Алекс Каменев Капер

***

Примечания автора:

Глубокий космос только кажется безжизненным. Здесь встречаются станции-фактории торговых конгломератов, корабли паломников, безжалостных наемников, авантюристов всех мастей и беглых преступников, пиратов, опустившихся бывших военных, алчных работорговцев и напыщенных агентов корпораций. Здесь у всего есть цена. У победы она особенно высока. Тебе приходится платить за все, за жизнь, за оружие, за возможность снова сесть в свой корабль. Нравится вкус крови и запах денег? Тогда эта вселенная для тебя. Здесь никто ничего не дает просто так, все приходится брать самому. Запомни это, если хочешь выжить во Фронтире, самой дальней периферии Содружества.

Страница книги

Глава 1

1.

Пространство системы «М22-35-18».

Тюремный транспорт «Део».

Маршрут: неизвестен.

Пункт отправления: система Карио.

Пункт назначения: неизвестен.

Корабль вышел из прыжка, плавно материализовался в пространстве и завис над одной из безликих лун ближайшей планеты.

Долгую секунду в рубке висела тревожная тишина. Самый напряженный момент — завершение перехода.

– Все системы в норме, — доложил механик.

Сказанная уверенным голосом фраза вызвала оживление. Кто-то неприкрыто вздохнул с облегчением. Последний прыжок проходил на максимальной дистанции для корабля подобного класса.

— И зачем так мудрить? – проворчал капитан вслух, ни к кому конкретно не обращаясь. — Отправили бы по обычной схеме через транспортную сеть арок и никаких проблем.

— Секретность, – важно протянул навигатор.

Приказ кардинально изменить маршрут тюремного транспорта пришел в последний момент и именно ему пришлось попотеть, прокладывая курс по измененным координатам.

— Ну-ну.

Завизированная по всей форме СБ электронная бумажка вызвала у капитана чувство неясной тревоги и раздражения человека, хорошо знающего свое дело, но которому все равно какие-то умники сверху пытались указывать, как выполнять свои обязанности.

— Саботаж и попытка отбить заключенных, – процитировал по памяти капитан отрывок из экстренного распоряжения. — Кто в этот бред поверит?

– Разве это нереально? – поднял голову механик.

На экране перед ним мелькали колонки цифр, шла активная диагностика бортовых систем для подготовки нового прыжка.

— Побег? Куда? В открытый космос? – капитан излучал скепсис.

— Тем более наши клиенты не в том состоянии, чтобы куда-то бежать, — поддержал его навигатор.

В отличие от механика его работа начнется чуть позже, имелся законный повод слегка побездельничать.

— Можно провести абордаж и освободить вручную, -- продолжил механик, судя по всему рассуждая в рамках теории, чем действительно думая, что кто-то таким образом поступит.

Капитан принял игру.

– Можно, – согласился он. – Но для этого нужно точно знать маршрут транспорта, иметь в наличии межсистемник, достаточно шустрый чтобы успеть уйти до прихода пограничных корветов и команду отчаянных головорезов, хорошо экипированных, умеющих действовать в безвоздушном пространстве. Знаешь во сколько такая операция обойдется? Легче договориться с кем-то из корпов и вызволить нужного человека, чем устраивать нечто подобное.

– Много шума, – кивнул навигатор. – Проще дать взятку.

– Не всех отдадут за деньги, – возразил механик, но продолжать спор не стал.

Внезапно на одном из экранов выскочила предупреждающая надпись, алые символы привлекли внимание всего экипажа.

– Это еще что? – нахмурился капитан.

В тот же миг корабль ощутимо тряхнуло.

– Перегрузка в энергосистеме, – закричал механик. – Несанкционированный запуск маршевых двигателей по левому борту.

Транспортник наклонился, совершенно неожиданно отключилась искусственная гравитация.

– Что там у тебя происходит?! – заорал капитан, нелепо махая рукам и пытаясь удержать равновесие.

Он, как и двое других членов экипажа, находящихся в данный момент в рубке, зависли в воздухе.

– Идиот! – мрачно буркнул навигатор, адресуясь к ответственному за техническое обеспечение корабля.

Механик огрызнулся чем-то невразумительным и оттолкнувшись от стойки одного из закрепленных сверху экранов, подлетел к своему месту.

– Нарушение работы в силовой установке, – доложил он спустя мгновение.

– Почему вспомогательные генераторы не запустились? – яростно прошипел капитан. Он терпеть не мог невесомость и сейчас прикладывал все усилия, чтобы вернуться обратно в кресло.

– Какой-то сбой, – механик быстро набирал команды на консоли, вглядывался в результат и тихо ругался.

– У нас отклонение по курсу, – навигатору тоже удалось добраться до приборной доски. – Ориентация относительно спутника сместилась.

