altai87, Сергей Калашников Едрит твою через кочерыжку... Или фемина против мракобесия

Глава 1. Я

– Что это? – удивлённо воскликнула я, войдя в полутёмный подъезд собственного дома и почти уткнувшись лицом в какое-то белёсое нечто. Нечто имело овальную форму, было почти прозрачно и… совершенно не имело никакой толщины. По крайней мере, заглянув сбоку, я вообще не смогла обнаружить присутствия чего бы то ни было. “Зеркало”, как окрестила я это непонятное образование (хоть оно ничего и не отражало), отличалось от окружающей среды едва заметным маревом и периодически, с интервалом в пару секунд, подёргивалось рябью. Собственно, именно по этому признаку я его и обнаружила, и едва не влетела в это нечто на полной скорости.

Овал “зеркала” имел метра два в диаметре по большой оси и примерно около метра по малой. Так как в подъезде на первом этаже висела единственная тусклая лампочка, едва освещавшая пространство только вблизи себя, разглядеть странное образование, мерно раскачивающееся сантиметрах в десяти от бетонного пола, было довольно проблематично. Но мне таки повезло. Я его разглядела.

Подивившись немного, решила всё же с ним не связываться, ибо мало ли… Я и так, похоже, в детстве фантастики перечитала, а тут какая-то неведомая хрень непонятного назначения.

От такой уж точно лучше держаться подальше. А вдруг кто-нибудь другой в эту гадость вляпается? Тут ведь, как бы, люди живут. Позвоню-ка я лучше в службу спасения. А у нас есть такая? Думаю, есть. Только, вот, телефона её не знаю. А чей знаю? Стандартный набор – мальчики по вызову: бравые пожарники и полиция. В полицию звонить что-то неохота. А вот пожарным – за милую душу. Если даже этот вопрос и не к ним, то они должны знать телефон того, кто этим занимается. В случае чего – перенаправят вызов.

Но лишь взяла в руки телефон, как странное “зеркало” резко потемнело и я с удивлением поняла: связи нет. Телефон показывал полное отсутствие сигнала базы. Странно. Ничего не понимаю. Однако, если нет связи мобильной, что мне мешает подняться в квартиру и воспользоваться связью проводной, то бишь обычным городским телефоном? Да вроде ничего: между краем “зеркала” и стеной достаточно пространства, чтобы можно было проскользнуть мимо. Что я тут же и попыталась проделать.

Но не тут-то было: только сделала первый шаг, как странное “зеркало” моментально перекрыло дорогу, сместившись в ту же сторону, что и я.

Слегка оторопев от подобной наглости, я попыталась обойти препятствие уже с другой стороны. Но “зеркало” тут же переместилось следом, блокируя проход.

Вот тут я испугалась уже не на шутку и вместо соревнования “кто кого быстрее” решила вопрос радикально: ретировалась ко входу в подъезд. Однако, успела сделать лишь шаг назад, как эта гадская конструкция, резко ускорившись, вдруг прыгнула… мне под ноги. И я ухнула всей своей массой вниз, словно в бездонный колодец.

* * *

Момента перехода не уловила: вот делаю шаг назад, на мгновение замираю и тут же проваливаюсь в разверзшееся под ногами овальное окно. Мимолётное ощущение невесомости – и я уже стою на земле посреди бескрайней равнины, покрытой густой травой. Вокруг – ни одного мало-мальски заметного деревца. Лишь изредка встречается нечто, похожее на низкорослый кустарник. Ярко светит жаркое солнце. Ни души.

А я, как дура, так и стою с телефоном в руке. Стоп. С телефоном. В руке. Надо срочно позвонить. Подношу телефон к глазам и вижу уже до боли знакомую картину: нет сигнала. Оглядываюсь по сторонам, но кроме унылого пейзажа бескрайней степи не замечаю ровным счётом ничего интересного. Даже проклятое “зеркало” куда-то запропастилось: как ни осматривалась кругом, но ничего похожего на гадский овал так и не обнаружила.

Чёрт. А у меня в карманах только немного мелочи. Сходила, блин, за хлебушком. Ну и, само собой, – пока абсолютно бесполезный телефон, разряженный почти до половины. Я же не думала, что со мной приключится такое. Соответственно, и не готовилась. Даже сумочку с собой не захватила.

Ещё раз посмотрю, что у меня есть. Так. Белые кроссовки – одна пара. Джинсы-леггинсы – тоже одни. Светлый топ – один. Трусы и лифчик, само собой, – там, где им и положено быть – на месте. Часов нет (вместо них использую телефон). Браслет в виде резинки на руке. Ключи от квартиры на брелоке, немного мелочи и… носовой платок в кармане. Вот, в принципе, и все мои богатства.

Ни расчёски, ни, прости Господи, гигиенических прокладок. А, нет, одна, всё же, в заднем правом кармане леггинсов имеется. Ну, хоть что-то.

Блин, так что же делать? Куда бежать, если кругом, сколько хватает глаз, – степь? Солнце в зените, а потому совершенно непонятно, как определить стороны света. Меня этому, к сожалению, не учили.

Потоптавшись на месте, решила пойти куда глаза глядят. Раз сейчас все направления для меня абсолютно одинаковые – буду идти вперёд. Может, куда-нибудь, да приду.

