Грушенька Светлова Кристина

Глава 1

Вообще-то Кристина была категорически против женитьбы отца, хотя после их развода с мамой прошло уже пять лет. Тем не менее, мачехе удалось произвести на нее впечатление, так что свое мнение она скоро переменила. Лариса оказалась миловидной, воспитанной, элегантной дамой, которая к тому же без конца восхищалась ее красотой и постоянно дарила подарки. Кристина даже иногда попрекала себя тем, что купилась именно на эти подарки — дорогие духи, модную бижутерию, марочные аксессуары и прочие приятные, выбранные с утонченным вкусом мелочи. Неужели она все еще была таким ребенком? Впрочем, хотя ей уже и стукнуло пограничные восемнадцать, учитывая ее скромный жизненный опыт и отсутствие каких-либо проблем, видимо, стоило признать, что она и правда еще была наивной, доверчивой и… да, пожалуй, немного избалованной.

Последнее, чем подкупила Кристину мачеха, было приглашение погостить у них в городской «резиденции» в Петербурге. Резиденцией она в шутку называла небольшой старинный особняк, который выкупила по удачной, если верить ее рассказу, цене, произвела в нем сногсшибательный дизайнерский ремонт и обставила его в духе ампир. Взглянуть, что же из себя представлял данный шедевр дизайнерской мысли, безусловно, было заманчиво. Кроме того, Лариса все уши прожужжала Кристине о своих сыновьях, очень симпатичных и воспитанных мальчиках, которые будут просто счастливы познакомиться со своей сводной сестрой. Оба они были успешными предпринимателями, просто львами светской тусовки, образованными, стильными, красивыми и еще бог весть какими замечательными. Кристина на этот счет старалась не строить себе иллюзий, потому что сердце любящей матери, конечно, не способно ни к какой критике. Тем не менее, любопытство одолевало ее с невероятной силой, которой она не могла противостоять, да и не видела для этого убедительных причин. Кристина никогда не бывала в Петербурге, поэтому долго с ответом тянуть не стала и, вежливо поблагодарив Ларису, без всяких оговорок сказала, что с удовольствием съездит в такое многообещающее путешествие.

Выпускной вечер и вступительные экзамены уже благополучно отгремели. В аккуратно собранной папке с документами красовался среди прочего аттестат круглой отличницы престижной языковой школы, а главное: «Большой Шпрахдиплом» — сертификат о прекрасном владении немецким языком. Конечно, ради этого пришлось немало потрудиться, зато теперь Кристину ждал факультет журналистики Венского Университета. Так что перед долгими годами учебы в чужих краях развлекательная и образовательная поездка в город на Неве была весьма кстати. Она ее заслужила.

Собственно, вот так невинно и радужно все начиналось для Кристины в то чудесное лето новых надежд и свершений, поэтому, когда она оказалась у красивых кованых ворот особняка на улице М. в северной столице, мысли о будущих впечатлениях у нее были самые беззаботные и радостные.

***

Лука снял наконец пиджак, придерживая телефонную трубку то правым, то левым плечом, аккуратно повесил его на спинку кресла и слегка расслабил галстук. После сегодняшнего напряженного графика он невероятно устал, а тут еще дочка его партнера откровенно клеилась к нему по телефону, уже пренебрегая своим деловым прикрытием. Может быть, еще пару лет назад он и повелся бы на такое, но сейчас женская назойливость и откровенная вульгарность так пресытили его, что чаще вызывали отвращение, чем желание воспользоваться девичьей доступностью и распущенностью. Только вот грубо отвязаться от нее он не мог, поэтому уже битые полчаса выдавливал из себя некое подобие флирта.

С тех пор как умер отец, и на Луку перешла большая часть забот об унаследованной аудиторско-консалтинговой компании, времени для отдыха у него практически не осталось, а в последние четыре месяца вообще навалилось столько всего, что ему едва хватало сил доползти до постели. Как отец справлялся со всем этим, он понятия не имел, и, если бы не младший брат, вообще не знал бы, как бы управлялся. Впрочем, поддержка Матвея была исключительно моральной, ведь дела аудита его вовсе не интересовали, и он с успехом вложил всю свою долю наследства в то, что не требовало с его стороны особых трудозатрат: нанятые по рекомендации надежных папиных партнеров управленцы на местах выгодно сдавали в аренду приобретенные Матвеем торговые площади. Ему даже почти не приходилось вникать во всю эту кухню, разве что иногда устраивать проверки, ну и вести разгульную жизнь великосветского денди, само собой.

В общем-то у них с Матвеем ко всему подходы были диаметрально противоположные. Сам Лука был педантом и консерватором, во всем четко следовал оставленным указаниям отца и намеченному им курсу. У него даже в мыслях не было заняться чем-то, кроме аудита. Матвей же был, как наверняка выразился бы отец, просто умелым спекулянтом, которого традиции семейного бизнеса не парили вовсе. Тем не менее, удерживать свою долю капиталов ему удавалось весьма успешно и, если судить со стороны, без особых усилий. Иногда он рассуждал о том, чем хотел бы заняться в будущем, но пока что дальше сомнительных фантазий дело не заходило. Он гораздо проще относился к жизни и, казалось, наслаждался ею, никакие проблемы не воспринимая всерьез. Его поверхностность и лихачество уравновешивали обязательность Луки и его завышенные требования абсолютно ко всем, в том числе и к себе самому.

