Все права на текст принадлежат автору: Холли Мартин.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Лето мечтанийХолли Мартин

Холли Мартин Лето мечтаний

Глава 1

Далеко за полдень Ева Блу неторопливо шла по Клементайн-авеню, и в спину ей светило весеннее солнышко. По стенам домов и кованым изгородям вились растения из подвесных корзинок и горшков, и недавно распустившиеся на них цветы весело подмигивали Еве. На яблонях и вишнях уже набухли почки, но до начала пышного цветения оставалась еще не одна неделя. С забора небольшого общинного сада[1] в середине улицы зазывно свисали ветви, даря дразнящий намек на тайны, лежащие там, за закрытой калиткой.

Когда Ева была маленькой, они с мамой бывали там, лежали на траве, а лепестки цветов медленно падали на них, словно конфетти. Ее мама любила цветущие деревья, но всегда грустила, когда цветы увядали и умирали, не успев распуститься. Много времени прошло с тех пор, когда Ева в последний раз побывала в общинном саду. Давным-давно ее мама надежно спрятала ключ от калитки, и больше его никто не видел – как, впрочем, и многие мамины вещи, которые терялись и оказывались в самых неожиданных местах. Ева нежно улыбнулась, вспомнив, как часто, заскочив к маме, она обнаруживала, что та снова запихнула куда-то мобильник, ключи, кошелек или список покупок.

При этом Джульетта помнила тысячу разных вещей, которые должна была переделать. Она занималась йогой и зумбой[2], брала уроки сальсы и акробатики на шесте, а еще занималась живописью, гончарным делом, изготовлением мозаики и ювелирных украшений. Повсюду валялись какие-то незаконченные штучки – недописанные картины, раскрашенные наполовину глиняные горшки. Она была взбалмошная и безалаберная, вечно витала в облаках.

В пропаже вещей мама всегда винила Глэдис – привидение, которое, по ее уверениям, жило в доме. Хотя, если не считать таинственного исчезновения предметов, Ева никогда не замечала в доме никаких следов призрака. Сама Джульетта тоже ни разу его не видела, но это не мешало ей вешать на бедняжку Глэдис всех собак. Джульетта иногда разговаривала с Глэдис, советовалась с ней и, хотя никогда не получала ответа, все равно заявляла, что беседа с Глэдис помогает ей в решении любых проблем. Иной раз Еве приходила в голову странная мысль: а что, если Джульетта с Глэдис сейчас где-то вместе – хулиганят и веселятся напропалую?

Ева поднялась по каменным ступеням на крыльцо четырехэтажного викторианского дома, где раньше жила мама, и открыла синюю входную дверь. Тихо прикрыв ее за собой, она некоторое время вслушивалась в полную, абсолютную тишину. Если мама стала-таки привидением и громыхала где-то цепями, то определенно не здесь. Здесь не было жизни, ничего, что напомнило бы Еве о яркой и полной энергии женщине, какой была Джульетта. В этом доме всегда играла музыка: то классика, например Бетховен, то современная, вроде Эда Ширана или Кельвина Харриса, то подборка «Аббы» откуда-то из семидесятых, а то и саундтреки из мультфильмов и мюзиклов – «Король Лев», «Злая» или «Отверженные». Часто в гостиной звучала одна мелодия, а с кухни неслась совершенно другая. Ну а мама, порхая в танце из комнаты в комнату, громко напевала что-то третье под оркестр, звучавший только в ее голове. Она всегда танцевала.

Яркие краски остались – стены в комнатах были разноцветными, всех оттенков красного, фиолетового, бирюзового с золотом, – но даже они, казалось, потускнели без той, чьи любящие руки их красили. У себя Ева тоже любила яркие акценты в виде брошенной на диван необычной подушки или красочных картин на стенах. Но у мамы яркость царила всюду. Все двери были покрашены в разные цвета и покрыты блестящим лаком, ковры и мебель были таких расцветок, которые Еве никогда не пришло бы в голову поместить рядом; но каким-то непостижимым образом все это уживалось, и неплохо.

Еве не хватало духу перекрасить стены, хотя ясно было, что придется, когда дело дойдет до продажи квартиры. Она выбрала бы что-то нейтрально-практичное – неброский кремовый или цвет топленого молока, как в ее квартире. Но замазать этот калейдоскоп означало убрать последние воспоминания о маме в доме ее детства. Даже подумать об этом было невыносимо.

В последние несколько месяцев Ева упаковывала понемногу жизнь своей мамы: отдала одежду в благотворительные магазины, сложила в коробки любимые Джульеттины безделушки и перевезла кое-что к себе домой, распродала мебель и картины. Это было разумно. Порой Еве приходило в голову переехать в дом, где прошло ее детство, но это было бы непрактично – зачем такой большой дом ей одной?

Ева досадливо поморщилась. В последнее время ее стала немного раздражать вот эта собственная рациональность и практичность.

А вообще-то было бы интересно перебраться сюда, жить с воспоминаниями о том, как они пекли на кухне пироги, как она помогала маме расписывать стены детской жирафами, слонами, львами и тиграми, как они устраивали водяное побоище в саду, как, лежа вместе на диване, смотрели фильмы. Их с мамой жизнь заполняла собой все пространство, каждый уголок каждой комнаты. Ева даже родилась здесь, в маминой спальне, двадцать семь лет назад – она тогда так торопилась выглянуть на свет, что не дождалась бригады медиков. Правда ли она хочет снова здесь поселиться? А душа болеть не будет? Или это способ сохранить связь с мамой именно теперь, когда воспоминания понемногу начинают блекнуть? Сегодня утром у юристов Ева обсудила это с Лорел, своей любимой тетей. Сама Лорел считала, что Ева должна сохранить дом, но, безусловно, оставляла решение за племянницей.

Еве не хотелось решать, но шло время, завещание было оглашено, и с сегодняшнего утра дом официально принадлежал ей и был в полном ее распоряжении, как и огромная сумма в двадцать шесть тысяч фунтов, составлявшая половину состояния ее мамы. Другая половина была завещана сестре Джульетты, Лорел.

