Все права на текст принадлежат автору: Александр Башибузук, Александр Вячеславович Башибузук.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
ЛовчийАлександр Башибузук
Александр Вячеславович Башибузук

Александр Башибузук ХРОНИКИ ГОРАНА ЛОВЧИЙ

«Понятие противоположности абсолютного добра и зла ложно, потому что добро и зло неразрывно связаны между собой и не могут существовать друг без друга…»

(Преподобный Модест Бобан. «К вопросу теологических разграничений»)


Обитая почерневшей от времени бронзой тяжёлая дверь слегка скрипнула и стала отворяться. Гвардейцы в начищенных до блеска кирасах и шлемах с красно-белыми плюмажами, стоявшие на карауле у одного из входов в Святую канцелярию Белого Синода[1], дружно вынырнули из полудремоты, поудобней перехватили свои гизармы[2] и лязгнув железными башмаками, приняли строевую стойку. Оба были опытными служаками, научившись за годы службы интуитивно распознавать значимость того или иного персонажа, решившего выйти именно через эту дверь. Вот и в этот раз они не ошиблись.

 Ибо на пороге появился сам предстоятель Белого Синода в Добренце, его святейшество прелат Акакий, монументальный толстяк с румяным обширным и добродушным лицом пастыря. Он равнодушно мазнул взглядом по латникам, обеими руками огладил на пузе рясу из белоснежного нупийского шелка, и удивительно плавно для такой громадины обернулся к второму мужчине, вышедшему на крыльцо вслед за ним.

— Последний раз спрашиваю, ты не передумал, Горан? — скорбно выдохнул прелат и склонил голову к плечу, внимательно всматриваясь в лицо спутника.

— Нет, ваше святейшество… — высокий молодой парень, с лицом, украшенным длинным рваным шрамом, залеченным до едва угадывающихся бледных полосок, отрицательно качнул головой.

Одетый в безрукавный потёртый кожаный камзол, рубаху из некрашеного льняного полотна с просторными рукавами, свободные порты и высокие, видавшие виды сафьяновые сапоги с окованными носками — он смотрелся на фоне прелата не столь внушительно. Однако, его простой вид компенсировался высоким ростом и просто саженными, бугрящимися мускулами плечами.

Судя по гриве прямых русых волос, стянутых в хвост на затылке, рубленным суровым чертам лица и холодным зелёным глазам, парень был из народа ославов, проживавших в этом мире на далёких Звериных Островах. Не без оснований почитающихся иными народами, записными разбойниками и варварами.

— Ай-ай, Горан… — недобро прищурился прелат. — Мы к тебе со всей душой, так сказать по-родственному, а ты… — он сделал паузу, в воздухе повисло напряжение, но священник вдруг расплылся в радушной доброй улыбке и хлопнул парня по плечу. — Ладно. Нет так нет. В добрый путь сын мой…

— Спасибо, ваше святейшество… — Горан слегка кивнул прелату, закинул за спину скромную котомку и решительно шагнул с крыльца.

— Смотри, надумаешь — приходи, пообщаемся, — с ухмылкой бросил ему вслед прелат.

Горан ничего не ответил, не оборачиваясь кивнул и ускорил шаг.

ГЛАВА 1

«… в 1001 году от восхождения Старших Сестёр, на Великом Сходе правителей Серединных Земель, Румийского Союза, Звериных и Сегрианских Островов, алвского народа и народа хафлингов, а тако же, присоединившихся к ним властителей Харамшита, Исфахана и Нупии, оные князи, кесари, султаны и набобы, дали кровный обет не прибегать в делах раздора и вражды между собой к тёмному чародейству, а тако же, завещать сие своим преемникам, а ежели кто из правителей нарушит сей обет, немедля сообща ополчиться на клятвопреступника, до полного искоренения его рода вплоть до седьмого колена. С тех самых пор, вступление на престол в указанных странах обязательным порядком сопровождается принесением сией клятвы. К великому сожалению, могу сообщить, что правители иных земель Упорядоченного к сему соглашению не присоединились…»

(Преподобный Симеон Кесарийский. «История мира Упорядоченного»)


Серединные земли. Г. Добренец. Гостиный двор «Три петуха».

15 хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестёр. Два часа пополудни.


Ветер горы облетает, баю-бай…
Над горами солнце тает, баю-бай…
Листья шепчутся устало, баю-бай…
Гулко яблоко упало, баю-бай…
Подломился стебель мяты, баю-бай…
Жёлтым яблоком примятый, баю-бай…
Месяц солнце провожает, баю бай…
На лавочке, возле сложенного из дикого камня, увитого плющом небольшого домика, сидела девушка с большими немного раскосыми глазами и собранными от висков в две толстых косы тёмно-русыми волосами. Она негромко напевала колыбельную и баюкала на руках плотно запеленатого в льняные пеленки грудного младенца. На её простоватом, но милом, правильных очертаний, кажущемся немного скуластым лице, тенью лежала печаль. Раскосые глаза неотрывно смотрели на отблескивающую в лучах солнца водную гладь, раскинувшуюся зеркалом в бухте, лежавшей далеко внизу. Рядышком с девушкой на завалинке примостился здоровенный, размером с большую рысь, и лохматый как медведь дымчато-пепельный котяра. Лёгкий ветерок трепал пушистые кисточки на его ушах, а сам кот тихонько урчал, как будто подпевая хозяйке…

Картина была до такой степени реальной, живой, что я рванулся вперед, в желании оказаться побыстрее рядом с ними, но неожиданно поняв, что это всего лишь видение, чуть не застонал от дикой обиды и разочарования.

«Не может быть… — мысленно успокоил я сам себя и с силой провел ладонями по лицу. — Этого нет, потому что не может быть…»

— Можа, чаво ещё подать вашему вашеству?.. — подавальщица, дебёлая рыжая девка, в замызганном фартуке, игриво повела плечом. — Пива, аль чаво покрепче…

— Покрепче? — я отвлекся и уставил на её грудь, выпирающую из лифа словно подходящая квашня.

Нажраться хотелось просто невыносимо, но после того, как я вспомнил о своей тощей мошне, желание мгновенно улетучилось.

— Нет. Пива жбан. Чёрного, валашского. И заедок… раков блюдо. Нет, плошку…

— Как прикажете… — разочарованно протянула девка и отчаянно виляя обширным задом удалилась.

Но я уже на неё не смотрел, опять погрузившись в размышления.

