Б. Ю. Норман

ТЕОРИЯ ЯЗЫКА

ВВОДНЫЙ КУРС

Авторский курс лекций

Учебное пособие

Москва

Издательство «Флинта»

Издательство «Наука»

2003

1

УДК 81'22

ББК 81

Н83

Норман Б.Ю.

Теория языка. Вводный курс. Учебное пособие / Б.Ю. Норман —

М.: Флинта: Наука, 2003. — 296 с.: ил.

ISBN 5-89349-498-9 (Флинта)

ISBN 5-02-002994-7 (Наука)

Учебное пособие написано на основе курса лекций о языке как

средстве общения. Читатель познакомится с важнейшими прин) ципами устройства языка, его происхождением, развитием и фун) кционированием в современном обществе, а также противоречия) ми и загадками, составляющими предмет сегодняшней лингвис) тики, что поможет формированию методологических принципов

и развитию лингвистической наблюдательности студентов)фило) логов. К каждой теме прилагаются оригинальные задачи и упраж) нения для самостоятельной работы; в книгу включены также био) графические справки об ученых)филологах, чьи имена упомяну) ты в тексте.

Для студентов филологических факультетов университетов и

пединститутов.

ISBN 5-89349-498-9 (Флинта)

ISBN 5-02-002994-7 (Наука)

© Издательство «Флинта», 2003

2

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие ......................................................................... 5

ЯЗЫК КАК СИСТЕМА ЗНАКОВ

1. Язык: «слово» и «дело» ...................................................... 7

2. Что такое знак? Примеры знаковых систем ....................... 10

3. Важнейшие свойства знаков ............................................. 18

4. Культура как знаковая система ........................................ 23

5. Искусство как знаковая система особого рода ..................... 29

6. Литература с точки зрения семиотики ............................... 34

7. Еще одна знаковая система: язык животных ...................... 41

8. Какие единицы человеческого языка являются знаками? ... 45

9. Развитие языкового знака ................................................ 48

10. Общие правила поведения знака ..................................... 55

ФУНКЦИИ ЯЗЫКА

11. Коммуникативная функция ............................................ 64

12. Мыслительная функция ................................................. 68

13. Познавательная функция ............................................... 71

14. Номинативная функция ................................................. 78

15. Регулятивная функция .................................................. 83

СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ЯЗЫКА

16. Язык и общество, язык и личность .................................. 92

17. Проблема происхождения человека и человеческого

языка ........................................................................ 100

18. Человек и его язык: стечение обстоятельств? ................. 105

СИНТАКСИС

19. Формирование коммуникативных единиц ...................... 116

3

20. Историческое развитие предложения ............................ 122

21. Предложение и высказывание ...................................... 128

22. Человек овладевает грамматикой,

грамматика овладевает человеком ................................ 136

ЛЕКСИКОЛОГИЯ

23. Слово как элемент лексической системы ........................ 153

24. Слово, предмет, понятие ............................................... 158

25. Лексическое значение как комбинация сем .................... 166

26. Внутренняя форма, или мотивировка слова .................... 173

МОРФОЛОГИЯ

27. Процессы словообразования ......................................... 183

28. Морфема — значимая часть слова ................................. 189

29. Грамматические значения и грамматические

категории ................................................................... 196

30. Типологическая классификация языков ........................ 204

ФОНЕТИКА И ФОНОЛОГИЯ

31. План выражения языка: звуки речи .............................. 212

32. Фонема — основное понятие фонологии ......................... 220

33. Фонема и звук ............................................................. 227

34. Письмо ....................................................................... 232

СТАНОВЛЕНИЕ, РАЗВИТИЕ, ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ

ЯЗЫКОВ

35. Изменения в языке ...................................................... 248

36. Генеалогическая классификация языков ....................... 254

37. Эволюция и взаимодействие языков .............................. 260

38. Языковые антиномии и парадоксы ................................ 270

Краткие биографические справки о крупнейших

ученых)филологах, упоминаемых в книге ........................... 284

Рекомендуемая литература ................................................ 291

4

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга построена на основе курса лекций, которые ав) тор в течение ряда лет читал в Белорусском государственном

университете (Минск) и других учебных заведениях Белорус) сии. Пособие опирается главным образом на материал рус) ского языка, но предполагает знакомство читателя, хотя бы

поверхностное, с другими европейскими языками, включен) ными в школьную программу.

Особенности содержания и структуры книги обусловле) ны прежде всего характером самого изучаемого явления: язык — сложный, многокомпонентный и многоаспектный

феномен. К тому же пособие не ограничивается традицион) ными лингвистическими темами («Фонетика», «Морфоло) гия», «Синтаксис» и т.п.), а включает и проблемы, лежащие

на стыке языкознания с иными науками: семиотикой, пси) хологией, поэтикой, палеоантропологией и др. Впрочем, еще

в конце ХIХ в. И.А. Бодуэн де Куртенэ, один из основателей

современной лингвистики, определял характер науки о язы) ке как «психологично)социологический». Именно такой син) тетический, «интердисциплинарный» подход к языку отве) чает нуждам сегодняшнего дня. А избранный автором лек) ционный жанр изложения позволяет надеяться на то, что при

всей трудности рассматриваемых проблем они будут в доста) точной мере понятны читателю или, по крайней мере, пробу) дят у него интерес.

Книга, вышедшая первым изданием в 1996 г. под назва) нием «Основы языкознания» в Минске, была существенно

переработана: заострены некоторые социолингвистические

проблемы, добавлены главы, посвященные классификациям

5

языков, дополнен справочно)библиографический аппарат, обновлен иллюстративный материал. Несколько изменилась

и сама структура пособия. В настоящем виде оно включает в

себя восемь блоков, к каждому из которых прилагается не) которое количество задач и упражнений. Ответы на них час) тично содержатся в тексте глав (разделов), частично же чи) татель должен будет найти их самостоятельно, опираясь на

собственный опыт и только что полученные знания. Эти за) дания могут быть использованы не только для проверки ус) воения учебного материала, но и для работы в аудитории и

дома, а также при проведении различного рода лингвисти) ческих конкурсов, олимпиад и т.п.

В конце пособия помещены краткие справки о крупней) ших филологах, имена которых упоминаются в книге.

Автор

6

ЯЗЫК КАК СИСТЕМА ЗНАКОВ

1. Язык: «слово» и «дело»

Язык окружает человека в жизни, сопровождает его во

всех его делах, хочет он того или не хочет, присутствует в его

мыслях, участвует в его планах... Собственно, говоря о том, что язык сопутствует всей деятельности человека, задумаем) ся над устойчивым выражением «слово и дело»: а стоит ли

их вообще противопоставлять?

