Андрей Черный Total Dream

Квадрат, не как геометрическая фигура, а как штора черного цвета.

За этой шторой — все что угодно. Все зависит от нашего воображения.

Там может быть тьма, но может быть и свет.

За черным квадратом есть право выбора, остается только протянуть руку и распахнуть завесу тайны.

Гурвиц Л. В.

Часть первая. Футурофобия

Период первый — Санта-Барбара

Глава 1

Противно дышать. Воздух пронизан запахом рвоты. Совсем недавно меня перевели в обычную палату и, конечно же, накормили. Да, здесь редко прибираются. Приходится сидеть в этом зловонии.

— Тридцать седьмой, просыпайся. Время приема лекарств, — голос прозвучал возле самого уха.

Просыпаться? Я никогда не был точно уверен: когда сплю, а когда бодрствую. Объективная реальность не существует для меня. Только бесконечная череда событий, на которые я могу или не могу повлиять. Как правило, я был всецело бессилен. Как правило, я часами напролет гадил под себя кровавым бульоном, истекал слюной и соплями. Чуть реже — пытался содрать с себя кожу в попытках заглушить неугомонные голоса в голове.

Открыл глаза. Рядом стояла Леночка, медсестра. На ее морщинистом смуглом пролетарском лице застыло осуждающее выражение. Стоит отметить, буфера у нее что надо… Притормози, окаянный. Вот до чего людей дурка доводит! Надо гнать эти мысли прочь, я же не геронтофил какой-нибудь. Она почти на пенсии. А вот лекарство придется принять, если откажусь — электрошок.

— Молодец. Только не дергайся, сейчас я тебя освобожу.

Леночка наклонилась и начала ослаблять пояса. Вскоре я получил немного свободы и смог приподняться с кровати. Обычно меня не привязывают, подобная практика — удел «особо буйных». Случается, я перестаю контролировать свои действия, наблюдаю за происходящим, словно сквозь иллюминатор. Подобно аватару в чужом теле. Вчера был именно такой эксцесс.

— Ты идешь? Или будешь опять сопротивляться, буйчик?

Я знаю, это она не со зла. Она вообще нормальная старушка, хотя временами крайне строга ко мне. А так у нас полная синергия. Однако лекарства я не любил, вкус у них отвратный. Придется соглашаться, а то вместо таблеток получу порцию живительного электрошока. Киваю.

Я встал, осмотрелся. Со вчерашнего дня моя палата ничуть не изменилась: заблеванные стены, разбитый унитаз и маленькая койка в углу. Весьма «жизнеутверждающий» пейзаж. Взгляд зацепился за парочку свеженарисованных каракулей на пожелтевшем кафеле: первая — заштрихованный квадрат в круге, вторая — непропорционально высокий человек с лицом ворона в плаще, туфлях и шляпе-цилиндре. Это не мое.

Мы вышли в коридор. Черниговская областная психоневрологическая больница, комплекс № 2. Так называется данное учреждение, однако местные зовут его просто — Санта-Барбара. Я «пересидел» большинство местных старожил, всех здешних пациков знаю в лицо. В целом это достаточно мирное место: персонал не замечен за немотивированным насилием, а большинство пациентов вполне вменяемо. Некоторые обладали нешуточными навыками игры в шахматы — всегда можно было с интересом скоротать вечерок-другой. Что касалось самого здания, то комплекс с достроенными этажами находился в предаварийном состоянии и был готов, как мне показалось, развалиться пополам в любую секунду.

Мы направляемся в пункт выдачи лекарств в зиплоках. В зиплоках. Порой мне кажется, что зиплоки — самое зловещее изобретение человечества. Более опасное, чем СПИД или атомная бомба. Презираю их не меньше, чем таблетки. Но врачам нужно подчиняться, ибо гнев их страшен. За мой некороткий срок я прибегал к различным формам неповиновения, но никогда это добром не заканчивалось. Хотя Леночка — надежная спутница, не даст меня обиду.

Наверное, уже пришли — стало слишком шумно. Протираю глаза. Вижу друзей, вон там Наполеон, а за тем столиком сидит Микки Маус. Если пройти еще дальше, трудно не заметить телепузиков. А куда подевался Пылесос? Ах, забыл, он в изоляторе — слишком усердно всасывал. Леночка за рукав тащит меня к «кассе»:

— Пациент № 37, двойная доза. Этот гаденыш не принял вчера лекарства.

— Вот, держи.

Леночке выдали два пакетика и стакан с водой. Она передала все это добро мне:

— Только воду не разлей.

Пусть не обманывает, я-то знаю — это водка. Взяв лекарства, ваш покорный слуга присел за ближайший столик, к Микки Маусу. Ритуал употребления спиртных напитков требует устойчивого положения в пространстве.

— Ну как жизнь, Микки?

— Плуто куда-то убежал. Выпьем?

— Твое здоровье.

Мы выпили, закусили таблетками. Вкус пилюлек заставил меня призадуматься над смыслом жизни — у меня никогда не получалось их проглотить, поэтому приходится жевать. Знаете выражение «моча съела говно»? Добавьте туда немного сладковатой горчицы, и получится «блюдо», находящееся сейчас у меня во рту. Черт, какие же они отвратительные!

— Что ты говоришь, Плут пропал?

— Его зовут Плуто! Не называй его так, — вены на мышином лбу вздулись.

— Ладно, угомонись. Сейчас доктора услышат, и получишь дозу.

Нервным стал Микки Маус в последнее время. Пропажа Плута совсем свела его с ума. Я еще раз посмотрел на бедолагу и кинул в рот оставшиеся таблетки. Мерзость. Я привстал и тут же сел за другой советский лакированный столик — за ним расположился Наполеон. Кстати, у него синдром Наполеона. А вообще он нормальный, такой же, как и все мы.

— Наполеон, как дела? — мне всегда приходилось начинать разговор первым.

— Никак не могу захватить Российскую империю, блин, — он опустил голову.

— Тебе помочь? Могу прислать на подмогу дивизию гренадеров.

— Спасибо, как-нибудь сам справлюсь.

Думаю, у него все получится. Мне самому эти империи не нравятся. Единственная империя, имеющая право на существование — Галактическая Империя из «Звездных Войн». Только сейчас заметил, что пакетик куда-то делся. Черт. Наверное, я его опять нечаянно съел. За спиной, подобно буре, разразился Леночкин голос:

— Тридцать седьмой, почему сидим? Марш в камеру!

Я поднялся из-за стола и закрыл руками глаза. Так лучше. Пусть Леночка ведет меня обратно. В Санта-Барбаре хорошая логистика, маршруты простые и безопасные. Чтобы добраться куда-либо требуется не больше пяти минут. Уютный городок. Куда практичней, чем ежедневно простаивать час в пробке, добираясь до душного офиса. Предполагаю, что мы уже на месте. Вот только не хочется опять возвращаться в свою заблеванную палату. Здесь воздух свежее.

— Заходи, чего встал?

Я сделал неуверенный шаг вперед. За спиной громко захлопнулась дверь. Опять наедине с шизой. Зато скоро обед. Я открыл глаза и умостился пятой точкой на кровать.

Высокочастотный свист в ушах. Меня душат собственные внутренности, я жадно хватаю ртом протухший воздух. Ладони оледенели. Что-то врется наружу. Будто мое тело пытается выблевать внутренности целиком. Будто Blu-ray и Blue Water сражаются не на жизнь, а на смерть.

Нечем, во мне даже желудочного сока нет. Прошло. Но наверняка снова повторится. Что со мной происходит? Я заражен русским роком? Это ведь не смертельно, да? Нужно попытаться заснуть.

Глава 2

Я настолько жалок, что даже уснуть не способен! Блять! Открываю глаза. Однако. Это не похоже на мою VIP-ложу. Нужно ли показать табличку «сарказм»? Просторное здание, всюду снуют люди, но это не Санта-Барбара. Я стою, но почему? Я же лежал! В руке — автоматическое оружие, похожее на модифицированную M16. На плечах — 15-килограммовый бронежилет.

