Пролог

Два с половиной года спустя

Мне казалось, я задыхаюсь от боли, когда его тяжелая ладонь взорвала острой вспышкой боли мою правую скулу. Силой удара, будто тряпичную куклу, меня отбросило в сторону. Ударившись плечом о стену, кулем рухнула на пол. Слезы хлынули из глаз, а он, приблизившись, схватил пятерней мои волосы и начал тянуть за них, заставляя меня подняться на ноги.

– Я задам тебе тот же вопрос, – прорычал у самого лица. – И советую не лгать, – голос мужчины был пропитан ядом ненависти.

– Ты была с ним?! Да?! Вы трахались?! – кричит, еще больше сатанея. Вздернув меня, заставляет подняться.

– Отпусти, мне больно, – захлебываясь от нестерпимой боли, кричу. Пытаюсь высвободиться, но в этом мужчине сосредоточена не дюжая сила.

– Думаешь, это – больно? А? Больно?! – начинает вдруг хохотать, еще выше поднимая меня. Схватившись за его руку, стараюсь хоть немного ослабить болезненную хватку на волосах.

– Я покажу тебе, что значит больно! Я сделаю тебе больно. Сейчас я еще очень ласков с тобой, – он тянет меня, заставляя ползти следом. Мужчина движется так быстро, что, не поспевая за ним, я падаю на пол. Боль от его хватки в волосах становится нестерпимой, вынуждая меня снова подняться и ползти за ним, сдирая ноги и руки в кровь. Резко вздернув в воздух, он бросает меня в кресло. Преодолевая мое сопротивление, скручивает руки, склеивая запястья скотчем. То же самое он проделывает с моими ногами, в то время как я, сотрясаясь всем телом от плача, пытаюсь перевести дух после вспышек адской боли.

– Думала, я не узнаю, что изменяешь мне? Ты – жена моя! Приходишь как ни в чем не бывало, строишь из себя невинность! – рычит, продолжая методично, виток за витком, скручивать мои ноги.

– Ты сошел с ума, – задыхаюсь слезами. Смотрю на то, с каким упоением он делает это все со мной, и глазам своим не верю. Как я могла проглядеть в нем такое? Сколько мы вместе, каждый день рука об руку? Год. И за весь этот год он ни разу не показал себя с плохой стороны. Всегда заботливый, нежный, тот, кто поддержал меня в самое сложное время, в один миг превратился в чудовище, в спятившего маньяка.

Как он мог узнать? Сегодня ночью мы впервые были близки. Он следил за нами?

– Где Нелли?! – подавшись к моему лицу, рычит он. Сжав мое горло, смотрит в мои глаза немигающим взглядом.

Молчу. Пусть убивает, не скажу.

– Я спрашиваю тебя, сучка. Где дочь?! – хлесткая пощечина – и мое лицо откидывает в сторону. Слезы фонтанами из глаз. Меня трясет от страха, я только сейчас начинаю понимать, чего он добивается.

Зажмурившись, пытаюсь унять боль. Господи, как хорошо, что сегодня Нелли осталась у Алены. Страшно подумать, что он мог сделать с малышкой.

– Ты думаешь, я не найду ее?! – пощечина. Одна. Вторая. Он бесится из-за того, что я не играю по его правилам. От того, что не имеет на меня желаемого влияния. Я знаю, как вести себя с такими, как он. Когда-то давно, Артем учил меня никогда не показывать своего страха, в любой ситуации. Если я допущу слабость, продемонстрирую ему смирение, покажу ужас, затопивший мое существо, он сломает меня.

– Зачем она тебе? – распахнув глаза, вдруг замираю. Смотрю на него сквозь пелену слез, вкладывая во взгляд всю злость.

– Чтобы сделать тебе, суке, больно. Чтобы превратить твою и ЕГО жизнь в ад, чтобы заставить вас, тварей, гореть в огне! – он вдруг начинает хохотать. Откинув голову назад, смеется громко, заливисто. Дрожь по телу бежит от ужаса.

Он сумасшедший… несет какую-то чушь, я не понимаю смысл его слов. Зачем ему делать все это с нами? Что мы сделали? Чем заслужили подобное отношение? Его трясет от ненависти. Только богу известно, на что способен этот мужчина.

Вдруг тишину комнаты разрывает рингтон моего телефона. Играет песня, стоящая на НЕМ. Зажмуриваюсь от ужаса. Черт, не успела поставить телефон в беззвучный режим, а теперь он услышит.

Он убьет меня, как только поймет, кто звонит. Смогу ли я выбраться из этой ситуации? Неужели это конец?

Я жалею только об одном… Что не успела рассказать ЕМУ правду. Он не знает о ней и, возможно, уже никогда не узнает.

– Бери трубку, тварь, говори, пусть едет сюда. Скажи, что нет мужа-лоха дома, что ждешь его, – схватив мой телефон, тычет им мне в лицо.

– Не скажу, – отворачиваюсь.

Внезапно в мой висок упирается что-то холодное. Ужас пробирается по спине, пересчитывая каждый позвонок. Я знаю, что это. Ни с чем не спутаю ощущения. Понимаю, если он нажмет на курок, стена позади меня и фото моей дочки на ней окрасятся моей кровью. Меня разнесет на куски…уже не соберут. Из ружья, дуло которого он наставил на меня, убивают кабанов с расстояния нескольких десятков метров.

Как бы страшно мне ни было, я понимаю, что у меня просто нет другого выхода. Я должна погибнуть, если хочу спасти их…

– Нет, я не буду этого делать, – рычу, когда он снова тычет в меня телефоном.

– Как скажешь, – произносит он с улыбкой, принимая вызов. Подносит телефон к моему уху, еще сильнее вжимая дуло в мой висок.

– Алло, – раздается хриплое в трубке. Господи, Тема… Слезы градом из глаз… Он никогда не позволил бы случиться подобному с нами. Он бы уберег меня ценой собственной жизни… При мыслях о нем беспросветная тоска сжимает сердце. Я будто вижу его. Черные глаза смотрят на меня все с той же любовью, губы изогнуты в улыбке… Его слова: «Красивая моя…»

Доченька. Ангелочек мой. Прости меня, прости маму за все. Я не смогла… не успела.

Глава 1

Настоящее время

– Мне нужен Назар. Хозяин клуба. Он здесь? – спрашиваю, вцепившись в руку охранника. Почему-то боюсь, что он может захлопнуть передо мной дверь, не удостоив ответом.

– Нету его. Начальства уже несколько дней нет, – отвечает растерянно, окидывая меня недоуменным взглядом.

– Простите, – буркнув себе под нос, разворачиваюсь, бреду обратно к машине. Усевшись в салон, опускаю голову на руль. В душе полный крах. Я словно проколотый воздушный шарик – все силы в один момент улетучиваются. Слезы текут, орошая приборную панель. С каждой минутой меня накрывает чувством невосполнимого горя.

