ЭДВАРД ЛИ ВЕДЬМИНА ВОДА

Посвящается Дону Д'Аурия.

Спасибо за то, что воплотил в жизнь мои профессиональные мечты за последние десять лет. Я в долгу перед тобой.

Благодарности:

Прежде всего, я должен выразить благодарность великому британскому писателю ужасов М.Р. Джеймсу (1862–1936), чьё творчество, сколько бы раз я его ни перечитывал, продолжает захватывать меня таким образом, что я могу описать его только как превосходное. Я полагаю, что большая часть работ Джеймса демонстрирует нечто очень близкое к образцу совершенства в этой области, в то время как есть множество его сцен, которые я считаю одними из самых страшных из когда-либо написанных. (Если вы ещё не читали Джеймса, так скорее бегите!) Этот скромный роман — моя современная дань памяти мистеру Джеймсу, в котором я взял на себя смелость в некотором смысле продолжить мои две очень любимые его истории: «Вид с холма» и «Мистер Хамфрис и его наследство». Лично я ставлю Джеймса на второе место после Говарда Филлипса Лавкрафта как самого уникального, влиятельного и важного автора, когда-либо владевшего пером в жанре ужасов.

Далее я выражаю признательность следующим людям за их преданность, поддержку и помощь в отношении моей карьеры: Дон Д'Аурия, Венди Брюер, Дейв Барнетт, Боб из Мельбурна, Ларри Робертс, сержант Эндрю Майерс, Боб Штраус, Кори Фромкин, Роберт Прайс, Томас Бодюре, Грег Джеймс, Qwee, Reelsplatter, Джои Ломбардо, Скотт Берк, Алекс МакВей, Сэнди Брок и Тони, Кайл Н., Шери Гамбино, Tastybabysyndrome, журнал «Плащаница», Монрозомби, Zombified420, Сикахтик, Роллен Конни, Дианна Басби; Gorch; Джефф, Роуз и Карлтон в Deadite; Эштон Хейд, Боб Чаплин, Саузерн Блад, Хексин, К.К., Ким, Ян, Бартек Чарторыйски, Майкл Прайссл, Кин Д, ТрэвисД, Dancingwith2leftfeet, Датар, eubankscs, Брауни и mypaperpast, Большой Т, Брауни, пьяный йоркширец.

Глава первая

(I)

Как будто ступил из одного мира в другой, — размышлял Стюарт Фэншоу. Теперь Манхэттен отстал от него, и монотонная панорама асфальта и шквал автомобилей на магистрали внезапно растворились в пышной листве, деревьях высотой сто футов и затенённых извилистых лесных дорогах. Фэншоу должен был привыкнуть ко всей той зелени, которая казалась яркой до такой степени, что слепила глаза. Чем больше расстояние между мной и Нью-Йорком, тем лучше… Его чёрная «Audi» скользила по дороге, усаженной деревьями, с ярким солнечным светом, пробивающимся сквозь бесчисленные заросшие листвой ветви. Великолепно здесь! — подумал он. Все эти потрясающие пейзажи мешали ему сосредоточиться на дороге, но он приветствовал новое приключение.

Всё это отвлекало его внимание от воспоминаний.

Машина выехала на чистую гравийную дорогу через глубокий, извилистый поворот. Нью-Гемпшир действительно был другим миром.

Фэншоу было пятьдесят, но ему можно было дать сорок, что он приписывал хорошим генам, физическим упражнениям и разумной диете. Он также был, по счастливой случайности или способностям, феноменально богатым. Его глаза стали задумчивыми, когда он в очередной раз крутанул руль руками в кожаных перчатках. У меня есть всё, что может хотеть любой мужчина, так почему же…

Он не позволил мысли закончиться. По правде говоря, Фэншоу чувствовал себя призраком самого себя.

— Кто бы что сказал, глядя на меня? — спросил он своё отражение в зеркале заднего вида. Каждый непроизвольный взгляд на зеркало сопровождался самыми худшими враждебными оскорблениями. — Извращенец! Подонок! Вуайерист!

Он позволил своим размышлениям сгореть против его воли. Выражение его лица трансформировалось в прямую бесстрастность, когда его глаза продолжали возвращаться в серебряный овал из стекла.

Он пробормотал про себя: Вы должны вырвать себя из этой окружающей среды. Он тотчас же вспомнил это последнее назначение доктора Тилтон, которая, несмотря на её притягательную внешность, казалось, всегда была сдержанна и холодна. У неё было такое лицо, как будто она держала слишком много мыслей в голове, но никогда не озвучивала их. Фэншоу никогда не мог понять: она была либо очарована им, либо он был ей противен. Именно так она всегда смотрела на него из-за стола и с этой жёсткой, клинической аурой вокруг себя. Сам Фэншоу лежал на пресловутом «диване».

— Зависимые, — начала она, — даже на арене таких парафильных зависимостей, как ваша, видят лучшую статистику выздоровления, когда они охотно удаляются из обычной среды обитания.

— Парафильная зависимость? — её терминология никогда не переставала его раздражать. — Скажите мне это прямо, доктор.

— Парафилия, мистер Фэншоу, как мы уже говорили, — это фетиш-синдром, который у вас достаточно развит, чтобы иметь разрушительные последствия.

— Я просто ненавижу произношение этого слова. Оно заставляет меня чувствовать себя извращенцем!

Её чернильно-чёрные волосы блестели в окне от солнечного света. Вероятно, она была его ровесницей, но в этот момент, когда на её губах появилась сдержанная улыбка, она могла бы сойти за подростка. Он мог легко представить, что она думает сейчас. Потому что вы и есть извращенец, мистер Фэншоу. Вы извращенец…

— Тот факт, что ваша одержимость стоила вам брака, свидетельствует о его разрушительных свойствах.

Это стоило мне дороже, это стоило мне миллионов в деньгах. Не говоря уже о том, сколько мои адвокаты по делу бессердечно вытянули из меня.

Унылая ухмылка вернула женщину обратно в средний возраст.

— И, как мы уже обсуждали, вам повезло, что ваша бывшая жена согласилась разрешить вопрос мирно, а не предавать гласности этот инцидент. Вам ещё повезло, что вы смогли нанять адвокатов, которые смогли устроить вам оправдательный приговор. Мне кажется, что вряд ли можно поспорить с их компетенцией.

Вздох Фэншоу уступил ей.

— Я знаю, вы правы. Мне повезло, что у меня были деньги, и я смог что-то сделать для себя.

— Да, и вы должны хорошо запомнить это. Могло быть намного хуже. Сейчас ваша терапия прошла хорошо, вы победили свои парафильные наклонности, но вы…

— Думаю, я не смогу прийти в себя всю оставшуюся жизнь.

Безукоризненно ухоженные ногти женщины вонзились в рабочий стол.

— Правильно. Пришло время двигаться дальше, чтобы вырвать себя из… — она подняла палец, словно учитель начальной школы, пытаясь подтолкнуть ответы своих учеников, чтобы проверить их внимание. — Откуда, мистер Фэншоу?

Он почти тихо пробормотал:

— Из окружающей среды.

