Муни Витчер Нина и Золотое Число

Есть нечто, далекое от нашего опыта,

что представляет собой самую большую загадку.

Это фундаментальное чувство близко к колыбели

истинного искусства и истинной науки.

Кто с ним не знаком, кто не в состоянии

удивляться и изумляться, подобен мертвецу.

Или свече, погашенной дуновением ветра.

Альберт Эйнштейн

Глава первая «Пулвис Умбраэ»

Сентябрьское ночное небо обильно проливалось на город стеной дождя. Он громко лупил по крышам старинных венецианских дворцов, порождая тревожные предчувствия. Плиты площади Сан-Марко, стены колокольни и позолоченные купола огромной базилики блестели от воды. Как и каменные изваяния злотворных врагов Алхимии Света, выставленные перед Дворцом Дожей: четыре статуи и одна отделанная мрамором ваза. Обезвреженные два месяца назад, они символизировали конец дьявольской Магии Тьмы.

До рассвета было еще далеко, когда две темный фигуры, одна длинная, тощая, — человек был явно пожилой, — другая невысокая и худенькая, — наверняка юноша — пересекли площадь Сан-Марко. Влажное безмолвие обнимало Венецию. Завернувшись поплотнее в намокшие плащи, они остановились у каменных истуканов, поклонились им в знак уважения и, подняв руки к небу, обратили к ветру прозвучавшие зловеще два слова:

«Пулвис Умбраэ».

Быстрыми движениями они рассы́пали в воздухе тончайшую серебристую пыль, засверкавшую между мельчайшими каплями дождя. Волшебные гранулы взлетели вверх к сиянию фонарей, освещавших площадь. Серебристая пыль осела на изваяниях слуг Зла, проникнув в каменные поры и достигнув холодных тел, застывших в вечном сне, подобном смерти.

Свидетелем необычного явления стала лишь самая знаменитая статуя Крылатого Льва, вздымавшаяся над городом на мраморной колонне. Гигантская кошка, легенда и символ Венеции, главный герой недавних алхимический приключений, нынче была лишена жизненных соков.

Могущественная магия, примененная двумя таинственными незнакомцами, в одно мгновение поставила под сомнение судьбу Мира Света. Злой рок собирался завершить победой длительную борьбу с Добром. Над мыслями детей Земли и свободой Ксоракса, Шестой Луны, планеты, спасенной юной алхимичкой Ниной Де Нобили и ее четырьмя преданнейшмими друзьями, вновь нависла смертельная угроза.

В ту самую секунду, когда смоченная дождем серебристая пыль облепила отвратительные статуи, по другую сторону канала, на острове Джудекка, а точнее, на вилле «Эспасия», Нина, до этого спавшая, внезапно проснулась от ледяного холода, волной прокатившегося по всему телу. Широко открытыми глазами она уставилась в полог балдахина, подсвечиваемый настольной лампой, которую она забыла выключить. Вдруг в уши ей ударил сатанинский хохот, заставив задрожать словно лист. Что это?! Ведь, кроме нее, в комнате никого не было!

Так же мгновенно, как и возник, хохот умолк. И теперь в комнате был слышен только шум дождя, стучавшего в стекла огромных византийских окон. Нина села на кровати, потрясла головой, отгоняя наваждение. Длинные каштановые волосы рассыпались, закрыв сонное лицо. Платон, любимый рыжий кот, разбуженный тряской, спрыгнул с кровати и уселся прямо перед мордой дога Красавчика, удобно развалившегося на мягком персидском ковре. Потревоженный гигантский пес приоткрыл глаза, шумно зевнул и вопросительно уставился на кота, который чесал ухо лапой.

— Три ночи! Такая рань! — воскликнула Нина, бросив взгляд на будильник, тикающий на тумбочке.

Не желая задумываться над тем, что могло так безжалостно прервать ее сон в этот сверхранний час, она вытащила из-под подушки толстенную книгу по истории алхимии, которую всегда читала, прежде чем уснуть. И тут заметила нечто, встревожившее ее: родимое пятно в форме звезды на ее правой ладони изменило цвет. Нет, звезда не стала черной. А значит, не случилось ничего опасного. И тем не менее эта обычно красная звезда, унаследованная ею от обожаемого русского деда, профессора Миши, знак принадлежности к клану алхимиков, сейчас стала блекло-розовой.

«Клянусь всем шоколадом мира, что-то происходит! С чего вдруг моя звезда изменила цвет?.. Неужели разбудивший меня дьявольский смех принадлежит?..» Сильное биение сердца помешало ей закончить мысль. Имя, только одно имя со скользнуло с кончика ее языка: «Князь Каркон». Хозяин дворца Ка д’Оро.

«Но это невозможно! — Нина вновь тряхнула головой. — Этот червяк был превращен в камень! Как и его горбатый и кривой слуга Вишиоло. Нет, никто из них не мог вернуться, чтобы вновь пачкать грязью наш мир. И два ужасных андроида, близнецы Алвиз и Барбесса, тоже мертвы, превращенные в две безопасные каменные статуи. Не говоря уже о коварном монахе без тени и без лица: Голосе Убеждения. Его, так сильно досаждавшего мне в моих снах, запечатали в вазе, также превращенной в камень. И все они застыли у базилики на площади Сан-Марко… Нет, это был просто ночной кошмар. Во всем виноват шоколадный торт, приготовленный вчера Любой. Такой вкусный, что трудно было удержаться и не слопать за ужином три огромных куска!»

Удовлетворенная тем, что отыскала объяснение своего раннего пробуждения, она вновь взглянула на звезду. Звезда оставалась бледно-розовой.

Сердце опять забилось так сильно, что стало трудно дышать. Нечеловеческий хохот, прозвучавший в ее ушах, означал что-то, чего нельзя было не принять во внимание.

