Все права на текст принадлежат автору: Остин Марс, Остин Марс (0stin Mars).
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Король ничего не решаетОстин Марс
Остин Марс (0stin Mars)

Остин Марс Король ничего не решает (крв7)

7.39.9 Игры в недомолвки с Дарреном

За окном шелестел по куполу мелкий дождик, на столе в творческом беспорядке лежали итоги большого осеннего бала, а напротив сидел главный шпион королевства Карн, и чуть ли не наизнанку выворачивался, изо всех сил пытаясь понравиться госпоже Веронике, святой, Призванной… ну или качественно делал вид, ей в любом случае было забавно это наблюдать. Особенно учитывая её бесценные "часы истины", о которых он не знал, ну или качественно делал вид, что не знал. В любом случае, врал он изящно и по мелочи, Вера решила ему это великодушно простить.

Последние полчаса господин Даррен потратил на то, чтобы подробнейшим образом разобрать Верино завещание и все его вероятные последствия, мягко подводя её к мысли, что его было бы неплохо переписать. Она делала вид, что не понимает намёков, он делал вид, что не понимает, что она издевается, она мысленно делала ставки по поводу того, что случится раньше — он решит, что зря тратит время; она устанет и прямо скажет ему, что это не его дело; господин министр выйдет из ванной и решит всё за всех сам, как обычно. Пока шансы были равны.

Вера покатала по столу карандаш, посмотрела на часы и вздохнула, указывая глазами на дверь спальни министра Шена:

— По-моему, он утонул. Как думаете?

Лицо господина Даррена отразило сдержанную скорбь по поводу скорее потраченного зря времени, чем вероятной смерти своего сложного подчинённого, но голос его остался ровным и спокойным:

— Я скорее склонен считать, что он уснул в ванне.

Вера широко улыбнулась:

— Он не в ванне, не-а. Хотите, сделаем ставки? Если он не в ванне, вы будете должны мне ответ на вопрос, а если в ванне — тогда я вам. Идёт?

— Идёт, — усмехнулся Даррен, Вера встала и пошла в спальню. Она была уверена, что права — министр не полез бы в ванну, тем более, в настолько сонном состоянии, он всегда предпочитал душ, и тратил на него максимум минут пятнадцать, а сейчас его не было больше получаса.

Войдя в спальню, она быстро осмотрела мятую кровать и стоящие рядом ботинки министра, прошла в ванную, остановилась в дверях, изучая картину "Я совсем в порядке, честное министерское" — господин глава отдела имени себя, он же министр внешней политики Карна, он же глава младшего дома Кан, он же котик всех котиков, естественно, спал. Стоя, как конь. В халате и в кобуре с оружием. Под душем. Под холодным душем.

Брызги воды до двери не долетали, но Вера знала, что полный бак горячей воды при таком напоре уходит минут за двадцать, он давно закончился.

Она медленно глубоко вдохнула, закрывая глаза и представляя мягкие кучевые облака, отражённые в спокойной воде, постояла пару секунд, вышла из ванной, закрыла дверь и провернула амулет вызова Дока.

Врач возник перед ней слегка перепуганный, но полностью готовый к чему угодно, осмотрелся, дожевал то, что было во рту, и спросил:

— Всё в порядке? Что случилось?

Она открыла дверь в ванную и шёпотом сказала:

— Вы знаете способ уложить спать это умертвие?

Док мрачно изучил картину, кивнул и поднял руку, жестом выключая воду. Ещё одним жестом собрал воду с пола, смёл её в слив. Ещё одним жестом испарил воду, покрывающую господина министра, и наконец подошёл к нему. Взял за запястье, закрыл глаза, на минуту уходя в магический транс, Вера внимательно следила за лицом министра Шена — он не просыпался, брови слегка нахмурились, челюсть напряглась, сильнее сжались пальцы руки, которой он держался за трубу на стене, но на этом всё.

Док открыл глаза и вздохнул:

— Вера, Вера… Если бы ты знала, какой у него в крови коктейль, ты бы ему всё на свете простила и колыбельную спела. Благослови, а?

— Удачи, — кивнула Вера. Док с усилием разжал пальцы министра, жестом приподнял его над полом и потащил к выходу. Вера знала, что это левитация, но выглядело всё равно жутко.

Док уложил министра на кровать, ещё немного над ним поколдовал, укрыл, посмотрел на часы и достал блокнот, что-то сам себе под нос продиктовал, записал, повздыхал и посмотрел на Веру:

— Благослови ещё. И его тоже, а то ему этот бал ещё неделю аукаться будет.

Вера кивнула и молча благословила обоих, тихо сказала Доку:

— Может, вы его в лазарет заберёте?

— Зачем?

— Ну… там потише. Нет?

— Нет, — Док усмехнулся и качнул головой: — Здесь лучше. И здесь шумоподавление на кровати стоит.

Вера отвела глаза — с одной стороны, ей хотелось сказать, что их шумоподавление — фигня на постном масле, потому что вибрацию пола оно не убирает, с другой стороны — если она это скажет, у кого-нибудь слишком умного может возникнуть подозрение, что она это узнала на практике, а значит, слышала то, чего ей слышать не следовало. А ей это было не нужно, владеть информацией ей нравилось гораздо больше, чем говорить правду.

«Просто буду разговаривать с Дарреном потише, и всё будет нормально.»

— Ещё что-нибудь нужно? — спросил Док, Вера качнула головой:

— Это всё, спасибо.

— Тебя там зачем-то Кайрис очень хочет, ждёт в Коте, уже все ногти изгрызла.

Вера подняла брови, Док улыбнулся и кивнул:

— Придумала что-то, ага. Как закончишь с Дарреном, вызывай группу и приходи в Кота телепортом, потом можешь спуститься оттуда ко мне, там безопасно, поешь-поспишь. Ты тоже устала, — он тронул её запястье, сам себе покивал: — Да, тебе тоже бы отдохнуть. Приходи, короче. Там Булат вздыхает, что ты десерт не попробовала, бойцы обсуждают твой бой и байки про тренировки, у всех море вопросов, будет не скучно. Приходи. И благословляй почаще, Вахида, меня, Карима ещё можно, он мне помогает сегодня, и Барта, и… Артура ещё. Если хочешь.

Он как-то странно на неё посмотрел, она кивнула:

— Хорошо, благословлю.

— Давай, — он кивнул и исчез в телепорте. Вера благословила всех по списку, посмотрела на спящего министра Шена, скорее отвела глаза, пока не успела провалиться в бесконечное блаженное созерцание, болезненное и неотпускающее, тихо вышла из комнаты, плотно закрыла дверь.

Даррен за столом изучал её записи, улыбнулся ей невинной улыбкой шпиона:

— Ну что, кто победил?

— Победила дружба, — усмехнулась Вера, — он спал, но под душем.

— Он умеет спать стоя, я знаю, — тихо рассмеялся Даррен, показал Вере её рисунок Дженис, впечатлённо качнул головой: — Мне говорили, что вы были художником в своём мире, но я сомневался, если честно. Теперь верю. Потрясающе талантливые работы.

"Дзынь."

Вера улыбнулась так, как будто польщена и очарована, села на своё место, взяла карандаш, придвинула к себе листок с надписью: "Даррен" наверху, за последние полчаса исписанный на половину, и дописала в первый столбик: "Хорошо врёт". Подумала, что у неё терпение закончится всё-таки раньше, чем у него, и тихо сказала, переставая прикидываться:

— Я не буду переписывать завещание, давайте закроем эту тему.

Он тоже перестал улыбаться, потом улыбнулся самую малость, как будто по привычке, но приложил усилие и опять убрал эту неестественную улыбку с лица, мягко сказал:

— А давайте просто отложим? Не будем спешить. Ваш аукцион опять перенесли, Ричи отозвал весь тираж программок, и сейчас аврально составляет новые, у него к вам море вопросов, на которые вам всё-таки стоит ответить. Проявите снисхождение — бедняга неделю продумывал тонкости продажи вещей, которые вы в последний момент раздумали продавать. Несколько сомнительная стратегия, вам не кажется?

Вера нахмурилась:

— "Сомнительная стратегия" — это строить планы на мои вещи, не посоветовавшись с хозяйкой вещей. Я вообще не планировала продавать всё. Начнём с того, что мои лекарства, как оказалось, прекрасно подходят людям вашего мира, и их даже научились синтезировать, было бы разумно и справедливо дать эти лекарства всем народам.

Даррен с сомнением поднял брови, Вера улыбнулась и кивнула:

— Поверьте, больно бывает всем, вне зависимости от национальности.

Он опустил голову, она продолжила:

— Я бы вообще собрала всем государственным академиям по коробке самых полезных штук, пусть их изучают все, и пусть каждая академия делает свои выводы и свои разработки на основе этих вещей. Не в широком доступе, но хотя бы в высших учёных кругах чтобы эти знания были. Как и знания о материалах, не разлагающихся естественным путём — поверьте, лучше знать о том, что это существует, это позволит, как минимум, не начинать их массовое производство раньше, чем изобретут способ их безопасно перерабатывать. Вам кажется, что это вымышленная фигня из другого мира, но поверьте, рано или поздно это изобретут и в вашем мире, и будет гораздо лучше, если они будут знать последствия и способы борьбы с ними. Это может реально спасти весь мир.

Он медленно поднял глаза, сжал губы, как будто собираясь с мыслями, ровно сказал:

— Вы хотите спасти мир.

Он ни о чём не спрашивал, так что она молча смотрела на него и ждала продолжения. Даррен чуть улыбнулся и добавил:

— Но ваша родина — Карн.

— Моя родина — не страна, а как минимум планета. Так было в моём мире, так будет и в любом другом. Вы не заставите меня поверить, что люди по эту сторону воображаемой линии на карте чем-то отличаются от людей по другую сторону. Они все люди, им всем больно одинаково.

