Пролог

Душевный разговор автора с главным героем, где-то в середине июня

– Расскажи, как ты начал петь?

В детдоме у нас была гитара. Всего одна. И, вообще-то, она была общая. Но там был парень, Алекс, старше меня на пять лет, он объявил её своей и никому не давал. Бренчал на ней постоянно и неплохо пел. Я всё время тёрся возле него, пытался подпевать… Он посмеивался надо мной, но иногда разрешал петь вместе с ним. А потом он вырос и ушел из детдома. А я присвоил гитару себе. Пару раз даже дрался за неё, неплохо так получал по шее, но оно того стоило. Всё свободное время учился играть, ну и пел заодно. Потом поступил в институт, на физмат. Детдомовских туда практически без экзаменов брали. Пошел записываться в университетскую группу, а там уже было три гитариста и солист. Взяли меня на барабаны. Их я как-то быстро освоил. Выступали на разных мероприятиях. А потом, в начале пятого курса, в общаге была большая вечеринка и кто-то принес гитару. Я взял её и начал петь. Помню, все в шоке были, ведь знали меня только как барабанщика. А одна девчонка подошла ко мне потом и сказала, что я должен показаться её отцу. Это была дочка Шепелева.

– И что Шепелев?

Даже первую песню тогда не дослушал, остановил меня и сказал: «Вот что, Егор, я могу сделать из тебя звезду. Но пахать придется день и ночь». Я согласился, настоял только, что закончу институт. И вот после лекций сразу мчался на студию и там начиналось: педагоги по вокалу и актерскому мастерству, занятия с хореографом, бесконечные репетиции и поиск своего репертуара… Уставал как собака, не высыпался постоянно, и был безмерно счастлив, когда получил диплом. Надеялся, что станет полегче, появится свободное время, да хотя бы спать больше буду! Ага, не тут-то было. Каждую неделю концерты и выступления в клубах, съемки клипов и записи альбомов. Хорошо хоть образ мне придумали – ловелас и прожигатель жизни. И чтобы поддерживать его, я должен был несколько раз в неделю тусить в клубах и на светских раутах. Хотя бы там я немного отдыхал. Но приходилось постоянно позировать для репортеров в обнимку с разными девушками, изображая Дон Жуана.

– Неужели тебе это не нравилось?

Ну, как тебе сказать. С одной стороны, вроде как грело самолюбие. Видеть везде свои фотки с шикарными девчонками – актрисами, фотомоделями, светскими красотками. А с другой – ведь ненастоящее всё это было: приторные улыбки, поцелуи куда-то в воздух возле уха… Они все время играют на публику. Впрочем, как и я должен был играть.

Иногда уставал от этого. До жути хотелось настоящих улыбок, искренних чувств. Поэтому любил общаться с фанатками. Они такие искренне восторженные и влюбленные, казалось, готовы были ради меня на всё. А потом понял вдруг, что и это ненастоящее. Они любили и обожали не меня, а образ, созданный имиджмейкерами и стилистами, ну и еще им нравилось, как я пою. Но это ведь тоже не я…

– Как это? Неужели твои песни не отражают твой внутренний мир?

Нет, ведь писал их не я. Песни отбирает мой продюсер из того, что, по его мнению, подходит под мое амплуа. То, что будет хорошо продаваться, то, что будет слушать основная масса людей… Сам я пишу совсем другие песни.

– Ты пишешь песни? О чём они?

Хм… Они о маленьком мальчике из детского дома. О его мечтах и тайных желаниях, о трудностях и лишениях, о том, как он хочет найти родителей… Они получаются очень личные и я пока не готов их кому-то показывать. Наверное, не перерос еще. Может, где-то в душе я всё еще тот маленький детдомовский мальчик.

– Помнишь, на что потратил свои первые большие деньги? Сколько это было?

Пятьсот тысяч. Первый большой концерт в каком-то ДК. До этого были пятьдесят – сто тысяч за выступления в ночных клубах. Вообще-то, за выступления дают больше, но процентов семьдесят берет продюсер – на оплату разных расходов, гонорары музыкантам, зарплату педагогам и стилистам и прочее.