— Точно. Другими словами, из среды, которая предоставляет вам целевые объекты вашей… проблемы.

— Это может быть сложно. Мои компании…

— Ваши компании работают сами, вы говорили так много раз. Вам больше не нужно быть в городе, мистер Фэншоу. Мой совет? Сейчас? Отправляйтесь куда-нибудь далеко, по крайней мере, на шесть месяцев, куда-нибудь в другое место, в терапевтических целях.

— Ладно. Но куда?

И вот где он сейчас. Он ехал по дорогам, которых он никогда не видел, через штат, чья красота почти потрясала его. Да, он был в городе слишком долго, слишком долго, в то время как его постоянные командировки в прошлом приводили его к ещё бóльшему количеству имён. Он чувствовал себя совершенно голым, потому что его не окружали небоскрёбы и городской час пик. Голос доктора Тилтон, казалось, звучал у него в голове: Куда? Туда, где вы никогда не были, возможно, в какой-нибудь округ, на свежий воздух. Туда, где ваши бывшие демоны больше не смогут соблазнить вас на рецидив…

Через полчаса его приветствовал большой деревянный знак:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ХЭЙВЕР-ТАУН, ОКРУГ НЬЮ-ГЕМПШИР. НАСЕЛЕНИЕ 154 ЧЕЛОВЕКА. ОСНОВАН В 1641 ГОДУ.

Так что, думаю, это здесь, — сказал он себе, направляя «Audi» на мощёную булыжниками Главную улицу. Причудливые магазины и кафе выстроились по обеим сторонам, все удивительно новые для города, основанного так давно. Какой прогресс, — понял он. — Это просто ещё один туристический город. Могу поспорить, что есть даже «Starbucks». И в тот самый момент, когда он так подумал, действительно появился «Starbucks», а затем и «Travelodge». Вниз по дороге, однако, можно было увидеть зал собраний и расписную деревянную церковь; на её шпиле не было колокола, вместо этого была изображена фигура Христа с вытянутыми руками.

По какой-то причине Фэншоу хотел, чтобы, по крайней мере, некоторые городские сооружения сохранились, как в прежние времена, и теперь его желание исполнилось. «УЛИЦА ПРОШЛОГО» — объявил знак на следующем повороте, и Фэншоу удивился заметной разнице. Здесь супермаркеты назывались просто «Магазинами». Старые кирпичные здания были повсюду, а не новые блестящие. В это же время несколько антикваров сидели на улице, хвастаясь витринами, которым могло быть сто лет. Были даже старые конюшни и кормушки, вероятно, специально изготовленные, но Фэншоу всё ещё нравилось чувство, которое оказал на него город. Затем он улыбнулся, проезжая мимо таверны под названием «YE OLDE DRAFT-HOUSE». Он знал, что это всё для демонстрации, но любой вид, кроме мегаполисов, был тем видом, который он жаждал.

В больших городах было много окон, больше, чем нужно было глазу. Фэншоу знал, что для него окна — это то же, что наркотики для наркомана…

По тротуару прогуливались пешеходы, проходя мимо магазинов, которые можно было бы ожидать в таком месте: магазины свечей, гравюры в колониальном стиле, мебель «Георгианской эпохи», табачные изделия, шоколатье и стеклодув. Далее снова были конюшни. Затем его взгляд остановился на том, что выглядело как позорный столб, представив несколько столетий назад бедного мелкого вора на унизительной демонстрации и мишени для гнилых помидоров. Позади сидели несколько стариков, болтающихся в креслах-качалках, один из которых курил невероятно длинную трубку из тонкого стебля.

- Вот я и на месте, — пробормотал Фэншоу.

Тень упала на его лицо, а затем он припарковался перед четырёхэтажным отелем в церковном стиле, построенным с впечатляющим поперечным фронтом. Затем он заметил старомодный знак:

THE WRAXALL INN — ИСТОРИЧЕСКИЙ ОТЕЛЬ.

Но рядом с ним была надпись поменьше:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В САЛЕМ НЬЮ-ГЕМПШИРА.

Салем Нью-Гемпшира?

Он вышел из «Audi», затем посмотрел вниз по улице, заметив, что с этого угла обзора практически не видно жилых зданий или других отелей. В любое другое время это открытие бы разозлило его, но теперь оно принесло облегчение.

Не много окон для любопытных глаз…

Он давно выбросил свой мини-бинокль и другое снаряжение вуайериста, пообещав никогда больше не владеть такими инструментами.

Дореволюционная обстановка отеля очень его порадовала, несмотря на то, что она была немного преувеличена. В маленьком уютном атриуме его приветствовала картина маслом Джорджа Вашингтона в полном военном снаряжении, с гордостью стоявшим рядом с другим офицером.

— Нет, Вашингтон никогда не останавливался здесь, — прозвучал хриплый голос позади Фэншоу. Он повернулся лицом к полному, дружелюбно выглядящему человеку с лысой головой и козырьком, как у кассира. Он выглядел как из шестидесятых. — А человек рядом с ним — генерал Натаниэль Грин. Именно Грин перевернул ход битвы. Он так и сделал, да.

— Боюсь, я не в курсе революции, — сказал Фэншоу, — но это довольно внушительная картина.

— И хотя Вашингтон никогда не оставался здесь, — продолжал он, увлечённый, — он напился в зале собраний после капитуляции. У них всё ещё есть та табуретка, на которой он сидел.

Фэншоу усомнился в этом, но мысль его развлекла.

— Мне придётся сесть на неё когда-нибудь и почувствовать себя ближе к истории.

Лысый мужчина капризно рассмеялся и протянул руку.

— Я Билл Бакстер. А вы…

— Стю Фэншоу, — сказал Фэншоу и пожал руку.

— Рад вам, мистер Фэншоу. Следуйте за мной, и я покажу вам вашу комнату. Я надеюсь, что вы будете довольны. Когда вы бронировали онлайн, требуемый номер был недоступен…

— Да, но это не так уж и страшно, — сказал Фэншоу и начал следовать за крепкой фигурой Бакстера по кривой лестнице.

— Нет, но я собирался сказать, что человек, который забронировал его до вас… уехал раньше, чем мы ожидали, так что комната ваша.

— Это здорово, — Фэншоу обнаружил что-то странное в откровении Бакстера, паузе, колебаниях, которые казались излишними.

Почему он просто не сказал, что парень уехал раньше?

Зал с тяжёлым ковровым покрытием на четвёртом этаже был обставлен антикварной мебелью, как и весь отель. Казалось, что мраморные бюсты приковали к нему задумчивые взгляды, когда Фэншоу проходил мимо. Бакстер провёл его через безупречную дверь с обшитыми панелями в шикарный двухкомнатный номер, который мог сойти для губернатора колониального периода или владельца плантации восемнадцатого века: старые панели, резной камин, искусственные свечи в подлинных шеффилдских держателях, декоративные ковры с кисточками и так далее. Один угол занимал деревянный шкаф с тонкими медными креплениями. Кровать была отличной, высокой, с балдахином, без вуали.

