Все права на текст принадлежат автору: Вера Георгиевна Глушкова.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Усадьбы Подмосковья. История. Владельцы. Жители. АрхитектураВера Георгиевна Глушкова

В.Г. Глушкова Усадьбы Подмосковья. История. Владельцы. Жители. Архитектура

Посвящается памяти моих бабушек Ксении Александровны Воробьевой и Нины Александровны Глушковой – выпускниц Смольного и Екатерининского институтов благородных девиц

Рецензенты: д.г.н. профессор А.И. Алексеев, к.п.н. доцент О.А. Бахчиева

В книге использованы фотографии Дмитриева С.Н., Тренихина М.М., Казанцева В.П.

© Бурыгин С.М., автор идеи и проекта, 2015

© Глушкова В.Г., 2015

© ООО «Издательство «Вече», 2015

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2015

Сайт издательства www.veche.ru

Предисловие

Познание истории создания, развития подмосковных усадеб, знакомство с их менявшимися владельцами и их судьбами, а также событиями в усадьбах, архитектурно-художественными, планировочными и ландшафтными особенностями приковывают интерес думающего, любознательного человека. Писать для широкой аудитории о подмосковных усадьбах дело не простое, более того – трудное, но увлекательное. До сих пор нет обстоятельной книги или серии книг – научных, научно-популярных, просто популярных – с комплексным изложением информации обо всех основных подмосковных усадьбах. Есть книги-каталоги архитектурных памятников Подмосковья, в том числе и сохранившихся в бывших усадьбах; но в них сугубо профессиональным языком описаны исключительно лаконично и сухо только архитектурно-планировочные и художественные особенности усадебных комплексов. Второй тип книг повествует о небольшом числе наиболее известных, красивых усадеб, включая рассказы об их истории и архитектурно-художественных ценностях. Третий тип книг дает информацию о конкретной усадьбе, ее истории, жизни хозяев, событиях в ней, это объемные и интересные книги; но они рассказывают об одних и тех же немногочисленных прославленных усадьбах, в них, как правило, есть музеи или музейные экспозиции. Четвертый вид публикаций – это ограниченного объема статьи об усадьбах, в самых разных изданиях – от атласов и книг до сборников статей, альманахов, журналов, газет.

Практически во всех общедоступных научно-популярных изданиях видим одно и то же: рассказывают в лучших случаях о 10–20 наиболее известных, как правило, больших и богатых усадьбах. Но в Подмосковье их было гораздо больше. Даже сейчас сохранилась уйма мест, где уцелели целые усадебные ансамбли, их части или остатки, а также зримые следы того, что они существовали, но порой только людская память хранит воспоминания о них.

Цель этой книги – рассказать поучительные истории создания, развития и своеобразия большого числа подмосковных усадеб (около 170), о жизни и судьбах их владельцев, строителей, жителей, чтобы читатели, получив информацию и обдумав ее, сделали собственные выводы и использовали в своей практике нынешнего и завтрашнего дня современной России. Книга рассчитана на думающих людей, способных осваивать и анализировать информацию во имя принятия в их жизни правильных выводов и грамотных решений, склонных к личным раздумьям и объективному критическому осмысливанию и объяснению событий, процессов. (К сожалению, современная система воспитания и образования больше учит зубрить и бездумно отвечать на проверочные тесты, чем приобщаться к аргументированному мышлению и плодоносным раздумьям, не формировать сознательную и деятельную позицию, а готовить молодое поколение к роли послушных и не способных мыслить пассивных исполнителей чужой воли и приказов.) Книгу нужно внимательно читать и «мотать на ус» опыт событий прошедших дней во имя успехов дней будущих.

Информация для этой книги собиралась несколько десятилетий. Финансовые реалии большинства жителей Москвы и Подмосковья заставили издательство и автора лимитировать объем книги, чтобы она была доступна для покупки всем желающим. Пришлось ограничить объем издания, изложить далеко не всю собранную и любопытную информацию. Критериями для выбора описаний усадеб были: интересные история, владельцы, гости, зодчие, строители усадеб, а также их архитектурно-художественные достоинства.

Как и в предыдущих наших книгах о Подмосковье, повествование в этой книги ведется по территориальному принципу. Начинаем с рассказа об усадьбах северного сектора и затем продолжаем повествование в очередности по движению воображаемой часовой стрелки по карте Московской области. В каждом секторе изложение информации об усадьбах ведется по мере их удаления от Москвы, с указанием административных районов – мест расположения усадеб.

Жизнь опережает все публикации, требует постоянного обновления информации, вот почему читатели в отдельных случаях могут отметить различия в тексте и в реальности. Не сомневаюсь, что кто-то найдет наш рассказ неполным, кто-то отметит частные неточности. Читатели могут уточнить и улучшить содержание этой книги, все замечания мне интересны, полезны и дороги. Совсем хорошо, если кто-то сам не только в мыслях и желаниях, но и на деле продолжит кропотливую трудоемкую работу по сбору материалов для продолжения и улучшения рассказа о подмосковных усадьбах. Это будет для меня большой радостью, тогда в меру моих сил и знаний я постараюсь помочь подобным смельчакам. Очень надеюсь, что молодые, энергичные, позитивно настроенные люди внесут свой достойный вклад в изучение, разъяснение ценности, пропаганду значимости подмосковных усадеб в воспитательной работе и культурной жизни наших соотечественников.

Благодарю всех читателей книги, особенно тех, кто после выхода первого издания прислал мне свои добрые, нехитрые и искренние отзывы, добавления, советы; я их старалась учесть в этом издании. Особенно благодарю сотрудников издательства «Вече» С.Н. Дмитриева, Н.С. Дмитриеву, О.Н. Богачеву за помощь в доработке рукописи и второе издание этой книги.

* * *
Возникновение подмосковных дворянских усадеб относится к периоду царствования Ивана Грозного (1530–1584 гг., великий князь всея Руси с 1533 г., первый русский царь с 1547 г.). По желанию Ивана Грозного царское правительство за заслуги одаривало дворян и других его слуг землями в Московском и смежных с ним уездах. Во второй половине XVI в. в Подмосковье уже были многочисленные поместья бояр и дворян, которые были пожизненными государевыми слугами. Местом их постоянного жительства были московские дворы. Им отпуска давались редко. При этом они были краткосрочными, поэтому большинство бояр и дворян обстоятельно не обустраивали загородные владения для своего кратковременного пребывания. Но некоторые все-таки обстоятельно обустраивали свои подмосковные усадьбы, допуская, что они могут стать на долгий срок их местопребыванием в случае государевой опалы (но могли сослать и в дальние их имения). Подмосковные усадьбы, а раньше обычно говорили просто – подмосковные – для основной части владельцев были производителями продовольствия для их хозяев, которые редко и ненадолго приезжали в них, чтобы проверить работу приказчика, развлечься псовой и соколиной охотой или просто спокойно отдохнуть.

С 70-х гг. XVII в. приближенные царя начинают все чаще и чаще хорошо обустраивать подмосковные усадьбы, строить в них храмы, порой создавать различные садово-парковые «затеи». Первые попытки обустроить Подмосковье с учетом европейских представлений о красоте и удобстве в соответствии с новыми потребностями дворянского быта относятся к периоду царствования императрицы Елизаветы Петровны (1709–1761 гг., царствовала с 1741 г.). Но до нас не сохранилась ни одна подмосковная усадьба того периода в первозданном виде. Остались в лучшем случае храмы, усадебные комплексы и перестроенные до неузнаваемости господские дома.

Очень мощным толчком для строительства, благоустройства, украшения усадеб стал Манифест императора Петра III (1728–1762 гг., царствовал с 1761 г.) «О вольности дворянской», опубликованный в 1762 г. Этот манифест дал дворянству как господствующему сословию очень широкие привилегии, освободил дворян от обязательной государственной службы. Дворяне к этому времени владели землями и крепостными в виде вознаграждения за обязательную пожизненную службу государству. В 1762 г., когда дворянство было освобождено от обязательной пожизненной службы государству, дворяне сохранили свои права на владение землей и крепостными. Позже, в 1785 г., при императрице Екатерине II (1729–1796 гг., царствовала единолично с 1762 г.), эти права были укреплены и расширены. Сразу после выхода Манифеста Петра III (1762) многие дворяне вышли в отставку, вернулись в свои родовые усадьбы, стали их благоустраивать и украшать. Со второй половины XVIII в. и почти до середины ХIХ в. продолжался период расцвета дворянских усадеб, закат блеска дворянских гнезд начался в 60-х гг. ХIХ в.

После 1861 г. (отмена крепостного права, создание условий для развития капитализма в России) многие дворянские усадьбы с их традиционным укладом исчерпали себя. Дворяне-помещики лишились дармовой рабочей силы, стали остро ощущать нехватку финансовых средств для содержания усадеб. Постепенное разорение дворянства привело к упадку многих «дворянских гнезд». Дворяне были вынуждены с сожалением продавать свои родовые усадьбы. С конца ХIХ в. многие дворянские усадьбы были проданы богатым промышленникам и купцам, которые стали их использовать в бытовых, хозяйственно-коммерческих, а иногда и благотворительных целях.

После осенних событий 1917 г., национализации земли и крупной собственности, в том числе усадеб, веками накопленные в них ценности, прежде всего исторические и архитектурно-художественные, оказались в большой опасности. Сохранить их для будущих поколений, спасти в условиях Гражданской войны, разрухи, нищеты, низкой культуры огромной части населения страны было очень трудно. Музеефикация лучших усадеб в массовой практике сошла на нет, так как не было финансовых средств на содержание подобных музеев. Вывоз из усадеб основных ценностей в местные центры и в Москву планируя поместить их со временем в музеи, большого эффекта не дал, хотя часть художественных ценностей таким образом была сохранена, но и огромная их часть бесследно пропала. При этом вывоз вещей, художественных ценностей из усадеб навсегда лишил их овеществленного культурного содержания, за ними безвозвратно ушла из усадеб живая жизнь поколений, разрушилась усадебная культура. Размещение в усадебных постройках детских и рекреационных учреждений, их занятие под нужды крестьянских хозяйств неизбежно вели к умалению или разрушению их архитектурно-планировочной и художественной особенностей, а также интерьеров усадеб, лишало их индивидуальности.

В одних усадьбах разместили школы, больницы, детские дома, жилье, правительственные резиденции, государственные дачи высшей администрации и партийных лидеров, в других – открыли дома отдыха и санатории, а в некоторых – музеи.

В наши дни бывшие и преимущественно дворянские усадьбы служат россиянам как дома отдыха, санатории, музеи, правительственные резиденции, а некоторые уже успели купить расторопные организации или физические лица, среди последних – одни «новые русские». Но изловчившись, ухватив большие деньги, урвав себе место в деловом мире, получив нередко и властную поддержку, им никогда не достичь врожденного дворянского благородства и истинной культуры. Вот почему в новых частных усадебных владениях невозможно создать даже тусклый отблеск идиллии настоящей усадебной жизни. Еще меньше шансов создать современный вариант усадебной жизни в ее коттеджной режиссуре.