Подняв глаза к небесам, всматриваюсь в холодную синеву.

– Где же ты, Артем? Неужели вот так все закончится? Не верю, не верю, не верю, – бью ладонью изо всех сил. Боль, вспыхнувшая в руке, немного приводит в чувства. Но ненадолго… Так… на пару мгновений.

Сильный, упертый, мне всегда казалось, что он не боится никого, даже смерти. Погибнуть вот так… Быть запертым в железной коробке на высоте несколько тысяч километров, не имея возможности на спасение, разбиться…

Боль опутывает каждую частичку тела. Она настолько сильна, что я не могу вдохнуть. Легкие горят от нехватки кислорода, но как ни пытаюсь, не получается сделать даже маленького/крошечного вдоха. Судорожно схватившись за горло, пытаюсь унять истерику, но тщетно…

Его нет? Он погиб? Нет, я не верю в это. Я не хочу! Боже, пусть все будет страшным сном. Я не смогу жить без него.

Закрываю глаза. Вижу его. Наша последняя встреча. И теперь все обретает смысл. Совсем иной… тот, что я не смогла понять.

«Я не хочу улетать, находясь с тобой в ссоре».

До чего же я глупой была. Все что он ни делал, даже то, что казалось мне неправильным, он делал ради меня. Чтобы защитить, уберечь от боли. А я упрямилась, не желала слушать. Он поцеловал меня на прощание, несмотря на то что я набрасывалась на него, как тигрица разъяренная, защищая Дениса. И вместо того, чтобы успокоить его, чтобы помириться перед его отлетом, я оттолкнула и бросила ему на прощание обидные слова.

Неужели это был наш последний разговор? Неужели не смогу попросить прощения, сказать ему то, в чем не готова была признаться даже самой себе? Неужели не увижу его никогда? Не услышу его голоса? Не смогу к нему прикоснуться?

Я умирала. Сидя в машине возле здания клуба, где когда-то в очередной раз больно ранила сердце этого сильного мужчины, я корила себя. Я думала о том, что все бы отдала, лишь бы он оказался живым.

Я вдруг поняла самое главное. Я одна. Без Артема, без его присутствия рядом я как маленькое никчемное существо. Птица без крыльев, человек без надежды и мечты. За столь короткое время я стала другим человеком. Он вознес меня к небесам своим вниманием, своей любовью, заботой. И пусть это порой выглядело в моих глазах как его эгоизм, сейчас я поняла, что так, как Артем, меня никто никогда не любил.

– Мне не нужен никто в этом мире, – зажмурившись, реву во все горло, с каждым словом мне только хуже… – Только он… Пожалуйста, пусть он будет жив. Пусть все окажется ложью, ошибкой, страшным сном. Я хочу, чтобы он жил. Я приму его таким, какой есть. Я больше никогда не стану пытаться его переделать, я буду с ним, буду идти тенью за ним, принимая от него все, что он даст, с благодарностью. Я вручу ему всю себя. Если он захочет того, я буду рядом до конца моих дней, но, пожалуйста, не забирай его у меня, – сотрясаясь от рыданий, с отчаянной надеждой смотрю в небо. Перед глазами все плывет, но я упорно вглядываюсь в него.

– Тема, только будь жив, – шепчу пересохшими губами, прижимая ладони к лицу.

Не знаю, сколько я так просидела. Час? Два? Очнулась, когда телефон зазвонил. Но, к большому сожалению это снова была Алена.

– Аня, ты как? Нужно ехать в аэропорт, – она будто и не ждала от меня ответа.

– Что мне там делать? Я ведь не родственник, мне ничего не скажут, – произношу усталым голосом. Голова раскалывается, и мысли все расползлись, не могу хватить ни одну.

– Все лучше, чем сидеть и убиваться. Так, прекращай, слышишь! Еще ничего не известно. Ноги в руки – и езжай в аэропорт, тряси их, пусть хоть что-то тебе прояснят!

– Хорошо, ты права, – прочистив горло, смахнув с лица слезы, завожу мотор. Ничего еще не ясно. Нужно брать себя в руки и отправляться туда. Бездействие, в моем случае, равно смерти.

Но боевой настрой оказывается недолог. На соседней улице я попадаю в ужасную пробку. Дорога стоит, машины практически не движутся.

– Черт, только этого не хватало, – рычу в отчаянии. Посмотрев на экран телефона, вижу, что уже девять вечера. И откуда, спрашивается, такие пробки?

Сняв блокировку, набираю Артема. Потом Назара. Потом снова Тему. Надежда крошечная, но она есть. И когда вдруг в динамике телефона раздаются долгие гудки, у меня сердце замирает. А спустя несколько мгновений, будто разрядом электрического тока через дефибриллятор меня возвращает к жизни его хриплый голос в трубке.

– Алло…

Это Артем. Я ни с кем никогда не спутаю его голос! От волнения не могу ни слова вымолвить. Руки дрожат.

– Артем, боже, это ты, – начинаю рыдать. Ничего не могу с собой сделать. Перед глазами все плывет.

– Аня, что случилось? – взволнованно спрашивает он.

– Я… я думала, ты погиб, – пытаюсь сказать, но получается что-то нечленораздельное. Язык заплетается, а тело охватывает ступор. От счастья, от нервов, от волнения.

– Где ты сейчас? – его голос. Он с нотками злости. Но для меня это самый любимый тембр. Сердце в груди бьется так громко, что перебивает весь окружающий шум.

– Я на Садовой, – оглядевшись по сторонам, вижу табличку на доме. – Тут пробка, я не могу уже полчаса никуда уехать, – снова начинаю плакать. Я так много пережила за эти часы, что сейчас чувствую себя маленькой потерявшейся девочкой. Единственное, чего я желаю – оказаться в его руках. Услышать его, увидеть, почувствовать.

– Бл*ть, я на Буденновском, сам в пробке, – рычит рассержено. – Стой там, я сейчас буду, – бросает трубку.

Стой на месте. Да сейчас прям! Если еще пару минут его не увижу, погибну! Выпрыгнув из машины, срываюсь на бег. Игнорируя сигналы стоящих рядом машин, несусь по дороге в сторону улицы, где находится Артем.

В груди все горит, мне приходится постоянно лавировать, преодолевая препятствия. Но я не сбавляю ходу, будто каждая секунда на счету. Вижу его. Он в нескольких десятках метрах, бежит навстречу мне. Вижу, как сигналят ему машины, как едва ли не сбивают с ног водители, внезапно открывающие двери авто. Стянув на ходу пиджак, он отбрасывает его в сторону. Артем перебегает перекрёсток, и в этот момент у его ног резко тормозит машина. Запрыгнув на капот, с легкостью преодолевает препятствие.