Ведь граница между «делом» и «словом» условна, размы) та. Недаром есть люди, для которых «слово» и есть д е л о, их

профессия: это писатели, журналисты, учителя, воспитате) ли, политики... «Слово есть поступок», — утверждал Л.Н. Тол) стой, имея в виду ответственность, которую берет на себя го) ворящий. Да и по собственному опыту мы знаем: успех того

или иного начинания в значительной мере зависит от уме) ния говорить, убеждать, формулировать свои мысли. Следо) вательно, «слово» — тоже своего рода «дело», речь входит в

общую систему человеческой деятельности.

Правда, взрослый человек привыкает к языку настолько, что не обращает на него внимания — как говорится, в упор

не видит. Владеть родным языком, пользоваться речью ка) жется нам настолько же естественным и безусловным, как, скажем, уметь хмурить брови или подниматься по лестнице.

Между тем язык не возникает у человека сам по себе, это про) дукт подражания и обучения. Достаточно присмотреться к

тому, как ребенок в возрасте двух)трех лет овладевает этой

системой: каждую неделю, каждый месяц в его речи появля) 7

ются новые слова, новые конструкции — и все же до полного

овладения языком ему еще далеко. А если бы вокруг не было

взрослых, сознательно или неосознанно помогающих ребен) ку освоить этот новый для него мир, неужели он так и остал) ся бы безъязыким? Увы, да. Тому есть немало документаль) ных свидетельств: в случаях, когда ребенок из)за тех или

иных трагических обстоятельств оказывался лишенным че) ловеческого общества (скажем, заблудившись в лесу, попа) дал в среду животных). При этом он мог выжить как биоло) гическая особь, но безвозвратно терял право называться че) ловеком: как разумное существо он уже не мог состояться.

Так что история с Маугли или Тарзаном — красивая, но сказ) ка. Еще более тяжелые обстоятельства возникают, когда на

свет родятся дети, лишенные зрения и слуха. А раз ребенок

лишен слуха, то у него не может развиться и звуковая речь, —

следовательно, мы имеем дело в данном случае с существами

слепоглухонемыми. И вот оказывается, что из такого ребен) ка можно)таки путем длительной и целенаправленной рабо) ты сформировать человеческую личность, однако при усло) вии, что педагоги (а в России существует целая школа про) фессора И.А. Соколянского) научат этого ребенка я з ы к у.

Какому языку? Практически на единственно возможной для

него чувственной основе — на основе осязания. Интересую) щихся этой проблематикой я бы отослал к неоднократно из) дававшейся книге Ольги Скороходовой «Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир» — захватываю) щему рассказу о том, как лишившаяся слуха и зрения девоч) ка осваивала мир человеческих чувств и идей... Подобные

свидетельства служат еще одним подтверждением мысли о

том, что без общества не может возникнуть язык, а без язы) ка, без общения не может сформироваться полноценная лич) ность.

Современный человек как биологический вид называет) ся по)латыни homo sapiens, т.е. человек разумный. Но хo´ мо

сa´ пиенс есть одновременно homo loquens ( хo´ мо лo´ квенс) —

человек говорящий. Для нас это означает, что язык — не про) сто «удобство», придуманное для облегчения своей жизни

8

разумным существом, но обязательное условие его существо) вания. Язык — составная часть внутреннего мира человека, его духовной культуры, это опора для умственных действий, одна из основ мыслительных связей (ассоциаций), подспорье

для памяти и т.д. Трудно переоценить роль языка в истории

цивилизации. Можно вспомнить по этому поводу известный

афоризм немецкого философа)экзистенциалиста Мартина

Хайдеггера: «Язык создает человека» или повторить вслед

за российским ученым Михаилом Бахтиным: «Язык, слово —

это почти все в человеческой жизни».

Естественно, к такому сложному и многогранному явле) нию, как язык, можно подходить с разных сторон, изучать

его под разными углами зрения. Поэтому языкознание (си) ноним: лингвистика, от лат. lingua — ‘язык’) развивается не

только «вглубь», но и «вширь», захватывая смежные терри) тории, соприкасаясь с иными, соседними науками. От этих

контактов рождаются новые, промежуточные и очень пер) спективные дисциплины, например: поэтика и текстология, социолингвистика и лингвистическая география, математи) ческая лингвистика и нейролингвистика, психолингвисти) ка и компьютерная лингвистика... Некоторые из этих дочер) них наук (такие, как социо) и психолингвистика) уже нашли

свое место в структуре человеческого знания, получили при) знание общества, другие (такие, как нейролингвистика) со) храняют привкус новизны и экзотики... В любом случае не

следует думать, будто языкознание стоит на месте и уж тем

более что оно занимается только изобретением все новых пра) вил, усложняющих жизнь простому человеку: где, скажем, надо ставить запятую, а где тире, когда надо писать не с при) лагательным вместе, а когда отдельно... Этим, признаюсь, языкознанию тоже приходится заниматься, и всё же важней) шие его задачи иные — изучение языка в его взаимоотноше) ниях с объективной действительностью и человеческим об) ществом.

И хотя феномен языка кажется очевидным, необходимо с

самого начала как)то его определить. Из всего многообразия

существующих определений я выберу для дальнейших рас) 9

суждений два, наиболее распространенных и всеобъемлю) щих: язык есть средство человеческого общения и язык

есть система знаков. Данные определения не противоречат

друг другу, скорее наоборот — друг друга дополняют. Пер) вое из них говорит о том, для чего служит язык, второе — о

том, что он собою представляет, как он устроен. Обратимся

сначала именно ко второму аспекту — общим принципам ус) тройства языка. А уже потом, ознакомившись с основными

правилами организации данного феномена и его многообраз) ными функциями в обществе, вернемся к вопросу о строении

языка и функционировании его отдельных частей.

2. Что такое знак?

Примеры знаковых систем

Знак есть материальный объект, используемый для пе"

редачи информации. Проще говоря, всё, при помощи чего мы

можем и хотим что)то сообщить друг другу, есть знак. Суще) ствует целая наука — семиотика (от греч. se¯mйion — ‘знак’), изучающая всевозможные знаковые системы. Поскольку сре) ди этих систем находится (более того: занимает центральное

место) человеческий язык, постольку объект данной науки

пересекается с объектом лингвистики. Скажем, слово мож) но изучать с позиций семиотики, а можно — с позиций язы) кознания.

В принципе человек может придать функцию знака

любому предмету, любому «кусочку действительности».

Возьмем три простых примера. На окне стоит цветок в горш) ке. Сидящий в кресле человек закурил и ослабил узел гал) стука. Из книги, лежащей на столе, торчит закладка. Все эти

ситуации имеют, очевидно, свою причину и могут быть ис) толкованы как с и м п т о м ы, т.е. как проявления каких)то

иных ситуаций (действий, состояний, побуждений и т.п.).

Например, хозяйка квартиры решила, что ее цветок должен

получать больше света. Служащему хотелось курить, а гал) стук давил шею. Читателю нужно было запомнить, на каком

10

месте он прервал чтение, и потому он заложил соответствую) щую страницу.

