Алекс Бочков

Казнить нельзя помиловать — 2

Казнить! Нельзя помиловать!

Книга вторая

Аннотация

Михаил Степанов возвращается из Испании. На щите, ясное дело — а иначе он не может… И снова — мирная жизнь, чередующаяся с различными акциями, которые, по его мнению — ну просто необходимы! А тут ещё проблемы с женским полом… Мал Михаил по возрасту, а по внешнему виду — так просто орёл. Вот к нему, как к орлу и претензии! И война всё ближе и ближе, а времени, как всегда — не хватает…

Всё испытав — мы знаем сами. Что в дни психических атак..

Сердца — не занятые нами. Не мешкая займёт наш враг…

Займёт сводя всё те же счёты. Займёт, засядет — нас разя…

Сердца — да это же высоты! Которые сдавать нельзя!!!

От автора

Ну ни чему не учит история. Тех — кто не хочет учиться! А почему не хочет? Да потому, что так проще и… выгоднее… Делай — что тебе говорят иностранные хозяева и набивай — лично себе, щёки как хомяк. Всем, до чего сможешь дотянуться: деньги, квартира, машина, дача, положение и власть… А на остальных — наплевать! А может и растереть их в пыль — если такое, вдруг, понадобится хозяевам…

Как то так вышло, что было свободное время, а мне в руки снова попала книга Резуна-брехуна с гордым псевдонимом Суворов: "Ледокол" и "День М"… Два "опуса" в одном томе. Ну и решил прочитать снова. Как-никак больше двадцати лет прошло! И если при первом прочтении я испытал некоторый шок, хотя и с непонятным чувством дискомфорта — чего уж скрывать, то сейчас сразу бросались в глаза ляпы, подтасовка, передёргивание и голая софистика диванного теоретика и кабинетного стратега. И Резуна и тех, кто за него писал его книги. Ну, или — направлял его в нужном направлении! И смешно звучат его призывы к оппонентам — опровергнете меня! Докажите, что я не прав! А кто его опровергает? Да таки "спецы" — только без мощной информационной поддержки! Вот и лопочут что то — болезные… А ведь умному и компетентному человеку ляпы в книгах Резуна-брехуна видны сразу, тем более они на каждой странице, а то и по паре штук… Вот самая главная и самая ЗАМЕТНАЯ! На обратной стороне обложки. Два флага; советский и немецкий. И даты под ними: даты нападения и развязывания войны: под советским — 6 июля, а под немецким — 22 июня… И вот Резун — который брехун, в первых главах "Ледокола" изо всех сил убеждает читателя в том, что Сталин решил напасть на Германию, а для этого приказал — через командование войсками, снять на границе минные заграждения и колючую проволоку. В конце мая — начале июня… Это — по мнению брехуна, явный признак нападения! И сам же — вскользь (а куда деваться…) пишет, что, по донесениям в Москву, немцы тоже снимали мины и колючую проволоку на границе. В ночь перед нападением! А наши — за месяц до наступления! И уж совсем идиотским является пример о том, что перед самым нападением немцев — 20 июня (для внезапного нападения!) на территории Августовского погранотряда в районе Осташково командование выдвинуло несколько тысяч солдат за линию канала — естественной водной преграды охраны границы. А 22 го утром немецкая артиллерия уничтожила почти всех — отступить было некуда: позади водная преграда! Вот только, болезный, не написал: а зачем войска выдвинули прямо к границе 20 июня, когда намеревались атаковать 6 июля? А в связи с этим новый вопрос — а было ли это на самом деле? Через всю книгу брехуна проходит красной нитью то, что Сталин готовил тайное нападение на Германию. С драконовскими методами маскировки и соблюдения тайны! А генералы, политработники на виду у немцев, ходят и проводят рекогносцировку… Аж с конца 1940 года по июнь! Не обошёл он вниманием и свою излюбленную тему — яловые сапоги со скрипом! Несколько миллионов их завезли к границе! Это я к тому, что не у всех младших и средних командиров в РККА были яловые сапоги… А ещё завезли миллионы ящиков со снарядами, патронами и главное — с запчастями для автомобилей, танков, тягачей, самолётов… Откуда такое богатство при том, что те, кому оно нужно было в войсках — в один голос заявляют о катастрофическом недостатке! Так ведь завезли не в части — выгрузили " на брезент, а то и просто на землю"… И такое — на каждой странице! А рассуждения "знатока" о 9 ударной армии, или о выведении дивизий, корпусов ближе к границе? А чем обороняться, а тем более — чем наносить контрудар по напавшему врагу? Но: "убила" меня фраза "суслика от разведки": Я не знаю что заставило Гитлера напасть на Советский Союз… Выходит, что этот умник не знает причину того, что было, но зато точно знает то, чего не было! Конечно: и еду и крышу над головой надо отрабатывать… Нет — не зря Резун-брехун сбежал за границу: после его бездарной "работы" в качестве "шпиона", ему был один путь в Союзе — в дальний гарнизон до самой пенсии… А к чему я всё это? Двадцать лет прошло, а то, что выдают современные кабинетные писаки и диванные стратеги — не изменилось. Та же чушь и глупость. И у некоторых "писателей"-фантазёров такие же рассуждения… Время прошло, а понимание того, что было на самом деле, а не то, что навязывают писаки на заказ — почти не изменилось… Потому как легче переписать то, что тебе по душе — чем напрячь мозги и подумать… Посидеть в интернете, проанализировать ВСЮ информацию!

А вот ещё — для любителей увидеть софистику в чистом виде — "писательница" — Васильева. "Кремлёвские жены"… Тут вообще полный маразм — и как напечатали?! Хотя… — при вдумчивом прочтении понимаю — как и почему… Дитя номенклатуры… Я задавал вопрос своим знакомым: ты можешь вот так — запросто общаться с сильными мира сего? Или попасть в кабинет Дзержинского, Ягоды, Берии… И читать в нём архивные дела расстрелянных во времена "Красного террора"? А Васильева смогла… Нет — понять её высказывание о том, что Надежда Крупская сделала из Ленина вождя; что не было бы Крупской — не было бы Ленина и не было бы революции — с большой натяжкой можно. Ну очень хочется даме показать, что женщины — это все, а мужчины — просто рядом стоят! Но вот прямое высказывание — не намёки, о том, что мужчины сделали революцию для того, чтобы заставить женщин работать на тяжёлых работах?! Это уже не маразм — это дебилизм! И это — на полном серьёзе, утверждает та, которая за всю свою жизнь ничего тяжелее ручки и пачки денег (гонорары за свои книги и вирши поэтических сборников) в руках не держала… Чудны дела ваши — издатели…

