нем, знает – без юмора тут никак. Я меньше всего хотел, чтобы книга получилась скучной. Надеюсь, тут каждый найдет для себя что-то свое. Кому-то пригодятся мои советы, кто-то вновь окунется в памятные моменты прошлых лет. Может быть, улыбнутся мои друзья, вспомнив нас в юности. А люди, которые меня совсем не знали, чуть лучше поймут, что мной двигало в той или иной жизненной ситуации.

Чего я постарался избежать в своей автобиографии, так это грязи, негатива, сведения счетов. И если кто-то ждет, что книга пропитана скандальными историями, – вынужден буду их огорчить. Это не по моей части. И не сюда.

И все-таки я надеюсь, что вам будет интересно. Поехали!

Глава 1 Детство

Первые воспоминания о детстве? Кольский полуостров, мне четыре годика. Отец строил дорогу к финской границе. Он был довольно-таки серьезным человеком, большим начальником по дорожному строительству Края. Мы переезжали с места на место. От поселка к поселку. 65-й километр, 31-й километр…

Природа там сумасшедшая! Черника хрустит под ногами. Рядом несколько маленьких озерков и большое озеро. Нас было трое детей: я, сестра и брат. Мать и отец работали, а меня часто закрывали одного. Я расстраивался, просил, чтобы этого не делали. Но как меня отпустишь?

Позже мы перебрались в Красноярск. Я тогда учился в 3-м классе. Там прошли мои сознательные детство и юность.

* * *
Отец у нас ушел из семьи, еще когда мы учились в школе. Мать вынуждена была работать за двоих. Вставала в шесть утра, варила картошку и ехала на другой конец Красноярска. На перекладных. Автобус, потом трамвай через мост, еще один автобус. Домой возвращалась за полночь. Она работала закройщицей в ателье.

Когда отец ушел, мать категорически отказалась от алиментов. На свои 90 рублей содержала нас с сестрой и братом. Правда, Валерка тогда уже был взрослый, вскоре сам начал пробиваться. Поступил в институт, переехал в общежитие. А сестра вышла замуж. И им, и нам с матерью стало чуть полегче.


Из воспоминаний брата, Валерия Романцева:

– Мать прямо сказала нам: «Отца у вас нет. Будете с ним общаться – я вас не знаю». А мы мать очень любили. Поэтому когда отец в итоге появился – а он долго скрывался, – мы сближаться с ним не стали. Мы уже тогда были взрослыми и крепко стояли на ногах. Он по сути предал, бросил нас. Наверное, знал, на что шел.

* * *
Отцу я благодарен за то, что он увлек меня футболом. Он сам играл на любительском уровне. Собирал команды, а меня и брата брал с собой смотреть. Потом брат начал заниматься в секции местного «Металлурга» – команде при Красноярском алюминиевом заводе, который располагался рядом с нами. Ну и меня в конце концов туда позвали. В общем, футбол зацепил меня с самого детства – как и многих других пацанов. Это же безумно интересная игра!

* * *
Обстоятельства моей жизни и карьеры могли сложиться и по-другому. В детстве, помимо футбола, я любил еще и баскетбол и даже занимался в секции – достаточно серьезно. Я и сейчас люблю эту игру и с удовольствием смотрю ее. Баскетбол в моей школе был профилирующим предметом. Наша команда выступала на первенство города и Красноярского края. Я выделялся, даже попал в юношескую сборную Края. Позже стал ее капитаном. Мне прочили большое будущее. Но из-за разногласий с тренером принял решение уйти.

Поругались, по сути, из-за пустяка. Тренер оставил нас в спортзале одних, а я организовал футбольный матч баскетбольным мячом. Он вернулся, увидел это и начал отчитывать. Меня это задело. Я сказал в ответ: «Спасибо, но на баскетбол ходить больше не буду». Видимо, родился все-таки футболистом. Я и до этого, если тренер отворачивался, часто пытался забросить мяч в корзину не рукой, а ногой. В общем, футбольное во мне пересилило. Кто знает, как сложилась бы моя дальнейшая судьба, останься я в баскетболе?

* * *
Упертым я был с детства – Козерог как-никак. Вспоминаю один случай. Мы тогда еще жили на Кольском полуострове. Зима, отец позвал гостей. Сидят, отдыхают. А в коридоре лежало сало. Отец говорит:

– Так, кто сала отрежет?

Нож хватает брат. Ему тогда было восемь, а мне четыре.

Я кричу:

– Я отрежу!

Мне тоже хотелось сделать что-то для взрослых, чтобы они оценили. Я схватил нож за лезвие. Брат потянул за ручку на себя. Я – не опускаю. Лезвие мне по ладони – и до крови. Брат испугался, выпустил нож. А я так и остался его держать.

* * *
Футболом я в какой-то момент заболел окончательно и бесповоротно. О многом говорит такой пример. Туалет и ванная у нас в квартире были совмещены. И зимой, когда играть в футбол на улице было нельзя, я брал мяч, закрывался там и часами перебрасывал его с ноги на ногу. Часами! В комнате было нельзя. Мать увидит – сразу накажет. Поэтому запирался в ванной. Когда стучались – выходил.

Порой мать специально закрывала меня дома, чтобы я на улице не порвал кеды. Мне всю зиму надо было в них ходить. А кеды были одни. Но я очень хотел играть в футбол. Один раз выпрыгнул из окна второго этажа. Итог – растяжение связок, долго не ходил. В другой раз нашел веревку, привязал к батарее и по ней спустился. Но ободрал все ладони.

Откуда мать тогда могла знать, что футболом можно зарабатывать деньги? Она считала, что это прихоть. А кеды стоили 4 рубля – где их взять? Вот она меня и закрывала.

Моя жизненная принципиальность и честность – от мамы. Нет бы хитрость, изворотливость достались – с такими качествами проще по жизни устраиваться. Но она передала мне другое.


Из воспоминаний Валерия Романцева:

– Брат в детстве буквально спал с мячом. Прихожу как-то домой поздно ночью – я любил погулять – и вижу картину: сонный Олег идет на кухню, чтобы попить воды, глаза полузакрыты, но при этом ведет мячик. Так же возвращается обратно, ложится в кровать и спит дальше.

Когда ночью показывали хоккей, мы смотрели вместе. Матчи заканчивались в полночь по московскому времени, а у нас в Красноярске в этот момент было четыре утра. Мы уже не ложились спать, а брали мяч и шли на близлежащий стадиончик – возились один на один. Было время, когда оттуда вообще не вылезали.

* * *
По дороге от дома к стадиону, где я тренировался и играл в футбол, была танцплощадка. Туда вечерами съезжался народ со всего города. Но я танцы не особенно любил. Брал мяч и обходил эту площадку стороной. Там и одноклассники, и одноклассницы, друзья-товарищи. Я очень хотел, чтобы меня никто не видел. Гадкий утенок – это про меня.

