Издательство „Прогресс“ выпускает на иностранных языках книги серии „Свидетельства об СССР“, которые адресованы зарубежному читателю. Авторы книг этой серии — посетившие СССР прогрессивные журналисты, писатели, общественные и политические деятели из разных стран — рассказывают о нашей стране, своих встречах с советскими людьми, различных сторонах жизни общества развитого социализма. В сборниках „По Советскому Союзу“ книги этой серии в переводе на русский язык в сокращенном виде предлагаются вниманию советского читателя. Сокращения сделаны в основном за счет общих сведений об СССР, фактических данных по истории, политике, экономике, культуре, которые, несомненно, интересны для зарубежного читателя, но хорошо известны каждому советскому человеку.

Мы надеемся, что читателю будет интересно познакомиться с личными, непосредственными впечатлениями иностранных авторов, полученными в результате их поездок по Советскому Союзу.

ЗАРУБЕЖНЫЕ АВТОРЫ

ПО СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ

ББК 72.4(2)

П41

По Советскому Союзу: Зарубеж. авт. Вып. 8. Мора В. Беседы о сов. науке: Пер. с исп. Дюббелаар Б. Проект „Салют“: Пер. с нидерл./Предисл. А. Воскобойникова. — М.: Прогресс, 1986.— 240 с.: ил. — (Свидетельства об СССР).

ББК 72.4(2)+39.62

© Перевод на русский язык, предисловие „Прогресс“, 1986.

Предисловие

Книга, которую мы держим в руках, и похожа, и совершенно не похожа на другие книги этой серии. Похожа тем, что мы снова знакомимся со своей страной, увиденной как бы со стороны, глазами зарубежного гостя. А не похожа тем, что приглашает нас в необычное путешествие в увлекательный мир науки и ее удивительных достижений.

Хорошо, когда по незнакомой местности ведет опытный проводник. Такими "проводниками" для читателей и автора первого раздела книги стали крупнейшие советские ученые и специалисты. Известный испанский журналист и писатель Виктор Мора и сам не новичок на тропе науки: в свое время он, как полномочный представитель мира литературы и искусства, с наслаждением окунулся в мир строгого научного знания и с тех пор всей силой своего таланта и любви пытается слить их воедино…

Лишь полтора месяца провел он в СССР. Но каждый день был до предела заполнен встречами с нашими ведущими учеными, посещениями научных центров, беседами и дискуссиями. Разумеется, в подготовленном им материале прежде всего представлены позиции интервьюированных советских ученых. Однако и точка зрения автора довольно рельефно просматривается в самом характере вопросов, в том, как воспринимаются ответы на них, в сопутствующих комментариях и зарисовках, во всем духе изложения. Ему мало увидеть как, но и важно понять почему.

Острый взгляд писателя подмечает яркие факты, характерные детали.

В кабинете заместителя директора специальной школы в Новосибирске Виктор Мора увидел чучело крокодила. Ему сказали, что крокодил может быть символом науки, так как никогда не пятится назад. Да, наука идет только вперед, причем все быстрее и быстрее. Во все века выходили книги, начинавшиеся примерно так: "Наша эпоха — эпоха самого бурного развития науки". Современникам свойственно несколько преувеличивать свои достижения. Но обратимся к некоторым объективным показателям.

Девяносто процентов всех имеющихся научных знаний получены за последние пятьдесят лет. Около девяноста процентов когда-либо существовавших ученых — наши современники. На практическое освоение паровой машины ушло сто лет; внедрение же атомной энергии произошло почти за десятилетие. Темпы накопления научной информации и применения научных открытий на практике действительно возрастают. Наука, с одной стороны, воспаряет все выше к теоретическим небесам, а с другой — все глубже проникает в почву практической жизни.

Огромные успехи в развитии техники, математизация многих сфер знания, крупнейшие открытия в области физики, химии, биологии, медицины и других наук преобразили как личную жизнь современного человека, так и жизнь общества в целом. Взаимодействия между природой и обществом и внутри обществе иные отношения необыкновенно усложнились, стали разнообразнее, глубже. Их уже невозможно характеризовать на интуитивном или донаучном уровне. Научный подход характеризует и труд космонавта, и труд высококвалифицированного рабочего. В нашей стране наука превратилась в непосредственную производительную силу, в рычаг управления обществом, экономикой, всей современной жизнью.

Символично, что первые встречи В. Мора провел с представителями одной из самых гуманных профессий на земле — с советскими врачами, такими светилами медицинской науки, как вице-президент Академии медицинских наук, профессор С. Дебов, первый заместитель директора Общесоюзного онкологического центра, доктор медицинских наук Н. Трапезников, директор Кардиологического центра АМН СССР, академик Е. Чазов.

Здоровье — это понятие не только биологическое, но и социальное. Оно выступает непременным условием счастья и творческого труда человека наряду с другим непременным условием — сохранением прочного мира на земле. Врачи давно усвоили простую истину: гораздо целесообразнее воздействовать на причины, чем на следствия. Легче предотвратить болезнь, чем ее вылечить. И против войны лучше бороться до того, как она началась. Именно в нашей стране зародилось движение "Врачи мира за предотвращение ядерной войны", пользующееся огромным авторитетом и поддержкой мировой общественности. Характерно, что участники третьего международного конгресса этого движения, собравшиеся в Амстердаме, предложили дополнить клятву Гиппократа следующими словами: "Как врач XX века, сознающий, что ядерное оружие представляет собой беспрецедентный вызов моей профессии, что ядерная война будет последней эпидемией для человечества, я сделаю все, что в моих силах, во имя предотвращения ядерной войны". Безусловно, не только врачи, но и все ученые нуждаются в кодексе наподобие гиппократовой клятвы, неся ответственность за свою профессиональную деятельность.