1. Северный сектор

Север Московской области выделяется обилием живописных мест, красотой водных акваторий, большим разнообразием ландшафтных богатств природы. Северный сектор включает следующие районы области: Мытищинский (его западную часть), Дмитровский, Талдомский. Этот сектор имеет 2 главные транспортно-хозяйственные оси: Савеловское направление железной дороги и канал им. Москвы (был построен в 1932–1937 гг.). Северный сектор Подмосковья и в прошлом отличался обилием живописных мест, красотой водоемов, большим разнообразием ландшафтов. Неудивительно, что издавна здесь была плотная сеть населенных пунктов, были построены многочисленные усадьбы, некоторые из них сохранились до наших дней, но чаще всего мы можем увидеть только части или остатки бывших усадеб.

Мытищинский район

Бывшая усадьба Виноградово на Долгом пруде теперь находится в черте города Москвы, а еще не так давно входила в городскую черту г. Долгопрудный Мытищинского района. Эта усадьба расположена в издавна заселенном месте, история села Виноградова составляет почти 4 века. Село, давшее название усадьбе, впервые упоминается в документах в 1623 г. Его владельцем в те далекие времена был предок А.С. Пушкина – Г.Г. Пушкин, которого поэт упомянул в трагедии «Борис Годунов» и в стихотворении «Моя родословная». Пушкиным Виноградово принадлежало с начала XVII в. до 1729 г.

Усадьба Виноградово как архитектурный ансамбль сложилась в 1770-х гг., когда ее хозяином был генерал-аншеф А.И. Глебов. Вспоминая этого владельца усадьбы, снова удивляешься причудам российской истории. Императрица Екатерина II называла А.И. Глебова плутом и мошенником. 8 лет он был под следствием за хищения, тем не менее его произвели в генерал-аншефы. Он был среди тех, кто судил Е.И. Пугачева и подписал ему смертный приговор. После Глебовых владельцами усадьбы были Бенкендорфы (1790–1885), затем М.Я. Бучумов (1885–1910) и Э.М. Банза (1911–1914), потом Р.В. Герман. А.И. Глебов и Бенкендорфы похоронены на кладбище при усадебной Владимирской церкви.

При Бенкендорфах – трезвых и рачительных владельцах – усадьба представляла собой развитое хозяйство, приносившее ощутимый доход.


Бенкендорфы – дворянский род немецкого происхождения, его родоначальник в ХVI в. переселился в Лифляндию, с ХVIII в. Бенкендорфы перешли на российскую служб. Наиболее известен Александр Христофорович Бенкендорф (1783–1844) – граф (1832), боевой генерал, герой войны 1812 г., разведчик и партизан, освободитель Голландии от наполеоновского господства, член Государственного совета и Кабинета министров, Георгиевский кавалер, друг императора Николая I и декабриста С.Г. Волконского, ходатай за А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, участник подавления восстания декабристов (1825), с 1826 г. шеф жандармов. Он пытался создать государственный механизм борьбы с коррупцией и казнокрадством, смог увести любовницу у Наполеона, пережил мучительный роман с баронессой А.М. Крюденер (ей посвящены стихотворения Ф.И. Тютчева «Я встретил вас» и «Я помню время золотое»).


А.Х. Бенкендорф


В начале – середине ХIХ в. род Бенкендорфов был богатым и влиятельным. При Бенкендорфах усадьба Виноградово на Долгом пруду стала притягательным местом для многих. Сюда среди других гостей с удовольствием приезжали и подолгу жили поэт Г.Р. Державин, историк Н.М. Карамзин, баснописец И.А. Крылов и др.

Ивану Андреевичу Крылову (1769–1844) усадьба Виноградово дала мощный импульс его поэтическому дару баснописца. Он жил в этой усадьбе в 1803–1804 гг. и посвятил дочери владелицы именно этой усадьбы свои первые басни – «Дуб и трость» и «Разборчивая невеста». В те годы И.А. Крылову было 35 лет. Позади были детство, когда он едва не погиб во время пугачевщины – его отец защищал Яицкий городок от войска Е.И. Пугачева, служба подканцеляристом при почти нищенском существовании, служба в Казенной палате и в Горной экспедиции Кабинета ее величества в Петербурге, выход в отставку, участие в издании журналов «Зритель» и «Санкт-Петербургский Меркурий». Крылов написал комическую оперу «Кофейница», пробовал силы в жанре трагедии и комедии. С 30 лет он увлекся карточной игрой, ставшей для него средством существования. И вот как раз в этот период жизни Крылов оказался в Москве и в Подмосковье, где написал свои первые басни, позже прославившие его. Так что Виноградово является чуть ли не колыбелью его таланта. В 1805 г. в Москве он познакомился с И.И. Дмитриевым и при его помощи напечатал в «Московском зрителе» три переводные басни, что стало началом его литературного триумфа в России. За 1809–1843 гг. он создал более 200 басен, отличающихся сатирической остротой, ярким и метким языком, в которых обличаются человеческие пороки. При этом он сам обладал некоторыми из них: страдал обжорством, был неряшливым, небрежным и ленивым во всех делах, кроме баснетворчества. Но Крылов был человеком и поразительной воли, редкого остроумия, уклончивой осторожности, беспредельного трудолюбия в баснесложении. В 1841 г. он был выбран академиком Петербургской академии наук. По силе выражения и красоте формы басни Крылова лучшие в русской литературе. Н.В. Гоголь назвал басни И.А. Крылова «… книгой мудрости самого народа».


В 60—70-х гг. XVIII в. в Виноградово у пруда построили одноэтажный деревянный дом в классическом стиле и разбили регулярный парк, возвели звонницу, часовню и церковный дом. При Банзе усадьба была реконструирована в стиле неоклассицизма и эклектики (вероятно, к работам был привлечен известный архитектор И.В. Жолтовский). В 1911–1912 гг. были построены новый усадебный дом Банзы и дом Германа, хозяйственные постройки, въездные ворота, мост. Хозяева стремились усилить доходный характер усадьбы. Во имя этого построили здания конного и скотного дворов, клуб-кинематограф для наемных рабочих.


И.А. Крылов


Виноградово. Усадебный дом


В составе архитектурного ансамбля бывшей усадьбы Виноградово сохранились созданный по классической трехчастной схеме деревянный оштукатуренный дом Банзы (1911) с 2-этажным центральным корпусом, деревянный 2-этажный дом Германа (1912) в формах модерна, одноэтажный рубленый домик-контора в чертах неоампира, сильно перестроенный конный двор, скотный двор, клуб-кинематограф (начало ХХ в., с зрительным залом на 40 чел.), парк (конца ХVIII – ХХ вв.), Владимирская церковь (1770-е гг.) и ее колокольня. Сохранился также парк (XVIII–XX вв.) с регулярной и пейзажной частями и остатками террасных прудов.

Наибольший архитектурно-художественный интерес представляет Владимирская церковь (1772–1777). Это кирпичная оштукатуренная постройка с деталями из белого камня. Храм имеет ярусное построение, треугольное основание (его нижняя двухсветная часть вписана в треугольник со скругленными углами), вписанную в него купольную ротонду (образующую верхний двухсветный ярус с небольшой главкой на стройной трибуне). Стены внутри храма не расписаны, на белом фоне выделяется изящный голубой с золотом иконостас в стиле Людовика ХVI с иконами ХVIII–XIX вв. Иконостасы также имеются в двух приделах. Владимирская церковь является выдающимся произведением раннего классицизма.


Виноградово на Долгом пруде. Владимирская церковь (1772–1777)


В г. Долгопрудный сохранились едва заметные остатки когда-то ухоженной усадьбы Котово-Спасское. Менялись владельцы усадьбы, по их вкусам в ней строили обширные господские дома из дерева, но век их был недолог. Только каменная Спасская церковь, возведенная в ХVII в. при князе И.В. Репнине, из века в век верно и надежно служила людям. В конце ХVIII – начале ХIХ в. владельцем Спасского стал знатный князь Н.Б. Юсупов.


Теперь мало кто помнит о князе Николае Борисовиче Юсупове (1750–1831), его прижизненной славе и баснословных богатствах, для его времени длинной (81 год) жизни. Юсупов был воспет великим А.С. Пушкиным в стихах «К вельможе». Все, что может дать судьба человеку, у Юсупова было, но он не всегда умел умно распоряжаться этим. Русские князья с ХVI в. Юсуповы происходили из рода ногайских мурз, были очень крупными землевладельцами, масонами. Н.Б. Юсупов был одним из самых знаменитых и наиболее известных представителей этого знатного рода. Он был министром Департамента уделов (1800–1816), членом Государственного совета (с 1823 г.), Директором императорских театров (1791–1796), руководил Эрмитажем (1797), владельцем и строителем усадьбы Архангельское, был известен как меценат, владелец богатой картинной галереи и библиотеки.


Юсупов был с детства записан в армию, в 16 лет начал действительную службу и нес ее 3 года, затем 9 лет путешествовал по Европе, где учился, расширял и повышал свой культурно-образовательный кругозор. Дидро, Бомарше, Вольтер были высокого мнения о нем. В 28 лет он вернулся в Россию с репутацией любителя и знатока искусств. В 32 года он стал русским посланником в Турции, затем выполнял дипломатические поручения в Венеции, Неаполе, Риме. Там он вел переговоры об управлении католической церковью в России, покупал по заданию императрицы Екатерины II произведения искусства, прежде всего – картины и статуи. Вернувшись в Россию, он управлял императорским театром, стеклянным и фарфоровым заводами. Юсупов нашел общий язык с императором Павлом I, получил командорство орденом Св. Иоанна Иерусалимского (т. е. был влиятельным масоном), стал действительным тайным советником, президентом Мануфактур-коллегии, с 1800 г. заведовал уделами. Затем он уехал за границу, после 1812 г. был назначен главнокомандующим Кремлевской экспедицией Московской Окружной палаты, с 1823 г. стал членом Государственного совета, позже исполнял обязанности Верховного маршала. Будучи воспитанным и образованным человеком, он был востребован при 4 первых лицах в России: императрице Екатерине II, императорах Павле I, Александре I, Николае I. Все отмечали его большой природный ум и блестящее образование.


Н.Б. Юсупов


Юсупов при его татарских корнях имел склонность к пышной, поистине азиатской роскоши, любил блеснуть своими богатствами и разящей, сказочной, по-восточному масштабной роскошью. При этом в жизни он был крайне расчетливым, трезвым, а нередко и просто скупым человеком. Он существенно умножил громадное отцовское наследство. К концу жизни у Юсупова было более 20 тыс. душ крепостных (мужчин), и он точно не помнил, где и сколько у него имений. До самых последних лет он оставался любителем искусств, всю жизнь собирал картины, а также книги.

