Время Легенд [Time of Legends]

Джош Рейнольдс Король-Вурдалак [Vorag Blodytooth]

Покоритель червей [Conqueror of worms]

Трупоед издал пронзительный воющий вопль, появившись из пористой вулканической породы горы. Растопырив грязные когти и раззявив слюнявые челюсти, он помчался вниз к незваным гостям, а за ним последовала вопящая, рычащая волна его сородичей с пятнистой плотью. Более сотни пожирателей плоти, словно накипь из раковых внутренностей Треснувшего пика, с кожей, туго натянутой на голодных животах и кривых костях, неслись вниз, их вопли росли в нестройной какофонии, возносясь к насмешливо глядевшей с небес серебряной луне.

Вораг из Хаима, Кровавозубый, тимайал из Стригоса и принц Моркейна, ждал их, раскинув свои длинные мускулистые руки, его глаза сверкали, словно пара адских фонарей. Грубый белый мех встопорщился на его обнажённых руках, а мускулистый торс защищала изощрённо украшенная рёбристая кираса, столь же жестоко выглядевшая, как и её владелец. Поножи схожей гротескной конструкции защищали его ноги, и сплетённый из срезанных скальпов и освежёванной кожи килт перехватывал в поясе. Он не был вооружён, ибо ему не требовалось иного оружия, кроме собственных силы и скорости. Ворагу Кровавозубому не требовалось оружие — он сам был оружием, куда более смертоносным и жестоким, чем любой меч, копьё или топор. Его лицо скривилось, приняв звериное обличье в лунном свете, и, запрокинув голову с гривой белых волос, Вораг издал громоподобный рёв. Затем, пока эхо его вызова всё ещё разносилось в горах, отражаясь от скалистых выступов, Кровавозубый прыгнул, дабы дать трупоедам удовлетворение.

Вораг ворвался в первую кучку скабрезных каннибалов, широким взмахом когтей проделав в их рядах кровавую брешь. Он врезался в них, попирая ногами мертвецов, отбирая жизнь вторым ударом у тех, кому повезло выжить после первого. Кровь покрыла его от кончиков пальцев до шеи, пока он прорезал себе путь сквозь врагов. Он неистовствовал среди них, его неживая плоть поглощала их тщетные удары с чудовищной упругостью. Трупоеды умирали пятёрками, десятками, смыкаясь вокруг него лишь за тем, чтобы спустя мгновение быть разбросанными, выпотрошенными или раздавленными.

Вораг развернулся и тыльной стороной руки встретил прыгавшего на него пожирателя мертвечины, сломав тому позвоночник. Удовольствие наполнило его: это было то, для чего он был создан, то, чем он жил. Он был создан для крови и резни. Даже ещё до того, как получил дар от благодарного царя и стал тем существом, которым был теперь, он наслаждался битвой во всей её захватывающей дух кровавой славе.

Но теперь он не просто наслаждался ею. Теперь она питала его. Он вырос могучим на крови своих врагов, благодаря Ушорану. Имя принесло лицо, всплывшее на краю его скрытых красной кровавой дымкой мыслей, лицо одновременно чудовищное и царственное, бесчеловечное и героическое. Ушоран Освободитель, Ушоран из Ламии, Ушоран вампир, Ушоран, который пришёл в Моркейн и, сбросив короля-колдуна Кадона, забрал его империю себе. Вораг некогда ездил по правую руку Ушорана, убивая его врагов и ведя его войны, разоряя и покоряя новые территории.

Но не теперь. Нынче Вораг вёл свои войны и правил своими землями. Вскоре его империя превзойдёт империю Ушорана и, кто знает, возможно, когда-нибудь поглотит её. Мысль наполнила его мрачным теплом — он жаждал увидеть своих врагов сокрушёнными, истекающими кровью у его ног, жаждал держать их вечную жизнь в своих руках. Они использовали его и отбросили прочь, когда его полезность была исчерпана. Они обратили его народ, ради которого он пролил столько крови, против него. И за это оскорбление Кровавозубый жаждал пресытиться их кровью, жаждал сжать в своей хватке их злобные, высокомерные сердца и давить до тех пор, пока последняя капля крови их не покинет. Ушоран, Неферата, Абхораш… Все они падут от его зубов и когтей, все они будут использованы и отброшены прочь, как некогда они поступили с ним.

