Дэвид Болдаччи Где моя сестра?

Кристен Уайт, нашей правой руке и левой ноге. Я не знаю, что мы бы без тебя делали, и надеюсь, что никогда не узнаем. Замечательному коллеге и другу.

David Baldacci

ABSOLUTE POWER

Copyright © 1996 by Columbus Rose, Ltd.

© Гольдич В.А., Оганесова И.А., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

Дэвид Болдаччи – настоящий классик остросюжетного жанра. Он выпустил более 30 произведений, переведенных на 45 языков и вышедших в 80 странах общим тиражом более 130 000 000 экземпляров; при этом каждый его роман становился международным мегабестселлером. Имя Дэвида Болдаччи занесено в Международный зал славы писателей криминального жанра. Его романы называл в числе своих любимых президент США Билл Клинтон. По его книге «Абсолютная власть» был снят одноименный киноблокбастер, режиссером и исполнителем главной роли в котором стал Клинт Иствуд. Также по романам Дэвида сняли популярный телесериал «Кинг и Максвелл» (2013). В довершение ко всему в 1997 г. журнал «Пипл» включил Болдаччи в список 50 самых красивых людей планеты.

Болдаччи по-прежнему не имеет себе равных.

Sunday Times

Один из самых успешных авторов в жанре триллера, Болдаччи попросту не нуждается в представлении.

Daili Mail

Болдаччи словно бы примеряет кожу своих героев – и поражает нас глубиной своей эмпатии.

Sunday Express

Болдаччи – один из лучших авторов триллеров всех времен.

Лиза Гарднер

Этли Пайн – героиня, которую я никогда не забуду.

Тесс Герритсен

И снова вы можете произнести слова «Болдаччи», «бестселлер» и «киносценарий», не переводя дыхание.

Chicago Sun

Глава 1

Эни, мини, майни, мо.

Специальный агент ФБР Этли Пайн смотрела на мрачный фасад тюремного комплекса, в котором содержались едва ли не самые опасные люди-хищники на земле.

Сегодня ей предстояла встреча с одним из них.

Исправительная тюрьма максимально строгого режима исполнения наказаний Флоренс, находившаяся в сотне миль к югу от Денвера, была единственной такого рода в федеральной системе. Отделение особо строгого режима являлось одним из четырех в федеральном исправительном комплексе. В целом на этом участке земли содержали более девятисот заключенных.

С высоты птичьего полета Флоренс напоминал россыпь бриллиантов на черном фетре, а люди, охранники и заключенные, были жесткими, как драгоценные камни. Здесь не знали жалости к малодушным или тем, кого легко запугать, однако потерявших рассудок только приветствовали.

В отделении строгого режима, среди прочих, сейчас содержались Унабомбер, Взрывник бостонского марафона, террористы 11 сентября, серийные убийцы, авторы взрывов в Оклахома-Сити и шпионы. А также лидеры белых расистов и боссы мафии и картелей. Многим из заключенных предстояло умереть в федеральной тюрьме, отбывая по несколько пожизненных сроков.

Тюрьма находилась в настоящей глуши, и никому еще не удалось из нее сбежать, но, даже если б кому-то и сопутствовал успех, ему было бы негде спрятаться. Вокруг тюремного комплекса не росло ни единой травинки, ни единого дерева или кустика. Здание по периметру окружала стена высотой в двенадцать футов, поверх которой шла армированная колючая проволока, а вдоль всей длины были установлены датчики движения. Пространство вдоль стен патрулировали охранники с собаками – двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Любой заключенный, добравшийся до этого места, будет почти наверняка убит либо клыками, либо пулями. И едва ли многие станут скорбеть о серийных убийцах, террористах или шпионах, похороненных в земле Колорадо.

Из окон в камерах, шириной в четыре дюйма и длиной четыре фута, пробитые в толстом бетоне, заключенные видели лишь кусочек неба и крышу тюрьмы. Флоренс был устроен так, что ни один заключенный не знал, в какой части комплекса он находится. В камерах, размером семь футов на двенадцать, в буквальном смысле все, кроме самих заключенных, было сделано из уложенного бетона. Душ выключался автоматически, туалеты имели защиту от засоров, надежная изоляция стен не позволяла заключенным контактировать друг с другом, двойные стальные двери открывались и закрывались при помощи механизированной гидравлики, а еду подавали через щели в металле.

Любое общение с внешним миром запрещалось, за исключением комнаты посещений. Для непокорных заключенных или на случай кризисных ситуаций имелся блок Зед, известный также под названием Черная дыра. Там полностью отсутствовало освещение, а в каждую бетонную кровать были встроены ограничители движения.

Одиночное заключение являлось здесь правилом, а не исключением. Тюрьма строгого режима существовала не для того, чтобы узники заводили новых друзей.

Охрана обыскала и тщательно отсканировала автомобиль Этли Пайн специальными устройствами, имя и документы сверили со списком посетителей, после чего ее сопроводили к главному входу и показали стоявшим там охранникам ее документы специального агента ФБР. Из своих тридцати пяти лет жизни последние двенадцать она провела с блестящим значком на бедре. На золотом фоне распростер крылья орел, под ним стоит Юстиция с весами и мечом. Пайн видела определенную справедливость в том, что на значке, представляющем лучший правоохранительный орган в мире, изображена женщина.

Она оставила свой «Глок 23» охранникам, а «Беретту Нано», которую обычно носила в кобуре на лодыжке, – в машине. Пожалуй, единственный случай, когда Этли добровольно отдала оружие. Однако федеральная тюрьма особо строгого режима установила собственные правила, которые ей приходилось соблюдать, если Пайн хотела попасть внутрь, – а она очень хотела.

Этли Пайн была высокой, более пяти футов и одиннадцати дюймов босиком. Такой рост достался ей в наследство от матери, которая могла похвастаться своими шестью футами^[1]. Однако Пайн не отличалась гибкостью и изяществом, и ее никогда не пригласили бы позировать для обложки журнала в качестве худой, как щепка, модели. Она стала крупной и мускулистой благодаря ежедневным фанатичным занятиям культуризмом. Ее бедра, икры и ягодицы, твердые как камень, а также плечи и дельтовидные мышцы привели бы в восторг любого скульптора; сильные руки представляли собой сплетение мышц, и вся она казалась выкованной из куска железа. Кроме того, Пайн участвовала в соревнованиях по смешанным единоборствам и кикбоксингу и научилась множеству приемов, позволявших ей одерживать победу над более крупными соперниками.

Эти умения она изучала и оттачивала с единственной целью – чтобы выжить в мире мужчин. Физическая сила, выносливость и уверенность, которые они давали, требовались ей как воздух. Угловатые черты лица делали ее внешность привлекательной и даже завораживающей. Темные волосы спадали до плеч, а будто подернутые дымкой голубые глаза казались удивительно глубокими.

Пайн никогда прежде не бывала во Флоренсе. Ее вели по коридору два дюжих охранника, не сказавших ни единого слова, и первое, что произвело на нее впечатление, – это жутковатая тишина и спокойствие, царившие вокруг. Как федеральному агенту ей довелось посетить множество тюрем, и обычно она сразу погружалась в какофонию шума, криков, свиста, проклятий, оскорблений и угроз; пальцы заключенных сжимали прутья решеток, она видела злобные взгляды в темноте камер. Если ты не был животным, когда попадал в тюрьму, то, покидая ее, обязательно им становился. В противном случае ты умирал.

«Повелитель мух».

Со стальными дверями и унитазами.

Однако она чувствовала себя здесь как в библиотеке. Эта тюрьма произвела на нее сильное впечатление. Немалое достижение для заведения, где содержат мужчин, которые вместе уничтожили тысячи людей при помощи бомб, пистолетов, ножей, ядов или просто кулаков. А в случае шпионов – ценой предательства.

Ухвати за лапу тигра^[2].

Пайн приехала из Сент-Джорджа, штат Юта, где жила и работала, через весь штат Юта и половину Колорадо. Навигатор сообщил, что у нее уйдет немногим более одиннадцати часов, чтобы преодолеть 650 миль. Она сумела сделать это менее чем за десять – ей помогла привычка водить автомобиль на бешеной скорости, а также мощный двигатель внедорожника и определитель радаров, позволявший обойти неминуемые скоростные ловушки.