Юсупов был очень богат и любознателен, при этом рано понял, что фактически все, что желает, он может купить: имения, крепостных, произведения искусства, внимание женщин. Имея чрезвычайно многое, он особенно и не стремился к чему-либо. С молодости став масоном, он лишил себя православной Благодати Господней, был увлечен иными стремлениями, а не чистыми идеалами, подражать которым учит Православие. Он жил главным образом ради себя и своих удовольствий, слабость к женщинам была его преобладающей страстью. Юсупов был более чем неравнодушен к актрисам. Балерина-красавица, на 32 года моложе его Е.И. Колосова (1782–1869) была одной из его самых любимых пассий, хотя она была замужем за музыкантом М. Колосовым и имела дочь. Юсупов покровительствовал Колосовой, от него она имела сына, который после смерти отца воспитывался в одном из немецких пансионов. Юсупов страдал от чувства зависти. Он рассорился со своим другом графом Н.П. Шереметевым, также масоном и любителем театра и актрис, поскольку шереметевский театр в Останкине был самым совершенным и изящным в России того времени, в нем играли самые красивые и талантливые актрисы. Объекты внимания Юсупова менялись, он сам не помнил всех женщин, сердца которых покорил. Юсупов особо не стремился иметь семью и наследников. Он в 42 года женился на вдове своего родственника Т.В. Потемкиной, на 18 лет моложе его, урожденной Энгельгардт – племяннице князя Г.А. Потемкина (см. с. 407–408). Но брачным союзом с ней не дорожил, хотя у них родился сын Борис. По-прежнему Юсупов расточал свое внимание разным женщинам, жил раздельно с женой, вскоре разошелся с ней без оформления развода. Его друзья и приятели постепенно уходили из жизни, со многими земными радостями из-за возраста ему пришлось расстаться. Он не мог смириться со скорым окончанием его грешной земной жизни и неизбежным неприобретением вечных благ на небе. Особой душевной близости у него с сыном Борисом не было, тем более с внуком Николаем (1827–1891 гг., на нем прямая линия их рода пресеклась). Подчинив свою жизнь в большей мере удовлетворению только своих интересов, страстей, желаний, он не научился серьезно думать и стабильно заботиться о других. Эгоистическое начало, приверженность масонским правилам лишили его простого человеческого счастья, превратили (особенно на старости лет) часы бодрствования в ожидание вечных мучений, прерываемых краткими периодами развлечений и забвений в балах, кутежах и пирах. С возрастом Юсупов сполна осознал, что внешняя мишура светских побед, блеск вельможной жизни, карьерные успехи, богатства и сопутствующие им грехи заслонили в его жизни главное – стремление к духовному совершенствованию и истинно христианскому служению Богу, людям, привели к непредсказуемости его судьбы. Он стал чаще приезжать в свою относительно скромную усадьбу Спасское, осознал, что большинство его соотечественников живут в нужде и с большими проблемами, стал подолгу молиться в Спасской церкви, стремился делиться с единственным сыном Борисом истинными богатствами православной жизненной мудрости. Он пожалел, что в его жизни удовольствия отняли слишком много сил и времени, на благие богоугодные дела он даже средств выделял мало. Страх перед неизбежностью мучительной смерти (грешники всегда умирают в страшных муках, при жутких страданиях), ожидание кары за земные грехи, боязнь пресечения его рода, участившиеся физические недомогания и душевные травмы усилили слабость его духа и хрупкость здоровья, ускорили конец его земной жизни. В глубокой старости, брошенный в душевном плане всеми (ведь он сам мало о ком думал и заботился, все мысли были – о его личном удовольствии), физически немощный он умер в мучительных страданиях в Москве и был похоронен по его завещанию в его подмосковном владении Спасское (в часовне-усыпальнице у северного придела Спасской церкви).

Юсупов понял, что знатность и богатства сполна не дают счастье и радость человеку, если он озадачен главным образом достижением собственных радостей, уверен в продажности земных благ, не умеет заботиться, помогать другим, тем более – стоящим ниже на социальной лестнице, а также более старым и немощным, неимущим, и не сохраняет верность идеалам Православия. Главным сожалением Юсупова до смерти оставалось воспоминание о его чрезмерно беззаботной, в большой мере безнравственной жизни, а также осознание отсутствия надежных продолжателей рода (остался только один законный сын, воспитанный матерью, а не им, духовной близости с ним не было).

Все поколения Юсуповых знали о семейном предании, которое гласило, что над их родом тяготеет кара за то, что их предки изменили мусульманству и приняли Православие, погрязли в многочисленных грехах. Главная суть этого проклятия заключалась в том, что в каждом поколении Юсуповых из всех родившихся сыновей-наследников только один проживет более 26 лет, а остальные – умрут естественной смертью, будут убиты или погибнут от природных несчастий, а потом – по прямой линии мужской род пресечется совсем, и это проклятие очень долго подтверждалось, но род не пресекался. Род князей Юсуповых пресекся в 1891 г., титул князей Юсуповых перешел к графам Сумароковым-Эльстон. Феликс Феликсович Юсупов (Сумароков-Эльстон, род. в 1856 г.) был генерал-лейтенантом (1915), начальником Московского военного округа в 1915 г., в 1917 г. – эмигрировал. Другой, младший, Феликс Феликсович Юсупов (Сумароков-Эльстон, 1887–1967), женатый на племяннице императора Николая II – княжне Ирине Александровне, стал организатором и активным участником убийства Г.Е. Распутина (Григорий Ефимович Новых, 1864 г. или 1872–1916 гг.), в 1917 г. эмигрировал.

Когда Юсуповы создали свою роскошную усадьбу Архангельское (см. с. 397), они почти забыли о своей скромной усадьбе Котово-Спасское. Оно было ими заброшено.

В 4 км от железнодорожной станции Катуар, недалеко от пристани «Степаньково» на Пяловском водохранилище, находится старая и хорошо сохранившаяся бывшая подмосковная усадьба Марфино. Современное название усадьба получила в конце XVII в., когда принадлежала воспитателю Петра I, князю Б.А. Голицыну (1654–1714), в честь его жены Марфы. При нем была построена и сохранилась до наших дней церковь Рождества Богородицы (1701–1707), созданная крепостным архитектором В.И. Белозеровым; она является выдающимся памятником архитектуры начала XVIII в. Судьба талантливого зодчего оказалась трагической.


Марфино. Усадебный дом


Марфино. Грифоны на пристани


Марфино. Готическая арка


Князь Голицын заметил недюжинные дарования Белозерова к черчению и рисованию и послал за границу для обучения разным наукам, где он их осваивал 5 лет. Знания и опыт, приобретенные в Париже, Белозеров хотел использовать у себя на Родине. Князь приказал ему построить в Марфине вместо деревянной церкви каменную. Утвердив созданный архитектором проект, князь уехал. Проверив расчеты, Белозеров решил изнутри укрепить тяжелый купол церкви пилонами и получил на то разрешение барыни. Когда князь узнал, что без его личного разрешения несколько изменили проект, он велел высечь Белозерова розгами за самовольство. Ошеломленного мастера отвели под руки на конюшню, где после первых ударов в страшном душевном потрясении он умер от разрыва сердца (1707). Позже новые хозяева этой усадьбы – ими стали с 1728 г. графы Салтыковы – оформили могилу Белозерова, распорядились поставить на ней надгробный камень и высечь надпись.

При новом владельце усадьбы – главнокомандующем в Москве (1764–1771), московском генерал-губернаторе, победителе, казалось, непобедимого Фридриха II под Кунерсдорфом, фельдмаршале П.С. Салтыкове был создан фактически дворцовый ансамбль, в котором устраивались блестящие празднества с роскошными пирами и грандиозные охоты. В Марфине особо славилась псовая охота, П.С. Салтыков был страстным охотником (в штате усадьбы состояло 60 псарей во главе с ловчим). Здесь при нем и его сыне И.П. Салтыкове ставились любительские спектакли, в которых принимали участие В.Л. Пушкин (сам поэт и дядя великого русского поэта), Н.М. Карамзин (он даже написал водевиль «Только для Марфино»), баснописец И.И. Дмитриев, княгиня Н.Ю. Гагарина, хозяин усадьбы, его дети и др. Домашний театр Марфино славился, на его постановки стремились попасть знатные москвичи. Во многие нелучшие моменты жизни П.С. Салтыков для восстановления душевных и физических сил ехал именно в Марфино. Так произошло в 1771 г., когда в Москве началась эпидемия чумы и произошел «чумной бунт». После того как императрица Екатерина II отправила его в отставку, Салтыков поселился в Марфино, где жил до своей смерти.

Петр Семенович Салтыков (1698–1772), сын генерал-аншефа С.А. Салтыкова, с юности был зачислен в Преображенский полк, в 16 лет царь Петр I отправил его за границу учиться морскому делу. В 36 лет он получил графский титул. С 36 почти до 63 лет – целых 26 лет он служил Отечеству как военачальник-практик.


П.С. Салтыков


Он участвовал в Польском походе, был в действующей армии в Финляндии, был начальником украинских полков, в 1759–1760 гг. был главнокомандующим русской армией, находившейся в Пруссии во время Семилетней войны. Его высокие человеческие качества и профессиональные знания заставляли правителей России (Петр I, Екатерина I, Петр II, Анна Иоанновна, Иван Антонович и при нем регент Э.И. Бирон и правительница-мать великая княгиня Анна Леопольдовна, Елизавета Петровна, Петр III, Екатерина II) просить его служить России. Подчиненные, прежде всего солдаты, очень любили Салтыкова за храбрость и неустрашимость в период военных операций. Во время битв он проявлял необыкновенное хладнокровие, в отношениях с подчиненными держался с достоинством, но просто, любил пошутить в разговорах. Солдатам (главным образом русским людям) он полюбился и тем, что был кровным русским, а в то время на высоких должностях слишком часто оказывались совсем не представители титульной нации, а немцы, французы и им подобные. Именно под руководством Салтыкова русские войска нанесли поражение прусской армии при Кунерсдорфе (а раньше были и другие победы, в том числе при Пальциге), но именно эта победа принесла ему славу победителя Фридриха II и чин фельдмаршала. Салтыков был храбрым боевым военачальником, но не умел, а скорее всего не желал участвовать в придворных интригах, не отличался дипломатической изворотливостью, был не способен на компромиссы, не льстил и не угождал императрице Екатерине II и ее фаворитам. 35-летняя Екатерина II относилась к нему сдержанно, назначила 66-летнего Салтыкова московским генерал-губернатором. Вырванный из привычной ему армейской среды Салтыков в Москве чувствовал себя в роли военного администратора неуютно. Начавшиеся в 1771 г. в Москве чума и волнения в народе, в условиях отсутствия войска, заставили Салтыкова уехать в Марфино, чтобы там собраться с мыслями и решить, что делать. А в Москве в это время разразился бунт, убили просвещенного архиепископа Амвросия. Салтыков тут же вернулся в Москву для наведения порядка, но Екатерина II успела уволить его в отставку. Салтыков очень переживал, что не успел предотвратить бунт, что вовремя не начал бороться с чумой, невольно способствовал убийству уважаемого им архиепископа. Салтыков, оказавшись в отставке, поселился с 73 лет в Марфине и безвыездно жил в нем, пребывая постоянно в депрессии, терзаемый угрызениями совести о случившемся. Всю свою сознательную жизнь Салтыков верно служил своему Отечеству, России, не искал личной выгоды, не заискивал перед власть имущими, неизменно оставался честным, добрым, доступным человеком, активно содействовал продвижению и достойной жизни порядочных русских людей. Когда он умер, российские и московские администраторы как будто забыли о всех его добрых делах во благо России – о воинских победах и 7-летнем генерал-губернаторстве в Москве – и даже не оказали умершему должные воинские почести. В семье Салтыкова выросли и стали достойными людьми все 4 детей. Все владельцы Марфина сохраняли память об этом достойном русском человеке.


Марфино. Церковь во имя Рождества Богородицы


Внучка знаменитого фельдмаршала – графиня А.И. Салтыкова – в 1805 г. вышла замуж за Г.В. Орлова (сына одного из 5 знаменитых братьев, любимцев императрицы Екатерины II), в качестве ее приданого Марфино перешло к графам Орловым. Но новый владелец усадьбы Г.В. Орлов вскоре проигрался и продал ее своему отцу – В.Г. Орлову, который со временем подарил эту усадьбу своей любимой замужней дочери С.В. Паниной. Владением графов Паниных усадьба оставалась до 1917 г.


