Annotation

Леса, что таят под своей сенью тысячи свирепых зверей. Место где тебя ждут приключения, сражения и опасные тайны. Желание воссоединить семью и мечта, что так схожа с отцовской. Подросток, что скрывает свои секреты, не желая стать ценным призом для жаждущих наживы. На что он готов, чтобы заработать деньги для семьи? Сможет ли рискнуть их жизнями ради них самих? И хватит ли этого, чтобы справиться со всеми испытаниями?

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Эпилог

Морозная гряда. Первый пояс

Глава 1

Спасибо читатель, что вместе со мной добрался до конца книги. Это значит, что несмотря на все недостатки героя и его истории он тебе нравится. Я рад. Довести эту историю до конца одному было бы невозможно. Спасибо вам за поддержку. Покупка электронной книги — это ваш вклад в творчество автора.

Если вы хотите, чтобы история продолжалась, то жду вас на портале Автортудей:

https://author.today/u/id54937541/works

Третья книга цикла Путь. Бесплатная первая книга здесь:

https://author.today/reader/28530/218269

Далеко от Школы мы не ушли. Наш путь окончился на той стороне площади, в двухэтажном доме чуть наискось от ворот. Именно сюда привели нас Воины Ордена. Хотя я, вернее, все мы официально теперь тоже Воины и послушники, хоть и вольные. Эти полгода службы на благо Ордена мы лишь чуть ниже их в иерархии. Правда, вся грязная работа наша. И при этом я — Воин. Скажи мне пару лет назад, будто тот, кто решает судьбы любого поселения в Нулевом, стоит в толпе лишь одним из многих и переживает о работе, что ему выпадет, я бы вряд ли поверил в такое.

Здесь же, во дворе дома, за невысокой каменной оградой по пояс, отделявшей нас от площади, на виду у высоких стен Школы, мы и услышали первый приказ, показавший, как изменилась наша жизнь.

— Сменить одежды! Вы отказались от Ордена и не имеете права носить цвета его Школы.

Пришлось, подбирая размер, искать среди сваленной в кучу одежды обычные белые рубахи, серые штаны и куртки плотного полотна. Они не были похожи на то, что мы носили в учениках. Проще, сделанные из более дешёвой ткани. Куртка до бедра со стоячим воротником, с виденными ещё в Пустоши пуговицами-узелками. Без цветных отворотов и полос. И уж, конечно, мы обошлись без чёрной гербовой накидки Ордена, положенной её послушникам. Малое изображение вершин-Братьев нашлось лишь на груди куртки. Не больше половины ладони размером. Как метка-напоминание о том, кому мы ещё полгода принадлежим.

Обновлённых, нас завели в большой почти пустой зал, справа и слева от входа в который висели узкие полотнища с лозунгами Ордена. Стоя в окружении десятка Воинов Ордена я размышлял, а можно ли доверять новому странному чутью, что говорило мне об их слабости? Ведь его отлично дополняло моё видение печатей над их головами. У тех что совсем слабы — две печати. Одна — полученные простые техники, другая — присяга Ордену. Можно ли так считать? Вроде в рассуждениях нет ошибки. Те, что сильнее, получили ещё одну печать. Таких Воинов здесь меньше числом. И всё же. Почему я, пусть и второй в выпуске по силе, в свои тринадцать неполных лет, могу их всех убить? Ведь они кажутся ничуть не сильнее старших классов, с которыми играючи справлялась Виликор. Все слабы, кроме, вот этого, что стоит напротив нас в синих одеждах с красными отворотами. Орденская стража. Голубые пряди в волосах, пять Указов.

— Это двор внешнего отделения найма Ордена, — служитель помолчал и добавил. — Один из трёх теперь. И я его старший. Здесь каждый житель города и его окрестностей может оставить прошение Ордену. Орден заботится обо всех, кто ходит по его землям. Просьбу примут, поставят печать, проверят, что в ней написано. Все простые дела, но требующие присутствия Воинов, достанутся вам. Такую бумагу вывесят на доску за моей спиной. Раз в день вы должны отчитываться о выполнении взятого задания. Этим вы будете заниматься пять дней каждую неделю. Два дня можете выполнять работу для самого Ордена в его стенах.

Гунир не удержался и снова поделился своим мнением.

— Чтобы я бегал на побегушках?

Это да. По рассказам, помощью вольных в эти два дня в основном пользовались для мелких и бессмысленных поручений. Правда, за них обещали выдавать какие-то жетоны. И, говорят, можно накопить их для покупки техники или даже зелья возвышения. Но я уже не верил обещаниями Ордена. И уже копил баллы Школы. Не думаю, что в ближайшие годы мне понадобятся ещё какие-нибудь техники. Вот кому из Ордена я благодарен, так это двум старикам-Воинам. Жаль не знаю, как им отплатить. Да и вряд ли они будут искать меня, чтобы стребовать долг. А вот тот же Бравур вполне может ждать, когда я появлюсь в стенах Ордена. Ученики Академии как раз могут использовать нас для поручений. Или тренировок. Зря я думал, что не смогу увидеть его, став вольным. Смогу. Вот только вольный и ученик Академии совсем неравны. Не потому ли Виликор не давала мне увеличить груз обид со снежинками?

Так что я пойду другим путём. И поможет мне в этом Гунир. То, что вешают на доску — мусор. Странные, часто нелепые задания от чудиков всего города, что решили заплатить Ордену, за помощь настоящего Воина. Хоть и столь слабого, что он не нужен самому Ордену. Или просто за возможность похвалиться соседям. Те, кто ищет серьёзных работников, сами приходят сюда и лично выбирают кандидатов. И вот чтобы угодить в ту же городскую стражу, раньше нужно было постараться. Или иметь там знакомого. Я невольно покосился на Фатора. Например, отца.

Так было в прошлые года. Сейчас пока ничего не понятно. Теперь Школ три. И работников должно втрое прибавиться. Но этот щедрый жест Ордена, открывший свои двери для всех желающих... Он всё снова поменял.

Ещё раз огляделся. В нашем классе больше всех отказавшихся от радости служения Ордену. Больше десятка. Больше половины от всех, стоящих здесь. Это наша компания, Фатор с одним приятелем, Арнид с одним. Кстати. Вот уж кто должен быть серьёзно обижен на Орден, так это он. Столько сил потратить, чтобы сбить вокруг себя компанию и остаться теперь почти в одиночестве. Его прихвостни, которых он гордо именовал помощниками, предпочли службу в Ордене работе в охране магазинов. Неудивительно, что на физиономии богача нет и следа улыбки.

Я тоже имею право морщиться и кривиться. Или нет? Как там говорила Виликор, когда я отказался от учёбы в Академии? Небо видит всё и ничего не забывает. Это точно. Я сам оказался на её месте. Потому что из всех нулёвок, бившихся со снежинками, рядом со мной только Зимион и Ярит. Я могу понять охотников, что выбрали Орден. Это гарантия спокойной жизни их семей, деньги, власть и уважение в городе. Крохотное подобие того, чего они лишились, переехав сюда. В конце концов, они своей стойкостью и моими руками добыли право войти в Орден. Вот только меня гложет сомнение, что, потребовав с того же Тогрима свой долг, я смогу его получить. Особенно если у него появится ещё пара Указов над головой. Но, как ни странно, на моей душе нет обиды. Эту часть жизни я оставлю позади. Небо видит всё, и я получил по заслугам.

А рядом есть ещё один человек, что может думать о нарушенных клятвах. Это сын стражника. Почему? Потому что рядом с Фатором нет Ули. Я не могу знать, что заставляло их быть вместе. Но последние дни в лагере они не отходили друг от друга. Сегодня же... Для меня всё очевидно. Его тоже оставили. Она, видимо, решила, что добьётся большего в Ордене. Вообще, так решило большинство, едва услышав о возможности без ограничений вступить в ряды Ордена. Только наш класс талантов изрядно выделялся, имея планы и мечты, которые не смогло затмить предложение службы в Ордене. Ещё из пятого отказался Грасдок с двумя парнями. Поэтому сложно сказать, что будет с нанимателями в этом году. Ведь мы считались слабейшей Школой, как оказалось. И сколько талантов в двух других стали вольными пока не знаем.

Впрочем, недолго ждать. И начать устраивать службу нужно с Мира. Помощь Гунира тоже ограничена. Если сегодня не будет никого от стражи города, то мне придётся узнать, насколько глупы могут быть задания для вольных, что никому не нужны. Ведь в тот день, когда ватажник обсуждал с отцом свои планы на дальнейшую жизнь, я совсем в них не учитывался.

— Мир, — неожиданно заговорил Фатор. — Ты ведь ждёшь нанимателя из городской стражи?

— Ага, — лениво ответил здоровяк.

— Подходи ко мне. Вряд ли придёт кто-то ещё, кроме как за мной. Я скажу за тебя слово.

Мир поглядел на нас, но я молча и едва заметно покачал головой. Вместо здоровяка же ответил Гунир.

— Мы и сами можем помочь приятелю. Да и жалеть нас не стоит. Чё ты от него хочешь?

— Ничего. Помощь достойному соученику, что никогда не ломал спину.

Сын стражника спокойно пожал плечами, не став раздувать обиду на резкие слова. Но не упустил случая уколоть стоящего рядом богача. Впрочем, тот даже не повернул головы.

— Я ж не Арнид. Мир бесцветный, у меня тоже ни шнура. Равные. С Вратом так же. С одного котелка хлебать будем.

Мир снова оглянулся, на этот раз несогласных не оказалось. Он шагнул к нам, прощаясь со мной и Зимионом, а напоследок получил от ватажника толчок в спину.

— Давай, вали! Будет у кого перенять, как мзду получать.

— Ага, — усмехнулся сын стражника. — Давно пора въездную долю с вашего отряда повысить.

— Это уж как командиры договорятся, — ватажник тоже засмеялся.

— Так стану командиром стражи и повышу, — согласился Фатор.

Гунир шагнул к будущим стражникам, тоже сжал предплечье здоровяку Миру напоследок, вытянул руку ладонью вверх и получил по ней звонкий хлопок от Фатора, пригрозив ему.

— Молодец. Хорошая мечта. Тогда я тоже стану мастером ватаги и покажу тебе дулю.

Возвращаясь к нам Гунир, всё ещё смеясь, кивнул мне. Да. Последняя сложность решена. Дарита должны встречать, и излишек был лишь в одном человеке. Во мне. На меня Гунир вовсе не рассчитывал перед экзаменом. Но теперь, вся наша компания окажется полностью устроена. На лучшие из возможных мест.

