Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Жан-Франсуа Шаба Дух из черной комнаты
Посвящаю Хлое, с поцелуемJean-François Chabas Jean Francois Lutin du Cabinet Noir
© С. Петров, перевод на русский язык, 2018 © ООО «Издательство Альбус корвус», издание на русском языке, 2018 © 2015 text: Jean-François Chabas © 2015 l’école des loisirs, Paris
* * *
Глава 1
Когда я впервые услышал духа из черной комнаты, то подпрыгнул на месте, как кенгуру. В полной темноте я стал нащупывать дверную ручку. Но дверь, естественно, была закрыта на ключ. Отец закричал: – Эдгар! Ты и здесь идиотничаешь? Сейчас оставлю тебя там еще на четверть часа! – Но тут что-то есть! Какая-то штука! Какая-то фигня! – Ох, Эдгар, надаю я тебе по заднице! Я замер. И даже дышать перестал, чтобы было лучше слышно – вдруг мне все же показалось? Я готов был поклясться: кто-то только что кашлянул – да, кашлянул прямо у меня над ухом. Но как такое могло быть? Комната крошечная, и выход только один – дверь. Я прошептал: – Нет, тут ничего нет. Стояла тишина, и я добавил: – Я все равно ничего не боюсь. Ох, не надо было притворяться. Мама, папа, моя сестра Жеронима и я уже три недели как переехали в огромную несуразную квартиру. Ну, то есть какой она была в момент постройки, неизвестно, но мы застали ее в виде лабиринта – с загибающимися ходами, коридорами и странными углами в комнатах. По какой-то непонятной причине в этой квартире до нас давно никто не жил: когда мы переехали, она вся была в паутине. В ней было как-то странно, как-то необъяснимо-неуютно, но, поскольку стоила она недорого, а денег у нас немного, мы купили ее, почти не раздумывая. Через три дня после переезда женщина, торговавшая зеленью на углу нашей улицы, воскликнула, обращаясь к моей маме: – Ах вот как! Значит, теперь там живете вы? Интонация у нее была какая-то непонятная. Мама надменно взглянула на нее. И тут торговка, только что кричавшая, какие у нее красивые, красивые помидоры, зашептала: – Они все свалили, в одночасье! – «Они»? Кто «они»? – Прошлые жильцы! Они уматывали один за другим! Фюить, фюить – и пока! Без предупреждения – и никто их больше не видел! А я, знаете ли, уже двадцать лет как слежу за районом! Если есть человек на Земле, которого сложно напугать, так это моя мать. Она пристально посмотрела на торговку: – «Фюить», говорите? – Да, фюить! Я думаю, эта квартира проклята. Или там живут привидения, вот что! – Привидения? Отлично, отлично… Познакомьтесь: это мой сын, его зовут Эдгар. И вы, если я правильно понимаю, хотите его запугать? Вы что, совсем сбрендили, да?– Что вы себе позволяете? – То и позволяю! Совсем сбрендила! Решила напугать ребенка сказками о привидениях! Занимайтесь-ка лучше своими яблоками! Мне пришлось потянуть маму за рукав. Возмущенная торговка размахивала огромной морковкой, словно полицейский – дубинкой. Прохожие смотрели на нас, переговариваясь и смеясь. Мама уходила прочь широким решительным шагом. Она крепко держала меня за руку и шла так быстро, что я несся за ней, будто на водных лыжах. А еще говорят, что это у меня плохой характер… В этой квартире в конце узкого коридора была крошечная, не больше шкафа, комната почти без ничего – только лампочка, которую, впрочем, включить можно было лишь снаружи. Дверь комнаты извне запиралась на ключ. Ну идеальная тюремная камера. Родители сразу это поняли и устроили тут карцер. Понятия не имею, какой средневековый мерзавец выдумал наказывать детей, запирая их в темноте, но, похоже, в разных семьях эта блестящая идея до сих пор пользуется большой популярностью. Всякий раз, как выяснялось, что я плохо себя веду, – а в большинстве случаев это была судебная ошибка, – меня помещали в черную комнату. В нашей предыдущей квартире темницей служила большая кладовая, но в нее через щели в стенах проникал свет. Здесь же все было совсем иначе. Комната была совершенно темной. Ни теней, ни сумрака: я не видел своих пальцев, даже если махал