Ну и традиционное… После опуса автора Мишина "Партизан" я был уверен, что ничего "круче и забористее" уже не будет — разве что малец какой попробует себя на ниве сочинительства… Увы — ошибся… Оказывается — есть такой, считающий себя маститым писателем и — на базе этого маститым критиком… Стас Лабунский… У него шесть книг и пара рассказов. Серия из трёх книг: "Перстень легата" — о Чернобыльской зоне серии "Сталкер"; одна книга о попаданце в 1941 год и пара "пробы пера", которую и читать не стоит… Я — в своё время, прочитал больше 70 напечатанных книг серии "Сталкер", поэтому в курсе о чём идёт речь у всех авторов. Почитал начало одной книги из его серии, второй… Дальше читать не стал… Посудите сами: ГГ падает спиной в аномалию Электра. Должен сгореть, а он выскакивает из ней, как ни в чём не бывало! На него нападает стая слепых псов, а он их всех "мочит" из ружья! И ведь мотивирует победу тем, что живые псы бросаются на подранков и рвут их на части… Перепутал болезный Зону с дикой природой! Да и в природе волки не рвут своих, а уж в зоне все хищники заточены на убийство человека. В первую очередь! Или вот ещё: ГГ находит в Зоне несколько сот тонн золота! Оказывается — их спрятал в лесу командующий Киевского округа Кирпонос, потому что не мог вывезти из окружения — Киевского котла! Ему, скорбному умом трудно понять тот факт, что окружение было в сентябре. А золото, получается — лежало себе в Киеве и ждало непонятно чего! А ведь золото — это стратегический металл, за который отвечает не армия, а НКВД! А с июля по середину сентября его можно было вывезти раз пятьдесят — наверное! Вообще — у Стасика Лабунского какая то нездоровая тяга к получению богатств на халяву. И она особенно ярко показана в его "гениальном" опусе о попадании ГГ в 1941 год. "Зима стальных метелей"… Я бы, наверное и читать бы не стал — после его "Перстня легата", но всё же близкая мне тема, да ещё и Стасик сам себя распиарил на сайте библиотеки Cool lib: это, мол, документальная фантастика, в которой всё чистая правда. Это меня и заинтересовало, тем более аннотация уж больно патриотическая была. И тема — блокадный Ленинград с момента его окружения… Вот и начал читать… Уже с первых страниц понял: Да! Я попал не "шедевр"! ГГ — в своей жизни, так поставил свой бизнес, что никому не платил за "крышу": менты думали, что он платит чеченцам, а чеченцы думали, что он платит ментам! Это меня насторожило: сам занимался бизнесом, но до такого додуматься не смог. И никто в России не смог! Хоть бы поделился своим ноу-хау… Дальше экшн постоянно нагнетается! Кинув чеченца: продал за три дня всё: квартиру, дачу, машину, бизнес уезжает в леса Кольского полуострова прятаться в пещерах, где его чеченцы находят! А он одного валит ударом стопы в бедро, а двоих запугивает репликами в стиле Шварцнегера… Выходит из пещеры и оказывается в 1941 году. Попаданец! Дальше — рояль: три мешка с деньгами для выдачи отдельному батальону в разбитой полуторке и труп начфина полка. И ещё собрал мешок со всякими прибамбасами… Бывает…, хотя и зародилось две гаденькие мыслишки: что то автора сильно тянет на халявные богатства и — а сколько же было денежек в трёх мешках? Второе — кстати важно в последствии… Ну взял денежки; одел галифе убитого; на голое тело куртку шофёра; измазал в крови удостоверение начфина и солдатское удостоверение прихватил… И пошёл к людям… Кроссовки обмотал тряпками — получились обмотки… Так написано — не вру! И вспомнился тут мне анекдот: пришёл чукча в издательство и свою книгу принёс. Напечатать. Прочитал её редактор и спрашивает чукчу: а вы какие-нибудь книги читали? А чукча отвечает гордо: чукча не читатель — чукча писатель! Вот и с Лабунским так же: нет бы прочитать в словаре или интернете, что обмотки — это обмотанные материей голени от лодыжки до колена, а не замотанные тканью башмаки… Но — экшен превыше всего! Выходит с неподъёмным мешком! А где же остальные три? С снова — чукча-писатель Лабунский не удосужился прочитать и просчитать денежное довольствие батальона. А оно — кстати, помещается в один вещмешок… Ну это мелочь… Так вот вываливается это чучело; помогает молодому водиле вытащить грузовик из ямы, "приманив" на помощь четверых пограничников. Бутылкой водки в руке… И дальше — едет с ними в кузове и рассказывает им обстановку вокруг: где наши; где финны; а где немцы…И это не июнь — это август! И он в кузове с ПОГРАНИЧНИКАМИ! А те принимают его за своего!!! По ходу — уже читателю несёт антисоветскую голимую чушню про советскую власть; ЧК, НКВД и прочее — для нагнетания должной обстановки событий. Проехали немного, слезли и вшестером ушли в лес. По ходу движения уничтожили укреплённый сарай с шестерыми финнами. Что они там в лесу делали — автор не сообщает, но — вроде кого то освободили. Но скромно уведомляет — он стал главным в этом отряде. Где старшина НКВД; лейтенант НКВД… Растёт ГГ! Почему — не важно… Дальше — снова льёт грязь по Резуну-брехуну и подговаривает всех договориться — что будут говорить при проверке в органах. Причём тех, кто не согласен врать — в Ладогу! События нагнетаются; экшн лезет вверх! Откуда то у ГГ появился отряд в 76 человек да с шестью ранеными! Видимо автор страничку из своего опуса где то потерял… Вышел этот отряд к берегу Ладоги, а там лагерь с зэками. ГГ обманув лагерное начальство грузит на баржу полторы тысячи зэков и вывозит по озеру в Шлиссенбург. Там — щедрой рукой, покупает в магазине военторга продуктов на 42 тысячи рублей! А откуда деньги — Зин? Помните мешки с деньгами? Так вот на батальон уходит 18–20 тысяч рублей и столько же — может чуть больше вмещается в мешок… Деньги то некрупные… Но чукча Лабунский же не читатель и не счетовод — он писатель! А значит — выше таких мелочей! Дальше — больше: полторы тысячи сброда — и это не оскорбление, а констатация факта: в лагере не курорт и состояние зэков ниже среднего уровня обычного солдата — как минимум! И с оружия у них на всех почти что и нет! И вот этот сброд, то есть сборное нечто, нападает на два охранных полка СС и уничтожает почти всех! Каково?! Полторы тысячи — более трёх тысяч! НА МАРШЕ! Скорбный умом чукча Лабунский, мнящий себя писателем, даже не удосуживается узнать, что дивизия — на марше, растягивается на 28–32 километра! А два полка, соответственно — на 18–20 КИЛОМЕТРОВ! Ну прямо по Михалкову или Бондарчуку мне видится, как изнеможённые, полуголодные зэки бегут эти самые километры в одну сторону, уничтожая непонятно чем эссэсовцев, а потом идут обратно, собирая трофеи… Но что не напишешь для экшена и привлечения читателя! Прочитал ещё немного… Занимательно — аж жуть и зависть берёт! Сколотив из блатных отряд "мародёров-махновцев", ГГ из рук начальства НКВД Ленинграда, ни разу его не видевшего, получает звание капитана НКВД! …Во время мародёрства по близлежащим посёлкам и городкам обнаруживает в совершенно пустом посёлке (видимо с темой из Сталкера перепутал) в кабинете директора оффинажной фабрики (переплавляющей золото из самородков и песка в слитки) в закрытом сейфе слитки золота в несколько сот килограмм… Ну как есть тяга к халявному богатству! …Выехав со своим "спецназом" на броневике БА-10 и грузовике, на фронт для поддержки полка НКВД, ГГ подъезжает вовремя: немцы вот-вот прорвут оборону! ГГ съезжает с дороги в лес; заезжает во фланг немцам и открывает по ним огонь. Из старинной пушки Гочкинса, которой он заменил орудие 45 го калибра! И о чудо — немцы в страхе бегут! А ГГ подъезжает к комполка НКВД — полковнику и учит его — как надо воевать! … При обороне его спецназа на передовой ГГ едет к морякам и посидев с ними душевно за столом с обильной выпивкой — договаривается о том, что те жахнут по немцам из своих орудий! И те жахают! Неясно, правда — как они попадают туда — куда нужно, но автор выше этих мелочей! Он даёт читателю суперэкшн! Вот так просто: купил выпивки; зашёл на огонёк, ну и после традиционного: ты меня уважаешь? — попросил вдарить по супостатам! А морякам что — для кореша не жалко! А то, что у них каждый снаряд на учёте — да тьфу на такие мелочи! И то, что деньги из мешка давно уже должны закончится, та на это — тьфу два раза!!! Остановился я, не дочитав до середины. Не выдержал суперэкшена, в котором ГГ легко убивает то ли члена Ставки, то ли посланца Ставки… Тот должен был вывезти из Ленинграда ценности: золото, камушки, драгоценности, музейные экспонаты…По воде… Ну и не повезло бедолаге — столкнулся на пирсе с ГГ… Водитель Эмки; сопровождающий представителя и водитель грузовика с ценностями на пирс приехали, а охрана где то потерялась… Или прокололась… В общем: повезло ГГ и не повезло представителю… Ну зачем утомлять читателя такой мелочью, что воздухом доставить груз безопаснее и что охрана в таком случае будет на меньше отделения! И не отстанет и не потеряется! Суперэкшн — вот какой козырь у чукчи-"писателя" Лабунского! И он его выдает! Но я дальше этот экшн читать не мог, тем более льёт… даже как то стыдно его называть чукчей (они родину в войну защищали) грязь на советскую действительность того времени широкими жестами — от души! Дерьмократической души! И это он называет исторической правдой!

Но не только "широтой дерьмократической" души славен Стасик… Он ещё и рекламу себе делает! Ну точно как, наверное, его любимые янкесы! Показывает рейтинг этого опуса на сайте:

Из 34х оценок 28 отлично и 2 — хорошо. И только 3 — плохо и нечитаемо… Так не бывает. И в комментариях на его "Зима стальных метелей" из четырёх только одна хвалебная — видимо приятель отметился, или такой же дерьмократ… А если посмотреть повнимательнее, то это всего лишь бледная тень подражания Резуну-брехуну или Солонину-иудею. Для тупого обывателя, в которого западнюки стараются превратить народ сойдёт, а вот нормальный человек, почитав — почувствует, что вляпался во что то липкое, грязное, вонючее… Увы — не видать моське-Лабунскому халявных денежек от западенцев: и грязи маловато; и ляпов много; и конкурентов в обсирании той — Советской действительности через чур много… А хочется — ой как хочется "чукче-Лабунскому и денег и славы и внимания! Потому то он и стал на сайте библиотеки Cool lib грозным троллем под ником Гекк. Не мытьём, так катанием получить хоть малую частичку внимания. Он даже в своём комментарии моей первой книги "Казнить" вставил кусочек, вроде бы из моего текста — написанный им самолично… Вот только к чему это — я так и не понял… Ну… — неисповедимы пути "писателей" Лабунских…

P.S. Для троллей… В своих … от автора… я не критикую авторов — я только показываю читателям их ляпы, чтобы читатель, в дальнейшем, легче мог заметить несуразности, ляпы и чистого вида помои, которые стремятся вылить на реальную действительность Советского Союза всякого рода дерьмократы и "обиженцы"…

Читайте, уважаемые читатели и отделяйте зёрна от плевел. Было в истории Советского Союза плохое, но хорошего было больше! Так вот: нужно знать плохое и его причины и помнить хорошее, чтобы не оказаться в том дерьме, в которое нас спихивают западюки и их платные помощники типа Резуна-Суворова и добровольные — типа Лабунского.

Алекс Бочков

Казнить! Нельзя помиловать!

