Кальк Салма. Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере

Цикл: RS

На стол к кардиналу д’Эпиналю попадает латинский текст начала XVI века, он рассказывает о некоем медальоне. Те, кто пытается узнать что-нибудь о том медальоне, попадают в крупные неприятности. Что скрыто в старинной драгоценности, как она связана с некоей статуей, куда могут завести прикладные исторические исследования? Об этом узнают ведущий аналитик кардинала Элоиза де Шатийон и глава службы безопасности Себастьяно Марни.

История первая (пролог первый). Элоиза, или Точка отсчёта. 1.1 Собеседование

Наши дни. Рим.

Элоиза — компетентный специалист, строгий руководитель и красивая женщина. В её прошлом — победы, поражения, скелеты в шкафу и семейные тайны, в её настоящем — новая перспективная должность. Но думала ли она, что новая работа и связанные с ней обстоятельства заставят её вспомнить о себе такое, чего она никогда не знала или считала, что забыла давно и основательно?

Новый сотрудник — это новые возможности, в том числе и в отношениях. Новая красивая одинокая сотрудница — это просто океан возможностей.

Вот только сама она готова обсуждать картины, переводить латинские тексты и беседовать на учёные темы, и не готова ни с кем встречаться.

Рискнёт ли кто-нибудь изменить ситуацию?

______________________________________________________________________________

Когда мы дойдём до конца этой истории,

то будем знать больше, чем сейчас.

Г.Х. Андерсен.

* 1 *

Эта история началась с того, что в один мартовский день Лодовико Сан-Пьетро, заместитель начальника службы безопасности кардинала Шарля д‘Эпиналя, принес своему шефу, полковнику в отставке Себастьяно Марни, некое резюме от кандидата на должность нового аналитика в соответствующий отдел. Мужчины долгое время вместе служили, затем вместе ушли в отставку и уже три года занимались безопасностью кардинала, его разных дел и штата его сотрудников. Среди прочего служба безопасности занималась также проверкой потенциальных сотрудников палаццо д’Эпиналь.

— Глянь, какое диво, — Лодовико выдал пару скрепленных листков бумаги.

— Что такое? — удивился Марни. — Зачем ты тащишь мне это резюме? И зачем ты сам им занялся, куда делся Пьетро и прочие, которые отвечают за такие дела?

— Именно Пьетро мне его и притащил. Сказал, что, во-первых, мне это будет интересно, а во-вторых, мне или тебе проверить намного проще, чем любому другому. Ты читай, читай. Вопросы потом.

Текст был хитрый — на нем отсутствовало имя человека, о котором шла речь. Марни прочитал, нахмурился.

— Женщина? Зачем нам на это место женщина?

— Служба управления персоналом не указывала, что необходим именно мужчина. А рекомендации и характеристики, прямо скажем, роскошные.

— Точно. Поработала и на бизнес, и на вояк, и на политиков. Тридцать шесть лет — немало так-то, при этом не замужем и без детей. И — что-что? Почему, несмотря на образование, аналитической работой занимается только последние шесть лет?

— А ты читай внимательно, там написано. После математического образования было еще философское и защита диссертации. Дама у нас не фунт изюму, а доктор философии. И только после получения степени она вернулась к аналитике.

— С ума сойти. Наверное, страшна, как смертный грех.

— Знаешь, я нашел профиль дамы в фейсбуке, там есть фото. Дама весьма и весьма. Но самое интересное знаешь, что?

— Что?

— А вот теперь посмотри, как даму зовут, — Лодовико протянул другой лист.

Там был полный вариант резюме и в нем значилось: «Элоиза де Шатийон».

— Что? — Марни вытаращил глаза. — Какая-такая Элоиза де Шатийон? Сдается мне, дочку генерала зовут иначе. И она чем-то другим занимается, не то дизайном, не то художествами какими, никак не аналитикой.

— А вот.

— И… ты не проверял?

— Нет. Решил, что ты, в отличие от нас с Карло, можешь прямо позвонить генералу и прямо спросить, есть ли у него такая родственница.

— Ну… Хорошо, уговорил.

Генерал Жан де Шатийон много лет был командиром и Марни, и Лодовико, и еще одного их товарища, Карло, нашедшего пристанище в той же службе безопасности. Теперь он пребывал в отставке, жил с семейством в Париже и занимался политикой. Себастьяно Марни несколько лет был одним из его заместителей и на самом деле мог запросто ему позвонить.

Он так и сделал — взял телефон, нашел нужный контакт и позвонил.

— Себастьен, сынок! — генерал радостно приветствовал его.

— Добрый день, генерал, рад вас слышать. Как ваши дела?

— Отлично, как еще они могут быть? А как ты? Все еще работаешь на Ватикан? — и после некоторого традиционного обмена сведениями о родне и общих знакомых генерал спросил: — Но скажи, ты же не просто так звонишь?

— Верно. Нам прислала резюме на должность аналитика некая дама по имени Элоиза де Шатийон. Не знаете такую?

— Отлично знаю. Это моя племянница. Дочь моего брата Жерома, ныне, к сожалению, покойного.

— И она действительно аналитик?

— Именно. Несколько последних лет много работает на разных заказчиков. Говорят, неплохо работает. Впрочем, вы уж там сами смотрите, подойдет она вам или нет.

— А фото прислать можете?

— Думаю, могу. У тебя электронный адрес не менялся?

— Нет, тот, что вы знаете, до сих пор работает.

— Отлично, сейчас что-нибудь отправлю. Ты скажи лучше, когда в гости-то заедешь? Сколько тебя можно уговаривать?

— Господин генерал, задачу осознал, пошел осмысливать, — усмехнулся Марни. — Соберусь, обязательно соберусь.

— Вот так-то, и не пропадай, понял?

— Понял. Спасибо вам, жду фото. Передавайте привет госпоже герцогине, Филиппу и Полю, — Марни давно и хорошо знал обоих сыновей генерала и был представлен супруге.

— Ну? — Лодовико проявлял нетерпение.

— Подтвердил. Сказал, что есть такая, и работает аналитиком. Обещал сейчас фото прислать, — Марни тем временем открывал свою электронную почту. — О, есть! Сейчас посмотрим, — он открыл прикрепленную к письму фотографию. — Смотри, похожа?

На фото была изображена женщина лет тридцати на вид, темноволосая и темноглазая, в строгом деловом костюме. Красивая.

— Знаешь, да, в фейсбуке эта самая особа.

— Что пишет?

