========== Глава 1.1 ==========

На дороге был скот.

Когда Луи этим утром приехал на работу в своём дорогом, идеально сидящем костюме и в не менее дорогих начищенных туфлях от Tanino Crisci со стаканом кофе из Старбакса в руках и прошёл сквозь вращающиеся двери стеклянного офисного здания в центре Денвера, он точно не ожидал, что его день закончится скотом. Но сразу после этого он врезался в своего босса, бодро возвращавшегося с супер-важного совещания, и его судьба начала кардинально меняться.

— Позаботься об этом, Малик, — бормотал Зейн. — Вот, что они сказали. Как будто я могу отправить туда помощника юриста.

Закончив печатать договор, Луи издал сочувствующий возглас. Зейн Малик был одновременно и боссом, и лучшим другом Томлинсона, и самым молодым членом, казалось бы, безграничного сборища несправедливо привлекательных юристов, принадлежащего Энн Твист, и, что неудивительно, неисправимым ворчуном. Не говоря уже о том, что он был самым привлекательным мужчиной из всех, кого большинство людей могло повстречать на улице. А всё дело было в угольно-чёрных глазах и острых скулах, из-за которых, как правило, Луи и чувствовал себя немного незаметным, находясь рядом с другом. Он компенсировал это громким голосом.

— Отправь Ника. — Луи пожал плечами. — Убери его раздражающую персону с моих глаз на некоторое время.

Зейн закатил глаза, позволяя уголкам своих губ дёрнуться в лёгком намёке на улыбку.

— Ник не такой уж плохой, Луи.

— Он был принят сюда всего на неделю раньше меня и теперь думает, что это даёт ему право мне указывать. Сплавь его подальше. — Луи изобразил выстрел. — Пусть приобщится к природе; может быть, это изменит его. — Он невольно сморщился при слове природа. Он выбрал для себя жизнь в большом и шумном городе и не собирался ничего менять; ему не нужны никакие грязь и удобрения, спасибо. А вот Ник вполне может катиться к ним.

— Он действительно не настолько плохой, — усмехнулся Зейн. Неисправимый дипломат Малик, разумеется. Но в конце концов, он всё-таки отдал работу Нику, сказав ему идти домой, собирать вещи и готовиться к предстоящему перелёту в Шеридан, штат Вайоминг.

Всё дело было в том, что там находилась нефть. Национальная Энергетическая Группа — один из крупнейших филиалов TwistCorp — скупала права на земельные участки у некоторых скотоводческих ферм недалеко от гор Бигхорн, и неожиданно столкнулась с небольшой проблемой. Один из продавцов ни с того ни с сего отказался от сделки, несмотря на то, что дело давно было решено. И, естественно, генеральный директор НЭГ теперь требовал, чтобы TwistCorp выслали к нему нотариуса со свидетельствами о продаже.

— В земле этого парня находится самый большой из недавно открытых пластов, — говорил Зейн, ведя Ника к лифту и стараясь вкратце разъяснить все детали. Луи же плёлся за ними, рассеянно набирая сообщение на своём телефоне. — В три раза больше, чем под соседним ранчо, по данным сейсморазведки. Если мы не получим подпись, 2,3 миллиарда долларов и полгода работы пойдут коту под хвост. — Глаза Луи расширились. Он и раньше работал с крупными сделками, но они ещё ни разу не превышали десяти тысяч.

— Кто продавец? — поинтересовался Ник и, свернув за угол, столкнулся нос к носу с Энн Твист. Она была основателем и генеральным директором TwistCorp и, следовательно, крепко держала за яйца всех в этой корпорации. — Ох! — Он моргнул и чересчур вежливо произнёс: — Прошу прощения, мадам.

— Мой сын, — ответила она.

— Пардон?

— Продавец, — сказала женщина, поднимая ухоженную руку, чтобы поправить свою идеальную французскую укладку, — это мой сын. — В её голосе появился намёк на резкость, но он был благополучно скрыт за выражением сдержанной привязанности. — Он неделями избегает этого дела, говорит, что никогда не согласится с условиями договора. — Она замолчала, переводя взгляд с Ника на Зейна, после чего заглянула ему за спину, где Луи старался незаметно подслушать разговор. Ему в какой-то момент показалось, будто он стал ниже.

— Вот парень, который тебе был нужен, — сказал Зейн, подходя к Нику и хлопая его по спине. — Завтра он будет разбираться с подписями и заверениями, или же в четверг…

— Нет. — Энн, глядя на Луи, сощурилась, будто решая в уме сложную математическую задачу. — Отправьте милашку.

Луи неловко кашлянул, а Ник рядом с ним раздражённо фыркнул.

— Почему… — начал Томлинсон, но стоило Энн вопросительно изогнуть бровь, как вопрос намертво застрял в его горле.

Хорошо. Она владела миллионами, а его задачей было делать то, что она ему скажет. Девять часов, две задержки, пропущенный рейс и плачущий ребёнок в душном двухместном салоне самолёта — после этого Луи мог поклясться, что ощутил на себе всё давление авиалиний Биг Скай.

Плюс ко всему, на дороге был скот. Конечно же, скот! Стадо примерно в пятнадцать голов стояло на проезжей части и блокировало дорогу его небольшому, взятому в прокат автомобилю. А мужчину, сидевшего на лошади посреди этого безумия и просто задумчиво смотревшего на коров, похоже, совершенно не волновало то, что он мешает движению. Не то чтобы оно здесь было очень оживлённым. Только Луи, на самом деле. Но ему было очень нужно добраться до ранчо сына Энн и получить его подпись, а вместе с ней и возможность вернуться в Денвер. Вернуться к цивилизации.

«Это должен был быть Ник, — мрачно подумал он, опуская окно автомобиля. — Он всегда был немного скотиной».

— Извините, — позвал он, стараясь привлечь внимание мужчины на коне. — Приве-е-ет. Не можете подвинуться?

Слегка вздрогнув, словно только сейчас осознавая, что на дороге стоит машина, мужчина повернулся к нему. Он моргнул, и часть мозга Луи тут же отметила зелёные глаза и красные обветренные губы.

— Прошу прощения?

— Можешь подвинуться. Вместе со своими коровами. — Луи взмахнул руками в слегка истеричной манере, о чём тут же пожалел, увидев безучастное лицо ковбоя. Ковмена. Он определённо был мужчиной, как отметил про себя Луи. Его плечи были широкими, а глаза — большими и, вероятно, в чём-то даже мальчишескими, но вокруг них уже начали зарождаться крохотные морщинки, являвшиеся следами ветра, солнца и открытых просторов Великих Равнин. Его линия челюсти была безупречной, а кожа — загорелой, и в надвигавшихся сумерках казалась ещё темнее. Он окинул Луи тяжёлым взглядом.

— Мне нужно проехать, — объяснил Томлинсон, когда мужчина ничего не ответил. — Тебе нужно подвинуть своё стадо.

Незнакомец снова моргнул, не отводя от него взгляда. Подняв руку, он снял шляпу и запустил смуглую грубую ладонь в волосы, завивавшиеся на затылке; слабый смешок сорвался с его губ. Как будто просьба Луи была очень забавной.

— И как ты себе это представляешь?

— Ну… — Луи медленно выдохнул и раздраженно проворчал: — Не мог бы ты просто, ну знаешь. Приказать им? — Он продемонстрировал свои слова, слегка шлёпая дверь машины.

Вид мужчины стал ещё более равнодушным.

— Я не бью своих коров.

Луи вздохнул и, подняв на лоб авиаторы, сощурился от лучей заходящего солнца.

— Ладно, — сказал он. — Прости за такое предложение. — От стресса уже начинала раскалываться голова, а тупая боль занимала все мысли, наполняя голос Томлинсона сарказмом. Ситуация была абсурдной. Просто, блять, не верится; Луи провёл весь день в поездке сюда, из-за чего чувствовал себя крайне отвратительно, не говоря уже о том, что он собирался в такой спешке, что наверняка забыл бритву и зубную щётку. К чёрту Вайоминг. К чёрту сына Энн Твист, и к чёрту коров. Между тем, мужчина просто продолжал на него пялиться.

— А что насчёт того, чтобы сказать им? — предпринял новую попытку Луи. — Попросить их подвинуться? Команда для скота, или что-то в этом роде.

— Я мог бы…

Глубокий мужской голос затих, хотя его хозяин даже не подумал отвести взгляд от Томлинсона. В груди Луи начало зарождаться разочарование. Он испустил сдавленный смешок, потирая виски подушечками пальцев.

— Ну, и почему ты тогда этого не делаешь?

Кажется, прошло несколько минут, прежде чем мужчина наконец ответил, медленно растягивая слова:

— Не хочу давить на них.

— О господи, — простонал Луи, глухо опуская голову на спинку кресла, и, с трудом собирая крохи своего терпения, закрыл глаза. Он надеялся, что к четырём уже будет на ранчо и встретится там с сыном Энн. Сейчас же была уже почти половина восьмого, темнело, мобильная связь отсутствовала, на кону были миллиарды долларов, а Луи даже не был уверен, что ехал в правильном направлении. Он совершенно точно не нуждался в привлекательном, но невыносимо упрямом ковмене. Нет, не нуждался.

Поэтому он протянул руку и нажал на гудок. Коровы тут же ответили испуганным мычанием и от волнения начали перебирать копытами. Луи просигналил ещё пару раз, но, казалось, это не дало никакого результата, а только лишь встревожило стадо. Но, по крайней мере, это подстегнуло ковбоя к действиям; он быстрым, лёгким движением повернул лошадь и направил её к открытому окну автомобиля. Томлинсон попытался откинуть в сторону мысль о том, как отлично смотрелись обтянутые в голубые джинсы ноги вокруг мускулистого тела.

— Прекрати это. — Голос ковбоя был спокойным, но Луи чувствовал в нём с трудом сдерживаемую злость. В потемневших глазах мужчины ярко выражалось недовольство.

Но Томлинсон решил не сдаваться.