Чёртов Синод! Чёртов Акакий, кикимора его раздери! Грёбаные лекари, со всеми чародеями в придачу…

Поначалу, всё шло просто замечательно. Ну… относительно, конечно. Во-первых, я выжил после стычки с чёртовым личем. Хотя и не должен был, потому что хренов упырь переросток, перед тем как испустить дух, едва не разорвал меня на клочки. В буквальном смысле слова. Потом мою бесчувственную тушку приютили белоризцы. Мало того, что приютили, так ещё и поставили на ноги, не поскупившись на самых лучших лекарей-чародеев.

Понятное дело, не просто так, а исходя из своих побуждений, так и оставшихся для меня неизвестными. Но, после того, как я вежливо отказался работать на Синод, лечение пришлось оплатить. Франка щедро расплатилась со мной, но, услуги грёбаных чародеев оказались сказочно дорогими, так что, после расчёта у меня осталась сущая мелочишка. Даже подаренный хафлингессой перстень пришлось продать.

Я особо не отчаивался, потому что в запасе оставались сокровища, найденные в логове захлюста, но, когда я явился за ними в имение супружеской пары Додонов, оказалось, что семья хафлингов в полном составе убыла в Рудомышль[5]. И неизвестно, когда должны вернуться. Вот и всё. Хоть бери и иди на поклон к Алисии. Но это чревато, разочарованная в своих ожиданиях женщина, к тому же чародейка, может так пригреть, что мало не покажется. К Купаве не сунешься, по тем же самым причинам. Да и не по нутру мне подобное. Ещё чего не хватало, в приживалы подаваться. За одни такие мысли, хочется себя по морде огладить.

От работы на Синод я отказался, потому что собрался вернуться на Острова, к Малене. Нет мочи, тянет меня к Ягушке. А тут ещё эти видения… Понимаю, что бред, но ничего с собой не могу поделать.

Впрочем, Острова мне тоже пока не светят. Купцы в это время года туда почти не ходят, к тому же перевозку я оплатить не смогу, даже если найду подходящий корабль.

Вот такая весёленькая ситуация складывается. Что делать дальше? Примерно знаю. Конечно же, в любом случае попасть на Острова. От этой идеи, я отказываться не собираюсь. Но это в долгосрочной перспективе, только после того как заработаю денег на путешествие.

Впрочем, в мошне ещё кое-какая мелочишка позвякивает, а каморка и стол в корчме оплачены на неделю. Жив-здоров и при оружии — меч с клевцом, подаренные родом Додонов никуда не делись. И презент от Хозяйки Леса на месте. С ним, вообще интересно получилось. Самострел вместе со всеми моими вещами так и остался в Топях, однако, после того, как я пришёл в себя после битвы с личем, обнаружил, что подарок лежит на постели рядом со мной. И никто так и не смог пояснить, как образом он там оказался. Загадка, однако. Но не особо загадочная, потому что в этом мире и почище того случается.

Словом, не всё так плохо. Осталось только какую-нибудь завалящую работёнку себе подобрать и продержаться до того времени, как вернётся из Рудомышля Франка. В том, что она вернёт мою долю монет, я не сомневаюсь. Хотя нет, всё-таки немного сомневаюсь, но на данный момент — это не актуально. Вернётся — посмотрим. А пока…

Я влил в себя остатки пива, зажевал крепко просолённым брюшком трески и провёл взглядом по столовому залу в корчме.

Выбеленные известью стены, закопчённые балки, грубые массивные столы и лавки, на потолке подвешены тележные колеса, с расставленными по ним масляными светильниками, пахнет кислым пивом, помоями и жареной рыбой — корчма как корчма — не из самых дорогих, но и не кишащий насекомыми клоповник. Кормят обильно и сытно, подавальщицы в меру опрятные, а пиво варят одно из лучших в городе. Народ заведение уважает, ещё не вечер, а людишек полным-полно. Купчишки в новомодных румийских куцых камзолах и колготах, дружной компанией что-то чинно обсуждают за обедом, рядом бригада портовых грузчиков, уже в жупанах и кунтушах, вместе с девами из цеха прачек в нарядных сарафанах вовсю заливается горячительными напитками. Небось, есть повод для празднования. А за тем столом, городские стражники зашли пропустить по жбану чёрного, и ещё какой-то непонятный народец…

Гостиный двор «Три Петуха» мне порекомендовал один из латников синодской гвардии, с которым я сдружился за время своего вынужденного бездействия. Дело в том, что здесь располагается вербовочный пункт сразу для нескольких наёмных ватаг, или компаний, как говорят в Серединных землях. Вон, за угловым сидит усатый пузан, Варрава, заливается пивом с утра до вечера, в ожидании кандидатов. Которые, кстати, случаются не так уж часто. Нечасто, потому что опытные наемники идут сразу к предводителям ватаг, минуя вербовщиков, а молодёжи, решившей стать на этот путь, не так уж много. В Жмудии на данный момент сытно и безопасно, так что народец особо не рвётся сунуть свою головушку под чей-то меч. К тому же, сейчас открыт набор в регулярные княжеские полки, где служба поспокойней и посытней.

Хотя, по-разному случается, за сегодня Варрава уже завербовал двоих здоровенных сельских парней и третьего, длинного и худого, явно городского парнишку, к ним в компанию. Обширная усатая рожа так и лучится довольствием, видать здорово на рекрутах заработал.

Но я к нему не спешу, потому что не знаю конъюнктуры, от слова совсем. Можно здорово продешевить, да и попасть в ватагу не к тому, к которому надо. А толковый и удачливый голова компании, в наёмническом деле очень важную роль играет. С таким и жив останешься и монет подзаработаешь. В общем, нюансов много, без знания которых к вербовщику лучше не подходить. Впрочем, я пока не исключаю других видов заработка. Хватит, навоевался. Да хоть бы и в грузчики пойду. Али ещё куда. Так что, в наемники — уж на самый крайний случай. Словом, видно будет…

Как раз подоспела подавальщица со жбаном пенистого тёмно-бордового пива и плошкой, на которой среди грудок укропа алели здоровенные раки. Я уже совсем собрался приняться за еду, как заметил появившуюся в зале девушку.

И не обратил бы на неё никакого внимания, потому что ничего примечательного в деве не было, но, она, спустившись по лестнице, направилась прямо к моему столу.

