Только для взрослых 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет

Все права на текст принадлежат автору: Андрей Арсланович Мансуров.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Конан и Пришелец из другого МираАндрей Арсланович Мансуров

Андрей Мансуров Конан и Пришелец из другого Мира

1

— Клянусь кишками Эрлиха, Конан, я видел всё сам — ясно и чётко! Вот, как тебя сейчас вижу! И должен тебе сказать, что страшней этого я ещё ничего не видал! — покрасневшее лицо, выпученные глаза, кривящийся и брызжущий капельками слюны рот, порывистое дыхание и сжавшиеся так, что аж побелели, кулаки Велемира сказали киммерийцу, что его старый товарищ по похождениям на «Вестреле» и правда — верит, что всё, что он успел рассказать — было!

Похоже, что он действительно — видел что-то. Что-то такое, что пробрало его зачерствевшую и не обременённую особым воображением душу до самого дна.

Жаль только, что он не умеет вести рассказ не сбивчиво, перескакивая с события на событие, а так, чтоб можно было увидеть последовательность этих самых событий. И их связь. Да и ладно. Просто, значит, для того, чтоб выяснить то, что сейчас интересует Конана, придётся задавать наводящие вопросы. Но для начала — самое главное: жидкость, придающая лёгкость самому процессу рассказывания.

— Ну и дела, клянусь селезёнкой Неграла… — Конан покачал головой. — Эй, Юркисс! Мардук, что ли, поселился у тебя в погребе, что ты боишься туда лезть?! Почему у нас до сих пор нет свежего вина?! Ну, того, из Коринфских виноградников, а не этой дешёвой подделки из Кофа? Ну-ка, быстро! А то мы сами спустимся и найдём! Перепробовав, конечно, все бочки, что там у тебя!..

— Сию минуту, Конан! Пожалуйста, прошу тебя: не надо никуда спускаться и ничего дегустировать! — шустрый трактирщик-зингарец по имени Юркисс на зычный голос варвара прибежал так, словно за ним черти гнались! А ещё бы: однажды, месяца полтора назад, в самом начале их знакомства, когда Конан и правда спустился в погреб, не вставленные на место затычки, которые варвар просто выбивал, подставляя, чтоб «не заморачиваться» с кружками, под струи «бездонную» глотку, трактирщику этот визит запомнился надолго. Вылившаяся жидкость на три дня превратила тёмное сырое помещение с низким потолком в противно чавкающее под сапогами болото. Спёртый и воняющий кислятиной воздух которого от экзекуции над бочками, разумеется, суше и ароматней тоже не стал. — Вот, посмотри: я уже принёс всё, что вам нужно! Коринфское!

Действительно, в обеих руках толстячка было зажато два горлышка вожделенных кувшинов изящной пузатенькой формы, приятно ласкающих горящие жаждой взоры Конана и его бывшего напарника.

— Неплохо, а то я уж было…

— Прошу тебя, Конан, не нужно! Это именно оно, то самое вино, которое тебе тогда так понравилось! Клянусь, как ты говоришь, селезёнкой Неграла! — пока Юркисс разливал недрогнувшей рукой вино по огромным кружкам — скорее уж, целым жбанам — Конан подумал, что если он проведёт в Силенсии, столице небольшого государства Тюринфии, ещё пару месяцев, клясться селезёнкой Неграла начнут вслед за Юркиссом, его женой и их многочисленными отпрысками ещё и годовалые младенцы в колыбелях.

Но в планы киммерийца вовсе не входило задерживаться здесь настолько.

Нет, судьба вольного наёмника полна приключений и путешествий! Ведь сидя на месте, словно какой-нибудь ремесленник, землепашец или тот же трактирщик, наёмник-воин работы не найдёт. Значит, он должен сам искать места, где имеется работа именно для него. Работа, которая не по плечу землепашцу, ремесленнику, чиновнику. Ну, или государственному войску.

Так что как только закончатся деньги за очередную, уже сделанную, работу, варвар снова отправится. В путь. Но пока…

Странный рассказ бывшего товарища очень заинтересовал Конана.

Хотя бы тем, что султану того крошечного султаната — Порбессии — на побережье Ритонийского залива, где и пострадал его друг, помощь прожжёного и ни богов, ни демонов, ни тёмного колдовства стигийских магов не боящегося наёмника уж точно — не помешает! То есть — вот она, буквально сама идёт в руки: новая работа!