Я бегу навстречу, не чувствуя ни усталости, ни страха. Секунда – и я в его руках. Прижимаюсь лицом к его груди, вдыхаю родной запах. Плачу. Он стискивает меня в объятьях, целуя мои волосы. А меня накрывает истерика.

Отстранившись немного, заключаю в ладони его лицо. Смотрю в его глаза, сквозь пелену. Живой, здоровый. Вот он – чувствую его крепкие плечи, целую его губы, его маленький шрам кажется теперь безупречно красивым. Смотрю в его глаза черные, наполненные тревогой… Раньше боялась их до дрожи, а теперь понимаю, что в них – моя жизнь, в них – мой личный космос, смысл всего. Артем хмурится. Лихорадочно исследует мое тело взглядом, пока я сотрясаюсь в рыданиях. До чего он необыкновенный: чудом избежал смерти, а сам проверяет, нет ли на мне повреждений.

– Аня… Кто?! Что случилось?! – подцепив подбородок, заглядывает в глаза.

– Опять ублюдок этот?

– Ты жив, – шепчу, начинаю оседать. Артем подхватывает меня. В его глазах столько волнения и нежности, а я никак не могу прийти в себя. Никак не могу поверить в свое счастье.

– Я думала, ты разбился в том самолете, – подбородок дрожит, по щекам катятся слезы. Артем мученически закатывает глаза, будто только что сейчас понимает в чем дело.

– Черт, – кривится он. – Прости, я не подумал, что ты новости услышишь. Я не сел на тот рейс, опоздал, – его голос тоже начинает дрожать. – Все, тш-ш-ш… – он вдруг прижимает меня к груди. – Успокойся. Я жив, видишь? – он пытается улыбнуться, дабы успокоить меня, но его голос все равно взволнован. – Я с тобой, красивая моя, не плачь.

Я не могу остановиться. Слезы потоком льются из глаз. Артем, взяв мое лицо в ладони, заставляет посмотреть на него.

– Эй, я здесь, слышишь? – улыбается, стирая подушечками больших пальцев влагу с уголков моих глаз. – Я ведь тот еще подонок, ты разве забыла? Этот мир от меня так быстро не избавится, – его губы кривит фирменная самоуверенная ухмылка.

Киваю в ответ. Удостоверившись в том, что мне лучше, Артем подхватывает меня на руки, направляясь в сторону машины. Стоит нам приблизиться к его Ролс Ройсу, водитель Артема выбегает, чтобы открыть заднюю дверцу.

Аккуратно усадив меня, Артем садится следом за мной в салон. Как только захлопывается дверь, гулкий шум улицы стихает, отделяя нас от суеты вокруг. Стоит нам оказаться в салоне, время будто замирает.

С жадностью рассматриваю каждую черточку его лица, каждую морщинку, родинку. Пытаюсь убедиться, не верю все еще, что это мой Артем. Настоящий. До сих пор не пришла в себя, кричать хочется, сжать его в объятьях, так, чтобы больно стало. Боль – это хорошо. Боль – значит, все правда. Значит не сон.

– Ты живой? – снова повторяю дрожащим голосом. Он тянется ко мне рукой, нежно поглаживает мою скулу, кивая. Приблизившись к нему, вдыхаю аромат: родной, любимый – самый лучший. Артем упирается лбом в мой лоб. А потом его губы накрывают мои. Голова кругом от этого поцелуя, кажется, слаще не было никогда. Каждое движение его языка в глубинах моего рта, каждое прикосновение губ чувствуются просто запредельным наслаждением. Внутри вспыхивает дикое, странное для данной обстановки чувство. Я хочу его. Это желание настолько мощное, что я не могу сдерживать себя, контролировать. Кажется, если не почувствую его в себе сию минуту, сдохну.

Прикусив губу, набрасываюсь на него. Перекинув ногу, усаживаюсь верхом. Целую жадно, утоляя им свой голод, свое потрясение. Опускаюсь ниже, покрывая шею рваными поцелуями. Расстегиваю дрожащими пальцами ворот его рубахи.

– Красивая моя… прямо здесь? – отстранив меня немного, удивленно улыбается.

Молчу. Смотрю на него ошалелым взглядом, а в груди – сердце на вылет, кажется, вот-вот – и остановится. Плевать мне, где мы это сделаем. В машине или дома. Плевать на то, что мы посреди дороги в самом эпицентре пробки. Есть моменты, когда человек нужен тебе как воздух – если не получить достаточную дозу именно в эту минуту, задохнешься, погибнешь.

– Па-а-аш, выйди из машины! Жди моей команды, – бросив поверх моего плеча взгляд на водителя, командует Артем. Он понимает меня без единого слова. Все читает по глазам.

– Но мы перекроем целую полосу, Артем Александрович, – удивленный его требованием, возражает мужчина.

– Выйди, я сказал, – рычит Серебряков.

Хлопает дверца, мы остаемся одни. Секунды замирают, превращаясь в бесконечность. Смотрим друг на друга, не двигаясь. Он тянется медленно к моим губам, завороженно проводя по их контурам. А потом вдруг поднимает взгляд к моим глазам. Черт возьми, дрожь по телу от того, что я вижу в их глубинах. Дикое желание. Нужда. Голод. Он так много говорит мне, не разомкнув губ. Обещает, что не отпустит никогда. Что никогда не сделает мне больно.

Не могу больше этого вынести. Меня разрывает. Набрасываюсь на его губы. Целую, лишая кислорода нас обоих. Да и к черту его, ведь Артем для меня и есть воздух. Его руки на моей груди, разрывают полы блузки. Пуговицы – в разные стороны, рикошетом от стекол бьют по телу. Запустив ладонь под ткань лифчика, накрывает полушарие груди. Зажимает между пальцами сосок, целуя ключицы. Внутри настоящий ураган, это настоящее безумие. Я ничего не вижу, ничего не соображаю. Есть только он и я.

Приподнявшись, дрожащими руками расстегиваю ремень его брюк. Его крепкие руки на моих ягодицах. Задрав до пояса юбку, он отводит ткань моих трусиков в сторону. Погружается в меня двумя пальцами, заставляя меня выгибаться навстречу ему.

– У меня защиты нет, – вдруг раздается его хриплый шепот.

– К черту, – прорычав в ответ, снова целую его. Веду языком, наслаждаясь солоноватой кожей вдоль шеи вниз к груди.

