Все права на текст принадлежат автору: Роберт ван Гулик, Роберт Ханс ван Гулик.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Смерть под колоколомРоберт ван Гулик
Роберт Ханс ван Гулик

Роберт ван Гулик Смерть под колоколом








Действующие лица
(Следует помнить, что в китайском языке фамилия ставится перед личным именем)

ГЛАВНЫЕ ПЕРСОНАЖИ


Ди Жэньцзе — судья (наместник) округа Пуян в провинции Цзянсу

Хун Лян — доверенный советник судьи Ди и старшина суда

Ма Жун, Цзяо Тай, Дао Гань — помощники судьи Ди


ЛИЦА, СВЯЗАННЫЕ С ДЕЛОМ ОБ УБИЙСТВЕ НА УЛИЦЕ ПОЛУМЕСЯЦА


Сяо Фухан — мясник, отец убитой девушки

Чистота Нефрита — его дочь, жертва Лун — портной, живет напротив мясника Сяо

Ван Сьенджун — кандидат на литературные экзамены

Ян Пу — его приятель

Гао — старший смотритель квартала, где было совершено убийство

Хуан Сан — бродяга


ЛИЦА, СВЯЗАННЫЕ С ДЕЛОМ ТАЙНЫ БУДДИЙСКОГО ХРАМА:


Добродетель Духа — настоятель храма Безграничного милосердия

Полное Просвещение — бывший настоятель того же храма

Бао — генерал в отставке

Вань — бывший судья провинции

Лин — глава гильдии ювелиров

Вэнь — глава гильдии плотников


ЛИЦА, СВЯЗАННЫЕ С ДЕЛОМ ЗАГАДОЧНОГО СКЕЛЕТА


Госпожа Лян Нгуань — вдова богатого купца Ляна Ифэна из Кантона

Лян Хун — ее сын, убитый бандитами

Лян Кофа — ее внук

Линь Фан — богатый купец из Кантона


ПРОЧИЕ ПЕРСОНАЖИ


Шень Па — глава гильдии нищих

Пан — наместник округа

Вуйи Ло — наместник округа

Цзиньхуа Абрикос — проститутка из Цзиньхуа

Голубой Нефрит — ее сестра



Глава 1 Странное приключение коллекционера в лавке редкостей; судья Ди приступает к обязанностям наместника округа в Пуяне


Защитник старых, слабых, угнетенных,
Судья народу — как отец родной.
Каратель подлости и зла, деяний темных,
Поклонник добродетели одной.
Преступников, забыв о состраданье,
Судья со строгостью обязан наказать,
Но главное его предназначенье —
Злодейства новые уметь предотвращать.

Вот уже шесть лет, как я оставил торговлю чаем — выгодное дело, унаследованное от отца. С тех пор живу в нашем деревенском домике на лоне природы сразу за западными воротами и наконец занимаюсь любимым делом — собираю разнообразные диковины, связанные со всякими преступлениями.

Однако в последнее время новые экспонаты я находил нечасто, из-за того что наша славная династия Мин навела порядок в империи. Поэтому я обратился к прошлому, чтобы найти в нем загадочные дела, раскрытые проницательными судьями. Мои изыскания позволили мне составить замечательную коллекцию документов, оружия, которым совершались убийства, инструментов, использованных взломщиками, и других предметов, каждый из коих может рассказать историю какого-то преступления.

Особенно дорожил я одним предметом — судейским молотком из черного дерева, некогда принадлежавшим легендарному судье Ди. На нем были вырезаны такие строки:

«Судья — родной отец для угнетенных, он заботится о честных людях, поддерживает больных и старых, наказывая тех, кто виновен. Предотвратить преступление — вот главная его цель».

Судья Ди пользовался этим молотком на заседаниях; очевидно, эти слова постоянно напоминали ему о долге перед людьми.

Я записал их по памяти, потому что сейчас драгоценного молотка у меня уже нет. Этим летом, два месяца назад, со мной произошел ужасный случай, после чего я решил избавиться от своей коллекции. Теперь я собираю селадоновый фарфор голубовато-зеленых цветов, что гораздо более подходит такому миролюбивому человеку, как я.

Но окончательно предаться радостям спокойной жизни в деревне мне мешает одно незавершенное дело, именно поэтому меня мучают ночные кошмары. Единственное средство избавиться от них — поведать миру о страшных событиях, правда о коих открылась мне очень странным образом. После этого я надеюсь навсегда забыть о происшествии, которое потрясло меня столь сильно, что я оказался на грани безумия.

И вот сегодня, чудным осенним утром, сидя в прелестном павильоне посреди сада и любуясь тем, как две мои самые любимые наложницы склонились над клумбой с хризантемами, я наконец-то решился приступить к описанию событий того ужасного дня.

День, когда все произошло, навеки врезался мне в память — то был девятый день восьмой луны.