Пришла… Уже битый час топаю по этой чёртовой равнине. Хоть бы повстречался кто. Связь по-прежнему отсутствует. Чтобы сохранить остатки заряда, выключила бесполезный телефон и засунула его в задний левый карман леггинсов.

На голове уже страшный колтун из волос. Пришлось пальцами кое-как расчесать спутавшиеся волосы и стянуть на затылке резинкой, сделав конский хвост.

Блин, эта равнина когда-нибудь закончится? Так и хочется во весь голос заорать: “Степь, да степь кругом…”. Да никто ж не поймёт. Особенно суслики. О, вон как шустро поскакал. Да ещё в гору. В гору? Откуда в степи гора?

Хм… А ведь и правда: я сейчас иду, понемногу поднимаясь по очень пологому склону. На глаз незаметно, а результат, как говорится, на лицо… ой… на лице, чёрт! Проклятая ямка!

Взобравшись, наконец, на небольшой холмик, я получила возможность рассмотреть окрестности. Оказывается, и у бескрайней степи можно найти край. Особенно, если этот край образован рекой. Вот, собственно говоря, река. Не сильно большая, я б сказала. Но и не сильно маленькая. И вот по этой не сильно маленькой реке плыла какая-то непонятная конструкция из тростника, больше напоминающая какой-то плот-переросток, нежели речное судно. На нём упорно махали вёслами несколько гребцов, пытаясь преодолеть течение. Все были одинаково одеты… точнее, раздеты. Так как кроме светлой набедренной повязки, да платка на голове ничего не увидела.

“И чего им вздумалось так страдать? – подумала я. – Включили бы движок – давно бы уже были в месте назначения.” Хотя, двигателя сзади как-то не просматривалось.

“Реконструкторы? – вновь закралась в голову подозрительная мысль, – Лавры Тура Хейердала покоя не дают?”

В принципе, оно и понятно: есть у нас ещё странные люди, обожающие на собственной шкуре испытать все прелести доисторической эпохи. Плавают на плотах, огонь высекают при помощи кремня и кресала, еду готовят на костре и живут в шалашах, как тот Ленин в Разливе^[1]. В общем, это не наш метод. Я как-то больше привыкла к нормальным человеческим условиям, важнейшим из которых являются нормальная крыша над головой, чистый санузел и горячий душ.

Хоть до реконструкторов на плоте было далековато, я всё же сумела разглядеть гребцов. То, что они не славяне, стало ясно практически сразу: ну не бывает у нашего брата таких угольно-чёрных волос, да столь смуглой кожи. Арабы, что ль, какие? Не сильно много-то я их и видела. Но кажется мне, что не арабы. Больше на египтян похожи. Много раз слышала, что арабы и египтяне – суть, одно и то же. Однако, различия между ними существенные^[2]. Так что и здесь никак не могла отделаться от впечатления, что передо мной именно египтяне.

А пока думала, да решала, тростниковый “пепелац”, благодаря усилиям гребцов, скрылся из виду. Но вскоре вместо него навстречу выскочила какая-то плавучая хрень, уже гораздо больше напоминавшая лодку. Гребцов там было поменьше, да и гребли они пожиже: всё ж, по течению всяко меньше усилий прилагать надобно. Однако, увиденное меня сильно напрягло.

Где вы видели такое обилие сумасшедших реконструкторов? Ведь эти обалдуи тоже были только в набедренных повязках и платках. И тоже относились к египтянам. Однако, съёмочной группы что-то нигде не обнаружила. Да и сигнала сотовой связи мобильник так и не поймал. А это уже нечто просто из ряда вон выходящее. Хотя, существует же на земле куча мест, где отсутствует сотовая связь. Но что тогда делать с GPS? Ведь сигнал со спутника даже в пустыне можно перехватить. Однако, мобильник его тоже не видит. Что, спутники всем скопом просто осыпались на землю? Не верю. А что это значит? Да много чего. Например, то, что я вообще не на Земле. Или в каком-то параллельном измерении. Или на Земле, но в том времени, когда спутников уже не было, либо они ещё не появились. Судя по виду гребцов и управляемых ими пепелацев, можно предположить, что, скорее всего, речь идёт о далёком прошлом. Хотя, если предположить массовую ядерную бомбардировку, точно также это может быть и не столь далёким будущим. М-да… Пока рано делать выводы. Нужно найти местных аборигенов и пообщаться с ними. Может, тогда хоть что-нибудь прояснится.

Итак, что же мне делать дальше? Можно пойти против течения реки к её истокам. А можно – к её устью. Думаю, там наткнусь на большой водоём типа моря или озера. В любом случае, двигаясь по берегу реки, шансов встретить аборигенов гораздо больше, нежели просто болтаясь по бескрайним степям подобно сусликам в период гона. Хм. Странное сравнение пришло в голову. Ох, и не к добру это. А ну как встречу каких-то неадекватов. Я, всё же, девушка скромная, с хрупкой душевной организацией.

Ладно, думать буду уже после. А то ведь аппетит разыгрался уже не на шутку. Да и пить хочется – сил нет. Но после взгляда на мутные воды реки, жажда как-то резко поубавилась. Пить такое – себе дороже. Мне ещё дизентерии тут не хватало. Но чтобы воду вскипятить, нужен хотя бы котелок. Да и костёр разжечь тоже чем-то нужно. А у меня – ни посуды, ни спичек. Так что, по-любому нужно искать аборигенов. Уж они-то должны всё это иметь. Теперь бы определиться с направлением движения. Солнце уже немного склонилось к горизонту, так что стороны света вычислить стало довольно просто: нужно встать к западу (куда, собственно говоря, и стремится солнышко) левой стороной тела, тогда прямо по курсу окажется север. А это означает, что всё это время я двигалась против течения, и река течёт на юг. Или юго-запад.