— Вот смотри, дорогуша, — произнёс он, указывая головой себе за спину, — я уже почти три часа, как опоздал на важную деловую встречу, поэтому если ты потратишь минуту своего драгоценного времени и расчистишь общую дорогу, которую заблокировал, я буду очень признателен. — Он взмахнул ресницами. Это был рассчитанный риск — натуралы, по опыту Луи, были очень обидчивы в таких случаях, особенно те, что обладали развитой мускулатурой. Зачастую они больше предпочитали по-быстрому свалить, чем остаться флиртовать с ним. Луи был уверен, что этот тип был одним из них…

Если только он не был одним из неадекватных. «Но он сказал, что не бьёт своих коров», — рассуждал Луи. Ну, если бы всё же пришлось иметь дело с худшим, он в любой момент мог бы повернуть машину и удрать отсюда.

— Пожалуйста, — добавил он, снова хлопая ресницами.

Но мужчина не свалил. Он просто сидел на своей лошади и смотрел на красный автомобиль Луи со смутным неодобрением во взгляде.

— Ты заставляешь коров нервничать, — сказал он.

— Ох, — Луи вскинул руки вверх, — я заставляю коров нервничать, неужели? Но точно не так сильно, как они заставляют нервничать меня!

— Мне нравится, когда у них есть некая самостоятельность, — произнёс мужчина. — Они двигаются, когда хотят двигаться.

— Коровий психолог. Я разговариваю с ёбаным коровьим психологом, — пробормотал Томлинсон себе под нос, сжимая руль до побелевших костяшек.

— Что? — спросил мужчина, и Луи закатил глаза.

— Ничего особенного, просто пара громких слов, — ответил он. — Предназначались тем из нас, кто хотя бы ходил в колледж. — Он знал, что ведёт себя просто отвратительно, но ему действительно нужно было срочно ехать, а этот парень всё портил.

— Могу я предложить компромисс? — Ковбой, казалось, смог проигнорировать оскорбление. Или, возможно, он даже не воспринял эти слова как нечто плохое; некоторые люди по какой-то причине излишне гордились своей необразованностью, устаревшими взглядам и… тем, что они были деревенщинами. Луи лишь пожал плечами и взмахнул рукой.

— Ну предлагай, человек с ранчо.

— Ну, — сказал он, всё ещё отнимая у Томлинсона драгоценное время, а его лошадь переступила с ноги на ногу, слегка взмахнув хвостом, — земля довольно ровная, почти как и эта часть дороги. Я проведу тебя, и ты сможешь объехать.

— Я взял этот автомобиль в прокат. — Луи вздохнул. — Он не застрахован. Один камень окажется не в том месте, и мне придётся платить за ремонт.

Ковбой пожал плечами.

— Тогда, думаю, тебе придётся подождать, пока стадо не решит двигаться самостоятельно.

— Я не собираюсь ждать, — ехидно сообщил Луи. Его головная боль становилась просто невыносимой, а голос принял какой-то ребяческий тон. — Просто убери своих коров с грёбаной дороги!

Он уставился на ковбоя, который, в свою очередь, опустил взгляд на Луи. Никто из них не моргал.

Наконец, коровы сдвинулись с места.

— Видишь? — Лицо мужчины просияло, а его губы изогнулись в приветливой улыбке. — Они сами приняли решение. Это показывает, что у них есть право выбора.

Луи фыркнул, даже не попрощавшись, поднял окно и, с трудом объехав нескольких отбившихся от стада коров, умчался вниз по опустевшему шоссе.

— Из всех самых идиотских… — Он два раза глубоко вздохнул, стараясь расслабить затёкшие плечи. Спустя пару минут он значительно успокоился, но напряжение никуда не испарилось. Его голова раскалывалась; боль становилась нестерпимой, и парень просто надеялся, что правильно прочитал Google Maps, прежде чем связь совсем пропала.

По крайней мере, здесь было красиво. Это он мог признать. На западе от Шеридана, к простиравшимся там горам Бигхорн, спускалось необъятное и великолепное небо бархатного синего цвета, очерчивая контуры скал последними лучами заката. На спокойные плоские степи ложились тяжёлые тени. Луи жил в Денвере, откуда были видны Скалистые горы, но Бигхорны казались более дикими и нетронутыми. Более древними.

Он свернул налево, выезжая на безымянную грунтовую дорогу и полагая, что он либо на верном пути, либо безнадёжно заблудился. Пара миль колышущейся от ветра травы привела его к ранчо, вокруг которого в хаотичном порядке были разбросаны шары перекати-поле и тут и там выбивались веточки фиолетового вербейника. Луи испустил вздох облегчения, когда увидел над дорогой деревянную перекладину, над которой болталась надпись «Одинокая Роза» из чёрных металлических букв. Он всё-таки сделал это.

Впереди тускло горели огни, словно по степи были рассыпаны звёзды. Оказавшись ещё ближе, Луи смог различить смутные контуры зданий: стойла, открывающие вид на грязные загоны, сараи, круглая кормушка с зерном и манеж. В центре всего этого стоял большой красивый дом, облицованный серой вагонкой, с круговой верандой, весёлыми красными ставнями и плетёной изгородью, отделяющей ухоженный двор от остальной части ранчо. Неподалёку были припаркованы два потрёпанных на вид форда. Поравнявшись с ними, Луи остановил свой автомобиль, стараясь не замечать, как глупо смотрелась его новенькая, взятая в прокат машина на фоне забрызганных грязью крыльев этих грузовиков.

Захватив портфель, он вышел и захлопнул дверь автомобиля. Безошибочно узнаваемые фермерские запахи удобрений и немытых животных мгновенно ударили в нос, заставляя Луи сморщиться от отвращения. «Получить подпись, забронировать номер в отеле, вернуться завтра утром», — сказал он себе. Его обувь уже успела покрыться дорожной пылью. Окинув взглядом застоявшуюся воду в глубоких следах от шин, оставшихся в грязи подъездной дорожки, Луи брезгливо наклонился и закатал штанины, быстро выпрямляясь и шагая в сторону входной двери ранчо.

— Хэй!

Луи только прошёл через калитку, как со стороны одного из сараев раздался громкий крик. Повернувшись, он увидел двигавшуюся в его направлении фигуру, смутно выделявшуюся в тусклом свете, просачивавшемся сквозь не до конца зашторенные окна. Луи замер.

— Эй! Бон! Бонни, сид… стой, девочка!

Луи взвизгнул, а его тело напряглось, готовясь к тому, что должно было случиться дальше, когда животное — кем бы оно ни было; было темно, и Томлинсон ничего не видел — ткнулось колючей мордой ему в промежность и понюхало его, вертясь на месте, виляя хвостом от восторга, прыгая, брыкаясь и издавая какие-то непонятные звуки, кажется, выражавшие удовольствие. Мужчина, прибежавший следом, без умолку ругался:

— Бонни, ты чудовище. Сидеть! Сидеть.

Парень был невысоким и худощавым, но жилистым, а его аура излучала силу и ловкость. Его тёмные волосы были коротко подстрижены, а большие серые глаза выражали искреннее дружелюбие. На щеках рыжели редкие веснушки, которые обычно появляются у бледных людей, которые всё лето проводят на солнце, не пользуясь солнцезащитным кремом.

— Прости, — сказал он, довольно улыбаясь и оттаскивая гигантское животное подальше от Луи. Затем мужчина на мгновение прижал длинноухую голову к груди и прошептал: «Будь вежливей», прежде чем снова отпустить зверя на волю.

— Что это? — спросил Луи. Только сейчас он заметил, что бессознательно прижал руку к горлу, стараясь урегулировать дыхание, как до смерти напуганная дамочка. Но уже через мгновение он снова закрылся в себе, его ладонь разжалась, а рука вернулась на место, плотно сжимаясь в кулак. Наверное, лучше было оставаться как можно менее очевидным в отношении ко всем этим ранчо-штучкам. Он мог сделать это. Он всё ещё помнил старшую школу.

— Прямо перед тобой дура, убеждённая в том, что она собака. Её зовут Бонни.

— Ох. Она… милая… — Луи попытался придать своему голосу немного воодушевлённости, хотя понятия не имел, что говорить, и чувствовал себя слегка растерянно.

— Не-а, она ёбаная катастрофа, — хмыкнул мужчина. Он ласково похлопал ослицу по крупу. Её хвост всё ещё шевелился, а горячее дыхание вырывалось из ноздрей взволнованным пыхтением. — Вообще-то, она росла с группой щенят, теперь же никого из них не осталось, но она по-прежнему ведёт себя, как один из них. Просит, чтобы её почесали за ухом, и всё в этом духе. — Он пожал плечами и протянул руку. — Я Найл, главный конюх.

— Эм. Луи Томлинсон. — Луи пожал протянутую руку. Она была такой грубой, словно Найл целыми днями возился с верёвками. Это он, собственно, и делал. — Я нотариус. У меня на сегодня была запланирована встреча с Гарри Стайлсом? Её назначила TwistCorp… Я знаю, что ужасно опоздал, но нам надо всего лишь подписать пару документов. Это займёт не больше двадцати минут.

Найл разразился хохотом.

— Ох, — сказал он. — Это отлично. — Парень окинул Луи изучающим взглядом, перенося вес своего тела на одно бедро и лениво почёсывая Бонни между ушами.

— Отлично, — повторил Луи. Он смутился под выжидающим взглядом Найла, который, казалось, видел в Томлинсоне какое-то развлечение. Тем временем головная боль никуда не уходила, и Луи уже просто мечтал покончить с этим. Он поднял свой портфель и вскинул брови. — Итак?..

— Верно, верно, — сказал Найл и направился к ведущей к дому дорожке, жестом указывая Луи следовать за собой. — Заходи, устроим тебя.

Томлинсон направился за ним к двери, удивляясь способности Найла носить ковбойские сапоги и не выглядеть при этом нелепо. Ну, разумеется, это не было нелепо; мужчина, в конце концов, был конюхом. Именно это они носили: ковбойские сапоги, ковбойские шляпы и большие декоративные пряжки. Бонни вместе с ними взбежала по ступенькам крыльца, отчего старое дерево жалобно простонало. Когда Найл открыл дверь, она попыталась протиснуть голову между его бедром и дверным косяком, надеясь попасть внутрь.

