Бернд Перплис, Кристиан Хумберг Люциус Адлер Дело о призрачном воре

Посвящается Аннике

Смелость не только для мальчишек!

Bernd Perplies, Christian Humberg

Die unheimlichen Fälle des Lucius Adler.

Jagd auf den Unsichtbaren

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© 2016 Thienemann in Thienemann-Esslinger Verlag GmbH, Stuttgart

Text by Bernd Perplies and Christian Humberg

© Теремкова О., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2020

Пролог Жуткая встреча

– Это же просто кошмар! – Люциус Адлер, сын знаменитой иллюзионистки и непревзойдённой воровки Ирэн Адлер, стоял перед открытым саркофагом, уставившись на лежащую в нём мумию. Фигура в человеческий рост была замотана в грязно-белые льняные бинты. Лицо закрывала блестящая бронзовая маска, изображающая серьёзного молодого человека. Руки угрюмо сложены на груди.

– Ты прав, – поддержал его друг Харольд Кейвор. Мальчик в никелевых очках, обхватив руками своё щуплое туловище, скептически разглядывал покойного. – Почему на этой вечеринке непременно надо разворачивать мумию? Неужели они не могли разобрать какой-нибудь автомат? Тогда я хотя бы мог узнать что-нибудь полезное на случай, если у Джеймса опять что-нибудь сломается.

Джеймс был дворецким Харольда, паровым скрипучим чудом, которое Харольд сам смастерил из подручных материалов: поршней, шестерёнок и латунных распорок. Отец Харольда был успешным изобретателем, и Харольд, очевидно, унаследовал его талант. В отличие от обычных автоматов, в Джеймса полтора года назад во время прогулки ударила молния, и с тех пор он вёл себя почти как живое существо – Люциус мог это подтвердить.

– Ну, – отозвался Люциус, скрестив руки на груди, как мумия. – Это ты меня сюда притащил. Так что теперь не жалуйся.

– Но в приглашении не было ничего сказано о разворачивании мумии, – ныл Харольд. – Это было бы интересно Себастиану или Тео, но не мне.

Их друзей Себастиана Квотермейна и Теодосии Паддингтон в этот вечер с ними не было. Отец Харольда разрешил сыну привести с собой только кого-то одного, и выбор мальчика пал на Люциуса. Не то чтобы он предпочитал Люциуса остальным. Просто Себастиан вместе со своим отцом, великим исследователем Африки Алланом Квотермейном-младшим, сегодня вечером сам был на каком-то приёме в Лондоне. А спросить Тео, не хочет ли она пойти с ним, Харольд не решился, как он поведал Люциусу наедине.

Люциус удивился:

– Почему бы и нет? Тео ведь не кусается.

У Харольда покраснели уши, и он пробормотал, что Тео-то не кусается, а вот мисс Софи, домашняя змея девочки, выросшей в Индии, вполне может укусить. Что, конечно, было ерундой, потому что мисс Софи – тигровый питон, а тигровые питоны своих жертв душат, как удавы. Кроме того, она была ручной и лишь недовольно шипела, когда Люциус или Себастиан нечаянно на неё садились, – что иногда случалось, потому что мисс Софи любила свернуться калачиком под диванными подушками.

Какие бы там сложности Харольд ни испытывал с Тео, Люциус, во всяком случае, обрадовался, что друг пригласил именно его на это торжество.

Однако поначалу предложение Харольда не вызвало у него особого воодушевления, потому что тот рекламировал мероприятие примерно так:

– Эй, Люциус, отец завтра вечером хочет взять меня с собой на благотворительное мероприятие научного общества. Там будут одни седые профессора. Мне срочно нужен кто-то, кто меня поддержит.

Звучало почти так же заманчиво, как в дождь подметать улицу перед домом 221-б на Бейкер-стрит, где жил Люциус.

Но, поразмыслив, Люциус решил, что есть вещи и похуже. Например, опять сидеть вечером в своей комнате на втором этаже и читать, потому что на Бейкер-стрит, 221-б, нельзя шуметь. Это мешает хозяину дома думать. По крайней мере, так он утверждал.

Этим хозяином был мистер Шерлок Холмс, вне всякого сомнения, величайший сыщик в истории английского королевства. Пока мама Люциуса пребывала за границей, мальчик жил у Холмса, потому что тот был старым другом Ирэн Адлер – хоть и весьма странным другом, как считал Люциус. Он хорошо помнил тот день, когда они с матерью впервые появились на Бейкер-стрит, 221-б. Ирэн с Шерлоком только и делали, что ссорились. Тем не менее Ирэн уехала из Лондона – со слезами на глазах и без Люциуса.