— И вы хотите дать этим "всем людям" бесценные знания о лекарствах и материалах, — всё так же без вопроса повторил Даррен, Вера всё так же промолчала. Он осторожно сказал: — Королю это не понравится.

— Я с ним сама поговорю, — флегматично двинула бровями Вера, невольно вспоминая короля таким, каким видела во время своей дуэли, неприятное было зрелище, его хотелось забыть поскорее. Даррен молчал, излучая неодобрение, Вера цинично улыбнулась: — Если Георг скажет "нет", я эти вещи просто уничтожу. Прикасаться к ним без моего разрешения никто всё равно не имеет права, очень мудрый закон, именно для таких случаев.

Он опять начал мягко улыбаться, шепнул с намёком:

— Но вы потеряете большие деньги.

— Чьи? — усмехнулась Вера.

— Ваши, конечно.

«Нет в этом мире моих денег.»

Она приложила усилие и опять изобразила непроходимо тупую жизнерадостную улыбку:

— Мои деньги, имею право терять, где захочу и как захочу.

Даррен мрачно крякнул и сполз по креслу, потирая лоб и копаясь в кармане, достал блокнот, пролистал, остановился на одной странице, долго изучал её, потом поднял глаза на Веру и опять улыбнулся, на этот раз немного по-другому, у неё было ощущение, что он меняет настройки своего образа, подбирая вариант, который сработает в её случае.

— О чём вы говорили с правителем Таном?

Вера с усмешкой приподняла брови:

— Вы хотите, чтобы я вам пересказала наш разговор дословно?

Он улыбнулся чуть смелее, став неуловимо похожим на министра Шена в режиме котика, Веру это неожиданно дико взбесило, она изо всех сил пыталась не подавать виду.

— Я слышал, у вас потрясающая память, вы и не то можете. Расскажите.

Даррен поставил локти на стол и наклонился ближе, Вера отодвинулась и облокотилась на спинку стула, прохладно уточнила:

— Вы хотите, чтобы я легко, просто и бесплатно подарила вам единственную информацию о вашем мире, с помощью которой я могу проверять вас? Нет.

Он перестал улыбаться, она улыбнулась максимально стервозно, изобразила кокетливое обмахивание воображаемым веером:

— Надеюсь, вы простите мне эту маленькую осторожность. Эта информация мне нужна эксклюзивно. Но не расстраивайтесь, я вам всё перескажу довольно скоро, если вы будете со мной честны и откровенны. Например, не станете скрывать от меня подарки, которые мне обещал передать правитель Тан.

— Какие подарки? — сухо спросил Даррен, Вера загадочно обвела взглядом стены, улыбнулась:

— А это вы узнаете от него. Мне он тоже не сказал, не волнуйтесь, если бы у меня была информация, которая вам поможет, я не стала бы её скрывать. Но он мне её не дал, он умный парень. Но обещал, попозже. И теперь я её жду, от вас, в лучшем случае. Потому что, если я получу его подарки в обход вас, это будет значить, что вы в очередной раз плохо делаете свою работу, а он — хорошо. Это было бы печально. Для вас.

Он нахмурился и буркнул:

— Я усилю вашу охрану.

— С амулетами разобрались?

— С какими?

— С теми, которые вы не получили бы, если бы не я.

— С ними работают, — он стал нервно листать блокнот, закрыл его и положил на стол, взял Верины листы, положил обратно и с усилием улыбнулся: — Может быть, у вас есть вопросы?

— Море.

— Задавайте. Буду рад быть вам полезным.

Вера усмехнулась, но кивнула с долей уважения — она его бесила, а он держался превосходно, крепкий, она любила крепких.

— Расскажите мне о генерале Чен Сун Оне.

Он невольно усмехнулся, как будто от неожиданности, потом улыбнулся свободнее, откинулся на спинку стула и посмотрел Вере в глаза:

— А вы по мелочам не размениваетесь, госпожа Вероника.

— Люблю играть по-крупному, — кивнула она, придвигая к себе бумаги, Даррен указал на них глазами:

— Он там есть?

— Естественно.

— А я там есть?

— Сейчас будете, — она взяла чистый лист, поделила на три колонки и подписала их печатными буквами, диктуя себе вслух: — Господин Даррен, глава разведуправления, специалист по превращению неорганизованной преступности в организованную.

Он тихо рассмеялся, спросил:

— Что ещё Шен обо мне рассказывал?

— Ничего, он рассказывал только о себе, а вы просто краем мелькнули. Так, дальше, — она подписала колонки справа налево: — Плюсы, минусы, вопросы.

— Как интересно, — иронично рассмеялся он, — Итак, плюсы?

Вера бегло писала, с серьёзной миной диктуя себе:

— Плюсы: великолепно умеет врать, — Даррен перестал смеяться, Вера продолжила: — Минусы: великолепно умеет врать.

Он опять рассмеялся, Вера перестала кривляться и положила карандаш, наклонилась ближе, подпирая ладонью подбородок, внимательно изучила лицо мужчины, мягко улыбнулась и сказала:

— Однажды я видела на рынке парня, очень похожего на вас. У вас есть брат?

Даррен так ощутимо напрягся, что у Веры начали медленно приподниматься волоски на всём теле, как будто в комнате плавно возрастала вероятность умереть, и древние инстинкты стали намекать ей, что пора отсюда тихонько пятиться подальше, мягко и осторожно.

— Сын, — ровно сказал Даррен, прямо глядя ей в глаза. В его взгляде было нехорошее предостережение, это щекотало нервы и приятно бодрило. Она улыбнулась и шепнула:

— А чем занимается его мама?

Даррен закрыл глаза, а Вера замерла, как от удара — внешне не происходило совершенно ничего, а по ощущениям сэнса долбанул настоящий ядерный взрыв.

«А Даррен амулет против Веры не носит. Специально? На что он надеялся? Думал, что если я буду его чувствовать, то буду доверять? Или амулет был, но разрядился? Или он на такое не рассчитан? Как интересно. Как занимательно.»

Она изучала его с академическим интересом, он молчал и дышал, ему было больно, Вере было всё равно. Появилось ощущение, что на неё опять как-то влияют, но было странно наплевать. Всем телом и душой владел жадный адреналиновый мандраж исследователя опасных и труднодоступных мест, из которых гораздо вероятнее не вернуться, чем вернуться с открытиями, но тем интереснее было продолжать.

«Это мои эмоции или его?»

Он открыл глаза, посмотрел на Веру прямо и без цели, без масок и ужимок. Она вернула ему взгляд, он качнул головой и тихо сказал:

— Шен говорил мне о вашем тонком умении нащупывать болевые точки интуитивно и безошибочно. Я сомневался. Теперь не буду. Как вам это удаётся?

Она цинично пожала плечами:

— Можно подумать, это такая оригинальная болевая точка. Женщины, — он усмехнулся, она развела руками, пародируя всю мужскую половину населения всех миров: — Вся боль мира от женщин; вся радость, парадоксально, от них же.

Даррен мрачно рассмеялся, потирая глаза, сел удобнее и опять взял блокнот, вздохнул и сказал с намёком на казенный тон:

— Это, кстати, очень важная тема, я хотел её с вами обсудить серьёзно.

— Женщины? — подняла брови Вера, он кивнул:

— Женщины. Карнские женщины, если быть точным. В Карне… Шен рассказывал вам о войне с империей 83–88 года? Её ещё называют Третья Восточная.

— Не особенно много. С удовольствием послушаю вашу версию.

«У министра и короля версии сильно отличались, добавьте мнений в мою коллекцию, господин главный шпион.»

7.39.10 История Третьей Восточной войны от Даррена

Он улыбнулся и качнул головой:

— Я не буду углубляться в саму войну, я хочу поговорить о её последствиях. После окончания войны, госпожа Вероника, проблемы только начинаются. И для Карна они начались с женитьбы Георга 15го.

Вера подняла брови, Даррен кивнул:

— Он короновался в двадцать два года, можете себе представить, Георгу 16му сейчас двадцать один. А 15й был… Он был похож на Шена, только молодого и гораздо менее битого жизнью — у него всё получалось, за что бы он ни брался, он был уверен, что мир вращается с его разрешения. В учебниках пишут, что Третью Восточную мы выиграли, как и предыдущие две, но по факту, Карн от этой войны колоссально потерял. Георг 15й отправлял армии в бой против гораздо более многочисленных сил противника, они несли колоссальные потери, хотя и побеждали. Он умел вдохновлять солдат, толкал пламенные речи о том, что у нас и оружие лучше, и кони красивее, и сами мы молодцы-удальцы. Его слушали и верили, и шли в бой, и побеждали, не считаясь с потерями. По официальным данным, потери империи превышают потери Карна в разы, и это правда. Вот только в империи в армии служат рабы и крестьяне, их призывают массово, вручают с миру по нитке собранное оружие, наскоро обучают ходить строем и делать два рубящих удара и один колющий, и отправляют в бой, давить врага массой. Там серьёзно обучают только командиров высшего и среднего звена, и эти командиры обычно не сражаются, они руководят. При генералах состоят их личные войска, там есть лучники, конница, даже колесницы иногда, но они в боях не участвуют, их задача — охранять хозяина. А в Карне войска почти полностью состоят из аристократии, карнская аристократия исторически сформировалась как военная организация. И к 88му весь цвет этой военной аристократии полёг в цыньянских степях. Все самые молодые, здоровые и перспективные, многие ещё совсем дети, их там тысячи лежат. Цыньянцев лежит гораздо больше, и империи это аукнулось нехваткой рабочих рук на полях и заводах, у них был страшный голод и экономический кризис потом. А в Карне после войны образовался огромный дефицит молодых благородных мужчин. — Он замолчал и прочистил горло, тихо сказал: — Можно мне воды?

Вера с сомнением осмотрела комнату, остановила взгляд на двери справа и кивнула:

— Я поищу, — встала, пошла в столовую, увидела на столе графин и два стакана, взяла всё вместе с подносом и вернулась в кабинет. Даррен выглядел так, как будто отослал её для того, чтобы прийти в себя или принять таблетки, она сделала вид, что не заметила. Подала ему воды, себе тоже налила, но пить не стала — она теперь в любой еде видела источник опасности.