Специфика работы медиков состоит в том, что и в мирное время им приходится иметь дело с людскими страданиями и даже смертью. Еще сравнительно недавно, в начале XX века, основной "урожай" во всем мире собирали инфекционные и паразитарные заболевания. Ныне подобное положение вещей сохранилось лишь в развивающихся странах. В Советском Союзе, как и во всех экономически развитых государствах, примерно с середины XX века причиной смерти в большинстве случаев стали неинфекционные болезни. "Убийцей № 1" оказались сердечно-сосудистые заболевания. Их доля — почти половина всех смертных случаев. На втором месте — число жертв от злокачественных новообразований, оно составляет около 20 процентов.

Урон от этих болезней все еще огромный. Но что может быть красноречивее такой цифры: благодаря научной работе Кардиологического центра каждый год удается спасти жизнь тридцати тысячам человек! А вот другая цифра: ежегодно профилактический осмотр в диспансерах для раннего обнаружения возможных злокачественных опухолей проходит в нашей стране сто миллионов человек. Что ж, пожар легче всего тушить в самом начале, пока он не набрал силы… Конечно, многое еще предстоит сделать для решительной победы над раком. Но уже сейчас открываются неплохие перспективы. Так, президент АМН СССР, академик Н. Блохин высказывает предположение, что в ближайшем будущем удастся доказать вирусную природу некоторых опухолей у человека (в отношении животных это уже сделано). В результате появится возможность особой профилактики этих опухолей благодаря иммунизации.

Большой интерес во всем мире вызывают работы советских геронтологов, о которых Виктору Море рассказал профессор С. Дебов. Продление не физического, психического и интеллектуального увядания, а полнокровной деятельной жизни человека — такова заманчивая и вполне достижимая цель. Общая тенденция к удлинению сроков жизни не вызывает сомнений: в Древней Греции средняя ее продолжительность равнялась 18 годам, в Риме начала нашей эры — 21 году, в дореволюционной России — 32 годам, в настоящее время в нашей стране — более 70. И это далеко не предел. Последняя перепись населения показала, что в нашей стране почти 20 тысяч человек перешагнуло столетний рубеж, а некоторые даже 150-летний. Природа проявляет к своему любимому ребенку — человеку — явную щедрость…

Но как важно помочь ей найти наилучшие пути нашего биологического совершенствования. Ведь изменения в этой области уже давно перестали носить чисто биологический характер и в значительной мере опосредованы социальными процессами.

Проблема долгожительства неожиданно снова всплыла в беседе Виктора Моры с заместителем директора Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, профессором С. Бруком. Оказывается, этнографы тоже вносят свой вклад в ее решение: совместная советско-американская экспедиция проводит комплексное обследование долгожителей Абхазии и Азербайджана.

Обсуждение коснулось и многих других вопросов. История развития этнографии показала, что она может активно использоваться как в реакционных, так и в прогрессивных целях (либо неся дополнительные страдания изучаемым жертвам, которые начинают эксплуатировать с лучшим "знанием дела", либо помогая пробуждающимся народам и народностям быстрее обрести более развитую культуру и всестороннюю независимость).

Девяносто процентов из двух тысяч различных наций, народностей и племен, населяющих планету, живут в составе многонациональных государств. Наша страна накопила богатый опыт оптимального решения национального вопроса и развития многонационального социалистического государства. Этот опыт имеет немалое международное значение, давая наглядный пример всем тем, кто стремится к социальному и национальному освобождению и совершенствованию. Будучи одновременно великой европейской и великой азиатской страной, Советский Союз, подобно огромному мосту, соединил культуру Востока и Запада, причем осуществил это естественно и гармонично.

Многие этнографические исследования ныне проводятся в тесном единстве с социологическими, демографическими, экономическими и другими. Такому всестороннему изучению подвергают, в частности, семью. Профессор С. Брук обратил внимание Виктора Моры на некоторые осложнения в ее развитии, и прежде всего падение деторождаемости и рост разводов, наблюдаемые почти во всех развитых странах.

В Советском Союзе предпринимаются совместные усилия законодательных органов и самых разных научно-исследовательских, административных, культурных организаций для решения трех наиважнейших задач: помочь людям удачно найти друг друга и создать семью; укрепить уже созданные семьи как социальные ячейки, воспроизводящие общество; деликатно помочь супругам быть счастливыми в семейной жизни. В СССР более 70 миллионов семей. От них зависит будущее страны, ибо они ведут в жизнь новые поколения.

Новые встречи с учеными ждали Виктора Мору за многие тысячи километров от столицы, в далекой Сибири. Плодотворное освоение огромной территории, равной почти 10 миллионам квадратных километров, то есть двум Западным Европам, было возможно лишь при научном подходе к использованию природных ресурсов, развитию производительных сил и культуры. Для решения этих вопросов в 1957 году было создано Сибирское отделение АН СССР. Суровые природно-климатические условия, малая плотность населения, нехватка рабочей силы, слабо развитые транспортные средства — все это чрезвычайно усложняло ситуацию. И тем не менее почти все трудности в кратчайший срок были преодолены. Получив мощную и всестороннюю поддержку страны, сибирский научный центр не только быстро набрал силы для самостоятельного функционирования и все более ощутимого участия в освоении сибирских богатств, но и оказался способным существенно влиять на развитие всей советской науки.

Ученым Сибири приходится решать как фундаментальные общенаучные проблемы, так и проблемы, выдвигаемые региональной спецификой. Это хорошо проиллюстрировал на конкретных примерах вице-президент Сибирского отделения АМН СССР Ю. Никитин, рассказавший об изучении типичных заболеваний коренного населения и проблемах адаптации приезжающих из других зон и регионов; о биоклиматологических исследованиях и экологическом контроле на территории Сибири, в том числе и за Полярным кругом.