— А она…

— Не волнуйся, Бонстр останется снаружи. Нет. Нет, Бонни. Гарри сказал, что тебе больше нельзя в дом, не после того раза.

Найл проскользнул мимо неё и оттянул от Луи, чтобы тот смог спокойно пройти в прихожую. Когда они, наконец, сумели захлопнуть дверь, снаружи донеслись недовольное фырканье и тяжёлая поступь копыт.

Внутри дом был обставлен в пышном западном стиле, в гостиной находился большой каменный камин, сразу бросавшийся в глаза, на стенах висели старинные инструменты, полы были устланы плетёными ковриками, а вся мебель была деревянной и довольно массивной. Возле двери были расставлены пыльные сапоги, и Найл скинул собственную пару, покрывшуюся грязью и навозом, ставя её в ряд, после чего снова жестом предложил Луи пройти внутрь. (Луи с удивлением отметил, что на нём были розовые шерстяные носки). Все двери в квартире были открыты, и Томлинсон мог видеть большую столовую, присоединённую к кухне, центр которой занимал стол с задвинутыми под него скамейками, и те выглядели так, словно на них могли с комфортом разместиться сразу двадцать человек.

— Гарри ещё не вернулся, — объяснил Найл. — После того, как ты не показался, он решил вывести стадо на пастбище. Думаю, скоро он будет здесь.

Луи кивнул, скользя взглядом по полке, где стояло то, что, должно быть, было чучелом койота. Он с трудом подавил дрожь. «Вдох, выдох», — сказал он себе.

— Хочешь пива? — поинтересовался Найл, направляясь к тёмной кухне. — У меня есть одно.

— Нет, спасибо, — ответил Луи. Он не горел желанием знать, что за странное пиво домашнего приготовления делают на этом ранчо, где бегают ослособаки, а дом украшен мумифицированными животными.

Найл пожал плечами.

— Как хочешь. — Он исчез за углом, а Луи остался один в тускло освещённой гостиной. Абажур лампы отбрасывал красные тени, собиравшиеся над мебелью, и Луи от волнения вцепился в свой портфель, как в спасательный круг. «Вдох, выдох».

Как только до него донёсся звук открываемой двери холодильника и звон бутылок, из прихожей слева от него появилась ещё одна фигура. Это был высокий широкоплечий мужчина, лениво расстёгивавший пуговицы на своей рубашке.

— Я дома, Ни, — крикнул вошедший.

Луи задохнулся. Это был тот самый ковбой с дороги. Он не сводил глаз со своей рубашки, которая теперь оголяла загорелую грудь и открывала вид на два тёмных овальных соска… Луи поднял взгляд к потолку. «Вот же блять».

— Хэй, Гарри, — сказал Найл, снова появляясь в гостиной с бутылкой пива в руке. Он указал на Луи. — Нотарибрус здесь, чтобы увидеться с тобой! Наконец-то. — Он ухмыльнулся. — Бонни его немного напугала.

Луи поджал губы и нахмурился, избегая встречи с взглядом Гарри.

— Нотариус, — поправил он. — Не нотарибрус. — И он просто удивился, а не испугался. — Я Луи Томлинсон, мистер Стайлс. Ваша… э-э, мама прислала меня.

Наконец он поднял голову, натыкаясь взглядом на ковбоя — Гарри, — смотревшего на него с нечитаемым выражением на лице. Они молча изучали друг друга несколько минут, пока Луи не почувствовал, как его щёки позорно загорелись. Он испытывал очень разнообразную смесь эмоций: смущение из-за своего поведения на дороге, обострившееся вдруг чувство неловкости из-за появления в доме ковбоя, нетерпение и злость на себя из-за того, что ни с того ни с сего так растерялся. Его головная боль всё усиливалась, и он просто хотел вернуться домой.

Первым зрительный контакт прервал Гарри, поворачиваясь к Найлу и забирая у того из рук пиво. Откупорив бутылку, он сделал жадный глоток, отстранился и, облизав губы, снова обернул их вокруг горлышка. Луи старался не обращать внимания на то, как двигались мышцы его шеи, когда ковбой сглатывал, и как тень ложилась на его оголённые ключицы и в складки расстёгнутой рубашки. Грудь Гарри вздымалась — его дыхание всё ещё не выровнялось после работы снаружи. Затем, когда половина бутылки опустела, он удовлетворённо вздохнул. Он поднял руку, в которой держал пиво, к лицу, вытирая губы рукавом фланелевой рубашки, и Луи тут же опустил взгляд в пол.

— В мой кабинет, — сказал мужчина.

Сердце Томлинсона, кажется, замерло на мгновение, прежде чем снова вернуться к жизни.

— Верно, — пробормотал он. — Кабинет.

Гарри выглядел очень серьёзным, его речь была низкой и неторопливой, из-за чего складывалось впечатление, будто он постоянно решал проблемы медленно и вдумчиво. Терпеливо. Вздохнув, Томлинсон направился за ним по коридору, наблюдая за двигавшимися впереди широкими, слегка сутулыми плечами мужчины. Для Луи проблемы всегда казались чем-то ужасным и неразрешимым. Потому что он был паникёром, нытиком, постоянно всё преувеличивал и не обладал достаточным терпением, чтобы спасти свою жизнь в случае опасности. Стоило чему-то пойти не так, как для него начинался конец света. Луи полагал, что люди вроде Гарри Стайлса воспринимают его, как беспомощного простофилю.

«Идиот, — подумал он, — не имеет значения, что он думает о тебе. Просто получи ёбаную подпись, чтобы, наконец, свалить отсюда».

Гарри привёл его в крошечный кабинет, до отказа набитый документами. Он сел за тесный стол и взмахнул рукой, приглашая Луи последовать своему примеру. Томлинсон опустился на потрёпанный кожаный стул, вручную украшенный металлическими кнопками, располагавшимися слегка неровно, и вынул из портфеля бумаги.

— Думаю, вам уже было отправлено множество копий, — произнёс он. — Насколько я знаю, ничего не изменилось, но вы можете просмотреть их, прежде чем подпишете. — В маленькой комнате не было окон, а в воздухе витал застоявшийся запах чего-то… что было, как решил Луи, трубочным табаком. Очень слабый, словно в кабинете много курили, а потом закрыли дверь на очень долгое время.

— И это?.. — Гарри смёл со стола груду наспех открытых, порванных и заново запечатанных конвертов, освобождая место для принесённых Томлинсоном документов.

Луи вздохнул.

— Вы знаете, что это, мистер Стайлс. Энн разъяснила мне ситуацию. А именно, что вы избегаете её, так что поэтому я здесь.

— Зови меня Гарри.

Луи просто закатил глаза, в то время как Гарри взял первую страницу договора, спокойно прочитал её и смял в кулаке.

— Вы же знаете, что у меня на флешке есть точно такой же. Вы не можете просто так избавиться от него…

Гарри уставился на него, сминая в ладони следующую страницу. Луи схватил оставшуюся часть пачки и, сморщившись, прижал её к животу.

— Ох, отдай мне это, если собираешься просто… Ты не бережёшь деревья. — Он постучал стопкой по коленям, выравнивая её, и засунул обратно в портфель. — И делаешь сильнее мою головную боль, — добавил он себе под нос.

— Я не подпишу договор, — ответил Гарри. Он кивнул с открытым и простым выражением на своём лице. Затем он запрокинул голову, чтобы прикончить своё пиво, и длинные волнистые волосы упали ему за уши. Облизав влажные губы, ковбой глубоко вздохнул и с громким стуком отставил бутылку. — Я говорил моей маме.

— Послушайте, — начал Луи. — Мистер Стайлс. — Он сделал глубокий вдох; ему объясняли, о чём говорить дальше. — Земля даже не используется…

— Я в курсе, какую землю использую, — криво улыбнувшись, сказал Гарри. — Это ранчо мне завещал мой дедушка. Он воспитал меня здесь, и я не собираюсь продавать ни единой части этой земли.

— Но, — Луи фыркнул, чувствуя, что начинает выходить из себя, — сделка заключена. TwistCorp вложила в это месяцы человеко-часов¹. — Его голос снова становился пронзительным; что-то в спокойной, уверенной манере Стайлса вести дела заставляло его ещё сильнее нервничать.

— Это не моя вина. Мама устроила исследование и провернула продажу, даже не посоветовавшись со мной, — сказал Гарри, — хотя я единственный собственник. По закону я не обязан ничего подписывать. — Его улыбка, посланная Луи, была довольно дружелюбной, но непоколебимой. Решительной. — И, боюсь, я не склонен делать это.

— Гарри, в итоге эта сделка будет выгодна обоим: и твоему ранчо, и компании твоей мамы. Это принесёт пользу всем. Сумма, которую ты получишь от продажи без посредников… я имею в виду, господи…

Гарри поднял руку, перебивая его.

— Не всеми движут деньги, мистер Томлинсон.

— Тобой и не должны двигать деньги, к тому же тут речь идёт о нефтяных деньгах. Это нефтяные деньги. — Луи чуть ли не брызгал слюной от недоумения. Он читал договор — он видел сумму, от которой Гарри придётся отказаться, если он не поставит подпись, и это было просто неприемлемо.

— Я не продам эту землю. За нефтяные деньги или за что бы то ни было ещё.

Голос ковбоя был тихим, но что-то в его глазах, смотревших прямо на Луи, завоевало сердце последнего.

— Хорошо, — сказал он, потирая виски. Он чувствовал себя полностью разгромленным. — Могу я позвонить? — Он указал на стационарный телефон Гарри. — Мне просто нужно хоть какое-то средство связи, чтобы поговорить с боссом.

— Чувствуй себя как дома, — ответил Гарри. Он поднялся и большими шагами покинул кабинет, тихо закрывая за собой дверь. Луи достал свой сотовый, чтобы найти номер, и трясущимися пальцами начал набирать его на телефоне Стайлса.

Зейн взял трубку после третьего гудка.

— Он не подпишет, — сказал Томлинсон. — Ни за что.

Казалось, он через телефон мог слышать невозмутимое выражение на лице Малика. Наконец мужчина заговорил, но его голос звучал подозрительно глухо, словно связь в любую минуту могла исчезнуть.

