Маргарита Свидерская Воины Пернатого Змея

Глава 1

Охота!

Отличное занятие для настоящих мужчин!

Волшебное, ни с чем не сравнимое чувство испытывает амини^[1], когда крадется в поисках зверя…

Вот тихо шепчет лес. Амини прислушивается. Зорким взглядом он ловит малейшее движение ветки. Замирает при легком шевеление листьев. Внимательно следит за тайной жизнью лесных обитателей. Его нет в их мире, но он присутствует. Он наготове. Он ищет жертву…

Нашел!..

Погоня!

И с этого момента начинается главное – кто кого перехитрит. Человек зверя или зверь человека. Все зависит от быстроты, умения и хитрости преследователя. Ставка в этой игре – жизнь.

Азарт, ощущение силы – ты владеешь и управляешь ситуацией… И пусть от напряжения скользит палец на спуске грома^[2], на миг глаз затуманивает дымка, но ты – амини, ты – хозяин этого мира!

Все это на настоящей охоте.

Отряд под командованием касика^[3] Кокотоны^[4] лишен такого удовольствия. У них другое задание – поймать пару десятков тупых и жалких йопи^[5] для нужд императорского двора. Несколько месяцев назад жрецам вдруг показалось, что "тушка" – так император страны Колибри Юга назвал жертву для ежемесячного приношения главному богу Уициллопочтли – должна непременно быть дикой и грозной. Божеству больше не интересны особи с поникшей лохматой головой и безразличным взглядом из-под кустистых бровей.

Теперь он, Кокотона – касик из личной гвардии императора, вынужден издеваться над собой, воинами и заниматься отловом диких особей, напоминающих людей.

Водились йопи на границе страны, где густые заросли Южного Леса внезапно обрывались, переходя в пустыню с жалкими руслами пересохших рек, а вдали виднелись, словно миражи, пики высоких гор Запретной Земли – государства Не-Пойми-Кого; на западе длинным языком сползала в пустыню горная гряда – граница империи Колибри Юга и государства Орла. Гарнизон, в который Кокотона прибыл неделю назад со своим идиотским заданием, охранял это направление.

Сначала он обрадовался назначению – смена обстановки, подальше от дворца, а так же возможность уйти на время от неразрешимого клубка личных проблем… Но потом, когда было поздно изменить, сообразил, что южная граница это даже не север. Здесь первобытная дикость, а уж напряженное противостояние двух держав накладывает отпечаток на весь простой быт. Не расслабишься. Не поохотишься от души, так, чтобы, выпустив обойму в дикого зверя, ушло напряжение, накопившееся за долгие годы придворной службы.

От раздумий Кокотону отвлек амини-разведчик, один из посланных на поиски йопи. Долгое ожидание раздражало и злило. Отряд вышел из пограничного гарнизона три дня назад, но ни одного следа йопи за предыдущие дни не обнаружил – вымерли они что ли?!

И все же, хоть кого-то, но они сегодня отловят.

Это факт!

– Обнаружил стадо йопи численностью в шестьдесят голов. Есть мужские особи, есть женские, есть мелкота! – докладывая, оторвался от атли^[6] с водой запыхавшийся амини. Разведчик тяжело дышал, свой гром прислонил к стволу дерева.

– Водяная Лапа и Ствол Тростника, доставить йопи! – коротко скомандовал Кокотона. Он хотел было возглавить отряд охотников, но Тонатиу^[7] уже достиг центра неба. Лучи светила буквально прожигали кожу через легкий зеленый в черных пятнах комб^[8]. Нет, он не будет париться на полуденной жаре – есть подчиненные. Лагерь разбили под высокими деревьями с пышной листвой, которые образовывали спасительную тень и, даже в отсутствии ветерка, здесь жара переносилась легче.

Получив приказание, отряд вслед за разведчиком скрылся в густых зарослях. Кокотона посмотрел на пустующую небольшую площадку лагеря, только что покинутую амини. Стоят в форме пирамид громы, отдельно в ряд аккуратными стопками лежат заплечные мешки для личных вещей и обычным набором любого рядового: боезапас для грома, кремень для разжигания костра, теплые вещи, плед и разные мелочи – образцовый порядок. С собой охотники взяли громы – сетки, переделанные специально для ловли йопи. Отряд Кокотоны получил их в гарнизоне. И ножи – ни один мужчина, начиная с восьмилетнего возраста, не выходил из дому без него – обычай с древних времен и современная необходимость – то военное перемирие, то война, то рейд Орлов.