— Практически ничего. Изредка — фото где-нибудь. В основном — в каком-нибудь европейском городе на фоне достопримечательностей. И всё. Никакой экзотики, ничего особенного — ну там путешествия, хобби, пьянки в компании — фоток ничего этого нет. В друзьях — одноклассники, однокурсники, коллеги по предыдущим работам. Не слишком много, сотни полторы всего.

— Ладно, давай Софии разрешение на собеседование и прочее, — София Ларга занимала должность руководителя службы управления персоналом. — Пусть госпожа де Шатийон приезжает, поговорим. Откуда, кстати, она к нам поедет?

— Последнее место работы — в Женеве. Встретить ее в аэропорту?

— А распорядись, пусть встретят.

* 2 *

Через три дня Лука, один из сотрудников Марни, привез из аэропорта претендентку на должность сотрудника аналитического отдела. В гараже собрался целый комитет по встрече — всем было любопытно. Запрета на прием женщин в штат кардинала не существовало, но их никогда не было слишком много. Кроме того, некоторые знали о беде аналитического отдела — уже полгода пустовало место ведущего аналитика. Кандидаты решительно не подходили. Кто-то не обладал достаточным образованием, кто-то — достаточной шириной мышления, кто-то не мог войти в специфику работы — а кардинал д’Эпиналь занимался финансовыми делами музеев Ватикана. Приобретение новых экспонатов, реставрация уже имеющихся, ремонт зданий и залов, закупка оборудования и многие другие вещи, с которыми нормальному человеку в жизни сталкиваться не приходится. Уже не в первый раз приглашали сотрудника, пробовали его, если он был неплох — могли оставить, но не ведущим аналитиком, а кого поплоше — уволить. И вот в очередной раз новый кандидат, некая никому не известная дама. Трое имеющихся сотрудников аналитического отдела — Донато Ренци, Иво ди Мори и Хуан Перес — плюс брат Франциск, секретарь, прилагающийся к должности и кабинету ведущего аналитика, спустились в гараж к назначенному времени и ожидали в сторонке. С другой стороны стояла группа сотрудников службы безопасности — Себастьяно Марни лично, Лодовико как его заместитель, их третий друг Карло Каэтани, находящийся в статусе личного помощника Марни, и еще пара любопытствующих сотрудников означенной службы.

Лука отворил дверцу машины, подал руку и помог привезённой даме выбраться наружу. Дама оказалась ровно такая, как на фото — стройная, темноглазая, узел темных волос на затылке, очень ухоженная. Красивая. На вид — лет тридцать. Строгий брючный костюм, туфли на высоких каблуках, вместительная сумка, подходящая для разных необходимых настоящей бизнес-леди документов.

— Она прямо как с обложки журнала про бизнес, или из новостей, ну, где разные шишки комментарии дают, — прошептал кто-то сзади.

Дама пробежалась взглядом по всем стоящим и повернулась к представителям службы безопасности (аналитики стояли далековато).

— Добрый день, господа, я Элоиза де Шатийон. Буду рада, если кто-нибудь проводит меня к его высокопреосвященству.

— Добрый день, сударыня, я Себастьяно Марни, глава местной службы безопасности. Я с удовольствием провожу вас к кардиналу, прошу вас, — он указал ей дорогу из гаража и пошел рядом, остальные пристроились сзади.

А совсем в хвосте процессии — аналитики, недовольные тем, что их нагло оттерли. Впрочем, сотрудники службы безопасности, кроме умения решить любой сложности вопрос с минимальными потерями либо вовсе без потерь, славились именно что наглостью, поэтому с ними предпочитали не связываться. С другой стороны, наглость эта никогда не переходила определенных границ, как объясняли новичкам — «мы у себя дома, а не на чужой территории, но в доме мы хозяева». Какие-то службы с силовиками дружили, а какие-то предпочитали не связываться без нужды. Но в случае нужды все без вопросов шли и эту самую нужду излагали, и проблема непременно решалась.

— Удовлетворите наше любопытство, сударыня — вы на самом деле родственница генерала де Шатийона? — спросил Марни.

— Да, — просто ответила дама. — Это мой дядя. А это имеет какое-то значение?

— Нам это интересно потому, что я и двое моих сотрудников служили под его началом.

— В таком случае, неужели вы сами не проверили этот момент? — она слегка нахмурила брови.

Марни рассмеялся.

— Проверили. Но мне хотелось получить подтверждение от вас.

— Вы его получили.

На этом разговор закончился, и до кабинета его преосвященства не было сказано ни слова.

* 3 *

Шарль д’Эпиналь был кардиналом уже десять лет из своих пятидесяти семи. По исходному своему образованию он являлся историком-искусствоведом, почему и выбрал для себя в рамках церкви именно такое применение. Он был экспертом по французской живописи XVI века, разбирался в ювелирных изделиях и драгоценных камнях, а также в разных подковерных интригах. В вопросах искусства ему помогал его личный секретарь, имеющий сан священника монах бенедиктинского ордена Варфоломей, а во втором случае — Марни и его компетентные сотрудники. В итоге сложилась отличная работоспособная команда.

Для своих разнообразных нужд кардиналом несколько лет назад был приобретен огромный дворец в Риме, недалеко от границ Ватикана. Дворец отремонтировали, а местами и отреставрировали, часть его кардинал оставил в качестве своих личных покоев, а остальные помещения были разделены на деловую часть — где находились офисы сотрудников из его штата, и на часть жилую, в которой, при желании, могли на время работы поселиться те самые сотрудники. Питание и уборка жилых помещений, во многих из которых на стенах сохранились старинные росписи, а на полу — прекрасный паркет, предоставлялись бонусом к и без того неплохой зарплате. Как правило, во дворце жили светские сотрудники, не имеющие своих семей, и сотрудники — монахи, которых тоже хватало.

Кардинал принял госпожу де Шатийон в кабинете, остальных попросил удалиться. Большинство и удалилось, в приемной у отца Варфоломея остались Марни, Лодовико и брат Франциск, который работал секретарем уже у нескольких не прижившихся в штате кардинала аналитиков и был очень заинтересован в стабильности и нормальной работе всего отдела.

Марни и Лодовико дразнили отца Варфоломея, эрудированного историка и искусствоведа, тот ловко отбалтывался. Это была их традиционная игра — монах называл их необразованными вояками и прочими сходными эпитетами, а они его — церковной крысой, ничего в жизни не видевшей. Поскольку участники были хорошими друзьями, то спор был давний и приносил обеим сторонам равное удовольствие, а в ход шли самые разные аргументы. Однажды между отцом Варфоломеем и Марни произошел диспут об Аврелии Августине, и по мнению слушателей, выиграл его Марни. А потом как-то Варфоломей обошел Лодовико в меткой стрельбе. Правда, только один раз, обычно первенство оставалось за Лодовико. А ещё они часто играли в шахматы.