Дверь, ведущая куда-то в глубину здания, открылась, и я на миг замялся, не в силах понять, должен ли я делать поклон? Но соседи тут же подали мне пример, согнувшись в поясе.

— Я предупреждаю вас о цене вашего обучения. Вы должны погасить свой долг Ордену ежедневным трудом, своей силой. Орден силен тем, что на его землях каждый может надеяться на справедливость и помощь его Воинов. Но просителей много, а силы Ордена не безграничны. Вы станете теми, кто примет на свои плечи часть этой ноши. Именно этого ждет от вас Орден. Именно этого ждут от вас просители, приходя в наше отделение. Каждый месяц будет подсчитываться сложность выполненных вами заданий. И добавляться задание по выбору Ордена, особенно для тех, кто пытается хитрить, всю неделю выбирая самые простые. И не вздумайте прогуливать свою службу! - Воин обвел всех взглядом. - Небо свидетель! Если вы попытаетесь обмануть благодетельствующую руку! Если опозорите герб на груди! Вам даже не будет дан шанс деньгами, как тем неудачникам и слабакам, что не добрались до экзамена, возместить тот ущерб, что вы доставили Ордену. Вас тут же ждут шахты!

Пригрозив напоследок, служитель развернулся и вышел. Оставив нас, десяток послушников Ордена и нескольких разномастно одетых мужчин наедине друг с другом. Мы выпрямились. И я с любопытством скользнул взглядом по нанимателям. Высокий со шрамом на щеке. Крепкий толстяк. Стражник в кожаном доспехе. Двое мужчин в возрасте и простых халатах. Высокий худой в кольчужной броне и с копьём. Обычный парень года на четыре старше нас и с отвратительной усмешкой. Мало. Все же мы никому не нужны. Город предпочёл учеников других Школ, и их ему оказалось достаточно.

— Гильдия алхимиков ищет помощника для варки зелий. Опыт работы подмастерьем обязателен, — прозвучал первый голос от одного из тех, кто носил халат.

— Бывайте, — Дидо на миг повернулся к нам, махнул рукой и шагнул к тому, кто пришёл за ним.

Вперёд вышел стражник.

— Городская стража, люди для патрулей. Беру вот этих, — палец указал на троицу Фатор, Врат и Мир.

— Увидимся, — мы тихо и дружно шепнули вслед Миру.

— Писарь-каллиграф этапа Воин в службу магистрата.

Дарит улыбнулся на прощание и в два шага оказался бок о бок с мужчиной в халате.

— Охрана фермы от зверей.

Толстяк оглядел нашу кампанию. Мы с Зимионом в ответ его. Обычный человек. Средний рост, тёмные волосы, простые черты лица. Всё портила эта болезненная полнота. До этого я видел только послушника Хрила с большим животом, но здесь полнота была равномерная, словно он бурдюк, что залили водой. Живот, грудь, плечи, руки. Даже лицо раздалось вширь, и толстые щёки лоснились, да ещё и словно наплывали на глаза. А вот глаза мне понравились. Уверенный, спокойный взгляд.

— Трое крепких парней, — толстяк ткнул в Гунира. — Вот этих.

Я впервые услышал возражение от сидевшего в углу за столом с бумагами послушника.

— Этим вы достигаете предела вашей фермы. Вы уверены, уважаемый, что вам нужны три новичка вольных?

— Вполне, — толстяк хохотнул. — Как одному задницу откусят, так приду за новым. Остальные внимательнее будут.

Послушник улыбнулся шутке, которую я от Гунира слышал раз десять и снова склонился над записями. Этот наниматель — ветеран-ватажник, что решил отойти от промысла. Или ему сказали заняться другим. Здесь рассказы приятеля разнятся раз от раза. Понятно только, что ватага Волков часть денег пускает вот в такие дела. И у них есть десяток кабаков, ферм, лавок и мастерских. В них работают бывшие ватажники, пострадавшие в лесах. И, помогая вот этому человеку, мы будем отрабатывать долг Ордену. Удобно. Особенно тем, что нам там и делать ничего не надо. Впрочем, я такое слышал от Гунира и про экзамен в лесу. Поглядим. Плохо то, что и заработка нам почти не положено. Эти печати и подписи на бумагах уже обошлись толстяку в изрядный кошель зелени.

Мы встали сбоку от нанимателя и оказались лицом к оставшимся вольным. Двое выделялись силой среди них. Арнид и Грасдок. Серокожий кивнул, похоже, что солдату-нанимателю, который стоял где-то сбоку от нас и обернулся влево.

— Ты, — парень ткнул пальцем. — И ты. Предлагаю присоединиться к Армии Пределов. Это ваш шанс чего-то добиться в этой жизни. Подняться над тысячами слабаков.

— Не, Грасдок, — помотал головой Ярит, оказавшийся одним из указанных. — Я лучше буду куском хлеба перебиваться, чем сдохну с копьём в брюхе.

— Как скажешь, — сын тысячника был спокоен.

К Воину в броне шагнули четверо. Тот довольно кивнул и твёрдо сказал.

— Я забираю этих.

Послушник за столом лишь кивнул, заполняя бумаги.

— Я тоже не буду притворяться, — наёмник с гадкой улыбкой засмеялся и ткнул пальцем в Циана. — Я здесь только за ним. Никто из вас, слабаков, мне не нужен. Но, щенки, запомните. Когда вам надоест перебиваться подачками, то вы знаете где найти Тигров. У нас всегда рады помочь собрату-Воину.

Арнид никому не предложил присоединиться к нему. Возможно, его отец, как и все желающие в городе, уже набрал людей. Наш экзаменационный лагерь самый дальний. А значит, две остальные Школы выпустили вольных несколько дней назад. Если бы я оказался на месте этих парней? Выбрал бы армию, о которой вообще ничего не знаю? Вряд ли. Не зря же они ни в Орден не пошли, ни к Грасдоку не решили присоединиться. Я бы тоже попробовал найти своё место рядом с родными. В городе. Своим трудом.

— Шагаем, — толстяк закончил разбираться с бумагами.

Мы вышли на площадь. Оставляя позади и неполный десяток, ругающийся у доски с заказами, вольных идущих, и стены Школы, давшие мне так много. Друзей, цель в жизни, долги и врагов. А впереди новая жизнь. К которой нас ведёт наниматель.

— С наёмными по контракту чуть по-другому. Шесть дней мои. Как посветлеет и до шести часов сторожите берег. Спать будете в...

Толстяк замолчал и пожевал губами. Недовольно закончил.

— Найду где спать. Многовато вас только.

— Уважаемый дядя Плав, — поспешил оправдаться Гунир, — я предупреждал отца.

— Так и он меня предупреждал. Ты думаешь мне от этого легче? Тем более трое. Там, где и одного-то за глаза.

Об этом Гунир тоже говорил. Ферма в отдалении от города. У реки. Выращивают на мясо каких-то рейлов. И нужно сторожить тот берег от зверей. Но толстяк из ватажников. И ферма их. А потому тот лес Волки и сами, без чужой помощи проверяют каждую неделю. Там не успевает вдоль берега заводиться никто крупный. На крайний случай на ферме есть свои два Воина, не считая хозяина. До сегодняшнего дня они и сами справлялись. Без чьей бы то ни было помощи, потому как настолько дурных зверей, чтобы переплывать реку — мало. Пусть и за вкусным мясом.

— Скажу сразу, чтобы заканчивали просто шляться по тому берегу и время терять. Всё на вас теперь, Волки больше не будут ходить, — здесь толстяк поглядел на Гунира, поморщился. — Половина добычи — ваша.

— Спасибо, уважаемый дядя, — Гунир на ходу поклонился, — за щедрость.

— Подерзи мне тут, — Плав хмыкнул.

Идя вслед за толстяком, я не столько осматривал город, сколько думал о завтрашнем дне. Далековато добираться до Квартала чужих. Придётся побегать. Беда в том, что я ещё не видел бегущих в городе.

— Один день вам на Орден. Так-то вам ничего подтверждать не нужно. Но от заданий всё равно не отвертитесь.

— Уважаемый дядя...

Раздалась звонкая оплеуха.

— Не заслужил ещё дядей меня называть, — недовольно объяснил толстяк Зимиону.

— Уважаемый, — косясь на толстенную руку нашего нанимателя, земляк повторил попытку, — Плав, верно?

— Верно, — толстяк кивнул.

— Уважаемый, вы Воин?

Я услышал то, что и так предполагал. Хотя Указов многовато для такого ранга.

— Три звезды.

— А что случится, — голос Зимиона был полон любопытства, — когда я перерасту вас в рангах?

— Непонятно, чему тебя учили эти полгода.

Зимион промолчал. Гунир лишь вздохнул. А я хмыкнул. Точно не этому. Последнее время больше бегать и звенеть мечами. Но о том, что нужно уважать старших — сообщили.

— Нулёвка. Тогда ты не станешь моим дядей, я всё же другого поколения, но вот старшим сам тебя называть начну.

— Похоже, — засмеялся земляк, — что у меня появилась причина добраться до четвёртой звезды, уважаемый. Дома стариков было не заставить назвать меня так.

— А до этого причин не хватало? — толстяк оглянулся с улыбкой.

— Уважаемый, — с наслаждением протянул Зимион. — Я достиг этапа, о котором могут только мечтать живущие в Нулевом. Я вытащил родных из песков. Вы думаете, плохо живёте?

Зимион схватил в горсть куртку на своей груди.

— Вот этого, что швырнули как подачку, я никогда не носил в своём посёлке. Не дорос до такой ткани. Меня взбесили улыбки послушников, для которых мы, копающиеся в куче тряпья — развлечение. А вот всё остальное вполне устраивает. Простому охотнику много не нужно. Свежего мяса, пучок зелени и ароматную лепёшку. Вы здесь заелись, уважаемый, в Первом круге.

Гунир едва слышно выругался.

— Забавно с тобой поговорить, — толстяк продолжал добродушно улыбаться, спустив резкие слова. — Вроде и молокосос, а ворчишь, как мой дед. Вот только так и тянет дать тебе подзатыльник.

— Вторая причина получить звезду, — кивнул земляк.

— Эх, парень, — вздохнул Плав. — Жизнь тебе подкинет этих причин — устанешь считать. Мало кто хочет быть слабым и обиженным. Жаль, редко у кого хватает таланта покорять ранг за рангом.

— Ага, — ехидным тоном вставил Гунир. — Только талант можно заменить духом.