Конан поднял кружку:

— За тебя, Велемир! Ты даже не представляешь, как я рад тебя встретить! Давненько, уж почитай, года два, я не видал никого из наших! Хотя знаю, что кое-кто ошивается в портах поблизости… Хотя, как и я, предпочли уже завязать с плаваниями! А кое-кто так и вообще — «остепенился»! Завёл жену, дом, детишек… Так что повторяю: я рад тебя видеть. И чертовски рад, что ты остался цел и здоров. Ну, почти. А палец… Палец — тьфу! Такая мелочь при нашей-то работёнке вообще — не в счёт!

— Как это — не в счёт?! — товарищ Конана, поставив локоть на стол, уставился на то место, где у него вместо мизинца на левой руке имелось только наличие полного отсутствия означенной части тела, да и доброй четверти ладони, почти до запястья, и пучились складки и шрамы от кое-как сросшейся кожи. — Я очень любил его. Мой мизинец. Был к нему, можно сказать, трогательно привязан!

Оба сотрапезника некоторое время молчали, уставившись на утратившую столь «любимый» предмет кисть. Затем Конан оглушительно заржал:

— Чтоб мне лопнуть! Отличная шутка! А ты молодец, Велемир, — смотрю, чувства юмора не потерял! — после чего хлопнул друга огромной лапой по не менее огромному плечу и опрокинул в глотку ёмкость с веселящей жидкостью.

Велемир, который и сам ржал так, что с прокопченных балок потолка старинного, насквозь провонявшего по́том, горелым маслом и кислым вином трактира стали отваливаться хлопья прокопчённой насквозь паутины, последовал примеру варвара: осушил свою кружку до дна. Довольно крякнул — похоже, вполне оценил выбор вина.

Тотчас, словно по мановению волшебной палочки, кружки оказались наполненными вновь: правда, на этот раз не лично Юркиссом, а одним из его многочисленных отпрысков, которых он не стеснялся использовать в качестве прислуги и обслуги до глубокой ночи, и многих из которых Конан уже знал по имени:

— Молодец, Браско! Смотрю, ты малый ловкий и схватываешь на лету! Сбегай-ка, посмотри: не готово ли ещё наше мясо!

Как только спина восьмилетнего пацана скрылась за косяком кухни, Конан взглянул на Велемира. Но теперь в его глазах не было и тени веселья:

— Заинтриговал ты меня, Велемир-коринфиец. Но тут так шумно — боюсь, я прослушал и упустил кое-какие важные детали. Не обидишься, если я попрошу тебя ещё раз рассказать мне про кое-какие моменты из твоего удивительного приключения? — Тут Конан поднялся на ноги и громко, так, как когда-то раздавал на палубе команды в бурю, сказал:

— Доброго вам вечера, да хранит Мирта Пресветлый всех присутствующих! Уважаемые гости нашего дорогого Юркисса! Прошу вашего драгоценного внимания! Я встретил старого друга. И мы хотели бы поговорить по душам. Могу я попросить вас говорить чуть тише?!

Мгновенно наступившая тишина сказала Велемиру, что за те полтора месяца, что его друг-варвар здесь, уважать его научились все — до последней дворовой собаки! Так что то, что многонациональная и разномастная толпа примерно из пятидесяти постояльцев и пары десятков их гостей и знакомых, заполнявшая сейчас огромный общий зал первого этажа трактира, притихла, и никто и не подумал возразить или повысить голос, нисколько Велемира не удивило: на то Конан и капитан корсаров, пусть и бывший, чтоб ему подчинялись быстро. И беспрекословно!

— Благодарю, друзья! За ваше здоровье! — Конан поднял кружку, обведя ей и глазами зал, выпил до дна. Ответом на его тост были вполголоса сказанные слова вроде: «И ты будь здоров, Конан-киммериец!», «И тебе того же, Конан!», «Да хранит и вас с другом Мирта Пресветлый!»

Конан сел. Гул, разумеется, возобновился, но теперь это был вот именно — просто гул, не мешавший мирному течению их беседы, а не жуткий рёв и гвалт, что стояли здесь только что. Велемиру бросилась в глаза обеспокоенная и красная от жара печей и плиты физиономия хозяина трактира, высунутая из кухни: его явно насторожила наступившая после оглушительной разноголосой какофонии тишина. Но быстро поняв, в чём дело, физиономия так же быстро скрылась назад. Прочесть, что на ней проступило видимое облегчение, труда не составило.