Украдкой пробирался на поле, пока на танцах не набралось много народу. Свет оттуда частично освещал поле. И я тренировался. Бил по пустым воротам, ставил камешки, обводил их.

Назад шел мокрый, грязный. А люди с танцев расходились долго. Как идти? Не через Енисей же их переплывать? Ждал, пока все разойдутся, – чтобы меня не увидели в таком виде. И только потом шел домой.

Играл, конечно, и днем. Если видел, что ребята рубятся, всегда присоединялся. Сначала вставал в стороне и терпеливо ждал, пока освободится место. Мог час простоять, другой. Все равно рано или поздно кто-то уйдет, и тогда меня могли взять в команду. Все обычно смотрят: кого вместо ушедшего? Да вон, пацан стоит. «Давай к нам!» И я сразу прыгал через забор и становился в поле.

* * *
В секции я стал заниматься с третьего класса. В первый раз тренер выпустил меня вместе с ребятами, которые учились в 7-8-х классах. Там играл и мой брат. Соперники тут же стали кричать:

– Уберите ребенка! Что вы творите?

Я в тот момент был на голову меньше всех – еще не успел вытянуться. Но уже минут через 15 почувствовал, что старшеклассники смотрят на меня с уважением. Выглядел физически я прилично, была скорость, с техникой все в порядке. Дали результат самостоятельные тренировки.

Дальше пошло по нарастающей. Когда во дворе выбирали составы, команды уже спорили, за кого я буду играть.


Из воспоминаний Валерия Романцева:

– Ребята Олега любили. Не дай бог кто-нибудь ударит его по ногам – на защиту становилась вся команда. У меня аж сердце замирало в такие моменты. Убьют, задавят, если кто его тронет.

* * *
Я быстро повзрослел. В первую очередь внутренне. Рано понял, что значит зарабатывать на хлеб. В 13 лет, после 6-го класса, я пошел подработать грузчиком в летние каникулы. Одной картошкой не наешься, мы голодали. И когда появилась возможность немного подкалымить, особо не раздумывал.

Недалеко от нас был домостроительный комбинат. И мы с другом устроились туда помощниками грузчиков за 40 рублей. Перед этим я за один год вымахал на 11 сантиметров, так что был уже достаточно крепким.

Но вот что значит – сибирские мужики! Увидели меня, спросили, сколько мне лет. И говорят:

– Так, салага. Вот тебе деньги, иди за пивом. Там очередь большая.

– Как? – удивляюсь. – Я же тут еще доски погрузить должен!

– Иди-иди, ты еще в своей жизни нагрузишься.

И все эти три месяца я бегал им за пивом. К доскам они мне даже прикоснуться не дали. Выбор был простой: либо сиди-отдыхай, либо стой в очереди.

* * *
Рос я в бандитском районе. Назывался он Зеленая Роща. Жил на улице Тельмана. Рядом был Красноярский алюминиевый завод. Сокращенно КрАЗ. В то время желающих работать на этом заводе было не особенно много. Платили мало. Туда шли бывшие заключенные, другие сложные элементы. Публика в районе была соответствующая.

В детстве у нас была забава – делали пистолетики из свинца. Как-то нашли на свалке аккумуляторы. Расплавили, вырезали из деревянных дощечек формы. Я туда раскаленный свинец и залил. Проходит время, свинец вроде должен остыть. Переворачиваю доску – пистолетик не вываливается. И тут я со всего размаха как ударю этой доской по камню! Брызги – прямо на меня. Не знаю, как я отскочил. Еще бы чуть-чуть – остался без глаза. Ожог, правда, все равно был. Но все могло сложиться гораздо хуже.

Этими пистолетиками мы потом играли в войнушку. У нас там были окопы еще со времен Гражданской войны. В них прятались.

Разумеется, дрался, как и все. Если не драться, как в таком районе проживешь?

Запомнился случай. У моего брата был друг Юра. А меня, когда я вымахал и разросся в плечах, всегда вызывали на разборки – вступиться за своих. И вот однажды звонят в дверь. Время – три часа ночи.

– Аля, вставай, Юрку бьют!

Я вскакиваю спросонья.

– Что такое? Где?

– Здесь, у ресторана.

Ресторан располагался неподалеку от нас. Своеобразный центр этого гадюшника.

Я наспех оделся, выбежал из подъезда. А чтобы добраться до ресторана, надо проскочить через небольшой лесок. Выскакиваю – там свет, огни. Не успеваю толком разобраться, что к чему, – моментально получаю по физиономии. Даже не сообразил, откуда прилетело.

Отвожу Юру в сторонку. Говорю:

– Знаешь, что? Давай завтра разберемся.

С утра зову Юру.

– Давай рассказывай, что там у вас случилось? Кто это был?

– Кто-то из общаги.

Рядом было общежитие. Там жили ребята, которые работали на КрАЗе. Выяснилось, что они в ту ночь праздновали чью-то свадьбу. Утром мы пошли в это общежитие и разобрались жестко, по-мужски.

* * *
Время шло, я уже играл за «Металлург» на первенство города. Не обошел меня стороной и всесоюзно известный турнир «Кожаный мяч». Меня туда позвали, когда мне было 14. Удивительное дело, но моя команда называлась «Сантос». Тогда зарубежные названия не приветствовались, однако нам почему-то разрешили.

Однажды поехали играть на правый берег Енисея. Жара, долго добирались. Приехали. А на том турнире был тренер группы подготовки «Автомобилиста» – Юрий Альбертович Уринович. «Автомобилист» тогда был главной командой города. Тут пять мячей и забил. Я тогда играл нападающего.

После матча Уринович подошел ко мне:

– Приезжай послезавтра к нам на игру, на «Локомотив».

Приехал. Он поставил меня в состав. Выиграли 2:1, я забил оба мяча. Уринович сказал: «Слушай, а ты молодец!» Через две недели поехали в Абакан – играть на первенство Сибири среди юношей. Там были команды из Барнаула, Новосибирска, Иркутска, Братска. Мы выиграли, а мне дали приз лучшего футболиста турнира.

Потом пошли более серьезные разъезды – играли на первенство Сибири и Дальнего Востока. У нас была приличная команда. За нее в то время выступал и Саша Тарханов, с которым мы потом сильно сдружились.


Из воспоминаний Александра Тарханова, полузащитника «Автомобилиста» 1970-х годов:

– Когда нас взяли в команду мастеров – это случилось в 1971 году, со стадиона мы практически не уходили. Все свободное время проводили там. Жили в гостинице рядом с центральным стадионом. Сами поле стрижем, потом тренируемся. И после тренировок еще оставались – нам это было в кайф. Олега практически сразу выбрали капитаном команды. А я был комсоргом.