Не удивительно, что именно Матвей заставлял Луку иногда расслабляться, втягивая его во всякие авантюры, а в последнее время так и вовсе подсадил на услуги некоей элитной компании, предоставляющей эскорт-услуги с интимом высокого класса. Честно говоря, сопротивлялся Лука недолго, хотя по началу общение с проститутками немного претило его характеру, врожденной брезгливости и нравственным воззрениям. Тем не менее, девушки, которых Матвей отбирал для него лично, на проституток с первого взгляда не походили, к тому же действительно умели доставить любое удовольствие, не предъявляя потом неуместных претензий, а такого занятого человека, как Лука, деловой подход к интимной жизни весьма и весьма устраивал. Конечно, в офисе вся женская половина кадров просто глазами его пожирала, кто откровенно, а кто краснея и сконфуженно прячась за мониторами, но никаких интрижек на работе он себе никогда не позволял. Сплетни про него, само собой, ходили разные, но он о них и не знал бы, если бы Матвей иногда не развлекал его очередным выдуманным про него бредом, который он подслушивал наведываясь в офис старшего брата.

И вот Лука с какого-то момента вдруг осознал, что они оба настолько пресытились всеми этими девичьими прелестями, что уже скатились до полного свинства и разврата. Доступность практически всех знакомых ему женщин стала вызывать в нем стойкую неприязнь и вдобавок скуку. После неоднократных экспериментов он убедился, что пределов для женской распущенности практически не существует — деньги всегда решали все в пользу любых его прихотей. Не те женщины? Заблуждение? Миф? Возможно. Тем не менее, развеивать этот миф, отдавшись поискам той единственной, которая воплотит в себе все его идеалы, он не собирался, потому что просто не обладал для этого свободным временем, да и не верил, если уж быть совсем честным, что такая в принципе существует. Роль заядлого холостяка не так уж и плоха для трудоголика и перфекциониста. Так что теперь ему просто хотелось, чтобы противоположный пол хотя бы на время оставил его в покое. А Матвей? Его уже поздно воспитывать, да и не его это дело. Пусть резвится, пока самого не начнет воротить ото всего этого. Правда, тот никак не оставлял попыток снова втянуть старшего брата в какую-нибудь переделку, и иногда ему это все-таки удавалось. Почему-то было для Луки в этой его беспечной восторженности и неугомонности что-то притягательное… Наверное, сказывались его собственные упущенные возможности… Да и юность, целиком потраченная на учебу и каторжный труд. Видимо, поэтому пару дней назад он снова пошел у него на поводу.

Тот поздний вечер после долгого утомительного дня, который начался для Луки еще до рассвета, они с Матвеем коротали в гостиной особняка на М. Луку мучила ноющая головная боль, и мысли витали где-то далеко, а задумчивый взгляд невольно задерживался на пламени, пылающем в камине.

— Черт возьми, оказывается, в двадцать восемь мужики в нашей семье начинают стареть, дряхлеть и перестают интересоваться женщинами, — насмешливо рассуждал Матвей, растянувшись на диване и потягивая из стакана виски со льдом. Его длинные до плеч светлые волнистые волосы рассыпались по мягкому обтянутому плотным шелком подлокотнику, на который он закинул голову. — Так ведь у меня времени осталось всего ничего! Надо гулять по максимуму, пока молодой, а то вдруг мне тоже вскоре захочется переодеться в деловой костюм, шею удушить галстуком, в приятелях оставить только папиных друзей-стариканов и интересоваться только семейным бизнесом.

— Приличную одежу раздобыть тебе точно не помешало бы, — скучающе заметил Лука, доставая себе очередную сигарету. — Ходишь в какой-то хламиде.

— Епт, кто бы разбирался в модных прикидах! Ты знаешь, сколько я за эти джинсы отдал?

— Судя по количеству дыр, потертостей, пятен засохшей краски и торчащих во все стороны ниток — ты их в лучшем случае в сэконд-хэнде раздобыл в сезон больших скидок, а то и у какого-нибудь гастарбайтера умыкнул после тяжелого зимнего сезона.

— Иди ты к черту, зануда, — Матвей швырнул в брата подушку через стол и рассмеялся тому, как Лука поймал ее точным движением руки. — Лучше скажи, чем тебе мои девчонки не угодили, хренов ниндзя?

— Шлюхи твои девчонки, сколько бы они ни прикидывались милыми образованными девочками из хороших семей.

Матвей приподнял брови и даже сел на диване от удивления, смеривая брата наигранно уничижающим взглядом.

— Елки, мы за них кучу бабла платим. Конечно, это шлюхи! Кто же еще!

— Я не только про твоих, честно говоря, но и про всех окружающих, с кем я имею дело в последнее время. Они и бесплатно на все готовы, и меня от этого уже тошнит.

— Ах, вот в чем дело! В тебе проснулись охотничьи инстинкты предков! Хочешь завоевывать недоступных леди в честном бою или добиваться их плясками с бубном?

Луке уже порядком наскучила озабоченность младшего брата, поэтому он весьма снисходительно относился ко всем этим разговорам, предпочитая убеждать себя, что в случае Матвея ему стоит сделать скидку на возраст. Он раскинулся на кресле в классической позе напыщенного большого босса и степенно, с удовольствием затянулся дорогой сигаретой, не считая нужным отвечать на подобную болтовню.

— Вот дерьмо! — вдруг подскочил с места Матвей. — Ты что, надумал жениться?!

— Этого еще не хватало.

— Уф… С тобой и до инфаркта недолго… — успокоившись, Матвей приземлился на свое место. — Окей. Сойдемся на том, что у тебя просто творческий кризис. Хотя… а я ведь знаю, в чем тогда твоя проблема! — интригующим тоном вдруг заявил Матвей. — Просто тебя потянуло на невинность. Так в чем проблема? Закажем тебе девственницу!

— Ой, да брось! За бабки можно купить только многоразовую девственницу. Да и вообще, достал меня весь этот разврат!