Много ли на Земле таких рек? Да, в принципе, немало. Только навскидку из курса географии могу вспомнить Рио-Гранде, Нигер, Тигр, Евфрат, Брахмапутру, Миссисипи, Миссури, Волгу, Днепр, Днестр, Дон, Урал. Есть ещё куча рек и речушек, о которых вообще ничего не помню. Так что таким образом угадать название реки не получится. Это если предположить, что я попала именно на Землю. А если нет? О последнем лучше даже не думать, так как в этом случае вряд ли выживу: никто ведь не даст гарантию, что для меня здесь безопасно. Ведь даже воздух может иметь другой состав и стать для меня смертельно опасным ядом. Впрочем, как еда и вода. Хотя, сколько времени уж тут, а дышу. И, вроде как, помирать не собираюсь. Хотя, вирусы всякие разные тоже учитывать надо. А действуют они отнюдь не мгновенно. Но зачем-то ведь меня сюда зашвырнули? Неужто лишь для того, чтобы уморить?

Так в моей реальности это сделать гораздо проще: можно просто попасть под машину, например. Или какой-нибудь горшок с балкона шестнадцатого этажа на голову свалится. Или чихнёт кто-нибудь рядом – и здравствуй, “птичий”, “свиной” или ещё какой-нибудь “цыплячий” грипп со смертельным исходом. Хотя, как по мне, все эти ОРЗ^[3] якобы смертельного типа, по большей части профанация: так на наших доверчивых гражданах зарабатывают нечистые на руку олигархи от медицины. Люди могут умереть как угодно. Даже просто захлебнувшись в ложке воды: поперхнулся человек ненароком, вода попала не в то горло – и ку-ку: как говорится, “поминай, как звали”.

Я не буду настаивать на полной безопасности ОРЗ. Даже уверена в том, что все эти вирусы специально выпускают “в народ” всякие деятели из теневых структур (часто финансируемые государством), которые любят “сеять разумное, доброе, вечное^[4]”. За наш счёт, разумеется. Лишь ради того, чтобы испытать новое биологическое оружие, да подсократить население. Ведь никто ничего доказать не сможет: вирус, дескать, мутировал. Но даже в этом случае от разного рода вирусов гибнет гораздо меньше людей, нежели от банального голода, автокатастроф и стихийных бедствий. И та же дизентерия порой может стать страшнее и разрушительнее чумы, если не предпринять соответствующих мер. А самые простые, всем доступные действия типа “мойте руки перед едой” и “не суйте в рот всё, что ни попадя” оттого и эффективны, что правильны и не стоят ни гроша.

Всем известно, что подорожник^[5] хорошо помогает заживлять ранки. И при недоступности антисептика и обезболивающего можно вполне им воспользоваться. Но найти подорожник (конечно же, не там, где полно машин и придорожная растительность уже сама является страшной отравой) и приложить к ранке – это ж не комильфо. И народ срочно бежит в ближайшую аптеку и покупает тонну новейших, а значит, зачастую, либо бесполезных, либо с сильно ослабленным действием, либо (что значительно чаще) даже вредных для организма лекарств. Для чего? Ведь тем самым он поощряет фармацевтов выпускать всё более новые и бесполезные (скорее – более вредные) лекарства, что могут свести в могилу даже очень здорового человека. Что уж говорить о больных?

Я хоть и закончила только первый курс медина, но прекрасно вижу, чем нам грозит дальнейшее развитие фармакологии. С одной стороны, вроде, делаются какие-то подвижки в лечении тех болезней, от которых ранее не было спасения. В частности, туберкулёз вполне успешно лечится (кстати, отвар подорожника для этих целей тоже подходит). Но ведь никто не говорит о побочных действиях этого лечения. Да и вообще, вся современная медицина “лечит” лишь некоторые последствия заболевания, но никак не устраняет его причину. Почему так?

Всё просто: фармацевтика сегодня – это бизнес. Огромный бизнес, в котором нет места человеколюбию. И ни один фармацевт, как бы ни кричали СМИ о новых “чудо-препаратах”, не выпустит лекарство, которое действительно будет лечить, а не калечить. Именно по этой причине до сих пор нет лекарства от рака. Поверьте мне – никогда и не будет. По той простой причине, что власть имущим это не выгодно. Точнее, лекарство от рака появится именно тогда, когда возникнет новая страшная, неизлечимая болезнь и рак станет неактуальным (немодным).

А иначе как “отсеять” лишних? Ведь рак – это очень эффективное “лекарство”, позволяющее держать людей в повиновении. Не станет неизлечимых болезней – как людьми управлять? Ведь мало кто знает, что на самом деле ищут не лекарство от рака, а пытаются создать новые, ещё более страшные болезни. И пример тому есть: СПИД. А всякие “свиные”, “птичьи”, “крысиные” и прочие гриппы – это лишь “проба пера”: выпустят какую-то модификацию, распылят и смотрят: сколько народу пострадает и каков процент выживших.