Велемир, осушив свою кружку, непринуждённо рассмеялся:

— Клянусь красотой Ишшагетт, умеешь ты вызывать к себе уважение, Конан!

— Делаю, что могу. Правда, должен признаться, здесь это не трудно: ведь тут сейчас только торговцы скотом, несколько караванщиков, да простые ремесленники и землепашцы… Не сезон для купцов с солидной, вооружённой и тоже любящей почесать кулаки свитой. И ни единого — ну, кроме нас с тобой! — наёмника! А то бы дело точно кончилось доброй дракой! — Конан мечтательно подвёл глаза к потолку.

— Ну, что касается доброй драки, то вот чего нам всегда хватало на «Вестреле», так это — как раз этого дела! И если б ты… Ты-то почему ушёл от ребят и с корабля?! Ведь отлично же всё было?!

— Ушёл потому, что ушёл. Понял, что пресытился я морем. Но не в этом дело, Велемир. — Конан поспешил перевести разговор от неприятной ему темы. — Расскажи лучше, как ты в эту чёртову Порбессию-то попал?

— Как попал, как попал… Будто ты не знаешь, Конан, как наш брат наёмник попадает туда или сюда?! — Конан понимающе кивнул, на что вполне удовлетворённый Велемир всё же нашёл нужным пояснить: — Остался без гроша в кармане, вот и попал. Его идиотское Высочество, Бетани-бек, вазир его Величества Мехмет-оглы Шестого, издал указ. О том, что даже амнистирует тех, кто содержится в тюрьмах султаната, если кто из них согласится вступить в отряд, как он его назвал, «освободителей»! И посулил деньжат — ого-го!..

— Хм-м… — Конан, поняв по расстроенному виду напарника, брови которого сошлись на переносице, что тому не помешало бы усилить желание к рассказу традиционным методом, сделал знак рукой. Не прошло и двух секунд, как ещё один шустрый сынуля Юркисса, на этот раз — одиннадцатилетний Халед, уже наполнял их кружки. Велемир сделал добрый глоток, но продолжить почему-то не торопился, устремив взор куда-то в тёмный угол трактира, очевидно, что-то особо страшное и неприятное вспомнив. Конан даже увидал, как напряглись, заходили под кожей желваки на скулах друга. Варвар спросил:

— Скажи, Велемир… Я вот что-то не пойму: а почему это указ издал не сам султан Мехмет Шестой, а его вазир?

— А-а, ну, с этим-то просто… Сам его Величество тогда лежал с приступом малярии, и вазир просто составил фармон… Ну, указ — по его приказу. И велел огласить на улицах и площадях. А сам султан только подписался под ним.

— Ага, понятно. Впрочем, сути дела это не меняет. И много нашлось из тамошних узников желающих вступить?

— В отряд-то? Ага, нашлось — два раза! Ни одна зар-раза из сидящих в «уютных» и «роскошных» зинданах его Величества не согласилась. К тому времени просто… Все уже, даже узники, были наслышаны. О чёртовом существе. Или маге, Бэл ему в селезёнку. И только такие как я, человек пятнадцать ошивавшихся тогда в городе наёмников, ну, и ещё пара-тройка местных бандитов-головорезов, как бараны — польстились…

— Понятно… Но что же дальше-то было? Ну, после того, как вы залезли-таки в эту пещеру? Ведь вы — залезли, я правильно подумал?

— Залезли Конан, залезли. Хоть нас и осталось тогда после схватки со стражей входа и отрядом привратников только девять безбашенных дебилов. Уже без полегших в битве местных головорезов и кое-кого из наших. Ах да — забыл сказать, что уж вазир-то не забыл снабдить наш обоз немалым количеством бурдюков с добрым вином, правда, из местных виноградников — дешёвым. Но на вкус очень даже… Так что вот чего нам всегда хватало — так это подкрепиться добрым глотком взбадривающего и освежающего. Для вящей, так сказать, храбрости!.. Вот и решились. Залезть.