— А вот и не скажи. Есть очень милые отчаявшиеся пташки, которым просто нужны деньги, поэтому они и идут на такое.

— Раз идут, значит, тоже шлюхи.

— Да. Но только в будущем. А ты получишь совершенно чистый, нетронутый никем экземпляр. Чем не мечта пресытившегося шлюхами бизнесмена? Плати бабки и развращай святую невинность, сколько влезет.

— Ты просто конченный потаскун. Как тебе удается успешно заниматься делами, когда мозги работают только в одном направлении?

— Сам себе поражаюсь. В дуализме — секрет моей гениальности. Так что — закажем одного ангелочка?

Лука докурил сигарету и погасил ее в пепельнице, затем взял свой мобильник, прокрутил там очередь из последних звонков, вспомнил о встрече, которую еще не внес в ежедневник, устало потер рукой лицо и добавил в свое расписание очередное событие.

— А хрен с тобой! Давай попробуем ангелочка.

Честно говоря, Кристина немного растерялась, услышав по видео-домофону, что с ней говорит дворецкий и что хозяйки нет дома, и она неизвестно когда вернется. Тогда она напрягла память и выудила из нее имена своих новоявленных сводных братьев, сказав, что хочет видеть их, раз уж Ларисы Павловны нет. На самом деле держать ее на улице около десяти минут было совсем уж невежливо, так что она уже даже собралась убираться восвояси и искать свободные места в ближайших гостиницах, но тут автоматическая калитка все же раскрылась, и когда она подошла по красивой, пестреющей розами аллее к центральному входу особняка, тяжелые двустворчатые двери из резного дерева уже распахнулись перед ней.

— Здравствуйте, — бросила Кристина дворецкому, кажется, уже в третий раз.

— Здравствуйте, леди. Будьте любезны вашу сумку.

Девушка совсем уже оробела, столкнувшись вдруг с такой чопорной любезностью, которая сквозила не только в словах слуги, но в том числе в его внешности, голосе и движениях. Это, честное слово, был настоящий английский дворецкий, какими их обычно показывают в скучных английских детективах. Он провел девушку на второй этаж по широкой винтовой лестнице, устланной бордовым ковром, постучал в одну из дверей темного резного дерева и доложил о ее прибытии.

— Лука Дмитриевич готов вас принять. Прошу, — дворецкий раскрыл перед ней дверь в услужливом поклоне, но с таким достоинством, что Кристина почувствовала себя виноватой. Она молча кивнула ему и вошла, уже не чувствуя под собой ног от страха.

В шикарном кабинете, обставленном мебелью красного дерева с мягким зеленым ковром на полу и широкими кожаными креслами и диваном, на письменном столе восседал молодой человек в серой облегающей расстегнутой на груди рубашке и черных полосатых брюках. Светло-бежевый расслабленный галстук и того же оттенка туфли смотрелись весьма вызывающе, но в то же время кричали вовсе не о дурном вкусе, а, напротив, об изысканной роскоши. В полумраке комнаты с плотно занавешенными тяжелыми шторами, освещенной светом всего одного торшера, мерцали его дорогие часы и крупное кольцо на среднем пальце правой руки. Молодому человеку на вид еще не было тридцати, сложен он был великолепно, и восхитительного покроя одежда только подчеркивала красоту и спортивность его стройного тела, ширину плеч, тонкость талии и длину ног. Его густые черные волосы ниспадали на высокий лоб длинной необузданной челкой, а сзади и на висках были дерзко выстрижены, демонстрируя красивый затылок и сильную шею.

— Да уж не стесняйся теперь подобных мелочей, раз посвятила меня в такие тайны своей интимной жизни, — вдруг ни с того ни с сего выдал он красивым баритоном и рассмеялся немного натянуто, но все равно, по мнению Кристины, очень сексуально. Она и так смутилась при виде такого разнаряженного красавца в соответствующем интерьере, а уж после подобного заявления и вовсе пришла в ступор, но молодой человек слегка развернул к ней голову и указал пальцем на мобильный телефон у своего уха. Кристина залилась краской. Как она могла не догадаться, что он говорит не с ней! Она стояла как вкопанная у входа, не зная, куда себя деть, но Лука жестом пригласил ее присесть на диван, а сам, продолжая веселую непринужденную болтовню, переместился на кресло как раз напротив этого самого дивана. Кристина села, изо всех сил стараясь принять какую-нибудь естественную позу и не вслушиваться в подробности интимного телефонного разговора. Луку ее присутствие, видимо, совершенно не смущало, потому что через несколько минут она услышала, как мягкий баритон пропел в мобильный:

— Не хочу я знать, какие на тебе сейчас трусики и что в них творится, потому что предпочитаю реальный секс, а не виртуальный. Предлагаю обсудить это как-нибудь при встрече. И вообще, если честно, Елена, я сейчас занят, у меня посетитель ждет за дверью. — В этот момент, в упор глядя на Кристину, Лука театрально закатил глаза, изображая скуку. Кристина пыталась побороть участившееся дыхание, чтобы, не дай бог, не выдать свое шоковое состояние. Ничего себе, старший брат! Он вообще в курсе, сколько ей лет и какая у них разница в возрасте?! Луке, кажется, было двадцать восемь, и она никак не могла отнести его к своим сверстникам-приятелям. В жизни Кристина не сталкивалась с такой распущенностью старших в ее присутствии. Может, ей вообще стоило уйти? Она мучительно дождалась окончания разговора, и когда молодой человек сбросил, наконец, звонок и положил мобильный на стоящий между ними журнальный столик, решила не тянуть со знакомством:

— Я Кристина. А вы, я так понимаю, Лука… Приятно с вами познакомиться.