На что я потратил. Будешь смеяться. Я купил себе крутой игровой комп с шикарной стереосистемой, большим экраном, игровой мышкой и разными джойстиками. Всегда о таком мечтал, завидовал парням в общаге, у которых был собственный компьютер, мне-то приходилось в библиотеке заниматься. Потом, когда стал что-то зарабатывать, купил ноутбук. Но это было все равно не то. А этот новый комп со всеми прибамбасами занимал полкомнаты в той маленькой однушке, что я снимал поначалу. Но я был счастлив, когда приползал со студии домой и видел материальное свидетельство своей крутизны.

– Ты как-то сказал Ксюше, что у тебя до нее несколько месяцев не было девушки. Почему? Или всё-таки соврал? Что для тебя значат отношения?

Девушки, и правда, не было. Я очень много работал тогда. Сил на что-то еще вообще не оставалось.

Многие знают, что нужно много пахать, чтобы стать популярным. Зато потом, как думают они, можно будет плевать в потолок и купаться в лучах славы. Это не совсем так. Когда становишься популярным, пахать приходится больше. Потому что начинают приглашать на интервью, съемки телепередач, выступить в радиоэфире, спеть песню-две на каком-нибудь значимом открытии чего-то там… Бывает, твой день расписан по минутам. А ведь еще надо репетировать и записывать новые песни, снимать клипы, заниматься с педагогами… Плюс плановые концерты и турне, выступления на корпоративах и днях рождения. Не знаю, сколько там человек составляют мой график, но порой мне кажется, что они искренне верят, что существует человек пять Егоров Бро, которые успеют переделать всё то, что они мне запланировали.

– Так что всё-таки насчет девушек?

Так я же объясняю, не было у меня на это ни сил, ни времени, ни желания! Я даже тусовки для галочки посещать не мог. Тогда Шепелев решил, что мне нужны постоянные отношения, раз с ролью ловеласа я уже не справляюсь. И договорился с агентом той фотомодели. Нам с Тасей устроили фотосессию, мы дали пару интервью о том, какие мы с ней влюбленные и счастливые, а потом разбежались по своим делам. Я выдержал еще почти месяц безумной гонки, а потом заявил Шепелеву: либо они сбавляют обороты, либо я сдохну. Меня послушали, временно перестали соглашаться на интервью и выступления на радио и в телешоу, оставили только концерты, репетиции и съемки клипа.

И вот тогда я встретил Ксюшу. Она была как глоток свежего воздуха, как мой личный лучик солнца…

– Когда понял, что влюбился в нее?

Да почти сразу. Я же пою, в основном, про любовь, я знаю об этом всё. Когда на следующий день осознал, что могу думать только о её улыбке, тут же сказал себе: «Баа, да ты влюбился, чувак!» Даже то происшествие с Анжелой меня особо не заботило.

– И всё же, почему ты так спокойно отдал тогда все свои деньги? Разве она могла подать в суд за то, что ты отказался с ней переспать?

Хмм… На самом деле, могла. И не потому что была королевой города и все судьи ходили по струнке перед её папочкой. Оказывается, это было в том контракте, который я подписал перед выступлением.

– Ты его не читал разве?

Я очень устал после концерта, а там было много листов, напечатанных мелким шрифтом. Обычно все эти контракты стандартные. Я посмотрел только на подчеркнутые условия: сколько минут петь, сколько потом еще присутствовать на вечеринке и что нужно лично поздравить именинницу. А там, оказывается, было еще прописано: «в течение оговоренного времени исполнять все пожелания именинницы, в том числе интимного характера».

– Ну и ну! Предусмотрительная мадам!

Это точно. Первый раз мне такая встретилась. Фанатка, блин.

– А если бы ты внимательно прочитал тот контракт, подписал бы?

Нет. Ни за какие деньги. Потребовал бы изменить условия. Или разорвал предварительное соглашение, выплатив неустойку.

– А если бы не прочитал, но Анжела оказалась бы милой и красивой девушкой и настаивала бы на близости? Согласился бы?

Нуу, если бы она очень мягко намекала и была хорошенькой, почему бы и нет. Я же парень и у меня есть потребности. Но ты же видела её! Эта баба выше меня на голову и толще раза в три, она же почти насильно вливала в меня свой коллекционный коньяк и при всех чуть ли не лезла в мои штаны! Я хоть и опьянел тогда сразу из-за дикой усталости, но всё же как-то сообразил удрать от нее. Слава богу, там оказалась Ксюша и согласилась помочь мне, несмотря на мое состояние…

– Я думаю, на это месте мы закончим раскрывать секреты и позволим вам самим рассказать свою историю с самого начала.