Но наряду с п р и ч и н о й эти ситуации могут иметь и спе) циальную ц е л ь: сообщить кому)то что)то. В частности, в

«шпионском» фильме цветок на окне — возможно, сигнал: явка провалена. Закурив и ослабив узел галстука, человек, может быть, хочет показать собеседнику, что официальная

часть разговора закончена и теперь можно чувствовать себя

свободнее. А может быть, он хочет продемонстрировать своим

жестом, кто именно является здесь хозяином положения, — в

таком случае ему дозволено то, что не позволяется другим.

Закладка, оставленная в книге, возможно, тоже должна со) общить прочим членам семьи, что книга занята, что она «в

работе», не надо убирать ее на книжную полку... Теперь цве) ток, расслабленный узел галстука, закладка — это з н а к и.

(Закладка, собственно, и перед тем была знаком, но — для

с е б я, теперь же она стала знаком и для других.) Для того чтобы предмет (или событие) получил функцию

знака, стал нечто обозначать, человеку нужно предваритель) но договориться с другим человеком, получателем этого зна) ка. Иначе адресат может просто не понять, что перед ним

знак, не включится в ситуацию общения. Герой одного де) тективного рассказа Артура Конан Дойла замечает у себя в

саду ряд нарисованных мелом человечков. Это кажется ему

детской забавой и не более — так сказать, мальчишеской про) бой пера. И только наткнувшись на подобный рисунок еще

не раз и заметив странную реакцию своей жены, он начинает

понимать, что перед ним — п о с л а н и я, зашифрованные

тексты. И отправляется за помощью к Шерлоку Холмсу.

Это, вообще говоря, не только литературный сюжет, но

вполне жизненная ситуация. Ученым давно были известны

рисунки древнего латиноамериканского народа майя —

сплошные полосы фантастических фигурок людей, живот) ных, каких)то предметов... Однако не сразу стало ясно, что

перед нами письмена, настолько они были декоративны, ор) наментальны! А разгадал эти письмена в 50)е годы XX в. рос) сийский ученый Ю.В. Кнорозов: в свои тридцать с неболь) 11

Образец письменности майя

шим лет он был удостоен ученой степени доктора историчес) ких наук за расшифровку письменности майя.

В обычной, повседневной жизни мы многих знаков про) сто не замечаем, не придаем им особого значения, хотя роль

их в общении велика. Таковы, в частности, мимика и жесты.

Долгое или решительное объяснение, отказ или согласие, просьбу или приказ можно заменить одним многозначитель) ным взглядом или движением руки. Но эти знаки для нас —

как бы само собой разумеющееся. Пожалуй, мы обращаем

внимание на мимику или жесты только тогда, когда наблю) даем за иной культурой общения — скажем, за темперамент) ной жестикуляцией итальянцев или вообще жителей Среди) земноморья. В шутку говорят, что если итальянцу связать

руки, то он и разговаривать не сможет... А бывает, что один

12

и тот же жест или мимический знак у разных народов выра) жает разный смысл. Например, у европейцев высовывание

языка — не вполне приличный знак, обозначающий презре) ние, поддразнивание, провоцирование. В индийской же куль) туре это символ стыда, раскаяния. Так что и жесты, и мими) ка требуют предварительной «договоренности» — иначе ад) ресат может неправильно истолковать «послание».

Собственно, что там итальянцы или индийцы! Можно по) казать, что даже в рамках одного языка, одного народа су) ществуют особенности в использовании жестов, связанные с

местом проживания человека или с его социальным стату) сом. Например, в повести Фазиля Искандера «Созвездие Коз) лотура» городская тетушка, попавшая во время войны в де) ревню, узнает, что ее племянник ранен и лежит в госпитале.

Тут же она «стала тихо опрокидываться назад, как бы падая

в обморок. Но так как в деревне этого не понимали и никто

не собирался ее подхватывать, то она остановилась на полпу) ти и сделала вид, что у нее заломило поясницу».

Кроме национально обусловленных систем жестов, «при) вязанных» к конкретному языку, существуют также интер) национальные, общечеловеческие основания поз собеседни) ков, движений их рук, дистанции между ними и т.д. Они, в

частности, описываются в книге австралийского исследова) теля Алана Пиза «Язык тела». Эта книга, переведенная на

десятки языков, включая русский, за короткое время выдер) жала огромное количество изданий. И интерес к ней читате) лей не случаен. Оказалось, что слова могут обманывать, вво) дить в заблуждение, но «язык тела», мимика и жесты, выда) ют истинное отношение человека к тому, что он говорит и

слушает. По тому, как вы сидите, слушая собеседника, что в

это время делают ваши руки (и ноги!), что написано на ва) шем лице, можно определить, доверяете ли вы собеседнику, интересно ли для вас то, что он рассказывает, и т.п. Вот вы

непроизвольно отклоняетесь назад и скрещиваете на груди

руки — тем самым вы увеличиваете дистанцию между собой

и собеседником, в вашей позе появляется оттенок высокоме) рия и недоверия к тому, о чем идет речь. Вы потираете рукой

13

шею — для собеседника это сигнал: вы в раздумье. Подперли

ладонью подбородок — и опять)таки сделали это непроиз) вольно, бессознательно. Но со стороны, объективно оценивая, можно принять это за сигнал: разговор вам наскучил, можно

было бы сменить тему.

Наряду с такими повседневными, привычными для нас

средствами общения, существуют целые сложные системы

знаков специфических, даже экзотических. Таков, напри) мер, язык цветов, в XIX в. средство светского флирта, нала) живания отношений. Сегодня мы дарим цветы, исходя в ос) новном из наших представлений о красоте, да еще из финан) а

б

в

Некоторые жесты, имеющие знаковую природу:

а — затруднение, растерянность: «Вот)те раз! Что же делать?»; б — превосходство: «У меня на это своя точка зрения»; в — скука: «Все это мне совершенно неинтересно».

14

совых возможностей (хотя при этом все же учитываем: дол) жно ли количество цветов быть четным или нечетным; кро) ме того, существуют какие)то «ритуальные» цветы, наибо) лее подходящие для свадьбы или, скажем, для похорон...).