Капитан отмахнулся.

– Плевать. Там нет атмосферы.

Нет атмосферы, значит некуда падать. Для корабля, предназначенного для полетов в обычном космосе, нет ничего хуже чем попасть в гравитационный колодец. Развалится на куски еще в падении.

– Подача на основные узлы не идет, – угрюмо сообщил механик. – Что-то блокирует команду.

– Кто-то покопался в директивах бортовой энергосистемы? – мрачно спросил капитан.

Механик помедлил, затем признался:

– Не знаю, без глубокой проверки трудно сказать.

Корабль вздрогнул, на этот раз намного сильнее.

– Движки пошли в разнос, – как-то буднично сообщил механик.

Атмосфера обреченности накатила волной. Тюремный транспорт не боевой крейсер и даже не пассажирское судно, запас прочности у него ниже стандарта.

Рубка резко стала напоминать склеп с мертвецами, которые только по счастливой случайности пока еще говорили и дышали.

– Эвакуация, – хрипло выдохнул капитан и первым полетел в сторону выхода.

Как назло именно в этот момент заработали генераторы искусственного притяжения и вместо того, чтобы плавно проплыть к дверям, капитан со всего размаха грохнулся на ребристый металлический пол, где и остался лежать, неудачно задев виском выступающий угол основания пульта.

Навигатор с механиком посмотрели на неподвижное тело, заметили вытекающую из-под головы густую струйку крови, переглянулись и не сговариваясь бросились из рубки вон.

***

Пробуждение, резкое как переключение рубильник. Осознание себя, лежащим на чем-то твердом. Какофония звуков и запахов. Органы чувств, включившиеся как по щелчку.

Внутри мутит и все переворачивается, тошнота рывком подступает к горлу, мышцы наливаются свинцом и отказываются слушать, разум пылает тупой ноющей болью, сознание вязнет в густом тумане непонимания.

Где я? Кто я?

Вопросы вспыхивают и гаснут. Мысли ускользают и не желают оставаться надолго. Думать трудно, сосредоточиться на чем-то одном практически невозможно.

Следует попытка пошевелить рукой. Вялые мышцы неохотно подчиняются и левый мизинец едва заметно дергается под влиянием посланных от мозга нервных импульсов.

Надо открыть глаза.

Подумал и почти сразу забыл об этом. Снова нахлынула серая хмарь изгоняя сознание на уровень ниже, чем у разумных, туда где властвуют одни лишь звериные инстинкты.

Как ни странно, в какой-то мере это приносит облегчение.

Думать не надо, надо действовать. Чтобы выжить. Здесь и сейчас.

Глаза открываются сами собой, теперь нет нужды ради это делать усилия. На смену рассудку пришли древние инстинкты выживания, имеющиеся у любого сложного организма.

Не нужно подгонять себя, заставлять. Ты либо делаешь, либо умираешь. Вот так вот все просто.

И глаза открываются.

Мутная пелена. Что-то мешает рассмотреть, что вокруг происходит. Надо выбираться – не мысль, еще один посыл откуда-то из глубины подсознания.

Поднимаю руки. Они упираются в прозрачную стену. Стекло – понимание приходит внезапно. Или пластик? Разум начинает работать, но пока еще не слишком охотно, у руля все еще подсознание.

Бью по невидимой преграде. Получается плохо. Мышцы похожи на распущенные веревки, удары выходят слабыми, почти незаметными.

Становится трудно дышать, только сейчас понимаю, что рот и нос закрыт плотно прилегающей маской.

Преграда исчезает внезапно. Съезжает вбок и тонет в боковых пазах. Раздаются щелчки, маска сама отпадает. На автомате делаю глубокий вдох и тут же захожусь в кашле.

Холод сковывает тело. По коже пробегают мурашки.

Рывок. Осознаю себя сидящим в продолговатой капсуле. Глаза открыты. Длинное помещение залито кроваво-красным светом. По ушам бьют противные дребезжащие звуки.

Аварийная тревога – знания появляется неожиданно.

И снова – надо выбираться.

Справа и слева тянется ряд похожих капсул, крышки там тоже открыты, из некоторых выныривают люди, как и я переходя в сидячее положение. У всех потерянный вид.

Сознание полностью прояснилось.

Мимо пробегает несколько человек. Они не останавливаются и не пытаются помочь. В серых безликих комбезах, они видимо очнулись чуть раньше, чем остальные и смогли прийти в себя настолько, что смогли двигаться.

Рядом со мной один притормаживает.

Машинально поднимаю голову, незнакомый мужик почему-то глядит на мою шею, хмурится.

– Живой?

Не отвечаю, потому что вопрос кажется идиотским. Был бы неживым, не сидел бы, а лежал дальше в пластиковом гробу.