Марфино. Петровская церковь (1770-е гг.)


Марфино. Двухъярусная беседка конца XVIII в.


В 1812 г. французы сожгли и разрушили великолепную усадьбу Марфино. В 1820-х гг., при владельце усадьбы генерал-поручике, директоре Академии наук В.Г. Орлове, под руководством его крепостного архитектора Ф. Тугарова главный дом и флигели были восстановлены в прежнем виде. В 1837–1839 гг., при графах Паниных, произвели капитальную реконструкцию усадьбы. При графине С.В. Паниной к работам в усадьбе был привлечен архитектор М.Д. Быковский (1841–1906) – ученик Д.И. Жилярди. Быковский создал единственный в своем роде ансамбль в формах псевдоготики николаевского времени, которым мы сейчас можем любоваться. Сохранились усадебный дом и два флигеля, в комплексе имеющие облик таинственного средневекового замка (флигели в 1940 г. разобрали из-за ветхости, а затем в точности восстановили), въездные ворота в формах псевдоготики (1837–1839), два жилых здания для псарей (псарни в стиле классицизма, вторая половина XVIII в.), конный двор (XVIII в.), каретный сарай (в стиле классицизма XVIII в.), церковь Рождества Богородицы (1701–1707 гг., арх. В.И. Белозеров), Петропавловская церковь в стиле классицизма (1770-е гг.), парк с регулярной и пейзажной частями, с двумя живописными прудами. В парке сохранились две беседки – одна полуротонда (раньше – музыкальный павильон), другая двухъярусная, двухарочный кирпичный мост (1770-е гг., 1837–1839 гг.) в стиле поздней псевдоготики, красивые лестницы, фонтан, у пруда белокаменная пристань с уникальными парными фигурами великолепных грифонов (фантастическое животное с туловищем льва, орлиными крыльями и головой орла или льва). И.И. Левитан запечатлел окрестности Марфина на картине «Вечер».

Особый интерес представляют в усадьбе ее храмы. Исключительную архитектурно-художественную ценность, не говоря уже о главной духовной ценности, представляет церковь во имя Рождества Богородицы. Это кирпичное с белокаменными деталями, центрическое, крестчатое в плане здание, увенчанное высоким световым барабаном, который покоится на четырех пилонах. Фасады обработаны пилястрами коринфского ордера с резными белокаменными капителями. Выступы-притворы завершены фронтонами. В интерьере сохранилась орнаментальная роспись сводов и арок 1840-х гг. Петровская церковь (1770-е гг.) – это центрический ротондальный храм, принадлежащий к редкому для конца ХVIII в. типу церкви «под звоном». Над внутренней колоннадой двухсветной ротонды возвышается восьмигранный, перекрытый куполом барабан, служивший колокольней. Декор фасадов этого храма в основном выполнен из белого камня. Интерьер храма сохранил обработку в стиле классицизма.

В наши дни в Марфине находится Центральный военно-клинический госпиталь, поэтому трудно попасть на территорию бывшей усадьбы и познакомиться с ее сохранившимися достопримечательностями.

На берегу Пяловского водохранилища расположено село Витенево с возведенной в нем в 1990-е гг. красивой небольшой деревянной церковью. С 1861 до 1877 г. здесь, в своей скромной усадьбе Витенево, в летние месяцы жил и работал Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. В те годы он был вначале сотрудником, а затем фактически редактором некрасовского «Современника». Историю своего владения Витеневом он рассказал в сатирическом произведении «Убежище Монрепо». М.Е. Салтыков-Щедрин любил свою усадьбу в Витенево и сожалел, что жизненные обстоятельства заставили его продать ее. В Витеневе Салтыков-Щедрин писал «Историю одного города», «Письма из провинции», предпоследнюю главу «Господ Головлевых», сатирический цикл «Помпадуры и помпадурши», хронику «Наша общественная жизнь», «Благонамеренные речи», «Экскурсии в область умеренности и аккуратности» и другие произведения. Писатель очень любил природу средней полосы России. «Перенесите меня в Швейцарию, в Индию, в Бразилию, окружите какою хотите роскошною природой, накиньте на эту природу какое угодно прозрачное и синее небо, я все-таки везде найду милые мне серенькие тоны моей родины, потому что я всюду и всегда ношу их в моем сердце, потому что душа моя хранит их, как лучшее свое достояние», – так описал он свои ощущения словами одного из героев «Губернских очерков». Хотя Салтыков-Щедрин происходил из помещичьей семьи, он жил на средства, которые зарабатывал на государственной службе или литературным трудом. Он одно время увлекался сельским хозяйством и даже деятельно пытался наладить его в Витеневе, но в этом не преуспел. В конце концов он смирился и стал смотреть на Витенево только как на место отдыха в летние месяцы. В Витеневе в гостях у писателя бывали Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев, А.Н. Плещеев. Покупка Витенева и связанные с этим расходы (деньги требовалось внести сразу) омрачили жизнь писателя. Салтыков-Щедрин обратился к матери, от которой и получил требуемую сумму под заемное письмо; однако из-за натянутых отношений между ними мать предъявила письмо к оплате раньше оговоренного срока, и в результате судебного процесса писатель весной 1877 г. вынужден был продать Витенево. Главный дом усадьбы Салтыкова-Щедрина не сохранился; он находился в парке, который теперь оказался на другом берегу канала. В советский период в Витеневе долгие годы жил известный физикохимик академик И.А. Каблуков (1857–1942).

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (настоящая фамилия Салтыков, 1826–1889) – русский писатель-сатирик, публицист, демократ, в своем творчестве сочетал публицистичность и художественность, воссоздавал гротескно-сатирический образ русской бюрократии. И сейчас чиновники разных территориальных уровней слишком часто остаются, как и в ХIХ в., алчными, ленивыми, равнодушными к нуждам рядовых россиян, сводят решение дел к бумажной волоките и пустословию. Произведения Салтыкова-Щедрина актуальны и в наши дни (см. «Губернские очерки», «Помпадуры и помпадурши», «Сказки», «Пошехонская старина» и др.). В «Истории одного города» он, пародируя официальную историографию, создал галерею гротескно-сатирических образов градоправителей и других чиновников, плодоносную для раздумий и в наши дни. В романе «Господа Головлевы» он изобразил духовную и физическую деградацию дворянства. В книге очерков «За рубежом» он высмеял нравы буржуазной Европы.

Михаил Евграфович учился в Дворянском институте в Москве (1836–1838), а затем 6 лет в Царскосельском (с 1844 г. – Александровском) лицее. Хотя его тянуло к творческой жизни, финансовые соображения заставляли его быть на государственной службе. С 1844 г. он служил в Петербурге в канцелярии военного министерства, а в 1855 г. – в Министерстве внутренних дел, в 1858 г. был вице-губернатором в Рязани, а с 1860 по 1862 г. – вице-губернатором Твери, затем был на службе в 1864–1868 гг., после чего в возрасте 42 лет и в чине действительного статского советника вышел в отставку.


А.П. Ермолов


За свои критические произведения в 1840-х гг. он был сослан на 8 лет в Вятку (1848–1855). Но после этого он все равно продолжил писательский труд под псевдонимом Н. Щедрин и был на государственной службе. После «Губернских очерков» о нем заговорили как о наследнике Н.В. Гоголя. Он сотрудничал с Н.А. Некрасовым, входил в редакцию журнала «Современник». Из-за материальных соображений он периодически был на государственной службе, а в отставке полностью отдал себя творчеству. С 42 до 63 лет, т. е. более 20 лет, он наслаждался творчеством; талантом русского писателя служил своей Родине, своему народу. Писательский труд был для него животворящей силой. Его творчество оказало существенное влияние на развитие русской литературы.

На южном берегу Пестовского водохранилища, в 38 км от Северного речного вокзала, находятся пристань Пестово и дом отдыха «Пестово». Раньше это был дом отдыха МХАТа, в 1939–1940 гг. в нем отдыхали В.И. Немирович-Данченко, К.С. Станиславский, И.М. Москвин, В.И. Качалов (Шверубович) и многие другие известные артисты. Дом отдыха расположен в бывшей усадьбе генерала А.П. Ермолова (1777–1861), участника войны с Францией в 1805–1807 гг., героя войны 1812 г., завоевателя (1816–1827) и наместника Кавказа, с 1821 г. – главноуправляющего Грузией, в 1827 г. за покровительство декабристам уволенного в отставку. Сохранились отчасти переделанные центральный дом усадьбы и флигель.

Алексей Петрович Ермолов (1777–1861) был, без сомнений, интересной, хотя отчасти и сложной личностью. Он всегда стремился расширять свой кругозор, повышать свой профессиональный уровень, успевал заметить и оценить разные радости в жизни, умел видеть и извлекать пользу в любых жизненных ситуациях, никогда не унывал и не бездельничал, а работал. При этом самым главным в его жизни всегда было, конечно, служению Отечеству. Жизнь А.П. Ермолова – это достойный пример поведения благородного, гордого по духу русского человека, который считает своим первейшим долгом именно доблестное служение Отчизне, а не угождение власть имущим и их окружению во имя личного карьерного продвижения, получения материальных благ, обогащения, государственных наград и льгот. Жизнь Ермолова – убедительный пример того, что умный человек и в сложной ситуации найдет для себя достойное занятие и будет жить насыщенной полезными делами жизнью, приносящей удовлетворение и уважение сограждан.

Ермолов происходил из старинного, но небогатого рода. Его дальним предком был мурза Араслан Ермола, уехавший из Золотой Орды и служивший великому князю Московскому Василию Ивановичу. Целенаправленно Ермолов стремился быть военным. В юные годы он добился перевода из гвардии в действующую армию. Совсем молодым человеком он участвовал в Польском и Персидском походах. За доблестное участие в штурме Праги в 17 лет был награжден орденом. Затем для расширения своего воинского опыта в качестве волонтера участвовал в Генуэзской республике в сражениях между французами и австрийскими войсками. В 19 лет он вернулся в Россию, участвовал в штурме Дербента, за что снова был награжден орденом. В 20 лет он был произведен в чин подполковника и назначен командиром роты артиллерийского батальона.

В 21 год его обвинили в участии в заговоре против императора Павла I, арестовали, заключили в Петропавловскую крепость, потом его сослали на вечное поселение в город Макарьев на Унже, затем его перевели в Кострому. Но даже в этот тяжелый для него период Ермолов не терял время даром, он расширял свои познания в исторических и военных науках, выучил латинский язык, много читал. После смерти Павла I Ермолов был назначен командиром конно-артиллерийской роты. Его прямым начальником стал генерал А.А. Аракчеев, человек небольшого интеллекта и знаний, но сумевший добиться разными путями полного доверия императора Александра I. Рядом с умным, образованным, энергичным и гордым Ермоловым убожество Аракчеева было особенно очевидным, вот почему он начал откровенно травить своего подчиненного, конфликт следовал за конфликтом. Ермолов подал рапорт об отставке, но Аракчеев его не принял. Настал 1812 г. и началась война с Наполеоном. К тому времени Ермолов был уже авторитетным человеком в военных кругах. (Командуя ротой конной артиллерии, он отличился при Аустерлице и Прейсиш-Эйлау в 1807 г., в 1808 г. стал генерал-майором, в 1810 г. командовал артиллерийской бригадой, а затем и гвардейской пехотной дивизией.) Ермолов, несмотря на противостояния Аракчеева, был назначен в 1812 г. начальником штаба 1-й армии. Многие решения ему пришлось принимать единолично: на свой страх и риск, без санкций начальства, без коллективных решений – и он ни разу не ошибся. Так, именно Ермолов при Малом Ярославце приказал Дохтурову спешить к этому городу и тем преградить Наполеону путь в неопустошенные области. Ермолов стал одним из главных героев войны 1812 г.