рукой перед самым лицом. На следующий день после ругани с зеленщицей я узнал, каково это – оказаться в черной комнате. Меня обвинили, что я якобы делал самолетики из бумаги, вырванной из сестриной тетради по математике. В тот раз в черной комнате ничего особенного не произошло – просто мне было как-то не по себе. Да, я знал про привидения, но смеяться над теми, кто в них верит, в полной темноте сложнее, чем при свете дня. За несколько недель я возвращался в эту комнату четыре раза и уже начал к ней привыкать, когда наступил тот самый день. Кто-то покашлял возле моего уха, и, тщетно потребовав выпустить меня, я зачем-то сказал вслух: «Все равно я никогда ничего не боюсь». Сейчас, когда я хорошо знаю, что за дух жил в черной комнате, я понимаю, что своими словами я только раззадорил его: он просто не мог удержаться. Едва я произнес это, по плечу меня что-то слегка стукнуло. Что-то вроде пальца. В полной темноте я стал размахивать руками, словно мельница, и… коснулся чего-то – кажется, это был чей-то бок. Это мгновение я никогда не забуду. Я был бы не прочь упасть в обморок от ужаса, но мое сознание, увы, наоборот, заработало на полную катушку. Может, расплакаться? Все-таки мне всего девять лет. Но во мне проснулся человек действия, которым я был всегда, и я начал наудачу бить в темноту – ногами и кулаками. И при этом бормотал сквозь зубы: – Вот как я с ними разбираюсь… Хуф! Я… Хуф! С привидениями! Дверь чулана широко распахнулась. Меня ослепил яркий свет. Это был отец. – Ну что ты тут еще выдумал? Великие исторические перевороты зачастую были вызваны большой несправедливостью. Вот почему моим родителям следовало быть немного более чуткими. Когда скорее мертвый, чем живой, я выбежал из крошечной комнатки и рассказал, что со мной случилось, никто мне не поверил. Отец процедил: – Ты не-воз-мо-жен. Мама сказала: – Эдгар, ну хватит уже! А Жеронима, не поднимая глаз от своего планшета, заявила: – Это у тебя мозг заржавел. Двенадцать раз я возвращался в черную комнату, но теперь уже добровольно и неизменно не забыв зажечь свет, настежь распахнув дверь и размахивая включенным фонариком. Я даже дубасил в стены всеми четырьмя конечностями, чтобы убедиться, что там нет какого-нибудь тайника. Но – ничего, совсем ничего. Стены были твердыми и без пустот. Я вспомнил про зеленщицу на углу, которая, что бы там ни думала мама, кажется, была не такой уж сумасшедшей. Я уже не сомневался: меня тогда коснулось привидение.
Глава 2
С некоторым беспокойством ждал я своего следующего наказания – потому что в темницу меня отправляли регулярно. Люди недалекие могли бы решить, что просто не надо было делать глупостей – и от меня бы отстали. Но разве можно викингов заставить вышивать салфетки? Или Аттилу – печь черничные пироги? Жеронима, которой было одиннадцать, целыми днями твердила, что хочет стать ветеринаром. Но меня ничего не интересовало, и я понятия не имел, кем стану в будущем. Папа – плиточник – приходил с работы, держась за спину; мама – уборщица – все вечера напролет массировала себе шею, которая ныла от усталости. Все это меня совершенно не вдохновляло, и я не торопился взрослеть. Если сестра хотела тетешкать своих пони и чихуахуа, слушать сердце у слонов и гипсовать гиен – пожалуйста. А я останусь маленьким и буду делать все, что захочу. Если бы я думал иначе, был умненьким-разумненьким, я бы не встретился с духом из черной комнаты. Но дела приняли совсем другой оборот. И кажется, я спас человечество. – Эдгар, внимание! В черную комнату – наказание! Я чуть было не ответил маме, что она говорит в рифму, но слишком волновался из-за предстоящей встречи в темноте. Ни слова не говоря, я отправился в крошечную комнатку и даже сам закрыл за собой дверь. В замке́ заскрежетал ключ. И все это в наказание за крошечную петарду, брошенную в баночку с клеем Жеронимы. Ну ладно: результат несколько превзошел мои ожидания – петарда оказалась довольно мощная. Очутившись