Ева понятия не имела, что ей делать с деньгами. Года четыре или пять назад они пришлись бы очень кстати. Ева была художницей, занималась живописью и немного оформлением книжных обложек – только как подработкой, позволяющей покрыть расходы на краски и полотна. Жила она в крохотной съемной квартирке, еле сводя концы с концами. Но потом, неожиданно для самой Евы, ее карьера в дизайне обложек вдруг стремительно пошла в гору, так что вскоре она смогла приобрести небольшую двухкомнатную квартиру. Она быстро стала одним из ведущих дизайнеров-оформителей книг, приобрела известность среди книгоиздателей, и ее работу неплохо оплачивали. Всего несколько месяцев назад, после долгих лет строгой экономии, она даже сумела выплатить ипотеку. Что и говорить, богачкой Ева не стала, но у нее не было долгов – ни кредитов, ни ссуд, – так что в деньгах она не нуждалась.

Казалось неправильным, что Ева получает выгоду от маминой смерти, ведь она была готова заплатить в сто раз больше, чтобы только вернуть ее. Прошло уже восемнадцать месяцев с тех пор, как умерла Джульетта, и, хотя Ева была уверена, что боль не утихнет никогда, постепенно ей становилось немного легче справляться с горем.

Деньги она решила положить в банк на вошедший в пословицу черный день.

Ева посмотрела на фотографию в рамке у подножия лестницы. Нью-Йорк. Место, где ни мама, ни она сама никогда не были. Этот снимок был повешен здесь, чтобы напоминать о мечте, которая однажды может стать явью, – так, во всяком случае, говорила мама. Глядя изо дня в день на это фото, Ева тоже умирала от желания оказаться среди огней этого большого города. Джульетта рассказывала ей о ресторанах и магазинах, которые открыты круглосуточно, так что при желании можно пойти и купить себе пару кроссовок хоть в три часа ночи. Джульетта перечисляла разную еду, которую там можно попробовать, описывала красоты и запахи города. Она часто повторяла, что в один прекрасный день они с Евой отправятся туда вдвоем, но этого не случилось, а теперь было слишком поздно. Хотя… а что, если потратить часть денег и съездить туда на выходные? Боже, как взволновала ее эта мысль – но в то же время и испугала.

Уж слишком не похожа была Ева на свою маму. У мамы был великолепный, как у певицы, голос, она прекрасно танцевала. А когда пыталась запеть Ева, казалось, что где-то душат кошку, и двигалась она неуклюже, и была напрочь лишена чувства ритма. Джульетта была высокой блондинкой, изящной и гибкой. А Ева – маленького роста, с темными волосами, а ее фигуру только с натяжкой можно было назвать аппетитной, потому что больше она тянула на грушевидную.

Но самым большим отличием было их отношение к жизни. Джульетта умело хватала жизнь за рога, ловко оседлывала и, задорно улыбаясь, неслась вперед на этом необъезженном бычке, с ковбойской шляпой в одной руке и бокалом вина в другой. Она хваталась за любую возможность, никогда ни от чего не отказывалась, хотела побывать во всех уголках земли. Легко заводила друзей, с удовольствием вступала в разговор с совершенно незнакомыми людьми. Ева предпочитала собственное общество, радовалась возможности провести вечер дома и, признаться, немного побаивалась большого мира за пределами ее маленького мирка. Она же смотрела новости – мир был жесток и пугал ее. И хотя в нем были такие места, как Нью-Йорк, где Ева мечтала побывать, ей всегда представлялось, что она едет туда с кем-то. У нее, застенчивой и неуверенной, было не так уж много друзей, а те, что имелись, все были семейными и с детьми. В то, что можно среди них найти компаньона в поездку, верилось с трудом.

Для подрастающей Евы каникулы с мамой всегда были немного катастрофой. Уж слишком разного они ждали от этих поездок. Джульетта не понимала, что это за отдых – лежать на шезлонге с книжкой.

Мама брала напрокат грязный джип и, усадив в него Еву, колесила по тряским горным дорогам, чтобы посетить какой-то монастырь, расположенный на головокружительной высоте в крохотной деревушке. Они катались на гидроциклах и квадроциклах, ездили по канатной дороге и без седла верхом на лошадях, занимались серфингом: Еве все это было, мягко говоря, не близко. За годы участия в маминых сумасбродных затеях она столько раз ломала себе кости, что сбилась со счету. Евина вера в то, что мама ее сбережет, постепенно разрушалась, пока не исчезла окончательно.

Став старше, Ева ни разу не отважилась отправиться куда-то вместе с мамой. Джульетта присылала ей открытки из каждого места, где побывала: иногда она успевала нацарапать несколько торопливых строк, прежде чем отправиться навстречу новому приключению. Иногда текста было очень много, мама старалась втиснуть на одну открытку всё, и слова выходили до того мелкими, что не прочесть. Каждое письмо заканчивалось стандартной фразой: «Мечтаю, чтобы ты была здесь, со мной». И Ева знала, мама действительно этого хотела.

Но она на мамины уговоры не поддавалась, оправдываясь невозможностью оставить работу. Теперь она горько жалела об этом. Она готова была гонять на заднем сиденье мотоцикла, мериться силой с крокодилом, прыгать с тарзанки с самого высокого моста – только бы еще разочек обнять маму, еще раз проболтать с ней всю ночь над миской бананов с заварным кремом.

Снова взглянув на мерцающие огни Нью-Йорка, Ева покачала головой. Нет, она ни за что не решится поехать туда самостоятельно. Наверное, деньги лучше вложить в какие-нибудь ценные бумаги. Она распорядится ими разумно, в этом не было никаких сомнений, и не натворит глупостей.

Ева стала подниматься по лестнице, вдоль которой были развешаны фотографии, причем ни одна из них не висела ровно. Здесь было много снимков закатов и рассветов. Джульетта обожала красивые рассветы и закаты. Она говорила, что рассвет – это начало, а у нового дня безграничные возможности. И еще она говорила, что красивый закат – это превосходное завершение удачного дня.

Нужно было упаковать и забрать эти фотографии, последнее подтверждение того, что в этом доме жила ее мама, но Ева решила, что это подождет до завтра.

Около одного снимка (где мама сидела, оседлав массивный «Харли-Дэвидсон») Ева постояла, улыбаясь.