Почему матери приходилось скрываться и куда она пропала, мальчик не знал. Как не знал и того, сколько она будет отсутствовать. Однако он подозревал, что ему ещё долго придётся жить у Холмса, его добродушного и вечно голодного друга доктора Ватсона и заботливой квартирной хозяйки миссис Хадсон. Поэтому он радовался любому развлечению.

К тому же вечер обещал пройти намного увлекательнее, чем Люциус поначалу опасался. Разворачивание мумий, популярное занятие на лондонских вечеринках в 1895 году, заставило сердце двенадцатилетнего мальчика забиться сильнее. Он часто об этом слышал, но сам, конечно, ещё никогда в этом не участвовал. Если бы миссис Хадсон знала, что на благотворительном мероприятии будет присутствовать трёхтысячелетний покойник из Древнего Египта, она бы, наверное, не пустила туда Люциуса. К счастью, в приглашении профессора Бримблвуда, который организовал эту вечеринку, чтобы собрать средства на экспедицию в Египет, об этом ничего не было сказано. А отец Харольда, похоже, считал, что мальчикам возраста Люциуса и Харольда любое научное занятие на пользу – каким бы жутким оно ни было.

Люциус отвернулся от мумии и обвёл взглядом комнату. Профессор Бримблвуд жил в Мэйфэйре, одном из благополучных районов Лондона неподалёку от Гайд-парка, как Харольд назвал большой парк у дверей. Хозяин дома был стар, придавал значение внешней благопристойности и, по-видимому, не испытывал недостатка в деньгах. Всё это отражалось на обстановке его дома. В гостиной, где они находились, стояла массивная мебель из тёмного дерева, на полу лежал персидский ковёр, а с высокого лепного потолка свешивалась роскошная сверкающая хрустальная люстра.

Гости, которых пригласил Бримблвуд, тоже подобрались под стать мебели. Это были преимущественно мужчины – ровесники доктора Ватсона, а то и старше, серьёзные и важные, в серых и коричневых пиджаках. Некоторых сопровождали дамы в дорогих вечерних нарядах: одни – тощие и строгие, как гувернантки, другие – полные и с материнскими улыбками, которые появлялись на их губах всякий раз, когда они натыкались взглядом на Люциуса и Харольда. Пахло помадой, туалетной водой и нафталином. Шерлок Холмс чувствовал бы себя здесь как дома.

Маленький сухонький человечек присоединился к Люциусу и Харольду. Его звали доктор Фарнсуорт, если Люциус правильно запомнил его имя, когда все представлялись. Тёмная одежда, бледное узкое лицо, почти лысая голова и кривоватая осанка придавали ему сходство с могильщиком. Лишь лукавая улыбка не вязалась с его обликом.

– Ну, мальчики, как вам наш славный Мантухотеп?

Так вот как, значит, звали мумию.

– Он ещё полностью завёрнут, – ответил Люциус. – Мало что видно.

– Как он выглядит под бинтами? – поинтересовался Харольд.

Фарнсуорт сделал загадочное лицо:

– Любопытно, да? Вероятно, его кожа совсем ссохлась и пожелтела. Древние египтяне вынимали у мертвецов внутренности и замачивали тела в соде, чтобы в них не осталось жидкости. Его волосы, наверное, жидкие и спутанные, а руки и ноги – тощие и костлявые.

– Фу, – пробормотал Харольд. – Зачем таких вообще разворачивать?

– Это жуткая азартная игра, – сообщил Фарнсуорт, заговорщицки понизив голос. – Гости надеются обнаружить среди бинтов ценный амулет.

Услышав это, Люциус со вновь разгоревшимся любопытством посмотрел на завёрнутую фигуру:

– Древние египтяне клали в гробницы украшения?

– О да, – кивнул коротышка. – Сокровища из золота и драгоценных камней. Как вы думаете, почему расхитители гробниц так любят пирамиды? Но надо быть осторожными! Древние египтяне владели искусством магии и накладывали на покойных защитные чары, грозившие проклятием дерзким грабителям.

Любопытство Люциуса разгорелось ещё сильнее. Они с друзьями были не понаслышке знакомы с магией, приносящей несчастья. Несколько недель назад все они едва не попали под чары золотого кристалла власти – опасного артефакта, который отец Себастиана по неведению привёз в Лондон из последней экспедиции в Африку.