— Не против? — без лишних церемоний поинтересовалась дева, дождалась моего кивка и, приземлилась напротив на лавку.

При ближайшем рассмотрении девушка оказалась славеной. Хотя вполне могу ошибиться, потому что на Островах, я провёл всего несколько дней и не успел толком раззнакомиться с этим народом, хотя и сам вроде как славен.

С огненно-рыжими волнистыми волосами, собранными в толстую косу, вздёрнутым носом, большими голубыми глазами, едва заметными веснушками, густо посыпавшими скулы и немалым ротиком с чётко очерченными губами, она смотрелась явно не красавицей, но всё же довольно миловидной и симпатичной. Одета была примерно в том же стиле, как и я, правда, не в пример дороже и щеголеватей.

На стройной фигуре с хорошо развитыми плечами, ладно сидел замшевый безрукавный камзол до середины бедра, блузу из тонкого дорогого холста оттопыривали небольшие высокие грудки, подпёртые корсетом из бархата, а талию перехватывал широкий пояс из тиснёной и золочёной кожи с подвешенным на нём длинным узким кинжалом, больше похожим на стилет. Изумрудного цвета шейный шёлковый платок, обтягивающие лосины из тончайшей кожи какой-то морской твари и высокие зелёные сафьяновые сапоги, перехваченные на лодыжках и под коленом ремешками с серебряными пряжками, завершали её облик. Ах, ну да, забыл упомянуть пару впечатляющих перстней на пальцах и в стиль им брошь на отвороте воротника. Словом, дорого и ухоженно смотрится дева, хотя в облике просматривается хорошо заметная небрежность. Как будто она собиралась впопыхах и не успела навести на себя окончательный лоск. Или не посчитала нужным. Тут всякое может быть, особым знатоком женской натуры я себя не считаю. И ещё, вряд ли ей больше двадцати пяти — двадцати шести. Но, это опять же ничего не значит, в Упорядоченном народец доживает и до полторы сотни лет, так что двадцать пять, это уже вполне зрелый возраст.

А вот определить по облику род занятий девушки, я так и не смог. Ясно, что далеко не бедна, а вот большего, увы, не скажешь. Дело в том, что, несмотря на царившее в этом мире Средневековье, подобное где-то двенадцатому-тринадцатому веку в моём прошлом мире, конечно с поправкой на переполнявшую Упорядоченный магию, женщины чувствуют здесь себя не в пример вольготней. И это ещё мягко сказано. Тут даже странствующие воинствующие монашки присутствуют, и девы в княжеских дружинах с наёмными ватагами, наравне с мужиками служат. Так что, штаны и сапоги вместо платья совсем не показатель.

— Чего изволите, ваша милость? — возле стола мгновенно возник сам хозяин заведения, бородатый крепыш, с лысым черепом, украшенным жуткими шрамами.

Ольгерд, так звали хозяина «Петухов», в прошлом руководил своей ватагой, отличался суровым нравом и прекрасно знал себе цену, не жалуя даже бояр, так что, подобная расторопность могла свидетельствовать только о том, что он был прекрасно уведомлен о платежеспособности клиента. Или… или что-то знал. Что-то, позволяющее относиться с таким неслыханным для него уважением. Вон, и пройдоха Варрава, когда она мимо него проходила, подскочил с поклоном словно ужаленный в гузно. Явно непроста девуля.

«Может, ты боярыня[6]? Или чародейка? — про себя предположил я, рассматривая девушку. — Тогда почему остановилась в «Петухах»? Ведь, явно не по рангу заведение? В Добренце есть и пошикарнее. Хотя, этот момент легко объясняется. Позавчера Добренец изволил посетить сам Великий князь Лепель со свитой, так что, сюда съехалось все боярство Жмудии, плотно оккупировав все более-менее приличные заведения. А этой места не хватило, поэтому и разместилась не по чину…».

 — Великоградской тройной перцовки, мёда и заедок, — небрежно бросила дева Ольгерду. — Всего поболе и маринованных миног не забудь.

— Сей момент, будет исполнено… — кабатчик склонился в вежливом поклоне, а потом, понизив голос предложил: — Может, перейдёте в приватный кабинет?

— Нет, останусь здесь, — категорично отрезала девушка, давая понять хозяину что разговор окончен, потом перевела взгляд на меня, неожиданно приветливо улыбнулась и заявила: — Ну что, воин, будем знакомиться? Я Таисия из Крутогор. Боярская дочка. Наполовину славена, наполовину валашка. Сражаюсь за деньги. Вот, отдохнуть от дел прибыла. Да поразвлечься хорошенько.

— Горан из Переполья, — в свою очередь представился я. И проклиная местный обычай, обязывающий сообщать при знакомстве свой род занятий и народность, добавил: — Чистый словен. Принадлежу к цеху прознатчиков.

Таисия кивнула, потом прижала руку к сердцу и с уважением сказала:

— С открытым сердцем приглашаю тебя, Горан из Переполья, разломить со мною хлеб!

Вот тут я немного призадумался. Дева у меня никакого отторжения не вызывает, даже совсем наоборот, к тому же, в Серединных Землях, не говоря уже о Островах, почти напрочь отсутствуют гендерные условности: так что, я без всякого ущерба для своей чести могу принять предложение, даже если стол будет оплачивать она. Впрочем, посильную лепту в застолье мне никто не запрещает внести. Уже для поддержки собственного гонора. М-да… Конечно никто, кроме моей мошны. А в ней осталось всего четыре алтына с небольшим. Ладно, почему бы и нет, пропетляю как-нить. Опять же, она наёмница, так что, в процессе можно будет разузнать о нюансах профессии.

— С открытым сердцем принимаю твое предложение, Таисия из Крутогор… — отбросив сомнения, я произнёс ответную фразу.

Как раз подоспел Ольгерд с подавальщицами. Стол, как по мановению волшебной палочки, стал заполняться яствами. Пластанный ломтями печёный кабаний окорок, огромная сковорода с булькающей жиром яичницей с печёнкой, чесноком и травами, колбасы разных сортов, лоханка с упомянутыми миногами, блюда с сырами, рыба, птица, разные морские гады, кувшины с выдержанными медами — я даже немного оторопел, раздумывая какую же лепту смогу внести в это изобилие. И пришёл к выводу, что не стоит даже пытаться.

В завершение, кабатчик лично откупорил покрытый пылью приземистый четырехугольный штоф[7] зелёного стекла и разлил нам по чаркам отливающую янтарём густую жидкость.