Когда Еве позвонили и сообщили о маминой смерти, это не стало для нее полной неожиданностью. Новость разрывала сердце, конечно, но не была сюрпризом, учитывая, как Джульетта жила в последние годы. Прыгала с тарзанки, каталась на слонах, обнималась с львами, летала на дельтаплане. Ева почти ждала, что раздастся звонок и ей скажут, что мама больше никогда не вернется домой. В конце концов ее сбил автомобиль – довольно прозаичный конец для столь яркой и колоритной личности, какой была Джульетта. Она всегда говорила, что смерть ее будет стильной и произведет такую сенсацию, что про нее напишут в газетах. Увы, она не получила даже этого.

Ева поднялась на самый верх, прошла по комнатам, проверяя, не осталось ли в них чего-то, что делало просто дом ее родным домом. Единственным местом, которое оставалось осмотреть, был чердак под крышей, и Ева не знала, что там найдет.

Когда в детстве Ева здесь жила, чердак был местом для хранения елочных украшений, и только. Ева никогда туда не поднималась, да и мама тоже, насколько она помнила, так как лестница сломалась еще в Евином детстве. У Джульетты все не доходили руки ее починить. Ева надеялась, что найдет там несколько коробок с мишурой и шариками, так что много времени разборка не займет.

Еще несколько дней назад Ева предусмотрительно одолжила у Лорел стремянку, которая ждала ее наверху. Расставив конструкцию, девушка осторожно поднялась, отодвинула щеколду и отступила, чтобы распахнувшаяся дверь ее не задела.

В воздухе летали пылинки, как будто их выпустили на волю из этого всеми давно забытого места. Вот если бы так выглядела ее обложка к детскому фэнтези, подумала Ева, то книга была бы полной тайн и уносила бы читателя в дальнюю страну, а в таком интерьере мог скрываться забытый артефакт, наделенный сверхъестественной силой, а может быть, даже упавший с неба ангел, прячущийся в ворохе паутины. Практичный ум Евы подсказывал, что на самом деле таких сокровищ здесь нет и быть не может.

Ступив на пол чердака, она огляделась.

Небольшое вентиляционное отверстие пропускало тончайшие золотые нити света, и они косо падали на пыльный дощатый пол, но в целом чердак тонул в темноте. Пошарив, Ева нащупала на стене выключатель. Под потолком зажглась одинокая лампочка, но свет, как ни странно, залил каждый уголок.

Ева сразу заметила три аккуратно сложенные прозрачные пластиковые коробки, сквозь стенки которых явно угадывались шары и другие елочные украшения. Рядом, прислоненная к балке, стояла старая искусственная елка. Ближе к двери на полу стояло еще несколько коробок. Одна, наверное, была набита детской одеждой разных оттенков розового цвета. В другой могли лежать все старые игрушки Евы, даже сломанные. Кроме них, ничего особенно интересного вокруг не было.

Ева еще раз осмотрела чердак. Нет, таинственного артефакта со сверхспособностями явно нет. Значит, дело займет у нее даже меньше времени, чем она рассчитывала.

Она подошла к коробке с детскими игрушками и осмотрела несколько лежащих сверху. Там было две куклы с волосами, выкрашенными в зеленый и голубой – спасибо набору фломастеров. Ева улыбнулась, вспомнив мамину реакцию на новые кукольные прически. Джульетта провозгласила двух кукол русалками, и они вдвоем провели вечер, кроя для них русалочьи платья.

Поворошив игрушки, она отыскала грязно-желтого вязаного ослика. Звали его, помнится, Джошуа. Ева всюду таскала его с собой, пока не подросла.

Она сняла сверху еще несколько игрушек, уж совсем младенческих, и обнаружила под ними конверт. Ева взяла его в руки, конверт оказался довольно тяжелым. Открыв, поняла, что это такое: первая поздравительная открытка ей от Джульетты. Она провела пальцами по блестящей ярко-розовой надписи: «Моей прекрасной дочурке». И улыбнулась маме и медвежонку на открытке, медвежонку, сжимающему в лапках цифру один.

Ева раскрыла карточку и вдруг тихо ахнула, увидев, что внутри страницы мелко исписаны.

Письмо ей от мамы. Не важно, что оно было написано больше двадцати шести лет назад. Несмотря на это, Ева вдруг почувствовала связь между ними, почувствовала остро и ясно, как прежде. А ведь она уже боялась, что эта связь, ослабев, исчезла.

Опустившись на ближайшую коробку, Ева начала читать, прижимая к груди Джошуа.

Ева, родная моя девочка. Сегодня твой первый день рождения, и у меня так много надежд и пожеланий тебе. Я желаю тебе интереснейших приключений, от которых у тебя будет замирать сердце, благодаря которым ты побываешь на дальних берегах и в удивительных землях. Желаю тебе невероятного, огромного счастья, которое наполнит все твое существо, тело и душу. Желаю тебе великой любви, чтобы ты встретилась с тем, кто будет тебя смешить, обращаться с тобой как с королевой и держать тебя за руку в этом чудесном путешествии по жизни. Найди то, что тебе понравится, что ты полюбишь, и занимайся этим. Жизнь слишком коротка, и мы никогда не знаем, что ждет за углом, так что будь легкомысленной и сумасбродной и никогда не бойся того, что подумают люди. Если кто и осудит, их мнение будет для тебя не важно, а те, кто будет важен, будут дурачиться вместе с тобой. Будь доброй, полной надежд, никогда не переставай учиться, читай все подряд. Будь храброй, девочка моя, и догоняй мечту. Я люблю тебя, моя милая! Мама ххх


На глаза наворачивались слезы, и Ева все водила пальцем по строчкам и перечитывала их снова и снова. Интересно, думала она, огорчал ли маму образ жизни, который ведет ее дочь, которая почти каждый вечер в десять часов забиралась в постель с чашкой горячего шоколада и хорошей книгой. Ни тебе больших путешествий, ни погони за мечтами. Большой любви тоже не было, да и легкомыслия ей не хватало. Что ж, по крайней мере, у нее есть любимая работа, так что хоть одно пожелание сбылось, вздохнула Ева.