После полудня стояла удушающая жара, и к вечеру стало нестерпимо душно. Усталый и раздраженный, я отправился на прогулку в паланкине, чтобы хоть как-то развеяться. Когда носильщики спросили, куда им идти, я под влиянием момента велел им отнести меня в лавку редкостей торговца Лю.

Лавка эта, расположенная напротив храма Конфуция, носит гордое название «Золотой дракон». Ее хозяин, Лю, непомерно корыстолюбив, но дело свое знает хорошо и не раз раскапывал для меня интересные вещицы, связанные с преступлениями и расследованиями. В его забитой антиквариатом лавке я провел множество счастливых часов.

Войдя в дверь, я увидел приказчика. Он сообщил, что хозяин плохо себя чувствует, но его можно найти на втором этаже, где хранятся самые ценные предметы. Там я и обнаружил угрюмого Лю, который пожаловался мне на головную боль. Ставни он закрыл, надеясь спастись от жары, и в полумраке знакомая комната показалась мне какой-то странной и даже неуютной. Первым моим порывом было тут же уехать, но подумав о страшной жаре на улице, я решил задержаться и посмотреть, что мне сможет предложить Лю.

Я опустился в просторное кресло и стал энергично обмахиваться веером из перьев цапли, чтобы хоть немного разогнать знойный воздух.

Лю посетовал, что ничего интересного для меня у него сегодня не найдется. Оглядевшись по сторонам, он все же достал из угла зеркало в черной лаковой раме и поставил его на стол передо мной. Когда он смахнул с него пыль, я понял, что это зеркало для головных уборов. Оно крепилось на деревянном выдвижном ящике. В них смотрятся чиновники, когда надевают свои черные шелковые шапочки. Судя по крошечным трещинкам, покрывавшим раму, зеркало было старым, однако никакой особенной ценности эти предметы для знатока не представляют.



Вдруг я заметил на раме серебристую инкрустацию и, наклонившись, разобрал надпись: «Резиденция судьи Ди, Пуян».

Я чуть не вскричал от восторга, но сдержался, чтобы не выдать свою заинтересованность. Это зеркало принадлежало самому судье Ди! Согласно архивным записям, именно когда судья Ди возглавлял администрацию Пуяна, небольшого округа в провинции Цзянсу, он раскрыл по меньшей мере три загадочных преступления. К несчастью, подробности его деяний не были записаны. Поскольку фамилия Ди не была распространенной, это зеркало точно принадлежало самому великому сыщику из всех, кто когда-либо жил в Поднебесной. Усталость и недовольство как рукой сняло. Я мысленно возблагодарил судьбу за невежество Лю, который не смог оценить эту находку по достоинству.

Притворившись утомленным, я откинулся в кресле и попросил у Лю чашку чая. Но как только он спустился, я бросился к зеркалу, выдвинул ящик под ним и увидел судейский головной убор из черной газовой ткани.

Я осторожно прикоснулся к ней. Из складок поднялось облачко пыли. В нескольких местах шапочку повредила моль, но в остальном находка была в полной сохранности. Я нашел шапочку самого судьи Ди! Он надевал ее, когда председательствовал в суде! Руки мои дрожали, когда я разглядывал эту всеми забытую драгоценность.

Лишь Небесам известно, почему мне пришло в голову водрузить на свое недостойное чело эту уникальную реликвию. Я глянул в зеркало, чтобы посмотреть, как выгляжу в ней, но годы сделали поверхность мутной, и я увидел лишь нечеткую тень. Вдруг изображение прояснилось, и передо мной оказалось осунувшееся лицо незнакомца, который смотрел на меня горящими глазами.

И тут громовой удар оглушил меня, свет померк, мне почудилось, будто я падаю в бездонную пропасть. Я не понимал, где я и что происходит, плывя среди густых облаков, постепенно принимавших человеческие формы. Потом различил обнаженную девушку, на которую напал мужчина, чье лицо мне разглядеть не удалось. Я хотел было броситься к ней на помощь, но не смог ни крикнуть, ни сдвинуться с места. Затем передо мной промелькнуло множество сцен, от которых волосы вставали дыбом, и в них я то становился на место жертвы, то снова оказывался беспомощным свидетелем. Когда я погружался в мутную воду стоячего пруда, две юные девушки, похожие на моих любимых наложниц, пытались спасти меня. Я почти схватил их за протянутые руки, но меня увлек и затянул пенящийся водоворот. Затем я будто очнулся в тесной комнатушке, и сверху на меня опускалась огромная тяжесть. Я метался в поисках выхода, но наталкивался лишь на гладкие металлические стены. В тот миг, когда меня должно было расплющить, давление ослабело, и я с облегчением вдохнул свежий воздух, но попытавшись двинуться, обнаружил себя прикованным к полу. Концы канатов, привязанных к моим запястьям и щиколоткам, исчезали в тумане. Я чувствовал, что эти канаты натягиваются. Страшная боль пронзила тело, и мое сердце почти остановилось от невыразимого ужаса. Я понял, что сейчас меня разорвет на части, закричал... и очнулся.