— Мисс Твист говорит, что тебе придётся оставаться там, пока он не подпишет. Она не примет «нет» за ответ, Луи. Эта сделка слишком крупная, чтобы позволить ей провалиться.

— Хорошо, а как я должен?.. — Луи оборвал себя и возмущённо закусил губу.

— Сделай всё возможное. Выведи его. Будь врединой. Я знаю, ты в курсе, как это делать…

— Замолкни, засранец.

Зейн ухмыльнулся.

— Именно так.

Луи вскинул руки и простонал.

— Но на это могут уйти дни!

— Сделай глубокий-глубокий вдох и подумай о сверхурочных. Люблю тебя. Верю в тебя. Пока.

Раздался щелчок, и связь оборвалась.

— Отъебись, — пробормотал Луи, вешая трубку на место и думая о том, почему именно его жизнь должна катиться ко всем чертям. Он издал слабый, невыносимо плаксивый звук, и именно в этот момент дверь снова открылась, и в кабинет вошёл Гарри с полотенцем в руках.

— Как прошло? — поинтересовался он.

Луи нахмурился и, стараясь выглядеть как можно более чопорно, поднялся со стула.

— Мой босс сказал, что я должен оставаться здесь до тех пор, пока ты не подпишешь.

— Тогда тебе лучше устраиваться поудобней! — Гарри выставил вперёд руку, державшую полотенце. Слабая улыбка появилась на его лице, будто он не был до конца уверен, что Луи примет предложение. Новая волна вины и досады окатила усталое тело Томлинсона.

— У меня забронирован номер в отеле, — соврал он.

— Ох, но уже слишком поздно, чтобы проделать весь путь до Шеридана. — Гарри вручил полотенце Луи в руки. — Давай, комната для гостей дальше по коридору. Прими душ, если хочешь. Ты можешь остаться здесь ещё на день или около того. — Из глубины его горла вырвался хриплый смешок. — Мы с мамой оба довольно упрямые.

Не в силах сопротивляться, Луи направился за ним. Последним, что привлекло его внимание в душном кабинете, был документ, висевший в рамке над столом. Это был диплом из Принстонского университета со степенью магистра в области английской литературы. Он был выдан Гарри Стайлсу.

«Боже». Томлинсон закрыл глаза и стиснул зубы. Он шёл за Гарри по тёмному коридору, и у него где-то под кожей зарождалось чувство необыкновенной неловкости. Часть его мозга всё ещё умудрялась напоминать ему не раскачивать бедрами и неестественно ровно держать руки по швам. Он чувствовал себя так, словно был одет в смирительную рубашку.

— Эй, — произнёс он, когда Стайлс показывал ему ванную. — Прости за то… что произошло… — Он пожал плечами, не зная, что ещё добавить. — Вроде как. На дороге. Когда я сигналил.

Гарри только рассмеялся.

— Дай мне ключи, чтобы я достал чемодан из твоей машины.

— Ты не должен, — сказал Томлинсон, но всё же вытащил ключи из кармана.

— Соседняя комната твоя. Сладких снов.

Гарри захлопнул дверь, оставляя Луи в ярко освещённой ванной. Стены и пол были выложены весёлыми белыми и жёлтыми плитками, от которых исходил лёгкий лимонный запах моющего средства. Мужчина медленно разделся и, сложив свой костюм на крышку унитаза, включил душ. Заколебавшись на мгновение, он всё-таки шагнул под тёплые струи.

«Как я сюда попал?»

В этом всём было что-то, что казалось до странного неизбежным. Включив сильную струю горячей воды, Луи расслабился, сосредотачиваясь только на обволакивающей его пене. Его член немного затвердел, близясь к тому, чтобы встать полностью, после того, как Томлинсон вымыл его. Но Луи игнорировал это, как игнорировал и возбуждение, появившееся внизу живота при мысли о Гарри. О том, как он легко управлял лошадью. О его загорелой груди, которая была открыта на протяжение всего разговора в кабинете. О ямочке на его щеке.

Луи и раньше испытывал подобное странное мимолётное влечение, но никогда не чувствовал из-за этого вины. «Боже, я определённо не должен фантазировать о натурале, — подумал он, убирая руку от того места, которое секунду назад лениво поглаживал. — Особенно о досадно идеальном парне, который никогда не прислушивается к голосу разума. И который подвергает коров психоанализу».

Он выключил воду и взял полотенце, стараясь ни о чём не думать. Закончив с этим и обернув влажную ткань вокруг талии, Луи взял аккуратно сложенный костюм и туфли и высунулся из ванной, ёжась от относительно холодного воздуха и выпуская в коридор горячий пар. Снаружи никого не было. Ничто не нарушало тишину дома.

Луи зашёл в комнату для гостей, которую указал Гарри. Лампа горела, а у кровати стоял его чемодан. Томлинсон даже не стал искать там пижаму — он всё равно не помнил, чтобы брал её с собой. Голышом нырнув под одеяло, парень вздохнул, ощущая приятное прикосновение хлопка к чистой коже. На прикроватной тумбочке он заметил стакан воды и таблетку ибупрофена.

«От твоей головной боли. - Г».

Не запивая, Луи проглотил её и погасил свет.

Комментарий к Глава 1.1

1) Человеко-час — единица учёта рабочего времени, соответствует часу работы одного человека.

========== Глава 1.2 ==========

Когда на следующее утро Луи проснулся, он ещё примерно полминуты пытался вспомнить, где находится. Но со временем касание свежего постельного белья к его коже заставило парня кое-что осознать. Что-то было не так. Здесь было слишком чисто. А ещё он был голым… Почему он был голым?

«Вайоминг. Ты в ебучем Вайоминге».

Луи резко сел. Тяжело дыша и всё ещё чувствуя себя настолько уставшим, что даже попытка открыть глаза причиняла боль, он всё-таки выпрямился. Вдруг в памяти всплыли призрачные образы прошлого дня. Коровы посреди дороги и ослособака, Зейн, сказавший по телефону, что Луи должен остаться, а также он сам, быстро принявший душ и затем залезший голышом в кровать. И, учитывая ситуацию, удивительное гостеприимство Гарри Стайлса.

«Я не собираюсь продавать ни единой части этой земли».

Учитывая всю ситуацию.

«Как я, блять, должен с этим справиться? — подумал Луи, раздосадованно проводя рукой по лицу. — И какого чёрта это должен быть я? Я никогда не собирался быть нотариусом. Это самая глупая идея из возможных. Что ж, спасибо, Зейн. Огромное спасибо».

Он очень старался не отдаваться жалости к себе полностью, но потом просто бросил взгляд на свой телефон, обнаруживая, что аккумулятор сдох. А оба зарядных устройства Луи прошлой ночью оставил в прокатном автомобиле вместе с ноутбуком, справедливо полагая, что сразу же отправится обратно в Шеридан. В комнате стоял только старый радиобудильник, но время на нём встало, неизменно показывая двенадцать ночи. Так что Томлинсон находился в чужом доме, в незнакомом месте, и даже не знал, сколько времени сейчас было. В этот момент ситуация из просто неудобной превратилась в совершенно несправедливую.

Издав недовольный возглас, он откинул одеяло и, поднявшись на ноги, направился к своему чемодану, чтобы отыскать там какую-нибудь одежду. Судя по тому, как солнечный свет проникал сквозь странные изысканные шторы, на дворе уже было чертовски позднее утро. И сейчас перед Луи стояла задача так достать Гарри Стайлса, чтобы тот как можно быстрее подписал земельный трансфер, что позволило бы Луи убраться уже отсюда к чертям собачьим.

— Он определённо уже встал и клеймит телят или, например, носится снаружи и арканит всё вокруг, — пробормотал Томлинсон, натягивая чистую пару брюк, которые были единственными штанами, взятыми им с собой. На самом деле они были его любимыми — мягкие, синевато-серые и идеально сидевшие на нём; Луи чувствовал себя просто замечательно, когда носил их. Вот только вспомнив классические выцветшие джинсы Гарри Стайлса, в которые тот был одет прошлым вечером, Томлинсон почувствовал себя немного неловко, будто всё, связанное с работой в офисе, смотрелось здесь неуместно и глупо.

«У тебя своя униформа, у него своя, — успокоил себя Луи, натягивая слегка помятую белую рубашку с воротником на пуговицах поверх майки. — Вот и всё».

Но он не смог удержаться от мыслей о том, как Стайлс смотрелся в седле. Так спокойно и уверенно. Умело.

Мужественным. Вот, каким он был. Гарри Стайлс был мужественным. Одно только это слово посылало горячую молнию возбуждения в живот Луи. В Томлинсоне сочетались многие качества, но это никогда не было одним из них.

«Как будто он прямиком из какого-то идиотского любовного романа, — подумал он, закатывая глаза и садясь на край кровати, чтобы натянуть свои парадные носки. — Он даже говорит так».

— Всё, переставай быть придурком и иди делать свою работу, — наконец сказал себе Луи, обувая туфли. Он поднял с пола свой портфель, раздражённо хмыкнул и, глубоко вздохнув и расправив плечи, вышел в холл.

В доме было очень тихо. Так тихо, что это мигом выбило из Томлинсона всё бахвальство, над которым он так старательно работал. За пределами гостевой комнаты он чувствовал себя лишним, и то, что он совершенно не вписывался в это место, заставляло его хотеть оставаться как можно более незаметным. Слиться с обстановкой. Осторожно, на цыпочках, чтобы не нарушить тишину, он начал пробираться по коридору вдоль стены.

Пройдя всю гостиную, он резко остановился. Огромный эркер¹ позади кухонного стола открывал великолепный вид на горы, которые не были видны отсюда прошлой ночью. Луи всегда знал, что это место было невероятно красивым, но был слишком отвлечён (всученным ему заданием и почти полуголым ковменом), чтобы оценить это по достоинству.