Согласен.

– Давай начнем с Ксюши?..

Глава 1. Девушки бывают разные

Я сидела и делала практическую работу по информатике. Сдать надо было в понедельник, а мне еще на работу сегодня. Предпоследняя смена перед отпуском. Ура! Было бы, если б не сессия с понедельника.

Юльки все еще не было. Уехала сегодня ни свет ни заря ловить своего кумира. Какого-то Егора, даже не знаю его фамилии. Я такое не слушаю. Вообще не люблю попсу. Слушаю классику, современную инструменталку, какую-нибудь этнику, вроде шаманского пения. Есть в ней что-то загадочное, целый простор для полета фантазии. А не кучка бессмысленных зарифмованных слов.

А соседка моя даже в фан-клубе состоит. Ходит раз в неделю на собрания, выполняет какие-то поручения. Я себе даже представить этого не могу. Как целая толпа таких же помешанных на поп-звезде девчонок собирается вместе и что-то часами обсуждает. Плакаты рисует. Готовит флэшмобы. И коллективно пускает слюнки, разглядывая очередную фотографию своего кумира.

Вон у нас – вся стена в постерах. Прямо напротив моей кровати. День и ночь этот глянцевый красавчик смотрит на меня. Отфотошопленный по самое не хочу. Идеальная кожа, ни одного лишнего волоска, ни одного прыщика. Глаза большие, пронзительно-карие. Губы пухлые, на всех фотках чуть приоткрыты. Стильная шляпа на вьющихся волосах. Там оттягивает ворот майки, показывая гладкую мускулистую грудь. Там джинсы чуть приспущены. В общем, всё как надо, чтобы завлекать глупых девчонок.

Вот и Юля повелась. Прямо бредит им. Все постеры зацелованы и обклеены сердечками. И наволочка на подушке тоже с его лицом, чтоб можно было всю ночь обнимать своего любимого. Половина Юлиных футболок и все тетрадки, даже на кружке он – показывает большой палец вверх, явно одобряя такое помешательство на своей персоне.

Зато я не одобряю. И, если честно, меня это даже немного напрягает. Постоянно видеть вокруг себя фотки этого слащавого брюнета. Слушать, какой он замечательный и чем еще они придумали его порадовать. Хорошо, что мы договорились слушать музыку только в наушниках, и хотя бы его пение меня не раздражает. А остальное – просто стараюсь не замечать. Благо, ночная работа в клубе вынуждает меня спать днем после универа – и это немного спасает от Юлькиной болтовни и созерцания вездесущего Егора.

Юля вернулась ближе к обеду, вся зареванная. Я испугалась и бросилась к ней.

– Ксюшкаа… меня к нему не подпустили даже… – рыдала она мне в плечо. – А я ждала! С пяти утра в баре отеля сидела, не знала, во сколько точно самолет прилетит. Все деньги на кофе потратила, чтобы меня оттуда не выставили… А он пришел только в десять! В очках темных был и бейсболке, чтоб не узнали. Но я сразу поняла, что это он, ведь я люблю его! Уже целых два года! Я каждую черточку его знаю, и походку! Бросилась к нему, а эти бугаи-охранники как встали стеной – и не пробиться. А он прошел и даже не увидел меня за ними…

– А самое ужасное знаешь что? – продолжала всхлипывать Юля. – Там была Жанна из администрации фан-клуба. Пришла, видимо, договариваться о встрече с фанатками. И она видела, как я пыталась пробиться к Егору. Ксюшкаа, меня теперь и из клуба исключат… – снова завыла она.

– Почему исключат? – не поняла я.

– Правила у них такие. Если кто-то самостоятельно подкарауливает артиста и просит автограф – его сразу исключают. Можно только на организованных клубом встречах это делать. А меня туда не утвердили! Потому что рейтинг ниже…

– Подожди, какой рейтинг? – пытаюсь её разговорить, чтобы отвлечь, но она еще больше рыдает, хотя и пытается объяснять сквозь слезы.