В лагере наступила тишина, каждый молча, без суеты, исполнял свои обязанности.

"Какая скука! Нужно было пойти с отрядом…" – пожалел через некоторое время Кокотона. Но охота на йопи его не привлекала. Что в ней интересного? Наверняка они в это время укрылись где-то в джунглях, спят, болтаясь в плетеных из лиан коконах. Отряды их окружат, поделят между собой особи; по бесшумной команде, сделав легкий хлопок, выстрелят сеточные громы и все. Дикарей спеленает сетка, и те даже не смогут пошевелиться. Потом амини накинут им петли на волосатые шеи и привяжут к длинным копьям передние лапы, что напоминают руки людей, накрепко свяжут и погонят небольшими группами, постоянно подгоняя громами.

Хорошо, что он не рядовой амини! И может позволить себе просто лежать в тени дерева и ждать ужин, изредка отпивая из атли воду, которая становится все теплее и теплее. Скоро нужно будет встать и пойти ее поменять в источнике, заодно сполоснуться.

Отряд вернулся к ужину. Добычу привязали, предварительно очистив от веток вездесущих лиан крепкие стволы деревьев. Амини были уставшими и злыми – не все прошло гладко.

– Захвачено двадцать пять особей мужского пола. Женщин не брали, мелочь тоже. Неожиданно напали самки и забросали камнями. Погибло трое амини и Водяная Лапа, – доложил Ствол Тростника, устало присаживаясь рядом с Кокотоной.

– Что сделали со стадом?

Ствол Тростника провел ладонью по шее. Кокотона удовлетворенно кивнул:

– Хорошо. Тела амини?

– Принесли с собой, погребальный костер будем делать здесь?

– Нет. Отправим тела наших товарищей к семьям. Они достойны быть оплаканы родными.

– Кого назначишь колчаном^[9] воинам Водяной Лапы?

– Насколько мне известно, в его отряде был младший брат? Пусть он. Похоронные церемонии не отнимут много времени. К тому же в сотне нет новичков, все опытные амини.

– Да-а… Кто бы мог подумать, что храбрец Водяная Лапа погибнет от руки животного, какого-то йопи, на краю света! – сокрушенно покачал головой Ствол Тростника, после непродолжительного молчания.

– Нам осталось только переночевать здесь. Завтра вернемся в гарнизон, переход займет часа четыре, и отправимся домой!

Едва первые лучи Тонатиу позолотили темное небо, отряд был собран и построен. Амини стремились пройти душные заросли по утреннему холодку и, как можно скорее, отправиться домой на север. Подальше от зноя и пустыни.

Переход шел быстрым темпом, остановок не делали. Но вдруг лес замолчал. Странная тишина насторожила амини. Все остановились. Как ни вслушивались воины, даже вечных ссор пернатых не слышно.

– Что это может быть, касик Кокотона? – обратился к нему один из его колчанов, вождь ответить не успел. Издалека с севера послышался топот и треск, визг и цоканье. Опытные воины тут же по характеру звуков определили – дикие шестикуали^[10].

Спаси всех Тонатиу!

Эти животные сметут отряд – когда они в гневе или напуганы, то удар их мощного хвоста запросто перебивает позвоночник взрослого мужчины, а тонкий раздвоенный язык ломает конечности, как сухостой.

Стадо неслось на центр колонны.

– Все на деревья!

– Что делать с йопи?!

– Тащить наверх! Не хватало застрять еще на неделю! – рявкнул Кокотона. Отряд бросился к крупным деревьям. Быстро, но без паники, амини подсадили товарищей, те укрепили и сбросили вниз веревки. Словно пауки воины заскользили вверх под спасительную крону. Кокотона, подтянулся и начал подниматься вверх по стволу, помогая себе ногами.

На тропу обрушился грохот и треск несшегося стада шестикуалей…

Стон поваленных деревьев. Треск сучьев. Рык и жалобный свист, который издают только насмерть напуганные животные…

И вот первые ящеры пересекли тропу, где только что находился отряд Кокотоны…

Воистину исполины дикого леса!