Однако не только пейзажи были невероятны. Ранчо Гарри так же было просто великолепным и так безупречно оформленным в этом западном стиле, что напоминало Луи те интерьеры, к которым стремились читатели журнала «Лучшие Дома и Сады». Но самым худшим было то, что это место, несмотря ни на что, оставалось невыносимо домашним — Луи даже не мог раздражаться из-за мыслей о том, как здесь мило, не чувствуя при этом вины. Повсюду висели семейные фотографии в рамках и детские рисунки. Кто-то накинул на спинку одного из диванов несколько вязаных ковриков, и Луи мог разглядеть шерсть домашних животных на большей части видимой обивки. Ткань на подлокотниках мягкого кресла, стоявшего у телевизора, была почти стёрта из-за длительного использования. Всё выглядело милым и жилым, из-за чего недовольство Луи только росло, так как его собственная квартира в Денвере, по сравнению с этим, находилась в крайне жалком состоянии.

Томлинсон прошёл в столовую, где стены были увешаны разнообразными фотографиями. Он нахмурился, заметив на одной из них молодую Энн Твист, стоявшую рядом с пожилой парой. Они, светясь от счастья, смотрели на маленького мальчика в ковбойской шляпе, забавно съехавшей на бок, который стоял рядом с телёнком и гордо улыбался, поднимая над головой ярко-синюю ленту.

— Ищешь Гарри?

Луи подскочил при звуке голоса, раздавшегося с кухни, и его щёки залились румянцем при мысли о том, что кто-то заметил, чем он тут занимался. Найл, работник с ранчо, с которым они познакомились прошлой ночью, стоял рядом с этажеркой и выглядел так, словно находил в сложившейся ситуации что-то забавное. Судя по большому количеству грязи на его джинсах и по покрасневшему лицу, он всё утро работал, а в настоящий момент устроил себе перерыв, стоя на кухне с чашкой кофе в одной руке и половинкой бублика с большим количеством сливочного сыра в другой.

Луи прочистил горло.

— Эм, да… Он?..

Найл покачал головой, вытирая рот тыльной стороной ладони. Немного подумав, он заговорил:

— Он чинит изгородь. Я могу отвезти тебя к нему, если хочешь. Мне всё равно по дороге, надо проверить нетелей².

— Ох, — сказал Луи, теребя в руках портфель, — да, это было бы… это было бы отлично. Спасибо.

Откусив ещё один кусок от бублика, Найл оглядел ноги Луи и приглушённо хмыкнул.

— Думаю, стоит найти тебе какие-нибудь сапоги, прежде чем мы пойдём…

— Нет, — отрезал Луи, осматривая свои туфли. — Нет. Уверен, всё будет в порядке.

Продолжая медленно жевать свой бублик, парень посмотрел на Луи с таким выражением во взгляде, словно решение Томлинсона было абсолютно неверным, но сказал только:

— Как хочешь.

Двадцать минут спустя, когда Луи съел свой собственный бублик и выпил удивительно вкусный кофе из дорожной кружки, он направился за Найлом к одному из фордов, которые видел прошлой ночью на подъездной дорожке.

— Гарри на ближайшем восточном пастбище. Там порядком помялась часть изгороди из-за бури на прошлой неделе, — сказал Найл, выводя грузовик на неровную грунтованную дорогу. Он рассмеялся. — Уверен, ты и раньше слышал об этом, а? Что вся работа на ферме заключается в починке заборов?

— Ох, э-э… — Луи моргнул, окончательно сгоняя с глаз дымку сна. Он взглянул на цифры на дисплее радио. Десять утра — Луи не просыпался позже восьми уже несколько лет. Вайоминг начинал казаться чем-то вроде другого измерения. — Нет. Нет, я не слышал об этом.

Найл испустил страдальческий вздох.

— Ну, это чистая правда. — Он рассмеялся, постукивая пальцами по рулю и поглядывая на Луи. — Временами чувствуем себя, как тот греческий чувак, знаешь его? С камнем, горой, вечностью и прочим³?

Луи хохотнул.

— Да, я знаю его.

— В любом случае мы должны починить всё прежде, чем Лливелины выведут своё стадо на эту часть своего участка, что случится уже через пару дней, — непринуждённо продолжал Найл, будто бы Луи понимал хоть что-то в тонкостях управления ранчо. Он определённо был из тех людей, которые никогда не унывают. — Нельзя пускать их на наше пастбище!

Несколько минут спустя он припарковался у обочины дороги и выскочил из машины, оставив дверь открытой. Луи же по прежнему сидел внутри и слушал предупреждающий об оставленных в замке зажигания ключах звон, не зная, что ему делать. В конце концов от душевных терзаний его избавил Найл, который, открыв большие ворота, поспешил обратно к грузовику.

— Гарри на другом конце, — пояснил Найл, указывая левой рукой в сторону луга. Он круто повернул машину, и Луи, которого с силой вжало в дверь, ухватился за ручку на потолке, чтобы не болтаться из стороны в сторону из-за каждой попадавшей под колёса кочки.

Почти доехав до места, где работал Стайлс, Найл резко остановил грузовик и опять выскочил за дверь, из-за чего снова раздался предупреждающий сигнал. Луи услышал обращённое к конюху радостное приветствие Гарри и, на секунду заколебавшись, вышел из машины, неохотно приближаясь к нему. Он вдруг в полной мере осознал, что у него фактически отсутствовал какой-либо план того, как заставить Гарри Стайлса подписать документы, разве что просто стоять перед ним в неуместной для фермы одежде и просить его это сделать.

«И что теперь? Сначала я попрошу вежливо, потом невежливо, потом начну просто ныть и упрашивать? Это пиздец как хреново».

Гарри Стайлс в это время стоял на коленях у изгороди и ремонтировал лопнувшую во время бури колючую проволоку. Он использовал для этого какое-то приспособление, которого Луи никогда прежде не видел, натягивая им новую проволоку, пока она полностью не выпрямлялась. Луи сделал несколько осторожных шагов, придвигаясь ближе к Найлу, стоявшему рядом с Гарри, и грязь противно захлюпала под его туфлями. В нос ударил резкий запах влажной травы.

— Ты собираешься проверить нетелей или как? — спросил Стайлс конюха, ни на секунду не отрываясь от работы.

Луи перевёл взгляд на Найла как раз вовремя, чтобы увидеть, как на его лице появилась любящая улыбка.

— Да, да. Не волнуйся, я уже на пути к твоей возлюбленной. — Он указал на Луи большим пальцем. — Просто решил сперва забросить сюда этого парня. Он, кстати, хотел тебя видеть.

— Это большое дело, Ни, — ответил Гарри, который, судя по всему, ещё не заметил присутствия Томлинсона.

— Не сомневаюсь, — сказал Найл, а его улыбка стала ещё шире. Он без подсказки наклонился, поднял с земли плоскогубцы и передал их другу, каким-то образом догадавшись, что именно они сейчас были нужны для продолжения ремонта. — Не волнуйтесь. Я передам ей всю вашу любовь и сделаю экстренный массаж живота, сэр. Может, даже спою ей.

Гарри издал смешок и покачал головой. Он всё ещё сидел к ним спиной, но Луи был готов поклясться, что ковбой закатил глаза. Переступив с одной ноги на другую, Томлинсон сделал вид, что полностью увлечён разглядыванием гор. Он чувствовал себя лишним.

— До сих пор застрял на Долли⁴? — спросил Найл, ухмыляясь и упирая руки в бока.

— Не-а, на прошлой неделе расширил репертуар до Spice Girls. Думаю, им понравилось, — ответил Гарри, осматривая свою работу.

Фыркнув в знак одобрения, Найл начал отступать в сторону грузовика.

— Увидимся на ужине? — оглянувшись, поинтересовался Стайлс.

— Разумеется, — крикнул конюх, запрыгивая в кабину автомобиля. — Повеселитесь! — Он слабо махнул Луи рукой, завёл двигатель и, аккуратно развернув форд, умчался с поля так же быстро, как и приехал.

Оставшись наедине с Гарри, Луи почувствовал себя ещё более неловко. Ничто в позе ковбоя по-прежнему не указывало на то, что он вообще был в курсе, что Томлинсон стоял рядом.

«Ну и что я должен сказать? Как долго я ещё буду торчать в этом проклятом месте? Весь день. Или даже вечность. Вот и ответ. Я застрял здесь навсегда. Я никогда не уеду из Вайоминга и никогда не увижу Денвер снова».

— Вы поёте коровам? — всё-таки спросил он, спустя минуту напряжённой тишины, не в силах подавить любопытство, вызванное разговором Найла и Гарри.

Гарри Стайлс тихо рассмеялся и, поднявшись, наконец повернулся к Луи лицом.

— А что? Хочешь узнать, как заботиться о своей собственной? — Он приставил ладонь в перчатке к лицу, пряча глаза от солнечных лучей, и взглянул на Луи.

Когда их взгляды встретились, что-то сдавило грудь Томлинсона, а появившиеся было на языке ответы так и увяли там, как только он полностью осознал, каково жить на ранчо. Волосы Стайлса были собраны в пучок, что подчёркивало тёмные прямые брови и линию его челюсти. На нём была другая пара выцветших узких джинсов и красная фланелевая рубашка с закатанными до локтя рукавами. Открытыми были только худощавые жилистые предплечья, которые, в понимании Луи, были признаком твёрдости и трудолюбия.

«Да что, блять, с тобой не так?»

Луи действительно был раздражён и сбит с толку тем, насколько привлекательным находил всё это. Его всегда можно было с лёгкостью впечатлить особо изысканными и изощрёнными проявлениями мужественности, но Гарри Стайлс совершенно неожиданно порождал в нём желание отдаться мечтаниям о том, как на лугу его хорошенько оттрахает неотёсанный мускулистый мужчина под великолепным звёздным одеялом. Это было своего рода сумасшествием.

«Я герой идиотского любовного романа, — отчаявшись, подумал он. — Боже. Я отказываюсь. Это всё Вайоминг, чёрт его дери!»

— И, отвечая на твой вопрос, да, в «Одинокой Розе» мы действительно иногда поём скоту. Но за Джолин ведётся дополнительный уход, потому что она нетель, беременная двойней.

Луи кивнул, хотя и не понял, что означали его слова. «Разве нетель это не просто корова?»

Губы Гарри искривились в усмешке, и он кивнул на портфель Томлинсона.