Нина спрыгнула с кровати и, чтобы успокоиться, свернулась клубочком на ковре, прижавшись к Красавчику и Платону. Перед ее глазами промелькнули картины сражений с Карконом и события, связанные с полными опасностей поисками Четырех Тайн. Она увидела лицо Ческо, своего отважного друга, с которым пережито множество приключений и который стал ей больше чем другом, судя по чувству, которое она к нему испытывала.

Нина улыбнулась, почесывая рыжую шерстку развалившегося на спине мурлычущего кота. Ее взгляд остановился на Талдоме Люкс, магическим золотом жезле с головой Гуги, волшебной птицы Шестой Луны. Она протянула к нему руку и ощутила, как алхимическая энергия заполняет ее до самой макушки. Погладила красные гоасиловые глаза Гуги, и опять пережитое закружилось в ее голове. Словно при яркой вспышке увидела она лица Фьоре, Рокси и Додо — верных друзей, вместе с ней рисковавших жизнью, чтобы довести до победы опаснейшую битву за свободу детских мыслей. Ксоракс был спасен благодаря усилиям этих друзей, ставших в результате пройденных тяжелейших испытаний самыми настоящими алхимиками.

Однако радостное состояние, всего несколько минут назад сопровождавшее ее спокойный сон, испарилось, как и сам сон.

Несмотря на то что звезда не почернела, тревога не отпускала Нину. Томило ощущение приближающейся смертельной опасности. Ей захотелось вскочить и побежать в спальню своих родителей, чтобы спрятаться в из объятиях. Но она, взяв со столика Талдом и прижав его к груди, продолжала лежать на своем ковре. Вновь посмотрела на ладошку: родимое пятно было такого же странного цвета.

«С Карконом покончено. Глупо бояться того, чего больше нет», — сделала Нина тщетную попытку убедить себя. Решительно встав, она взяла со столика стеклянный шар, лежавший рядом с будильником, положила его в карман пижамки, сунула ноги в шлепанцы и быстро вышла из комнаты, оставив кота и пса досматривать их сны в одиночестве.

В коридоре она ступала едва слышно, чтобы не разбудить ни родителей, ни сладко спавшую этажом ниже русскую няню Любу, прозванную Безе за ее пышные формы.

— Ах, Безе, Безе! Это из-за твоего торта у меня выдалось такое кошмарное утро, — прошептала Нина, спускаясь по широкой винтовой лестнице, ведущей в обширный холл виллы «Эспасия».

Огромная люстра была погашена, и пространство холла освещалось только свечами большого серебряного канделябра, стоявшего на старинном индийском комоде.

Когда она проходила мимо канделябра, пламя свечей заплясало, а вместе с ним и ее тень, упавшая на приоткрытую дверь Зала Дожа. От ее легкого толчка дверь распахнулась. Нина вошла в Зал Дожа и зажгла зеленую лампу на письменном столе. Огляделась, вдыхая приятный запах старинных книг, закрывавших стены комнаты до самого потолка, расписанного фресками. Нина направилась к входу в алхимическую лабораторию, вложила стеклянный шар в маленькую выемку над потайным входом. Дверь мгновенно открылась, и она вошла.

Аромат алхимических специй и препаратов принял Нину в родные объятия, в маленьком каминчике весело трепетал огонь, в висевшем над ним небольшим котле булькала, как обычно, смесь золота и порошка сапфира. Разбитый на четыре квадрата циферблат настенных часов показывал дату и время: 16 сентября, 3 часа 15 минут 8 секунд.

Девочка заглянула в большую банку, до краев наполненную специальной жидкостью из выдержанных в извести молотых перьев попугая, используемой для восстановления потрескавшихся кирпичей. Препарат, называемый Крокотио Партикуларис, можно было употреблять. Нина изготовила его для Ческо и Додо, взявшихся за реставрацию дворца Ка д’Оро.

Она подошла к Системе Магической Вселенной, массивной волшебной книге, лежавшей на длинном столе для экспериментов. Слегка волнуясь, откинула тяжелую позолоченную обложку и положила руку со звездой на жидкую страницу.

— Книга, мне только что привиделся кошмар, и моя звезда словно бы выцвела. Я чувствую, что мне грозит какая-то опасность, но не понимаю, откуда ее ждать, — сказала Нина. — Ты можешь объяснить, что происходит?

Книга заговорила скрипучим голосом, и ее слова повторялись, светясь и плавая на поверхности страницы из алхимической воды.

Опасность, которую ты чувствуешь, реальна.

Тебе будет нелегко найти правильный выход,

Но ты не должна терять спокойствия,

Иначе не сможешь контролировать ситуацию.

Я помогу тебе,

Но о будущем пока не могу ничего сказать.

Возможно, твоя звезда потеряла

Свой обычный цвет

Из-за темной магии,

Пока еще мне непонятной.

По всей вероятности,

Неожиданно вернулись силы Зла,

Чтобы начать охоту на Четыре Тайны,

Хранящиеся надежно

И активно работающие во имя Добра.

Выбросив маленькое белое облачко, Книга закрылась.

Нина будто прилипла к полу, кровь застыли в ее жилах.

— Значит, это правда?! Зло вернулось?! Но как такое могло случиться? Кто еще может угрожать Алхимии Света, если Каркон превратился в камень больше двух месяцев назад? — бормотала она себе под нос.

Встряхнув головой, она двинулась к шкафу, заполненному сосудами и перегонными кубами. Взяла с полки Черную тетрадь деда, чтобы восстановить в памяти кое-какие формулы, которые могли бы пригодиться в подобной ситуации. Хотя Книга и успокоила ее, сообщив, что Тайны в безопасности, у девочки на глаза навернулись слезы от одной только мысли, что Атанор (Вечный Огонь), Хауа (Воздух), Хумус (Земля) и Шанда (Вода) могут быть вновь похищены каким-нибудь ненавистным алхимиком Тьмы, неизвестно откуда взявшимся.

«Нет! Я даже представить себе не могу, что ласточки прекратят доставлять на Ксоракс мысли детей Земли! Это стало бы ужасной трагедией! Апокалипсисом!» Она сжала зубы.

