Я ставлю на любовь  Светлана Тимина (ExtazyFlame)

Пролог 

Здравствуй!

Здравствуй, говорю я тебе, хотя знаю: ты меня не услышишь.

У меня все хорошо, наверное, даже лучше, чем ты можешь себе представить. Здесь все по-иному — всегда светит яркое теплое солнце, никогда не дуют шквальные ветра когда-то родной мне планеты, а воздух так упоительно свеж, что не хватит жизни, чтобы им надышаться… Именно так мне хочется сказать, хотя здесь больше нет понятия жизни и смерти. Впереди у меня вечность, и я до сих пор не могу соизмерить это понятие и попытаться его представить.

Они говорят, ты меня не услышишь, но почувствуешь. А мне хочется кричать, чтобы мой безмолвный крик долетел до тебя через все измерения, чтобы ты однажды сказала себе: жизнь продолжается! Тебе же так трудно было в это поверить, когда меня не стало. А мне так хотелось вернуться обратно, прожить отпущенные мне дни еще раз, вместе с тобой! Не растрачивать их на бесплодную подростковую ревность и белую зависть, не терять ни мгновения наших дней на бестолковые ссоры, а просто обнять тебя и не отпускать… сказать тебе правду. У меня на земле никогда не было никого ближе тебя, но я так боялась тебе в этом признаться.

Глядя на тебя с этой необъятной вселенской высоты, я хочу сказать тебе лишь одно: не бойся.

Не бойся жить. Даже после того как мир перевернулся и не стало меня, но в нем осталась ты. Выжила, отвоевала это право у того, кто возомнил себя вершителем судеб и посланником смерти, но оказался слишком слаб, чтобы отнять у тебя данный свыше дар под названием Жизнь.

Не бойся своих слез. Тебе будут говорить, что они напрасны, ведь меня не вернуть. Плачь, просто выплесни из себя прочь это бессилие и тоску, чтобы однажды отпустить неподвластное нам прошлое. А потом разозлись. На этот несовершенный мир, на обстоятельства, на собственную слабость. И иди дальше.

Не бойся мстить. О да, я знаю: это вопреки священному писанию. Но ты пойдешь путем борца за справедливость. Он не имел права отнимать мою жизнь. Он не карающий архангел, он просто решил однажды, что вправе распоряжаться чужими жизнями. И если совесть начнет грызть тебя и ты захочешь сойти с этого пути, просто знай: это не я хочу быть отомщена. Это ты пишешь новую линию своей жизни, и без своеобразного обряда очищения, который ты пройдешь, не обрести покой.

Не бойся новых жизненных ударов. Не скрою, они будут. Но мы выстоим вместе, я всегда незримо держу тебя за руку, чтобы ты чувствовала мою поддержку и подпитывалась моими силами. Ты выстоишь в очередном кошмаре, чтобы стать сильной и самодостаточной.

Не бойся терять. Возможно, он не потерялся и ваша с ним встреча совсем близко.

Не бойся любить. Ты заслужила это право, как никто другой. Знаешь, закон равновесия существует. Когда небеса забирают одну жизнь, они проявляют великодушие и дарят ее другому. Я никогда не задавала вопросов, но то, что выжил именно он, не случайность. Когда твоя месть свершится, останется пустота, которую сможет заполнить только он. И я сделаю все, чтобы снова скрестить его путь с твоим. Настоящему чувству никогда не потеряться на бескрайних просторах вашей галактики. Не бойся быть счастливой с тем, кто любил и будет любить тебя больше, чем кто-либо другой.

Не бойся рисковать. Не бойся быть не такой, как все. Не бойся делать этот мир лучше.

Не бойся верить, что твой Ангел никогда не спит.

Не говорю тебе “прощай”. Нет. До свидания.

До свидания, говорю я тебе, хотя знаю, что ты меня не услышишь. Но ты почувствуешь. Ты поймешь, что именно моя рука удержит тебя за плечи перед шагом в пустоту. Именно она превратит яд в твоем кубке в целительный бальзам. Я отведу чужую руку, которая однажды выстрелит в тебя. Моя сила перейдет к тебе, когда ты будешь ослаблена и беззащитна. У нас было так мало времени на земле, но у нас будет целая вечность. Пусть далеко друг от друга, но всегда незримо рядом!

Я люблю тебя. И прошу, кричу через далекие расстояния неподвластных разуму измерений: не бойся! Не бойся поставить все на любовь.

Потому что я открою тебе секрет. Именно она основа мироздания и самая высшая сила, которая направит твой путь и позволит обрести на земле то, чего так незаслуженно лишили меня…

Глава 1

“Гелендваген” последней модели, сопровождаемый тремя бронированными “хаммерами”, по защите сравнимыми с БТР, подбрасывало на бездорожье. Впрочем, дорога здесь имелась. Некогда асфальтированная скоростная трасса, столь любимая стритрейсерами и мотогонщиками. Всего несколько лет назад здесь еще можно было наблюдать автомобильные гонки в стиле киноэпопеи “Форсаж”. Отличались только транспортные средства: модификация автомобилей по количеству вбуханного в тюнинг бабла заставила бы Вина Дизеля настаивать на более престижных машинах под угрозой срыва съемок. Золотая молодежь играла в свои рисковые игры, не задумываясь о завтрашнем дне, и никак не могла предположить, во что превратится их процветающий город уже совсем скоро. Срочная эвакуация, грохот артобстрелов, разрушенные здания, полная анархия — до тех самых пор, пока в некогда мирном (относительное понятие, учитывая, что здесь в последнее время была власть криминала) городе N не установится власть тех, кого западные СМИ окрестили “террористами”.

Криминальный авторитет по кличке «Спикер», получивший ее в связи со своим особым положением в аппарате власти, проводил долгим взглядом удаляющуюся картину разрушенного железнодорожного вокзала. От некогда красивого строения в стиле хай-тек, казавшегося невесомым кубом из металла и зеркального стекла, остались мрачные руины с торчащими в серое неприветливое небо стеблями арматуры — артобстрел не оставил от него камня на камне. Железнодорожные пути были разрушены без возможности восстановления.

На волевом лице Спикера отразилась мимолетная тень ностальгии. Не так давно он сам ступал по мраморным плитам ныне разрушенного вокзала, любил выпить изумительный кофе в одном из ресторанов внутри здания, лениво наблюдал за суетой спешащих отъезжающих и приезжающих… Два с половиной года. Прошло совсем немного времени, а казалось, вечность. Ничего не имело смысла. Транспортный узел обороняли бригады лучших бойцов, профессионалов, многие встретили свою смерть на этом огневом рубеже. Не удалось отстоять, сровняли с землей, превратив в груду обломков и осколков.

Очередной блокпост. Седьмой на сегодня. Их еще будет как минимум три, прежде чем они достигнут центральной части самопровозглашенной мини-империи. Спустя еще два кордона ухабистая дорога осталась позади, и чудо немецкого автопрома заскользило по относительно гладкому асфальту. Разрушенных зданий стало меньше, но угнетающую картину это не меняло. Пустые оконные глазницы, кое-где — остовы сгоревших автомобилей, рваные черные дыры на месте попадания снарядов. Спикер, в миру Антон Сергеевич, отвлекся от созерцания невеселого пейзажа и нажал кнопку вызова на спутниковом телефоне. На этой частоте разговор невозможно было запеленговать и прослушать.

— Подъезжаю. Ангел на месте? — безжалостно прервал заискивания и неуместные восторги лидера самопровозглашенной республики. — Распорядись, чтобы я не терял время.

— Так точно, Антон Сергеич… на месте, что ей сделается, — при упоминании о Насте в голосе Никитченко отразилась целая гамма эмоций: от удивления до презрения, смешанного чуть ли не со страхом.

— Отлично, вы мне оба нужны. Отбой. И приготовитесь к погрузке, я на вашем курорте не намерен долго отдыхать.

Прошло совсем немного времени, и панорама за тонированным стеклом автомобиля стала напоминать практически мирный город. Немноголюдный, непривычно тихий — можно было забыть о том, что на передовой ведутся ожесточенные бои. И все равно здесь царило запустение. Пустые витрины, редкие прохожие, немногочисленные автомобили. Флаги непризнанной республики напоминали “веселого Роджера”. “Комедианты”, - подумал Спикер, наблюдая за бойцами Никитченко в камуфляже и с автоматами, которые расступались, завидев процессию с большой земли. Вся эта ситуация напоминала игры детей-переростков, которые дорвались до подобия власти, толком не понимая, что с ней делать. Резиденция лидера народной республики, который все еще не мог решить, как же ему называться — вождем или президентом, располагалась в центре города. Раньше это был особняк местного олигарха, который сейчас прочно обосновался в столице и получил гораздо больше, чем потерял в ходе революции. “Сказочный дебил”, - вздохнул Спикер при виде почетного караула, оцепившего трехэтажное имение с автоматами наперевес. Впрочем, ожидать высокого уровня IQ от пешки в играх реальных власть имущих было бы просто глупо.

Их встретили и провели в кабинет Евгения Никитченко. По сравнению с прошлым визитом Спикера в окружении лидера произошли существенные изменения. От личной охраны “вождя-президента” больше не разило перегаром, как в прошлый раз, они не задавали глупых вопросов из серии “как там в столице” и “а чего это вы тут делаете”, да и выглядели при этом, как отряд элитного спецназа из западных боевиков. Ангел не подкачала даже в вынужденной ссылке, скрупулезно выполняя работу и не саботируя задание от обиды на решение своего непосредственного босса.

Никитченко поспешно убрал ноги в “гриндерсах” со столешницы красного дерева, стоило Антону войти в огромный кабинет. Здесь тоже все изменилось, и не в лучшую сторону. От нынешнего убранства кабинета бывшего работника автодора и мелкого барыги, кем Евгений был до начала боевых действий, рябило в глазах. Так извратить утонченный вкус олигарха М. нужно было еще ухитриться. Некогда приятный глазу японский минимализм претерпел кардинальные изменения. Огромная люстра со стеклянными подвесками из оперного театра ну никак не вписывалась в изначальный дизайн, гипсовые статуи по углам вперемешку с оленями и Санта-Клаусом, искусственные цветы по карнизу и даже неуместные колонны испохабили работу японского дизайнера. Принцип “тащи все, что плохо лежит” сыграл с новоявленным обладателем особняка злую шутку. Розовая мебель (привет от гражданской супруги, которая быстро сориентировалась, заграбастав перспективного мужика) венчала собой эти декорации театра абсурда.

