Житие преподобного Ионы, Киевского чудотворца

По благословению Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины Владимира

Свято-Троицкий Ионинский монастырь, 2008

Вступление

Вниманию читателей предлагается жизнеописание одного из выдающихся духовных деятелей России прошлого века старца Ионы, в схиме Петра, бывшего основателем и настоятелем Киевского Свято-Троицкого монастыря. В 1995 году в серии «Подвижники благочестия XX столетия» была издана книга, в которой были напечатаны рукописи отца Ионы с записями его видений, а также воспоминания о нем различных лиц. Однако эта книга не содержала жизнеописания как такового, а материалы, собранные в ней — особенно это касается текстов, принадлежащих самому старцу, — были поданы в неотредактированном виде, а потому для многих читателей оказались неудобочитаемыми.

Благодаря этому возникла необходимость в написании новой книги об отце Ионе, в которой были бы использованы упомянутое издание и материалы, подготовленные для его причисления к лику святых, которое состоялось в 1995 году. Однако изначально такая книга была написана не на русском, а на греческом языке. Ее подготовку и издание осуществил монастырь преподобного Симеона Нового Богослова в Аттике. Он и до этого занимался изданием книг созерцательно-аскетического содержания. Так здесь вышли в свет некоторые произведения преподобных Феодора Студита, Симеона Нового Богослова, Никодима Святогорца и других святых отцов. Затем здесь узнали о русском старце Ионе и о его монастыре, который стал столпом подлинного монашества в России перед ее катастрофой 1917 года и в котором нашла себе продолжение византийская традиция исихазма и древние принципы общежительства. Поэтому книга об отце Ионе и его обители должна была органически войти в серию изданий перечисленных выше святых отцов.

Основная работа по подготовке текста была выполнена игуменом монастыря старцем Христодулом, который за сбивчивыми строками рукописи увидел глубину подлинного святоотеческого опыта и раскрыл ее на страницах книги. Автор этих строк был свидетелем того, как, например, отец Христодул воссоздавал позу, в которой преподобный Иона занимался творением Иисусовой молитвы и которая была описана им самим в рассказах о явлении Божией Матери. Оказалась, что эта поза полностью, до малейших деталей, соответствовала методу молитвы византийских исихастов. Так прослеживались нити, которые через преподобных Серафима Саровского и Паисия Величковского связали Ионинский монастырь с древним монашеством.

Над этой книгой в ее греческом варианте была проведена большая как филологическая, так и духовная работа, в которой кроме отца Христодула приняли участие все братья обители преподобного Симеона Нового Богослова, а также множество других лиц. Первые отзывы о книге в Греции были самыми положительными. Люди, читавшие ее, были поражены высотой жизни отца Ионы и обилием видений ему. Теперь с книгой может познакомиться и отечественный читатель благодаря ее переводу, выпущенному в свет Ионинским монастырем.

Детство и юношество

Старец Иона (в миру Иван Мирошниченко) родился в 1802 году в местечке Крюков Полтавской губернии. Его родители — Павел и Пелагия — были простыми мещанами. Семья жила в бедности, и родители Ивана не могли дать ему хорошего образования. Единственное, чему он обучился в детстве, — это чтение. Как и большинство других детей его сословия, читать он учился по Часослову и Псалтири.

Начиная ещё с младенческого возраста и на протяжении всей жизни Иван имел множество Божественных откровений и знамений. Он сам описывает чудесные явления некоего старца, который водил его по небесным обителям, когда Иван был ещё младенцем. Благодаря этому ему посчастливилось увидеть «новую землю», которая была чистой и светлой, подобно лучезарному кристаллу, и «новое небо». Там он удостоился увидеть Господа посреди невечернего света. Его Божественное лицо было светлым, мирным, полным благости, которая влекла сердце и дух мальчика к Божественной любви.

Также он стал созерцателем небесной и вечной литургии, которую совершали небожители: Ангелы и Архангелы, лики святых пророков, апостолов, святителей, царей, священников, мучеников и всех праведников…

Такое же видение повторялось у Ивана и позже, когда ему было семь и десять лет. Как и в первый раз, его проводником был тот же старец, который оказался святым Иоанном Богословом. После стольких Божественных знамений, как избранное чадо Божие, он без всяких колебаний решил посвятить себя Богу. С малых лет он полюбил посещать окрестные монастыри, а в 1824 году, будучи девятнадцати лет от роду, он оставил отчий дом и пошёл искать монастырь, в котором бы остался монашествовать.