Треск полена, пылавшего в каминчике, отвлек ее от горестных раздумий. Пламя ярко полыхнуло, и из висевшего над ним котла выпорхнуло раскаленное добела письмо. Обрамленный сверкающими искрами лист алхимической бумаги повис перед глазами девочки. Несколько строк, начертанных красным, бороздили пылающую жаром поверхность листа:

Ксоракс - Мирабилис Фантазио

Голубой Зал Высших Советов

Моя Ниночка!

В этом срочном письме я хочу сообщить тебе, что выдающийся алхимик Фило Морганте и мудрейшая Джолия сегодня вечером прибудут на виллу «Эспасия».

Прими их достойно.

Они объяснят, в чем состоит их задание. У меня нет времени вдаваться в детали, поскольку сижу на заседании в Зале Высших Советов, где обсуждается очень важный вопрос, связанный с ситуацией на Земле. Боюсь, собрание затянется надолго.

Тревога, исходящая от вас, озаботила Этэрэю и всех алхимиков Ксоракса.

Ничего не бойся. Я тебя люблю и, что бы ни случилось, всегда буду рядом с тобой.

Вспыхнув лиловым пламенем, лист испарился, как будто его и не было.

Впервые профессор Михаил Мезинский посылал внучке такое короткое и исполненное озабоченности письмо. Нина была обескуражена. Тот факт, что все маги и алхимики Шестой Луны собрались на срочный совет в Мирабилис Фантазио, встревожил ее еще больше.

Она уселась на табурет, стоящий у стола, и пару раз громко повторила имена, упомянутые в письме деда:

— Фило Морганте… Джолия…

«Где-то я уже слышала об этих алхимиках, хотя не помню, кто они и чем занимаются. Но это не главное. Главное-узнать, зачем они едут сюда», — подумала девочка.

Она посмотрела на звезду. Та не теряла своего блекло-красного цвета.

«Если Этэрэя, Великая Мать Алхимиков, озабочена происходящим сейчас на Земле, это означает, что ситуация серьезная. Очень серьезная! — продолжала размышлять Нина, поглаживая Талдом Люкс. — Господи, как мне не хватает Ксоракса! Я так соскучилась по красотам этой прекрасной планеты, живущей в покое и гармонии! Как мне хочется увидеть ее чудесных зверей: Гуги, Сбаккио, Ондулу, Тинтиннио и Куаскио! Но ничего, я скоро полечу туда. Я это чувствую. Я это знаю.»

Широко распахнутые глаза девочки сияли подобно звездам Алхимической Вселенной.

Ее так и подмывало открыть люк и спуститься вниз, в самую секретную лабораторию на дне венецианской лагуны, Акуэо Профундис, магическое место, где она участвовала себя в полной безопасности и откуда не раз улетала на Шестую Луну. Но нет, еще не пришло время предпринять это путешествие, тем более что Этэрэя, дед и другие маги были заняты на совете в Мирабилис Фантазио.

Нина с грустью представила себе, как в Акуэо Профундис Макс 10-п1 и Андора спят сладким сном, не ведая о том, что судьба готовит им новое испытание в схватке со Злом. Симпатичный робот с ушами в виде колокольчиков, полученный в наследство от деда Миши, и лысый андроид, клон тети Андоры, перепугались бы до смерти, появись она в лаборатории среди ночи.

Конечно же она должна была бы посвятить их в происходившее, однако решила не тревожить, по крайней мере в этот момент. Хотя она полностью доверяла обоим, несмотря на то что андроид Андора долгое время был преданным подручным Каркона.

«Макс мне поможет, в этом я уверена. И Андора тоже. Они любят друг друга, и она никогда не сможет снова стать ему врагом. Нет, нет! Я даже думать не хочу о том, что Каркон вернулся для того, чтобы сеять ненависть и возрождать Зло, которое удалось победить с таким трудом. Это невозможно!» Нина с силой хлопнула ладонью по столу. Ее лицо запылало от гнева. Она была готова вскочить с табурета, когда краем глаза заметила какое-то движение в конце длинного лабораторного стола.

— Объявилась среди ночи и шуми так, что не хочешь, а проснешься, — послышалось недовольное ворчание мисочки с Солью Морской, потягивающейся всеми четырьмя своими хрупкими ножками.

Чудом выжившая в тысячах перипетий битвы за Четвертую Тайну керамическая мисочка проковыляла к Нине, ожидая объяснений. С другой стороны, ее так утомило одиночество, что ей хотелось пообщаться с кем-нибудь. Ведь никого из ее говорящих друзей — бутылки с Винтарбо Голубым, баночки с Пылью Светящейся и коробочки с Накипью Желтой — больше не было с ней, все они погибли в тяжелых приключениях на Атлантиде.

— Соль, дорогая, прости, что разбудила. Происходит что-то серьезное, а я до сих пор не пойму, что должна делать, — улыбнулась Нина мисочке, ласково поглаживая ее.

— Нам что-то грозит? Мы в опасности? Тогда нельзя терять ни минуты… Бежим отсюда! — вскричала Соль, дрожа от одной лишь мысли, что ее могут ждать новые несчастья.

Нина вздохнула, провела взглядом по стенам лаборатории, увешанными рисунками деда, его числовыми таблицами и надписями. В тысячный раз перечитала слова, которые направляли ее алхимические действия: «Время служит, но не существует».

— Моя дорогая мисочка, невозможно остановить течение жизни. Если Зло вернулось, я встречу его, как оно того заслуживает. Скажу больше, мы все вместе встретим его. Время ничего не значит. Его нет. Существует только Всегда, в котором пересекаются Добро и Зло, понимаешь?

Девочка Шестой Луны с нежностью посмотрела на Соль.

— Ничего я не поняла из того, что ты сказала. Но я тебе верю. Я убеждена, что ты никогда не подвергла бы меня неоправданному риску, — ответила мисочка, покачиваясь на тонких ножках.