— Антон Сергеевич, — загнусавил Никитченко, натянув на грубоватое лицо выражение щенячьего восторга, — А мы вас ждем, как… как… ждем, в общем! Ну, сауна, девочки? Выпьем?

— Тебе, дураку, все бы бухать да на параде мордой и шевронами сверкать, — брезгливо отозвался Спикер. — Погрузка началась?

— Конечно, сразу, обижаете…

— Если мои ребята не досчитаются стволов, как в прошлый раз, ты у меня окопы рыть пойдешь!

— Да это ошибочка вышла, они…

— Считать не умеют? Отправь их учиться в школу, раз набрал себе дебилов. Ты, родной, совсем края видеть перестал. Теперь мне проясни, как так вышло, что Ангела едва не изрешетили вблизи от передовой три дня назад?

— А я манал! Надо было дома сидеть, а не гонять на своей тачиле по передовой. Кто ей доктор, что она отмороженная на всю голову?

— Значит, это не ты отправил координатора своей личной охраны вытягивать троицу заблудившихся на кордоне? И это не они обстреляли ее автомобиль? Ты играешь в опасные игры, друг мой, и наверху крайне недовольны тем, что лидер провозглашенной республики не видит дальше собственного носа. Может, ты свой член не в состоянии удержать в штанах, и от этого все твои проблемы? Или наоборот, утомился от того, что тебя имеет сверху баба? Может, мне сделать рокировку и назначить Ангела вместо тебя?

— Сука она, — вспыхнул Никитченко. — Ты знаешь, что она замочила двух моих людей? Кто наркотрафиком теперь рулить будет? Ханаев вообще никому, кроме нее, не отчитывается!

— Ну, если ты больше не авторитет для своей кодлы, кто тебе виноват? Курт давно просил пулю в лоб. Как долго ты собирался закрывать глаза на его леваки? Сколько кокса с его подачи ушло в дружественное государство?

— У этой твари не было никакого права в него стрелять…

— У этой, как ты позволил себе выразиться, “твари” есть право действовать по собственному усмотрению. Даже грохнуть тебя, если ссучишься. Или ты будешь оспаривать мои решения?

— Нет, Антон Сергеевич, нет… хрен с ним, с Куртом, но Спартак… да она ему пулю в затылок, ничего не поясняя… еще и на меня ствол навела…

— Ты не знал, что Спартак подсел на кокс и трепался на каждом углу о вашей предстоящей военной операции? Или о том, что он залил в инстаграм фото с тренировочных баз, отметив на картах? Может, ты не знал о том, что он скуки ради перестрелял всех оставшихся жителей в деревне Велесово, с пеной у рта доказывая, что ты ему не указ? Может, дело в другом? Ты готов похоронить профессионала, которая умнее всего твоего стада, только потому, что она работает, вместо того чтобы трахаться с тобой?

— Могла бы быть поласковее… А то как с танцорами “Палладиума” во всех позах, так нам не западло… — Никитченко осекся, сжав кулаки, встретив лишенный эмоций взгляд Спикера. И как-то сразу сник, сгорбился, отвел глаза в сторону, понимая, что едва не переступил черту, поливая грязью ставленницу своего непосредственного начальника. Осознал, что все его претензии не стоят ломаного цента, перешел на свои личные комплексы, забыв напрочь, кто он сам и что из себя подставляет. Настя, сука. Безжалостная диктаторша с внешностью пухлогубой блондинки, превосходящая его самого недюжинным умом и сообразительностью, безжалостная к чужим проступкам во имя общей цели, несгибаемая и хладнокровная, всегда смотрящая на него, лидера хаотично сформировавшейся республики, как на пыль под ногами. Попытался прочитать ответ на давно мучивший его вопрос по поведению Антона Сергеевича, но эта задача оказалась ему не по силам. Конечно, убедил он себя тут же, Спикер ее трахает. Другого пояснения нет и быть не может. И сама она дура… точно, так и есть. Эта кукла ни шагу не ступит без указки свыше. Пояснили ей расклад на пальцах, вот и козыряет тут своим четвертым размером и длинными ногами, заставляя всех поверить, что именно она мегамозг, почки и печень системы. Якобы ликвидировала слабые места в системе его, Никитченко, безопасности. Даже тот факт, что эта девчонка всего за несколько месяцев выявила в их строю предателей и шпионов, сделала департамент собственной безопасности практически неуязвимым, остановила два покушения — одно на шкуру самого Никитченко, другое на его жену Марину, не заставил его относиться к ней иначе. До них “Черный Ангел”, как ее поэтично называл Спикер, была досадным элементом в системе, потому как во многом превосходила его, своего непосредственного начальника. Не слушала и не подчинялась, ласково посоветовав не вмешиваться в работу. К тому же выявила непростительные недостатки во всем “аппарате власти”, выставив его, своего формального правителя, не в лучшем свете…

И вместе с тем, иногда в моменты просветления и честности с самим собой, Никитченко не мог не признать всех заслуг спикеровского Ангела. В отряде его личной охраны прошла чистка рядов, дилетантов вытеснили профессионалы, бывшие военные и спортсмены. Поговаривали, Спикер в свое время сам нашел Настю на военной базе, где она играючи лупила в десятку с большого расстояния. Девчонка пошла тем же путем: привела стрелков-разрядников, мастеров единоборств и ценных воинов буквально с передовой. В отличие от первоначального штата дорвавшихся до оружия гопников, которые бухали по-черному и через одного сидели на наркоте, новое пополнение соблюдало дисциплину и четко понимало, для чего они здесь находятся. Ангел запретила грабить рынки и отжимать товар у тех отчаянных, кто купился на сладкие лозунги Никитченко о честном малом бизнесе и остался на территории самопровозглашенной республики. Она потребовала унять не в меру ретивых братков, привыкших громить дома мирного населения и насиловать все, что движется.

Если бы Спикер оставил ее на руководящих позициях, мирное население пришло в восторг. Но эта девчонка была себе на уме: не рвалась к излишней славе и никогда не делилась своими секретами с ним, практически царем этого мини-государства. Ее надменность и дистанция жутко раздражали. Даже когда Никитченко подогнал ей красный “порше панамера”, отжатый у кого-то из не успевших свалить в мирную столицу нуворишей, Настя сделала вид, что не поняла намека “не лезь на мою территорию”. Собственноручно закрепила номерной знак “Ангел” и вела себя по-прежнему.

Дорвавшийся до власти и привыкший получать все, что захочет, Никитченко в первые дни еще не осознал угрозы своему авторитету. Появившаяся на его территории блондинка с большой грудью и кукольным личиком столичной тусовщицы, или попросту содержанки богатого папика, была истолкована как особый подарок Спикера для нескучного времяпрепровождения. Марина закатила истерику с битьем посуды, едва завидев Настю в доме, на что Евгений грубовато велел ей заткнуться, если она не хочет отправиться обратно на рынок торговать стельками. Его жена паниковала не зря. Среди “орды” не было никого, кто бы не попытался подкатить к Ангелу Спикера. “Право первой ночи мое”, - осадил их лидер республики и в тот же день вернулся несолоно хлебавши, получив от ворот поворот. Власть вскружила голову настолько, что он мнил себя средневековым феодалом. Во второй раз решил не разводить долгие разговоры с укатыванием, опрокинул полбутылки коньяка и отстрелил замок в апартаментах дерзкой телки. Откуда ему было знать, что она спит со стволом под подушкой… если вообще спит? Нет, Настя не орала и не обещала семь египетских кар на его голову. Даже благосклонно позволила полюбоваться своей грудью, которую не скрывал розовый шелковый пеньюар, нацелив ствол “макарова” аккурат в головку эрегированного члена Никитченко. Братва, разбуженная выстрелом в замок, долго над ним потом потешалась. В замене кадрового состава было еще одно преимущество — никто из новеньких не был свидетелем его облома.

За два месяца пребывания Насти на негласной должности руководителя службы личной безопасности новоявленного царька Никитченко больше не делал попыток к ней подкатить. Сорвался раз, когда она хладнокровно уложила Спартака выстрелом в затылок. Он понимал, что за дело, что вся эта дружба была филькиной грамотой, бывший кореш-рэкетир продаст ни за грош, но все же… Срежессировать подставу оказалось не трудно. Эта отчаянная дефилировала под градом пуль, как по подиуму. Казалось, смерть от нее бежит прочь. В ту ночь она самолично и поперлась к границе кордона вытаскивать трех ребят из-под пуль, прихватив двух бойцов. То ли правда неуязвимая, то ли у Шкета от кокса глазомер выбило, а может, от ее силиконовой груди пули рикошетили. Раскусила подставу уже на месте и уложила неудавшихся убийц прямо там. Это у солдат-призывников, пытающихся отстоять свою исконную территорию, бронежилеты из картона, у протеже Спикера был кевлар высшей пробы. Хоть и кривилась от боли, сука, скрывая обширную гематому в области ребер, но своей дерзости и сноровки не потеряла. “Ох и зря, Женечка”, - проворковала, потрепав его по затылку, как мальчугана. В тот же вечер Спикер раскатал его в пыль по телефону. За такое по головке не погладят, думал Никитченко, скрывая свой страх перед авторитетом под маской бесстрашного правителя, как ему сейчас казалось, но все же надеялся на “авось пронесет”. Сам себе казался в тот момент едва ли не Геркулесом, не понимая, насколько комично выглядит, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Отгрузка оружия должна пройти без эксцессов, бабло от покупателя за транзит лично перечислил на счета Спикера в офшорах (не, сам не рубит в технике, все делал Ботан, но ведь стоял же за его спиной с осознанием причастности к хакерскому миру), в империи закон и порядок, по хрену, что усилиями Ангела, но ведь порядок же!

— Раз она тебя так бесит и отказывается с тобой спать, — криво усмехнулся Антон, — пожалуй, избавлю я тебя от ее общества.