Таисия ухватила чарку, встала, сплеснула немного на пол, а потом уважительно отсалютовала ей в мою сторону.

— За тебя прознатчик и во славу твоего дела! — И махом вылила огневицу в себя. Совсем по-мужски крякнула, и с выпученными глазами просипела: — Ястритявпеченку!.. Хорошо пробрала, зараза…

Пришлось не отставать. Великоградская тройная оказалась огненно-крепким пойлом, но с отличным мягким хлебным послевкусием. А под маринованные с какими-то хитрыми травками миноги, пошла и вовсе как божий нектар.

— Я тут всегда останавливаюсь, как в городе бываю… — тараторила Таисия. — В гузно остальные кабаки. Опять же, никто лучше Ольгерда миног не маринует. И Козюле моей здесь нравится. Конюхи обходительные и ласковые к лошадкам. Ну, ещё разок вздрогнем… За павших и на погибель ворогам!!! Уф-ф, етить…

Либо огневица так воздействовала на язык, либо моя новая знакомая просто любила поговорить, но язык у неё не останавливался. Но, как ни странно, умудрялась даже полусловом не обмолвится о своих делах, а вот меня, как раз прощупывать не забывала.

— Слыхала я, что некий прознатчик работал здесь по одной румийке, дочери посла Румии. Не ты ли?..

— Не я.

— А Кандида Носатого, прознатчика из Кесарии, не знаешь?

— Нет.

— Ну и ладно. Наливай…

Честно сказать, меня этот момент немного насторожил, но особого значения, я ему не придал. Обычные застольные разговоры обо всём и не о чём. Мало ли что. Опять же, пускай выспрашивает, язык за зубами я держать умею.

На улице стало вечереть, в харчевню набилось народу как селёдки в бочку, вовсю наяривали музыканты, извлекая из своих немудрящих инструментов настоящую какофонию, а у нас уже показывал донышко второй штоф. Да и яств пошла третья перемена.

Надо сказать, что Таисия оказалась довольно приятной собутыльницей. Весёлой, и простой, остроумной и разговорчивой. И душевной. Мы говорили о лошадях, оружии, битвах, чудовищах, поединках и знаете, мне даже стало казаться, что, несмотря на самый, что ни на есть женский вид Таисьи, я беседую с мужчиной. Своим в доску парнем. В ней даже стала проявляться некая брутальность, присущая только мужикам. Так что, я особо не удивился, когда принявшая изрядно на грудь воительница, изъявила желание пройтись по бабам. Так и сказала:

— Пора по блядям, Горан, ибо в брюхо больше ничего не лезет. Знаю я тут одно заведеньице. Счас, еще по одной накатим, отольем и…

Огневица уже здорово играла в башке, так что… Конечно же, не отказался. По бабам так по бабам. Хоть и с девкой. Знаете, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Ох и удивительный этот мир. Любо мне здесь. Ей-ей любо!

Но оторваться в борделе так и не сложилось…

ГЛАВА 2

«… обладание силами чародейскими есть великое благо, однако же и великое искушение, ибо дает некоторым обладателям ложное самомнение о собственном величии. Поддавшись искушению, некоей власти, божьей али человеческой, оные не признают, законов и правил никоих не уважают, по своему усмотрению извращая сути природные и человеческие и творя немыслимое. Дабы воспрепятствовать сему, был создан Свод специальных правил, законов и уложений, строго запрещающий самоуправство и безобразие в чародейских практиках, а дабы следить и надзирать за выполнением оных, а тако же выявлять оступившихся, приставлены охочие люди искусные во владении Силой и твёрдые сердцем и убеждениями своими. И названы были сии люди Ловцами…

(Преподобный Микита Блюм. «История чародейских кодексов и правил»)


Серединные земли. Г. Добренец. Гостиный двор «Три петуха».

15 хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестёр. Вечер.


— Счас ещё по одной накатим, и к блядям! — Таисия со второй попытки ухватилась за чарку и расплескав половину, вздёрнула её вверх. — Так сказать… сказать… На коня! Вот!

— На коня, ага… — я взялся за свою, брякнул ней об Тайкину чару, и тут, невольно обратил внимание на купцов, гулеванивших за соседним столом. Даже не знаю почему, просто наткнулся взглядом и всё.

Из-за него вдруг стал выбираться пузатый бородач в шитом золотом и заляпанном жирными пятнами, куцем румийском кафтане. Мешавшего ему соседа, он попросту смёл с лавки одним движением руки, словно немалый мужик и не весил ничего. Другие купцы возмущённо загомонили, забранились, но бородач, не обращая на них никакого внимания, неровными механическими шагами, словно марионетка на верёвочках, вышел на середину зала. Остановился, провёл стеклянными пустыми глазами по сторонам, а потом…

Потом, медленно вытянул из ножен кинжал и с жуткой ухмылкой, похожей на оскал мертвеца, одним взмахом перерезал себе горло от уха до уха.

Всё случилось так быстро и неожиданно, что ему никто не успел помешать. В зале наступила мёртвая тишина, вдруг прервавшаяся жутким визгом подавальщицы, попавшей под струю крови, бордовым фонтаном выхлестнувшуюся из распоротой глотки.

Взвыла и тут же заткнулась скрипка одного из музыкантов. Второй лабух выронил на пол колотушку и с козлиным блеянием выблевал на свой барабан содержимое желудка.

Купец мгновение оставался на ногах, потом покачнулся и ничком рухнул на заплёванный пол.

Все словно оцепенели, не отрывая глаз от распростёртого в луже крови тела.

Первым пришёл в себя Ольгерд, он не спеша вышел из-за стойки и влепил мощную оплеуху подавальщице, так и продолжавшей дико верещать. Она мгновенно заткнулась, но тишина продолжалась недолго — теперь уже весь зал взорвался ропотом.

— Етить! Вот это поплющило мужика…

— Бее-е, щас блевану…

— Из-за бабы! Как есть говорю, несчастная любовь это! Жа-а-алко…

— Кака така любовь, дурында, окстись! Мабуть разорился купчишка…

— Сиськи Морены! Этот дурень остался должен мне за партию пеньки!..

— Морок! Морок навели…

— Какой морок, проклятье это…

— А можа зелья какого болезному подлили?

— Прокляли, говорю…

— Сглаз! Ничто иное! Истину глаголю!