Стрелки циферблата показывали 4 часа 55 минут 3 секунды.

Нина зевнула.

— Раз уж кошмар не дал мне толком поспать, пойду приготовлю себе что-нибудь горячее. Не скучай, я скоро вернусь.

И Нина помахала рукой говорящей мисочке.

Едва она вышла из лаборатории, как ее внимание привлекло яркое световое пятно на корешке маленькой книжки, стоящей на полке одного из библиотечных шкафов в Зале Дожа. Охваченная любопытством, она приблизилась и взяла книжку в руки. Та мгновенно засияла, будто сотканная из голубого света. Нина открыла ее и обнаружила там… пустоту!

Книга казалась бездонной шкатулкой.

Неожиданно из этой бездны к потолку потянулась тонкая струйка дыма, и раздался тихий голос:

Мир сердцу твоему. Мы, умбраэ,

Скоро присоединимся к тебе, мы будет рядом,

Помогая и даря знания. Тебе и твоим

Отважным друзьям, юным алхимикам

С чистыми душами. Вдохновляемые Светом,

Который озаряет Добро, мы сможем

Противостоять вызовам любого,

Кто посягнет на гармонию и мир Вселенной.

Нина застыла с сияющей книжкой в руках, пытаясь угадать, принадлежит ли голос кому-то присутствующему в комнате или это магический эффект. Произносимые фразы были непривычны для слуха, из витиеватость отдавала далекой стариной.

Едва звук голоса умолк, как книжка начала медленно окутываться дымом и в неисчезающем голубом свете превратилась в золотой стержень длиной около двадцать сантиметров с двумя серебряными завитками на конце. Голубое сияние вспыхнуло, озарив Зал Дожа, и погасло, оставив Нину в полумраке. Свет единственной зеленой лампы на письменном столе выхватывал из темноты высоченные книжные шкафы. Изумленные глаза девочки Шестой Луны блестели.

«Кто такие эти „умбраэ“? И что это за штука?» Взволнованная только что пережитым, Нина крутила в руках золотой стержень с завитками, понятия не имея, для чего он нужен. Она чувствовала, что голова у нее идет кругом: всего за какой-то час случилось слишком много загадочного.

Нужно найти какую-нибудь книгу, которая объяснила бы значение слова «умбраэ». Может, там же найдется рисунок, а так же раскроется предназначение этого загадочного существа.

— Эх, сюда бы Фьоре, она быстро отыскала бы нужную книгу! По-моему, «умбраэ» — латинское слово, а Фьоре прекрасно знает латынь, не то что я. И эта штуковина с завитками — вообще не ясно, что такое и для чего служит, — бормотала Нина, злясь на саму себя.

С тоской она оглядела тысячи томов, уставивших все стены библиотеки. И вдруг вспомнила, что во втором шкафу дед хранил словари. Действительно, вот он, латинский. Быстро пролистав его, Нина нашла нужное слово.

— Призраки, привидения!.. — Она перепугалась не на шутку. — «Умбраэ» переводится как призраки или приведения. Но в таком случае…

Девочка захлопнула словарь. Голос голубой книжки извещал о прибытии призраков.

— Дед написал, что сегодня вечером ко мне явятся Джолия и Фило Моргание… Стало быть, эти двое и есть призраки.

Нину охватила растерянность.

Она перевезла взор на непонятный золотой стержень.

— Ну конечно, я знаю, где найти все об этом предмете! В книге «Алхимические рисунки», которую мне подарил предатель Хосе!

И Нина добрым словом помянула своего испанского учителя, который, к сожалению, предпочел темную магию Каркона мудрости Алхимии Света. «Твоя смерть болью отозвалась в моем сердце. Мне жаль, что все так получилось. Мы до сих пор могли бы быть друзьями», — подумала она, вспоминаю ужасную кончину учителя.

Девочка почувствовала досаду. Ей совсем не хотелось возвращаться в прошлое. Сейчас она желала лишь разобраться в том, что происходит. Это раз. И для чего служит золотой стержень с серебряными завитками. Это два. «Да-да, в „Алхимических рисунках“ я наверняка отыщу ответ на этот вопрос!»

Но верной интуиции было недостаточно, чтобы успокоиться: поблекшая звезда предрекала реальную перемену судьбы. Алхимия Света вновь была в опасности. Нина не забывала пункт девятой Клятвы, произнесенной ею перед Этэрэей: «Всегда и везде бороться против Зла и Алхимии Тьмы».

«Все алхимики Ксоракса добры и мудры. Фило Морганте и Джолия летят на Землю, чтобы помогать мне. А если они и призраки, то это вовсе не означает, что они плохие. Мой дед никогда не послал бы ко мне опасных существ», — подумала она, борясь с внезапно накатившей усталостью.

Как сквозь туман Нина пыталась сообразить, где можно бы прочесть о том, кто скрывается за этими двумя именами. Единственное, что ей пришло на ум, — «Альма Магна», толстенная энциклопедия Ксоракса, где перечислялись все алхимики, когда-либо приносившие Добро на Землю. «Да-да, в „Альма Магна“, несомненно, есть все, что относится к жизни и делам Фило Морганте и Джолии. Но энциклопедия существует в единственном экземпляре, а тот находится в Мирабилис Фантазио, куда я не имею права входить. В этот чудесный дворец света имеют доступ одни алхимики, жизнь которых на Земле завершена… Ладно, подождем до вечера, а там я все услышу о Фило и Джолии от них самих. А заодно и о цели, с какой они прилетели, и вообще о том, что происходит. Разбудивший меня адский хохот должен же иметь хоть какое-то объяснение!»

Девочка стала, чтобы вернуться в лабораторию за «Алхимическими рисунками», где мог содержатся ответ на вопрос о назначении золотого стержня с серебряными завитками, когда кто-то включил люстру в холле.

Сунув стержень в карман брюк и проверив, с ней ли Талдом и стеклянный шар, она вышла из Зала Дожа и увидела Любу в ее излюбленном желтом халате и с бигуди в волосах.