– У всех девочек – рейтинг. За каждое выполненное поручение дают баллы. И я старалась, ты же видела. Голосовала в интернете, посты писала, плакаты рисовала, взносы с каждой стипендии платила… Но не добрала чуть-чуть баллов, чтобы на встречу попасть. Что мне еще оставалось делать? Думала, не узнает никто. А охранники даже не подпустили меня.

Я гладила её по спине и поражалась бесчеловечности этих людей. Юлька так ждала этого, дни считала, даже подарок приготовила. Да еще и сидела столько часов, ждала его приезда. Неужели нельзя было дать бедняге хотя бы пару минут пообщаться со своим кумиром? Не понимаю. И правила эти в фан-клубе. Ну что за жесть? Рейтинги какие-то, взносы, поручения. Это же просто девчонки, которые без ума влюблены в певца, зачем их так жестко организовывать?

Наконец, Юля успокоилась и сходила умыться. Я напоила её чаем с шоколадными конфетами, и подруга даже заулыбалась, когда мы вместе смотрели смешные видеоролики. Я посчитала свою миссию выполненной и вернулась к информатике. А Юлька развела бурную деятельность в соцсетях: строчила кому-то сообщения, яростно стуча по клавишам.

– Ксюшка! – внезапно закричала она. – Я знаю, что делать! Мы пойдем на концерт Егора!

– Как это? – удивилась я. – Ты же сама говорила, что там билеты дорогущие и их уже месяц назад не достать было.

– А я нашла другой способ! Рискованный, конечно, но зато он есть! А потом мы дождемся его в гримерке!

– Что за способ? – вот же неугомонная!

– Ты знала, что Людкина мама в БКЗ работает? Она нас со служебного входа пропустит!

– С чего вдруг ей это делать?

– Помнишь, я две недели назад к ним на дачу ездила?

Я кивнула.

– Я им тогда хорошо помогла с огородом, и она была очень благодарна. В общем, я попросила Людку уговорить её провести нас в здание, а там уж мы сами проберемся к Егору в гримерку. И она согласилась! Только тетя Валя думает, что мы хотим концерт послушать. И ты не говори ей ничего о наших настоящих планах!

– А я-то с чего буду ей рассказывать? – удивляюсь я.

– Ну ты же пойдешь со мной? – вкрадчиво спрашивает Юля и строит такую жалобную рожицу, что не устоит даже камень.

– Ну нет, это без меня, – всё же отвечаю я. – Я его даже не слушала никогда! И не собираюсь пробираться куда-то там и рисковать ради непонятно кого.

– Не непонятно кого, а ради меня! Ксюша, я же люблю его! Он такой классный! Я умру, если не поговорю с ним. Я ждала этого два года! Мне нужно-то всего минуточку! Только посмотрю на него поближе и подарю подарочек. Пожалуйста, Ксюша! Я боюсь одна…

– Так позови с собой Люду.

– Она уже со своим парнем на дачу уехала. Кроме тебя больше некому меня поддержать… – на Юлиных глазах снова проступают слезы, и я сдаюсь. Ладно уж, схожу, от меня не убудет.

– Только я должна быть на работе без пятнадцати десять! – строго предупреждаю.

– Мы успеем! – радостно кивает она.

– Что хоть дарить ему собралась? – интересуюсь, поглядывая на красивый пакет у двери.

– То, что будет его согревать и напоминать обо мне! – расцветает Юля и достает из пакета пушистые розовые тапочки с заячьими ушами.

– Ты уверена, что ему это подойдет? – осторожно спрашиваю я, ведь это абсолютно девчачьи тапки, и вряд ли какой-нибудь парень согласится надеть их. Хотя, кто их знает, этих звезд…

– Точно-точно подойдет! – уверяет она меня. – Я знаю его размер, эти чуть больше, на всякий случай.

Только вздыхаю и возвращаюсь к своей работе. До концерта еще три часа, может, даже успею доделать.

Мы стояли у маленькой серой двери и ждали. Было страшновато, но мы сделали «морду кирпичом», как выразилась Юля. Будто и впрямь пришли по важному делу. Спустя несколько долгих минут дверь открыла уставшая женщина и, прихрамывая, повела нас коридорами к одному из запасных выходов главного зала.