В холодном поту я лежал на полу в лавке Лю. Испуганный торговец стоял надо мной на коленях и повторял мое имя. Шапочка судьи, слетевшая с моей головы, валялась рядом, среди осколков зеркала.

Лю помог мне встать и усадил в кресло. Я весь дрожал. Он поднес к моим губам чашку чая и рассказал, что, когда был внизу, услышал сильный удар грома. Обрушившийся ливень заставил его в спешке подняться, чтобы закрепить ставни, вот тут-то он и обнаружил меня лежащим на полу без сознания.

Я некоторое время молчал, прихлебывая ароматный напиток, а потом сказал ему, что это был приступ головокружения, мол, иногда со мной такое случается, и попросил кликнуть моих носильщиков с паланкином. Под проливным дождем они доставили меня домой. Хотя они и укрыли паланкин промасленной тканью, я промок до нитки. Обессиленный и мучимый сильнейшей головной болью, я тут же лег в постель. Встревожившись, моя Первая жена скорее послала за лекарем, и когда он пришел, я уже метался в бреду.

Почти два месяца я находился на волосок от смерти. Моя Первая жена утверждает, что своим выздоровлением я обязан ее горячим молитвам и благовониям, которые она ежедневно воскуряла в храме бога медицины. Но я все же склоняюсь к тому, что большую роль в этом сыграла преданность наложниц, которые сменяли друг друга у моей постели и строго следили за тем, чтобы я принимал прописанные просвещенным врачом лекарства.

Когда я смог подниматься и сидеть в постели, лекарь спросил меня о том, что же произошло у торговца Лю. Я не был склонен делиться своими странными переживаниями и ответил, что у меня внезапно закружилась голова. Он посмотрел на меня недоверчиво, но больше пытать расспросами не стал. Перед уходом он, однако, заметил, что подобная внезапная лихорадка иногда случается у тех, кто трогает вещи, связанные с чьей-то насильственной смертью. Они, дескать, выделяют нечто зловредное и опасное для разума людей, которые к ним прикасаются.

После ухода проницательного лекаря я сразу же вызвал своего домоправителя и велел ему распорядиться, чтобы мою коллекцию предметов, связанных с преступлениями, упаковали в ящики, а затем отправили их дяде моей Первой жены, господину Хуану. Хотя моя Первая жена постоянно превозносит его, я-то знаю, что дядя Хуан — личность весьма злобная и неприятная. Он получает удовольствие от предъявления судебных исков. К посылке я приложил письмо, в котором сообщил, что дарю ему свою коллекцию в знак уважения к его глубоким познаниям в сфере гражданского и уголовного права. Признаюсь, к дяде Хуану я испытываю глубокую антипатию с тех пор, как он, благодаря своему мелочному буквоедству, отсудил у меня прекрасный участок земли. Поэтому я надеялся на то, что, изучая мою коллекцию, он прикоснется к какой-нибудь мрачной реликвии и переживет ужасное приключение, подобное тому, что стряслось со мной в лавке Лю.

Теперь же я попытаюсь связать воедино события, свидетелем которых я невольно стал, надев шапочку судьи Ди. Снисходительный читатель сам решит, насколько правдив мой рассказ о трех преступлениях минувших дней, если учесть, каким необычным образом открылись мне эти факты. Я не потрудился подкрепить их документами, ведь, как я упоминал выше, всяческие преступления и расследования больше меня не интересуют, и я вполне доволен тем, что собираю изысканный селадоновый фарфор династии Сун.

* * *
Поздним вечером своего первого дня в Пуя-не судья Ди сидел в кабинете рядом с залом суда и изучал архивные документы. Его стол, заваленный бумагами, освещали две высокие свечи в бронзовых подсвечниках. Отблески пламени играли на зеленой парче его мантии и черной шапочке. Время от времени он поглаживал свою ухоженную бороду и длинные бакенбарды, не отрывая при этом взгляда от бумаг.

За столиком поменьше, напротив судьи, расположился его верный помощник Хун Лян, он сортировал судебные дела. Это был худощавый старик с взъерошенными седыми усами и козлиной бородкой, в линялом коричневом одеянии и маленькой шапочке. Бросая взгляды на высокого, широкоплечего судью, Хун думал о том, что скоро полночь, а судья еще ни разу за этот тяжелый день не отдыхал. Сам он вздремнул после полудня. Хотя помощник знал, что у судьи Ди поистине железный организм, все же он за него беспокоился.

Хун давно служил в семье Ди, будущего судью он носил на руках, когда тот был еще ребенком. Позднее он сопровождал его и на учебе в столице, и во время назначений в провинциях. Вот уже третий раз судью Ди назначали наместником округа, на сей раз в Пуяне. И все прошедшие годы Хун следовал за ним, как преданный слуга, друг и советник. Судья делился с ним и служебными и личными заботами, часто находя соображения Хуна полезными, и даже назначил его старшиной, поэтому и все остальные называли его старшина Хун.