— Моя дорогая девочка, что это ты так рано встала? Всего шесть утра! — удивилась сладкая Безе, широко зевая.

Нина улыбнулась няне и, чтобы не вызывать у нее тревогу, сказала:

— Так захотелось горячего молока!

Люба поковала головой, отчего бигуди ее весело забренчали:

— Сейчас я тебе согрею. Мне все равно надо на кухню. Я проснулась на заре, потому что предстоит гора дел. Ты наверняка помнишь, какой сегодня день?

Шаркая тапками, русская няня направилась на кухню.

— Сегодня? Сегодня шестнадцатое сентября, и что? — полюбопытствовала Нина.

— А то, что годовщина свадьбы твоих родителей. Вера и Джакомо поженились ровно тринадцать лет назад! И я намерена приготовить праздничный обед!

Звонкий голос Безе эхом разнесся по дому.

«Клянусь всем шоколадом мира, это так! У моих родителей годовщина! У меня и правда это вылетело из головы!» Событие застало Нину врасплох.

Услышав Любу, по винтовой лестнице, в предвкушении обильного завтрака, с ламе и мяуканьем пулями летели Красавчик и Платон. Поднятый ими гвалт разбудил родителей Нины. Они вышли из спальни и свесились с лестницы:

— В чем дело, дорогие?

— Ничего особенного, папа! Мы с Любой идем на кухню. У нас с ней полно дел, и вы знаете почему… Возвращайтесь и поспите еще немного, — ответила, смеясь, девочка.

— Радость моя, ты поэтому встала так рано? — спросила Вера, растроганная поступком дочери.

— Конечно! Чего только не сделаешь ради годовщины свадьбы любимых родителей!

Сияя улыбкой, Нина скрылась в кухне.

— Какая замечательная у нас дочурка!

Джакомо обнял Веру, чмокнул ее в щеку, и они направились обратно в спальню, чтобы еще немного поваляться в постели.

Неожиданно раздался громкий звонок в дверь. Родители остановились.

— Кто это в такую рань?

Нина побежала открывать. «Вряд ли это Фило Морганте и Джолия. Дед написал, что они появятся только вечером». За дверью стоял почтальон с заспанным лицом.

— Срочная телеграмма для синьоры Веры и Синьора Джакомо Де Нобили.

Он протянул Нине запечатанный лист. Взглянув на печать, девочка увидела, что письмо из Испании. Точнее, из Мадрида.

— Это вам! — закричала она родителям. — Думаю, от тети Андоры и тети Кармен. Хотите, прочту?

Нине не терпелось узнать содержание телеграммы.

— Лучше я сам.

Спустившийся с лестницы Джакомо забрал листок у дочери из опасения, что там могут оказаться плохие новости.

Напряжение отпустило Веру, едва она увидела глаза Джакомо, засиявшие радостью.

— Круиз! — закричал Джакомо, потрясая телеграммой.

— Что это значит? — Удивилась Вера.

Джакомо прочитал телеграмму вслух:

В венецианском агентстве путешествий «Марко Поло» вас ждут два билета на фантастический круиз Тчк. Это наш подарок на вашу годовщину Тчк. Вы заслужили месяц отдыха Тчк. Приятного путешествия Тчк.

Тетя Кармен и тетя Андора

— Вот это подарок! — хлопая в ладоши, запрыгала Нина.

Вера стояла с открытым ртом.

— Круиз… для нас?! Это безумие… Нет, мы не поедем…

— Еще как поедем! Почему бы нам не позволить себе такое замечательное путешествие? Целый месяц ничегонеделанья!

Джакомо был в восторге.

— Нет… целый месяц — это слишком долго! Мы же обещали Нине, что больше никуда не уедем, не оставим ее одну. Довольно того, что мы провели в Москве несколько лет вдали от нее.

Нина поспешила успокоить маму:

Когда вы работали в ФЕРКе, я знала, что пусть вы и в Москве, но все равно рядом. И я очень рада за вас. Вы заслужили этот отдых. И потом, вы же не можете отказаться от подарка, это невежливо по отношению к тетям. Тебе не кажется, папа?

Джакомо почесал макушку:

— Вообще-то мама права. Не очень-то правильно оставлять тебя одну, даже если тебе больше ничего не грозит. Согласна?

Нина отвернулась, чтобы родители не заметили промелькнувшего в ее глазах беспокойства. Рассказать им о том, как перепугал ее ужасный хохот, напомнивший о проклятом Карконе, означало бы оставить родителей дома, заставив отказаться от соблазнительного путешествия.

— Ничего страшного, месяц — это не так долго. И мне правда ничего не грозит. В городе все спокойно. Да и у нас с ребятами куча дел. Надо кое-что отреставрировать во дворце Ка д’Оро, привести в порядок остров Клементе. Вы можете ехать и ни о чем не волноваться. К тому же я буду не одна, у меня есть Люба, — поспешила убедить взрослых девочка, обнимая маму.

— А это что такое? — спросила Вера с подозрением, увидев торчащий из кармана пижамы дочери кончик золотого стержня с серебряными завитками.

Нина ощутила себя натянутой скрипичной струной:

— Ну и вопросы у тебя, мама! Ты прекрасно знаешь, что я иногда экспериментирую с необычными предметами. И не всегда могу открыть их тайну. У вас с папой тоже есть свои секреты. Скажем, касающиеся деталей ваших научных исследований внеземных цивилизаций. Прошу тебя, не спрашивай меня ни о чем, просто доверяй мне, и все.

Джакомо нахмурился.

— Да нам все известно! Известно, что ты целиком в деда: тот всю жизнь хранил свои тайны, и ты делаешь то же самое. Но ты еще девочка. Тебе всего одиннадцать лет…

Нина сморщила нос.

