Часть 1. Оборотень моих кошмаров

Глава 1. Будь моей

– Кира!

– Денис!

– Кира, пожалуйста…

Мы спорили битый час. Старший брат пытался убедить меня, что я – исключительно черствая натура, а я его в том, что он эгоистичен и не учитывает интересы родной сестры. Всё началось с того, что Денис попросил меня сопровождать его на каком-то скучном деловом ужине. Зачем?! Я вилку-то с ножом держать не научилась, красиво говорить не умела. Кроме того, его деловым партнером была женщина. То есть я даже глазки ей построить не смогла бы.

Короче говоря, полный провал.

Чем может помочь двадцатилетняя сестра на заумной встрече взрослых людей?

Но братец поедал меня взглядом, в котором читалась искренняя мольба, и моя крепость потихоньку начала сдаваться врагу.

– Вот зачем я тебе? – буркнула из приличия, хотя уже была готова пойти куда угодно.

– Ты – моя поддержка и опора, а заодно высококлассный психолог и сразу скажешь, выгорит нам что-то от той встречи или нет, – хмыкнул Денис. – Не лишай меня надежды, о, единственная, кому я могу довериться.

Могу поспорить, он был готов разрыдаться! Чертов манипулятор! Знает же, что после того, как наша матушка свалила в Европу к богатому мужчине, помахав нам ручкой, мы остались в гордом одиночестве.

– Хорошо, договорились. Не заключишь контакт – твоя беда. Я буду просто ковырять вилкой в носу и хлюпать супом.

– Тем более заключу! – расхохотался братец. – Надавлю на жалость, мол, моя сестра окончательно рехнулась.

– Я отомщу тебе, – закатила глаза.

– Сегодня. В шесть вечера. Будь готова, но не прогуливай пары. Люблю.

Мой братец победно взмахнул кейсом, чуть не угодив мне по носу, и унесся на работу. Интересно, быть готовой – это как? Надеть лучшие вещи в доме (и свои, и его), накраситься как воинственная амазонка, надушиться до головной боли, и ждать?

Зато неизгладимое впечатление обеспечено.

Разумеется, на учебу я не пошла, а со всей серьезностью отнеслась к приготовлениям. Достала платье в пол песочного оттенка, вытащила из залежей хлама туфли на гигантской платформе и долго репетировала перед зеркалом доброжелательную улыбку. Та с каждым разом всё больше напоминала оскал.

Что я знала о деловом партнере – или вернее, деловой партнерше – братца? Дениса направили к ней как самого молодого, обаятельного и хваткого, дабы он строил глазки и изредка кидался умными терминами. Он, как узнал о назначении, чуть не поседел. Первое серьезное дело и сразу с ней. С той, чьё имя нельзя произносить вслух! Своеобразная женщина, которая полностью доверяла первому впечатлению. Понравился – заключаем контракт, нет – до свидания.

Не хочется мне испортить ужин своей кислой миной. Придется быть паинькой.

Только я начала думать над какой-нибудь извращенной прической, как зазвонил мобильный телефон. На дисплее высветилось «Гена», и я тяжело вздохнула.

Гена был моим почти парнем. Почти, потому что я воспринимала его как друга, а он уже выбирал салфетки на нашем свадебном банкете (желтые, ага). Мы повстречались всего месяц, после чего я честно сообщила ему, что ничего не испытываю. Попыталась убедить его, мол, надо искать новую девушку, жить дальше. Гена же сказал: «Лучше тебя я всё равно никого не найду». Мы общались, изредка гуляли, и Гена вроде даже с кем-то общался, но только в его глазах всегда была тоска.

– Доброе утро, – ответила я в трубку.

– Теперь точно доброе, – усмехнулся он. – Слушай, какие у тебя планы на вечер? Может быть…

– Ген, извини, но сегодня мы с Денисом идем на какой-то унылый светский ужин, от которого я не могу отказаться.

– А-а-а, – грустно протянул он и замолчал.

Вот странное дело. Почему нам всегда неинтересен тот, кто рядом? Возможно, с ним я была бы счастлива, но именно он не вызывал во мне ничего, кроме жалости. Неплохой парень, которому нужно найти кого-то другого. Надежнее. Лучше.

Короче говоря, не меня.

– Я завтра позвоню, договорились? – добавил Гена с надеждой.

– Ага.