В Романцеве меня всегда подкупала его исключительная порядочность. Не вспомню ни одного случая, когда Олег кого-нибудь обманул. А о характере нашей дружбы прекрасно говорит простой факт: за те почти полвека, что мы общаемся с Олегом, мы с ним ни разу не поругались. У нас и жены дружат. А старший брат Романцева – Валера – и вовсе называет нас братьями.

Валера сделал очень многое в плане становления Олега. Они росли без отца, и помощь старшего брата была неоценима. Именно он заразил Олега футболом. Правда, сам он по характеру немного разгильдяй, поэтому не заиграл на серьезном уровне. Хотя играл неплохо. Был центральным защитником и прилично чувствовал и понимал игру.


Из воспоминаний Валерия Романцева:

– Когда в 1970 году «Автомобилист» по юношам выиграл зону «Сибирь – Дальний Восток», команда поехала на финальный турнир в Фергану. Там Олега и еще одного парня из их команды – Сашку Дворникова – приметил тренер юношеской сборной Советского Союза Евгений Лядин и пригласил на сбор. Олег после этого приехал домой в красной майке с фетровыми буквами «СССР». У всех нас глаза на лоб вылезли: ничего себе! Мы все завидовали ему.

Удивительно, но при всем своем фанатичном отношении к спорту Олег очень хорошо учился. Пятерок было больше, чем четверок. Сам пристрастился к чтению – его никто не заставлял. Попадется хорошая книга – мог до утра читать. И если что задумал – всегда доводил до конца. Это упрямство у него тоже с детства. Тренируемся с ним, допустим, вдвоем на местном стадиончике – решили освоить новый финт. Он сотни попыток сделает, но пока не получится, от меня не отстанет. Я уже отмахиваюсь от него: «Пошел ты, надоело!» А он все не отстает. Ничего бы он не добился, если бы не был таким работоспособным и упертым. Сколько таких любителей футбола было – а пробились единицы.

Я сам – живой пример того, как сойти с этой дороги. Олегу повезло с друзьями, а мне нет. Мои друзья любили погулять и меня приобщили. Мне понравилось. Несколько раз Олега убирали с тренировки «Автомобилиста», говорили: «Иди за братом, привози его сюда». Ему тогда было лет 17. Он приходил ко мне и говорил:

– Меня на тренировку не пускают, пошли.

Что делать – ехал вместе с ним. Но толку от меня было немного. Я не режимил. И хватало меня максимум на неделю. В итоге забросил. Сейчас бы вернуть время назад – конечно, вел бы себя по-другому. Сам виноват.

* * *
Мой тренер Уринович был первым человеком, который сказал, что мне нужно серьезно заниматься футболом. Он был отличным психологом, очень любил детей. Находил с ними общий язык, знал подход. Бесконфликтный был, никогда никого не оскорблял, не обижал.

О том, что футбол может быть профессией, я в детстве даже не думал. Играл для удовольствия. О том, кем я стану в будущем, серьезно не размышлял. Но мне с юношества нравилась профессия машиниста. Любил поезда. Они мне до сих пор нравятся. До переезда в Зеленую Рощу мы три месяца жили в другом районе Красноярска – под названием Бугач. Рядом с домом, буквально в 500 метрах, была железная дорога. Я постоянно бегал туда. Приходил, садился и смотрел на поезда.

Мне даже сам запах креозота нравился. Я построил себе шалашик и сидел, считал вагоны. Потом уже по звуку научился узнавать, какой идет поезд – скорый, пассажирский, грузовой. Даже примерное количество вагонов понимал.

Самое странное, что при этой своей мечте я ни разу в жизни не был в кабине машиниста. Хотя у меня были знакомые этой профессии. В кабине самолета – десятки раз. И на «ТУ-134», и на «Боинге». Даже за штурвал сажали. Летчики ставили самолет на автопилот и давали мне порулить. А вот в паровозе – ни разу не посидел.

Не скажу, что я прямо-таки грезил профессией железнодорожника. Скорее, плыл по течению. Мечта была единственная: пойду работать – наемся досыта. Хотелось чего-нибудь вкусненького поесть – хотя бы котлет.

Но я сейчас думаю: если бы в детстве у меня все было – ничего бы из меня, скорее всего, не получилось. И все свои детские трудности я сейчас вспоминаю с огромным удовольствием. И мужиков, которые не давали мне доски таскать, и ребят, которые всегда выбирали меня капитаном и в футбольной, и в баскетбольной секции. Считаю, что мое детство было счастливым.

Глава 2 «Автомобилист»

В 16 лет меня перевели во взрослую команду «Автомобилиста». Там меня под крыло взял начальник команды Александр Загрецкий. Даже поселил в свой номер на сборах. Но он страшно храпел. И я взмолился:

– Я не могу, Александр Иванович.

– Ну ладно, иди к ребятам.

Первый сбор получился невероятно изматывающим. Он проходил в Узбекистане и длился 34 дня! Жили на базе клуба «Политотдел» из Ташкентской области – в огромной комнате на 20 человек. Приехали, когда на земле еще лед лежал – мы его лопатами отбивали. А уехали – на улице жарища, 30 градусов. Сегодня я не могу представить, как бы выдержал в таких условиях. А тогда как-то справлялись.


Из воспоминаний Валерия Романцева:

– Тренеры Урин и Загрецкий взяли Олега и Сашу Тарханова на сборы – и дали такие же нагрузки, как 30-летним мужикам. У Саши после них возникли проблемы с сердцем, у Олега – с печенью. Мать тогда пыталась запретить ему играть в футбол – здоровье ребенка дороже. Она считала футбол ненужной забавой и никак не будущей профессией. Но как его удержишь?


Из воспоминаний Валерия Гладилина, полузащитника «Автомобилиста» 1970-х годов:

– Попасть в основу «Автомобилиста» в то время было очень сложно. Состав команды не менялся годами. Комплектование происходило по принципу: футболист заканчивал – на его место приходил юный игрок. Чтобы вытеснить кого-то из состава другим способом, надо было быть сверхталантливым парнем.

Но Романцев, Тарханов и еще пара ребят смогли пробиться в состав. Они выдержали конкуренцию с сильными профессиональными футболистами. Мне кажется, что характер Олега начал коваться именно в то время. Сборы в «Политотделе» были очень тяжелыми – выдержать их было испытанием. Дело в том, что тренер Урин в свое время играл в «Динамо», и нагрузки он давал, исходя из собственного опыта тех лет. На тренировках «Динамо» исторически огромное значение придавалось скоростно-силовой работе. У ребят случались обмороки – не все справлялись с нагрузками. У Тарханова скакал пульс.

В конце сбора нагрузки чуть-чуть сбавили. Урин понял, что молодые ребята поплыли. Выходят на поле – а ноги не держат. Но те, кто выдержал это испытание, остались в команде. Так ребята вырабатывали характер – мастерство стало расти уже потом. Оба они – и Романцев, и Тарханов – тогда прошли настоящую школу жизни.