— Вот об этом не надо, прошу тебя. Я действительно пока не могу говорить о некоторых вещах. Так лучше для всех. Не мучайте ни себя, ни меня. Со мной правда все в порядке. — И, сунув поглубже в карман стержень с завитками, отправилась на кухню к Любе.

Джакомо и Вера озабоченно переглянулись: уедешь, а дочь, того и гляди, опять влипнет в какую-нибудь историю.

— Дорогой, мы должны отказаться от круиза. Я сама позвоню тетям, поблагодарю их и объясню причину нашего отказа.

Веры была явно расстроена.

Джакомо затянул потуже пояс халата и обнял жену.

— Ты, наверное, права. Наша дочь вся в твоего отца. И нам всю жизнь придется делать тяжелый выбор. Или, может быть, ты хочешь помешать Нине жить собственной жизнью?

Глаза Веры наполнились слезами.

— Умом я все понимаю. Однако выше моих сил опять оставлять ее одну. Она столько лет провела без нас, и сейчас, когда мы наконец все вместе, мне постоянно хочется видеть ее, быть с ней рядом.

— Наша дочь намного сильнее, чем мы думаем? — сделал попытку успокоить жену Джакомо. — Она доказывала нам это не раз. — И он нежно поцеловал Веру.

Обнявшись, они прошли в Зал Тайн, любимое обиталище испанской принцессы Эспасии, покойной сестры испанских тетушек, обожаемой бабушки Нины, и расположились в удобных креслах.

Легкий запах фиалки, исходящей от гобеленов и тканей обивки, делал местопребывание здесь особенно приятным. Вера посмотрела на портрет матери.

— Как же красива она была! И как похожа на нее Нина! Девочка унаследовала от нее все испанское очарование. А от моего отца — русскую мудрость. Было бы не справедливо мешать ей следовать своим путем. Будем надеяться, что ее ждет светлая судьба, — сказала Вера, вытирая слезы.

Держа в руках поднос с горой бисквитов, кофейником и чашками, в комнату вплыла Люба.

— Завтрак для счастливых супругов!

Следом Нина внесла большой кремово-медовый торт:

— Начнем это утро со сладостей. Это праздник или нет?

Видимая непосредственность и искренняя радость дочери успокоили Веру и Джакомо, прогнав терзавшие их сомнения.

Нина блестяще исполнила роль беззаботной девочки, притом что внутри ее полыхали громы и молнии. Ей не терпелось вернуться в свою алхимическую лабораторию, чтобы докопаться наконец до того, что представляет собой этот старинный стержень с серебряными завитками. В глубине души она, конечно, сожалела об отъезде родителей. Но предстоящая схватка со Злом уже целиком охватила ее. А в том, что оно скоро явится, больше не вызывало у девочки Шестой Луны сомнений.

Ровно в восемь родители собрались ехать за билетами в агентство путешествий «Марко Поло».

Перед выходом Вера позвонила тетушкам в Мадрид, но те, несмотря на настоятельные просьбы племянницы, так и не открыли маршрута круиза.

— Пусть это будет для вас сюрпризом! Скажу лишь, что вы посетите фантастические места! — щебетала, как всегда, радостная тетя Кармен.

А тетя Андора вообще отказалась обсуждать детали поездки и попросила передать трубку Нине.

— Привет, мое сокровище! Прошу тебя, в отсутствие папы и мамы не куролесить и быть паинькой! Не исключено, что мы с Кармен надумаем сделать сюрприз и тебе! А в ожидании его советую усластить жизнь нашими испанскими лакомствами, — засюсюкала тетя, перенесшая тяжкие страдания по вине мерзкого Каркона и своей копии, клона Андоры.

Слава богу, эта история уже забылась и в тетиных мозгах освободилось место для новых воспоминаний.

— Да не собираюсь я куролесить! — весело, но твердо отвечала Нина. — И перестаньте волноваться за меня. Со мной все в порядке. Кроме всего прочего, я буду под присмотром Любы. А мои друзья не дадут мне скучать.

Она положила трубку. Сказав, что вернутся через полчаса, родители ушли.

Едва за ними захлопнулась дверь, Нина молниеносно переоделась, натянув оранжевую майку и свой любимый комбинезончик с тысячью карманов. Сопровождаемая псом и котом, она помчалась в лабораторию, оставив Безе заниматься готовкой.

Положив на стол для экспериментов золотой стержень с серебряными завитками, Нина кинулась к книжному шкафу за «Алхимическими рисунками». Нашла, вернулась к столу и принялась быстро листать книгу.

Топоча ножками, приковыляла мисочка Соли.

— Что это за штука? — спросила она с присущим ей любопытством, кивая на стержень.

— Еще не знаю. Помолчи пока, мне надо сосредоточиться, — ответила Нина, склонившись над книгой. — Так… На двадцатой странице похожий стержень… но с головой дракона… Не то… На пятидесятой… какие-то формулы с рисунками завитков и колец… Нет, тоже не то… Ага, вот, на сто двадцать третьей… Это уже очень похоже… — бормотала она, листая страницы.

Рисунок был расположен по диагонали. Его сопровождали всего два слова на языке Шестой Луны:

Нина переводила взгляд со стержня на рисунок и обратно, сравнивая их.

— Чего ты крутишь головой? — спросила мисочка.

Нина задумчиво погладила мисочку и поспешила с вопросом к говорящей Книге. Положила руку со звездой на жидкую страницу:

— Книга, что такое Клавис Музивум?

Яркая молния вылетела из водяной страницы, ударив в потолок и отскочив к циферблату часов, которые показывали 8 часов 10 минут и 6 секунд. Последовал короткий ответ:

Это алхимический предмет

С многовековой историей.

Только Этэрэя может

Открыть тебе его тайну.

Я же советую

Положить этот предмет в Бомильо.

— Бомильо? Это что еще такое? — спросила девочка, уверенная, что никогда раньше не встречала этого слова.

Книга ответила мгновенно:

Среди стеклянных колб

Поищи легкую мягкую пробирку

Ярко-красного цвета.