— Наверное, поэтому каждое десятилетие у нас богачи города семьями уезжают в следующий пояс.

— О чём вы, уважаемый дядя? — нахмурился ватажник. — Не припомню такого.

— Об этом я и говорю, глупый мальчишка! — толстяк повысил голос. — Не выйдет целый этап преодолеть на одних зельях.

— Ага, ага.

— Тебя, похоже, Вагнир мало порол, — Плав покачал головой. — Нужно срочно наверстать упущенное. Боюсь — это последний год, когда у меня будет шанс помочь старому другу.

— Потому как я превзойду вас, уважаемый дядя?

— Потому как по бабам начнёшь бегать! — засмеялся толстяк. — Рука не поднимется позорить тебя. Только если совсем выведешь меня.

— И на том спасибо.

Гунир обиделся, замолчал, но к этому времени и у меня появился вопрос.

— Уважаемый, нам бы хотелось увидеть сегодня семьи.

Толстяк ловко обернулся на ходу, мельком оглядев меня с Зимионом.

— Покажу дорогу, устрою и можете валить. Но! Завтра после рассвета вы уже должны быть у причала. Из города выйдете с первыми лучами. Хоть за вас и просил сын моего товарища, но поблажек от меня не ждите. Их и ему не будет, — толстый палец указал на Гунира. — Ясно?

— Да, уважаемый Плав.

Я благодарно поклонился. Хотя мой наниматель уже и не видел этого отвернувшись. Хороший человек, несмотря на всю строгость. Меня лишь смущает его полнота. Она не вяжется у меня с путём возвышения. Вокруг очень редко можно увидеть такое сложение, и оно кажется мне ненормальным. И при всём этом он сильнее меня и большей части послушников Школы. Я с сожалением покачал головой. Как мало я ещё знаю о путях к Небу.

За ворота нас выпустили, даже не взглянув. Стражники осматривали только тех, кто входил. Теперь я понимаю, что они к Ордену отношения не имеют. Нет герба и цветной полосы на доспехах. Городская служба. И Воинов среди их десятка хорошо, если половина, ведь только на них есть одна-две простейшие печати. Не так уж и велик оказался город, как представлялось наивным нулёвкам несколько месяцев назад.

Лишь отойдя от стен шагов пятьсот, толстяк скомандовал.

— Теперь бегом.

И сам подал пример, легко ускоряясь. Мы дружно, без слов рванули следом за быстро удаляющейся фигурой. Я впервые после возвышения на этап Воина бежал не по крохотному кругу, запертому в стенах бурсы, не проламывая кусты и то и дело пригибаясь под ветками, а на просторе, где ничто не сдерживало бег. Это оказалось восхитительно. Снова вернуло меня в прошлое. В Пустоши. Туда, где выйдя за пределы песков деревни, я становился свободным от всех и от всего. Мы всё больше и больше сил вкладывали в то, чтобы догнать дядю-толстяка. Ветер бил в лицо, рвал одежду. Я наслаждался, рассекая непослушный воздух грудью, упруго отталкиваясь от дороги, что, казалось, бесконечно ложилась под ноги. Мимо проносились деревья, ограды, зелень полей, люди. Бег приносил радость и наполнял восторгом. Я даже почувствовал досаду, когда Плав остановился.

Берег реки. Сильно отличающийся от вида, к которому я привык, несколько лет прожив на том, что тоже так называлось. Скопление построек. Вон то — точно жилой дом. Длинные грубо построенные сараи, скорее всего, для рейлов. Ещё десяток разномастных пристроек. Всё это огорожено с трёх сторон невысокой изгородью. Частые столбы с закреплёнными между ними длинными жердями в два ряда. Покрытая травой земля упиралась в узкую полоску песка. Длинные навесы у берега, с развешанными под ними сетями. Широкий деревянный помост, уходящий в реку и сделанный в десяток раз лучше того, что был в моей деревне. Огромная лодка, привязанная к нему. И ещё одна, теряющаяся на её фоне, крохотная.

А вот за пределами ограды не видно ни песка, ни самого берега. Всё заросло высоченным тростником. Во всяком случае всем, кроме размера он похож на тот, что приносили в сезон с водопоя для плетения. Только здесь его столько, что одной делянки в десять шагов шириной хватило бы всей нашей деревне на пару месяцев.

А самое необычное в этой реке то, что я видел всплески на его поверхности. И это точно от кого-то гораздо крупнее, чем наши тощие рыбёшки в детскую ладошку. Здесь, похоже, и вода кишела жизнью, ничуть не меньше, чем на земле. К тому же я заметил ещё одну деталь, до этого ускользнувшую от меня. В десяти шагах от линии песка из воды густо торчали заострённые колья. Я сразу вспомнил раздел про водных тварей. Водных! Умом-то я понимал всё это, пока учил. Но в памяти до сих пор слово река говорило о безопасности. Ничего. Видя её вот так, под боком каждый день, я быстро приучусь к осторожности.

— Вот тут ночевать будете.

Я шагнул за Плавом под крышу сарая. Да. Это точно не жильё Воина в благословенных землях предков. Разве что дерево? Голые бревенчатые стены, лежаки и стол из толстенных брусов в кулак толщиной. Это по меркам пустоши богато. А по меркам Первого — тот же саман из дерьма джейров.

— Сегодня, вроде, ни к чему, а завтра посуды, тряпок дам. Своего же нет?

— У моих может уже и есть, за полгода жизни-то, — пожал плечами Зимион, но заметив взгляд толстяка, торопливо добавил, — старший.

— Я с тобой звёздами меряюсь, балбес? — Плав улыбался, растягивая толстые щёки. — Пока ты у меня в работниках — уважаемый я тебе. Потом, даже если рангом дотянешь, то всё равно уважаемый. Это уже богатство моё работает. А вот после уже звёзды играть начнут.

— Меньше слушайте, — пихнул Зимиона в бок Гунир. — С силой обычно и деньги приходят, и уважение. Этого достаточно.

— Молодые, горячие, — Плав покачал головой. — Всё, свободны до утра. А утро у меня на ферме с рассветом начинается.

— Уважаемый, а вход в город для нас?

— По светлому свободный. Тем более с эмблемой, — отмахнулся тот, потеряв к нам интерес и подзывая Гунира. — Пошли, поговорим.

Глава 2

Вход в город для нас и впрямь не доставил особых проблем. Даже не пригодились торопливые наставления Гунира. Людей на площади оказалось мало. Отстояв в короткой очереди, мы удостоились лишь внимательного взгляда стражи и всё. Больше проблем доставил поиск дороги в нужный квартал. Вот здесь объяснения товарища нас подвели. Или же мы где-то просто ошиблись. К счастью, простой вопрос у встречного мужчины решил нашу беду. А затем, при виде знакомой границы мы и сами сообразили, куда идти дальше. Не так уж и велик квартал Чужих имён.

Ещё в арке прохода мы услышали голоса и смех, а выйдя во двор дома, увидели празднующих людей. Под небо были вынесены столы, заставлены всевозможными мисками и плошками. В глазах пестрило от десятков позабытых лиц всех тех, кто выехал вместе с чемпионами из Нулевого. Но главное, я видел здесь и знакомые лица. Ещё вчера мы считались соучениками. Сейчас лишь, как сказал бы Дарит, собратья по Пути. Красиво звучит. Гордо, достойно. Вот только и ватажники с наёмниками собратья. И даже разбойники Воины тоже могут считаться собратьями идущим по их следу стражам дорог. Бывает. К Небу ведёт много путей. Наши с земляками разошлись.

— Дарсова отрыжка! — прошипел Зимион. — А вон и Тогрим.

— А где же ему ещё быть? — я спокойно пожал плечами. — Я пошёл искать своих. Здесь их не вижу.

— Мои вон, — кивком указал товарищ.

Я снова оглядел празднующих. Именно тот, дальний край столов. Свободные места нашёл. Но вот своих женщин — нет. Что же, мама всегда была горда. Зря, конечно. Уж в этом празднике нет никакого унижения. Едва я об этом подумал, как слева раздался радостный писк, и я развернулся в ту сторону, раскрывая объятия для мчащейся Лейлы.

— Чего так долго, братик?! — заявила сестра. — Я уже заждалась.

Я же сделал то, по чему скучал эти две недели. Поцеловал светлую макушку. И обнял свободной рукой маму.

— Спасибо, — шепнула она мне на ухо.

Я лишь улыбнулся. Ведь тоже могу поблагодарить её. Две недели раздумий не прошли даром. Возможно, это заблуждение, но мне всё больше кажется, что решение жить ради своей семьи — самый правильный мой поступок с момента пересечения границы. К чему мне карьера в Ордене, о которой так много говорил Тортус? Как верно сказал Зимион Плаву — простому охотнику много не нужно. Мне тоже. Заработать на еду и кров своей семье для начала. А затем можно будет подумать и о путешествии по поясу. Чем я хуже родителей? Не уверен, что маме эта затея придётся по душе. Но что поделать? У меня будет время её убедить. С каждым месяцем детские воспоминания о красотах Пустошей блёкнут. И я даже не всегда уверен — это настоящее воспоминание или образ, оставшийся после рассказов мамы? Самое время увидеть красоту новых земель и показать их своей семье. Надеюсь, год или два в ватаге дадут мне возможность заработать достаточно денег для этого. И про силу не стоит забывать. Она тоже пригодится в дороге.

— Пойдём к столу? — поглядел на маму и уточнил. — Угощают ведь всех?

— Да, — подтвердила мама, — всем миром собирали на стол. Мы без тебя не хотели.

Я с удовольствием подсел к простому, даже чуть кривому, столу. Этот день и так разжёг аппетит, да и еда на столе выделялась в лучшую сторону по сравнению со школьной. С удовольствием слушал болтовню соседей, их поздравления послушникам Ордена. Все они счастливы. Я тоже. Они гордились детьми. Я же просто рад за них. Почти за всех.

— Не жалеешь? — спросил, склонившись к самому уху Зимиона.

— Ты снова? — парень поморщился, ответил в полный голос. — Не! Всё давно решено. Мне не по нраву было слушать глупые приказы ещё там, в песках. Здесь тем боле.

— А вот Крим, помнится, не любил подчиняться старикам ещё сильней, чем ты. Но гляди-ка — радуется своей обновке.