– Проклятье мумии… – Харольд попятился от завёрнутой фигуры. – Это не к добру. – Он бросил на Люциуса красноречивый взгляд, свидетельствующий о том, что он тоже прекрасно помнит их последнее приключение.

Фарнсуорт зловеще посмотрел на мальчиков.

– Проклятье мумии… – повторил он. – Его следует опасаться. Насколько нам известно, Мантухотеп был у себя на родине не последним человеком. Сын верховного жреца, он был убит во сне каким-то нечестивцем. Меня бы не удивило, если бы его отец положил ему кое-что в гробницу, чтобы хотя бы после смерти покой его сына никто не нарушал.

Люциус почувствовал, как по спине у него пробежали мурашки. Может, стоило всё-таки остаться на Бейкер-стрит? «Вечно Тео нет рядом, когда она больше всего нужна», – подумал он. Девочка разбиралась в магии лучше их всех, ощущала её присутствие. Однажды Тео по секрету поведала мальчикам, что у неё бывают странные предчувствия и видения.

– Что, дорогой доктор, опять рассказываете свои страшилки? – К ним подошёл высокий сухощавый мужчина в очках и с тонкими усиками. Его тёмные волосы были аккуратно разделены на пробор. Это был отец Харольда, профессор Кейвор. Он пренебрежительно смотрел на Фарнсуорта.

Тот скорчил гримасу:

– То, что вы не верите в магию, ещё не означает, что её не существует, профессор.

Кейвор покачал головой:

– Верить в магию позволительно разве что аборигенам в джунглях. Сплошные предрассудки и фиглярство. Я всегда считал, что в Лондоне люди умнее. Я охотно признаю, что в мире есть вещи, которые кажутся нам магией. Но то, что мы чего-то не можем объяснить, ещё не означает, что это необъяснимо. Скорее всего, мы пока не понимаем те научные процессы, которые вызвали эти так называемые чудеса.

Люциус наклонился к другу:

– Ты ничего не рассказывал ему о золотом кристалле власти, да?

– Только самое необходимое, – прошептал Харольд.

– Взять, например, молнию, – продолжал тем временем Кейвор. – Несведущим она, должно быть, кажется ударом разгневанного бога. А на самом деле…

Фарнсуорт отмахнулся:

– Не утруждайте себя лекцией, профессор Кейвор. – Он огляделся в поисках автомата-дворецкого, который стоял у двери гостиной, держа в руке поднос с бокалами. – Пойду, пожалуй, возьму себе чего-нибудь выпить. Разрешите откланяться.

– Да, разумеется, – ответил отец Харольда и тут же отвлёкся, когда его тронула за плечо дама в тёмно-зелёном платье.

За спиной Кейвора Фарнсуорт бросил красноречивый взгляд на Люциуса и Харольда.

– Проклятье мумии, – беззвучно прошептал он одними губами и удалился.

Тут на середину комнаты выступил хозяин дома профессор Бримблвуд, дородный джентльмен с волнистыми седыми волосами и морщинками в уголках глаз. Он постучал ложечкой по бокалу. Звон заставил гостей прервать разговоры.

– Арчи, погаси, пожалуйста, свет, – попросил Бримблвуд.

Автомат-дворецкий повернул выключатель у двери. Настенные газовые рожки тут же померкли, и комната погрузилась в полутьму.

– Дамы и господа, – начал профессор заговорщицким тоном. – Уже вечереет. Улицы Лондона окутаны туманом. Время заняться нашим покойным другом Мантухотепом, жившим почти три тысячи четыреста лет назад. Его отец был верховным жрецом в Фивах при фараоне Тутмосе III. А мать, говорят, была заклинательницей духов.

В комнате раздались смешки. У взрослых слова Бримблвуда, похоже, вызывали приятное волнение. Но Люциусу всё это не казалось таким уж забавным. Впрочем, он не мог не признать, что Бримблвуд устроил хорошее шоу. Даже его мать Ирэн вряд ли сумела бы превзойти его на сцене. «Может, всё это и есть шоу, – подумал он. – Всего лишь представление для гостей».

– Давайте-ка посмотрим, какие сюрпризы приготовила нам мумия, – продолжал Бримблвуд. – Мудрость фараонов? Драгоценные погребальные предметы? Или, может, наши кощунственные действия разбудят дух Мантухотепа? Кто знает? – Он улыбнулся и махнул автомату-дворецкому, подзывая его к себе. – Арчи, подержи мой бокал.