— Это действительно что-то, — похвалил Фэншоу.

Он чувствовал себя уже в своей тарелке. Взгляд через окно открыл ему резкий солнечный свет, озаряющий булыжники и складские помещения внизу, в то время как другое окно на перпендикулярной стене показывало сочные зелёные холмы, травянистый подъём и — за их пределами — опушку лесного пояса. Достопримечательности успокоили Фэншоу быстрее, чем Ксанакс.

— Я не мог бы представить комнату лучше, — наконец сказал он. — Мне нужна смена обстановки.

Бакстер ухмыльнулся, поправляя подтяжки.

— Городской парень, я так понимаю?

— Нью-Йорк, Нью-Йорк.

— Не удивительно, сэр. Люди из больших городов приезжают в Хэйвер-Таун для отдыха на выходных. Здесь нет ни крысиной гонки, ни дорожной ярости, ни прочей этой чепухи. Просто спокойные ночи на свежем воздухе…

Фэншоу невольно улыбнулся.

— Вы говорите так же, как мой психотерапевт, мистер Бакстер.

— Их у нас тоже нет! — владелец засмеялся, но затем его голос стих. — О, и не волнуйтесь. Мы здесь очень молчаливы. Ваш секрет в безопасности с нами.

Фэншоу посмотрел на него и сглотнул.

— Секрет?

— Ну, я читаю «Forbes», а также «WSJ»^[1] и тому подобное, и иногда вижу ваши фотографии, сэр. Приятно, когда кто-то известный выбирает наш отель. Просто хочу, чтобы вы знали, что здесь ваша конфиденциальность будет уважаться, как нигде.

Фэншоу облегчённо вздохнул. О чём он думал? Дружище, если бы ты знал МОЙ секрет, ты бы, наверное, позвонил в полицию и выбросил бы мою задницу на улицу.

— Огромное спасибо. Но я бы не назвал себя знаменитым. Я всего лишь финансист, а не спортивная звезда.

— О, они тоже у нас бывают, особенно зимой. Этот человек, Алекс Родригес^[2], мне всё равно, что пишут про него газеты, он чертовски хороший парень. А теперь, если вы захотите дать мне ключи от машины, я сделаю так, чтобы кто-нибудь принёс ваши сумки.

Фэншоу отдал ключи.

— Это чёрная «Audi». Спасибо.

Бакстер повернулся к двери.

— Если вам что-нибудь будет нужно, просто позвоните мне. И обязательно посмотрите наши реликвии внизу, как только поселитесь.

— Реликвии? Что за…

Но Бакстер ушёл быстрее, чем услышал вопрос. Реликвии? Он имеет в виду колониальные безделушки, наверное. Фэншоу медленно прошёл через обе комнаты, поддерживая своё одобрение. Он провёл рукой по спинке кресла с лирой, затем заглянул за богатые бархатные шторы над самым западным окном спальни, чтобы увидеть ещё более роскошные холмы. Умиротворяющее зрелище.

— Слава Богу, — прошептал он лицом к занавеске. — Ни одного окна напротив. Нет доступа к целевому объекту…

Больше деталей комнаты привлекло его внимание. Миниатюрные часы с колёсиками тикали из рельефного уголка в стене, статуэтка минитмэна стояла наготове со штыковым мушкетом, маленькая ваза изливалась нежными розами с тонкими бумажными кудрями из малинового стекла. Класс, — подумал он. Но затем он увидел гравюру в рамке, или, может быть, это была очень старая фотография: довольно жуткая усадьба, залитая лунным светом. Фэншоу придвинул лицо ближе, потому что ему показалось, что тонкая, изогнутая фигура взбиралась в окно первого этажа. Был ли внутри крошечный образ обнажённой женщины, кричащей на фигуру снаружи?

Нет… Потом он моргнул и увидел, что «фигура» была просто кустом странной формы. Должно быть, в глазах Фэншоу была пыль или что-то ещё.

Он не был уверен, что побудило его посмотреть вверх, но когда он это сделал, его глаза обнаружили продолговатую панель в потолке. Это люк? — задался он вопросом. Скорее всего, это был чердак. Затем он обнаружил, что просматривает книжную полку в стене, замечая позолоченные шипы томов, которые выглядели очень старыми, но на самом деле такими не были, когда он достал их. Это были просто «классические» издания Вашингтона Ирвинга, Натаниэля Готорна, Эдгара Аллана По и тому подобных, просто выглядящие старыми. Тем не менее, ниже на полке…

Хм…

Следующая книга, которую он выбрал, была не «классической», а книгой меньшего формата в переплёте из телячьей кожи с выцветшей обложкой. «ВЕДЬМЫ ХЭЙВЕР-ТАУНА». Глаза Фэншоу сузились, когда он осторожно перевернул страницу с авторскими правами и обнаружил дату печати: 1699 год. Сразу же он почувствовал абстрактный грохот, почти как физический удар. Это была действительно старая книга. Должно быть, она очень ценная, так почему она стоит здесь? Он листал страницы, как рисовая бумага, замечая строгий, старинный стиль шрифта того времени, со всеми существительными, написанными заглавными буквами, и очень часто попадались слова, которые уже давно не использовались в речи. На одной странице была сложная гравюра с заголовком: «Арест Джейкоба Рексалла Верховным шерифом Паттеном». На картинке был изображён полный мужчина со значком в форме звезды и треугольной шляпой с торжественным лицом, проводивший худого старика к колониальной тюрьме. Заключённый носил ботинки с пряжками, бриджи до колен и плиссированную тунику. Выражение его лица можно было назвать только зловещим.

Фэншоу не мог догадаться, почему гравюра так очаровала его. Он сел на кровать, чтобы более внимательно изучить её. Запястья заключённого были скованы за его спиной.

Фэншоу смотрел с открытым ртом, но это была уже не гравюра, которую он видел, это было его не слишком далёкое прошлое, когда он сам занял положение, подобное положению заключённого. Это были наручники, а не кандалы, которые обездвижили его запястья, и полицейский автомобиль, а не тюрьма, в который его толкали.

— Вы имеете право хранить молчание, — сказал ему нью-йоркский полицейский, который слишком сильно схватил его за руку. Он зашипел универсальными словами с подавленным отвращением. — У меня есть более важные дела, чем тратить время на извращенца.

Фэншоу был зажат на заднем сиденье в клетке, дверь хлопнула перед его лицом. Он не мог вспомнить свои точные мысли в то время, только мучительное онемение. Когда полицейский выехал из переулка, лица хмуро смотрели на него из нескольких освещённых окон. Фэншоу чувствовал себя бесхребетным существом, сидя там.

Коп обернулся через плечо и скривился.

— Вам должно быть стыдно за себя. Такой успешный парень, как вы, передёргивает, подглядывая за другими? Я просто не понимаю. Что, чёрт возьми, не так с людьми?

Через окно пассажира Фэншоу увидел несколько бездомных, стоящих вокруг мусорного бака. Один из них посмотрел прямо на него и улыбнулся.