Как примерно за полвека до этого Прохор Мошнин — впоследствии старец Серафим — ходил в Киев, чтобы испросить совета, где ему монашествовать, так и Иван решил отправиться к святыням Киева, чтобы поклониться им и чтобы Бог, если Ему будет угодно, открыл, в какой монастырь ему следует поступать.

Поклонившись Киево-Печерским угодникам и побывав у других киевских святынь, он начал просить Господа и Богородицу открыть ему Божию волю. И вот однажды, когда он молился в Успенском соборе Киево-Печерской Лавры перед чудотворной иконой Богородицы, ему неким чудесным образом было открыто идти в Саров к старцу Серафиму.

Первые подвиги

Иван немедленно отправился в Саров. Здесь его уже ждал преподобный Серафим. О встрече с ним рассказывает сам старец Иона в своем письме к обер-прокурору Святейшего Синода Константину Петровичу Победоносцеву:

«Я, исходя из мира и оставляя его навсегда, вручил всего себя Господу, Всесвятой Владычице Госпоже Богородице и всем святым и не имел в мыслях ничего иного. Достигнув богоспасаемого града Киева, я совершил должное поклонение святыне и после этого, по указанию Божией Матери, отправился в Саровскую пустынь — не в монастырь, а прямо к тамошнему старцу, отцу Серафиму, который жил в лесу в уединении. А он, выйдя мне навстречу, говорит: «Что ты так долго медлил? Я тебя ожидаю уже два года». Им я был помещён жить вместе с другим братом — его же послушником — на протяжении лет четырёх. Пробыл я у него без двух месяцев восемь лет.

Потом он нас обоих позвал к себе и горько-горько зарыдал. Долго плакал, а потом говорит: «Пречистая Владычица Госпожа Богородица, Прибежище наше, Заступница и Руководительница наша, повелела отпустить вас. Она благоизволила указать вам место для жития. Ты, брат Алексий, иди к старцу Феофану мудрому в Валаамскую обитель, а ты, брат Иоанн, иди в Белобережскую пустынь к мудрому старцу, схимонаху Феодору, ученику архимандрита Молдавского Нямецкого монастыря Паисия, и будь ему верен, как мне. Однако он не будет с тобой долго — его изгонят. Тогда он отдаст тебя старцу Афанасию мудрому, которого зовут прозорливым, но ты и у него не будешь долго — через два года он отойдёт в вечность. Тогда боголюбивый старец Афанасий отдаст тебя опытному и мудрому старцу, другому отцу Афанасию. Все они — ученики архимандрита Паисия. Они все, а также и другие вместе с ними, вышли из Молдавии, спасаясь от набегов турок из-за войны с Турцией. Потом ты долго будешь при старце Афанасии втором, а пред своим отходом ко Господу он поручит тебя иному старцу Авелю, такому же, каков он сам.

По кончине этого последнего старца ты должен быть готов к назначенному тебе великому делу — тому, которое уготовил тебе Всеблагой Господь, Всесвятая Богородица и все святые с Нею. Ты должен будешь идти в город Киев и потрудиться там в созидании и устроении мужского общежительного монастыря — великого и дивного для всех и полезного многим спасающимся в нём во славу Божию. Ибо восхотел Господь показать и явить силу Свою и благодать в последние дни. И я предупреждаю тебя: будь недвижим мыслью, духом и сердцем твоим, оставайся всегда спокоен. Верно служи Ему и благоугождай, и на тебе совершится слово святого пророка: встань, спящий, и воскресни из мёртвых, и осветит тебя Христос. Внемли благому Владыке Господу, ибо Всеблагой Господь, Его Всенепорочная Матерь Всесвятая Богородица и множество великих святых троекратно посетят тебя и благословят на святое дело. Тогда тебе будет указано место, а ты приложи труд во славу Божию, будь готов ко всем трудностям, которые встретятся тебе на пути этого делания, не ослабевай и не изнемогай. Доверься милости Божией и помощи Божией Матери и святых, ибо они есть и будут с тобою. Помни, что Господь Бог избрал тебя орудием Своих святых дел и исполнителем Своей священной воли».