Она ожидала какой-то ответной реакции от сидящего напротив мужчины, но он только мягко и задумчиво улыбался, неприкрыто изучая ее с ног до головы. Не в силах сдержать волнение, она выдавила из себя новую порцию светского монолога:

— Ваш дворецкий минут пятнадцать продержал меня на улице. Честно говоря, я уже начала замерзать… Прохладно у вас тут… даже не ожидала… Но вообще-то город мне понравился. Пока я добиралась от вокзала, столько уже успела увидеть. Правда, из окна такси, но все равно… — произнеся этот взволнованный монолог и робко обронив последнее слово, девушка в отчаянии закусила губу и проглотила комок в горле. Вообще-то новых идей для беседы у нее заготовлено не было, а этот Лука, кажется, не особенно спешил ей отвечать.

— От вокзала? — словно очнувшись, переспросил он. — А откуда, ты говоришь, приехала?

Кристина вся напряглась. Все это походило на какое-то недоразумение. Он же должен был знать, кто она и откуда. Впрочем, он мог и забыть, ведь это только по мнению Ларисы Павловны «мальчики» с нетерпением ждали ее приезда.

— Из Москвы, — как можно спокойнее и вежливее ответила она.

— Из Москвы… — рассеянно повторил Лука, откровенно переводя взгляд с ее глаз и губ на грудь.

На самом деле, находиться с ним в одной комнате было не самой простой для Кристины задачей, потому что держал он себя совсем уж вызывающе. Кажется, он без зазрения совести рассматривал ее как сексуальный объект. И вот ради этого его мамаша так уговаривала ее приехать в Петербург? Кристина опешила, уже не зная, куда девать взгляд.

Между тем, Лука действительно не собирался никуда спешить. Девушка, которую, как он думал, прислал Матвей, оказалась на редкость безукоризненной — в меру юной и невинной на вид, в меру серьезной и сдержанной, но при этом немного дерзко сексуальной, да к тому же бесподобно прелестной. Давно он не встречал подобный ангельский типаж. Белокурые волосы рассыпались по плечам и спине легкими пушистыми локонами, едва намеченные светлые бровки взлетали в надменном изгибе над большими голубыми, как небо, глазами, окаймленными темными пушистыми ресницами. Ценитель женской красоты с удовольствием отметил для себя, что тушь была коричневой, а не черной, чтобы макияж не выглядел вульгарно на таком нежном личике. По-детски округлые щечки украшал персиковый румянец, а губки, на которых не было и грамма помады, только глянцевый прозрачный блеск, сами по себе были алыми и пухлыми, словно сочные ягодки, которые немедленно хотелось отведать на вкус. Да еще этот ее подростковый стиль одежды невероятно будоражил воображение: коротенькая черная юбочка-клеш из плотной шерсти, чулки чуть выше колена, хорошего покроя облегающий бежевый пиджачок, из-под его выреза выглядывает белая блузочка с жабо. Эдакая школьница-отличница. Правда, уже довольно-таки оформившаяся, просто юно выглядящая и при этом совсем по-детски смущающаяся, словно не понимала, зачем она сюда пришла.

— Сколько тебе лет? — наконец задал Лука вменяемый вопрос, и Кристина с готовностью на него ответила, радуясь хотя бы какому-то продолжению диалога.

— Восемнадцать.

— А твои родители в курсе, где ты и зачем поехала в другой город?

— Конечно, они знают, что я здесь… Мы все обсуждали. Только вот мне кажется, что вы совсем не ожидали, что я приеду. Вас, видимо, никто не предупредил.

— Да, сегодня я, признаться, никого не ожидал, — загадочно протянул Лука. — Видимо, хотели сделать сюрприз. Что ж, мне кажется, что им это удалось.

Кристина слегка приподняла брови, а Лука с томной улыбкой на губах потер рукой подбородок, предвкушая дальнейшее развитие событий и особенно наслаждаясь тем, что девушка сидела с таким видом, будто понятия не имела, что от нее требуется. Может, рано он разочаровался в агентстве, раз они еще способны предоставлять услуги такого уровня? Лука вдруг резко встал и, бросив девушке короткое «Пошли!», протянул руку ей навстречу. Не очень-то Кристине хотелось прикасаться к этому странному и пугающе притягательному типу, но она все же из вежливости не посмела не принять услужливого жеста. Схватив в руки маленькую сумочку на цепочке, она вложила пальцы в его ладонь и встала, оказавшись с ним рядом и отметив про себя, что она всего лишь на пару сантиметров выше его плеча.

— И куда мы? — стараясь избежать его прямого взгляда, поинтересовалась она.

— Да хотя бы в гостиную. Выпьем по коктейлю.

Они вышли из кабинета и направились вниз по той же винтовой лестнице. Проходя по холлу мимо входной двери, Лука бросил куда-то в другую комнату: «Владимир, пусть меня никто не беспокоит». «Конечно, Лука Дмитриевич», — последовал ответ. Кристина и Лука зашли в огромную двухуровневую залу с камином, лабиринтом из диванов и кресел, а также со множеством книжных шкафов и сервантов с роскошной посудой, статуэтками, часами и прочими украшениями интерьера. На стенах висели классические живописные полотна с пейзажами. Окна обрамляли тяжелые малахитового цвета шторы из плотного шелка. У одного арочного окна красовался огромный овальный стол с инкрустациями в окружении восьми стульев. Девушка остановилась в нерешительности у входа, но Лука тут же подтолкнул ее вперед, слегка притронувшись к талии. Его прикосновение подействовало словно ожог, от которого она и сдвинулась с места.

— Проходи, я пока что разожгу огонь.