Я нажала на сброс и покачала головой своему отражению в зеркале. Искренне была бы рада, если бы однажды Гена прервал всякое общение со мной. Потому как уговоры только греют его душу надеждой на счастливый конец.

В тот час я ещё не знала, что этот короткий диалог приведет к взрыву.

***

Место, куда нас привезло такси, можно было охарактеризовать всего одним словом – пафос. Самый центр города, панорамный зал на сорок первом этаже. Мрамор, стекло, вышколенные официантки и ценник такой, что глаза на лоб лезут.

– А мы потянем ужин здесь? – на всякий случай уточнила я у сосредоточенного донельзя Дениса.

– На всякий случай не заказывай омаров, – прыснул тот, теребя галстук.

– Успокойся, – я стукнула его по руке и, ухватив за локоть, повела за собой.

Все-таки сильной и независимой на этом деловом ужине придется быть мне, а не Денису, который скоро в обморок рухнет от страха.

– Нам туда, – вяло сказал он, мотнув подбородком в сторону одного из столиков, за которым уже сидела парочка.

О, не только Денис боится ходить в одиночку! Видимо, молодая темноволосая женщина в строгом костюме – это ужасная Ирина Фирсанова, но кто рядом с ней? Муж или компаньон?

Всё оказалось куда интереснее.

Брат.

– Ирина! Рад, наконец, встретиться с вами лично, – произнес Денис, чуть не роняя от дрожи меню. – Это моя сестра, Кира.

– Не просто сестра, а дипломированный юрист, – поправила я, чтобы не казаться совсем уж пятым колесом.

На самом деле, юрист я только по второму образованию, которое ещё даже не успела получить, а по первому (которое тоже не успела получить) психолог по деловым отношениям.

– Что ж, интересная у нас встреча, – холодно улыбнулась Ирина. – Я тоже с братом, а заодно соучредителем нашей фирмы. Игнат.

Парень, который развалился на стуле, даже не поднялся. Сколько же ему? Двадцать лет? Двадцать два? Он покровительственно кивнул мне, пожал руку Денису. Этот человек источал силу и безразличие. Черная рубашка была не застегнута на последнюю пуговицу, открывая загорелую шею и кадык. На руке – дорогие часы, на которые он периодически бросал беглый взгляд.

– Давайте сразу перейдем к делу, – сказал мой братец, доставая из портфеля стопку бумаги. – Уверен, мы сумеем найти общий язык.

Пока Ирина спрашивала что-то у Дениса, а тот из последних сил изображал бравого бойца, я рассматривала Игната, выглядывая из-под меню и пытаясь понять, что именно в нем заставляет меня неотрывно исследовать его лицо. Безумно красивый. Настолько, что кажется ненастоящим. Темные пронзительные глаза, надменный изгиб бровей, тонкая линия губ, острый нос.

Богатенький мальчишка.

Он знал себе цену. Позволял смотреть на себя, хотя наверняка видел моё нездоровое любопытство. Мне стало не по себе.

Его сестра была куда как проще. Цепкая, с ледяным взглядом, но не озлобленная фурия. Обычная женщина, вынужденная стать акулой бизнеса. Чертами лица она была копией брата. Идеальная, гладкая, выписанная точно картинка. Вьющиеся локоны, веер ресниц, ямочки на щеках.

Денис нервно комкал салфетку под столом, но выдерживал её взгляд. Он держался неплохо, даже глаза не бегали.

А вот от меня, как и от молчаливого братца Ирины, не было никакого прока. Никаких психологических приемов я приметить не могла, потому что женщина была максимально собрана и за весь диалог никак не показала себя настоящую. Игнат же так и буравил взглядом циферблат часов, а затем, когда салат был доеден, а второе ещё не принесли, наклонился ко мне:

– Потанцуем?

Его голос обволакивал, утаскивал в пропасть. Я помотала головой.

– К сожалению, мне медведь все ноги в детстве оттоптал, – пожала плечами.

На что Игнат улыбнулся самой дьявольской из возможных улыбок.

– Я поведу.

Денис пихнул меня под столом локтем, и пришлось подчиниться. Как назло, музыка играла заунывная, поэтому мы медленно кружили в обнимку с Игнатом достаточно близко, чтобы мне было неуютно, но недостаточно, чтобы это стало чем-то большим, чем обычный танец.

