Сергей Джевага Охота на хранителей

Пролог

Кабинет буквально дышал спокойствием старины. Маленький уголок, скрытый от шума и скорости современного мира. Незыблемый и более реальный, чем суета, которой живет двадцать первый век.

За письменным столом в большом кресле сидел человек. С виду молод — едва за тридцать, но уже седой. Лицо худое и яростное: прямой нос с благородной горбинкой, сухие губы и высокий лоб. Мужчину можно назвать даже приятным, если бы не две вещи: необычайная бледность, придающая сходство с альбиносом, и абсолютно бесцветные, лишенные радужки глаза. В «зеркалах души» отражались мириады тонн полярного льда. И лишь когда зрачки сужались, сквозь бледные оконца глаз смотрел могучий и свирепый хищник.

Второй Старейшина Земли, маг Гвион, чуть слышно вздохнул. Блеклые глаза сфокусировались, губы изогнулись в тусклой усмешке. Движение получилось механическим и ненастоящим. Маг помедлил, сухо произнес:

— Ты откликнулся на зов, Дэвид. Мне интересны мотивы.

— Это так важно?

— Важно, — с каменным лицом сказал Старейшина. — Я хочу знать, чем руководствуется враг, когда предлагает помощь в весьма щекотливом вопросе. А ты враг, Дэвид.

Гвион умолк, пристально посмотрел на собеседника. Тот остался неподвижным. Тень вокруг фигуры сгустилась, налилась чернотой.

— У меня личные мотивы, — раздался спокойный голос. — Ты знаешь, маг, в таких вопросах я честен.

— Знаю, — равнодушно сказал седой. — Упрямец. Мы не в том положении, чтобы отказываться от услуг сильнейшего из Свободных. Наши лучшие волшебники оказались беспомощны. Три попытки — и никакого результата. Молодежь и шушера. А время поджимает. Надеюсь, ты не проиграешь. Знаешь, что требуется?

— Конечно. Доходили отголоски ваших… гм… свершений.

— Разобраться получше не помешает, — произнес Гвион. Достал из ящика стола папку и бросил незнакомцу. Стопка листов растрепалась, на столешницу выпала фотография — молодой, светловолосый и голубоглазый парень вполне славянской наружности. Губы изогнуты в приветливой улыбке, взгляд твердый и пронзительный. Маг указал пальцем и добавил: — Один из них. У нас есть лишь общие ориентиры и даты рождений. Но аналитики работают сутками. Если что-то накопают, сразу сообщу.

— Хорошо.

— Тебе потребуется оружие, — сказал седой и кривовато улыбнулся. — Постарайся обращаться бережно, вещи древние.

Воздух над столом поплыл, дрогнул. Из голубоватого тумана вынырнули два предмета: моток тонкой серебристой цепи и большой красный кристалл.

В тишине кабинета послышался отчетливый скрип кресла, легкий вздох.

— Замечательно.

— Теперь о награде, — произнес седой. — Что ты хочешь, Дэвид?

Скрытый тенью незнакомец помедлил, наклонился. Свет настольной лампы высветил гриву светлых волос, высокий лоб. Сверкнули глаза, но сразу потухли, слились с темнотой.

— Информацию и человека.

— А конкретнее? Кто-то из наших не угодил?..

— Возможно, — уклонился от ответа собеседник мага.

— Я должен знать, кого отдам на растерзание, — твердо сказал Гвион.

— Скажу позже, — ровно произнес скрытый тенью человек. — Услуга стоит того, чтобы согласиться.

Старейшина откинулся в кресле и поджал губы. Секунду подумал, резко кивнул.

— Согласен. Да будет так, Дэвид. Приступай к заданию. И поспеши, молодые маги не должны войти в полную силу.

Глава 1

Утро выдалось на редкость чудесное. В воздухе витали терпкие запахи сырости и грибов, сухой прошлогодней листвы. Свежий ветер приносил сладковатый дух цветущих на полянах трав, ласково теребил волосы.

Я неспешно брел по едва заметной тропке. Лениво отмахивался от веток, назойливых комаров и паутины. Отстраненно слушал лес, мягко ступал по ковру опавших листьев. Лук бился в позвоночник, натирал кожу спины. Я поправил, мазнул пальцами по колчану — пять длинных прямых стрел. Поистратился вчера. Пока преследовал оленя, пытался стрелять на бегу. А подбирать было некогда. Придется выделить время, сделать еще десяток-другой. Но потом, когда приду домой. Сейчас более важное дело…

Жизнь не просто сделала крутой поворот. Она вывернулась наизнанку. Чуть больше года назад Александр Бессмертный, то есть я, влачил скучное и серое существование. Работал обыкновенным дизайнером в небольшой рекламной фирме, снимал квартиру вместе с друзьями и знакомыми. Дни тянулись одинаковые, наполненные привычными действиями, разговорами, мыслями. Глубочайшая депрессия пожирала разум. Я уже хотел лезть в петлю. Просто потому, что не видел смысла в жизни. Внешне — молодой двадцатипятилетний парень. А внутри — Древний старик. Разочарованный во всем и вся, уверовавший в сухой реализм, потерявший юношеский задор и стремление к высокому, ощущение чудесного. Хороший набор, не правда ли?.. И таких, как я, много. Наше время жестоко к людям, а к умным — вдвое и втрое. Одни постепенно спиваются в попытке не замечать тоски и гадости окружающего. Вторые уходят в виртуальные миры. Играют, играют и еще раз играют. Сегодня ты орк, завтра эльф, послезавтра король, император, бог! И бытие твое наполнено славными битвами, пирами, красивыми подвигами. Третьи, коих большинство, покоряются и пытаются жить в соответствии с заповедями общества. Становятся бездушными и бездумными машинами. И я сам был таким… Но впоследствии судьба преподнесла подарок, что полностью изменил мою жизнь.