— Так вы все-таки не были в курсе, что я приеду? — Робко усевшись в уголке огромного кожаного дивана, Кристина решила расставить все точки над i.

— Да нет. Я, конечно, был в курсе. Просто не был уверен насчет даты, да и вообще как-то забыл об этом важном событии.

Кристине не очень понравилось, что в его словах, кажется, прозвучала ирония.

— Если я доставляю вам неудобства, я могу…

— О, нет. Ты приехала как раз вовремя. Мне хотя бы иногда нужно отвлекаться от работы, чтобы расслабиться.

Какое-то время Кристина завороженно следила, как ловко и красиво Лука разводит огонь в камине. В каждом его движении чувствовалась упругая сила и отточенная элегантность. Когда в его волосах заплясали отсветы пламени, в комнате стало еще уютнее. Он подошел к бару, достал бокалы, несколько бутылок, шейкер и лед из морозильной камеры, замаскированной под изящный шкафчик. Через пару минут коктейли были готовы и девушка отпила один глоток. Кристину несколько шокировало, насколько близко оказался к ней Лука, когда сел на диван.

— Мне рассказывали, что вы очень занятой человек, у вас аудиторская компания…

— О, да. Занятой это не то слово. Честно говоря, вместо разговоров о моем бизнесе, мне было бы гораздо интереснее послушать, чем живет нынешняя молодежь.

— Да… в общем ничем особенным.

— Ты ведь уже окончила школу?

— Да, уже поступила в университет.

— На кого собираешься учиться?

— На журналиста.

— Ммм… с тобой опасно иметь дело?.. — насмешливо и томно молвил Лука, свободно закинув руку на спинку дивана в направлении девушки. Ему нравилось, что она не решается смотреть ему в лицо, когда говорит, а еще, что она смущается от его близости. — Надо будет постараться не болтать при тебе лишнего. Вдруг возьмешь на карандаш. Кстати, ты не могла бы обращаться ко мне на «ты»?

— Я… постараюсь… — немного сорвавшимся голосом выдавила из себя девушка, видимо, инстинктивно чувствуя, что творится что-то неладное и непонятное. — А… вы… то есть ты… Может, ты мог бы показать мне город? Я здесь впервые… так что…

— Хочешь совместить приятное с полезным? — кончики его пальцев вдруг нежно тронули ее щеку и она отпрянула, словно от укуса. — Я всего лишь волосы тебе поправил, — успокоительно и как бы безразлично пояснил Лука, не сводя с нее пожирающего взгляда. — Город покажу, конечно. Ты забавная… Может, поделишься, почему ты согласилась на эту поездку? Ради денег? На отчаявшуюся ты вообще-то не похожа. На расчетливую тоже. На искательницу приключений — разве что чуть-чуть.

— Я… не совсем вас… то есть тебя понимаю, — растерянно пробормотала Кристина, нахмурившись и все же рискнув взглянуть на Луку, чтобы не показаться какой-нибудь трусливой недотепой. Сейчас она действительно себя чувствовала именно такой, потому что никак не могла понять, что это за странные разговоры и почему он вообще так себя с ней ведет. Лука выглядел нестерпимо притягательным, но при этом пугающе неприступным. Он казался таким напыщенным франтом, слишком взрослым, слишком таинственным, слишком циничным, и эта его фамильярная манера держать себя просто приводила ее в трепет и ступор. У нее были некие смутные представления о том, как следует себя вести с мужчинами подобного сорта, но она понимала, что вовсе не готова блестяще отражать эти его нападки недетского флирта.

— При чем тут деньги… Мне просто захотелось новых впечатлений. Что за странные вопросы? — все-таки взяла себя в руки Кристина. Она все хотела как-то завести разговор о приглашении матери Луки погостить в их доме, но почему-то никак не могла решить, будет ли это уместным. Все-таки Ларисы сейчас не было, а ее сын, может быть, ничего такого не планировал…

Лука сладко улыбнулся, и от этой улыбки у Кристины по коже пробежали мурашки.

— Ладно. Постараюсь больше не задавать странных вопросов, — опять ничего не объяснив, прервал поток ее мыслей он, а потом вдруг склонился к ней и, слегка развернув к себе ее лицо ладонью, коснулся губами ее губ.

— Извини, может, это слишком быстро, — прошептал он ей в лицо. — Просто перед твоими губками невозможно устоять.

Щеки Кристины вспыхнули пламенем. Она готова уже была вскочить с дивана, но поцелуй показался ей таким невинным и галантным, что она взяла себя в руки и решилась посмотреть Луке в глаза. Они были темно-карими, холодными и беспощадно порочными. Ее взгляд невольно опустился на его красивые, четко очерченные влажные губы. Ощущение от его близости было такое, словно она стоит на краю пропасти. Она знала, что ей следует его оттолкнуть, но почему-то не смогла. Этот незнакомый мужчина внушал ей страх, но в то же время противостоять его обаянию и сексуальности она просто не могла. Его теплая ладонь нежно погладила ее щечку, а большой палец коснулся губ.

— Я… я хотела бы сейчас немного погулять, если вы не против… — кое-как собралась с мыслями Кристина.