Этли остановилась лишь один раз, чтобы воспользоваться туалетом и перекусить. А в остальное время мчалась к цели, утопив педаль газа в пол.

Она могла долететь до Денвера и дальше ехать на машине, но у нее было время, и Пайн хотела подумать о том, что будет делать, когда доберется до места. А долгая поездка по огромным пустым пространствам Америки давала ей такую возможность.

Этли выросла на Востоке и провела бо́льшую часть своей профессиональной жизни на открытых пространствах американского Юго-Запада. Она надеялась, что ей никогда не придется оттуда уезжать, потому что любила его высокое небо и бескрайние просторы.

После нескольких лет в Бюро Пайн имела возможность выбирать задания. По единственной причине: она согласилась отправиться в такое место, в котором не хотел оказаться ни один другой агент. Большинство мечтали попасть в одно из шестидесяти шести отделений на местах. Некоторым нравился жаркий климат, и они стремились в Майами, Хьюстон или Феникс. Другие мечтали подняться по карьерной лестнице ФБР, поэтому выбирали Нью-Йорк или Вашингтон, округ Колумбия. Лос-Анджелес пользовался популярностью по множеству причин, как и Бостон. Однако Пайн все это не интересовало. Ее устраивала сравнительная уединенность местного подразделения, находившегося среди пустошей. И до тех пор, пока она давала результат и была готова выполнять свою работу, ее оставляли в покое.

Часто Пайн оказывалась единственным федеральным агентом на сотни миль вокруг, и это ей нравилось. Кое-кто называл ее закрытой, некоторые обвиняли в желании держать все под контролем и считали слишком замкнутой, но это было не так. На самом деле Этли со всеми умела находить общий язык. Впрочем, невозможно быть хорошим агентом ФБР, не обладая искусством общения с людьми. Однако ее вполне устраивала уединенная жизнь.

Пайн заняла должность в местном отделении Бюро в Сент-Джордже, штат Юта. Группа состояла из двух человек, и Этли провела там два года. Когда у нее появилась возможность, она перевелась в офис на одного агента в крошечный городок под названием Шеттерд-Рок, в недавно созданное подразделение, находившееся к западу от Туба-Сити, настолько близко к Национальному парку Гранд-Кэньон, насколько возможно, чтобы не считаться частью парка. Там она наслаждалась обществом своей секретарши, Кэрол Блюм. Ей было около шестидесяти лет, и она проработала в Бюро несколько десятилетий. Блюм называла своим героем бывшего главу ФБР Эдгара Гувера, хотя тот умер задолго до того, как она поступила в ФБР.

Пайн не знала, верить этой женщине или нет.

Часы посещений во Флоренсе давно закончились, но Управление тюрем удовлетворило просьбу коллег Этли из Бюро. Было ровно двенадцать часов дня – самое подходящее время; так считала Пайн, ведь разве чудовища не появляются только после полуночи?

Ее привели в комнату для посетителей и усадили на металлический стул возле стены из толстого поликарбонатного стекла. Телефон заменяла круглая металлическая труба, обеспечивавшая единственную возможность вербального общения. По другую сторону стекла на таком же стуле, прикрепленном к полу, будет сидеть заключенный. Сиденья были неудобными; вполне осознанное решение.

Если заключенный начнет возмущаться – пусть катится ко всем чертям.

Пайн ждала, положив скрещенные руки на плоскую ламинированную поверхность перед собой. Она прикрепила значок ФБР на лацкан, потому что хотела, чтобы он его увидел. И не спускала взгляда с двери, через которую его введут. Он знал, что она придет. Он согласился на ее визит, воспользовавшись одним из немногих прав, которыми здесь обладал.

Пайн слегка напряглась, когда услышала приближавшиеся шаги нескольких человек. Дверь с тихим гудением открылась, и первым, кого она увидела, был здоровенный охранник без шеи и с такими широкими плечами, что те едва прошли в дверной проем. Вслед за ним появился второй, потом третий; такие же крупные и внушительные.

«Интересно, – подумала Этли, – установлен ли минимальный вес в качестве необходимого условия для работы здесь?» Вероятно, так и было. А также прививка от столбняка.

Она отбросила эти мысли, как только они появились, потому что увидела закованного в кандалы Дэниела Джеймса Тора, все его шесть футов и четыре дюйма^[3]. За ним вошли еще трое охранников, и небольшое помещение по ту сторону стекла оказалось заполненным людьми. Пайн уже знала, что заключенных здесь переводят из одного места в другое лишь в сопровождении трех охранников – как минимум.

Очевидно, для Тора требовалось удвоить это число.

На его голове не осталось ни единого волоса. Он равнодушно смотрел прямо перед собой, пока охранники усаживали его на стул и пропускали стальную цепь через кольцо в полу. Пайн знала, что обычно во время посещений здесь так не поступают.

Однако подобная практика не касалась пятидесятисемилетнего Тора. Он был в белом комбинезоне и черных ботинках на каучуковой подошве, без шнурков. Глаза смотрели через очки в черной оправе, сделанной из мягкой резины, без единой металлической детали. Линзы из тонкого пластика будет очень непросто превратить в оружие.

В тюрьме необходимо учитывать самые незначительные детали, ведь у заключенных полно времени, чтобы придумать разные способы причинения вреда себе и другим.

Пайн знала, что тело Тора под комбинезоном полностью покрыто татуировками. По большей части их сделал он сам, но некоторые нанесли его жертвы, которым пришлось стать мастерами татуировок, прежде чем Тор отправил их в небытие. По слухам, каждая картинка рассказывала историю жертвы.

Тор весил около двухсот восьмидесяти фунтов^[4], и, по прикидкам Пайн, лишь десять процентов его веса являлось жиром. Она обратила внимание на выступавшие на предплечьях и шее вены. Вероятно, от нечего делать здесь оставалось только качать мышцы и спать, решила она. А Тор родился с отличными физическими данными и в старших классах был спортсменом и настоящей звездой. Как жаль, что превосходное тело получило безумный, пусть и блестящий ум…

Охранники, удовлетворенные тем, что Тор надежно прикован, вышли, оставив их одних. Однако Этли знала, что они останутся за дверью, – она их слышала. Как и Тор, Пайн в этом не сомневалась.

Она представила, как он каким-то образом разбивает стекло. Сможет ли она устоять перед его натиском? Интригующий, пусть и гипотетический вопрос. Какая-то ее часть хотела, чтобы он попытался.

Его взгляд наконец упал и задержался на Пайн.

Этли смотрела через стекло или между прутьями камеры на огромное количество монстров, многих из которых сама арестовала. Однако Дэниел Джеймс Тор от них отличался. Пожалуй, он был самым жестоким и успешным серийным убийцей своего времени, а может быть, и всех других поколений.

Заключенный положил скованные руки на ламинированную поверхность и наклонил толстую шею направо так, что лопнула петля на рубашке. Затем его взгляд скользнул по значку и снова остановился на Пайн.

Его губы на мгновение презрительно искривились, когда он увидел знак закона и порядка.

– Ну? – спросил Тор негромким безжизненным голосом. – Ты хотела встретиться.

Мгновение, которое она ждала целую вечность, наконец пришло.

Этли Пайн наклонилась вперед, и ее губы оказались в дюйме от толстого стекла.

– Где моя сестра?

Эни, мини, майни, мо.

Глава 2

Мертвый взгляд Тора не изменился после того, как прозвучал вопрос Пайн. Она слышала, как по другую сторону двери шептались и переминались с ноги на ногу охранники, которые изредка постукивали ладонями по рукоятям металлических дубинок. Просто для практики – на случай если их придется прямо сейчас пустить в ход и обрушить на голову заключенного.

Судя по выражению лица Тора, Этли знала, что и он их слышит. Очевидно, он не пропускал ничего из происходившего вокруг, хотя в какой-то момент допустил ошибку, если оказался здесь.

Пайн снова откинулась на спинку стула, сложила руки на груди и стала ждать ответа. Он никуда не мог уйти, а она не спешила, и в ее жизни не было ничего важнее вопроса, который она задала.

Тор окинул ее внимательным взглядом – должно быть, именно так он оценивал своих жертв. Следствие установило имена тридцати четырех. Но это были далеко не все. Предполагалось, что общее число превышает официальное в три раза. Этли пришла сюда ради неустановленной жертвы, единственной, которую следствие даже не рассматривало, чтобы добавить ее к списку преступлений, совершенных этим чудовищным извращенцем.