Глава первая

Что твоё — то моё! Что моё — то не тронь!…

— Орать то зачем, а — дядя? — равнодушно процедил в ответ Орлову-Фельдбину — я не глухой — слышу хорошо. И соображалка у меня хорошо работает… Так вот. Отвечаю. Как старшему по званию. По существу вопросов… Намеренно говорил рублёными фразами, зля этого надменного, зажравшегося иудея, избалованного властью, взирающего на окружающих с высоты своего положения, как и "полагается" иудею на остальных гоев — презрительно, даже несколько брезгливо…

— По моим документам и фамилии с именем… Я удивляюсь вам товарищ Фельдбин. Вам ли не знать "азбуки" конспиративной работы, товарищ Лев Никольский — советник по вопросам безопасности. Или Орлов Александр Михайлович? Или майор НКВД ИНО Лейба Лазаревич Фельдбин? Он же " Жнец"; он же "Лёва"… Старинов стоял, раскрыв рот от изумления, а коричневые зрачки иудея злобно прищурились, словно ловя на мушку нагана через чур разговорившегося гоя… А вот это ты зря: подхватил его под локоть и бесцеремонно потащил в сторону от Старинова. Я не видел глаз иудея, но страх его мыслей растёкся вокруг нас, словно пролитый флакон одеколона "Шипр". Фельдбин — на подсознательном уровне понял то же, что и Паниковский в рассказе "Золотой телёнок": сейчас его будут бить и, возможно — ногами! Ну… — я же не опущусь до этого! На виду у всех…

— Не лезьте не в свои дела Лейба… — процедил негромко… — Вам отвели сферу деятельности? Вот и трудитесь в ней на благо нашей великой Родины… А то мне придётся попросить, чтобы вашу жену и дочь отозвали обратно на Родину: они здесь на вас, видимо, плохо влияют! Мешают продуктивно работать… Фельдбин побледнел, услышав это…

— Так просить начальство, или мы разойдёмся мирно? — спросил я.

— Не надо никого отправлять… — выдохнул сипло Орлов — я всё понял. Вот и славно, но нужно дожать эту тварь в человеческом обличье:

— И не надо мне устраивать пакости и несчастные случаи… Если что: и твою жену и дочку и тебя найдут… — зловеще промолчал я — не совсем целыми! Кого без рук; кого без ног… А дочку — к примеру: без носа, ушей и глаз…И это не угроза: не мешай и будет тебе счастье…

Фельдбин покрутился по базе: как никак советник по безопасности и уехал восвояси… А Старинов ещё долго смотрел на меня. Странно, изучающе… Но в группу на выход взял. Это мне и было нужно… Первый выход — подрыв железнодорожного тоннеля. Всё, как описано в наших учебниках по проведению диверсий… Бросали на рельсы в 1-3х километрах перед тоннелем тряпки; вскрытые патронные ящики; разорванные автомобильные камеры… Приучали машинистов и охрану к "мусору" между рельсами. Приучили: поезда перестали останавливаться, чтобы охрана проверила что лежит между рельсов. И только потом подбросили патронный ящик, полный взрывчатки, к проволочной петлёй… Петля зацепилась под паровозом; паровоз протащил взрывчатку в тщательно охраняемый тоннель… Осталось только нажать на кнопку радио взрывателя — пока поезд не зашёл далеко в тоннель… Всё — подвоз боеприпасов и продовольствия с горючим прекратился! Несколько дней отдыха и новое задание: захват монастыря…

Я — в перерыве между операциям, отправился в столицу. Мадрид… Зачем? Полюбоваться местными красотами и достопримечательностями. Так я объяснил свой отъезд Старинову. Вообще — с дисциплиной у испанцев было неважно… Потому я не стал долго отпрашиваться: узнал когда новый выход; поставил в известность командира о своём отъезде и укатил на попутном грузовичке. Моего знания испанского было достаточно, чтобы перемещаться, спрашивая, без проблем… Документ мне командир выдал важный, уважаемый… Три дня. Целых три дня я отсутствовал в отряде и прибыл только накануне выхода. Причём — куда мы пойдём я не знал, вернее не спрашивал: ещё не хватало заподозрить меня в передаче секретных сведений мятежным франкистам! А в Мадриде я увидел и узнал то — что мне было нужно…

Выехали в ночь — как обычно… Единой линии фронта здесь нет: оборона по направлениям. Из-за гор. Вот у республиканцев и возникла проблема с одним из направлений. Невысокая горная гряда… Между двумя горами — проход в долину. Что то вроде Зееловских высот в Германии, штурмуя которые командующий операцией Жуков — в 1944 году, бездарно положил больше 100 тысяч бойцов и командиров: убитыми и ранеными. Правда — оборону прорвал… Здесь — посередине прохода, стоит древний монастырь с толстыми каменными стенами. Обычные орудия против них бессильны — только большого калибра, которых у республиканцев нет. Совсем нет… Пехота ещё может обойти монастырь по склонам, но и то вся окажется под фланговым огнём пулемётов. А танки — точно не пройдут: единственная дорога проходит почти под стенами монастыря, откуда подбить танк БТ в бок — совсем не проблема… Вот и поставило командование задание отряду товарища Рудольфо: или захватить монастырь до подхода основных сил, стоящих наготове, или провести в нём масштабную диверсию! Ох: чует моё сердце — без совета гада Фельдмана здесь не обошлось!

По возвращении с совещания, Старинов вызвал меня к себе и сообщил просьбу-приказ командования. Я, видевший этот монастырь — будучи на отдыхе в Испании (возили нас по таким вот достопримечательностям) помнил расположение зданий во дворе и комнат и проходов внутри здания. Осторожно — чтобы не спалиться от чрезмерных знаний, начал предлагать свои варианты, а Старинов — свои… Остановились на том, что сначала найдём знатока расположения монастырских келий, проходов; подвалов и зданий во дворе, а потом уже будем серьёзно думать… На удивление — нам нашли такого знатока. Наш советник Фельдбин нашёл. Вот тогда я и понял — он нас сливает. Всю группу… О чём и рассказал командиру. Тот, естественно — мне не поверил. На слово. Но — принял мои опасения к сведению… Ещё пару дней мы — вроде как обдумывали варианты, а потом Старинов ушёл к командующему. С докладом: отряд ничего сделать не сможет, потому отказывается! Крика в кабинете импульсивного испанца было много, но и русского мата хватало! В результате Старинов выскочил из комнаты командующего и яростно заорал в раскрытую дверь:

— Я свой отряд на явную смерть не поведу! Не для этого я его готовил!!! Пришёл в расположение и отдал приказ грузить в грузовики имущество отряда. На вопрос — зачем буркнул раздражённо:

— Переезжаем в другое место. Где нас будут использовать по назначению, а не как пушечное мясо на убой… К вечеру загрузились и отбыли с фронтовых позиций вглубь страны. Машины с барахлом ушли первыми, а с ними и обслуга. А за ними — мы… И только командующий, командир и я знали — операция будет проведена. В срок. Пол суток мы отъезжали от линии фронта и почти сутки возвращались. Прямо к стенам монастыря… Командир долго отбрыкивался, но — в конце концов согласился с моим безумным планом… И это ещё мягко сказано…

Рано утром, один из часовых, стоящих в карауле на стенах монастыря, заметил в глубине долины, которую этот монастырь защищал, двигающееся к монастырю облако пыли. Доложил дежурному сержанту; тот — разбудил младшего офицера… Группа начальников поднялась на стену. В пределах видимости стали видны первые повозки небольшого обоза, направляющегося к крепости. Вскоре, караван из десяти повозок подкатил к закрытым воротам монастыря…

— Эй! — заорал, задрав голову пожилой, испанец — открывайте ворота — подарки вам от нашего господина приехали! С передка телеги соскочил и чернявый паренёк — сын местного латифундиста: помещика по здешнему, имеющего обширные владения по всей долине и не горевшего желанием встретить интернационалистов хлебом-солью…

— Открывайте! — завопил в нетерпении паренёк — папа вам продуктов прислал! И ещё этих!… И на него военные не обратили внимание — все уставились на сидящих на первой повозке шестерых фемин женского вида, довольно посмеивавшихся и переглядывающихся под жадными похотливыми мужскими взглядами… По меркам городского ценителя они были так себе, но для солдатиков — давно уже не видевших — не говоря уже о большем, женского тела — они были ну просто красавицы! А парочка молодок так и офицерам вполне подошла бы… Младший офицер, сглотнув слюну и проведя рукой по вздувшейся ширинке форменных брюк, приказал открыть ворота и впустить "подарки" в монастырь… Слух о караване с женщинами мгновенно облетел вояк и они высыпали во двор в ожидании чуда. И оно не заставило себя ждать. Правда — с некоторой задержкой…

Не потерявший бдительности офицер остановил караван, втянувшийся в каменный коридор под надвратной башней и приказал хмурым парням сдать винтовки и подсумки. Потом заберёте — ничего не пропадёт! — заверил он их. Пока солдаты закрывали ворота, сопровождающие "немного" повозмущались таким "горячим" приемом, но услышав команду старшего — сняли с плеч винтовки, а с ремней — подсумки с патронами. Винтовки прислонили к стене, а подсумки сложили в одну кучу. И только после этого младший офицер разрешил повозкам двигаться дальше — в монастырский двор… А там их уже с нетерпением ожидала торжественная встреча: всё свободное воинство высыпало во двор, или уставилось на приехавших с галереи второго этажа, опоясывающей вокруг внутренний двор. Караван остановился и внимание всех было притянуто к смеющимся и прихорашивающимся женщинам, "смущённых" таким обилием мужского внимания…

Старший обоза подошёл к начальнику гарнизона, расположенного в монастыре и скупо доложился, настороженно глядя на начальника:

Господин — мой троюродный брат, прислал муки, гороха, мяса, соли, масла… И ещё — этих вот… А то вам здесь, наверное скучно… — дерзко ухмыльнулся старший каравана. — По деньгам за их услуги сами договаривайтесь, но не обижайте! Это вам он просил передать в первую очередь! Капитан — начальник немаленького гарнизона, держащего оборону, хотел вспылить: какой то абориген смеет ему указывать! Но воздержался: что они будут делать без поддержки местного помещика, который держит в своём кулаке всю окрестную нищебродь…