Я кивком указал на правую руку Тогрима, что сейчас стоял, держа в одной руке гербовую накидку, а другой поднял над головой чашу с вином. И с горящими глазами говорил о новой жизни, начавшейся теперь, о том, что они глаза и руки Ордена на всех землях Морозной гряды. Восторженная чушь, которой позавидовал бы и Дигар. По мне, он уже был изрядно пьян. Впрочем, не он один. Помнится, тому помощнику алхимика, что первым знакомил меня с тонкостями зелий, я не поверил, будто-то кто-то из нас может начать пить вино. Помнится, даже Виргл не позволял себе ничего кроме легкой браги, стоявшей чуть дольше трёх дней.

Зато теперь я видел своими глазами, что недавние подростки, ставшие Воинами и послушниками Ордена, окончательно почувствовали себя главами семей. И редкие увещевания родных почти ни на кого не действовали. Впрочем, их право. Теперь всё и впрямь ляжет на их плечи. Как завтрашнее наказание в стенах Ордена за свой внешний вид. А вот я сам лишь пригубил вино и не собирался делать больше одного глотка. Не думаю, что мне хочется уподобляться Ориколу. Жалкое зрелище. Особенно по утрам после вечерних возлияний. Кстати, и Зимион, всё ещё разглядывающий Крима, лишь начал вторую чашу.

— Скажу так.

Товарищ обернулся ко мне, широко улыбнулся, так заразительно, что я, ещё даже не слыша шутки, сам ощутил, как дрогнули мои губы.

— Орден был обречён меня лишиться ещё в тот день, как нам принесли эти дарсовы жилы вместо мяса.

— Интересно, кто у них заведовал едой. Пиклит? — я подмигнул. — Знал бы он, из-за какой малости потеряет лучшего следопыта выпуска.

— Эх! Красиво сказал. Все пьют за свои успехи с гербом. А я предлагаю выпить за наши успехи с рейлами!

— Друг, — я едва сдержал смех, — надеюсь, никто из соседей тебя не услышал. Иначе восторженные послушники Ордена обидятся, и начнётся драка за то, что ты поставил это на одни весы.

Я чуть стукнул своей чашу Зимиона и снова коснулся губами вина. Но должен признаться — необычный вкус. Заметил взгляд мамы и успокаивающе улыбнулся ей.

— Рейлы? — мама погладила меня по плечу. — Их мясо продают в дорогих лавках.

— Да. Мы теперь полгода будем охранять ферму, где их выращивают.

— Ладно, — серые глаза внимательно вглядывались в меня. — Это разговор не для этого стола и чужих ушей.

Я был с ней полностью согласен и уже через десяток минут решил, что нечего больше делать на этом празднике послушников. За столами уже кто-то разговаривал так, что честнее назвать это криком. Кивнул на прощание Зимиону, и мы, тихо и незаметно для большей части празднующих начало новой жизни, ушли. Но оказалось, что за мной внимательно наблюдали, и внутри дома меня уже поджидал Тогрим. Даже не заметил, когда он исчез из-за столов. И сейчас стоял в пяти шагах от дверей в наше крыло, прислонившись спиной к стене широкого прохода. Шагнул навстречу, едва меня увидев.

— Идите, — я махнул рукой своим и кивнул парню. — Поздравляю.

Тот скривился, ноздри его раздулись в гневе, а прищуренные, немигающие глаза уставились на меня. Я спокойно встретил взгляд. Зря он ищет в моих словах издёвку или укор. Нет их там. Мне кажется, у Неба вышла отличная шутка надо мной. Не знаю, почему Виликор так рвала и метала в тот день. Если то, что с ней случилось и впрямь так похоже на происходящее сейчас, то я её не понимаю. Ведь она сама считает, что и испытания, и награды даются Небом. И у нас с ней вышло отличное завершение. Почему она была так недовольна случившимся, неужели ей так тяжело оказалось принять эту расплату за поступки? Что говорят служители Неба о таком? Может ли Небо шутить? Или это лишь моя выдумка?

— Я не мог принять другого решения, — Тогрим говорил громко, жарко, не опуская глаз. — Никто из нас не мог! Мы прикинули цены в городе, заработки. Почти никто из наших за полгода здесь не нашёл работу, ты же знаешь! В городе и без нас полно людей, готовых работать чуть ли не за одну еду! Выросших тут, в поясе, понимающих, как устроены дела.

Я кивнул.

— А тут — такой шанс! Это предложение — оно решает все наши проблемы! Все! Все приняли такое решение. Во всех классах! Даже не сказав ни слова друг другу! Только вы, два придурка решили испытать удачу.

— Нет, — я возразил. — Не все. Не только мы с Зимионом. Есть ещё Ярит.

— Этот мелкий дарс, сколько его ни учи, всё одно не мыслит свою жизнь без банд, — скривился Тогрим. — А вот что с вами? Наслушались Пиклита в лагере?

Я не понял, о чём он. Не говорил он с нами ни о чём таком. Здесь уж скорее можно подозревать Гунира. Но откуда бы Тогриму знать о его разговорах? Я отрицательно покачал головой, спокойно ответил.

— Решили пожить только для себя. Без командиров.

— А сейчас у тебя вообще хозяин! — голос парня сорвался на шипение.

— Ты понял меня. И хватит кричать, и злиться на меня.

— Как же мне не беситься, — Тогрим сжал кулаки, — когда я уже дважды тебя обманываю и пользуюсь тобой? На меня уже мои парни косятся! Я же вижу!

— Как будто они сделали по-другому.

— Но старший я, — парень помолчал, решительно произнёс. — И я всё равно отдам тебе долг. Возможно, это и к лучшему. Долг орденца вольному гораздо весомей, чем вольного орденцу.

Я, наконец, позволил себе улыбнуться. Широко, радостно, довольно. Вот оно! Нет, всё же Небо смотрит за нами и умеет шутить.

— С этого момента ты мне ничего не должен.

— Что? — Тогрим растерялся, весь его запал улетучился.

— Это же можешь передать и другим. Между нами нет долгов.

Я хлопнул всё ещё ничего не понимающего Тогрима по плечу и, обогнув его, пошёл за своими. Отличное завершение этой истории. Позади осталась Школа, впереди вольная жизнь. Я чист перед Небом. И должен сейчас только себе. Должен отдать оставшийся долг Виликор. Нужно накопить денег на визит в её семью. И оплатить уроки Форм, заодно узнать, сколько стоит остальное.

Лестница едва слышно скрипела под ногами, открывая мне длинные коридоры нового этажа с множеством дверей. Этот дом как термитник. Весь изрыт комнатами и полон обитателей. Вот только сейчас почти пуст. Нас, приехавших из Нулевого, и так было для него маловато, а ведь отсюда выгнали тех, кто ушёл из Школы раньше. И выселят семьи и нас троих, когда между нами и Орденом не останется долгов. Или двоих? Кажется, у Ярита нет семьи. И я его не заметил за столами внизу. Неважно. Нужно подняться выше. Мои живут на третьем этаже. Дверь по правой стороне в середине правого же с лестницы коридора. Место, где меня ждут.

Небольшая комната, лишь немного больше той, что была у нас в деревне. Чистые, свежевыбеленные стены; много, сейчас занавешенных занавесками, деревянных полок на стенах; две широкие кровати с толстыми серыми одеялами, огороженный тканью угол. Пустое место, где стоял стол, что сейчас на улице. Скрипучий пол, чьи доски чуть прогибаются под моей ногой. Мама и Лейла, обнявшись, сидели на дальнем от входа лежаке.

— Не обращай внимания, — сразу ответил я на молчаливый вопрос. — Закончили последнее дело, что связывало нас в Школе.

— Спасибо, что не вступил в Орден, — серые глаза светились. — Все эти дни я просила Небо, чтобы ты принял правильное решение.

— Все те внизу, мама, — покачал я головой, — с тобой бы не согласились. Для них мой поступок — большая ошибка.

— Что мне до них, когда давно уснувшая во мне воровка из трущоб кричит, что лезем в западню?

Я промолчал, не желая снова начинать этот разговор. И решил обсудить наше будущее, особенно после слов Тогрима внизу.

— В прошлый раз ты хвалилась, что устроилась в кожевенную мастерскую, и тебе даже разрешили пользоваться инструментом, — я хлопнул по ножнам кинжала, подаренных ей мне в прошлый раз. — Но мне тут сказали, что почти никто не сумел найти работы. Даже, — здесь я запнулся, но неуверенно продолжил, — за еду?

— Так и есть, — мама кивнула. Строго сказала Лейле. — Беги хоть руки помой перед сном. И умойся там.

Сестра с недовольным видом, всей своей фигуркой выражая возмущение, вышла из комнаты. Я с улыбкой смотрел на это представление. Ещё прошлый раз я с удивлением понял, что за месяцы что я её не видел, она стремительно изменилась. Вытянулась в росте, повзрослела повадками. Переезд и жизнь без лишений пошли ей на пользу.

— Пока никто из этой пьяни, — мама прислушалась к происходящему во дворе, — не припёрся на этаж.

— Пусть только попробуют мешать.

Я успокоил встревоженную маму. И не шутил. Пусть наши статусы и отличаются, но не настолько, чтобы я боялся поднять руку на послушника. Может, через несколько месяцев они и обнаглеют, почуяв силу висящего на груди герба. Но сейчас, пока они помнят, как я силён, вряд ли кто рискнёт не послушать моего окрика. Да я могу и напомнить. И вряд ли утром охотники унизятся до жалоб на меня в Ордене. Впрочем, я пока и бить никого не собираюсь.

— С работой так и есть.

Мама продолжила разговор, лишь с лёгкой улыбкой покачав головой на мои самоуверенные слова. Ничего. Ещё месяц и можно будет купить ей зелья Роста Основы и Возвышения. Я уверен в успехе. Половины года в Первом поясе ей должно хватить, чтобы тело стало готово к рывку на десятый уровень. Тем более с такой помощью. Я верю в её талант. Она за полтора месяца на этих землях прорвалась к девятой звезде, возможно еще месяц-два и она сама бы стала десяткой. А новый этап возвышения — это повышение статуса и снижение налога, это уверенность и новые возможности. Она больше не будет муравьём, которого терпят на этих землях лишь из-за сына-Воина. Не знаю, так ли это было на самом деле. Как их встречали на улицах квартала Чужих имён, а главное, за его зелёной границей?

— С этим и впрямь сложно, — слова её следовали моим мыслям. — С одной стороны, слишком уж горды большинство тех, кто приехал с нами. Они считают, что прошлых заслуг достаточно для того, чтобы найти себе место здесь. И забывают, что никто им ничего не должен.