И, сказав это, старец помолился со слезами Господу Богу, Матери Божией и всем святым и отпустил нас, дав немного сухариков. И мы пошли по назначенному нам пути. Нелегко нам было оставлять его — своего отца и учителя. Мой брат Алексий не перенёс скорби и скончался в пути, а меня, грешного, Господь Бог, Божия Матерь и все святые сохранили, и вот я живу до сих пор».

Со святым Серафимом Иван прожил восемь лет. За это время он научился творению умной молитвы. Тогда было положено основание его духовной жизни. Не случайным был тот факт, что святой Серафим послал его к ученикам преподобного Паисия Величковского. Как преподобный Серафим, так и преподобный Паисий со своими учениками представляли истинное монашество в России той эпохи, когда оно находилось в состоянии упадка. Преподобный Серафим и монахи так называемой аскетической школы преподобного Паисия были скорее исключением, чем правилом в монашестве того времени. Большинство монастырей не соблюдали древних правил общежительства и более походили на мирские учреждения. Настоятели, например, мало интересовались духовным состоянием монахов, и те жили, как хотели: могли свободно выходить за пределы монастыря, пропускать богослужения, иметь тесные связи с мирскими людьми и особенно женщинами и вообще нарушать общежительные начала. Практически повсеместно была забыта традиция умного делания. Очевидность этого упадка описывается самим старцем Ионой в его рукописях.

Преподобный Иона имел исключительное благословение научиться истинному монашеству, чтобы затем применять эти уроки, полученные ещё в молодости, в своём монастыре Святой Троицы, который стал делом его жизни.

Итак, преподобный Серафим указал двум своим ученикам, куда каждому идти. Ивана он послал в Белобережскую пустынь, а Алексия — на Валаам. Алексий, как было рассказано выше, не вынес разлуки с преподобным Серафимом и от скорби умер в дороге. Иван же благополучно достиг указанной святым обители.

В Белобережской пустыни

Что представляла собой Белобережская пустынь в то время? Тогда это был один из лучших монастырей России. К концу восемнадцатого века, как и большинство монастырей екатерининской эпохи, он находился в упадке, и Орловский епископ Досифей призвал сюда старца Василия — одну из самых замечательных личностей русского монашества того времени, — чтобы он обновил жизнь обители. В результате вокруг старца собралась избранная братия, в числе которой просияли: иеромонах Клеопа, схимонах Феодор, Оптинский старец Леонид, отец Серафим (впоследствии игумен Площанского монастыря), отец Мелхиседек (впоследствии игумен Симоновой обители в Москве), отец Филарет (впоследствии игумен Глинской пустыни), отец Арсений (друг святителя Филарета Московского) и другие.

Основатель Белобережской пустыни, старец Симеон, принёс сюда в 1725 году из Москвы икону Божией Матери «Троеручица», от которой в 1831 году начали совершаться чудеса. Преподобный Иона вспоминал, как однажды зимой сопровождал в числе других четырех человек развозимую по окрестностям икону Троеручицы. Переезжая через мост, лошади провалились под лед, и дверцу кареты припёрло льдом так, что ее невозможно было открыть. Отец Иона тогда вышиб стекло окна ударом кулака и затем снес дверь с петель. Все успели выйти, и даже спаслись лошади. Когда при первой остановке стали служить благодарственный молебен и отворили раму иконы, то изнутри посыпались осколки стекла, то были обломки оконного стекла. Их разобрали на память, и на своем осколке старец дал написать икону Троеручицы и вставил этот треугольный осколок в деревянную раму.

Позже список с этой иконы стал самой большой святыней монастыря Святой Троицы старца Ионы.

Здесь следует добавить, что после блаженной кончины старца Симеона от его останков, которые находились под спудом, происходили чудеса.

Итак, именно в эту обитель пришёл Иван по указанию преподобного Серафима. Однако сразу его не приняли, потому что у него не было необходимых документов. Чтобы получить их, он вынужден был возвратиться домой. Иван достал необходимые бумаги и принёс их в монастырь. 4 мая 1836 года он был записан в число братии как послушник. 19 декабря 1843 года он был пострижен в монашество с именем Иона, а 26 июня 1845 года рукоположен в сан диакона.