— Околоточного надо гукнуть, он разбёрется…

— Проклятие! Молитесь грешники!

— Закрой хайло, сейчас в морду получишь. Морок это…

— Надобно бы помянуть. Разливай Штефан…

Я мельком глянул на Таисью. Дева спокойно, не высказывая абсолютно никаких эмоций, внимательно смотрела на труп, и, хотя ещё мгновение назад была хорошенько поддатой, сейчас казалась абсолютно трезвой.

И тут я почувствовал…

Но обо всём по порядку.

Амулет подаренный мне Маленой, не пережил схватку с личем. Он попросту сгорел, оставив у меня на груди глубокий, едва ли не до костей ожог, но, как выяснилось позже, его свойства никуда не пропали, в буквальном смысле, впитавшись в мое тело. Я пока толком не понимаю, как всё это действует, даже не представляю, каким образом этим даром управлять, но чужую волшбу уже чувствую довольно неплохо.

Когда меня лечили чародеи, я чувствовал это как мягкий и тёплый добрый ветерок, но сейчас испытывал ощущение, словно попал в пургу и по коже хлещут тысячи злых ледяных иголочек.

— Уходим! — вдруг взвизгнула Таисия. — Живо, Горан!

Я подскочил, опрокидывая лавку, и в этот самый момент, тело несчастного купца, в буквальном смысле взорвалось, превратившись в кровавую взвесь, похожую на туман. А когда она опала, на том месте где лежал труп, появилось непонятное существо бледно-серого цвета. Не особо крупное, где-то размером с только рождённого теленка, оно больше всего напоминало абсолютно лысую обезьяну, с мускулистыми лапами, украшенными длинными серповидными когтями и здоровенной, очень непропорциональной к телу, тупой башкой, разрезанной почти пополам пастью, обрамлённой слюнявыми вислыми губами.

Обезьяна повела белёсыми глазищами по сторонам, утробно рыкнула, вдруг впилась пастью в бок подавальщице и ловко мотнув башкой разорвала её пополам. Еще мгновение и тварь подмяла под себя вторую жертву, одним движением лапы выпотрошив её словно селёдку.

Большинство людей, истошно завывая ринулись к выходу, но один из грузчиков не растерялся и подхватив тяжеленную лавку, изо всех сил саданул чудовище. Тварь снесло с растерзанного тела, она кубарем покатилась по полу, но тут же, с легкими хлопками в зале возникло ещё два таких же монстра.

Что там случилось дальше, я уже не видел, потому что понёсся за своим оружием. Сбил кого-то плечом, перескочил опрокинутый стол, чудом удержался на ногах, на одном дыхании взлетел по лестнице и пробежав по коридору, ворвался к себе в комнату. Захлопнул её обратно, задвинул засов, перевёл дух и попробовал сообразить, что теперь делать. Ввязываться в драку с тварями категорически не хотелось. Ломать себе голову над тем, откуда эта хрень здесь взялась — тоже не собирался.

— И не буду, мать их за ногу… — пообещал я сам себе и откинул крышку сундука, куда сложил свои вещи.

Нищему собраться только перепоясаться. Так и поступим. Мой доспех, взятый трофеем в каирне Чёрной Луны еще на Островах, накрылся медным тазом, значит придётся обойтись без брони, вследствие полного отсутствия оной.

Я вынул из свертка и подвесил к поясу ножны с мечом, подарком рода Додонов. Этот подарок очень в тему пришелся. Здесь без меча, словно без порток. Никак, одним словом. Меч, а вернее, тяжёлая длинная сабля из знаменитой голубой стали хафлингов. Длинная, слабоизогнутая, с обоюдоострой елманью[8] и слегка увеличенной кривизной к острию в первой трети клинка, достаточно удобная как для рубящих ударов, так и для уколов. Серьёзное оружие. Похоже, довёдется опробовать.

Сзади за поясом удобно устроился клевец[9], комплектный с мечом. Серьёзная штука, если умеешь в дело пустить. А я умею. Самострел с тулом[10] на ремне за спину. Кошель при себе, а котомку с остальными пожитками брать не буду. Не за что там держаться. Вот, как бы и всё. А что дальше?

Приглушённые вопли и вой внизу постепенно стихали. Ясно, дожирают твари людишек. Значит, пока они не стали искать себе новых жертв, надо побыстрей выбираться из корчмы. Идти через низ, означает неминуемо столкнуться с чудовищами. Тогда как? В конце коридора есть небольшое окошко, забранное решёткой. Придётся ломать. Иначе не получится.

Обнажил меч, закрыл сундук, прислушался и рывком выскочил в коридор. А там, лицом к лицу столкнулся с Таисьей.

Воительница тоже успела экипироваться в алвскую броню из сшитых внахлест металлических пластинок, очень похожую на ламеллярный доспех[11] из моего прежнего мира и шлем с круглым верхом, наносником, наушами и пластинчатой бармицей[12]. В левой руке у нее матово отблёскивал узкий и длинный меч со сложной гардой, тоже алвского происхождения. За спиной на ремнях висел довольно большой самострел, какой-то очень сложной и неизвестной мне конструкции.

Увидев меня, она словно кошка отпрянула в сторону, замерев в странной боевой стойке, но опознав, опустила меч.

— Поможешь? Я знаю, ты сможешь.

Я хотел в ответ поинтересоваться, какого рода помощь ей нужна, но вместо этого попросту кивнул. Ну что тут скажешь… Получается, мало мне приключений. Вот же…

— Это призванные из Тёмных Пределов твари, губачами зовутся… — торопливо стала объяснять Таисия, не упуская из виду коридор. — Получается, кто-то специально овладел разумом купца, чтобы призвать чудовищ его жизнью и кровью. Сражаться с тварями сейчас бесполезно, так как, пока заклинание работает, каждый убитый даёт возможность призывать всё новых и новых, поэтому надо прервать чары. И тот, кто их творит, находится рядом, потому что вершить такую волшбу на большом расстоянии от себя, могут только очень сильные чародеи. Но сильные чародеи, если бы им понадобилось, призвали бы тварей и без крови. В общем, сам понимаешь. Надо это срочно прекратить, иначе, к тому времени, как наконец опомнится городская Лига владеющих и Синод, Добренец утонет в крови.

— Как и где этого урода искать? — я окончательно принял решение помочь Таисьи. Дело-то доброе, ебись оно синим конем. Не иначе, у меня судьба такая. Опять же, может Добренец, от щедрот своих, подкинет монет избавителю от напасти.