Мама пожала плечами, досадливо продолжила.

— Словно мозги у людей отбили напрочь. Я вот простая, не гордая женщина.

Вот здесь я едва удержал на лице спокойную улыбку. Очень уж я оказался удивлён. Особенно вспоминая свои рассуждения внизу о её гордости, не позволившие ей присоединиться к чужому празднику.

— Отлично помню своё прошлое и кем была в самом начале, — мама повела рукой, обводя комнату, а скорее Пояс, что скрывался за её стенами. — А здесь почти то же самое. Новая жизнь, в которой нашим детям приходится подниматься с самого низа, зарабатывая себе достойное место. Вот только того, что нам ещё хуже, мало кто понимает. Со мной таких и десятка не наберётся, что готовы ходить по мастерским и просить, кланяться всем подряд, даже молокососам подмастерьям. Остальные всё ещё помнят, как были у себя умелыми мастерами. И гордо пьют то, что здесь делают вместо браги.

Мама замолчала, в её глазах светился смех, пополам с отсветом клинка.

— А мы на самом деле здесь, как беспомощные дети. Вот ты говоришь — кожевник. Это в Нулевом я была им. И шкуру свежую обрабатывала, и мастерила из неё всё, что покупатель хотел. Ножны? Через неделю. Переплести книгу на подарок? Я пришлю мальчишку, как будет готово. Сумку? Поглядите на готовые. Выбирайте! А здесь...

— А здесь? — поддержал я разговор.

— А здесь только сырыми шкурами занимаются три разных человека! И есть ещё полтора десятка других мастеров по коже, что кривятся, как от ругательства, едва услышав, как я назвалась кожевенником. Здесь каждый занимается своим делом. Один делает только ремни. Другой — только сёдла. Понимаешь? Конечно, я словно нерадивый подмастерье для людей, что всю жизнь полировали своё мастерство только в одном. Таких мастеров на все руки, как я, здесь и по глухим лесным деревушкам не найти.

— Здесь нет глухих деревушек. Ты же сама...

— Ты меня понял, — отмахнулась мама. — Потому я и не нужна никому такая.

Дверь едва слышно скрипнула, пропуская Лейлу.

— Вот, — она покрутила ладошками. — Я чистая и красивая.

— Ну давай тогда ко мне под бок.

Я с удовольствием прижал к себе невесомое тельце.

— Ты по мне скучал эти дни? — требовательно заглянула Лейла мне в глаза.

— Конечно, — я поднял брови. — Разве можно в этом сомневаться? И по тебе, и по маме.

— Тогда можно сегодня с тобой спать?

— Ах ты хитрюга!

Я принялся щекотать сестру. А она восторженно вопила. Наверное, на весь этаж. Только после окрика мамы мы принялись вести себя тише, потом и вовсе успокоились, а я вернулся к разговору, перебирая волосы сестры.

— Если ты сделала ножны, значит, выбрала мастера? И что с заработком?

— Об этом говорить рано, — отмахнулась мама. — Моя поделка чуть ли не из мусорных отрезков. Меня, конечно, похвалили, все же ножны у меня всегда отлично получались, но вот с деньгами ничего ждать не стоит. Наоборот. Я сама изрядно потратилась на подарки, пока ходила по окрестным мастерским. И это вторая причина моей удачи. У остальных таких денег на подношения нет.

— Много это сколько?

Я ещё до города предупредил маму, что три кровавых монеты она не должна тратить ни в коем случае, чтобы ни произошло. Это её шанс стать Воином. И моя уверенность, что если со мной что-то случится, то они с Лейлой не попадут снова в Пустоши. Хотя об этом я тогда промолчал. Но не думаю, что мама не поняла недосказанного.

— Почти шестьдесят зелёных монет.

Тогда это немного. Половина заработка за месяц простого работяги, равного ей по силе.

— Этот мастер, вернее, — я исправился, вспомнив, что и Лейла ходит помогать к стеклодуву. — Мастера. Они — Закалка?

— Да.

Тогда наверно неплохо. Дарит не упоминал, что мастера так уж больше остальных зарабатывают. Не в разы точно. Для этого нужно стать Воином и начать работать с другими материалами и другими заказчиками. Не все хотят прилагать усилия. А из тех, кто готов отдавать этому время, не все одарены талантом.

— А когда ты станешь Воином?

— О! — мама в восторге закатила глаза. — Тогда возле меня начнёт виться половина мастерских округи. Наивные думают, что смогут меня уговорить на полцены.

— Полцены чего?

— Услуги Воина, что берёт на себя приписки по налогам. Обычно ему платят четверть самого налога. А они хотят половину от этой цены.

— Выходит, — я оказался удивлён, — договориться с чужим человеком им проще, чем заняться собой и стать Воином или потратить деньги на кого-то из семьи?

— Эти земли и сами люди ничем не отличаются от тех, что остались в песках, — мама объясняла спокойно, размеренно, видно, как и я, часто вспоминала и сравнивала ушедшую жизнь. — Сколько из желающих брали десятую звезду? Сколько верило в детей? И сколько продолжали возвышение после нескольких лет неудач?

— Мне кажется, — захотелось опровергнуть её, — что здесь гораздо легче прорвать границу этапов.

— А мне кажется, — мама засмеялась, — не настолько, как тебе кажется.

— Ну так есть алхимия, — я пожал плечами, — притом разрешённая. И не сильно дорогая.

— Для нас, которым эти монеты достались счастливым случаем, — мама покачала пальцем. — А так — одно зелье Возвышения стоит как три-четыре месячных заработка.

— Всего лишь.

Здесь мама уже откровенно захохотала.

— Если не есть и не пить всей семьёй, то да. Особенно это забавно слышать от человека, который никогда не решал в конце месяца, что купить — мяса, чтобы вспомнить его вкус, или новые штаны ребёнку, чтобы он не сверкал задницей, — она вскинула руку, заметив, как я нахмурился. — Не обижайся. Я сама именно такого не решала. Да и ты тоже прав. Полно тех, кто копит или влезает в долги и берёт зелья. Здесь это легко. Тут ростовщиков человек пять только в той части города, где я бывала.

Мама замолчала, я вскинул брови в вопросе, но она по-прежнему блуждала мыслями в своих раздумьях, и пришлось напомнить о разговоре.

— Так что с зельями?

— А? Да... Странно, но мало кому везёт. Даже с ними. Мне рассказывали об усмаре, что влез в жуткие долги, пять раз брал Возвышение и ничего не добился.

— Странно, — я нахмурился. — Но, значит, тебе можно будет выбирать.

— Я уже почти выбрала, — отмахнулась мама. — И погоди. Стоит тебе рассчитаться с Орденом, как и к тебе потянутся с просьбами. А может и раньше. А вообще, приятно, что сын так в меня верит.

Так вот к чему были слова Гунира, что с силой приходит и богатство. Если скоро я сам буду считаться... А кем я буду считаться? Как всё это устроено? Стану я или нет владельцем лавки? Понятно, на бумагах, но всё же? Было бы забавно.

— Я твой сын! А талант ведь в крови? — жаль не дотянуться обнять, так что я лишь улыбнулся маме. — Сначала пусть попробуют со мной встретиться. Я же только на один день буду приходить сюда.

Наконец у нас дошёл разговор о том, какая мне теперь работа предстоит. Описал ферму и лес.

— Я рада, что хотя бы здесь у тебя появились товарищи, — мама покачала головой. — С этим нашим путешествием ты вечно был одинок.

А вот здесь я чуть не сказал о своих планах на такой же круг, но по поясу. Хорошо вовремя замолчал. Нельзя такую новость вываливать маме откровенно и так сразу. Она ведь сразу же вспомнит как плохо закончилось прошлое путешествие. И во многом будет права. Самое первоочередное — устроить свою жизнь, заработать денег на путешествие, узнать больше об этих землях и получить цветные пряди в волосах. Из того что я видел, Воины такого ранга редко встречались на улицах города. А значит представляли собой реальную силу, с которой уже будут считаться. И опасаться. Думаю, и без зелья Ордена я смогу за несколько лет добиться этого. Вот за это время и нужно подготовить маму к поездке.

— Да, — я поддакнул маме, осторожно перекладывая уснувшую Лейлу. — С приятелями веселее.

— Но будь осторожней там с этой вашей работой и лесом.

— Конечно, мама.

Глава 3

На этот берег нас перевозили на лодке. Той самой громадной и широкой посудине, на которой затем другие работники отправлялись вверх по течению, добывая вдоль берега водоросли с помощью чего-то, что напоминало одновременно и копьё и изогнутый меч. Целый день они только этим и занималась, возвращаясь к ферме с поднимающейся выше бортов горой мокрой зеленухи. Ею в основном и кормили этих рейлов. Нужно бы глянуть на них. Сложно представить их прожорливость, видя размеры охапок водорослей, что перетаскивали на берег сетями по несколько раз на день.

Да и первая высадка на берег мне запомнилась. Разогнанная мощными гребками лодка вломилась в плотную стену тростника. И завязла в ней. Гунир сразу же принялся махать мечом, срубая его по своему борту. Спустя несколько мгновений я присоединился к нему. Неприятно снова ощущать себя последним бедняком. Ведь даже цзянь в моей руке мне не принадлежит. Это школьный меч Зимиона, который он не брал на экзамен. А вот я сглупил и потерял всё, что у меня было. Старший лодки прошёлся вдоль борта, вглядываясь в воду, скомандовал.

— Прыгайте за борт, прорубайте путь, — недовольно добавил. — И возьмите ножи!

Гунир не колеблясь, тут же оказался в воде по пояс. Не так уж и глубоко у берега. Я хмыкнул и прыгнул на свою сторону. Не сказать, что рубить воду такая уж тяжёлая работа. Да и ножом назвать то, что мне сунул один из гребцов младших, в Пустошах бы не решились. Здоровенная железка, больше цзяня, размером почти как тяжёлый меч, что носит Гунир. Утолщённый кончик врубается в воду, уходя до самого дна. Только успевай обратным махом изогнутого лезвия откидывать тростник за спину. Там его уже принимают сборщики водорослей, откидывая своим инструментом подальше от лодки. Старший Воин молча наблюдал за нами, а вот младшие этапа Закалки не скупились на советы и усмешки. Впрочем, всё было по уму и к делу, а потому я лишь молча кивал и следовал подсказкам. А старший лодки заговорил, только когда мы оказались на берегу.

— В шесть ждите здесь. Гунир, твой первый выход. Не глупи.