Листая бумаги, Хун думал о том, каким утомительным был сегодняшний день судьи Ди. Утром, после прибытия в Пуян, он, оставив жен, детей и слуг, сразу же отправился в здание суда.

Резиденция судьи располагалась в северной части территории судебной управы — целого комплекса зданий, где находились зал суда, архив, тюрьма и казарма стражников. Первая жена судьи вместе с домоправителем занялась багажом и обустройством на новом месте, тогда как у самого главы суда не нашлось времени даже осмотреть свой новый дом. Сначала он принимал печати от своего предшественника, судьи Фэна. После этой торжественной церемонии знакомился со всеми работниками суда — от первого писаря и начальника стражи до тюремщика и стражников. В полдень председательствовал на роскошном званом обеде, устроенном в честь бывшего наместника округа, а потом, согласно традиции, провожал судью Фэна и его спутников до городских ворот. А по возвращении он должен был принять у себя знатных и важных граждан Пуяна, которые пришли выказать ему свое почтение.

Вечером, перекусив на скорую руку в кабинете, судья сел разбирать накопившиеся в суде дела. Служащие бегали в архив и обратно, принося все новые кожаные ящики с документами. Только через несколько часов он отпустил их, но даже не подумал, что ему самому нужен отдых.

Наконец, судья откинулся на спинку кресла, отодвинул стопку свитков, лежавших перед ним, и, бросив на Хуна взгляд из-под густых бровей, сказал с улыбкой:

— Ну, старшина, как насчет чашечки чая?

Хун быстро встал и принес чайник с круглого столика. Пока он разливал по чашкам ароматный напиток, судья заметил:

— Небеса благосклонны к округу Пуян. Из бумаг я узнал, что здесь плодородная почва, не бывает засухи и наводнений, поэтому земледельцы процветают. Город стоит на берегу Большого канала, пересекающего нашу империю с севера на юг, а это очень выгодное положение. В порту у западных ворот причаливают как военные корабли, так и частные торговые суда. Путешественники постоянно приезжают в город, и у торговцев поэтому дела обстоят как нельзя лучше. Беднякам же доход приносит рыбная ловля, потому что как раз здесь в Канал впадает река, и рыбы водится много. Гарнизон, размещенный в городе, достаточно большой, что выгодно владельцам харчевен и лавочникам. Так что население Пуяна в целом не испытывает нужды, довольно жизнью и вовремя платит налоги. И, наконец, мой предшественник, судья Фэн, очевидно, усердный и способный человек: все записи делались вовремя и велись с должной аккуратностью.

Лицо старшины Хуна просветлело.

— Это самое приятное положение дел, ваша честь. Последнее ваше назначение в Ханьюане было сопряжено с такими трудностями, что я довольно часто был вынужден беспокоиться о здоровье вашей чести.

Подергивая свою бородку, он продолжал:

— Изучив протоколы суда, я понял, что уровень преступности здесь невысок. Совершенные преступления были тщательно расследованы. Только одно дело еще окончательно не завершено — изнасилование и убийство. Это гнусное преступление судья Фэн раскрыл несколько дней назад. Когда завтра ваша честь просмотрит материалы дела, станет ясно, что осталось выяснить только некоторые мелочи.

— Иногда, Хун, именно мелкие детали превращаются в большие трудности. Изложи мне суть этого дела.

Пожав плечами, старшина сказал:

— Случай действительно простой. Дочь мясника Сяо была найдена убитой в своей комнате. Расследование показало, что она была изнасилована. Выяснилось, что у жертвы был любовник, студент по имени Ван. Мясник обвинил этого негодяя в убийстве. После того как судья Фэн изучил улики и выслушал свидетелей, ему стало очевидно, что Ван убийца. Но тот отрицал свою вину, и тогда судья прибегнул к пытке. Увы, студент потерял сознание от боли, не успев признаться. Судья отложил расследование из-за хлопот перед своим скорым отъездом. Раз убийца арестован, а собранные доказательства весьма убедительны, то осталось снова допросить его с пристрастием, и дело будет закрыто.

Судья Ди помолчал, поглаживая бородку, а потом ответил:

— Мне нужны все подробности этого дела. Все.

Лицо старшины Хуна вытянулось.

— Но, ваша честь, уже почти полночь, — произнес он нерешительно, — не лучше ли будет сейчас отправиться на покой и хорошенько выспаться? Завтра у вас будет достаточно времени на изучение этого дела.

Судья покачал головой.

— Даже то краткое изложение, которое ты представил, содержит весьма любопытные противоречия. Преступление — вот что отлично прочищает мозги после сидения над бумагами! Налей себе чашечку чая, устраивайся поудобнее и начинай излагать все по порядку.

Поскольку старшина Хун отлично знал, что спорить с судьей бесполезно, он покорно вернулся за свой столик и некоторое время сверялся с бумагами, чтобы приступить к рассказу.