Когда ее жизнь стала такой… серой и будничной? Куда девался тот восторг, за которым гонялась ее мама, наполняя жизнь риском, веселой сумятицей и смехом? Ева оглядела пыльный чердак и опустила глаза на желтого Джошуа. Не такой жизни хотела для нее мама, ничего похожего.

Девушка сунула открытку с письмом в карман джинсов, не понимая пока, как ей быть, что делать с этими напутственными словами, с надеждами на будущее, которых сама она никогда не питала.

Встав и вытерев глаза, она спустила по лестнице коробки с игрушками и детской одеждой. Надо будет передать все это на благотворительность.

Ева снова поднялась на чердак и осторожно перенесла вниз три коробки с рождественскими украшениями. Их она потом подробно рассмотрит и отберет все, с чем у нее связаны душевные воспоминания. Затем она поднялась еще раз, чтобы забрать елку, и только тогда заметила его. У нее так и подпрыгнуло сердце в груди, потому что на одной из балок крыши висел самый настоящий сундучок с сокровищами. Он был сделан из темного дерева, с затейливой резьбой на крышке и стенками, инкрустированными золотыми листьями. Конечно, трудно было поверить, чтобы на чердаке маминого дома в Западном Лондоне оказалось не что иное, как потерянный клад Долговязого Джона Сильвера. Но все равно Ева робко подошла к нему, провела руками по гладкому дереву и только потом, щелкнув застежкой, откинула тихо скрипнувшую крышку.

Внутри оказался целый ворох узких полосок выцветшей розовой бумаги. Она покопалась в них – нет ли внутри дублонов или рубина с кулак величиной. Но больше в шкатулке не было ничего.

Разочарованно вздохнув, Ева собралась уходить. И только закрывая сундучок, заметила приклеенный изнутри к крышке линованный листок.

Фломастером, знакомым круглым маминым почерком было написано: «Сундук с моими мечтами». Внизу стояла дата. Быстро произведя в уме подсчет, Ева поняла, что Джульетта написала это накануне своего восемнадцатого дня рождения. Тогда вся жизнь еще была у нее впереди.

Эх, узнать бы, что когда-то лежало в сундучке, кроме розового серпантина.

Ева всмотрелась в бумажные полоски и заметила на одной из них выцветшие буквы. Выхватив бумажку, она торопливо поднесла ее к свету.

Поплавать с дельфинами.

Присмотревшись, Ева поняла, что надписи есть на каждой полоске! Она схватила следующую.

Побывать в Большом каньоне.

Следующая.

Увидеть солнце в полночь.

Это и были мечты ее мамы. Каждая мечта записана на отдельном листочке.

Ева начала вынимать их по одной и читать.

Подняться на Эйфелеву башню.

Найти золотой клад в Египте.

Поплавать в Верхнем Озере.

Спеть перед королевой.

Она прочитала их все, невольно улыбалась. Кое-что Джульетте удалось сделать, но большая часть осталась неосуществленной.

Через год после того, как Джульетта сделала эти записи, она забеременела, и родилась Ева, и это, конечно, положило конец мечтам. Джульетта планировала вести жизнь, полную приключений, и объездить весь мир. Но, хотя в последние годы мама посвящала этому больше времени, значительной части все же не суждено было сбыться. И все из-за Евы.

Ева знала, что появилась на свет незапланированно. После ночи с человеком, в которого Джульетта искренне влюбилась и которого больше никогда не видела. Джульетта всегда говорила Еве, что это был неожиданный, но драгоценный дар – а на самом деле, выходит, она буквально разрушила мамину жизнь?

Закрыв шкатулку, она сидела, положив руку на резную крышку.

Что ей делать с этими забытыми мечтами? Выбросить их она не могла, но теперь, увидев их, невозможно было и просто задвинуть сундучок с мечтами подальше, чтобы они никогда больше не увидели света дня.

В голове у нее начинала зарождаться идея, но Ева отбросила ее. Она не может такое сделать. Это дикость какая-то.

В дальнем углу чердака скрипнула половица, и Ева посмотрела в ту сторону. Там никого не было.

– Глэдис? – окликнула Ева, чувствуя себя полной идиоткой. Потом нервно сглотнула. – Мама?

Тишина.

– Что мне делать со всеми этими мечтами?

Тишина.

Сунув руку в карман, Ева выудила чек, полученный накануне от юриста. Двадцать шесть тысяч фунтов. Она опять посмотрела на сундучок, и не важно, Глэдис ей это подсказала или ее мама или просто случилось прояснение в мыслях, но внезапно она совершенно точно поняла, что нужно сделать.

Глава 2

Лорел поставила перед Евой кружку чая и кусочек ананасового торта, а сама села к кухонному столу напротив племянницы.

– А теперь скажи мне еще раз, как ты собралась потратить свою половину денег? – спросила она.

– Я хочу отправиться в путешествие по миру, – голос Евы предательски дрогнул, потому что с каждой минутой она теряла решимость и уверенность в себе.

Лорел уставилась на нее, потом с преувеличенной заботой пощупала Евин лоб.

– А ну-ка признавайся, где моя Ева, что ты с ней сделала?

– Очень смешно.

Лорел расхохоталась.

– Просто это не очень на тебя похоже, мне и в голову не могло прийти, что ты примешь такое решение. Я думала, ты вложишь их в какие-нибудь надежные ценные бумаги или даже просто отдашь на благотворительность.

– Я должна это сделать, – сказала Ева, поглаживая резной сундучок, который принесла с собой.

– В нем что-то связанное с поисками Утраченного ковчега? – Лорел указала рукой на ларец. – Ты и впрямь решила стать новым Индианой Джонсом и начать разыскивать по миру затерянные сокровища?

– Ты знала, что мама написала список того, что мечтала сделать в жизни?

– Когда?

Лорел посерьезнела.

– В канун своего восемнадцатого дня рождения.

Тетя помотала головой, шутливости как не бывало.

Подняв крышку сундучка, Ева жестом пригласила Лорел посмотреть на розовые бумажные полоски. Выхватив одну, Лорел пробежала глазами надпись, потом вынула вторую, третью. Так она прочитала все записочки, разложив их перед собой на столе.

– Такую жизнь она должна была прожить… если бы не я.

Лорел посмотрела на Еву, прищурившись.

– Твоя мама тебя обожала. Она никогда, ни разу не пожалела о твоем рождении, ни на секунду.