Нет, я действительно сплю. Кто же я теперь? Слышу перешептывания за спиной:

— Кэп сегодня явно не в духе.

Я обернулся. Передо мной по стойке смирно стоял ССОшник в стильном противогазе, за ним еще несколько таких же бравых вояк:

— Ждем указаний сверху, — лениво произнес второй, сидящий на полу в позе лотоса.

— Сраные бюрократы.

— Код 8–12. Эвакуация не требуется. Вход возможен, полагаю, проблемы маловероятны. Остальные скоро будут.

— Тогда ждем.

Я — плохой актер. Но куда более плохой спецназовец. Этих ребят тщательно отбирали, тренировали в джунглях, обучали способам выживания… А я что? Я что? А я обосраться могу, если надо. Нужно добыть больше информации, иначе это плохо кончится. Рефлекторно посмотрел наверх — крыша стеклянная. Скорее всего, очередной ТЦ, выполненный в стиле деконструктивизма. Потребляди прогуливаются, как ни в чем не бывало, даже не реагируют на наше присутствие. Вероятно, здесь это обычное дело.

— Остальные прибыли, готовы к спуску, — заявил один из ССОшников.

— Тогда спускаемся, — одобрил встающий с пола.

Вот только куда? ССОшники дружно сгруппировались-развернулись, я побрел вслед за ними. Мы подошли к громадным защитно-герметическим дверям. ССОшник приложил палец к цифровой панели рядом. Бронедверь нехотя отворилась. «Спускаемся»? Наверное, это лифт. Мы зашли. Всего шестеро, у каждого оружие, килограммы экипировки. Что там внизу? И спросить, блин, не могу. ССОшник вновь приложился к одной из подсвеченных кнопок на панели — кабина, изрядно дребезжа, двинулась вниз.

Ждем… Ждем… Ждем… Некогда расслабленные армейцы не проронили ни слова, теперь от них веяло какой-то просто нечеловеческой сосредоточенностью. Уже минуту едем. Мы отправляемся в ад? Очень надеюсь, что нет. Резкая скрипучая остановка, двери распахнулись. Пожалуй, ад расположен чуточку глубже.

— Авось нигилизатор в этот раз не понадобится, — неожиданно оживился новоиспеченный коллега.

Бойцы взялись за «эмки», и один за другим стали выходить из лифта. Я, естественно, последний. Черт его знает, что там впереди. А впереди то ли рукотворная пещера, то ли наспех сколоченный бункер с разбросанными по земле ошметками строительного мусора. Густейшая пыль в воздухе. Трудно дышать. Стекла противогаза почти мгновенно запотели. Может, стоит его снять?

— Это плохая идея, — полушепотом сказал один из ССОшников, когда заметил, что я потянулся к защелке противогаза. Все повернулись и ошалевши уставились на меня:

— Согласно анализу, в воздухе летальная концентрация сероводорода.

— Очень душно в противогазе, — несколько обескуражено ответил я, фиксируя «намордник».

Здесь довольно темно. Один из ССОшников включил фонарик, прикрепленный к винтовке. Все последовали его примеру. Я тоже включил, дабы не выделяться. Потрескавшиеся стены, пол, в котором можно загрузнуть, токсичный воздух — что это, черт возьми, за место такое? И ключевой вопрос: зачем мы здесь? Ладно, будем продвигаться по «сюжету». Это такой фильм, который можно посмотреть только один раз — нельзя терять подобной возможности.

Прошли еще вперед — три двери. Однако мой взгляд привлекли не они, а испачканный землей и, вероятно, кровью бумажный поп-арт постер с единственной читаемой надписью «Феномены, выход есть! Этот Ноев ковчег был построен специально для вас…». Дальнейшее чтение было крайне затруднительным из-за грязи и помятостей.

— Придется разделиться.

— Да, группами по двое. Ты со мной, — показал на одного из ССОшников наугад, — ты с ним, а ты с ним.

Блин, я даже не знаю, как их зовут. Что же, будем импровизировать. Как говорится, налево пойдешь…

— Мы идем прямо. Вы — в ту, что слева, вы — в последнюю.

— Окей, — ответили в один голос ССОшники.

Поворачиваю ручку слегка обгорелой двери, захожу. ССОшник проходит вслед за мной. Дверь тут же сама по себе захлопнулась, прямо как в дешевых триллерах. Приведения — вряд ли, автоматизация — наверняка. Обстановка здесь была не менее удручающей. Поверхности, до которых доставал свет фонарика, были искусно, что говорится, с фантазией, измазаны кровью. Будто поработал опытный левел-дизайнер из Capcom. Я повернулся и осмотрел напарника. Не вижу его глаз, но, похоже, он не первый раз сталкивается с подобным.

— Напомни, какова наша задача?

— Устранение очередной аномалии согласно протоколу ПАМВ-11–2Б.

Супер. Теперь вопросов еще больше. Мы идем дальше, такое ощущение, что этот туннель даже не думает заканчиваться. Интересно, что там у остальных? И что это за «очередная аномалия»? Я хотел сделать шаг вперед, но волнообразный техногенный шум заставил меня остановиться:

— Ты слышишь этот звук?

— А, помехи… Они всегда возникают возле аномалий, это все знают. Бессонница? У меня тоже. Говорят, из-за недосыпа возможны нарушения памяти.

— Бессонница, — промямлил я.

Я посмотрел на автомат. Надо снять с предохранителя. Снял. Уроки обращения с огнестрелом из прошлых снов оказались сейчас как нельзя кстати. Мы прошли еще немного вперед.

— Дальше лучше не идти. Альфа-2, Альфа-3, прием.

— Шшшшшшш, — громкий шум донесся из его рации.

— Альфа-2, Альфа-3, повтори еще раз, помехи. Прием.

— Шшшшшшш…

— Черт. Нас тренировали обезвреживать террористов, а не блядские аномалии. Как поступим?

Это тот момент, когда в роли оставаться нет смысла. Я не знаю, что такое аномалия и насколько она опасна. Возможно, это незнание будет стоить мне жизни.

— Я не тот, кем ты меня считаешь. Быстро выкладывай, что такое аномалия! — прокричал я, дрожащими руками целясь в лицо ССОшнику.

— Что ты несешь?.. — он замолк на секунду. — Черт, в брифинге не было ни слова о том, что аномалия берет под контроль речевой аппарат.

— Это трудно объяснить, но внутри твоего сослуживца находится другой человек. Этот человек — я.

— Нет такого протокола, — ССОшник почесал затылок.

— Просто расскажи мне, что здесь, черт возьми, происходит?!

ССОшник съехал на пол, опершись о стену спиной, и ответно навел на меня дуло автомата. Он что-то хотел сказать, но неожиданно замигал свет, и наши фонарики в один момент вышли из строя. Помехи стали навязчивей. Вокруг меня воцарился непроглядный мрак. Прошла буквально секунда, и мой фонарик снова заработал. Но ССОшник исчез, его автомат остался лежать на полу. Даже если бы его утащила местная версия Чужого, он бы наверняка успел сделать пару очередей, или хотя бы вскрикнуть. Ничего из вышеперечисленного не произошло. Это и есть аномалия?

Я еще раз посветил по сторонам и попытался трезво оценить обстановку. Не получилось. Ничего не понимаю, человек, который секунду назад был рядом со мной, исчез в мгновение ока. А вариантов у меня не так уж и много. Есть два стула. На одном аномалии точены, на другом санитары дрочены. Но топтаться на месте — не менее глупо. Нужно попытаться выбраться на поверхность.