Если выжило мало – объявят эпидемию. Это сколько ж бюджетных средств на ликвидацию захапать можно! Да ещё и очередная страшилка: бойтесь, люди. Если не будете платить за лекарства – все сгинете в “геенне огненной”. А выжило много – спустят на тормозах и отправят штамм в лабораторию на доработку с грифом “неэффективен”.

Перманганат калия (марганцовка) – одно из самых дешёвых и эффективных антисептических средств. Любое отравление лечит на раз. Знай только меру, чтобы не сжечь себе внутренности.^[6]

Детей даже в водичке с марганцовкой купали, чтобы пупочная ранка быстрее заживала. Теперь марганцовки почти не достать. Оказалось – страшное оружие. Из неё теперь не только “бонбы” делают, а ещё и наркоту варят. Да ёлки-палки, вся фармация – это взрывоопасные ингредиенты. Сгреби кучу лекарств в аптеке, закинь в костёр – обязательно что-нибудь, да бабахнет. А отличие лекарства от яда ещё Парацельс определил: “всё – яд и всё – лекарство, то и другое определяет доза”. Так может, хватит уже людям в кошельки заглядывать, да лапшу на уши вешать? Не пора ли их немного и полечить?

Наркоманы – это болезнь общества. И они используют маковую соломку. Так что ж теперь, и от мака отказаться? А может, проще найти способ избавления от наркозависимости? По крайней мере, не допускать поражения молодёжи “вирусом” наркомании. Ведь очевидно же, что распущенность и вседозволенность отнюдь не способствуют росту сознательности населения. Отсюда и криминал, и наркомания, и алкоголизм, и прочие проблемы. Раз обществу не нужны сознательные и честные люди, значит, оно будет взращивать наркоманов, алкоголиков, преступников и всякого рода идиотов. По-моему, всё очевидно. Лечить нужно (и это правильно) причину болезни, а не бесполезно тратить время и ресурсы на ликвидацию её последствий.

Все это знают. Но “многие знания – многие печали”. Зачем думать, если есть кому думать за тебя? Так что… Да, чего это я разошлась, как холодный самовар?

Решала проблему собственного выживания, но вместо этого скатилась к банальному брюзжанию. В общем, хватит разглагольствовать. Пора ножками двигать, иначе придётся сегодня остаться голодной.

Глава 2. Встреча

Я снова бреду на север вдоль русла реки. Местность сменилась на лесостепь: по берегам реки частенько встречаются довольно густые заросли кустарника. Появилось много деревьев, названий которых я не знаю. Вроде, по роду деятельности, и обязана знать лекарственные свойства растений, да вот внимания этому уделяла не слишком много. Зря, конечно. Только что ж теперь руками-то махать: раньше головой думать надо было.

Пока иду, каждое новое встреченное деревце или кустик пытаюсь идентифицировать. И с досадой понимаю: как же мало я, в сущности, знаю. Кое-что, конечно, знакомо. Но это просто капля в море. Решено! Как только выберусь отсюда (если выберусь, конечно), тут же засяду за травологию… то есть, за ботанику. Стыдно студентке медина не знать лекарственных трав: а ну как окажешься (да, в принципе, и так уже оказалась) в чистом поле и придётся кому-нибудь оказывать первую медицинскую помощь. И, ведь, ничегошеньки не смогу сделать, поскольку нужные знания отсутствуют.

Разглядывая разные травки-муравки, отвлеклась настолько, что в буквальном смысле слова нос-к-носу столкнулась с каким-то бородатым дядькой. От крепкого духмана, что шибанул в нос, едва на ногах устояла. Он что, с рождения не мылся? И как это я умудрилась источник такого крепкого аромата прохлопать? Увлеклась, видать, настолько, что позабыла всё на свете. Это всё моя увлекающаяся натура виновата: ежели что в голову стукнет – вообще могу потерять всякую связь с действительностью.

Итак, что мы имеем?

Быстро осмотревшись, поняла, что оказалась недалеко от стойбища каких-то местных козопасов. Конечно, довольно большое стадо содержало, в основном, овец, да баранов, но не называть же пастухов баранопасами. Или даже бараньей прислугой. Звучит как-то неудобоваримо. Может, овцепасы? Нет, тоже что-то не то. Пастухи, короче, и дело с концом! Так вот, один из этих так называемых пастухов сейчас во все глаза пялился на такую всю красивую меня. И как-то подозрительно у него начал подёргиваться левый глаз. Это что ж, бедняга сражён моей красотой наповал? А чего ж тогда ко мне свою грязнючие грабки тянет? О, вот и поддержка в виде ещё нескольких пастухов, одетых в такие же грязные шкуры, пожаловала.

– Не-не, ребята, ближе не подходите, – я даже отошла на пару шагов назад, – Лучше подскажите, как бедной девушке к ближайшему населённому пункту пройти?

Лепечут что-то своё на каком-то тарабарском языке – ничего не понятно.

Хорошо, попробуем на английском. Может, на немецком? А может, на арабском? Плохо, что я его почти не знаю. Хотя, какие-то общие корни, похоже, есть. Но всё-равно ничего не понятно.

Эй, эй… Эти охламоны ещё нескольких таких же вонючек пригласили. А первый так вообще распоясался – пребольно так за ляжку ущипнул. И, главное, как успел-то? Он же от меня только что в двух шагах находился.