— Слишком плохие времена настали. Тридцать лет назад вы бы получили дубинкой по одному месту. Держу пари, это была маленькая девочка, за которой вы подглядывали, — сказал полицейский, — или маленький мальчик.

— Нет! — выпалил Фэншоу. — Это была… женщина, взрослая женщина.

— О, ну тогда всё в порядке, да? Так вы считаете? Мне нужно арестовывать наркодилеров и парней, грабящих банки, а не ебаться с такими кусками дерьма, как вы!

Автомобиль выехал на Амстердам-авеню. Внезапно миллион огней, казалось, замигал на лице Фэншоу. Он чувствовал себя несчастным, его запястья болели. Да, — подумал он. — Я кусок дерьма…

Мрачное видение растворилось при щелчке входной двери. Фэншоу резко взглянул на привлекательную женщину, улыбающуюся ему из дверного проёма. Её плечи опустились от веса его багажа.

— Господин Фэншоу, я полагаю?

— Да, это я. Позвольте мне взять это. Большой довольно тяжёлый. Я думал, что он отправит какого-нибудь мускулистого посыльного.

— О, не беспокойтесь, сэр. Хотите верьте, хотите нет, мне нравится перетаскивать багаж. В моём возрасте мне нужны все упражнения, которые я могу выполнить.

Комментарий казался странным или неуместным. Фэншоу сомневался, что ей может быть больше тридцати с чем-то лет.

— Я — Эбби, дочь мистера Бакстера, — сказала она ему и подняла большой чемодан на кровать.

При этом волосы, которые в то же время казались светлыми и рыжеватыми, танцевали перед её лицом. Она была небрежно одета в потёртые джинсы, кроссовки и простую блузку, но под всей этой одеждой Фэншоу почувствовал телосложение с красивыми округлыми формами. Смотри ей в глаза, подонок! — простонал он сам себе, потому что, когда она наклонилась, чтобы расположить большой чемодан, его взгляд остановился на достаточно глубоком белом разрезе блузки. Он отвёл глаза.

— Хорошо, спасибо, что принесли сумки, Эбби.

— Мне в удовольствие, мистер Фэншоу…

— Стю, — поправил он и пожал ей руку.

Её рукопожатие было твёрдым, рука была нежной, но слегка мозолистой, без сомнения, от доли её тяжёлой работы. Он нашёл этот контраст причудливым. Изящные руки не выявили никаких признаков обручальных колец. Когда он попытался дать ей чаевые, она отказалась.

— Надеюсь, вам понравился наш отель. Мы изо всех сил стараемся предложить гостям что-нибудь интересное. Большинство мест в наши дни довольно чопорные и пустые.

— Здесь великолепно. Мебель, обращение с гостями, вся эта колониальная атмосфера.

— Угу, — затем Эбби подняла кейс с ноутбуком на кровать, но вздрогнула, когда какой-то журнал выскользнул из его бокового кармана. — Ой, я сожалею.

Когда она наклонилась, чтобы поднять его, глаза Фэншоу снова метнулись к её разрезу. Он прикусил губу.

Журнал был «Fortune 500», и на обложке было лицо Фэншоу. «Стюарт Фэншоу: чудо-человек» — гласил заголовок на обложке.

Эбби улыбнулась и положила журнал на место.

— Не волнуйтесь, ваш…

— Мой секрет в безопасности с вами, — добавил Фэншоу. — Да, ваш отец сказал то же самое, и, поверьте мне, я ценю это.

— Я видела вас по телевизору несколько раз, ту программу, которая весь день транслируется по кабельному. Вы должны быть узнаваемы на улице.

— Нет, не совсем. Финансовые люди остаются в значительной степени в тени от радаров. В Нью-Йорке все постоянно следят за кинозвёздами, а не за руководителями фирм.

— Что ж, это очень круто, что крупный финансовый парень остался с нами.

Очень круто? Вы должны увидеть мой психологический профиль. Фэншоу засмеялся.

— Я больше похож на просто счастливчика. Всё, что я сделал, это объединил несколько неудачных технологических компаний, а они превратились в победителей. Потом я их расширил.

— Это настоящее достижение, — казалось, она с радостью добавила. — О, а моему отцу принадлежат некоторые ваши акции.

— Боже, благослови его!

Теперь Эбби медленно ходила по спальне, вытирая пыль тряпкой.

— Что привело вас к нам?

Фэншоу не чувствовал себя неловко, отвечая:

— Я нахожусь на том, что мой психотерапевт называет «передышкой». Просто оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти место для отдыха в течение шести месяцев или около того.

— Ну, большинству наших гостей здесь нравится, в основном туристам, но нас посещают гости из Бостона, Нью-Йорка и Манчестера, а также некоторых небольших съездов и деловых конференций.

— Я случайно наткнулся на статью о Хэйвер-Тауне в одном из журналов о путешествиях… — но в его голове, казалось, вспыхнуло напоминание. — О, да. Я хотел вам сказать, — он взял старую книгу, которую пролистал. — Она должно быть здесь по ошибке. Я не мог поверить, когда посмотрел дату защиты авторских прав.

Эбби сощурилась, взяла книгу и сделала признание.

— О, всё правильно. Обычно мы держим её внизу в одной из витрин, но совсем недавно гость попросил её одолжить.

— Она должна стоить целое состояние.

— Не так много, как вы думаете. Она в довольно плохом состоянии. Но она гораздо более ценна здесь, потому что она имеет отношение к некоторой истории города. Люди всё больше интересуются вещами старых времён.

— Преследованиями ведьм? — спросил Фэншоу.

Эбби сделала зловещее выражение.

— Первые крупные преследования ведьм в Америке произошли здесь. Они были здесь на двадцать лет раньше Салема.

— Ах. Это объясняет вывеску «Салем Нью-Гемпшира» снаружи.

— Ну, это была идея моего отца, но, да, именно так. Смотрите сюда.

Эбби отвела его в гостиную и повела к одному из окон. Она отдёрнула занавеску для него. Фэншоу увидел главный столб спереди.

— Видите позорный столб?

— Да, я заметил его, когда подъехал.

— Это один из настоящих, и многие люди были на нём в тяжёлые времена, — она легко коснулась его плеча, когда повела его к западному окну. — И там… — она указала.

Фэншоу вглядывался, замечая подъём бугорков и их наиболее заметную высоту. Он сделал вывод, основываясь на её предыдущих замечаниях.

— Дайте угадаю. Холм палача?

Эбби весело рассмеялась.

— Близко. Ведьмин холм. Там никто не был повешен или сожжён на костре. Но именно здесь были казнены все ведьмы и колдуны.

— Как мило!

Эбби ушла с книгой, улыбаясь через плечо. Её глаза сверкали, щедро-голубовато-серые.

— Я должна проверить ещё гостей сейчас, но я могу рассказать вам всё об этом позже, если хотите.

— Мне бы это понравилось, спасибо. И что это за реликвии, о которых говорил ваш отец?

Острая, почти озорная улыбка появилась на её лице.

— Это маленький музей, в котором демонстрируются устройства для пыток и принадлежности для колдовства… Пока!

Она вышла из комнаты, оставив после себя какой-то смутный, но эротичный аромат шампуня.