* * *
Хорошо запомнился один из сборов в Сочи. Урин и Загрецкий устроили для нас тренировку – бег по горному серпантину. А у меня с юношеских лет были проблемы с печенью. При сильных нагрузках она начинала ныть. Но бежать надо. Иначе отправят из команды. Смотрю – едет грузовик. Впереди серьезный поворот. Я прибавил ходу и на ходу залез в него. Смотрю, за мной еще человек десять запрыгивают. Больше всего не повезло последним. За ними ехали тренеры на автобусе. И они бы легко их «просекли». А мне повезло. Кросс я «пробежал» в кабине грузовика.

Георгий Ярцев рассказывал мне о похожем случае. Он только перешел в «Локомотив» из «Спартака». Их тренер любил гонять футболистов. И как-то на сборах он устроил им кросс – от базы до аэропорта. А это 12 километров. Жора привык к спартаковским тренировкам, где главное – работа с мячом. Но делать нечего – надо бежать. «Решил: поднапрягусь, – говорит. – Что мы, хуже локомотивцев?» Бежит последним. Рядом Толик Шелест. Наконец, добежали. Жора спрашивает: «А где автобус, чтобы нас обратно повез?» А Толя отвечает: «Знаешь, Жора, назад тоже надо бежать». Тот не выдержал, взял такси и обратно поехал на нем.

В Сочи мы жили в отеле «Заполярье». Футбольных полей поблизости не было – мы шли на теннисный корт, снимали сетку и там играли в футбол. 30 человек и один мяч: с такими сборами можно было вырасти очень «техничным» игроком. Мяч попадал к тебе раз в полчаса – удовольствие то еще. Но выбора не было.


Из воспоминаний Александра Тарханова:

– Основательность Олегу была присуща с детства. Это качество сохранилось в нем на всю жизнь. Несмотря на то что до стадиона Олег добирался с двумя пересадками, он ни разу в своей жизни не опоздал на тренировку. Причем одно дело – ехать летом и совсем другое – зимой, в холодину! А морозы в Красноярске начинались уже в ноябре.

Зимой я вместе с другими ребятами играл в русский хоккей. Мы своей командой даже однажды хлопнули «Енисей» во главе с великим Ломановым. Олег не играл, он был нашим «тренером» – приезжал поболеть. Сидел на трибуне в валенках, шубе.

Однажды произошел любопытный случай. Я выскочил один на один с вратарем, и защитник, ветеранчик, не доставая до меня, со всей силы саданул по моей руке клюшкой – у меня до сих пор шрам остался. Я упал, боль жуткая. Олег увидел это – и как выскочит на лед прямо в валенках! Игрок, который меня ударил, едет, улыбается. А Олег подбегает – и со всего размаха ему в челюсть! После этого началась грандиозная драка.

Матч доиграли. Пришли в раздевалку. Смотрю – рука вся в крови! Олег увидел, выскочил, нашел где-то такси, и меня повезли в больницу.

Хотя у нас вся команда была дружная, с ним мы сошлись особенно близко. Когда играли на выезде, всегда жили в одном номере. Перед игрой в кино сходим или по магазинам пройдемся. В общем, друзья – не разлей вода.

* * *
Первый матч в «Автомобилисте» – вот же совпадение! – провел со «Спартаком». Разумеется, не московским – из Семипалатинска. Погода градусов 30, солнышко. Меня выпускают на замену за пять минут до конца – нападающим. Ведем 4:0. Вадик Осадчий делает прострел – и я с правой, посторонней для себя ноги, забиваю пятый гол. Мне тогда было 17 лет.

Но еще больше запомнился первый матч в основном составе. Мы играли в Прокопьевске. Я уже знал, что выйду на поле с первых минут. В день игры пошли в кино. На сеанс в 11 часов. Мне попался билет – 11-й ряд, 11-е место. Я играю 11-м номером. И – только представьте! – на 11-й минуте забиваю первый гол. Вот и не верь после этого в магию цифр. Но это сто процентов было со мной. И до сих пор, когда я вижу это число, у меня всегда тепло на душе.

Хотя любимый номер – пятерка. Под ним я выступал и в «Спартаке», и в сборной. И даже теперь, если играю за ветеранов, мне всегда оставляют пятерочку. Никто не трогает, это забито. Закреплено за мной.

Поначалу я играл исключительно в нападении. Моим коньком была высокая скорость – мчался как ветер. На 30 метрах я обгонял любого.

Если бы при этой скорости я бы еще все моменты использовал – цены бы мне не было. Но увы – с этим были проблемы. Играли как-то в Новокузнецке. Соперники все время пытались поймать меня в искусственный офсайд. И каждый раз это у них не получалось. За один тайм у меня было пять выходов один на один. Но ни один из них я не использовал! То мимо ковырну, то далеко мяч отпущу, и вратарь перехватит. В перерыве я в раздевалку не пошел. Как я ребятам в глаза посмотрю? Сел на трибуне. Они выходят на второй тайм: «Ладно, салага, не переживай, все бывает». Так в итоге и не забил. Во втором тайме я уже боялся этих моментов и вперед особо не бежал.

В защиту меня перевели позже – как раз в связи с болезнью печени. Плюс случай конкретный подвернулся. Матч в Иркутске, я должен играть нападающего. А у нас получает травму левый защитник Толя Шевяков, и заменить его некем.

Я говорю:

– Давайте я попробую.

– Ну попробуй, – отвечает Урин.

Сыграл в итоге так, что после матча Толя подошел и сказал: «Все, мое место занято». Потом он играл уже на правом фланге. Кстати, мы до сих с ним дружим.


Из воспоминаний Александра Тарханова:

– Скорость у Олега была действительно шикарная. Когда мы учились в институте, его даже хотели сделать легкоатлетом. Тренеры так и говорили: «Олег, бросай футбол, иди к нам. И через год мы сделаем из тебя мастера спорта в беге на 100 метров». Но он отказался и дальше продолжил играть в футбол. Олег был мощным форвардом, умел здорово открываться. И по юношам забивал прилично.

Парнем он был принципиальным и упрямым. Что любопытно, у него тогда был рыжеватый цвет волос. Его даже стали называть «рыжим». Но ему, видимо, это быстро надоело, и на одну из следующих тренировок он пришел с черными волосами – перекрасился.


Из воспоминаний Валерия Гладилина:

– Помимо скорости, у Олега была светлая голова, футбольная. Играя в обороне, очень важно не терять рассудка. Он здорово подстраховывал партнеров, был дисциплинированным, внимательным. На поле всегда аккуратен – в том числе в передачах. При этом здорово читал игру.

* * *
В «Автомобилисте» у нас была великолепная атмосфера. В команде в основном играли мужики по 35–36 лет. Но меня они приняли сразу. Я же из Рощи. Одного этого было достаточно, чтобы тебя уважали. Поэтому ко мне относились как к равному.