Я узнал, что нашим миром тайно правят двенадцать Старейшин — древние Зодиакальные маги. А я сам — носитель Тотема Козерога, один из чародеев нового поколения. Вот с этого и начались необычайные и пугающие события. Впрочем, в подробности вдаваться не стану. Достаточно сказать, что на меня начали охотиться все, кому не лень: Грейс Моран, волшебница и посланница Старейшин, местный колдун Платон, правительственная организация «ХраМ». А через пару дней в Славгороде объявился Проклятый Охотник — Высший демон, порождение тьмы и хаоса. Я выжил и выкрутился лишь чудом, во многом благодаря друзьям и доброжелателям: ведьме Соне, Вадиму и его деду-волхву Велимиру. Мне удалось воскресить Славгород, победить исчадий тьмы. Но ценой стала моя Сила. Не успев стать магом, я превратился в обычного человека.

Втайне я надеялся вернуть Силу. Постепенно желание трансформировалось в твердое намерение. Я кое-что продал, выручил немного денег. Купил припасов и отправился в лес. Велимир подсказал, где могу остановиться — старая избушка в самой глуши. Покосившаяся, но еще довольно крепкая. С прошлого июля я живу здесь. Моим домом стал лес, а жизнь наполнилась обыденными, но важными тревогами: как прокормиться, как не замерзнуть зимой, как научится охотится. Но кроме того я занимался магией. Каждый день, в любую свободную минуту. Пытался освоить различные техники, медитировал, копил энергию. Пока получалось не ахти. Но я не оставлял надежды, работал упрямо и самозабвенно. Читал книги, изучал заклинания…

Второй причиной, по которой я ушел из города, стали опасения быть обнаруженным агентами Старейшин. Я остался угрозой для Властелинов Земли, рано или поздно меня найдут. Я должен быть во всеоружии, обязан выжить.

Третий повод не столь яркий, но гораздо глубже двух первых. Жизнь так и не вошла в привычную колею. Я нашел новую работу, но не отбыл и двух дней испытательного срока. Забрал документы и ушел. Попробовал еще пару вариантов, но с тем же успехом. Не то чтобы платили мало или сама работа плохая. Просто люди, люди… Я смотрел в глаза и с тоской понимал, что им наплевать. На все, кроме своих мелочных забот и желаний. Живут в уютных мирках, изолированных от настоящего крепчайшими стенами. Верят учебникам, телевидению, радио и газетам. Думают шаблонами, поступают как принято, как модно. И не знают, что совсем рядом — руку протянуть — иная реальность. Истинная!.. В мгновение ока я стал чужим родному городу, друзьям и знакомым, родственникам. И это было последней каплей.

…Сегодня встал еще затемно, принялся хлопотать по хозяйству. Принес воды из ручья, развел костер перед избой. Уже привычно и сноровисто разделал подстреленного накануне оленя. Нанизал куски мяса на палочки и принялся коптить.

Вчерашняя охота выдалась удачной, но трудной. Мне помешал неожиданный порыв ветра. Стрела немного отклонилась, лишь ранила животное. Глупое копытное решило побегать, рвануло в чащу. Только после трех часов испытания на выносливость я настиг животину и добил второй стрелой. Обливаясь потом и шатаясь от усталости, потащил тяжелую тушу домой. Но кросс по лесу того стоил. Теперь я могу забыть об охоте на несколько недель.

Часа три просидел у костра. Менял пруты с мясом, подбрасывал дрова и вымоченные в воде ветки — дыма должно быть много. Затем меня сменил Елистрат, и я смог немного передохнуть.

После всего произошедшего старый домовой выразил Желание жить со мной. Я пытался протестовать — ведь в деревне староверов Елистрату лучше и вольготней. Много собратьев, с коими можно поболтать. Да и люди хорошие, умеют заботиться о домашней нечисти. Но ворчун уперся и наотрез отказался, объяснив тем, что не оставит неразумного дитятю на произвол судьбы. Спорить оказалось бесполезно. Но я не сильно и настаивал. Елистрат явился неистощимым кладезем полезных знаний. Именно благодаря ему я сделал нормальный лук, научился отличать ядовитые грибы и ягоды, смог выжить в лютые зимние холода.

Я посидел на бревне, наблюдая за суетой Елистрата. Хотел вновь включиться в работу, но старый дух раздраженно отмахнулся. Сверкнул глазками, прянул остроконечными кошачьими ушами и проворчал, что сам справится. Я пожал плечами — сам так сам, мешать не буду. Закинул колчан и лук за спину, захватил холщовую котомку и отправился в чащобу…

Земля пошла под уклон, ноздри уловили запах воды. Едва спустился по откосу, услышал плеск и журчание. Сквозь густую листву пробились солнечные лучи. В образовавшемся просвете показалась небольшая полянка, укрытая свежей травой, густые заросли камышей и широкий чистый ручей.

Я подошел к потоку, присел на берегу и опустил руку. В пальцы ударились прозрачные струи, кожа сразу же занемела от холода. Я зачерпнул полную горсть и поспешно, пока не вылилась, выпил. Зубы слегка заломило. Чудесная вода! Свежая, вкусная и животворящая.

Еще в начале весны я нашел это место. С первого взгляда ничем не выделялось среди сотен подобных. Но лишь поначалу. Отрешившись от окружающего, можно ощутить вибрацию в воздухе. Почва мягко пульсирует, а трава и деревья истинно живые, волшебные. Заповедный уголок, узловая точка, где естественные потоки жизненной энергии сплетаются воедино. Как-то раз я рискнул показать поляну Велимиру. Старый волхв, едва взглянув, подтвердил мою мысль и посоветовал проводить тренировки именно здесь. Свободное течение Силы поможет восстановиться Тотему, активирует скрытые резервы. С тех пор я частенько занимался тут, приходил в любое свободное время. Вот и сейчас навестил…

Я напился и отошел от ручья. Постоял, постарался настроиться на нужный лад. Котомку, колчан и лук положил с краю поляны. Там же оставил и обувь — стопы должны соприкасаться с почвой и травой. Покрутился на месте, раскинул руки и зажмурился.