— Всего десять дней назад, в семнадцатый день нынешней луны, мясник по имени Сяо Фу-хан в слезах бросился к ногам судьи Фэна во время полуденного заседания. Лавка этого мясника находится на улице Полумесяца, в юго-западном районе города. С ним были трое свидетелей: старший смотритель южного квартала господин Гао, портной Лун — сосед Сяо, и глава гильдии мясников.

Сяо подал письменное обвинение против Ван Сьенджуна, кандидата на сдачу государственных литературных экзаменов. Ван — бедный студент и живет неподалеку. Сяо утверждает, что студент Ван убил его дочь и украл две золотые заколки. И что тот уже полгода состоял с ней в незаконных отношениях. Только когда наутро девушка не спустилась, чтобы заняться уборкой, отец обнаружил, что она убита.

— Этот Сяо, — прервал его судья Ди, — либо полный болван, либо жадный мерзавец! Как он мог допускать, что его дочь принимает у себя мужчину, превращая свой дом в дом свиданий? Неудивительно, что там произошло убийство!

Старшина Хун покачал головой.

— Нет, ваша честь. Объяснения мясника Сяо показывают события совсем в ином свете.


Глава 2 Судья Ди пересматривает дело об убийстве на улице Полумесяца; старшина Хун удивляется неожиданному заявлению судьи


— Я слушаю тебя, — сказал судья, спрятав руки в длинных рукавах.

— Мясник Сяо ничего не знал о дурном поведении своей дочери, — продолжал старшина Хун. — Чистота Нефрита — так ее звали — спала в каморке над складом. Это помещение также служит прачечной и комнатой для шитья. Прислуги у них нет, и всю работу по дому делали дочь и жена мясника. По приказу судьи Фэна провели проверку, и выяснилось, что в каморке можно громко разговаривать и не быть услышанным ни в спальне мясника, ни в соседних помещениях. Что же касается студента Вана, то он принадлежит к хорошей семье из столицы, но его родители умерли, родственники перессорились из-за денег, и ему никто не помогает материально. Он готовится к письменному экзамену второй ступени и кое-как перебивается благодаря урокам, которые дает детям торговцев. Старый портной Лун сдает ему мансарду над своей мастерской, расположенной прямо напротив лавки мясника.

— Когда он стал встречаться с девушкой? — спросил судья Ди.

— Около полугода назад. Студент Ван влюбился в Чистоту Нефрита, и они стали устраивать тайные свидания у нее в каморке. Он забирался через окно, проводил там ночь, а перед рассветом удалялся тем же путем. Очень скоро об этом узнал портной Лун, и он сделал студенту строгое внушение, пообещав все рассказать мяснику Сяо.

— И правильно! — одобрительно кивнул судья.

Старшина Хун заглянул в лежавшие перед ним бумаги.

— Несомненно, этот Ван — хитрый мошенник. Он упал на колени перед портным Луном и клялся, что они с Чистотой Нефрита любят друг друга и поженятся, как только он сдаст свой экзамен. Тогда он сможет преподнести подобающие дары мяснику Сяо и обеспечить супруге хорошее жилье. Если же тайна раскроется, его не допустят к экзамену, и все будут опозорены. Портной Лун знал, что Ван много занимается, значит, осенью он, скорее всего, успешно сдаст экзамен. К тому же ему льстило, что отпрыск знатного рода, будущий императорский чиновник, сделал своей избранницей девушку из бедного квартала. Он пообещал не выдавать секрет Вана, успокаивая свою совесть тем, что через несколько месяцев тот посватается к дочке мясника. Для того чтобы убедить себя в том, что Чистота Нефрита порядочна, он тайком подсматривал за ней. Портной поклялся под присягой, что кроме Вана она никого не знала и только он ее посещал.

Судья сделал глоток чая и недовольно заметил:

— Может быть и так. Но факт остается фактом — поведение кандидата Вана, портного Луна и Чистоты Нефрита весьма предосудительно!

— Судья Фэн выразил порицание и потворству портного Луна, и преступной невнимательности мясника Сяо. Когда семнадцатого числа Лун узнал об убийстве, его симпатия к Вану превратилась в ненависть. Он бросился к мяснику и все ему рассказал. Цитирую его слова: «Горе мне, жалкому человеку. Я покрывал негодяя Вана, который лишь удовлетворял свои низменные потребности, а когда Чистота Нефрита потребовала, чтобы он женился на ней, убил ее! Он украл золотые заколки, чтобы подарить их какой-нибудь богатой женщине и взять ее в жены!» Мясник Сяо, почти потеряв рассудок от ярости и горя, послал за господином Гао и за главой гильдии мясников. Посовещавшись, они пришли к выводу, что Ван — убийца, составили письменное обвинение и пришли в суд.

— Что же кандидат Ван? Он скрылся? — спросил судья Ди.

— Нет, дал себя арестовать, не сопротивлялся. Стражники, посланные судьей Фэном, нашли его спящим, хотя было далеко за полдень. Его притащили в суд и предъявили обвинение.

Судья Ди выпрямился и оперся локтями о стол.