Календарь у нас был интересный. На выезды ездили сериями: Владивосток, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, Чита. Потом Улан-Удэ, Иркутск, Братск, Ангарск. Там есть участок, где до сих пор ходят паровозы.

А никакого радио на станциях не было и в помине. Обычно выходил мужик на платформу и кричал: «Поезд на Челябинск – на первый путь!»

Как-то сидим на одном полустанке, ждем поезда. Туман. Мы уставшие. Никто не знает, когда поезд будет. Мне стало скучно. У нас был вратарь под два метра ростом, Сулейман Демирджи. Здоровый мужик, бывший боксер. Пока ждал поезда, прикорнул.

Я смотрю – рядом с платформой лежит обрубок рельса. Беру его – и кладу ему в сумку. А после этого выхожу на платформу и громко кричу: «Поезд Владивосток – Москва прибывает на первый путь!»

Он спросонья схватил эту сумку! В руке, разумеется, остались одни ручки. Смотрит по сторонам:

– Где этот щенок?

Я, конечно, спрятался. А когда поезд пришел, ушел в соседний вагон. Но он не стал мстить, потом просто посмеялся.

* * *
Играя за «Автомобилист», я параллельно учился в Красноярском Педагогическом институте на факультете физвоспитания. Тогда и предположить не мог, как дальше сложится судьба. На всякий случай надо было получить высшее образование. Окончательно я понял, что футбол стал моей профессией, только в 1977-м, когда во второй раз оказался в «Спартаке» и поговорил с Бесковым и Старостиным.

Вспоминаю любопытный случай – он произошел при поступлении в институт. Я уже играл в «Автомобилисте», был довольно популярной личностью в Красноярске. А мой брат институт уже окончил.

И вот экзамен по легкой атлетике. Центральный стадион, полно народу. Конкурс – пять человек на место.

Надо сдавать кросс на 3 тысячи. 100-метровку я выиграл без вопросов. А длинные дистанции – не мое.

Идут забеги. Брат стоит с преподавателем. А я в середине бегу. Брат говорит:

– Ну вот сейчас он рванет и всем покажет.

Я отстаю еще больше. Брат:

– Ничего, сейчас вы увидите, на что он способен.

Кричит мне.

– Давай, Олег, давай!

А я не могу. Еле-еле добежал в числе последних.

Брат кричит:

– Ну что же ты! Я тебя так рекламировал. А ты от всех отстал.

Мне оставалось только развести руками. Какой я бегун на 3 тысячи?

* * *
Платили в «Автомобилисте» не очень много. Но футболистов «подкармливали» левыми деньгами. В Советское время в футболе существовало такое понятие, как доплаты. Тебя устраивали на какое-то предприятие – якобы ты работаешь в цеху. Ты там, естественно, не появлялся и только приходил получать деньги. Конечно, это было незаконно. Кто-то мог быть приписан к колхозу и номинально числиться агрономом, кто-то – к заводу. И это не было ни для кого секретом. По второй лиге доплаты были везде – Георгий Ярцев рассказывал, что некоторые ребята по 5–6 доплат получали. Из-за них во вторую лигу шли иногда даже из высшей.

Я поначалу доплат не получал – все-таки пришел в команду пацаном. И только потом, когда стал капитаном «Автомобилиста», меня устроили в Научно-исследовательский институт старшим научным сотрудником. Чем занимался этот институт, я не узнавал. Знаю только, что его директор был ярым футбольным болельщиком. Он как-то сказал мне:

– Могу сделать так, чтобы ты получал больше. Но тогда в трудовой книжке у тебя будет стоять отметка «слесарь». Или оставим как есть? Научные сотрудники получают меньше.

Я ответил:

– Переводите на слесаря. Трудовая потерпит.

Как «слесарь» получал на 10 рублей больше. Деньги были нужны, у меня уже появилась семья.

* * *
К 21 году у меня не было и намека на личную жизнь. Даже в кино ни разу с барышней не ходил. Я уже играл в «Автомобилисте». А тут наш районный «Металлург» проводил двусторонний матч, и я решил в нем поучаствовать. И вот представьте: прихожу на стадион, переодеваюсь, зашнуровываю бутсы. И тут – идет девчонка. Я даже лица ее не увидел – только золотистые волосы чуть ли не до колен.

До этого ни с одной женщиной даже не пытался познакомиться. А тут вдруг понял: никогда себе не прощу, если она уйдет. Кинулся к брату: «Кто такая?» Выяснилось, что живет в соседнем с нами доме, работает тренером по художественной гимнастике. «Слава богу, – подумал, – значит, смогу ее разыскать». Со спокойной душой зашнуровал бутсы и вышел на игру. И тут вижу – девушка идет с подругой обратно, к полю. Валера, знавший эту самую подругу, пригласил девушек посидеть на скамейке, посмотреть футбол. Они согласились. После игры подошел к Наталье, предложил вечером увидеться.

Игра была днем, а первое свидание у нас случилось вечером. В Зеленой Роще есть аллея, там и встретились. На свидание я взял с собой друга – один пойти постеснялся. Да и, по правде, думал, что она не придет.

Друг поддержал. Говорит:

– Не волнуйся. Смотри, вон она идет.

И ушел. Так, собственно, все и закрутилось. Вскоре мы подали заявление в ЗАГС. И за все время совместно прожитых лет ни разу не пожалели!


Из воспоминаний Натальи Романцевой:

– Я уже работала тренером по художественной гимнастике и совмещала работу с учебой. Был июнь – сессия в разгаре.

Помню, в тот день я попросила свою подругу Тамару подменить меня на занятиях. Прибежала только под конец тренировки. Вместе вышли и собирались уже пойти домой. А рядом как раз было футбольное поле. Видим, что там народ столпился, и ради интереса тоже побрели к трибунам. Подошли – осмотрелись. Идет игра. Мы решили – посидим, посмотрим.

Матч закончился. Я стою спиной к футбольному полю, и тут подсаживается какой-то парень. Я особо на него внимания не обратила, но оказалось, что он знаком с моей подругой. Тамара представила мне его как «звезду города», «завидного жениха Красноярска». Оказывается, Алик уже тогда был местной знаменитостью. Но я от футбола была так далека, что ни о каких «футбольных звездах города» даже не слышала.

Так и познакомились. Обменялись парой шутливых фраз. Помню, меня тогда очень зацепила его улыбка. Все время, пока стояли и разговаривали, он так смущенно и улыбался.

Перед тем как вернуться к команде, Алик предложил встретиться вечером. Согласилась.

А я потом сидела и думала: его приглашение – это шутка? Но на всякий случай решила сходить. Когда подходила к аллее, где мы должны были увидеться, он уже стоял там и изо всех сил махал мне руками.