– Я обязана осуществить эти мечты за нее. Она пожертвовала ради меня всей жизнью, всеми своими планами, надеждами и мечтами. Я должна проделать все это вместо нее, потому что у нее не хватило времени. Пять пунктов из списка она осуществила, успела до своего ухода. Вот зачем были все эти ее безумные путешествия. Она пыталась сделать хоть что-то из своего списка, но умерла, не сделав и четвертой части. Значит, я должна закончить. Маме понравилось бы, что я так распорядилась деньгами, и именно так я намерена поступить.

Лорел очень долго колебалась, прежде чем заговорила вновь:

– Твоя мамуля хотела бы, чтобы ты потратила эти деньги, как тебе нравится, а не как понравилось бы ей. Но… раз уж, как я вижу, ты уверена в своем решении, скажу: мне нравится твоя идея попутешествовать по миру. В последние несколько дней ты заметно повеселела, и я счастлива слышать, что твой голос снова ожил.

Ева пошуршала мечтами на столе.

– С некоторыми очень трудно разобраться, я даже не представляю, с чего начать. – Она подняла одну полоску: – «Вернуться в Скаген». Где это?

– В Дании, и это произносится «Скейн».

– А я и не знала, что мама бывала в Дании. Почему она хотела туда вернуться?

– Неужели не помнишь, как она рассказывала про турне по Европе с театральной труппой? Она играла Дороти в «Волшебнике из страны Оз».

Ева кивнула:

– Они тогда и в Дании побывали?

Теперь кивнула Лорел:

– Ей было семнадцать, и я думаю, это турне заразило ее любовью к путешествиям и желанием увидеть разные страны.

– А как ваш отец отнесся к этой ее поездке по Европе?

– О, он был очень недоволен. Он никогда не одобрял того, что хотела делать твоя мама, но от этого у нее только сильнее разгорался аппетит.

Ева улыбнулась, услышав об этом. Бабушка скончалась еще до рождения внучки, так что Ева никогда ее не видела и не знала, как та реагировала на безумные затеи Джульетты. А отец взашей выгнал Джульетту из дому, узнав о ее беременности. Джульетта даже сменила фамилию, чтобы не иметь ничего общего с отцом, и взяла сценический псевдоним Джульетта Блу. Когда Ева подросла, она тоже стала носить эту фамилию. С дедом она встречалась в детстве всего несколько раз и помнила злого и язвительного старика. Он и впрямь был само неодобрение. Несколько лет назад дед умер, и Джульетта не проронила тогда ни слезинки.

– Джульетте понравился Скейн, но, насколько я могу догадываться, все дело в мужчине, от которого она совершенно потеряла голову. Она была там всего неделю, но потом говорила мне, что была от него просто сама не своя. Подозреваю, он был ее первой любовью.

Ева вся подалась вперед, приготовившись узнать всю правду о романе, про который ей ничего не было известно.

– Как его звали?

– Я не знаю, Джульетта особо не распространялась. Однажды отец подслушал, как мы о нем говорим, вскоре после ее возвращения из поездки. Он так бушевал, что чуть не разнес дом. Заявил, что она не его дочь, если спит с кем попало и приносит в подоле. После этого она вообще почти не открывала рта.

– Но что случилось, почему они расстались, почему больше не встретились?

Лорел хмыкнула.

– Мне кажется, трудно поддерживать отношения на расстоянии. Не забывай, почти тридцать лет назад у нас не было ни социальных сетей, ни скайпа, ни других способов общения, какие имеются сейчас. Она несколько раз ему писала, но он не ответил. Так они больше и не встретились. Возможно, он попросту любил ее не так сильно, как она его.

Ева вздохнула.

– Вот ведь… ну, почему мужики такой отстой?

– Это слишком сильное обобщение, – нахмурилась Лорел. – Не все мужчины отстой. Я понимаю, ты обижена на отца, но мы об этом ничего не знаем, возможно, тогда он не мог никак повлиять на ситуацию. И это не значит, что все прочие мужчины также ненадежны.

Ева много думала о своем отце. Недавно она случайно увидела в газете статью о нем и его автобиографию. На иллюстрациях он позировал в своем лос-анджелесском доме, с бассейном и площадкой для мини-гольфа в саду за домом. Были там и фотографии его обожаемой женушки, они отмечали двадцатисемилетнюю годовщину счастливого брака. Миру ничего не было известно про Еву, его маленький постыдный секрет. Она даже не была знакома с Томасом Коннором, хотя и умоляла маму пригласить его к ней на день рождения – ей тогда исполнялось семь. Очевидно, он был слишком занят. Все это с ранних лет определило отношение Евы к мужчинам. Хотя она признавала, что должна быть ему в чем-то благодарной. Когда Ева родилась, он прислал Джульетте отступные – денег хватило, чтобы немедленно купить дом на Клементайн-авеню.

– Нет, я знаю, что ты права. Я уверена: среди них попадаются хорошие. Наверное, мама просто не умела выбирать, – сказала Ева. Впрочем, у нее самой с мужчинами тоже никак не складывалось, и отношения никогда не длились долго. Она покосилась на фотографию Майкла, мужа Лорел. Майкл умер много лет назад, и вот он-то был прекрасным мужем. Лорел ни о ком больше не хотела слышать до недавнего времени, когда начала встречаться с очень славным человеком по имени Джеймс. Кажется, у них все складывалось неплохо. Может, и впрямь не все мужчины отстой.

– Итак, кроме Скейна, куда еще ты едешь? Расскажи, какие у тебя планы? – спросила Лорел, прервав ее раздумья.

– Ну, конечно, Нью-Йорк. Он есть в мамином списке, но, кроме того, я сама всегда мечтала там побывать. Еще хочу полюбоваться на цветение сакуры в Японии. За последние дни я пересмотрела уйму фотографий – это потрясающе красиво. Кое-где в Японии цветут разом по тысяче вишневых деревьев. Это у них повальное увлечение: их рисуют, пишут об этом стихи, изображают даже на упаковках еды и напитков. Ну а насчет остального я пока не знаю. – Ева вынула из сумки планшет. – Ты же знаешь, я не была нигде дальше Франции, Испании и Германии. Никогда надолго не уезжала из дома, да и не хотела этого. Я не знаю, где лучше всего осуществлять какие-то мамины замыслы, а некоторые места – да я вообще не представляю, где они находятся. Так что я решила обратиться в туристическое агентство и попросить организовать для меня несколько поездок. Я нашла одну турфирму, где предлагают еще и сопровождение, так что я буду не одна, со мной кто-то поедет – опытный человек, который знает разные страны, культуры и меня сможет с ними познакомить.