Артем приподымает бедра, стягивая с себя белье. Придерживая за талию, входит в меня. Черт. Он ощущается так охренительно, что хочется кричать. Насаживаюсь до самого конца, желая его еще глубже, еще больше. Он повсюду. Его горячее дыхание, его мягкие губы на моей коже, его шершавый влажный язык – все это сводит с ума. Запускаю ладонь в его волосы, второй опираясь о его плечо. Двигаю бедрами плавно, смакуя каждый его сантиметр внутри себя. Но Артем начинает рычать. Подхватив меня под попу, ускоряет темп, яростно вбиваясь. Рывком сдирает с меня бюстгальтер, кусает. И эта боль, взрываясь, разлетается по телу, служа катализатором. Она, в одно мгновение подводит меня к краю. Срываюсь. Зажмурившись, двигаюсь на нем будто ополоумевшая. Он еще сильней сжимает меня в руках, еще яростней вбивается. А потом происходит взрыв. Оглушительно мощный – такой, будто сотни галактик столкнулись в один момент. Нас выбрасывает в открытый космос, разбрасывает на мелкие кусочки, засасывая в черную дыру. Я не слышу, не вижу ничего вокруг. Ни его стона, ни тихого рычания в момент экстаза, ни звуков улицы вокруг нас. Я выпала из реальности. Отключилась, перезапускаясь.

Вдох… Выдох… Каждая мышца дрожит. Упираюсь лбом в его плечо, пытаюсь выровнять дыхание. Все еще двигаюсь на нем, чувствуя, как по телу прокатываются последние волны оргазма. Я выжата до капли и, одновременно с этим, наполнена до краев.

Артем продолжает крепко сжимать меня в руках. Он немного быстрее приходит в себя, в то время как я все еще дрожу.

– Ты в порядке? – обхватив мое лицо ладонями, поднимает его, убирает влажные пряди волос.

– Не знаю, – нервно усмехнувшись, снова плачу. Только теперь от переполняющих меня эмоций, от истины, наконец-то открывшейся мне.

Уголки его губ, вздрогнув, приподымаются в нежной улыбке.

– Красивая моя, – поглаживает пальцем линию скул, смотря внимательно в мои глаза. Не могу выдержать этого, слишком пронзительно, слишком сильно. Прижимаюсь к его влажной от пота груди, слушаю гулкий стук его сердца. Вдыхаю его аромат, набираясь храбрости и сил.

– Люблю тебя, – зажмуриваюсь, произнося это. Такие незамысловатые слова, но так много в них всего. Меня раздирает на части. – Люблю тебя, Артем. Больше жизни, – плачу. Снова делаю это как слабачка. – Пожалуйста, не делай больше так. Не пугай меня.

– Тише, моя сладкая, – обняв меня еще крепче, он гладит мои волосы. Не настаивает, не заставляет смотреть на него, давая возможность выплакаться, успокоиться. И туман рассеивается. Я начинаю слышать, как с разных стороны сигналят машины. Черт, мы совершили настоящее безумие. Мне должно быть стыдно, но, к собственному удивлению, я чувствую себя сейчас как никогда цельной, счастливой.

Глава 2

Неделю спустя

По телу разливается приятная истома. Даже после прохладного душа внутри все еще прокатываются отголоски недавних оргазмов. Сколько раз за эту ночь он брал меня? Пять? Шесть? Или десять? Я сбилась со счета. Артем ненасытен, ему всегда мало меня, чем больше он берет, тем больше хочет. Ближе к утру, вконец изможденная и уставшая, я взмолилась, прося у него хоть немного сна. По всей видимости, в тот момент я выглядела такой жалкой, что улыбнувшись и поцеловав меня в висок, он позволил все-таки уснуть на его груди, хотя в последний раз разрядку он так и не получил.

Облачившись в вечерний наряд, выбранный мной для сегодняшнего похода на день рождения губернатора, принимаюсь за макияж. Спустя двадцать минут, рассматриваю готовую результат, подправляя мелкие недочеты.

Внезапно его сильные ладони касаются моей талии. Встречаюсь с ним глазами в отражении зеркала. По телу дрожь, а внизу живота тугая пульсация, настолько сильная, что я инстинктивно сжимаю бедра, в то время как его губы касаются оголенного плеча.

– Тем, мне выходить уже надо, – на выдохе, а он, скользя пальцами по бедру, задирает подол платья.

– М-м-м… Мне тоже. Рейс через час, – отвечает, продолжая покрывать мою кожу поцелуями.

– Ты снова летишь. Я буду волноваться, – поворачиваюсь в его руках, крепко обняв за шею, всматриваюсь в глаза. Ищу в них успокоения. И нахожу. В уголках залегают морщинки, а губы кривит улыбка.

– Не стоит. Все хорошо будет. А вот я волноваться буду, – проводя тыльной стороной ладони по линии скул, хмурится.

– Всего лишь день рождения губернатора. Что там может случиться? Тем более рядом будут мои брат и папа, – теперь я успокаиваю его. Артем кивает, его брови расправляются.

– И Назар, – произносит как бы между прочим, направляясь в гардеробную. Черт, два дня спорила с ним, пытаясь убедить, что присутствие его друга на вечере бессмысленно. Но он, как неисправимый упрямец, ничего и слышать не желал.

– Насчет Назара не согласна, – не удерживаюсь от ворчания. – Не понимаю, зачем он там? Моя охрана? Или твоя разведка? – кричу, чтобы Артем услышал меня в соседней комнате.

– Мне будет так спокойней. Тем более, он тоже приглашен, – он появляется в дверях, застегивая пуговицы рубашки.

– Не знала, что он дружит с губернатором, – застегнув сережку, направляюсь к Артему. Взяв из его рук галстук, помогаю завязать его.

– Губернатор дружит с отцом Назара, причем давно, – наблюдая за действиями моих рук, отвечает Артем. Закончив, целую любимого. Он подходит к тумбочке, взяв часы, надевает их на запястье. Смотрю на Тему, желая задать вопрос. Вот только не уверена, ответит ли…

– Артем, Назар в последнее время такой расстроенный, даже злой, – Тема замирает. Кивнув головой, поднимает на меня взгляд. – После того как он пропал на прошлой неделе и объявился только на пятые сутки, стал сам не свой… что случилось?

– Сам виноват во всем, – хмурится Артем, потирая лоб. – Не бери в голову, все нормально, – приблизившись, целует, прижимая к себе.

– Я побежал. Завтра возвращаюсь, и летим на выходные в Дубай, – убирая пряди волос от моего лица, снова и снова касается губами.

– Я уже жду не дождусь, – прижимаюсь к нему, вдыхая родной запах. Мысль о том, что он снова летит, вселяет в мою душу дикий ужас. Но я не показываю своего страха Артему. Знаю, что если он принял решение, его не переубедить, тем более в конце недели улетаем вместе на отдых. Но, в любом случае, целые сутки вдали от него делают меня бесконечно несчастной.