В 1813 г. (в 36 лет) Ермолов стал генерал-лейтенантом, в 1816 г. его назначили командиром Отдельного Грузинского (позднее – Кавказского) корпуса и полномочным послом в Персии. В 1818 г. (в 41 год) он был произведен в генералы от инфантерии, а в 1821 г. стал главнокомандующим Грузией. Ермолов был сторонником последовательной и решительной политики по отношению к кавказским горцам. Зная социальную психологию мусульман, он заставил понятными им способами подчиняться и выполнять решения властей. В угоду политическим интересам России он навел порядок на Кавказе, вызвав при этом уважение и к себе, и к воинской силе России. При этом он добивался у высшей власти средств для должного проведения военной и хозяйственной политики на Кавказе. Ермолов рядом военных экспедиций убавил у непокорных горцев желание казаться неустрашимыми и непобедимыми, для их обуздания построил ряд крепостей, в том числе Грозный, упорядочил Военно-Грузинскую дорогу, покровительствовал торговле, промышленности, виноделию, шелководству, благоустроил Тифлис (Тбилиси), дал мощный толчок развитию Кавказских Минеральных Вод.

Будучи истинным патриотом России, Ермолов не допускал даже мыслей, чьих-либо дел и намерений, умалявших авторитет России, принижающих достоинство россиян. Ермолов призывал в 1814 г. в Париже императора Александра I и его брата Николая понять усталость солдат и офицеров от нескольких лет войны, осознать недопустимость унижения россиян в побежденной ими стране. В 1817 г., когда русское посольство во главе с Ермоловым отбыло в Персию, персидские дипломаты потребовали, чтобы он предстал перед наследником шахского престола в его резиденции без сапог, одев красные чулки и оставив во дворе свою русскую свиту, на что Ермолов ответил, что является посланцем великой державы и подобное позволить себе не имеет права, при всем его уважении к сыну персидского шаха. Ермолов не допускал даже мыслей о добровольной передаче Россией кому-либо из ее соседей своих территорий, приобретенных ранее в процессе войн с ними или полученных в виде компенсации за что-либо. Так, когда Александр I, не придавая особого внимания земельным приобретениям России по Гюлистанскому мирному договору с Персией от 1813 г., был готов частично вернуть эти земли Персии, Ермолов сделал все от него зависящее, чтобы не допустить этого.

В любом возрасте и при любом состоянии своего здоровья Ермолов был готов защищать интересы своей Родины. Летом 1825 г., когда произошло очередное восстание в Чечне (оно было как никогда – кровавым), тяжело больной Ермолов (ему 48 лет) возглавил новый поход против горцев, против объединенных отрядов чеченцев и лезгин. Он и нездоровым сумел заставить организаторов беспорядков утихомириться, уважать интересы России, подчиниться решениям центральной власти. Войска под командованием Ермолова прошли почти всю Чечню, разбили объединенные войска чеченцев и лезгин, решительно карали немирные аулы, заставили горцев унять их воинственный пыл. Во время Крымской войны, в ее разгар, в 7 российских губерниях Ермолова выбрали начальником ополчения. В Московской губернии его выбрали начальником ополчения в 1855 г. (ему 78 лет), и он согласился принять эту должность. В Москве и Подмосковье Ермолов всегда пользовался особым почетом и уважением.

Хотя почти все силы и время Ермолова уходили на воинское служение России, он тем не менее успевал многому радоваться в жизни, в том числе смог оценить прелести красивых женщин Кавказа. От трех черкешенок у него были 4 сына (получивших от императора Александра I права его законных детей) и дочь, вышедшая замуж за горца и оставшаяся мусульманкой.

Новый император Николай I считал себя большим знатоком в военных и гражданских делах, но на фоне ярких военных и хозяйственных успехов Ермолова и его славы царь чувствовал себя не вполне уютно. Николай I сузил возможности для реализации всех разноплановых талантов Ермолова, ограничил его деятельное участие в решении государственных дел. Кроме того, он помнил, что Ермолов как минимум сочувствовал декабристам. В таких условиях Ермолов был вынужден подать прошение об отставке с военной службы в 1827 г. (ему 50 лет). Он был назначен членом Государственного совета, но при императоре Николае I этот совет реально мало что решал. Вот почему в 1839 г. Ермолов подал прошение об увольнении его якобы из-за болезни. После увольнения он скромно жил; больших средств он себе не нажил. Но он не очень жалел об этом: его совесть по большому счету была чиста. С 62 лет Ермолов жил или в Москве, или в его подмосковной усадьбе Пестово, или в имении его родителей в Орле. Он писал мемуары, много читал, переплетал книги, размышлял с оставшимися в живых друзьями о прожитой жизни. Его мемуары – «Записки» – вышли из печати только после его смерти; в них он рассказал о его жизни, современниках, исторических событиях, старался доказать, что умение выбирать грамотных, принципиальных, честных помощников редко встречается в правителях, слишком часто недооценивающих способности своих подданных и должным образом не знающих Российскую историю.


Никольско-Прозоровское. Псевдоготическая башня


Ермолов дожил до глубокой старости, умер в Москве в возрасте 84 лет (очень много по тем временам, средняя продолжительность жизни в России тогда была немногим более 30 лет).

В 3 км от пристани «Лесное» (или «Румянцево»), на берегу Пестовского водохранилища и в 10 км от железнодорожной станции Катуар, находится санаторий «Николо-Прозоровское». Здесь в конце XVIII в. сложилась как архитектурный ансамбль усадьбаНикольско-Прозоровское. Она принадлежала генерал-фельдмаршалу А.А. Прозоровскому. Князья Прозоровские владели этими землями в XVI–XVIII вв.

Князь Александр Александрович Прозоровский (1732–1809) был представителем одного из самых древних и знатных родов России, был потомком ярославских князей. Прозоровский прожил долгую для своего времени (77 лет) и славную жизнь. Большую часть своей сознательной жизни он отдал воинскому служению Родине, успешно участвовал и результативно руководил военными операциями. С 22 лет и почти до 78 лет Прозоровский был в действующей русской армии и считал именно служение в русской армии наиболее достойным занятием для мужчины. Он внес свой ощутимый вклад в победу России в Семилетней войне (1756–1763), Русско-турецкой войне 1768–1774 гг. В большой мере благодаря именно его военному опыту и мудрости в 1770 г., после почти 3-месячной осады русскими войсками и труднейших боев под стенами крепости Очаков, турки и крымские татары признали свое поражение. В 1771 г. А.А. Прозоровский направился в Крым на завоевание татарских ханств, столь часто нападавших и наносивших сильный урон южным рубежам России. Нужно было преодолеть Перекопский перешеек и покорить Крым. Часть кавалерии и пехоты под командованием Прозоровского направилась в обход правого фланга татар, вброд по Сивашскому заливу (Прозоровский и его бойцы первыми свершили то, что впоследствии еще дважды делалось в период военных действий в России). Пройдя по отмели Сиваш, русские войска вышли на Крымский берег. Против них выступила 30-тысячная татарская конница. Бой – по сути, жестокая рубка – происходил на ограниченном участке суши у самой воды, отступать было просто некуда. Русские войска одержали победу, Перекоп капитулировал. Через 7 лет под руководством Прозоровского русские войска снова успешно отстаивали интересы России в Крыму. В 1778 г. он возглавил в Крыму русские войска, затем был во главе Орловского и Курского наместничеств, в 1790 г. был назначен главнокомандующим в Москву (уделял большое внимание ее благоустройству), кроме того, ему подчинились войска, расквартированные в Белоруссии и Смоленской губернии. После произведения его императором Александром I в генерал-фельдмаршалы он был назначен в начавшейся новой Русско-турецкой войне командующим Молдавской армией, на этом посту он и скончался.


А.А. Прозоровский


После князей Прозоровских усадьба принадлежала князьям Трубецким, затем Рабенеку и Сычеву (1892). До наших дней из усадебных построек сохранились совсем немногие, в том числе кирпичный оштукатуренный 2-этажный дом и два флигеля ХIХ в. (жилые здания были выстроены Трубецкими в середине ХIХ в.). Эти здания возведены в стилизированных формах растреллиевского барокко, главный усадебный дом похож на Зимний дворец в миниатюре. Главный корпус пришел в полный упадок в 1930-х гг., в 1950-х гг. его восстановили с заменой планировки, так что центральный усадебный дом – не оригинал, а восстановленное здание. В советский период в бывшей усадьбе организовали школу ликбеза, дом отдыха, в 1930-х гг. ее передали сельскохозяйственной академии, потом в ней снова открыли дом отдыха. Здесь снимали кинофильм «Лес» по пьесе А.Н. Островского. Наибольший художественный интерес представляет усадебная кирпичная оштукатуренная с белокаменными деталями Никольская церковь (1792), возведенная в стиле классицизма. Крестчатый в плане храм завершен куполом с люкарнами и небольшим световым барабаном, фасады обработаны тосканскими портиками и фронтонами. 3-ярусная колокольня около этой церкви не сохранилась. Сохранился усадебный парк с 2 прудами. Из парковых сооружений наибольший интерес представляет грот ХVIII в.; это в формах классицизма 2-этажное кирпичное здание оригинальной треугольной формы со скошенными углами.


А.В. Суворов


Недалеко от пристани «Рождественка» на Пестовском водохранилище и в 6 км от платформы Трудовая находится село Рождествено-Суворово, в ХVIII – ХIХ вв. здесь была усадьба Рождествено. Здесь еще раньше, на рубеже XVII–XVIII вв., в вотчине князей Барятинских была сооружена и сохранилась до наших дней кирпичная церковь Рождества Богородицы с трапезной и 2-ярусной шатровой колокольней, декоративное убранство которой выполнено в стиле московского барокко. Усадьбу Рождествено-Суворово приобрел в 1773 г. генерал-аншеф В.И. Суворов – отец великого русского полководца А.В. Суворова, который сам владел усадьбой более 25 лет и неоднократно бывал здесь. В 1775 г. под Рождественской церковью в склепе похоронили отца полководца. По распоряжению А.В. Суворова с наружной стороны церкви ему был поставлен надгробный памятник в виде каменного саркофага. Он сохранился до наших дней. Роду Суворовых эта усадьба принадлежала с 1773 по 1853 г. Усадебный дом сгорел во время Отечественной войны 1812 г. В советский период на его месте на холме построили сельскую школу.

Александр Васильевич Суворов (1730–1800) был необычным владельцем поместий и крепостных (к концу жизни их у него было более 9080 душ крепостных). В своих имениях он заботился о благосостоянии крестьян («иначе не пойдут с них доходы»); пострадавшим и неимущим выдавал небольшие пособия и содействовал помощи им от «мира» – общины; не допускал безбрачия крестьян (невест велел привозить из других вотчин или покупал, если не хватало своих), приказывал заботиться о детях, принимал меры для снижения детской смертности, за детолюбие и многоплодие выдавал небольшие награды, не разрешал использовать труд детей и подростков. Рекрутов в армию из своих имений поставлять не разрешал, предпочитал купить их на стороне, а деньги распоряжался собирать с крестьян. Приходил на крестьянские праздники, водил хороводы и играл в горелки или бабки с крестьянскими девушками и детьми, пел в церковном хоре, скрупулезно соблюдал все православные нормы и правила.