По субъективным ощущениям, иду около десяти минут в обратном направлении. А спасительной двери все нет. Возможно, мне показалось, но окружающая обстановка изменилась. Аномалия искажает пространство, наверное. Шум стал громче. Почему? Ведь я иду в сторону от аномалии. Или прямо к ней…

Я обернулся. Позади меня — окровавленная стена из необработанного бетона с небольшими вкраплениями мышечных волокон и, видимо, кожи. Некоторые участки органических наслоений тревожно подрагивают, вздуваются, попутно выплескивая темно-красную кашицу на поверхность. Я же только что здесь прошел! Аномалия. На самом деле, не обязательно пытаться это как-то объяснить. Хоть аномалия, хоть квантовое искажение поля, хоть Свинка Пеппа! Путь теперь только один — вперед. Продолжаю идти. Кажется, я начинаю понимать суть данного явления. Она, Свинка Пеппа, вызывает у людей галлюцинации или трансформирует реальность или нечто среднее. Возможно. Почему я не проверил, вдруг стена была иллюзией? Но куда тогда делся мой «напарник»? Это тоже был обман зрения? Инфернальные радиопомехи уже невозможно слушать — выключил рацию. Прошел еще вперед и увидел… дверь? Значит, я шел в правильном направлении? Вхожу без стука.

Невыносимый гул сменило не менее невыносимое попискивание. Это уже точно не помехи — рацию я выключил. А где остальные две двери? Это не то место! Похоже на очень грязный общественный туалет в лучших традициях СССР. К счастью, видел такие только на фотографиях. Я посветил по сторонам — действительно туалет. Вот толчки, вот говно.

Откуда же исходит столь мерзкий аудиоряд? Я посветил на пол. Страшно изувеченное тело, а под ним внушительная лужа кровищи. Когда я говорю «страшно изувеченное», то подразумеваю повреждения, от вида которых впечатлительные беременные дети, вероятно, могут упасть в обморок: кости переломаны во многих местах, мышцы и некоторые внутренности наружу, многочисленные рваные раны, будто втыкали стрелы, а потом небрежно извлекали их. Голова трупа аккуратно опущена в унитаз. Очевидная работа психопата. Но, возможно, это снова галлюцинация.

Глава 3

Просмотр «фильма» окончен. Я дома. Даже и не знаю, что лучше? Быть унылым невольником относительной безопасности здесь или героически побеждать кровожадных чудищ, попутно спасая и трахая принцесс там? Наверное, там. Интригующий сценарий, качественный саспенс. Хотя основная причина, конечно же, в том, что в Санта-Барбаре мне светит трахнуть разве что собственную подушку.

Предполагаю, что в конце киносеанса была запланирована моя «героическая» кончина. Хотя если разум автономен, значит, меня не могут убить там. Надеюсь. Надежда. На что мне надеяться? На лучшую жизнь? Я — псих. Куда лучше? Интересно, что происходит за пределами Санта-Барбары? Я не был там порядка десяти лет. Или чуть меньше. Совсем потерял счет времени. Нам не рассказывают, что творится за стенами желтого дома. Наверное, лучше и не знать.

— Привет, давно не виделись.

— Давно.

— Ну и где ты сегодня очутился?

— Точно не знаю… бункер под огромным ТЦ. ССОшники, аномалии.

— Ты сам как аномалия.

— Расскажи лучше что-нибудь о себе, — я был единственным, кто пытался наладить коммуникацию нашего сюрреалистичного тандема.

— Ну, меня зовут… Живу в тебе. Мне 25 лет. Достаточно?

— Почему ты не называешь своего имени?

— Я не знаю своего имени. У меня его нет, но ты можешь называть меня как угодно.

— Петросян. Пойдет?

— Нормально. А что это значит?

— Не знаю.

Второй пассажир. Делю с ним это тело с рождения. Скорее всего, у меня просто острая шизофрения. Вообще в последнее время происходят странные вещи. Эти странные ощущения. Иногда мне кажется, что я могу видеть будущее. Или это только совпадения? Сейчас в палату заглянет Леночка. Скрипнула дверь. Можно даже не открывать глаза, я знаю — это она:

— Время приема лекарств.

— Это должна была сказать я. Опять балуешься, буйчик?

Я промолчал.

— Принесла тебе лекарства. Я получила распоряжение не выпускать тебя наружу.

Продолжаю молчать.

— Пей, — почти командным тоном произнесла медсестра.

Я протер глаза, и взял зиплок с таблетками, который она протянула мне. Взял стакан с водой.

— Только вначале таблетки, а потом вода, не наоборот.

Я закинул драже в рот и запил водой. Удивительно, но таблетки прошли нормально — Леночка творит чудеса, будто Иисус Христос. Я отдал ей стакан и опять закрыл глаза. Дверь захлопнулась. Поудобнее умостился на койке. Свободен только там…

…По ту сторону реальности. Не важно, где я окажусь — здесь все равно лучше, чем в маленькой затхлой клетке. Открываю глаза. Плюшевые игрушки. Много, они повсюду. Наверное, я попал в детский сад. Кто же я? Ребенок или воспитатель? Я посмотрел на руки, на свою одежду — на мне белый халат. Окей. Врач из меня тоже никудышный.

Прошел в соседнюю комнату. Повсюду кровати, наверное, здесь спят дети. Не будем им мешать. Но… здесь нет никаких детей. Подошел к одной из кроватей, на ней лежал розовый блокнотик со стразами. Возможно, здесь я найду хоть что-то. Начал листать блокнот: рисунки… рисунки… видно, рисовал ребенок. Но они какого-то странного содержания. Вот на одной из страниц: нарисован человек, но у него три руки, снизу подписано «Денис». На других страницах тоже странные фигуры, и под каждой из них написано имя. Есть предположение, что это каталог современных рэперов, но не буду торопиться с выводами. Я положил блокнот обратно на кровать.

Крадусь аки Солид Снейк вдоль аккуратно застеленных кроватей. Они все пусты, здесь нет никого. Только сейчас я заметил, что в казарме заколочены окна, свет идет от люминесцентных ламп. Поняв, что здесь делать нечего, я вернулся в «стартовую» комнату.

Наверное, я был прав насчет того, что это какое-то детское учреждение. Для чего тогда столько игрушек? Слоники, собачки, котики… Кроме того, они такие няшные. Мяу. Так и хотеться потискать. Зашел в другую комнату. Слабое освещение, почти ничего не видно. Нащупал на стене выключатель, клац. Посреди просторной продолговатой комнаты с высокими потолками стояло громадное цилиндрическое устройство, увешанное со всех сторон, будто новогодней гирляндой, всевозможными оптическими проводами. «Cable porn», так это называют? Аналогично, окна в помещении забиты. Вижу еще дверь в самом конце. Но что это за механизм? Для чего он? Думаю, лучше его не трогать.

Прошмыгнул мимо аппарата, и зашел в очередную дверь. Снова включил свет. Рабочий кабинет, наверное. Ряды открытых шкафов с бумажными архивами, роскошный стол из дорогого дерева, и аккуратно сложенные канцелярские принадлежности на нем. Нынче бумага задействована исключительно в нелегальной или секретной деятельности, когда нельзя допустить, чтобы данные утекли в Сеть. Только архивы чего? Подошел ближе к шкафу. В груде разных папок с бумагами я рассмотрел довольно толстую книженцию. На корешке написано: «Фотографии». А снизу мелким шрифтом: «Ведется с 2110 г». Я в будущем!

Открываю книгу. Первая страница — фотографии детей. Голые дети. Много голых детей. А что на следующей странице? Переворачиваю — то же самое. Наверное, это офис педофила? А может этот педофил — я? Под фотографиями что-то написано, вот под этой, например: «Диагноз: монголизм III уровня (лишние 12 пар хромосом)». А так бывает? На фотографии мальчик, лет 13-ти, на вид вполне здоровый. На другой фотографии стоит несколько девочек, тоже голых. Руки и ноги у них вывернуты в обратную сторону. Как они стоят? Что тут написано: «Три сестры: Маша, Аня, Катя. Диагноз: монголизм II уровня (лишнее 7 пар хромосом)».