— Сейчас… — Таисия вытащила из-за пояса небольшой жезл с оголовьем из белого слегка светящегося камня и, прошептав какое-то заклинание, принялась медленно водить им по сторонам. — Надо немного времени, а ты пока прикрой меня…

Прикрывать пришлось немедленно, потому что в начале коридора, у лестницы, засветились огненно-рубиновым цветом чьи-то буркала, а потом, в тусклом свете масляных светильников, показалась бугрящееся мускулами тело губача.

— Убей его! — нервно бросила Таисия. — Я не могу сейчас отвлекаться!

— Угу… — держа меч слегка на отлёте, я сделал несколько быстрых шагов навстречу чудовищу.

Как всё просто. Вот возьми и убей. Как будто речь идет об обычном кролике, а не о потусторонней твари. Ну да ладно, чего уж тут. Посмотрим, что можно сделать. Места для долгой схватки здесь нет, к тому же, я без брони, а значит, первый же пропущенный выпад станет для меня последним. Поэтому дело должен решить один удар. Удар на силу. Я не уверен, что получится, далеко не в той форме, но надо постараться…

Губач не стал тратить время зря, и скрежетнув когтями по доскам пола, взмыл в воздух.

Выбрав момент и полуразворотом усилив удар, я рубанул по распластавшемуся в прыжке белёсому силуэту. Гулко распарывая воздух, меч описал полукруг, становясь в его последней трети розовато-красным и с хлюпом врубился в тело твари.

Я сразу прянул в сторону, опасаясь мощных когтей, и готовый ударить ещё, но всё уже было кончено. Разрубленный едва ли не на две части губач шмякнулся на пол, несколько раз дёрнулся в агонии не переставая работать лапами, словно продолжал бежать и, вдруг стал таять, на глазах превращаясь в лужу дурно пахнущей зеленоватой слизи.

— Хороший меч, хороший удар, — не отрывая глаз от оголовья своего жезла прокомментировала Таисия и вдруг, азартно взвизгнув, ткнула рукой в противоположный конец коридора: — Он здесь, совсем недалеко.

Опять послышалось глухое быстро приближающееся рычание.

— Где? Показывай… — я слегка подтолкнул её рукой. — Живо, а то скоро здесь будут все твари Пределов вместе взятые.

Таисия не чинясь припустила по коридору и остановилась возле крайней двери.

— Тут… — она слегка толкнула дверь ладонью, убедилась, что она заперта, потом, быстро работая рычагом, взвела свой арбалет, вложила в него болт и обернувшись ко мне приказала. — Ломай! Ломай и в сторону.

Я ругнулся про себя и вышиб дверцу ногой. Но, вместо злого чародея творящего чёрную волшбу за ней оказалась узкая винтовая лестница, ведущая куда-то вниз.

Спуск много времени не занял, уже через минуту мы оказались перед окованной железными полосками, запертой изнутри, дверью, скорее всего, ведущей в подвал.

Вот её с налёта выбить не получилось, а кувалды с киркой нигде не наблюдалось. Но они и не понадобились. Таисия просто ткнула своим жезлом в дверь, бормотнула непонятное заклинание, после чего, та мгновенно осыпалась, превратившись в бурую труху вместе с железной оковкой.

— Он совсем рядом. Я пойду первая… — опять взяв свой самострел наизготовку, тихо и решительно скомандовала воительница. — Ты только прикрывай меня. Первым не лезь. Мне надо взять его живым. Понял?

— Я и не собирался, — я пожал плечами. — Как скажешь. Веди.

— Идём… — Таисия крадучись шагнула вперед.

Но, далеко идти не пришлось…

Посреди заставленного покрытыми паутиной бочками сводчатого помещения, застыл совсем молодой паренек в потрёпанной одежде ремесленника. Стоя на коленях, внутри начертанной на полу пентаграммы, он с закрытыми глазами держал сложенные ладонями руки перед своей грудью. Его мертвенно бледное лицо, со впалыми щеками покрытыми юношеским пушком, казалось полностью отрешённым, а вокруг тела закручивался призрачный вихрь, хорошо заметный в свете громко потрескивающих сальных свечей, расставленных по углам пентаграммы.

Я ожидал от Таисьи каких-нибудь сложных заклятий, эффектного чародейства, но всё случилось очень банально и быстро.

— Щенок… — презрительно процедила она и влепила болт из своего самострела в плечо пареньку.

Юного владеющего сбило на пол, вихрь с треском и шипением исчез, свечи чадно затрещали и ярко вспыхнули. Парень пришёл в себя, судорожно хрипя и суча ногами попытался встать, но Таисия, быстро подбежала к нему, опять опрокинула ударом ноги, после чего молча ткнула ему в грудь своим жезлом. Юноша мгновенно обмяк и растянулся на полу, не подавая ни малейших признаков жизни.

— Вот и всё, — обыденно сказала девушка и весело улыбнулась мне. — Вот же уродец! Такой вечерок нам обломал… — она оглянулась, хмыкнула и показала жезлом на связки колбас с вялеными окороками, развешанные по балкам подвала, — хотя, я здесь вижу отличную закусь и бочки с полугаром. И вино с добрыми медами присутствует. Можем продолжить. Думаю, Ольгерд уже не будет возражать. Ха…

— А что с этими? — я ткнул рукой в потолок.

— А что с ними?.. — Таисия спокойно пожала плечами. — Без связи с Пределами, которую поддерживал это щенок, губачи быстро станут слабеть, и через час, максимум два, сами по себе передохнут.

— С этим что?

— Придёт в себя, допрошу, — Таисия бесцеремонно пнула сапогом бесчувственное тело. — Потом, по результатам станет ясно, что с ним делать. Впрочем, в любом случае ему светит… Хотя, тебе об этом знать еще рано.

— Что значит «рано»?

— Рано — это значит рано, — жёстко отрезала чародейка. — Всему своё время.

— Кто ты такая, Таисия из Крутогор? — во мне вдруг забрезжила неожиданная догадка. Надо сказать, паскудная догадка. Вот же суки! Ну никак не хотят оставить в покое, святые уроды.

— Нас по-разному называют, — дева не стала запираться. — Если владеющие, то охотниками за чародеями, но всё больше ругательно, а остальные… Впрочем, о нас мало кто знает. А мы сами предпочитаем себя называть ловчими.