Суворов, граф Рымникский, князь Италийский, генераллиссимус, выдающийся полководец, теоретик военного искусства, не проигравший ни одного сражения, покрывший себя неувядающей воинской славой и заслуживший всенародную любовь, в личной жизни оказался человеком несчастливым, подозрительным, излишне злопамятным, не способным понять жену, не скупиться на ее маленькие женские радости (наряды, сладости и др.), так и не познавшим сполна счастья любви (святость семейных уз он не мог себе позволить нарушить, поскольку брак их не расторгли). Женился он только по воле его отца и в возрасте 43 лет, невесте было 23 года. Пара была необычная: он – маленького росточка, морщинистый с редкими волосами и неправильным носом, она – статная, полная, румяная красавица.


А.А. Суворов


Суворов – всегда добрый, незлопамятный и милосердный – не доверял жене, не верил в ее порядочность, обвинял в изменах и чуть ли не первым разносил эти небылицы. Дважды, в 1779 и в 1787 гг., он подавал прошение о разводе в Славянскую духовную консисторию, но расследования не дали результатов, ни одна инстанция не вынесла Варваре Ивановне Суворовой (1750–1806 гг., урожденная княжна Прозоровская) обвинения, и сама императрица Екатерина II (беспощадная к обманщикам в подобных ситуациях) взяла ее под защиту, как и Церковь. В 1779 г., прямо перед рождественскими торжествами, муж отобрал у нее четырехлетнюю дочь Наташу (1775–1884), отправил ее из Москвы в Петербург (позже она воспитывалась в Смольном институте) и сам отказался жить с женой под одной крышей. Правда, с 1780 г. они вновь жили вместе, но это была мука для обоих. Однажды Суворов заставил княгиню-жену одеться в крестьянский сарафан и отвел ее в церковь покаяться (сам он был одет в солдатский мундир). В 1787 г. Суворов не признал своим родившегося сына Аркадия и безжалостно оставил жену с младенцем. При этом он велел вывезти все имущество из родового дома Суворовых на Большой Никитской в Москве, где они остались. В.И. Суворова пережила мужа на 6 лет. После его смерти ее, несмотря на то что они долго жили раздельно, почитали как его законную вдову (хотя в завещании Суворов даже не помянул ее). В последние годы Суворова постоянно ездила на богомолье в Новоиерусалимский монастырь, где ее и похоронили в 1806 г.

Сына Аркадия (1787–1811) Суворов признал только через 14 с лишним лет после рождения и то лишь благодаря уму и изобретательности старшей любимой дочери – Натальи. А.А. Суворов был красивый, статный, общительный, способный офицер, обладавший военным талантом. Он дослужился до чина генерал-лейтенанта и командовал дивизией. При этом он вел беспорядочный образ жизни, кутил, играл в карты, был дважды женат, умудрился практически промотать состояние, оставленное ему отцом. И тем не менее Аркадий Суворов был душой общества и любимым командиром. В 1811 г., в возрасте 23 лет, он трагически погиб, пытаясь спасти своего упавшего в воду кучера. По иронии судьбы А.А. Суворов утонул в реке Рымник, где его великий отец в 1789 г. одержал одну из своих самых ярких побед (за которую получил титул графа Рымникского и герб в 1789 г.), разбив турецкую армию, в 4 раза превосходящую по численности его войско.

В 2000 г. название этого поселения попало на страницы газет чуть ли не всех стран мира. Именно в Рождествено похоронили известного хирурга академика С.Н. Федорова (1927–2000). Он погиб в Москве в вертолетной катастрофе. В 1973 г. Федоров впервые в мире разработал операцию по лечению глаукомы на ранней стадии, в 1980 г. организовал Институт микрохирургии глаза, стал его Генеральным директором. В середине 1980-х гг. С.Н. Федоров занялся политикой, стал очень крупным бизнесменом. В Рождествено Федоров отреставрировал церковь на свои средства и завещал похоронить себя именно здесь, что было выполнено. Храм во имя Рождества Богородицы в Рождествено-Суворово – это кирпичное здание, состоящее из бесстолпного двухсветного четверика храма, перекрытого сомкнутым сводом, трехчастной апсиды, трапезной и 2-ярусной шатровой колокольни. Основной объем завершается рядом закомар, 4-скатной кровлей и 5 миниатюрными кирпичными главками на граненых ярусных барабанах. В объемной композиции и разработке фасадов использованы традиции русского зодчества ХVII в.; формы декоративного убранства храма выполнены в стиле московского барокко.

Дмитровский район

В 2 км от железнодорожной станции Турист лежит древнее село Шуколово, известное по писцовым книгам с XVII в. С 1627 г. оно принадлежало боярину Даниилу Шокурову. На средства стольника И.Ф. Шокурова была построена сохранившаяся до наших дней кирпичная Успенская церковь (1701) с трехъярусной колокольней (1762).


С.Г. Волконский


В середине XIX в. владельцем села был Л.В. Молчанов – зять декабриста С.Г. Волконского, здесь была скромная молчановская усадьба. Его тесть – видный декабрист С.Г. Волконский – в 1825 г., после неудавшегося восстания офицеров («декабристов»), был приговорен к смертной казни, замененной 20 годами каторги на Нерчинских рудниках. Вслед за ним туда поехала его молодая жена М.Н. Волконская, ею восхищался А.С. Пушкин, ее воспел Н.А. Некрасов в поэме «Русские женщины». С.Г. Волконский в 1856 г. вернулся из сибирской ссылки и в 1857–1859 гг. подолгу гостил, фактически тихо и спокойно жил у дочери и зятя в селе Шуколове. Здесь также жил в 1861–1862 гг. друг их семьи А.В. Поджио. Его также вначале приговорили к смертной казни, потом заменили ее на вечную каторгу, прерванную амнистией. Поджио поселился в Шуколове и управлял имением Молчанова.

Это село и бывшая усадьба Молчанова дают повод вспомнить об известной семье Волконских, подумать о неистребимом чувстве долга, ответственности русских женщин и их часто неоцененных сполна поступках и жертвах во благо семьи, мужей с последующим сожалением и горечью от несбывшихся мечтаний и надежд.

Сергей Григорьевич Волконский (1788–1865) – видный декабрист, князь, генерал-майор, масон – был участником Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов, был членом «Союза благоденствия» и «Южного общества». После восстания декабристов 1825 г. он был осужден на вечную каторгу, с 1826 г. содержался и работал в Нерчинских рудниках в Восточной Сибири, в 1835–1856 гг. жил на поселении в Иркутской губернии. В 1861 г. за границей сблизился с русскими демократами А.И. Герценом и Н.П. Огаревым. Умер он в 77 лет. В огромном числе книг, статей, кинофильмов рассказывается о трудной, но и якобы прекрасной его семейной жизни, полной любви, взаимопонимания, глубочайшего уважения супругов.

На самом деле за этими строчками кроется большая драма двух внешне очень красивых людей – князя С.Г. Волконского и его жены княгини Марии Николаевны Волконской (Раевская, 1806–1863), а также полная бед и невзгод жизнь их детей, Николая (1826–1828), Софии (1830), Михаила (1832–1909), Елены (1835–1916). Все они стали жертвами масонских заблуждений, увлечений, замыслов декабристов, приведших их семьи к большим неприятностям.

Князь Волконский был сыном оренбургского генерал-губернатора, за участие во многих боевых операциях был многократно награжден, стал уважаемым генералом. Обеспеченная жизнь и особенно путешествия по Европе умалили его стремления к воинской службе и Православию, он стал масоном. Холодный, себялюбивый, мнивший себя чуть ли не интеллектуальным стержнем тайного «Южного общества», мечтавший о свободе и равенстве россиян после государственного переворота по его рецепту, Волконский мало думал о своей жене, будущих детях, их судьбе в случае неудачи задуманного им дела. Решившись жениться, он не рассказал будущим родственникам всю правду о себе, своих тайных замыслах. Волконский, происходивший из очень богатой семьи, в 37 лет женился на 19-летней княжне Марии Раевской, которая этого брака не желала, но подчинилась воле 70-летнего любимого отца, героя войны 1812 г. После свадьбы Волконский к жене относился как к ребенку, не считал ее равным себе человеком. Духовный дискомфорт между ними образовался сразу после свадьбы. Мария сполна ощутила это, поэтому была вынуждена на некоторое время уехать из дома мужа лечиться в Одессу. М.Н. Волконская не знала о делах мужа, не понимала его отношения к ней, не могла любить такого человека. Но, в отличие от него, она жила по правилам Православия; вот почему она в 22 года решила ехать к 39-летнему мужу в ссылку в Сибирь. Она считала себя обязанной сполна разделить судьбу ее венчанного супруга, но человека скупого на чувства, эгоистичного, с тяжелым характером, старше ее на 18 лет.


М.Н. Волконская


Ее мать – княгиня С.А. Раевская (внучка М.В. Ломоносова) – просила зятя не разрешать Марии ехать к нему в Сибирь, ведь она только что тогда родила сына, и оба они были физически очень слабыми. Но князь Сергей думал только о себе и умолял жену последовать за ним в ссылку, чтобы облегчить его участь, о здоровье ее и сына он мало беспокоился. Княгиня Мария принесла свою жертву без любви к мужу, а только из чувства долга. Она была готова жить для него, а он думал больше о себе, своих тяготах неудавшегося спасителя народа. Как и в столице, жизнь Марии в Сибири рядом с мужем радости и мужней любви не принесла. Результатом было раздвоение ее натуры между долгом и языком женского сердца, столько лет жаждавшего внимания и любви. Она надеялась хотя бы на внимание, сочувствие, сострадание, а муж предлагал ей только разделять и облегчать его тяжелую участь. В Сибири она сполна осознала, что земная ее жизнь почти прошла, а мечтаемых тепла, любви, взаимопонимания с мужем так она и не ощутила. Общие дети были, а подлинных и стабильных чувств все-таки не было. В этом кроется ответ и исток ее двойной жизни: на людях и в душе. Но были другие декабристы, кто понимал ее духовное величие, щедрость, благородство и хотел дать ей ощущение счастья. Она понимала, что жизнь проходит, и многое она может не ощутить, не узнать. В Сибири жизнь Марии превратилась в драму, тем более что умерли оставленный у родителей ее первенец Николай и родившаяся в Сибири дочь Софья. Свидетель семейных трудностей Волконских, сын декабриста Якушкина, так писал об этом: «Этот брак по причине полной несовместимости характеров приведет к драме… Много слухов ходило о Марии Волконской и ее жизни в Сибири. Говорили даже, что ее сын и дочь не были детьми Волконского». Утверждали, что отцами ее следующих детей, Михаила и Елены, были декабристы – красавцы А.В. Поджио и И.И. Пущин. Подобные слухи о делах в семье декабристов приходили в Санкт-Петербург только о М.Н. Волконской. Дыма без огня, как известно, не бывает, были, вероятно, и аргументы, которые заставили мать Марии из-за этих разговоров фактически лишить ее наследства. Но муж Волконской признал всех детей своими, что охладило страсти, но разговоры остались. Известно, что Поджио со временем (1848) окончательно переселился к Волконским и с ними не расставался, управлял делами их (или своего) зятя. М.Н. Волконская устроила дела детей, правда, с помощью влиятельной родни мужа.