С тихим звоном автомат-дворецкий приблизился и взял у профессора напиток.

Хозяин обратился к коротышке, который только что беседовал с Люциусом и Харольдом:

– Доктор Фарнсуорт, не изволите ли мне помочь?

– С удовольствием, профессор.

– Тогда подвиньте ко мне, пожалуйста, вон ту тележку с операционным инструментом. – Бримблвуд указал на тележку, на которой были аккуратно разложены ножницы и ножи, чтобы разрезать бинты.

Харольд, стоящий рядом с Люциусом, отступил на пару шагов. Похоже, ему было не по себе.

– Если этот Мантухотеп вдруг оживёт, я не хочу оказаться прямо рядом с ним, – проговорил он дрожащим голосом.

– Не говори ерунды, – отмахнулся Люциус. – Ты правда веришь, что мы разбудим гневный дух мертвеца? – Он снова бросил взгляд на мумию, к которой Бримблвуд в этот самый момент потянулся с ножницами.

– Начнём с этой руки, – сказал хозяин дома и начал осторожно разматывать древние бинты. Показались бурые ссохшиеся пальцы. Зрители тихо зашептались. Две-три дамы шумно вздохнули и стали обмахиваться веерами. – Ни колец, ни браслетов, – с лёгким разочарованием констатировал Бримблвуд. – Впрочем, мы ещё не закончили. – Он осторожно высвободил руку мумии. Рука была костлявой и тонкой как спичка. Кожа на ней пожелтела и напоминала пергамент.

Затылок Люциуса обдало ледяным сквозняком. Поёжившись, он покосился на Харольда. Тот тоже содрогнулся.

– Ты это почувствовал? – прошептал Люциус.

Друг кивнул:

– Словно холодное дыхание смерти…

– Ох, профессор Хамптингтон, да закройте же окно! – раздался сзади недовольный женский голос. – Холодно, как в склепе!

– Прошу прощения, – отозвался профессор. Люциус, обернувшись, увидел полного мужчину, смущённо стоящего рядом с приоткрытым окном гостиной. – Я просто хотел немного проветрить, – оправдывался Хамптингтон. – Некоторым дамам, кажется, не по себе от происходящего.

Женщина лишь фыркнула.

– Уфф! – Харольд слабо улыбнулся. – Значит, это окно. А я уж думал, профессор разбудил духа…

Пронзительный крик из соседней комнаты заставил гостей вздрогнуть. Раздался звон и грохот: что-то упало на пол и разбилось.

– Боже милостивый! – воскликнул Бримблвуд, с перепугу всадив Мантухотепу скальпель в перевязанное плечо. – Что…

Он не договорил, потому что крик повторился и в гостиную ворвалась девушка в униформе горничной.

– Дух! – закричала она, словно обезумев, и схватилась за голову. – Бог мне свидетель, я столкнулась с духом.

В комнате поднялось волнение.

– Что ты несёшь, Эмма? – строго осадил её Бримблвуд. – Ты что, перебрала, дитя?

– Нет, господин профессор. – Девушка отчаянно замотала головой. Она побледнела, её карие глаза расширились от ужаса. В них блестели слёзы страха и непритворного отчаяния. – Я собирала в каминной через стенку бокалы, которые оставили гости. Хотела отнести их в кухню, но в дверях на что-то наткнулась. Я ничего не видела, но ясно почувствовала что-то холодное. Это что-то меня задело и оттолкнуло в сторону.

Гости заволновались сильнее. Вокруг раздавались женские восклицания:

– Ну и ну!

Мужчины заспорили.

– Хочу это увидеть, – сказал Люциус Харольду.

– Ты уверен? – с сомнением спросил тот. Он явно не разделял воодушевления друга – скорее, был напуган.

– Абсолютно! – Люциус поспешно пробирался между взрослыми, которые тоже направились в каминную в надежде увидеть духа – точнее, не увидеть.

Мальчики первыми оказались в соседней комнате. Люциус осмотрелся. На полу у двери, ведущей в коридор, валялся поднос, который уронила горничная. Паркет был усеян осколками стекла. Духа и след простыл.

– Чёрт побери, – пробормотал Люциус. Разные мысли лезли ему в голову, но он никак не мог найти объяснения случившемуся. Сердце его бешено колотилось. Неужели здесь и правда побывало привидение? И если да, то как его выследить? – Хотел бы я, чтобы Тео была с нами. Она наверняка почувствовала бы духа.