Брат же Франциск был слишком серьезен, чтобы заниматься подобными глупостями и, тем более, радоваться такому времяпровождению.

— Лодовико, по-моему, нам нужно инициировать инвентаризацию — не погрызли ли церковные грызуны церковные свечки, ты не находишь? — хмыкнул в ответ на один из выпадов Варфоломея Марни, и тут дверь кабинета отворилась и на пороге появились кардинал и госпожа де Шатийон.

Кардинал выглядел, как то и положено князю церкви — высок, статен, благообразен, глаза смотрели на мир с легкой иронией. Он был прекрасным собеседником, отличным организатором и популярным проповедником. Когда нужно было обратиться к пастве, он всегда мог найти такие слова, чтобы дошло до каждого слушателя. На его службы в домовую церковь всегда собиралось множество народу с окрестных улиц.

Сейчас его лицо светилось довольством — как будто он решил давно мучавшую его задачку.

— О, вы все здесь, отлично, — сказал он. — Итак, со следующего понедельника госпожа де Шатийон работает у нас. Если нас всех устроит ее работа, то через два месяца она станет главой аналитического отдела. Кроме того, я предложил госпоже де Шатийон апартаменты во дворце, и она согласилась поселиться здесь. Брат Франциск, покажите госпоже де Шатийон ее кабинет. Себастьен, познакомьте ее с Анной, пусть решат вопрос с апартаментами, и вообще поручите госпожу де Шатийон ее заботам.

— Я очень рад, ваше высокопреосвященство, — наклонил голову брат Франциск.

Марни же и Лодовико переглянулись и промолчали.

1.2 Прибытие

* 4 *

Новая сотрудница аналитической службы Элоиза де Шатийон приехала в палаццо д’Эпиналь воскресным вечером накануне своего выхода на работу. Она прибыла с одним чемоданом и парой кофров с одеждой, а остальные вещи, видимо, должны были прибыть позднее. Ее встретила Анна Тритти, занимавшаяся организацией жизненного пространства для всех, кто жил в палаццо. Конечно, в личных покоях кардинала были и другие служащие, но слово Анны имело вес и там. Поэтому она сама, лично взялась заниматься размещением нового, потенциально ценного сотрудника. Анне было слегка за тридцать, двое ее сыновей жили с бабушкой, а она делила свое время между ними и делами палаццо д’Эпиналь.

Анна поджидала госпожу де Шатийон в подземном гараже. Служба безопасности пропустила такси внутрь и выпустила после того, как выгрузили багаж. С этой стороны новую обитательницу палаццо встречал Карло Каэтани, глаза и уши своего шефа.

— Сударыня, я могу отнести ваши вещи, — он подмигнул ей, и уже было взялся за ручку чемодана, но Анна бесцеремонно отпихнула его.

— Иди-ка, иди, мы сами справимся, ясно? — она кивнула двоим служащим из числа своих подчиненных, один взял чемодан, второй — кофры. — Идемте, сударыня.

— Минуточку. Скажите, сударь, здесь же есть возможность поставить машину? — спросила новая сотрудница.

— Конечно! А какая у вас машина? — тут же отреагировал Карло.

— А у меня две. Большая и маленькая, обе черные. Они прибудут позже.

— Мы обязательно разместим их, только скажите! А что еще у вас есть? У нас здесь живут кошки, собаки, рыбки, есть даже павлин в оранжерее его высокопреосвященства, — Карло то ещё трепло, заговорит любого и на любую тему.

— У меня нет павлинов. Кошек, впрочем, тоже нет.

— Идемте, сударыня, — Анна от нетерпения даже подергала госпожу де Шатийон за рукав. — Карло, отстань, потом спросишь, что ты там еще хотел.

— А если я не себе? — подмигнул тот.

— А монсеньор и Лодовико сами спросят все, что надо, не маленькие!

— Кто это — монсеньор? — спросила госпожа де Шатийон, когда они ехали в лифте.

— Марни, глава службы безопасности. Он по рождению очень знатная персона, вот его все так и зовут, и его люди, и не только его.

* 5 *

Жилые помещения госпожа де Шатийон выбрала еще в предыдущий свой приезд. Три комнаты с небольшой прихожей и ванной. Она решила, что это будут гостиная, спальня и гардеробная, и к ее появлению их обставили мебелью. Мебель она тоже заранее выбрала из специального каталога, в котором были представлены либо отреставрированные образцы старой мебели, либо отлично сделанные копии старых предметов.

— Мы все устроили, как вы просили, сударыня, вам нравится? — спросила Анна, развешивая отличные деловые костюмы из кофров в гардеробной.

— Да, госпожа Тритти, мне все нравится, большое спасибо, — новенькая ходила по гостиной и рассматривала обои и шторы.

— Вот что я вам скажу, сядьте, — позвала ее Анна.

Элоиза послушно села на диван.

— Да?

— Меня зовут Анна, и всё на этом. Мне так удобно, окружающие привыкли. Более того, все местные шишки говорят мне «ты». И это нормально.

— Но, боюсь, я не смогу так вот с ходу говорить вам «ты». Это должно быть… взаимно, что ли. Вам же не приходится обращаться на «ты», скажем, к его высокопреосвященству?

— Нет, конечно, но с его стороны — никаких проблем. Что-то мне подсказывает, что с вашей стороны тоже проблем не будет, — усмехнулась Анна. — Людей, которые с прислугой выросли, хорошо видно.

— А у вас наметанный глаз, так? — рассмеялась госпожа де Шатийон. — Хорошо, Анна так Анна.

— А вы — донна Элоиза.

— Можно Эла. Все мои итальянские родственники зовут меня именно так.

— У вас есть итальянские родственники?

— И довольно много. Тетка и кузина здесь, в Риме, кузина в Милане, племянница в школе здесь неподалеку.

— А дети у вас есть?

— Нет, не случилось. А у тебя?

— Есть, мальчики. Восемь лет и десять. Они учатся в школе, а на выходных мы все встречаемся в доме моей матушки.

— В частной школе с пансионом?

— Конечно! Слава его высокопреосвященству, моих доходов на это хватает.

— Кстати, о хозяйстве. У меня будет просьба, может быть, странная.