Разум очистился, настроился на вибрацию. Я провел легкую дыхательную гимнастику. С удовольствием отметил — намного лучше владею телом. По желанию могу замедлить сердцебиение, легко погружаюсь в медитативный транс. Хотя до йогов еще далеко. Те, по слухам, одной лишь мыслью могут останавливать кровь, хлещущую из открытой раны. Но у меня и цель другая. Я добиваюсь власти не над телом, а над духом и окружающим миром. Магия — внешнее проявление человеческой воли. Но волшебство почему-то упрямо не желает подчиняться.

Время текло неторопливо и размеренно. Я чувствовал каждую истекающую секунду. Следовал советам и наставлениям волхва, слушал мир и реальность. В какой-то момент звуки исчезли, солнечный свет померк. Мигнуло, проявилась иная картинка: разноцветные линии, пятна. Я оттолкнул скользкий и холодный голубой поток, отмахнулся от невесомого белого — Вода и Воздух чужды мне. Потянулся к знакомому и родному зеленому — Земля. Ухватился волей и потянул на себя. Нить дрогнула и натянулась, словно струна. Хорошо-о!.. А в прошлый раз даже не отреагировала. Приободренный, я немного усилил воздействие. Но, как оказалось, зря. Раздался звон, по нервам словно плетью хлестнуло.

Я открыл глаза, вскочил на ноги и зашипел от боли. Потрусил ладонями, легонько подул. Ногти будто кипятком окатили: красные и воспаленные, на подушечках пальцев вспухли крупные волдыри. Сразу же полопались, брызнули прозрачной жидкостью. Отчаянно ругаясь, я подошел к ручью и опустил руки в холодные струи. Стало немного легче, боль отступила.

Раздалось громкое насмешливо чириканье. Заколыхались ветви высокого старого дуба на краю поляны. Послышался скрип, посыпались листья и кусочки коры. И вновь переливчатый щебет, звонкий девичий смех.

— Не надоело, Сашенька? — хихикнули сверху. — Который раз приходишь. И без толку, только травку мнешь.

Я нахмурился, скосил глаза. Листва густая и пышная. Под ней лишь тени, пятна солнечного света. Не разглядеть и не понять, кто же сидит на толстом суку. Но мне и не нужно. Чай, не в первый раз тут, успел перезнакомиться.

— А тебе не надоело птичкой прикидываться? — проворчал я.

Поморщился и вытащил руки из ручья. Стало больно уже от холода. Я осмотрел пальцы, дернул губой в удивлении. Ранки затянулись и покрылись свежей молодой кожицей. Хороша водица! Жаль, что целебные свойства надолго не сохраняет. Пробовали, знаем. Хватает не дольше чем на пару суток.

В кроне дерева опять весело засмеялись. В мою спину ударилось нечто твердое. Я резко развернулся и успел заметить молодой зеленый желудь, что укатился в траву.

— Лана! — возмутился я и погрозил дубу кулаком. — Может, хватит баловаться?..

— Какой грозный! — прыснули вверху.

Ветки дрогнули, и в мою голову полетел второй желудь. Я пригнулся, резко выставил руку и поймал коварный снаряд. Подбросил в ладони, оценил расстояние до дуба. Но отвечать не стал, с сожалением выбросил желудь. Лесная нечисть очень обидчива. А что озорничает — не страшно. Со скуки и я, бывало, творил глупости.

В ветвях вновь раздался птичий щебет, постепенно превратился в простенькую мелодичную песенку. Я постарался не обращать внимания. Подобрал котомку. По примятой траве нашел место, где обнаружил узловую точку слияния энергий. Уселся на колени и вытряхнул содержимое сумки перед собой. Не густо. Несколько плоских камешков с вырезанными скандинавскими рунами, парочка коротких деревянных жезлов. Вот и весь набор начинающего колдуна.

Предметная магия довольно сложна и требует многого: знаний, терпения, точности и внимания. Результат порой непредсказуем, а усилия огромные. Моя б воля — ни за что бы не взялся. Но когда не остается выбора, приходится хвататься даже за тонкий волосок. С рунами, к примеру, я сам придумал. Когда-то краем уха слышал о волшебной силе скандинавского алфавита. Вот и решил попробовать, начал изучать. Жезлы подарил Велимир. Если по-простому — обыкновенные батарейки. Для волшебника вещь полезная, могут пригодиться в любой момент. А для колдунов и знахарей — вообще незаменимая. Мистики не умеют накапливать мощь в теле. Поэтому и пользуются такими заменителями.

Первым делом я взялся за руны. Долго перебирал, ощупывал. Каждый второй камень холодный и молчаливый. Иногда попадались теплые. В конце концов я выбрал тот, что слегка пощипывал кожу. Сжал в кулаке, закрыл глаза и сконцентрировал внутренний взор. В целом мире остался лишь я, солнечный свет и щекочущая искра в руке.

Золотистое марево прорезала красноватая вспышка. В макушку больно ударилось нечто твердое, маленькое. Я почувствовал, что равновесие разрушено, разочарованно застонал. Мотнул головой, невидящим взором посмотрел перед собой. В траве лежал еще один желудь. Маленький и зеленый, украшенный щеголеватым листиком на обломке черенка. Послышалось хихиканье, с дуба вновь посыпался сор, кусочки коры. Ветки затряслись, показалось, будто смеется само дерево.

— Лана! — закричал я с бешенством. Резко вскочил на ноги и сжал кулаки. — Какого черта!? Ты дашь мне сегодня поработать или нет? Что на тебя нашло?

— Сашка-неваляшка!.. — передразнил девичий голосок. — Сашка-дурашка!..

— Тьфу! — в сердцах сплюнул я, вздохнул и проворчал со злостью: — Там еще одна рифма по списку. Но лучше не надо. Я не из тех и вообще плаваю как топор.