– А я бы хотел, чтобы мой рюкзак сейчас был под рукой, – добавил Харольд, сглотнув. – Я бы держал блицшокер наготове. – Вообще-то мальчик не выходил из дома без рюкзака, в котором таскал кучу всяких предметов – как нужных, так и бесполезных. Среди них было и самодельное огнестрельное оружие, которое заряжалось вращением рукоятки и выводило противника из строя электрическим разрядом. Как Харольд собирался применить его против духа, Люциус не знал. Но, в любом случае, перед выходом из дома профессор Кейвор запретил сыну взять с собой на приём рюкзак.

За спиной у друзей столпились подоспевшие взрослые. Заглянув в комнату, они, разумеется, тоже не обнаружили ничего сверхъестественного. Для большинства вопрос был исчерпан.

Но Люциус насторожился. Он снова ощутил ледяной сквозняк. На сей раз тянуло из коридора.

– Харольд, пошли, – позвал он, обходя осколки и поднос. В коридоре он быстро сориентировался. Напротив, у двери в кухню, стояла кухарка, растерянно глядя на мальчиков. – Вам, случайно, не попадался дух? – спросил её Люциус и лишь потом сообразил, что сморозил глупость.

– Что-что? – Дородная кухарка побледнела.

– Не берите в голову. – Он заметил, что портьера, отделяющая заднюю часть коридора от входа, слегка колышется. Значит, сквозняком тянет оттуда. Он быстро направился туда и заглянул за портьеру. – Входная дверь… – пробормотал он.

– Что такое? – спросил за его спиной Харольд.

– Она приоткрыта.

Не раздумывая, Люциус бросился к двери. Его охватил азарт. Если духи в самом деле существуют, он хочет разузнать о них побольше. Распахнув дверь, он оказался в темноте на трёхступенчатой лестнице перед домом. В нескольких шагах – окаймлённая деревьями улица, за ней зеленел Гайд-парк. Всё окутывал густой туман, лишь газовые фонари на обочине окружали островки света.

Люциус выскочил на дорогу и огляделся. Слева стояло несколько конных экипажей и паровых кебов. Господские кебмены и кучера надвинули на лоб шапки и подняли воротники длинных пальто. Мальчик сомневался, что они что-то заметили. Иначе на улице бы тоже поднялся переполох.

– Что-нибудь видишь, Харольд? – спросил он друга.

Тот, прищурившись, всматривался в туманную темноту:

– Нет, я… – Вдруг он со свистом втянул воздух. – Вон! – воскликнул он, указывая на парковую дорожку меж двух деревьев.

Люциус посмотрел в указанном направлении – и почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом. Было безветренно, канализационных люков, из которых мог бы подниматься тёплый воздух, тоже не наблюдалось. Тем не менее туман в этом месте двигался. На миг Люциусу почудилось, будто призрачная фигура скользнула в белой мгле. Но она тут же слилась с темнотой, и больше ничего нельзя было различить.

За спиной у мальчиков появился отец Харольда.

– А вы-то что делаете на улице? – спросил он, положив руки им на плечи, будто опасаясь, что его подопечные растворятся в лондонской ночи. Он развернул к себе Люциуса и Харольда, и на лице его отразилось удивление: – Боже мой, что у вас за лица? Можно подумать, вы увидели привидение, как эта излишне впечатлительная юная дама.

Друзья неуверенно переглянулись. Люциус понятия не имел, что именно они видели. Но что-то они видели – в этом он не сомневался.

«Разве это возможно? – мысленно спрашивал он себя. – В Лондоне водятся привидения?!»

Ему вдруг стало ясно, что, как бы невероятно это ни звучало, отрицать это нельзя. Его это восхитило и одновременно напугало.

Глава 1 На завтрак подана загадка

Тук-тук-тук.

– Мистер Холмс? – Люциус осторожно открыл дверь в каминную Шерлока Холмса, расположенную на втором этаже дома 221-б на Бейкер-стрит. Люциус знал по опыту, что сыщик не любит непрошеных гостей. – Мистер Холмс, вы здесь?

Никто не ответил. Мальчик в нерешительности застыл на пороге. Миссис Хадсон, заботливая квартирная хозяйка Холмса и доктора Ватсона, отправила его искать Шерлока Холмса. Завтрак был готов, а с тех пор, как Люциус здесь поселился, милая хозяйка настаивала на том, чтобы они завтракали все вместе – внизу в кухне. Люциусу это очень нравилось. Но он знал причуды мистера Холмса: когда Холмсу мешали, он становился весьма неприятным – да он и так особенно приятным не был.