— Я против, — усмехнулся Лука и снова прильнул губами к ее полураскрытым в растерянности губкам. На этот раз поцелуй обезоружил Кристину полностью. Его губы сладостно нежно ласкали ее порывистыми трепетными прикосновениями, отчего вся воля девушки растаяла, как воск от огня. Она наслаждалась ароматом его дорогого парфюма, легкой шероховатостью его подбородка и щек и его уверенными дерзкими движениями. Она просто потеряла счет времени и ориентацию в пространстве, поэтому в какой-то момент вдруг обнаружила себя лежащей на диване в объятиях Луки, который склонился над ней в позе хищника, жадно пожирающего свою полностью капитулировавшую жертву. Сама себя не понимая, она как-то инстинктивно потянулась к его груди, горячей и мощной, робкими пальчиками проскользнула по тонкой шелковистой рубашке к шее и обняла его, проведя ладонью по гладкому плотному вороту его рубашки и слегка прижимая Луку к себе. Он воспринял это как приглашение, его язык вновь заскользил между ее губ, дразня и распаляя. Затем его рука прошлась вниз по девичьему телу, касаясь шеи, плеча, груди, низа живота и бедра. Короткая юбочка задралась, а пальцами он нащупал обнаженную гладкую кожу над чулками, прохладную и покрывшуюся гусиной кожей от его прикосновений. И тут ее вдруг охватила паника. Может, до нее наконец-то дошло, что все это не закончится на невинных ласках и обжиманиях, ведь она имела дело не с робким сверстником. Девушка резко опустила руку вниз, чтобы остановить Луку, но вместо этого он схватил ее за запястье и без труда, словно и не ощущал ее сопротивления, прижал его к дивану рядом с ее головой. Кристина стала задыхаться от его жадного, углубившегося и усилившегося поцелуя и вновь попыталась как-то высвободиться, но мужчина был слишком сильным и тяжелым. А еще слишком соблазнительным искусителем, перед которым она робела и от которого она млела…

Когда он слегка приподнялся над нею, чтобы заглянуть в ее помутневшие от желания глаза, ее губки были так истерзаны его поцелуем, что сильно раскраснелись, припухли и дрожали. Она часто хватала ртом воздух и, как могла, упиралась в его грудь свободной рукой. Ее светлые кудри рассыпались по темно-зеленому дивану, ресницы то и дело вздрагивали, глаза смотрели на него испуганно, но в то же время блуждали по его волосам, губам, шее. Цинично наблюдая за смятением девушки, Лука перехватил оба ее запястья и скрутил у нее над головой. Тонкие пальчики задрожали и побледнели от его хватки. Свободной рукой он медленно и терпеливо стал расстегивать мелкие пуговки ее блузочки. Девушка изогнулась, чтобы хоть как-то выкрутиться из его тисков.

— В чем дело? Ты передумала? — насмешливо промурлыкал он с притворной нежностью.

— Я… я и не собиралась этого делать! — вдруг сорвавшись на плаксивые нотки, выпалила Кристина, задыхаясь. — Вы на меня набросились, как… как не знаю кто! Отпустите!

— Еще пару минут назад ты не жаловалась, — он склонился и обжигающе лизнул ее в губы, продолжая расстегивать блузку. Затем сдвинул в стороны обе чашечки ее полупрозрачного кружевного лифчика и замер, любуясь ее упругими наливными грудками с маленькими нежно-розовыми, как бутоны миниатюрных розочек, сосками.

— Умоляю… — зашептал невинный ангелочек, очень убедительно давясь словами от волнения. — Поцелуй это еще куда ни шло, но я не хочу большего! Я просто не могу! Мы даже толком не познакомились!

— Вот и познакомимся, — произнес Лука безапелляционно. Его голова склонилась к ее груди, и он страстно припал губами к одному ее сосочку, затем к другому, нежно сжимая пальцами одну ее грудь и жадно впиваясь в шелковистую плоть. Она была такой свежей и нежной, и пахла жженым сахаром, как карамелька. Среди знакомых ему до сих пор женщин никто не пользовался таким по сути детским и наивным ароматом. Он с наслаждением медленно водил языком вокруг ее сосков или чувствительно потягивал их зубами и губами так, что девушка изгибалась и тихонько вскрикивала. Впрочем, это были стоны наслаждения, а не боли. Когда он от души позабавился с ее грудками, его рука снова скользнула к ее обнаженным бедрам, стройным и упругим. Они задвигались под тяжестью его тела и под прикосновениями его пальцев. Сопротивление уже было бесполезным, и стоило ей открыть рот, чтобы еще что-то там возразить, как он снова принялся жадно ее целовать, не давая увернуться. Его пальцы, наконец, скользнули под ее упругую попку и одним движением стянули с нее трусики. Девушка то ли застонала, то ли пыталась закричать и принялась особенно сильно сопротивляться.

— В чем дело? — навис над ней Лука с беззаботной насмешкой на красивом лице. — Я всего лишь хочу проверить, везде ли ты вкусная… — Его пальцы бесцеремонно скользнули в нежную податливую щелку между ее нижних губок, слегка двинулись вглубь и ощутили горячую сочную влагу у узкого девственно-нежного входа. Рука нетерпеливо метнулась к губам, чтобы распробовать. Даже в глазах помутилось от кайфа… Девочка оказалась идеальной… Даже выгибалась и дергалась под ним очень натурально, в полнейшей панике пытаясь избежать прикосновений к запретным до сих пор местам. Тем не менее, она текла… и отрицать ее ответное желание было бы глупо и наивно. Неужели и правда настоящая святая невинность, да еще такая кукольно-хорошенькая?

— Как вы можете… так поступать со мной?! — залепетала, задыхаясь, эта лапочка. — Вы вообще представляете, что будет, если наши родители узнают?!

— Наши родители? — с ироничным презрением переспросил Лука, на этот раз разочарованный тем, что девочка начала переигрывать. — Я уже давно ни в чем не отчитываюсь перед родителями, а твои предки — твоя проблема, честно говоря. Ты сама утверждала, что они в курсе.

— В курсе чего?! Я, может, несовершеннолетняя! — гневно выпалила Кристина из последних сил. — Я напишу на вас заявление в полицию, как только убегу отсюда!