Адский шум, который мне приходилось слышать прежде, пронзил мою голову. Я резко закрыл альбом и бросил его в сторону. Я слышал такое в бункере. Аномалия? Но это же совсем другой сон! Не могу идентифицировать источник этого кошмара. Такое ощущение, что он копошится прямо у меня в извилинах. Окружение начало искажаться, краски поплыли. У меня подкосились ноги — я еле стоял. В итоге не удержался и рухнул на пол. Шум все громче. Голова переполняется болью…

Я проснулся? Этот ужасный галдеж прекратился. Однако мой матрас значительно тверже обычного и… мокрее. Снова обоссался?! Открываю глаза: лежу плашмя посреди кабинета сраного врача-педобира. С недавнего времени кабинет порядком видоизменился. Стены покрылись ржавчиной, хотя это больше похоже на выцветшую засохшую кровь, а пол залит неведомой маслянистой жидкостью. Я попытался встать, но с первого раза не получилось. Ноги не хотели меня слушаться, точнее, хотели, но не могли. Неужели прослушивание русского рока имеет настолько серьезные побочные эффекты?

Попытался опять встать — в этот раз у меня получилось. Я еле поднялся и прислонился к багряной стене. Как-то прополз в дверь. То, что окружение изменилось — это я правильно подметил. Вместо гигантской машины в полу образовалась огромная дыра, прям дырища. С потолка свисали человеческие руки, ноги, головы, завернутые в прозрачные целлофановые пакеты. Сделав всего пару десятков шагов вдоль стены, меня ошарашил неистовый визг. Сравнение с резаной свиньей, пожалуй, довольно банальное, но именно так это и звучало. За моей спиной нарисовалась девочка лет 15-ти с короткими русыми волосами, полностью обнаженная. У той не было ног, она стояла на руках. Девочка опять открыла пасть, и издала этот ужасный душераздирающий звук. Я совсем растерялся. Фройляйн стояла и пырилась на меня, и внезапно… вцепилась зубами мне в ляжку. Я попытался сбросить инвалидку, но та крепко держалась зубами.

Как истинный джентльмен, я не бью женщин. Но как истинный боевой феминист, я бью женщин. Раздвоение личности — удобная штука, знаете ли. Я замахнулся (прим. в целях самообороны) и вполсилы заехал кулаком девочке по голове. Но она не отпускала, даже наоборот — еще сильнее стиснула зубы. Еще раз ударил — не помогло. В отчаянии я сунул руку в карман халата, и что-то нащупал. Скальпель! Кто носит в кармане скальпель? Скальпеленосец? Неважно. Я воткнул скальпель девочке в глазное яблоко — то смачно брызнуло. Она немного расцепила зубы. Я дернул за скальпель и замахнулся еще раз, но не попал, лишь черкнул ей по уху.

Раздался очередной малоприятный и тревожный звук, и девочка-ивалидка почему-то отпустила меня. Я толкнул ее ногой, и та кабанчиком покатилась в пропасть. Как водится, этот звук не предвещал ничего хорошего. В тот же момент из комнаты с кавайными игрушками хлынули толпы некавайных детей. Они были невыносимо уродливы. Их тела деформировались в реальном времени, из-под кожи сочилась липкая рыжеватая субстанция, лица отсутствовали как явление. Разнообразие флуктуаций поражало воображение: у одних были гипертрофированы части тел, у других — кожа покрыта огромными волдырями и наростами, у третьих — внутренности вовсе не являлись внутренностями. Наверное, истошный крик был своеобразным сигналом тревоги. Укусив меня, девочка дожидалась подмогу. Честно говоря, я такой себе эксперт по части иерархического устройства общины «детей-мутантов».

Расклад явно не в мою пользу. В шахматах подобную ситуацию называют «анальное изнасилование тройным фалоимитатором». Я бы сиганул в окно аки Джеймс Бонд, но окна-то заколочены. Омерзительный двухметровый младенец передвигался крайне медленно и неуклюже, но другие более мелкие «юниты» в ограниченном пространстве представляли реальную угрозу. Думай, думай… Я в помещении с огромной дырой в полу, один шаг вправо и я провалюсь. Впереди толпа разъяренных детей, а возвращаться назад нет смысла. Бороться с детьми бесполезно — они одолевают численностью. Попытаться прорваться к выходу, но ЧТО меня ждет там? Дать отпор? Если прыгну вниз — умру? Ведь боль здесь так реальна. Выхода нет — дети близко. Я прыгаю…

После серии громких щелчков, стена напротив меня разлетелась вдребезги. Дети застыли и посмотрели в ту сторону. В помещение зашло несколько людей в черных герметичных экзоскелетах с автоматическим оружием наперевес. Один из них нацелился на детей и хотел открыть огонь, но другой поднял руку и что-то пробубнил — я не услышал, что именно. Тот опустил автомат. Третий из них достал таинственный прибор, напоминающий дозиметр, что-то нажал, и комната покрылась ярко-голубым сиянием. Когда свет исчез, окружение стало прежним: огромная машина по центру, стены белого цвета, а не красного, только дыра в стене и куча измельченного бетона внесли некоторые изменения в интерьер. Дети исчезли. «Подрывники» направились в мою сторону…

Я скатился с кровати и больно ударился плечом. Реальность, почему ты так жестока? Раньше единственной отрадой был тот, загадочный, мир. Но сейчас он стал настолько реален, как реальность, даже хуже.

Я ужасно себя чувствовал, и у меня, ко всему прочему, болела нога. Открыл глаза: кровать залита кровью, моя правая конечность тоже. Я откатил штанину и увидел очень глубокий укус. Похоже, поработал американский питбультерьер или ротвейлер. Но откуда здесь взяться собаке? Раньше, когда я получал ранения во сне, они «дублировались» сюда. Я старался избегать опасных ситуаций, поэтому последние несколько лет такого не случалось. Но что мне делать с этой раной? Надо бы позвать санитаров, однако те справедливо предположат, что я сам себя покусал. Или лучше умереть от потери крови?!

Я встал и принялся кулаками колотить дверь, кричать что-то нечленораздельное. Долго ждать не пришлось — за дверью послышались увесистые шаги. Я отошел и смирно сел на койку. В палату вошла Леночка и два здоровенных безэмоциональных амбала. Их взор пал на окровавленную кровать, потом на меня:

— Что здесь произошло? — спросила Леночка.

— Не знаю, это не я, — голосом провинившегося ребенка ответил я.

Леночка повернулась лицом к двум быкам и что-то нашептала им. Один из них достал авто-шприц и стал медленно подходить ко мне.

— Нет! Вы неправильно все поняли! Это не!..

Один из них заломил мне руки. А другой приставил шприц к шее. Щелчок, и я возвращаюсь в Страну чудес.

Глава 4

Свежий воздух, будто из освежителя воздуха. Так приятно дышать! Я открыл глаза: трава, ромашки, яркое солнце. Очень славно. Давно не находился в таком окружении. А то одни только дети-уроды, аномалии и бездонные пропасти. Я чувствовал себя отлично, у меня ничего не болело и не звенело в ушах.

Небо голубое, почти синее, ни облачка. А под ним изумрудное поле, мне кажется, ему нет конца. Удивительно красиво. Здесь я готов поселиться на ПМЖ. А что, если здесь больше ничего нет? Какой-нибудь инди-опенворлд из раннего доступа. Кстати, кто я? Изучил одежду на себе: хлопковая пижама, домашние тапочки. Надо бы в зеркало заглянуть, но где его здесь найдешь? Я спокойным шагом направился вперед, куда смотрел.

И оказался прав — поле не заканчивается. Еще одна подозрительная деталь — здесь совершенно нет насекомых. Солнце предательски жарит. Здесь неплохо, но в этом нет смысла. В такой жизни нет смысла…

— Эй! Ты ктоооааа?!