Мы можем примерно с одинаковым успехом идти в гости, неся с собой (кстати: головками вверх или вниз? Во многих

странах это не все равно!) букет красных гвоздик, чайных роз

или сиреневых астр. Иное дело — правила этикета и обще) ственные предписания XIX в. В культурной сфере за каждым

цветком закреплялось свое символическое значение, что по) зволяло не только передавать весьма разнообразную инфор) мацию, но и рассчитывать на такой же содержательный от) вет, т.е. на продолжение диалога. Скажем, в одной польской

книге XIX в. описывались значения цветов, — да что там

цветов! — разновидностей одного и того же цветка: роза бе) лая — «к тебе склоняется мое сердце, к тебе стремится моя

душа»; роза китайская — «я целиком принадлежу тебе»; роза

чайная — «что за наслаждение быть с тобой!»; роза Короле) вы Ядвиги — «уважай прошлое: оно — мать будущего»; роза

Борейко — «порадуй меня своей улыбкой»; роза полураск) рывшаяся — «скрой наши чувства в глубине сердца»; роза

желтая — «ты зря ревнуешь, к тому нет никаких оснований»; лепесток белой розы — «нет»; лепесток красной розы — «да»

и т.д. В другой книге того же периода говорилось: «Буде же

не окажется под рукой никаких цветков, можно воспользо) ваться цветами искусственными или нарисованными, а если

и с этим возникнут трудности, достаточно просто употреблять

их названия».

Не менее экзотичен язык веера. При помощи этого малень) кого опахала, непременного атрибута светской жизни, дама

могла, оказывается, назначить свидание (и даже договорить) ся о его точном времени), упрекнуть кавалера за несдержан) ное обещание или попросить прощения... Для этого нужно

было по)разному держать веер в руках, в разной степени его

раскрывать или указывать пальцем на определенную его

часть. Понятно, что передаваемая при этом информация но) сила в основном салонно)будуарный характер, но большего, 15

Язык веера: некоторые знаки

собственно говоря, и не требовалось. Вспомогательные, в ка) ком)то смысле тайные, языки и были предназначены для

определенной сферы жизни.

Еще одна чрезвычайно интересная в данном смысле зна) ковая система — язык татуировок. Речь идет, конечно, не о

вошедших сегодня в моду цветных орнаментах, имеющих

скорее эстетическую ценность (это древнее искусство пришло

из Юго)Восточной Азии), а о татуировках в традиционном

понимании. Это условные изображения, наносимые под кожу

путем накалывания и втирания красящих веществ и распро) страненные главным образом в среде моряков и преступни) ков. По содержанию «наколки» опытный человек (например, работник правоохранительных органов) может определить не

16

Некоторые виды татуировок (так называемые «перстни» —

наколки на пальцах), распространенные в уголовной среде

только «профессию» преступника, его положение в уголовной

иерархии, но и некоторые его пристрастия и идеалы. Крест, меч, цветок (роза), змея, череп, женщина, карта и т.п. — каждый из

этих элементов имеет свое определенное значение, а сочета) ние их позволяет передавать довольно богатую информацию.

Язык цветов, язык татуировок, язык веера, язык духo´в, язык форменной одежды могут многое сказать посвященно) му человеку. Что уж говорить о таких распространенных си) стемах, как дорожные знаки или бытовые пиктограммы* !

В последнем случае имеются в виду символические рисунки, передающие разнообразные практические сведения. Стрел) ка или указующий перст означает ‘туда’ или ‘выход’, воскли) цательный знак — ‘внимание!’, ‘опасность!’ (а еще, в других

* Пиктограмма (от лат. picto «рисую» и греч. gramma «запись, буква») — рисунок, соответствующий слову или целому выра) жению.

17

Знаки, указывающие на способ обработки изделий из ткани

знаковых системах, — ‘интересно!’, ‘сильный ход!’), перечер) кнутая сигарета — ‘не курить!’, перечеркнутый утюг (на эти) кетке к одежде) — ‘нельзя гладить’, рюмка на упаковочной

коробке или ящике — ‘осторожно, стекло!’ (или ‘хрупкое

содержимое, не бросать!’) и т.д.

А если вспомнить еще всевозможные фирменные эмбле) мы, товарные знаки, гербы и флаги, спортивные символы, обозначения химических элементов и т.п., то можно, не силь) но преувеличивая, сказать: человек живет в мире знаков.

3. Важнейшие свойства знаков

Независимо от того, имеется ли в виду сфера специально) го, узкопрофессионального общения или же речь идет о пе) 18

редаче информации общедоступной, рассчитанной на само) го широкого потребителя, знак, как видим, имеет преднаме) ренную, целенаправленную природу, он специально ис) пользуется для передачи определенного смысла. П р е д н а м е ) р е н н о с т ь — первое из свойств знака, и отсюда же вытекает

второе его важнейшее свойство: д в у с т о р о н н о с т ь.

В самом деле, у знака обязательно должны быть две сторо) ны: идеальная, внутренняя (то, ч т о передается, — значе) ние, смысл, или семантика* ), и материальная, внешняя (то, ч е м передается, — форма). Эти две стороны знака называют

планом содержания и планом выражения.

Материальная сторона знака (его план выражения) может

быть самой разной — лишь бы она воспринималась органа) ми чувств: слухом, зрением, осязанием... Подавляющую

часть информации о мире человек получает с помощью зре) ния; и не случайно те примеры знаковых ситуаций, что при) водились выше, имели визуальную, зрительную природу. Но

если говорить о знаке языковом, о единицах человеческого

языка, то его основная материя, конечно же, звук. Это важ) но подчеркнуть, так как сегодня, в эпоху поголовной грамот) ности, человек привыкает к письменной форме языка. При) выкает настолько, что зрительный образ слова теснит в на) шем сознании образ слуховой. И все же не будем забывать о

том, что основная материальная форма существования язы) ка — это з в у к, колебания воздуха. На протяжении сотен

тысяч лет человеческий язык существовал исключительно в

звуковой форме (еще ему, конечно, помогали жесты), и толь) ко в последние три)четыре тысячелетия этому способу пере) дачи информации сопутствует письменность. Не забудем

также, что еще совсем недавно целые народы пользовались

языком исключительно в его устной, звуковой форме: пись) менности они просто не знали.

А должен ли знак быть похожим на то, что он обозначает?

Или хотя бы напоминать? Нет, это не обязательно. Скорее

* Семантика (от греч. se¯mantikos «обозначающий») — значение, смысловая сторона языковых единиц.

19

наоборот: знаки, подобные тому, что они обозначают (их на) зывают иконическими), — довольно редкий случай. Вот над

булочной висит крендель, над мастерской по ремонту обуви —

сапог. Перед пешеходным переходом стоит треугольник с

изображением шагающего человека. (Кстати, многие знаки

дорожного движения — иконические.) Слово кукушка похо) же на тот звук, который издает эта птица, как и другие зву) коподражательные или звукоизобразительные слова — скри"

петь, булькать, чавкать, гром, писк, шипение, — которые

тоже можно считать иконическими знаками. Но в целом это, скорее, исключение, а нормально для знака как раз обрат) ное: у с л о в н а я связь между планом выражения и планом

содержания. Цветок на окне означает: «сюда нельзя, явка

провалена». Но если мы договоримся о другом содержании

знака, он может обозначать, например: «заходи, я жду».