– Расслабься, я абсолютно безобиден, крошка, – промурлыкал он на ухо, большим пальцем надавливая на моё запястье, поглаживая то. – Если ты, конечно, не попросишь обратного.

Я отдернулась как от пощечины. Отвратительный богатенький тип, возомнивший себя идолом!

– Мы не переходили на «ты», – ответила резко.

– Нам и незачем. Я прекрасно чувствую твоё тело. Если хочешь, можем уехать прямо сейчас, и тогда, так и быть, я уговорю Иру заключить контракт с твоим братом.

Его губы искривились в ухмылке, а я едва сдержалась от того, чтобы не заехать ему пониже живота.

– Если ты меня ударишь, твоему братцу не только не видать этой сделки. Я лично позабочусь, чтобы его не взяли ни в одну приличную компанию города. Неужели ты хочешь, чтобы Денис вечно работал в Макдональдсе? – Сладкий шепот вновь коснулся ушей. – Потанцуй со мной ещё немного, и тогда у моей сестренки и твоего братишки всё сложится.

Я поджала губы. Эта скотина умудрилась вывести меня из себя, довести до отвращения. Надменный, гадкий. Мне захотелось помыть руки с мылом. Со мной играли как кошка с мышкой. Не переходя границы, но на грани с допустимым. Проверяли на прочность.

Когда танец кончился, Игнат невозмутимо проводил меня до стола и уселся на своё место.

– Тебе не кажется, что мы достаточно допросили Дениса Алексеевича? – произнес он, обращаясь к сестре. – Не вижу причин для отказа от сделки.

Ирина Фирсанова неуверенно закусила губу, впервые открываясь передо мной. Но все-таки кивнула:

– Да, я думаю, нас устраивают условия с некоторыми уточнениями…

Денис чуть не подпрыгнул на стуле от счастья. Трясущейся рукой он записывал какие-то мелочи, обещал переработать договор к завтрашнему дню. А я вяло ковырялась в тарелке и закипала изнутри.

За ужин щедро заплатило семейство Фирсановых.

Домой я возвращалась опустошенная. Вспоминались касания Игната, его голос и насмешливый тон. Та властность, с которой он вел в танце.

Я, наверное, впервые решила, что Гена – неплохой вариант. Простой и спокойный, открытый, чуть наивный, но не злой. Всё познается в сравнении. И уж лучше наивный паренек под боком, чем чудовище типа Игната, которое считает, что любая девушка побежит в его постель по первому зову.

Глава 2. Здесь скрываются демоны

Ежегодно Денис обращался в чудовище. Практически по-настоящему, потому что при весеннем цветении его атаковали припадки аллергии. Он весь покрывался красными пятнами, не переставая чихал, говорил хриплым надорванным голосом. Вот и в этот раз он слег практически на следующий день после важной встречи. Думаю, его аллергия милостиво разрешила Денису довести дело до конца, а уже потом пасть смертью храбрых.

Я сидела возле кровати чудища, обложенного носовыми платочками, и умилялась тому, как он одновременно чихает, чешется и хлюпает носом. Денис выглядел таким смешным, стеная о своей тяжкой судьбе, что я с удовольствием подкладывала ему очередную порцию пирожных, которую он с не меньшим удовольствием уплетал, запивая антигистаминными средствами.

– Это конец, – ныл он, сморкаясь в платочек, – я – развалюха.

– Ты самая симпатичная развалюха на свете, – я потеребила его за щечку.

В эту самую секунду зазвонил телефон брата. Он с испугом посмотрел на экран, затем хрипло поздоровался с собеседником (тот, наверное, поседел от ужаса), а потом начал кивать с такой силой, будто его кто-то мог увидеть. Он хрипел:

– Да-да, обязательно заберу. Именно сегодня. И доставлю сегодня. Прекрасно понимаю. Вы улетаете? Хорошо. Где? Записываю.

Под диктовку, настрочил на бумаге адрес, а потом задумался и добавил:

– Если приеду не я, а Кира, вас устроит? К сожалению, неотложные дела, никак не могу вырваться. Ничего страшного? Вот и чудно.

Когда Денис нажал на сброс, я сладким и почти не разъярённым тоном поинтересовалась:

– Ну и куда ты меня отправил?