Даррен сделал глоток и продолжил:

— В общем, после войны был огромный дефицит молодых, здоровых, образованных мужчин. Они же не только воевали, они заканчивали военное образование, проходили практику и увольнялись в запас, где занимались делами графства, или бизнесом, или научной деятельностью — просто жили. Во время войны их призывают на службу, они оставляют дела и идут воевать, после войны возвращаются к своей обычной жизни, если возвращаются. Но огромная часть не вернулась, и их дела стало некому принять. Империя после войны была в руинах физически, там не хватало рабочих рук, но административный аппарат работал чётко, в каждой деревне была администрация, образованная, опытная, сумевшая организовать остатки крестьян и рабочих, чтобы минимизировать отрицательные последствия. А в Карне производство продолжало работать как надо, зато в верхах остатки руководителей просто разрывались, им не хватало хороших специалистов, поэтому они были вынуждены набирать плохих. В академиях был катастрофический недобор студентов, это означало, что ситуация в ближайшее время лучше не станет, и Георг 15й особым указом разрешил женщинам получать любое образование и работать в любой области, в которой смогут.

Он увидел Верино лицо, тихо рассмеялся, отпил воды и кивнул:

— Шен говорил, что в вашем мире равноправие. Для вас это странно, я понимаю. Но у нас не принято загружать женские головы лишними знаниями, и тем более, отправлять учиться куда-то далеко от дома. Было не принято, до войны. Молодых девушек обучали в семье, в крестьянских и мастеровых семьях они перенимали знания родителей и продолжали их дело. Аристократок и сейчас учат дома, читать и писать, играть на музыкальных инструментах, рисовать, говорить на официальном северском и ридийском, шить, вышивать, управлять слугами, организовывать мероприятия. Но раньше на этом всё и заканчивалось, они постигали тонкости вышивки лет до 15, потом выходили замуж и занимались домом и детьми, а свободное время тратили на модные хобби, типа составления альбомов из фигурно разрезанной бумаги.

Брови Веры ползли всё выше, Даррен улыбался всё неудержимее, наконец тихо рассмеялся и потёр лоб, поднял ладони сдающимся жестом:

— Это закончилось. Я понимаю вас, для современных карнцев те времена тоже кажутся немного дикими и древними, образованные современные люди понимают, что женщины — тоже люди, хоть и во всём уступают мужчинам, но это не их вина…Вере казалось, выше брови уже не поднимутся, но они пытались.

7.39.11 История девочек Лиз от Даррена

Даррен замолчал и опять схватился за стакан, допил, она налила ещё. Он кивнул и продолжил:

— В общем, Георг разрешил им учиться. То есть, это и раньше не было запрещено, де-юре, но по факту — никто не позволял женщине даже поступить, её не пускали родственники, профессора валили на экзамене, если даже она была гениальна и могла пройти, несмотря ни на что, её вынуждали уйти потом, массовой травлей, при молчаливом попустительстве преподавателей.

— Были прецеденты? — прохладно уточнила Вера, он кивнул:

— Были, я не буду на этом останавливаться, это разговор не на один час.

— То есть, они пытались, и не раз? — полуутвердительно кивнула Вера, Даррен посмотрел на часы, посмотрел на её записи на столе, сказал:

— Шен рассказывал вам, почему королева… Хм. Кто такая Лизет де'Бишер, он рассказывал?

— Нет. Кто?

— Это женщина-маг, она давно умерла, но дело её… будет жить в веках, — прозвучало иронично, Вера приглашающе улыбнулась, он продолжил: — Она родилась в 864 м году, женщин тогда не обучали магии, их обучали сдерживать силу, чтобы она не приносила разрушений. А лучше даже скрывать её, от греха подальше, женщина и так стихийное бедствие, а женщина-маг вообще… Это снижало шансы удачно выйти замуж, поэтому старались скрывать. Но госпожа Лизет нашла учебник и тщательно изучила втайне от всех. К счастью, это был учебник по контролю погоды, всего лишь, иначе последствия могли бы быть куда более ужасающими. Это секретная информация, — он послал ей дружеский взгляд с лёгкой улыбкой, Вера улыбнулась в ответ, он добавил шёпотом: — Шен говорил, вы умеете хранить секреты, так что слушайте и забывайте.

«Как же много он вам говорил, вот это да. Такое ощущение, что он вас лично и тщательно учил правильно улыбаться. Не учёл только, что то, что веками работает у котика, может не сработать у хорька.»

Вера пыталась не представлять, как они сидят вдвоём над планами и схемами по завоеванию расположения госпожи Вероники, кивнула Даррену, он продолжил:

— Госпожа Лизет ощутила в себе силу, достаточную для того, чтобы самой управлять своей жизнью, сбежала из дома и весело провела несколько месяцев в путешествии по графству своего отца. Далеко не ушла, к счастью, но дел натворить успела, и главное её дело состояло в том, что она выбрала себе мужа, сама, что в её положении — чистая фантастика. Отец запретил ей даже думать о таких глупостях, она в ответ пригрозила, что раскроет всему миру правду о своих приключениях — а это страшный позор, им очень повезло, что её инкогнито не раскрыли. Отец с ней немного повоевал, они сошлись на том, что он не будет запирать её в подвале, а она в ответ не будет насылать на его графство ураганы, всё вроде бы устаканилось, но в этот момент объявился её избранник, который оказался ловким и честолюбивым парнем, хоть и низкого происхождения. Далее последовали все ужасы семейной драмы, но в итоге госпожа Лизет зубами выгрызла себе право выйти замуж за этого человека. Но в день свадьбы узнала, что он любил скорее её положение, чем её саму, и в отместку в тот же день постриглась в жрицы Церати. Это карнская богиня плодородия, её жрицы обладают крепким здоровьем и устойчивой психикой, но родить могут только девочек, это особое условие. И ещё одна особенность благословения Церати состоит в том, что оно иногда наследуется. Через время госпожа Лизет разобралась с мужем, построила родственников, и вернулась в отчий дом как хозяйка, сама наняла себе учителей, освоила магию на очень высоком уровне, и вообще получила разностороннее образование, и получала его всю жизнь, её даже мастер Аскольд очень уважал и часто бывал у неё в гостях. Она прожила почти сто лет, родила десять дочерей, и всем им привила чувство собственной безусловной невероятной ценности, тягу к знаниям и умение добиваться своего. Учитывая, что её грехопадение удалось скрыть, а её замужество удалось подать как мистическую духовную связь судеб, предсказанную за сто лет до события — её репутация пострадала не очень сильно. Её мужу потом задним числом откопали родословную, они нашли через время общий язык с родственниками и соседями, и очень выгодно выдали замуж всех своих дочерей. Дочери тоже оказались на диво плодовиты и энергичны, и через время… — он замолчал, Вера видела по его лицу, что он понял, что расслабился, и пытается опять вернуться в официальное состояние души, и найти какие-нибудь другие слова, не похожие на "подмяли под себя пол-Карна и весь королевский дворец, суки охреневшие".

Даррен отпил воды, Вера мягко спросила:

— Они пытались поступить в академии?

— Да. Они много чего пытались сделать, и у них многое из этого получилось. Их всех вместе называют "девочки Лиз", всех дочерей, внучек и так далее, их сейчас очень много, недавно вы одну из них били лицом о Восточную площадь. Потрясающая жестокость, я такого ещё не видел, — он серьёзно посмотрел на Веру, медленно качнул головой: — Мне казалось, я знаю о жестокости всё, и о вас знаю всё, я читал материалы дела об убийстве Тонга, и по месту преступления ходил, и по пятой квартире, которую вы расписали под скотобойню, но принцесса… Чёрт, она же женщина!

Он поднял на неё возмущённый требовательный взгляд, вынуждающий начать срочно оправдываться, отшучиваться, хихикать и сутулиться. Вера подняла бровь и сказала:

— И что? Я тоже.

Он закрыл глаза и отвернулся, отпил ещё воды, Вера добавила:

— Давайте вернёмся к вопросам образования. Георг 15й допустил женщин в академии, дальше?

— Он… не просто допустил, он почти потребовал. — Даррен собрался и выпрямился, продолжил почти прежним тоном: — Официально пол студентов нигде не оговаривался и не упоминался, и в указе Георга 15го тоже ни слова о поле не было. Он просто ввёл анонимный письменный экзамен. Он очень много общался с Толстым Тедди, и тот посеял в его голове множество идей, равно революционных и безумных, иногда гениальных, но чаще провальных от начала и до конца. Но идея анонимного поступления на бюджетные места Георгу настолько понравилась, что он каждый год сам ходил поступать, и министров своих отправлял, и тайную комиссию учредил, которая следила за соблюдением закона о равных возможностях для всех студентов. Ещё он ввёл огромный штраф за травлю, поставил охрану и соглядатаев в каждом классе и каждом коридоре, и преподавателей за высказывания о том, что лучше бы некоторых студентов здесь не было, тоже нещадно штрафовал. С этой политикой многие были не согласны, в среде преподавателей и научных сотрудников произошли большие перестановки, многие ушли сами, некоторых попросили на выход, но в итоге, буквально через пару лет Георг получил работающую систему, которую с почтением изучают специалисты из Ридии и империи, надеясь когда-нибудь ввести у себя. Тогда это дало большой толчок не столько женскому образованию, сколько образованию одарённых детей низкого происхождения и достатка, плюс всяких кривых, хромых и заикающихся — их тоже травили, и на экзаменах валили, но когда Георг стал за это наказывать, всё резко изменилось. Девочек в первый год поступило очень мало, и они ощутили всю полноту бремени первых, но начало было положено, девочек-магов хотя бы перестали с рождения заковывать в синюю сталь. — Он увидел непонимание в глазах Веры, объяснил: — Это редкоземельный металл, искажающий магические поля, в местах его залегания образуются магические аномалии, там магия не работает или работает неправильно. Его почти не добывают, используют только для блокирования преступников-магов.