— Ты из Синода, верно?

— Из Синода? Нет, конечно… — презрительно скривилась Таисия. — Не хватало ещё… — она сделала несколько шагов, с хрустом давя мышиные катышки, устилающие пол, опустила взгляд на бесчувственного парня, и вдруг завопила: — Стой на месте, не шевелись. Я прикрою! — и подскочила ко мне, на ходу вскидывая свой жезл.

Вокруг нас из ниоткуда возник прозрачный переливающийся всеми цветами радуги кокон. В то же мгновение, тело юноши превратилось в ярчайшую огненную вспышку; огонь ударил в призрачную сферу, но не смог её пробить и сразу опал.

— Трахни меня бабак! — зло заорала Таисия, резким движением кисти сворачивая щит. — Проспала дура набитая! Уходим, угореть ещё не хватало…

Подвал быстро наполнился удушливым дымом, по балкам и бочкам заплясали язычки пламени, поэтому пришлось быстро выметаться на лестницу…

ГЛАВА 3

«… несмотря на изрядную силу, ярость, жажду разрушения и человеческой плоти, существование призванных тварей в нашем плане, без поддержания методом чародейской подпитки энергией родного Предела, зело ограничено по времени. Ибо окружающая их здесь среда, по определению чужда оным, воздействуя как могучее аллергическое средство. Сия аксиома подтверждена опытным способом, путём призыва выворотня пятнистого и немедленного прекращения заклятия его призвавшего. В результате сего опыта оный монструм в течение часа изрядно поубавил в силе и движении, а через три благополучно помер, дефрагментировавшись телом. При следующем опыте сии результаты полностью подтвердились и случайным образом дополнились ценным наблюдением. Вследствие инцидента, вызванного чрезмерным употреблением браги, призванный выворотень пожрал уборщика клеток, что значительно замедлило его деградацию, однако не предотвратило оную…»

(Васисуалий Дрозд, магистр монстроведения. «Монструмы как они есть»)


Серединные земли. Г. Добренец. Гостиный двор «Три петуха».

16 хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестёр. Ночь.


— Что сие означает? Какого он полыхнул? Самоубился?

— Сие значит… — Таисия нахмурилась. — Сие значит, что на щенка было наложен сторожок, предотвращающий попадание в плен. Сам он себя подорвать не мог, потому что находился в полном беспамятстве. Ой, не нравится мне это. Выходит, это было не самоуправство отдельного сумасброда, решившего опробовать запретные чары, а спланированная акция. Причём, не этим дураком. Его просто использовали. В тёмную или в открытую, пока не знаю. Ну что ты стоишь? Ломай…

— А сама? — я взялся за решётку и примериваясь тряхнул её. — С дверью вон как ловко управилась.

— Надо беречь силы. Чувствую, они сегодня ещё понадобятся… — поморщилась Таисия, помахивая своим жезлом словно веером и нетерпеливо топнула сапожком. — Ну, давай же. Время идёт…

— Даю, даю… — я вздохнул, рванул на себя кованную решётку на окне и с треском вырвал её из проема. — Вот зараза…

Отбросил искорёженное железо в сторону, ругнулся, глянув на треснувшую кожу на ладонях и едва успел отпрянуть, потому что в пролом, с оглушительным клёкотом, просунулась покрытая бурой чешуёй башка, с длинным клювом слегка похожим на клюв цапли, но с впечатляющими кривыми частыми зубами.

Вот тут, впервые со времени схватки в замке Чарноты, я использовал Силу. То ли от испуга, то ли от неожиданности, без всякой подготовки саданул по «цаплеящеру» сотканным из воздуха кулаком. До этого времени, я опасался даже пробовать, боясь обнаружить, что дар пропал, но опасения оказались совершенно напрасными — всё получилось, причём без всяких усилий и даже без отката. Ну… почти, без отката.

Грохнуло, меня порядочно оглушило, прилично впечатав в стену, всё вокруг заволокло пылью, а когда она рассеялась, стало видно, что вместе с тварью, я вынес здоровенный кусок кладки.

— Предупреждать надо! — зло отплёвываясь, завопила Таисия. — Ты меня чуть не пришиб! Что, не мог сфокусировать удар?

— Извиняйте… — я пожал плечами и осторожно выглянул наружу.

— Что там? — чародейка немедленно пристроилась рядом и ответила сама себе: — О Боги! Всё гораздо хуже, чем я предполагала!

Не знаю, что она там себе предполагала, но картинка, действительно, открылась жутковатая.

В чистом ночном небе, покрытом блестящими россыпями звезд, взмывали и падали чёрные тучи, сотканные из сотен небольших существ похожих на летучих мышей размером с небольшую собаку. Ниже, почти над самыми крышами домов, барражировали, на громадных перепончатых крыльях, твари, подобные той, что мы уже видели. Со звонницы собора Старших Сестёр, отчаянно бился набат, но его почти заглушал свирепый визг, клёкот и рычание чудовищ, заполонивших город.

На улочке возле корчмы хорошо были видны, собравшиеся в небольшие стайки жабообразные существа, увлечённо терзавшие несколько трупов, на которых поблёскивали кирасы городских стражников.

Неожиданно послышался приближающийся тонкий жалобный вой — из проулка выскочил и помчался по улице, какой-то горожанин в одном исподнем. Он спотыкался, шатался, но бежал, жалобно, на одном тоне подвывая, и не смолкая ни на секунду. На него никто не нападал, но горожанин этого не замечал, весь поглощённый животным ужасом.

Добренец всегда смердел как одна большая помойка. Гнилой рыбой, помоями и человеческими нечистотами, но сейчас, все эти ароматы забивал запах страха и смерти.

— Их много в городе… — озадаченно прошептала Таисия, водя ладонью над оголовьем своего жезла. — Не меньше двух десятков. Если не больше.

— Кого много?

— Владеющих… — недовольно буркнула она мне в ответ. — Что непонятного? Владеющих, открывших порталы в Пределы и призвавших всю эту нечисть. Не понимаю, как Синод и Лиги могли такое прошляпить. Все мало-мальски способные к чародейству в Жмудии, да и не только в ней, давно у них под наблюдением. А здесь, я наблюдаю работу, помимо неофитов, доброго десятка достаточно сильных владеющих. Летучих тварей призвать можно, но поддерживать такое заклятье долго, задача не для начинающих.