– Пожалуйста! – взмолился брат хриплым точно проспиртованным голосом. – Просто забери комплект документов с пометками и отвези их ко мне в офис. Парни ждут бумаги, чтобы начать процесс согласования. Ты же видишь, мне не встать!

Он выглядел так плохо, что я даже не стала торговаться. Того и гляди, рухнет в обморок.

– Договорились, – я страдальчески закусила губу. – Куда ехать?

– Только не злись. – Денис опустил взгляд в пол. – К Ирине Фирсановой.

Он поймал мой взгляд, полный «воодушевления», и тоненько продолжил:

– Точнее – не к ней, а к её брату. Игнат Фирсанов передаст тебе бумаги, а ты просто закинешь их на работу. Дело буквально пяти минут.

Просто прекрасно! Меня бы еще в ад заслали для дипломатической миссии с чертями. Вновь видеть этого человека – сомнительное удовольствие.

– Давай попрошу съездить кого-нибудь из друзей, – предложила я. – Мне кажется, мы не поладили с Игнатом.

– Напротив! Ирина так обрадовалась, когда узнала, что заедешь ты! – Денис схватил мою руку своей ледяной ладонью. – Пожалуйста! Я не могу никому доверить эти бумаги. Придется ехать самому…

Он попытался подняться и тотчас упал обратно на подушки, неестественно закашлявшись.

– Ты ведь понимаешь, что нагло пользуешься моей добротой?

– Понимаю. – Денис кивнул. – Кира, я пристаю к тебе в самый последний раз, гарантирую. Давай вызову такси, чтобы ты не ехала на общественном транспорте?

– Уж изволь.

С самым гадким чувством на свете я плелась к серебристой иномарке, которая повезла меня в пригородный район, где жил Игнат Фирсанов.

Его дом стоял на отшибе курортного поселка. Гигантский коттедж из кирпича и стекла, спрятанный за двухметровым забором.

Я сверилась с записной книжкой, в которую Денис вписал адрес, убедилась, что ошибки быть не может, и, застыв перед воротами, надавила на звонок. Тишина. Дернула за ручку.

О! Дверца, ведущая в пещеру к монстру, приоткрылась. Цокая каблуками, я вошла во внутренний двор и ещё раз осмотрела дом. Неприступная такая крепость, к которой вела дорога из желтого кирпича.

Сначала я давила на звонок, затем молотила кулаками по двери, после совсем отчаялась и уже развернулась, чтобы уйти, как дверь открылась…

На пороге стояла полуголая девица, которая одной рукой надевала платье, а другой пыталась влезть в туфлю. Пролепетав что-то между «Ой» и «Привет», она вылетела из дома, так и оставшись босоногой.

– Малыш, прости за неудачное свидание! Понимаешь ли, неотложные дела! – донеслось ей вдогонку от хозяина дома, который полулежал на диване и даже не смотрел в мою сторону.

Да, видимо, встречу я ему оборвала на самом интересном месте. На Игнате Фирсанове не осталось ничего, кроме нижнего белья, а на столике у дивана стояла начатая бутылка вина. Вся его поза выражала полнейшую расслабленность, будто бы его совершенно не смущало практически нагое тело и разозленная девица, топчущаяся в дверях.

«Ну и козел», – мысленно возмутилась я, вслух же произнесла:

– Я за документами.

Ядовитый тон моего голоса заставил его повернуть лицо в мою сторону, долго всматриваться в меня словно ища хоть что-то дельное, а затем спрыгнуть с дивана, дабы продемонстрировать себя во всей обнаженной красе.

Рельефное тело, руки, перевитые мышцами, идеальный пресс как будто из спортивного журнала. Легкий загар и спокойствие во взгляде, смешанное с похотью, от которой хочется прикрыться. Типичный прожигатель жизни. Пока сестра вкалывает, «соучредитель» валяется дома и спит со всеми подряд. Он сделал шаг по направлению ко мне, прищурив глаза, а затем сказал с издевкой:

– Ну и зачем ломиться как ненормальная? Могла бы не караулить под дверью, а присоединиться к нам с Жанной.

«Скотина, скотина, скотина», – проносилось в моей голове всполохами.

– Не обольщайся, – точно выплюнула. – Поверь, ты мне совершенно неинтересен ни как человек, ни уж тем более как мужчина.