– Э, э, милок, ты свои грабки-то убери, а то так можно и без них остаться. Как говорил один незабвенный актёр старого советского кино “Я чиню черепа, но могу и наоборот”^[7].

Правда, до починки черепов я ещё не доросла (пока только на второй курс медина перешла), но до “наоборот”, похоже, совсем недолго осталось.

– А ну, охолони, говорю! Всё никак не угомонишься? Что ты там лепечешь на своём тарабарском? Ничерта же не понятно. Отвали, говорю, а то потом пожалеешь.

Ну ты смотри, какой активный выискался: уже к самому сокровенному потянулся. Да и дружки его как-то по-недоброму поглядывают и всё со спины зайти норовят. Чтобы отрезать мне путь к отступлению? Ага, не на ту напали!

– Ну, дюже вонючий дядя, ты сам напросился! – хэк…

Ничего себе эффект: глаза в кучу – и хлоп на спину. Вот что кулак животворящий с супостатом делает! Ого, как сподвижники-то возбудились: того и гляди – “порвут, как Тузик грелку”. Нет, мы так не договаривались. Пойду-ка я отсюда, подобру-поздорову.

И как задала стрекача – только меня и видели. Что ж я, зря, что ли, ежедневно кроссы бегаю?

Ты смотри, какие настырные: не отстают. Даром, что вонючки. А бегать, похоже, ничуть не хуже меня умеют. Ну да, побегай за овцами каждый день, да ещё и на своих двоих (ни лошадей, ни собак у них так и не приметила). Тут поневоле спринтером станешь.

Да, но что делать-то? Я же вечно от них бегать не буду. О, а вот и решение проблемы: невдалеке на берегу заметила очень плотную рощицу, куда тут же и занырнула, отсекая преследователей. Ага, ищите меня тут до морковкиного заговенья.

Какая-то бабища, до того обсуждавшая что-то с небольшой групкой очередных “египтян”, резко заорала, набросившись с упрёками на моих горе-загонщиков, подкрепляя свои аргументы нехилыми тумаками. И те, несолоно хлебавши, вынуждены были отправиться к своим любимым овцам.

“Это вам не тут”, разлюбезные мои. Баба, судя по всему, какой-то вес в иерархии ”овце-труженников” имела, поскольку послушались её беспрекословно. Хотя, конечно, странно: то ли пастухи жидковаты, то ли бабища великовата. Но результат – вот он: отстали от меня, голубчики.

А что это у нас тут такое интересное? Слегка выдавшись вперёд, разглядела причаливший к берегу… катамаран? У меня помутнение в глазах? Или в мыслях? Босые люди в шкурах, набедренных повязках – и катамаран? Что-то тут не чисто. Прям родным духом повеяло. Это кто же у нас тут на таких агрегатах по рекам рассекает?

Не успела я, как говорится, подготовиться к встрече в верхах, как рядышком (аккурат за спиной) нарисовался какой-то паренёк, сильно смахивающий на египтянина. Худющий, загорелый, с короткими, чёрными, как смоль, волосами. Не успела подивиться этому “чуду в перьях”, как он меня основательно озадачил:

– Вот из ё нэйм? – спросил меня этот юный падаван.

Ну ничего ж себе! То трындят на какой-то невнятной тарабарщине, а то “по-аглицки” “разговоры разговаривают”.

От неожиданности я чуть в воду не свалилась. Быстро оглядев паренька, решила, что тикать пока рано. Мне этот дрыщ, вроде как, пока не особо опасен: лыбится вполне дружелюбно, руки ко мне не тянет. Ну, что ж, можно и поговорить.

– Тияна, – представилась пареньку, ожидая его дальнейшей реакции.

– А ю драйвер оф тайм-мэшин? – вновь вопросило это чудо с жутчайшим акцентом. Судя по всему, английский явно для парня не родной.

– Тайм-мэшин? – переспросила я, усиленно соображая.

Что от меня хочет этот индивидуум? Являюсь ли я “водителем кобылы” (то бишь, машины времени)? У них тут что, под каждым кустом пришельцы из будущего сидят? А почему ко мне обращаются по-английски? Так сильно похожа на англичанку? Ах да, конечно, мне бы ещё зонтик от солнца в зубы – и точно вылитая леди. А в качестве собачки кого? Местного крокодила?

В очередной раз оценив босые ноги пострелёныша и его набедренную повязку, решила играть не по правилам и затараторила на своём чистейшем английском. Между прочим, – третий, освоенный ещё в глубоком детстве, язык (после родного сербского и любимого русского). Ежели это провокация какая – обломятся.

Стрекотала вдохновенно, но не очень долго: в основном, интересовалась тем, куда это меня занесло. А этот… “олух царя небесного” возьми, да и ляпни:

– Фо фаузенд еаз бифо мерри кристмас. Энсиент Шумер. В общем, я не очень хорошо говорю по-английски. Но здесь и сейчас – примерно четыре тысячи лет до нашей эры. Времена Шумерской цивилизации. Андестенд?

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

– Шумеры? – пробормотала я, пытаясь переварить полученную информацию, – Ну ничего ж меня занесло. Если ты не врёшь, конечно. Хотя, египтянин, столь хорошо говорящий по-русски и не знающий английского, да ещё в такой глуши – нонсенс. А сам-то ты кто?