— Они могли тайно пройти в город со стороны, затаиться здесь, не обнаруживая своих способностей, а потом в назначенный час ударить, — предположил я. — И не обязательно они из Жмудии. Могут быть откуда угодно, то есть, по местным учётам не проходить. А свои способности скрыли амулетами или ещё как. По-другому и не объяснишь. Разве что местные чародеи все разом свихнулись.

— Может быть и так… — задумчиво кивнула Таисия. — Тот внизу, насколько я знаю был румийцем и батрачил на Ольгерда. И устроился к нему совсем недавно.

— Что дальше будем делать?

— Лиги уже работают, — чародейка показала рукой на беззвучно взорвавший в воздухе огненный шар, разметавший по сторонам стаю летучих монстров. — Уверена, Синод — тоже. Обнаруживать творящих запрещённую волшбу они мастаки. Ну, а мы… мы им помо…

— Не спеши… — я её жёстко прервал. — Для начала, объясни мне: кто ты такая? Ты говорила, ловчая. Что за ловчая? Кого ты ловишь? Пока я этого не узнаю, с места не сдвинусь.

— Хорошо… — покорно согласилась чародейка. — Расскажу. Владеющие склонны заигрываться своей Силой и творить непотребное. Я и мне подобные, занимаемся тем, что находим таковых и пресекаем их безумства.

— Официально или по своему почину?

— Официально, — терпеливо кивнула Таисия. — Мы работаем не на Лиги, а на Капитул. С Синодом никаких отношений не имеем, если тебя это интересует. Даже наоборот, они очень ревностно относятся к нашей работе, считают конкурентами и всячески стараются мешать. Вплоть, до явного противодействия. Потому что, каждый попавший в их застенки оступившийся чародей, это улика против Лиг, которую они со временем обязательно предъявят. Всё? Не забывай, в это самое время гибнут десятки ни в чём не повинных людей. Не хочешь помогать, катись на все четыре стороны… — она раздражённо взмахнула своим жезлом и превратила в пепел какого-то нетопыря, пролетевшего на свою голову достаточно близко от нас.

— Я не отказываюсь помогать, — я немного сбавил тон. — Просто хочу знать, во что ввязываюсь. Значит, ты неспроста подошла ко мне в корчме и прекрасно знала, кто я такой?

— Знала и знаю, — не стала отпираться Таисия. — Всё, вплоть до того, что ты убил последнего друмана Абеля Сур Кхама. А потом отказался работать на Синод. И хотела предложить тебе работать с нами.

— А прямо сказать об этом не могла?

— Ну… — чародейка слегка смутилась. — Ну… всему своё время. Надо было тебя немного прощупать…

— Прощу-у-упать… — передразнил я её. — Ты же больше по девкам, а не по мужикам. Ладно, скажи мне, вам платят?

— Платят. Хорошо платят, — уверенно ответила Таисия.

— Вот и ладушки. Считай, что я дал согласие некоторое время с тобой поработать.

— Что значит, некоторое время? — с подозрением переспросила чародейка. — Между прочим, тебя ещё никто никуда не взял.

— Так возьмёте. Иначе не предлагали бы, — отмахнулся я. — Говори, что делать дальше?

Тая помолчала, внимательно смотря мне в глаза, потом вздохнула с сожалением, видимо не удовлетворившись увиденным и сказала:

— Надо попробовать опередить белоризцев. Я примерно определила местонахождение следующего чародея, туда и отправимся. Обними покрепче меня.

— Зачем?

— Я перенесусь вместе с собой поближе к нему… — терпеливо пояснила чародейка. — Или ты собираешься идти туда по улице? — она показала на пировавших внизу тварей.

Последний мой опыт телепортации, совершенный вместе с Франкой, оказался не то чтобы неудачным, но и не самым приятным, поэтому, особого желания опять повторять подобное у меня не было, но и разгуливать среди монстров тоже не хотелось.

Я про себя выругался, обнял Таисью, неожиданно различив исходящий от неё тонкий аромат летних цветов и закрыл глаза.

— Поехали. Но смотри, если зафитилишь нас в Харамшит…

— Заткнись… — сердито оборвала меня чародейка и красиво взмахнула жезлом.

Всё случилось примерно так, как и в прошлый раз. Надо сказать, исключительно неприятные ощущения. Резко наступившая темнота, ледяной холод и состояние невесомости, мгновенно сменившееся ощущением…

— Твою же… — заорал я, стремительно летя вниз. И тут же приземлился, больно саданувшись об черепицу, покрывавшую крышу какого-то здания, — кикимору под хвост…

И едва не скатился вниз, в последний момент ухватившись за конёк.

А через мгновение, рядом со мной брякнулась Таисия.

— Что, неправильно рассчитала суквекции радиантов? — я придержал её за пояс, и неожиданно для самого себя расхохотался, припомнив как мы с Франкой оказались после телепортации в борделе.

Ох уж эти чародейки…

— Нет. Я использовала другой метод, — сухо ответила девушка.

Ей было явно больно, грохнулась всё-таки нешуточно, даже на глазах выступили слёзы, но никоим образом она это не выдавала. Собранная и деловитая, скупая в движениях и словах, Таисия сейчас напоминала гончую, по-зрячему взявшую след.

«Другой так другой…» — я покрутил головой по сторонам, опасаясь, что за нас сейчас примутся летающие страховидлы, но поблизости никого из них не оказалось — твари скопом яростно атаковали кого-то в сотне метров левее.

Проделав непонятные манипуляции со своим жезлом, чародейка решительно заявила:

— Мы попали куда надо. Владеющий в этом доме. Скорее всего, на втором этаже, прямо под нами. Готовься, войдём через крышу.

— Подожди… — меня привлёк приближающийся лязг и шум. Я переполз к краю, ухватился за лепнину и осторожно выглянул.

В нашу сторону пробивался большой отряд синодской гвардии. Построившись в каре, закрывшись со всех сторон осадными павезами, они вполне уверенно продвигались по улице. Несли потери, но почти не замедляли движения. На моих глазах, здоровенное чудище с паучьими ногами усеянными шипами, с разгона пробило стену щитов, успело разорвать пару латников, но тут же было изрублено в куски алебардистами из второго ряда. ...



Все права на текст принадлежат автору: Александр Башибузук, Александр Вячеславович Башибузук.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
ЛовчийАлександр Башибузук
Александр Вячеславович Башибузук