Я посмотрел по сторонам, но никого не заметил.

— Смотри выше!

Я поднял голову и увидел черный силуэт. Он неторопливо приближался ко мне. Подлетел достаточно, чтобы я смог рассмотреть детали… Это был Микки!

— Микки! — кричу ему я. Сцена напоминала воссоединение двух возлюбленных.

— Погоди, сейчас только приземлюсь.

Микки состыковался с поверхностью, и, покачиваясь, подошел ко мне:

— Ты не видел Плуто?

— А, что, он тоже здесь?

— Я здесь много кого видел, даже Пылесоса. И, хочу отметить, он хорош в своем деле.

— Но это же моя реальность… или нет?

— Ты Плуто не видел? — эта американская мышь была явно бракованной.

— Ты уже спрашивал. А каким образом ты летаешь? Я тоже так могу?

Микки снова взлетел, а я за ним. Не думал, что это будет так просто — достаточно просто качественно подпрыгнуть. Сверху я смог рассмотреть насколько все примитивно: зелень, небо, яркое солнце и больше ничего. В этом мире невообразимо скучно. Раньше, когда попадал в иной мир, он был полон ярких событий, персонажей, деталей. Почти всегда я был недоволен тем, что не смог досмотреть «фильм» до конца. Но у этого фильма нет ни конца, ни начала, и появившийся из ниоткуда маскот Диснея ничего не меняет.

Я продолжал лететь в надежде на то, что увижу еще кого-нибудь. Но произошло его высочество «вдруг». Вдруг произошло. И я не сразу это осознал. Я начал стремительно падать, дрыгая ногами аки кузнечик под спидами. Зачем я взлетел так высоко? Теперь я разобьюсь. Я закрыл глаза и стал ждать смерти. Жду… Жду… Ну, когда уже?

Я еще жив, как ни странно. Открыл глаза: лежу на зеленой поляне, в лицо светит солнце. Но я даже не почувствовал удара! Я встал и подпрыгнул, но взлететь уже не удалось. Опять подпрыгнул, но все впустую. Только сейчас я вспомнил про Микки — тот куда-то запропастился. Здесь скучно, полное разочарование. Я сел на траву и стал ждать, когда же я, наконец, проснусь.

Время шло, а я все не просыпался. Требую больше экшена!

— Внимание! Сейчас каждый из вас получит оружие. А вашей задачей будет уничтожение всех противников, — сообщил роботоподобный голос.

Кажется, Бог есть. Передо мной появилось полупрозрачное изображение. А на нем 3D-модели оружия, его характеристики и стоимость. В нижнем левом углу указано количество очков, которые я мог потратить.

— Экран покупок можно вызвать в любой момент, надо только произнести вслух «М-П». В ассортименте пистолеты, автоматы, снайперские винтовки, гранаты и даже футуристическое оружие. Не забыли мы и про средства индивидуальной защиты. За каждого убитого противника вам начисляют 20 очков. Если вам не по душе членовредительство, вы вольны проигнорировать предоставленную возможность. Ваша администрация.

Я абсолютно не понимаю, что здесь происходит, но мне это по душе. На счету сотен очков. Я, конечно, не знаток огнестрельного оружия… Постойте, здесь есть «рельса»?! Когда-то я играл в компьютерные игры. Помню «Quake». После провала четверной части, разработчики решили вернуться к идеям третей Кваки. А еще они решили добавить лутбоксы в лутбоксы, чтобы ты мог открывать лутбоксы, пока открывает лутбоксы. Отличный сетевой шутер получился, кстати. Был там и рельсотрон, оставляющий за собой длиннющий зеленый шлейф.

Беру! Сколько? 90 очков — нормально, хватает. Подвожу палец к изображению «рельсы», появляется всплывающее окно: «Вы действительно хотите приобрести данное оружие?». Отвечаю «да». Оно тут же оказывается в моих руках. Красивое, внушительное. Вот только как им пользоваться? В меню покупок разблокировались апгрейды для «рельсы»: уменьшитель шлейфа (10), увеличитель зоны поражения (10), снайперский прицел (10). А вот то, что мне нужно — снайперский прицел к этой штуковине. «Купить» — опять выпрыгивает окно подтверждения, нажимаю «да». На «рельсе» появился компактный оптический прицел. У меня 0 очков, но теперь я вооружен, как черт… Черт! Я забыл купить патроны! Один энергоблок к «рельсе» стоит как раз 10 очков. «Ебать ты лох», у тебя есть снайперский прицел, но оружие не стреляет.

— Матч начнется через 10… 9… 8… 7… 6… 5… 4… 3… 2… 1… Начали!

Меня телепортировали в другую точку на карте, если это место можно так называть. Я осмотрелся: на горизонте никого нет. Только сейчас обратил внимание на то, что на левой руке у меня появился цветной дисплей. На нем выводится количество хит-поинтов, брони и патронов. «Кол-во патронов: 1» — первый бесплатно? Ну, тогда у меня есть только один выстрел, если промахнусь — FAIL. Я укрылся в высокой траве и начал «выпасать» свою жертву.

Сижу в засаде, блин, жду. В кого же я буду стрелять? В Микки или, может, в Наполеона? Или даже в Марвела? Поговаривают, он безвылазно обитает в штрафном изоляторе за неконтролируемые попытки накормить окружающих собственными фекалиями. Я знаю, что умереть здесь невозможно, так что целиться буду во всех подряд.

А вот и первая жертва. Приставил прицел к глазу и навел на «мишень». Нет, я не знаю этого пациента, ну, возможно, пару раз видел его в столовой. Перевожу прицел на голову, нажимаю на кнопку — куча мясца разлетается в стороны. Какая нелепая смерть — он даже не знал, откуда стреляли. Смотрю на дисплей, там высветилось: «П37 убил П62, П37 получил 20 очков». Наконец-то я куплю патроны. Только хотел вызывать меню, как услышал свист пуль за спиной. Я быстро прислонился к земле, и попытался определить источник стрельбы. Но после нескольких очередей пальбу прекратили.

— М-П, — шепотом сказал я.

Передо мной появился небольшой полупрозрачный экран. На все полученные очки я купил энергоблоки к «рельсе». После чего услышал, как что-то увесистое упало недалеко от меня. Вначале я не понял, что это могло быть, но когда до меня дошло — было уже поздно. Это была ручная граната.

Глава 5

— Новая сборка работает почти без сбоев.

— Нужно отметить. Кстати, когда состоится второй транш?

— Как только они получат реплеи, мы получим свой кэш.

— А ты уверен, что это законно? Налицо злоупотребление служебным положением.

— Это просто «модернизация АйТи отдела». Расслабься, никто не узнает.

О чем они болтают? И что это за незваная публика в моей палате? Распахнул глаза: темно, что-то надето мне на голову. Я попробовал снять устройство, но оно было намертво зафиксировано.

— Смотри, еще один проснулся. Помоги бедняге снять дрим-шлем.

Дрим-что? С меня сняли этот шлем — черную громадину с ворохом подсоединенных проводов. Как выяснилось, это не моя палата. Что это за место? Я никогда не был в этой части Санта-Барбары. Вдоль просторного помещения стояли койки, а на каждой из них кто-то спал. На головы сновидцев надеты странные аппараты, похожие на тот, что секунду назад был на мне. Все провода тянутся к монструозной машине с торчащими наружу печатными платами, массивным водным охлаждением и россыпью моргающих светодиодов. Похожий механизм, если не подводит память, я видел в приюте с детьми-уродами. Потом я вспомнил про ногу — та оказалась перебинтована. Рядом со мной стояло два врача, один из них робко произнес:

— Тридцать седьмой?

— Да.

— Как самочувствие?

— Нормально, а что происходит?

— Это новый способ лечения пациентов. Здесь они снимают напряжение и стресс, — он как-то загадочно улыбался.