Устройства для пыток, — Фэншоу усмехнулся. Встреча с Эбби оставила его бодрым. Он вернулся в спальню, чтобы распаковать вещи, но он даже не успел открыть чемодан, когда тот неизвестный импульс снова вызвал его, побуждая посмотреть вверх…

На люк в потолке.

Глава вторая

(I)

Позже днём ​​Фэншоу спустился вниз по лестнице, чтобы прогуляться по городу. Но сначала он подумал и решил осмотреть теперь шумный атриум, шумный из-за наплыва гостей, ожидающих своей очереди у стойки регистрации. Но из роскошного атриума разветвлялись маленькие проходы, каждый из которых освещался эркерами и снабжался кожаными креслами. Именно в этих проходах были обнаружены витрины: великолепные блестящие замысловатые витрины с золотыми рамками, изогнутым стеклом и зеркальными полками. Не только витрины выглядели сказочно старыми и ценными, но так же реликвии и книги, которые они содержали.

Это место действительно музей, — подумал Фэншоу, наклоняясь перед витриной.

Каждый объект находился на подставках, похожих на треугольники, и имел информационную этикетку. Во-первых, пара железных колец размером со средние хомуты для шлангов, каждый из которых снабжён винтом ручной ковки, чья поворотная головка была плоско утоплена.

ТИСКИ ДЛЯ БОЛЬШИХ ПАЛЬЦЕВ, 1649 год — уведомляла этикетка.

Когда Фэншоу вообразил свой большой палец в крошечном устройстве, его желудок сжался.

Затем был узкий металлический шип с деревянной ручкой: ШИЛО ПОД НОГТИ, 1669 год.

И затем, пара грубых плоскогубцев: ЩИПЦЫ ДЛЯ УДАЛЕНИЯ ЗУБОВ, 1697 год.

Хуже всего было хитрое устройство, похожее на крошечный капкан для животных, но с ручкой на одном конце, как лопата: УСТРОЙСТВО ДЛЯ ВЫРЫВАНИЯ ЯЗЫКА, 1658 год.

Созерцания головокружили его.

Люди, должно быть, тогда сошли с ума. Верить в колдовство было достаточно глупо, а использовать эти вещи на людях…

Фэншоу вздрогнул, когда вообразил это: какое количество воли необходимо, чтобы сделать что-то подобное, удалить кому-то зубы, вырвать язык.

Они действительно верили, что жертвы были ведьмами, или они просто были больные на голову?

То, что привлекло Фэншоу как простая новизна, теперь оставило его встревоженным, и эффект удвоился, когда он понял, что все эти болезненные инструменты, скорее всего, были использованы для указанной цели. Далее ещё более неприглядные орудия находились в чехлах, но Фэншоу отвернулся, прежде чем прочитать, что они из себя представляют. Он не хотел знать.

Слишком много для одного дня…

Но в другом проходе он нашёл витрину, свободную от таких отвратительных устройств, и вместо этого наполненную устаревшими книгами. Именно сюда Эбби, очевидно, положила «Ведьм Хэйвер-Тауна» рядом с «Дневником Джейкоба Рексалла», «Гаданием: магией самоцветов и пепла» и «Сланцевыми надписями Джейкоба Рексалла» среди множества других подобных тем.

Джейкоб Рексалл?

Фэншоу задумался, но затем он вспомнил гравюру в первой книге, на шикарно одетого дворянина, скованного городским шерифом.

Для миллиардера я чертовски глуп! — подумал он, когда его поразило очевидное.

Название отеля было WRAXALL INN; ему просто требовалось до сих пор сложить два и два.

Это место названо в честь этого человека, но… почему?

Учитывая названия книг и их намёки, Рексалл был явно арестован за колдовство.

Почему кто-то назвал свой отель в честь такого человека?

Небольшая табличка с надписью гласила: ПОЖАЛУЙСТА, ОБРАЩАЙТЕСЬ С КНИГАМИ БЕРЕЖНО.

Фэншоу был поражён, когда увидел ключ к замку.

В нью-йоркском отеле книги, такие старинные, как эти, могли бы своровать за две секунды!

Но он знал, что не причинит никакого вреда, поэтому открыл витрину и взял самую большую из всех книг.

COMPENDIUM MALEFICARUM — гласило название.

Но когда он открыл книгу, то обнаружил, что она заполнена узким двуколонным шрифтом, слишком монотонным для чтения. Одна часть, казалось, была посвящена колдунам, и Фэншоу развлекался, просматривая различные гравюры с мрачными лицами в париках с кудрями и стоячими воротниками, держащими в руках скипетры или хрустальные шары. Чем больше Фэншоу просматривал книгу, тем глупее он себя чувствовал.

Думаю, тогда люди действительно верили в это.

Он убрал книгу, ощутив смутный влажный и гнилой запах.

Скука овладела им. Он побрёл в третий проход, чтобы посмотреть в окно. Главная улица тихо протянулась в чистых булыжниках, а оживлённые туристы начали ходить по ней. Когда он вытянул шею, он нахмурился. Потому что здесь, под прямым углом, он заметил квартиры, расположенные на верхних этажах магазинов, все в старом стиле, но в них явно жили. На балконе пожилой мужчина сидел, читая книгу под солнцем. Глаза Фэншоу расширились.

Чёрт!

Раньше он не замечал эти жилые окна.

Слава Богу, они не находятся перед моим гостиничным номером.

В одном из таких окон покачнулся занавес — Фэншоу увидел, как женщина на мгновение выглянула наружу, а затем исчезла.

Он сжал кулаки.

Когда он отвернулся от появившихся окон, его глаза опустились на ещё одну витрину. Никаких орудий жестокости не было, только старые карманные часы, компасы, ручки с гусиными перьями, чернильные колодцы и тому подобное. Однако на нижней полке…

Фэншоу сглотнул.

Сначала он думал, что это «корабельное стекло», то есть портативный телескоп, предназначенный для ручного использования, длиной около фута, со складной трубкой. Он блестел, очевидно, из латунной и, возможно, серебряной фурнитуры. Затем Фэншоу прочитал этикетку:

ЗЕРКАЛО С ВЕДЬМИНОЙ ВОДОЙ, ИЗГОТОВЛЕННОЕ ДЖЕЙКОБОМ РЕКСАЛЛОМ ОКОЛО 1672 ГОДА.

Ведьмина вода? — задался вопросом Фэншоу. — Какого чёрта?

Он представил себе, как сам Рексалл смотрит на небеса в полночь и размышляет над астрологическими формулами. Но образ, когда-то сформированный, привязался к чему-то другому против его воли: это был уже не тот ярко одетый Рексалл, которого он видел… но он сам; и в своей руке он держал не старинное зеркало, а потрясающий бинокль.

Просто ещё одно воспоминание о его измученном прошлом, поскольку Фэншоу слишком много раз прогуливался по улицам Верхнего Вестсайда в своём районе, чтобы сосчитать, ныряя в переулок всякий раз, когда он замечал «многообещающее» окно, и подносил бинокль к глазам…

— Ах, мистер Фэншоу. Я вижу, вы нашли наши витрины, — сказал мистер Бакстер, скользя в проход.

