Кира Измайлова ЗАКОНОПОСЛУШНЫЙ ГРАЖДАНИН

1

Ночная Танагура — это небо, залитое сиреневым сиянием, и только на окраинах можно разглядеть звезды, потому что в городе светят иные огни, разноцветные, яркие, намного более красивые, чем далекие и какие-то ненастоящие звезды, до которых нельзя дотронуться рукой.

А еще ночная Танагура — это пустые дороги, это шоссе, по которому можно разогнать аэромобиль до предельной скорости и не думать о том, что завязнешь в пробке.

Ингвар вел машину аккуратно, хотя соблазн плюнуть на правила и поддаться очарованию глубокой ночи был велик и, похоже, все-таки брал своё: аэромобиль двигался все быстрее и быстрее.

Хотелось поскорее добраться до дома. Скинуть рабочий костюм, смыть с себя этот день — долгий, тяжелый, смыть все эти взгляды и слова, тяжелые, липкие…

Вечер выдался не из легких: несколько встреч, одна за другой, и последняя прошла из рук вон плохо — пришлось свернуть переговоры, не достигнув согласия ни по одному из принципиальных вопросов. Лучше было не форсировать события: Ингвар чувствовал, что партнер вот-вот сорвется с крючка.

Странно, почему он вдруг заволновался? Ничто не предвещало такого развития событий, предыдущие сделки прошли вполне успешно… Вероятно, партнер узнал нечто такое, что весьма его обеспокоило, это единственное, чем можно было объяснить такой поворот. Значит, нужно выяснить, какую именно информацию он получил и от кого.

При самом худшем раскладе придется досрочно завершить операцию. В общем-то, задание и так выполнено, осталось выяснить кое-какие детали, но и без них картина уже совершенно ясна.

Как ни странно, именно сегодняшний тяжелый день, совершенно бесперспективный в плане бизнеса, оказался весьма продуктивным в ином плане: последние кусочки мозаики легли на свои места, рисунок был завершен. Оставалось дополнить отчет и преподнести его начальству (которое уже начало проявлять признаки нетерпения), ну а те самые детали — незначительные фрагменты фона — можно смоделировать.

«Лишь бы не оказалось, что одна из этих деталей — ниточка, ведущая за пределы основного рисунка, — подумал Ингвар. — И что где-то вовне существует некая структура, о которой мы даже не догадываемся. Другие ниточки уже отслежены, но вот такого сюрприза не хотелось бы… Пока есть возможность, нужно продолжать работу. Но для начала — выяснить, почему занервничал Грэди, ему ведь совершенно не свойственно такое поведение…»

Светофор впереди замигал, готовясь переключиться на красный свет. Ингвар, поглощенный своими мыслями, законопослушно притормозил, хотя дорога была совершенно пуста. Притормозил и почувствовал, что аэромобиль не слушается: скорость не изменилась ни на йоту. Автопилот не подавал признаков жизни, хотя обязан был включиться при первых признаках отсутствия контроля водителя над машиной. Система безопасности тоже не действовала, что было вовсе уж удивительно…

Правда, удивляться Ингвару было некогда — на светофоре вспыхнул красный. Не страшно: впереди пусто, можно проскочить перекресток, постепенно снизить скорость, остановиться и разобраться, в чем дело.

И вот тут-то слева высунул рыло темный аэромобиль, неспешно начал вытягивать длинное тело на перекресток, явно уверенный, что Ингвар остановится вовремя.

Вариантов было всего два. Или мчаться вперед, прямо в поворачивающую машину — но тогда он почти наверняка убьет водителя, — или…

Даже доли секунды — это очень много. Этого хватает, чтобы вырубить двигатель, а вместе с ним — воздушную подушку, а еще порадоваться, что так и не разогнался до предельной скорости… Аэромобиль, лишившись опоры, скрежетнул днищем по шоссе, его повело в сторону, и Ингвар еще сильнее выкрутил руль, уходя от столкновения с той, другой машиной.

Аэромобиль с грохотом вломился в припаркованный у тротуара грузовик. Не лоб в лоб, конечно, Ингвар не был самоубийцей, но и это боковое касание погасило скорость. Еще один удар, и еще… Вот что значит превышать скорость!

Две секунды. Светофор всё еще горел красным. Тяжелый аэромобиль Ингвара застыл поперек дороги, уткнувшись смятым капотом в припаркованную легковушку…

* * *

Отличный выдался вечер! Старый приятель не обманул — заведение оказалось выше всяких похвал, жаль, до утра оставаться не с руки. Ох уж эта репутация: сперва ты ее зарабатываешь, а потом она не дает тебе как следует расслабиться… Фрэнк улыбнулся своим мыслям: расслабиться как раз удалось, и хорошо, что автопилот изобретен много лет назад!

Справа виднелся свет фар — кто-то летел на изрядной скорости. Светофор переключился, но водитель, кажется, не собирался снижать скорость. Фрэнк вгляделся… и замер.

У второго водителя явно что-то случилось: сперва отключилась воздушная подушка, и аэромобиль поволокло днищем по асфальту — только искры полетели, потом его занесло, да так, что машина влепилась боком в припаркованный грузовик, но не остановилась. Ее закрутило, потащило дальше — сколько аэромобилей она покалечила, Фрэнк уже не считал.

Чужой аэромобиль остановился в считанных дюймах от его собственного, уткнувшись капотом в столб. Внутри не наблюдалось никаких признаков жизни.

Вообще-то, самым разумным было продолжать движение. Обычный человек в такой ситуации не обязан останавливаться и предпринимать какие-либо действия (которыми вдобавок может по неумению навредить пострадавшему). К месту происшествия уже мчится полиция и спасатели — авария зафиксирована камерами наблюдения, а чип водителя подал тревожный сигнал…

К сожалению, Фрэнк так и не сумел привыкнуть к этому. Ему, конечно, повезло — еще ни разу он не оказывался в подобной ситуации, и вот теперь… Он приказал машине остановиться, вышел наружу и приблизился к чужому аэромобилю, склонился, вглядываясь в окно. Различить что-либо не представлялось возможным. Дверца с водительской стороны оказалась заблокирована, а вот с другой, поврежденной сильнее, была вырвана с мясом.

Фрэнк осторожно наклонился вперед, чтобы заглянуть в салон. Света хватало, только чтобы различить — пассажиров нет, один лишь водитель. Фрэнк невольно представил, что видел и чувствовал этот человек: перед глазами мелькают машины, тротуар, дорога, снова тротуар… Потом вспышка — и… темнота.

«Иногда плохо иметь чересчур живое воображение, — подумал он. — И хорошую память».

Фрэнк подсветил себе наручным коммом, присмотрелся получше… Зря он это сделал. ...