— И девочек-магов, — с мрачной улыбкой кивнула Вера, он отвёл глаза и сказал:

— Это в прошлом.

"Дзынь."

Вера кивнула так, как будто почти верит. Даррен взял со стола Верин листок со своим именем, стал складывать пополам и рассказывать дальше:

— Сейчас всё совсем не так. Система образования была первой ласточкой, за ней подтянулись смежные научные круги, старики постарели и ушли, молодые специалисты уже растут на новых нормах. Сейчас в школы и академии поступают внучки той первой волны студенток. Сначала все относились к женскому образованию настороженно, но через время разница в уровне жизни между образованными и традиционно воспитанными женщинами стала очевидна, вторая волна поступающих была в разы выше первой. Сейчас количество студентов и студенток почти сравнялось. Образование получают все, кто может себе это позволить, бюджетные места есть в любом, даже самом элитном учебном заведении, и женщины их тоже получают, на некоторых специальностях их большинство. Традиционных семей осталось крайне мало, и большая их часть в среде военных высших чинов, они всегда принимали новое со скрипом. Дочери министров, графов и баронов сейчас как минимум умеют считать деньги, и знают законы и свои права, некоторые вообще специалистки и научные сотрудницы. И сейчас… у них есть вообще всё, чтобы плевать на мнение родителей при выборе мужа.

Верины брови опять поползли вверх, Даррен мрачно кивнул:

— Они могут выйти за солдата в шестнадцать, они могут не выходить ни за кого до тридцати, могут вообще постричься в сан и категорически отказаться от замужества. Недавно был случай, одна дама решила выйти за учителя выездки, баронесса за простолюдина, да, влюбилась и всё. Глупые родители попытались её шантажировать угрозой лишить наследства — она им под ноги плюнула, дверью хлопнула и ушла к своему наезднику. Обратилась к юристам, они подняли документы и инициировали шумный процесс, который затянулся на полтора года, пройдя все инстанции, вплоть до Верховного Совета, в котором председательствует король, и королева, с которой истица была весьма дружна. В итоге она отсудила титул и часть приданого, которое ей гарантировал её дед, он давно умер, но документы составил так, чтобы внучку в любом случае не обидели. Она не общается с семьёй, живёт в городе в обычной квартире, балы посещает как баронесса, её мужа объявляют как спутника. Её родители делают вид, что её не существует, но после их смерти, она унаследует графство, она старшая, это не обойти. И её пример всем наука. — Он со значением посмотрел на Веру, она непонимающе нахмурилась, он шепнул: — Матроны беспокоятся. А ваше появление заставляет их беспокоиться с удвоенной силой.

— Я здесь при чём?

— Видите ли, госпожа Вероника… Всё так тонко и шатко совпало в данный момент истории, — он сложил листок пополам ещё раз, раскрыл и провёл пальцем по линии сгиба. — Третья Восточная война сорок лет назад, многочисленные "девочки Лиз", нелады в семье Георга 16го, ваш Призыв…

— И?

Он рассматривал листок, она рассматривала его.

«Интересно, сколько ему? Лет пятьдесят, с поправкой на тяжёлую работу, сорок пять. Он помнит пусть не войну, но её последствия точно. Что ему от меня нужно?»

Даррен отложил листок и опять стал серьёзным.

— После войны осталось мало молодых мужчин, я уже говорил. А женщин меньше не стало, и им хотелось замуж, а так как выбор был не большой, нормой стали неравные браки, в которых женщина была значительно выше по происхождению, чем мужчина. Книгу лордов залистали до дыр, все благородные фамилии выискивали даже самых дальних родственников, их приглашали в столицу из деревень, срывали с работы на заводах, забирали телепортом из плаваний, оплачивали им гардероб и учителей этикета — делали всё, чтобы выдержать соотношение мужчин/женщин на балах и приёмах хотя бы примерно равным. Это дало возможность многим семьям подняться на такую высоту, о которой они раньше и мечтать не смели. Понятное дело, мужчины не особенно выдающегося происхождения осознавали открывшиеся возможности, и прикладывали усилия, чтобы очаровать прекрасных дам, а дамы, впитавшие заразу своеволия от "девочек Лиз", научились требовать от родителей замужества по своему выбору. Череда скоропалительных браков вылилась в небывалый взлёт статистики разводов, но мудрые родители это предвидели, и составляли документы о наследовании таким образом, чтобы в случае банкротства мужа, развода, смерти родителей и прочих трудностей, их наследницы имели всю полноту прав и финансовую безопасность. Мужья ограничивались нещадно, но в их положении требовать большего было бы наглостью, и они на всё соглашались, а дочери, повзрослев и оценив преимущества самостоятельного распоряжения своими активами, в свою очередь отписывали всё уже своим собственным дочерям. На данный момент, госпожа Вероника, больше половины Карна полностью законно принадлежит женщинам.

Вера молча посмотрела Даррену в глаза, он усмехнулся и кивнул:

— Это началось давно, и постепенно набирало обороты, ещё королева София задала моду на женское своеволие, потом на востоке появилась императрица Ю, её дневники и биографии до сих пор переиздают, а тогда юные барышни ими зачитывались, как романами, а потом сбегали из дома, чтобы вломиться на вступительный экзамен в военную академию. Но это были слабые одиночные вспышки, которые легко подавлялись без огласки, раньше. После Третьей Восточной и реформы образования… всё изменилось. А после того, как Георг женился на матери Георга 16го…

— Она тоже была из девочек Лиз?

Даррен медленно кивнул:

— Её даже звали Лизет, в честь матриарха. Они — почти организация, там такой уровень влияния и такие деньги, что у Георга 15го, по сути, не было выбора. Он взял лучшее из возможного, а его жена привезла в столицу толпу своих родственниц, девочки Лиз захватили весь дворец, весь Оденс и весь Карн, у них были свои люди повсюду. Когда Георг 16й был ребёнком, при дворе царили старухи, они лезли во всё, без них не принимались никакие решения. Но при Георге 15 м это было скорее плюсом — женщины его любили, все, и крохотные, и старые, ему достаточно было одной личной встречи, чтобы всё делалось так, как хочет он. А у 16го так не получается, в детстве его все обожали, но когда он попытался вылезти из пелёнок, женщины стали заталкивать его обратно, он начал брыкаться, начались конфликты, и старухи стали большой проблемой. Георг пытался избавиться от них мягко, ничего не вышло, тогда он подался к Рубену, а Рубен взял его в оборот и засватал ему свою дочь, но это его тоже не спасло. Придворные дамы были сильно против королевы Мейрис, они рассчитывали посадить на трон одну из кузин из рода Лизет, но опоздали — Георг женился при одобрении совета графов, на который женщин не пригласил, чем демонстративно наплевал на их мнение, испортив отношения окончательно, а они, напомню, контролируют половину страны. Тогда его защитил Рубен, усмирив женщин своими методами, полулегальными, но очень эффективными, он в этом спец, Георг его высоко ценит за это. Но потом возникла сложность с королевой — в тринадцать лет она не допустила Георга в постель, а в шестнадцать не захотел уже он. Он с опозданием понял, что Рубен ему не друг, и что своей женитьбой он ничего не приобрёл, зато поддержу придворных старух потерял, и опираться ему теперь окончательно не на кого. Ближе к коронации он предпринимал попытки сплотить вокруг себя верных лично ему людей, но на полноценную геополитику в масштабах континента его не хватило, он набрал гвардию для личной охраны и тайных поручений, но это просто солдаты, причём, не самого высокого уровня. Периодически он вступает в коалиции с разными группами военных и промышленников со своими целями, но это всегда кратковременные акции, которые разбиваются об Рубена. Рубен за три года безраздельного и абсолютного доверия Георга 16го успел сколотить себе такой политико-экономический фундамент, что теперь на нём ещё сто лет прыгать можно, его не свалить. Шен уже лет десять лелеет мысль устранить его физически, но я по этому поводу не испытываю оптимизма — Рубен держит в руках столько ниточек, что если он рухнет, полстраны рухнет вместе с ним, и начнётся феерический передел сфер влияния, это будет по убыткам как три войны, нам это не нужно.

— А что же вам нужно? — тихо произнесла она, Даррен чуть улыбнулся и ещё тише сказал, опять начиная складывать листок со своим именем:

— Стабильность. Как минимум, внешняя. А она в данный момент под угрозой. Георг 16й копил свою бессильную злость и обиду на весь мир много лет, и вымещает её по мелочи, пока что. Властные старухи Лиз тоже недовольны своим пошатнувшимся положением, но для того, чтобы его поправить, надо избавиться от королевы Мейрис и посадить на её место кого-то из своих. Королеву защищает отец, контролирующий 90 % активов в столице и графствах центрального региона, но он тоже недоволен ею из-за отсутствия наследника, их отношения всё хуже и хуже, а королева тоже не кроткая овечка, и когда её терпение кончится, неизвестно. Восточные графы крепко подсели на кредиты от Шена, с каждым годом у них всё меньше шансов расплатиться с ним, а хочется, потому что, внезапно, он их хозяин — они прозакладывали ему последние штаны, чтобы поддерживать свой уровень жизни таким, к которому они привыкли, а это сложно — цифры в их отчётах растут, а баланс прихода-расхода всё так же минус ноль. Им на данный момент проще будет отколоться от Карна, чтобы разом списать все долги, и они с нетерпением ждут любого, кто им это предложит. Но им не спешат предлагать, потому что в империи всё тоже не гладко, им бы для начала решить, кто первым стреляет в своего императора, а потом уже идти стрелять во врагов. А лучше вообще не стрелять, а тихонько договориться, чтобы в нужный момент вместе побегать по спорным территориям и разрушить парочку старых крепостей, которые и так почти рухнули, списав на маленькую победоносную войну любые расходы и десяток-другой смертей политических противников. А потом встретиться и поделить земли полюбовно, чтобы в выигрыше остался и карнский король, и цыньянский император, и их аристократия, и народ, и соседи. Вот только король ничего не решает, император вообще почти мёртв, аристократы думают только о личной выгоде, а на народ всем плевать. Соседи вообще с удовольствием будут наблюдать этот цирк, сидя на заборе и болтая ногой, и очень хорошо заработают в любом случае, потому что металл, амуницию и провизию у соседей будут покупать обе стороны.