— Я очень хочу знать, как же кандидат Ван защищался?

Прежде чем ответить, старшина Хун просмотрел бумаги.

— У этого негодяя на все нашлись объяснения, главным образом он...

Судья Ди прервал его, подняв руку.

— Я предпочитаю узнать его собственные слова. Зачитай протокол.

Хун удивленно взглянул на него, хотел было что-то сказать, но передумал и начал читать речь Вана, записанную судейским писарем.

«Невежественный студент простерся перед вами, ваша честь, и сгорает от стыда. Он признается в предосудительном поступке — соблазнении девушки с безупречной репутацией. Случилось так, что мансарда, где я занимался каждый день, выходит прямо на окно комнаты Чистоты Нефрита. Я часто наблюдал через окно, как она расчесывает волосы, и решил, что только она будет моей невестой. О, если бы только я оставил эти планы на будущее и ничего не предпринимал до сдачи экзаменов! Тогда я бы мог прибегнуть к услугам свахи и передать через нее достойный подарок отцу девушки, как того требует обычай. Но, увы, встретив однажды Чистоту Нефрита в переулке, я не удержался и заговорил с ней. Когда я убедился, что симпатия наша взаимна, то вместо того, чтобы сделать все как подобает, я разжег в ней страсть и стал искать новых встреч с ней. Вскоре мне удалось уговорить ее принять меня. И однажды поздним вечером я забрался к ней через окно по приставной лестнице. Должен признаться, что я получил то наслаждение, на которое Небеса смотрят благосклонно лишь после торжественной церемонии бракосочетания. И, как костер разгорается сильнее, когда в него подбрасывают дров, от утоления разгорелась и моя страсть. Я стал добиваться свиданий снова и снова. Опасаясь, что какой-нибудь прохожий увидит лестницу, я попросил девушку опускать в окно длинную белую ткань, привязанную к ножке ее кровати. Когда я дергал за полотно внизу, моя возлюбленная распахивала окно и помогала мне забраться внутрь. Любой, кто увидел бы этот кусок ткани, свисающий из окна, подумал бы, что это забытое постиранное белье».

Судья Ди стукнул кулаком по столу и воскликнул:

— Хитрый шельмец! Хорош же наш кандидат на сдачу литературного экзамена — действует как грабители и взломщики!



— Как я уже говорил вам, ваша честь, студент Ван — самый подлый преступник. Но я возвращаюсь к его показаниям.

Хун нашел нужное место в документе.

«Однажды портной Лун прознал про наш секрет и, как и должно честному человеку, хотел все рассказать мяснику Сяо. Второй раз я не внял предупреждению свыше и умолил его хранить молчание. Все шло своим чередом почти полгода, но затем Небеса уже больше не смогли выносить моих грехов и обрушили на нас с Чистотой Нефрита ужасную кару. Вечером шестнадцатого я должен был прийти к ней, но мой приятель, студент Ян Пу, явился ко мне в полдень и сообщил, что отец прислал ему пять серебряных слитков на день рождения. Он пригласил меня отметить событие в трактире «Пять вкусов» на севере города. Пока мы праздновали, я выпил больше, чем следовало, потому что, покинув Ян Пу и выйдя на воздух, понял, что совершенно пьян. Я решил, что пойду к себе и отосплюсь, прежде чем посетить Чистоту Нефрита, но заблудился. А сегодня утром я проснулся перед рассветом и обнаружил, что лежу в кустах возле старого, полуразрушенного здания.

Встал я с трудом, голова гудела, и я не обратил внимания на то, что это было за место. Не без труда я выбрался на главную улицу, оттуда дошел до дома портного Луна, поднялся к себе и мгновенно снова уснул. Потому о судьбе своей драгоценной невесты я узнал, только когда меня схватили стражники по приказу вашей чести».

Здесь старшина Хун остановился, посмотрел на судью, а потом с усмешкой продолжил:

— Ну а теперь заключительные слова этого наглого лицемера:

«Если ваша честь приговорит меня к высшей мере наказания за мое непозволительное поведение по отношению к несчастной или за то, что я невольно способствовал ее смерти, я радостно приму этот приговор. Он освободит меня от невыносимого существования в черном отчаянии, в которое я погружен из-за потери любимой. Но ради того, чтобы смерть моей возлюбленной была отомщена и ради чести моей семьи, я вынужден настаивать на том, что я не причастен к изнасилованию и убийству, в которых меня обвиняют».

Хун положил бумагу на стол и постучал по ней указательным пальцем.

— Очевидно, что Ван придумал, как избежать заслуженного наказания. Он делает упор на соблазнении, решительно отрицая, что убил девушку. Конечно, он же прекрасно понимает, что наказание за совращение незамужней, да еще с ее установленного согласия — это всего лишь пятьдесят ударов бамбуковой палкой, тогда как за убийство его казнят публично.

Старшина выжидающе смотрел на судью, но тот молча выпил еще одну чашку чая, а потом спросил:

— Что ответил судья Фэн на заявление Вана?