в полной темноте, я тут же вспомнил, что случилось со мной в прошлый раз. Родители и сестра отнеслись к произошедшему с безразличием и насмешками (к тому же я все им рассказывал при свете дня), так что я и сам почти поверил, что мне показалось. Но, вновь стоя во мраке, я вдруг отчетливо понял: тогда все было взаправду. Меня в самом деле кто-то похлопал по плечу, и я точно кого-то коснулся. От затылка к пяткам пробежал холодок. Не знаю, сколько времени я простоял в этой давящей тишине, замерев от страха, словно статуя. Но не мог же я вечно так торчать, не двигаясь с места! – Эм-м… Я тут один? – Нет. Голос! Этот голос, раздавшийся в комнате, этот странный голос, напоминавший песню сверчка, запаянного в железную коробку, – его я не забуду никогда. Я не вскрикнул, не стал бить наугад кулаками. Меня потрясло это неведомое явление. Я открыл рот, закрыл, потом опять открыл. – Вы ведь привидение, да? Ни звука. Точнее, где-то как будто очень далеко я слышал, как отец насвистывает, гладя свои рубашки. Звать на помощь бессмысленно: все будет как в прошлый раз. Я предчувствовал самое худшее, и мой голос задрожал: – Это вы – привидение этой квартиры? Вы умеете проходить сквозь стены? Вы… вы причиняете людям зло? – Хорошо, что ты никогда ничего не боишься… Эдгар! – Вы знаете, как меня зовут? – Было бы странно этого не знать. На тебя целыми днями кричат, мой мальчик. «Я разговариваю с привидением», – вот что я твердил себе, сидя в запертой черной комнате. Было очень страшно, но в то же время волнительно: ведь я соприкоснулся с волшебством. Вытягивать руку в темноту не хотелось – было страшно от мысли, что я коснусь чего-то, но мне хватило смелости продолжить разговор: – Вы ведь не всегда здесь, да? – Да и нет. Какой загадочный ответ. Я чувствовал себя очень странно. С одной стороны, это был порыв с криком убежать, с другой – броситься на голос и обнять невидимое, пусть и пугающее существо. – Вы знаете, что меня зовут Эдгар, но вашего имени я не знаю. Совсем рядом я услышал вздох. Откровенно говоря, даже как-то слишком близко ко мне. Я ощутил запах фиалок. – Дух. – Дух? – Дух. Так меня зовут. – Просто дух? – Да. Дух! Вот это повезло! Духи бывают разные, и этот не злой. Иначе я бы почувствовал. От облегчения я глупо рассмеялся. – А ты думал, я привидение, а, Эдгар? – Хи-хи-хи, да! – Порождение дьявола, да? – Хи-хи-хи! – А я всего лишь дух! – Ха-ха-ха! Я схватился за бока; от дурацкого смеха, вызванного облегчением, я почти задыхался, когда свет в черной комнате зажегся, ослепив меня. На пороге стояла Жеронима, уперев руки в боки. – Ты кудахчешь, как психованная курица, – сообщила она. Я беспомощно моргал. Оглядев всю комнату, я никого не увидел. Сестра вздохнула: – Ну и морда у тебя. Ты тут с феями разговариваешь, что ли? – Нет, с духами. Я сказал это не подумав, и, конечно, Жеронима не обратила на мои слова никакого внимания. – Очень смешно. Ты точно в порядке? В вопросе моей старшей сестры чувствовалось некоторое беспокойство. – Здоровье в порядке, спасибо зарядке. Все нормально, все шикарно, все кайфово. Не успел я договорить, как Жеронима захлопнула дверь прямо перед моим носом. Свет погас. Опять полная темнота. И тут меня осенило! Я прошептал: – Вы ведь здесь, да? – Да. Ты догадался? – Вы появляетесь только в темноте. И исчезаете при свете. – Почти так. На самом деле я существую только в темноте. – Вот как? В любом месте? – Не понимаю тебя. – Ну, то есть вы можете быть где угодно, если там темно? Раздался странный звук, похожий на скрежетание зубов. Наконец дух проговорил: – Нет, не где угодно. Только в этом чулане. – То есть вы можете жить только в этой черной комнате, когда в ней выключен свет? Жестокая судьба, подумал я. Но, как часто со мной бывает, от смущения я стал говорить глупости: – Должно быть, вы не очень загорелый. ...Все права на текст принадлежат автору: Жан-Франсуа Шаба.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.