— Хотя, подготовка к работе с коровами может быть не такой плохой идеей. Я не подпишу этот дурацкий контракт, так что тебе придётся задержаться здесь на какое-то время.

Луи раздражённо вздохнул, чувствуя ползущий вверх по его спине гнев.

— Вы даже не используете эту часть вашей собственности, мистер Стайлс. — Он жестом указал на простиравшееся вокруг поле. — Я посмотрел карту, прежде чем уехал из Денвера. Это место не используется даже как поле с едой для коров или что-либо в этом роде.

Стайлс улыбнулся и покачал головой, наклоняясь, чтобы подобрать моток колючей проволоки. В другую руку он взял необычное храповое приспособление и плоскогубцы. На его щеках появились ямочки.

— Пожалуйста, зови меня Гарри, Луи. И я думаю, ты знаешь, что это называется пастбищем, а не полем с едой для коров.

В глазах Гарри появился крохотный огонёк веселья, когда он сказал это, что почти заставило Луи, вопреки самому себе, хихикнуть. Однако он всё-таки сумел сдержаться и лишь слегка улыбнулся, выпуская разочарованный вздох и тут же энергично продолжая:

— Ладно, хорошо. Пастбище, без разницы. Это не может быть использовано как пастбище. В любом случае, оно просто лежит здесь!

«На вершине невероятно огромного пласта нефти! — про себя добавил Луи, но решил не говорить это вслух, вспомнив вчерашний разговор с Гарри о деньгах. Хотя Томлинсону и причиняли боль попытки постичь причину отказа от такой значительной суммы. Это заставляло его нервничать, будто он смотрел какой-то фильм, где главный персонаж никак не мог бросить азартные игры, что привело бы к неминуемому разорению. — Его беспокоит загрязнение окружающей среды или что? Почему бы ему просто не сказать это? И в конце концов… деньги…»

Гарри в это время уже шёл вдоль забора к следующей секции с повреждённой проволокой. Луи последовал за ним, стараясь в своих скользящих по грязи туфлях угнаться за широкими шагами Стайлса.

— Мы обсудили это прошлой ночью, Луи. Я полностью осознаю, как именно использую свою землю, и до сих пор не изменил своего решения на этот счёт. И ты его тоже не изменишь. Я не подпишу, — спокойно заявил Гарри, вставая на колени и возвращаясь к работе. Он поправил перчатки, после чего схватил оторвавшийся кусок проволоки, который всё ещё был прикреплён к ближайшему столбику изгороди, и зажал его свободный конец в ладони, делая там петлю.

— Ладно, — неспешно и размеренно произнёс Луи, чтобы передать всю степень своего разочарования. Он нахмурился, начиная играться с серебряной пряжкой на своём портфеле.

Гарри замолчал и моргнул, глядя на Луи с задумчивым выражением на лице.

— У тебя не будет проблем на работе, если это то, чего ты боишься.

Луи только пожал плечами и покачал головой. Он понятия не имел, что должен делать, и, глядя на окружавшие их поля, на небольшую рощу на краю пастбища и на видневшиеся за ней горы, чувствовал себя всё более и более сбитым с толку тем, как вообще оказался в этом месте. Гарри Стайлс, которого совершенно не волновало то, что он отказывается от невероятно разумной сделки, заставлял всё вокруг становиться ещё более нереальным. Как если бы какой-нибудь Луи из параллельной вселенной, в которой вещи имели смысл, уже летел на самолёте обратно в Денвер, а тот Луи, что стоял сейчас на коровьем пастбище, просто упал в дурацкую кроличью нору на ранчо, где ничего не происходило так, как он надеялся или ожидал.

— Вот, что я тебе скажу, — медленно произнёс Гарри, задумчиво потирая подбородок, и указал на изгородь. — Сейчас я должен закончить с этим. Сегодня. И у меня здесь нет нормального телефона, но я обещаю, что этой ночью позвоню маме и всё улажу, чтобы уже завтра ты смог вернуться домой. Идёт?

Издав вздох облегчения, Луи кивнул, благодаря чему и Стайлс смог, наконец, расслабиться. Он всё так же, не отрываясь, смотрел на Луи широко распахнутыми глазами, и тот съёжился под этим взглядом, вдруг вспоминая, насколько его одежда не подходила этому месту.

— Мне нравится твой портфель, — сказал Гарри, наконец отворачиваясь, и поднял с земли катушку колючей проволоки, отматывая кусок нужной длины.

Если бы Луи был на его месте, такая фраза точно была бы сказана с целью поддеть. Но, даже если Гарри и был невероятно упрям, искренность его слов застала Томлинсона врасплох.

— Оу, — произнёс он, польщённый комплиментом. Он взглянул на свой портфель из мягкой коричневой кожи, на которой местами прослеживались аккуратные швы. — Эм. Спасибо.

Гарри хмыкнул и снова повернулся к забору, пропуская проволоку через петлю на оторванном куске, заворачивая её отточенным движением запястья и переплетая их вместе.

— Мои родители подарили мне его, когда я поступил на юрфак.

Луи не знал, почему ему вдруг захотелось это объяснить. Хотя он чувствовал себя отлично, когда получил его, будто портфель был подтверждением тому, что он наконец выяснил, кем хочет быть, после стольких лет неопределённости. Своего рода официальное одобрение.

— Ты сделал хороший выбор, — сказал Стайлс и подобрал гаечный ключ, чтобы натянуть проволоку. — Ты и сейчас там учишься? — Он казался обеспокоенным. — Они ведь не стали бы посылать тебя сюда, верно?

— Нет. Нет, осенью, — пробормотал Луи, качая головой, — осенью я начну. В Боулдере.

— О. Рад за тебя.

— Да, спасибо. — Луи всё ещё не мог сопоставить Гарри с дипломом о степени магистра из ёбаного Принстона, висевшим на стене в его кабинете. Юрфак в Колорадском университете в Боулдере, конечно, был неплохим местом, но Луи вдруг захотелось каким-нибудь образом упомянуть в разговоре свои результаты вступительного теста для юридических школ, чтобы Гарри понял, что у него были и другие, более уважаемые и известные варианты. Он был жалок. — Я был в «Корпусе мира»⁵, — вместо этого сказал он, так как его гордость не позволяла ему совсем ничего не объяснить. — В смысле, это поэтому… поэтому я так долго ждал…

Гарри издал тихий гудящий звук, выражая этим вежливую заинтересованность, и вернулся к работе. Луи съёжился, чувствуя себя голым и незащищённым, ощущая необходимость объяснить свой выбор. Как будто Гарри Стайлса действительно волновало (хоть немного), что Луи провёл свои лучшие годы в непредусмотрительных скачках из одного места в другое, благополучно избегая любых вопросов о том, что он собирается делать с остальной частью своей жизни. Просто… Луи стоял здесь, только поступившим на юрфак в преклонном возрасте тридцати двух лет, а Стайлс уже управлял целым ранчо после своего таинственного пребывания в Принстоне. Несмотря на наличие квартир, рабочих мест и самостоятельно оплачиваемых счётов, Луи с Зейном довольно часто шутили о том, как терялись в случаях, когда кто-то по ошибке принимал их за по-настоящему взрослых. А вот Гарри Стайлс, такой же упрямо иррациональный, как и его отношение к этой сделке, казалось, действительно был одним из них.

Морщинка пролегла между бровями Томлинсона. Он опустил взгляд на свои туфли, частично увязшие в скрытой травой грязи, и на намокшие от росы штанины, а затем оглянулся назад, надеясь увидеть там дом. Вот только в пределах видимости последнего не оказалось, и Луи скорчил гримасу.

Дерьмо.

Он должен был согласиться на предложение Найла и взять сапоги. Он действительно не подумал.

— Ты в порядке? — поинтересовался Гарри и посмотрел на Томлинсона со смесью веселья и беспокойства во взгляде.

— Да, всё хорошо, — сказал Томлинсон, хотя и не смог удержаться от жалобных ноток в голосе. Он съёжился, прижав портфель ближе к себе, и сощурился, вглядываясь в горизонт. — В смысле, как далеко отсюда дом?

Гарри испустил извиняющийся смешок и снова вернулся к работе. Луи отчаянно старался не пожирать взглядом его широкую спину.

— Определённо очень далеко, чтобы идти в этих туфлях.

Луи издал длинный жалобный вдох и закрыл глаза от досады, которая усугублялась ещё и тем, что если дурацкая идея надолго застрять в Вайоминге принадлежала и не ему, то вот отправиться на коровье пастбище в этих туфлях было определённо его выбором. А он не хотел брать на себя даже часть вины. Он не был готов к этому.

— И что мне теперь делать? — спустя минуту молчания, спросил он.

— Я бы дал тебе квадроцикл, — произнёс Гарри, кивая в сторону ворот, — но мне к концу дня нужно объехать ещё пару пастбищ. — Не поднимаясь с колен, он перебрался к следующему столбику изгороди и улыбнулся Луи, указывая в его сторону странным храповым приспособлением. — Можешь помочь, если хочешь.

С губ Луи сорвался издевательский смешок, явно выражавший отказ от предложения. Он очень хотел попросить Гарри сделать перерыв и просто отвезти его в дом, но этого точно не могло случиться.

«Это меньшее, чем он может искупить вину за то, что заманил меня в эту ловушку», — мрачно подумал он, осторожно пробираясь через высокую траву ближе к Стайлсу и стараясь снова не увязнуть в грязи.

— Во-первых, — раздражённо начал он, подходя к Гарри на расстояние фута и опуская на него взгляд, — я испорчу свои штаны…

— И? — посмеиваясь, подсказал Стайлс, шаря вокруг себя рукой в попытке отыскать моток проволоки и напрягая мышцы предплечья.

Луи моргнул.

— Ты сказал «во-первых», — пояснил ковбой, подтягивая один конец проволоки и закрепляя его зажимом.

— Что? Ох. Эм. Хорошо, да, это всё. Я испорчу свои штаны.

Гарри фыркнул, вытирая пот со лба.

— Как хочешь, — сказал он, вторя сказанным ранее словам Найла. Он снова повернулся к забору и начал тихо напевать себе под нос, продолжая делать свою работу.