Тор сумел избежать смертного приговора лишь из-за того, что согласился сотрудничать с властями и сообщил о местонахождении останков трех жертв. Его признание принесло некоторое облегчение трем семьям. И Тору позволили жить дальше, пусть и в клетке, до тех пор, пока он не умрет собственной смертью. Пайн могла без труда представить, как Тор договаривается со следствием, – скорее всего, с самодовольной усмешкой на лице, потому что прекрасно понимает, что совершает выгодную сделку. Его жертвы мертвы. А он – нет. Этот человек признавал только смерть других людей.

Тора арестовали, осудили и вынесли ему приговор в середине девяностых. Он убил двух охранников и одного заключенного уже в тюрьме, в 1998 году. В штате, где это произошло, не было смертной казни, в противном случае его казнили бы. Однако Тора перевели в тюрьму особо строго режима Флоренс. Сейчас он отбывал почти сорок последовательных пожизненных заключений. И если он не окажется Мафусаилом, то умрет здесь.

Впрочем, все это ни в малейшей степени не смущало Тора.

– Имя? – спросил он, словно был клерком, проверяющим заказ.

– Мерси Пайн.

– Место и время?

Он над ней издевался, но Этли решила ему подыграть.

– Андерсонвилль, штат Джорджия, седьмое июня тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.

Тор повернул голову в другую сторону. Вытянул длинные пальцы, потрескивая суставами. Казалось, огромный мужчина состоит из множества болевых точек.

– Андерсонвилль, штат Джорджия, – задумчиво повторил он. – Город, где случилось много смертей. Ведь именно там находился лагерь для военнопленных во время Гражданской войны. А ты знала, что начальника лагеря, Генри Вирца, казнили за военные преступления? Казнили за то, что делал свою работу. – Тор улыбнулся. – Он был швейцарцем. Совершенно нейтральным. Его повесили. Вот такая странная справедливость.

Улыбка исчезла так же быстро, как появилась, словно погасла спичка.

– Мерси Пайн, – повторила Этли. – Шесть лет. Исчезла седьмого июня восемьдесят девятого года. Андерсонвилль, юго-западный округ Мейкон, штат Джорджия. Хотите, чтобы я описала дом? Я слышала, что вы обладаете фотографической памятью, когда речь заходит о ваших жертвах, но, быть может, вам требуется помощь… С тех пор прошло много времени.

– Какого цвета были ее волосы? – спросил Тор; его губы слегка приоткрылись, и Пайн увидела крупные прямые зубы.

В ответ Пайн показала ему свои.

– Такого же, как у меня. Мы были близнецами.

Казалось, ее слова вызвали искру интереса у Тора, которой раньше Пайн не замечала. Она ожидала подобной реакции. Она знала об этом человеке все, за исключением одного.

Он наклонился вперед, кандалы звякнули, и Пайн поняла, что задела его за живое.

Тор снова посмотрел на ее значок.

– Близнецы, ФБР, – нетерпеливо сказал он. – Продолжай.

– Известно, что вы совершали преступления в том регионе в восемьдесят девятом году. Атланта, Коламбус, Олбани, центр Мейкона. – Пайн вытащила тюбик оранжево-красной помады из кармана и нарисовала точки на стекле, каждая из которых обозначала упомянутые города. Потом соединила точки и получила знакомую фигуру. – Вы были математически одаренным ребенком. Вам нравились геометрические фигуры. – Она указала на рисунок. – Форма бриллианта. Именно благодаря этому вас в конце концов удалось поймать.

Вот ошибка, которую допустил Тор. Его подвела созданная им самим модель.

Он поджал губы. Пайн знала, что ни один серийный убийца не признается в том, что кто-то его перехитрил. Очевидно, перед ней сидел психопат, страдавший нарциссизмом. Люди часто считают его сравнительно безобидным отклонением, потому что это понятие вызывает образ самовлюбленного мужчины, жадно разглядывающего свое отражение в воде или зеркале. Однако Пайн знала, что нарциссизм, вероятно, одно из самых опасных свойств, которым может обладать мужчина: такой человек не способен к сопереживанию. Из чего следует, что чужая жизнь не имеет для него никакой ценности, а убийство производит действие фентанила: мгновенная эйфория, вызванная доминированием и уничтожением другой личности.

Вот почему почти все серийные убийцы являются нарциссами.

– Но Андерсонвилль не являлся частью вашей схемы. Вы оказались там случайно? Решили отвлечься? Что заставило вас прийти в мой дом?

– Это ромб, а не бриллиант, – ответил Тор.

Пайн никак не отреагировала на его слова.

– Моя схема являлась ромбом, косоугольником, если вам так больше нравится, четырехугольником, фигурой с четырьмя сторонами равной длины и неравными диагоналями, – продолжал Тор, словно читал лекцию в классе. – Например, воздушный змей становится параллелограммом только в том случае, если он ромб. – Он бросил покровительственный взгляд на рисунок на стекле. – Бриллиант нельзя считать верным или точным математическим термином. Так что не повторяй свою ошибку снова. Это смущает. И к тому же исключительно непрофессионально. Ты вообще готовилась к нашей встрече? – Пренебрежительно взмахнул скованными руками и бросил полный отвращения взгляд на нарисованную на стекле фигуру, словно Пайн изобразила нечто мерзкое.

– Благодарю вас, вы выразились предельно ясно, – сказала Этли, которой было наплевать на параллелограммы в частности и на математику в целом. – Так почему вы изменили свою схему? Прежде этого не случалось.

– Ты предположила, что я изменил схему. И что находился в Андерсонвилле вечером седьмого июня тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, – сказал Тор.

– Я не говорила, что это произошло вечером, – ответила Пайн.

Улыбка вновь промелькнула на его губах.

– Но разве бука не приходит только поздно вечером? – спросил он.

Пайн вспомнила, что совсем недавно думала о чудовищах, которые наносят удар ровно в полночь. Чтобы ловить таких убийц, нужно мыслить как они. И это всегда вызывало у нее глубокое внутреннее беспокойство.

– Шесть лет? – продолжал Тор, прежде чем она успела ответить. – Близнец? А где именно это произошло?

– В нашей спальне. Вы забрались в окно, заклеили нам рты лентой, чтобы мы не позвали на помощь. Вы держали нас и не давали подняться.

Она достала из кармана листок бумаги и поднесла его к стеклу, чтобы он увидел, что на нем написано.

Его взгляд переместился к листку, но лицо оставалось невозмутимым, и Пайн не смогла прочитать его выражение, даже несмотря на весь свой опыт.

– Детская считалка в четыре строки? – сказал он и зевнул. – Что дальше? Решила со мной поиграть?

– Вы ударяли нас по лбам, когда читали считалку, – продолжала Пайн, слегка подавшись вперед. – Каждое новое слово соответствовало другому лбу. Вы начали с меня, а закончили на Мерси. Затем вы ее забрали, а со мной сделали это.

Этли отвела волосы в сторону и показала шрам у левого виска.

– У меня нет уверенности в том, чем вы меня ударили, – сказала она. – Все произошло очень быстро. Может быть, просто кулаком. В моем черепе появилась трещина. – Потом добавила: – Вы были крупным мужчиной, а я – маленькой девочкой. – Сделала небольшую паузу. – Но я больше не маленькая девочка.

– Нет, совсем нет. Как насчет пяти футов и одиннадцати дюймов? – предположил Тор.

– Моя сестра также была высокой для шести лет, но худой. Огромный мужчина вроде вас мог легко унести ее на руках. Куда вы ее унесли?

– И снова предположение. Ты сама сказала, что прежде я никогда не менял свою схему. Как ты думаешь, почему я нарушил ее тогда?

Пайн еще ближе наклонилась к стеклу.

– Дело в том, что я вас помню. – Она окинула его взглядом. – Вас практически невозможно забыть.

Тор растянул губы, точно тетиву лука, перед тем как выпустить фатальную стрелу.

– Ты меня запомнила? И появилась только сейчас? Двадцать девять лет спустя?

– Я знала, что вы никуда отсюда не денетесь, – ответила Пайн.