Конан подумал, что этот попутно выяснившийся факт очень сильно снижает ценность и достоверность рассказа, но вслух ничего такого говорить не стал, вместо этого кивнув и выжидательно глядя в глаза коллеги. Тот, вспомнив, что вино имеется и здесь, и снова отпив для вящего улучшения памяти, опять насупил брови, сердито глядя в столешницу перед собой — будто хотел прожечь в ней дырку. Затем всё же перевёл взор снова на варвара:

— Так вот, полезли, говорю, добив последнюю тварь и поотрубав на всякий случай их чёртовы головы, чтоб больше не воскресали, внутрь пещеры. Вдевятером. — Тут Велемир опять насупился, дёрнул щекой и даже покусал свои губы — словно снова переживал неприятные и жуткие моменты приключения. — Лаз неширокий, только-только разойтись двоим, и жутко вонючий вёл всё время вниз. Пахло там… Как бы это… Не к столу будь сказано — дерьмом, мертвечиной и плесенью! Гиблое, как я сразу подумал, место.

Вот идём парами, цепочкой, за нашим главарём, и тут я слышу, как парень, который шёл рядом с ним, как-то странно вскрикнул! Вот, думаю, Мардук его задери, козёл: сейчас выдаст наш подход и лишит наше нападение внезапности!

Но дело оказалось куда хуже: он так «странно» вскрикнул, оказывается, оттого, что ему в горло под подбородком вонзили наконечник копья, и этот наконечник вышел из шеи прямо у позвоночника! Я ещё подумал: не иначе как сволочь, воткнувший это остриё, притаился за углом, у выхода из тоннеля, и копьё длинное! И точно: остриё почти сразу исчезло: выдернули его! Ну, смотрим, на внезапность больше рассчитывать не приходится, и как ломанули все вперёд! Мечами вращаем, дикие крики издаём — чтоб, значит, напугать! Ага, напугали — чёрта с два!

Там, в огромном зале, почитай, раз в пять большем, чем вот этот чёртов трактир — проклятых тварей видимо-невидимо!.. Хотя, впрочем, нет: там как раз их было не так много — не больше пары дюжин. Обступивших выход из жерла. Ну, этих-то мы поубивали мечами и саблями легко. Потому что копьё было, оказывается, только у одного, с особенно противной рожей, ну, вернее мордой. И его-то я лично зарубил. Первым. Да и ростом ящеры всё-таки оказались пониже, чем те, что встретили нас у входа в пещеру. Те были просто какие-то отборные: не ящеры, а настоящие крокодилы! Но и эти — тоже живучие оказались, гады! Приходилось буквально располовинивать их на куски, чтоб даже частично отрубленные конечности — не прирастали сразу обратно! Или новые взамен отрубленных не вырастали — буквально прямо на глазах!

Дикое, должен сказать, зрелище было… Я только успевал молиться про себя да рубить, молиться да рубить… Не хотел бы когда-нибудь снова столкнуться… — Велемир снова стиснул зубы, но взял себя в руки и продолжил: — Но убили и этих — как и тех, снаружи. Убили и уже сразу поотрубали головы всем!

Однако недолго нам пришлось наслаждаться своей победой.

Потому что в пещере вдруг раздался громкий голос. Говорил он на местном диалекте — на порбесском варианте туранского, стало быть. А в туранском я до сих пор не слишком силён. Поэтому я не все слова понимал — и, как оказалось, на своё же счастье!

Потому что те, кто понимал, почти сразу позастывали, словно студень в холодце, и так и остались, словно прикованные к полу, где кто стоял — как в трансе! Как будто больше не владеют — ни своим телом, ни своим разумом!

И не прошло и минуты, как попа́дали из их ослабевших и разжавшихся рук мечи да сабли — теперь я думаю, это тот монстр-маг им приказал бросить оружие… — Велемир, снова помрачнев, уставился на этот раз на парочку весёлых девиц, подбивавших клинья к подвыпившим загорелым дочерна мужчинам, по виду скотоводам, у соседнего стола, но явно ничего происходящего там не видел. Конан решил всё же вернуть собеседника снова в трактир Юркисса, оторвав от картин, что рисовала его память:

— А как ты там всё окружающее видел? Пещера же? Должно быть темно, как в заднице у Эрлиха!

— Да, точно. Должно было быть. Но я как-то… А, да: вот сейчас, когда ты спросил, я вспомнил, что имелись там на стенах железные держаки с факелами — света хватало.

— Значит, говоришь, ты не все слова понимал? Ну а всё-таки: хоть что-то понимал?