— Конечно, старший Диркол, — ватажник улыбнулся, вскидывая руки в приветствии идущих.

Так, с усмешкой на губах проводив взглядом отплывшую лодку, Гунир и накарябал нам на песке то, что у него изображало карту. Линия реки, камешек фермы и огромный овал, изображающий часть леса, что нам поручили обходить. Наша задача не сражаться, а распугивать своим присутствием хищников, что могли заглянуть сюда. И приглядывать, чтобы никто из них не объявил это место своей территорией, не соорудил логово и не повадился на тот берег за добычей. Причём нам троим стоило опасаться случайного крупного зверя, что может сюда забрести. А вот ферме опасны скорее мелкие, не опасающиеся воды хитрые хищники, которых мы не сразу и найдём. Здесь вся надежда на Гунира и Зимиона, что умеют читать следы.

А вот сама работа оказалась скучная до невозможности. Если в первые дни я ещё радовался всей этой зелени вокруг и под ногами, невысоким деревьям и густому кустарнику, что напоминали о подножии Чёрной горы, то сейчас всё это мне уже изрядно опротивело. И пение птиц, и мелкое любопытное зверьё, что попадалось на глаза. Особенно змеи, которые оказались то ли тупее привычных мне по Пустоши, то ли храбрее. Но убегать не спешили, заставляя меня беречь сапоги. Вот и все мои занятия. Это Гунир и Зимион заняты настоящей работой. Идут, внимательно глядя под ноги и по сторонам, ищут следы. С утра мы идём вдоль берега, в первую очередь ища следы всевозможных водяных крыс, а после приметного дерева с зарубкой возвращаемся, забирая глубже в заросли.

Нам нужно обнаружить следы опасного зверя раньше, чем он сделает вылазку на тот берег. И парни работают. Нет, я тоже делаю своё дело. Но мне кажется, что Небо сейчас смеётся надо мной. Ладно. Это я зря. Какое ему дело до мелкого Воина? Но вот эта довольная рожа Гунира каждый раз, когда он утром напоминает о моих обязанностях... Мне кажется, это издевательство! А Зимион просто в сговоре с дарсовым ватажником!

Я иду крайним от воды и каждые двадцать шагов бью крепкой палкой по подвернувшемуся дереву. Говорят, отгоняю мелких хищников и беспокою округу. Иногда... Один, два раза в день, когда с потревоженного дерева убегает очередная испуганная белка, я даже в это верю. Чудесная работа для Воина!

— Я так больше не могу, — сообщил я лесу.

Но меня никто не услышал. Со вздохом оценил свой ближайший путь. Взял левее на несколько шагов. Там просвет в кустарнике. Но приблизившись, замер, оглядывая нависающие ветки деревьев. Ловушка. И притом хорошая. Но я уже учёный ночным забегом по лесу. И всё равно едва сумел заметить стрекало Багровой лианы. Ей здесь всё заросло. Вроде как и хорошо, она и сама изрядно прореживает всё зверьё, что сюда приходит. Но и нам самим очень неудобно. Отнимает время на выбор дороги, заставляет постоянно оглядывать кроны деревьев.

Лианы по большей части молодые и почти не опасные для нас. Но мало приятного получить стрекалом в спину. Это, к сожалению, не всегда ощущается как опасность. Но даже мне пробивает кожу, и тогда место укола опухает и начинает чесаться и жечь. Я, который когда-то специально ранил себя колючками, могу найти в этом дополнительную тренировку тела, внимания и умения бороться с ядом в теле. Но делать этого просто не хочется. К тому же, ещё год-другой и они, откормившись, могут вырасти до тех гигантов, что видел в лесу на экзамене. А это уже будет опасно. В этот раз пришлось проломиться сквозь кусты чуть в стороне, да ещё и так, чтобы не порвать одежду. И вернуться к своим мыслям.

Это хождение кругами — почти бессмысленная трата времени. Да, я продолжаю тянуть энергию неба, трижды в день сливаю её в меридианы, в попытке разбудить узлы. Но мне нужно думать о будущем. То, чем я занимаюсь сейчас, может делать и любой ученик в мастерской или даже дворник. Велика ли забота — колотить палкой по деревьям? Но они могут позволить себе сидеть в городе, это их жизнь, а меня ждут леса и ватаги. И что же? Я также при каждом непонятном звуке буду оглядываться на других?

Это что? Опасность? Нет? Всё хорошо, Гунир? Можно идти дальше?

Да бред же! Этак я стану похож на богатую тарелку, которую достают с полки лишь для дорогого гостя, стряхнув с неё пыль и с удивлением обнаружив, что она от старости начала трескаться. Да и не так я планировал начать свою жизнь. Мне нужно так или иначе, но присоединиться к ватаге. Но разве им нужен будет Воин, который ничего не смыслит в лесу, а только и умеет, что колотить палкой по деревьям? Какой из меня будет искатель? Смех, да и только. Не этим я должен заниматься все эти дни. Хватит плыть по течению.

— Я так больше не могу, — повторил я, присаживаясь к вечернему костру.

— Так, эт как?

Гунир уже смеётся, как будто я успел пошутить. Или же, видя, как его шутка всё длится и длится. Я в очередной раз смерил его подозрительным взглядом и уточнил.

— Теряя время.

— Чуть натаскаю вас ходить, и двинемся глубже, — ватажник, пожав плечами, повторил наши планы. — Чего бухтишь?

— Здорово. Но я не об этом. Сейчас ты Зимиона натаскиваешь. А вот я учусь долбить по деревьям. Скоро создам новую технику, — я показал свою палку. — Околачиватель стволов.

— Забавно, — Гунир хохотнул.

— А мне не очень, — я едва удержался от того, чтобы не треснуть палкой по голове ватажника. — Давай ты и меня поучишь читать следы?

Смех приятеля резко прервался. Уж не знаю, почему ему перестало быть весело. Может от моего взгляда? Или от моей дёрнувшейся руки с палкой?

— Нда, — парень покачал головой. — Я уж представляю, как вымучаюсь с тобой.

— Это прозвучало обидно, Гунир. Неужто я настолько плох?

— Ты плох настолько, насколько прёшь по лесу, — пробурчал ватажник. — Тебе и палка не нужна. Шума от простой ходьбы достаточно, чтоб сообщить ближайшей округе, что здесь охотники.

— Я же не прошу научить меня ходить бесшумно, — я в раздражении швырнул палку в траву.

— Ты так эт говоришь, — парень покачал головой, — будто лучше меня знаешь, чему и как учить. С этого сперва и начинают-то.

— Да, — я смутился, — неправ. Так что?

— Займёмся, — Гунир кивнул мне, ковырнул в костре веточкой и осторожно уточнил. — Так что будешь делать через полгода?

— А что? — я бросил на парня быстрый взгляд.

— Тебе найдётся место в Волках.

— Да уж, не сомневаюсь, — фыркнул Зимион. — Сравнить Циана и нашего Леграда! Как по мне, так здесь просить об этом должон не ты, а кто-то постарше. Сам говорил, что Циан — находка для Тигров.

— Буть уверен, — огрызнулся Гунир, — так и будет, если Леград решит идти к нам. А мне как раз поручили узнать о его желаниях. Никто не желает невольно обидеть или навязываться. Так, чё?

Я молчал, подкидывая веточки в костёр. Они быстро схватывались и весело трещали сгорая. Я думал о ватажниках эти дни. Но напрямую вступать в их ряды даже не намеревался. Да, я сильнее Циана и талантливее его. Получив меня в свой отряд, Волки станут сильнее. Может, и впрямь сделают на меня ставку, пытаясь подтолкнуть так высоко, как только смогут. Но я ещё в Школе решил, что это будет запасной план. Слишком много у меня тайн. Слишком я ограничен буду с ними. И повторять второй раз школьную ошибку, когда встал впереди всех рождённых в Пустошах, я больше не буду. Мне нет дела до всех этих ватажников. У меня есть только моя семья, да вот четыре приятеля. А деньги я буду зарабатывать в одиночку. Когда решу, что перенял всё, что только мог из навыков для леса. Раз уж Гунир согласился на мою просьбу обучить чтению следов. Это, кстати, мне нравится в Волках. Ведь могли дать указание парню ничему меня не учить, а обещать сделать это только в отряде. Но кое-что всё равно нужно узнать подробнее.

— Я подумаю, Гунир. Пока не узнаю, что и как, — развёл руками. — Хотелось бы просто пожить с семьёй. В своё удовольствие.

— Сообщил новость, — Гунир громко и восторженно засмеялся. — Так все бы хотели лежать, да есть. Да только вот на всё это деньги нужны.

— Так пойдём за добычей, — не выдержал Зимион. — Я уж скоро от скуки из лодки сигану, чем и дальше буду по одному месту ходить. Я тут уж наизусть всё выучил.

— С новой недели, — не поддержал его ватажник. — Там одно ещё никого нет. Только ноги бить. Нам и здеся будет чем заняться. Мне Плав уж всё определил.

— Что ещё хотел спросить, — я вспомнил одно важное дело. — Ты вот в Школе говорил, что с дорогими техниками лучше не соваться в лес. Мол, наёмники сразу поймают. А смысл? Ведь передача техники под запретом. Её не расскажешь. А Орден отомстит за своего человека.

— Чтобы мстить, нужно знать кому, — справедливо возразил Гунир. — А технику можно силой вырвать из человека. Вернее, знание о ней. Есть особая формация. Кража Пяти Флагов называется.

— Ого! — восхитился Зимион. — Вот эт страшилка! Так, чё? Нас тоже могут схватить?

— Не, — ватажник неожиданно смутился. — Слишком дорого выйдет. Кражу только для земных техник держат. Остальное проще на аукционе купить. Даже мой Рывок.

— Ладно наши техники, — мой земляк продолжил допытываться. — А Кража? Этакую хрень, можно купить на аукционе? После неё живым остаются? Как это, вообще, выглядит? Тут человеческую не с первого раза выучить получается.

— Не знаю, не знаю, — Гунир глянул на меня и ехидно продолжил. — Есть те, кто с первого чтения все схватывают. А там — три, пять, даж, говорят, десятипопыточный свиток создать можно. Но ты прав. Человек не выживает после Пяти флагов. И купить такое открыто нельзя. Только на чёрном рынке, там, где запрещённые и ворованные вещи.

— Да уж. Страшно жить.