Спустя пятнадцать минут за мной заезжает Назар. Машина у этого мужчины под стать хозяину. Яркая, быстрая, дерзкая. Красная «ламборджини». Сидя в такой красавице, чувствуешь себя настоящей рок-звездой. Да и Лис выглядит просто шикарно: дорогущий костюм бледно-голубого цвета, темно-синяя рубашка и идеально уложенные белокурые волосы. Я могла бы влюбиться, встреть такого на вечере, если мое сердце уже не было бы занято Артемом. Да и если бы не знала, какой Назар негодяй.

– Как ты? – спрашиваю, когда он останавливает машину на перекрестке.

– Все отлично, – сквозь зубы, даже не глядя на меня. Непривычно видеть его таким хмурым, ушедшим в себя. Уж лучше его едкие шуточки, чем жалкое подобие прежнего Лиса.

Мужчина снова не в духе. Управляя автомобилем, то и дело посматривает на мобильный, будто звонка от кого-то ждет. Что же могло произойти в той его поездке к морю? Что так расстроило его?

Припарковав машину у ресторана, Назар выходит из авто и, открыв для меня дверь, помогает выбраться.

– Назар, – окликаю его перед тем как зайти в здание. Идущий впереди меня Лис останавливается, обернувшись, окидывает недовольно-вопросительным взглядом.

– Я не знаю, что случилось. Артем не говорит. Но я готова помочь, выслушать.

Всунув руки в карманы, Лис ухмыляется. Отводит взгляд.

– Время можешь вернуть назад? – смотрит на меня, насмешливо прищурившись. Будто я дурочка несмышленая, раз предлагаю ему свою помощь. Вроде как ничем и не помогу.

– Нет, конечно, но…

– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, – перебивает. Кивком головы дает понять, чтобы следовала за ним.

Зайдя во двор ресторана, мы, как и планировали, расходимся в разные стороны. Я выискиваю в толпе гостей папу с Ваней, а Назар отправляется к своему отцу. Мы решили так вместе с Артемом: дабы избежать лишних вопросов со стороны моей родни, сделать вид, будто мы с Лисом едва знакомы.

Лавируя между гостями, собравшимися на праздник, нахожу папу, занятого беседой с именинником. Приблизившись к ним, трогаю за плечо Ваню, уплетающего профитроли со шведского стола. Братец неисправим. У него, как у Пончика из сказки про Незнайку, главный жизненный девиз: «Режим питания нарушать нельзя».

– О, Анька, привет, – обернувшись, пытается улыбнуться с набитым ртом.

– Тише, не поперхнись, – смеюсь над братом и замечаю стоящую рядом с ним Юлю. Девушка одета в вечернее платье изумрудного цвета. Платиновые локоны волнами ниспадают на оголенные плечи, а всегда бледная кожа сейчас кажется еще светлее. Она будто фарфоровая куколка: точеная фигурка, милые и изящные черты лица. Так и любовалась бы ей.

– Анют, привет, – приблизившись, девушка слегка касается губами моей щеки. – Выглядишь отпадно, – улыбается, осматривая меня с головы до ног.

– То же самое хотела сказать и о тебе, – улыбнувшись, перевожу внимание на брата.

– Вань, хватит есть! Ей-богу, будто из голодного Ленинграда… – шикаю, увидев, как приблизившись к столу, он снова наполняет тарелку закусками. Причем никто из окружающих почти не притрагивается к еде. Все заняты разговорами.

– Да ну тебя, они пока тут все соберутся и сядут за праздничный стол, я с голоду помру! – бурчит обиженно Ваня, отправляя в рот очередную порцию.

– Мы сегодня с утра бегали по магазинам, – вступается за него Юля. – Подготовка к свадьбе полным ходом, – улыбается, прижимаясь к Ваньке. Братец, отправив в рот последний профитроль с тарелки, обнимает девушку свободной рукой. Любуюсь ими. Красивая пара, за версту видно, что любят друг друга. То, с какой нежностью здоровый медведь Ванька смотрит на эту хрупкую девушку, заставляет сердце сжиматься. И Юля… худенькая, маленькая, а как ловко управляет братцем. Подумать только, Ваня целый день ходил с ней по магазинам! Да брат это дело терпеть не может. Интересно, мы с Артемом смотримся также со стороны?

Артем… При одной только мысли о нем накрывает. По телу волнами, пульсируя, разливается дикое желание. Хочу его. Соскучилась до дрожи, а ведь он уехал всего пару часов назад. Страшно становится при мысли о том, что этот мужчина стал настолько необходим мне. Как воздух. Кажется, будто врозь уже совсем невозможно. Он словно врос в меня, будто стал со мной одним целым. Поддавшись импульсу, вытаскиваю из сумочки телефон. Набираю сообщение. Знаю, он прочтет его намного позже, но он должен знать.

– Анюта, какая ты красавица! – слышу над головой нежный голос отца. Отправив сообщение, поднимаю глаза. Отец, видимо, закончив беседу с губернатором, теперь присоединился к нам. Обнимаю папу и целую.

– Ну что там, когда уже главная часть праздника-то начнется? – бурчит Ваня, за что получает от папы строгий взгляд.

– Терпи, Ваня. Воспитывай в себе силу воли, – смеюсь, глядя на его обиженный фейс.

– Пап, у тебя есть пара минут? – взяв отца под руку, отвожу от ребят на несколько шагов. Не хочу говорить при Ване, чтобы избежать лишних расспросов и подозрений.

– У меня есть один давний знакомый. Так вот, у него умер отец. В наследство досталось много экземпляров охотничьего оружия. Парень решил заняться этим делом, но стрелять не умеет. Попросил дать ему пару уроков. Если мы будем с ним хотя бы два-три раза в неделю приезжать на полигон в тир, ты не будешь против?

Папа хмурится. Задумчиво окидывает взглядом окружающее нас пространство. В ожидании его ответа, чувствую, как начинают краснеть мои щеки. Надеюсь, папа не заметит этого, ведь каждый раз, когда я лгу, организм выдает меня. Ну не могла же я сказать, что познакомилась с Колей всего несколько дней назад, и просто по доброте душевной решила помочь. Найдется сразу тысяча нехороших предположений и причин отказать. А если скажу, что парень – мой давний друг, уверена, отец мне не откажет.

– Анют, полигон – не место для развлечений. Я не могу пускать кого попало…

– Отец, ну что случится, если я поучу парня стрелять по мишеням? В конце концов, не в городской же тир нам идти… Тем более я уже дала согласие помочь… жалко парня, у него отец умер, оставив того полной сиротой…

Папа молчит. Смотрит на меня тяжелым взглядом. А потом, вздохнув, вдруг притягивает к себе.

– Доброе сердце у тебя, девочка моя, – поцеловав меня, произносит он.