— Баба на корабле… — неуместно подгавкнул Никитченко, и тут же снова стушевался под пренебрежительным взглядом спикера, не закончив свою мысль.

— Эта баба умнее сотни охламонов с такими мозгами, как у тебя. Ты, Евгеша, так ничему и не научился, — прозвучало почти по-отечески беззлобно. — привык драть официанток и секретуток в своем кабинете, и тут тебе по хрену, что девочка твой цирк спасла от разрушения. Не видишь краев. Утомился? Дружка в штанах удержать не можешь? Может, тебе сексопатолога прислать, чтобы пояснил, куда сублимировать?

— Вы ее сами видели! Какой мужик устоит, а?

— Мужик устоит, — задумчиво ответил Спикер. — Обезьяна с гранатой — нет. Спи спокойно, Ангел сегодня уедет со мной.

— Да ради бога. Все ж на высшем уровне…

— Именно. Она навела порядок в твоем вертепе, пора ей возвращаться в цивилизацию. И попробуй только похерить то, над чем она два месяца трудилась, лично урою. У меня в пешках типа тебя недостатка не будет.

Никитченко сам не понял, почему испытал панику и… это не поддавалось никакому пояснению, но также чувство потери чего-то важного и значимого. Он не отрицал, что эта девчонка сделала невозможное, оставив в штате только тех, кто предан идее республики, возвела градус безопасности в абсолют и он сам расслабился, впервые за полгода своего фиктивного правления ощутив себя в безопасности. Мысль о том, что с ее отъездом все рухнет, а у него не хватит авторитета и банального умения удержать порядок, атаковала уставший мозг. Вместе с тем Настя делала его… цивилизованнее, что ли. Он самолично пресек пьянки и беспредел среди приближенных, старался при Насте носить деловой костюм и гладко бриться, понимая, что это не гарантирует ему ее расположение, но все же… У этой девчонки был дар держать мужиков на коротком поводке. Он сам опешил, когда осознал, что вслед за облегчением пришла тоска.

— Антон Сергеевич… может, рано еще? Ну после нового года уедет… Еще столько дел, боюсь не справиться…

— Ты меня удивляешь. Разве не ты сам прожужжал мне все уши тем, как она тебя достала?

— Да, но она отличный профессионал… хоть и сука…

— До жирафа все доходит медленно. Лучше рано, чем поздно. Сообрази отужинать нам с ребятами, я пока ее предупрежу, что уезжаем. У меня к тебе еще разговор по поводу нашего общего вопроса. И с передовой данные подготовь, хочу взглянуть. Где моя девочка?

— В бассейне с обеда отмокает.

— Готовься, разговор у нас будет малоприятный. Ты накосячил будь здоров. Оружие, траффик и твои выходки. Вопросы есть?

— Только один. — Никитченко и сам не понял, почему именно этот вопрос задал. Типичное любопытство? Или Спикер не стал бы слушать оправдания и вопросы в стиле «что я сделал не так». — Почему Ангел? Характер, прямо скажу, далеко не ангельский.

Он не ожидал, что получит ответ на свой вопрос. Но Спикер неожиданно улыбнулся и пожал плечами:

— Да как тебе сказать. Вот у кого-то ангелы «Викториас Сикрет». У меня Ангелы более серьезных материй. Не запоминай эту фразу, а то мозг подвиснет.

Спикер развернулся и вышел, оставив дезориентированного Никитченко топтаться на месте. Этот дом он знал хорошо, поэтому найти большой зал, часть площади которого занимал бассейн, не составило труда. Толкнул матовую дверцу, ощутив на коже влажность и свежесть. Здесь было тепло, комфортная температура поддерживалась круглосуточно. Огляделся по сторонам.

Настя возлежала в шезлонге, в руках книга в твердом переплете. Эта девочка никогда не любила электронные девайсы, предпочитая, как она говорила, уникальный аромат и энергетику книжных страниц. На его вторжение не обернулась, хотя Антон знал: узнала по шагам, еще когда он шел по коридору, и наверняка уже не в романе всеми мыслями, а внутренне готовая к любой неожиданности.

— Что читаешь, Ангел? — ему действительно стало интересно, что так увлекло лучшего бойца его секретной гвардии. Девушка приподняла развернутую книгу, на миг закрывая свое лицо, позволяя прочитать название.

— «451градус по Фаренгейту»? — Не то чтобы его удивил ее выбор. Скорее, приятно поразило спокойствие и возможность находить время для обычных человеческих радостей в столь напряженной обстановке. — Отличное произведение. Я никогда не мог запомнить цифру.

— 451. Всего на 27 меньше, чем постоянная численность армии этой чудо-республики. — Тонкие пальчики с неизменным маникюром загнули уголок страницы, перед тем как девушка с сожалением отложила книгу в сторону, наконец-то соизволив обратить внимание на своего непосредственного босса. На ее пухлых губах расцвела теплая, почти нежная улыбка — та самая, которая могла растопить лед на арктическом побережье. А еще — заставить любого противника потерять бдительность. Когда Настя улыбалась, ее хотелось кружить на руках и защищать от вселенского зла. Мало кто знал, что она могла олицетворять собой это зло в полной мере. Серые глаза в обрамлении густых ресниц смотрели смело, без какого-либо смущения, на щеках заиграли трогательные ямочки. Густые светлые волосы собраны в высокий хвост, черный цельный купальник сидит, как вторая кожа на стройном теле, длинные ноги согнуты в коленях. Спикер оглянулся по сторонам, подвинул свободный шезлонг и присел на его краешек напротив девушки. Настя закусила губу и склонила голову набок, в глазах игривые чертики. Сама невинность для тех, кто не знает ее так, как знает он.

— У Евгения Саныча потрясающая библиотека. Только он сам не умеет читать. Нет в мире справедливости. Вы в гости или моя опала исчерпала себя?

— Я за тобой, Ангел. У тебя будет новое задание, — Антон не раз ловил себя на том, что ему хочется чем-то порадовать эту девчонку, увидеть блеск энтузиазма и восторга в больших серых глазах. Обычно этот оттенок радужки обмораживает холодом, но в этом Настя была исключением из правил.

— Слава богу, у меня уже сил нет тут находиться. Даже нормальный маникюр сделать негде. Куда теперь? В столицу?

— Именно. Собирайся, сегодня уезжаем.

— Класс! — Настя вскочила на ноги, бросив взгляд на бассейн, прикидывая, успеет искупаться или нет. — Подробности на месте или прямо сейчас потешите женское любопытство?

— Все на месте, Ангел. Некоторое время отдохнешь, скажешь, сколько понадобится. А потом нас снова ждут великие дела.

— Побежала, — девушка накинула халатик и направилась к выходу, не задавая лишних вопросов… как и не дожидаясь разрешения Спикера. Кого бы другого это возмутило, но он сам относился к подобному проявлению самостоятельности своего Ангела практически с отеческой теплотой. Вот и сейчас лишь покачал головой, не осознавая, что улыбается, провожая глазами высокую фигуру Анастасии.

Настя. Его персональный Ангел Смерти — это не было красивой метафорой. Богатым воображением и эстетическим вкусом обладал координатор элитной тренировочной базы, на которой в течение нескольких лет готовили опасных бойцов высочайшего класса. Набор смертельных знаний включал в себя также детальное изучение стратегии, планирования и своеобразного кризис-менеджмента различных структур. Преимущественно преступных группировок. Тех, которые могли себе позволить подобного Ангела.

Подготовка была предельно серьезная и тяжелая. Не все выдерживали, оставались только лучшие — закон естественного отбора в действии. Владелец этого сверхсекретного полигона, именуемый в их среде Терминатор, еще с начала девяностых лепил в своем ведомстве лучших из лучших. Если кто-то смотрел фильм «Человек президента», прекрасно поймет, какую карьеру потом делали выпускники базы «Черные Ангелы». Увы, реалии фильма пропагандировали светлые ценности, тогда как в реальности все обстояло иначе.

Та Настя, которую он впервые увидел во время стрельб еще в начале ее учебы, была даже отдаленно не похожа на себя нынешнюю. Коротко остриженные волосы, печать усталости и ненависти к окружающему на хмуром лице, с которого не сходили кровоподтеки и ссадины. Хочешь стать лучшей из лучших — забудь, что ты женщина. Здесь все равны, и человек человеку волк. Терминатор не зря создавал предельную конкуренцию, небезосновательно полагая, что только гонка на выбывание совершенствует навыки и заставляет двигаться вперед. Свои гематомы будущий Ангел Спикера получила вовсе не в спаррингах и не вследствие падений на тренировках. Внешне хрупкую девчонку рвались прессовать все кому не лень. Руководящий состав долго делал ставки на то, сколько эта одержимая жаждой мести дура продержится. А спустя пару лет перестали. Не сломалась девочка и не отказалась от своих, известных только ей одной, планов вендетты, а оттого впитывала ценные навыки и знания с жаждой иссушенного в пустыне цветка.

Тогда Спикер не рассматривал всерьез эту девчонку. Нет, конечно же, его поразило то, как легко, практически с закрытыми глазами ей удавалось лупить по быстродвижущимся мишеням и опрокидывать коллег по цеху на лопатки. Он еще подумал, что она будет хорошим снайпером, не более. Такие везде работу найдут…

Самого перспективного выпускника базы хватило всего на год работы. Его и еще троих ребят взорвали в автомобиле, когда они возвращались с задания. Как потом сказал эксперт, обнаружить взрывное устройство было делом нескольких минут. Парни сильно расслабились за относительно спокойный год своей службы… И вот снова он сидел в кабинете Терминатора, листая досье перспективных кандидатов — разборки среди криминальных группировок грозили перерасти в масштабную войну, и наличие толкового Ангела было необходимостью, а не показателем статуса.

Тогда он и увидел обновленную Настю и не узнал ее. Яркая, красивая, так не похожая на ту, какой он увидел ее в первый раз. Девушка ворвалась в кабинет руководителя базы, не обратив внимания на случайного посетителя. Терминатор не успел осадить зарвавшуюся курсантку — на стол полетела флешка.

— У вас утечка информации. И теперь я знаю имя этого человека.