* * *
На свадьбе у меня свидетелем был Тарханов. А я у него. Сашка женился раньше. Я к тому моменту еще с Натальей не был знаком.


Из воспоминаний Александра Тарханова:

– Естественно, почти сразу же после знакомства Олег привел Наталью к нам в гости. Мы пообщались, а потом Олег спросил у моей супруги: «Ну что, Люда, как она тебе?» А та ответила: «Олег, ты должен на ней жениться! Не женишься – сделаешь глупость». Они в итоге сыграли свадьбу на два года позже, чем мы. Как сейчас помню, это было 20 декабря 1975 года.

Олег и Наташа отмечали свадьбу в ресторане «Огни Енисея» на набережной. Я тогда уже служил в армии. Меня устроили в часть, при этом я продолжал играть за «Автомобилист». 20 дней проходил курс молодого бойца. Как раз в это время Олег запланировал роспись. Я позвонил из части людям, которые меня туда устроили: «Забирайте меня отсюда! Мне надо быть свидетелем – а я здесь сижу». И на следующий день меня оттуда забрали.

* * *
У Тарханова свадьба получилась интересная. На ресторан денег не было, и Сашка решил праздновать в своей квартире. Мать его невесты жила в соседнем доме, только на пятом этаже. У нее все и готовили. Куча блюд, салатов.

Утром расписались – и Сашка отправился с Людмилой по городу кататься. В ЗАГСе уже теща Сашки говорит мне: «Помоги. Надо холодильник отнести, продукты». И вот пока они катались по городу, фотографировались без свидетеля, я в это время носил чаны, тарелки. Лифта в доме не было. Таскать все это с пятого этажа – то еще удовольствие. Хорошо, хоть сам Саша жил на первом этаже. Когда уже сели за стол, выяснилось, что не хватает стульев. Я обзвонил всех соседей, добыл еще пару стульев. Нашел огромную доску, положил на два стула. Вроде все расселись. А у меня сил уже нет. С утра пашу. Поздравил Сашу, сказал пару слов и потихонечку поехал домой.

* * *
Нас вообще было четверо друзей – я, Сашка Тарханов, Сашка Кишиневский и Ваня Бобкин. Но двое последних дальше «Автомобилиста» не пробились. Хотя Кишиневский был талантливейшим парнем. После этого он несколько лет тренировал «Автомобилист», который, правда, играл уже под другим названием – «Металлург».

Кишиневский из еврейской семьи. Любил шутить над собой. Как-то сказал мне:

– Меня дома называют сотым.

– Почему? – спрашиваю.

– 99 евреев нормальные – хитрые и умные, а я сотый – ни туда ни сюда.

Более того, он постоянно попадал в какие-то истории. Над ним любили подшучивать.


Из воспоминаний Александра Тарханова:

– Один раз поехали играть в Караганду. Там была очень сильная команда. Саша Кишиневский перед матчем стал нагонять панику: «Мы сегодня не выиграем». А мы с Олегом в ответ: «Давай так: если выиграем, то сбреем тебе усы». А своими усами он дорожил. Тем не менее поспорили. Игра была очень тяжелая, но мы победили 2:1. После матча подходим к Кишиневскому: «Ну что? Давай!» Тот в отказ: «Я не буду!» Тогда мы с Олегом его связали и в итоге сбрили эти усы. А что – уговор дороже денег!

Однажды тому же Кишиневскому надо было сдавать экзамены по легкой атлетике. Сначала кидал копье – чуть не убил преподавателя. А на следующий день ему нужно было толкать ядро. Подходит к нам: «А где его взять, это ядро?» Мы ему: «Как где? Иди в магазин спорттоваров, покупай». На следующий день приходит с ядром. Мы – в хохот. «Посмотри, – говорим, – в сторону». А там штук 20 таких же лежит, институтских.

* * *
Супруга у меня футбол не смотрела. Мама, собственно, тоже. Ей все время страшно было. Казалось, что на меня специально охотятся и вот-вот убьют.

Лишь однажды мы побывали на футболе вместе с женой. Отдыхали в Израиле, и я поехал посмотреть на матч лидеров местного чемпионата. Наталью взял с собой. Приехали на стадион в Иерусалим – там яблоку негде упасть. Для нас в самом низу поставили два стула – вся игра прямо перед нами. Наталья посмотрела на все эти стыки, подкаты, гримасы и сказала мне: «Нет, больше я на твой футбол не пойду!»

Мои отсутствия супруга воспринимала как должное. Знала же, за кого замуж выходила. Порой я бывал дома только наездами. Один год мы, вообще, в четыре круга играли – это в нашей 7-й зоне решили сделать такой эксперимент. И надо было два раза в год летать на Сахалин, два раза во Владивосток, два раза в Хабаровск, два раза в Комсомольск-на-Амуре.

Но мы были молодые – все трудности переносили со смехом и шутками.


Из воспоминаний Валерия Гладилина:

– Зона Сибирь – Дальний Восток – испытание характера. Условия – спартанские, военные. Летали на «Ил-18» и «Ан-24». Спали в аэропортах, подложив сумки под головы. Гостиницы нас ждали без душа, без питания. Еду перехватывали в буфетах, кто где может.

Много вещей из Красноярска с собой не брали, чтобы избежать перевеса. Всю дорогу каждый путешествовал в одном свитере и в одних брюках. Когда возвращались в Красноярск, все шли в баню. А одежду, в которой отлетали эти дни, клали в пакеты и оставляли там. Сдавать ее в химчистку никто и не думал – настолько она была грязной. Джинсы выбрасывались без раздумий.

Все приезжие, и я в том числе, жили в Красноярске в одной шестикомнатной квартире, на первом этаже. Почти как в общежитии. Отдельного жилья нам никто не выдавал. Зато это была своего рода коммуна, футбольное братство. К нам и местные, красноярские, ребята в гости приходили. Стоит ли удивляться тому, насколько сплоченной была наша команда? Лично я вспоминаю то время с огромным удовольствием.

* * *
Я летать не боялся. А вот мой друг по второй сборной СССР, Миша Ан, очень переживал. Садился рядом со мной и брал меня за руку. Я спрашивал:

– Миш, чего ты волнуешься?

– Не могу летать, всего трясет.

И в итоге так вышло, что вместе с «Пахтакором» он разбился в авиакатастрофе. Получается, было предчувствие.

Он, кстати, не должен был лететь на тот матч с минским «Динамо» в 1979 году – получил травму. Но тренеры сказали – надо поддержать команду. Вот он и полетел…

* * *
С «Автомобилистом» я облетал весь Дальний Восток. Видел и Ключевскую сопку, и Авачинский вулкан. А однажды попали под землетрясение. Дело было в Петропавловске-Камчатском. Ночь. Сплю и чувствую – кровать поехала. Я даже не понял, что случилось. И не сразу проснулся. Ну, едет кровать и едет. А опытные ребята сразу все сообразили:

– Выбегайте скорей, это землетрясение!