Головы тварей, задевая нижние ветви деревьев, подчистую сносили их роскошным костяным гребнем. Некоторые натыкались на стволы, если дерево не выдерживало силы удара, оно падало, надломленное или вырванное с корнем. Запутавшись в лианах, звери пытались освободиться, они барахтались, подминая все вокруг. На них налетала следующая волна, несущихся вперед диких ящеров.

Детеныши, попадая под мощные лапы сородичей, едва успевали издать различимый предсмертный крик. На него отзывались матери, они разворачивались и неслись на обидчиков, жалобно свистя и крутясь над телом, в бесполезной попытке поднять и оживить своего малыша… Самки шестикуалей вступали в бой, начиналась настоящая свалка. И было непонятно, как может стадо перемещаться с такой бешеной скоростью!

Звери хрипели. Щелкали длинными языками, хлестали из стороны в сторону длинными и мощными хвостами, но бежали и бежали вперед… Под их ударами ломались не только деревья и сыпалась листва. Кокотона увидел, как крупные особи, с разбегу, повалили несколько деревьев и десятка два амини были раздавлены животными. Ухо не уловило даже последнего вскрика воинов…

"Что их гонит?! Куда они бегут?!" – спрашивал себя Кокотона, вознося молитву о спасении к Тонатиу.

А звери все бежали, падали, дрались, сносили хвостами мелкую лесную поросль… И тут, перекрывая шум, раздалось:

– А-у-у-у! – звук пробился с северной стороны.

– А-у-у-у! – ответили ему с запада.

– А-у-у-у – зазвучал отовсюду протяжный, бьющий по нервам, вой. Он заставил подняться волосы дыбом у самых храбрых амини Кокотоны. Он сам почувствовал, как внезапно вспотели ладони.

– Аули^[11]! – прошептал каждый воин побелевшими губами.

Земля содрогнулась, зашатались деревья, словно не великаны, а жалкая травинка в поле. Последние ящеры, ослепленные страхом перед беспощадным лесным хищником и желанием спастись, понеслись, круша деревья, сбивая и сбивая людей с веток, словно спелые плоды…

"Сколько амини уже погибло?!"

Стоило первым аулям выскочить на поляну, практически расчищенную стадом шестикуалей от зарослей, но заваленную трупами и раненными ящерами, как люди замерли в попытке сдержать дыхание и раствориться в листве.

Аули в мощных прыжках налетали на раненных ящериц и рвали их на части, отнимая куски у сородичей. Рык, клацанье мощных челюстей, визг боли и отчаяние пытающихся спастись шестикуалей, оглушили амини. Кровь, пыль, ветки, кости летели во все стороны.

Но, чу! Вот один, затем второй, третий, аули дружно, припадая на передние лапы, почти расстилаясь по земле, рассыпались по участку леса, подбираясь к спрятавшимся людям.

Кокотона больше не видел, что творилось у других деревьев – их атаковало сразу с десяток аулей. Он только слышал… Слышал истошные и беспомощные крики амини, разрываемых на части… Этот звук будил ярость и ослеплял ненавистью, управлял его руками…

Человек для ауля был самой лакомой добычей – не нужно грызть жесткую шкуру, а о вкусовых особенностях и говорить нечего, любой амини пробовал мясо собрата. И бой за каждого воина стал делом чести маленького отряда.

Дым окутал дерево, тут и там раздавался грохот выстрелов, а команды перекрывали жуткий вой аулей:

– Целься в глаз!..

– Добивайте!..

Один из аулей прыгнул на дерево, но повис, застряв между веток. Зверь напряг мышцы, силясь освободиться и забраться полностью, его грозная пасть клацала и оглушительно выла в полуметре от пары амини. Тонкие ветки дерева и веревки мешали переменить воинам позицию, но они не растерялись и колотили по морде прикладами громов, выпустив весь заряд. Им не хватало свободы движения, чтобы поднапрячься и скинуть его вниз. А тварь упрямо, используя качание ветви, медленно подползала.

Кокотона прицелился, едва мишень оказалась под ним. Рука не дрогнула. Он попал в глаз, а пуля пронзила мозг, убив чудовище. Ауль дернулся, взвыл, ослепленный яростью, и свалился вниз. Стая, поняв бесполезность атаковать людей, а может насытившись, рванула вслед за ящерами…

– Касик Кокотона… – окликнули его с соседнего дерева.