— Какая рифма? — наивно поинтересовались с дуба. — Сашка-злобняшка?..

— Нет! — фыркнул я. Подумал и добавил: — Хотя пусть так. Что ж, вижу, позаниматься не судьба.

Нагнулся и собрал колдовскую мелочовку, спрятал в котомке. Быстро обулся и принялся натягивать тетиву на лук. Поработать не получилось, так хоть поохочусь по дороге домой. А вдруг что-то попадется? Мясо лишним не бывает.

Скрытая листвой девушка опять засмеялась, начала петь незамысловатую песенку. Но неожиданно затихла и спустя минуту осторожно позвала:

— Сашка-Сашка!..

— Отстань! — с натугой пропыхтел я.

С трудом согнул коленом тугую планку лука и продел тетиву в специальную ложбинку. Уф-ф! Надо спросить у Елистрата, как делается арбалет. Мороки меньше.

— Са-ашка!.. Ну, Са-а-ашенька!.. — протянула невидимка.

— Не канючь! — буркнул я. — И кстати, я теперь с тобой больше не разговариваю.

Демонстративно отвернулся, снял с пояса жестяную флягу и направился к ручью. Присел на скользком от водорослей плоском камне. Пополоскал посуду и принялся наполнять. Еще одна особенность воды из ручья — очень долго остается свежей и прохладной, никогда не застаивается. Пригодится, когда отправлюсь в очередное путешествие по лесу. Надо бы сходить в деревню, навестить друзей. Отнесу Велимиру уже прочитанные книги, а заодно разживусь солью и мукой. Хотя сегодня не хочется. После вчерашней гонки еще не отдохнул.

Девичий голос затих, перестал звать и выпрашивать. Я даже подумал, что Лана разочаровалась в попытке докричаться. Но тут глаза уловили движение. Я немного повернул голову и скосил взгляд. Ветка дуба покачнулась, листья разошлись. В солнечный свет грациозно вышла молодая стройная девушка. Остановилась на самом краю, ослепительно улыбнулась. Но тут же опомнилась, скорчила недовольную рожицу и уперла руки в бока.

Во рту пересохло, в голову ударила горячая кровь. Девушка ослепительна в своей наготе. Миниатюрная, походила бы на девочку-подростка, но формы… формы… Женственные и пышные, очень привлекательные. Талия узкая, можно ладонями обхватить. Бедра крутые, но красивые, без коровьей тяжеловесности, присущей деревенским девицам. Молодую грудь прикрывали длинные волосы. При движении пряди соскальзывали, выглядывали маленькие розовые соски. Нежная кожа, казалось, мерцала собственным внутренним светом. Такую почему-то называют бархатной или шелковой. Но я, дитя двадцать первого века, знаю лишь две разновидности ткани — синтетику и хлопок. Так что судить и сравнивать не могу.

Я с усилием отвел взгляд от прелестей юницы, мельком посмотрел на лицо. Утонченное и приятное: чувственные пухлые губы, прямой нос и большие, вооруженные пышными ресницами пронзительно-зеленые глаза. Хороша, ох как хороша! И кабы не две странности, то обязательно уронил челюсть и пустил слюну. Длинные и пышные волосы, стекавшие по телу подобно мягким ручейкам имели приятный для глаз, но совершенно неестественный зеленый оттенок. Пряди перевиты с травинками, дубовыми листьями. На шее — ожерелье из свежих молодых желудей. Была и вторая вещь, что сбивала с толку. Юница стояла на такой тонкой ветке, что подломилась бы и под весом голубя. Но девушку выдерживала, лишь слегка пригнулась.

«Врунья! — подумал я с невольным восхищением. — Весит не больше перышка, а делала вид, что по веткам дуба скачет толстый двухгодовалый кабан. Женскую натуру не изменить. Внимание привлекала. Правильно-правильно! Как же так? Мужчина должен плакать от счастья, ведь рядом с ним королева. Нет-нет, богиня! Какая к бесу работа? Настоящая женщина не приемлет подобное оправдание».

Шейные позвонки громко захрустели, не желая проворачиваться. Но я не позволил себе засмотреться. Согнулся на камне в три погибели, сделал вид, будто увлеченно набираю воду. Что я, русалок не видел?

Что в лесу полно нечисти, я обнаружил достаточно быстро. По словам Велимира, в городах представители волшебных народов встречаются реже, да и скрываются от людских глаз. Даже самый дохленький домовой умеет обращаться невидимкой, отводить глаза и туманить человеческий разум. Все помнят давно заученную заповедь: ни при каких обстоятельствах нельзя показываться людям! Впрочем, нередко случаются проколы. И тогда в желтых газетенках появляются кричащие заголовки о встречах с зелеными и серыми инопланетянами, о «барабашках» и призраках. Но кто сейчас верит в подобное?.. Народ потихоньку и незаметно обращается в хохлов. Не в смысле нации, украинцы такие же славяне, как и русские. А в смысле философии — не поверю, пока не «помацаю»… Но лес — другое место. Нечисти тут хорошо и вольготно. Сначала дичились и прятались. Но пару раз заметили вместе с Велимиром, помаленьку оттаяли. Да и Елистрат пособил. Не знаю как, но уже через месяц окрестная нечисть знала, что я под опекой старого ворчуна. Занесен в списки «благонадежных» и являюсь почти своим.

За спиной раздалось возмущенное фырканье, треск веток. Злость и раздражение вернулись. Я скрипнул зубами, набрал полную пригоршню воды и поплескал на лицо.

Обостренный слух уловил шелест, шаги босых ног. Ноздри задергались, почувствовав пряный аромат женского тела, сухих терпких трав.

— Сашка! — робко позвала русалка.

— Ну? — рыкнул я.

— Я тебе нравлюсь?