– Давай, вставай, – он почему-то начинает мне помогать.

Меня мутит, но не показываю этого. Откуда-то появляется твердая уверенность, что слабость нельзя демонстрировать другим. Особенно тем, кого видишь в первый раз в жизни.

– Надо успеть первыми, – горячо шепчет мужик, подставляя плечо. – Сомневаюсь, что на этой посудине достаточно спасательных шлюпок.

Идем по длинному коридору, босые ноги шлепают по ребристой поверхности. Пол металлический, холодный.

Сначала кружится голова и приходится тяжело, но организм проявляет чудеса стойкости, быстро приходя в норму. Уже через десяток шагов перестаю опираться на плечо незнакомца и начинаю идти самостоятельно.

– Не туда, направо, – на развилке командует он.

Мы проходим через двойные шлюзовые створки, они распахиваются при нашем приближении, не препятствуя.

– Грузовой отсек, – комментирует мой спутник, указывая на ряд желтых символов на серой стене.

И махает рукой назад, туда, откуда мы вышли. Получается мы находились в грузовом отсеке. Странно.

Двигаемся дальше, коридор окрашен в алый, не прекращаясь звучит сигнал тревоги. Метров через пять путь преграждает стальная переборка. Следует очередная заминка.

Мой товарищ склоняется над неказистыми пультом справа, что-то яростно шепчет, тыча мясистыми пальцами в кнопки.

– Не выходит, – поворачивается ко мне. В красном освещение его лицо выглядит мертвенно-бледным, почти синюшным, как у залежалого трупа.

Проклятье! И откуда такие красочные сравнения? Мне уже приходилось видеть трупы не первой свежести?

Память молчит, в воспоминаниях до пробуждения до сих пор пустота. Это вызывает неосознанный страх.

И вот что странно: что такое «спасательная шлюпка» или «пульт» я знаю, но кто такой сам – без малейшего понятия.

Рефлекторно замечаю, как собственные пальцы начинают мелко подрагивать. Накатывает злость на самого себя за малодушие, встряхиваю рукой и крепко сжимаю в кулак.

– Другие… что бежали впереди… куда они делись? – спрашиваю отрывисто, кивая назад.

Незнакомец молчит, низкий лоб пересекает глубокая складка. Похоже он только сейчас задумался о судьбе своих недавних приятелей по побегу. Пока остальные медленно приходили в себя, несколько человек успело не только выбраться из капсул, но и куда-то сбежать.

– Не туда повернули, – догадывается он.

Снова бег по кровавому коридору с железным полом, раздражающий звук аварийной тревоги заползает в уши, проникает в мозг, заставляя стискивать зубы в мучительном спазме.

Добираемся до развилки, на этот раз выбираем правильное направление и снова бежим, шлепая голыми ступнями по ребристой поверхности.

Успеваем в последний момент. Два каких-то мужика в черных комбезах открывают створки у бокового прохода. Причем делают это почему-то вручную.

Они ругаются, сопят, напрягаясь из-за всех сил и не замечают нашего приближения. Слева еще один узкий проход, но он уже закрыт изолирующей мембраной. Кто-то успел воспользоваться одной из спасательных шлюпок.

Мой спутник что-то рычит и с места бросается вперед диким зверем. Как и мне, ему не нужно объяснять ситуацию, если эти двое успеют забраться в шлюпку, то других шансов спастись у нас не останется.

В последний миг один из двоих успевает заметить краем глаза какое-то движение за спиной и отстраниться. Удар, должный попасть прямо в челюсть, и гарантированно вырубить субтильного мужичка попадает ему по плечу, идет вскользь и лишь опрокидывает навзничь.

Второй начинает разворачиваться на шум.

На месте не остаюсь, присоединяюсь к драке и к своему удивлению намного успешнее товарища.

Плавное скольжение вправо и немного вперед, пропускаю удар кулака над скулой, слегка пригибаюсь и от души бью под дых. Враг сгибается, из легких с шумом вырывается воздух, слышится стон, быстро переходящий в хрип.

Не останавливаюсь. Взлетает вверх ребро ладони и гильотиной опускается вниз, как раз на затылок согнувшегося мужика в черном. Грохот падения.

Вырубил. Оборачиваюсь к напарнику, тот уже закончил со своим, тот также валяется без сознания.

– Помоги. Замок заело.

Наваливаемся вдвоем на створки, медленно раздвигаем. Мышцы до сих пор вялые, приходится прилагать немалые усилия.

– Готово. Давай внутрь.

Забегаем в темный проем, идти оказывается недалеко, уже скоро проходим еще через одну раздвижную переборку, на этот раз механика срабатывает, как надо и без проблем пропускает нас дальше.