– Слабый выпад и недостойный ответ. – Тор снова посмотрел на ее значок. – ФБР. Где твоя территория? Где-нибудь поблизости? – добавил он с некоторым нетерпением.

– Куда вы ее унесли? Как умерла моя сестра? Где ее останки? – резко спросила Пайн.

Все три вопроса она задала очень быстро, потому что не раз их повторяла, когда ехала сюда.

Однако Тор спокойно продолжал свои рассуждения:

– Очевидно, это не местное отделение. Ты не из тех, кто будет сидеть в главном офисе. Ты носишь одежду свободного покроя, пришла не в часы посещений, что не соответствует инструкциям ФБР. И у тебя нет напарника. Ваша братия любит путешествовать парами, если речь идет об официальных делах. К этому следует добавить личный интерес.

– Что вы имеете в виду? – спросила Пайн.

– Ты потеряла сестру-близнеца и стала одиночкой, как если бы лишилась своей половинки. Ты не можешь ни на кого опереться, не можешь никому доверять с тех пор, как разорвана ваша эмоциональная связь. Ты не замужем, – добавил он, взглянув на ее безымянный палец. – Таким образом, у тебя нет никого, кто мог бы избавить тебя от потери длиной в жизнь, пока ты не умрешь в одиночестве, разочарованная и несчастная. – Тор замолчал, и на его лице появилось любопытство. – Однако произошло какое-то событие, которое привело тебя сюда почти через три десятилетия. Неужели тебе потребовалось так много времени, чтобы набраться мужества для встречи со мной? Агент ФБР… Это наводит на определенные мысли.

– У вас нет никаких причин не отвечать мне, – сказала Пайн. – С вас могут снять одно пожизненное заключение, но из Флоренса вам не выйти.

Его ответ стал для нее неожиданным, однако она могла бы его предвидеть.

– Ты выследила и арестовала не менее полудюжины таких людей, как я, – заявил Тор. – Наименее талантливый из них убил четверых, самый способный отправил в иной мир десятерых.

– Талантливый? – холодно сказала Пайн. – Я не стала бы это так называть.

– Однако без таланта здесь не обошлось, – возразил Тор. – Это совсем непростое дело, и не важно, как к нему относится общество. Тем, кого ты арестовала, конечно, было далеко до меня, но следовало же тебе с чего-то начать. Складывается впечатление, что ты специализируешься на подобных делах. Хочешь выйти на поединок с таким, как я. Замечательно ставить перед собой высокие цели, но так можно стать чересчур честолюбивой или самоуверенной. Подлететь слишком близко к солнцу, когда перья твоих крыльев связывает лишь воск. Слишком часто все заканчивается смертью. Она может иметь божественный вид, но, полагаю, только не твоя. Однако я бы попытался…

Пайн отбросила этот безумный монолог, в конце которого прозвучала прямая угроза. Но если он думает о том, чтобы ее убить, значит, ей удалось завладеть его вниманием.

– Все они действуют на Западе, – сказала Пайн. – Здесь куча открытых пространств и нет полицейских в каждом квартале. Люди приезжают и уезжают, кто-то пытается спрятаться, другие ищут новых впечатлений, длинные участки изолированных автострад… Миллиард мест, где можно избавиться от останков. Это вдохновляет… таланты вроде вашего.

Тор развел руки в стороны, насколько позволяли цепи.

– Совсем неплохо, – заметил он.

– Было бы лучше, если б вы ответили на мои вопросы, – сказала Пайн.

– Мне также известно, что тебе не хватило всего одного фунта, чтобы попасть в олимпийскую сборную США по тяжелой атлетике, когда ты училась в колледже. – Когда Пайн ничего не ответила, Тор продолжал: – «Гугл» добрался даже до Флоренса, специальный агент Этли Пайн из Андерсонвилля, штат Джорджия. Я потребовал дополнительную информацию на тебя как условие нашей встречи. У тебя даже имеется собственная страница в «Википедии». Она не такая длинная, как моя, но, следует признать, у тебя еще все впереди. Однако есть ли у тебя гарантия долгой карьеры?

– Один килограмм, а не фунт, – возразила Пайн. – Меня подвел рывок, у меня всегда были с ним проблемы. Моя коронка – толчок.

– Да, килограмм, – Тор усмехнулся. – Моя ошибка. Значит, на самом деле ты слабее, чем я думал. И, конечно, неудачница.

– У вас нет никаких причин не отвечать на мой вопрос, – повторила Пайн. – Никаких.

– Желаешь завершения, как все они? – скучным голосом спросил Тор.

Пайн кивнула, но только из-за того, что опасалась сказать лишнего. Вопреки утверждениям Тора, она хорошо подготовилась к встрече. Вот только невозможно быть полностью готовым к встрече с таким человеком, как он.

– А тебе известно, что мне на самом деле очень, очень нравится? – спросил Тор.

Пайн продолжала молча смотреть на него.

– Я в самом деле по-настоящему рад, что сумел определить всю твою жалкую жизнь.

Тор внезапно подался вперед. Его широкие плечи и массивная лысая голова, казалось, заполнили все стекло, словно он проходил мимо окна спальни маленькой девочки. На одно ужасное мгновение Пайн снова стало шесть лет, и демон ударял ее по лбу в ритме с каждым словом, вместе со смертью, которую нес той, кого коснулся последней.

Мерси. Он коснулся Мерси, не Этли.

МЕРСИ.

Не ее.

Затем она сделала едва заметный выдох и невольно прикоснулась к значку на куртке.

Ее пробный камень. Неизменный магнит. Нет, ее розарий.

Однако ее движение не осталось незамеченным Тором. Он не стал триумфально улыбаться; в его взгляде не было даже гнева, лишь разочарование. А потом, через мгновение, взгляд утратил интерес, глаза стали пустыми, он расслабился и откинулся на спинку стула. Плечи опустились, и энергия ушла вместе с оживлением.

Пайн почувствовала, как все клетки ее тела начали закрываться. Она провалила дело. Тор ее испытывал, и она полностью провалила тест. Бука пришел в полночь и обнаружил, что она никуда не годится.

– Охрана! – рявкнул Тор. – Я готов. Мы закончили.

Он злобно ухмыльнулся, и Пайн прекрасно поняла причину.

Это был единственный случай, когда он мог им приказывать.

Они вошли, отстегнули цепь от кольца в полу и повели его к двери. Пайн встала.

– У вас нет причины не говорить мне, – снова сказала она.

Тор даже не соизволил поднять на нее глаза.

– Кроткие никогда не унаследуют землю, Этли Пайн из Андерсонвилля, близнец Мерси. Привыкай к этой мысли. Но если захочешь еще раз излить свои чувства, ты знаешь, где меня найти. И теперь, когда я с тобой познакомился… – Он неожиданно повернулся к ней, и его черты исказило яростное желание; вероятно, это было последнее, что видели его жертвы. – Я тебя никогда не забуду.

Металлический портал закрылся. Пайн прислушивалась к звукам шагов – охранники уводили Тора в его бетонную клетку семь на двенадцать.

Она еще мгновение смотрела на дверь, затем стерла помаду со стекла, и цвет крови перешел на ее ладонь. Потом проделала прежний путь, получила пистолет и покинула тюрьму особо строгого режима Флоренс, вдыхая свежий воздух на высоте ровно в одну милю над уровнем моря.

Она не станет плакать. Она не пролила ни единой слезинки после исчезновения Мерси. Однако ей хотелось почувствовать хоть что-нибудь. Но ничего не было. Она стала невесомой, ничтожной и пустой, словно оказалась на Луне. Он сумел высушить все, что в ней еще оставалось. Нет, он ее не высушил.

Высосал.

И самое ужасное – она так и не узнала, что произошло с ее сестрой.

Этли проехала на запад сотню миль до Салайды и нашла самый дешевый мотель; это путешествие она проделала на свои деньги.

И перед тем как заснуть, вспомнила вопрос, который ей задал Тор.

И ты приехала только сейчас? Двадцать девять лет спустя?

На то была причина – во всяком случае, в сознании Пайн. Но нельзя исключать, что и тут она ошибалась.

Ночью ей не снился Тор. В ее снах не было сестры, исчезнувшей почти три десятилетия назад. Она увидела шестилетнюю Этли Пайн, которая первый раз в жизни шла в школу не сжимая в ладони руку Мерси. Одинокая маленькая девочка с хвостиками, потерявшая свою вторую половинку, как сказал Тор.