Злоба расползалась по телу мурашками. Этот человек не предпринимал никаких действий, чтобы найти чертовы бумаги. Нет, он неумолимо приближался, заставляя пятиться к стене. В итоге я прижалась спиной к входной двери, а Игнат застыл напротив, практически вплотную ко мне. Я попыталась отклониться, когда его руки легли на мои плечи. От близости к нему по телу пробежала нервная дрожь. Весь его вид говорил об одном – это проверка. Он ждет моего испуга как дикий зверь, чтобы схватить, вцепиться зубами в шею и растерзать.

– Крошка, тебе не кажется, что за всё нужно платить? Во-первых, я помог твоему брату с контрактом, – Игнат загнул большой палец. – Во-вторых, пустил тебя к себе домой и распрощался с Жанной, пусть мне этого и не хотелось. – Загнул указательный. – Быть может, ты восполнишь мою утрату собой? – Его пальцы коснулись моей щеки, провели по ней легким росчерком.

– Если ты сейчас же не отдашь бумаги, я врежу тебе, и мне все равно, сложатся у Дениса и твоей сестры отношения или нет. – Я выплевывала каждое слово ему в лицо, шипя, будто змея. – Ты – самовлюбленный идиот, который считает себя властителем мира. Уясни простую вещь, ты омерзителен и жалок. Похотливое животное, вот ты кто. Отдай. Мне. Документы.

Отчего-то Игнат напрягся и сдавил мои плечи сильнее прежнего, отчего мне показалось, что сейчас я огребу за свой болтливый язык. Но после он развернулся и пошел к винтовой лестнице, откуда сказал:

– Сейчас всё принесу. Если есть желание остаться, располагайся, наливай вино.

Победа придала мне уверенности. Я пыталась отдышаться, переводя взгляд от одного предмета к другому. Дом каждой деталью, каждой мелочью кричал о богатстве его хозяина. Пол устилал белоснежный ковер, в котором утопали ноги. Стены украшали черно-белые фотографии мегаполисов в серебряных рамах, новомодный камин у стены светился электрическим пламенем. Стеклянный низенький столик, натуральная кожа дивана – здесь всё было дорого и стильно. Из гостиной вели две двери, которые были закрыты, и лестница.

Игнат вернулся через несколько минут, держа в руках громадную кипу бумаг, которую я и поднять бы смогла с трудом. К моему удивлению, он оделся в джинсы и футболку-поло ядовито-зеленого цвета.

– Замечания Иры, – он указал на кучу листов, бросая те на диван. – Не огорчилась, что я сменил образ? – Всё то же ехидство в голосе, плавность движений и хитрый прищур.

Зверь не переставал играться со мной, дышал на меня сладким ядом.

– Тебе идет быть одетым, – сказала резко. – Я могу идти?

– Да, – кивнул он.

Чтобы убрать бумаги в пакет, потребовалась ещё долгая минута. Ну а затем я вылетела из дома, забыв – да и не горя желанием – попрощаться. Хвала небесам, что больше мне никогда не придется пересекаться с этим человеком, а если Денису понадобится что-то ещё – я пошлю его в пешее эротическое!

К сожалению, в тот момент я не догадывалась, что Фирсанов Игнат стоял, опершись о дверной косяк, и вертел в пальцах мою записную книжку.

***

– С тебя миллион долларов в крупных купюрах, – выпалила я, заползая в квартиру.

Улицы наполнились нежданной жарой. Дороги плавились от солнечных лучей, и обратный путь меня безумно вымотал.

– Ты отдала документы ребятам? – Денис, почесывая себя, выплыл из комнаты и пронзительно чихнул.

– Угу. На этом мой сестринский долг выполнен.

Наверное, брат разглядел в моем лице что-то такое, что не удержался от вопроса:

– Надеюсь, Фирсанов цел?

– Цел, доволен, физически не удовлетворён.

– Кирюш, успокойся. Ты же понимаешь, что он обычный богатенький говнюк, который не привык к отказу. Насколько я знаю, он нигде не работает, а фирмой владеет только на бумагах. Короче говоря, прожигает жизнь, имеет девиц. Если бы я мог, то никогда бы не отправил тебя к нему. Обещаю, вы больше не встретитесь.

Он поднес руку к груди, отдавая клятву, затем съел очередную таблетку против аллергии и уткнулся в экран ноутбука, залипнув на каком-то боевике.

Когда я мылась в душе и когда заваривала кофе, когда ложилась в постель в обнимку с пледом, меня трясло от ненависти.