Он замолчал, преувеличенно внимательно выглаживая ногтем сгибы бумаги, Вера повторила вопрос:

— Чего вы хотите?

— Я? Лично я хочу, чтобы всё в мире совершалось из соображений осознанности, логичности и справедливости, но это невозможно по той простой причине, что девяносто пять процентов людей не имеют мозгов, а из оставшихся пяти процентов четыре с половиной используют свои мозги для того, чтобы нажиться на остальных девяносто пяти с половиной.

— А последние полпроцента?

— А последние полпроцента неравно делятся на тех, кто просто стоит посреди всего этого безумия и пытается не сойти с ума и продолжать жить и работать на совесть, и тех, кто служит в моей организации, занимающейся тем, чтобы первой группе не мешали.

Он перестал складывать листок, чуть улыбнулся и поднял глаза на Веру, она увидела в них крупную яркую надпись: "Я очень добрый и хороший, честное шпионское. Верь мне, ну кому же, если не мне? Остальные либо тупые, либо жадные, а я няша".

«Господи боже, да меня вербуют…»

Она молчала, Даррен продолжил складывать листок, сказал:

— Королевский двор Карна тихонько кипит под крышкой уже давно, но со временем всё сильнее, и в какой момент эту крышку сорвёт, никто не предскажет, даже я, там слишком много непрогнозируемых факторов. У моей организации множество способов узнать, что происходит в головах людей… Но возможностей повлиять всё же меньше, чем хотелось бы. Если вы понимаете, о чём я.

Она подняла брови, приглашая его продолжать, он улыбнулся:

— Юные девушки, госпожа Вероника, очень подвержены влиянию авторитетов. Но в наше безумное время, авторитетов они находят где угодно, только не в семье, к сожалению, чопорные старухи и жадные мамочки их не восхищают и не вдохновляют. Они находят себе героинь на страницах книг и в газетных новостях. И сегодня там повсюду вы.

— И?

Она делала вид, что не понимает, хотя ход его мыслей был очевиден. Но он не вызывал у неё энтузиазма.

Даррен указал глазами на бумаги на столе:

— Ваши записи касаются только мужчин, верно?

Она усмехнулась:

— Вам соврать или нет?

Он мягко улыбнулся:

— Как хотите, я всё равно узнаю правду.

— Тогда зачем отвечать?

— Просто ради диалога.

— Там много мужчин, но женщины тоже есть.

— Я бы с удовольствием обсудил с вами каждую строку на каждой странице.

Она сделала преувеличенно циничное лицо:

— А вы мне что?

— А я вам — то, что вы так любите. Информацию.

— Тогда можете для начала ответить на мой самый первый вопрос.

7.39.12 Биография генерала Чена от Даррена

Даррен слегка поскучнел, но кивнул:

— Генерал Чен Сун Он, как вам будет угодно. Спрашивайте.

— Чен — это провинция?

— Да.

— Господин министр мне рассказывал, что его семья жила какое-то время у семьи Чен, которая потом вошла в состав Карна по договору о присоединении Четырёх Провинций?

— Совершенно верно.

— Но он же говорил, что если начнётся война, то генерал Чен будет по ту сторону границы.

— И снова верно.

— Как так вышло?

— Он не сын правителя Чена, он его внук. Во время войны правил Чен Ин Сон, сейчас правит Чен Ин Ха, сын Ин Сона и родной брат матери генерала Чена.

Вера нашла лист с генералом и стала быстро записывать. Даррен поставил на стол оригами в виде журавлика и взял следующий листок, начал складывать его и рассказывать дальше:

— Во время войны мать генерала Чена была замужем за сыном правителя Шаня, это примерно между центром империи и южным побережьем, туда долго добираться. Во время переворота правителя убили, его сыновья тоже разбежались кто куда, отец генерала Чена погиб, его жену спасли слуги и спрятали, она жила у них, и родила у них, получилось, что ребёнка не было в семейной книге, это его спасло. Всех остальных детей нашли и убили, так всегда делается, когда меняется династия, правитель Шань был женат на дочери императора Ву, генерал Чен — его правнук. Его мать долго прятала ребёнка, потом уже после войны она смогла связаться с семьёй, ей организовали фиктивный брак и записали ребёнка задним числом, как рождённого в доме Чен. Но это потребовало много времени, была сильная неразбериха, а им надо было создать несуществующего мужчину с биографией, женить и похоронить, это сложно, даже при цыньянской несовершенной бюрократии. К тому моменту, как они всё провернули, и мать генерала могла вернуться в дом своего отца, генерал Чен уже проявил себя в школе и его заметили, в империи одарённых детей отмечают особо, и продвигают за счёт государства.

— Ого, — улыбнулась Вера, Даррен тоже улыбнулся и сразу смутился, сдал назад:

— Ну, не за счёт государства, я неправильно выразился. Их замечают учителя, они докладывают чиновникам местного самоуправления, чиновники присутствуют на экзаменах, и если ученик действительно хорош, его рекомендуют в учебные заведения рангом повыше, они отправляются учиться в региональные центры, это дорого, поэтому чиновники берут на себя обеспечение транспорта, одежды, питания и проживания для такого одарённого ребёнка. Если он показывает успехи, то чиновник его стимулирует подарками и всякими поблажками для его семьи, потому что, если его протеже будет делать успехи и тоже станет чиновником, то своего добродетеля не забудет, и обеспечит ему достойную старость, и будет помогать его детям — так формируются связи и работает социальный лифт. Так вот, к тому моменту, как мать генерала получила возможность вернуться в дом отца, генерал Чен уже был замечен, в него крепко вцепились, потому что видели перспективу и успели вложить деньги. И его матери пришлось остаться там. Она могла вернуться, но решила не возвращаться. Её отец выслал им денег, не особенно много — Карн не оставил правителям империи их богатств, они остались правителями только номинально, поэтому… Нет, ясное дело, что часть богатств они успели спрятать, но за ними хорошо следили, так что они не шиковали, и одинокая женщина с ребёнком тоже не могла себе позволить особой роскоши. Ей даже приходилось работать, не на фабрике, конечно, но деньги она зарабатывала, даже когда уже смогла связаться с родителями.

— А чем она зарабатывала?

— Преподавала, у неё было хорошее образование. Стихосложение, каллиграфия, языки, музыка. Когда генерал Чен показал первые успехи в школе, его мать пригласил в свой дом местный судья, она учила его детей манерам и языкам. Потом генерал Чен закончил храмовую школу, его пригласили в офицерский колледж в столице, и его мать переехала с ним, начала жить у его нового покровителя, одного из императорских чиновников, но там она уже была просто гостьей, документы были готовы и все знали, что она благородная госпожа. Отношение к правителям-перебежчикам там было не очень хорошее, но её извиняло то, что она юридически была замужем за офицером армии нового императора, которого как бы убили — вдова военного, к ним есть уважение и сочувствие. Генерал Чен закончил колледж, он за него не платил, поэтому обязан был отслужить год бесплатно в императорских войсках, после этого даётся увольнение, и он попросил разрешения отвезти мать к её отцу, потратил на это отпуск. В доме Чен его по всем правилам приняли в семью, он оставил там мать и вернулся в армию императора, и служил там всю жизнь, хотя распределение просил поближе к границе, чтобы иметь возможность навещать родственников. Он воевал с варварами юго-востока, Шен вам не рассказывал? Они там познакомились.

— Не особенно, — Вера быстро писала, с трудом удерживаясь от соблазна набросать профиль генерала, или хотя бы силуэт со спины. — Понятно… Он не женат?

— Нет. Он был женат, один раз, его супруга умерла, не родив ребёнка, полгода назад примерно, после этого он не женился больше. Да и у него нет на это времени, он постоянно в разъездах по службе, то воюет, то учится, дома бывает редко.

— Понятно, — она дописала, он поставил на стол бумажную лягушку, улыбнулся:

— Следующий листок?

7.39.12 Разбор Вериных заметок по балу от Даррена

— Пожалуй. Это у нас… — она взяла всю стопку, перебрала и положила перед собой самый первый лист: — Артур.

Даррен качнул головой:

— Ничего не могу сказать, пока ничего конкретного не ясно. А вы что о нём думаете, вашей божественной силой? Годится он в друзья святой Призванной?

Вера задумалась, неопределённо двинула плечами:

— А надо ли?

— Он сильный маг, таких мало. Это не аргумент для вас? Или он вам настолько не нравится, что вы не будете с ним работать ни при каких условиях?

Она задумалась ещё крепче, изобразила неопределённый жест:

— Он не плохой человек. Он просто… не воспитанный, в смысле не манер, а душевных качеств. Но сам по себе он не плохой. Просто равнодушный, поверхностный, такой какой-то… вроде и не слабый, но шаткий. Кто его качнёт в свою сторону, тот его и получит, сам он какой-то высокой цели существования не видит и не ищет, ему не надо, такой… бродячий он. Глядя на его брата, удивительно, что он Артура не заразил своим энтузиазмом и не потянул за собой. То ли не нужен, то ли не нравится чем-то. Надо подумать над этим ещё, мало информации.

Она замолчала, взяла карандаш и стала нервно рисовать косу по краю листа, невольно вспоминая синие глаза Анвара Шарифа. Даррен наглаживал сгибы оригами, кивнул:

— У меня самого пока мало информации, но когда будет, я поделюсь. Дальше?

Вера сняла лист Артура со стопки, прочитала первое попавшееся имя на следующем листе:

— Рубен. Он был на балу?