Единство теоретических исследований и решения прикладных задач сельского хозяйства и медицины характерно и для работы Института цитологии и генетики СО АН СССР. Его возглавляет вице-президент СО и президент Международной федерации генетиков, академик Д. Беляев, известный своими работами по общей биологии, генетике, теории эволюции и селекции животных. Разговор шел о достижениях института в генной инженерии, лечении вирусных заболеваний и селекции пушных зверей (в частности, в наследственной перестройке их функции воспроизведения при одомашнивании).

Речь зашла и о природе агрессивности в жизни общества и человека. Нам кажется, можно выделить три составные части этой проблемы. 1. Существует ли врожденная психобиологическая агрессивность человека? 2. Существует ли врожденная социально-психологическая агрессивность ("групповая агрессивность")? 3. Если они существуют, не в этом ли заключаются основные причины, порождающие социальные формы агрессивности, которые проявляются в отношениях между народами, нациями и государствами?

Немалое число западных ученых и буржуазных идеологов отвечает на эти вопросы утвердительно. Якобы тенденция к соперничеству, рождающая конфликты, имеет эволюционно-биологическое происхождение. Она вытекает из необходимости иерархического построения сообществ и популяций, борьбы за территории и зоны влияния и т. д. Развитие таких идей лежит в русле социал-дарвинизма, неомальтузианства, современного расизма, концепций "новых правых". В своеобразной форме идея об исконной агрессивности людей предстает в учении фрейдистов и неофрейдистов. Так, по Фрейду, агрессивность — это естественное влечение, производное от инстинкта смерти, а война — чудовищное, но неизбежное зло: она "облегчает" неосознаваемые страдания людей, врожденная агрессивность которых ищет своего выхода. "Природная агрессивность" человека особенно опасна — по мнению тех, кто в нее верит, — в наше время: ведь раньше жаждущий насилия человек размахивал дубинкой, а ныне — атомной бомбой.

Однако агрессивность не принадлежит к фундаментальным свойствам человеческого вида, без которого он не мог бы существовать. А в социальной сфере она существует как следствие прежде всего социальных причин. Специфически человеческое поведение управляется законами общественной жизни. Не в подавлении сомнительной "врожденной агрессивности" людей, а в ликвидации социальных источников военных конфликтов и мудрой политике разрядки лежит ключ к миру между народами. Нельзя допустить, чтобы наша прекрасная планета превратилась в мертвую пустыню. На ней и так хватает пустынь, правда живых…

О неуловимой с первого взгляда жизни пустыни, о ее немалых сокровищах Виктору Море рассказали в Институте пустынь АН Туркмении, в столь далеком и от Москвы и от Сибири Ашхабаде. За что мы любим пустыню? Во всяком случае, не за то, что она сама дает нам. Чаще любят за что-то, но иногда — вопреки всему. И бывает, что от такой любви рождается чудо взаимной доброты. Щедрой, очень щедрой становится пустыня в ответ на внимание к ней.

Существует такая притча. Спросила Земля у человека:

— Ты меня любишь?

— Да, — сказал он, — люблю безмерно!

От безмерности сколько ни отнимай, многое останется, подумала Земля, но спросила:

— А за что меня любишь?

— Ты такая красивая, многоликая. Так неповторимы твои горы, моря, леса…

Земля убрала все это и снова спросила:

— Ты любишь меня и сейчас?

— Конечно! Ты и сейчас не менее прекрасна. Так щедры твои долины и реки, озера и поля…

Земля убрала и это:

— А сейчас ты любишь меня?

Перед человеком лежала голая пустыня — ни буйства растений, ни сверкания вод. Царство солнца и застывшие волны раскаленного песка. Человек мучительно всматривался в окружающее. Нет, он не ошибался: это она, его бесконечно родная Земля.

— Люблю, — еле слышно пробормотали его спекшиеся губы.

А когда солнце почти ушло за горизонт и повеяло прохладой, он наткнулся на Родник с удивительной вкусной водой. И увидел Цветок. Может, это был даже не цветок, а так себе, колючка. Но ему показалось, что таких прекрасных цветов он не видел никогда. И он был прав.

"Маленький принц" неразрывно связал в нашем воображении пустыню и звезды. Не потому ли дальнейший путь Виктора Моры лежал к Бюраканской астрофизической обсерватории? По мнению Сенеки, если бы на Земле было только одно место, откуда видны звезды, к нему непрерывно стекались бы люди из разных краев. К счастью, звезды светят повсеместно.

Естественно, что беседа Виктора Моры с заместителем директора обсерватории, профессором Л. Мирзояном касалась прежде всего изучения звезд и галактик. По мнению бюраканцев, процесс перехода материи из сверхплотного и плотного состояний в менее плотное во Вселенной не только доминировал раньше, но повсеместно преобладает и теперь. Ядра галактик взрывообразно активны и хранят запасы "дозвездного" сверхплотного вещества, а сама структура галактик порождена активностью их ядер.

Сторонники же более принятого "классического" подхода (его во время московских бесед представлял профессор С. Капица) полагают, что сверхплотное горячее состояние материи сменилось разреженным и холодным; лишь потом в некоторых местах начался обратный процесс, ведущий к формированию галактик и звезд. Эта концепция разработана гораздо полнее, но и бюраканская продолжает активно развиваться.

Роль советской науки в изучении и освоении Вселенной показана в книге наиболее полно. Тема космоса была одной из основных не только в беседах с С. Капицей и Л. Мирзояном; о нем говорили и популярнейший писатель-фантаст А. Стругацкий, и космонавт В. Зудов. Более того, весь второй раздел книги, подготовленный голландским журналистом Бертом Дюббелааром, целиком посвящен космическим исследованиям по проекту "Салют".