Дочь Елену в 16 лет удалось выдать замуж за дворянина, мелкого чиновника Л.В. Молчанова. Она получила дворянство, но брак был неудачным. Молчанова отдали под суд за растрату казенных денег, он тяжело заболел, его разбил паралич, он лишился рассудка и умер. Так что помощь Поджио молодым была к месту. Но два других брака Елены были счастливыми (после смерти второго мужа она снова вышла замуж). Удалось способствовать и карьере сына, он удачно женился на внучке Бенкендорфа. М.Н. Волконская 28 лет провела в Сибири, из-за болезни ей разрешили выехать на лечение оттуда в 1855 г., в 1856 г. разрешили уехать и ее мужу. После его возвращения она уехала лечиться за границу. Их взаимное уважение с годами упрочилось, но полной духовной близости не произошло. С.Г. Волконский снова получил права потомственного дворянства, но без титула, который потом был возвращен его детям. С возрастом Волконский пожалел о масонских делах и мыслях его молодости, пытался в Православии найти утешение и поддержку, тем более что в 1863 г. в возрасте 58 лет умерла его жена, сам он умер через 2 года в возрасте 77 лет. Супруги Волконские были похоронены рядом в имении дочери в Черниговской губернии. Волконский слишком поздно понял, какое сокровище большую часть своей жизни он не видел, должным образом не ценил.

В усадьбе Шуколово долгое время жил и помогал взрослым детям Волконских подполковник декабрист Александр Викторович Поджио (1798–1873). В 1825 г. неженатому А.В. Поджио было 27 лет, он был сослан в Сибирь, где у него с С.Г. Волконским сложились особые отношения. Он боготворил М.Н. Волконскую и преклонялся перед С.Г. Волконским. Когда освобожденный от каторжных работ в 1835 г. в память его умершей матери С.Г. Волконский переехал в 1836 г. в селение Урик (около г. Иркутска), то на лето он переезжал в Усть-Куду, где жил Поджио. Волконский учил его заниматься сельским хозяйством, ведь сам он превратился в практичного хозяина и хотел видеть таким же более молодого Поджио. С 1844 г. семье Волконского из-за болезни его жены разрешили жить в Иркутске, тогда они стали с Поджио общаться еще больше. М.Н. Волконская нашла в Поджио верного и нежного друга, что она особенно остро ощутила в период ее болезни. Во многих делах и мыслях Поджио лучше понимал Волконскую, чем ее муж, что объяснялось многими причинами, в том числе и возрастными (муж был старше Волконской на 18 лет, Поджио – на 8).


А.В. Поджио


Сохранившийся усадебный кирпичный храм во имя Успения Божией Матери представляет собой постройку типа «восьмерик на четверике» с небольшой бесстолпной трапезной и развитой апсидой. В его архитектуре видна связь с зодчеством ХVII в. Столпообразная 3-ярусная колокольня не имеет четко выраженных стилевых черт. В храме сохранились пол из метлахской плитки и кованые решетки в окнах.

В 14 км от станции Турист расположена деревня Ваньково, раньше здесь была усадьба В.М. Васнецова. В 1901 г. художник приобрел небольшую усадьбу с деревянным двухэтажным домом, парком с аллеями. Он любил деревенскую жизнь, вспоминал свое родное село Рябово в Вятской губернии и свою новую подмосковную усадьбу также назвал «Ново-Рябово». Однако новое название не прижилось. Васнецов жил в усадьбе Ваньково только в летние месяцы. В своем скромном усадебном доме В.М. Васнецов написал ряд своих известных полотен, в том числе «Битва Ивана-царевича с морским волком», «Битва русских с половцами» и др. В 1952 г. усадебный дом из этой бывшей усадьбы В.М. Васнецова перевезли в село Шадрино (Дмитровский район). Теперь там можно увидеть и осмотреть деревянный одноэтажный с мезонином дом, поставленный на кирпичном цоколе. Два крыльца дома обращены во двор, имеются анфилада комнат и внутренний коридор, парадные комнаты расположены вдоль фасада (в прошлом обращенного в парк). При сборке этого дома в Шадрине не восстановили веранду, печи, отделку помещений.


В.М. Васнецов


Ольгово. Усадебный дом со стороны пруда


Виктор Михайлович Васнецов (1848–1926) – яркий русский живописец, передвижник, автор жанровых картин, лирических и эпических полотен на темы русской истории, народных былин и сказок, выступал и как театральный художник, а также живописец-монументалист. Наиболее известные его полотна «После побоища», «Аленушка», «Богатыри» и др. Он родился в Вятке в семье священника, окончил местные духовное училище и семинарию, затем был принят в Академию художеств в Петербурге, в 1876 г. творческие интересы привели его в Париж, но он вернулся на Родину и уехал в Москву. Ему были нужны именно Москва и Подмосковье – исконно и неизменно русские по духу и доброму настрою части России. Его поддержали С.Т. Мамонтов и П.М. Третьяков. Пришел успех. Именно творчество давало ему силу и интерес к жизни.

В 12 км от г. Яхрома, в селе Ольгово (Льгово – до 1820-х гг.), находится бывшая усадьба Ольгово, принадлежавшая воеводе города Дмитрова Ф.В. Чаплину (первая четверть ХVIII в.), затем – П.А. Соймоновой и Апраксиным (1740–1917). Ольгово имеет давнюю историю. В ХVI в. оно было дворцовой вотчиной, а стольнику Ф.В. Чаплину оно было пожаловано за оборону г. Дмитрова от войск польского королевича Владислава Сигизмундовича, которого русские бояре в Смутное время осмелились избрать русским царем. В роду Чаплиных владение находилось более ста лет. Дочь А.И. и М.Г. Чаплиных – П.А. Соймонова – стала к середине ХVIII в. владелицей Ольгова, затем она во втором браке стала женой фельдмаршала С.Ф. Апраксина. При Апраксиных в Ольгове начали возведение огромного дворцово-паркового ансамбля. Усадебные строения, сохранившиеся в Ольгове до нашего времени, были возведены в середине ХVIII в. при С.Ф. Апраксине – хорошем хозяине и по тем временам гуманном владельце крепостных, но порой склонного к интригам человеке. Судьба этого владельца усадьбы предостерегает от нарушения естественного хода событий, участия в политических интригах, борьбы за «место под солнцем» любыми методами и способами, а также от склонности к чрезмерной роскоши.


Ольгово. Гостиная


С.Ф. Апраксин


Степан Федорович Апраксин (1702–1758), генерал-фельдмаршал, остался в русской истории прежде всего как главнокомандующий русской армией в начале Семилетней войны (1756–1763), при этом он был отстранен от должности за нерешительные действия в 1757 г.

С.Ф. Апраксин хотел выполнять свои воинские обязанности с заметной выгодой лично для себя. Он имел талант находить сильных друзей для своего благополучия, поддержки, защиты; сумел стать другом А.П. Бестужева-Рюмина (после этого его продвижение по службе еще более ускорилось). Александр Петрович Бестужев-Рюмин (1693–1766), граф, видный государственный деятель и дипломат, генерал-фельдмаршал, был очень влиятельным человеком в России (см. с. 381–382). В 1740–1741 гг. он был кабинет-министром, в 1744–1758 гг. – канцлером, с 1762 г. – первоприсутствующим в Сенате. Глядя в будущее, Апраксин поддерживал добрые отношения с великой княгиней Екатериной Алексеевной (будущей императрицей Екатериной II). Современники вспоминали его как человека благодетельного и доброго, но пронырливого, способного на необдуманные сполна траты и поиск денег, любителя роскоши. Его честолюбивые стремления привели к тому, что он оказался в сети политических и придворных отношений. При дворе враждовали несколько группировок, стремившихся получить внимание и доверие императрицы Елизаветы Петровны. Апраксина в начале Семилетней войны обвинили в ее неудачах, указали на его нерешительность воевать и принимать судьбоносные решения, подвергли аресту, допросам, суду. Влиятельные друзья не оставили его и уже был виден конец его унижений, но во время допроса он внезапно скончался. Так ушел из жизни в 56 лет человек образованный, но способный ради возможных в будущем успехов участвовать в интригах и скользких политических играх. А подобные дела добром обычно не кончаются. При сыне С.Ф. Апраксина – Степане, женатом на княжне Елене Владимировне Голицыной (дочери знаменитой княгини Н.П. Голицыной – прототипа старой княгини в романе А.С. Пушкина «Пиковая дама»), усадьба Ольгово достигла своего расцвета.

Красавец и богач Сергей Степанович Апраксин (1756–1827) был очень влюбчив и непостоянен в своих сердечных привязанностях, способен на пьяные разгулы с цыганами и крепостными наложницами. При этом он любил изящные искусства, имел великолепный домашний театр, устраивал роскошные вечера и балы. Женившись в 37 лет на безмерно любившей его 26-летней княжне Е.В. Голицыной, он не изменил свои привычки, по-прежнему без счета тратил деньги на свои удовольствия.


А.П. Бестужев-Рюмин


С.С. Апраксин


Все практические дела в их семье была вынуждена вести его молодая жена, которая оказалась (как и ее мать) хорошим организатором и финансистом, а также мудрой супругой и матерью их троих детей. Именно Е.В. Апраксина успешно управляла делами в их усадьбе Ольгово, где она организовала даже ковровое производство. Несмотря на постоянные измены мужа, она не устраивала ему сцены ревности и брани, не утомляла упреками, а старалась быть в ровном настроении, хорошо выглядеть, год от года все лучше и лучше вела их имущественные, финансовые и бытовые дела. Усадьба Ольгово хорошела и процветала в первую очередь благодаря ей, полностью освободившей мужа от хозяйственных дел. С.С. Апраксин до старости оставался рабом своих меняющихся страстей (которые его умная жена умела не замечать), по достоинству ценил и уважал свою мудрую и снисходительную супругу. Он в Ольгове в саду в честь жены приказал возвести беседку в виде древнего храма, где в середине на высоком пьедестале возвышалась мраморная статуя его супруги.

Состоятельные отец и сын Апраксины желали иметь в Ольгове роскошный дворцово-парковый ансамбль. С.Ф. Апраксин пригласил в 1786 г. в Ольгово итальянского архитектора Франческо Кампорези, который расширил усадебный 2-этажный дом, превратив его в шикарный дворец, заменил регулярный французский парк на пейзажный английский, площадью более 40 га, имевший большое число «затей» – беседок, гротов, обелисков, статуй и др. и несколько прудов. В одном из флигелей усадьбы был устроен крепостной театр. Хозяйская сметка владельцев усадьбы проявилась и в том, что здесь Кампорези руководил строительством также псарни и бумажной фабрики (не сохранилась).


Ольгово. Уголок гостиной


Усадьба Ольгово была одной из самых богатейших в Подмосковье. Она славилась красотой дворца и парка, своим крепостным театром. Сюда с удовольствием приезжали в гости сановитые москвичи, в том числе поэт, князь П.А. Вяземский, поэт В.Л. Пушкин (дядя А.С. Пушкина), который и сам участвовал в ставившихся здесь спектаклях, а позже – князь Л.Н. Толстой и др.

Еще одной отличительной чертой Ольгова было то, что был создан своего рода музей русского быта, его называли «бытовой повестью двух столетий». Владельцы усадьбы берегли и сохраняли вышедшие из употребления вещи, предметы бытового уклада.