– Жив, – ответил он, пытаясь рассмотреть и сосчитать среди облетевшей листвы своих людей. Со всех сторон доносились крики – отряд, опасаясь спускаться вниз, производил перекличку.

Кокотона и сам не испытывал желания спускаться вниз. Вот только Тонатиу освещая лес, начал беспощадно жарить; кровь, залившая землю, висевшая на ветках и листве стала издавать приторный сладковатый запах. Пока он долетал к людям чуть-чуть, но не пройдет и пары часов, как налетят мухи, и поднимется удушающая вонь.

Значит, у них есть час, чтобы прийти в себя и убраться из этих проклятых зарослей.

– Всем час на отдых! С деревьев не слезать!

Удалось задремать, удобно устроившись на спасительной ветке. Ветерок, тень, запах снизу еще не сильный.

– Кокотона! Кокотона, лес опять молчит! – сквозь дрему донеслось до него.

– Пусть молчит… – пробормотал касик, но его продолжали трясти и дергать за ногу, прогоняя сон. Он открыл глаза, потянулся, попытался вдохнуть, но волна смрада заставила закашляться. Мгновенно он вспомнил все.

– Не понял, что значит – лес молчит?

– Как тогда, перед стадом шестикуалей. Прислушайся!

И действительно стояла тишина. Странная, непонятная, пугающая.

– Вниз! – рявкнул Кокотона.

Вид потрепанного и истерзанного строя, где от нескольких сотен осталось едва ли по десятку амини, комом сжал горло касика. Он сглотнул, подавил в себе эмоции и дал отмашку:

"Вперед!"

Страх гнал людей почище аулей. Но было тихо. Слишком тихо, чтобы успокоиться и снизить темп передвижения.

Когда замелькала давнишняя вырубка на пригорке, очевидно с этого участка брались деревья для построек блиндажей и массивных укреплений гарнизона, отряд остановился, готовясь к спуску – внизу виднелись белые строения.

Тонкий, противный свист, какой издают змеи, услышали все и сразу. Амини стали осматривать густую траву. Не хватало им еще нашествия ползучих гадов! Но трава не шевелилась. Звук доносился сверху.

Густая крона деревьев не открывала неба, только небольшие рваные куски синевы заглядывали, пропуская лучи Тонатиу. Какие-то черные большие тени мелькнули над отрядом, заставив его невольно вздрогнуть и пригнуться. Тени неслись в сторону гарнизона.

Через мгновение вздрогнула земля, как под топотом стада шестикуалей, и грохот огласил местность. Отряд с изумлением увидел, как с неба от теней отделяются маленькие точки. Падая и ударяясь о землю, они порождали огромные фонтаны земли и громадные огненные факелы. Горело все: казармы, службы, штаб. Один из снарядов попал в арсенал – засвистело, громыхнуло, перекрывая все крики и шум, заложив уши даже у них, стоящих на пригорке.

– Нападение Орлов! Хвост Тапира, занять оборону северо-западнее гарнизона на холмах, границу не переходить! Любая попытка проникновения – принимать бой! Зуб Кобры – ваши позиции юго-западнее! – Кокотона отдавал приказания, не отводя взгляда от гарнизона, где живыми факелами носились пограничники. С отрядом, оставшихся при нем амини, он налегке бросился туда.

Горело все, что могло и, наверное, не могло гореть. Очевидно, небесные птицы сбрасывали какую-то огненную смесь, способную все зажечь.

"Что за оружие придумали пернатые?!"

Когда его отряд прибежал на помощь, между огромных костров бегали уже только живые, человек двадцать – все, что осталось от пограничного отряда.

Пахло подгоревшим мясом. Так и есть! Гордость империи Ягуаров – стадо чималей^[12] – крупных животных, тело которых покрывали прочные пуленепробиваемые пластины – костные образования, сгорело, закрытое в загоне. А ведь это ценнейшее оружие! Если чималей направить на окопы противника, они снесут любую постройку, а бивнями разметают вражеских солдат. Но загон, сбитый из цельных стволов деревьев, был построен исправно.