— Можешь отправляться в свою палату, тебя отведут, — сказал второй.

Ощущение, будто все это время я таскал известняковые блоки. Я еле поднялся с кровати. Здоровенный мудила, который только что зашел, взял меня за руку, и я поплелся за ним. Врачи продолжили оживленное обсуждение.

Мы шли коридорами Санта-Барбары, те были немноголюдны. Я ловил на себе осуждающие взгляды не только персонала, но и психов. Что ОН снова натворил? Стероидный пролетарий дотащил меня до моей палаты, небрежно открыл дверь, и с силой закинул меня внутрь. Дверь захлопнулась. Моя палата ужасно выглядела: кровь никто не отмыл, про рвоту я вообще молчу. Стену украсила парочка новых абстрактных символов, старательно выведенных содержанием моих артерий, но потяжелевшие веки деликатно намекнули, что рисунки не стоят моего внимания. Я свалился на окровавленную кровать, здесь меня отучили от брезгливости.

Вода течет по лицу. Идет дождь, я стою среди внушительной толпы людей. Играет унылая музыка, и звучат пафосные лозунги. Все в черном, я тоже. Похоже, мэшап похоронного марша и гимна Украины.

Значит, я на торжественных похоронах. От обстановки веет неприкрытым тоталитаризмом. То тут, то там люди в кителях, избыточное дублирование символики на поверхностях, даже плач людей какой-то притворный. Помню, в КНДР даже закон такой был, что нужно изображать скорбь три дня после смерти лидера страны, не то тюрьма. Я прошел немного вперед, чтобы увидеть предполагаемого диктатора.

Но все оказалось не так просто. Со скоростью черепахи я проталкивался сквозь толпу зевак, видно, ей не было конца. Кто-то одернул меня за рукав куртки:

— Ты действительно хочешь увидеть, что там? — сказал пожилой человек, стоявший у меня на пути.

Мрачный старик со сверкающей лысиной был одет в немодное потертое пальто с высоким воротником и чем-то напоминал католического священника.

— И что же там? — возмущенно спросил я.

— Уверен, что ты готов к этому? — он показал пальцем в конец толпы, где хоронили виновника торжества.

— А чего мне бояться?! — сказал я и, оттолкнув деда в сторону, стал пробираться дальше.

Я шел медленно, но уверенно, практически не останавливаясь. За головами едва удавалось разглядеть очертания роскошной кареты с гробом внутри. Два гравитационных модуля держали на плаву похоронный транспорт, по оба фланга сопровождаемый конвоем солдафонов в экзоскелетах. По маршруту, выстроенному из стоящих по стойке смирно, он направлялся к предполагаемому мавзолею. Я прошел еще немного вперед и встал в первых рядах. Гроб открыт, но не могу рассмотреть человека в нем. Наверное, этот чугунный устрашающий монумент в сотне метров отсюда возвели в его честь.

Гламурненько. Не летающим же гробом пугал меня старик. Тогда чем? Возможно, он просто чумачечий. Мы так с братанами из столовой называем реальных, на наш взгляд, психов. Женщины даже не плачут, рыдают. Все опустили головы. Здесь тысячи, десятки тысяч людей, всех не сосчитать. Местный фюрер, однако, политический лидер.

Дождь немного утих. Гроб занесли в здание. Но я не пошел внутрь, так как мой взгляд застыл на голографической трехметровой фотографии в рамке на фронтальной стороне сооружения: мое лицо, будто состаренное через FaceApp, всматривалось вдаль.

Меня слегка толкнули в плечо. Я обернулся: позади стоял… чертов старик?! Он вопрошающе заглянул мне в глаза, потом отвел взгляд в сторону и произнес:

— Надпись прочти.

— Спасибо за напутствие, батюшка.

От одного только вида этого дедули мне становится не по себе. Кто он вообще такой? И кто я? Подпись гласила: «Маркус I (2032–2087)». Постойте, это же мой год рождения, меня зовут Маркус — совпадение? Почему «первый»? Неужели это мои похороны? На похороны психа собралось столько человек? Этого не может быть.

— Неплохие перспективы. Прожить пятьдесят пять лет, и умереть известным уважаемым человеком, — в голосе за спиной чувствовалась толика ехидства.

— Чего ты ко мне прицепился?

— Маркус, ты умер, но я с тобой разговариваю. Парадокс.

Я повернулся и с ног до головы осмотрел старикашку:

— Меня последние лет десять никто не называл по имени.

— Только чужие имена… О, так знакомо. Ты живешь независимо от времени, так же как и я. Думаешь, это мое подлинное тело?

— Я убежден, что эти миры — плод моей фантазии… «Независимо от времени»?

— Ты сам все прекрасно понял, сейчас 2087 год, будущее. То есть для тебя это будущее.

— Но откуда ты знаешь, что это только оболочка? Другие этого не замечают.

— Если отвечу, ты все равно не поймешь. Скажи, тебе не интересно, почему на твои похороны пришло столько людей? Ведь ты ненужный отброс общества, на котором ставят подпольные эксперименты.

— Откуда ты знаешь, кто я в обычной жизни?

— Обычной? — собеседник с трудом попытался сдержать приступ смеха.

— Ты не ответил на вопрос, — сказал недовольным голосом я.

Этот старик весь разговор увиливает от прямых ответов. Но нужно продолжать диалог, возможно, он поведает еще что-нибудь любопытное.

— Все просто. Я был в твоем времени, в теле одного из пациентов.

— А кто тогда ты сам?

— Еще увидимся.

«Падре» развернулся и безмятежным шагом куда-то побрел. Я думал догнать возмутителя моего душевного спокойствия, но тот слился с толпой. Увидимся.

Глава 6

Нормально выспался, чувствую себя огурчиком Риком. Нога больше не болит. Продираю глаза: прибраться бы тут… Но это не главное, хотя воняет ужасно.

Кто же сей загадочный пассажир? Или это только плод моей фантазии, просто сон? Но как же тогда мои похороны? Все выглядело реалистично. Хотя, если так подумать, в этом нет логики: я заключен в этом «замке» до конца своих дней, сбежать — нереально, а если даже сбегу — все равно поймают. И что означало это «I»? Там целая династия Маркусов? Династия, блять! Я просто сомнамбулическая оболочка с психическим расстройством. Так написано в медицинском заключении 2047 года: «Шизофрения точка».

Вначале мозгоправ уверял, что у меня шизотепия, только ранняя форма. Потом у меня начались эти странные сны, прогрессировало раздвоение личности — диагноз шизоедия. Когда мне стукнуло пятнадцать, они заявили: сынок, у тебя шизотерика головного мозга, отправляйся-ка лучше в желтый дом. Хотя настоящие психические расстройства у меня проявились только после того, как я угодил в больницу. От таких ужасных условий жизни с ума сойдет каждый.

Старик сказал, что мы еще увидимся. Но каким образом? Опять во сне? Хватит уже спать! Я несколько дней не ел и не справлял нужду. Хотя мне никто и не предлагал поесть. Они, наверное, хотят заморить меня голодом. Если бы я знал, когда придет Леночка…

— Человек с депрессией приходит к врачу. Говорит, он одинок в этом ужасном и мрачном мире, где будущее вечно скрыто во мраке…

— Заткнись.

— Врач отвечает: «Лекарство очень простое. Сегодня в цирке выступает великий клоун Маркус. Сходите, посмотрите на него. Это вам поможет»

— Заткнись!

— Человек разражается слезами. И говорит: «Но, доктор…

— Заткнись, твою мать!!!

— …я и есть Маркус».

— Я тебя ненавижу!

— Почему?

— Потому что ты — чмо, Петросян.

— Не хочу.

— Я, что, невнятно выразился?! У меня и так из-за тебя теперь полно проблем с санитарами. Кто заявил врачу «я ебал тебя в ухо»?