— Обязательно напишешь, — негромко рассмеялся Лука. — Про пикантные подробности не забудь. Менты это любят. Забыла, что сама мне пять минут назад сообщила, что тебе есть восемнадцать?

Пальцы Луки осторожно задвигались по влажной и такой нежной промежности этого сладкого ангелочка, решившего подзаработать на собственной девственности и, возможно, слегка испугавшегося его напора. Чтобы она не мешала ему, он раздвинул ее ножки своей ногой и стал медленно и со знанием дела ласкать губами и языком ее шейку, ушки и плечики. Он губами ощущал, как по ее шелковой коже бегут мурашки, особенно когда его палец неторопливо проскальзывал то по ее распаленному ласками клитору, прячущемуся в мягких, еще никем до него не тронутых складочках, то осторожно, совсем не глубоко погружался в горячий узенький вход. Девочка ошарашенно дрожала, постанывая и чуть не плача от блаженства. Да — знать, что она потеряла над собой контроль, было приятно… и это было лишь началом долгой томительной игры, которая еще неизвестно куда их сегодня заведет.

Вдруг дверь в комнату раскрылась, оторвав Луку от увлекательной забавы. Он приподнялся над спинкой дивана, чтобы посмотреть, кто вошел. От рубашки и галстука он уже давно избавился, и Кристина вспыхнула, будто заново очнувшись от вида великолепного натренированного мужского торса, находящегося в совершенно неприличной к ней близости. В висках стучало. В голове все мысли спутались. Вся дрожа, она, как утопающая, стала цепляться пальцами за скользкую кожаную обивку дивана, чтобы выбраться на свободу из-под нависающего над ней тяжелого и ненасытного хищника. Слова и тон вошедшего на миг отвлекли ее от этой неловкой и жалкой борьбы, а затем заставили почувствовать новый прилив жара и страха.

— О, я что, помешал? — пропел веселый дерзкий мужской голос. — Вообще-то твой сморчок предупредил меня, что к тебе никому нельзя, но уж мне-то можно.

Кристина, все же воспользовавшись тем, что Лука ослабил хватку, выскользнула из-под него, вскочила и, прикрывая расстегнутой блузкой грудь, спиной отступила к окну. Она собиралась броситься к выходу, но его преградил молодой человек с длинными по плечи светлыми крашеными волнистыми волосами, загорелый, с веселой блуждающей на губах улыбкой и дерзким острым взглядом темно-карих глаз. На нем были стильные потертые коричневые с рыжиной джинсы, голубая клетчатая рубашка и тертая кожаная куртка цвета старой ржавчины с вызывающе поднятым вверх воротником. Рассмотрев Кристину поближе, он слегка наклонил на бок голову, словно приятно удивившись. Девушка отступила и на этот раз забилась в угол между стеной и шкафом. Лука встал с дивана, и Кристина с ужасом для себя отметила, что он ничуть не смущен и даже как будто рад приходу этого типа. Впрочем, она догадывалась, кто это.

— Смотрю, ты времени зря не теряешь, хотя, помнится, не позднее как позавчера втирал мне что-то про свое безразличие к женскому полу. Хотя… — Матвей (а это был именно он) окинул Кристину довольным оценивающим взглядом, — я понимаю, кто тебя исцелил от хандры.

— Честно говоря, именно этой девчонкой я ни за что не хотел бы делиться, — заявил Лука, скрестив на груди руки.

— Ты еще в детстве был жлобом и не хотел делиться своими игрушками, — парировал младший брат.

— Может, это потому, что ты их ломал? — Лука приподнял одну бровь, взирая на Матвея со снисходительной ухмылкой.

— Так ведь поэтому я вырос таким умным…

Матвей медленной расслабленной походочкой приблизился к дрожащей в ожидании своей участи Кристине, которая уже потеряла всякую надежду вырваться из этого порочного круга. Лука отошел к бару и отпил пару глотков прямо из горлышка какой-то бутылки. Затем вальяжно оперся локтем о стойку, ожидая, что произойдет дальше. Его брат приблизился к Кристине почти вплотную и нежно погладил ее растрепавшиеся волосы. Потом медленно снял кожаную куртку и небрежно бросил ее на ближайшее кресло. Рукава на рубашке он так же медленно и невозмутимо закатал почти до локтя.

— Что ты с ней сделал, подлюга? Она вся дрожит. — Искреннего сочувствия в его голосе вовсе не было слышно, только насмешка, поэтому Кристина резко отвернулась, чтобы избежать нового бесцеремонного прикосновения.

— Оставьте меня в покое! Мой папа вас в порошок сотрет! Обоих! — вскрикнула она, на этот раз решив стоять за себя до конца, потому что все это больше не походило на какой-то невинный эксперимент, который можно прервать в любой момент. Она попала в беду — она это чувствовала.

— Ого… как страшно, — язвительно бросил Матвей в сторону Луки. — Как ее зовут?

— Кристина.

— Ммм… Милое имя. — Матвей попытался отдернуть ее руку от груди, но девушка изо всех сил сжимала блузку, чтобы хоть как-то прикрыться. Без трусиков, от которых Лука давно избавился, она чувствовала себя совершенно беспомощной и униженной.

— Я б-буду кричать… — прошептала она, борясь со спазмом, перехватившим горло.