Выбитые бревна в три обхвата красноречиво говорили о попытках животных спастись. По другую сторону от них почва была с четкими отпечатками больших лап, может, кому-то из зверей удалось вырваться? Кокотона быстро оглядел длинный след, недалеко лежали две туши. Даже с этого места было понятно – трупы.

"Нужно запастись мясом…" – единственное, что пришло в голову касику. Еще дальше лежал один чималь. Кокотона подбежал к нему и осмотрел: у животного обожжены ноги, мощные когти обломаны, но раны с запекшейся кровью забил пепел. Это радовало – путь инфекции закрыт, зверя удастся спасти. Только бы остались живы ах-ток^[13] и погонщик!

Чималь поднял голову и посмотрел на Кокотону. Из четырех грозных бивней целыми был только один, два обломаны, третий болтался, раздражая и причиняя ему боль. Морда животного потеряла угрожающий вид и выглядела жалкой. И рык раненного зверя стал протяжным, потеряв высокие ноты, казалось, животное просит спасти от неимоверной боли.

– Сейчас, дорогой, я найду ах-тока, и он тебе поможет! – отбросив страх перед когда-то грозным зверем, Кокотона подошел ближе и рискнул погладить ноздри животного – единственную часть тела, не защищенную пластинами. Чималь шумно выдохнул, обдав ладонь касика теплом. Его успокоил голос человека, а прикосновение подарило веру на скорое освобождение от мук. Моргнув мутным темным взглядом, зверь закрыл глаза, демонстрируя веру и готовность потерпеть.

– Где погонщики чималей?! Немедленно сюда, зверь жив! – пожар поглощал постройки, издавая протяжный гул, но касику удалось крикнуть достаточно громко. Ждать пришлось недолго, отряд амини буквально притащил под руки перепуганного медика и единственного живого погонщика. Их нашли под завалом ахточи. Обслуживать чималей шли амини беззаветно влюбленные в животных, поэтому, прекратив потирать ушибленную голову, погонщик забыл о себе, и с жалобными причитаниями бросился обнимать зверя. Тот отозвался протяжными, какими-то совсем уж человеческими стонами и вздохами. Ах-ток же, человек среднего возраста, видно, всю жизнь провел в войсках, повидал немало, а потому без лишних ласк и разговоров, разложил на земле все, что было из медикаментов, и произнес:

– Как хотите, но держите зверя. Ему будет больно! – амини бросились в рассыпную на поиск веревок.

Кокотона кинулся в сторону другого загона. Там огонь подползал к самому высокому строению в гарнизоне, покрытому решеткой из бревен. Это было жилище домашних, прирученных шестикуалей.

От горевшего загона чималей летели искры, некоторые проникали сквозь проемы между бревен, попадая на настил из сухой травы, начинали тлеть, загораться. Шестикуали сначала сбились в кучу, к дальней стене, но запах горелого мяса чималей и распространяющийся по клетке огонь, заставляли животных бессильно биться о стены и носиться по ним и потолку, залезать друг на друга. Когда Кокотона подбежал к воротам сарая, из-за стены доносились хрипы и жалобный свист, а стены сотрясались под мощными бросками ящеров.

Рядом никого не было, и Кокотона пробежал вперед. Внезапно на него налетел один из пограничников. Человек настолько обезумел, что, видя перед собой касика, принял его за врага и попытался дрожащей рукой вцепиться тому в горло, причем ноги амини не держали, а глаза были закрыты. Касик встряхнул, заорал на него, припомнив все ругательства из запаса. Кажется, помогло. Воин открыл глаза, его серые губы дрожали, а взгляд продолжал блуждать.

– Пришел в себя?! Займись шестикуалями!

Кокотона еще раз встряхнул амини. Но рядовой один не мог справиться с большим засовом на воротах сарая, к тому же, висел замок, а грома у амини не было. Кокотона не стал больше орать на пограничника, выстрелил несколько раз по замку. Дужка отлетела вместе с разлетевшимися щепками от засова. Обычно открывали ворота от пяти до восьми человек, сейчас их было почти двое: он и невменяемы рядовой. Нужна помощь.

– Ко мне! – голос касика утонул в вое дыма, пожирающего постройки, расположенные рядом.

– Беги и найди еще несколько человек, понял?! – гаркнул Кокотона, для устрашения пограничника он еще и непроизвольно рыкнул. Тот кивнул и послушно, несколько поспешно, побежал на поиски.