— Был, но в основном заседал по альковам. Вы его могли видеть у баров, он скромно одевается, примерно в такие же костюмы, — он указал на свой серый пиджак, Вера спросила:

— Не любит выделяться?

— Не видит смысла тратиться. Он очень здравомыслящий и не зависимый от моды и чужих мнений.

— Угу, — Вера быстро дописала пару слов, опять посмотрела на Даррена: — Биография?

— Самая заурядная биография сына мелкого помещика, чья семья постепенно поднималась в финансовом плане и подтягивала связи через браки. Его отец был одним из тех, кто женился на богатой наследнице после войны, есть мнение, что он еврей, и что дворянство он купил за день до знакомства с будущей женой. Он работал секретарём у старого помещика, хозяин его усыновил после войны, когда потерял всех сыновей и надежду на обеспеченную старость, семья секретаря ему за это хорошо заплатила. Сейчас Рубен очень влиятельная персона, у него связи во всех слоях общества, от верхов до самого дна. Я бы вам не советовал с ним даже видеться. Просто на всякий случай.

— Я подумаю, — Вера просмотрела свой список дальше, кивнула: — Адриан… как его фамилия?

— Де'Имри, то ли граф, то ли мертвец, — Даррен поставил рядом с лягушкой улитку, улыбнулся Вере и загадочно понизил голос: — Сложная ситуация у парня, но поверьте, он не пойдёт против Шена даже ради ваших денег.

— Учту, — прохладно кивнула Вера, — дальше…

Следующим шёл Рональд, она решила не спрашивать о нём.

«Боишься услышать, что Ронни тоже не пойдёт против министра Шена ради тебя, да?»

Она мысленно запустила в прокурора мятой бумажкой, с деловым видом потасовала листы, и наконец решилась:

— Правитель Тан.

Даррен флегматично ответил, выбирая себе новый лист бумаги:

— Старший сын императора-солнца Тана, но он родился до коронации отца, поэтому принадлежит дому Тан, где отец его оставил навечно, что, конечно, обидно. С одной стороны. Но с другой стороны, как отец, я могу его понять — сыновей Тана-императора уже столько перебили, что оставить запасного сына Тана-правителя подальше от дворца — это разумная осторожность. Но сынок с этим вряд ли согласится.

«Слишком равнодушно вы о нём рассказываете, он важная птица. Ничего, спрошу потом кого-нибудь другого.»

— Дальше, Кайрис.

— Очень хороший специалист, — уважительно кивнул Даррен. — Как телохранитель не сработает, но как кабинетный работник — она блестящая, больше бы таких людей.

— Что за проблемы у неё с мужчинами?

— Это личная информация.

— Не сомневаюсь.

Вера положила листок и выровнялась, Даррен поднял на неё глаза, поморщился и неохотно ответил, утыкаясь в оригами:

— Кайрис в детстве стала свидетелем изнасилования, но после окончания школы спецкорпуса она прошла очень хорошее лечение и проблема решилась, на её работу это никак не влияет.

«Министру Шену это скажите.»

— Так и запишем, — флегматично кивнула Вера. — Дальше. Молодой человек со склонностью к эксгибиционизму.

Даррен усмехнулся:

— Кронпринц Тан Ли Вэй, единокровный брат правителя Тана, император-солнце их очень хочет подружить, даже имена дал похожие, старший — Ли Шенг, младший — Ли Вэй. Если ему удастся выжить, станет следующим императором-солнцем. Но вы к нему особо не привязывайтесь, его шансы примерно процентов семь, при оптимистичном подходе. Если мы его негласно поддержим, то восемь.

— Вы поддержите?

— Мы посмотрим по ситуации, — загадочно улыбнулся Даррен, коротко заглянул Вере в глаза, шепнул: — Скорее да, чем нет.

Она исправила в досье наследника 1/100 на 7/100, убрала лист и взяла следующий:

— Андерс де'Фарей. Хочу с ним встретиться.

— Организуем, — великодушно кивнул Даррен, — вы ему тоже очень понравились. У вас мешок писем и приглашений, Шен одолжил вам своего секретаря и кабинет в министерстве, чтобы вы могли разобраться с корреспонденцией, ближе к вечеру сходим туда, я вам представлю секретаря и дам небольшие рекомендации.

— Хорошо. — Она убрала лист и прочитала следующий: — Муж Дженис.

Даррен рассмеялся и покачал головой:

— Как вы интересно низвели принца до мужа.

— Он наследник?

— Пока нет, между ним и троном два десятка старших братьев и кузенов, но у них это считается ближняя родня. — Он перестал улыбаться и посмотрел на Веру, — общение с Дженис может вам сильно повредить.

Вера усмехнулась и промолчала, стала дорисовывать бесконечные волосы Дженис. Даррен отложил оригами и сказал серьёзно:

— Она из девочек Лиз, из дальней от трона ветви. У неё могло бы быть блестящее будущее, вплоть до брака с Георгом 16 м, но она всё перечеркнула своей выходкой.

Вера усмехнулась и шепнула:

— Я бы поспорила, что из этих вариантов "блестящее будущее", но не будем. У неё хорошие отношения с королевой?

— Были, до выходки. После они не общались.

— По чьей инициативе не общались?

Даррен посмотрел на неё с лёгким сомнением в её умственных способностях, и сказал:

— Инициатива нужна для того, чтобы начать общаться, чтобы перестать, нужно её обоюдное отсутствие.

— Учту, — мрачно усмехнулась Вера, откладывая листок. — Дальше. Ричард.

— Который? — прищурил один глаз Даррен.

— Юрист господина министра.

— Ричи, юрист Шена? Почему он вас заинтересовал? Он никто. Сын прокурора, внук адвоката, правнук штабного писаря, праправнук фермера. Со стороны матери — дальний родственник Рубена, но Рубена это не волнует, у него этих родственников как грязи, он попрошайкам не подаёт, и родственников не привечает, если у них меньше миллиона в активах. Ричард… Безгранично обнаглевший субъект, я рад, что вы отказались с ним работать.

— Я ещё не отказалась.

— Всё равно. Мне нравится, что вы поставили его на место, это давно кто-то должен был сделать. Я буду коллекционировать записи ваших с ним разговоров, они будут греть мою душу каждый раз, когда мне придётся отмазывать его от уголовной ответственности и прятать от бандитов. Я бы его давно на северную границу отправил, писарем служить на таможне, но Шен редко находит сотрудников, с которыми удаётся так удачно сработаться, у них полное взаимопонимание, это для Шена редкость. Он вообще страдает трепетной любовью к наглым гениям, во всех областях, а в финансах особенно.

— Ясно, — Вера вздохнула и отложила листок, там был ещё Анди, но она решила не трепать его светлое имя в этой грязной атмосфере. Посмотрела на следующий лист, на Даррена: — Напомните имя того, с кем я танцевала "ручеёк"?

— Генри де'Монгер, старший брат Терис и наследник графства.

— Есть идеи, почему меня от него тошнит?

Он мрачно рассмеялся, вздохнул:

— Меня тоже, если честно. Он представитель девяноста пяти процентов, но он уверен, что пяти. Ещё уверен в своей вседозволенности и безнаказанности, и часто грешит против закона по мелочи, отец его отмазывает. В основном избиения слуг, порча чужого имущества и изнасилования.

— М-да, мелочи.

— Богат, кстати, очень. Но столько тратит, что если тонкий баланс между кредитами и прибылями нарушится, станет банкротом за секунду. Пока что его управленцы справляются, там толковые люди. Входит в десятку лучших брачных партий в Карне.

— Понятно. — Вера отложила лист, полюбовалась портретом Санджая, отложила молча, взяла следующий лист. — Линг.

— Понравился? — хитро улыбнулся Даррен, Вера невольно улыбнулась в ответ, кивнула:

— Хорошо танцует.

— Я не могу раскрывать личность двойников. Надеюсь на ваше понимание.

Вера положила стопку листов, взяла чистый и тоже стала складывать по диагонали, вкрадчивым тоном шепча:

— Знаете, в моём мире есть такая шутка: "Ты такой милый, надо позвонить твоим родителям и заказать еще парочку таких же".

Даррен заинтригованно поднял брови, Вера сказала ещё тише:

— У меня такое ощущение, что родителям господина министра кто-то всё-таки позвонил. И не раз.

Даррен рассмеялся, кивнул:

— Есть такое. Много насчитали?

— Ну так, порядком.

— Георг 15й был популярен у женщин. Этот талант Шен от него не унаследовал, к сожалению.

— Ну почему… — Вера начала томно улыбаться, но быстро взяла себя в руки и отмахнулась: — Ладно, будем работать над этим вопросом попозже.

Даррен посмотрел на последний оставшийся лист, Вера улыбнулась:

— Это вы. И вопрос всё ещё открыт.

Он мигом помрачнел и качнул головой:

— Я не хотел бы говорить о своей жене.

— Но вы будете, — шёпотом протянула Вера, он опять покачал головой:

— У меня есть амулет от вашего воздействия.

— У меня от вашего тоже, спит в соседней комнате, пожизненная прививка от любых иллюзий по поводу честности, справедливости и искренности.

Повисла тишина, Вера наглаживала сгибы бумаги, Даррен молчал, потом шёпотом ругнулся и простонал, запуская пальцы в волосы:

— Ох и подгадил же мне Шен ситуацию на поле! Сволочь. Как я могу вам доказать свою честность и справедливость?

— Вы — никак. Пройдёт время, и всё расставит по местам. А пока что будем работать по вашей любимой схеме рыночных отношений. Я буду продавать вам свои услуги, дорого, зато эксклюзивно.

Он собрался, улыбнулся с профессиональным обаянием:

— И какова цена?

Вера одним движением развернула оригами, открывая коробочку и протягивая Даррену, как требование что-то немедленно туда положить:

— Второй Призванный.