Генриху Гейне принадлежат горестные слова: "…Земля — это скала, к которой навеки прикован страдающий Прометей — все человечество". А наш великий соотечественник К. Э. Циолковский, видя в Земле лишь "колыбель человечества", был убежден, что "нельзя вечно жить в колыбели". И его дерзновенные проекты начали воплощаться в реальность. Запуск первого искусственного спутника Земли в 1957 году открыл путь из ограниченного мира нашей планеты в безграничные просторы Вселенной. В некоторых влиятельных кругах ведущих капиталистических стран это событие вызвало шоковую реакцию. Словно у него не существовало великой предыстории, словно не было Ломоносова и Менделеева, Лобачевского и Кибальчича, Седова и Попова, Циолковского и Вернадского, а также многих других славных сынов великого народа. За нашим первым космическим достижением последовали новые: первое живое существо в космосе… первые ракеты к Луне и на Луну… первый человек на космической орбите… первая женщина-космонавт… первый групповой полет… первый выход человека в открытый космос… Слова "первый" и "впервые" продолжали неустанно повторяться, и уже никто в мире не сомневался в том, что Советский Союз начал грандиозное мирное наступление на космическое пространство. Дорога в небо становилась все более изведанной и широкой. И постепенно к нашим достижениям в изучении и освоении космоса стали привыкать, а "чудо" превратилось в "обыкновенное чудо".

Со странным чувством читаешь страницы, на которых Берт Дюббелаар описывает космические эксперименты и исследования по проекту "Салют". Скупые, лаконичные фразы. Информация идет плотно, как рыба на нерест. И может, это самое удивительное: работа в космосе, не перестав быть героической, превратилась для космонавтов в будничную и привычную. На немыслимой 360-километровой высоте, в нереальной (для обычных земных условий) невесомости, они деловито перетаскивали грузы с корабля на корабль, орудовали гаечными ключами и фото- и телекамерами, делали гимнастику и писали письма родным и друзьям.

Долговременные орбитальные станции "Салют" со сменяющимися экипажами, способные функционировать и в автоматическом режиме, стали важнейшей вехой в освоении околоземного пространства. Они буквально нашпигованы сложнейшей аппаратурой; на них активно использовались и 650-килограммовый телескоп с полутораметровым по диаметру зеркалом (телескоп работал в субмиллиметровом диапазоне, непроницаемом для атмосферы); и радиотелескоп с десятиметровым параболическим "зеркалом" из тонкой металлической сетки; и разнообразные фото- и телекамеры, спектрометры, радио- и лазерные локаторы, медицинские приборы и т. д. Верхом технического совершенства явились и космические корабли "Союз" и "Союз-Т", а также беспилотные грузовые корабли "Прогресс", перекинувшие постоянный мост между "Большой землей" и орбитальными станциями.

Исследовательская программа включала огромный круг вопросов — научных, технических, медицинских, народнохозяйственных. Условно их можно разбить на такие сферы: изучение Земли, ее атмосферы, литосферы, гидросферы и биосферы; изучение космических объектов и явлений (прежде всего Солнца и звезд); изучение человека в условиях длительного космического полета, а также некоторых простейших организмов; изучение технических средств и систем, обеспечивающих полет.

Научную и практическую ценность получаемых результатов невозможно переоценить. Вот лишь некоторые из них. Сделанные на орбите снимки помогают уточнить "почвенные карты", карты использования земель для сельскохозяйственных культур, эрозии почв, распространения вечной мерзлоты, сейсмических зон, нахождения подземных резервуаров пресной воды, распределения лесной растительности, подводного рельефа и шельфовых зон морей и океанов. Более того, применение особых приборов и методов наблюдения позволяет установить, где и в какой степени растения поражены заболеваниями, каково соотношение между разными породами деревьев в лесных массивах, какова влажность снега, лежащего на полях, насколько загрязнены реки и водоемы, где лучше заниматься рыбным промыслом. Сотни организаций, министерств и ведомств регулярно используют информацию, полученную с борта космических станций, спутников и кораблей. Необходимые результаты передаются геологам и географам, океанологам и гляциологам, агрономам и лесникам. Вызывает огромный интерес фотографическая фиксация динамических изменений на земной поверхности (некоторые реки меняют свои русла, в результате тектонических процессов появляются и исчезают озера в горах, меняется активность вулканов, по океану постоянно перемещаются айсберги).

Без атмосферы жизнь на Земле была бы невозможна. Но она мешает некоторым научным исследованиям, не позволяя наблюдать космические явления в их "чистом", неискаженном виде. Излучения или частицы, достигающие земной поверхности, при прохождении атмосферных слоев подвергаются тем или иным изменениям. Вот почему так ценны наблюдения, ведущиеся за космическими объектами и процессами с орбитальных станций. Они заметно пополняют наши знания о космических лучах, реликтовом излучении, межзвездном веществе, процессах, происходящих в глубинах Вселенной.

Особый интерес представляют биологические исследования на борту орбитальных станций: изучалось воздействие невесомости на некоторые микроорганизмы, насекомых, мальков рыб и высшие растения, например горох.

Широко исследовалось влияние условий длительного полета на человеческий организм (напомним, что космонавт В. Рюмин только за два полета провел на орбите целый год); регулярно анализировались сердечно-сосудистая, вестибуляторная и другие системы организма; с помощью портативного прибора "Оксиметр", разработанного чехословацкими специалистами, изучались кислородные режимы в коже человека; по предложенной монгольскими учеными программе проверялись биоритмы; созданный специалистами ГДР прибор "Рута" фиксировал восприятие космонавтами времени; венгерские коллеги изготовили прибор "Балатон", количественно измерявший умственную деятельность космонавтов и степень напряжения при решении определенных задач, — и все это только часть используемых приборов и проводимых обследований.