Воспоминания вернули его как раз в тот момент, когда Фэншоу разглядывал голую женщину в окне дома из коричневого кирпича на шестьдесят шестой улице.

Его сердце забилось, как будто он был пойман с поличным в фантазии. Пышный Бакстер улыбнулся, пробежав пальцами по подтяжкам.

— Это просто коллекция… — Бакстер усмехнулся. — Некоторые экспонаты немного болезненны и жестоки, конечно.

— Не могу с вами спорить, но, думаю, это были тяжёлые времена.

— Тяжёлые времена были не для всех, мистер Фэншоу, это было болезненно только для тех, кто поступал плохо. Наверное, эти реликвии могут многое сказать о жизни в те дни, — его глаза просмотрели некоторые экспонаты. — Что сказать обо всех этих вещах… Ну, если вы спросите меня, всё это глупости для туристов. Но вы будете удивлены, как люди интересуются этим в наши дни, особенно предметами для ведьм и колдунов, а также инструментами, которые использовались, чтобы противостоять всей этой глупой чепухе.

Фэншоу кивнул, всё ещё неосознанно глядя на зеркало.

— Да, Эбби указала на позорный столб.

— У нас есть несколько в городе. Столбы были за некоторые правонарушения: мелкие кражи, супружеские измены, ложь церковному совету. Тогда это было довольно обычным делом. Для более тяжких преступлений был кнут. Теперь у нас есть центры содержания под стражей с кабельным телевидением, супружескими правами на посещение осуждённых и реабилитацией, финансируемой из налоговых сборов. Это заставляет задуматься. Те махинации, которые мы получаем в наши дни, редко видели в колониальные времена. Тогда наказание что-то значило, а сейчас закон означает бизнес.

Только если вы можете позволить себе лучших адвокатов, — подумал Фэншоу, хотя и не знал, согласен или не согласен он с инсинуациями Бакстера.

Фэншоу избегал идеологических разговоров любой ценой.

— Итак, я понимаю, этот человек, Джейкоб Рексалл, воображал себя магом или колдуном? Здесь есть несколько книг о нём.

— Он не воображал себя колдуном, говорят, он им был. Подойдите сюда, и я покажу вам кое-что.

Любопытство Фэншоу вынудило его покинуть нынешний проход и перейти к следующему, куда прогуливался Бакстер, причём этот был без окон. Фэншоу тут же поднял голову и сказал:

— Вау!

Бакстер указал на тщательно проработанную масляную картину, которая занимала половину стены. Мягкий свет падал с кронштейна на потолке.

— Солнечный свет может повредить холст, поэтому мы держим его здесь, потому что тут нет окон; та специальная лампочка не позволит краске поблекнуть. Холсту и раме более трёхсот лет…

На картине был изображён тот же человек с гравюры, в экстравагантном наряде дня. Подобно мудрецу, он держал ручку с гусиным пером, а вокруг шеи, над нагрудником, висел кулон из звёзд и серповидной луны. Тонкие бледные губы превратились в слабую улыбку, которую можно было бы назвать снисходительной.

Ну, здравствуй, Джейкоб Рексалл, — подумал Фэншоу. — Кто это с тобой?

Невысокая строгая женщина стояла около Рексалла. Она была намного моложе, чем центральный предмет картины, с длинными распущенными волосами, которые так же соответствовали цвету вновь пролитой артериальной крови. Фэншоу снова почувствовал спазм в желудке.

Женщина позировала в бархатно-голубом платье с вздымающимися плечами; глубокий вырез не скрывал крепкую грудь. Фэншоу сразу же почувствовал себя потрясённым её видом: она выглядела мучительной, сладострастной, эротичной… и жестокой. Её узкое лицо и тонкие губы свидетельствовали о наследственной связи, как и высокие скулы. Фэншоу предположил, что это его дочь, а не жена; и, как и у Рексалла, у неё были какие-то оккультные регалии: несколько колец на поднятой правой руке обладали геометрическими узорами астрологической наклонности. Тем не менее, позади Рексалла стоял темноволосый, чисто выбритый мужчина, чьи тёмные угрюмые глаза и опущенный подбородок свидетельствовали о подчинении. Большие глаза и довольно широкое лицо были наиболее характерными чертами объекта.

— То ещё было трио, скажу я вам, — заметил Бакстер.

Фэншоу почувствовал особый восторг от неопределённого визуального эффекта картины: тёмные цвета, которые становились ещё темнее с годами, с другой стороны казались странно яркими в некоторых деталях. Кольца женщины, например, были нарисованы с такой точностью, что они казались сфотографированными, то же самое относилось и к кулону Рексалла, и к одному и тому же цвету их глаз — потрясающему зеленовато-морскому. Но фон существовал в таком явном мраке, что в нём ничего нельзя было увидеть, и чем сильнее Фэншоу вглядывался, тем всё больше думал, что там могут скрываться другие лица, как в дыму или тени.

— Это Рексалл и его дочь Эванора, — объяснил Бакстер. — И этот несчастный парень, стоящий сзади, — Каллистер Руд, слуга семьи.

— Но зачем было называть ваш отель именем Рексалла? — спросил Фэншоу.

— Рексалл построил этот дом в 1650-х годах и жил здесь до самой смерти. Конечно, всё было отремонтировано, но внешняя структура почти не была затронута — не нужно было. Это ведь дуб, пропитанный соком насекомых, лучший вид защиты от атмосферных воздействий. Так строили дома в те дни. Рексалл был уважаемым членом сообщества… какое-то время.

Фэншоу посмотрел на нерешительность Бакстера, которая, возможно, была преднамеренной.

— Какое-то время?

— Пока город не узнал правду о нём.

— Про его оккультизм, другими словами?

— О, да, всё это и многое другое.

По какой-то причине Фэншоу был заинтригован. Его взгляд постоянно переключался между глазами Рексалла и его дочери. Он собирался попросить более подробную информацию, но зазвонил звонок на стойке регистрации.

— Это меня, мистер Фэншоу. Надеюсь, вам понравится ваше пребывание здесь!

Бакстер отошёл, чтобы позаботиться о большом наплыве гостей, оставив Фэншоу в замешательстве среди множества вопросов. Он осмотрел картину ещё несколько минут, прежде чем наконец покинул проход.

Должно быть, у них здесь конвенция или что-то в этом роде, — как он догадывался о следующей толпе посетителей, ожидающих регистрации.

В основном это были пожилые люди, одетые в костюмы, многие из них были бородатые и с длинными волосами. Сразу же Фэншоу подумал об академиках. Он бросил взгляд на другой короткий зал, затем почувствовал мгновенный восторг.

SQUIRE¨S PUB — гласила табличка.

Внутри он увидел небольшой, но аккуратно обставленный бар отеля с тем же декоративным мотивом, что и сам отель. За барной стойкой Эбби полировала стаканы; она улыбнулась ему и помахала, мысленно произнося: Привет, Стю. Её глаза блестели.