Кстати, и крендель, висящий над булочной, вовсе не означа) ет, что здесь продаются крендели: может быть, их в этой бу) лочной никогда и не было. А уж слова)то сплошь и рядом де) монстрируют свою условность в качестве названий. Чем, ска) жите на милость, слово кастрюля похоже на сам предмет?

А слово зеленый чем похоже на соответствующий цвет? Да

ничем. Именно поэтому одни и те же предметы в разных язы) ках называются по)разному. Получается, что в основе назва) ния лежит договоренность, соглашение, к о н в е н ц и я. Мы, т.е. коллектив людей, как бы решили придать данной звуко) вой форме данное содержание; так появляется знак. К о н ) в е н ц и о н а л ь н о с т ь — третье основное свойство знака.

Но знак никогда не существует изолированно, сам по себе.

Он всегда входит в целую систему, действует на фоне своих «со) братьев». Поэтому подписать конвенцию, договориться о содер) жании знака на практике означает разделить сферы влияния

знаков: вот э т о обозначает то)то, а вот э т о — другое...

Один мой знакомый, приехав за границу, поселился в не) дорогой гостинице. Ванной и туалета в номере не было. По) этому вечером с полотенцем через плечо он отправился в ко) нец коридора. Там он увидел дверь, на которой был изобра) жен равносторонний треугольник — и все, никакой надписи.

20

Что должен был сделать мой знакомый? Потоптавшись, он

пошел в другой конец коридора: там на двери оказалось изоб) ражение круга.

И, слегка посомневавшись, мой знакомый повернул обрат) но... Действительно, треугольник с вершиной, обращенной

вверх, мог бы символизировать женский силуэт — скажем, если бы он был противопоставлен треугольнику, обращенно) му вершиной вниз: это бы условно обозначало «широкобед) рость» женской фигуры и «широкоплечесть» мужской. Но в

нашем случае треугольник оказался противопоставленным

кругу, и это все меняет. Треугольник уже читается как сим) вол «угловатости» мужской фигуры по сравнению с «округ) лостью» женской. Значение одного знака обретается в про) тивопоставлении другому знаку.

Еще пример, тоже из «заграничной» практики. Русский

турист в Болгарии собирается позвонить по телефону)авто) мату. Сняв трубку, он слышит «туу)туу)туу...» и с досадой

вешает трубку на место. Однако и в соседнем автомате ситуа) ция повторяется: то же самое «туу)туу)туу» в трубке, и в тре) тьем, и в четвертом... «Ну, ни один автомат не работает!» — в

сердцах чертыхается турист, и невдомек ему, что в этой стра) не прерывистое «туу)туу)туу» — нормальный телефонный

«фон», эквивалентный нашему непрерывному гудку, т.е.

знак: «набирайте номер». Но для того, чтобы понять это, надо

знать, каковы другие знаки в данной системе? Какие есть еще

гудки? И опять конвенциональность знака оборачивается его

обусловленностью: каждый знак — член своей системы.

О б у с л о в л е н н о с т ь с и с т е м о й — четвертое свойство

знака.

Нетрудно показать это и на примере языковых единиц.

Так, слова в целом образуют систему, а эта система склады) 21

вается из множества частных подсистем. Одна из них — при) вычные для нас названия цветов солнечного спектра: крас"

ный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиоле"

товый. Но вот что любопытно: во многих языках русским

названиям голубой и синий соответствует одно слово. Напри) мер, для немца цвет чистого неба, василька и полоски леса

на горизонте будет все blau. Более того, нам кажется почти

фантастическим предположение, чтобы кто)то увидел общее

в цвете серебристой лисы и... черники. А по)немецки имен) но так: der Blaufuchs — голубой песец (букв. ‘голубая лиса’), a die Blaubeere — черника (букв. ‘синяя ягода’); первая часть

в этих немецких словах одинакова... Нет, конечно, при необ) ходимости по)немецки можно различить данные цветовые

оттенки, скажем, при помощи определений himmelblau ‘не) бесно)голубой’ и dunkelblau ‘темно)синий’. Однако в огром) ном большинстве случаев немец скажет просто blau, без вся) ких уточнений. Не получается ли тем самым, что значение

слова синий в немалой степени зависит от того, есть ли в язы) ке слово голубой или нет? Если есть (как в русском), то объем

его семантики сужается, если нет (как в немецком), то соот) ветственно возрастает... Французский лингвист А. Мартине

заметил: цветов типа синий или зеленый «как таковых в спек) тре нет, ибо последний представляет собой непрерывный пе) реход от фиолетового к красному. Эта непрерывность подвер) гается в разных языках различному членению. В той же Ев) ропе бретонцы и галлы обозначают одним словом glas участок

спектра, примерно соответствующий синему и зеленому цве) там француза». И вывод, к которому приходит ученый, та) ков: «Фактически каждому языку соответствует своя особая

организация данных опыта».

Возьмем пример из области лексики. Допустим, вы чита) ете на пачке печенья: «Печенье изготовлено из муки первого

сорта». Но что значит «первого сорта»? А какие еще сорта

есть? Одно дело, если, положим, бывает мука 1)го, 2)го и

3)го сортов, и совсем другое — если она бывает всего)то выс) шего и первого сорта... Значение выражения «первого сор) та» оказывается зависимым от плана содержания других вы) 22

ражений, других знаков. Как писал Велимир Хлебников,

«каждое слово опирается на молчание своего противника».

Третий пример. В состав словаря входит подсистема на) званий частей тела. Мы все активно используем в своей речи

слова рука, плечо, локоть, колено, бедро, живот и т.д. и абсо) лютно уверены в их значении. За каждой единицей — своя

сфера действительности, свой обозначаемый предмет, свои

отношения с другими словами. Что такое, например, плечо?

Это часть тела, ограничиваемая с одной стороны грудью и

шеей, а с другой стороны рукой. Так сказать, ‘то, что между

рукой, шеей и грудью’. Точно так же бедро для нас — это ‘то, что между боком, пахом (или животом) и ногой’. Но возьмем

медицинскую терминологию. Это в некотором смысле дру) гой язык, отдельная лексическая подсистема. И оказывает) ся, что здесь знакомые нам слова употребляются в несколько

ином значении. Если в обыденной речи значение слова плечо

определялось его отношениями со словами грудь, шея, рука, то в медицине это ‘кость от плечевого сустава до локтевого’.

Бедро здесь ‘кость от тазобедренного сустава до коленного’.

Как видим, значения данных слов определяются здесь уже

иными «партнерами» — и, прежде всего, словом сустав

(которого, прямо скажем, нет в обыденной речи). Опять по) лучается: содержание знака обусловлено содержанием дру) гих знаков, всем устройством данной системы, лежащей в ее

основе конвенцией. Можно сказать, что языковой знак есть

производное от языка как целого.