"Найдет или убежит? Нельзя медлить! Без них нам задница шестикуаля!" – касик проверил боевой запас у грома. Даже если пограничник, поборов свой ужас, помутнение рассудка, контузию или что там еще, найдет помощников, тут нужно минимум человек пятнадцать. С внутренней стороны ящеры продавили ворота, большое дерево-засов выгнулось. Значит, нужно стрелять. Если пули пробьют и заденут животных, не беда, погибнет несколько штук, зато остальные, перепуганные, выломают ворота и будут спасены.

При нем из оружия только бесполезный гром и нож – для рукопашного боя вполне достаточно, а вот для боя с обычным деревом – ничего. Он подбежал опять к воротам, возникла мысль найти бревно и использовать, как рычаг. Но он ее отбросил. Где искать это подходящее бревно?!

"Думай, Кокотона, думай!" – в отчаянии, не замечая, что произносит слова в слух, шептал касик, вонзая нож и чуть ли не пальцами отщипывая куски дерева…

– Касик Кокотона!.. Мы… – он резко обернулся. Перед ним, держа громы в руках, стоял отряд его амини – семь человек.

– Слушай мою команду. Стрелять по держателям засова! Осторожно, отойдите подальше, чтобы вас не зацепило бревно и шестикуали! Готовься!

Амини послушно отбежали. Справа полыхал костер – горела гарнизонная баня, слева какая-то хозяйственная постройка. Проход был достаточно узким, расположен не прямо перед воротами, а немного левее, можно было предположить, что обезумевшие животные не побегут на стрелков. Во всяком случае, у тех будет время уйти из-под лап шестикуалей. Амини поделились: трое встали на одно колено, четверо за ними. Прогремело семь выстрелов подряд, Кокотона мог радоваться – пули раскрошили державшие засов ветки, а под давлением ящериц, сарай и без того шатало, и непокорное бревно слетело.

Створки сарая распахнулись, одна повисла на нижней петле, едва первые ящеры вылетели на небольшую площадку. Огонь был всюду, его жар напугал зверей, они не понимали куда бежать и где спасение… Задние наседали на первых. Но тут из-за бревна, бывшим засовом, и преградившим дорогу, прогремело несколько дружных выстрелов. По дыму Кокотона понял – амини не сбежали, а наоборот вернулись на площадку, чтобы шумом направить ящеров.

Перепуганные шестикуали бросились вправо, по узкой дороге между горящих домов.

Кокотона зазевался и получил ударом кончика хвоста по голове, в глазах потемнело, на какое-то время он отключился.

Глава 2

Сколько дней они бегут? Двадцать? Десять? Магуай сбилась со счета.

Оказывается, всего одиннадцать дней и ночей. Но кажется, что глотают пыль и топчут грязь целую вечность…

А двенадцать – это начало конца их спокойной и размеренной мирной жизни, когда над их небольшим, но очень известным в империи городком Изтак появились огромные птицы, управляемые ягуарами, и с неба обрушился огонь, сжегший их город…

Дома, построенные из крепких белых пород деревьев в четыре обхвата, одновременно вспыхнули и загорелись высокими факелами. Гордость и основа экономики Изтака – высокие белые деревья, вырастающие за пять лет на сотню метров, горели быстро и бездымно. Словно предавая тех, кто столько лет безжалостно вырубал их – ягуаровские птицы имели великолепный обзор. Напоследок, они, словно соревнуясь в меткости, старательно уничтожали то, что не было подожжено при первой волне налета.

Спаслись только жители, чьи постройки примыкали к отвесной скале, возвышавшейся и немного нависающей над городом. Издавна в ней были вырублены новые помещения и расширены старые, образовавшиеся от высохших со временем подземных рек. Здесь был и храм, и библиотека, и школы, и лавки почтеков, и праздничный зал, где свободно размещалось все взрослое население. В самой глубине скалы располагался склад продуктов, а так же все, что собиралось для дани, до отправки в главный город империи Орлов – Анауак.

Перепуганная кучка горожан, которые случайно или по делам оказались в городском центре, облепили широкие окна галереи и в ужасе, не имея сил что-либо изменить, наблюдали, как единым костром полыхает их город. Спасать было нечего и некого. Только в небе резвились птицы ягуаров, вторгшихся из-за горного хребта, с территории ненавистного государства Колибри Юга.