— А ты кто? — неприязненно уставился он на приехавшего, сразу давая ему понять — кто здесь главный! Прибывший всё понял сразу:

— Я троюродный брат господина… Хозяин деревни…….. — назвал он место, о котором капитан знал — вернее видел название на карте. Недалеко в горах… Так себе деревня — одно название…

— Мы чего приехали… — старший каравана замялся… — Племянник мой… — кивнул он в сторону паренька, крутившегося рядом — рассказал как вы тут храбро воюете и сколько этих предателей убиваете! Вот я и подумал: мы тоже будем с вами воевать против них, а после — будем собирать с них всё, что на них найдём! Всё равно вы их тела разрешаете забрать… Вот нам и будет прибыток… Капитан мог бы возмутиться — это же мародёрство, но военные действия научили его простой житейской истине. Тебе помогают — и ты помогай. Иначе останешься с голой жопой: вороватые интенданты не спешат с поставками. Если патроны ещё подвозят, то с продовольствием не особо и спешат…

— Амор! (Любовь!) — раздался вдруг истошный восторженный крик! Офицер кинул взгляд в сторону крика — что это ещё за придурок так бурно выражает свою радость?! Но понять не успел… Как то всё вдруг завертелось: быстро и непонятно! Захлопали пистолетные выстрелы, в грудь что то ударило; боль пронзила сердце и тело, а потом затухающий взгляд капитана успел увидеть вспухающее на месте обоза огненное облако! Грохота взрыва он уже не услышал…

Что то настойчиво толкало меня в этот безумный рейд. Вот бы ещё понять — что? На месте разберусь — если карта правильно ляжет… Группа, которую возглавил испанец — зам командира, состояла полностью из испанцев. Она — по моему предложению только командиру, совершила рейд в глубь долины. На усадьбу местного латифундиста. То бишь в поместье местного хозяина долины. Захватили всех спящими или развлекающимися с местными феминами. Брать в поместье ничего не стали — только сейф заставили открыть хозяина. Я заставил: вежливо, культурно, без крови… И ввел его в гипнотическое состояние, в котором он вёл себя — как обычно. Ну… — или почти как обычно… Командира группы я "представил" как наёмника, желающего повоевать на стороне франкистов. На "захват" поместья попросил не обижаться: проверка способностей наёмников. Предложили хозяину продать продуктов — он согласился. Заплатили — из его же денег… Похозяйничали у него в кузне — тоже заплатили… Предложили забрать с собой местных "весёлых" фемин: пусть они денежку хозяину заработают, а заодно и им достанется от щедрот хозяина. Он не возражал… Спрятал в сейф полученные деньги: не скоро он их начнёт пересчитывать. А нам и надо то всего один день — даже утро. С нами "напросился" (с моей подачи) сын помещика — интересно ему! И нам от этого польза — знают его…

Когда обоз втягивался в монастырь — меня в этом обозе не было. Но я там был! При выезде из усадьбы я предупредил командира группы — я с вами не еду… На молчаливый взгляд-вопрос пояснил:

— Я буду в нужном месте, в нужное время. И добавил — Когда вы войдёте в монастырский двор — будьте готовы к тому, чтобы спрятаться. Хорошо спрятаться! По моему крику — Амор! У вас, после крика будет 5 секунд. И если кто не спрятался — я не виноват! Спишем на потери… Караван — в предрассветных сумерках, тронулся к монастырю, а я… Я ушёл в невидимость и уселся на последнюю телегу: ну не пешком же мне топать десять километров! Подъехав — спрыгнул и до ворот дошёл пешком, разминая ноги… Обоз втянулся в открытые ворота; я шмыгнул внутрь и прислонился к каменной стене — там где народу не было. Там и остался — пока шла суета и разборки по поводу оружия. Затем — когда все, кроме пары охранников у ворот, вышли на монастырский двор, где развернулось шоу — "Ах эта девушка меня с ума свела…"переместился к выходу. Оттуда же стала выглядывать и пара охранников. Ай как не хорошо — устав нарушаем?! Будете наказаны!

А на дворе, тем временем, действие подходило к развязке: солдаты ещё находились в эйфории от кокетливо стреляющих глазками фемин, но капитан уже пришёл в себя. И скоро может начать замечать некоторые странности. А мне это не надо. И я крикнул — А М О Р! И завертелась карусель! Я рванулся к стоящим рядом охранникам и дважды махнул рукой с ножом. И один и второй начали оседать на камни, хрипя распластанными горлами. А я уже рвал крышку небольшой коробочки — тумблера включения питания в команду радио взрывателям — Взрыв! Щёлкнул и отшагнул за каменную кладку тоннеля к воротам. Среди каждой телеги вспух огромный оранжевый цветок; раздался страшный грохот, а за ним — визг разлетающихся в разные стороны убийственных "снарядов" малого калибра: гороха, риса глиняных и стеклянных осколков от банок. Ржавых кусков проволоки и рубленных гвоздей… За грохотом и визгом, как то незаметны были шлепки падающих частей и кусков человеческих тел. Ну а на редкие выстрелы за стенами монастыря и вовсе некому было обращать внимание: те, кто не были разорваны взрывами и не были убиты попаданиями множественных "пулек" и осколков — стонали, кричали; корчились на обильно залитой кровью брусчатке монастырского двора. Я рванулся к воротам, на ходу скидывая со спины рюкзак с "адской машинкой" — она свою роль сыграла! Снял толстый брус; распахнул ворота… И всё в невидимости… Из прохода услышал, как во дворе защёлкали пистолетные выстрелы… Выглянул — не хватало ещё нарваться на шальную пулю! На шевеление и копошение на камнях не обращал внимания: моё дело — сделать так, чтобы нашим, заскочившим на второй этаж и уничтожавших солдат в кельях — временно ставших огневыми точками для солдат и пулемётчиков, никто не ударил в спину. Подожду и сам побегу на второй этаж — только в противоположную галерею. Там могут оказаться те, кто уцелел от взрыва и будет атаковать наших бойцов из соседних боковых коридоров. Тут я им и ударю в спину!

Основная часть отряда замаскировалась с боковой стороны монастыря — в кустарниках около стены. После взрыва часть отряда должна была по верёвкам, закинутым наверх, залезть на стены и вступить в бой; вторая группа — добежать до открытых ворот и ворваться внутрь. Третья — снайпера: смести своим огнём всех часовых, находившихся на боковой монастырской стене, пока на стену лезут бойцы…

Перед отъездом, бойцы спрятали на передовой большое количество взрывчатки. Тайно вернувшись обратно, отряд подхватил опасный груз и марш броском в ночи, добрался до гасиенды помещика. Группа захвата "внутри крепости" осталась, а основное ядро отряда побежало обратно — к монастырю. Наша группа бесшумно захватила помещика и я его "обработал"… В "купленные" нами телеги на дно уложили динамитные шашки, соединённые с "адскими машинками", сверху положили мешки с поражающими элементами: сухом горохом; рисом; банками с маслом, в котором масла сверху было на палец, остальное — куски гвоздей, рубленной проволоки; шайбы и гайки с болтами… Вся эта начинка должна была разорвать и нашпиговать стоящих вокруг телег озабоченных "самцов". И тех, кто стоял на галерее второго этажа: этих достанет меньше, но тоже кого то "приголубит"… Что касается "любвеобильных" фемин, приехавших на заработки: что тут поделаешь — война… Лес рубят — щепки летят… А тут — человеческие жизни…

Пять минут… Ровно столько времени нужно для того, чтобы пробежать 500 метров от окопов республиканцев до ворот монастыря. 500 метров чистого пространства, под страхом ожидания страшного пулемётного огня из окошек-бойниц монастыря. 500 метров и пять минут страха и ужаса: никто не хочет умирать! Глянул на часы: с момента взрыва прошло две минуты — нужно перемещаться в галереи монастыря: не хватало ещё попасть под "дружественный" огонь очумевших от страха бойцов-интернационалистов! Внутри монастыря и то безопаснее. Пока что… И я метнулся на второй этаж, забежав по крутой лестнице возле надвратной башни. В комнате над проходом — три испуганных солдатика… Три выстрела — за спиной никого не оставлять! И дальше — вдоль стены, заглядывая в каждую келью-бойницу… Негромко хлопали выстрелы "Вальтера": 8 выстрелов — смена магазина… У меня два "Вальтера и 10 запасных магазинов в специальной разгрузке, да ещё 50 патронов в пачке в рюкзачке. Хватит для этого боя… Штурмовая группа кроме пистолетов и ножей ничего из оружия больше не имела: его просто некуда было спрятать. Хватит и этого: в узком пространстве лучше оружия нет. А автоматов у нас не имеется… Да их и ни у кого ещё нет — даже у немцев… Но скоро появятся. У немцев…

Резкий поворот галереи на ту, длинную — в которой окна-бойницы смотрят как раз на окопы республиканцев. Прямо на повороте — баррикада из деревянных кроватей-топчанов, сложенных в эдакий "бутерброд"… Умно: несколько слоёв дерева пуля не пробьёт… За баррикадой спрятались пятеро франкистов; ещё один лежит рядом без движения — видимо мёртв. Всё их внимание — на коридор: постреливают изредка вдаль коридора. Понятно: нет командира и солдаты решают возникшую ситуацию просто. Под пули не лезут — ждут подкрепления… Но и по ним из келий наши бойцы не стреляют: и патроны берегут и сами на рожон не лезут. Им геройствовать ни к чему: нужно только дождаться подхода основных сил. 5–8 минут… Поможем братьям-испанцам?! Сместился вдоль стеночки на удобную позицию… Прямо как то не удобно и стыдно стрелять в спину ничего не подозревающим солдатам А может их в плен взять?! Рявкнул страшно, "выйдя из тени":