– Аварийная ситуация. Доступ по сенсорам, настроен на живых существ, – объясняет спутник.

Информация отдает в разуме слабой вспышкой понимания. Что такое «сенсоры» я знаю. Но только в общих чертах, никакой конкретики.

Вообще с памятью творилась полная неразбериха, провалы ощущались едва ли не физически, словно кто-то взял и покромсал ее на отдельные ломти, что-то выбросил, что-то оставил, а что-то еще более мелко порезал.

Неуютное чувство – не знать самого себя.

– Садись. Пристегивайся.

Послушно плюхаюсь в предложенное кресло, руки нашаривают эластичные ремни по бокам только со второй попытки. Напарник усаживается на соседнее место, тут же начинает колдовать над приборной доской. Выглядит она неказисто, даже примитивно. Сенсорный экран по центру, парочка по бокам. Управление через интерактивное меню.

– Отлично. Есть автопилот.

Значение слова всплывает из глубин сознания неохотно и уже с явной задержкой. Но я все-таки понимаю смысл сказанного.

– Не требует доступа. Спас-бот стандартной комплектации класса «Чешуйка», – зачем-то комментирует свои действия мой спутник.

Озвученное название кажется смешным и нелепым. Кто назвал спасательную шлюпку «чешуйка»? Звучит по-дурацки.

А впрочем, не все ли равно? Я уже понял, что мы находились на космическом корабле и что на борту чрезвычайная ситуация. Вывод – надо его покинуть как можно скорее.

– Что с остальными? – киваю назад, где осталась целая шеренга других капсул с пленниками.

«Стазис-камеры» – вспышкой озарения возникает знание об истинном предназначении продолговатых пеналов из плотного пластика.

– А куда ты их собрался здесь впихивать? – нервно откликается напарник, не останавливаясь нажимая на светящиеся иконки.

Действительно, место маловато, за спинками сидений почти сразу начинается стена.

– Готово. Держись. Поехали.

Резкий рывок. И почти сразу стремительное ускорение, меня вжало в спинку кресло так сильно, что кости протестующе затрещали. На грудь навалилась тяжесть. Стало трудно дышать.

Перегрузка продолжалась недолго, закончилась так же внезапно, как началась. Вместо нее появилось ощущение падения с огромной высоты. К горлу подкатил комок, желудок казалось скакнул куда-то вверх, пытаясь вырваться через рот наружу.

– Даааааа! – крик больше похожи на рев раздался с соседнего кресла.

Наша спасательная шлюпка падала, и падала невероятно быстро. Кабину немилосердно трясло, вибрация дикими волнами прокатывалась по корпусу. Казалось, можно расслышать стон протестующего металла.

– Выходим на глиссаду снижения! – проорал мой невольный напарник, пытаясь попасть толстыми пальцами по прыгающему дисплею приборной доски.

От одного только этого вида становится дурно. Болтанка страшная, хотя и не слишком, куда хуже могло оказаться, если бы я имел слабый вестибулярный аппарат. А так ничего, терпеть можно.

Хмм… вестибулярный аппарат? Значение термина как-то незаметно всплыло в сознании.

Что же черт возьми с памятью? Результат долгого нахождения в стазис-камере? Или кто-то намеренно покопался в моей голове?

– Корабль взорвался! – опять прилетело справа.

Я повернул голову, мой незнакомый приятель ткнул в левый экран, где черный фон пересекали какие-то изломанные линии и отметки.

Непонятно, что я там должен был увидеть, но на всякий случай кивнул. Лицо мужика расплылось в широкой улыбке, больше похожей на звериный оскал.

– Вовремя успели удрать!

Я снова кивнул, потому что не знал, что ответить. Спускаемый аппарат продолжало жутко трясти. Вскоре снова появилось ощущение перегрузки, нас с дикой силой вдавило в спинки кресел.

Окон нет, – вдруг дошло до меня. В этой штуке нет окон. А куда мы, собственно говоря, летим?

Хотел спросить, но понял, что шевелить языком при сильных перегрузках так же тяжело, как двигать рукой. Пришлось отложить выяснения на потом.

Надеюсь, он знает, что делает и мы не врежемся в какую-нибудь драную гору. При таких скоростях остаться в живых будет проблематично.

Спустя пару минут давление исчезло, дышать стало легче.

– Снижаемся. Заходим на посадку, – сообщил человек.

Он вдруг резко посмотрел на меня, впервые представилась возможность рассмотреть моего компаньона по побегу.

Плотного телосложения, широкоплечий. В глубине темных глаз затаилась угрюмая настороженность. Бычья шея, развитая мускулатура. Ежик жестких, как ворс щетки, волос. Левый висок пересекал белый шрам. Нос перебит, видно неоднократно ломали. На щеках щетина. Одно ухо оборвано, не хватает мочки. Тяжелая челюсть, выпирала вперед, созданная не жевать и даже не грызть, а перемалывать пищу.