Ева радостно водила по экрану, пытаясь поскорее найти нужный сайт. Хотя мысль о кругосветном путешествии ее пугала до полусмерти, она же ее и вдохновляла. Не важно, что скажет Лорел, Еве правда этого хотелось.

– Это хорошая идея, – сказала Лорел. – У тебя будет возможность выбрать себе сопровождающего?

– Да, это самое прекрасное, – Ева нашла сайт компании «Мир у ваших ног». – У них есть шесть сотрудников на выбор.

Ева развернула планшет и продемонстрировала Лорел фото гидов, из которых она могла выбирать.

– Ого! А он хорош! – Лорел ткнула в планшет пальцем.

Еве даже не нужно было заглядывать, чтобы понять, на кого показала Лорел. Тор Андерсон. Мужчина выглядел как бог. И не в смысле «ах, какой симпатичный милашка». Нет, вид у него был такой, будто талантливый скульптор высек его из огромной глыбы мрамора, а потом оживил. Огромный, он заполнял собой все пространство на маленьком фото. Глаза были ярко-голубыми, как будто художник позаимствовал этот цвет из морских вод на Бали или Мальдивах. Еще у него были высокие точеные скулы, покрытые щетиной ровно настолько, чтобы это казалось сексуальным, а не неряшливым. Длинные светлые волосы выглядели естественно и лежали красивыми волнами, как на картине. Он был безупречен. И, судя по уверенной улыбке, прекрасно понимал, какое впечатление производит. Явный бабник. Определенно не ее тип. Совсем.

– Его зовут Тор, Лорел. Бог огня. Разве какие-то идиоты могли назвать ребенка Тором? Наверняка он сам себе придумал имечко, потому что любит производить впечатление. – И в доказательство своих слов Ева открыла его страничку. Там было еще несколько фотографий. Тор стоит на палубе дорогой яхты, Тор лежит в джакузи, раскинув руки на ее борта, все с той же самодовольной улыбочкой. На следующем снимке он во фраке стоял у окна какого-то небоскреба, поднимая бокал шампанского на фоне огней ночного города. Еще одно фото – Тор на водительском месте серебристо-серого «Астон Мартина».

– Он выглядит напыщенным самовлюбленным снобом.

Лорел кивнула:

– Согласна, вид у него немного заносчивый и высокомерный. Но я допускаю, что гламурная жизнь и дорогие машины – это не весь он, что у него есть и хорошие качества.

– Ты только представь, каково это, провести месяц бок о бок с подобным типом? Ты еще не читала, что он пишет о себе! «Мне нравится помогать людям получать самые яркие впечатления от жизни. От азартных игр в Мексике до рафинированного отдыха на элитном курорте где-нибудь на Сейшелах. У меня имеется волшебный ключ к закрытым клубам, и именно я помогу получить столик в самых недоступных ресторанах мира», – процитировала Ева. – Шикарные рестораны, казино, закрытые клубы. Это не мое, абсолютно. Да я с ума сойду, решая, какой вилкой есть. У меня нет вечерних платьев для таких случаев. Большую часть времени, даже рабочего, я вообще провожу, сидя на кровати в пижаме.

– Вероятно, ты права. Тебе нужно подобрать того, с кем ты на одной волне, и как ни обидно, но это явно не секс-символ Тор, хотя, судя по всему, обращаться со своим молотом он умеет, – кивнула Лорел.

Ева хихикнула.

Тетя переключилась со страницы Тора на основной экран.

– А что скажешь о Саймоне?

Ева хитро усмехнулась:

– Ясно, к чему ты клонишь. Но не хочу я, чтобы за мной по всему свету таскался мужчина. Ребекка, вот кого я выбрала. Смотри.

Она открыла страничку Ребекки.

– «Мне нравится исследовать мир и находить всякие уголки и закоулки вдали от проторенных дорог. Итальянский ресторанчик на задворках Рима, где подают восхитительную пиццу, тайский базар, откуда можно унести с собой любой понравившийся цвет, аромат и вкус, или палаточный лагерь под звездным небом Танзании». Кажется, это то самое, что мне нужно. Я уже написала в фирму и собираюсь встретиться с Ребеккой завтра.

– Да, симпатичная девушка, – сказала Лорел.

– Надеюсь. Может быть, иногда в поездке нам с ней придется жить в одной комнате. Очень хочется верить, что она не храпит.

Лорел рассмеялась, а Ева положила в рот кусочек торта.

– А ты уже решила, как распорядишься своей половиной денег? – спросила Ева.

– Хочу купить «Порше».

– Поршень? Ты собралась чинить генератор для отопления? – не поняла Ева. Ей показалось странным такое вложение, но, главное, у Лорел был счастливый вид.

– Я, конечно, была тихоней по сравнению с Джульеттой. Сестра у меня была ураган, но и я не такая уж зануда. «Порше 911», вишнево-красный, кабриолет с откидывающимся верхом. В юности я мечтала стать астронавтом, родить пятерых детей, поселиться на ферме с осликом и разъезжать на красном «Порше 911». Ничего из этого не сбылось, и я не в обиде, но сейчас могу, по крайней мере, позволить себе «Порше», хотя и подержанный, совсем не новый. А, была не была, может, заведу и ослика, сад у меня довольно большой.

Ева улыбнулась.

– Ты покупаешь спортивную машину?

– Ну да. Представляешь, что будет рассказывать обо мне старая миссис Скотт из восемьдесят шестого дома? – расхохоталась Лорел.

– Это же здорово, – сказала Ева. – А ослика будешь на нем катать?

– Слушай, а это идея, надо попробовать.

Ева улыбалась. Ей понравилось, что Лорел решила осуществить хоть одну свою давнюю мечту. Вот и ей предстоит поработать над мамиными мечтами.