— Что?.. — Я запнулся, удивленный странным вопросом. Но справился с собой и нагло соврал: — Конечно, не нравишься!

— А так?..

Голос русалки изменился. Стал глубже и мягче, в нем проскользнули до боли знакомые нотки. Я вздрогнул, пораженный. Резко повернулся и столкнулся с взглядом теплых зеленых глаз, утонул во тьме зрачков. Черты неуловимо неправильные, прелестные: крутые дуги бровей, чуть вздернутый нос, верхняя губа немного больше нижней. Боже! Но как?! Я жадно всмотрелся, мотнул головой и горько скривился. Наваждение развеялось, сердце сжалось в болезненном спазме.

— Лана! — проскрипел я. Перевел дыхание, постарался скрыть боль, спрятать поглубже в сознании. — Прекрати сейчас же!

— Но почему? — удивилась она. — Я знаю, тебе нравится этот образ. Он у тебя в душе. И я подумала, что…

— Убери! — прорычал я со злостью.

Глянул на флягу, чертыхнулся про себя. Сам не заметил, как смял тонкую жесть. Демоны! Я думал, что давно забыл о Соне. Но нет… ошибся, крупно ошибся. Молодой славгородской ведьме удалось то, чего не могли добиться многие десятки женщин. Я уверовал в то, что ранее считал лишь химией и игрой гормонов. Но нам с ней не по пути. Соня сама не хозяйка своей души. Быть ведьмой — проклятие.

— Хорошо, — тихо сказала русалка. — Я не хотела тебя обидеть.

— Знаю, — пробормотал я обессиленно, глядя на игру света в потоках ручья.

Раздражение покинуло душу. В груди появился кусок холодной пустоты. Я отогнал и попытался не думать. Русалка печально вздохнула. Я ощутил движение, прикосновение влажных губ. Поцелуй вышел легкий и дружеский, но между тем освежающий и приятный. Щеку укололо, по телу промчалась быстрая холодная волна. В голове просветлело, тоска медленно отступила. Губы сами собой изогнулись в усмешке.

— Спасибо, Лана! — произнес я, с облегчением мотнул головой. — Но не следует часто пить эмоции. Зачахнешь.

— Глупости! — беззаботно засмеялась русалка, поскребла крепкими ноготками мою спину. — Я сильная! К тому же хочу помочь. Ты много месяцев приходишь сюда, что-то делаешь. Скажи мне, что ищешь. Возможно, в моих силах подсобить или посоветовать.

— Вряд ли, — отмахнулся я и пожал плечами. — Ты обычная древесная русалка.

— Хо-хо! — с возмущением воскликнула Лана, больно ущипнула за ухо и опять засмеялась. — Как ты уверен в своих знаниях! Ну же, продолжай! Кто я?..

Я с неудовольствием потер ухо. Оглянулся и посмотрел в смеющиеся глаза. Красавица! Дочь Весны, само олицетворение жизни и плодородия!.. Раньше русалок я представлял как грудастых смазливых бабенок с рыбьими хвостами. Но встретился воочию, и стереотип насчет хвоста развеялся. На мутантов русалки совершенно не похожи. Всего-навсего духи воды и леса, проявление природных сил. И, пожалуй, самый распространенный вид нечисти. Раньше жили практически везде. Имен и названий тоже много — сирены, дриады, ундины, наяды…

Все это я тут же выдал Лане. Девушка расхохоталась еще громче. Отошла и закружилась по поляне в задорном танце. Длинные зеленые волосы взвихрились, приоткрыли сочное женственное тело.

— А вот и ошибаешься, а вот и не прав!.. — пропела Лана.

— В чем? — буркнул я и вновь опустил взгляд. Вид обнаженной девицы вскипятил кровь и помутил разум.

Русалка заметила мое побагровевшее лицо, сверкнула глазами. Подбежала и упала предо мной на колени. Порывисто наклонилась и громким страшным шепотом сказала:

— Ты думаешь, что я ни на что не пригодная пустышка. Беззаботная и глупая, как синица. Зря. Ты ведь слышал о богах? Они наши старшие братья и сестры, матери и отцы. Мы никогда не обладали их могуществом. А вот кое-какие знания передались. Мы призваны помогать вам, людям. Одни спасают утопающих, другие хранят от лесного зверья и темного лиха. Не путай нас с мавками. Те да, злобные твари. Демоны-навии, что когда-то додумались вселяться в тела утопленников и мертвецов, маскироваться под нас. Но мы всегда были с вами. И мы очень умные… да-да… очень-очень! Многое знаем, многое ведаем. Скажи, Саша, что тебя тревожит. А я постараюсь помочь!

Изумрудные глаза оказались очень близко. Зрачки лучились теплым внутренним светом, на ободках радужки вспыхивали желтоватые искорки. Я открыл рот, дабы в очередной раз фыркнуть нечто недоверчивое. Но тут же захлопнул, поскреб затылок. А и правда, зачем отмахиваться?

— Я ищу свою Силу, — пробормотал я с неловкостью. — Понимаешь, я маг.

— Волхв? — перебила русалка, округлила глаза в радостном удивлении. — Вот здорово!

— Нет! — отрезал я. — Маг, Лана! Я Козерог!

Берегиня похлопала ресницами, закусила губу. Откинулась на траву, начала задумчиво наматывать локоны на пальчик.

— Нечто смутно знакомое, — призналась она. — Кажется, когда-то слышала. Но нет, не помню. А что с Силой?

— Исчезла, — сказал я грустно. — Пришлось рассеять, чтобы… гм… ну не важно. Сила ушла. И теперь я пытаюсь восстановить, учусь. Но как видишь, не получается. А у меня мало времени и могучие враги. Понимаешь?

Русалка помолчала. Улыбнулась и радостно выпалила:

— Не-а, не понимаю!

Я поднялся, размял затекшие ноги и принялся поспешно собираться. Бросил измятую флягу в котомку, повесил ремень на плечо. Приспособил колчан за спиной и подобрал лук. Сделал решительный шаг по направлению к дому.