Чувак, а она привлекательна, — подумал Фэншоу, — и она обещала рассказать тебе больше об истории города.

Это казалось идеальным оправданием, чтобы войти, но так же, как и он, сделала бы, наверное, дюжина гостей. Они бы заполонили бар всего через несколько минут.

Чёрт возьми! — подумал он. — Думаю, я пойду погуляю вместо этого. Я могу поговорить с ней позже, когда там будет не так много людей.

Он вернулся назад, сделал паузу и нырнул в проход. Он не знал, что побудило его сделать это, но затем обнаружил, что снова смотрит на нижнюю полку, на блестящее оптическое устройство. Он перечитал этикетку:

ЗЕРКАЛО С ВЕДЬМИНОЙ ВОДОЙ, ИЗГОТОВЛЕННОЕ ДЖЕЙКОБОМ РЕКСАЛЛОМ ОКОЛО 1672 ГОДА.

Ведьмина вода, — размышлял он. — Что бы это могло значить?

(II)

Со спортивной курткой через плечо, Фэншоу прогуливался по городу, сначала по старой причудливой улице Прошлого, потом по Главной улице. Большинство магазинов и зданий были одноэтажными. Он отводил взгляд от тех немногих многоэтажных, которые попадались на его пути.

Я просто должен быть осторожным, я просто должен быть сильным. Сколько сил нужно для того, чтобы не быть вуайеристом?

Щекотливый вопрос всегда ставил его в тупик, но доктор Тилтон никогда не переставала напоминать ему, что он не обычный человек, а страдающий от «глубокой парафильной зависимости». Фэншоу относился к привлекательным женщинам так же, как к любому другому человеку, просто наблюдение их не разжигало его странную одержимость. Наблюдать за ними, когда это было запрещено, видеть их, когда они этого не знали — вот, что было болезненно для него. Так или иначе, это был ключ к…

К моей болезни, — признался он.

Но он был здесь, чтобы забыть обо всём этом. Он не заглядывал в окна более года, и это было так сложно.

Это же и есть проявление силы, не правда ли? — пытался он успокоить себя.

Он часто был склонен к самоосуждению и чувствовал, что заслужил это. Он совершал возмутительные вещи, которые казались ещё более возмутительными, учитывая его финансовый и профессиональный статус. Это звучало невероятно: деловой магнат, финансовый гений и миллиардер… который также был вуайеристом или, что ещё хуже, как использовала нежелательное дополнение доктор Тилтон, — «клиническим скоптофилом^[3]».

Иисусe…

— Забудь обо всём, забудь об этом, — прошептал он себе, сжав кулаки.

Когда стройная женщина с соболиными волосами прошла мимо него по тротуару, её извилистое тело, казалось, скользило внутри её шёлкового топа и блестящей шифоновой юбки, как будто её одежда была на самом деле некой волшебной жидкостью, которая подчеркивала её телосложение как можно более заманчиво. Её глаза встретились с ним, и она улыбнулась.

— Привет, — сказала она быстро, а затем просто ушла.

Но на улице, подобной этой, её первоклассная красота была общей: она была бы по-настоящему красива для Фэншоу, если бы он смотрел на неё через окно…

Забудь об этом!

Он должен был быть «вылечен» в ближайшие шесть месяцев; Тилтон так и сказала. Вместо этого он позволил своему разуму блуждать.

О чём думают нормальные люди, когда гуляют в аккуратном маленьком туристическом городке?

Он безучастно наблюдал за проезжающими машинами, различными дорожными знаками, рисунком в елочку на кирпичных тротуарах. Когда он остановился перед цветочным магазином, то сосредоточился на разноцветных букетах, а затем понял, что чувствует себя бесчувственным к ним, несмотря на их захватывающие цвета и опьяняющие ароматы. Туда и сюда бродили туристы, в основном пожилые пары, но несколько семей были с маленькими детьми; Фэншоу чувствовал себя среди них невидимым, как призрак.

Обычные люди, живущие обычной жизнью, — подумал он с тем же самоосуждением.

Каждое замечание, которое он делал — и как бы сильно он ни пытался чувствовать себя позитивно — оставляло его беспомощным.

Освободись от этого. У тебя просто плохое настроение, а финансовые магнаты не имеют права быть в плохом настроении.

Наконец он прошёл один из позорных столбов и фыркнул себе под нос, улыбаясь.

Раньше? Раньше они поместили бы меня на один из этих столбов.

Он пересёк скудный перекрёсток, едва осознавая, что он хотел сделать. Здесь толпилось большое количество туристов, заглядывая в меню ресторана или просто поглощая впечатляющую архитектуру города. Из устья извилистого переулка появились две женщины в шортах из полиэстера и футболках средней длины, держа руки в кулаках и бегая трусцой, оживлённо разговаривая друг с другом. На одном топе была надпись YALE, на другом — HARVARD; у обеих были повязки на головах, волосы с косичками и стройные, изящные телосложения. Женщина из Гарварда имела более крепкую грудью, а соски девушки из Йеля выступали, как крошечные вигвамы, под плотной тканью. Фэншоу наблюдал за ними обеими, словно загипнотизированный; они подпрыгивали на бесшумных кроссовках, покачиваясь в идеальной синхронности. То обстоятельство, что они не знали о его взглядах, заставило его пылать в каком-то абстрактном пожаре. Они пробежали, и когда он оторвал взгляд от них, он вздрогнул, потому что первым, что он увидел затем, был любопытный образ в витрине магазина: смонтированный скелет, рука которого жёлтыми костями держала бинокль, приставленный к его лицу. Фэншоу нахмурился. Он надеялся, что гротескный предмет был искусственным, но что-то подсказывало ему, что это могло быть не так.

Кто, чёрт возьми, собирается это купить?

Следующим был «Starbucks».

Некоторые вещи никогда не меняются, — подумал он, а затем увидел информационный киоск, за которым стояла взволнованная пожилая женщина с короной морозно-белых волос.

— Просто прогуливаетесь, сэр? — она наполнилась удивительным британским акцентом.

— Да, — сказал он, всё ещё отвлекаясь, — я только что прибыл. Не совсем знаю, чем заняться.

— Ну, сэр, если вам нравятся такие вещи, — указала она через улицу, — вы можете взглянуть на восковые фигуры, но если вы слишком впечатлительны, будьте осторожны и держитесь подальше от последнего зала.

Слово «зал» она произнесла как «зад».

Фэншоу последовал за её пальцем, чтобы увидеть пару солдат Войны за независимость, «охраняющих» вход в музей восковых фигур. Сначала он думал, что пара была живыми актёрами в костюмах, но через несколько мгновений их идеальная неподвижность выдала в них манекенов, проживающих свою жизнь в одном положении.

Это очень хорошая работа, — понял он, хотя восковые изделия никогда не производили на него особого впечатления.

Однако его позабавила странная психология пожилой женщины.

Она посмела усомниться в моей смелости.

— Я не знаю, слишком ли я впечатлителен, — сказал он, — но я думаю, что камеры пыток и вся тема колдовства меня заинтересует.