Колоритная личность.

– Не думал, что удаться выбраться, – он радостно улыбался.

По дисплею бежали строчки поступающих данных. Все три экрана на узкой панели управления показывали какую-то информацию. Судя по уверенному поведению, здоровяк неплохо умел ее считывать.

– Атмосфера – норма, подходит для дыхания, притяжение – стандарт плюс, тоже хорошо. Планетка хоть и хмурая, но вполне подходит для выживания. Автоматика сработала, как надо. Доведет до поверхности в целости и сохранности.

– Не разобьемся? – с сомнением уточнил я.

– Нее, нормально. Закрылки уже выдвинулись, стабилизаторы не дадут завалиться. В крайнем случае еще немного потрясет. Но думаю обойдется. Машинка надежная, довезет.

Он резко повернулся ко мне, желтоватые крепки зубы скалились в хищной усмешке.

– Все будет в порядке. У нас получилось.

Пауза.

– Кстати, меня зовут Сол.

К сожалению, представиться в ответ не получилось, я до сих пор не знал собственного имени.

Белые пятна в голове уже порядком напрягали. Пройдет ли это или останется навсегда? Не слишком приятное ощущение.

И тоже вопрос, стоит ли делиться столь деликатными подробностями с этим товарищем? Кто он мне, друг или враг? Мы вообще, знали друг друга раньше? До пробуждения в стазис-камерах на безымянном космическом корабле.

Можно ли ему доверять? Не самый глупый вопрос учитывая общее положение.

– Почему ты меня вытащил? – спросил я. – Почему помог?

Крепыш на мгновение задумался, затем мотнул головой, квадратным подбородком указывая на мою шею.

– Из-за этого. Увидел клеймо, подумал пригодишься.

Клеймо? Я провел рукой по собственной шее, кончики пальцев ощутили на коже небольшую шероховатость, как от застарелого ожога.

– Выжжено лазером, поверх находился контролирующей ошейник, – пояснил здоровяк.

– Что там? – видеть рисунок я не мог, но чувствовал, что это не просто пятно.

Мужик помедлил, словно размышляя говорить или нет, но потом видимо понял, что рано или поздно я все равно сам все увижу.

– Девятка, – сказал он. – И набор цифр и букв идентификатора.

Я задумался. «Девятка» – это имя или название? В любом случае это ни о чем мне не говорило. Что в принципе неудивительно, учитывая глубокие провалы в памяти.

Видя непонимание на моем лице, крепыш сжалился и пояснил:

– Девятая луна в системе Эскар-3. Известное на всю галактику местечко, – он вдруг громко заржал. – Это тюрьма особо строго режима, парень. И судя по метке, ты провел там немало времени.

Он продолжал смеяться, шлюпка заходила на посадку, а у меня в голове пульсировала мысль: каторжник, ты гребанный каторжник.

Хотел о себе узнать? Получи распишись. И не забудь поблагодарить за полученное знание.

Прислушавшись к себе, я вдруг понял, что новость меня не особо взволновала. Странно. Обычный человек должен реагировать совсем по-другому. Как-то переживать, искать оправдания, надеяться, что совершена ошибка и что на самом деле он кто-то другой. Законопослушный гражданин, живущий тихой и размеренной жизнью.

Я же принял информацию к сведению и спокойно стал ожидать приземления. Появилась какая-то определенность, это радовало куда больше неизвестности.

А преступник или не преступник, сейчас это пока дело десятое. Главное дотянуть до поверхности, совершить посадку и выжить. С остальным будем разбираться по мере поступления. Неизвестно еще, что нас ждет внизу.

Глава 2

2.

Система: «М22-35-18».

Планета Гелия-6

Северное полушарие.

Посадка вышла жесткой. На финальном отрезке снижения один из стабилизаторов не выдержал, «Чешуйку» закрутило, автопилот пытался выровнять аппарат, но получилось не очень.

Наружу мы вылезали изрядно помятые.

— Криворукие ублюдки! – в сердцах сплюнул Сол, стоя на коленях и тряся головой, похожий на мокрого пса. — Наверняка это корыто не проходило техобслуживание уже несколько лет.

С подбородка у него капали крупные капли крови. Прикусил губу в какой-то момент. Неудивительно, с таким-то зубами. Странно еще, что не отхватил приличный кусочек.

Мне тоже изрядно досталось, на щеке появилась ссадина, с правой стороны лба выросла здоровая шишка, левое плечо представляло сплошной синяк.

Страшная болтанка плюс слабое крепление ремней и получаем на выходе результат в виде повреждений различной степени тяжести.