Тогда на базе «Обитель Ангелов» полетело немало голов… «Толковая девчонка. Мозги как у гения, — говорил Терминатор, — но дурная малость, какими-то планами мести одержимая…»

— Разберемся, — Спикер не мог пояснить, почему выбрал ее. Уловил этот недюжинный интеллект и страсть к работе?

Спустя неделю она начала работать на него. И это сотрудничество продолжалось уже четыре года.

За эти четыре года он сам мог пять раз стать трупом, пятнадцать раз калекой и около ста раз — проигравшим.

К счастью, Черный Ангел знала свою работу и всегда делала ее на отлично.

Глава 2

Город напоминал огромный муравейник. После запустения затерянной на западе самопровозглашенной республики суета и шум давили на психику, забитые автомобилями магистрали с вечными пробками раздражали из-за бессмысленной потери времени. Любящая скорость Настя вынуждена была скрепя сердце подчиниться действующим ограничениям. В такие моменты она скучала по городу N. Пусть дороги были не такими ровными, пусть опасность обстрела или мины подстерегали за каждым поворотом, там она чувствовала себя свободнее и независимее.

«Привет, цивилизация», — первое, что сказала себе Ангел смерти при въезде в столицу. Несмотря на раннее утро, движение было оживленным. Этот город, похоже, никогда не спит. Кого другого резкая смена обстановки выбила бы из колеи, но тренированный боец элитного подразделения обладала необходимой в их профессии гибкостью и способностью моментально перестраиваться. Тренировали их безжалостно, прививая ценные навыки и напитывая новыми знаниями. Окажись она на Северном Полюсе, тоже сориентировалась бы в считанные минуты.

Спикер поселил ее в одном из своих загородных домов, который пустовал уже долгое время. Здесь было тихо и спокойно, природа радовала глаз. Летом здесь был рай — она это помнила, одно из ее заданий когда-то было связано с этой виллой. Сейчас же дождливая зима накрыла город промозглой серостью, серая гладь водохранилища, которая хорошо просматривалась с лоджии, была пустынна и неприветлива. Настя любила дождь и пасмурное небо. Она бы с удовольствием наблюдала за размеренным накатом волн с гребешками белой пены, устроившись на подоконнике с чашкой фруктового чая, закутавшись в клетчатый плед, и, как и прежде, совсем бы не удивлялась собственным мыслям. А они были совсем не свойственны девушкам ее возраста.

О чем бы думала обычная девчонка двадцати шести лет, вглядываясь в серую даль под мерный рокот волн и свист ветра в голых ветвях деревьев? Наверняка о чем-то приятном. Скорее всего, не о теоретическом появлении Грея на шхуне с алыми парусами (возраст вроде как уже должен лишить подобных иллюзий. Да и умы всех женщин сейчас занимает совсем другой Грей). Настя усмехнулась, представив ход мыслей обычной женщины.

«Тепло ли в Египте?.. Как быстро я замерзну, если поплыву по заливу на яхте?.. Было бы лето, я бы с пляжа не вылезала… В “Армани” новая коллекция… В столичном клубе шоу-программа… Надо бы обновить маникюр… Этот козел так и не позвонил…».

По одному пункту Настя была сейчас с воображаемой собеседницей с подоконника солидарна. Маникюр и сопутствующие услуги в одном из лучших салонов красоты. В остальном же… Девушка криво усмехнулась.

Особняк Спикера был расположен в очень неудачном месте. Скалистое побережье — прекрасный плацдарм для высадки предполагаемого десанта. Левый сектор акватории не попадает в поле зрения даже с высотных камер. На скале с южной стороны — небольшое бугристое плато с зарослями кустарника. Прекрасная снайперская позиция. За час отстраненного любования пейзажем Настя насчитала как минимум семь брешей в плане безопасности. Интересно, она здесь именно с этой целью? Превратить дом в неприступный форт и выявить слабые стороны? Вполне возможно. За последний год на Спикера было совершено три покушения. Два ей вместе со службой личной безопасности Антона Сергеевича удалось пресечь в зародыше, третье было спланировано более тщательно. Тогда она сама отсутствовала, по просьбе Терминатора проводила ряд тренингов для курсантов родной базы…

Парни говорили, она фартовая. Суперинтуицию вполне можно было назвать фартом. Что, казалось, опасного в обычном рыболовецком суденышке, которое курсировало у побережья виллы этим летом несколько дней подряд? Никто не заметил, что маршрут катера был рассчитан по схеме и якобы случайно проходил через ключевые точки, с которых здание лучше просматривалась. Служба безопасности босса ни о чем не догадывалась, шутили над незадачливым рыбаком, который уходил со скудным уловом. Настя же придерживалась иного мнения по поводу залетного рыбака. Шестое чувство никогда ее не обманывало. На третий день появления суденышка она залегла в тесной расщелине обрыва, сфокусировав прицел оптической винтовки на одинокой фигуре мужчины с удочкой. До того как совершить свою вылазку, тщательно изучила и проанализировала информацию при помощи гугла. Опасения подтвердились. Профессиональный рыболов (а именно такую модель судна они предпочитали), да что там, даже фанат-любитель никогда бы не приобрел себе подобный спиннинг. Эта модель была жутко непрактична, несмотря на дороговизну, и служила больше атрибутом в руках скучающих мажоров. Двадцатиминутное наблюдение при десятикратном приближении оптики расставило все по своим местам.

У рыбака имелся бинокль, портативная рация… а еще СВД в чехле. Да, рыбаки бывают именно такими. Выслеживают рыбку с помощью бинокля, предлагают всему косяку сдаться добровольно при помощи спутникового телефона, а в случае отказа расстреливают из снайперской винтовки, потому как удочка не справляется. Все это она сказала лбам из охраны Спикера спустя четверть часа, а сейчас хладнокровно, без долгих раздумий, навела крест прицела на лоб липового рыбака и нажала спусковой крючок.

В жизни все происходит иначе, не так, как в кино. Вместо аккуратной дырочки во лбу — кровавое месиво. Вместо немедленного реагирования охраны — ступор и недоверие. Когда она спустя еще двадцать минут ступила на палубу судна, хозяин которого начал остывать, даже удивилась тому, насколько правильными были все ее догадки. На планшете, найденном в рубке, стояла программа, где незадачливый киллер уже успел отметить слабые стороны охраны дома и “слепые зоны”. Спикер имел привычку ужинать на террасе. Эта точка была отмечена мигающей мишенью. Четыре винтовки, ящик гранат, бинокли и прибор ночного видения. Хороша рыбалка с таким арсеналом.

В спутниковом телефоне был всего один контакт. Лидер. То ли погоняло, то ли особенность характера. Ей это слово ни о чем не говорило, без указки свыше сама Настя редко вмешивалась в бандитские распри и предпочитала не забивать себе голову перипетиями конфликтов и противостояний криминальных авторитетов. Ее это мало касалось. Сейчас не девяностые, и в криминальном мире несколько иные законы. Пустыри и заброшенные промзоны сменили дорогие рестораны и кабинеты, нацеленные в лоб стволы — столы переговоров и видимость мирного урегулирования вопросов. Даже сферы влияния предпочитали делить путем конструктивного диалога. Братва, не стреляйте друг в друга!

Дипломатия — война в белых перчатках. Прямой вызов на стрелку заменили интриги и шпионские войны. Неугодные правящей верхушке криминалитета погибали от от случайной пули на охоте и от ДТП, умирали от пищевого отравления и инфаркта в сауне. Зачем была нужна эта показуха, если все прекрасно понимали без слов и знали врага в лицо?..

Второе покушение произошло на открытии высотного отеля в центре города. Незадачливый стрелок не успел даже вытащить ствол, а Настя — замарать руки его кровью. Движение головой, и бодигарды Спикера вывели его прочь из зала. Никто из гостей этого даже не заметил. Это казалось случайным совпадением, но Ангел Смерти срисовала этого наемника, меняющего свою внешность, еще на первых публичных выступлениях своего босса. Просмотр километров записей, детальный анализ каждого, кто вертелся рядом со Спикером на подобных мероприятиях, поиск по базе. Она его там не нашла, и это говорило лишь об одном: против Антона Сергеевича играет далеко не слабый противник.

Тогда, после первого покушения, при упоминании имени Лидера Спикер пришел в ярость. Именно этому мифическому Зорро приписывали взрыв двух казино и букмекерской конторы в империи игорного бизнеса, которым уже несколько лет рулил Шах…

Шах. Алексей Шахновский. Для корешей просто Лекс. Мужчина с обложки мужского журнала, конченый отморозок… и идея фикс длительностью в девять долгих лет, спонсор не утоленной ни на миг жажды мести.

А ведь она была так близка! В шаге, в движении указательного пальца на спусковом крючке, одном касании, в нескольких секундах! Месяцы для того, чтобы подобраться вплотную к своему заклятому врагу, войти в доверие и изучить маршрут его передвижений и уязвимые точки… Возможно, поспешила. Жажда мести и благополучное стечение обстоятельств сыграли с ней злую шутку. Ведь знала, на чем можно подловить помощника Спикера, имела в своем распоряжении достаточно времени, чтобы организовать подставу и рассекретить махинации, лишить благосклонности царя криминала… не захотела ждать. Или, может, уже тогда понимала, что финансовые потоки на левые счета в офшоре и слив информации не столь значительное преступление в глазах Сергеевича, пока Шах соблюдает свою часть сделки? Ей хотелось думать именно так, но Настя всегда оставалась честна сама с собой: нет, планы с подставой запросто свергли бы Алексея Шахновского с криминального пьедестала. Месть — блюдо, которое подают холодным? Увы, этот деликатес так и не успел остыть за девять лет. Более того, он звал наслаждаться вкусом и терять голову в эйфории. Тогда она думала, что поступает правильно — с личными врагами не разводят долгих разговоров. Свою дозу удовольствия получила сполна, забавляясь неведением того, кто был давно приговорен…

Оступилась? Или была не так осторожна? Кто рассекретил ее планы и сдал Спикеру всего за шаг до реализации смертельного приговора? Она об этом уже никогда не узнает. Одна ошибка — знать бы, где прокололась! — и занесенную для рокового удара руку перехватили в запястье.