– Вот, девочки, вам сюда. Проходите потихоньку, если что, спрячетесь за шторой. А выходить вместе со всеми можете, там уже не будут проверять.

– Спасибо, теть Валь! Вы прямо мечту всей моей жизни исполнили! – обняла женщину Юля.

– Да ладно тебе, – отмахнулась она. – Только охране не попадитесь, а то мне выговор будет.

Я приоткрыла дверь и заглянула за шторы. В зале темно, возле освещенной сцены прыгает толпа, вряд ли нас заметят. Только заходим, Юля сует мне свой пакет и бежит прямиком в толпу. Я лишь покачала головой и присела на ступеньку у стены, включая свой плеер. В уши ударили звуки природы и мощная индейская музыка. Да, вот это то, что я люблю. Оглядываю зал. Зрители в восторге. На сцене танцуют полуголые девушки, все в блестках, и среди них, видимо, этот Егор. В черной шляпе и облегающем все выпуклости кожаном костюме. Экраны показывают его крупным планом, и я фыркаю. Даже смотреть на него не хочу, дома надоел. Ставлю будильник через тридцать минут и закрываю глаза, уносясь в собственный мир музыки и грез.

Когда вибрирует будильник, с неохотой открываю глаза. Юля все еще в толпе, раскачивается под какую-то медленную песню. Подхожу к ней и тяну за руку. Поворачивает ко мне полные обожания глаза:

– Ну еще чуть-чуть, это моя любимая песня.

Делаю суровое лицо и напоминаю на ухо:

– Если хочешь попасть в гримерку, пора идти. Нам еще её искать.

Куксится, прямо как маленькая, но идет. Наконец, шум аплодисментов остается позади, и мы осторожно идем по коридору. Поворачиваю за угол и быстро толкаю Юльку назад.

– Что там?

– Охранник стоит. Наверное, и гримерка там же…

– И что делать?

– Подождем, может, отойдет куда.

* * *

Уставший, но жутко довольный собой, иду в гримерку. Я отработал на триста процентов, зал был в восторге, девчонки возле сцены сходили с ума, а я купался в их обожании. Люблю это сочетание дикой усталости и эмоциональной наполненности. Вроде бы и шевелиться уже не можешь, хочется упасть куда-нибудь и уснуть, и в тоже время внутри такой гейзер бурлит, что душа рвется дальше, покорять следующие вершины. Меня все любят. Обожают мои песни. Боготворят. Я прямо чувствовал эту отдачу, стоя там с микрофоном. И это самый лучший кайф, который только можно получить в жизни. Вот ради этого я и вкалываю по шестнадцать часов на репетициях и терплю бесконечные перелеты. Я – король! Я – на вершине! И я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы остаться тут.

Как ни странно, в руках у короля букет полевых ромашек и коробка рахат-лукума. Усмехаюсь, разглядывая свои самые дорогие подарки за сегодня. Остальную гору как раз сейчас разбирают ассистенты под руководством моего концертного менеджера. Все как обычно: несколько лучших букетов менеджер забирает в наши номера в гостинице, остальные дарит сотрудникам зала, а подарки и сладости упаковывают в дорожные сумки, чтобы сдать в багажный отсек самолета. Даже в моём райдере прописано, что к обратному билету должны прилагаться десять дополнительных багажных талонов, именно для подарков, которые я увожу домой.

Но самое ценное я всегда забираю сам. И искренне благодарю дарителей, пытаюсь порадовать их в ответ. Как-то в одном интервью признался, что больше всех других цветов люблю обычные ромашки. И та девушка запомнила, и не постеснялась ведь принести мне на концерт целый букет полевых цветов. Рядом с шикарными розами он выглядел как-то блекло, но зато порадовал меня до глубины души. И я обнял ту девушку на глазах у всех. А вот паренек, принесший рахат-лукум, удостоился крепкого рукопожатия. Это лакомство я люблю с детства, потому что оно для меня связано с праздником. В детдоме мы ели его каждый Новый год, была у нас такая традиция, придуманная заведующей. Но об этом я никому никогда не рассказывал. Парень принес его просто так и, неожиданно для себя, очень угодил мне. Не удержавшись, пробую сладкие кубики прямо на ходу.