Космос не знает границ. И как радует международное сотрудничество на космических орбитах! Люки советских космических кораблей гостеприимно распахивались перед "звездными братьями" советских космонавтов — Владимиром Ремеком (ЧССР), Мирославом Гермашевским (ПНР), Зигмундом Йеном (ГДР), Георгием Ивановым (НРБ), Берталаном Фаркашем (ВНР), Фам Туаном (Вьетнам), Арнальдо Тамайо Мендесом (Куба), Жугдэрдэмидийном Гуррагчой (Монголия), Думитру Прунариу (Румыния), Жан Лу Кретьеном (Франция), Ракешем Шармой (Индия).

Крохотные островки советской земли жили размеренно и деловито. На них всегда царил разумный и гармоничный порядок, искренняя дружба, безграничное человеколюбие, творческий, самозабвенный труд. Они пролетали над необъятными просторами Сибири, среднеазиатскими оазисами и пустынями, сказочными вершинами Кавказа. Над Голландией, Испанией и десятками других стран. Над красавицей Москвой и тысячами других городов. Летели над всей нашей планетой, такой маленькой и такой огромной. И неправдоподобно нелепым казался выбор: быть космосу ареной "звездных войн" или, "очеловеченному" людьми, стать еще прекрасней?

А. ВОСКОБОЙНИКОВ,

кандидат философских наук

ВИКТОР МОРА Беседы о советской науке VICTOR MORA La ciencia soviética hoy Conversaciones en la URSS

© Editorial Progreso, Moscú, 1985

Перевод с испанского M. Шаповаловой

Посвящается Анни

В создании этой книги мне помогали:

Армония Родригес, Монтсеррат Роиг и доктор Аугуст Андрес из Барселоны, Венедикт Виноградов и Альберто Жебенес из Мадрида; Вольф Седых и Михаил Погодин из Москвы; Владимир Косов и Владимир Кухаренко из Новосибирска; Нуры Атамамедов из Ашхабада; Альберт Геворкян и Манук Манукян из Еревана, которым я выражаю искреннюю признательность.

К читателю

Мой интерес к науке возник не сразу и проявлялся постепенно.

В школе я проучился до 11 лет. Математика, физика, химия меня не увлекали. Я был из тех, кто не раз страдал у доски, пытаясь разобраться в нагромождении геометрических фигур, которые вычерчивал учитель. Правда, я чувствовал какой-то интерес к ботанике, энтомологии и общей биологии. Но больше мне нравилось рисовать, а особенно любил я писать сочинения. Теперь-то я знаю, что меня могла бы увлечь, например, психология, если бы такой предмет существовал в тех испанских и французских школах, которые мне довелось посещать. Умением рисовать и сочинять я выделялся среди одноклассников, что позволяло мне не относить себя к туповатой "галерке" — группе, существующей, пожалуй, в любом классе.

Мое увлечение рисованием расцвело и увяло. Ранняя же способность к сочинительству сделала меня рассказчиком, а позже журналистом, писателем, кем я и остаюсь по сей день.

Конечно, прежде всего я интересовался проблемами искусства и литературы. Но бурные события нашего времени не оставили меня в стороне от политики. Труды Маркса и Энгельса, "Материализм и эмпириокритицизм" В. И. Ленина оказали на меня, как на человека и писателя, огромное влияние. Позже литературные интересы привели к таким авторам, как Г. Уэллс, А. Хаксли, И. Ефремов, Ж. Верн, А. Азимов, и пробудили во мне интерес к науке. Мир стал казаться мне сокрытым пеленой неведомого, под которой происходили явления реальные, но недоступные моему пониманию. Чем-то таким, во что можно было проникнуть, лишь изучая физику, химию, биологию и другие науки. Кроме того, я считал себя писателем-реалистом, и мне казалось, что я способен объяснить не только поверхностные явления… Вот тогда-то мне и подумалось, что научные знания помогут мне лучше понять, а потом и рассказать даже простенькую историю любви, если хоть одну из этих историй можно назвать "простенькой". Я пребывал в подобных размышлениях, когда однажды в мои руки попала известная работа Ч. П. Сноу "Две культуры и научная революция", раскрывающая как раз существование мира искусства и литературы и мира науки как двух "параллельных вселенных", между которыми обычно нет связи. В мире искусства и литературы, по мнению Ч. П. Сноу, есть немало людей, которые не знают, что основой первого закона термодинамики является мысль о том, что энергия не возникает из ничего и не исчезает бесследно. Я был одним из таких людей.

Я попытался исправить положение и начал почитывать научно-популярные брошюры. Постепенно перешел к другим, более сложным текстам. Сейчас я именно на этом этапе. В двух моих книгах, написанных на каталонском языке — "Париж flashback"^[1] (роман) и "Моссарелла и Горгонсола" (рассказы), — в той или иной мере отразился мой интерес к науке. И здесь мы подошли к содержанию и целям этой книги.

Однажды, стоя на берегу милого сердцу Средиземного моря, я сказал человеку, которому посвятил эту книгу: "Знаешь, что бы мне хотелось сделать? Книгу, в основу которой легли бы интервью с учеными. Мечтаю об этом". "Идея мне кажется неплохой, — ответила она. — А почему бы тебе не заняться этим?"

Будучи хорошо знакомым с издательской панорамой моей страны, я не представлял себе, кому бы захотелось взять на себя расходы, связанные с осуществлением моей затеи, ведь написание такой книги предполагало долгие месяцы работы, многочисленные поездки, возможность брать интервью. Поэтому я уже почти похоронил в куче прочих неосуществимых идей свое желание написать такую книгу, когда вдруг узнал о московском издательстве "Прогресс" и о серии книг "Свидетельства об СССР".