– Здесь меня зовут Ылшем. – оказывается, паренёк чудесно говорит на русском.

– Хорошо, что мы нашли общий язык, – обрадовался парень, – Похоже, в какой-то степени мы соотечественники.

– Хорошо-то хорошо, да ничего не понятно, – всё ещё пытаясь прийти в себя, медленно проговорила я, – Насчёт языка разобрались: никогда бы не поверила, что в древнем Шумере говорят на ломаном английском. А насчёт машины времени извини. Её у меня нет. Я и сама-то попала сюда совершенно случайно: наткнулась на какой-то портал, который меня и забросил. Странно только то, что этот самый портал поджидал именно меня: стоило попытаться его обойти, как он сам бросился мне под ноги. И меня затянуло.

– Всю целиком? И даже с одеждой? – восхитился пострелёныш, – А я попал сюда лишь в виде сознания. Прямо в шкуру здешнего пацана. И уже скоро год, как тут кантуюсь.

Я вытащила из кармана мобильник и включила его.

– А я здесь пятый час уже. В степь попала. Вокруг ни души. Только трава. Долго брела сама не знаю куда. Как ноги несли, так и шла, пока не вышла к реке. Увидела заросли, а рядом – целую отару овец. И пастухи тут же. Хотела дорогу спросить, подошла. А они лепечут что-то непонятное, да руки свои начинают распускать. Я не сдержалась, да одному-то промеж глаз и засветила. Тот – хлоп на спину. Остальные озлились – и всей толпой на меня. Ну, я ноги в руки – и бегом. Насилу оторвалась. А тут вы со своим катамараном. Это же катамаран? Я правильно поняла?

– Катамаран, – согласился парень, – Ты ведь робинзонить не собираешься?

Странное какое-то заявление. Это он так в друзья ко мне набивается? Зачем мне Пятница^[8]? С другой стороны, места-то дикие, народ вообще больной на голову: не успеешь глазом моргнуть – хоп – и ты беременна. А потом поди, докажи, что тебе это не ветром надуло.

Судя по всему, паренёк этот в теме: живёт среди аборигенов уже год, языки освоил, знает местные реалии. Да и катамаран, судя по всему, его рук дело. Молодой, конечно. Но, по его же словам, сюда занесло только разум. А кем он там был в прошлой жизни? Надо бы подробнее расспросить. Но пока могу сказать лишь одно: с местными мне не по пути. Я ещё жить хочу. Притом, желательно, хорошо и долго. С аборигенами этот номер точно не прокатит: совсем уж они дикие. А вот Шумеры, насколько помню из школьного курса истории, были вполне себе продвинутыми. Первые города, вроде как, строили. Поля обрабатывали. В агрессии замечены стали только к закату своего существования, а здесь, как я поняла – самое начало, рассвет Шумерской цивилизации.

Вот и выход из положения: хоть я и начинающий медик, но даже такие ограниченные знания здесь будут вполне востребованы. А ведь я не только ранки подорожником лечить умею. В смысле – не только ранки и не только подорожником. Могу и шить, и вязать, да и на дуде играть. А ещё на гитаре брынькаю вполне уверенно (правда, здесь такое точно не водится). А уж химия – мать наук – так и вовсе близка мне по духу. И здесь без неё вообще никуда: всё только зарождается. Правда, химия-химией, но как эти химические компоненты добывать – мне неведомо. Раньше то я их просто использовала. А тут, для начала, их откуда-то добыть необходимо. Они ж на деревьях в виде плодов не растут. Смешно прям: подходишь, этак, к дереву и срываешь флакон с зелёнкой. М-да. Ту же соляную или серную кислоту как тут раздобыть? А тару, в которой кислоту эту самую держать необходимо, где взять? Стекла тут тоже отродясь не видывали. Ух, тёмные люди в тёмные века. Небось, ещё и культ какого-нибудь местного Ктулху проповедуют. А с религией, стопудово, шутки плохи: во все времена еретики заканчивали очень плохо. Но с единомышленником будет намного сподручнее. Если чего я не знаю – может, он в курсе, как и что добыть, и для дела приспособить.

Стало быть, с Ылшем мне точно по пути! Я ему помогу, он – мне. Так и сладится дружеский союз. А там его соотечественникам чем-нибудь помогу – всё лучше, чем бегать от озабоченных овцепасов. Правда, в этом времени доля женщины (овцепасы – не в счёт) может быть вполне себе тяжкой. Я бы даже сказала – рабской. Но, надеюсь, придумаю что-нибудь, дабы участь сия меня миновала.

Тем более, Ылш, судя по всему, парень весьма неглупый, раз целый катамаран, как говорится, “из грязи и палок” построил. Стало быть, смекалка на месте. Ещё один плюс – русский. А этим ребятам я доверяю гораздо больше, нежели всяким азиатам и “еурогейцам”. Хотя и среди русских всякого отребья достаточно. Но, в основной своей массе, люди, всё ж, гораздо более добрые и терпимые.

Решено! Буду проситься к ним в команду. Авось, примут. Поэтому ответила:

– Так не на острове же. Конечно не собираюсь. У меня ведь с собой практически ничего нет. Еще и озабоченных кругом – пруд пруди. Дикие все какие-то. Боюсь, мне тут в одиночку не выжить.

И, состроив умильную моську, разве что только ножкой не шаркнула для правдоподобности.