— Оружие на пол! Сами на колени!! Стреляю без предупреждения!!! Сколько раз мысленно и вслух — когда никто не слышал (ребячество, конечно) я отрабатывал эти фразы. На испанском. Вот и пригодились: Четверо сразу же рухнули на колени бросив винтовки, а пятый… То ли хотел в меня выстрелить, то ли любопытно стало — кто это там такой грозный? Молодой солдатик начал поворачиваться ко мне, "Вальтер" дёрнулся в руке и тело любопытного начало заваливаться на бок. Солдат рухнул на деревянный пол не выпуская из рук винтовку. Плохо ты парень знаешь русские поговорки — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! А у тебя, вот — отобрали жизнь… Война…

Выглянул мельком в коридор; "срисовал" диспозицию и обратно под защиту стены… А там положение такое: с другой стороны длинного коридора тоже что то вроде баррикады. Коридор простреливается насквозь: как только франкисты друг друга не перестреляли? Хотя как — понял: баррикады у открытой стены, выходящей во двор монастыря. Под углом к дверям келий на противоположной стороне коридора… По дикому рёву во дворе понял — "кавалерия" прибыла: республиканцы добежали до ворот. Теперь бы под раздачу своих не попасть! С той стороны коридора раздались пистолетные выстрелы. Наши. И пленными, судя по выстрелам, не заморачиваются. Правильно, конечно — дело надо делать, а не пленных сторожить…

— Эй! — закричал я, не высовываясь в коридор — кто это там патроны зря переводит?! В плен брать не догадались?

— Михель — это ты? — заорали с другого конца коридора… Ну конечно: горячие испанские парни, заимевшие оружие: сначала стреляют, а потом спрашивают — если не попали…

— Я это, я… прокричал в ответ — сейчас выйду в коридор — не подстрелите сгоряча! Знаю я вас — горячих испанских парней! Сначала стреляете, а потом смотрите — в кого это мы стреляли?! На том конце истерично заржали в ответ. Отходняк, понимаю… Вышел в коридор сзади стоящих не коленях пленных: если что — успею упасть за баррикаду. В том конце коридора появились фигуры в камуфляже. Свои…

— Эй — суслики в норках! Хватит прятаться — война для вас закончилась! Мы всех врагов поубивали — выходите, не бойтесь… На том конце коридора фигуры чуть не сложились пополам от дикого смеха…

— Это ещё посмотреть надо — кто из нас врагов убивал, а кто прятался! Ну конечно — записной остряк отряда. Вышел из одной из келий, а за ним из келий стали выходить и бойцы его группы. Подошёл к моей баррикаде; увидел стоящих на коленях испуганных солдат…

— Мои поздравления вам сеньор Михель… — сказал почтительно и помахал перед собой несуществующей шляпой — вы точно не прятались от франкистских пуль… Не меня — так других подколол…

— Эй — а кто коридор держать под прицелом будет? — возмутился я, видя, как из-за угла вываливаются трое бойцов из нашей группы и идут к нам — довольные и ухмыляющиеся. Понятно: они тоже слышали крики прибежавших нам на помощь и рады: всё закончилось; они живы…

— А там командир идёт — он посторожит… — бросил один из группы: неосторожно сказал, в горячах. И сам смутился, когда понял…

— И кто это тут такой начальник, что меня в часовые определил? — из-за поворота вышел Старинов с тройкой штурмовиков. Подошёл ко мне; окинул хозяйским взглядов пленных — так и стоящих на коленях…

— Растёшь боец… — ухмыльнулся командир — уже и в плен научился брать, а не только убивать… Бойцы тоже заухмылялись…

— Командир… — решил подыграть Старинову — надо бы своей безопасностью обеспокоиться… А то эта пехота — злые они очень: мы же им врагов то не оставили! Как бы нас со злости не перестреляли!!! Доказывай потом, что ты не верблюд! Бойцы снова заржали…

— Не боись боец… — дождавшись, когда отсмеются, подхватил эстафету Старинов — держи штаны сухими. Командир с тобой — он тебя защитит! Я, чтобы не портить настроение бойцам — не стал глядеть в глаза Старинову: не сможет он меня защитить — если что: не в том он звании и должности… Ай ладно — не будем о грустном…

— Что у нас с потерями командир? — спросил я. Старинов погрустнел:

— У нас — двое тяжёлых и четверо средних… Боюсь — до госпиталя не дотянут… А что в вашей группе? Где старший группы?

— Здесь вроде все целы… — начал я — по крайней мере на ногах стоят… Надо по той стороне… — мотнул на противоположную сторону галереи — посмотреть. Может там кто из наших… В коридор — со стороны которого я пришёл — выскочило трое бойцов-интернационалистов…

— Стоять! — рявкнул я так, что сам испугался — свои! Не стрелять!!!

Спустился во двор… Бойцы осторожно двигаются по двору, обходя лужи крови и куски тел… Да — знатно рвануло! Вон и остатки "весёлых" фемин кусками разбросаны: им досталось больше всего — они стояли рядом с телегами… Напряг память: старший нашей группы говорил с капитаном… Вон его тело лежит, простреленное в нескольких местах. И не только пулями… А старший? Может за тем бордюром? Да — он лежал там, уткнувшись лицом в камни двора… Вроде бы он должен был успеть спрятаться! Перед глазами замелькали кадры из памяти: капитан поворачивает голову на крик; старший выхватывает пистолет и стреляет в капитана… Всё правильно — лишает гарнизон командира! А дальше? Так вот почему он не успел спрятаться! Подхватил сына помещика и вместе с ним побежал к укрытию! И не успел: схватил в спину четыре ранения, но пацана, видимо прикрыл… Глянул — под телом старшего никого не было… Присел; положил руку на рану.

— Что с ним? — остановился рядом любопытный боец…

— Иди — не мешай! Не видишь что ли — ранен! — рявкнул я раздражённо. Боец ушёл что то возмущённо бормоча… Жив старший, но жизни осталось чуток — надо вытягивать его из-за кромки… Все ранения — мелкие, но опасные. Видимо от гороха, который на скорости не уступает пуле! Главное ранение — удар в затылок, раздробивший кости. Наложил руку на рану и потянул кости назад, устанавливая их на место. Хорошо, всё таки — что горох! Раздробился и внутрь не пошёл — как пошла бы пуля… Вытянул всё, выправил; перешёл на слепое ранение почки. Ну… — здесь немного проще — вытянул застрявшую горошину и залечил раневой канал. С лёгким — то же самое… А уж горошина под лопаткой — оставлю докторам работу… Командир открыл глаза…

— Что ж ты так — старший… — укоризненно произнёс я — я же предупреждал… — проворчал, приподнимая его… Тот ответил виновато, предварительно "уйдя в себя" и пошевелив всем, что было можно:

— Да паренька пожалел… Он хоть и сын помещика, но в наших сварах же не виноват… Подожди — уставился он на меня — так я же вроде умер? А я тут. Живой и… — прислушался к себе — почти здоровый…

— Рано тебе ещё умирать — старший… Не всех ещё врагов ты уничтожил — ухмыльнулся я. — Посиди пока: проверим всех и заберём тебя в госпиталь… Достал инд. пакет; перевязал рану на голове; достал второй, перевязал рану в лёгких… Третий пакет выдернул у старшого из разгрузки. Укоризненно покачал головой:

— Сколько добра на тебя перевожу… Испанец только ухмыльнулся. Поднялся и пошёл к лестнице, ведущей в противоположную, от захваченной нами, галерею. Тут все больше шныряла пехота, но и наших нарисовалось четверо… Двое стоят у какой то кельи — вроде как на часах. Серьёзные — до не могу! Подошёл — они расслабились…

— Чего у вас там такое? Генерала, что ли захватили? Немолодой боец ответил серьёзно — без шуток, как у нас водится:

— Настоятель монастыря там… Охраняем — как бы не обидел кто! Ну не хрена себе! Мы там воюем, значит — с риском для жизни, а они тут священника охраняют?! Боец, видимо прочитал по моему лицу — что я думаю по этому поводу, но не смутился. А вот молодой — струхнул… Молча рванул дверь на себя; с силой захлопнул перед носом "старичка": показал ему степень своего недовольства! И что у нас тут?

— А тут у нас — картина маслом… За столом сидит попик — местный настоятель; за ним пара служек, а у двери — пара наших бойцов. Из молодых, да ранних… Дело своё знают — потому их Старинов и взял в отряд. Да, к тому же — испанцы… Резко обернулись на удар дверью и напряглись, глядя на меня. Да к чему весь этот сыр-бор? Глянул на насторожившегося настоятеля. Ах вот оно В ЧЁМ ДЕЛО!!! И как я сам не допёр до этого? Ведь посылала же чуйка мне сигналы, да подсказки! А я не обратил внимания — только какое то беспокойство чувствовал. А, оказывается — вон она в чём причина!

Память мне услужливо подсказала: слышал ты, что местный настоятель — чуть ли не святой! Больным, да страждущим помогает: излечивает многие болезни… Не все, но многие! К нему даже из Мадрида не ленятся приезжать! Не за даром, конечно лечит — за подношения… Но с разных людей — по разному. И все после лечения… Умно… Окинул попика оценивающим взглядом — тот под ним непроизвольно поежился, но величественности не потерял. Шагнул к нему — настоятель встал.