— Почему ты уверен, что это тело исконно принадлежит тебе? Возможно, ты здесь названный гость, а не я.

— Заткнись, слышишь, кто-то идет?

Двери открылись, и в комнату вошли три человека: двое в черных деловых костюмах aka «Men in Black» и один врач. Этого врача я видел однажды, в той странной комнате с криповым серваком.

— Вот, еще этот, — сказал белохалатный.

— Тогда берем его тоже.

— Сам пойдешь, или тебе помочь? — врач указал на авто-шприц.

— Сам.

Я побрел за ними. Меня привели к бледно-серой противопожарной двери. Доктор набрал код на электронной панели рядом с дверью, аутентификация прошла успешно. Мы зашли. Снова эта Лэйн-комната с кучей проводов и спящими пациентами! Кстати, людей не стало меньше — почти все койки заняты. Меня подвели к одной, последней свободной:

— Ложись, — скомандовал врач.

На голову мне насадили дрим-шлем, если я не ошибаюсь, врачи его так называли. В нем довольно комфортно, даже вентиляция имеется, только совершено ничего не видно. Слышу, врачи о чем-то трещат, но не слышу о чем именно. А что вообще должно произойти?

Темный, густой, жуткий лес. Здесь довольно прохладно. На пне, недалеко от меня, лежало двуствольное ружье. Я подошел, взял его в руки. Значит, это какая-то очередная игра. Тогда поиграем. Через секунду я очутился на шумной дискотеке. Да, обычно это и происходит.

Все танцуют какую-то местную вариацию тектоника, играет EDM, где-то вдалеке вижу голограмму Сонни Мура. А я… с двустволкой в руках?! Если в первом акте есть ружье, то в последнем акте оно непременно должно выстрелить. Пожалуйста, мне не жалко!

Неоновые огни и вспышки светомузыки мешают сосредоточиться. Прищуриваюсь. Ну, и в кого же мне выстрелить? А может выкинуть ружье и присоединиться к упоротой толпе? Отнюдь, будем веселиться… только по-своему. Кто первый мне не понравиться, в того и стреляю. Вот, например, этот здоровый бородач в красной клетчатой рубашке. Ненавижу красный цвет, цвет крови, цвет жизни… или, может быть, смерти? Какая разница?! Выстрел и бездыханное тело парня падает на пол. Как говорится, красный — для героя опасный.

Клубные объебосы разбежались в стороны, посмотрели на меня, на ружье. Я кинематографично сдул дым со ствола аки Терминатор и навел ружье на толпу. Все девушки такие неестественно красивые и стройные, будто с отфотошопленных обложек глянцевых журналов, в них я стрелять не бу… Хотя, постойте, а это что за безразмерная бодипозитивщица?! Выстрел, а после — брызги феминизма в разные стороны. Я, конечно, не завидую тем людям, кому феминизм попал на одежду, тут и Gala не поможет.

Потом до меня дошло, что патрона было всего два. И что теперь? Слышу вой сирен. Вероятно, за мной. Так быстро? Надо сматываться. Блин! Я выбежал через черный ход. Выкинул ружье в мусорный бак и побежал куда глаза глядят. Выстрелы за спиной. Но копы слишком далеко, чтобы меня «прицелить». Бегу по тротуару, сбиваю с ног ночных бабочек. Вдруг в глаза мне бросилось вот что: «The Blue Oyster», наверное, это какой-то бар. Я забежал внутрь, теперь нужно раствориться в толпе.

Вошел глубже в толпу и начал резво танцевать аки Майкл Джексон в лучшие годы. Я уже понадеялся, что оторвался от легавых. Но вдруг влетает с десяток. Будем надеяться, что все это игра. Мне придется сдаться полиции, и меня посадят на бутылку. А это что? Туалет. Возможно, у меня получиться остаться незамеченным.

Я залетел в санузел. Сразу же посмотрел на окно, но оно оказалось слишком узким, чтобы в него пролезть. Еще я задетектил дряхлого старика, интенсивно моющего руки, будто у того ОКР. Видимо, он что-то заподозрил. Ну конечно, у меня одежда в крови. Когда я замочил того придурка, немного попало и на меня. Старик уже хотел бежать из туалета, но я вежливо остановил его:

— Дедуль, успокойся. Это моя кровь, из носа пошла.

Очень «остроумно». Боюсь, он не поймет.

— Эээ… Ааа! — дед попытался вырваться, но не удалось. Я заткнул ему рот рукой, чтобы меньше орал. Но старик все равно сопротивлялся.

— Ну, все, становись раком! — у бедняжки глаза сделались по пять копеек. Видимо, мне суждено прослыть геронтофилом.

— Не надо! Помогите, — все-таки смог вырваться. Похоже, он натурал.

Я, конечно, не бью стариков. И не ебу (важно это запротоколировать). Только в крайних случаях. А сейчас именно такой случай! Подача — старик в ауте. Теперь только тело надо запрятать. Hitman mode ON. Взял старика за ногу и затащил в кабинку. Фух, одной проблемой меньше. Теперь нужно спрятаться в кабинке, и надеяться, что копам не взбредет в голову их проверять.

Сюда так никто и не зашел. Значит, повезло. Предварительно помочившись, выхожу из кабинки. И тут же, как назло, в уборную залетает один из полицейских. Я узнал его, это был Кэри Махоуни из Полицейской Академии. Наводит на меня Colt M1911:

— На пол, быстро!

Придется лечь на этот криминально замызганный пол и сдаться полиции. Или еще не все потеряно? Возможно, у меня есть шанс. Нужно только, чтобы полицейский подошел ближе. Я упал на колени.

— Руки за голову, — сказал охранитель порядка и стал осторожно приближаться ко мне.

Вот этот момент! Или сейчас или никогда. Я показываю ему средний палец, пент на секунду отвлекается, дергаюсь и выбиваю у него из рук пистолет. Кольт падает на пол, быстро подбегаю, хватаю, нажимаю на спусковой крючок. Безжизненное тело с простреленным черепом на полу. Но что мне делать теперь? Выстрел наверняка услышали. Я сижу здесь, как в ловушке, нужно бежать. Но как? Там десяток копов. Проверяю магазин — патронов на всех не хватит.

Выбежал из уборной. Завсегдатаи танцуют, как ни в чем не бывало. Наверное, все оглохли от местного гей-дабстепа. Я положил пистолет в карман куртки и, пританцовывая, направился к выходу. Уже думал, что спасен. Но только я вышел на улицу, путь мне преградили четверо полицейских. Они навели на меня свои грозные стволы. Тут «фак» уже не спасет. Game over!

Глава 7

— Тридцать седьмой, ну красавчик!

— Тише, видишь, он проснулся.

Опять слышно только голоса, и ничего не видно. Ах, забыл, это дрим-шлем. Наверное, я случайно уснул. Такой бред снился, наверное, впервые. Нет, еще зеленое поле было, то вообще идиотизм знатный. Это наше будущее, если верить заявлениям «батюшки». Будем надеяться, что это только плод моей фантазии. С меня сняли продукт киберпанковой промышленности и я, наконец-то, увидел свет. Один из врачей, стоявших рядом, произнес:

— Доброе утро! — никакое оно не доброе, и не утро вовсе.

Я промолчал, что мне ответить на это?

— Ты какой-то невеселый, может, хочешь чего-нибудь?

— Поесть бы, — желудок ультимативно заурчал, демонстрируя полную солидарность со сказанным.

— Ага, — он повернулся к быкам и попросил отвести меня в столовую.

Мы вышли в холл. Странно, почему-то врачи стали такими добродушными. Хотя, какая мне разница, лишь бы накормили. Завели в столовую, аромат нормальной пищи традиционно замещал запах каких-то сальных грязных тряпок. Как давно я здесь не был… Столовая пустует, по графику сейчас тихий час.

— О! Жратва!

— Молчи, — шепотом сказал я.