– Так ты разрешишь? – заглядываю в его глаза, ликуя в душе.

– Разрешаю. Только давай по выходным. В будни очень много учебных групп.

– Как скажешь, папуль, – улыбнувшись, прижимаюсь к его груди.

– Анька, хватит обжиматься. Мы же тут на серьезном мероприятии собрались, – умничает Ваня, припоминая мне недавние замечания.

Следующие десять минут мы занимаем себя обсуждением празднования будущего мероприятия Вани и Юли. Пока папа с братом спорят о том, на каком автомобиле будет лучше прибыть к ЗАГСу молодоженам, выбирая между лимузином и спортивной машиной, я, неспешно попивая шампанское, рассматриваю гостей. Замечаю в противоположной стороне зала, возле бара, Назара в компании мужчины, лет пятидесяти на вид. Лица собеседника Лиса, к сожалению, не вижу, а вот Назар очень зол. Все его тело напряжено, будто в любую секунду он готовится отразить удар. Мужчина тянется к нему, но Лис, отдернув руку, что-то резко бросает тому и, схватив со стойки бокал с алкоголем, отходит в сторону. Отвернувшись, делаю вид, будто слушаю разговор родственников.

Что же такого происходит у Назара? Его исчезновение, его подавленное состояние, а теперь ссора с тем мужчиной. Это его отец?

– Анют, все идут в зал, и нам пора, – вырывает из размышлений голос отца. Кивнув, беру папу под руку, следую в банкетный зал и наконец оцениваю окружающую обстановку.

Ресторан шикарен. Все в зале кричит о богатстве, начиная от цветочных композиций из живых цветов, служащих украшением, заканчивая дорогими блюдами и алкоголем, от которых столы буквально ломятся.

Пока мы усаживались на отведенные для нас места, на сцене выступала музыкальная группа. Лица ее участников были смутно знакомы, но вспомнить, кто это, я не могла.

Поискав взглядом Назара, обнаружила его, сидящим за столом в противоположном конце зала. Когда наши взгляды встретились, он кивнул мне.

Дальнейшие полтора часа шло обычное застолье. Все было, как и заведено на подобных мероприятиях. Тосты, представление ведущими высокопоставленных гостей и перечисление их бесконечных регалий. Кого здесь только не было: военные генералы, политики, бизнесмены. Когда очередь дошла и до нашей семьи, я уже засыпала от скуки.

Слава богу, говорить мне ничего не пришлось. Тост читал отец. Было приятно, что губернатор выделил папу из числа гостей тем, что предпочел лично рассказать об их многолетней дружбе. Петр Андреевич с особым трепетом вспоминал годы совместной службы с папой и рассказывал уже заученную мной наизусть историю возникновения их дружбы. Папа, не любящий слишком большое внимание к своей персоне, изрядно засмущался. Конечно, никто, кроме нас с Ванькой, этого не заметил. Отец, стараясь поскорей покончить с официозом, договорил тост и предложил всем выпить за здоровье своего боевого товарища.

Спустя еще полчаса наконец-то объявили перерыв. Гости стали подыматься из-за столиков. Кто-то выходил во двор ресторана на перекур, кто-то танцевал. Повернувшись к столику Назара, заметила, как тот подымается, убирая телефон в карман брюк и, заметив меня, делает знак выйти за ним в коридор. Извинившись, встаю с места и неторопливым шагом отправляюсь на выход. Назар выглядит еще злее, чем был в начале вечера. Отмечаю, что общение с отцом не пошло ему на пользу.

Стоит мне выйти в прохладу вечерней улицы, Назар тут же хватает меня под локоть, заставляя отойти в сторонку.

– У тебя в порядке все? – спрашивает он, нахмурившись.

– Да… У тебя что-то случилось? – спрашиваю, удивленная его расстроенным видом.

– Все зашибись, – цедит сквозь зубы Лис, глядя куда-то поверх моей головы. – Короче, я сваливаю. Если что случится, звони. Не могу на подобных мероприятиях бывать. Мутит… – вернув ко мне взгляд, последнюю фразу произносит так, будто, и правда, его вот-вот вывернет.

– Конечно, езжай. Ты не переживай, я с родными – ничего плохого не случится, – зябко обнимаю себя за плечи, чувствуя себя крайне неловко. Словно виновата в том, что Назару пришлось сюда тащиться. Не знаю, что за ссора у него с отцом произошла только что, но Лис явно выбит из колеи.

Кивнув в ответ, спрятав руки в карманы брюк, Лис направляется в сторону выхода из ресторана. Его спина немного сгорблена, а плечи поникшие – такое ощущение, будто тяжесть всего мира лежит на нем. Но в другую минуту я вспоминаю, что это Назар. Циничный, хитрый, себе на уме – он никогда ничего не сделает себе в ущерб. От него не дождешься откровений, так что и мне не стоит сильно переживать. Наверняка, получил за дело взбучку от отца. Растратил много денег? Переспал и бросил дочку какого-нибудь политика или бизнесмена. Вот и ходит теперь слегка пришибленный, а я уже распереживалась.

Вернувшись в зал, вижу, что рядом с отцом сидят губернатор и еще какой-то мужчина. Я не разглядела его лица, но даже так, со спины, он кажется мне смутно знакомым. А когда я приближаюсь к столику и он поднимает на меня глаза, внутри все сжимается от нехорошего предчувствия. Что он тут забыл? Я не видела его до этого в зале.

– О, Анюта – моя дочка, – заметив меня, улыбается папа, представляя меня Артуру. Смущенно улыбнувшись, подхожу к отцу и присаживаюсь на свободный стул.

– А мы знакомы уже с вашей дочкой, – протягивает неспешно Мясников, лениво перекатывая между губ зубочистку. Развалившись на стуле, блуждает по мне омерзительно-липким взглядом. Сердце в груди стучит так сильно, что меня начинает потряхивать.

– Кстати, Аня, я так расстроен, что не смог выиграть вас в том аукционе… – подавшись вперед, он опирается локтями о поверхность стола. Слегка прищурившись, улыбается. Все присутствиующие за столом замолкают, слыша эти слова. А меня начинает подташнивать от волнения. Я знаю, зачем он это делает. Пытается раздавить меня и отца на пару. А все для того, чтобы насолить Артему.

– Нет, мне не жалко было тех денег, чтобы перебить ставку господина Серебрякова, – произносит, улыбаясь и разводя руки в стороны. – Но вы так смотрели на него… я подумал, что не стоит лишать Артема права на ужин с вами…Кстати, как все прошло? Он вас не обижал? А то… зная привычки Артема…

– Все прошло превосходно, – перебиваю его, прожигая негодующим взглядом. Но Артур, сделав вид, будто не понимает моих намеков, повернувшись к отцу, вовлекает и его в разговор.