Жора скучает у дверей гримерки, но, заметив меня с набитым ртом, широко улыбается. Понимает. Протягиваю ему коробку, и он тоже берет пару штук. Кладет в рот и тут же из сурового дядьки превращается в жутко довольного ребенка огромных размеров. Наверное, я сейчас так же глупо выгляжу. Ну и ладно. Подмигиваю ему и открываю дверь.

Ко мне испуганно поворачиваются две девчонки. Ну вот совсем не удивлен! Тут же принимаю строгий вид и грубовато спрашиваю:

– Как попали сюда? Подкупили охранника?

– Нет-нет, он отошел, у него тут связь не ловила, и мы забежали, – мямлит рыженькая.

Блондинка лишь смотрит на меня влюбленными глазами, приоткрыв рот в глупой улыбке. Лишь бы в обморок не грохнулась от избытка чувств, у меня бывало и такое. Отхаживай её потом.

– Ладно уж, – решаю сжалиться над ними и откладываю свои подарки на стол. – Чего вам? Фото, автограф? Только побыстрее, я жутко устал.

– Спасибо вам большое! – расцветает в улыбке рыжая и толкает в бок блондинку. Та словно отмерла и тут же начала тараторить:

– Я принесла подарок, хотела отдать тебе еще утром в отеле, но охрана меня не подпустила. Но так даже лучше. Я два года ждала, пока ты приедешь. Я думаю, ты самый лучший, я других даже не слушаю. Вот возьми эти тапочки и пусть они греют тебя. И знай, что я всегда…

Боже, мой мозг сейчас взорвется! Хватаю из её рук какое-то розовое недоразумение и открываю маркер:

– Где расписаться? – прерываю девушку.

Она замолкает и подскакивает ко мне, стягивая рукав кофты и показывая место над пухлой грудью. Усмехаюсь и начинаю медленно выводить свою самую красивую подпись. Краем глаза замечаю, как рыженькая закатывает глаза и отворачивается к стене. Ревнует. Ничего, я и ей уделю внимание.

– Фотаться будем?

Блондинка счастливо кивает, а рыжая тут же поворачивается и достает телефон. Делаем пару фотографий, и тут я решаю немножко похулиганить. Так сказать, распалить огонек ревности и соперничества между девчонками. Целую блондинку в щеку, а сам наблюдаю за рыженькой. Равнодушно делает еще пару фото и убирает телефон. Странно. Видно, не на ту поставил, надо было рыженькую приласкать, блондинка бы точно отреагировала. Ничего, наверстаем.

– А тебе где расписаться?

Смотрит на меня удивленно и мотает головой:

– Нет-нет, мне не надо.

– Чего так? – вскидываю бровь. Неужели обиделась? Глупо же, больше такой шанс ей вряд ли представится.

– Я не ваша фанатка, извините. Я вообще ваши песни не слышала, я за компанию пришла, – тушуется девушка.

Вот это новости! Нефанатки в мою гримерку еще не забирались. Я вообще их никогда в жизни не видел! Как-то привык уже, что вокруг постоянно крутятся обожающие меня поклонницы, смотрят влюбленными глазами и ловят каждый вздох. Смотрю на нее повнимательнее. Худенькая симпатичная девчонка, с задорными рыжими кудряшками. Вся усыпана милыми веснушками. В простых джинсах и белой рубашке, на поясе завязаны рукава курточки. А на ногах кеды. Перевожу взгляд на её подругу и вижу разницу. Блондинка в короткой юбке и на каблуках, в обтягивающей полупрозрачной кофточке. Явно для меня наряжалась и ярко красилась. Но всё же мой взгляд возвращается к рыженькой. Она не накрашена, но на щеках играет легкий румянец, и это лучше любой косметики. Она смущенно улыбается и говорит:

– Ладно, мы пойдем. Спасибо вам.

Хватает подругу за руку и тащит её к двери. Я открываю рот, чтобы остановить их, но не знаю, что сказать. В дверях блондинка оборачивается и посылает мне воздушный поцелуй. Машинально улыбаюсь ей и машу рукой. А рыженькая просто уходит.

Вдруг раздается бас Жоры:

– Кто такие? Как сюда попали?

– Жора, все нормально, пусть идут! – кричу ему и слышу удаляющийся стук каблуков.