Повезло еще, что голову никто не пробил чем-нибудь острым.

— Там должна быть аптечка внутри, глянь, – Сол кивает на распахнутый люк шлюпки.

Сам он осторожно отдергивал край комбеза, чуть ниже груди. Ткань уже окрасилась в буро-красный.

Похоже моему товарищу все же изрядно досталось. Только сейчас замечаю довольно серьезную рану. Кажется колотую.

— Ничего серьезно, — будто отвечая на невысказанный вопрос говорит Сол. – Обработаю и перевяжу. Не в первый раз.

В это легко верилось. Перебитая переносица и общий вид человека, побывавшего не в одной заварушке, прямо намекал на опыт в подобных делах. Оказание первой помощи для него явно не в новинку. Тем более самому себе.

Полез внутрь, спасательная шлюпка завалилась на бок, поэтому приходилось действовать осторожно. Как бы не опрокинулась.

— Аварийный комплект должен лежать под приборной панелью, — инструктировал Сол. Грубый голос без труда преодолевал разделяющее нас расстояние, влетал в спас-бот и отдавал глухим эхом.

Ничего не видно. Электрика вырубилась, освещения почти нет. Приходилось действовать буквально наощупь.

– Крышку стукни как следует. Сама должна отвалиться, — не успокаивался здоровяк, раздраженный задержкой.

Неплохой совет. Я пнул по тумбе с пультом управления, целя в нижнюю часть. Что-то в полумраке отчетливо щелкнуло. Пошарил рукой, почти сразу нащупал пустое пространство, где еще совсем недавно находилась пластиковая поверхность.

Ага, похоже это. Пальца сжались на чем-то напоминающем ручку. Дернул, рука ощутила тяжесть. Вроде какая-то коробка или ящик. Наверно, то что нужно. Пора выбираться.

– Оно?

– Да. Давай сюда, — Сол еще что-то неразборчиво пробормотал.

Кроме мед-набора, спас-комплект включал в себя два запаянных пакета непроницаемо серого цвета.

– Это что?

Здоровяк мазнул рассеянным взглядом по находкам у меня в руке.

— Жратва, — объяснил он, помедлил и добавил: — И питье.

Я с большим сомнением посмотрел на запаянный пластик. Размер -- с ладонь, толщина – пара пальцев. Даже если там внутри и находилась еда, то ее было до безобразия мало.

Про питье и вовсе непонятно. Для него места совсем не оставалось. Разве что плоская фляжка, не крупнее зажигалки, поместится, да и то вряд ли. А если и так, то что там пить? Один глоток.

– Открой, – посоветовал Сол, видя недоверие на моем лице.

Сам он тем временем активно занимался лечением. Выглядел процесс довольно необычно. Из узкого тюбика Сол выдавил прямо в рану какую-то белесую жидкость, растер ее большим пальцем, крякнул и сверху обрызгал из тонкого баллончика.

Последний этап видимо оказался болезненным, потому что к кряхтенью присоединились ругательства, вылетевшие сквозь плотно сжатые зубы.

– Дерьмо, – процедил мой компаньон.

– Больно?

Спрашивал я с чисто академическим интересом, на самом деле меня мало волновало страдал ли мой напарник по побегу.

– Терпимо.

Он посмотрел на меня, заметив безразличие в глазах и вдруг широко усмехнулся. Ставлю сто против одного, окажись он на моем месте, смотрел бы точно так же.

Мы с ним, что называется, одного поля ягоды. И он это сразу почуял.

– Что с хавкой? Не мешает подкрепиться перед тем, как двинуться в путь.

Я открыл один пакет по линии сгиба. Содержимое удивило.

– Хмм, это что за дрянь? – я повертел между пальцев маленькую коричневую таблетку, размером не больше монеты.

– Кладешь под язык и медленно рассасываешь, – проинструктировал Сол, он вскрыл свой пакет и уже закинул одну таблетку в рот. – Витамины, минералы, все что нужно организму.

Я с сомнением покосился на таблетку в руке.

– А питье? – вспомнилось предыдущее уточнение.

– Жажду она тоже утоляет.

Сол встал, двигался он немного скованно, левая рука придерживала раненный бок.

Он направился к спасательной шлюпке, пока я все еще недоверчиво вертел между пальцем странную штуку, должную помочь выжить без воды и пищи.

Вряд ли отрава. В аварийные спасательные комплекты яды не кладут. Разве что срок годности истек. Но какой выбор?

Положил под язык. Подождал. На вкус, абсолютно безвкусно, похоже на пластмассовую пуговицу, которая медленно крошится, как песок.

Ну и гадость. Подошву от ботинок жевать приятнее.

– Что делаешь?