— Да?

— Я абсолютно бестолкова в хозяйственных вопросах. И необыкновенно ленива. Обычно я договариваюсь с умелыми людьми, которые присматривают за моими вещами и убирают в моем жилище. С кем можно договориться здесь? Я очень ценю комфорт и готова щедро платить.

— Знаете, уборкой этого антиквариата и так занимаются специальные люди. Поэтому не беспокойтесь. Ну а насчет вещей… сначала сама займусь, а тем временем найду надежного человека. Всё решаемо. Только вот… вы всегда так откровенно говорите о своей лени?

— Так я ж только в быту ленива. А в работе очень даже деятельна.

— Тогда придетесь ко двору, здесь все очень деятельные. Ладно, располагайтесь. А если что — звоните, — Анна подмигнула ей и ушла — дел хватало.

* 6 *

Элоиза разложила немногочисленные пока вещи по поверхностям в гардеробной, включила компьютер, подключилась к местной сети. Проверила почту, ответила жаждущим информации родственникам, что у нее все отлично, и она обустраивается на новом месте.

Сфотографировала комнаты, отправила фотографии кузине Марго в Париж и кузине Линни в Милан. Обе они занимались искусством — одна владела художественной галереей, вторая пела в миланской Опере, и искренне не понимали, что Элоиза находит в цифрах и других прочих данных. Но обе сочли забавным, что она решила поработать на Ватикан.

Кузина Марго была дочерью генерала де Шатийона, родного брата отца Элоизы, а кузина Линни, иначе Лианна, дочерью двоюродной сестры Элоизиной матери. Так случилось, что родители Элоизы погибли в автокатастрофе, когда ей было всего шесть лет, и ее воспитанием занимались семья дяди по отцу и семья тетки по матери. И Марго, и Линни были того же возраста, что и Элоиза, что позволило им учиться в школе вместе. То есть, с одной из них Элоиза училась в обычной, хотя и очень хорошей школе в Париже, а с другой — в закрытом пансионе при женском монастыре Санта-Магдалена ди Маре, что недалеко от Рима.

Элоизе было тридцать шесть лет, и она не могла похвастаться стабильной устроенной жизнью. Нужды карьеры носили ее из одного города в другой, временами даже из одной европейской страны в другую, потому что она была отличным и, что называется, востребованным специалистом. Ей доводилось анализировать военные разработки, программы помощи социально незащищённым слоям населения, эффективность экономических моделей и стратегии исследования космоса. Уж наверное она как-нибудь справится с работой в музее.

Музей в жизни Элоизы сначала был местом, куда ходят приличные люди, чтобы заполнить некие пустоты в обязательном образовании. Потом музей стал своего рода разновидностью библиотеки, что ли, куда можно прийти и увидеть своими глазами предметы, о которых до того только слышал или читал. И ей никогда не приходило в голову, что в музее можно работать. В одном из крупнейших музеев мира, если не в крупнейшем.

В школьном детстве музеи Ватикана входили в обязательную программу посещения. Элоиза помнила некоторые экспонаты, поразившие воображение, в основном это были античные статуи. Перед тем, как ехать на собеседование, она даже посмотрела сайт и доступные каталоги, и сейчас была полна воодушевления и любопытства.

Элоиза не сомневалась, что разберётся и справится. Как говорится, опыт и подготовка в помощь.

Второе образование, философское, добавляло объёма ее видению мира и являлось дополнительным плюсом в работе. Еще одно свое достоинство она никогда не указывала в резюме, и ее работодателям приходилось сталкиваться с ним, то есть с результатами его применения, уже на практике. У нее были неплохие способности к предсказанию будущего, поэтому она часто могла получить достаточно точный прогноз без долгих расчетов. Или хотя бы понять, в каком направлении следует думать. Кроме того, она на слух отличала правду от лжи, непосредственно мыслей обычно не читала, но намерения и желания ощущала очень ясно, и могла внушить кому угодно что угодно. Это была семейная черта — ей досталась от покойной матери, и в той или иной степени проявлялась у всей родни по материнской линии. Впрочем, только у женщин.

В комплект способностей также входило врачевание ран и болезней, и среди родственников Элоизы встречались отличные специалисты, дополнившие природный дар классическим медицинским образованием и работавшие врачами. Некоторые другие подобные спецэффекты были нужны настолько редко, что вспоминались только по необходимости.

Любовные привороты ей тоже были под силу, и ей случалось ими пользоваться. Но если мужчина для нее что-то значил, она никогда его не привораживала. И в настоящий момент своей жизни она была абсолютно одна.

Нельзя сказать, что одинокая жизнь её печалила. Она давно уже привыкла занимать самыми разными делами своё свободное время, так что скучать ей было некогда. Также она привыкла жить и не оглядываться ни на кого, и ей так было комфортно. Дважды в жизни она делила жилище с любимым мужчиной, оба раза ненадолго — один раз в студенчестве, когда она была юна и непритязательна, второй раз лет десять спустя после первого, когда только начинала заниматься аналитической работой, у её возлюбленного был небольшой, но дом, и в быту они друг другу не мешали. И к моменту «сейчас» она бы сказала, что ей хорошо одной.

Последние отношения закончились два года назад, и закончились печально, если не сказать — трагично. Она избегала вспоминать, и думать избегала тоже, не говоря о том, чтобы с кем-то это обсуждать. С тех пор ей ни разу даже в голову не пришло посмотреть на какого-нибудь мужчину с интересом, да и были ли вокруг неё в это время мужчины — она бы с ходу не сказала. Были коллеги, были родственники… мужчин она не помнила.

Многочисленные тетушки громко печалились — как же так, такая красавица, и одна! Ни семьи, ни детей. Элоиза унаследовала характерную семейную внешность и могла похвастаться густыми и ухоженными темными волосами, яркими глазами и отличной фигурой. Плюсом к тому прилагались аристократические манеры и совершенно безупречная вежливость. Нет, она могла вести себя по-свойски с давними друзьями или с близкими подругами, но обе близкие подруги, они же кузины, находились одна в Париже, другая в Милане, друзья — тоже кто где, а она вот с нынешнего вечера водворилась в палаццо д’Эпиналь, где будет пытаться жить и работать.

Когда наступил вечер, она спустилась на первый этаж в обеденную залу, поужинала в одиночестве, не присоединяясь ни к какой из сидевших там компаний, а их было несколько, и они были веселые, поднялась к себе, поставила будильник и легла спать.