— Ну… да. — Велемир словно выплыл из пучин океана кошмаров, что рисовала память, снова придя в себя. — Кое-что, конечно, понимал! Так, в самом начале, голос что-то приказал моим напарникам. По-моему, внимательно слушать и не двигаться. Они и застыли. А потом он наверняка приказал им бросить оружие и не сопротивляться: здесь, мол, никто им зла не причинит. Наоборот: сейчас они познают райское блаженство и отправятся прямиком в Царство Вечных Наслаждений! Нужно лишь не противиться и внимательно слушать! И выполнять всё, как скажет голос. Ну, это я тебе примерный перевод говорю, Конан. Да и то: осознал я смысл сказанного только потом, когда всё уже закончилось. К счастью для меня — благополучно. Ну, почти.

Но — не к счастью для этих семерых оставшихся в живых и заколдованных голосом бедолаг!

Тут из кухни вынесли, наконец, и торжественно пронесли по центральному проходу вожделённое блюдо с зажарившимся на вертеле целым барашком, и два улыбавшихся во весь рот мальца, еле дотащившие тяжеленную ношу до стола Конана, вздохнули с облегчением, только поставив аппетитно пахнущее и дымящееся кушанье посреди этого стола. Конан почуял, как словно сами по себе жадно зашевелились его ноздри и потекла слюна в глотку:

— Мардук его задери! Пахнет восхитительно! Спасибо, Халед, Рашид! — он кивнул мальчишкам, после чего сделал приглашающий жест ладонью сотрапезнику. — А ну-ка, Велемир! Попробуем теперь на вкус! Увидишь, прав ли я был насчёт кулинарных способностей нашего радушного хозяина!

Некоторое — довольно продолжительное! — время беседой за их столом и не пахло, хотя остальные посетители трактира даже и не думали снова начать повышать голоса́. И пока бо́льшая часть кушанья, оказавшегося и правда — на высоте самых изысканных гастрономических критериев, не оказалась уничтожена, никто из напарников и не подумал вернуться к рассказу.

Но вот почти весь молодой барашек, превратившийся в обглоданные кости, перекочевал на специально приготовленное второе блюдо, а Конан и Велемир утирали жир с рук и со ртов заботливо предоставленными в их распоряжение Юркиссом тряпками. Сам же подбежавший, как только увидал, что Конан с товарищем завершили трапезу, толстенький трактирщик, заискивающе склонился в поклоне:

— Надеюсь, уважаемый Конан-киммериец, и вы, его уважаемый гость, остались довольны тем, как мои помощники нашпиговали салом, инжиром и диким чесноком и натёрли благовонными травами этого барашка?

— Да. — Конан не счёл нужным скрыть увесистой отрыжки. — Уж если ты и твои помощнички чего и умеете, так это — придать даже обычному жареному барашку исключительный аромат и привкус! Клянусь селезёнкой Неграла, барашек отменный! Велемир?

— Да, лопни моя печень, если мне доводилось где ещё пробовать столь хорошо пахнущее, нежное и равномерно прожаренное мясо! А сало и дикий чеснок — так и вообще: сказка! М-м!.. Всё так и тает во рту! Само!

— Отлично. Юркисс, сегодня ты — молодцом! Не забудь включить в счёт отдельную графу: за чёртов аромат и нежность!

Оба напарника, выделявшиеся яркой колоритной внешностью среди действительно тщедушных и словно пропылённых рядовых посетителей, как выделяются боевые корабли сатрапа Вездегдета среди утлых рыбацких лодок, оглушительно заржали. Юркисс, поинтересовавшись, не нужно ли уважаемым господам ещё чего, и поулыбавшись одними губами, поспешил раскланяться и удалиться. Конан запрокинул голову, влив в глотку очередную добрую порцию вина. Велемир поспешил повторить движение варвара:

— Чтоб мне провалиться, а этот Юркисс… Действительно умеет готовить! Барашек и правда — буквально таял во рту! Так не готовили даже в кабаках Массантии!

— Пожалуй. — Конан скромно улыбнулся, словно в мастерстве приготовления имелась и его заслуга. — Но ты остановился, якорь мне в глотку, на самом интересном месте! Я прямо горю нетерпением узнать — как же ты выжил-то, если всех остальных словно лишило воли и парализовало?