Хун заглянул в бумаги.

— Он более не расспрашивал кандидата Вана и занялся дальнейшим расследованием, как и положено.

— Это мудро с его стороны, — одобрил судья, — а можешь ли зачитать отчет о посещении места преступления и заключение судебного врача, установившего смерть?

Хун развернул документ дальше.

— Да, ваша честь, здесь есть все подробности. Судья Фэн с помощниками отправился на улицу Полумесяца. В каморке они нашли тело девушки лет девятнадцати, хорошо сложенной и крепкой.

Ее лицо было искажено судорогой, волосы растрепаны. Матрас лежал поперек ложа, подушка валялась на полу, как и длинный кусок белой ткани, привязанный одним концом к ножке кровати. Напротив стояло большое корыто для стирки, а в углу — маленький столик с треснувшим зеркалом. Опрокинутый табурет лежал рядом с кроватью.

— А какие-либо улики, указывающие на убийцу, были найдены? — спросил судья.

— Никаких, ваша честь. Место преступления обыскали самым тщательным образом, но все, что нашли, это стопка любовных стихотворений, посвященных Чистоте Нефрита. Они лежали, аккуратно завернутые, в ящике туалетного столика. Она, конечно, не читала их, ибо не владела грамотой. Стихи подписаны именем студента Вана. Судебный врач установил, что смерть наступила от удушения. Вот его точные слова: «На горле жертвы, в тех местах, где его сжали руки убийцы, остались два больших синяка. Царапины и ссадины на руках и груди свидетельствуют о том, что жертва отчаянно сопротивлялась. Также, судя по некоторым признакам, девушка была изнасилована до или во время удушения».

Старшина Хун быстро пробежал глазами окончание текста в свитке.

— В последующие несколько дней судья Фэн тщательно проверил все показания. Он отправил...

— Можешь пропустить это, — прервал его судья Ди, — я убежден, что судья Фэн подошел к расследованию со всей скрупулезностью. Расскажи мне только самое основное. Например, очень интересно, что сказал студент Ян Пу насчет вечера в трактире.

— Ян Пу подтвердил все, что рассказал Ван, единственное, в чем они расходятся, — это состояние Вана, когда они расстались. Ян Пу думает, что тот не был так уж сильно пьян, он просто слегка захмелел. Должен добавить, что место, где Ван, как он говорит, проснулся, найдено не было. Люди судьи Фэна обошли весь город, осматривая все заброшенные дома, они добивались от него хоть каких-то сведений, но тщетно. Лицо его было поцарапано, а одежда порвана в нескольких местах. Он утверждает, что продирался через колючий кустарник. Затем два дня судья Фэн посвятил обыску в комнате Вана и поиску мест, где он мог бы спрятать золотые заколки. Мясник Сяо нарисовал их по памяти, этот набросок приложен к делу.

Судья Ди протянул руку, и старшина Хун передал ему тонкий листок бумаги.

— Добротная ручная работа, — отметил судья. — Эти застежки в форме летящих ласточек очень искусно сделаны.

— По словам мясника Сяо, эти заколки — фамильная драгоценность. Его жена долго держала их у себя под замком, считалось, что они навлекают беду на тех, кто их носит. Но несколько месяцев назад Чистота Нефрита выпросила их у матери, та долго сопротивлялась, но в конце концов уступила, потому что ей было не на что купить дочери другое украшение.

— Бедная девушка! — вздохнул судья.

Помолчав, он спросил:

— К какому заключению пришел судья Фэн?

— Позавчера он обобщил все собранные сведения. Он начал с того, что заколки не были найдены, но этот факт говорит не в пользу Вана, поскольку у него было много времени, чтобы их спрятать. Он признал речь Вана очень убедительной, но также отметил, что ученый человек может сочинить правдоподобную историю. Предположение о бро-дяге-грабителе он отмел как маловероятное, ведь всем известно, что улицу Полумесяца населяют небогатые лавочники. Вздумай бродяга ограбить мясника, он бы проник в саму лавку или на склад, но уж никак не в каморку под крышей. Все свидетели, да и сам Ван, подтверждают, что о свиданиях двоих влюбленных знал только портной Лун.

Подняв глаза на хозяина, старшина Хун добавил с легкой улыбкой:

— Портному почти семьдесят, и он так слаб, что его сразу вычеркнули из списка подозреваемых.

Судья Ди кивнул и спросил:

— Как судья Фэн сформулировал свое обвинение?

Старшина Хун склонился над бумагами и прочитал следующее:

— Когда обвиняемый снова стал утверждать, что он невиновен, судья Фэн ударил по столу кулаком и воскликнул: «Собачий сын! Я твой судья, и я знаю правду! Из трактира ты отправился к Чистоте Нефрита, вино придало тебе храбрости, и ты осмелился сказать ей то, что давно собирался — что она тебе надоела и ты хочешь разорвать ваши отношения. Вы поссорились, и Чистота Нефрита метнулась к двери, чтобы позвать родителей. Ты не пускал ее, и пока вы боролись, в тебе пробудились самые низменные инстинкты, ты овладел ею против ее воли и потом задушил. Совершив это злодеяние, ты обшарил сундук с одеждой и забрал себе найденные заколки, чтобы потом подумали, будто в каморку забрался грабитель. Сознайся же!»