4. Культура как знаковая система

Если со стороны понаблюдать за поведением человека, легко убедиться: многие его поступки имеют своей целью со) общить что)то окружающим. Здесь подразумевается, конеч) но, не речевая деятельность и не жесты и мимика, о которых

уже шла речь, — с ними «все ясно», эти средства специали) зировались в коммуникативной функции. Речь идет об иных, самых разнообразных, действиях.

23

Вот человек хочет позвонить по телефону)автомату, а ка) бинка занята. Как он может поторопить разговаривающего

по телефону? Может, конечно, попросить «открытым тек) стом»: «Не могли бы вы закончить разговор, а то мне нужно

срочно позвонить» и т.п. Но может поступить и по)другому: будет молча, но демонстративно смотреть на часы, покашли) вать, обходить автомат с разных сторон, чтобы своим видом

напомнить о себе, не исключено, даже постучит по стеклу...

Вся наша жизнь — дома, на работе, в общественных мес) тах — включает в себя множество подобных знаковых ситуа) ций. Мы можем своими поступками выразить внимание или

безразличие, радость или недовольство, уважение или пре) зрение к другому человеку или к обществу в целом. Приме) ры: на домах перед праздниками вывешивают флаги; некто, выходя из комнаты, громко — так, чтобы слышали оставши) еся в помещении, — хлопает дверью; студенты встают, когда

преподаватель входит в аудиторию; на руке у женщины —

обручальное кольцо; в ресторане мужчина, прежде чем сесть

самому, усаживает свою спутницу; выходя из метро, чело) век слегка поворачивает голову и придерживает за собой тя) желую дверь.

Конечно, все эти поступки — еще и дань традициям, об) щественным установлениям: так принято в данном обществе, такое воспитание получил данный человек. Поэтому непрос) то здесь отграничить знак от симптома (о симптомах см.

в разделе 2). Возможно, придвигая стул своей спутнице, посетитель ресторана и не думает специально о том, чтобы

оказать ей знак внимания, — просто он по)другому посту) пить не может, он так воспитан, это для него своего рода реф) лекс. Однако со стороны это выглядит именно как знак. (Да

и, замечу, в другом обществе, в другую эпоху такой посту) пок был бы просто невозможен или был бы истолкован пре) вратно.)

Ясно также, что способы отношения человека к другим

людям входят в общую систему его поведения, зависят от его

понимания мироздания и своего места в нем. В частности, способы отношения к другому человеку оказываются связан) 24

ными с отношением к окружающей среде. (Можно ли, напри) мер, бросить на траву обертку от мороженого? Можно ли вы) гнать из дому кошку или собаку? Можно ли воспользоваться

чужим полотенцем? И т.д.) Все эти вопросы человек решает

для себя сам, в соответствии с полученным воспитанием и

нормами окружающего его общества. И все вместе взятое это

входит в сферу к у л ь т у р ы в самом широком смысле слова.

Однако значительная часть этой общей культуры имеет се) миотическую природу, т.е. реализуется в поступках, пред) назначенных для восприятия другими людьми. Поскольку

же данные поступки складываются в систему, обусловленную

не только общественным строем, но и эпохой, национальным

характером, темпераментом, вероисповеданием и т.п., име) ет смысл выделить в рамках семиотики особую дисциплину, занимающуюся культурой, а точнее, поведением разных на) родов в разных ситуациях. Эта дисциплина называется э т ) н о с е м и о т и к о й (от греч. e´thnos ‘народ, этнос, обществен) ный класс’).

Что интересует этносемиотику? Обряды, ритуалы, обы) чаи, семейные традиции, одежда, мода, прием гостей, обуст) ройство и украшение жилища, разбивка парков и садов, использование цветовой гаммы, игры и танцы... Естествен) но, все эти чрезвычайно многообразные формы поведения

человека (и общения его с себе подобными) формируются и

подбираются на основе некоторых глобальных и глубинных

психологических и нравственно)этических критериев. В ка) честве таких «точек отсчета», лежащих в основе националь) но)культурных знаковых систем, можно предложить следу) ющие противопоставления:

человек — природа

мужчина — женщина

старший — младший

личность — государство

духовное (интеллектуальное) — телесное (физиологическое) обыденное (профанное) — святое (сакральное) и т.д.

В зависимости от трактовки этих основополагающих оп) позиций нравственные идеалы получают в конкретном обще) 25

стве (и в конкретную эпоху) то или иное воплощение. Обра) тимся к примерам.

Пример первый: одежда, мода. В каждом обществе име) ется свое представление о том, как следует одеваться. Возни) кает противопоставление домашней и рабочей (служебной) одежды. Женская одежда то в какие)то годы сближается с

мужской (утверждая идеи равенства полов), то, наоборот, отдаляется от нее. У многих народов национальный костюм

отражает не только территориальные особенности, но и дает

указания на возраст, социальное положение и другие каче) ства его носителя. Так, у некоторых народов Кавказа обяза) тельной принадлежностью мужского национального костю) ма является кинжал. В патриархальной России замужняя

женщина, выходя из дому, обязана была повязывать голову

платком; показаться на людях с непокрытой головой озна) чало «опростоволоситься», т.е. ‘осрамиться’...

Вообще понятие «прилично — неприлично» в одежде ока) зывается условным. В одной недавней журнальной публика) ции рассказывалось о том, как в средние века испанская коро) лева «гневно отказалась принять в дар от голландских купцов

две дюжины чулок, — столь неприличен был намек на то, что у

королевы есть ноги и (о, ужас!) место, откуда они растут!» Не

слишком утрируя, можно сказать, что дама высшего света, об) нажавшая лодыжку, бросала обществу XVII в. более сильный

вызов, чем сегодняшняя молодая особа, появляющаяся на пля) же топлес (от англ. topless ‘без верха’), т.е. в купальном костю) ме из одной только нижней части. Р. Якобсон приводит в каче) стве примера историю со священником)миссионером, пропо) ведовавшим туземцам азы христианской морали. Когда он

стал упрекать аборигенов в том, что они ходят нагишом, те

указали на его голову: «У тебя тоже кое)что не прикрыто».

«Да, — согласился священник, — но это лицо». «А у нас по) всюду лицо», — ответили дикари.

Действительно, все зависит от конвенции. Удобство, кра) сота, гигиеничность — все эти критерии отходят на второй

план, а на первом плане прочно утверждается социальная

норма: «так положено». Общество регламентирует возмож) 26

ности человека в выборе одежды. Что же сообщает индивид

своим костюмом собратьям по обществу?