Усадьбу Ольгово после 1917 г. национализировали. Почти до 1927 г. она сохранялась в относительном порядке. После 1917 г. в ней несколько лет работал музей, но в 1926 г. его закрыли, что стало началом разграбления богатств усадьбы. Но небольшую часть исторических и художественных ценностей отправили в г. Дмитров в музей, но и там часть из них украли, в том числе фамильные портреты членов рода Апраксиных. Одно время в бывшей усадьбе устроили санаторий, потом усадебные постройки передали совхозу.

До наших дней от бывшей усадьбы Ольгово сохранились кирпичный 2-этажный дом в стиле раннего классицизма (XVIII в., вторая половина 1790-х гг. – капитальная реконструкция арх. Ф. Кампорези), флигели, жилые корпуса, круглая 2-ярусная кирпичная башня ворот (образец псевдоготики, вторая башня утрачена), хозяйственный комплекс, Введенская церковь (1751) с 3-ярусной колокольней (1828), ряд других построек, парные обелиски при въезде в усадьбу, а также большой парк (около 40 га) с прудами. В главном усадебном доме представляет наибольший интерес парадный зал. Зал был отделан деревом, искусно раскрашенным под мрамор. Со стороны парка дом имеет деревянный с крутым фронтоном шестиколонный ионический портик на цоколе с арками. Кирпичная Введенская церковь на дороге к селу – это храм типа «восьмерик на четверике» с боковыми приделами, папертью и колокольней в 3 яруса. Церковь построили в 1751 г. по заказу П.А. Соймоновой. Этот храм сохранился в художественной редакции ХIХ в. (пережил перестройку). Сохранилось еще одно любопытное кирпичное одноэтажное усадебное здание рубежа ХVIII – ХIХ вв., расширенное в 1894 г. в связи с его передачей Апраксиными учебному заведению; здесь открыли церковно-приходскую школу. Усадебный парк с прудами в разных уровнях является ценным образцом садово-паркового искусства рубежа ХVIII – ХIХ вв. Из ранее многочисленных парковых сооружений сохранились только грот и сильно перестроенный павильон у Белого пруда.

В 9 км от г. Дмитрова находится село Даниловское, а раньше была усадьба с тем же именем. Здесь в конце 1760-х – начале 1770-х гг. князь И.Ф. Голицын построил усадьбу Даниловское. Ее архитектурный комплекс принадлежит к немногим в Подмосковье памятникам усадебного искусства в стиле барокко. Сохранились двухэтажный кирпичный усадебный дом, два (из четырех) кирпичных флигеля, Никольская церковь с декоративным убранством в стиле елизаветинского барокко (1768–1771), парк. В архитектурно-художественном плане особенно интересна Никольская церковь. Это ярусное центрическое здание с лепестковым планом. Фасады храма нарядны и пластичны; они обработаны пилястрами с резными каменными капителями, фигурными наличниками и нишами (в которых раньше стояли каменные статуи евангелистов). Колокольня сохранилась только в пределах первого яруса.

Владельцы и гости усадьбы Даниловское, как правило, были яркими и неординарными личностями. В первой половине XVII в. здесь была вотчина князя И.И. Шуйского, затем село принадлежало князю П.И. Прозоровскому, потом – князьям Голицыным. И.Ф. Голицын был адъютантом императора Петра III, после дворцового переворота он отказался принести присягу Екатерине II и удалился в село Даниловское. При нем построили Никольскую церковь, усадебный дом, разбили парк, вырыли пруды. После смерти князя в 1799 г. усадьба перешла к Н.П. Поливанову – участнику суворовских походов. Уйдя в отставку, он поселился здесь и почти все время проводил за своим любимым занятием – псовой охотой. В 1830—1850-х гг. эта усадьба принадлежала С.А. Римскому-Корсакову, а с 1911 г. – Товариществу Покровской мануфактуры.

Некоторые знают это место как Даниловскую слободу, где в скромной усадьбе Поливановых у своей тетки провел детские годы декабрист, подпоручик М.П. Бестужев-Рюмин (1801–1826) – один из активных членов «Южного общества», один из руководителей Васильковской управы и восстания Черниговского полка. Вместе с полковником С.И. Муравьевым-Апостолом (1795–1826) они написали лжекатехизис – своего рода революционный «Катехизис», в котором, выбирая отдельные слова и фразы из Священного Писания, пытались доказать необходимость свержения самодержавия. С.И. Муравьев-Апостол был участником Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов, одним из основателей «Союза спасения» и «Союза благоденствия», одним из директоров «Южного общества», главой Васильковской управы, именно он был организатором и руководителем Черниговского полка. Он был на 6 лет старше Бестужева-Рюмина, активнее, опытнее, он и вложил в его голову крамольные мысли и планы, поставил под возможный удар менее опытного человека. Они оба надеялись распространить революционные идеи в армии и в народе. Но восстание Черниговского пехотного полка не поддержали другие воинские части и крепостные крестьяне. Царские войска подавили восстание. Бестужева и Муравьева-Апостола привезли в Петербург, где их повесили вместе с тремя другими руководителями восстания декабристов. 31-летний Муравьев-Апостол встретил приговор с мужественным спокойствием. Увидев 25-летнего Бестужева перед казнью, он просил у него прощения за то, что погубил его, затем перед виселицей помолился и произнес: «Боже, спаси Россию и царя!»

К северо-востоку от г. Дмитрова лежит село Пересветово, известное до наших дней церковью иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость». Теперь мало кто помнит, что раньше рядом с селом была усадьба богатого князя С.М. Голицына. Именно на его средства в начале 1820-х гг. построили этот храм.

Князь Сергей Михайлович Голицын (1774–1859) был очень богатым и уважаемым человеком. Он был действительным тайным советником, членом Государственного совета. Но, обладая огромными богатствами, С.М. Голицын имел непривлекательную внешность, недостаточные знания, определенную узость кругозора, однако он был верным и послушным подданным царя. Когда император Павел I захотел устроить судьбу небогатой, но чрезвычайно красивой княжны Евдокии Ивановны Измайловой (1780–1850), то приказал ей выйти замуж за князя С.М. Голицына, который не возражал против этого решения императора. Так 25-летний князь женился на девушке редкой красоты, но не любившей его. Скоро стало ясно, что девушка с видимой скромностью обладала твердым характером и свободолюбием. Молодые уехали за границу в надежде получить радость хотя бы от новых впечатлений. Больше года они путешествовали по Европе, много жили в Дрездене. Тем временем императором стал Александр I, князь Голицын поспешил в Россию засвидетельствовать ему свое почтение, а его жена под каким-то предлогом осталась в Дрездене. Затем она послала мужу письмо, в котором объявила, что больше жить совместно с ним не собирается, так как брак ее с ним был вынужденным по воле Павла I. Но раздельное проживание не означало развода, поэтому Голицын был обязан решать вопросы финансового обеспечения ее жизни. Он решил, что она погуляет, повеселится, а затем вернется к богатому и надежному мужу. В мыслях и желаниях о счастливом разрешении его личных проблем он молил Бога помочь ему, строил в своих имениях храмы.


С.М. Голицын


Княгиня Е.И. Голицына за границей влюблялась, меняла свои привязанности, просила у мужа развод, но он его ей не дал. Приехав в Петербург, Голицына стала еще более известной не только из-за своей совершенной красоты, но и из-за эксцентричности, серьезного интереса к математике и оригинального образа жизни. Днем она спала, а ночью бодрствовала и веселилась с друзьями. Цыганка предрекла ей смерть ночью, страх смерти заставлял ее бодрствовать в ночное время. Лучшие интеллектуалы восхищались ею, были увлечены ей Н.М. Карамзин, А.С. Пушкин и многие другие. Слава «princesse Nocturne», «princesse Munuit» (ночная княгиня, полночная княгиня, фр.) шла по всей России. К тому же она написала и издала оригинальное сочинение по математике. Светские успехи и увлечение математикой заставили ее совсем забыть о ее муже, о котором все говорили как о несчастном человеке, ведь его жена избегала подруг, предпочитала друзей – мужчин. Дискомфортное положение С.М. Голицына еще более усугубилось. Он пытался искать облегчения в развлечениях – не вышло, у него появилась подруга и родились дети – но счастья не было в скрываемой связи, тогда он стал стараться усиленно заниматься богоугодными делами, которые он оценивал как своего рода аванс за ожидаемое личное счастье. В этот период по его желанию и была построена церковь в Пересветове.

Когда Голицыной перевалило за 40 лет и ее красота, оптимизм, круг поклонников стали иссякать, тогда она решила воссоединиться с мужем. Это был момент, когда их семья могла восстановиться. Но С.М. Голицын уже имел внебрачных детей, хотел иметь более молодую и более привлекательную жену. Решимость ему придавало сознание того, что после смерти его матери и получения большого наследства он стал чуть ли не сказочно богатым человеком (хотя и до этого был очень богат). К этому времени ему уже шел пятый десяток лет, и формально он был женат более двух десятилетий. В 56 лет он окончательно сделал вывод, что его земная жизнь идет к концу, решил развестись с женой и жениться на небогатой, но миловидной и пользовавшейся успехом в свете 22-летней А.О. Россет (1809–1882, позже Смирнова). Но его 50-летняя жена ему развод не дала, отомстила за его подобный отказ ей ранее. Все это заставило С.М. Голицына чаще обращаться к Богу за духовной поддержкой, больше творить добрые дела и ждать помощи Божией. Таковы обстоятельства строительств и благоустройства храма в Пересветове.

Уже скоро 2 века как возведена церковь иконы иконы Всех Скорбящих Радость в Пересветове. Ее возвели в 1820-е гг., а колокольню надстроили в 1889 г. Это кирпичный с белокаменными деталями оштукатуренный храм стиля ампир. Бесстолпный одноапсидный четверик храма завершен массивной световой ротондой, опирающейся на угловые пилоны и подпружные арки. Боковые фасады храма и основание колокольни украшают пилястровые тосканские портики, тело ротонды тонко моделируют парные пилястры ионического ордера и развитый антаблемент. От убранства интерьеров 1880-х гг. на стенах ротонды остались следы орнаментальных росписей.

Судьба этого храма и утраченной усадьбы С.М. Голицына учит уметь терпеть неприятные обстоятельства, помнить о подвиге православного разумного смирения, изживать из себя эгоизм, не думать только о личном благе и комфорте, ибо, чтобы быть счастливым, нужно научиться помогать другим, входить в их ситуацию, учитывать их интересы и желания, уметь прощать. И совсем нелепо творить благие дела как аванс в ожидании благодарности свыше за них.

В 15 км от железнодорожной станции Орудьево находится бывшая усадьбаАлексеевское, связанная с памятью философа, мыслителя, публициста, дворянского просветителя, родоначальника русской религиозной философии, одного из лучших друзей А.С. Пушкина – П.Я. Чаадаева.

Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856) жил здесь в детстве и в конце 1820-х гг., так как эта усадьба принадлежала его тетке, княжне А.М. Щербатовой, взявшей его в 4 года на воспитание после смерти обоих родителей. Чаадаев получил прекрасное образование (домашнее и в Московском университете), в 1812 г. стал военным, участвовал в Бородинской битве и в ряде других сражений, потом состоял адъютантом у генерала Н.В. Васильчикова, его ожидала блестящая карьера.


П.Я. Чаадаев ...



Все права на текст принадлежат автору: Вера Георгиевна Глушкова.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Усадьбы Подмосковья. История. Владельцы. Жители. АрхитектураВера Георгиевна Глушкова