— Постой, Сашка! — воскликнула Лана. — Ты куда?

Русалка одним гибким движением вскочила с травы, заступила дорогу. Я остановился, нерешительно потоптался на месте.

— Ухожу. Извини, дел много.

— Я ведь обещала помочь! — возмутилась русалка. Гневно топнула ногой и нахмурилась.

Но ты же сказала, не знаешь, — мягко, чтобы опять не обидеть девушку, произнес я. — На нет и суда нет.

— Вот глупый! Я не сказала, что мне нечем тебе пособить, — фыркнула русалка. — Не спеши.

Я внимательно посмотрел на Лану, поколебался. С одной стороны, интересно, что может сказать. Ведь не просто девчонка, а древний лесной Дух. Но с другой — мысли в красивой головке скачут, как кузнечики на лугу.

— Ладно, — сухо сказал я после минутного раздумья. — Жду.

Лана крутнулась на месте и счастливо рассмеялась. Волосы взметнулись зеленым вихрем, полетели травинки, листики. Яркий солнечный свет блеснул на гладкой белой коже. Ветер ожил и затанцевал вокруг девушки, взъерошил траву, запрыгал по ветвям. Зашумела листва, заскрипели стволы. Я попытался нахмуриться, но не удержался и тоже улыбнулся.

— Минутку, Саша! — мелодично пропела русалка. — Подожди, я спрошу совета.

— У кого? — удивился я.

Берегиня пропустила вопрос мимо ушей. Легкой танцующей походкой подбежала к ручью. Хлопнула ладонью по воде, улыбнулась искаженному отражению.

— Сестрица-сестрица! — попросила Лана. — Выходи. Ты мне нужна.

Русалка застыла, комично склонила голову набок. Я кашлянул, с неловкостью тронул тетиву лука. Ситуация показалась довольно нелепой. Ручей мелкий, в самом глубоком месте едва по колено. Дно близко, видно каждую ниточку водорослей, гладкие коричневые камешки.

— Сестричка-водичка!.. — опять сказала берегиня. Погладила пальцем свое отражение, хихикнула. — Поможешь? Ой, спасибо! Знала, что не откажешь по давней дружбе!..

— Лана! — проворчал я. — Ты мухоморы ела? Там никого нет!

Русалка оглянулась и погрозила кулачком.

— В чужие разговоры влезать неприлично, — наставительно сказала она.

— Ну-ну, — поморщился я. — Ты общаешься с собственным отражением.

— Нет, — нахмурилась берегиня. — Я говорю с сестрой!

— И где она? — улыбнулся я.

— Вот! — воскликнула русалка и указала на воду.

В прозрачных струях два искаженных отражения: мое и Ланы. Я мельком глянул на свое, ухмыльнулся. Бородатый и патлатый молодой парень с обветренным, загоревшим лицом. Вылитый хиппи! Или персонаж фильмов про дикарей.

Я непроизвольно провел ладонью по растрепанным волосам, шутливо оскалил зубы в кровожадной гримасе. Перевел взгляд на отражение русалки и нахмурился. Быстро посмотрел на Лану, затем опять на воду. Странно. Берегиня сидит на коленях, лицо непроницаемо-серьезное. А ее отражение на поверхности ручья в постоянном движении. Улыбается и хмурится, подмигивает и корчит ехидные рожицы. Я нахмурился и наклонился ближе. Должно быть какое-то объяснение. Зрительный обман, игра света и теней, преломление.

Раздался громкий плеск, в лицо брызнула ледяная вода. Я вскрикнул и отшатнулся, прикрылся руками. Бухнулся на траву, ошеломленно тряхнул головой. Что за чудачества? Я открыл рот, дабы рявкнуть на шальную русалку — совсем заигралась. Но крик застрял в горле, превратился в изумленный хрип. Вода в ручье забурлила, вздулась горбом. Быстро обрела человеческие очертания, уплотнилась. На траву ступила прелестная девушка, очень похожая на Лану. Кожа в мелких капельках, зеленые волосы длинные, почти до пят. Юница переливчато засмеялась. В ярко-голубых глазах сверкнули задорные искорки.

— Лана! — воскликнула незнакомка. — Ради него меня звала?

— Да, сестричка! — улыбнулась русалка. — Помочь молодцу надобно. Силу чародейскую утратил. Знаешь, чем подсобить можно?..

Незнакомка задумалась, неспешно прошлась вперед-назад по берегу ручья. Я не удержался и присвистнул. Лицо девушки — копия Ланы. Только губы более узкие, не такие пухлые и чувственные. Глаза огромные и прекрасные, в обрамлении пушистых ресниц. Волосы зеленые, но чуть другого оттенка. Если у древесной русалки — зелень молодой листы, то у этой — буроватые водоросли. Фигурка идеальная, сочная и аппетитная. Кожа чистая, очень бледная. Любая фотомодель удавилась бы от зависти. Но лишь одно отпугивало и заставляло не обращать внимание на чарующую внешность — от девушки ощутимо тянуло холодком. Да и пахло странно, тиной и рыбой. «Водяница!» — дошло наконец.

Лана встала с колен, с интересом посмотрела на прохаживающуюся по бережку сестру. Светло улыбнулась и подмигнула мне: мол, спокойно, сейчас все решится. Я похлопал глазами, медленно закрыл рот. Ничего сверх того, к чему привык. Чудеса рядом, главное — уметь видеть. Теперь надо запомнить, что водяницы умеют становиться прозрачными. Да и по физике вроде логично. Человек на две третьих состоит из воды. И почему бы не допустить, что когда-то давно эволюция сделала виток или ответвление. Создала существ, что могут полностью растворяться. Хотя чушь, понимаю. Просто форму воде придает волшебство, присущее Духу. Интересно, почему обращаются именно в девиц с четвертым размером груди? Наверное, могут и в мужиков. Хотя тут тоже вполне понятно — механизм защиты. От таких красавиц просто не ждешь подвоха. И если даже знаешь, кто перед тобой, то лупить промеж рогов жалко. Человек, что удивительно, существо не только жрущее и пьющее. Он и прекрасное иногда чувствует.