Прежде всего, одежда может сигнализировать, что чело) век принадлежит к определенной социальной группе, профес) сии или выполняет в данный момент определенную обще) ственную функцию («находится на службе»). Такова форма

милиционера, военнослужащего, железнодорожника, та) моженника, лесника. Сходную роль выполняет халат медра) ботника, оранжевый жилет дорожного рабочего, мантия су) дьи и т.д. Долгие годы у нас в стране непременным призна) ком ученика при исполнении его «служебных обязанностей»

была школьная форма. Когда)то в России особую форму но) сили и студенты. Далее, костюм может свидетельствовать о

том, что человек принадлежит к определенному социально) му слою и принимает «правила игры», нормы поведения в

общественных местах. В дорогой ресторан не впустят посе) тителя в свитере или в джинсах. В приглашении на офици) альный прием может быть специально указано, в каком кос) тюме должен появиться гость. Знаковые свойства костюма

очень четко проявляются в конфессиональной (религиозной) сфере. Достаточно вспомнить одеяние священнослужителей

или одежду прихожан, участвующих в церковных обрядах, например венчальном или похоронном. Определенные пра) вила поведения, связанные с одеждой, касаются всех верую) щих. Православный, входя в церковь, снимает головной убор, а мусульманин оставляет за порогом мечети обувь. Даже, казалось бы, мелочь — галстук, жилет, шляпа, трость, за) жим для галстука — все это может быть знаком своеобразно) го «конформизма», подчинения индивида общественным

предписаниям. Зато уж если карнавал, то тут все наоборот: сюда как раз могут не впустить человека, нормально одето) го, на нем должна быть, по крайней мере, маска, а лучше всего

какое)нибудь немыслимое облачение. Таковы правила игры.

Вместе с тем костюм может свидетельствовать, что его

обладатель — «бунтарь», человек, в чем)то несогласный с об) щественными установлениями или в целом их отрицающий.

Таков профессор, демонстративно приходящий на лекции в

27

свитере. В каком)то смысле и меховое манто на плечах дамы —

вызов обществу, озабоченному проблемами нищеты, голода

и сохранения живой природы. И нудист, максимально, по его

мнению, сближающийся с этой природой, тоже по)своему про) тестует отсутствием одежды против общественной морали.

Со временем нравы общества, конечно, меняются. Нынче

солнечные очки, сдвинутые на лоб, так же как кепка)бейс) болка, надетая задом наперед, стали символом молодежного

стиля поведения. А каких)нибудь 20—30 лет назад очки, сдвинутые на лоб, однозначно свидетельствовали о преклон) ном возрасте их владельца. Дошкольники наизусть знали

когда)то стихотворение Юлиана Тувима (разумеется, его рус) ский перевод), в котором некая тетя Валя с ног сбивается в

поисках своих очков:

Ищет бедная старушка

На подушке, под подушкой...

А они на самом деле

У нее на лбу сидели!

Обтрепанные или застиранные джинсы хиппи (стo´ящие, кстати, иногда дороже, чем целые и новые), кожаные курт) ки и «адидасы» крутых парней — все это не просто элементы

культуры, но з н а к и, рассчитанные на внимание окружаю) щих, «этикетки», автоматически приписывающие человека

к определенной социальной группе.

Пример второй: поцелуй. Как говорил один из героев Все) волода Иванова, поцелуи так же разнообразны, как способы

ставить самовар. Действительно, поцелуй в щеку (однократ) ный) или в щеки (двукратный, троекратный), поцелуй в губы

(не менее разнообразный), поцелуй в лоб (например, ребенка или

покойника), воздушный поцелуй неопределенному количеству

адресатов (с трапа самолета и т.п.), целование руки — сколько

перед нами разных семиотических ситуаций! И каждая из

них опять)таки узаконивается, утверждается общественной

моралью.

Многие восточные народы вообще не знали поцелуев.

Японцев, в частности, глубоко шокировало поведение евро) 28

пейских супругов, которые публично целовались при встре) чах и расставаниях. Даже самого слова «поцелуй» в япон) ском языке до XIX в. не было. Уже в XX в., когда для одной из

экспозиций в Японию была привезена знаменитая скульптура

Родена, изображавшая целующуюся пару, устроители выстав) ки вынуждены были скрыть ее за специальной ширмой: слиш) ком уж неприличной могла она показаться массовому зрителю.

В Польше женщина при знакомстве подает мужчине руку не

совсем так, как в России: она протягивает ее тыльной стороной

вверх, готовя для поцелуя. Мужчинам, как правило, руку не

целуют, но если мы все)таки стали сегодня свидетелями та) кой ситуации, то перед нами знак: это священнослужитель...

Можно было бы также показать, что многообразные спо) собы поведения человека в чужом доме (в гостях) тоже состав) ляют семиотическую систему, окрашенную национально) культурным колоритом. В разных обществах мы получим

разные ответы на такие вопросы, как, положим: можно ли

здороваться или прощаться через порог? Надо ли в гостях

снимать обувь? Следует ли при разговоре обязательно смот) реть собеседнику в глаза? Уместно ли, заметив у него на кос) тюме нитку, снять ее? Можно ли (и нужно ли) в конце обеда

оставить на тарелке что)то из еды? Что делать, если какое)то

блюдо не нравится? А если, наоборот, очень уж понравилось, прилично ли попросить добавку?

Все эти вопросы вхождения в микроколлектив, поддержа) ния и регулирования отношений, обмена «дипломатической»,

«этикетной» и тому подобной информацией — суть элементы

общей культуры. И в то же время все это з н а к и. Не забудем

только, что в обычной ситуации они играют все же вторичную

роль, сопровождая и дополняя словесное, речевое общение.

5. Искусство как знаковая система

особого рода

Конечно, в жизни бывают случаи, когда человек колеб) лется в своем определении знаковой ситуации: он не может

29

решить, знак перед ним или не знак. Девушка обронила но) совой платок. Случайно ли? Или она хотела проверить вни) мательность (и воспитанность) своего спутника? Или же хо) тела завязать знакомство? Входящий в зал человек (когда

собрание уже началось) втягивает голову в плечи и слегка

сутулится. То ли инстинктивно «прячется», не хочет привле) кать к себе внимание, то ли это, наоборот, знак извинения:

«простите, что опоздал».

Но есть сфера жизни, в которой каждый элемент, каждая

единица стремится стать знаком. Это — искусство. Если за) ведомо известно, что перед нами произведение искусства, с

особой — эстетической — функцией, то каждая его состав) ная часть «хочет» получить свое содержание. Ничего случай) ного, незначимого здесь быть не должно. Если на сцене, по

Чехову, в первом акте висит ружье, в последнем оно должно

выстрелить, иначе нечего было его туда вешать. Если герой

фильма по ходу действия достает из кармана пуговицу и смот) рит на нее, зритель теряется в догадках: что бы это значило?

Ведь з а ч е м)т о это показали. Один маленький мальчик, посмотрев фильм про войну (пример из книжки Н. Носова

«Мой друг Игорь»), спросил: «А почему белогвардейцы не

ели, и вообще никто ничего не ел?» Ответ, неведомый

ребенку, для нас прост: потому что это ничего не значи) ло бы. Прием пищи обыден и привычен для нас, он ни) как не характеризует героя. (А вот для маленького мальчи) ка это, наверное, важная часть жизни, одно из основных его

«дел».)