Обгрызенная кость обрушилась на его плечо, и он повернулся, с нечеловеческой грацией погрузив когти в усохшее брюхо трупоеда. Глаза твари выпучились, когда Вораг лёгким движением запястья выдернул его внутренности. Кроваворукий поднял воняющую массу и запрокинул голову. Его челюсть раскрылась, словно у змеи, готовящейся заглотить грызуна, и он жадно пил стекающую вниз чёрную кровь. Отбросив осушенный кусок плоти прочь, он перевёл взгляд на оставшихся пожирателей трупов.

Те, что были к нему ближе всех, отпрянули назад, их ярость была подавлена яростью Кроваворукого. Они сжались вокруг него широким кольцом, шипя и рыча, но будучи не в силах найти в себе мужество вновь атаковать. Даже такие мужественные люди, коими некогда были эти создания, признали, что первым напасть на нарушителя означало первым умереть. Вораг медленно повернулся, его лицо скривилось от презрения.

— И это всё? — прорычал он. Его голос легко разнёсся вокруг, и нечистые твари вздрогнули при его звуках. — Это всё, что осталось от вас? Вы — всего лишь черви, копошащиеся в трупе горы? Мне говорили, что некогда вы были людьми, людьми столь же гордыми и мужественными, как и любой сын Стригу, как и любой айал или войнук моего народа. — Вораг слизнул кровь с кончиков своих когтей, его глаза задумчиво сощурились. — Это всё, чем вы являетесь ныне? Звери, подходящие лишь для забоя?

Трупоед, превосходящий других размерами, в табарде из гремящих костей, скреплённых верёвками из сухожилий, покрывавшем его грудь, выпрямился и завопил. Он вырвался из рядов своих собратьев и бросился на Ворага. Тот легко избежал его суматошных ударов и схватил тварь за заднюю часть черепа. Вораг вздёрнул изо всех сил борющееся существо в воздух и посмотрел на него.

— Это всё, что от вас осталось? — он зарычал, встряхнув его, словно собака крысу. — Это?

Трупоед забился в его руках, его лицо исказилось в смеси гнева и животного ужаса. Он что-то затараторил и потянулся когтями к горлу Ворага. С ворчанием Кроваворукий расплескал его мозги по скалистому склону. Как будто это стало сигналом, остальные пожиратели трупов начали рассеиваться, отступая обратно в свои норы и дыры. Вораг посмотрел им вослед, а затем повернулся к своим последователям, что ждали его на склоне неподалёку. Их было шесть. Пять айалов стригоев, одетых в меха и кольчуги, их головы были начисто выбриты за исключением традиционных частей скальпа, которые отмечали окровавленных — воителей стригоев. И ещё один, одетый в рваные одеяния и сжимавший посох, увенчанный пожелтевшим человеческим черепом, на кости которого были вырезаны странные символы и слова на языке, что давно превратился в пыль. Именно последнему Вораг адресовал следующие слова.

— Что он сказал? — спросил он.

— Он сказал: «мы люди», могучий Вораг, — прошипел гладко выбритый вампир, его черные глаза заблестели. Его имя было Кадар, и он был одним из ценных даров В`сорана. Ну, или он так утверждал. На самом деле Вораг подозревал, что он был всего лишь мелким колдуном, размещённым в его окружении старым монстром, дабы шпионить за ним.

В`соран также был изгнан из Моркейна. Его враги были врагами Ворага, и он связал свою судьбу с мятежным стригоем в поисках защиты и мести. Но старый монстр был хитёр, и он явно был куда более опасен, чем хотел казаться. Он и его помощники, может, и напоминали высохшие мумии, но они были столь же опасны, как и любой воин Ворага, живой или мёртвый.

Тем не менее он использовал Кадара, когда тот присоединился к их походу на восток. Именно его магия оживляла кости на горных перевалах, в предгорьях и болотах, пересечённых ими после ухода из Горбатой горы, и которые теперь пополнили ряды армии Кровавозубого.

— Тогда он лгал, — проворчал Санзак, когда взобрался по склону к своему хозяину. Санзак выглядел как кусок недожаренного мяса с клыками, но в его глазах был виден острый ум. Как и Вораг, он был одарён бессмертием, и, как и Вораг, он бежал из Моркейна. Санзак был самым верным из вампирской знати, что решили последовать за Кровавозубым на восток, после того как тот был изгнан из Стригоса. В жизни и в смерти он служил Кровавозубому с честью и преданностью.