Элоиза спала и видела сон. Она шла в свой будущий кабинет в палаццо д’Эпиналь и никак не могла найти дорогу в запутанных переходах и коридорах огромного дворца. У нее оставалось очень мало времени, она практически опаздывала и начала паниковать. Однако, путь не находился, более того, у нее сложилось ощущение, будто она ходит по одним и тем же комнатам.

— Госпожа де Шатийон, не это ли вы ищете? — вдруг услышала она.

Обернулась и увидела главу местной службы безопасности Себастьена Марни, который открывал ей дверь. Она была готова поклясться, что пятью минутами ранее, когда она проходила по тому коридору, двери там не было.

— Возможно, монсеньор. Благодарю вас, — она слегка наклонила голову и прошла в дверь.

Яркий, слепящий свет окружил ее, и в тот же миг раздался звук будильника. Первый рабочий день начинался.

1.3 Адаптация

* 7 *

Через три месяца Элоиза де Шатийон уже вольготно чувствовала себя в кресле ведущего аналитика палаццо д’Эпиналь.

Она разобралась в потоках посетителей и движении экспонатов — внутри музея и по внешним выставкам. Она узнала о том, как происходит и сколько стоит реставрация музейных предметов. С удивлением обнаружила, что музеи, кроме собственно экскурсий, предлагали множество других способов занять посетителей, и эти способы были более или менее популярны, и, следовательно, более или менее доходны.

Музей изнутри оказался крепостью, сокровищницей и финансовой империей разом. Кто бы мог подумать, ага.

Она нашла общий язык с тремя сотрудниками аналитического отдела и крепко поразила воображение своего секретаря брата Франциска. Сотрудники приняли строгость и оценили справедливость, и в частных беседах все чаще говорили, что адекватный начальник — это знак божьего расположения к ним лично, не иначе.

Кардинал д’Эпиналь тоже оценил нового сотрудника — когда оказалось, что с Элоизой, помимо необходимых дел, можно обсудить новые приобретения в личную картинную галерею и латинских классиков, которых она читала в оригинале. И даже злобный черный кардинальский кот Чезаре, зверь ориентальной породы и изящных пропорций, проявлял к ней некоторую благосклонность. По крайней мере, когда она входила в приемную или кабинет его высокопреосвященства, Чезаре не бросался ей под ноги и не вцеплялся в них с дикими воплями. Кардинал заворожено наблюдал, как эти двое — то есть госпожа ведущий аналитик и кот — обменивались мерцающими взглядами. Остальные дамы из штата кардинала всегда спрашивали, прежде чем войти — в кабинете ли страшный зверь, потому что порванные колготки уже исчислялись десятками пар. Надо ли говорить, что чулки Элоизы оставались в полном порядке?

Кроме того, оказалось, что дядюшка Элоизы, генерал де Шатийон, владеет неплохой коллекцией картин французских мастеров шестнадцатого века, которая никогда не была каталогизирована и в большинстве своем абсолютно неизвестна широкой публике. Некоторые из них кардинал ни разу не видел в подлиннике, и при посредничестве Элоизы начались переговоры о возможной выставке в Ватикане. Отец Варфоломей съездил в Шатийон, вернулся в полном восторге и написал статью в серьезный искусствоведческий журнал.

Местные сплетники обоего пола очень долго приглядывались и думали — с кем же будет заводить ну хоть какие-нибудь отношения одинокая красивая дама? Начали с ее же сотрудников, благо двое из них — Иво ди Мори и Хуан Перес — были абсолютно свободными, а третий, Донато Ренци, хоть и женат, но о его проблемах с женой было известно решительно всем. Однако ни с одним из них она ни разу не встретилась за пределами рабочего кабинета, а жили все они в городе. Про безмолвное обожание брата Франциска также было известно всему дворцу, но также и было известно, что ровно никаких поводов к тому Элоиза не подавала.

Дальше по списку шли видные кавалеры из службы безопасности, там таковых хватало, и все они как раз жили во дворце. И очень заинтересовались новой красивой сотрудницей. Более того, они не ждали у моря погоды, а более или менее галантно добивались ее расположения — кто как умел. Но увы — все они получали от ворот поворот, и молодые, и постарше, и красивые, и не очень, и смелые, и скромные, в общем — всякие. Ни разу ни одна камера по всему дворцу не зафиксировала даже сколько-нибудь долгого разговора наедине, ни один любопытный сплетник не увидел ничего, что можно было бы хоть как-то истолковать, кроме однозначного отказа. Элоиза де Шатийон не подавала абсолютно никаких поводов для сплетен. Вообще.

Поглядели пристально на ее беседы с Анной, ибо именно с Анной у нее сложились ну хоть какие-то отношения, кроме деловых. С Анной в столовой Элоиза иногда смеялась и что-то заинтересованно обсуждала. Однако, и тут ничего не нашли, потому как Анна никогда не была замечена в интрижках с женщинами, зато про нее доподлинно знали, каких именно мужчин она предпочитает.

Попробовали подслушать, о чем Элоиза беседует с кардиналом, ибо у них появилась привычка раз или два в неделю после рабочего дня отправляться в зимний сад и там прогуливаться. Оказалось, что они обсуждают перевод объемного латинского текста, который делает кардинал, а госпожа де Шатийон дает ему по этому поводу ценные советы. Кроме того, им обоим доставляло удовольствие кормить обитающего в зимнем саду павлина Максимилиана. Павлин, как и все обитатели кардинальского зоопарка, был тварью вздорной и капризной, но госпоже де Шатийон он частенько демонстрировал во всей красе свой роскошный хвост.

Жесткая, серьезная, внимательная к деталям сотрудница становилась неотъемлемой частью палаццо д’Эпиналь. Всегда очень строго одетая, даже вне работы к джинсам прилагались либо строгие блузки, либо глухие водолазки, либо простые футболки. И причесана волосок к волоску, ни разу никто не видел ее с хвостом или с распущенными волосами. Она редко улыбалась, но если дело того стоило, то никогда не отказывалась выслушать. Аналитический отдел работал, как хорошо отлаженный механизм. Его преосвященство вздохнул спокойно — кажется, в этот раз ему снова повезло с сотрудником.

* 8 *

А Элоизе понравилось в палаццо д’Эпиналь.

Ей понравились ее комнаты, и нравилось в них жить.

Ей нравился ее кабинет, и нравилось то, что он в одном здании с жилыми помещениями, потому что утром можно поспать подольше.