«Лучшую половинку», – подумала Пайн, потому что именно с ней происходили самые разные неприятности, а старшая сестра, родившаяся на десять минут раньше, всегда за нее заступалась и прикрывала. Неизменная верность и любовь.

За всю свою последующую жизнь Этли никогда не испытывала ничего подобного.

Может быть, Тор прав относительно ее будущего.

Может быть.

А потом другой его выпад, тот, что прошел сквозь ее защиту и угодил прямо в солнечное сплетение.

Ты определил мою жизнь?

Когда Пайн почувствовала, что у нее задрожали губы, она встала, добрела до ванной комнаты и засунула голову под душ. И стояла так до тех пор, пока холод не стал таким невыносимым, что она едва не закричала от боли. Однако ни одной слезинки не смешалось с ледяной водой.

Этли встала на самом рассвете, приняла душ, оделась и поехала домой. На полпути остановилась, чтобы что-нибудь поесть. Когда снова села в свой внедорожник, она получила эсэмэску.

Пайн написала ответ, захлопнула дверцу, включила двигатель и вдавила педаль газа в пол.

Глава 3

Гранд-Кэньон является одним из семи природных чудес света и единственным, находящимся в Америке. Это второй по величине каньон после Цангпо в Тибете, который немного длиннее и значительно глубже. Гранд-Кэньон каждый год посещают пять миллионов человек, приезжающих со всего мира. Однако не более одного процента добираются до той точки, где сейчас находилась Этли Пайн: берег реки Колорадо на самом дне каньона.

«Призрачное ранчо» на дне Гранд-Кэньон – не только самое популярное место ночлега под крышей, оно является единственным. Добраться сюда можно тремя способами: по воде, на муле или на своих двоих.

Пайн доехала до аэропорта Национального парка Гранд-Кэньон, где села в дожидавшийся ее вертолет Национального парка, который доставил Этли на дно каньона. После посадки Пайн и ее спутник, рейнджер парковой службы Колсон Ламберт, не теряя времени пошли дальше пешком.

Пайн шагала быстро, пожирая пространство длинными ногами, внимательно глядя по сторонам и прислушиваясь к треску погремушек; одна из причин, по которой природа наделила ими гремучих змей, – чтобы люди оставляли их в покое.

«Где моя погремушка?» – подумала Этли.

– Когда его нашли? – спросила она.

– Сегодня утром, – ответил Ламберт.

Они обошли неровный участок скалы. Пайн увидела синюю парусину, натянутую над жертвой, и двух мужчин. Один был в джинсах; второй, такой же крепкий, как Ламберт, – в форме парковой службы: серая рубашка, светлая шляпа с плоскими полями и черной лентой с буквами СНП^[5]. Пайн его уже встречала. Мужчину звали Гарри Райс.

Другой был высоким и худым, его лицо носило следы многих лет, проведенных под открытым небом в суровых условиях. На густых седеющих волосах остался след широкополой шляпы, которую он держал в руке.

Пайн показала ему значок и спросила:

– Как вас зовут?

– Марк Бреннан. Я один из тех, кто занимается мулами.

– Это вы обнаружили тело? – спросила Пайн.

Бреннан кивнул:

– Перед завтраком. Увидел круживших в воздухе канюков.

– Вы не могли бы уточнить время?

– М-м-м… семь тридцать.

Этли прошла вдоль парусинового навеса, присела на корточки и посмотрела на тело; остальные собрались вокруг нее.

Мул весил более половины тонны, прикинула она, а его рост составлял примерно шестнадцать ладоней. Кобыла, скрещенная с ослом, рожает мула. Они двигаются медленнее лошадей, но более устойчивы, дольше живут, а также необычайно сильны и выносливы.

Пайн натянула перчатки из латекса, которые достала из поясной сумки, затем подняла хлыст, лежавший рядом с несчастным животным. Ковбои называют его мотиватором и используют, чтобы убедить мулов не обращать внимания на траву вдоль тропы или отказаться от желания немного вздремнуть на ходу.

Она коснулась им застывшей передней ноги животного.

– Окоченение уже началось. Мул определенно находится здесь довольно давно, – сказала она ковбою. – Вы нашли его в семь тридцать. Он был таким же окоченевшим?

Бреннан покачал головой:

– Нет. Однако мне пришлось отогнать нескольких тварей, которые собрались попировать. Можно увидеть следы здесь и здесь, – добавил он, показывая на места, где были вырваны куски мяса.

Пайн посмотрела на часы. Шесть тридцать вечера. Прошло одиннадцать часов с того момента, как Бреннан обнаружил труп мула. Теперь ей требовалось установить временной промежуток с другой стороны.

Она слегка переместилась и посмотрела на брюхо животного.

– Его выпотрошили. Сначала нанесли удар сверху, а потом сделали разрез вдоль живота. – Посмотрела на Бреннана. – Насколько я поняла, это один из ваших мулов?

Тот кивнул, присел на корточки и печально посмотрел на животное.

– Салли Белль. Надежная, как скала. Ужасно обидно.

Пайн посмотрела на засохшую кровь.

– Ее смерть не была легкой. Никто ничего не слышал? Мулы в состоянии поднять ужасный шум, а каньон представляет собой мощную акустическую систему.

– Отсюда до ранчо несколько миль, – заметил Райс.

– Но здесь находится лесничество, – сказала Этли.

– И все же оно довольно далеко, а дежурный рейнджер ничего не видел и не слышал, – ответил Райс.

– Ладно, но в кемпинге «Сияющий ангел», что возле «Призрачного ранчо», полно пеших туристов и лодочников. Ранчо не может принять всех, и многие отправляются в «Сияющего ангела». И хотя мне известно, что «это очень далеко», мул должен был дойти сюда из загона на ранчо.

– Там было много людей, – вмешался Ламберт. – Но никто из тех, с кем мы говорили, ничего не видел и не слышал.

– И еще один важный вопрос, – продолжала Пайн. – У кого хватит смелости наклониться над мулом и начать резать ему живот?

– Верно. – Бреннан кивнул. – Хотите услышать мое мнение? Если ты начнешь свежевать мула, его крик будет слышен в соседнем округе.

Пайн посмотрела на седло.

– Ладно, и кто же мог быть седоком? – поинтересовалась она.

– Бенджамин Прист, – ответил Райс. – Его нигде нет.

– Он приехал вчера, – продолжал Бреннан. – В составе группы из десяти человек.

– Это максимальное число? – спросила Пайн.

– Да. Мы каждый день приводим две группы, – ответил Бреннан. – Мы прибыли вместе с первой.

– Значит, он приехал сюда, и что потом? – спросила Пайн.

– Мы остановились на ночь на «Призрачном ранчо». И собирались отправиться дальше после завтрака. Через Черный мост и обратно до Южного Края. Всё как обычно.

– То есть пять с половиной часов вниз и примерно столько же обратно? – уточнила Пайн.

– Да, примерно, – подтвердил Бреннан.

Этли огляделась по сторонам. На дне каньона было около тридцати градусов, а на Южном Краю на двадцать градусов холоднее. Она уже чувствовала, как ручейки пота стекают по ее лицу, собираются под мышками и на спине.

– Когда вы заметили, что Прист исчез? – спросила Пайн.

– Сегодня утром, когда все собрались в холле на завтрак, – ответил Райс.

– А где остановился Прист? – спросила она. – В одном из номеров или в коттедже?

– В коттедже, – ответил Бреннан.

– Расскажите про вчерашний вечер, – попросила Этли.

– Все пообедали в столовой, – сказал Бреннан. – Кто-то стал играть в карты, другие подписывали открытки. Несколько туристов уселись на камнях, чтобы охладить ноги в ручье. Обычное дело. Потом все отправились спать, в том числе и Прист.

– Когда его видели в последний раз?

– Насколько нам удалось выяснить, вчера вечером, в девять часов, – ответил Райс.

– Однако никто не видел его в постели или как он выходил из коттеджа?

– Нет.

– Ну, тогда как сюда попала Салли Белль? – спросила она, глядя на Бреннана.

– Сначала я подумал, что она как-то сумела выбраться из загона, – сказал тот. – Потом заметил, что нет ее седла и упряжи. Значит, кто-то надел на нее седло и все остальное.