Это природное явление мне довелось испытать и еще раз. Мы с Натальей отдыхали в Сплите. И ночью прилично затрясло. Ну местные-то знают, что это такое. Они выбежали из гостиницы и нам кричат: «Выходите!» А я тем вечером так умотался, устал, что отдал Наталье паспорт, деньги, которые у нас были, и говорю:

– А я, Наташ, спать буду.

Так и проспал. Хотя, говорят, трясло хорошо.

Осторожность мне до сих пор чужда. У меня есть недостаток: я мало чего боюсь в этой жизни. Да, у меня были охранники на позднем этапе моей работы в «Спартаке». Но идея завести их была не моя. Так предложил Юра Заварзин – чтобы ограждать меня от слишком навязчивых болельщиков. Не скажу, что я сам чего-то боялся. Да и с охранниками общался больше как с приятелями, друзьями. Ребята со мной и на дачу ездили, и шашлыки жарили, и рыбу ловили.

* * *
Тарханов из Красноярска уехал раньше меня. Сначала его призвали в хабаровский СКА, и уже оттуда он уехал в Москву, в ЦСКА. Как-то он рассказал любопытную историю из хабаровского периода. Заходит однажды в раздевалку генерал, зам. командующего округом. Его первый раз привели на футбол. А он в этом регионе царь и бог. Все встают: кто-то без трусов, кто-то с одной гетрой.

– Товарищи офицеры, с кем сегодня играете?

– С командой «Кузбасс» из Кемерова, – отвечает кто-то.

– И как они играют?

– Они на восьмом месте, мы на пятом.

– Слушай мою команду. Приказываю сегодня победить 6:1!

Вот такие тогда были руководители. Если большой начальник пришел на футбол – значит, надо расшибиться в лепешку, но выиграть.

У нас были свои веселые случаи. Один забавный эпизод случился в Чите. Мы отыграли матч, а следующая игра у нас в Благовещенске. Погода отличная, под 30, несмотря на то что уже вечер. Глаша, Валерка Гладилин, узнал у местных, что неподалеку есть озеро.

– Пойдем искупнемся? – говорит.

– Пойдем, – отвечаем ему. – Чего в номере-то сидеть?

Пошли, я искупался, вроде бы освежился. А Глаша вообще обожал воду. Настоящий водяной.

– Ты иди, – говорит он мне. – А я еще здесь посижу, отдохну. Может, разок-другой искупнусь.

Я пошел обратно в Дом колхозника, где мы остановились.

Проходит время. Смотрю – идет Глаша. В одних трусах! Пока он купался, у него увели всю одежду – брюки, рубашку. А у нас впереди еще три города. Запасной одежды нет.

В итоге мы нашли ему какие-то старые штаны не по размеру. И выцветшую футболку красного цвета. А у нас в команде был один парень, он классно рисовал. Тогда в моде был мультфильм «Ну, погоди!». Он только вышел на экраны. И этот художник нарисовал на ней волка и зайца. Классно, кстати, нарисовал. Вот Глаша всю поездку в этих штанах и в этой футболке и провел. И в поездах, и в столовых, и по городу ходил. Сегодня такая майка была бы модной. А в то время она смотрелась диковато.

* * *
Сейчас, вспоминая свои юные годы, я ловлю себя на мысли: это было счастливое время. Я бы не поменял его ни на какие миллионы, современные смартфоны и ноутбуки.

Не так давно был в Красноярске – ездили туда вместе с Валерой Газзаевым в момент его предвыборной кампании. Вышел в город – и не узнал его. Из родного остался только Енисей. Красноярск поменялся сильно – и в худшую сторону. Все застроили. Там, где когда-то тренировался, стоят многоэтажные дома, Думаю, что в этом муравейнике я бы вряд ли смог вырасти в футболиста.

Глава 3 Травмы

Достиг ли я максимума как игрок? Не знаю. Я про своих ребят тоже часто задумывался – кто из них мог реализовать себя лучше? Максимума, наверное, никто не достиг, потому что его просто нет. Человеческие возможности не ограничены. Но я считаю, что мне в жизни повезло. При моем не самом богатырском здоровье я и в «Спартаке» поиграл, и в сборной – причем и там и там был капитаном. Это, конечно, и везение, и чутье Бескова, который поверил в меня.

У Саши Мостового была та же проблема, что и у меня. Она называется «печеночный синдром». Всю печень пронизывают мелкие капилляры. У нас с Мостовым они настолько маленькие, что при нагрузке они разрываются и дают ужасные боли. Из-за этого я и в армии не побывал – освободили.

Бесков знал о моей проблеме. Однажды в каком-то матче мне порвали голеностоп. В перерыве сел в раздевалке, кровища хлещет. Я сижу, кровь из бутсы выливаю. Подходит Бесков. «Что у тебя там? Кожу порвали? Подумаешь, ерунда какая! Забинтуй – и на поле!»

На следующий день после игры у нас легкая пробежка. Я во время нее хватаюсь за печень – опять заколола. Бесков замечает и тормозит меня: «Олег, гулять, гулять». Он знал, что это такое, и следил за мной.

* * *
Серьезных травм в моей карьере хватало. Самую тяжелую я получил в Краснодаре в 1981 году. Приземлился в яму и разорвал голеностоп. Операцию мне делала знаменитая Зоя Сергеевна Миронова, врач-ортопед, основатель спортивной травматологии в СССР. У нее к этому времени уже было очень громкое имя.

С операцией получилась по-своему веселая история. Лежу на кушетке. Зоя Сергеевна пролетает мимо меня как вихрь: «Так, брить ногу и на стол!» И бежит дальше. Мной занялась женщина-хирург. Она была практиканткой, в то время как Зоя Сергеевна на тот момент больше консультировала. Эта женщина посмотрела на мою ногу, сделала местную анестезию, сделала разрез.

Тут влетает Зоя Сергеевна. Кричит: «Ты где режешь? У него вся мышца порвана! Надо выше резать!»

Но там-то анестезии нет. Я аж взвился: «Вы что?! По живому резать?» Мне сразу – маску, наркоз. Очнулся уже в палате.

После операции Зоя Сергеевна сказала: «Полежишь пару недель – и поправишься». А у нас через месяц – финал Кубка СССР с ростовским СКА в «Лужниках». Важнейший матч. Этим составом мы в финале Кубка никогда не играли.

Лежу в палате. Проходит две недели. Время выписываться. И тут заходит Зоя Сергеевна и говорит: «Так, Олег, еще две недельки надо полежать».

Ага, две недельки. У нас такой матч на носу, а я тут лежу, расслабляюсь. Вызвал такси и рванул домой. Жил я тогда на Преображенке. Приехал, разделся. Зашел в ванную и с помощью жены разрезал себе гипс. Смотрю: а шов действительно еще не зажил. Но обратного пути нет. Решил: будь что будет.