Ей нравилась местная кухня. И вообще как готовили, и то, что можно было в любой момент прийти в обеденную залу и там кормили. Также можно было позвонить из рабочего кабинета и попросить принести, например, кофе, бутербродов или сладостей. Для переговоров или для себя.

Коллектив сотрудников был интернациональным, и поэтому в меню не придерживались особенностей местной кухни, готовили разное и по-разному. А шеф-повар, господин Марчелло Гамбино, славился удачными кулинарными экспериментами.

Элоиза сначала удивлялась, а потом привыкла к тому, что очень легко нашла общий язык с Анной. Они были очень разными, но как-то сошлись, и уже скоро Анна рекомендовала салоны красоты и конкретных мастеров в них, ибо, несмотря на все к тому возможности, в Риме Элоиза раньше не жила и личных контактов у нее здесь не было. Конечно, можно было обратиться к тетушке, как раз местной жительнице, но зачем тетушке знать какие-то излишние подробности о её, Элоизиной, жизни? А у Анны все её дела и без того на виду. С Анной она консультировалась, если не могла с ходу выбрать какую-нибудь одежду или обувь, или если хотелось обсудить, ибо вкус у той оказался безупречным. Ну и Анна была неиссякаемым источником разного рода сведений о доме и его обитателях.

Правда, Анна, с которой они к тому времени обоюдно перешли на «ты», очень хотела найти ей какого-нибудь кавалера. Потому, что искренне считала, что с мужчиной лучше, чем без него, даже если он присутствует в виде свидания раз в неделю. Сама она вечно была в каких-нибудь отношениях с кем-нибудь, нисколько этого не скрывала, разрывы переживала легко, и если уж так случалось, то вскоре начинала искать кого-нибудь нового. Она пыталась вытянуть у Элоизы, что такого было в ее жизни, что та вообще никем не интересуется, но Элоиза отмахивалась и молчала.

* 9 *

Анна не поверила, когда Элоиза при знакомстве сказала ей, что абсолютно беспомощна в хозяйственных вопросах. Оказалось, что всё намного интереснее — Элоиза в детстве и юности получила очень много и практических навыков, и теоретических знаний о домашнем хозяйстве, готовке, рукоделье, поддержании жилища в порядке и прочем. Её тщательно учили всему в монастырской школе, а также две тетки изо всех сил старались привить ей навыки управления большим домом, однако пока эти навыки нигде никогда не использовались. Элоиза призналась, что если нет возможности жить в таких местах, где убирают, то она всегда нанимает прислугу, а питается там, где подают готовое. Анна не сразу сообразила, что дело вправду серьезное, и сначала просто наказала Розе, сотруднице, которая ухаживала за мебелью, ковром и паркетом в апартаментах Элоизы, поглядывать, и разбираться с очень уж суровым беспорядком, если таковой возникнет.

Где-то через месяц после появления Элоизы в палаццо Роза пришла к Анне и, глядя на нее ошарашено, сказала, что увидела такое… Там невозможно вытирать пыль, и пол помыть там невозможно тоже! И это удивительно, потому что вообще-то дама отнюдь не… замарашка (Роза высказалась сильнее), и способна содержать себя чистой и даже привлекательной. Нет, наверное, так стало не только сегодня, но госпожа де Шатийон всегда говорила — не беспокойтесь, все в порядке! Ага, в порядке, сказала бы она, где видела такой порядок, чему их только учат вообще, этих аристократок хреновых!

После таких слов Анна решила сама наведаться в Элоизины апартаменты. В гостиной и спальне все было пристойно, в ванной тоже, ну разве что на всех поверхностях хаотически стояли и лежали флаконы, баночки, ёмкости и прочие предметы, необходимые для поддержания лица, волос и тела в характерном для Элоизы ухоженном состоянии. А потом она зашла в гардеробную, остановилась на пороге и долго хохотала.

Элоиза не преувеличивала — развести такой беспорядок мог только человек патологически ленивый. Казалось, ни одна вещь не лежала на своем месте — блузки, юбки, брюки, жакеты, джинсы и прочее были разложены по стульям и развешаны по дверцам шкафов. Обувь стояла на входе вся вперемешку, хотя под каждую пару имелась коробка. Ящик комода, в котором лежало нижнее белье, был вытащен и поставлен посреди комнаты — видимо, это отказалось удобнее, чем выдвигать и задвигать его каждый день. Рядом стоял такой же ящик с чулками, носками и прочими подобными предметами. Корзина с грязным бельем несколько переполнилась. На туалетном столике кучей лежали украшения и декоративная косметика, а вокруг стояли в количестве разнообразные шкатулки под эти самые украшения и несколько косметичек. На небольшом сейфе валялись футляры с драгоценностями, которым полагалось лежать внутри. Пыль кучами громоздилась в углах и на мебели.

И Анна возблагодарила господа за то, что Элоиза хотя бы еду в свои комнаты не таскает. А то было бы еще интереснее.

Вечером Анна дождалась Элоизу из офиса.

— Эла, тут Роза пыталась убрать у тебя в гардеробной, — Анне было любопытно, что Элоиза вообще про это все думает.

— Ой, правда? — оживилась Элоиза. — Да, наверное, уже пора. Я как-то не всегда там могу что-нибудь нужное найти.

— А тебя не учили, что для того, чтобы что-то на месте найти, нужно это туда положить?

— Учили, — Элоиза пожала плечами. — Не помогло.

— Слушай, тебе правда нет разницы, в каком состоянии твои вещи?

— Есть, просто я в этом плане бестолкова, и именно поэтому просила помочь последить.

— Слушай, ну хотя бы драгоценности-то можно сложить в сейф!

— Наверное, — пожала плечами Элоиза. — Я всё время об этом забываю.

— Но ведь ты же живешь сама уже сколько лет?

— А ты думаешь, почему я живу вот так, как здесь, или с прислугой? Честно, у меня не хватает мозга, чтобы положить вещь куда-то там в шкаф. Максимум — это документы на рабочем столе.

Кстати, это чистая правда, на ее рабочем столе всегда идеальный порядок.

— А если не будет денег? Например, даже на поесть, не то, чтобы на прислугу?

— Поеду ужинать к тетке, она тут живет неподалеку.

— А если на бензин денег не будет?

— Позвоню ей и попрошу прислать водителя.

— Послушай, а вот если у тебя не будет работы?

— Я надеюсь, что мне хватит на жизнь родительского наследства, — пожала плечами Элоиза.

— А если оно закончится?