Я встал с травы и подобрал лук. Отступил подальше и опустил взгляд. Лучше не смотреть. Дурацкое воображение рисовало соблазнительные картинки. Показывало в деталях, что может произойти, если немножечко… ну совсем чуть-чуть поддамся инстинктам. Тем более Лана сама напрашивалась… Я отогнал страстные видения и задавил похоть. Обвел взглядом небо и поляну, посмотрел на сестру Ланы. Девушка почувствовала, оглянулась и задумчиво кивнула.

— Что ж, — медленно сказала она. — Сомневаюсь, что могу помочь восстановить твою Силу.

— Хорошо, — поспешно согласился я.

Отступил, крепче сжал лук. Если сейчас не уберусь, то мозг окончательно одуреет под напором гормонов. И тогда может произойти что угодно. Не то чтобы я брезговал. Ведь предо мной красавицы, каких поискать. И неважно, что одна холодная и пахнет тиной, а другая смахивает на молодой зеленый побег. Я далеко не зажатый и не стеснительный, но как-то неправильно это. Еще не знаю почему, но неправильно. Русалки — иные существа! Чистые и чуждые нам. Вижу по глазам Ланы, что согласна побыть нежной кошечкой. Но если сотворю подобное, упаду в собственных глазах ниже уровня моря. Еще год назад о таком даже не думал. А теперь важно. До зубовного скрежета хочется быть человеком.

— Да не убегай ты! — раздраженно фыркнула водяница, заметив мое движение. Подумала и добавила с задорной улыбкой: — Не тронем мы тебя.

— Да я так… — пробормотал я, виновато развел руками.

— Ага! — радостно кивнула Лана. Подошла к сестре и обняла за талию, сверкнула белозубой улыбкой. — Понимаем-понимаем… Но не спеши, Студена что-то придумала. Правда?..

— Правда, — серьезно ответила водяница. Глянула оценивающе, сверкнула голубыми глазищами. — Нас, русалок, часто просили хранить различные вещи. Волхвы, колдуны и прочие чародеи приносили волшебные предметы. Одни представляли опасность для людей, другие просто не должны были попасть к чужакам и врагам. Некоторые до сих пор у нас…

Студена запнулась. Голубые глаза потускнели, утратили живой блеск. Я сглотнул твердый ком и поежился. Во взоре водяницы тоска и тьма ушедших веков, тысячи лет не-жизни и не-смерти. Видно, что Лана намного моложе сестры. Но кто знает, какими сроками отмерена жизнь русалки?..

Я отмел страшные мысли, глянул на сестер. Русалки — словно две близняшки Лица удивительно молодые, красивые. В чертах и движениях сквозит нечеловеческая грация. Длинные зеленые волосы стекают неровными прядями почти до земли. Идеальная маскировка, среди веток и листвы ни за что не заметишь. Солнечны лучи отсвечивали от тел, создавали золотистые ореолы. «Странно, — усмехнулся я про себя. — Как сильна в человеке способность приспосабливаться к любым изменениям! Вот сейчас запросто болтаю со сказочными существами и не испытываю никакого удивления. А год назад брыкался и отказывался верить в магию…»

— То есть ты хочешь сказать, что отдашь мне те вещи? — спросил я.

Прикинул в уме и мечтательно прищурился. Неплох бы… Тотем возвращаться пока не желает. Я беззащитен. Когда Старейшины найдут меня, пикнуть не успею. Но если вооружусь, появится реальный шанс выжить в очередном столкновении. Мне бы волшебный пулемет с бесконечными патронами. Или нет, лучше шапку-невидимку. Не так эффектно, зато действенно… Стеллс и в Африке стеллс.

Водяница тускло улыбнулась и покачала головой.

— Нет, — спокойно, но твердо ответила она. — Не отдам. Не для того спрятаны, чтобы вновь вышли в мир. К тому же клятва священна даже после смерти хозяев.

— У-у-у… — разочарованно протянул я, скорчил унылую физиономию. — Тогда как?

— Есть способ, — загадочно улыбнулась Студена. Повернулась к Лане и спросила: — Сестрица, помнишь давний схрон?

— Помню! — радостно воскликнула девушка. — Помню-помню!.. Да-да-да!..

Лана дробно засмеялась, бросилась в пляс по полянке. Закружилась и завертелась, превратилась в зеленый вихрь. Игриво мазнула пальцами по венчикам цветов, поймала муху и бросила в меня. Я фыркнул, поморщился. Древний дух, как же! Максимум тянет на взбалмошную пятиклашку. Ребенок и есть. Взрывы эмоций, быстрые смены настроения… Студена поймала мой взгляд, спокойно улыбнулась и пожала плечами: мол, прости — с детьми всегда трудно. Я кивнул, ответил на улыбку и спросил с любопытством:

— А как же клятва? На самые старые тайники не действует?

— Действует, — отмахнулась Студена. — Но этот появился задолго до нашего рождения. Так что ответственности не несем. Если хочешь, можем отдать содержимое.

— Хочу! — быстро сказал я. — Давайте! Куда идти?

— Да тут он, — хмыкнула водяница. Повернулась и сварливо прикрикнула на сестру — Ну чего ты разошлась, глупая? Успокойся! И тащи схрон на поверхность, твои ведь владения!

Древесная русалка резко остановилась и хлопнула себя по лбу. Порывисто бросилась прямиком к тому самому месту, где я так долго и безнадежно пытался медитировать. Провела рукой над травой, беззвучно шепнула несколько слов.