Прожигатель жизни. Как выразился Денис, богатенький говнюк.

Ведь в нем ничего не ёкнуло, когда он прогонял из дома ту девчонку в одних трусах. Это отвратительно. А она не перечила ему, лишь улыбалась и – спорю на что угодно! – была готова вернуться в любую секунду. Ему было достаточно поманить её пальцем, чтобы она приползла на коленях.

Что заставляет женщин так низко падать? Неужели они считают, что человек, который попользовался их телом, примет и их душу? На что они рассчитывают? На искреннюю любовь? На привязанность?

Хорошо, что я вообще не верю во всю эту слезливую чушь.

Но всё-таки как можно быть таким отвратительным типом?!

***

Три дня я наслаждалась тишиной, покоем и возможностью прогуливать институт, ссылаясь на аллергию Дениса. Тем вечером он, уже почти здоровый, заносил в компьютер какие-то сведения, а я валялась на диване с фантастической книжкой и жевала чипсы.

Семейная идиллия, пахнущая тишиной и уютом – как я люблю такие моменты. Мне страшно представить, что когда-нибудь мой брат уедет от меня к девушке или, что страшнее, приведет девушку сюда. Не из-за того, что мне придется работать или жить в одиночестве (или втроем). Нет, просто я слишком дорожу каждой секундой нашего единения.

– Кирюш, напомни адрес той компании канцелярских товаров? – Денис задумчиво посасывал карандаш, полуобернувшись в мою сторону.

– Взгляни сам в ежедневнике. Он валяется где-то на столе.

Денис осмотрел стол, заглянул под него и развел руками:

– Увы.

– Значит, в сумке, – я зевнула.

– И там нет, – крикнул из прихожей Денис.

– Значит, он… – я запнулась, вдруг вспоминая, где могла его оставить. – О, нет…

– Потеряла?

– Хуже! Забыла у Фирсанова, когда забирала твои бумаги.

Не то, чтобы записная книжка была такой уж незаменимой – но в ней хранилось много информации, телефонных контактов и адресов. Я предпочитала заносить их на бумагу, потому что не доверяла телефону. «Потеряю его, и прощай информация», – назидательно объясняла брату.

Ага, а в итоге потеряла саму записную книжку…

Вот дурья башка!

Брат пожал плечами:

– Я съезжу.

Почему-то мне не понравился тон его голоса. Возможно, дело в том, что я рассказала Денису про полуголого Игната Фирсанова и его однозначные намеки. Мне вдруг представилось, как они начинают драться, к чертям разносят гостиную, пробивают головами стеклянный столик.

Пусть Денис спокойно ведет дела с Ириной, а я так же спокойно заберу свою книжку и свалю куда подальше.

– Давай лучше я, а то у тебя столько работы накопилось из-за этой аллергии.

– Точно? – засомневался он. – После того раза я боюсь отправлять тебя к этому животному.

– Поверь, он не причинит мне вреда.

Думаю, животное валяется дома, попивает вино в обнимку с очередной куколкой и наслаждается своей расчудесной жизнью.

Чем он может мне помешать?

Денис попытался связаться с Ириной и договориться через неё о встрече с братом, но та не брала трубку, и пришлось ехать наобум.

***

Солнечная погода заставила жителей курортного поселка повылезать из своих крепостей. Или мне казалось, или некоторые заинтересованно смотрели в мою сторону, пока я ломилась в ворота, которые теперь оказались предусмотрительно заперты?

Видимо, Игнат Фирсанов решил закончить начатое, а не отвечать назойливой гостье. Ничего. Я готова ждать.

С этой мыслью я плюхнулась на землю и уставилась в мобильный телефон.

Прошло ещё минут пять. Я звонила, пинала ворота, кричала и, кажется, в глазах соседей стала одной из влюбленных девчонок Игната.

Нет, пора бы вспомнить о самолюбии, а заодно понять, что раз не ответил – значит, его нет дома. Я вытащила из сумки лист бумаги и написала на тот размашистым почерком:

«Я забыла у тебя свой ежедневник. Позвони по этому номеру, договоримся о встрече. Спасибо. Кира». Добавила несколько цифр и прилепила бумажку жевательной резинкой к замочной скважине.

***

Неудивительно, что мне никто не ответил: моё послание либо сорвало порывом ветра, либо оказалось смято Игнатом, который чхать хотел на чьи-либо просьбы.