Пайн продолжала смотреть на Бреннана.

– Что вы подумали, когда обнаружили, что мул исчез? – спросила она.

– Ну, я подумал, что кто-то решил немного развлечься и покататься до завтрака. – Бреннан покачал головой. – Я не раз видел, как парни вытворяли здесь самые безумные вещи.

– Опишите Приста, – попросила Этли.

– Около пятидесяти. Рост пять футов восемь дюймов. Вес примерно сто восемьдесят фунтов.

– Белый? Черный?

– Белый. Темные волосы.

– В хорошей форме?

– Плотный, но без лишнего веса. Однако и не бегун на марафонские дистанции.

– Всадники на мулах не должны весить более двухсот фунтов? – спросила Пайн.

Бреннан кивнул:

– Верно.

– Вы хотя бы раз с ним разговаривали? – спросила Пайн.

– Немного, когда спускались.

– Он показался вам встревоженным?

– Несколько раз он показался мне бледным, – сказал Бреннан. – У мулов неровные спины, и они часто шагают по краю тропы. Так что они сами, а также всадники оказываются рядом с обрывом. Сначала это может действовать на нервы. Но Прист довольно быстро справился со страхом.

Пайн посмотрела на Ламберта.

– Что у вас на него есть?

Тот достал и открыл блокнот.

– Вот что я получил из Вашингтона. Работает на государственного подрядчика «Белтуэй». Консалтинговая компания «Козерог».

– Семья?

– Не женат. Детей нет. Есть брат, который живет в Мэриленде. Родители умерли.

– Вы поставили брата в известность? – спросила Пайн.

– Он внесен в договор в качестве контакта для связи в экстренных ситуациях. Мы сообщили ему, что его брат исчез.

– Мне нужна контактная информация брата, – сказала Этли.

– Я пришлю ее вам по электронной почте.

– Как повел себя брат?

– Встревожился, – ответил Райс. – Спросил, следует ли ему сюда вылететь. Я сказал, чтобы подождал. С большинством исчезнувших людей все оказывается в порядке.

– Но не со всеми, – заметила Пайн. – Где его вещи?

– Пропали, – ответил Ламберт. – Должно быть, он взял их с собой.

– Брат звонил Присту после того, как я с ним говорил, – сказал Райс. – Также писал ему по электронной почте. Потом связался со мной и сообщил, что не получил ответа. Никакой реакции.

– Какая-то активность в социальных сетях?

– Об этом я не подумал, – признался Райс. – Но могу проверить.

– Как он сюда добирался? На машине? На автобусе?

– Я слышал, что он приехал на поезде, – ответил Бреннан.

– Где остановился?

– Мы проверили «Эль Товар», «Сияющего ангела», «Тандерберд» и все другие возможные варианты, – ответил Райс. – Он не бронировал номер ни в одном из них.

– Но он должен был где-то остановиться, – сказала Пайн.

– Он мог выбрать один из палаточных лагерей либо на территории парка, либо где-то рядом, – заметил Ламберт.

– Ладно, он приехал на поезде. Но если он прибыл из округа Колумбия, то сначала должен был прилететь в Скай-Харбор. И мог остановиться где-то там, пока не отправился в Уильямс, штат Аризона. Ведь именно оттуда уходит поезд, не так ли?

Ламберт кивнул.

– Там есть отель у вокзала, – сказал он. – Возможно, Прист ночевал там.

– А вы искали его здесь? – спросила Пайн.

– Мы постарались осмотреть максимально большую территорию, – ответил Ламберт. – Пока никаких следов. И скоро станет темно.

Этли огляделась по сторонам. Издалека донесся отрывистый лай койота, за которым эхом последовал треск гремучей змеи. «Возможно, между хищниками установилось шаткое равновесие на то время, когда день уступает место сумеркам», – подумала она. Среди мощных стен каньона существовало множество уязвимых экосистем. Сюда вторглись люди. С природой всегда всё в порядке, пока не появляется человек.

Пайн повернула голову налево, где далеко от них, на границе Аризоны и Невады, находилось озеро Мид. Справа, и тоже довольно далеко, было озеро Пауэлл, в штате Юта. А между двумя водоемами расположился гигантский каньон, глубокая расселина в земле Аризоны, которую можно увидеть не только из самолета с высоты в тридцать пять футов, но даже из космоса.

– Завтра нам нужно организовать спасательную команду и начать поиски по квадратам, – сказала Пайн. – Так далеко, насколько возможно. А что известно о тех, кто ехал верхом на мулах вместе с Пристом? И о туристах?

– Все уже уехали. Некоторые – до того, как исчез Прист, – ответил Ламберт.

– Тем не менее мне потребуются их имена и контактная информация, – сказала Этли. – И будем надеяться, что, если с Пристом действительно что-то случилось, мы не позволили преступнику уйти отсюда пешком, уехать на муле или уплыть.

Ламберт выглядел смущенным и сразу посмотрел на второго рейнджера.

– Кто-нибудь приглядывает за мулами по ночам? – спросила Пайн.

Бреннан покачал головой.

– Прошлой ночью я проверил их примерно в одиннадцать вечера. Все было в порядке. Здесь водятся койоты и пумы, но они не станут нападать на мулов, находящихся в загоне. Их там просто затопчут.

– Верно. И то же самое произошло бы с тем, кто попытался бы ее освежевать, – многозначительно сказала Пайн, глядя на мертвую Салли Белль. – Значит, в одиннадцать вечера она была жива. Дежурный рейнджер ничего не слышал. Как его зовут?

– Сэм Кеттлер.

– Как давно он работает в Службе национальных парков? – спросила Пайн.

– Пять лет. Из них два – в каньоне. Он хороший парень. Бывший военный.

– Мне нужно с ним поговорить, – сказала Этли, мысленно раскладывая по полочкам полученную информацию.

Потом ее взгляд скользнул над мертвым животным. Что-то здесь было не так.

– Почему кровь натекла около загривка мула? Она должна быть под животом? – спросила Пайн и посмотрела на мужчин, которые ответили ей недоуменными взглядами.

– Мула передвигали, – сказала Пайн. – Помогите мне его перевернуть.

Каждый взялся за ногу, и они перевернули мертвое животное на другой бок.

И там, прямо на шкуре, увидели буквы: дж. и к.

– Проклятье, и что это значит? – спросил Ламберт.

«Проклятье, и что это значит?» – подумала Пайн.

Глава 4

– Я привел Сэма Кеттлера, – сказал Колсон Ламберт.

Пайн стояла перед крыльцом столовой «Призрачного ранчо», когда к ней подошел Ламберт с мужчиной в форме рейнджера.

– Он дежурил, когда Прист и мул исчезли.

Пайн бросила на Кеттлера быстрый оценивающий взгляд.

Рост почти шесть футов и два дюйма, мускулистые загорелые предплечья, светло-серые глаза. Когда он снял шляпу, чтобы вытереть со лба пот, Этли увидела коротко подстриженные белокурые волосы. Примерно ее ровесник. «Привлекательный мужик», – подумала Пайн, глядя, как ходят желваки на крепко сжатых челюстях Кеттлера.

– Колсон сказал, что вы ничего не слышали? – спросила она.

Кеттлер покачал головой.

– Вечер выдался довольно тихий. Когда все отправились спать, я обошел лагерь, занялся бумажной работой, проверил мусор, на случай если его не убрали надлежащим образом. В противном случае мелкие хищники устраивают в лагере настоящий хаос. Отогнал их подальше. В остальном же всё как обычно.

– Колсон ввел вас в курс дела?

Кеттлер перенес вес с одной ноги на другую.

– Исчез турист, кто-то зарезал мула. – Он состроил гримасу. – Отвратительная история.

– Вот главные вопросы, на которые я хочу получить ответ: зачем было уводить мула из загона, а потом его убивать? – спросила Пайн. – Сейчас мы не знаем, какова роль Приста в случившемся. Это мог сделать кто-то другой; быть может, Прист его случайно заметил, и убийца мула от него избавился.

– Такое возможно, – согласился Ламберт.

Этли покачала головой. Инстинкт подсказывал ей, что ее предположение неверно. Слишком большое количество совпадений. Слишком много фактов это подтверждало – и так же много опровергало.

Жизнь не похожа на фильмы или книги. Иногда простейший ответ оказывается правильным.