К чему еще говорить об этом? Книга сделана благодаря особым условиям, которые создает издательство "Прогресс" авторам, публикующимся в серии "Свидетельства об СССР". И все знания, полученные во время полуторамесячной поездки по СССР и в результате стольких встреч с работниками науки, уверен, окажут положительное влияние на все, что я еще напишу, какими бы далекими от науки ни казались эти работы. И не только знания сыграют тут свою роль, но и исключительные человеческие качества замечательных советских людей, ученых, воспоминания о которых я сохраню на всю жизнь… Как я могу забыть космонавта Вячеслава Зудова, мужественного и открытого, как герои Жюля Верна? Как можно забыть профессора Юрия Никитина из Сибири, ставшего медиком потому, что его "привлекало все живое"? Профессора Беляева и его работы с сибирскими лисами? Профессора Скринского и его коллег из Института ядерной физики в Академгородке? Можно ли забыть ученых из Института пустынь в Туркмении и героическую историю строительства Каракумского канала? Забыть сейсмологов Ашхабада или профессора Мирзояна, исследующего космические глубины в Бюраканской обсерватории в Армении? И многих других, с кем довелось познакомиться и кто, хоть я и не назвал их здесь, навсегда остался в моей памяти.

Работа над этой книгой принесла мне огромную пользу. Я знаю, что с моей стороны было бы нескромно желать, чтобы читатель сказал то же самое. Но я действительно того желаю.

Отрасли знаний, с которыми я познакомился, широко и блестяще развиты в советском обществе. Дать полную картину всего этого невозможно, совершив лишь полуторамесячную поездку — в мае — июне 1983 года — и написав книгу в 200–300 страниц. Поэтому цель моя более скромная. Мне бы хотелось, чтобы читатель этих "бесед" получил правильное представление о том, какого высокого уровня развития достигла советская наука сегодня.

Теперь несколько слов о том, как создавалась эта книга. В течение двух лет я готовил вопросы, которые издательство "Прогресс" незадолго перед моим приездом передало ученым для ознакомления. Но предвидеть все заранее было невозможно, в процессе общения возникали новые и новые вопросы. Из-за моих более чем скромных знаний русского языка — а русским, помимо родного, владеют все советские люди — наши беседы проходили с помощью переводчика. Мне лично кажется, что я мог свободно беседовать с советскими учеными, которые, как и все ученые беспокойного мира наших дней, хорошо знают, что можно, а что нельзя говорить. И я тоже — что скрывать? — хорошо знаю, о чем можно спрашивать в СССР, как и в любой другой стране: люди и ситуации не так различны, как хотели бы представить нам те, кто извлекает выгоду из разногласий между народами, с каждым днем все более абсурдных из-за страшной угрозы, которую они в себе таят. (Хочу сразу же и со всей ясностью оговориться: в СССР существует глубокое понимание этой опасности — было бы оно везде таким же! — выражающееся, как увидит читатель, в постоянном беспокойстве советских людей за судьбы мира.) Каждый день, закончив работать, на протяжении всех этих недель, подчас крайне напряженных, я мог гулять по Москве и Новосибирску, Ашхабаду и Еревану, и никто не определял мне маршруты, никто не навязывался в сопровождающие.

Не стану утомлять читателя рассказом о самом себе. Я понимаю, что в книге, основанной на интервью, читателя интересует прежде всего, что думают и говорят интервьюируемые, а не тот, кто их интервьюирует. С другой стороны, мои оценки и мысли в достаточной степени отражены в некоторых комментариях наших "бесед".

На этом заканчиваю, благодарю вас.

Виктор Мора

ПРОФЕССОР СЕРГЕЙ ДЕБОВ: "В СССР наркотики не являются социальной проблемой"

Направляясь к зданию Академии медицинских наук СССР по широким проспектам с подземными переходами (и немного скучая по узким улочкам любимой моей Барселоны), я отмечаю про себя, что этот девятимиллионный город с удивительным количеством зеленых зон, парков и скверов отличается заметной чистотой. Стоит теплая весна, и пестрая толпа на улице с удовольствием поедает тонны мороженого.

В Академии, старинном здании с прочными стенами, не пропускающими никаких городских звуков, нас принимает ее вице-президент, профессор Сергей Дебов. За чаем, который он нам предложил, и начинается наша беседа. Молоденькая секретарша ведет записи. Никогда не забуду горькое удивление в глазах этой девушки, когда мы затронули мрачную тему наркотиков, столь хорошо известную мне как журналисту, значительное время занимавшемуся этой проблемой.

СЕРГЕЙ ДЕБОВ: — Я не раз имел случай принимать здесь, в здании Академии медицинских наук (АМН), различных специалистов-медиков, но впервые принимаю писателя. Хотел бы пожелать вам почаще встречаться с медиками… Конечно, только как писателю, а не в качестве пациента!

Наша АМН сравнительно молода. В 1984 году мы отпраздновали ее 40-летие, так как основана она была в 1944 году. Согласно Уставу, эта Академия является как бы генеральным штабом советской медицины. В нее входят 50 институтов, представляющих основные направления медицинской науки. Она координирует развитие медицины по всей стране. Прежде всего хочу объяснить вам ее структуру. В Академии четыре отделения: клинической медицины, медико-биологическое, отделение эпидемиологии, микробиологии и гигиены, и существует еще четвертое, специальное — Сибирское отделение АМН СССР (СО АМН СССР), созданное лишь пять лет назад.