Сол не терял времени даром, слазил в спас-бот, повозился там и вылез наружу, держа в кулаке пучок выдранных с корнем проводов. На другом конце связки болталась металлическая коробка.

– Навигационный модуль КЛМ-К. Тип-2. Модель 21-30. На глазок – уровень износа процентов 40-50, не больше.

– Зачем тебе эта железяка? – удивился я, продолжая мучительный процесс поглощения пищевой таблетки.

– Потому что больше ничего ценного в этой консервной банке нет, – терпеливо объяснил здоровяк.

Я покосился на наши голые ноги и проворчал:

– Лучше бы там нашлась пара крепкой обувки. Босиком далеко не уйдем.

Сол отмахнулся.

– Уйдем. Не впервой.

Местность вокруг преимущественно каменистая, с одной стороны виднелась горная гряда, довольно далеко, с другой горизонт обрывали пологие холмы, оставшиеся стороны света уходили в бесконечность.

Неприятное местечко. Затянутое свинцовыми тучами небо не добавляло настроения.

– И что ты будешь делать с этой штукой? – я все еще не мог понять логику действий компаньона.

Зачем ему прибор, отключенный от основных систем? Ведь понятно, что без энергии он работать не будет. Какая еще к дьяволу навигация? Тут бы больше пригодился примитивный компас.

– Бартер, – коротко пояснил Сол.

Бартер? С кем он собрался здесь обмениваться? Я огляделся, думая, что может что-то не замечаю.

Так нет, вокруг все та же безжизненная пустошь из скал и камней. Серо, хмуро и пусто. Навевает тоску и желание покончить с собой.

– Тебе уже приходилось бывать здесь раньше? – я догадался, здоровяку известно намного больше и что глазам доверять не стоит.

Сол мотнул головой.

– Лично нет. Но я слышал о ней. Успел глянуть в бортовом компьютере бота координаты корабля на последнем прыжке. Это Гелия-6. Мрачный мирок. В свое время рудные корпорации выкачали из недр планеты все полезные ископаемые и оставили после себя пустыню. Жителей здесь мало, но они есть. Как и несколько поселений. Сюда даже иногда залетают корабли.

– За остатками ресурсов? – догадался я.

– Угу, местные потихоньку колупают старые шахты. Добывают немного, но на продажу хватает. Тем и живут.

Обычная история, кто-то большой и сильный пришел, забрал все самое ценное и ушел, оставляя объедки более слабому.

– И ты знаешь куда идти?

– Да, примерно. Успел скинуть на нейросеть топографическую схему континента. Не полноценная карта, конечно, но и так сойдет. Общее направление есть.

Я нахмурился, многое из сказанного оставалось непонятным.

– Нейросеть? Что это?

Сол вдруг остро взглянул на меня и прищурился.

– Хочешь сказать не знаешь, что это такое? – спросил он.

А я мысленно выругался. Черт, прокололся. Сохраняя на лице бесстрастное выражение равнодушно пожал плечами.

– После пробуждения у меня провалы в памяти, – глупо отрицать очевидное, а попытка выкрутиться будет сразу раскрыта.

Несмотря на брутальную внешность здоровяк не выглядел идиотом, кого можно легко обмануть.

Сол еще какое-то время глядел на меня подозрительным взглядом, потом его глаза скользнули к клейму, выжженному лазером на моей шее.

– Аа, храк меня побери. Совсем забыл, ты же с Девятки, – радостно и вроде даже облегченно рявкнул он.

Я непонимающее приподнял брови. Он в курсе причин моей амнезии?

– В Девятке стирают память? – настороженно спросил я.

Это многое бы объяснило.

– Нет, то есть да… – Сол замялся. – Думаю это побочный результат операции.

Какой еще в задницу операции? У меня что действительно копались в мозгах? Стало неуютно. Одно дело физические повреждения, другое вывернутый наизнанку разум. Тут хочешь не хочешь, почувствуешь себя нехорошо.

– Шушере вроде меня, – Сол выразительно постучал себя по груди мясистым пальцем. – При поступлении в тюрьму костоправы только блокируют некоторые функции нейронной сети. А людям вроде тебя, они предпочитают ее полностью удалять. Во избежание так сказать.

Услышанное еще больше не понравилось.

– Людям вроде меня? – я вопросительно посмотрел на здоровяка.

Он ухмыльнулся.

– Птицам высокого полета. Иных в Девятку не отправляют.

Так, завеса немного приоткрывалась. Выходит я какой-то опасный преступник, кого так опасаются, что подвергают неким хирургическим процедурам.

– Крутых парней вроде тебя власти бояться, вот и подстраховываются. Ты, наверное, из какого-нибудь синдиката. А то и вовсе из настоящего пиратского клана. Причем не рядовая шестерка, а кто-то из верхушки.