Начал индивидуальные пробежки – нога кровоточит. До игры остается 3 дня. Приезжаю в Тарасовку. Константин Иванович смотрит на мою ногу. Говорит: «Да уж, помощник из тебя негодящий». С надеждой сыграть в финале пришлось расстаться.

* * *
В моей карьере был еще один случай, когда я пропустил важные матчи по состоянию здоровья. Но он с травмами ничего общего не имеет. Дело было перед Спартакиадой народов СССР в 1979 году. Я был капитаном сборной Москвы и должен был играть в решающих встречах. Но оказался вне состава по нелепой случайности. Ко мне в гости приехал Вагиз Хидиятуллин со своей невестой Ладой. Говорит: «Мы решили пожениться». Ну, дело хорошее. Разлили шампанского. А оно ледяное. У меня как схватило гланды! И потом еще осложнение на печень.

В итоге у ребят – Спартакиада, а я лежу на Курской – смотрю их по телевизору, глотаю трубку.

* * *
За карьеру у меня было несколько сотрясений мозга. Только с потерей сознания – два. Из-за их последствий я тяжело переношу жару. Жду не дождусь, когда пройдут летние два-три месяца. Мое время – осень и весна.

Первое сотрясение было еще в «Автомобилисте», когда меня на всем ходу пихнули в штангу. Мы тогда играли товарищеский матч со сборной Красноярского края. До сих пор помню фамилию футболиста, который меня толкнул, – Колбасин.

Тогда меня прямо с поля, в трусах и майке, увезли в больницу. Но уже через пару дней я убежал оттуда. Друзья дали гражданскую одежду. Сейчас, с возрастом, я, конечно, понимаю, что совершил глупость. Можно сказать, повезло, что без последствий.


Из воспоминаний Александра Тарханова:

– Это был День физкультурника. Олег играл нападающего. Пытаясь помешать ему забить гол, защитник-дебил специально толкнул его – да так, что Олег улетел головой в штангу. Сразу пошла кровища – из носа, изо рта. Его отвезли в больницу. Часов 16 Романцев был без сознания. Но уже через пару дней он сбежал из больницы. Пришел ко мне в халате. Говорит:

– Дай какие-нибудь штаны и рубашку. До дома добраться.

– Ты чего, с ума сошел? Возвращайся в больницу! – отвечаю я.

– Нет, я не хочу. Чего там делать?

* * *
Еще одно сотрясение было в Болгарии, в городе Благоев Град. В феврале 1978-го мы играли товарищеский матч с местной командой «Пирин». Шла подача, я выбивал мяч, и здоровый форвард соперников со всего размаху ударил меня ногой по голове. Мяч я вынес, пошла наша атака. Но тут я почувствовал, что меня повело.

Очнулся уже в больнице. Мне рассказали, что после удара я сначала стоял, а потом начал заваливаться. Тогда ко мне подскочил наш вратарь Саша Прохоров. Обхватил меня двумя руками и не дал упасть.

В больнице мне поставили капельницу. Я полежал там буквально денек. Но уже скоро попросился обратно. Меня отвезли на базу софийской «Славии», где мы жили. Кормежка там была, конечно, сумасшедшая! Болгары умеют готовить и умеют быть хлебосольными. Помню, нам как-то принесли блюдо – там и котлетки, и сосиски, и бефстроганов, и эскалопы. Мы сидели за столом впятером. И давай разбирать все это. А тут нам говорят: «Это каждому по такому блюду, так что не спешите».

В общем, из больницы меня уже отвезли на базу, в номер. Лежу там день, другой. Ребята носят мне еду, чтобы я не вставал. А сами два раза в день ездят на тренировки, приезжают изможденные, уставшие, грязные – видно, что вкалывали прилично. А я тут лежу, отдыхаю.

Думаю: ну пролежу я две недели – и каким я буду потом, да еще и на таких харчах? Да меня кто угодно на поле обгонит! Решил: хватит! И начиная с третьего дня стал сам нагружать себя. Ребята – на тренировку, а я надевал спортивный костюм и бегал по дороге. Там была горка – я ее на всю жизнь запомнил. Давал себе задания не меньше 50 раз забежать на нее. А сам наблюдал за дорогой. Вижу – автобус с ребятами едет обратно по серпантину, и быстренько назад – сначала в душ, а потом в постель. Вечером – то же самое. Ребята на тренировку, а я – бегать самостоятельно. Я специально соизмерял нагрузку – чтобы получить ее не меньше, чем ребята.

И когда мне все же разрешили тренироваться, то мои партнеры были искренне удивлены, потому что я был в полном порядке. Я никому не рассказывал о том, как я проводил время все эти дни, даже друзьям. Потому что они бы точно не дали мне так рисковать. Они бы меня или привязали к койке, или брали с собой.

* * *
В январе 1979 года я получил травму, которая потом напоминала о себе всю жизнь, – смещение позвоночника. Мы играли в Лос-Анджелесе товарищеский матч с со сборной Мексики. Погода мерзопакостная. Грязь, туман, в 20 метрах друг от друга ничего не видно. Последняя минута матча, я подключился на угловой. Выпрыгнул, неудачно приземлился. Игра пошла дальше. А я лежу в районе чужой 11-метровой отметки – не могу ни вздохнуть, ни пошевелиться. В это время судья дает свисток об окончании встречи.

Ребята заходят в раздевалку – меня нет. Где Олег? Мишка Ан выбежал из раздевалки, оглядел поле – о, вон он валяется!

Меня должны были оставить в Лос-Анджелесе дней на 10. И Миша чуть ли не со слезами на глазах упросил руководство:

– Не кладите его. Если надо – я его на себе буду носить.

А нам предстояло еще несколько игр – в Сиэтле, Монтеррее, Сан-Франциско. И Миша слово сдержал – вместе с Сашкой Тархановым они всю эту поездку меня сопровождали. Сумку мою таскали, меня придерживали. Но одного меня в Лос-Анджелесе не оставили. Кто знает, сколько бы я там провалялся – один, в чужом городе, чужой стране?


Из воспоминаний Юрия Василькова, многолетнего доктора «Спартака»:

– Из-за болей в спине Романцев плохо спал. Я удивлялся, как человек может все это терпеть. Иной раз ломит спину, а он все равно идет на тренировку. Стиснет зубы, но идет. Я ему:

– Куда ты? Полежи, отдохни.

Все равно идет. Но тогда пристаю к нему после тренировки:

– Пойдем ко мне, полечу.

С трудом загонял. ...



Все права на текст принадлежат автору: Денис Целых, Олег Иванович Романцев.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Романцев. Правда обо мне и «Спартаке»Денис Целых
Олег Иванович Романцев