Луи переступил с ноги на ногу и потёр лоб. Он был так раздосадован сложившейся ситуацией, что начинал чувствовать себя больным, ощущая поднимавшееся из его живота тепло, будто у него началась изжога. Что он собирался делать целых семь часов? Просто стоять здесь и пялиться на упрямый, до нелепого привлекательный и совершенно безучастный ко всему затылок Гарри Стайлса? Ему было даже некуда сесть!

— Что это за штука? — спросил он, помирая от скуки уже после пяти минут старательного и немелодичного гудения Гарри.

Ковбой резко прекратил пение и обернулся на Томлинсона.

— Натяжитель проволоки? — спросил он, указывая на инструмент перед ним, оба конца которого теперь зажимали колючую проволоку.

— Ну, — немного нагло произнёс Луи, подходя ещё ближе, — это ты мне скажи.

— Да, это называется «натяжитель проволоки», — ответил Стайлс, взяв его в руки. На его лице появился намёк на улыбку, когда он заметил слабую заинтересованность во взгляде Луи. — Он держит проволоку в натянутом состоянии, видишь?

Луи кивнул.

— Во время бури проволока порвалась, но оба её конца всё ещё привязаны к столбам, — объяснил Гарри. Он указал на столбик слева от него. — Так что для начала ты делаешь несколько петель на одном свободном конце, как я сделал там, и потом соединяешь его с новым куском проволоки отсюда.

Луи подвинулся, чтобы взглянуть на то, как Гарри сплетал вместе два куска проволоки: старый и новый, ещё не отрезанный от катушки.

— Затем ты делаешь маленькую петлю на куске проволоки со следующего столба, — продолжал Гарри, указывая на болтавшийся кусок проволоки на столбике справа. Он поднял катушку и повернул её, демонстрируя это Луи. — И отматываешь отсюда кусок чуть-чуть длиннее, чем нужно, чтобы заполнить пустое место, вставляешь оба свободных конца в натяжитель. — Стайлс указал на зажатые по краям инструмента куски проволоки. Он улыбнулся Луи и поднял выше храповое приспособление, приводя его в действие. — И увеличиваешь натяжение, пока я не скажу, что достаточно.

— А потом ты сплетаешь их вместе? — спросил Луи и сощурился, указав на натянутую проволоку. — Чтобы закрепить?

Гарри кивнул и поднял кусачки, чтобы отрезать кусок проволоки от катушки и соединить его с тем, который был прикреплён к столбу.

— Ага, не так уж и сложно. Затем ты убираешь натяжитель и… готово!

Он опустил инструмент на колени и сел на пятки, проворно расстёгивая свою рубашку.

Луи сглотнул.

— Эм… — начал он, не понимая, что происходит, и чувствуя себя абсолютно растерянным из-за открывшегося вида на тонкую белую майку Стайлса. Она оставляла совсем немного простора воображению, особенно учитывая то, как холодный весенний воздух влиял на его тело. — Что… зачем?..

Усмехнувшись, Стайлс постелил рубашку рядом с собой. Он кивнул, предлагая Луи присоединиться к нему.

— Так ты не испортишь свои чудесные модные штаны. Давай, мне здесь ещё два таких куска проволоки чинить. Я дам тебе плоскогубцы.

Луи на секунду замялся, но Гарри вытащил из заднего кармана ещё одну пару перчаток, и, что ж, либо это, либо бесцельное сверление взглядом пустого пространства перед собой весь оставшийся день.

— Что, я не достаточно хорош для натяжителя проволоки или чего-то вроде того? — возмущённо спросил он, опускаясь на колени рядом с Гарри.

Тот рассмеялся, протягивая Томлинсону перчатки.

— Мы придём к этому.

Луи решительно кивнул, словно говоря: «чертовски верно, так и будет», и закусил губу, сдерживая улыбку, когда Стайлс снова рассмеялся и покачал головой.

— Думаю, ты был рождён, чтобы создавать напряжение⁶, — посмеиваясь, сказал он и вручил Луи плоскогубцы, после того, как тот закатал рукава и натянул перчатки.

Луи издал протестующий возглас.

— Я не просил, чтобы меня сюда отправили! — заметил он. (И на какую-то безрассудную долю секунды, когда разгорячённый Гарри придвинулся особенно близко, Томлинсон задумался, какое именно напряжение тот имел в виду).

Гарри ухмыльнулся, снова поднимая катушку.

— Не сомневаюсь.

Спустя три пастбища и бесконечное количество поломанных секций изгороди, Луи действительно начал использовать натяжитель проволоки. С каждым разом у него получалось всё лучше и быстрее, а натягивающаяся его стараниями проволока приносила парню странное удовлетворение. Гарри всё время стоял на коленях рядом с ним. Он как струны дёргал проволоку, проверяя, хорошо ли она натянута, и, когда убеждался в этом, убирал оттуда инструмент.

— Отличная работа, — сказал он, поднявшись, и, стянув перчатки, сделал большой глоток из бутылки с водой.

— Спасибо. — Луи моментально вскочил на ноги и начал отряхиваться.

Стайлс молча протянул ему воду, и Томлинсон снял собственные перчатки, всего на секунду задержав взгляд на своих руках. Перчатки Гарри были смехотворно велики ему, и на каждом пальце оставалось ещё полдюйма свободного места. Когда Луи потянулся за бутылкой, у него вдруг возникло странное желание положить ладонь прямо поверх руки ковбоя, чтобы визуально удостовериться в том, насколько сильно они отличались по размеру. То, что он находился рядом с сильным, трудолюбивым Гарри целый день, заставляло Луи чувствовать себя почти изящным из-за своего низкого роста, что, как ни странно, ему нравилось. Сделав глоток воды, он вдруг осознал, что жестикулировал и объяснялся прикосновениями гораздо чаще, чем сделал бы в любой подобной ситуации с едва знакомым ему человеком. Он так же хотел привлечь внимание Гарри к своему низкому росту.

«Я выпендривался, — понял Луи, и его лицо порозовело, когда он вспомнил, как драматично рассказывал делившему упакованные на обед бутерброды Гарри какой-то дурацкий анекдот про неудавшийся салат из тунца. — Я, блять, всё это время просто флиртовал с ним! А он… он отвечал? Нет…»

Он кашлянул в кулак, пытаясь прогнать смущение.

— Куда дальше? — спросил он.

Гарри улыбнулся, и ямочка на его щеке стала глубже.

— Домой на самом деле, — сказал он, вытирая руки о рубашку. — Пора заканчивать.

Искреннее удивление Луи, должно быть, отразилось на его лице, потому что Гарри издал тихий восхищённый возглас.

— Уже почти шесть, Луи. — Стоя, уперев руки в бока, он кивнул в сторону начинавшего скрываться за горизонтом солнца. — Время пролетает незаметно, когда тебе весело, а?

Луи закатил глаза, хотя и не мог не согласиться, что действительно потерял счёт времени. Казалось, что бутерброд с тунцом был не больше часа назад.

— Полагаю, что так, — прошептал он, вдруг задумываясь, насколько замедлил работу Гарри утром, когда не знал, что именно должен делать. Кто-либо другой просто послал бы Луи к квадроциклу, сказав сидеть там и ждать. На мгновение парень растерялся, вспомнив, каким раздражённым он был этим утром только из-за того, что его отправили в поле. Теперь же он не чувствовал ничего подобного, даже если (несмотря на рыцарски пожертвованную Стайлсом рубашку) его брюки были испорчены, а любимые туфли заляпаны грязью.

— Давай, — сказал Гарри. Он засунул грязную рубашку в сумку вместе с плоскогубцами и бутылкой воды и с лёгкостью закинул её на плечо, наклоняясь за убавившим в объёме мотком проволоки. — Захватишь натяжитель?

Луи подчинился, взяв в руки инструмент, и они вдвоём зашагали по полю в сторону квадроцикла, провожаемые шелестом высокой травы.

Поездка обратно была короткой, но Томлинсон всё равно успел потеряться в своих мыслях. Прижимаясь к сильной спине Гарри Стайлса, он смотрел на летящую из-под колёс квадроцикла землю, изредка провожая взглядом взлетавший слишком высоко камень. Он чувствовал удовлетворение, вызванное тяжёлой работой, которого не испытывал уже долгое время. Во всём его теле чувствовалась усталость, но такая, которая на следующее утро обещала приятную, тянущую боль, и Луи с нетерпением ждал горячего душа, холодного пива, а так же возможности утонуть в какой-нибудь мягкой поверхности на всю оставшуюся ночь.

Во всём этом, однако, было что-то горькое, с чем он никак не мог совладать, и при мысли о жизни в Денвере его сердце неприятно сжималось, поэтому Луи просто старался не думать об этом.

Хотя он не смог не думать о Денвере, когда они вернулись в дом. Гарри сразу же затолкал Луи в свой кабинет, собираясь, как и обещал, позвонить своей маме и всё уладить. Вот только разговор прошёл совсем не так, как планировалось.

— Алло? — Гарри поставил телефон на громкую связь, и Томлинсон слабо улыбнулся при звуке голоса Энн Твист, который, хоть и был слегка невнятным из-за плохого соединения, звучал гораздо мягче, чем при обычных деловых звонках. — Гарри?

— Да. Привет, мам, — ответил Гарри и откинулся на спинку скрипящего стула, закидывая ногу на ногу. Он бросил в сторону Томлинсона обеспокоенный взгляд, будто хотел как можно быстрее приступить к делу, но никак не мог избежать стандартных расспросов. — Как ты?

— Всё отлично, сладкий. А ты?

Гарри вздохнул и потянул волосы, расплетая пучок. Когда спутанные кудри упали ему на плечи, он запустил в них руку.

— Я в порядке.

— Ты подписал бумаги для того очаровательного молодого человека, которого я отправила? — спросила она. Луи показалось, что её голос звучал так, будто она знала, что Гарри этого не сделал.

Стайлс издал невесёлый смешок и закатил глаза.

— Ты имеешь в виду, подписал ли я эти бумаги для тебя?

Энн усмехнулась.

— Думаю, это значило «нет».