Произведение искусства наделяет знаковой функцией

каждый свой элемент. Вот потому)то в художественном про) изведении может быть сказано намного больше, чем в таком

же по объему нехудожественном тексте, здесь возникает как

бы дополнительная глубина, «третье измерение». Попробуй) те пересказать «своими словами» какое)нибудь классическое

произведение литературы, скажем «Отелло», — получится

довольно банальная история о любви и ревности, о верности

и предательстве. А под пером Шекспира это стало одной из

вершин мировой литературы!

30

Когда Льва Толстого спросили, что он хотел сказать сво) им романом «Анна Каренина», он ответил: «Если бы я хотел

сказать словами все то, что я имел в виду выразить романом, то я должен был написать роман тот самый, который я напи) сал сначала».

Что же такое искусство? Для художника — это способ

выразить себя, свое отношение к миру; для зрителя (слуша) теля, читателя) — источник эмоциональной, эстетической, нравственной информации, возможность приобщиться к ис) тине в «концентрированной» форме, испытать то, что древ) ние греки называли кaтарсисом (очищением). В целом же

искусство — поиск гармонии, порядка в изначальном хаосе

и случайности. В этом художник оказывается подобным

Творцу.

Искусство можно рассматривать в общем ряду знаковых

систем потому, что оно а) предполагает наличие отправителя

и получателя, б) реализуется в материальных объектах, пред) назначенных для передачи информации, в) подчиняется об) щим законам функционирования знаковых систем. Вместе с

тем, трактуя произведение искусства как сообщение (текст), надо иметь в виду, по крайней мере, две его важные особен) ности.

А. Сообщение в искусстве становится полноценным у ч а ) с т н и к о м (а не посредником) общения. Связь между твор) цом и получателем (зрителем, слушателем, читателем) пре) рывается. Произведение искусства как бы заслоняет собою

его автора. Если я читаю роман Льва Толстого, то фактичес) ки общаюсь не с Толстым, а с его героями (и с рассказчиком,

«вплетенным» в ткань повествования). И уж тем более нельзя

предполагать, что Толстой именно для меня, м н е писал этот

роман. Когда я смотрю на живописное полотно или слушаю

музыкальное произведение, то очень часто понятия не имею

о том, кто его написал, — какое уж тут может быть общение

между отправителем и получателем! Нормальное речевое об) щение предполагает обратную связь между говорящим и слу) шающим, это практически всегда диалог. Автор произведе) ния искусства не может рассчитывать на непосредственный

31

ответ, он посылает свою информацию неопределенному мно) жеству получателей, вдобавок отдаленных от него неопреде) ленным временем. Итак, трехчленная семиотическая цепоч) ка: «отправитель — сообщение — получатель» разрывается

тут на две двучленные: «отправитель (художник) — произ) ведение искусства» и «произведение искусства — получатель

(зритель и т.п.)».

Б. Для произведения искусства (в отличие от сообщения

на естественном языке) принципиально важно средство вы"

ражения, это значит — сама материальная форма и ее воз) можности. Конечно, можно одну и ту же идею воплотить раз) ными средствами. Скажем, одна и та же тема — «художник

и его создание» (Пигмалион и Галатея)* — вдохновляла пи) сателей и композиторов, скульпторов и живописцев, режис) серов и актеров... Но получавшиеся в результате произведе) ния — пьеса, картина, скульптура, мюзикл, фильм и т.д. —

оказывались разными, несводимыми друг к другу. И в зна) чительной степени эти различия зависели от вида искусства

и материала, в котором данная идея воплощалась. Итак, фор) ма, материал произведения искусства влияет на его содержа) ние, можно даже сказать — становится здесь частью содер"

жания.

Возьмем, к примеру, широко известную картину К.С. Пет) рова)Водкина «Купание красного коня». Вряд ли нужно спе) циально доказывать, что ее содержание не сводится к теме и

сюжету: мальчики купают в озере коней.

Информация, которую несет это полотно, гораздо шире и

глубже, и значительная часть ее (форма, композиция, цвето) вая гамма) обусловлена принадлежностью к данному виду

искусства. Весь передний план картины занимает огромный

и округлый силуэт красного коня, срезанный внизу. На коне

(в правой части полотна) — золотисто)желтая фигура маль) чика, удлиненная и угловатая. Фоном служит густо)синяя

* Древнегреческий миф о Пигмалионе и Галатее рассказывает о

скульпторе, влюбившемся в свое творение; любовь оживила

скульптуру.

32

К.С. Петров"Водкин. Купание красного коня

водная гладь с белыми барашками... Но и это еще не все, что

видит зритель данной картины. За сюжетом, формой, цветом

встает богатый культурный фон: совокупность исторических, психологических, фольклорных ассоциаций. Фантасмаго) ричность и «дикость» коня, античность и «интеллигент) ность» мальчика, столкновение красного, желтого и синего

цветов вызывают в сознании зрителя различные другие об) разы и мотивы: «человек и стихия», «языческий Бог огня

(солнца)», «противоборство добра и зла» (вспомним тради) ционный сюжет русской иконописи: «Георгий Победоносец

убивает змея»), даже «предчувствие революции и крови»

(картина, между прочим, написана в 1912 г.)...

Так что искусство — это знаковая система особого рода.

Точнее сказать, это з н а к о в ы е с и с т е м ы особого рода.

Есть свои языки у живописи, у архитектуры, кино или бале) та... А существует ли отдельный язык художественной лите) ратуры, отличный от обычного «человеческого» языка — рус) ского или английского, башкирского или литовского? Или

33

же здесь два языка — язык искусства и язык человеческий, естественный — совпадают в одном?

6. Литература с точки зрения семиотики

Разумеется, литературу с позиций семиотики следует рас) сматривать в общем ряду с другими видами искусств. В то

же время закономерно встает вопрос: что именно в художе) ственной прозе, поэзии, драматургии является знаком? Что

составляет особый «код» литературы? Эта проблема непрос) та. С одной стороны, материальную базу для языка литера) туры как вида искусства образует естественный язык: его

слова, грамматические формы и конструкции. Не зная язы) ка, на котором написана повесть или, скажем, баллада, нельзя понять само это произведение. Но ведь, с другой сто) роны, можно в этом произведении увидеть только текст на

естественном (русском, башкирском, английском...) языке и

не прочувствовать его как творение искусства. От чего зави) сит такое разное понимание?

У литературы есть свои знаки, связанные с историей, ма) териальной и духовной культурой описываемой эпохи. Они

обусловлены правилами восприятия художественного текста

в данном обществе, на данном этапе. Отсюда вытекает воз) можность разного прочтения одного и того же текста, раз) ной глубины его интерпретации. Более того, один и тот же

текст в разных условиях (в частности, в разных эпохах) мо) жет быть квалифицирован то как художественный, то как ...