Из воспоминаний старца Ионы известно, что некоторые монахи Белобережской пустыни, особенно те, которые были при власти, сразу же невзлюбили его и начали ему всячески досаждать. Они задались целью изгнать его из монастыря, однако им не удавалось этого сделать, потому что своё покровительство ему оказывал игумен. В конце концов, они добились того, что отец Иона был удалён от остальной братии и заключён в своей келии. Только его старцу разрешалось посещать его. Отец Иона оказался в невольном затворе, который, тем не менее, принёс ему большую духовную пользу, так что он, по его собственным словам, «был как бы вне тела».

Когда он освободился из затвора, начались новые испытания. Старшие монахи вступили в заговор против игумена и хотели сделать своим соучастником и отца Иону. Тот, однако, отказался, вновь вызвав ненависть к себе. Его старец, отец Авель, к тому времени уже умер, и отец Иона не имел никакой опоры.

Заговорщикам удалось лишь поменять гостиничного и поставить своего человека — монаха Кесария. Однако не замедлило прийти наказание Божие: нового гостиничного разбил паралич, он не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, ни языком.

Тогда старшие монахи приказали отцу Ионе смотреть за больным и никуда от него не отходить, так что он не мог пойти даже в церковь. Отец Иона с радостью и готовностью принял это испытание.

Однако с приближением праздника Богоявления он почувствовал большую скорбь, что опять не сможет участвовать в праздничном богослужении. Но Господь утешил его одним чудесным способом, о котором рассказывает сам отец Иона:

«Целый день четвёртого и пятого января мне было тяжело. Уже настал вечер по окончании Божественной литургии и освящения воды. Принесли святую воду из церкви и дали нам. Я дал святой воды больному старцу, помочил ему голову, а также сам выпил немного и помочил голову. И вот идут старцы со святым крестом и святою водою. Они и меня удостоили приложиться ко святому Господнему кресту и покропили святою водою — всё так же с укоризнами. И когда старцы ушли, я начал заботиться о больном. Я всегда давал старцу сначала чай, а потом, немного погодя, пищу. Сам поил его: повернув немного набок, подавал ему чай и пищу. Затем он обычно засыпал. Так было и в тот раз. Сам я тогда едва принудил себя принять пищу. Посидел я немного на скамеечке… Затем почитал молитвы на сон грядущим, и сел творить молитву Иисусову: потушил огонь и старался преодолеть вражье ополчение против меня… Я был сильно уязвлён сердцем в своей скорби — даже до ослабления. Совершенно слёг, едва дух переводил, и так лежал почти без памяти, как пласт, и мой дух едва был во мне. Было и немного слёз, и какое-то тяжёлое давление духа, так что я никак не мог укрепиться и не поддаться этому давлению. Лежал, и у меня была только одна мысль, только об одном я просил Господа Бога, Божию Матерь и всех святых: «Помогите мне в это время отчаянной скорби». Был я тогда очень слаб духом.

Помню теперь, что человеческому естеству трудно было перенести все те ощущения, какие были у меня: тяжесть и ослабление всего тела и духа, которые угнетали невыносимо. Если Господь Бог, Матерь Божия и все святые мне не помогут и не поддержат меня — кто тогда поможет? Так я лежал. Потом пришла мысль, что вот уже скоро будет благовест к праздничному всенощному бдению. Вся братия в святом храме Господнем, молится с Ангелами Божиими, а ты до чего низведён?! Смотри, какое твоё бытие и какой тебя ждёт конец. Ты не увидишь праздничного богослужения и близко уже твоё изгнание из святой обители. И вот тут-то горесть и слёзы начали давить меня, едва не до исчезновения духа.

Так лежал я, и у меня совсем не было сна, да и откуда он мог прийти ко мне, бывшему в таком состоянии. Ударили в колокол… Святое богослужение начали в десять часов. Мне стало ещё тяжелее: все братья будут в церкви, а я и теперь не могу там быть, — и слёзы полились из моих очей. Дверь келии была немного приоткрыта, и вот кто-то входит ко мне и говорит: «Благодать, милость и мир Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа здесь со входом Его есть». Я лежал на боку и подумал, что это пришёл проведать нас другой гостиничный, бывший помощник отца Кесария, поэтому лежал далее с закрытыми глазами.