Это и есть Бомильо.

Обращайся с ним осторожно,

Иначе его магия окажется недолгой.

Влей восемь капель Спатракины,

Добавь два зернышка Ропины

И только тогда

Положи внутрь этот предмет.

Жди минуты, когда Этэрэя откроет тебе

Святую истину его применения.

Произнеся это, Книга захлопнулась.

Нина вернулась к столу, ломая голову над так и не проясненным вопросом: для чего же служит стержень с серебряными завитками и почему это покрыто такой тайной?

Не получив нужного ответа, она подошла к полкам с лабораторными склянками и действительно среди колб, ампул и перегонных кубов обнаружила длинную трубочку ярко-красного стекла, запаянную с одной стороны. Это и был Бомильо.

Взяв его в руки, Нина сразу почувствовала, что он очень мягкий и гнется от легкого прикосновения и даже от собственного веса. Кое-как изловчившись удержать его вертикально, девочка сняла с полки пузырек Спатракины, зеленоватой жидкости, представлявшей собой окись меди, растворенную в слюне жабы, и капнула в трубку восемь капель. Трубка мгновенно стала твердой и негнущейся. Открыв овальную коробочку с желтыми гранулами Ропины, чистого концентрата серы, она достала два зернышка и аккуратно бросила их в трубочку. Коснувшись жидкости, зернышки в один миг растворились как сахар, содержимое заполнило Бомильо почти до краев и приобрело оранжевый оттенок.

Нина схватила стержень и погрузила его в красно-оранжевую жидкость.

«Все сделано! Клавис Музивум в Бомильо!»

Удовлетворенная Нина трижды постукала кулачком по крышке стола и уставилась на трубку в ожидании реакции, которая, по ее разумению, должна была последовать.

Но с предметом ничего не происходило!

Нина даже подумала, что ошиблась в дозировке. Но нет, она точно выполнили все предписания Книги!

Звонок мобильника заставил ее вздрогнуть.

— Алло, Нина, не разбудил?

Звонкий голос Ческо оглушил ее.

— Какое разбудил! Я проснулась в три часа ночи. Случилось что-то серьезное. Позвони Фьоре, Додо и Рокси — и бегом ко мне! Я в лаборатории. — Нина прервала связь, не дав Ческо произнести еще хоть слово.

Она уселась на табурет, не сводя глаз со странного предмета, поблескивавшего сквозь красно-оранжевый раствор. Вспомнила взрыв сатанинского хохота, предвещавшего скорое прибытие черной волны Зла. Прикупив губу, подумала: «Нет, это не Каркон. Он не может вернуться! Тогда кто? Когда же Этэрэя прояснит ситуацию?»

Кажется, говорящая мисочка почувствовала ее состояние.

— Не грусти, — ласково сказала она. — Сейчас примчатся твои друзья, и ты увидишь, что все наладится. Скажи, а ты могла бы пообещать мне одну вещь? — смущенно проговорила мисочка.

— Говори какую. — Нина протянула руку и погладила переполненную чувствами маленькую мисочку.

— Поклянись, что никогда не дашь меня в обиду.

— Это ясно и без всяких клятв. Как я могу обойтись без тебя? — улыбнулась девочка.

И тогда, набравшись смелости, мисочка выпалила:

— Я никогда прежде не видела эту странную штуку, которую ты поместила в стеклянную трубку… но мне кажется, что имя Клавис Музивум мне что-то говорит…

Нина с удивлением взглянула на мисочку:

— В каком смысле? Ты где-то его уже слышала?

— Если не ошибаюсь, Пернатый Змей рассказывал о Клавис Музивум князю Каркону из дворца Ка д'Оро. Я случайно подслушала их разговор, — опять засмущалась мисочка.

— Ты хочешь сказать, что прежний мэр Венеции Лорис Сибило Лоредан, этот мерзавец, превратившийся в Пернатого Змея, знал, что такое Клавис Музивум? — с изумлением спросила Нина.

— Да… это было на острове Клементе, в доме из черного оникса… Сибило Лоредан долго разговаривал с князем. Но больше я ничего не запомнила из их разговора… — В тонком голоске мисочка послышались виноватые нотки.

Нина вскочила с табурета. Ее перевёрнуто от одного воспоминания о Пернатом Змее, отвратительном покойном экс-мэре Венеции. Но, если мисочка сказала правду, значит, золотой стержень имеет какое-то отношение к князю! Хотя в Записках Каркона, которые она помнила наизусть, о нем ничего не говорилось, даже имя его не упоминалось.

Раздался громкий стук в дверь. Нина поспешно вложила шар в углубление, вход открылся.

— Что-то случилось? — В лабораторию с встревоженным лицом влетел Ческо.

За ним спешили Рокси, Фьоре и Додо. Все они промокли — дождь на улице шел не переставая.

Нина показала им ладонь со звездой:

— Видите? Звезда изменила цвет! Даже если она и не стала черной, это все равно означает что-то очень серьезное. Зло вернулось в наш город, поверьте мне! — заключила она прерывающимся от волнения голосом.

Ребята побледнели от ужаса. Никто не вымолвил ни слова.

— Если вы узнаете, что Шестая Луна снова в опасности, что вы скажете? — Нина посмотрела Ческо прямо в глаза.

— Опять?! — хором воскликнули ребята, не веря своим ушам.

Фьоре сняла свою знаменитую шляпку в красных сердечках, отряхнула ее от дождевых капель, положила на стол рядом с пирамидой Дракона и застыла, вопросительно глядя на Нину. Додо прижал к груди свой Талдом, моля Бога: спаси и пронеси. Рокси нервно жевала чуингвам. Ческо протирал очки полой куртки.

Сделав глубокий вдох, Нина поведала друзьям, как прошла ее ночь и как возникло подозрение, что Каркону неким непонятным образом удалось ожить и теперь от него стоит ждать больших неприятностей.

— Каркон! Неужели он и правда вернулся?!

Четверку юных алхимиков более чем встревожила эта возможность.