Зачитав речь судьи, старшина продолжил пересказывать события:

— Но кандидат Ван настаивал на своей невиновности, поэтому судья Фэн приказал дать ему пятьдесят ударов кнутом. Однако на тридцатом ударе Ван потерял сознание. После того как он был приведен в чувство с помощью бутылочки с крепким уксусом, которую держали у него под носом, судья приостановил допрос, поскольку подозреваемый ничего не соображал. Тем же вечером судье пришел приказ о том, что его переводят, и он не смог завершить это дело. Однако в конце протокола он написал свое мнение.

— Покажи мне этот текст, — велел судья Ди.

Поднеся бумагу к глазам, он прочитал вслух:

«Считаю, что вина кандидата Вана Сьенджуна доказана. После того как преступник сознается, я бы советовал подвергнуть его жесткой мучительной казни. Фэн И, наместник округа Пуян».

Судья Ди снова медленно свернул свиток. Он взял нефритовое пресс-папье и некоторое время вертел его в руках. Старшина Хун выжидающе смотрел на него, стоя возле стола.

Внезапно судья положил пресс-папье на стол, поднялся и взглянул на своего помощника.

— Судья Фэн умен и добросовестен. Только напряжением, связанным со скорым отъездом, я объясняю его поспешность в выводах. Будь у него достаточно времени, он бы не ошибся.

Увидев растерянность на лице Хуна, судья улыбнулся.

— Я вполне согласен с тем, что кандидат Ван — безвольный и безответственный юнец, и он заслуживает сурового наказания. Но он не убивал Чистоту Нефрита!

Старшина Хун открыл было рот, но судья Ди поднял руку, не дав ему сказать ни слова.

— Пока я не допрошу всех, замешанных в деле, и не осмотрю место преступления, я больше ничего не скажу. Завтра после обеда я еще раз заслушаю дело. Тогда ты поймешь, почему я сделал такой вывод. Но который теперь час?

— Далеко за полночь, — ответил Хун, — признаюсь, я пока не нашел слабых мест в обвинении против Вана. Завтра, на свежую голову, я перечитаю все документы дела.

Покачивая головой, он взял подсвечник, чтобы осветить темные коридоры, по которым его господину нужно было добираться до своих личных покоев в северном крыле. Но судья Ди положил ладонь ему на руку.

— Не беспокойся обо мне. Уже слишком поздно, я не хочу тревожить своих домашних. День был тяжелым для всех. Так что иди к себе, а я посплю на диване здесь, в кабинете. Спать, спать!


Глава 3 Первое заседание судьи Ди в Пуяне; Дао Гань пересказывает слухи о храме Безграничного милосердия


Когда на рассвете старшина Хун принес своему господину завтрак, он застал его уже одетым. Судья Ди съел две чашки горячей рисовой каши, немного соленых овощей и выпил чашку чая. Как только бумага на оконных рамах порозовела от солнечных лучей, старшина задул свечи и помог своему господину надеть мантию из тяжелой зеленой парчи. Судья Ди с удовлетворением отметил, что слуги принесли в кабинет его зеркало. Он выдвинул ящичек и надел круглую черную шапочку, расправив боковые отвороты.

В это время стражники распахнули тяжелые, обитые медью ворота судебной управы. Несмотря на ранний час, возле них уже собралась порядочная толпа. Убийство Чистоты Нефрита всколыхнуло город, и его жители горели желанием увидеть, как новый судья завершит это дело.

Как только дородный стражник ударил в бронзовый гонг, толпа хлынула в первый двор, а оттуда — в просторный зал суда. Все взгляды были направлены на возвышение в конце зала и на стол, накрытый красной парчой. Горожане с нетерпением ждали появления судьи.

Старший секретарь разложил на столе принадлежности судьи. Справа — квадратную печать с подушечкой, посередине — два чернильных камня для растирания красной и черной туши, с кистями для каждого цвета, слева — бумагу и бланки для писаря. Шестеро стражников выстроились в два ряда напротив стола, держа кнуты, цепи, кандалы и другие устрашающие орудия своего ремесла. Начальник стражи стоял чуть в стороне, ближе к столу.

Наконец, служители отодвинули ширму позади трибуны, и вошел судья Ди. Он опустился в высокое кресло, рядом с которым встал старшина Хун.

Поглаживая густую черную бородку, судья оглядел толпу. Затем он ударил по столу молотком и объявил:

— Утреннее заседание суда открыто! ...



Все права на текст принадлежат автору: Роберт ван Гулик, Роберт Ханс ван Гулик.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Смерть под колоколомРоберт ван Гулик
Роберт Ханс ван Гулик