Люциус толкнул дверь и вошёл в каминную. Никого. Каменный камин холоден, два кресла перед ним пусты. На столах, подоконниках и даже на тёмном дощатом полу высились стопки книг, газет и заметок – обычный кавардак. За окнами, выходящими на улицу, над Лондоном медленно всходило солнце, прогоняя ночной туман.

– Мистер Холмс? – попытался Люциус ещё раз. Он уже побывал во всех остальных комнатах. Холмс должен быть здесь – это логично. Он же не невидимка…

Люциус уже собрался уходить, как вдруг справа от него раздался грохот. Секунду спустя из стены за двумя книжными стеллажами до потолка вырвалось ядовито-зелёное облако пара, отравив и без того спёртый воздух. Мужской голос так витиевато выругался, что заставил бы покраснеть даже портовых рабочих.

Люциус удивлённо взглянул на стеллажи. Вонь и ругань доносились явно не из стены, а откуда-то из-за стены!

Он подошёл ближе. Левой рукой зажимая нос – воняло и в самом деле страшно, – правой он нащупал узкий зазор между стеллажами. И действительно: щёлкнул какой-то скрытый механизм, и стеллажи раздвинулись, как по волшебству.

«Потайная комната!» – сообразил мальчик. Поразительно: он уже почти полтора месяца жил на Бейкер-стрит, 221-б, но об этой комнате ничего не знал.

За стеллажами скрывалась комнатушка продолговатой формы. Окон в ней, похоже, не было, насколько Люциус мог разобрать в зелёном дыму. На стенах – полки со склянками странной формы, узкими трубками, ящичками и жестянками. А посреди комнаты, освещённый сразу тремя керосиновыми лампами, стоял громоздкий продолговатый стол с приборами. Люциус таких ещё никогда не видел. Из самого большого аппарата – пузатой стеклянной ёмкости, висящей над горелкой, – и вырывались эти зелёные испарения.

– Химическая лаборатория? – пробормотал Люциус, удивлённо подходя ближе.

И испуганно остановился, услышав строгий голос, доносящийся из зелёного чада:

– И как ты только догадался, а? У тебя и впрямь светлая голова.

– Мистер… Холмс? – Люциус сглотнул. Судя по тону, сыщик, силуэт которого постепенно вырисовывался в клубах зловонного дыма, был настроен отнюдь не дружелюбно. – Это вы?

– Конечно, нет, – резко ответил Шерлок Холмс. – Это Джон Браун, слуга Её Величества. – Он вздохнул. – Люциус, сколько можно повторять: в моих комнатах тебе и твоим друзьям делать нечего! – Он выступил из зелёного дыма и встал перед мальчиком.

Шерлок Холмс был высоким мужчиной с узким лицом и строгим проницательным взглядом. Несмотря на очень бледную кожу, больным он не выглядел. Чёрные как смола волосы были строго зачёсаны назад, одежду он предпочитал тёмную. Сейчас он был в белой рубашке с накрахмаленным воротничком, чёрных брюках, начищенных до блеска ботинках и тёмно-красном клетчатом халате с широкими карманами. Из кармана торчала трубка.

– Миссис Хадсон просила вас поискать, сэр, – поспешно объяснил Люциус. – Завтрак готов, и…

– Завтрак! – Холмс воздел глаза к потолку, будто искал поддержки у неба. – Все ночные труды коту под хвост – из-за клубничного варенья и чая. – Вытянув руку, он указал на стол и пузатый сосуд над горелкой. – Ты имеешь хоть малейшее представление, от чего ты сейчас меня отвлекаешь? Нет, конечно, не имеешь. У тебя нет более срочных дел, чем рацион миссис Хадсон! Люциус, если дверь в мои комнаты закрыта, то завтрак меня не интересует. Пусть хоть сам китайский император стоит на лестнице – ему придётся подождать, когда у меня появится для него время. Как и тебе с твоим вареньем.

– Но на лестнице стоит не он, – раздался у Люциуса за спиной другой голос. – А я.

Люциус обернулся. Доктор Джон Х. Ватсон, давнишний сосед Холмса. Плотный врач с пышными седыми усами был во многом полной противоположностью знаменитого сыщика: Ватсон всегда обращался с другими приветливо и любезно.