Короче говоря, следующим утром я с задором неадекватного человека вновь рванула за своей ценностью. Только на этот раз взяла складной стульчик и была готова ждать Фирсанова Игната хоть весь день, только бы забрать ежедневник.

Вездесущие соседи сказали, что он никуда не уезжал, а потому я приготовить к долгим ожиданиям чуда. Хм, записка так и была прилеплена к замочной скважине. То есть наружу он не выходил? Или у него ворота на электрическом замке?

Только я приготовилась вновь колотить в дверь, как телефон завибрировал. Гена.

– Да?

– Привет! – затараторил тот. – Такая погода чудесная, вот я и подумал, может быть, сходим куда-нибудь вдвоем?

– Слушай, у меня куча дел. – Я со вздохом оглянулась на неприступный забор. – Давай как-нибудь потом.

– Где ты сейчас?

– Не так важно. Судя по всему, освобожусь нескоро.

– А, – грустно сказал Гена, – ну ладно. Слушай, я тут кое-что задумал. Будет тебе сюрприз, ладно?

– Ладно, – смирилась я.

Я побарабанила немного в дверь и только разместила на дорожке свой стульчик, как ворота щелкнули.

Готовая отбирать своё, я ломанулась к ним. Но во внутреннем дворе стоял не зверь, а уставший донельзя парень. Практически бескровное лицо не выражало ничего, кроме усталости, под глазами залегли синяки, а сам взгляд потерял всякий намек на ехидство. В нем сложно было узнать самовлюбленного эгоиста Игната Фирсанова, поэтому я даже немного опешила.

– Я за ежедневником… предупреждала вчера. Записка…

Протянула ему бумажный лист, и Игнат со вздохом пробежался глазами по буквам. Затем кивнул и слабым жестом пригласил за собой. В полном молчании. Я отказалась идти внутрь, тогда он кивнул и прошептал:

– Сейчас поищу.

Смотря за тем, как он уходит, ссутулившийся, бледный, я бесконечно удивлялась и не могла придумать ни единого оправдания. Что, бурная ночка? Бред. Что нужно делать, чтобы утром выглядеть ТАК плохо?

Игнат вернулся через пару минут, передал мне ежедневно, улыбаясь бескровными губами:

– Тебя что-то беспокоит, крошка?

– Ты болен?

Все-таки любопытство – вещь страшная. Можно искренне ненавидеть человека, но интересоваться состоянием его здоровья.

– А что, жалость проснулась? То тебя воротит от одного моего голоса, то ты готова рыдать навзрыд возле моего смертного одра? Хм…

Мне показалось, что он напрягся, пытаясь уловить какой-то запах.

– С удовольствием продолжу тебя ненавидеть. Это был банальный интерес, – ответила я.

– Ничего со мной не случилось, обычная изматывающая ночка. Слушай, а какими духами ты пользуешься?

Этот невыносимый упырь из моих кошмаров практически припал носом к шее.

– Так, отвали. – Я отпихнула его обеими руками. – Никакими.

Кажется, Игнат Фирсанов удивился, но затем перевел взгляд куда-то вдаль и прыснул.

И тут я увидела Гену. Тот несся от ворот к дому, всем видом выражая неприязнь и крайнюю степень обиды. Короткие волосы его были взъерошены, щеки покраснели от гнева.

– Кира! – проревел он. – Могла бы и сказать, что у тебя другой!

Судя по всему, сюрприз его заключился в слежке за мной. Чудненько. Я даже не стала объяснять, что никакого другого у меня нет. Только просверлила Гену взглядом, от которого тот должен был бы сгореть дотла. Увы, неудавшийся кавалер так и стоял на месте, уперев руки в бока.

– Это, видимо, твой жених? – уточнил Игнат. – Приятно познакомиться, Фирсанов Игнат Владимирович. Тайная страсть Киры Алексеевны.

С этими словами он протянул ладонь для рукопожатия. В его глазах появилось бесовское пламя, а я скрипнула зубами от злости. Стоило только пожалеть человека, как он вновь напомнил, кем является на самом деле.

Надеюсь, они поубивают друг друга, и я, наконец, останусь в одиночестве. Я обняла ежедневник (заляпают еще кровью), а Гена хмуро уставился на соперника.