— Сяду на шею к кому-нибудь из родственников. Их много, у всех у них большие дома и поселить-прокормить еще одну меня несложно. Я в этом плане безнадежна, Анна. Проще выделить человека, который придет и разберется со всем этим. Я правильно поняла, что Роза приняла всё слишком близко к сердцу и больше не вернётся? Может быть, мне стоит самой с ней поговорить и попросить помочь? Я готова платить ей премию за эту комнату.

— Я поговорю, — рассмеялась Анна.

Роза, конечно, еще раз высказалась по поводу безруких аристократок, а потом сжалилась и взялась заботиться об Элоизиных вещах. Элоиза вежливо и серьёзно благодарила и делала ей мелкие, но приятные подарки для неё самой и её дочерей. Анна иногда еще пыталась приучать Элоизу к порядку, но это никогда ничем не заканчивалось.

Также Анна взяла на себя обязанность следить за Элоизиным здоровьем. Началось с того, что как-то в выходные они отправились в город в магазины и вместо того, чтобы зайти поесть в какое-нибудь приличное место, ели острое мясо в экзотической забегаловке. Анна пережила, а у Элоизы разболелся желудок. В результате Анна провела переговоры с кухней и три следующих дня Элоизу кормили специально приготовленными бульонами и паровыми котлетами, и после всегда спрашивали, в порядке ли она и не нужно ли ей снова щадящую диету.

После этого Элоиза говорила, что уже не сомневается — кого звать на помощь, если возникнут проблемы. Проблемы случались, например, с исходно плохо прилаженными сосудами головного мозга, и когда однажды поутру она не смогла оторвать голову от подушки, потому что та болела, кружилась и позволяла только лежать и шевелить глазами, то позвала именно Анну. Вручила ей шприц с обезболивающим и попросила поставить укол, а потом объяснить ситуацию всем, кто мог ждать ее по работе. Правда, тут Анна не стала ничего решать сама, и познакомила Элоизу с Бруно Бернардини, врачом палаццо д’Эпиналь. Он был хирургом по специализации, и, кроме того, приобрел множество дополнительных знаний во время работы у кардинала — штат сотрудников был велик, проблемы случались разные, и под его началом находился добрый десяток сотрудников и отличный медицинский блок. Конечно, совсем тяжелые случаи лечили в больницах, но большинство рядовых вопросов он был способен решить сам.

Бруно искренне заинтересовался — что это такое собирается себе колоть госпожа де Шатийон. Вариант с набранным без его участия шприцом его совершенно не устроил, он сам поставил ей пару уколов, сам же предупредил кардинала о том, что госпожа де Шатийон больна и в свой рабочий кабинет сегодня не придет, а когда приступ миновал, затребовал ее к себе и провел обследование. В итоге Элоизе пришлось полежать под капельницами, походить на массаж и поделать физиопроцедуры, но она говорила, что голова стала болеть ощутимо меньше. И крайне неприятные сны, время от времени приходившие к ней после одного крайне неприятного события, тоже стали возвращаться реже, да и вообще она стала чувствовать себя лучше и хотела уже не только работать, но и, как говорится, жить.

Анна очень ее в этом стремлении поддерживала и очень переживала всякий раз, когда Элоиза отказывала очередному потенциальному поклоннику. А Элоиза только пожимала плечами и говорила, что не хочет смешивать работу — а здесь работа всегда, если она даже живет фактически в том же здании! — и личное. Правда, Анна в ответ улыбалась и про себя очень рассчитывала на какой-нибудь этакий случай и какого-нибудь выдающегося кавалера.

История вторая (пролог второй). Лианна, или Осенью в Милане. 2.1 Беспроигрышный способ не заснуть

Как правая и левая рука –

Моя душа твоей душе близка.

Мы смежены, блаженно и тепло,

Как правое и левое крыло.

Но вихрь встает — и бездна пролегла

От правого — до левого крыла!

(Марина Цветаева)

* 1*

Шел третий час утреннего заседания конференции. Элоиза понимала, что засыпает, и взялась за телефон как за последнее средство. Докладчик был настолько же нуден, насколько глуп, и слушать его не было никаких сил. Она уже вообще жалела, что поддалась на уговоры сотрудников из своего отдела и поехала на эту конференцию, она была ей не вполне по профилю работы и по факту оказалась абсолютно бесполезной. Вот если бы Элоиза занималась информационной безопасностью, тогда еще ей могло бы быть интересно. Они-то все, умные, сидят сейчас в своём просторном римском кабинете, и делом занимаются, а она, вместо того, чтобы работать, еще вчера все бросила, улетела в Милан и с утра слушает какую-то ерунду. И еще час до обеда, вот ведь печаль! Она попробовала читать — не читалось, интернет не спасал, оставалось гонять по экрану шарики.

Телефон вдруг ожил и выдал сообщение.

«Не кажется ли вам, что человек, который пристрелит докладчика, принесет немалую пользу обществу?»

Номер отправителя был ее телефону неизвестен.

Она улыбнулась — да, если пристрелят докладчика, то она отнесется к этому с пониманием. О чем и сообщила неведомому ей собеседнику. А потом аккуратно и внимательно оглядела конференц-зал. И вскоре встретилась с взглядом темных, немного насмешливо улыбающихся глаза Себастьена Марни, главы службы безопасности кардинала д’Эпиналя.

Конечно же, она была с ним знакома, как и со всей верхушкой штата сотрудников его высокопреосвященства. Она здоровалась с ним, с его заместителями Лодовико Сан-Пьетро и Гаэтано Манфреди, и с другими, кого знала в лицо. А с некоторыми лучше бы и вообще не здороваться, черт возьми, дурацкое воспитание не позволяет вести себя по-хамски, но как же иногда хочется!

За те полгода, что она работала аналитиком в штате кардинала д’Эпиналя, кто только не пытался завязать с ней близкое знакомство. Она подозревала, что на пороге ее кабинета и, хуже того, ее жилых комнат во дворце кардинала перебывала изрядная часть финансистов, юристов и инженеров, половина сотрудников техподдержки, лучшие представители искусствоведов и реставраторов и вся служба безопасности. Начиналось безобидно — приятные мужчины, приглашения туда и сюда, и некоторым было вполне довольно вежливого отказа, они исчезали, и потом разве что здоровались и улыбались при встрече где-нибудь в коридорах дворца. Но некоторые были упорны и непонятливы. Она изо всех сил старалась быть с ними всеми твердой и бесстрастной, даже говоря и делая неприятные вещи… Последний такой случай был пару недель назад, кавалер был настойчив, чтобы не сказать назойлив, и обойтись с ним пришлось очень невежливо. Кажется, этот Карло Каэтани не только помощник и водитель Марни, но и его приятель, вроде как он обычно занимался делами и перемещениями начальства, но и помимо работы их нередко видели вместе. Интересно, что нужно самому Марни — просто поболтать или он что-то к ней имеет по поводу своих сотрудников? Она взглянула на него строго и пристально, он ответил ей любезной улыбкой. И снова взялся за телефон.