— О-о, это было нетрудно. Только вот мерзко до дрожи. — На чело Велемира снова будто набежала тень, и брови опять сошлись над переносицей. — Моей заслуги, если честно, в этом нет. Мне просто повезло: говорю же — хорошо, что я очень плохо владел местным диалектом. А остальных команды голоса заставляли буквально — становиться безропотными и слепо готовыми на всё рабами! Но не это было самым страшным! А то, что последовало пото́м — после того, как мои компаньоны замерли, словно живые статуи!

Тут Велемиру пришлось снова промочить горло: не то — для храбрости, не то — для того, чтоб подобрать слова, произносимые уже слегка заплетающимся языком.

— Ну вот, как я и сказал, все мои напарники, побросав сабли и мечи, застыли на месте — словно приросли к полу! — напарник повторялся, но Конан решил не мешать: вдруг вспомнит ещё какие интересные подробности. — А я почему-то решил, что для меня будет лучше, если я лягу и отползу назад — в тёмное жерло входного тоннеля. Там мне казалось безопасней. Ну, сам знаешь: есть у нас, настоящих воинов, этакий… внутренний голос!.. Ык!.. — Велемир раскатисто рыгнул. — Который говорит, что лучше сделать. Чтоб лучше выяснить… ситуацию. А уж только потом бросаться в бой! Не безоглядно, а — вот именно! — с пониманием. Ситуации. И подготовленным.

— Точно! Точно, Велемир: без этого инстинкта, без этого внутреннего голоса — мы бы точно не дожили бы… До этого момента! Но прости — я опять перебил тебя!

— А ничего, Конан. Я как раз собирался перевести дух. — Как бы в подтверждение этих слов Велемир опрокинул в глотку очередной оказавшийся сам собой вновь наполненным, сосуд с вином. Конан поспешил последовать его примеру.

— Так вот. Застыли, говорю, мои горе-напарнички, словно мухи в янтаре — никто даже пальцем, по-моему, пошевелить не мог, когда наконец появился этот… Обладатель этого самого… Голоса. Это… Не знаю, как назвать-то правильно! Нет, он однозначно не был человеком — скорее человекоподобное существо! Но какое!..

Он показался мне ещё больше, чем те, наружные, стражи — такой, мать его, крокодилище!.. Весь в сверкающей чешуе — словно его намазали маслом. Две руки заменяли две мощные лапы — похожие, конечно, на руки, но куда более сильные и мускулистые! Я бы оценил их толщину с… пожалуй, твою ногу. — Велемир, обводивший пространство трактира ищущим взором, наконец нашёл подходящий пример, ткнув пальцем. — А ноги… Хм-м… Вот сейчас думаю, что ноги были куда короче наших. Но тоже — мускулистые, сильные: словно у медведя из джунглей Пунта! А уж голова…

Голова, собственно, была почти такая же как у нас с тобой — запомнились глаза. Такие, знаешь, умные и пристально глядящие… Осмысленные — а не как у стражей или воинов-ящеров. А вот вместо волос на голове имелись только чешуя да какие-то шипы — кстати, вот поэтому он и похож был на крокодила! Но рот… Скорее — пасть на чуть вытянутой вперёд морде. Да, пасть тоже, пожалуй, напоминала крокодилью — от уха до уха. Как, вот именно — у крокодила. — Велемир запнулся, явно пытаясь подобрать сравнение. — Ну, или как у степного варана: широкая, зубастая. Да, вот: зубы: когда это существо открыло рот и заговорило, я увидал треугольные острейшие резцы: дюйма по два точно! Язык, правда, такой же, как у нас: розовый, небольшой. Не раздвоенный, как это бывает у ящериц или змей. Наверное, это было сделано для того, чтоб эта тварь могла хорошо изъясняться на нашем, человеческом, языке.

Ну, вот она, встав посередине пещеры, и обведя всех «замороженных» этаким ликующе-торжествующим взором, и убедившись, что все застыли, сказала:

«Опуститесь на колени, избранные! Сейчас вам предстоит церемония вступления в Братство! Будьте готовы принять этот чудесный дар и возрадуйтесь! Сейчас вам дадут выпить Божественный Нектар Преобразования!» — ну, это я примерно повторяю то, что понял. Может, там упоминался и не нектар, и не божественный, но то, что им дадут сейчас что-то выпить — это точно!

— И… что? ...



Все права на текст принадлежат автору: Андрей Арсланович Мансуров.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Конан и Пришелец из другого МираАндрей Арсланович Мансуров