– Дорогой Холмс, будьте снисходительны к нашему юному гостю. – Ватсон вошёл в каминную, брезгливо поморщился и открыл окно, чтобы пар выветрился. – Люциус лишь выполнил поручение. Время завтракать – вам это хорошо известно.

– Он нарушил мою концентрацию! – пожаловался Холмс, снова указывая на стол. – Из-за него я на секунду отвлёкся, и вы видите, что произошло.

– В первую очередь чую, – сказал Ватсон. Подмигнув Люциусу, он подошёл ближе и терпеливо положил руку Холмсу на плечо. – Поэтому мы сейчас воспользуемся случаем и как следует здесь проветрим. А сами пока позавтракаем. После этого…

– Мне придётся начать всё сначала! – Холмс выглядел обиженным. – И всё из-за него.

– Ну и начнёте, – дружелюбно ответил Ватсон. – Не вы ли жаловались на скуку? В таком случае вы должны быть благодарны нашему юному другу, не находите?

Холмс фыркнул, однако не стал сопротивляться, когда Ватсон выпроводил его из лаборатории и повёл к двери каминной.

– Идём, Люциус, – спокойно сказал врач. – Мы и так уже заставили нашу дорогую миссис Хадсон слишком долго ждать. Даже лучший чай становится невкусным, когда остынет. А я голоден как волк.

Каждый раз одно и то же. И всё равно Люциус не знал, как себя вести.

Когда Шерлоку Холмсу нечего было расследовать, он страшно маялся от скуки. Сама мысль, что его интеллект остаётся невостребованным, ужасно сердила сыщика. Ему казалось, что он зря теряет время, и он вымещал дурное настроение на домочадцах. Не зная, куда девать время, он часто с раннего утра ругал всё на свете или до поздней ночи играл на скрипке, мешая остальным спать.

«Несносный, – так назвала его однажды миссис Хадсон, предостерегая Люциуса. – Когда мистеру Холмсу нечем заняться, он просто невыносим. Не обращай на него внимания, мальчик. Всё наладится, вот увидишь».

Люциус часто задавал себе вопрос, почему Ватсон и миссис Хадсон терпят невежливое поведение Холмса. Но ответа он пока не находил.

Сейчас Холмсу всё было не так. Хотя он послушно занял место за столом, на котором заботливая вдова миссис Хадсон накрыла роскошный завтрак, он не воздал должного обжаренному хлебу, хрустящему бекону с бобами и белому фарфоровому чайнику. Вместо этого он демонстративно уткнулся в утренний выпуск лондонской газеты, листая её нарочито громко – всем назло.

Зато доктор Ватсон уплетал за обе щеки.

– Просто сказка! – пробормотал он с набитым ртом, подкладывая себе на тарелку добавку бобов в красном соусе. – Миссис Хадсон, без вашей отменной стряпни мы бы все умерли с голоду.

Миссис Хадсон, сидящая напротив Холмса во главе стола, зарделась от радости и протянула Ватсону полную хлебницу. Врач, который, видимо, на это и рассчитывал, положил себе побольше.

– Но-но-но, дорогой доктор, – одёрнула его хозяйка, поглядывая на Люциуса, четвёртого члена их маленького сообщества. – Не забывайте, что у нас в доме юный гость. Тому, кто растёт, нужно много есть.

– Что верно, то верно, – довольно вздохнул Ватсон, откусив большой кусок тоста.

– Вы что, тоже ещё растёте, доктор? – донёсся вдруг голос Шерлока Холмса из-за газеты. – В вашем-то возрасте? Или у вас только пузо растёт?

Ватсон перестал жевать. Миссис Хадсон, похоже, тоже была потрясена. Ненасытный доктор отрастил брюшко, это правда. Но ведь шутить над его фигурой неприлично!

Сыщик снова перелистнул газету. Судя по всему, он не чувствовал себя виноватым – или ему было просто наплевать.

– Холмс, это нехорошо, – заметил наконец Ватсон.

С чувством страшной неловкости Люциус уставился в тарелку, на которой бекон мирно соседствовал с тостом, намазанным вареньем.

– В самом деле? – проговорил Холмс беззаботно-язвительным тоном. – Мне так жаль. Я не хотел мешать вам завтракать. Неужели вам… придётся опять начинать сначала?

Ватсон со вздохом отложил вилку.