Нина погладила по спине Платона, у которого при упоминании о мерзком князе шерсть встала дыбом на загривке.

— Точно я не знаю. Пока это мое предположение. Но то, что нас поджидает какая-то опасность, в этом я уверена.

И девочка Шестой Луны рассказала ребятам о прибытии Фило Морганте и Джолии.

Фьоре вытаращила глаза:

— Два призрака? Они летят прямо с Ксоракса?

— Да, два бывших алхимика, ставшие призраками. Они летят, потому что никто из алхимиков Шестой Луны не может вернуться на Землю. Произнося перед смертью Финальную Фразу, они перемещаются на Ксоракс. Навсегда.

— А я и не знала, что они умеют превращаться в призраков, — удивленно произнесла Рокси.

— Я сама не знала, — вздохнула девочка. — Дед не изложил мне подробности. Только одну: что они прилетят сегодня вечером, и все.

— А зачем они летят? — спросил Ческо.

— Надеюсь, чтобы помогать нам, если потребуется. Я почти ничего о них не знаю. А пока они не явились сюда, я хотела бы понять, для чего служит эта штука. — И Нина указала на золотой стержень, лежащий в стеклянной трубке с красно-оранжевой жидкостью. — Он называется Клавис Музивум. А трубка с магическим раствором — Бомильо.

Рокси сняла мокрый плащ и повысила его на вешалку у входа:

— Не бойся, подружка, разберемся и не с тем, что это за штука и для чего нужна. И не с таким справлялись! Теперь, когда у нас есть Талдомы и когда мы сами стали алхимиками, нам ли пугаться новой схватки с гнусной Алхимией Тьмы! Или с какими-то призраками!

Было похоже, в мире нет ничего, что могло сбить с толку дерзкую и от важную Рокси.

Кого можно было упрекнуть в отсутствии смелости, так это Додо.

— Я б…б…боюсь даже с Т…Т…Талдомом, — просипел он про стужено.

— Не будь трусом! Ни Каркон, ни призраками нам нипочем! — Ческо хотел выглядеть суперсмелым, хотя на самом деле у него на душе кошки скребли.

— Клавис Музивум… Клавис Музивум… — задумчиво повторила Фьоре. — Если перевести с латыни, это — Ключ к Мозаике.

— Молодец! Так же, как «умбраэ» в переводе с латинского — призраки! — подхватила Нина.

Ческо надел очки:

— Давайте попробуем упорядочить факты. — Он повернулся к Нине: — Итак, тебя разбудил дьявольский хохот, который напомнил хохот Каркона. Затем ты получила письмо от профессора Миши, в котором он сообщает о прибытии двух бывших алхимиков, а нынче призраков. И наконец, появляется Ключ к Мозаике… — Ческо задумался. — Нет, не понимаю, не вижу логики… Наверное, нужно связаться с Этэрэей. Не может быть, чтобы Каркон и его подручные, превращенные в каменных болванов, способны продолжать устраивать пакости!

— Это невозможно! — хором согласились остальные.

— Почему невозможно?.. Еще как возможно!.. — вдруг послышался тоненький голосок. — Сама Книга сегодня сказала, что Зло вернулось, — уточнила, робея, мисочка с Солью Морской.

Платон зловеще мяукнул, вздыбив шерсть, а Красавчик выдал Грозный лай, будто увидел самого дьявола.

Да, только Великая Мать Алхимии могла бы снять все вопросы, в этом Нина была согласна с Ческо. Но чтобы связаться с Этэрэей, нужно было дождаться окончания важного совещания алхимиков в Мирабилис Фантазио.

— Мисочка сказала мне, что уже слышала имя Клавис Музивум. Догадайтесь с трех раз, от кого? — прищурилась Нина.

— От Каркона? — сделал попытку угадать Ческо.

— Именно! О нем разговаривали Каркон и ЛСЛ! И все это мне очень не нравится. Лорис Сибило Лоредан умер и похоронен. Князь и его сообщники замурованы в камне. И в то же время все говорят о том, что Алхимия Тьмы вернулась, чтобы вновь лишить нас покоя! — Девочка Шестой Луны стукнула кулаком по столу, заставив зашататься несчастную говорящую мисочку.

Додо робко оглядел друзей:

— Из… из… извините, но почему нам не п… п… пойти и не взглянуть на ст… ст… статуи наших врагов? Только так мы можем п… п… понять, жив Каркон или н… н… нет.

— Браво, Додо! Ты прав. Хвалю за сообразительность! — Ческо звонко хлопнул друга по спине.

— Сначала я попробую узнать у Системы Магической Вселенной, для чего служит Ключ к Мозаике. Он может нам понадобиться, — сказала Нина, направляясь к говорящей Книге.

— Тогда ты оставайся здесь. — Рокси надела плащ. — А мы с Фьоре сбегаем на площадь Сан-Марко и проверим, в каком состоянии статуи.

— А нам с Додо что делать? — спросил Ческо.

— А вы, — сказала Нина, — отправляет есть во дворец Ка д'Оро. Если Каркону, Вишиоло, Алвизу, Барбессе и коварному Голосу Убеждения каким-то образом удалось освободиться, они точно укроются в своей норе. А поскольку вы занимаетесь реставрацией дворца, наверняка заметите, не изменилось ли там что-то со вчерашнего дня. И захватите с собой вот это…

Нина подала им котелок с Крокотио Партикуларис, который приготовила для восстановления раскрошившихся кирпичей дворца.

Мальчики, стараясь не рас плескать драгоценную алхимическую жидкость, опустили котелок в нейлоновую сумку.

— Все будьте начеку. Талдомы используйте только в крайнем случае. Мы не должны посеять панику среди венецианцев нашей магией и алхимическими войнами, — строго предупредила Нина.

Четверка друзей направилась к выходу. Ческо остановился на пороге, после чего вернулся к Нине, которая уже приготовилась задавать вопрос говорящей Книге. ...