Глава 3

– На мой взгляд, одно из лучших мест, где можно поплавать с дельфинами, – это Гавайи, – сказала Ребекка, щелкая мышью и выводя на экран фотографии роскошных тропических островов, окруженных бирюзовыми водами. – Вы сможете поплавать с ними в океане, это намного лучше, чем дельфинарии, где их держат впроголодь в неволе и заставляют выполнять разные трюки. И вообще, Гавайи есть Гавайи. Если мы говорим о незабываемом путешествии, без Гавайских островов не обойтись.

Ева кивала с энтузиазмом. Ребекка понравилась ей с первого взгляда. Симпатичная и приветливая, она сразу показала себя знатоком, когда разговор зашел о поездках. Раньше она уже организовывала подобные туры и знала, куда стоит поехать и что посмотреть. Еве сразу показалось, что они поладят: похоже было, что и посмеяться вместе они тоже смогут. Самое лучшее: когда Ева показала Ребекке список, девушка не только сочла, что все мечты осуществимы, но и быстро перенесла их все в электронную таблицу. Теперь ничего не стоило составить такой маршрут путешествия, чтобы не упустить ни одного пункта. Эта таблица особенно понравилась Еве. Да, они с Ребеккой определенно родственные души.

– Увидеть северное сияние в это время года непросто. Это лучше делать с сентября по март. – Ребекка печатала, ее пальцы двигались со скоростью сотни миль в час. – Но учитывая, что у нас в планах поездка в Австралию и Новую Зеландию, не исключено, что где-то на пути мы сможем увидеть южное сияние, aurora australis. Как вам такой вариант?

Ева на мгновение заколебалась. Можно ли ей отклоняться от изначальной мечты? Но решила, что одно сияние ничем не хуже другого и, наверное, не стоит слишком заморачиваться насчет таких мелочей. И она кивнула.

Ребекка посмотрела на часы:

– Где же Тор? Он должен был подскочить к этому времени. Наверняка он знает лучшие места, где можно застать южное сияние. Он тогда сделал очень красивые фотографии. Ну-ка, может, я смогу их найти.

Она пощелкала по клавишам, и на мониторе возникли фотографии. Зеленые и лиловые сполохи в небе над заснеженными горами. Ева только ахнула. Ей сразу захотелось увидеть такое.

Как раз в этот момент открылась дверь офиса и вошел он. Боже, в реальной жизни он выглядел даже еще лучше. Фотопортреты и близко не передавали всего обаяния.

Ева так засмотрелась на его лицо, что ей потребовалось целых пять секунд, чтобы заметить: он держал на руках младенца.

– Тор! – возмущенно заговорила Ребекка. – Ты сильно опаздываешь, Трейси тебя убьет. А что это за ребенок, почему он у тебя?

– Это мой племянник Феликс, – пояснил Тор, положив сумку-кенгуру на соседний с Ребеккой стол. – Я пообещал Пернилле побыть с ним, но у нее сломалась машина, и сестрица не смогла за ним приехать. Она собралась ехать на метро, но мы живем в разных концах Лондона, вот я и подумал, прихвачу-ка я его лучше на работу, чтобы еще сильней не опоздать. Да и сестре сюда ближе добираться, так что скоро она появится.

Ребекка смотрела на Тора очень удивленно, а Феликс тем временем кряхтел и извивался в его руках.

– Не могу поверить, что ты явился в офис с младенцем. – Ребекка опасливо оглянулась на кабинет. – Утром Трейси тобой интересовалась, но я сказала, что у тебя встреча с клиентом. У нее крышу сорвет, если увидит ребенка.

– Что я мог поделать? Совсем не прийти я не мог, сама понимаешь, я исчерпал все лимиты ее терпения, – сказал Тор. Впервые его взгляд упал на Еву, и она почувствовала странный прилив тепла, как будто встретила давнего друга, с которым не виделась много лет. – Простите, мне очень жаль. Обычно мы не такие разболтанные. Прошу вас, продолжайте, а мы постараемся не шуметь.

Ева тоже оглянулась на кабинет, где за прозрачной стеной блондинка лет пятидесяти была очень занята покупкой шарфа в интернете. Она и не заметила, как вошел Тор.

Вдруг Феликс оглушительно взвыл, и Трейси, дернув головой, посмотрела сквозь стекло в их сторону.

– Шшш, Феликс, все в порядке, парень, не нужно так орать, а то доиграешься и меня выгонят с работы, – шептал Тор, качая мальчонку на колене.

Ева взглянула на кабинет, как раз когда из него вылетела Трейси. Она казалась разъяренной.

– Что, черт возьми, происходит? – спросила Трейси. Профессиональный такт явно не входил в число ее добродетелей. – Почему в моем офисе младенец?

– Это мой, – выпалила Ева. Честное слово, она не собиралась влезать в чужие разборки, не имеющие к ней никакого отношения, но вдруг почувствовала, что должна прийти на помощь. – Тор просто приглядывал за ним, пока я обсуждала с Ребеккой свой отпуск.

Тор вытаращился на нее. Трейси вытаращилась на нее. Даже Феликс прервался и на минуту затих, чтобы бросить на нее испепеляющий взгляд.

Трейси прокашлялась.

– Прошу меня простить. Когда люди приходят заказывать незабываемое путешествие, они как-то обычно бывают без детей. Так что у нас они редкие гости. Я думаю, лучше вам забрать его у сотрудника. Тору нужно работать.

– О, эээ… Тор так хорошо справляется, – Ева попробовала отыграть назад. – А нам с Ребеккой нужно так много обсудить в связи с поездкой. Без Феликса, который хватает все с ее стола, сделать это намного проще.

Улыбка Трейси вышла о-очень натянутой.

– Лучше всего было бы вам прийти сюда без вашего сына. Здесь у нас нет яслей. Тор, отдай даме ее сына, а потом зайди ко мне в кабинет и объясни, почему ты опоздал.

Тор не двинулся с места, и это было совершенно понятно. Как он мог отдать ребенка совершенно незнакомому человеку? Ева тоже не попыталась забрать его у Тора. Она совершенно не умела ладить с младенцами и вообще с детьми. Бывая в гостях у друзей, у которых были дети, Ева, вне зависимости от возраста ребенка, скорее предпочитала играть с кошкой или собакой, чем нянчиться с малышом. А вдруг она его уронит? Эта мысль пугала ее. Но сейчас, раз уж она ввязалась в это дело, нужно было идти до конца.