– Я был очень удивлен столь высокой ставкой. Не подумайте, ваша дочь достойна большей цены, я просто не стал переходить дорогу Серебрякову.

С каждым словом Мясникова лицо моего отца становится все более напряженным. Его взгляд заполняется темнотой, а губы сжимаются в тонкую полоску. Мой отец – человек чести. Для него достоинство и гордость – главные качества личности. И сейчас Мясников совершил просто ужасную вещь: он прилюдно втоптал меня в грязь.

– Каких денег, о чем вы говорите? – выходит из себя отец. – В любом случае, Артур, лучше тебе думать о том, что говоришь…

– Вы не в курсе? – Мясников ни на секунду не впечатлился гневом отца. Он все также расслаблен. И более того, не собирается спускать ситуацию на тормозах. – Аня участвовала в благотворительном аукционе… это так самоотверженно и благородно с ее стороны. Я пытался выкупить ужин, но меня опередил наш местный бизнесмен, Серебряков Артем…

– Я знаю Серебрякова, – подает голос губернатор. – В отношении него возбуждено уголовное дело по факту мошенничества. Очень мутный человек, – нахмурившись, смотрит на папу. За столом воцаряется неуютное молчание. Папа растерян и зол, Петр Андреевич выглядит крайне озадаченно, благо хоть Вани с Юлей нет, а то брат бы уже бросился в драку. А вот Мясников вполне себе доволен жизнью, улыбается во все тридцать два зуба. Сволочь. Не зря Артем его не выносит.

– Аня – очень добрая девушка, – произносит отец абсолютно ровным голосом. В этом весь папа, умеет даже в самых патовых ситуациях сохранять хладнокровие. – Не удивлен, что она не смогла пройти мимо, ведь аукцион был благотворительным. А вы, Артур, наверняка, сделали неверные выводы о намерениях Серебрякова. Моя дочь никогда не свяжется с таким человеком, как он, – последнее предложение папа произносит сквозь зубы.

Артур, почувствовав смену его настроения, решает не лезть на рожон. Хотя эта сволочь уже сделала, все что хотела. Испортил настроение мне отцу и мне. Для чего? Наверняка через нас пытается добраться до Темы. Но я не позволю, не доставлю ему такого удовольствия.

Петр Андреевич отзывает куда-то Мясникова. Поднявшись, мужчины отходят к столу губернатора. Артур больше так ни разу и не посмотрел на меня, будто потерял малейший интерес. Стоит нам с папой оказаться наедине, к столу подходят Ваня и Юля.

– Чего грустные такие? – хмурится брат.

– Ань, пойдем, покажешь мне, где здесь бар, – бросив в мою сторону не допускающий возражений взгляд, папа подымается из-за стола. Понимаю, что мне не отвертеться. Он очень зол. Кивнув в знак согласия, встаю и следую за ним.

Выйдя из ресторана, отец поднимается по небольшой лестнице в пустую беседку. Усевшись, складывает перед собой руки, прожигая их тяжелым взглядом.

– Я слушаю, Аня, – произносит он устало.

Разместившись рядом, пытаюсь собрать в кучу мысли. Убеждаю себя, что ничего предосудительного я не сделала и скрывать отношения с Артемом смысла нет. Не знаю, как отец воспримет эту новость, но я не изменю своего решения. Я люблю Артема и хочу быть с ним. Придется и папе, если не полюбить, то относиться к нему благосклонно.

– Я участвовала в благотворительном аукционе – это правда. Все вырученные средства пошли на лечение больных раком деток.

– Я спрашиваю тебя о Серебрякове. Что у тебя с ним Аня? – он поднимает на меня усталый взгляд. – Неужели моя дочь, в воспитание которой мы с мамой вложили все свои силы, может водиться с таким, как этот… мужчина, – запнувшись, зло цедит сквозь зубы.

– Папа, все не так, как ты думаешь, Артем не такой, – на глазах выступают слезы. Мне обидно за эту несправедливость. Да, Артем не ангел, но он и не чудовище, каким его делают все вокруг.

– То есть это – правда! – вдруг вскрикивает он, ударяя кулаком по столу. – Ты ушла от Дениса к этому преступнику?!

– Он не преступник, папа! Он благородный мужчина. Артем не дал меня в обиду, когда я попала в сложную ситуацию, в отличие от Дениса. Артем любит меня, он никогда никому не позволит сделать мне больно, также и я никому не позволю говорить о нем как о преступнике! – я никогда не разговаривала с отцом на повышенных тонах, это было впервые. Но сейчас меня разрывало от негодования. Папа всегда относился ко мне с пониманием, а здесь его будто подменили. И эти слова об Артеме, сказанные губернатором, разозлили меня до трясучки.

– Аня, ты слышишь себя?! О чем ты говоришь! Только что Петр Андреевич сказал, что в отношении Серебрякова возбуждено уголовное дело, он мошенник! А ты защищаешь его! – кричит отец.

– Да защищаю! Можно подумать, твой Петр Андреевич с чистой совестью!

– Следи за языком, – рычит папа.

– Прости, но не ему указывать, кому и как себя вести, – снижаю тон на несколько децибел. Пытаюсь держать себя в руках, но, честно говоря, выходит не очень хорошо.

– И не говори мне, что он честный и порядочный. Тут все такие, папа, один краше другого! Думаешь, я маленькая и не понимаю, как эти люди сколотили свое состояние?! Думаешь, я не знаю, с кем ты работаешь?! Таких, как ты, папа, больше нет! Патриотизм и вера в свою страну – все это так же редко встречается в наши дни, как и девичья невинность!

– Аня, это совсем другое! Я хочу, чтобы ты знала одно – я запрещаю тебе видеться с этим мужчиной. Если он хоть на пушечный выстрел…

– А что ты сделаешь, папа? – перебиваю, приходя в бешенство. Он в самом деле пытается запретить мне общаться с Артемом? – Спрячешь меня в темнице? Пойдешь на него с оружием? Что сделаешь?!

– Я сделаю все, чтобы ты не была с ним, – подскочив, нависает надо мной. Я никогда не видела отца в таком состоянии. Столько злости сейчас было в его глаза! И это заставляло меня задыхаться от боли.

– Потому что такой, как Серебряков, сломает тебя. Он поиграет с тобой, Аня, а когда ты надоешь, он переломает твой тоненький хребет. Ты не представляешь, с каким хищником связываешься! Еще раз говорю, я запрещаю тебе с ним видеться. Слышишь, Аня?! Не заставляй меня идти на крайние меры!

Я не могу больше выслушивать это. Не хочу такого отношения отца. Я не заслужила подобного.