Ангел смерти лишен эмоций и других человеческих качеств. Холодное сердце, расчетливый ум, никаких личных устремлений. Это то, что делает тебя идеальным боевым оружием, практически искусственным интеллектом без права на сожаление, симпатию или ненависть. Хочешь быть первой — научись отключать сердце. Хочешь достичь вершины — забудь, что ты умеешь чувствовать. Люди — игрушечные солдатики. Шахматные пешки. Бездушные объекты. Ровно до тех пор, пока ты не видишь в них людей. Если прониклась — пиши пропало и будь готова к тому, что жертва станет охотником, молниеносно обратив твое колебание против тебя же самой. Месть не просто слово, не просто эмоция. Комплекс всех тех противоречий и чувств, что делает тебя по-настоящему живой. Ты пылаешь, но этот огонь тебя не сожжет. Только обогреет и придаст дополнительную энергию. Во время подготовки им часто говорили, что в крайнем случае может быть только одна эмоция, с которой можно справиться. У кого-то это была любовь. У нее — ненависть. Она не разрушила ее мир только потому, что сильна и несокрушима была вера в наступление возмездия. Рано или поздно ублюдок получит свою пулю — у нее всё получится… Самоуверенность — опасная дама.

…За такое уничтожают. Никто не имеет права идти против Спикера. Она не раз за все годы их совместной работы становилась свидетельницей того, как расправляются с теми, кто пошел против его воли. Настя понимала: ее проступок не спустят с рук. Она давно не боялась смерти. В тот момент, когда Спикер призвал ее к ответу, думала лишь об одном: лоханулась, не довела дело своей жизни до логического завершения… и еще о том, есть ли жизнь после смерти и можно ли достать своего заклятого врага с того света.

Он ее ударил. В первый раз, кулаком в лицо. Было больно. Первой реакцией было высадить ему глаза выверенным ударом пальцами. Сдержалась. Упала на пол, сделав несколько глубоких вдохов для того, чтобы огромный кабинет не крутился спиралями, слизнула языком хлынувшую из носа струйку крови. К черту. Смерть так смерть. Выходит, адская школа выживания на тренировочной базе была напрасной тратой времени, и грош ей цена, если допустила провал. Не прошла испытание собственными демонами. От шальной пули и ножа собратьев по оружию не погибла, а на ровном месте споткнулась, дала осечку на пути к заветной цели. Может, действительно устала, уверовала в собственную уникальность и неуязвимость.

— Кого другого я бы сам заставил рыть себе могилу, — Спикер выглядел невозмутимым. В его глазах не было ни единой эмоции. Впрочем, ничего хорошего в них тоже не было. — Только с женщинами я не воюю.

«Идиот! — хотелось крикнуть Насте. — Да такая женщина, как я, сейчас вырвет тебе кадык и даже не повредит маникюр! Нашел с кем разводить философские беседы в стиле Марио Пьюзо!”. Сдержалась, погасила вспышку гнева — больше на саму себя, за то, что так глупо спалилась. Не рассчитывала на прощение, решила действовать по ситуации. Здесь вряд ли застрелят, в самом центре города в пентхаусе бизнес-центра. На пустырь? Никогда не работала чистильщиком у Спикера и понятия не имела, в какой братской могиле покоятся те, кто вышел из доверия. Умирать рано, она в крайнем случае заберет с собой тех, кому будет поручено ее исчезновение без вести.

— Ты думала, я не знаю, что у вас с Шахновским было на заре твоей придурошной юности, Ангел? — Спикер протянул руку. Настя поборола искушение применить один из приемов боевого дзюдо, ухватилась за протянутую ладонь. Кровь из носа полилась с новой силой, замирая алыми пятнами на белоснежной ткани брючного костюма. Антон поморщился, вытянул платок с вензелем инициалов из нагрудного кармана. — Вытрись. И не зыркай раненым сусликом. Хотел бы — сломал.

Нос или ее саму, Настя не стала уточнять. Несмотря на головокружение, сделала несколько уверенных шагов, опускаясь в кресло. Платок стал практически мокрым от крови, и девушка осторожно ощупала переносицу. Умеет бить. Так, чтобы больно и до крови, но без переломов. Первые месяцы на базе ей прилетало посильнее. После того как Гюрза полоснула ее ножом по щеке, понадобилась пластика. Но именно благодаря несущественному хирургическому вмешательству Шахновский и не признал в ней прежнюю Настюху Краснову.

— Молись своему сатане за то, что очень много ценных навыков в тебя вложил. — Голос Спикера оставался таким же спокойным и ровным, как и прежде, но Настя безошибочно вычислила, что внутри он дрожит от негодования. И еще колеблется. Видимо, выбор между двумя решениями — казнить или помиловать, дался ему нелегко. — Ни одна тварь в этом городе не смеет вершить самосуд без моей на то санкции. Ты мозги в солярии спалила? Или покрасила голову токсичным осветлителем?

— Антон Сергеевич, я думала, вы не подвержены стереотипам относительно цвета женских волос. — Ирония дала того эффекта, на который она рассчитывала. От так и не прекратившегося кровоизлияния прозвучало гундосо и невесело.

— Ты едва не завалила человека, без которого рухнет целая система. Мне плевать на твои подростковые комплексы, которые до сих пор не выветрились. Запомни, девочка, если хочешь дальше жить и работать на меня: я не потерплю крысу в своем окружении, какие бы благие цели ты не преследовала. Расслабилась? Надоела спокойная жизнь?

Настя молчала. Возможно, тогда ей хотелось высказать Спикеру все, пояснить, почему она так поступила, поделиться, найти понимание… но не стала ничего говорить. Эмоции в их работе — вселенское зло. Да и знал босс в деталях суть конфликта почти десятилетней давности и то, что она не отказалась от планов мести человеку, по вине которого погибла ее близкая подруга, да и сама она выжила чудом. Время стерло острые грани. Не ради мести за Светлячка она все это затеяла — ради собственного успокоения и жажды крови. Но что даст ее откровенность? Пока Шах — ключевая фигура в играх криминальной власти, с его головы и волос не слетит. Молчала, выслушивая свой приговор: видеть тебя, Ангел, не могу, отправляешься на запад в N, строить тоталитаризм на территории самопровозглашенной республики и наводить порядок в системе безопасности Никитченко. А то позор, а не армия, шайка-лейка наркоманов и барыг, а так у Спикера быть не должно, Евгений — важный винт в системе. Будешь нужна — обратно позову…

— Можешь там потешить свою жажду убийства. Смотри, сама уцелей. — И опять не смогла она скрыть удивления от отеческих ноток в голосе Спикера. Да и годилась ему в дочери по сути. Как ни крути, сильно дорожил он ценным кадром в ее лице, чтобы пустить в расход. Что ж, если все это затевается с целью преподать ей урок, могло быть гораздо хуже. Не на линию огня едет, за частокол хрупкой самопровозглашенной власти. Справится, не впервой вычислять слепые зоны в личном окружении ключевых фигур синдиката, устранять недостатки и совершенствовать систему безопасности. А Шах? Что ж, Скарлетт, О,Хара, она так и поступит, как ты советовала. Подумает об этом по возвращении в столицу.

…Чай давно остыл. Настя удивленно посмотрела на свои ладони, на которых краснели углубления от ногтей. Мысли о Шахновском все еще волновали, и очень сильно. Спина затекла от долгого сидения в одной позе, пожалуй, стоит прогуляться. Сколько она лишала себя привычных женских радостей.

— Эй, Никитос! — открыла шкаф, в который приходящая домработница развесила ее вещи, поняла, что соскучилась по платьям. Последние два месяца не вылезала из джинсов. Не Никитченко же, в самом деле, ей очаровывать было! Сняла с плечиков красную обтягивающую красоту от “Валентино” и рывком стянула через голову свитер. В таком виде и застал ее непонятно с какой целью приставленный телохранитель. Скорее, она б охранила его тело при теоретическом нападении. Спикер подстраховывался, наверное, опасался, что она прямо с вилкой или ножом для колки льда может сорваться вершить суд над Шахом.

— Заводи мотор, глотай «новопассит», у меня шопинг! — натянула платье через голову, позволив мужчине (кстати, вполне интересному мужчине) оценить кружево практически ничего не скрывающего белья. Она одичала в этой долбанной республике, и душа требовала обычных женских радостей, в которых не привыкла себе отказывать.

«Этро», «Армани», «Майкл Корс». «Булгари», «Графф», «Тиффани». Настя привыкла выбирать самое лучшее. Ее работа стоила баснословных денег, а Спикер никогда не скупился в вопросах оплаты. Три часа шопинга. Еще три — в самом крутом спа-салоне столицы. На бедного водителя-телохранителя Никиту было больно смотреть, но он видел края и не смел проявлять недовольство в открытую. Наконец-то сев в автомобиль, Настя откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Со стороны можно было подумать, что она спит, но на самом деле слегка уставший Ангел изучала чеканный римский профиль бодигарда. Волевой подбородок, высокие скулы, ровный нос. Развитая мускулатура. Увы, в рукопашном бою от такого тела будет мало толку: парень явно качался в зале исключительно для того, чтобы летом забить нишу короля пляжа. Спикер промахнулся. Реши она избежать надзора, бедный телохранитель отрубится с первого удара.

Столичные пробки съели час времени, прежде чем они прибыли домой. На город опустилась ночь, и Настя внезапно ощутила тоску от вынужденного бездействия. Спикер сказал, пару суток отдыха? Еще первые не подошли к концу, а ей охота взвыть от скуки. Даже Дэниэл Киз не смог заполнить пустоту неизвестности и вынужденного ничегонеделания. Отложив “Множественные умы Билли Миллигана” в сторону, Настя запахнула черный шелковый халат и спустилась на первый этаж с намерением выпить кофе.

Никита отложил газету и настороженно посмотрел на исчадие ада в юбке, которая заставила его наматывать километры по ТЦ и сносить пакеты с покупками в автомобиль. Вся гамма чувств отразилась на его лице: не дай бог сейчас эта непоседа решит окунуться в атмосферу клубной жизни и ему придется подпирать барную стойку, ожидая, пока «объект охраны” натанцуется вдоволь. Девушка окинула его ироничным взглядом, задержавшись на рельефе грудных мышц под сатином обтягивающей рубашки. Налила себе ароматного кофе, запрыгнула на барный стул, скрестив ноги. Пола халата съехала по гладкой коже, обнажая бедро. Как Никита ни старался держать себя в руках, Настю не могли обмануть его расширенные зрачки и дыхание, которому он изо всех сил старался придать прежний размеренный ритм. Она спокойно пила кофе, наслаждаясь спектаклем и в то же время не отрицая, что он, сам о том не догадываясь, уже прошел своеобразный кастинг.