— Дай мне сюда эту штуку… — ткнул я пальцем в медальон на его груди. ДА! ТОТ САМЫЙ МЕДАЛЬОН! Мошенник! Чужой вещью себе святость заработал! — ворохнулась во мне злость. Отдашь! Пальцы левой руки воткнулись в жирное брюхо попика; тот от боли согнулся и я, ухватившись за серебристую цепочку, просто сорвал её через склонённую голову. Но в карман положить не успел… Шорох за спиной и за левое плечо вцепилась рука, рывком разворачивая меня назад!

— Ты что делаешь гад! — заорал молодой испанец. Кулак понёсся мне в лицо! Точно — молодой из ранних! Сначала надо бить, а потом говорить — если это тебе надо… Правой рукой с медальоном прижал на плече его руку разворачиваясь; левая снизу ударила его под нос и, продолжая движение, обвилась снаружи — вокруг прижатой к плечу, руки. Наклонил голову влево, уходя от смазанного болью удара и рванул обвитую руку вверх! Парень вскрикнул от боли и взметнулся на носочки! Кулаком, со сжатым в нём медальоном, ударил его снизу в подбородок! Умно ударил, чтобы не сломать медальон: стороной большого пальца! Испанца швырнуло ударом на стену кельи настоятеля, по которой он и "стёк" на пол… А второй? Второй не двинулся с места… Метнулся к упавшему "защитнику"; наступил на правую руку; присел и упёрся коленом в грудь. В руке сверкнул устрашающих размеров штурмовой нож! Острие упёрлось в горло парню.

— Не тронь настоятеля… — прохрипел испанец…

— Ты на кого руку поднял герой? — прошипел я, контролируя второго бойца и "чувствуя" спиной попика с монахами. Там пока всё в норме…

— Умереть торопишься боец?! — наклонился к нему, впиваясь жутким взглядом в его зрачки — ты только скажи: я тебе тут же помогу!

— Не тронь настоятеля! — уже яростно выдохнул боец! Уважаю…

— Да на хрен он мне нужен… — бросил небрежно, вставая и убирая ногу с руки откинувшегося без сил молодого защитника… — А ты запомни! — подпустил жёсткости в голос — в следующий раз так просто не отделаешься! О… Обманщик то ожил: повернулся — попик встал…

— Отдай медальон! — властно приказал настоятель. И протянул руку.

— А ты лучше сядь и молча жди начальство — оно решит что с тобой делать! — грубо ответил настоятелю на "наезд" на меня…

— Я тебе сказал! — взревел попик — отдай медальон! Чего это он — не понял я — права тут качает? Ему нужно думать о том, как бы не расстреляли за поддержку мятежников, а он…? И тут до меня дошло: он же — вроде как святой здесь и наверняка пользуется немалым авторитетом у испанцев! Вон как его молодой защищает! Входная дверь начала раскрываться, а в ней — озабоченное лицо пожилого испанца-часового… Боковой удар ногой в раскрывающуюся дверь — (йоко гери в карате) захлопнул дверь, а за ней раздался грохот! Хищно оскалился: Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, а этому — нос сломали. Дверью… Да ещё и по башке, наверняка, прилетело: то то никто не заходит сюда — узнать: что здесь твориться. Рука выдернула "Вальтер"…

— Сядь и закрой рот! — рука с пистолетом вытянулась в сторону попика. Но он не понял ничего — слишком уж привык к обожанию!

— Отдай медальон и тебе ничего не будет! — властно приказал он.

Гулко хлопнул выстрел в закрытой келье; пуля пронеслась впритык к тупой голове настоятеля, вырвав клок волос. Рявкнул зло:

— Это было предупреждение… Второй выстрел разнесёт твою тупую голову на куски! Сел и заткнулся!!! Настоятель тут же сел, вернее рухнул на скамью. Тут тебе не здесь! Сразу дошло, что я не шучу… А теперь надо как то выбираться отсюда — не "уронив лицо"…

Дверь ещё раз распахнулась… Снова бить не стал — на пороге стоял Старинов, а за его спиной — пожилой с разбитым лицом и старший нашей группы. Целая делегация! Хотя — это же то, что мне надо!

— Что здесь происходит? — строго бросил командир, оглядев "поле боя". Молодой с трудом поднялся и вытянулся: успел командир вбить дисциплину хотя бы в молодняк… Сунул "Вальтер" в кобуру.

— Настоятеля монастыря бойцы задержали… Вот — порядок навожу…

— Он что то забрал у настоятеля! — звенящим от негодования (уже ожил?!) голосом "заложил" меня молодой — и не хочет отдавать! Командир повернулся ко мне с немым вопросом…

— Да так… Безделушка. Понравилась мне одна вещица… Интересная штучка — не видел такой. Безделушка — говорю же — усмехнулся я…

— Покажи… — протянул ко мне руку командир. А вот это уже лишнее…

— Потом покажу товарищ командир! — перешёл на официальный тон. Старинов не понял. Набычился; потребовал властно:

— Покажи я сказал! Зря он так: его тон на меня не действует. Однако:

— Позже командир… — применил внушение, успокаивая взбунтовавшуюся гордость товарища Рудольфо. Подействовало. Переключаемся:

— Что у нас с потерями товарищ командир? Раненых много? И переключился — на стоящего за спиной командира, старшего:

— Я же тебе сказал — посиди, дождись нас: отправим в госпиталь…

— Холодно сидеть на камнях — вот и встал… Да и не болит уже ничего… — промямлил он не глядя в глаза. Перебил командира — замолк, глядя вопросительно — извиняюще: говори дальше…

— Убитых трое в моей группе и двое в вашей… Тяжёлых у нас двое… Думаю — до госпиталя не дотянут… Средних пять… Этих сейчас отправим в госпиталь… С царапинами не считали… Не обязан командир отчитываться перед бойцом о потерях, но больно горько узнать о убитых и раненых. Такому командиру как Старинов. Вот и прорвалось…

— Пойдёмте товарищ командир — посмотрим на раненых…

— Я могу… — раздался голос со стороны настоятеля. Мы повернулись: попик начал вставать и раскрыл рот, чтобы продолжить. И я знаю — что он скажет дальше! А мне это надо?!!

Лицо настоятеля в миг налилось багрянцем; раскрытый рот начал судорожно хватать воздух! Из ушей потекла кровь; глаза выпучились — словно от неимоверной натуги; рука схватилась за левую сторону груди и настоятель рухнул на скамью, а голова лицом упала на стол. Тело несколько раз дёрнулось и замерло. Я отвёл взгляд. Инфаркт. Перенапрягся болезный, да перенервничал… И килограммов он много набрал лишних на своей нелёгкой должности… Бывает. На войне — как на войне…

Двух тяжелых, которых командир уже похоронил, я вылечил. Не совсем, конечно… Тяжёлая пуля в живот, разворотившая кишки и вырвавшая кусок из позвоночника… Ясен пень — не жилец: как ещё в нём жизнь держится? Выгнал всех из кельи — набрав медицинских инд. пакетов… Надел на себя медальон: с передней стороны — четырёхугольный гранат в центре, а с обратной — рисунок человечка, держащего руки на другим — лежащим… Попробовал лечить и им и своим умением: я беру силу на восстановление из своих ресурсов, а медальон — из окружающего мира… Какова халява была у настоятеля?!

Второй словил тяжёлую пулю в лёгкие: свинцовая — она сломала ребро; развернулась в свинцовую кляксу и раскромсала кусок в лёгких… Рана — не очень страшная — был бы рядом нормальный госпиталь, а так… Обильное внутреннее кровотечение… Еле успел выдернуть испанца с того света! Но успел… Залечил обеим все разрушения — что внутри, вытащив пули… Оставил только наружные раны — как бывает, когда пуля попадает на излёте: и рана вроде есть; и пуля в ране, но мышцы не пробиты… Выдернуть пулю; обработать раны и всё. Вышел бледный; шатаюсь…Прохрипел еле слышно:

— Пожрать бы командир… Из носа пошла кровь и я бессильно сполз по стенке вниз… И "потерял сознание". Для всех стоявших у дверей… Правда, "пришёл в себя" довольно быстро: ещё не хватало попасть в госпиталь… Накинулся на немудрёную еду, принесённую из монастырских запасов: хлеб, сыр, колбасу… Забил желудок и "на глазах" начал оживать. Поднялся на ноги, вышел во двор… Наших раненых — отжав у республиканцев грузовик, повезли в полковой госпиталь для оказания медицинской помощи. Ну и нашему отряду здесь уже делать нечего…

Вернулся в комнату к настоятелю. Там шел оживлённый "диспут" с настоятелем в главной роли. Он ожил после инфаркта и вовсю наседал на Старинова с одной просьбой — чтобы его боец вернул ему то, что забрал… Тот — тоже не дурак: наседал с такой же "просьбой" — рассказать — что же в том, что забрал его боец такого важного? Настоятель "косил под дурачка": мол священная реликвия, которая хранилась в монастыре несколько веков и которую он — настоятель одел на себя с целью уберечь от грабежа… Всё это я услышал — стоя у чуть приоткрытой двери в келью настоятеля… Это хорошо, что он не говорил правды — мне же будет легче присвоить медальон себе. И вообще: мне уже давно пора покинуть диверсионное подразделение — не для этого я ехал в Испанию! У меня есть совсем другая цель!