— Да, сэр, — ответила она. — Этого там будет в избытке.

Фэншоу улыбнулся.

— И, конечно же, реалистичный манекен Джейкоба Рексалла, да?

— Это не что иное, как истина! Приспешник дьявола, коим он был, и его жалкая дочь такая же. О, чем они занимались! Боже!

Но Фэншоу уже наелся Джейкобом Рексаллом за сегодняшний день.

— Спасибо за информацию, — сказал он, взглянув на карту города.

На карте он заметил слова «ПРЕДСКАЗАНИЯ», и адрес указывал, что это находится близко к восковым фигурам. Он оглянулся через улицу и увидел то, что искал.

ЛЕТИСИЯ РОДС, ЯСНОВИДЯЩАЯ — горела неоном надпись в маленьком окошке — ХИРОМАНТИЯ, ГАДАНИЕ НА КАРТАХ ТАРО.

Фэншоу пришло в голову, что он никогда не гадал по своей ладони.

— Я вижу, вы следите за ясновидящей, сэр. Ну, я могу сказать только то, что говорит мне моё сердце, и говорит оно, что вам лучше прекратить это.

— О-о-о? Почему это, мэм?

— Дело в странных картах, с которыми Летисия Родс работает, сэр. Да, сэр, я в своём уме и ни слова не придумала об этом. Однажды я просто отправилась на прогулку к чайной и проходила мимо неё. Она посмотрела мне прямо в глаза и сказала, что сочувствует моей потери. Кстати, моё имя Долорес Анструтер, сэр. А я ей ответила, что не понимаю, какую потерю она имеет в виду. А затем она побледнела, а её большие глаза стали круглыми, как блюдца, и она пробубнила себе под нос, что извиняется. Я просто приняла это за глупость, но потом, когда пришла почта, я получила письмо из Мерсисайда, в котором говорилось, что мой брат умер неделю назад. У него случился обширный инсульт, когда он шёл к поезду на станции.

— Мне жаль это слышать, — сказал Фэншоу из-за отсутствия каких-либо ещё слов, но теперь он увидел, что она просто использовала свой предыдущий трюк, решаясь проверить его на смелость. — Но я не думаю, что моя будущая судьба сегодня включена в мой список дел, миссис Анструтер, — тем не менее, он наслаждался живой откровенностью старухи. — Что вы порекомендуете, мэм?

— Ну, сэр, если вам нужны какие-либо упражнения, вы всегда можете взять напрокат велосипед в магазине мистера Ворби, но если вам это не по вкусу, сэр, вам может быть приятно пройтись по нашим «Живописным природным местам».

Идея сразу же ему понравилась.

Хорошая длинная прогулка может избавить меня от этого паршивого настроения.

— Это звучит прекрасно, миссис Анструтер! — он повернул карту под углом, пытаясь найти ориентир. — Но куда именно идти?

— Просто пересеките мостовую за «Travelodge», сэр, и вы увидите знак. Пропустить его возможно, — она улыбнулась. — Tолько если вы пьяны.

— Большое спасибо.

На полке её стенда стояла баночка с несколькими долларовыми банкнотами. Фэншоу положил десятку.

— Не знаю, как вас и благословлять, сэр, и спасибо от всего сердца! Приятно, что мы встретились с вами. Пусть это будет прекрасный день, и Господь будет вашим путём.

— Мне тоже было это в удовольствие, — и Фэншоу направился прочь.

Эта женщина — экскурсовод, — подумал он. — Могу поспорить, что акцент фальшивый, она, вероятно, из Джерси.

Он засмеялся, когда ему показалось, что один из солдат Войны за независимость вздрогнул, а потом он снова посмотрел на салон для гаданий. Это был просто узкий дом из старого, выцветшего кирпича, с интересными фронтонами и каменными подоконниками.

Интересно, как выглядит ясновидящая? Вероятно, старше миссис Анструтер, — а потом стиснул зубы, когда посмотрел вверх по магазину на второй этаж. — Окна, опять окна…

Он ещё раз посмотрел карту, затем прошёл «Travelodge». Всплеск воды привлёк его взгляд. Под ярким летним солнцем простирался открытый бассейн. В основном там были дети старшего возраста, которые гуляли с родителями, опрокидывали надувные матрасы или бросали мячи. Загорелый мускулистый спасатель сидел скучно в кресле: «Мыслитель» в плавках и со свистком на шее. Фэншоу заметил немало привлекательных женщин в шляпах и солнцезащитных очках, раскинувшихся на шезлонгах, блестящих от масла для загара. Он бросил на них мягкий взгляд, но затем поймал себя на том, что пристально смотрит на ряды раздвижных стеклянных дверей, обращённых к бассейну. Теперь он едва слышал звуки из воды.

Проклятие! Снова я за старое.

Он не мог удержаться от того, чтобы перевести взгляд на все эти окна. Затем его глаза встретились… со взглядом женщины, которая стояла за стеклом в оранжевом бикини.

Он вздрогнул и отвёл взгляд.

Он быстро ушёл, пересёк мостовую, как указала британская женщина, а затем выдохнул от облегчения.

ЖИВОПИСНЫЕ ПРИРОДНЫЕ МЕСТА — читалось на знаке.

Он последовал за указателем.

Он пытался игнорировать чувство вины, которое сопровождало его, как одна детская коляска в нескольких шагах позади. «Тravelodge» беспокоил его, и то с каким вожделением он сканировал все встречающиеся окна. В Нью-Йорке после года терапии он ни разу не поддался тому же искушению.

Почему здесь? Почему сейчас?

Он шёл быстрее, удлиняя свои шаги, как будто пытаясь преодолеть беспорядок. Вскоре его гнев на себя перешёл в отчаяние, и он почувствовал себя потерянным.

Я не собираюсь браться за старое…

Но он чувствовал себя всё лучше, чем больше шёл по извилистым тропинкам в невысокие холмы. Насколько он мог видеть, это был шведский стол природной красоты. Бабочки порхали над высокой душистой травой. Дикие цветы каждого цвета, казалось, тянулись с каким-то чувством, умоляя его глаза оценить их. Фэншоу шёл какое-то время, и каждый шаг ослаблял ещё одну тесную петлю в его уродливом настроении…

Он увидел, что дорожки были ручной работы и могли бы стать хитрым лабиринтом, если бы на каждой развилке не было деревянных, украшенных плитками указателей. Когда он оглянулся через плечо, то был озадачен тем, как высоко он поднялся, и когда он ступил на возвышающуюся вершину, вид на сельскую местность перехватил его дыхание. Холмы, казалось, простирались до бесконечности, прямо к нависшей призраком далекой горы. Там было нежно-голубое небо и пылающее солнце; редкие облака, казалось, существовали в более совершенной, чем он мог себе представить, белизне.

— Свежий воздух и прогулки на природе, — наставляла суровая доктор Тилтон.

— Хорошо, док. Это лучше, чем…

Но… где он был?

Он спустился с булыжника, чтобы отдохнуть на богато украшенной скамейке рядом с указателем.

Надпись на нём гласила: ВЕДЬМИНА ТРОПА. ...