— Чёй-то? — посмеялся над Зимионом Гунир. — Это больше байка. Ты представляешь, какой силы должен быть человек, чтоб ему Орден доверил такую технику? Поверь, через год, ту же Виликор не сможет победить и весь отряд Тигров. Без своих старших, конечно.

— Через год? — мне пришлось переспросить. Слишком уж срок малый.

— Ну, — чуть замялся ватажник, — через три года точно.

— Спасибо, друг, — я скорчил горестную физиономию. — Вот сейчас ты меня очень поддержал. Утешил, что я принял правильное решение и сбежал в леса.

— Ну, друг, — Гунир развёл руками. — Эт твоё решение. Я здесь при чём? Но снова тебе говорю, присоединяйся к Волкам. А там, у подножия Морозной гряды, есть возможности для смелого идущего.

— Что? — Зимион подначил. — И для нас с тобой? Мы-то смелые!

— Эх. Не дави на рану, — ватажник принялся ломать и швырять ветки в костёр. — До Школы я о многом мечтал. Но больно уж средоточие маленькое оказалось. Я, конечно, парень смелый и сильный, но тут уж выше головы не прыгнешь. Этап Воина макнул меня в холодную водичку. Теперь понимаю, почему батя так меня костерил с моими мечтами. Остаётся одно — тренироваться да копить денег на лекарства.

— А что? — я уточнил. — Бывает алхимия и такого действия?

— Эх, чего только нет, — Гунир вообще посмурнел лицом. — Другое дело — цена, и как поможет. Талант, вернее основа очень важна. Одно дело лить лекарство на землю, другое — на камень. Где лучше вырастет дерево?

— Ты заговорил прям как Дидо, — вспомнил я парня алхимика.

— А от кого, думаешь, нахватался? — ватажник пожал плечами. — Всё искал, чего мне может помочь.

— А лучше всё же уговорить Леграда, — Зимион влез в наш печальный разговор, пытаясь отвлечь Гунира от мрачных мыслей. — Думаю, став мастером отряда, он не забудет с кем начинал.

— Вроде это Гунир на наших глазах грозился мастером стать? — я рассмеялся, поддерживая попытку. — Предлагаешь подножку ему поставить?

— Так скука такая, — глядя на плывущую к нам лодку, ответил парень, — что какой только глупостью не будешь мучиться. Можно и его сковырнуть с тёплого места.

— Ничего, — пригрозил ему мрачный ватажник. — Вот пойдём во двор найма, узнаешь, какая настоящая глупость бывает.

К сожалению, убедиться в правдивости его слов получилось уже скоро. Мне уж точно. В первое же посещение этого самого двора отделения Ордена. Там нас встретил равнодушным взглядом обычный послушник. Мужик старше моей мамы. Мешки под глазами, куцая бородёнка и тонкие усики. Выглядел он отвратно, смотреть лишний раз не хотелось. Да и мы его не заинтересовали. Он бросил на нас лишь короткий взгляд, снова принявшись разбирать какие-то бумаги, и дальше говорил с нами, даже не поднимая голову.

— Имена?

— Леград, Гунир, Зимион, — я перечислил и добавил, оценив его силу, а вернее, её отсутствие. — Уважаемый.

— Ферма Плава?

— Верно, — я кивнул, забыв, что он не смотрит на меня.

— Желаете, — голос послушника по-прежнему сух и безразличен, — выполнить работу за жетоны внешнего отделения?

— Нет, — я тоже не считал нужным быть излишне вежливым.

— Ясно, — равнодушно оценил послушник и сдвинул к нам одну из тонких стопок лежащих перед ним бумаг, — берите, сообщайте мне номер и, самое позднее, к вечеру возвращайтесь с отметкой о выполнении.

Я взял верхний лист, уступая место следующему. Всё равно заданий оказалось ровно три. А уже на улице обменялись прочитанным.

— Помощь на складах купца Хитора.

— Ловля сбежавшей домашней пантеры, — Гунир усмехнулся. — Прямо по мне.

— Помощь страже города в южных трущобах, — махнул бумагой Зимион.

— Ясно, — я кивнул и уточнил у ватажника. — Где всё это находится?

Гунир в ответ выгреб из кармана горсть белой яшмы. Сунул каждому по несколько монет.

— Это делается так.

Он обернулся, глянул на пяток мелких детей, что слонялись возле ограды, не заходя во двор отделения Ордена. Свистнул и призывно махнул рукой.

— Да, старший, — один из них за мгновение оказался рядом, согнувшись в поклоне перед Гуниром.

— Склады Хитора, — принялся перечислять ватажник, — и казармы стражи южной окраины.

— Легко, старший.

Пацан, не разгибаясь, вытянул руку, а Гунир вложил туда две монеты. Обернулся и уходя коротко бросил нам.

— Всё. Дальше сами.

Я хмыкнул и уставился на своего проводника, что подскочил ко мне по кивку старшего пацана. Вот только у меня это оказалась мелкая девчонка. По меркам Первого, наверняка, бедно и плохо одетая. В этом я ещё не сильно разобрался. Завтра на ферме расспрошу Зимиона про его впечатления о городе. А вот эта детвора, что, наверно, и ненамного старше Лейлы, в добротной, когда-то яркой, а сейчас выцветшей одежде. Рубахи почти на всех подпоясаны тонкими кожаными ремешками. Босиком нет никого. У всех чистые лица. А вот руки уже где-то извозили.

— Старший? — напомнила о себе девчонка.

— Склады купца Хитора, — сообщил я цель.

— Идёмте, — ещё раз поклонилась проводница, — старший.

Интересные ощущения, когда тебя называют старшим. Тем более такая малявка. Каждый раз пытаешься понять, а не смеются ли над тобой. Ещё неделю назад я сам сгибался в поклонах перед каждым послушником в стенах Школы. А теперь по законам Первого и сам стал полноправным Воином. Почти полноправным. Пришлось поправить свои мысли, напоминая о долге Ордену. Интересно, что там за работа меня ожидает? И сколько купец заплатил за такой наём? От мыслей меня отвлекла знакомая фигура того, с кем не ожидал столкнуться. Это скорее должно было случиться с земляком, ушедшим к страже. Не оставалось сомнений, что вот это здоровое прямоугольное строение и есть склад. Что-то вроде того сарая, где мы хранили шкуры или растения перед продажей. Только больше во много раз. Видно, что хозяин не гнался за красотой. Этот квартал, вообще, оказался весь такой. Не так далеко от стены города, он был полностью застроен подобными складами. Осталась лишь неширокая дорога. Ровно такая, чтобы удалось разъехаться двум телегам. И у дверей одного из них стояла знакомая фигура. Мир. Вот только почему при виде меня он так изменился в лице?

— Здорово, — я стукнул парня по плечу, предварительно оглядевшись по сторонам в поисках чужих глаз. — Как ты тут?

— Кормят, поят, — пожал плечами здоровяк. — А ты чё? К купцу Хитору?

— Верно, — я кивнул на широкие двухстворчатые ворота, принюхиваясь к странному запаху. — Это же здесь?

— Старшие, — девчонка неожиданно влезла в разговор. — Я всегда довожу до нужного места и никого не обманываю. Мне можно поручить любое дело!

— Не бойся, тебя никто не винит, — постарался не улыбнуться тому жару, с которым разговаривала девчонка. — И не уходи. Мне понадобится твоя помощь и на обратном пути.

Я рассчитывал быстро справиться с работой и пробежаться по городу в поисках сведений. Вернее, пройтись, раз бег Воинам и скачки на зверях внутри стен запрещены.

— Вот жеж задница!

Мир принялся ругаться. А такое я от него слышал редко. Наконец, он успокоился.

— Меня тут вот поставили охранять и следить, чтобы никто вот не лез. Сказали, щаз провинившихся пришлют. А ну отойди подальше, малявка! — прикрикнул он на мою проводницу и виновато развёл руками. — А тут ты. А тут вот!

Мир толкнул одну половину ворот, открывая взгляду мрачную темноту склада. И выпуская наружу такую вонь, что на глаза навернулись слёзы.

— Это ещё что за дарсово логово?! — прохрипел я, пытаясь продышаться и стоя уже в двух шагах от ворот.

Запах стоял такой, как по рассказам и должно вонять в обиталище этого редкого, ни на что не годного зверя, что кое-где водится в Нулевом.

— Чего замер? Не нравится?

Я обернулся на насмешливый возглас. Парень лет на десять старше меня. Правильные черты лица, густые брови. Губы, изогнутые в усмешке. Длинные, почти чёрные волосы, стянутые в узел на затылке. Белые полосы отворотов на синих одеждах. Служитель, но какого отделения Ордена? Да ещё и повязка наказующего на рукаве. Три печати обязательств. И, я помедлил, оценивая его силу, сильнее меня. Я впечатал кулак в ладонь.

— Приветствую старшего.

— Это логово появилось просто, — служитель заложил руки за спину, смерил меня с ног до головы внимательным взглядом. — У купца снимали склад. Время аренды вышло. Вскрыли. А здесь — этакое. Твоя задача проста. Нужно освободить склад. Вытащить все короба сюда, на улицу. Приступай.

Чуть склонившись, я выслушал задание и попытался понять, а так ли всё это случайно? Или я ищу подвох там, где его нет? Ладно. Пустое. В любом случае я это сделаю, как бы не казалось унизительным происходящее. И глупым. Воин, что занимается подобной ерундой? Вытаскивает гниль со склада? Это ведь совсем не уборка бурсы по очереди.

— Понятно, старший.

Ступив за порог склада, я понял, что не так уж и глупо нанимать Воина для такой работы. Первый же глоток дурнопахнущего, словно густого воздуха принёс жжение в лёгких. Я замер, сгоняя волну энергии из средоточия к груди и удерживая её там. Подобные уроки я освоил вполне достойно, а то, что требовалось от меня, не сильно отличалось от приёма борьбы с ядом в ране. Разве только количество этого яда велико, как и то, что могло считаться раной в моём теле.

— Что замер, вольный? — голос, звучавший из-за спины, оказался полон презрения. — Не так сладка жизнь вне Ордена? Может откажешься и заставишь меня вспомнить о моей повязке?

Я молча двинулся вглубь, к первому ящику. Высотой мне по грудь, полный почти до верха черно-жёлтой мерзостью, он оказался вполне по силам Воину. И сделан из дерева даже более прочного, чем столы в Школе. Главное, создать Опору и толкать не сдерживаясь, пока она действует. Тонкие доски так и не сломались под моими пальцами, хотя я осторожничал лишь вначале. Хуже оказалось то, что они не всегда были плотно пригнаны. Слизь просочилась сквозь стенки и ощутимо ожгла ладонь, когда я недоглядел и коснулся её.