— Послушай, мам, — перебил её Гарри. Он наклонился ближе к телефону, почти ложась на стол. — У меня телефон на громкой связи, здесь Луи, и я уже несколько раз сказал ему то, что собираюсь сказать тебе сейчас, хотя ты и так это знаешь… Я не подпишу. И он не изменит моё решение. Так что разреши Луи вернуться в Денвер, потому что ему здесь делать нечего.

За этим последовала долгая пауза. Луи заёрзал в своём кресле, с каждой секундой чувствуя себя всё более неловко. Гарри был первым, кто заговорил снова.

— Ты всё ещё здесь? — спросил он, начиная раздражаться. Луи чуть не усмехнулся, но в последний момент решил всё-таки оставить кое-чьей матери возможность усугубить ситуацию.

— Да, дорогой, — спокойно и отчуждённо произнесла Энн. — Да, я здесь.

— Ну…

— Думаю, мистеру Томлинсону будет только лучше, если он останется до принятия решения.

— Решение давно было…

— Пока не будет принято другое решение.

— Мам, — разочарованно простонал Гарри, а его щёки покрылись красными пятнами. Луи решил в этот момент демонстративно уставиться в окно, чтобы не мешать сильнее, чем уже мешал. Он понимал, что на его лице отображался явный дискомфорт, но просто не мог расслабить брови. Обстановка была слишком напряжённой.

— Гарри, мы оба знаем, что твой выбор совершенно необоснован.

— Вообще-то, обоснован! — Гарри практически сорвался на крик, что тут же привлекло внимание Томлинсона, так как эмоции в голосе Стайлса застали его врасплох. Луи моргнул. Руки Гарри, лежавшие на его бёдрах, слегка дрожали, и ему пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем заговорить снова, возвращая своему голосу прежнюю размеренность. Хотя от доли напряжения ему не удалось избавиться. — Ты ставишь меня в неловкое положение.

— Ну, подумай о неловком положении, в которое ты поставил меня, дорогой.

— Что? Ты просто не… — Гарри прервал себя, когда его голос снова начал опасно повышаться. Он опять глубоко вдохнул. — Ладно. Хорошо. Но это моя собственность, хотя ты и бессовестно игнорируешь этот факт. Если Луи останется тут без моего согласия, это будет вторжением на частную собственность, и я буду иметь полное право вышвырнуть его отсюда.

Луи почувствовал лёгкий укол разочарования при мысли о том, что Стайлс и правда может его прогнать. «А что ты думал? Что вы станете лучшими приятелями по починке изгороди или чем-то вроде того только благодаря произошедшему сегодня?»

— Да, ты можешь это сделать, — согласилась Энн, и спокойствие в её голосе ясно говорило о том, что она прекрасно знала, что её сын никогда этого не сделает. Судя по мрачному выражению на лице Стайлса, она была права.

Луи снова поразился тому, что даже в гневе Гарри оставался невероятно привлекательным. Прямые брови, косые скулы и мягкие изгибы губ — Томлинсон никогда не видел настолько красивого человека в реальной жизни, а ведь он знал Зейна!

«Как такие люди вообще существуют? Каково это?» — задумался он. Луи знал, что и сам был довольно привлекательным, но просто не мог удержаться от погружения в бессмысленные, наполненные лёгкой завистью мысли о Гарри в старшей школе — популярном и всеми любимым, способным склонить людей на свою сторону одной только улыбкой — пока его не прервал звук собственного имени.

— Позови Луи, пожалуйста, — вздохнув, попросила Энн. — Не на громкую связь.

Стайлс закатил глаза, но послушно отключил динамик, решительно протягивая трубку Томлинсону. Луи гулко сглотнул. Он чувствовал себя немного потеряно и сконфуженно, будто был пешкой в игре, правил которой не знал, да и к тому же вообще не соглашался играть.

— Алло, — успел он сориентироваться, прижимая телефон к уху.

— Луи, здравствуй, — ласково и немного устало произнесла Энн. — Я сожалею о сложившейся ситуации.

— Эм, всё… Всё в порядке.

— Я хочу попросить тебя остаться там, пока вопрос не решится, — начала она. — Я знаю, что у тебя были дела, над которыми ты работал в офисе, но, думаю, все их можно было бы решить и на расстоянии? Так что тебе понадобится ноутбук, — она не стала ждать его подтверждения, — а я попрошу Зейна передать кому-нибудь дела, для которых нужно встречаться с клиентом. Уверена, Ник с ними справится.

— Ладно…

— В остальном, я хочу, чтобы ты надоедал Гарри, как только сможешь. Так долго, как понадобится. Заставить его поставить подпись — твоя главная задача, хорошо?

Луи снова сглотнул, чувствуя себя подавленным. Как он должен был закончить свои задания, следуя за кем-то по ёбаному гигантскому ранчо?

— Да, но…

— Я знаю, что это займёт какое-то время. И не волнуйся, оно будет оплачено. — Энн снова замолчала, и Луи показалось, что он услышал, как она покачала головой. — Это тяжёлый случай, но мне просто необходимо, чтобы кто-нибудь присутствовал там и напоминал ему, что дело само собой не испарится. Понимаешь?

— Э-э, да, — согласился Томлинсон, несмотря на то, что контроль над ситуацией, очевидно, ускользал у него из рук, а он никак не мог этому помешать. Он вытер правую ладонь о брюки. От волнения на всём его теле проступал холодный пот.

— Огромное спасибо. Поверь, твоя самоотверженность не останется незамеченной.

Эти слова заставили Луи рассердиться, и его сердце забилось быстрее. Так уж вышло, что в Денвере у него не было ни родственников, ни второй половинки, ни важных социальных обязательств. Не было даже участия в лиге по кикболу за команду юристов или какого бы то ни было еженедельного пожертвования средств в общество защиты животных, но что, если бы оно было? Что тогда?

— У меня нет…

— Мы будем вдвойне оплачивать твоё время, проведённое здесь, Луи, как возместим и затраты на одежду и еду, которые ты будешь тут покупать.

— Ладно… — неохотно ответил Томлинсон, широко распахнув глаза.

— А теперь можешь, пожалуйста, вернуть трубку моему сыну? — попросила Энн. — Я должна сказать, что люблю его, прежде чем повешу трубку.

Луи молча передал её, слишком ошеломлённый, чтобы обратить внимание на это взаимодействие. «Меня просто… меня, блять, просто заставили переехать в Вайоминг на неопределённый срок, — осознал он, нахмурившись, и в его животе вспыхнула бессильная злость. Всё то разочарование, которое он чувствовал утром, вернулось назад. — Какого чёрта…»

Когда Томлинсон, наконец, снова обратил своё внимание на Гарри, тот сидел за столом со спокойным выражением на лице и сложенными вместе руками.

— Ну, добро пожаловать на ранчо «Одинокая Роза», Луи, — сказал он. В его глубоком хриплом голосе едва было можно уловить намёк на сарказм. — Думаю, мы должны разместить тебя здесь.

Комментарий к Глава 1.2

1) Эркер — полукруглый или многогранный выступ с окнами в стене здания.

2) Нетель — молодая корова, вынашивающая своего первого телёнка.

3) Если вы не Луи и не знаете, что имеет в виду Найл, поясню: он говорит о Сизифе, царе Коринфа из древнегреческой мифологии, который после смерти был приговорён богами вкатывать на гору, расположенную в Тартаре, тяжёлый камень, который, едва достигнув вершины, раз за разом скатывается вниз. Отсюда и пошло выражение «Сизифов труд», у которого нет ни конца, ни результата, как, собственно, и у починки этого самого забора, о котором говорит мистер Хоран :)

4) Найл имеет в виду американскую певицу Долли Партон.

5) «Корпус мира» — гуманитарная организация, отправляющая добровольцев в бедствующие страны для оказания помощи.

6) Слово «tension» означает и напряжение, и натяжение. Так что тут имеет место непереводимая игра слов ;)

========== Глава 2.1 ==========

Луи съёжился. Гарри угрюмо пялился в пол, переплетая и снова расплетая пальцы — длинные и поразительно элегантные для владельца ранчо. Томлинсон же отчаянно старался загнать мысли о них куда-нибудь подальше. Вместо этого он решил сосредоточиться на воспоминаниях. Что-то в этой ситуации казалось ему подозрительно знакомым…

«Верно, — он вздохнул, — Лонг-Прери, Миннесота. Тед Петерсен». Когда Луи было только десять, их мамы стали лучшими друзьями и, конечно же, решили, что будет очень здорово (или хотя бы удобно), если и их сыновья тоже подружатся. А это означало, что Томлинсона собирали и отправляли в гости к другу каждый раз, когда их матери хотели устроить себе тихий вечер за бокалом вина. «Луи не против проводить время вне дома, — жизнерадостно врала его мама в трубку кухонного телефона, наматывая закрученный шнур на большой палец. — Я знаю. Да, они очень хорошо ладят. Уверена, с Тедди он не попадёт в неприятности». Он хорошо помнил тепло её руки между своих лопаток, когда мама вела его наверх, в комнату Теда. Помнил ту напряжённую атмосферу, которую отчаянно старался не замечать, и Теда, поднимавшего голову от компьютера с нескрываемым выражением досады на лице.

— Ведите себя хорошо, детки, — говорила она. — Не засиживайтесь допоздна.

Потом дверь закрывалась, и Тед начинал игнорировать Луи. Томлинсон же забивался в угол и сидел там, шевеля пальцами ног, оттягивая подол пижамы и боясь даже прикоснуться к чужим книгам или игрушкам.

Именно так это выглядело. Хотя сейчас дополнительное давление оказывало то, что Луи был взрослым, и у него была необходимость выполнять свою работу, причём желательно хоть сколько-то приемлемым образом. Да и угла, в котором можно бы было спрятаться, не было.

— Это… — начал было он, но Гарри поднял голову и перебил его:

— Ужин?

— Мне жаль, — быстро протараторил Луи, чувствуя напряжение и неловкость. — Жаль, что всё случилось именно так. — Он был таким идиотом, раз смог допустить мысль о том, что раньше они флиртовали; было довольно очевидно, что это совсем не тот путь, по которому могла бы пойти их история. Никто не флиртует с нежеланными гостями. ...