В этот момент каждый посылал проклятия своей беспечности – три дня назад по основной дороге на юг прошли беженцы из соседнего города сожженного ранее. Но касик Изтака успокоил жителей, обозвал беглецов трусами и смутьянами, пригрозил арестом, и почти все остались на местах. Только пять семей под покровом ночи, через горные туннели предпочли тайно покинуть город.

После того, как птицы, сделав последний круг над уничтоженным городом, убрались за гребень хребта, жители еще долго приходили в себя от шока. Только к вечеру, когда на земле осталось выжженное черное пятно от общего костра, вместо белоснежного Изтака, да Точтли – самый яркий спутник заглянул в маленькую долину, с изумлением осветив пепелище, жители покинули свое укрытие.

Горестный вой женщин и детей огласил пожарище Изтака, многократно усилившись, отразившись от окружающих гор. Можно было заткнуть уши, но и это не помогло – крик бился в груди, заполнил горем окружающий мир. Может, слезы помогли бы, однако их не было – они иссякли или высохли еще днем.

Ближе к утру с гор спустилось несколько отрядов городского ополчения. В общем море горя потонули жалки всплески радости – из тысячи семей полностью уцелели всего восемь… Спаслась и ее семья, точнее семья ее дяди, в полном составе со своим главой – нудным и беспредельно жадным медиком по имени Глаз Птицы. Даже горе не изменило его – едва закончился налет, он побежал не на пепелище оплакивать знакомых и соседей, а бросился к хранилищу и простоял там всю ночь, загораживая вход своей огромной тушей с колыхающимся объемным животом. Лучшей двери и не придумать!

Глаз Птицы покинул свой пост, только выставив на охрану старшего сына, вернувшегося с ополчением. Жену, таких же необъятных размеров, и шестерых дочерей заставил паковать городское имущество, которое без всяких сомнений присвоил себе. А ее с остальными братьями погнал на поиски разбежавшихся шестикуалей. Нужно ж вывозить свалившееся на голову богатство! Сам же отправился на совет из оставшихся горожан, где чинно сопел, возмущался больше всех, но ничего дельного не предложил, заявив, что будет спасаться сам.

" А семью бросишь здесь? Вечно у тебя "я-я-я"!" – хотелось крикнуть ей, но одно из животных попало лапой в яму, перегородило дорогу остальным, и бестолковые шестикуали сбились в кучу, мешая друг другу. Пришлось разгонять их, бесцеремонно тыча копьем с очень острым стержнем.

Слова дяди она слышала мимоходом, периодически подгоняя к скальному центру небольшие табуны, голов по пять – больше не получалось. Шестикули не помещались все разом ни на разгромленной дороге, ни на площадке, где полным ходом шла погрузка новообретенного имущества дяди.

Она привязывала последних животных к столбу, когда услышала такие привычные причитания тетушки:

– Опять эта кихуапилли где-то пропала! Тут помощь нужна, а она где-то шляется! Никакого толка от нее, благодарности или помощи!

О! Что-то новенькое! Кихуапилли – принцесса, так ее еще не называли благородные родственники, по праву наследования, проглотившие имущество, да и славное имя отца – вождя Гордый Орел. Он погиб год назад в бою, защищая богами забытую, но ягуарами обнаруженную, тропу к их родовому селению высоко в горах. Долго же кружили отряды ягуаров в поисках жителей и заветной золотоносной шахты! Да только ушли ни с чем – не умеют жители лесов читать следы на камнях!

А дядюшка примчался сразу, не успел еще остыть погребальный костер и развеяться пепел останков погибших мужчин.

– Нет. Нет. Нет! Я не могу оставить семью моего любимого брата в богами забытом месте! – топал он ногами и заставлял челядь паковать вещи, – На шахте некому работать, ты же не пошлешь своих служанок добывать руду?! Да ты еще совсем ребенок! – ребенку уже исполнилось восемнадцать лет, и ее давно было пора выдать замуж, но не складывалось. И вот теперь вместо богатого поселения в приданое – головешки, множество хлопот по восстановлению и запуску шахты, полное одиночество. Она сразу поняла, что появившийся снизу, из долины, родственник-горожанин не сможет заменить ей отца, но он имел право командовать, пришлось покориться… ...