Меня усадили за стол и поставили передо мной жестяную тарелку, наполненную серой однородной гущей. Это, наверное, каша. Надеюсь. Я понюхал это и у меня сразу же улетучился весь аппетит.

— Что это? — спросил я.

— Как что? Пища богов, — сказал один из амбалов. — Ты будешь есть?

Я взял в руку ложку и попытался насладиться «пищей богов». А вообще весьма даже неплохо — чем-то похоже на детское питание. Но что-то не так. Как-то я себя неважно чувствую, голова кружится. Неужели опять? Видно, каша не хотела оставаться во мне и решила вернуться обратно в тарелку. Тяжесть в руках… В ногах… Все тело немеет. Моя рука меня не слушается?! Неужели опять? Чувствую себя так, будто смотрю на все со стороны: пятерня хватает ложку и швыряет ее в одного из охранников, они срываются, в них летит тарелка, ноги несутся неизвестно куда… прямо в стену.

Передо мной стоит изрядно облысевший мужчина средних лет в самодельном бумажном респираторе, протягивает пакет и говорит:

— Адрес помнишь? Постарайся принести это на место в назначенный срок.

— Я забыл адрес, — не знал, не знал, да и забыл.

— Ладно, я сейчас тебе его напишу, — он достал из кармана блокнот и ручку, начал чиркать. Потом вырвал лист и отдал его мне. — Вот, держи.

— А что в пакете?

— Какая разница?

— Логично, — а вдруг там бiмба?

Помещение, в котором мы находились, было похоже на небольшую аптеку. Вокруг плакаты: «Респираторная маска не защитит вас от спор, носите герметичный костюм», или вот еще «Увидев зараженного, немедленно звоните по этому номеру 233». Возможно, это и не аптека вовсе. Только зачем тогда столько медикаментов: таблетки, куча шприцов, ампул. Хотя, какая мне разница? Нужно выполнить заказ. Уж с работой курьера я смогу справиться.

Я вышел на улицу. Кстати, на дверях висела табличка «закрыто». А то, что я увидел снаружи, мне совсем не понравилось. Густейший туман, опустевший город. Где все? Окна в домах заколочены. Что-то на дороге. Я подошел ближе. Подгнивающий полуголый труп без одежды?.. Его кожа, будто ночной кошмар трипофоба, была дырявая как решето. Ну, ОК. Буквально в двадцати метрах от меня лежала уже целая гора таких же прокаженных.

А что я вообще должен доставить, и куда? Заглянул в пакет, в нем лежала рука в куче колотого льда. Обычная человеческая рука, только без человека. Видно, еще свежая. Наверное, поэтому он просил поторопиться. Ну и кому такое понадобилось? Я развернул листок с адресом: «ул. Тони Старка, д. 24 корп. А». Блин, и что это означает?! Еще и батарея на смарте села. Я бы спросил у жителей города, но единственный потенциальный человек поблизости в данный момент кормит личинки мух.

Я шел пустыми улицами и постоянно оглядывался, мало ли что. Теперь я лучше понимаю смысл этих плакатов. В городе эпидемия, поэтому все люди отсиживаются по домам. И что за звон колоколов я постоянно слышу? Посмотрел на опору ЛЭП, на верхушке был закреплен небольшой громкоговоритель, или нечто его напоминающее. Возможно, мне кажется, но это монотонное звяканье оказывает на меня какое-то гипнотическое воздействие. Вдалеке я увидел невысокое бруталистское здание и большое скопление людей возле него. Стоит пойти туда и все разузнать.

— Что за дичь здесь происходит? — спросил я у человека из толпы. Он вначале сделал вид, что не услышал меня, тогда я спросил еще раз:

— Почему здесь столько народу, что происходит?

— Все за антибиотиками пришли. В городе эпидемия, вообще-то.

Лучше не буду соваться, куда не следует. Прежде всего, мне нужно доставить «товар». Вот только куда? Здесь столько людей, кто-то точно знает. Я хотел спросить у парня-неформала, с которым разговаривал только что, но тот куда-то исчез. Вот стоит анорексичная женщина с ребенком, поинтересуюсь у нее:

— Извините, вы не знаете, как пройти на эту улицу? — показываю ей листок с адресом.

Женщина, только взглянув на него, сразу же спросила:

— А что вы там забыли? Это «мертвый район». Вы, что, новости не смотрите? Кроме того, транспорт туда уже не ходит, а отсюда несколько часов пешком. Вы самоубийца?

— Да нет, вроде бы, — я надеюсь на это. — Меня попросили туда кое-что доставить.

— Ну, наверное, это нечто очень важное, я бы ни за что в жизни туда не сунулась.

Да? Я бы тоже.

— Мне очень нужно.

— Ладно…

Женщина, тяжело вздыхая, принялась рассказывать. Я, конечно же, ничего не запомнил. Помню только то, что нужно идти прямо, потом налево, потом еще куда-то… Видимо, мне предстоит долгий путь.

Это здесь. Я остановился возле кирпичного здания, на котором большими буквами написано «Аптека низких цен». Захожу внутрь, тут достаточно многолюдно, как для «мертвого района». Аптека состояла из двух комнат, разделенных аркой. В первой — огромная очередь. Я зашел во вторую, там прохлаждался парень, лет двадцати, в белом порванном халате. Видимо, он кого-то ждал. Волнуется, постоянно поглядывает на часы. Я подошел к нему:

— Вам посылка, — сказал я.

Парень натянуто улыбнулся и спросил:

— Рука?

— Да, — наконец-то отдаю ему пакет.

— Шефу передавай пламенный поцелуй.

Задание выполнено. Я развернулся и вразвалочку пошагал к выходу. Haters gonna hate…

— Черт! Она заражена! — за моей спиной раздался крик.

От испуга я чуть не упал. Люди в панике рванулись к двери. Что же там такое? Я заглянул в другую комнату: фармацевт держал болотно-зеленую распухшую руку. Насколько я помню, недавно у нее был немного иной цвет. Проходит буквально секунда и рука взрывается, из нее вылетают тысячи маленьких спор и впиваются ему в кожу. Несчастный падает, я тоже — меня сбивает с ног толпа испуганных покупателей. Что это было? Не важно, пока сваливать отсюда. Я встаю и кидаюсь к выходу, чудом оказываюсь на свободе…

К аптеке подъезжает два фургона, из них выходят люди в герметичных костюмах, с огнеметами в руках:

— Идите по домам, здесь нечего ловить! Проводится плановая стерилизация, — говорил один из них, расталкивая зевак в стороны.

Глава 8

Наконец-то закончился этот кошмар. И начался новый?! Где я? Я стоял посреди очень несвежего туалета, а передо мной лежал скрюченный труп, опущенный головой в унитаз. Не похоже на психлечебницу.

На лице противогаз, в руках — автоматическая винтовка. Неизвестно откуда доносится мышиный писк. Он действует мне на нервы. Хотя… Я вспомнил, именно здесь закончился один из моих снов. Помню: я — ССОшник, мы спустились в бункер устранять аномалию. Ни разу еще не было такого, чтобы сон продолжился. Но если чудной старик был прав, и это действительно тайм тревелинг, шанс вернуться в то же тело в тот же временной отрезок также существует.

На этом странности не закончились: труп, который еще секунду назад лежал прямо передо мной, в буквальном смысле засосало в унитаз. Этот процесс сопровождался оглушительным саундтреком ломающихся костей и сухожилий. Я подошел чуть ближе и посветил фонариком — его не было… унитаза. На месте толчка образовалась небольшая темная дыра, из нее и доносился этот нервирующий писк. Не моргнув глазом, я решил покинуть данное место, но, как выяснилось, дверь, через которую я вошел ранее, была замурована. Из туалета не было другого выхода, кроме как через дыру, в которую засосало труп. Я еще раз посветил по сторонам, чтобы убедиться, что другого пути нет, и прыгнул в разлом. ...