— Подо мной — даже не сомневаюсь… — протянул этот выпендрежник, без малейшего смущения облапывая ее взглядом. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда Матвей вдруг жестко ухватил ее за волосы на затылке и грубо притянул к себе. Вообще-то было не столько больно, сколько неожиданно и непривычно такое обращение, и она вздернула вверх руки в попытке защититься, естественно обезоружив тело. Ощутив жар мужской близости, Кристина беззвучно ахнула и уже собиралась еще что-то возразить, но наглый блондин не дал ей времени на размышления и тут же отвлек на глубокий развратный поцелуй, от которого закружилась голова. От него пахло каким-то пряным сладковатым куревом и мятной жвачкой. Он иногда закусывал ее нижнюю губу и тут же толкался в обезоруженный легкой болью рот языком, страстно посасывал и не стеснялся лизать даже ее щеки и подбородок.

Нет, Матвей был совсем не таким нежным, как Лука, а жадным, грубым и нетерпеливым. Не оставляя ей и шанса на спасение, он грубо и бесцеремонно тискал, сжимал, щупал везде, и от его порывистых прикосновений по коже разливался жидкий огонь запретных желаний. Собравшись с силами, Кристина попыталась закричать, но из запечатанных поцелуем губ вырывались лишь приглушенные стоны. Пытаясь царапаться и толкаться, она наконец решилась на укус. Даже успела почувствовать во рту слабый привкус крови, прежде чем молодой человек дернулся и отступил, прижимая к раненой губе пальцы.

— А вот это вот было ошибкой… — прошипел он, ехидненько ухмыляясь.

Кристина отпрянула назад, уже прочувствовав первое облегчение от обретенной свободы и надеясь на спасение, но вдруг натолкнулась спиной на крепкое мужское тело.

— Так ему и надо… — насмешливо зашептали в пылающее ухо губы Луки, который поймал ее сзади и скрутил ей локти за спиной. — Да ты, оказывается, горячая штучка, Кристина…

— П-пожалуйста, н-не надо… — выдавила из себя девушка срывающимся голосом, в отчаянии наблюдая, как Матвей снимает рубашку, обнажая спортивный мускулистый торс. Он явно проводил в тренажерном зале гораздо больше времени, чем Лука, у которого природная красота фигуры была лишь слегка подчеркнута выраженной мускулатурой на руках, плечах и животе.

— Не люблю капризных девчонок, — угрожающе прорычал Матвей ей в лицо, вновь наступая и сжимая ее щеки пальцами, как в тисках. — Мне кажется, кто-то напрашивается на наказание…

Он опять набросился на нее, поглощая податливые девичьи губки ненасытным ртом. Только теперь, чтобы ее трогать и целовать, ему даже не нужно было с ней бороться, потому что хватка Луки не позволяла даже шелохнуться. Воспользовавшись этой беспомощностью, Матвей принялся медленно и мучительно исследовать ее тело. Умелые мужские пальцы задержались на сосках, бесстыдно сжав и покрутив, притворно-ласково прошлись по животу, нетерпеливо потерли лобок, погладили бедра и требовательно впились в голую попку, вызвав в неопытном, но чувственном девичьем теле судорогу, а из губ вырвав жалобный стон.

Все… Это было началом конца. Она поплыла… растеклась расплавленной свечкой в мужских объятьях, содрогаясь в судорогах, предвещавших конец ее нравственности. Блаженство жарко пульсировало в каждой клеточке ее кожи, откликаясь на опытную распутную игру. Лука облизывал и целовал ее ушки, шею и плечи. Матвей прошелся влажными вязкими поцелуями от самых ее губ, мимо пиками торчащих сосков, до низа живота, в итоге опустившись перед ней на колени. Расстегнув брюки, он выпустил наружу вздыбленный блестящий от влаги член. С неопределенной предвкушающей улыбкой наслаждаясь красотой девичьей обнаженной промежности, он несколько раз провел рукой от головки к основанию члена, а потом стал медленно целовать лобок Кристины, лаская ее бедра.

— Ну же… ножки раздвинь… ты такая красивая… — завороженно шептал он, покрывая мокрую узкую складочку внизу ее живота короткими поцелуями и постепенно усиливая нажатие, заставляя ее раскрыться. Если бы даже Кристина смогла устоять, колено Луки, сзади втиснувшееся между ее бедер, не позволило ей удержать и этот рубеж. Дыхание участилось, но воздуха в легких все равно катастрофически не хватало. Матвей подался вперед и осторожно, с обстоятельностью гурмана всосал в себя гладкие пухлые губки и крошечный розовый бутон между ними, чувствуя, как он сжимается в нервной пульсации от движений его языка.

— Вкусная… красивая… девочка… — сладко промурлыкал он и потерся губами о ее киску, экспериментируя со своей беспомощной жертвой и вызывая у нее новые острые ощущения. — Расслабься… и получай удовольствие… — посоветовал он, прежде чем прильнул к ее плоти вновь, на этот раз больше не собираясь отступать. Его поцелуй стал пьянящим, безумным, пленительным… Уже больше не церемонясь, Матвей закинул одну ее ногу себе на плечо и бесстыдно заскользил языком по жарко горящему бутону. Боже, это был ее полный провал и капитуляция… От настойчивых и умелых ласк по телу кипящим маслом разлилось возбуждение вперемешку со сладким стыдом. Девушка заметалась, залепетала что-то, закачалась в паутине мужских рук, больше не пытаясь освободиться, а лишь еще больше теряя равновесие и остатки воли. Беспомощно откинувшись на стоявшего сзади Луку, она дрожала, стонала, бредила и жалобно умоляла. Когда Лука добрался губами до ее бессвязно лепечущего ротика, она изогнулась и впилась в него со всей жадностью измученного жаждой и голодом юного создания.

Они принялись судорожно и нетерпеливо ласкаться языками, изучая и провоцируя друг друга, когда на стойке бара вдруг зазвонил телефон и все разом прервалось. ...