Зашёл, даже "ворвался" в келью и, предваряя ненужные мне сейчас разговоры бросил резко молодому "защитнику" настоятеля:

— Ты! Пойдём со мной! Повернулся к командиру — товарищ Рудольфо — вы тоже идемте: я вам покажу кое что интересное… И, подтолкнув к выходу заупрямившегося испанца, вышел из кельи… Надо ли говорить, что и командир и старший пошли следом за мной… Буквально дотащил молодого до смотровой площадки; понял вверх кулак, в понятном каждому бойцу жесте — стоп! Внимание! Поманил к себе Старинова. Тот осторожно подошёл. За ним, естественно — старшой…

— Видишь вон тот куст у дерева на склоне горы. С раздвоенным стволом? — схватив молодого испанца за шею, направил голову в нужном направлении. — За тем кустом сидит мальчишка. Сын помещика… С винтовкой сидит… И ждёт, когда из ворот выйдет кто то из начальства… Может быть наш старший… А может быть товарища Рудольфо, который будет рядом с ним идти: как-никак наш командир закрыл этого пацана от пуль и осколков при взрыве, своим телом — от того и пострадал… А может меня захочет подстрелить: тут метров 300 всего… Если он нашего старшего подстрелит — не страшно: значит судьба у него такая. А если меня? — ухмыльнулся я Старший группы сначала покраснел; затем побагровел, а потом тоже ухмыльнулся — понял, мол шутку… Старинов же — начал переводить взгляд с меня на бойца; старшего группы — а чего я ещё не знаю и почему не доложили?!

— Выйдешь из ворот; пройдёшь к нашим окопам и повернёшь незаметно к горе. Обойдёшь пацана поверху; отберёшь у него винтовку и приведёшь сюда. Ты же очень смелый — раз бросаешься на своего товарища, защищая чуждый нам элемент. Вот и покажешь командиру свою выучку и храбрость. А не доставишь пацана — значит отпустил. А раз отпустил — значит ты враг, пробравшийся тайно в наши ряды!

В комнату Старинова, используемую им под штаб я зашёл по прежнему бледным. Командир, сидевший за столом, вместе со своим помощником-испанцем — старшим нашей группы, поднял от бумаг голову.

— О… Микаель… — приветливо махнул рукой — ты то мне и нужен! Проходи… Хотел за тобой послать, а тут ты сам появился… Я подошёл к столу; присел на табурет. Молча уставился на Старинова…

— Мы тут маракуем… — продолжил он, видимо ту тему, которую они обсуждали до моего прихода — кто чего такого геройского совершил во время операции. Героев нужно награждать! — немного пафосно пояснил Старинов. — И твоё мнение будет очень важно. Кстати: — я тебя в наградной лист внёс — "обрадовал" он меня. Раз просят поделиться — это мы завсегда, а вот насчёт наградного листа… Оно мне надо?… Обрисовал своё видение операции. Командир группы кивал, соглашаясь… Выделил — слегка, особо важный вклад в успешное проведение операции командира группы. Тот порозовел — приятно услышать такое от лучшего бойца его группы. И он — в ответ, начал расписывать мои подвиги. Я поморщился, хотя в душе был доволен оценкой…

— Товарищ командир… Не надо меня включать в наградной список — не настолько серьёзен мой вклад в успех операции. Вот в дело спасения вашей жизни, или жизни командира группы — это да: вклад серьёзный! Но не будем же мы это выносить на общее обозрение? Думаю — не стоит. Это наше внутреннее дело… (Парня молодой испанец приволок. С винтовкой. И как выяснили позже — он вполне мог поразить цель с 300 метров. Кого-нибудь из нас. Или командира полка — чьи бойцы пришли нам на помощь и, наверняка, по докладу на верх — успешно осуществили захват важной стратегической точки). Ну а как иначе: каждый тянет одеяло на себя; своя рубашка ближе к телу; скромность украшает, но не делает богаче… Любое изречение на выбор…

— Лучше отпустите меня в Мадрид: отдохнуть; привести себя в порядок; подлечить тело и нервы… Оба командира меня правильно поняли — заухмылялись скабрезно, понимающе…

— И вот ещё что… — добавил я — помявшись… — Попик этот наверняка не успокоится! А я не хочу быть обвинённым в мародёрстве. И не хочу, чтобы вас обвинили в укрывательстве факта мародёрства…

— Да пристрелил бы его сразу и не было бы никакого разбирательства! Он же предатель! Представил врагу монастырь; сотрудничал с ними добровольно! Так что ничего бы тебе за это не было! — горячо возразил старший нашей группы. Я развёл руками: что поделаешь…

— Так что вот — возвращаю вам то, что у него забрал… С этими словами вытащил из наружного кармана… золотую цепочку с восьмиугольным медальоном, на котором арабской вязью было что то написано по кругу. Внушительным таким медальоном. Золотым…

Когда я срывал с шеи настоятеля лечебный медальон — рука моя, "загребущая", прихватила пальцами заодно и золотую цепочку, на которой и оказался этот — по виду мусульманский медальон. Вот его я и возвращал… Старинов взял медальон; с интересом стал его рассматривать. К нему присоединился старший. Удивлённо воскликнул:

— Так он же мусульманский?! А почему это у настоятеля мусульманский талисман на шее?! — риторически выпалил он…

— Вот и я подумал то же самое… — ответил я — и решил снять с него, пока он его сам не снял и не спрятал, или выбросил тайком. В арабском я не силён, потому рассмотрел и отдаю вам… А дальше вы уж сами… Ну так я поехал? Герою лучше отдых — чем медаль!

— Езжай — герой! — ухмыльнулся Старинов — мы тоже, кстати, уедем отсюда на нашу базу в Мадриде. Отпуск тебе на три дня. Документы я тебе сейчас выправлю… Встал и направился к походному сейфу…

Я уезжал на попутном грузовике — нужно было как можно быстрее оказаться подальше от расположения полка… Меня, конечно хватятся, но пока разберутся; пока то, да сё… А если попику не поверят: для того и был мною предпринят ход с отвлечением на мусульманский медальон — то всё равно мне нужно "валить" из расположения диверсионного отряда. Мавр сделал своё дело — мавру можно уходить… Прям по Шекспиру: я легализовался в Испании; приобрёл репутацию отличного воина… А потом исчез! Очень умный человек может сложить два плюс два так: я появился в Испании, чтобы добраться до настоятеля монастыря. И забрать у него амулет. Мусульманский… А очень умный — поверит настоятелю: мусульманский амулет — прикрытие. Главный — лечебный амулет! Но он — это мираж, придуманный настоятелем! И всё равно — нужно со мной "вдумчиво" побеседовать. И талисман заполучить в свои жадные, загребущие лапки! А дальше — будет видно…

Я ехал в кабине и молча слушал монолог водителя: иногда поддакивая; иногда удивляясь; иногда возмущаясь вместе с ним произволом охраны на блокпостах. Он думал, что изливает мне душу, а на самом деле — рассказывал о постах на дороге в Мадрид. Подробно рассказывал… Стоило только "попросить"… На развилке дорог: одна шла к Мадриду, а другая — загибаясь дугой, шла в направлении Франции — я попросил его остановиться. Попрощался; вылез, хлопнув дверцей. Теперь — под самой страшной пыткой он будет твердить, что я вылез и остался именно там. А я сидел в кузове, в невидимости, укрывшись от холодного, набегающего воздуха, за ближним к кабине бортом. На первом же посту машину остановили и командир стал тщательно расспрашивать о попутчике. И не поленился — заглянул в кузов. Затем посадил в кабину своего бойца и машина поехала дальше…

Вот так, останавливаясь ещё на четырёх постах, мы, наконец — добрались до Мадрида. Вылез из кузова в нужном мне месте — продрог как цуцик на холодном ветру! Не спеша, шагая на негнущихся ногах — постепенно разогнал кровь в мышцах и зашагал уже увереннее. В одной из подворотен перешёл в видимое состояние и к себе — в снятую на месяц квартирку пришёл уже бодрым шагом. Поприветствовал консьержа; поднялся на второй этаж. Дом — милый дом… Заполнил ванну горячей водой. Осторожно погрузился: как мало нужно человеку для счастья! Полежал, расслабился… И начал прокручивать — в какой раз, варианты главной моей операции — " ЗОЛОТОЙ КОНВОЙ! "

Глава вторая

Эх дела мои испанские…

В дверь раздался негромкий стук… Мелькнула паническая мысль — пришли за мной! Мелькнула и исчезла — не может быть: никто не знал, что я снимаю квартиру в Мадриде… С наступлением военных действий и наплывом всякого рода добровольцев — в массе своей небедных, они стали снимать в Мадриде квартиры… Очень удобно: повоевал; приехал в город и отдыхай… К твоим услугам кафе, рестораны, бордели, доступные горячие испанки… А что ещё нужно усталому воину, вернувшемуся с тяжёлого ратного "подвига"? Особенно этими ратными "подвигами" грешили разного рода штабные и прочая сволочь… И наша в том числе: толку от них было мизер, а вот вреда — несравнимо больше!!! Бездарно разработанные операции; неумелое командование; отсутствие нужного снабжения и прикрытое трудностями воровство — вот такой букет "подвигов" выдавали скромные "герои"…

Закутался в большой махровый халат и шлёпая тапочками на босу ногу, открыл дверь. Управляющий… Виновато улыбаясь, извинился:

— У вас через четыре дня истекает срок аренды… — смущённо начал он… Я махнул рукой — не стоять же на пороге… Управляющий поблагодарил, вошёл в коридор, прикрыв за собой дверь. Снова махнул рукой — давайте в зал. Уведомил управляющего — продляю аренду…

— Я поживу у вас ещё месяц… — обрадовал "смотрителя": и квартира простаивать не будет и клиент я не бедный…

— Вам как: долларами или вашими? — лукаво поинтересовался я.