Она бросила быстрый взгляд на Кеттлера.

– Подумайте еще. Вы не заметили ничего необычного?

Тот покачал головой.

– Если б видел, сказал бы.

– Вы не слышали шагов уходящего мула?

– Я совершенно уверен, что услышал бы стук копыт, – заверил Кеттлер. – Как вы думаете, когда это могло произойти?

– Я не уверена, – ответила Пайн. – Но совершенно определенно после одиннадцати.

– Во время обходов я удаляюсь на значительное расстояние от загона. Если мула забрали в это время, я вполне мог не услышать.

– Хорошо, если вспомните что-то еще, дайте мне знать.

– Обязательно. Удачи вам.

Кеттлер зашагал прочь, быстро и легко, и Этли отметила про себя то, как мышцы плеч натягивают его рубашку.

– Что теперь? – спросил Колсон, отвлекая ее внимание от уходившего Кеттлера.

– Если учесть, что завтра нам с самого утра предстоит начать обыскивать каньон, я собираюсь поужинать и отправиться спать.

Через несколько часов Пайн смотрела в потолок комнаты десять на десять в «Призрачном ранчо». Кто-то из местных служащих нашел для нее матрас, простыню и комковатую подушку. Сегодня это был ее дом. Она не испытывала никаких затруднений: ей не раз приходилось проводить ночь, глядя в потолок в местах, которые ей не принадлежали.

«Призрачное ранчо» находилось на территории, которая прежде носила название «Лагерь Рузвельта», в честь президента Теодора Рузвельта. Он останавливался здесь в 1913 году после того, как объявил Гранд-Кэньон национальным памятником. Пайн также узнала, что именно Рузвельт приказал племени хавасупаи покинуть эти земли, чтобы построить здесь парк, тем самым изгнав их из собственного дома. Непокорным хавасупаи потребовалось двадцать пять лет, чтобы уйти отсюда, через много лет после смерти Рузвельта.

Пайн их не винила.

«Призрачное ранчо» построила и дала ему имя Мэри Элизабет Джейн Колтер, знаменитый архитектор каньона, в 1922 году. Оно стояло в тени трехгранных тополей и сикомор, в окружении многочисленных тропинок, крошечный оазис в огромной пасти каньона. В маленькой столовой висел почтовый ящик, куда туристы бросали открытки. Караван мулов забирал их на следующий день. На открытках ставили печать: «Доставлено мулами со дна Гранд-Кэньон». Что гораздо круче, чем мир смартфонов и приборов, названных «Алекса»^[6], которые теперь управляют жизнью, верно?

У Пайн была с собой смена одежды и другие необходимые вещи, возимые в багажнике вместе с сумкой, в которой лежало то, что требовалось для проведения экспертиз, и она погрузила сумки в вертолет перед тем, как отправиться на дно каньона. Этли не могла рассчитывать на специалистов ФБР, готовых в любой момент прибыть на место преступления, если требовался серьезный анализ произошедшего. Специальным агентам, работавшим в небольших отделениях, приходилось все делать самостоятельно.

Пайн являлась агентом ФБР, в чьи обязанности входило следить за порядком в Гранд-Кэньон, и сейчас она представляла собой кавалерию, состоявшую из одного человека. Ее вполне устраивало такое положение вещей.

Пешие туристы и те, что путешествовали на мулах, еще оставались в своих постелях, либо в спальнях, либо в рубленых домах с косыми крышами. Пайн поужинала с ними в большой столовой с темными потолочными балками, за длинным столом со стульями с деревянными спинками. Никто не знал, кто она такая, и Этли не стала рассказывать о себе и о том, что привело ее в каньон. Она не любила светских разговоров, предпочитая слушать других – так можно многое узнать.

За ужином Пайн выбрала рагу и кукурузный хлеб и выпила три стакана воды. В Гранд-Кэньон требовалось поддерживать водный баланс. Перед тем как лечь спать, она еще раз поговорила с Бреннаном и Ламбертом. Лежа в кровати, взглянула на часы – полночь давно миновала, но термометр показывал, что снаружи двадцать семь градусов, и в комнате было душно. Пайн распахнула окно, чтобы проветрить ее, разделась до нижнего белья и положила оба пистолета так, чтобы без проблем до них дотянуться.

Она понятия не имела, где находится Бенджамин Прист. К этому моменту он вполне мог выбраться из каньона, но кто-то обязательно должен был его увидеть. Описание Приста раздали всем рейнджерам и поместили на сайте Службы национальных парков. И если этот тип по какой-то необъяснимой причине убил и написал две странные буквы на боку Салли Белль, он за это ответит.

Пайн составила отчет, куда внесла все, что ей удалось узнать, и отправила его по электронной почте своему начальству вместе со списком туристов, который получила от парковой полиции. Сведения передадут в различные офисы агентства по всей стране, что позволит проследить за любым из них. Она также сообщила о случившемся в офис во Флагстаффе, и те попросили ее держать их в курсе событий.

Теперь до самого утра ей было нечего делать.

Пайн слушала шум ветра снаружи и журчание воды в реке Брайт-Эйнджел-Крик.

У туши мула поставили двух часовых, в противном случае несчастную Салли Белль обглодали бы ночные хищники. Пайн открыла глаза, и Гранд-Кэньон вместе с мертвым мулом исчезли из ее мыслей.

На их месте возник Дэниел Джеймс Тор.

Можно сказать, что Этли ждала почти всю свою жизнь возможности встретиться лицом к лицу с человеком, который был виновен в исчезновении ее сестры.

Почему она ждала двадцать девять лет?

Шесть месяцев тому Пайн лишь смутно помнила мужчину, который забрался в их спальню почти тридцать лет назад. Доктора называли это по-разному, но все сводилось к тому, что дело тут в амнезии, вызванной молодостью и травмирующими обстоятельствами исчезновения Мерси. Разум Пайн ради ее благополучия заблокировал те воспоминания. У ребенка – и, как выяснилось, у взрослой Этли.

Утром следующего дня мать нашла ее в крови, без сознания, с заклеенным ртом, и сразу вызвала «Скорую помощь». Этли отвезли в больницу. Множество раз во время серии тяжелых операций врачи опасались за ее жизнь. Со временем рана на голове зажила; мозг не получил необратимых повреждений, и в результате она вернулась из больницы домой, а в семье Пайн остался только один ребенок.

Этли не сумела оказать существенную помощь полиции. А к тому времени, когда она вернулась домой, дело практически закрыли.

И Пайн продолжала жить дальше. Ее родители развелись – главным образом из-за того, что произошло той ночью. Им тогда было по двадцать пять лет, оба изрядно выпили и не услышали, как незнакомец влез в их дом; они спали, когда одна их дочь получила серьезные травмы, а другую похитили. Они винили друг друга.

Ко всему прочему главными подозреваемыми являлись именно родители. А один полицейский считал, что отец Пайн, находившийся под воздействием алкоголя и наркотиков, зашел в комнату дочерей, унес с собой Мерси, убил ее и каким-то образом избавился от тела.

И хотя их отец и мать прошли проверку на детекторе лжи, а Этли сказала, что ее отец не был тем мужчиной, который вошел в ее комнату той ночью, полиция ей не поверила. Почти все жители города жестко осуждали Пайнов, и им пришлось уехать.

После развода Этли осталась с матерью, и ее жизнь навсегда изменилась после исчезновения Мерси.

По мере того как она становилась старше, ее существование все больше теряло смысл; у нее полностью отсутствовали амбиции, и она ничего не хотела. Складывалось впечатление, что ее главная задача состояла в том, чтобы ни в чем и никогда не добиться успеха. Этли рано начала пить и курить «травку», устраивала драки, ее не раз задерживала полиция, ей предъявляли обвинения в употреблении алкоголя. Она часто попадалась на кражах в магазинах. Ей было на все плевать. В том числе на себя.

Но как-то раз она отправилась на окружную ярмарку и ни с того ни с сего решила обратиться к предсказательнице будущего. Женщина в маленькой палатке была одета в разноцветную мантию, голову ее украшал тюрбан, а лицо закрывала вуаль. Пайн помнила, как усмехнулась, уверенная, что перед ней мошенница.

Женщина взяла ее за руку и посмотрела на ладонь, но ее взгляд почти сразу вернулся к лицу Этли. А на лице самой предсказательницы появилось недоумение.