Ева неуверенно поднялась и протянула руки.

– Иди к мамочке, – позвала она, постаравшись придать голосу максимум слащавости.

Феликс снова заорал, громче прежнего, отворачиваясь от Евы.

– Я не думаю… – начал Тор.

Все это было просто кошмарно.

– О, он так к вам привязался, – пропела Ева, пытаясь сделать хорошую мину при ужасной игре. – Я буду здесь еще долго, так что ты, золотко, еще успеешь обнять дядю Тора на прощание, когда мы будем уходить.

Тор на лету понял ее намек:

– Так вы еще не уходите?

– Что вы, мы проведем здесь еще час, а то и два.

– Тор, да что же это такое, отдай наконец женщине ее сына, – Трейси теряла терпение на глазах. Она круто развернулась и прошествовала к себе в кабинет.

Поколебавшись еще секунду, Тор впихнул рыдающего Феликса в руки Еве.

– Только попробуйте его обидеть, – процедил он сквозь сжатые зубы.

– Не стоит благодарности, – огрызнулась Ева, снова садясь на стул и сажая плачущего Феликса на колени. Не так она представляла себе сегодняшний день.

– Не волнуйся. Я за ней присмотрю, – тихо сказала Ребекка.

Что за черт? Ева почувствовала себя каким-то злостным похитителем детей. А ведь она просто пришла на помощь Тору, хотела выручить его в щекотливой ситуации. Зря она вмешалась и упустила шанс увидеть, как Трейси обрушивает свой гнев на этого смазливого поганца. А смазливый поганец уже вошел в кабинет Трейси и то и дело подозрительно поглядывал оттуда на Еву.

Ева обернулась к Ребекке – та смотрела на нее ошарашенно.

– Я только пыталась помочь.

– Отняв чужого ребенка?

– Да не отнимала я его. Я его просто… просто обслуживаю.

Ребекка подавила улыбку:

– Обслуживаете? Он не автомобиль. У вас есть опыт обращения с детьми?

– Нет, а это очень трудно? – спросила Ева, а младенец извивался, как червяк, и она испугалась, что уронит его. Тор продолжал следить за ней из окна кабинета, пока Трейси, очевидно, распекала его за нарушение дисциплины. Ева переложила Феликса на одну руку, дотянулась другой до детской сумки и стала в ней шарить, надеясь найти хоть что-нибудь, что бы заставило мальчика замолчать. Обнаружив игрушечного медвежонка, она стала махать им перед Феликсом, что-то приговаривая и сюсюкая, чтобы отвлечь бедного малыша, оказавшегося на руках у незнакомого человека. Феликс ненадолго стих и потянулся к медведю толстыми пальчиками.

– Неплохо, – оценила Ребекка. – Так, дальше у нас Ниагарский водопад, мы можем осмотреть его с канадской стороны или со стороны США. Что вы выбираете?

– Понятия не имею. Я полностью полагаюсь в этом на вас. Что бы вы посоветовали? – ответила Ева. Бросив украдкой взгляд в сторону кабинета, она обнаружила, что Тор по-прежнему не сводит с нее глаз.

– По-моему, канадская сторона лучше. Помимо прочего там у вас будет возможность наблюдать водопад прямо из окна отеля, а в Штатах такого нет.

– Звучит восхитительно, мне очень нравится.

Ребекка кивнула:

– О’кей, это не проблема. Из этого отеля еще и ночью живописный вид, когда водопад очень красиво подсвечивают. Правда, с американской стороны можно близко осмотреть водопады «Фата невесты» и «Американский» – это два водопада поменьше, – но ничто не мешает нам пересечь границу и полюбоваться ими со стороны США. Хотя, честно говоря, я считаю, что все стоящее вы сможете рассмотреть со стороны Канады…

Ева увидела, что Тор вышел из кабинета и с каменным лицом направляется к ним. Его явно не уволили, потому что он уселся за свой стол и включил компьютер.

– Еще мы можем отправиться на прогулку на пароходе к подножию водопада «Подкова».

– А, на «Деве тумана»? – оживилась Ева, а Феликс, зашвырнув своего медведя в дальний угол офиса, потянул ручонки к Тору.

– На «Хорнблауэре», – сказал Тор, поднимая медведя и возвращая его Феликсу. – На «Деве тумана» возят в Штатах, а если вы собираетесь быть на канадской стороне, то поплывете на «Хорнблауэре».

Феликс вырвал у Тора медведя и бросил его через весь офис. Сидеть на ручках у чужой тети ему явно надоело. Тор сжал губы и стал разминать пальцы, словно собираясь забрать у Евы ребенка. Оглянувшись на кабинет начальства, он присел, выудил из кенгуру бутылочку.

– Попробуйте дать ему это.

Взяв у него бутылочку, Ева протянула ее Феликсу. Голод пересилил желание отправиться к Тору. Мальчик с жадностью вырвал бутылку из Евиных рук и вцепился в нее пухлыми пальцами.

– Откиньте его немного назад, – подсказал Тор чересчур резко, он не имел права давать ей советы таким резким голосом.

Ева закусила губу, чтобы не ответить ему колкостью, сдержалась и сделала так, как ей было сказано.

– Тор, – шепотом окликнула Ребекка, чуть заметно махнув в сторону кабинета.

Оглянувшись, Ева увидела, что за ними наблюдает Трейси. Тор неохотно вернулся за свой стол.

– После Ниагары мы можем продолжить поездку уже в Штатах. Мы окажемся не так уж далеко от Манхэттена, так что можем осмотреть там все популярные туристические места, – продолжила Ребекка. – Я не знаю, конечно, какой у вас бюджет, но хочу сказать, что стоимость поездки можно снизить чуть ли не вдвое, если останавливаться в хостелах вместо отелей. Правда, в номерах будут и другие туристы, но…

– Нет, – твердо оборвала ее Ева. ...



Все права на текст принадлежат автору: Холли Мартин.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Лето мечтанийХолли Мартин