— Вам на работе запрещают тесные контакты с объектами?

Вопрос застал врасплох. Насте стало смешно от замешательства визави. Не в состоянии отказаться от того, чтобы потешить свое садистское эго, девушка слегка подалась вперед, сканируя красавца разоблачающим взглядом.

— Ваш вопрос… к чему? — Никита нервно сглотнул и отвел глаза в строну.

— Два с половиной месяца — это срок или нет?

— Для чего? — Никита совладал с собой, как ему казалось, но глаз не поднял.

— Мое лицо выше, — усмехнулась Настя. — Два месяца без мужчины — срок или нет? Выпей воды, я не кусаюсь…

…Утро следующего дня было похоже на вчерашнее: такое же серое и дождливое. Настойчивая щекотка в области ребер становилась невыносимой, и Настя спросонья не сообразила, что происходит. Ее реакция была выработана до автоматизма. Резкий рывок, сдавленный крик — она открыла глаза, уставившись в изумленные глаза Никиты. Красавец с телом бога войны, каким его любят изображать в современных кинолентах, весь изогнулся от боли во взятом на излом локте.

— Эй, ты чего? Это я!

— А мы уже на ты? — пробурчала Настя, разжимая ладонь. — Не смей подкрадываться, когда я сплю! Я могла бы запросто свернуть тебе шею и уже потом разбираться.

Парень закатил глаза, качая головой. Его обнаженное тело покрывал ровный загар, рельефные мышцы притягивали взгляд. Сейчас абстрактную вязь татуировки на правом крыле грудной мышцы пересекали три отметины от ногтей. А не так уж и прост этот “бодигард”. Да и ночью он, чего греха таить, был на высоте, доведя изголодавшуюся по плотским утехам Настю почти до обморока. С непривычки истертые стенки влагалища отозвались сладкой пульсацией при одном взгляде в его глубокие голубые глаза. Дилемма, однако: начать утро с новой порции умопомрачительного секса или же остановиться, не превращая трепет удовлетворенных крыльев в рутину.

— А откуда у тебя шрам? Это огнестрельное? — Никита бросил быстрый взгляд на ребро девушки с затянутой сеточкой келоидного рубца отметиной. В такие моменты она почти жалела, что не позволила пластическим хирургам убрать это красноречивое напоминание о собственной беспечности на одном из заданий. — И этот синяк…

Ах да, она почти забыла о поцелуе шальной пули от орлов Никитченко, спасибо бронижилету.

— Ты много говоришь. Спустись и свари кофе. — Свесила длинные ноги на пол, отбросив одеяло, и сладко потянулась, не слушая невнятного ропота любовника. Телохранитель, как же. Вряд ли Спикер ошибся в выборе надзирателя. Занятный презент.

Теплые струи душа прогнали сон окончательно. Перекусив омлетом и тостами, старательно приготовленными руками Никиты, Настя озадачилась выбором, чем же ей заняться. Совершать очередной рейд в город под дождем не особо хотелось, мысль о пробках на центральных магистралях вызывала внутренний протест. Бездействовать она не привыкла. Именно за размышлениями о дальнейшем досуге, среди которых преобладало желание вызвать тренера по боевому дзюдо для поддержания формы, ее и застал звонок Спикера.

— Ангел, у нас форс-мажор. Отдых придется отложить, — с места в карьер объявил босс, — в течение часа буду. И пожалуйста, не зли меня. Я не в том настроении. — В трубке послышались гудки отбоя.

О том, что произошло нечто серьезное, Настя догадалась сразу. Спикер никогда излишне не драматизировал ситуацию. Включила телевизор, пробежалась по каналам. Ничего из того, что могло бы пояснить спешку Антона Сергеевича и необходимость срочного разговора. Залезла в интернет. ДТП. Ограбление магазина. Вооруженное нападение. Нападение? Может, совпадение. Информация скудная, не разглашается. Не стоит забивать голову, скоро она обо всем узнает.

Через сорок минут Настя спустилась в холл, чтобы встретить Спикера. Антон Сергеевич выглядел усталым. В руках — папка с бумагами.

— Свободен! — холодно велел Никите. Когда за парнем закрылась дверь, испытывающее посмотрел на Настю. Девушка с улыбкой покачала головой, разрядив обстановку:

— Телохранитель! Любите вы красиво преподносить сюрпризы. А если бы я не догадалась?

— Тогда бы это была не ты, Ангел.

— Подослать жиголо под видом цербера? Это было забавно.

— Ты заслужила. А теперь к делу. — В доме не было никого, кроме них двоих, и Спикер указал девушке на кожаный диван. Сам сел рядом, достал из папки несколько распечаток. Настя, не задавая лишних вопросов, уставилась на четкие фотоснимки. Черный “лексус” со смятым бампером. Веб-камера зацепила несколько фигур в “балаклавах”, удаляющихся с места преступления. Номерной знак крупным планом.

Иглы дискомфортного холода впились в позвоночник, заставив сердце замедлить свой ритм. Вовсе не оттого, что интуиция в который раз ее не подвела. Она узнала этот номер:

— Инкассация Шаха.

— Именно. В его окружении появился крот. Кто-то сдал маршрут и точное время съема кассы.

— Ваш мальчик решил наплевать на мою рекомендацию почаще менять транспортные средств и сделать график инкассации плавающим в пределах часа?

— Нет. Твоя система работала без перебоев и эксцессов до сегодняшней ночи. Это говорит о том, что среди тех, кто имел доступ к данной информации, появилась крыса.

Настя ощутила, как сердце забилось сильнее. Снова Шах? Спикер решил проверить ее на прочность, забросив в логово зверя, которого она уже девять лет как хочет уничтожить?

— Надеюсь, вы не провели параллель между моим возвращением и этим вооруженным нападением?

— Ангел, ты у меня под присмотром. Я бы узнал прежде, чем ты успела об этом подумать. Знаю, как ты относишься к теории случайных совпадений, но сейчас это исключение из правил. — Спикер достал из футляра очки в тонкой серебряной оправе. — Водитель мертв. Целились в голову. Экспедитор тяжело ранен, его подстрелили, когда он пытался догнать нападавших. Их было четверо.

— Что их вспугнуло?

— Маяк. Бригада С была на хвосте. Как что-то чуяли.

— Самого Шахновского проверили? — этот выпад остался без ответа. — Руководство казино?

— Трясут. Пока безрезультатно.

— Менты?

— Исключено. Это слив информации. Группировка Лидера практически объявила нам войну.

Настя шумно выдохнула. Из одной войны в другую. Хороши расклады. Что ж, придется вспомнить все свои агентурные навыки и достать этого неуловимого Лидера из-под земли. Но у Спикера, как оказалось, были совсем иные планы. Он не собирался рассказывать ей про Лидера, словно ее это не касалось…

— Собирайся. В папке закрытые данные для внутреннего пользования по системе безопасности Шаха. От тебя требуется разобраться на месте, откуда утечка и кто там работает против нас. Хотела искупить свою вину? У тебя появилась эта возможность. Станешь личным ангелом Шахновского. Субординацию соблюдать, когда это не идет в ущерб твоему заданию. Все поняла?

“Твою мать”, - сжала кулаки Настя.

— Не искушайте, Антон Сергеевич. Вы прям сами кидаете мне на съедение…

— Настя, ты, похоже, перестала рубить фишку, кто ты! И почему я терплю те выходки, за которые кто-то другой давно бы лишился головы? У тебя от *бли совсем мозги отшибло? Я сказал, ты станешь тенью и щитом Шаха! Станешь, и попробуй только проявить халатность или показать свои бзики на месте! Ты засунешь свои мысли о мести сама знаешь куда и будешь делать то, что сказал я! Если хотя бы волос упадет с головы Лекса…

— А в постель к нему случайно лечь не надо, чтобы ненароком сердце от тревожного сна не остановилось?

Спикер поднял глаза, и не робкая Настя внутренне содрогнулась от угрозы и решительности в его тоне.

— Если я скажу, ты ляжешь. Даже на коврик на полу возле его кровати, если потребуется! И чтобы у тебя не возникало искушения…

Сердце Насти забилось сильнее. Она уловила угрозу еще до того, как та прозвучала.

— Венцеслав — красивое имя. Если не ошибаюсь, твоему племяннику в январе исполнится три года? Твоя сестра в нем души не чает. Ведь исполнится, да, Ангел? Копенгаген не столь далеко, а у меня там завязки есть.

— Хрен с вами. — Пришлось сделать над собой усилие, чтобы унять нервную дрожь. В ход пошли угрозы благополучием Ирины и маленького Славика. Снова Шах! Вашу мать, что за чувство юмора у этой судьбы? — Когда приступать?

— Немедленно. Переодевайся. Едем прямо сейчас.

«Считай, что тебе временно повезло, Шах. Но вскоре ты станешь не нужен Спикеру, и я до тебя доберусь!» — подумала Настя. Сердце покрывалось льдом. Но это было необходимо, чтобы не сорваться. Ничего. Приговор не отменяется. Отодвигается только его исполнение во времени…

Глава 3

За девять лет до вышеперечисленных событий

День, с которого начался путь к точке отсчета, когда жизнь когда жизнь семнадцатилетней Насти Красновой перевернулась с ног на голову, не задался с самого начала.

Прощание с матерью получилось совсем не душевным. Опять на повестке дня встал вопрос о том, что Настя должна переехать в Мюнхен, в семью мамы и отчима. “Твой институт — жалкая пародия на образование, в той стране ты никогда не найдешь себе работу по специальности, лучше бы ты пошла изучать иностранные языки, раз на то пошло! Здесь у тебя совсем другие перспективы, это Европа! О чем ты думала, когда подавала документы? Лучше бы изучала немецкий, Дитрих помог бы тебе поступить здесь! И вообще, тебе самой не противно смотреть на себя в зеркало? Что это за две серьги в бровях и в носу? А в языке? Как тебя металлоискатели в аэропорту пропустили! Почему ты красишь волосы в этот ужасный черный цвет, когда сама природа наградила тебя светлыми волосами? А макияж? Ты похожа на панду! Неужели ты появишься в таком виде в институте?!”