– Что? – без особого интереса спросила Пайн.

– Я чувствую два пульса. Два сердца.

Этли напряглась. Она не говорила гадалке, что у нее была сестра-близнец. Она ей вообще ничего не говорила.

Женщина более внимательно посмотрела на линии на ладони Пайн и нахмурилась.

– Что? – снова спросила та, на этот раз с интересом.

– Два биения сердца, совершенно определенно. – Гадалка немного помолчала. – Но только одна душа.

Этли смотрела на женщину, а та не сводила с нее взгляда.

– Два сердца и одна душа? – переспросила Пайн, а когда женщина кивнула, удивленно сказала: – Как такое возможно?

– Я думаю, тебе известно, как такое возможно. Более того, ты знаешь, что это правда.

И с этого момента Этли неустанно добивалась любой поставленной перед собой цели. Как если бы жила две жизни, а не одну. Чтобы добиться того, чего не имела ни единого шанса получить Мерси.

Ее физика, природная сила и атлетизм сделали Этли настоящей звездой спорта в старших классах. Она играла в баскетбол, занималась бегом и была подающей в команде по софтболу, участвовавшей в чемпионате штата.

Однажды Пайн пошла с парнями из футбольной команды в спортивный зал, где выяснилось, что она может поднять более серьезный вес, чем многие из них. С тех пор вся ее страсть и яростные амбиции были сосредоточены на штанге. Словно ракета, Этли вышла на уровень национальной команды и стала один за другим выигрывать кубки.

Кое-кто считал ее самой сильной женщиной в Америке.

А потом она поступила в колледж, где попыталась попасть в олимпийскую команду – и потерпела неудачу.

Ей не хватило одного килограмма, всего 2,2 фунта.

Эта неудача – не из-за себя, а из-за Мерси – оказала на нее парализующее действие. Но ей оставалось только двигаться дальше.

Так появился мир ФБР и ее карьера; ничего другого Пайн для себя не представляла.

С самого начала она стремилась на Запад, потому что именно здесь, на огромных открытых пространствах, охотились на своих жертв самые опасные хищники на земле. Этли прочитала о них все, что только возможно, изучила каждого, умела так хорошо составлять психологические профили преступников, что ей предложили место в Отделе поведенческого анализа № 3 в Бюро. Этот отдел исследовал преступления против детей.

Пайн отказалась. Она не хотела составлять психологические профили чудовищ, хотя технически такой профессии в ФБР не существовало. Это был миф, увековеченный массовой культурой. Нет, Пайн хотела сама надевать наручники на монстров, зачитывать им права и наблюдать, как судебная система отправляет их в такие места, где они уже никогда и никому не смогут причинить вред.

Такое будущее Этли было предопределено в тот момент, когда ко лбу Мерси в последний раз прикоснулся палец и мужчина с жуткой завершенностью сказал: «Мо».

Именно так она жила, пока шесть месяцев назад не произошло одно событие.

Приятель Пайн, кое-что знавший о ее прошлом, предложил ей попробовать пройти процедуру восстановления памяти при помощи гипноза.

Она слышала о таких сеансах, Бюро применяло их в ряде случаев, однако результаты получались разные. Использование данной практики вызывало бурные споры; многие ее поддерживали, но многие критиковали. Пайн знала, что иногда они приводили к появлению ложных воспоминаний и страдали невинные люди.

Однако она ничего не теряла, предпринимая такую попытку.

После многочисленных сеансов с гипнотерапевтом из глубин ее подсознания наконец появился Дэниел Джеймс Тор – точно злобный зверь, выбравшийся из адской дыры на дневной свет.

Проблема состояла в том, что до того, как подвергнуться гипнозу, Пайн многое узнала о Торе. Всякому, кто занимался серийными убийцами, было известно его имя. По сравнению с ним типы вроде Теда Банди казались неумелыми и некомпетентными. Пайн изучила его карьеру, пики активности, прошлое жертв.

Таким образом, возникал очевидный вопрос: возник ли Тор из ее подсознания, потому что действительно влез в окно их комнаты ночью 7 июня 1989 года? Или явился на свет из-за того, что она так хотела? Ведь он находился в их местах как раз в то время? И согласится ли он сказать, где похоронена Мерси, убил он ее или нет?

Отец Пайн уже давно умер. Он проглотил заряд картечи из дробовика после того, как в течение недели пил и принимал наркотики в дешевом мотеле в Луизиане, и закончил свою жизнь в день рождения дочерей. Пайн не считала его смерть совпадением. Возможно, отец пытался показать ей, что он чувствовал свою вину из-за случившегося с ней и Мерси. Но получилось так, что в каждый свой день рождения она вспоминала о том, что именно в этот день ее отец снес себе голову.

Ее мать еще была жива. Пайн знала, где она живет, но они отдалились друг от друга. Зрелость не помогла Этли сблизиться с ней, и дистанция между ними лишь увеличилась, превратившись в подобие Гранд-Кэньон. Быть может, даже больше – ведь Пайн удалось выяснить, что разум способен довести до конца все, что угодно, в особенности когда он играет с тобой в игры. Он может заставить видеть вещи, которых не было, или не видеть того, что смотрит прямо тебе в лицо.

Значит, это был Тор? Или ее гипотеза – полная чепуха?

Правда состояла в том, что она не знала…

Пайн снова закрыла глаза, но они почти сразу открылись. И не в том дело, что она не могла спать. Просто услышала шум снаружи.

Ей потребовалось двадцать секунд, чтобы полностью одеться, засунуть запасную «Беретту» в кобуру на щиколотке и сжать в правой руке «Глок 23».

А потом она поступила, как делала всегда.

Устремилась навстречу неизвестному.

Глава 5

На широких открытых просторах Северной Аризоны, куда почти не попадал другой свет, ярко горели звезды.

Однако на дне Гранд-Кэньон, откуда открывался великолепный вид на небо, звезды будто утратили часть своего сияния, ведь ему приходилось проделывать такой долгий путь до земли. Только теперь Пайн поняла, какие крутые здесь стены, которые, казалось, поглощали весь свет.

Она присела на корточки в темноте и повернулась на полные триста шестьдесят градусов.

И никого нигде не увидела. В темноте не мерцал огонек сигареты – курить здесь запрещалось из-за опасности пожара. Нигде не светился экран телефона. Когда можно рассчитывать только на одного мобильного оператора, прием получается выборочным или вовсе отсутствует. Беспроводного доступа к Интернету здесь не было. На ранчо имелся платный телефон, и, чтобы позвонить по нему, приходилось пользоваться кредитными карточками. Департамент технологии с этой задачей не справился. Любителям «Фейсбука», «Инстаграма» и «Твиттера» приходилось ждать возвращения во внешний мир, чтобы потакать своим привычкам.

Ее взгляд уходил все дальше и дальше, она осматривала все больше темных участков земли.

Вот, снова.

Кто-то крался, стараясь не шуметь, а не просто вышел прогуляться ночью. Пайн встречалась и с тем, и с другим – и инстинктивно чувствовала разницу.

Пригибаясь к земле, с «Глоком» в руке, Этли осторожно двинулась вперед.

В другой руке она сжимала мощный фонарик. Его луч выхватывал скорпионов, и ядовитые существа застывали в потоке белого света.

Пайн услышала крик мула. В лагере имелось два загона – один коммерческий для «Призрачного ранчо»; в другом, находившемся дальше, держали мулов парковой службы. Но второй был на другом берегу реки, рядом с водой. Этли знала, что крик донесся из ближайшего загона.

Может быть, кто-то собрался вывести наружу и прикончить еще одного мула или добавить другие буквы на шкуру? Может быть, явился пропавший Бенджамин Прист, охваченный безумной ненавистью к крупным животным?

Пайн старалась двигаться максимально быстро и бесшумно, продолжая светить фонариком на землю, – здесь водилось шесть видов гремучих змей, и все выползали по ночам на охоту. Этли не опасалась наступить на змею – они ощущают вибрацию от шагов и наверняка успеют отползти в сторону.

До загона осталось около ста футов. Шаги, которые ее сюда привели, стихли.

Через мгновение послышался новый крик и фырканье.

И тут слева от себя Пайн уловила движение и увидела вышедшего из темноты мужчину. ...