— Если вас не затруднит — лучше долларами… — смутился смотритель

Достал из кармана кожаной куртки портмоне; вытащил из тощей пачки купюр пятьдесят долларов, протянул управляющему. Тот принял с благодарностью и откланялся довольный. Ещё бы: поменяет доллары на местную валюту и отдаст хозяину. Разницу — себе… А я… Я пошлёпал в ванную. Слил немного холодной воды; добавил горячей и вновь погрузился в неземное блаженство… Ещё бы тайский массаж, переходящий в… — заиграло красками воображения разгулявшееся, в водной неге, естество. С этой войнушкой, пострелушками и скитаниями по лесам и горам совсем забыл про личную жизнь… А вот сейчас, почему то — вспомнилось… С трудом отогнал приятные и не очень воспоминания: Первым делом мы испортим — самолёты. Ну а девушек — а девушек потом… Если получится, конечно! Есть более важная тема!

С началом гражданской войны республиканское правительство Испании передало французским банкиром из своего золотого запаса в 510 тонн золота на 155 млн. долларов. На покупку оружия, продовольствия, медикаментов, военной техники… Передало и… осталось с носом: французские иудеи-банкиры начали тормозить поставки, ссылаясь на различные проблемы и трудности, благо у них уже был успешный опыт первой мировой войны, когда царское правительство отправило в Англию и Францию несколько сот тонн золота. На поставки оружия и продовольствия. Отправило и… не получило ничего! Объективные сложности и опасность доставки — отбрёхивались банкиры… Так же и тут: а зачем что то посылать, когда мятежники вскоре войдут в Мадрид и образуется новое правительство, которому денежки возвращать не нужно! Потому и не спешили с поставками, оттягивая, как только можно. И — уж не знаю по чьей инициативе, Советскому Союзу было сделано выгодное предложение: вы нам поставки — мы вам золото. 490 тонн… По принципу: если не мне, так не достанься же ты никому!

20го октября — три ночи подряд, советские танкисты, переодетые в местную форму, грузили на четыре парохода в порту города Картахены вывезенное из хранилища золото в ящиках. Каждый ящик — 155 фунтов. Таких ящиков — 7800 штук… 24 октября пароходы под конвоем республиканских боевых кораблей покинули Испанию и благополучно прибыли в порт Одесса. Их так же секретно и быстро разгрузили, перегрузив ящики с золотом в железнодорожный состав и отправили в Москву. Там груз приняли и около месяца подсчитывали общее количество золота. И обнаружили несоответствие: из 490 тонн по документам, по подсчётам не хватало (по разным источникам) от 93 х до 97 ми тонн золота. Доложили Сталину. Тот отправил личного представителя Ованесова разобраться. Ованесов приехал ни с чем — концов в Испании не нашлось. Выяснилось единственное происшествие в то время: исчезли посол еврей Розенберг и торгпред поляк Сташевский… А руководил операцией по перевозу; обеспечению безопасности и секретности еврей Фельдбин — он же майор НКВД Орлов. Предатель…

Сегодня 15 октября… Послезавтра начнётся вывоз золота из хранилища казначейства… После рассмотрения многочисленных вариантов возможности кражи золота мне показался самым приемлемым один. Несоответствие веса заявленного золота в ящике с реально отправленным. А за присмотром именно соответствия веса следил посол. С торговым представителем… НО! Оставался нерешённым ещё один вопрос: а как и — главное: куда делось из хранилища похищенное неучтённое золото? То, что к этому приложил руку Фельдбин — понятно: это он должен был контролировать вывоз ВСЕГО золота в ящиках и он знал количество ящиков. Немного понятнее мне стало — как это было сделано, когда наткнулся на небольшую заметку: уже старший майор — в 1937 году принимал личное участие в краже из тюрьмы Барселоны испанца. Участие в похищении из тюрьмы и убийстве лидера троцкистов Андре Нина, поднявшего мятеж на территории занятой франкистами. Причина похищения и убийства неизвестна… Здесь же — "покрутившись"; "пораспрашивав", выяснил очень важную, для понимания, деталь: в хранилище — на высокой должности, работал родственник этого самого Нина… Значит он был напрямую связан с хищением. Но как? Разморившись в горячей ванне я задремал и "увидел"… А что: чем я хуже Менделеева; Архимеда или Ньютона? Прямо передо мной раскрылась картина хищения — в действии: в ящике лежит десять слитков по пять килограммов в ряд. Три слитка вынимаются, а три слитка — через раз, на их месте, ложатся поперёк. Вот и вся хитрость! 3 слитка по 5 кг на 7800 ящиков = 117 тонн. Правда сведения хоть и разнятся, но говорят: от 93 х до 97 ми тонн… Хотя… В присутствии представителей казначейства Розенберг, Сташевский и Орлов-Фельдбин — в течении трёх дней по утрам проверяли наличие золота, вскрывая ящики… Вот и недостача: им и испанцам представляли полные ящики — ну там двадцать первых… А дальше уже шли опустошённая "некондиция"… Очнулся я, после увиденного резко — словно вынырнул из под воды! Теперь мне многое ясно — осталось только выяснить: куда девалось это ворованное — уже "советское" золото? Вот завтра я этим и займусь. Спокойно, не торопясь… С этим и заснул уже в кровати…

С утра наведался в казначейство: послушал разговоры большого начальства; затем в наше представительство. Там посложнее: народу много: все носятся, как наскипидаренные — создают видимость работы перед большим начальством. Выцепил пришедших туда Розенберга и Сташевского, нацепив на них охотничьи метки. На Фельдбина-Орлова я её навесил ещё в его приезд в отряд. Теперь мне нужно не пропустить их присутствие на первой отправке и посмотреть: не уходят ли в это же время ещё грузовики с ящиками? А если уходят — то куда?

Полностью подчинить себе людей такого уровня мне было не под силу: они имели сильную сопротивляемость внушению и не дюжую силу воли, воспитанную при подъёме вверх по служебной лестнице. Но никто не мешал им встать где-нибудь в сторонке и проговорить себе под нос свои действия по проводимой операции. И никто из них не знал, что рядом с ними стоит благодарный слушатель! И внимательно их слушает. Очень внимательно! Вот так мне почти всё стало ясно! Андре Нин — через своего родственника, получил доступ к ящикам с золотом. Адская работа, для его людей, допущенных в святая святых казначейства — хранилище! Ими из них были извлечены по три слитка и переложены в пустые ящики, доставленные в казначейство тайно. Пропустила всё это безобразие охрана родственника Нина. Стал мне понятен и мятеж в Барселоне главы троцкистов-анархистов Андре Нина: по договору он получал шесть шеститонных грузовика с золотом — 33 тонны! Одна машина — 5,5 тонн — лично ему, а остальное — передать банкирам-иудеям Барселоны. Нина, видимо — забрал себе всё и решил осуществить давнюю мечту басков — отделиться от Испании! Смута в стране как раз и способствовала этому. А появившийся у него золотой запас: больше тридцати тонн — давал реальную возможность это осуществить! Вот только не учёл глава троцкистов-анархистов одного: золото иудеи не отдают никому! Оплатить услуги "наёмника", а потом вытащить эту оплату из его карманов в виде представляемых ему различных услуг, товаров, заманчивых предложений — это у них продумано просто замечательно! Вот и "выдернули" главу троцкистов из тюрьмы для того, чтобы узнать — а куда ты сукин сын наше золотишко заныкал? Отдавай по хорошему… Не хочешь? Отдашь по плохому!

А Фельдбин-Орлов с компанией, получали 12 шеститонных грузовиков — 66 тонн… И вот здесь я полностью осознал поговорку "лихих девяностых" годов: Всё схвачено, за всё заплачено…" Фельдбин сопровождал караван из 12 грузовиков по второстепенной горной дороге до Гвадалахары. С набором самых грозных бумаг! После прохода усиленного поста республиканцев, уничтоженных сразу же, после прохождения каравана, людьми из личной охраны майора НКВД — испанцев: караван брал под свою охрану личный адъютант командующего мятежников, контролирующего этот район. При пересечении испанско-французской границы грузовики меняли номера на французские. И следовали в банки французских банкиров-иудеев! И везде им был дан зелёный свет! Изящная комбинация — ничего не скажешь!

Посол Розенберг, проконтролировав отгрузку и целостность ящиков с золотом — на транспортном гражданском самолёте вылетал к горной дороге, где начинал командовать караваном вместо Фельдбина. А тот — возвращался в Мадрид. На контроле — в это время, оставался полпред Сташевский. А Фельдбин-Орлов продолжал работать по обеспечению перевоза и загрузки золота на корабли. Потому то он и уцелел при чистке и даже был повышен до звания старший майор и получил орден Красного Знамени… Но… — сколько верёвочке не виться… В 1938 м году пришло и его время. Но видимо очень важным был этот иудей (ещё бы: родственник в США то ли верховный судья то ли ещё какая шишка…), чтобы его бросить в жернова кровавой машины НКВД как отработанный материал… А торгпреда Сташевского, скорее всего — прикопали где-нибудь охранники Фельдбина. Нечего зря деньги на гоя переводить: гой сделал свое дело — гой должен умереть, чтобы не сболтнуть в будущем об этой подлой — как всегда, операции. ...