— Ого, — фыркнул Даррен, Вера кивнула с комичной серьёзностью:

— Ага.

Он молчал, она убрала коробку в сторону и сменила тон на абсолютно не весёлый, тихий и ровный:

— Я скажу вам одну вещь предельно честно, я больше никому и никогда этого не скажу, потому что не хочу, чтобы меня считали бесчувственной гадиной. Но я такая и есть. Мне плевать на ваши отношения с королём, на вашу политику, войну и на весь ваш мир, для меня это просто толпа чужих людей, которые делят чужую землю. В этом мире меня волнует только один человек — это человек из моего мира. Достаньте мне его, и я поверю в то, что у вас работающая голова и длинные руки из нужного места. Пока что цыньянцы вас обходят, мне это вообще не внушает оптимизма. Дайте мне весомую причину работать с вами, а не с ними.

Он неуверенно улыбнулся, шепнул:

— Но у них есть рабство.

Вера фыркнула:

— У вас тоже.

— Например?

— Например, я.

Она смотрела на него прямо и откровенно, он смотрел в стол, потом поднял глаза на Веру, она изогнула бровь:

— Попробуйте доказать обратное.

Даррен вздохнул, помолчал и мягко сказал:

— По-моему, вам нужно отдохнуть.

— Отличный план, — мрачно фыркнула она, он отвёл глаза:

— На самом деле, мне тоже. Сложный был бал, и последствия у него тоже сложные. Мы обязательно поговорим ещё, после того, как вы разберёте почту и у вас появятся новые вопросы. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула Вера, собирая бумаги в стопку. Даррен встал, поправил костюм.

— Вы собираетесь в "Чёрного кота"? Можем пойти вместе, у меня тоже там встреча, сэкономим телепорт.

— А..? — она неуверенно посмотрела на дверь спальни министра Шена, Даррен тоже туда посмотрел, перевёл вопросительный взгляд на Веру, она сказала: — Господин министр будет спать один?

Даррен с трудом сдержал улыбку, но ехидный тон не сдержал:

— Хотите к нему присоединиться?

Вера поморщилась и посмотрела на приоткрытую дверь в коридор:

— Там есть охрана?

— Охрана на лестницах.

Вера проигнорировала его тон, прошла к двери и выглянула в коридор, он тянулся бесконечным сумрачным туннелем.

— Не вижу там охраны, — ворчливо сказала Вера, Даррен вздохнул:

— Шен не любит слышать, как они ходят мимо комнаты.

— Ну пусть не ходят.

Даррен подарил ей впечатлённый взгляд, полный умиления пополам с испанским стыдом, медленно кивнул:

— Хорошо, я поставлю охрану у двери. Я могу забрать ваш комбинезон? — он указал на корзину с одеждой, в которой она дралась на дуэли, Вера удивилась:

— Зачем?

— Это улика по делу о подмене дуэлянта.

— У вас есть поиск по ДНК? — округлила глаза Вера, Даррен качнул головой:

— Нам не надо никого искать, это просто формальность. Его весь двор знает в лицо.

У Веры брови взлетели на середину лба, Даррен мрачно усмехнулся:

— Он брат принцессы, внебрачный сын её отца, там ниточки тянутся клубками через всю верхушку, в империю. Это начало очень больших проблем для всего Карна, и прежде всего, для гегемонии девочек Лиз.

Вера молчала и смотрела на комбинезон, Даррен взял его, стал складывать, с улыбкой рассказывая:

— Ваша пленница выдаёт компромат на хозяйку и её друзей со скоростью беглой речи. Мы всё это и так знаем, но получить очередное подтверждение приятно. В её случае ваша кровожадность не сработала, почему? Я удивился, что её привели без ожогов.

Вера мрачно вздохнула и посмотрела в глаза Даррену, ровно отвечая:

— Я била принцессу лицом о площадь не потому, что это весело, а потому, что господин министр меня попросил. Он сказал, что со шрамами замуж не выходят, и поэтому ему будет очень приятно, если я сломаю принцессе нос и рассеку бровь. С бровью не вышло, к сожалению, но я сделала что смогла.

Он впечатлённо качнул головой:

— Ого! Даже так… Так почему же всё-таки в вашем списке почти нет женщин? Дискриминация?

— Могу добавить, — фыркнула Вера. — Жена министра внутренних дел?

— Девочка Лиз, — помрачнел Даррен, — одна из самых влиятельных и мстительных дам континента. Она к вам не подойдёт.

— Я не сомневалась. Дальше. Графиня де'Гало?

— Старая богатая шлюха, живущая в своё удовольствие. В политику не лезет, активы доверяет целой семье управляющих, преданных лично ей, при любом раскладе поддержит победителя.

— Ну и зачем мне о них спрашивать, если это и так очевидно, — вздохнула Вера. Даррен улыбнулся:

— А можно я теперь задам вопрос о дамах?

— Вперёд.

— Шарис де'Лишер. — Вера нахмурилась, он добавил: — Барышня, которой вы рассказывали о салонах красоты, она была в голубом. Она от вас настолько в восторге, что её родителям уже страшно. Что вы о ней думаете?

Вера ничего о ней не думала, она вообще её с трудом вспомнила — на балу она концентрировалась на людях, которые могут представлять опасность, или на тех, кто может быть полезен, юные девушки в эти две группы не входили. Она задумалась, извлекая из памяти голубые глаза и светлые кудри, звонкий юный голос… Скептично дёрнула щекой и сказала:

— Обычная молодая девушка, в голове ветер, в крови любовь, в сердце доброта, основанная на отсутствии опыта. Вообще ничего особенного.

— Любовь в крови? — с улыбкой уточнил Даррен, Вера кивнула, тоже чуть улыбаясь:

— Именно так. Она сияет. Потому и ко мне хорошо отнеслась, что я ей не конкурентка, в ней столько любви, что нет места зависти — у неё уже всё хорошо, потому что она уверена в том, что любима и офигенна. Люблю находиться в компании таких людей, они заряжают позитивом.

— Думаете, она влюблена?

— Сто пудов.

— Сможете предположить, в кого?

— Смогу предположить, что его не было на балу, ну или я его не видела, — она задумалась, в который раз сортируя воспоминания и вылавливая моменты, в которых мелькала девушка в голубом. — Нет, его не было, она его не искала, потому что знала, что его не может там быть даже теоретически. И… он солдат. И любить он умеет как боженька, — она улыбалась, от одного воспоминания о сияющих глазах Шарис и её звонком смехе поднималось настроение, Даррен тоже начал улыбаться:

— Откуда вы знаете, что он солдат?

— Божественное озарение, — иронично двинула бровями Вера, Даррен показательно вздохнул, она рассмеялась и сказала серьёзнее: — Я тоже была подростком, и разбираюсь в подростковой любви, она похожа на безумие. И у Шарис сейчас стадия глубокого обострения, она не в волнении "любит/не любит", она уже счастлива, и уверена, что скоро станет ещё счастливее. А когда ты настолько счастлив, что тебя любят, и ты любишь, и всё совпало, то любишь весь мир, и всех мужчин, как будто они все его братья. И чем больше они похожи на него, тем сильнее они нравятся, а когда внутри столько любви, что она из ушей выплёскивается, её нереально скрыть. Она балдеет от мужчин в форме, особенно в зелёной.

— Многие любят мужчин в форме, — усмехнулся Даррен, Вера медленно покачала головой:

— Это другое. Она не рассматривает каждого в отдельности, она в кайфе от них всех, и хочет их всех заобнимать и носиться с ними вприпрыжку, потому что они просто классные, вне зависимости от личности. Когда её приглашали, она танцевала с удовольствием, но без эротики, это братская любовь к подобному, как у меня к Двейну, и её очень много. Обычно так бывает в первый месяц отношений, даже в первую неделю-две, дольше это не длится, потому что организм такой гормональный армагеддец долго не выдерживает, это большая нагрузка.

— Интересно, — с улыбочкой протянул Даррен, кивнул сам себе, — солдат в зелёном… Я подумаю над этим. Спасибо, это было очень интересно. Идём?

Вера осмотрелась и спросила:

— А охрана?

— Я сейчас распоряжусь.

Вера стала поудобнее и приготовилась ждать, Даррен усмехнулся:

— Вы хотите меня проверить?

— Я хочу их увидеть. Посмотреть им в глаза, запомнить их лица, пожелать удачи, на всякий случай, — она опять изображала тупую, до которой намёки не доходят, Даррен повздыхал, отвернулся и достал из-за пазухи амулет-трубку, такую же, как у неё. Замешкался, с неуверенной улыбкой посмотрел на Веру и кивнул на её коробку-оригами на столе:

— Можно забрать?

— Забирайте, — великодушно разрешила Вера, он взял коробку, сложил-разложил, улыбнулся и скосил хитрый взгляд на Веру, как будто прося сохранить его секрет:

— Люблю эти штуки. Вы готовы?

— Да.

Он отвернулся, провернул амулет, вызвав пятёрку специальных мальчиков, экипированных куда основательнее, чем мальчики министра, ироничным жестом представил им Веру:

— Госпожа Вероника, Призванная, хочет пожелать вам удачи.

Вера осмотрела одинаковых ребят от подкованных сапог до здоровенных револьверов, маленьких арбалетов, и пухлых разгрузок, увешанных баночками и амулетами, заглянула каждому в глаза под маской, и сказала:

— Удачи, ребята.

Все промолчали, один улыбнулся, Вера посмотрела на него внимательнее, он выглядел немного знакомым, и на кого-то похожим.

«Тот парень, который предлагал мне помочь скупиться на рынке, в тот день, когда я расписала пятую квартиру под скотобойню. На Даррена похож.»

Даррен громко прокашлялся за спиной, парень резко опустил глаза, Вера улыбнулась и обернулась:

— Я готова.

Даррен выставил специальных мальчиков за дверь, шёпотом отдал распоряжения, сказал Вере вызвать группу, предложил ей руку. Она взяла.