Каждое отделение имеет свои профильные институты и центры. Например, в состав отделения клинической медицины входят четыре центра (Всесоюзный кардиологический научный центр, Всесоюзный онкологический научный центр, Всесоюзный научный центр хирургии, Центр психического здоровья) и ряд институтов (например, Институт сердечно-сосудистой хирургии, Институт педиатрии, ревматологии, гинекологии и акушерства и другие). В этих институтах прежде всего ведется научная работа и, кроме того, лечатся больные. В нашей стране много институтов, больниц, клиник, где лечат сердечно-сосудистые заболевания. Однако Всесоюзный кардиологический центр координирует всю работу в этой области, методическую и научную. Всесоюзный онкологический научный центр осуществляет такие же функции в масштабах всей страны в своей области. В медико-биологическом отделении АМН сосредоточены главным образом институты, ведущие фундаментальные исследования. В состав этого отделения входят, например, такие институты, как Институт фармакологии, биологической и медицинской химии, медицинской генетики, медицинской энзимологии, морфологии человека и т. д. В составе отделения гигиены, микробиологии и эпидемиологии находятся институты гигиенического, микробиологического и вирусологического профиля (Институт общей и коммунальной гигиены, Институт гигиены труда и профзаболеваний, Институт микробиологии и эпидемиологии, Институт вирусологии, Институт по изысканию новых антибиотиков и другие).

Институты АМН СССР расположены как в Москве, так и в других регионах и городах нашей страны, от Прибалтики до Дальнего Востока.

В составе АМН СССР — академики и члены-корреспонденты, представленные наиболее выдающимися учеными в области медицины. В данный момент имеется более 100 академиков и около 200 членов-корреспондентов. Они избираются тайным голосованием на общем собрании Академии. Высшим руководящим органом АМН СССР является общее собрание ее членов. На нем избираются президент, вице-президенты, главный ученый секретарь и члены президиума. Президиум осуществляет практическое руководство деятельностью Академии в период между выборами. Каждое отделение Академии избирает также свой руководящий орган в виде бюро отделения и академика-секретаря. В период между выборами работой институтов отделения руководит бюро, возглавляемое академиком-секретарем, который в то же время является членом президиума. Президиум избирается сроком на 5 лет.

ВИКТОР МОРА: — Насколько мне известно, советские медики играют важную роль в деле защиты мира между народами…

— Совершенно верно. Именно советская АМН стала инициатором движения медиков за предотвращение ядерной войны, сначала в масштабе своей страны, а затем и в международном. Президиум АМН организовал Комитет, получивший название "Врачи против ядерной войны". Мы поддерживаем контакты со многими коллегами в США, а наиболее тесные — с американским врачом, доктором Лоуном, который принимает активное участие в мероприятиях в защиту мира. Сейчас движение врачей против ядерной войны приобрело огромный размах, в нем принимают участие десятки стран.^[2] Проведен ряд международных конференций по данному вопросу, в частности конференция в Кембридже, Англия, и других странах. Мы считаем, что никто лучше медиков не сможет объяснить человечеству, каковы могут быть последствия ядерной войны, как в плане генетики, так и в общем плане. Разве не медики больше других борются за сохранение здоровья и жизни человека? Ядерная война — кажется невероятным, что это все еще надо кому-то доказывать, — была бы ужасной катастрофой для всех и унесла бы бесчисленное количество жизней. Логично, что прежде всего врачи выступают против этого безумия в мировом масштабе.

— Я живу в той части мира, где наркотики перестали быть данью моде среди избранных, а распространились среди самых широких слоев населения. Вообще был сделан гигантский шаг от так называемых "мягких" наркотиков (производных от Cannabis sativa и т. п.) к "жестким", таким, как героин… Сегодня, например, широко распространен кокаин. Оправданием служит то, что он не создает физического побочного действия, а лишь психическое (как будто этого мало!). Отчасти кокаин пока еще является достоянием привилегированных классов. Но он уже проникает в широкие народные массы, где есть люди, готовые "накачиваться" чем угодно, вплоть до вдыхания испарений обыкновенного клея. В увеличении показателей роста преступности в крупных городах западного мира, где грабежи, убийства, похищения и насилие стали обычным явлением в нынешней атмосфере кризиса и безработицы, проблема наркомании играет важнейшую роль… Ведь многие ежедневно идут на воровство, не останавливаясь перед убийством, чтобы добыть деньги, необходимые на ежедневную дозу наркотика. Уже известно, что рост преступности приводит к неожиданным политическим последствиям, так как правые сейчас же используют настроения широких аполитичных масс — тех, кого называют "молчаливыми", — и их подсознательную мечту о системе "жесткого" правления, правого, разумеется, которое в условиях кризиса и безработицы, упомянутых мною, зачастую становится откровенно фашистским… В какой степени вы сталкиваетесь с этой проблемой?