– Может, возьмёте меня с собой? – с надеждой в голосе спросила я.

– Ну, не бросать же тебя! – ухмыльнулся парень, – Ты же вся такая особенная и для здешних людей непривычная. Один только рост сразу привлекает внимание. Да ещё и лицом пригожая. Ничего удивительного, что пастухи к тебе так активно потянулись, что пришлось отбиваться и бежать. Однако, боюсь, что и мои спутники поступят точно так же: потрогать захотят. А чего ты хочешь? Дикие люди – дикие нравы. Но, надеюсь, братишку я от решительных действий удержу. А вот от тамкара тебе придётся отбиваться самостоятельно. Как ты там с пастухами? Промеж глаз – и тикать?

– Тамкар – это ваш старший? – мотнула я головой в сторону катамарана, где как раз прогуливался один из тех “египтян”, что общались с руководительницей овцепасов.

– Да. Бритый такой. Он крепкий дядька. К тому же торговый представитель храма. Но сама понимаешь – у нас, как в армии: он начальник, я дурак. Прикажет – придётся отвесить тебе тумаков. Так что лишний раз не нарывайся.

– М-да, действительно: дикие люди – дикие нравы. Неужто втроём на слабую девушку кинетесь? Ну и ну… Хотя, меня не так-то просто отмутузить, – усмехнулась я.

– Так не голыми руками, – “мягко” намекнул парень, указывая на длинную палку в своих руках. – К тому же, тамкар нас немного натаскивал действовать ею в боевой обстановке. – Может, и не так резко, как учили монахов Шаолиня, но постоять за себя, за него и за товары мы способны. Так что до конфликта дело лучше не доводить.

– Ну, вы вообще звери: на безоружную – да ещё с палками? – возмутилась я. – С кем я связалась? Дикари, да и только. И как меня угораздило провалиться в этот варварский век, где к женщине относятся хуже, чем к рабыне? Ладно. Надеюсь, до конфликта, всё же, не дойдёт. И вообще, мне бы сейчас напиться, да вымыться. А то так есть хочется, аж переночевать негде. Да и в горле саднит, словно песка насыпали.

– Я смотрю, ты за словом в карман не лезешь. Умыться можешь и здесь. Водички попить – тоже: река, чай, не купленная. Насчёт остального – подумаем.

– Насчёт умыться я и сама бы сообразила. Насчёт вымыться: судя по царящим здесь диким нравам, лучше сделать это на стоянке, да под охраной. А вот насчёт попить сырой водички – здоровье дороже. Это ты тут в местного попал. А у них желудки лужёные. Думаю, и гвозди переварят. Не забывай, что я родом из двадцать первого века. Иммунитет совсем не тот. Мне только кипячёную воду можно. Иначе подхвачу тут какую-нибудь заразу – и адью…

– Ну что ж, тогда пойдём знакомиться с командой. Чайком тебя чуток попозже угощу. А насчёт купания: как пристанем к берегу по необходимости – так и решим вопрос. Только я должен дров принести.

У парня слова, похоже, не расходятся с делом: быстро наломав сухих сучьев и собрав их в охапку он двинулся к катамарану, позвав за собой и меня. Я, естественно, пошла следом.

Растительность Ирака: http://ukhtoma.ru/geobotany/asia08.htm

Глава 3. Здравствуй, племя младое, незнакомое!

Знакомство с командой Ылша вышло несколько странным. Под удивлёнными взглядами двух пар глаз стало весьма неуютно. Понимаю, конечно, что для них я сейчас – некая диковинка. Таких людей здесь точно пока не видывали. Да и воспитанием древние шумеры, как бы, особо не отличаются. Но, однако, сумели себя удержать в руках: я уж думала – снова придётся защищать свою девичью честь. Слава богу – обошлось. Поглазели друг на друга, Ылш представил спутникам меня. И наоборот. Теперь я в курсе, что старшего зовут Шаятом, а “брата” Ылша – Хапом. На самом деле, Хап для Ылша – почти свояк. Подбивает клинья к его сестре. Вот как женится – окончательно свояком станет. Кстати, институт брака и отношения между родственниками в данном времени – очень серьёзный вопрос. Понимать все перипетии оного очень важно для выживания. И тут я пока – полный ноль. Может, Ылш просветит?

Разместившись в катамаране, мы быстро отчалили. Ылш так спешил, что не дал возможности нам даже пообщаться. Наверное, он был прав: поди знай, чего от его спутников можно ожидать. А ну как руки начнут распускать! Тогда, волей-неволей, придётся эти поползновения пресечь. Результат подобных действий, думаю, никому не понравится.

Меж тем, выйдя на стремнину, катамаран бодро рванул вперёд. В скором времени меня покормили: Хап расстарался. У них на катамаране, оказывается, даже некое подобие камбуза имеется. По крайней мере, вскипятить воду и сделать чай можно запросто. Не знаю, правда, что за растение они пихают в кипяток, но на вкус вполне себе сносно получается. Жаль, что без сахара. Но вместо него вполне себе финики подошли. А с голодухи, да после длительного пути “пешедралом” смела всё угощение со скоростью ветра. Овечий сыр очень понравился: явно не пресловутое ГМО^[9].

Ни консервантов, ни красителей, ни так набившей оскомину разнообразнейшей химии в продуктах даже и близко нет. Слава богу, всё натуральное. И для здоровья весьма полезное.