Его ладонь оказалась сухой, прохладной и твёрдой, как будто она держала в руке лапу крупной птицы.

«Птицы — родственники динозавров, Вера, не расслабляйся.»

Она в который раз послала прокурора к чёрту, осмотрела специальных мальчиков министра Шена, на этот раз в неброском гражданском, узнала телепортиста, кивнула ему и провалилась во дворец Кан.

* * *

7.39.13 Чай с пожарными

Во дворце Кан шёл дождь. Мелкие частые капли шуршали по граниту, покрытому тонкой плёнкой воды, она быстро и равномерно уходила в специальные желоба по бокам от лестницы, текла вниз, соединяясь с другими потоками и усиливая шум до плеска порожистой реки. В самом низу ручьи вливались в реку, вытекающую из-за Дворца Знаний, пересекающую двор и уходящую в сторону Дворца Наследника. Она посмотрела вниз, на реку, на перекинутые через эту реку мосты, один широкий в центре и два поуже по бокам. Дальше тянулась площадь, разделённая крупными квадратами серого гранита, упиралась в центральные ворота, запертые на засов, с маленькой приоткрытой калиткой. Уйти?

Она посмотрела в другую сторону, на красные ворота, насквозь мокрые, и оттого как будто грязные и старые, на потёки ржавчины под гвоздями, на замок, от которого не было ключа у главы дома. Под воротами устало от безысходности скулил волк, насквозь мокрый, он почему-то не уходил, а сидел в самом центре, упираясь в ворота лбом и прижав уши. Она посмотрела вверх и поняла, почему — над воротами был козырёк, с него текла вода, но на голову волка попадало всё-таки меньше, чем на хвост. Она знала другой путь.

Свернув вправо, она быстро пересекла двор, остановилась перед круглым порталом на территорию Дворца Наследника, дракон наверху показал ей зубы. Она задрала хвост и вошла — она здесь уже была, её сюда пригласили, имеет полное право.

* * *
Даррен держал её за руки и внимательно смотрел в глаза, Вера кивнула ему и отодвинулась, он посмотрел на часы, шёпотом сказал телепортисту:

— Двадцать семь. Это плохо?

Телепортист неоднозначно двинул плечами, у Веры на груди завибрировали "часы" — телепортист врал, он знал, что это плохо.

«Даррен тоже знает, сто пудов. Делает вид, что не знает, и умело врёт "часам", но он знает, скорее всего, куда больше меня. И он знает, что время телепортации зависит от того, насколько я доверяю тому, кого держу за руку, и теперь он знает, что я ему не доверяю. Впрочем, он это и так знал.»

— Госпожа Вероника, — он смотрел на неё, она делала вид, что всё ещё слегка не в себе после телепортации, кивнула, он сказал: — Я послал за Кайрис, но она пока занята, придётся подождать. Можете ходить по всем этажам, тут безопасно. Я вас оставлю, в компании ребят, на всякий случай. И на всякий случай, ребята при исполнении не едят, не пьют и не разговаривают.

Вера усмехнулась и кивнула:

— Окей.

Даррен обменялся взглядами с одним из мальчиков, кивнул и ушёл. Вера осмотрелась — они стояли у стойки во втором зале, столы были пусты почти все, а за занятыми сидели какие-то невнятные фигуры. Зато по ту сторону прозрачного зеркала она рассмотрела компанию пожарных, с которыми отлично пообщалась в прошлый раз, и решительно пошла к ним. Самый весёлый и болтливый из них, который ей в прошлый раз понравился больше всех, сидел к ней лицом и сразу её узнал, радостно поднял ладонь, она улыбнулась и подошла, кивнула всем за столом:

— Привет. Господа герои отдыхают?

— А то! — улыбнулся во все зубы её любимчик, отпихивая задницей сидящего рядом с собой, чтобы освободить Вере место: — И ты садись отдохни, а то ходят слухи, ты сегодня поработала на славу.

— Спасибо, — Вера села, положила ладони на стол, ощущая кожей тепло рук человека, который только что здесь сидел, было в нём что-то родное, неуловимое, но необоснованно прекрасное. — Меня Вера зовут.

— А меня — Макс, — пожарный протянул ей крепкую ладонь, радостно потряс, представил остальных ребят, улыбнулся хитренько: — А ты, получается, не только святая, а ещё и Призванная?

— Есть такой грех, — шутливо вздохнула Вера, он заулыбался ещё хитрее:

— И что ты можешь?

Вера сделала значительный вид и стала загибать пальцы:

— Бить людей, пить чаёк и рассказывать охренительные истории. Что из этого тебе интересно?

— Истории, конечно!

— Тогда тебе придётся угостить меня чаем.

— Чаю госпоже святой! — гаркнул в сторону кухни Макс, парни за столом рассмеялись, Вера тоже — они заражали своей энергией силы, уверенности и расслабленности, как будто были людьми с чистой совестью, которые сегодня отлично поработали и теперь с полным правом отдыхают. Она ещё раз осмотрела лица — парня с засосом среди них не было, хотя количество людей за столом было такое же.

«Заменили или сам ушёл? Надо спросить, но не их.»

Чай принесли почти мгновенно, в пузатом чайнике цвета прошлой эпохи, на нём были маленькие царапины, сколы и энергетический шлейф множества людей, которые сидели за такими же столами и болтали так же весело, много-много лет, в этой самой таверне. Макс налил ей чаю в маленькую чашку из комплекта, громко спросил, кому ещё, но ребята отказались, и он налил только себе, быстро выпил половину и выдохнул:

— Ух! Хорошо. Тебе хорошо? Рассказывай тогда.

— Спрашивай, — кивнула Вера, поднося чашку к носу — чай пах лимоном, яблоком и мятой.

«Отличный способ забить запах яда. Надо привыкать пить что-то безвкусное, бесцветное и без запаха. Воду из крана, например. Из ладоней. А лучше даже из душа. Или из туалетного бачка. Никому же не придёт в голову травить воду в бачке, да? Это было бы очень дорого. Яд же дорогой? Хотя, тут все богаты, уж на ядах экономить не будут.»

Макс допил и налил, сделал ещё глоток и сказал:

— Рассказывай, какой у тебя мир?

— Большой, — с улыбкой пожала плечами Вера, — семь континентов, летающие железные птицы, самоходные телеги. Магии нет.

— Нет магии? — округлил глаза он, Вера кивнула, он присвистнул, спросил: — А как вы пожары тушите?

— Смотря где.

— В шахтах.

— О, это большая тема, — вздохнула Вера, — там много тонкостей, много разных стратегий, в зависимости от пожара — что горит, где, почему, есть ли люди, есть ли оборудование под напряжением, есть ли возможность герметизировать, есть ли возможность протащить оборудование. — Она заметила, что все парни перестали есть и смотрят на неё очень внимательно, невинно улыбнулась и призналась: — У меня дружище служил горноспасателем, в военизированной пожарной части, называл свою работу "все оттуда, мы — туда".

Парни заулыбались, Вера продолжила:

— Его часть специализировалась на самой жести, где узкие проходы и большая глубина.

— Насколько большая? — спросил один из ребят, Вера качнула ладонью:

— Тысяча.

— Локтей? — неуверенно уточнил парень.

— Метров. Это вот столько от пола примерно, — она показала ладонью высоту, увидела, как к ним оборачиваются люди за соседними столами, кто-то переспросил с недоверием: "Сколько?!", кто-то встал и пошёл в их сторону. Стол мигом окружили специальные мальчики, чем привлекли дополнительное внимание, из-за этого начало подниматься всё больше людей, подсаживаться ближе, изучать Веру внимательнее.

Макс сидел довольный и наливал себе третью чашку чая, впечатлённо округлил глаза:

— Нифига себе, если честно. Как они туда спускаются?

— Сначала на лифте, там вот такая штука строится… — она начала объяснять, сначала на пальцах, потом подключила чашки и отобранные у соседей вилки, потом ей кто-то дал блокнот и стало вообще мармеладно. К тому моменту, как у Макса кончился чай, она почти доставила шахтёров на рабочее место, поверхностно пройдясь по натяжной станции тросов лифта и прокладке железнодорожного полотна, труб принудительной вентиляции и проводов электроснабжения. Чай остыл, толпа вокруг уплотнилась до неприличия, Вера с завистью понаблюдала, как Макс заказывается ещё один чайник и сходу опрокидывает в себя полчашки чая, и тоже решилась сделать глоток, взяв себе новую чашку. Горячая волна пробежала по горлу и осела в животе, мигом наполняя всё тело ощущением блаженного печного жара в морозный день, когда за окном воет ветер, а ты сидишь в жарко натопленной кухне, а над печкой сушатся мелко нарезанные яблоки, стало обалденно хорошо. Макс полистал её блокнот с кривоватыми схемами, медленно качая головой, усмехнулся:

— Нет, я могу поверить, что это где-то есть, я вообще доверчивый. Но я не могу понять, откуда ты всё это знаешь?

Вера отмахнулась:

— В моём городе все это знают, хочешь не хочешь, а слышишь это постоянно, видишь по телику, в газетах, от соседей и в новостях. У нас самый лучший уголь в мире, и чуть ли не самые большие шахты на континенте. И, к сожалению, внекатегорийно опасные по газу и пыли, поэтому постоянно горят, а иногда и взрываются, это постоянно в новостях. Шахтёр — профессия для отважных, потому что там очень высокий шанс не вернуться, а шанс получить букет болячек к пенсии — вообще 100 %. Какая там работа, я рассказывать не буду, тяжёлая. Дружище, который их из огня вытаскивал, два года отработал и ушёл, сказал, что теперь собирается жить долго и счастливо на поверхности, потому что в аду уже был, ему хватило.

— Ну ещё бы, тысяча метров, — хмыкнул Макс. — Как она держится вообще? ...



Все права на текст принадлежат автору: Остин Марс, Остин Марс (0stin Mars).
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Король ничего не решаетОстин Марс
Остин Марс (0stin Mars)