Глава 3. Кира, тебе конец

Игнат Фирсанов смотрел на Гену с интересом ученого, который раздобыл неведомую зверюшку для опытов, и тогда последний не выдержал. Нахохлившись, он произнес на глубоком выдохе:

– Я – Гена, а это моя девушка! – Тычок в мою сторону.

– Э-э, – выдала я отрицательное, но была перебита Фирсановым.

– Ух ты, здорово! Я – Игнат, а это моя территория. Будем, как в первобытнообщинную эру, тыкать на «свои» вещи пальцами? Тут, если что, вообще много моего.

– Во-первых, я – не вещь, – возмутилась я, после немного подумала и возмутилась повторно: – И я не принадлежу тебе, Гена!

– Ну, территория всё ещё исключительно моя, получается, я победил, – расхохотался Игнат, к которому возвращалась способность радоваться, и он вновь начинал бесить меня до невозможности.

– Если ты опорочил её честь, то вызываю тебя на…

– Дуэль? – предположил Игнат. – Схожу за пистолетами.

У Гены промелькнули на лице все эмоции по этому поводу.

– Скорее – на общение, – потупился тот, становясь совсем жалким.

Мне хотелось сгореть от стыда, но я прижимала к себе чертов ежедневник и всячески изображала равнодушие.

– Слушай, рыцарь, мне твоя женщина даром не сдалась.

– Я так не думаю. Она ждала тебя возле дома, – принялся перечислять Гена. – Потом вышел ты, начал что-то делать с её шеей, – смутился он.

– Кусать, – предположил Игнат весело, а я свирепо фыркнула.

– Возможно, целовать! – поспорил Гена, взъерошивая волосы.

– Ну да, а теперь я обязан взять её в жены как настоящий мужчина. Слушай, Геннадий, уж не знаю, как тебя по батюшке, ты, видимо, наткнулся на неё в час-пик в автобусе, а теперь чувствуешь себя обязанным?

– Да как ты смеешь?! – Гена чуть не кинулся с кулаками на обидчика, но был остановлен мною.

Дуэль все никак не начиналась, а тупая словестная перепалка уже порядком надоела. Пришлось взмахнуть ежедневником точно мечом, осаждая противников.

– Я вообще тут хоть кому-то интересна? Так, Гена, мы уезжаем. Сейчас же. Игнат, спасибо за записную книжку. Надеюсь, больше не встретимся.

– Знаешь, я бы с удовольствием вытворял с тобой всё то, о чем подумал твой жених… – Игнат Фирсанов облизал обветренные губы.

Я схватила Гену за руку и потащила прочь от неприступного особняка. Игнат разлегся на скамейке возле дома, зажмурившись до рези в глазах. На душе посветлело.

А ещё утром он ненавидел весь этот мир. Как, впрочем, каждый месяц своей никчемной жизни.

***

Я вела Гену за руку и понимала, что не испытываю к нему ровным счетом ничего. Всё выветрилось за месяцы общения.

Когда-то мы с ним дружили. Он помогал мне прийти в себя после передряг, выуживал из проблем с учебой, отвлекал ото всего мира. Я платила ему тем же. Мы были настоящими друзьями. Я почти боготворила этого человека. А потом все изменилось. Я давно заметила, что у фразы «Я тебя люблю» есть магическая аура: она или заставляет двух людей слиться в одно целое или… уничтожает любые зачатки эмоций. Ещё вчера я с удовольствием общалась с Геной по несколько часов в день, а сегодня меня воротит от его голоса. Вчера его манеры меня умиляли, а сегодня заставляют стыдиться. Возможно, дело в том, что уже не получится сказать друзьям: «Как хорошо, ведь у меня есть человек, способный помочь и понять, но не испытывающий ко мне ничего». Не сказать, ведь из стадии друзей мы перешли на «отношения». Которых нет. И это огорчает.

Нет, я искренне пыталась стать ему идеальной девушкой. Пустилась в омут отношений, только бы сделать его счастливым. Переживала и ненавидела себя за черствость, искала в себе намеки на возникающую симпатию, пыталась испытывать хоть что-то к человеку, который всегда был рядом.

Но Гена будто сошел с ума. Он ежеминутно названивал мне, ревновал по каждому пустяку. А однажды заявил, что наших детей мы назовем Еленой и Александром, потому что так хочет его матушка. ...