Ну надо же, нефанатка! Все еще удивляясь такой встрече, мотаю головой и начинаю собираться. Мне еще сегодня в каком-то клубе петь, на дне рождения. Позвонили два дня назад напрямую продюсеру и предложили тройную оплату за выступление. Мы даже договор еще не подписывали, только предварительное соглашение. И деньги не получили, хотя обычно все это за месяц до выступления делается. Но Гоша сказал, люди серьезные, не обманут. Ему виднее. Мое дело – спеть.

Глава 2. Сбежавший подарок

– Ксюша, давай скорее, у нас сегодня торжество.

Вот блин, а я почти опоздала. И все из-за Юльки и её авантюры. Хорошо хоть кумир оказался нормальным парнем и не выгнал нас взашей.

Поправляю форму и выбегаю из раздевалки. В коридоре вижу Светлану Аркадьевну, начальника смены:

– Ксения, где тебя носит? Нам рук не хватает. Сегодня Анжела Эдуардовна у нас именины празднует.

– В который раз за год? – хмыкаю я.

– Неважно, – строго одергивает меня. – Важно – сколько нам за это платят. Иди скорее в зал, там девочки скатерти перестилают, ей в последний момент цвет не понравился.

Киваю и бегу в зал. С Анжелой Эдуардовной шутки плохи. Она дочка местного олигарха, владельца трех торговых центров и сети автозаправок. Двадцативосьмилетняя фифа необъятных размеров, считающая себя королевой города. Устраивает в нашем клубе закрытые вечеринки почти каждый месяц. С обязательным обильным застольем и какой-нибудь известной группой на сцене.

Не очень люблю обслуживать торжества, хоть и платят в два раза больше за смену. Эти богачи ведут себя не слишком культурно, да еще и частенько распускают руки. Меня пока проносило, наверное, потому что я худенькая и лишена пышных форм. Но вот остальные девочки страдают.

Зал напоминает улей. Официанты спешно переставляют посуду со столов, меняют скатерти и сервируют обратно. Со стороны кухни доносятся женские крики о том, что торт слишком маленький. Анжела в своем репертуаре. Хмыкаю про себя, вот и шеф-повару досталось. И принимаюсь за работу.

Банкет в разгаре. Официанты носятся как угорелые, меняя блюда. Когда несу основное блюдо на главный стол, вдруг замечаю, кто поет на сцене. Да это Юлькин Егор! Неужели Анжела тоже его фанатка? Надо Юле рассказать, вот удивится. А вообще, голос у него красивый. Если не вслушиваться в слова песни, можно даже получать удовольствие. Только выглядит он как-то устало, наверное, непросто давать второй концерт за вечер… Засмотревшись на этого Егора, столкнулась с Максимом, он вечно спешит и не смотрит, куда идет. Просто чудом мне удалось не выронить поднос. Быстро осматриваю блюда. О, черт! Запеченная и увитая зеленью решеточка на блюде Анжелы завалилась набок. И не поправить самой, гости смотрят. А с главного стола уже трезвонит колокольчик. Тоже, кстати, идея Анжелы, чтоб на каждом столе был колокольчик, и гости звонили в него, требуя сменить блюда. Совершенно глупая идея. Даже при том, что сцена и танцпол чуть в стороне и у зала специальная акустика, эти колокольчики плохо слышно. От этого официанты с ума сходят: услышав колокольчик, каждый вздрагивает и ищет глазами, кто и с какого столика звонил, потом один срывается с места, чтобы обслужить гостя, а остальные на секунду облегченно вздыхают.

Иду дальше и мысленно молюсь, чтобы Анжела ничего не заметила. И заменить блюдо нельзя, она одна такое заказывала. Быстро расставляю тарелки, забираю пустые и даже успеваю сделать несколько шагов.

– Эй, рыжая! А ну, стоять!

Медленно выдыхаю и направляюсь обратно к столу, опустив глаза.

– Сюда смотри! – тыкает толстым пальцем в меню. – Я что заказывала? Разве так должен выглядеть стейк по-провански? Что молчишь, дура, я тебя спрашиваю!