— Нет, у них недостаточно мозгов для лжи, — прогрохотал Вораг. Он посмотрел на мёртвого трупоеда, отмечая свежие ритуальные шрамы, которые испещряли его плоть, и кости, которые он носил. Другие твари были одеты в лохмотья, но этот…

— Вождь клана, — сказал Кадар, внезапно появившись около локтя Санзака. Стригой дёрнулся с испуганным шипением. Кадар выглядел так, словно сильный ветер сможет переломить его пополам, но он был способен двигаться так быстро и бесшумно, что разведчики Ворага могли только позавидовать. Если Кадар и заметил реакцию Санзака, то не подал вида. Он тщательно осмотрел труп и ткнул его своим посохом.

— Или, может быть, название «вожак стаи» будет более подходящим, — он посмотрел на Ворага. — Нападений будет тем больше, чем дольше мы будем здесь находиться.

— Хорошо, — ответил Вораг, оглядываясь на мрачную гору, что возвышалась над ними. Треснувший пик, а на его вершине крепость из чёрного железа под названием Нагашиззар. Он был заброшен в течение многих столетий, избегаемый всеми, кроме поедателей трупов и крысоподобных тварей, что, казалось, заразили внутренности горы, словно чума. Ушоран, В`соран и остальные боялись этого места. Они страшились тёмного духа, что по-прежнему цеплялся к крепости, подобно тени, даже если этот дух нашёл другое место обитания. На мгновение он подумал, что, возможно, они были правы, думая так, но затем отмёл эту мысль прочь.

Какой бы демон ни изгнал Ушорана, это не было проблемой Ворага. Кошмар же, который, по словам В`сорана, частично обитал в короне Моркейна, вообще не волновал Ворага. Он не был Ушораном и не нуждался в короне или иной мишуре, чтобы доказать свою власть. Он был Вораг, а Вораг завоёвывает, с короной или без. Его мысли обратились к непосредственной проблеме.

— Это было излишне, ты знаешь, — мягко сказал Санзак. — Попытка переться напролом и привела нас к этому бардаку, как ты помнишь.

Вораг покосился на Санзака. Это было правдой, но от этого она жалила ещё больше. Именно его желание занять престол Ушорана заставило начать выступление раньше времени, когда его тогдашние союзники ещё не были готовы, а в дальнейшем вынудило отказаться от земли, что он привык называть своею. Ведомые им некогда воины, которых он называл «товарищи», нынче шли под знамёнами этого дурака, Абхораша. Лениво он подумал, простила ли Неферата его за то безрассудство. Это стоило ей столько же, сколько и ему.

— Ты называешь меня глупцом? — спросил он.

— Нет, просто указываю тебе на то, что у тебя есть армия, и ты мог бы использовать её, — ответил Санзак. Он указал на гору, в тени которой они стояли. — Это опасные земли, и мы должны быть осторожны. Ты должен быть осторожен, — он сжал плечо Ворага — акт товарищества, что только Санзаку мог сойти с рук в эти дни — и добавил: — Мы не можем позволить потерять тебя сейчас, Вораг.

Вораг отбросил руку прочь. Он посмотрел на остальных четырёх айалов. Они были пёстрым сборищем: алчные, цепкие оппортунисты, которые не процветали при Ушоране так, как им бы этого хотелось, и бросили свою судьбу на кон, поставив на его соперника. Он задумался, чей голос шептал в их ушах, так же как и в его собственных: Нефераты или, может быть, В`сорана. Кроме Санзака, он не доверял ни одному из них в достаточной степени, чтобы выкинуть их.

Волна печали омыла его. Некогда он имел множество верных братьев. Присягнувшие и дважды окровавленные, их братство было поколеблено, когда они решили поддержать Ушорана в те ранние бурные годы. И как только каждый из них получил подарок от Ушорана, их отнесло друг от друга: сначала исчезли братья и появились соперники, а позже соперники, наконец, стали врагами. Гашнаг… Улло… Морат… Братья и потенциальные герои, они стали чем-то совершенно иным благодаря Ушорану и его проклятому роду. ...