– Знаешь, папа… – поднявшись из-за стола, впиваюсь в него колким взглядом. Никогда не позволяла себе подобной вольности, но сейчас я не чувствую себя виноватой. – Я очень люблю тебя. И мне очень больно, что ты не хочешь поверить мне, в меня. Скажи, разве могла воспитанная тобой дочь связаться с ублюдком? Думаешь, не было у меня сомнений в нем? Были, – замечаю тень колебаний на его лице. Но сейчас я настолько зла, что просто не способна вернуть себе спокойствие.

– Но Артем раз разом показывал свою преданность, готовность отдать свою жизнь за меня. Я люблю этого мужчину. Как бы тебе это не претило. И я не откажусь от него, папа. Ни за что. Извини, но я, наверное, лучше поеду домой, – развернувшись, направляюсь быстрым шагом в сторону выхода. Папа что-то кричит мне вслед, но я не слышу. По щекам катятся слезы, а в груди все сжимается от боли. Я люблю отца, бог знает как сильно. Он мой кумир, пример для подражания с самого детства. Но сейчас он не прав. И эта несправедливость с его стороны убивает меня.

* * *

Слава богу, отец не бросился за мной вдогонку. Вызвав такси, я уехала домой. По дороге Артем прислал сообщение о том, что скучает и уже завтра утром вернется ко мне. Так хотелось позвонить ему, просто услышать родной голос. Но я не могла заставлять его нервничать, не могла позволить услышать свой заплаканный голос.

Квартира встретила меня пустотой и удушающим чувством одиночества. Побродив по комнатам, поняла, что не смогу оставаться здесь до утра. Если еще хоть ненадолго останусь одна, просто с ума сойду. Вытащив из сумочки телефон, просмотрела список контактов. Алены в городе не было, она уехала вместе с Владом на море и вернуться должна только завтрашним утром. А собеседник мне был просто необходим…скорее, не так… Мне нужен был тот, кто не даст раскиснуть и в то же время поможет забыться, составит мне компанию за бокалом виски. И кроме Лиса другой кандидатуры не нашлось.

– Если тебя не убивают и не насилуют или еще что-нибудь, советую просто положить трубку и не парить мне мозг, – не слишком дружелюбно отвечает Назар на мой звонок.

– Выпить хочешь? – мой голос хрипит и сипит. Шмыгнув носом, пытаюсь прогнать слезы.

– Ты чего, мать? Хочешь, чтобы твой мужик мне потом фэйс начистил? Не-е, давай не впутывай меня в свое дерьмо, – ворчит Назар. Слышу на заднем фоне музыку и женские голоса. Скорее всего, он уже в ночном клубе, поднимает себе настроение известными ему методами.

– Назар, слезай со стриптизерши и приезжай за мной. Я сейчас серьезна как никогда. Ты мне нужен, иначе быть беде, – рычу, а голос начинает дрожать от сковавшего горло спазма.

– Ладно, через двадцать минут буду, – вздыхает устало и сбрасывает вызов.

На улицу успела опуститься ночь. Запахнув плотнее плащ, жду у обочины красный спорткар. Только вот вместо него в нескольких метрах от меня тормозит железный хромированный монстр, верхом на котором восседает Лис, одетый в экипировку мотоциклиста.

– Чего встала? Садись, – не выключая мотора, приподняв забрало, командует Назар.

– Мы что… на этом поедем? – пребывая в глубоком удивлении, спрашиваю его.

– Нет, сейчас последний троллейбус подойдет, я как раз проездной захватил, – усмехается он.

– Просто отлично, – вздыхаю, понимая, что другого выхода у меня нет. – Если учитывать, что я только что буквально стянула тебя со стриптизерши, значит, ты, скорей всего, пил. И теперь мы собираемся ехать с пьяным водителем на этой капсуле смерти?

– Слушай, я не пойму, – устав от моих претензий, не выдерживает он, – кто из нас двоих звонил по телефону и ныл, как ему грустно и одиноко, моля о спасении? Я, может, оставил обладательницу лучших сисек ради того, чтобы приехать и вызволить тебя из пучины депрессии, а ты тут стоишь и мелешь какую-то чушь. Короче, либо садись, либо я еду обратно, завершу начатое.

– Ладно, не угрожай, – нехотя приближаюсь к нему. В словах Лиса есть доля правды. Он бросил все свои дела и примчался. Что ж, придется немного потерпеть дискомфорт и побороться со своей фобией в отношении мотоциклов. Перекинув ногу, усаживаюсь верхом. Назар протягивает мне шлем.

– Смотри, если убьешь нас, Артем тебя с того света достанет и бубенчики твои поотрывает, – неумело надевая шлем, не удерживаюсь от ворчания. В ответ на что Назар, обернувшись, ошарашенно смотрит на меня.

– Эй, чокнутая женщина, не тронь мои бубенцы.

– Поехали уже, – смеюсь, и шлепаю по плечу, намекая на то, чтобы он не отвлекался.

Резко дав по газам, Назар срывается с места. В первые минуты сердце уходит в пятки от резкого скачка адреналина. Лис едет на огромной скорости, умело лавируя между машинами. От страха, крепко прижимаюсь к его спине, зажмурив глаза, матерю себя за то, что согласилась на эту авантюру.

Спустя двадцать минут страха мы наконец-то на месте. Заехав в гараж под домом, Назар глушит мотор.

Слезаю с байка, разминаю затекшие, все еще дрожащие от страха ноги.

– Назад я с тобой не поеду. Либо такси мне вызови, либо останусь у тебя, – говорю, стягивая с головы шлем.

– Ты смотри, какая шустрая, – ухмыльнувшись, забирает средство защиты из моих рук. – Уже и в кровать ко мне намылилась.

– Да иди ты, – прыснув со смеху, толкаю его в плечо. Лис, не ожидая удара, роняет на асфальт шлем, разражаясь диким хохотом.

– Что смешного? – спрашиваю, чувствуя легкое раздражение от того, что никак не закончится его веселье.

– Да смотрю каждый раз и удивляюсь, – все еще давясь смехом, отвечает он. – Вы с Артёмом – просто идеальная парочка. Чуть что не так – сразу с кулаками.

Слезает с байка и направляется в сторону выхода из гаража.

– Пошли, – кивает, заметив, что я остаюсь стоять на месте.

Выйдя во двор, заходим в подъезд многоэтажки. Поднявшись на лифте на последний этаж, попадаем в пентхаус Лиса. Все здесь, как и ожидалось, выполнено в новомодном стиле. Идеальное сочетание мужского минимализма и отличного вкуса дизайнера. Попросив меня подождать пару минут, Лис проходит вглубь квартиры. Пока я дожидаюсь его в коридоре, рассматривая картины с изображением спортивных автомобилей, Лис где-то в районе кухни звенит бокалами. Спустя пару минут он возвращается ко мне с полными руками провизии. ...