Этот разговор повторялся с завидной периодичностью каждый раз. Мать не жалела денег на международные телефонные разговоры, и содержание нотаций не менялось, разве что чередовалось время от времени. А ведь был уговор: Настя прилетает и проводит две недели в новой семье своей мамы, и в обмен на то, что ведет себя благопристойно, ее оставят в покое и не будут читать нотации! Чего матери неймется? Даже Дитрих, которого она заочно тихо возненавидела без каких-либо на то оснований, оказался вполне понимающим дядькой: не крестился и не впадал в ступор при виде эмо-падчерицы, был приветлив и благосклонен. Однажды презентовал ей набор штанг в язык из серебра, приложив палец к губам — мол, наш секрет, маме не скажем. А три дня назад лично свозил ее на живой концерт “Рамштайн”. Не совсем эмо-стайл, но Настя пришла в восторг. Дитрих Швайгер и тут смог ее удивить: без излишнего сопротивления позволил потащить себя в магазин одежды для неформалов и весь концерт прыгал рядом с новоявленной дочерью, практически с удовольствием сменив деловой костюм-тройку на кожаный жилет и брюки. К концу своих каникул в Германии Настя почти в него влюбилась. Иное дело мать, с которой у нее никогда не было полного взаимопонимания.

Марианна Швайгер, в девичестве Яресько, была красавицей. Сколько Настя ее помнила, у матери всегда был идеальный маникюр с педикюром, гладкая кожа, которая чудесным образом избегала морщин, шелковистые светлые волосы (натуральный цвет, который она делала теплее и притягательнее с помощью тонировочных бальзамов), белоснежные зубы и подтянутая фигура. Никто и никогда не видел ее в бигуди и маске из огурцов на лице, даже по дому она передвигалась в комнатных туфельках на каблучке и атласных халатиках. После ухода отца они жили небогато, но мама все равно умудрялась выглядеть на все сто. Фитнес-залы сменили пробежки и видеотренировки, салонные процедуры — отказ от курения и полноценный сон, брендовые вещи — наряды с рынка. Но мало кто это замечал, Марианна обладала изысканным вкусом. На ней даже китайская синтетическая блуза смотрелась не хуже, чем «Дольче и Габбана». Как отец мог оставить такую женщину, по которой видели мокрые сны все без исключения одноклассники Насти, оставалось загадкой. Сама мать о нем практически не говорила после этого. Проплакала сутки, ужаснулась опухшим векам и перестала лить слезы. Плохо о нем она тоже не отзывалась. Отец появлялся редко, но семью без средств к существованию не оставил.

Мать работала литературным корректором — фриланс не приносил регулярную прибыль, поэтому денежные переводы отца были как нельзя кстати. Настя скучала по нему гораздо сильнее, чем мама. Виделись они довольно редко, и эти встречи становились для девушки праздником. Именно он, как догадывалась Настя, помог ей поступить на юридический в один из лучших вузов города, хотя никогда в этом не признавался. Забеспокоился было, когда дочь причислила себя к маловразумительной субкультуре эмо, но, убедившись, что умирать от несовершенства мира та не собирается — интеллект взяла от обоих родителей, — успокоился.

А мать второй раз вышла замуж спустя десять месяцев после ухода отца. В международном брачном агентстве от иностранных женихов у нее не было отбоя. Итальянец Серджио подарил ей бриллиантовый браслет, датчанин Эрик — малолитражное чудо китайского автопрома. Дитрих же, по ее словам, подарил ей второе дыхание. Когда она перед отъездом в Германию надумала продать автомобиль, Настя закатила скандал. Скоро начинается учебный год, и ее дочь не собирается выпадать из когорты студентов, которые ездили на собственных авто — вуз престижный.

Ее сестра Ира жила с парнем в гражданском браке и тоже осталась в городе. Может, именно поэтому мама быстро сдалась и позволила Насте остаться здесь, под присмотром старшей. От присмотра было одно название: сестры никогда не были особо близки. Отстаивая свою независимость, Настя апеллировала понятиями “учеба”, “патриотизм” и “потом приеду”. На самом же деле истинная причина того, почему она не уехала с матерью в Мюнхен, была иная. Она носила имя Леша и была окрашена во все цвета первой и долгожданной подростковой влюбленности.

Мало ей было в тот день нотаций матери перед отлетом, еще и Дитрих задержался в командировке и не смог с ней попрощаться. Рейс из-за погодных условий задержали на несколько часов. Настя была уже на пределе от этих закидонов судьбы, расцвела, лишь когда увидела своего соседа по креслу — молодого немца с обаятельной улыбкой… но не с ее фартом сегодня было суждено наслаждаться совершенствованием немецкого. Сопливый пацан лет трех с соседнего ряда кресел закатил истерику, требуя, чтобы его посадили к окошку на место Насти. Ладно, пожилая женщина с улыбкой согласилась поменяться местами, но, когда обаятельный незнакомец поспешно освободил кресло под хитро-беззащитным взглядом мамаши разбалованного ребенка, Настя ощутила, как ее горло сжало слезами бессилия. Усугубило ситуацию еще и то, что у иллюминатора на соседнем ряду восседала симпатичная блондинка с длинными волосами и замашками королевы бала. Понятно, что выбор между пирсингованной Настей в невразумительном наряде из юбки и свитшота, скрывающим собой то самое тело, которое хоть сейчас можно было разместить на обложки журналов, и этой феей гламура был в пользу последней — даже при том, что ее фигура значительно уступала Настиной, облегающее платье демонстрировало товар лицом. Настя по какой-то причине стеснялась своего тела и никогда не думала, что оно может кому-то показаться соблазнительным. Когда довольная мамаша потребовала (на просьбу это было мало похоже) «посадить Андрюшеньку к окну и пересесть в кресло у прохода», Настя, проклиная себя за бесхребетность, молча согласилась, всю дорогу пытаясь унять головную боль от визга гиперактивного ребенка и стараясь не смотреть направо, где несостоявшийся сосед и надменная белобрысая сучка вовсю флиртовали. То и дело его смех перемежался с манерными возгласами девицы “даст ист фантастиш”, “данке шон”. “Понятно, где ты изучала язык истинных арийцев”, - со злостью подумала Настя.

По прилете череда ее неудач не закончилась. Наглый таксист, не забыв включить счетчик, якобы ненамеренно заблудился в трех улицах, наматывая круги. В очередной раз проклиная свою бесхарактерность, Настя молча заплатила по счетчику озвученную сумму под циничным взглядом водителя, который даже не помог достать сумки из багажника, насмешливо курил в стороне, наблюдая за мучениями девушки, лучше всяких слов демонстрируя позицию: если ты дура, оставайся ею до конца. Лифт тоже не работал. От жары и усталости, а еще от перенапряжения вследствие подъема с сумками на пятый этаж кружилась голова. Мама накануне позвонила Ирине и попросила прикупить для Насти минимальный набор продуктов, чтобы дочь не умирала с голоду по возвращении, но для сестры эта просьба осталась пустым звуком: холодильник зиял пустотой, на всех поверхностях квартиры лежал слой пыли. Но бутылка шампанского и баночка красной икры загадочным образом испарились — похоже, Ирка все же навестила родительскую квартиру как минимум раз и приложилась к деликатесам, забыв смахнуть пыль и полить цветы. Погасив желание позвонить сестрице и высказать все, что она о ней думает, Настя завалилась на диван. Наконец-то она дома. Только почему нет никакой радости от возвращения?

За все время, пока она гостила в Мюнхене, Алексей ни разу не позвонил. Ему дорого совершать международные звонки, оправдывала его Настя, глотая слезы, вздрагивая на любую эсэмэску… но ни одна из них не была от него. Ничего, теперь она вернулась, и они снова будут вместе. Настя села, взяла в руки фоторамку, в которой на снимке они были запечатлены рука об руку на ее выпускном вечере. Сама себе Настя на этой фотографии не нравилась. Тогда прилетела мама и буквально силком отволокла дочь в салон красоты, где ей сделали подобие вечерней прически. Почему подобие? А что, спрашивается, могло выйти из жидких темных волос с выстриженной техникой слайсинга макушкой? Такая прическа выигрышно смотрелась в первозданном виде, особенно с косой рваной челкой, а не когда ее зачесали назад, придав лицу выражение простодушной наивности. Вечерний макияж был бледным и тусклым, но в понятии визажиста это и являлось “смоки айз”. Французский маникюр она, кажется, испортила в тот же вечер. Кому помешал ее любимый черный оттенок лака, спрашивается? Оставалось радоваться, что мама не стала настаивать на вечернем платье с розовыми рюшами, одобрив черное. Фигура в нем выглядела очень женственно, но все впечатление портили ссутуленные плечи — девушка стеснялась своего роста и большой груди. Зато Леха выглядел на все сто. Перед выпускным, правда, едва не довел ее до срыва, заявив, что явится в спортивном костюме и бейсболке, иной дресс-код ему и в пыль не тарахтит. Он всегда любил над ней стебаться, испытывая на прочность, в глубине души Настя это понимала, на все же… он же не виноват, что столь остроумен и независим. Даже когда уменьшительно-ласкательно называл ее “Мышка”, это не казалось ей уничижительным и обидным. Наоборот, Настя убедила себя в том, что это нежность и восхищение в его проявлении. “Я бы такое обращение не терпела”, - любила говорить эффектная Светка. Настя лишь огрызалась в ответ. Она же глупая, ее подруга Светлячок, завидует по-черному тому, что такой парень достался не ей…

На выпускной Алексей явился в костюме… но не спортивном. И даже не в таком, в каких щеголяли ее тупые одноклассники — как сказала Марианна, это деловой костюм, и стоит в несколько раз дороже, чем все наряды пацанов из ее класса. Настя была на седьмом небе от счастья, что наконец-то вся эта свора крашеных сучек, ботаников и красавчиков класса уронит челюсти, увидев бойфренда вечной неудачницы Красновой. Леха же просто купался в лучах женского внимания, те зловредные девчонки, что не упускали случая унизить ее перед классом и смотрели за все годы учебы как на грязь под ногами, сейчас проявили чудеса фальшивого дружелюбия, пытаясь приблизиться к двадцатидвухлетнему красавцу через его маловразумительную подругу. Тогда Настя почти поверила в их искренние чувства, наверное, в немалой степени этому поспособствовала распитая за “женскую дружбу” прямо в школьном туалете бутылка шампанского. Пока три красавицы класса, сдерживая циничный хохот, нараспев хвалили ее прическу и платье, Алексей уже успел пообжимать Юльку Ярцеву из 11-А. Этот факт отчасти почти по-настоящему сплотил ее с одноклассницами. Тогда Ярцевой разбили нос, но Настя в этом не участвовала, преследуя Леху по пятам. К утру они поскандалили.