Все вокруг смотрят на нас, наслаждаясь зрелищем. Я жутко покраснела и дрожу. Пытаюсь объясниться, но голос подводит и получается только шептать:

– Простите, пожалуйста, она упала, пока я несла…

– НЕМЕДЛЕННО ПРИНЕСТИ МНЕ МОЙ ИДЕАЛЬНЫЙ СТЕЙК!!! И пусть это сделает сам шеф! А тебя и близко к еде нельзя подпускать! Твой потолок – туалеты мыть, на большее ты не способна. Что встала, быстро выполнять! И позови сюда старшую!

Еле сдерживая слезы, убегаю на кухню. С третьего раза, заикаясь, мне удалось объяснить шеф-повару, что случилось. Он злобно зыркнул на меня из-под косматых бровей и развернулся к плите. А я убежала в подсобку и уже там разревелась. Меня впервые так унизили, да еще на глазах у всех. И из-за чего? Решеточка на блюде не стояла перпендикулярно тарелке? Кошмар какой-то…

В подсобку тихо вошла Светлана Аркадьевна. Присела рядом со мной на ящик и похлопала по плечу. Тоже, наверное, получила от Анжелы, но по ней и не скажешь, выдержка железная. А по-другому на такой работе и нельзя, наверное…

– Ну всё, Ксюш, давай успокаивайся и за работу. Людей не хватает. Только вот именинница потребовала, чтобы ты теперь мыла туалеты и она, «зайдя туда в любой момент, видела, как ты стараешься». Прости, но придется так и сделать, спорить с Анжелой Эдуардовной нам нельзя. А Фатиме сегодня и в зале работы хватает, так что твоя помощь будет кстати.

– Ничего, я все понимаю. Буду мыть туалеты… – всхлипываю я. – А завтра, наверное, уволюсь…

– Брось, не говори ерунды! Завтра будет новый день, и вернешься к своей работе. Анжела тут еще месяц не появится, а потом уже забудет про тебя. А коллеги всё поймут, сама вспомни, скольких она уже облаяла.

На этих словах улыбаюсь и киваю:

– Спасибо вам.

Привожу себя в порядок и направляюсь в сторону туалетов. Ну и ладно. Зато не уволили. Светлана Аркадьевна была маминой одноклассницей, они дружили много лет, и я знала её с самого детства. После смерти мамы она меня устроила в этот клуб и всегда помогала. А я старалась её не подводить. Только вот сегодня так получилось. Эх… Переживу, куда денусь.

Уже час перехожу из мужского туалета в женский и обратно, надраивая там все до блеска. А что, тоже работа, и кто-то её все время делает. Пару раз приходила Анжела, презрительно хмыкала при виде меня и мелко пакостила. То мусорное ведро «случайно» опрокинет, то жидким мылом все забрызгает, то облегчится мимо унитаза. Стискивала зубы и убирала, а куда деваться.

Пять часов до конца смены. Выдержу. Выхожу в коридор и неожиданно натыкаюсь на Юлькиного Егора. Кажется, он сильно пьян.

– О, не-фа-нат-ка, – тянет он.

Надо же, узнал меня, и даже в таком состоянии! Вдруг он резко хватает меня за плечи и выдыхает прямо в лицо:

– Умоляю, спаси меня!

Морщусь от запаха спиртного и пытаюсь убрать с себя его руки. Тут же понимаю, что если сделаю это, он упадет. Так как на ногах вообще не держится. Надо же было так надраться! Пока решаю, что с ним делать, он продолжает говорить:

– Она меня напоила… Эта жирная корова, она заставила пить и пыталась залезть ко мне в трусы… Говорила, что я – её подарок… А я не хочу ее… она же меня раздавит… – начинает хныкать, как маленький.

Горько усмехаюсь, да уж красавчик, ты попал! Если уж Анжела чего-то захочет… Неожиданно решаю помочь ему. Он ведь не выгнал нас, даже дал Юле автограф и принял её дурацкий подарок. Да и «жирной корове» хочется отомстить… Как же точно выразился!

– Пойдем, я тебя спрячу, – подхватываю его под руку и веду в коридор с номерами для гостей, желающих отдохнуть вдвоем. Идет медленно, но сам, я лишь поддерживаю и направляю.

– Ты моя спасительница… нефанатка… Спрячь меня от этого чудовища… Я ведь мужик, а она со мной, как с девкой продажной… – продолжает жаловаться он, а я только поддакиваю. ...