— Я знаю, что проблема наркотиков действительно сложна, и припоминаю, что однажды конгресс США обсуждал вопрос о легализации марихуаны. К счастью, вопрос не был решен положительно. Но заметьте, ведь дошли уже до возможности обсуждать это! Должен сказать вам, что проблемы наркотиков в СССР не существует. Если я скажу, что здесь, в СССР, нет наркоманов, вы мне не поверите, и это было бы ложью. Но речь действительно идет об очень ограниченной группе людей. Вы знаете, могут появиться признаки наркомании, когда пациенту, больному, делают инъекции морфия. Существует опасность привыкания. Но это случается редко, и такое может произойти с каждым. Я сам во время войны был ранен, и мне предложили инъекции морфия, но я отказался, зная, какую опасность они таят в себе. Так вот, как я уже говорил, в СССР не существует такой социальной проблемы, так как число людей, привыкших к наркотикам, крайне невелико. У нас запрещено иметь или продавать наркотики. В аптеках также существует строгий контроль со стороны государства в отношении продажи медикаментов, содержащих наркотические средства. Если возникает необходимость в определенном курсе лечения с применением наркотиков, то оно осуществляется только в больницах и под строгим надзором врача. Такой же контроль действует на таможнях в отношении ввоза и вывоза наркотиков из страны. Поэтому у нас их практически невозможно достать. Если же приходится сталкиваться со случаем их употребления, то человека заставляют пройти принудительный курс лечения. Как я уже говорил, государство строжайшим образом контролирует положение в этой области. Еще раз повторю: социальной проблемы здесь нет. К счастью, мы избежали этой западной "моды". Наркомания приводит к полнейшему разрушению личности. Помню, встречался я с одним американским врачом, рассказавшим мне историю, случившуюся с его дочерью: девушка училась в университете, в другом городе, далеко от родительского дома. Однажды он спросил у дочери, пробовала ли она наркотики. Она ответила утвердительно и сказала, что делала это, чтобы товарищи по университету не считали ее "белой вороной"… Вот до чего дошло!

— Какие болезни в СССР вызывают наибольшую смертность?

— Довольно сложный вопрос. Вначале хочу сказать вам, что система здравоохранения в СССР постоянно совершенствует медицинское обслуживание населения как в крупных городах, так и в самых отдаленных уголках страны. Наша цель — достичь того, что предложила Международная организация здравоохранения до 2000 года: гарантировать здоровье всем людям Земли. Мы берем на себя обязательство в своей стране дать такие гарантии намного раньше. Проанализировав показатели смертности, мы можем сказать, что в наши дни продолжительность жизни намного возросла. В прошлом в нашей стране был довольно высокий процент детской смертности из-за инфекционных болезней, сейчас это явление практически отсутствует. К сожалению, такова жизнь: от чего-нибудь да должен умереть человек… Отвечая на ваш вопрос, скажу: основные причины преждевременной смерти — это сердечно-сосудистые заболевания и раковые болезни. Перспективы развития советской медицинской науки и здравоохранения заключаются в совершенствовании средств борьбы против этих болезней. Были разработаны государственные программы в этой области. Обратите внимание на термин — государственные программы. Скажу также, что уже заметна тенденция к снижению смертности по причине сердечно-сосудистых заболеваний и снижение количества случаев смерти от раковых болезней благодаря новым, недавно открытым средствам и методам лечения. Нужно иметь в виду, что мы работаем над увеличением продолжительности активной жизни человека. В Киеве в рамках нашей системы существует Институт геронтологии, занимающийся поиском (уже довольно успешным) новых путей увеличения продолжительности активной жизни. В прошлом году я был на сессии Международной организации здравоохранения в Женеве. На этой сессии обсуждалась программа по геронтологии в рамках международной системы здравоохранения. Выступили медики из США, Австралии, других западных стран, выразившие, на наш взгляд, весьма странную мысль: они заявили, что население Земли в настоящее время стареет и что старики, пенсионеры, представляют собой ненужный балласт в обществе в целом. Я в своем выступлении сказал, что программа продления активной жизни человека крайне необходима, и объяснил, что в СССР многие пенсионеры продолжают активно трудиться как дома, так и на рабочем месте, и не столько по причинам материального характера, сколько из-за того, что чувствуют себя способными продолжать трудиться, используя накопленный опыт.

— Кроме сердечных и раковых заболеваний в западном обществе, весьма распространены стресс, нервная депрессия и психические расстройства. Могли бы вы сравнить ваши статистические показатели в этой сфере с существующими на Западе? Если это сравнимо, какие пропорции здесь существуют?

— У меня нет под рукой статистических данных по этому разделу, но могу точно сказать, что наибольшая смертность в СССР существует по причине сердечно-сосудистых заболеваний. Такие данные вы могли бы получить в Кардиологическом центре, который вы собираетесь посетить и где осуществляются научные исследования такого рода.

— Как я понимаю, профилактическая медицина в вашей стране достигла заметного успеха?

— Безусловно. У нас широко практикуется профилактическая медицина. В СССР все организованное население, как мы выражаемся, то есть все те, кто работает на производстве, находятся под постоянным наблюдением медперсонала. Периодически трудящиеся проходят строгий медосмотр. Если после осмотра у кого-либо обнаруживаются симптомы какой-нибудь болезни и если нет необходимости в госпитализации, контроль над состоянием здоровья такого человека становится еще более строгим. На многих промышленных предприятиях СССР существуют так называемые вечерние санатории-профилактории. Трудящиеся, нуждающиеся в дополнительном отдыхе и медицинском обслуживании, работают днем на производстве, а вечер проводят в санатории, получая там необходимую медицинскую помощь, питание — словом, все то, что требуется в каждом конкретном случае. Речь идет не о явных больных, а о здоровых людях, но они становятся объектом профилактического наблюдения. Сейчас под руководством одного из заместителей министра здравоохранения создан Совет профилактического медобслужи-вания. В него входят министры и заместители министров различных отраслей промышленности СССР. Задача Совета состоит в разработке определенных профилактических мер, снижающих заболеваемость трудящихся на предприятиях данных отраслей. Основная задача советской медицины состоит в том, чтобы предотвратить заболевания советских людей, осуществляя активную медикопрофилактическую работу. Конечно, если они заболевают, их лечат. Но все старания направлены на то, чтобы они не болели. Если начинается эпидемия гриппа, которая быстро распространяется и которую очень трудно контролировать, мы своевременно проводим вакцинацию населения. Конечно же, бесплатно.

— А показатели стресса, психических заболеваний, алкоголизма — они у вас высоки? Снижаются ли они? ...