Всего в обширном складе оказалось почти три десятка таких ящиков, словно специально расставленных по всем закоулкам разделённого перегородками помещения. Сдвинув последний из них в общий ряд шагах в двадцати от склада, я, торопясь, отошёл в сторону и с наслаждением вдохнул почти чистый воздух. Как бы я ни старался, но голова всё же кружилась, а грудь пекло. И поняв это, я испугался. А что это, вообще, такое? В моей жизни уже случилось одно отравление. Не сунул ли я голову в пасть пересмешнику, который откусит её и разразится жутким смехом? Но, прежде чем подозрения выплеснулись из меня вопросами, служитель заговорил сам.

— Зайдёшь в аптеку, возьмёшь два флакона Чистых Пор. Одно сейчас, одно перед сном. Чего вылупился? — он сощурился, встречая мой взгляд. — Твоё здоровье. Иначе будешь неделю харкать по утрам и заречёшься нарушать правила.

— Как я это сделаю, старший? — я зло усмехнулся. — Я из нулевого. Думаете у меня есть деньги на алхимию для Воина?

Я замолчал, оборвав сам себя. Ни к чему унижаться здесь. Ясно что это всё не так опасно как Гриб. И деньги у меня есть, и живучесть тела отличается от обычной для Воина. Но долг Ордену становится всё меньше. Лично для меня. И уже неважно, причастен к этому Бравур или нет. Наказующий снова оглядел меня и, чему-то хмыкнув, вытащил из крепления на поясе фиал. Бросил мне.

— Держи. Должно и одного хватить, чтобы вывести всё, что ты вдохнул.

Но едва я открыл рот, заставил меня замолчать ледяными словами.

— Молчи, ненавижу пустые благодарности.

А уже через миг наказующий, брезгливо сморщившись, отвернулся от меня. Поднял с земли холщовую сумку, в два шага очутился возле ряда ящиков, быстрым шагом прошёлся вдоль них, в каждый бросая шар размером с кулак. Отскочил. Одно за одним содержимое ларей вспыхивало жгучим жаром. Яркое пламя взметнулось в два моих роста, жадно пожирая и бурлящую жижу, и дерево ящиков, и удушливую вонь.

— Теперь зайди обратно, — служитель кивнул в сторону входа, что Мир продолжал охранять. — Где-то в углу лестница под крышу. Там лаз к окнам. Поднимись и открой их, пусть вонь вынесет. Мне ещё там всё осматривать.

Понятно. И, конечно, начать работу с этого было нельзя.

— Слушаюсь старший, — я, уже спрятавший фиал в карман куртки, уточнил. — На этом помощь закончена?

— Да, открой и можешь бежать на реку, смывать с себя остатки. Даже дам ещё и совет за спокойное поведение. Не люблю всех этих криков о соразмерности наказания и поисков справедливости, — служитель замолчал, но не дождавшись от меня ни слова, кивнул и продолжил. — Не уверен, что эту вонь с одежды у тебя получится вывести. Тем более простой водой. Купи новую. А раз нет денег, то добавь к своему долгу. Там смешные деньги. Беляши.

— И где продают одежду с эмблемой, старший?

— Что за вопрос? — насмешливо улыбнулся служитель. — Не порть впечатление о себе, как об умном парне. Там же, где ты получал эту.

Я чуть поклонился и шагнул обратно в полумрак склада. Хорошие советы. А сам служитель напомнил мне Тортуса. Мне же можно добавить ещё один совет самому себе. Нужно не забыть держать девчонку на расстоянии от себя на обратном пути. Много ли ей нужно яда на первых звёздах Закалки?

Глава 4

Для того чтобы научиться хорошо читать следы, прежде всего ватажник должен полюбить лес. Влиться в него. Видеть красоту, его жизнь и неторопливое движение в каждой мелочи вокруг. Здесь муравьи проложили тропу. Там висит гнездо птичье, а под ним валяются остатки лакомства, что принёс сюда хозяин. Можно замереть, оглядеться внимательным взглядом по сторонам, понять, что же тута в округе водится. И откроется перед тобой ещё один кусочек лесной жизни. Да и не только смотреть нужно уметь, но и ждать, замирать. Опытный ватажник так замрёт в случае нужды, что даже птицы перестанут его бояться. И, прилетев на то место, даже не примут его за живого. Будут под ногами прыгать да искать себе пропитание. Но так может лишь тот, кто сам стал частью леса, дышит вместе с дуновением ветра в его ветвях, в шелест листьев прячет лёгкое дыхание своё.

— Я щас усну.

Эти слова Зимиона заставили Гунира замолчать. На миг.

— А ты, вообще, молчи! — гневно заорал ватажник. — Я не тебя учу!

— А чего мне ещё делать под это занудное бормотание? — земляк и не думал выполнять указание. — Да и не знаю я, зачем так учить.

— Чё тебе не нравится? — парень подскочил с земли, где сидел до этого. — Меня так дед учил!

— Слов много, а дел мало, — Зимиона ничуть не смутил орущий над ним Гунир. Как лежал в двух шагах от берега с травинкой в зубах, так и лежит. — У нас так не умничают. Зачем любить пустоши? Их нужно знать, опасаться, но любить? За что? Главное, еды притащить, а всё остальное для ученика — лишнее.

— Так может ты и будешь его учить? — Гунир спрашивал тихо, но каким тоном!

— Не-не-не! — я вмешался в спор, пока не дошло до беды. — Я тебя просил учить. Это твой лес. Ты и учи.

— У меня отлично выходит читать следы и тут, — Зимион перекатился на бок, чтобы видеть меня.

— Ага, — я легко согласился. — Охотники едят мясо по заслугам. Вот только ты всё это умеешь уже много лет, тебя чуть поправить нужно было. А для меня всё это в новинку. Кому как не ему учить меня?

Мы все помолчали. Наконец, Гунир со вздохом отошёл от Зимиона, поднял с земли свой тяжёлый меч.

— Идём. Попробую без красивостей. Пару часов урока и займёмся делом. Гляди, — ватажник ткнул ножнами в левую сторону. — Легче всего искать следы у воды. К воде все приходят пить. И крупные, и мелкие звери. И птицы прилетают. А там мягкий, вязкий ил только и ждёт их, чтоб сохранить следы. Потом полегче тебе найти мягкую, рыхлую землю, что сохранит на себе след. После дождя хорошо искать следы, а вот на сухой земле уже и не всегда можно понять, что к чему.

Под такой мерный, напевный пересказ явно чужих слов мы и шли по берегу против течения. Гунир мельком бросал взгляд на тростник. Вдруг довольно произнёс остановившись.

— Вот оно.

На мой немой вопрос ответил.

— Водопой. Много тут кто был. Давай глядеть.

Я послушно приблизился к обрезу воды, заросшему тростником. Должен сказать, что даже мой взгляд зацепился за пролом в его сплошной стене. В десятки раз меньше, чем сделала наша лодка, когда мы первый раз вломились в тростник, но при этом вполне различимый. Кто-то вломился, раздвигая и даже приламывая стебли речного растения. А затем... Я попытался понять, что случилось. Вроде просто развернулся на месте, взбаламутив воду, и по старому следу выбрался на сушу.

— Сойдёт для первого раза, — оценил мои рассуждения Гунир. — Теперь гляди. Это мелкий нюхач.

— Копыто? — я присел, палочкой указывая на отпечаток.

— Верно, — палец ватажника показал следующий след. — Это?

— Птица, — я не раздумывал.

— Размер и вес?

А вот здесь я попытался соотнести картины, что показывали в Школе, с этой трёхпалой раскорякой. Кто это вообще? Вдавлено в мягкий берег глубоко. Неуверенно развёл руки на ширину полутора ладоней и ответил.

— Вот такая и килограмма два?

— Неверно. Размер без крыльев — да, а вот вес больше почти в два раза.

Затем Гунир принялся перечислять остальные следы. Тут уже внимательно слушал и Зимион. И понимал явно больше, чем я.

— Поклёвка, лягушка, крыса лесная, полуденница, красногрудка, мелкая змея, жук-мокрушка.

— Жук? Вот это — жук?

Я глядел на дырки в берегу, в которые влез бы мой палец. Это, вообще, на следы живого существа не было похоже. Словно тут тыкали в податливую землю острым прутиком. Но Гунир довольно ответил.

— Ага. Ещё увидим. На этом всё. Двинули в обход. Сегодня сами лианы вырубаете.

Я поднялся, поправляя на поясе здоровенный тяжёлый нож рядом с моим кинжалом, который всё ещё вызывал усмешки Гунира. Ножами нас снабдил Плав. Но нужно бы завести свой личный, да и, вообще, купить оружие. Не продолжать же пользоваться чужим мечом? И о лавке алхимика Гунир напоминал уже не раз. Идти глубже в лес без набора зелий он не хотел. Даже не знаю, чего здесь больше: упрямства человека, что привык к такому порядку или реальной нужды. Ведь на экзамене мы шли почти без зелий. Разве что только у меня был приличный запас, оставшийся где-то там, у костра. С другой стороны, тогда и сложностей особых почти ни у кого не случилось. Ватажник сам признал, что лес вычистили отлично. А мы всё равно вляпались, как в свежую лепёшку джейра. Так что, Гунир всё же прав. Вот закончим с очисткой леса от лианы и выручку спустим на подготовку.

Когда Плав говорил, что нам придётся поработать, то оказалось, что говорил он и о Багрянке. Её так много на этом берегу лишь потому, что она рассажена здесь специально. И раз в год Плав нанимал людей, чтобы её осторожно вырубали, не давая разрастись, но оставив само сердце лианы. Раз уж он потратил деньги на наш найм, то терпеть бездельников не будет, но по-честному заплатит за дополнительную работу. Это его слова.

С этой лианой основная проблема в её дешевизне и размерах. Нет никакой сложности подойти, отбить или увернуться от единственного быстрого стрекала-плети и спокойно вырубить паразита, сосущего соки дерева. Все остальные его лианы, предназначенные подтаскивать добычу, очень медленные. Но в самой багрянке нет ничего ценного. Чтобы что-то заработать, нужно тащить её на ферму целиком. Ну, кроме сердца. Я могу поднять много. Очень много. Но больше двух лиан тащить не получается. Очень неудобно постоянно цепляться ношей за кусты и ветви деревьев, тратить время и силы, чтобы продраться через заросли. ...