— Ты пришел со мной! Будь так любезен держаться рядом и не улыбаться этим сукам, как родным! — не выдержала Настя, когда парень бросил ее во время медленного танца и вытащил на танцпол слегка поддатую Марину, которую она ненавидела больше всех гламурных идиоток в классе.

Леха выслушал ее молча, с улыбкой, сдвинув бровь.

— Послушай, Мышонок, — процедил в ответ, растягивая слова. — Я пришел не с тобой. Я пришел, потому что ты решила выпендриться и показать, что кто-то все же видит в тебе телку, а не ходячее недоразумение. — Настя почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Леха криво усмехнулся. — Если я захочу отжарить кого-то из вашего несовершеннолетнего борделя, я это сделаю. Еще раз услышу собственнические закидоны или попытку мне указывать, будешь за этим наблюдать в стороне!

Тогда все слова застряли у Насти в горле. Когда она собралась было попросить прощения, к Лехе нерешительно приблизились два Настиных одноклассника. Их разговора она не слышала, а потом Алексей, ничего не поясняя, куда-то уехал вместе с ними. Один из них занимался боксом, другой — айкидо. Но ребята подкатили к Шахновскому вовсе не с целью набить морду залетному на их праздник прощания с детством. Настя никогда не задавала своему парню вопросов, чем он занимается, почему так часто срывается с места, иногда посреди ночи, и откуда у него всегда в избытке наличность. “Меньше знаешь — крепче спишь”, - грубовато ответил Лешка на этот вопрос в начале их романа, чем отбил у нее желание спрашивать дальше. Одного из своих одноклассников Настя неоднократно видела летом в компании Лехи. Кир, кстати, никогда плохо к ней не относился, классе в восьмом даже впрягся за нее, когда парочка школьных шутов толкали ее в спину и пытались подпалить волосы. Протянул платок, чтобы она вытерла слезы обиды, и подмигнул: “Не вздумай суицидничать дома, лады?”. Больше эти два ушлепка ее не трогали, Кирилла Аксенова, который с детства занимался боксом, небезосновательно побаивались. Однажды он нарисовался в Лехиной квартире посреди ночи и впал в ступор, застав в его постели Настю. “Видишь, Мышь, умытая ты на человека похожа”, - съязвил Шахновский, и Настя списала робость Кирилла на то, что тот просто не опознал ее без слоя косметики на лице…

––

…После бодрящего душа Настя подошла к огромному запотевшему зеркалу, вглядываясь в чистое посвежевшее личико. Она ненавидела свою внешность. Светлые густые брови, светлые белесые ресницы, подпорченная постоянным макияжем кожа с расширенными порами, водянистый серый цвет глаз. Такой оттенок радужки поэты любят сравнивать с морем в зимнюю пору, с айсбергами и грозовыми тучами. Ничего такого собственный цвет глаз ей не напоминал. Только при большом количестве черной подводки для век глаза казались яркими и глубокими. Нижняя губа больше верхней, она привыкла ее прикусывать, чтобы никто не заметил этого недостатка. Когда-то у нее были густые и длинные волосы — мама любила заплетать их в косы… Настя обрезала их в седьмом классе собственноручно, устав от вечных попыток пацанов сорвать с нее скальп или облить клеем. В последнем им помогали и девчонки. Мать тогда закатила скандал, но подростковое чувство протеста, свойственное всем девчонкам на этапе переходного возраста, взыграло по всем законам реверсивной психологии. Тогда тринадцатилетняя Настя Краснова отыскала на просторах сети сообщество движения «эмо». Здесь, в отличие от школы, ее приняли как родную. Да и выглядели девчонки и мальчишки донельзя эффектно — яркие, нарядные, не такие унылые и отталкивающие, как готы, они напоминали скорее персонажей аниме, чем компанию разочаровавшихся в жизни подростков. Мечтать о смерти от непонимания окружающего мира и грустить о судьбе здесь было всего лишь модным трендом: об этом говорили, хвастались своей отвагой (я порезал иголкой запястье, я тру!), но редко воспринимали всерьез. Большей частью шутили, устраивали вечеринки с викторинами и хвастались обновками и победами на личном фронте. Уже спустя неделю новые приятельницы отвели Настю в парикмахерскую, где ей сделали дерзкую прическу, выкрасили волосы в черный цвет и научили рисовать глаза. Язык ей проколола Лялька, законодательница мод форума, а колечки в бровь Настя продела уже сама. Как ни странно, ей шла прическа и черные стрелки. Если эмо-бои обращали на нее внимание (с одним из них и состоялся ее первый поцелуй), то далекие от тусовки ребята насмехались, а то и вовсе игнорировали. Одноклассницы уже вовсю крутили романы со старшеклассниками, тогда как Насте приходилось довольствоваться поцелуями с зачастую апатичными пацанчиками, при этих взаимных ласках чужая челка колола глаза, а обещанного полета в облака все не происходило. К десятому классу у нее и вовсе пропал интерес к эмо-тусовкам. Она никогда не была одной из них. Ни своя, ни чужая. Как и везде. Как и для всех.

В эти месяцы Настя ощущала себя одинокой и потерянной. От имиджа эмо не отказалась, вопреки недовольству матери, повторяла сама себе, что чувствует себя под этой маской комфортно. Но тоска накатывала с потрясающей силой. Ее единственная подруга, симпатяжка Светка Красовская, купалась в мужском внимании и все чаще оставляла Настю одну, сделав выбор в пользу своих многочисленных поклонников. Настя часто ловила себя на мысли, что хочет стать похожей на Светлячка. Пока же у них были похожи только фамилии. Обратиться к матери, женщине с высоким эстетическим вкусом ей не позволяла гордость и бунтующая подростковая сущность. Сколько раз, выслушивая нравоучения мамы, Настя мысленно умоляла ее надавить сильнее, поставить ультиматум, силой затащить туда, где из нее сделают красавицу без всяких ухищрений! Но мать всегда останавливалась на полпути, махнув рукой: делай что хочешь. Сама же Светка пела иную песню: ты бунтарка и уникальна по-своему. Часто Насте казалось, что ее Светлячок, привыкшая блистать на фоне более страшненькой подруги, просто боится того, что Настя похорошеет и составит ей конкуренцию. Иногда Красовская тащила ее на двойные свидания, но вовсе не с целью устроить личную жизнь своей подруги. В такие моменты платиновую блондинку Свету было трудно узнать: она щебетала, стреляла глазками, нацелившись на завоевание двух парней одновременно и напрочь забывала о Насте, которая чувствовала себя ущербной, а оттого волновалась и не могла связать двух слов. И все же, как ни странно, дружба между ними была. При всем своем превосходстве Светка никогда не была сукой. Утешала, когда Настя рыдала на ее плече, в беде не бросала, раз даже устроила нескучную жизнь однокласснице, шлюшке Марине, распечатав фото с вечеринки, где та напилась в хлам и щеголяла без трусов. Может, именно на поразительной контрастности и держалась их дружба. Настя радовалась за подругу, которая переживала головокружительные романы один за другим, но одновременно с этим сходила с ума от своего одиночества и часто рыдала в подушку. Знакомства в интернете не принесли ей ничего, кроме разочарования. После того как один из кандидатов пришел бухой в хлам, а двое других и вовсе не явились, навсегда зареклась искать любовь в сети.

А потом с ней случился Лешка. Случился как раз тогда, когда Настя была готова поставить на себе крест как на женщине. Десятый класс подходил к концу, на улице цвела поздняя весна, город был заполнен целующимися парочками, Светка все меньше времени проводила с ней рядом. Настя копила деньги на знахарку, которая б сняла с нее венец безбрачия. В отчаянии даже столь неглупая девочка, как она, готова была поверить в карму и родовое проклятие.

Перед этим мама прихватила ее с собой на шопинг, где приобрела для дочери несколько платьев и купальник ярко-розового цвета. Платьиц у Насти скопилось уже достаточно много, ни одно из них она не носила. Но кислотно-розовый цвет купальника пришелся ей по вкусу. Настя искренне недоумевала, почему продавщицы замирали от восхищения, когда видели ее в нем, и в их глазах появлялось нечто сродни зависти. Тогда она не могла даже предположить, насколько потрясающе выглядит: длинные ноги, плоский живот, большая высокая грудь. Видела в журналах фотографии топ-моделей, кусала ногти оттого, что никогда не станет на них похожа, и даже не осознавала, что, помести ее кто на обложку рядом с ними, затмила бы всех без какого-либо фотошопа. Если посмотреть правде в глаза, она никогда не была полной или нескладной, но кто обращал внимание на нелюдимую девчонку, одетую в бесформенный балахон? Ей никогда не хватало уверенности в себе: ссутуленные плечи, отсутствие улыбки, перебор в безвкусном агрессивном макияже отталкивали парней прочь. Пафосные сучки класса не могли похвастаться подобной фигурой, но они умели как следует подать себя, поэтому всегда оставались в выигрыше.

К концу мая город раскалился от жары, на всех водоемах стартовал пляжный сезон. Светка не желала упускать возможность продефилировать по пляжу в откровенном бикини, особенно на фоне невзрачной приятельницы. Вытащила ее силком к водохранилищу, за что в конечном итоге в тот же день поплатилась. ...