А то – смешно сказать – покупаешь в магазине молоко, в котором молока-то и нет. Есть кучка химических ингредиентов, пересыпанных сухим молочным порошком и растворённых в дистиллированной воде. То есть пользы от такого продукта нет. Вред один.

А тут с продуктами, как я поняла, хоть и тяжко (народу приходится заниматься сельскохозяйственными работами и животноводством вручную, не имея не только техники, но даже нормальных инструментов), зато всё своё – натуральное. Правда вот, как на это натуральное отреагирует мой организм, основательно протравленный разной химией двадцать первого века – не знаю. Надеюсь, хотя бы сразу не загнусь, а чуток помучаюсь. Глядишь – и выкарабкаюсь ненароком.

Как водится, “после вкусного обеда по закону Архимеда полагается… поспать”. Удобно расположившись в задней части катамарана поверх груза, со спокойной душой задала храпака. Думаю, если что случится – Ылш предупредит. Тем более, – попутчики, вначале ошеломлённые “явлением Христа народу” – то бишь, моим, конечно, явлением пред их светлые очи (и совсем они не светлые, а очень даже тёмные) – немного ко мне попривыкли и уже не ломали свои глаза о мои, в общем-то, довольно выдающиеся достоинства. Хотя иногда замечала короткие взгляды, бросаемые в мою сторону всеми без исключения, включая Ылша. Ну, мне не привыкать к мужскому вниманию. Смотреть – пусть смотрят. Лишь бы не трогали.

Так и уснула, даже не уловив момента, когда отключилась.

* * *

Продрав глаза и немного пообщавшись с Ылшем, поняла, что катамаран идёт практически без остановок. Благо, парус вполне исправно ловит ветер, ночи лунные (видно всё просто отлично) и для управления судёнышком вполне достаточно одного человека. Так что народ работает посменно.

Это, конечно, хорошо. Для них. А мне что делать? Жара стоит страшная и джинсы больше играют роль парилки, нежели одежды, как таковой. Да и сверху припекает – будь здоров. Одета я совсем не по сезону: сверху совсем мало, а снизу – очень много. Приходится выёживаться, чтобы не сгореть под палящим солнцем. Мало мне этого – так ещё и естественные надобности никто не отменял. Парням просто: ать-два – за борт, и готово. Но я – не они. Мне бы хоть кустики какие, так как гальюна на катамаране конструкцией не предусмотрено.

В общем, крутилась я, крутилась, да и высказала Ылшу всё, что думаю об организации досуга единственной в их экипаже дамы. Ылш почесал репу, призадумался и переговорил с соотечественниками. А те, вдруг, неожиданно согласились.

Теперь, как минимум, раза два в день катамаран пристаёт к берегу, где я быстро делаю все свои неотложные дела, и бегу обратно. Да и парням размяться лишний раз не помешает.

С одеждой, как ни странно, помог Шаят. Выдал мне отрез ткани, в которой я с удивлением опознала шерсть. Немного покумекав, сообразила, что лучше сшить одежду, более-менее похожую на крой местных, дабы не слишком среди них выделяться. Хотя, с моими кондициями это вряд ли получится. Но хоть что-то.

Выдали мне и нитки с иголкой. Иголка, конечно, та ещё – мягкая медяшка. Но “при отсутствии гербовой пишем на обычной” – помаленьку справилась. Сшила себе юбку и накидку, чтобы прикрыться от палящего зноя. Вот с платком, к сожалению, не выгорело: не из шерсти же его делать! Так я вообще тепловой удар в десять раз быстрее заработаю. А другого материала, увы, мне не предоставили. Может, что и было у ребят в тюках, но, как объяснил Ылш, они везли это всё на продажу. Так что тут я оказалась слегка в пролёте.

В принципе, терпимо: густая шевелюра в какой-то мере спасала мою голову от избытка солнечной активности.

К гребле меня пока не допускали, но управлять лодкой при помощи весла и паруса Ылш научил, попутно активно обучая меня шумерскому. В рвении помочь мне освоить язык отметились и двое спутников парня. Видели бы вы, с каким азартом они это делали. Прям, почувствовала себя главной тыквой на местной бахче: все вокруг вьются, холят и лелеют. Главное, чтобы в конце не съели.

Ылш показал и глиняные таблички со своими записями. Шумерская клинопись, видите ли, показалась ему не заслуживающей внимания, поэтому он свой алфавит изобрёл. И так, шельмец, сделал удачно, что освоить его оказалось проще пареной репы.

Эх, и где же тут репу раздобыть? Хотя, по правде сказать, от её отсутствия не страдаю. Один раз в жизни только её и видела… издалека. А уж про вкус и подавно понятия не имею. Репу довольно часто поминают к месту и не к месту. При этом, как ни странно, настолько же редко употребляют. По крайней мере, в магазинах ни разу её не встречала. Вот бы попробовать. А то постоянно на слуху, но не знаешь, что за штука такая и с чем её едят.

Ладно. Как говорится, будет день – будет пища. А пока мы довольно быстро продвигались к верховьям, пришлось ускоренными темпами осваивать шумерский язык. В принципе, я довольно легко учусь новому. Шумерский не стал исключением. Через не очень продолжительное время смогла и сама донести свои мысли до собеседников, уже не используя Ылша в качестве переводчика. ...