– Мальчик всё сделал как надо, – сказал он строго. – Это вы ведёте себя просто невыносимо, вы, а не Люциус! Уже который день брызжете ядом в каждого, кто попадётся вам на глаза. Вы совершенно с нами не считаетесь, обижаетесь на каждое слово, насмехаетесь над всем, что прочтёте в газете, и…

Холмс опустил газету.

– Да как же мне не насмехаться? – напустился он на своего друга и домашнего врача. – Вы только посмотрите, что за ерунду там пишут. Вот, Ватсон, прямо здесь. Видите сегодняшний заголовок? «Привидение в Мэйфэйре»? И это на полном серьёзе в утреннем выпуске «Таймс». Привидения!

Люциус сухо сглотнул. Он ещё никому не рассказывал, что они с Харольдом пережили накануне. Из-за этого Люциус полночи не мог уснуть. Он снова и снова видел перед собой эту призрачную фигуру в тумане. Она и сейчас его пугала, если честно. Он хотел поговорить об этом с Холмсом за завтраком. Но теперь передумал. Если уж сыщик пришёл в такое раздражение от газетной заметки, он наверняка бы высмеял Люциуса и назвал его вопросы ребячеством.

– Привидение? – Ватсон, похоже, заинтересовался. Он забрал у Холмса газету и пробежал глазами заметку. – В Мэйфэйре, вы только посмотрите. Скажи-ка, Люциус, вы с Харольдом ведь были как раз в тех местах? Может, заметили что-то необычное?

Люциус помотал головой и поспешно запихал в рот полтоста. Что угодно, только не говорить.

– Да что дети могли там заметить? – с укором произнёс Холмс. – Белую ночную рубашку на коньке крыши? Гремящего цепями призрака в подвале для угля? Дорогой доктор, это не новости, а выдумки. Небылицы. Просто возмутительно, что «Таймс» такое публикует. – Его передёрнуло. – Духи – что за вздор! Духов не существует. Есть только журналисты, которые не знают, о чём ещё написать.

– И сыщики, у которых плохое настроение, – шепнул Ватсон мальчику, театрально закатив глаза.

Люциус посмотрел на Холмса, но тот снова углубился в чтение и не расслышал замечание Ватсона.

И тут в дверь постучали.

– Наверное, почту принесли. – Миссис Хадсон встала из-за стола и пошла в коридор. Она, похоже, была рада ненадолго уйти с кухни от капризного жильца.

Люциус смотрел ей вслед. Всякий раз, как в дверь дома на Бейкер-стрит, 221-б, стучали, он представлял, что это мама к нему вернулась. Насколько Люциус понял, Ирэн Адлер, всемирно известной иллюзионистке, приходилось скрываться от каких-то таинственных мужчин. И она вернётся, лишь когда опасность минует. Больше он ничего не знал, и взрослые – давние друзья Ирэн, которые теперь присматривали за ним, – судя по всему, тоже не располагали никакой информацией.

Мальчик очень скучал по маме. И переживал за неё, хотя на прощание она велела ему не волноваться.

Через несколько секунд миссис Хадсон вернулась в кухню. Одна. В руках она держала стопку писем.

– Почта – как я и думала. Это вам, доктор, а это дорогому мистеру Холмсу…

Но «дорогой мистер Холмс» не реагировал. Миссис Хадсон со вздохом положила письмо ему на тарелку, которая так и оставалась пустой.

Потом она посмотрела на Люциуса и широко улыбнулась:

– А это – тебе.

Мальчик удивлённо разглядывал узкий белый конверт в её руках. За все эти недели он ещё ни разу не получал писем. Да и от кого? «Никто ведь не знает, что я здесь, – подумал он. – Никто, кроме…»

– Мамы! – воскликнул Люциус, вырвав письмо из рук хозяйки.

И в самом деле: на конверте было написано его имя – размашистые буквы и тонкая чёрточка под ними. Этот почерк Люциус узнал бы из тысячи. Лихорадочно вскрыв конверт, он прочёл:

Милый Люциус!

Ну, как там наш старый ворчун? Уже показал тебе свою детективную библиотеку в надежде, что ты остолбенеешь от восхищения? Ты тоже чуть не уснул со скуки, пока он читал тебе вслух свои толстенные талмуды – о снятии отпечатков пальцев, анализе веществ и характерных особенностях итальянских пиний? Да, у Шерлока странные хобби, и ты, наверное, считаешь его чудаковатым. Поверь, я тебя понимаю.

Но он хороший человек. Ты уж мне поверь. Очень хороший. ...