– Может я какой-нибудь серийный убийца, – мрачно возразил я. – Сам же говорил, что тюрьма особо строгого режима.

Сол удивленно приподнял брови.

– А зачем обычного психа отправлять в Девятку? Таким ломают психосхему и загружают императив на безобидное поведение. Потом отправляют работать каким-нибудь садовником и уборщиком, где не нужна квалификация. Вот и все.

Действительно, и все. Зачем тратить деньги на содержание маньяка, если проще сделать ему лоботомию, чтобы потом послать заниматься общественно полезным трудом?

Рациональный подход. Одобряю.

– А таких как я выходит сажают в тюрьму? Зачем?

Сол пожал плечами.

– Насколько слышал, в Девятке всегда сидели непростые персоны из теневого бизнеса.

– Почему просто не казнить или не промыть мозги, как психам?

Последовало еще одно пожатие плечами.

– Тогда их потом нельзя будет вновь использовать. Власти не дураки, понимают, что боссы криминального мира могут еще пригодиться. Плюс демонстрируют обществу: глядите, у нас нет неприкасаемых, любой, нарушивший закон отправится в клетку.

Логично. И дальновидно. Те, кто сидит на самом верху никогда не были идиотами. Они могли быть жадными, жестокими, коварными, но глупыми – никогда. Таких там быстро сжирают свои же.

– Ясно, – мне еще предстояло переварить услышанное. Слишком много свалилось за короткий промежуток времени.

Теперь становилось понятным почему здоровяк в коридоре остановился у моей капсулы. Увидел клеймо и подумал, что будет нелишним помочь криминальному воротиле, за которого он меня принял, в надежде за дальнейшую награду.

Вот только имелся один нюанс: возможно, я и впрямь был тем, кем меня представлял Сол, а возможно являлся кем-то совершенно иным. В любом случае, прямо сейчас это не имело ни малейшего значения. Без памяти – я всего лишь простой человек, к тому же находящийся в общегалактическом розыске.

– Случайно не знаешь, память можно вернуть? – спросил я.

Здоровяк задумчиво потер щетину на подбородке, мне почти послышалось шуршание, как от наждачной бумаги.

– Скорее всего есть способы, но для этого нужны высококлассные спецы и дорогое оборудование, – наконец изрек он после напряженного размышления. – Я раньше слышал о похожих случаях, но точно не знаю, удалось ли потом людям вернуть память. Нейросеть очень глубоко врезается в подкорку мозга. Сам понимаешь – гарантию после де-имплантации на восстановление старых нейронных связей никто не даст. Нужно искать докторов, – он помедлил и выразительно добавил: – Знающих докторов, с очень высоким рангом квалификации.

Мда, неутешительно. Хотя и ожидаемо. Или нет? Я задумался над обнаруженным несоответствием в рассказе Сола.

– Погоди, если власти оставляют нужных людей под своим контролем, то какой прок потом лишать их памяти? Никакой пользы обезличенный человек без своих знаний не принесет. Разве нет?

– Верно, – Сол кивнул. – Но и оставлять нейросети людям такого ранга нельзя, при помощи продвинутых моделей можно наворотить много дел. Не говоря уже об имплантах.

Что-то знакомое, из памяти всплыло знание.

– Увеличение физических параметров?

Сол внимательно на меня посмотрел.

– Вспомнил? – он неприкрыто обрадовался.

Я раздраженно дернул кончиком губ. Да хрен его знает, ничего непонятно, что-то появляется иногда в виде фантомных призраков. Если повезет, то трансформируется в нормальную информацию, если нет, то растворяется в глубинах разума бесплотной тенью.

Состояние разума напрягало. С этим срочно надо что-то делать.

А реакция здоровяка понятна. Думал вытянул джек-пот, потом узнал о стертой памяти, огорчился, теперь снова пылает воодушевлением, рассчитывая получить награду за помощь.

Его мотивы лежали на открытой поверхности. И в какой-то мере для меня это хорошо. Хотя, с другой стороны, доверять ему, конечно, нельзя. Предложит кто цену повыше – продаст не задумываясь.

Жадность – двигатель многих поступков людей.

Подумал и удивился, откуда столь философские мысли? Или знание человеческой природы помогало вести преступный бизнес?

Усмехнулся. Скорее всего.

– Какие-то обрывки, – вдаваться в подробности я не стал.

Сол еще пару мгновений изучал мое лицо, затем расслабился.

– А по поводу возвращения памяти, думаю у властей есть способы. При необходимости легко вернуть прежнюю личность нужному человеку.

– Тогда почему бы просто не использовать полученную из головы информацию? – возразил я. – Зачем оставлять в живых, да еще помещать в тюрьму? Перепрошить психо-схему на садовника и отправить копаться в земле. ...