«Вы не думаете, что вопрос на самом деле решается проще, чем нам пытается объяснить уважаемый докладчик?»

«Думаю. Мне кажется, он сам не понимает то, что пытается объяснить».

«Как будто он сам никогда не решал подобных вопросов, а что-то где-то прочитал, и все».

«Неужели после обеда все будет так же скучно?»

«Я смотрел программу, мне показался интересным самый первый послеобеденный доклад, а дальше снова что-то странное».

И тут докладчик сообщил, что он закончил, а ведущий объявил обеденный перерыв.

Элоиза собирала разложенные по столу бумаги намеренно долго, ей было любопытно, последует ли что-нибудь за перепиской.

Последовало.

Она как раз сложила всё в сумку и встала, когда рядом возник Марни. Вежливо отставил соседний стул, улыбнулся. И заговорил по-французски, как-то так сложилось, что между собой они говорили по-французски. В принципе, Элоизе было все равно, на каком из двух языков, бытовавших в палаццо д’Эпиналь, говорить, но французские слова всегда навевали воспоминания о семье, детстве и Шатийоне, а итальянские — о семье, детстве и монастырской школе. Ассоциировать Марни с Шатийоном было логично, раз он коротко знаком с дядюшкой.

— Добрый день, госпожа де Шатийон. Рад вас видеть.

— Добрый день, господин Марни. Я тоже рада увидеть в этой скукотище знакомое лицо. Честно говоря, не понимаю, что я вообще здесь делаю.

— Сейчас, я полагаю, вы собираетесь подняться в ресторан на обед. Я собираюсь туда же. Пойдемте?

— Пойдемте.

В ресторане Элоиза еще и сообразить ничего не успела, как Марни уже проводил ее к небольшому столику у окна. И вот они уже сидят за тем столиком, перед ними обед, официант раскланивается и оставляет их.

А Марни улыбается и спрашивает, что налить ей в бокал. Все время обеда он был необыкновенно обходителен и любезен — хвалил работу аналитического отдела в последние месяцы и точность приходящих оттуда документов. Элоиза легко улыбалась и в ответ хвалила работу службы безопасности — ну, то, что все они за ней волочатся, это не работа, это так. Сказав друг другу некоторое количество комплиментов, перешли на обсуждение текущей конференции — Марни сначала рассказывал забавное про некоторых докладчиков, а потом рекомендовал ей послушать хотя бы первое послеобеденное выступление.

— В принципе, рядом со мной было отличное удобное место… — он хитро улыбнулся.

— А если его уже заняли, пока мы с вами тут беседуем? — она подняла бровь.

— Обижаете! Вы что же, думаете, я позволю кому бы то ни было его занять? — рассмеялся он.

Она взглянула на него… и невольно рассмеялась в ответ. Какой-то он был… интересный, что ли — вежливый и воспитанный, прекрасно одет и необыкновенно хорош собой. И почему она раньше не рассматривала внимательно эти правильные черты лица, эти волосы, коротко стриженные, но волнистые, маленький шрам у левого виска, и эти глаза — омуты с искоркой? Она ведь каждый понедельник на совещаниях руководителей отделов у его высокопреосвященства сидит почти что напротив него. Ещё он носит запонки, а мужчины, которые носят запонки, всегда вызывали у неё безотчётную симпатию. И ещё он какой-то… задорный, с огоньком, что ли, странно, что раньше она этого тоже не замечала.

Все сотрудники службы безопасности хвалили его в один голос, но отмечали, что человек он жесткий, нетерпимый к безответственности, трусости и глупости. И говорили, что поперек дороги ему лучше не становиться, если тебе дорого… всё, что у тебя есть. Закатывали глаза, намекая на его богатый боевой опыт, но это её не удивляло — коль он, как сказал когда-то, служил под началом её дяди, то это как раз нормально. Странно ей было то, что он при всех своих достоинствах почему-то один, ни жены, ни какой другой дамы при нем не наблюдалось, и жил он тоже в палаццо д’Эпиналь. Рассказывали о довольно давнем уже романе с Софией Ларгой, начальником службы управления персоналом, романе красивом, ярком и вдохновлявшем на безумства всех окружающих, но в настоящее время она была замужем вовсе не за Марни, жила в городе и вместе их не видели уже около года. Что же с ним не так?

* 2 *

Себастьяно тоже разглядывал ее и думал, что вполне понимает, и почему его ребята чуть не в очередь становились, чтобы добиться ну хоть как-нибудь ее благосклонности, и почему она им всем отказывала, тоже как будто понимал. Нет, она вежлива и доброжелательна, но вряд ли вот так с ходу удастся понять, о чем она думает и чего хочет. Она очень, очень красива, отнюдь не юная девушка, но знающая себе цену женщина. Очень ухоженная — это они все еще тогда сразу отметили. Одета, как всегда, строго, но как-то при этом гармонично — его матушке так удавалось не всегда, а его сестрице — никогда, и его бабушка, матушкина свекровь, не стеснялась им обеим об этом сообщать. Но в случае госпожи де Шатийон бабушке было бы придраться не к чему. Действительно, зачем ей парни из службы безопасности?

Впрочем, Карло не просто парень из службы, он и обходителен, и собой недурен, и с образованием у него всё хорошо, да только тоже получил от ворот поворот. За то время, что она работает в палаццо д’Эпиналь, она ни с кем не встречалась и вообще жила очень замкнуто. Интересно, почему?

Но как задорно она, оказывается, улыбается! Кто бы мог подумать…

Он встал, предложил ей руку, и они направились в конференц-зал.

* 3 *

Первый доклад они, как и договаривались, внимательно прослушали. Дальше снова оказалось, что беседовать интереснее, чем слушать. Кажется, госпожа де Шатийон была очень довольна тем, что есть, с кем поязвить, Себастьяно тоже не стеснялся в комментариях, и они смеялись так, что на них даже шипели соседи. Смеялись, конечно же, по-французски. Отсмеявшись, Себастьяно внимательно на нее посмотрел и спросил:

- Скажите, госпожа де Шатийон, а у вас уже есть планы на вечер? ...