Пришедший стал поодаль от меня и говорит: «Хороший воин, но нетвёрдый, нетерпеливый и нерешительный». Пришедший коснулся Своей рукой моей левой руки и говорит: «Зачем ты опять поддаёшься смятению и изнеможению — разве ты оставлен? Встань на ноги и прими силу и бодрость духа», — и взял мою руку. Я не понял, Кто это был, но глаз своих так и не открыл, как у меня есть обычай — в потёмках глаза у меня всегда закрыты. Я всё думал, что это пришёл гостиничный, да ещё и негодовал на Него, почему Он меня тревожит, — мне и так горестно, а Он ещё прибавляет мне скорби. Но когда я открыл глаза, то увидел великий свет и Его сияние. Я ужаснулся, упал замертво и ничего не чувствовал, не понимал и не помнил. Я совершенно не знаю, долго ли это длилось со мною, а только почувствовал на своей грешной голове Чью-то руку, от которой по всему моему телу потекла жизнь.

И Он, сияя светом, говорит: «Дух его в нём есть». Он придвинул к Себе чурбан и сел, а также меня окаянного придвинул к Себе, к Своим пречистым Божественным ногам, так что моё ничтожество видело Его до колен. И Он говорит: «Отчего так скорбишь?» И я, окаянный, наконец-то ясно узрел и познал Господа Бога Спаса моего Иисуса Христа. И Он говорит мне ласковое слово, исполненное милости, любви, сладости и жизни: «Смотри и потрогай Мои руки, ноги, язвы Моего ребра и познай, что Я не привидение… Я ранами Моими пришёл исцелить тебя, так же, как и других подобных тебе малодушных». И благоизволил Всеблагой Владыка показать руки, язвы, раны от гвоздей глубокие и большие, Свои кровавые ноги, на которых раны были ещё более глубокие, окровавленные, живые, как сейчас прободенные, потом Своё Божественное ребро и говорит: «Смотри, не бойся, осяжи, посмотри, ибо Я пришёл спасти человека». И рана в правом боку была глубока, окровавлена, как сейчас прободенная. «Не бойся, смотри и узри всего Меня. Я люблю людей, и радует Меня чин монашеский, и благоволю к инокам».

И я, окаянный, не смел к Нему прикоснуться. Но Бог благоизволил взять Своей десницей мою руку и поднёс мои персты к язвам рук и ног, а также к Своему пречистому и Божественному ребру. Ужас и страх поразили меня. Он Бог — и до кого снизошёл! О Боже мой, Боже мой! О глубина и богатство милости Твоей! Захотел спасти бренного и ничтожного человека. Когда я так подумал, Господь говорит мне: «Таковы дела Мои, воля и хотение, чтобы всем спасёнными быть и помогать благотекущему в напастях. Я пребываю со скорбящими, гонимыми и страждущими. С радующимися Я радуюсь, и если кто имя Моё где-либо помянет, там Я пребываю. И ты, боголюбивый инок, отныне бодрствуй, стой твёрдо и мужественно и никогда не впадай в малодушие, потому что Я с тобой…»

«…Ещё говорю тебе: не помышляй, будто Я далеко от тебя, и не допускай этих мыслей, пусть не остынет дух твой, ведь Я всегда с тобою».

И возложил Всеблагой Бог Божественную длань десницы Своей на скверную мою голову и говорит мне, обратив Своё Божественное лицо к лежащему больному отцу Кесарию: «Едва начал, ещё не преуспел, но уже изнемог… Так происходит с некоторыми людьми. Послужи ему в болезни его до конца, ибо ему это будет во спасение». Затем Он обратил Своё Божественное лицо ко мне и говорит: «Дерзай, проводи нас немного».

И вышел Господь со всеми во двор и стал там, где стоит святой образ Всесвятой Владычицы Госпожи Богородицы «Троеручица», стал прямо перед образом и говорит: «Чти ты и все верные, принявшие искупление Моею Кровью, святой образ Пречистой и Всесвятой Матери Моей… Достойно есть и праведно чтить Её, равно как и святой Её образ, потому что чрез Неё миру спасение даровано! Весь мир Ею спасается, и Ею все любящие Бога спасаются и спасутся». И я сказал: «Аминь»…

И выйдя из ворот, Господь Сил стал прямо у святых врат обители и глаголет: «Величают Всесвятую Матерь Света на девятой песни». И ударили в колокол, и било к девятой песни…

И светлое облако подняло вверх Господа Славы. И был великий и неисповедимый Свет от сияния Славы Господней. И я возвратился в келию в страхе и умилении сердца моего…» ...