В груди екнуло, в виски отрывисто стукнула кровь. А что, если?.. Не зря же энергетические потоки свернулись в узел именно здесь. Вдруг там могучий артефакт? Древний, как сама Земля, и неизмеримо мощный?

Земля закрутилась в водовороте. Трава отхлынула прочь, оставила идеально ровный пятачок. Зашелестело, мокро чмокнуло. Земля разверзлась и вытолкнула на поверхность бесформенный черный комок. Мокрый, перемешанный с полусгнившими травинками и листиками. Я бухнулся на колени и схватил ком, принялся жадно ощупывать, рассматривать и обнюхивать.

— Не похоже на древний артефакт, — буркнул я. Поднял комок и взвесил в руках. Тяжелый, зараза.

— Вот глупый! — раздался насмешливый голос Ланы. — Он же внутри. Лежал долго, вот земелька и налипла.

Я кивнул, оттащил комок в сторонку и положил на траву. Рядом сразу же очутились русалки. Присели, принялись с любопытством наблюдать. Я закусил губу, поколебался. Просунул палец между слоев почвы, осторожно сковырнул. Прислушался и принюхался. Тихо. Значит, можно продолжать…

Земля поддавалась с трудом. Наверное, глубоко лежал — почва спрессовалась и превратилась в каменистые чешуйки. Я поднял комок, затаил дыхание и с размаху ударил о траву. С третьей попытки на коме появилась широкая трещина, изнутри полилась грязная зловонная вода. Я приободрился, стукнул еще пару раз. Но переборщил, комок рассыпался на части, разлезся мягкой осклизлой массой. Я брезгливо поморщился, пощупал в грязи. Осколки камней, грязь… Стоять! А это что? Кожу обожгло холодом металла, под пальцами почувствовались выступы, рифления. Круглое, размером с крупное яблоко.

— Ну что? — ахнула Лана.

— Покажи! — повелительно сказала Студена.

Я стряхнул грязь, сорвал пучок травы и принялся счищать остатки. Постепенно въевшаяся земля начала отставать, блеснул металл. Но странный, на железо не похоже. Скорее бронза или что-то в таком роде, на основе меди. Я поспешно дочистил и покатал на ладони. Тяжелая сфера, видимо, цельнолитая. Поверхность в каких-то линиях и узорах, замысловатом орнаменте. Но чтобы рассмотреть получше, надо чистить и чистить. А вообще неплохо в кислоту или хотя бы в воду на часок-другой.

— Оружие? — спросил я, взглянув на Студену.

Русалка потрогала пальчиком сферу, недоуменно пожала плечами.

— Не знаю, — призналась она. — Но вещица очень древняя. Осталась с тех эпох, когда о нас и слыхом не слыхивали.

— А до вас еще кто-то был? — полюбопытствовал я.

— Да, — кивнула водяница. — Тогда и люди еще в пещерах жили, в шкуры рядились. Но существовала и иная раса. Последние еще ходили по Земле, когда появились мы. Но быстро исчезли, вымерли.

— Как выглядели? — быстро спросил я. — Что из себя представляли?

Водяница медленно покачала головой.

— Не знаю. Но предания гласят, что величественнее тех существ не было ни раньше, ни позже.

— Хм… — я почесал подбородок, с сомнением посмотрел на шар. — Тогда какой с него толк? Может, просто обыкновенное украшение?..

— Кто знает… — ответила Студена. Тряхнула гривой волос и добавила уверенно: — Подобная вещь не может быть чем-то обыкновенным.

— Потому что древняя? — съязвил я. — Обломки горшков, что раскапывают геологи, тоже старые. А толку?

Русалка нахмурилась. Быстро встала на ноги и сложила руки на груди.

— Думай, как хочешь! — фыркнула она.

— Мне бы пулемет… волшебный, — протянул я. — Эх-х…

Еще раз глянул на водяницу. Студена демонстративно отвернулась. Обиделась. Я пожал плечами, задумался. Можно плюнуть, распушить хвост и брякнуть нечто типа: что за фигню подсунули? Но так неправильно. Умный человек говорит «извините» даже тому, кто оттоптал ногу. А уж умение просить прощения за свершенные глупости — несомненная добродетель.

— Студена, — позвал я, добавив в голос немного раскаяния. — Я погорячился.

— Мужчины… — буркнула русалка недовольно. — Нет созданий глупее. Как использовать дар, можешь решить лишь ты.

Водяница гордо вскинула голову, подошла к ручью. Наклонилась и принялась полоскать руки. Лана наградила укоризненным взглядом, побежала к сестре. Присела рядом и обняла за плечо, начала быстро и горячо шептать на ухо. Студена раздраженно отмахивалась, фыркала и мотала головой. Но видно, что постепенно оттаивала, рычала тише. Наконец кивнула, обняла Лану и улыбнулась.

Я отогнал посторонние мысли, посмотрел на сферу. И что с ней теперь делать? Лизнуть или потереть, как лампу Аладдина? Даже если предположить, что могучее оружие, все равно бесполезна. Ситуация из разряда — дикарь с современным автоматом в руках. Спусковой крючок, постаравшись, можно найти. Но как определить, куда направлено дуло?

Шар тускло поблескивал, хранил загадочное молчание. Я подбросил и поймал. Провел ногтем вдоль ложбинки на поверхности, присмотрелся внимательнее. Сферу покрывает множество угловатых линий. На отдельных участках странные письмена. Но языка такого никогда не видел. И самое обидное — ни на что не похоже.

Я поковырял пальцем, потрусил у уха. Определенно цельнолитая. Полостей внутри вроде нет. Самому до сути не докопаться. Надо поговорить с Велимиром. Волхв — мудрый и знающий человек. Возможно, натолкнет на верный путь, подскажет. Хочешь не хочешь, а идти в деревню придется. А если старик ничего не скажет, схожу в Славгород. Опасно, там могли остаться соглядатаи Старейшин и «храмовцев», но риск оправдан.

От размышлений отвлек испуганный крик Ланы:

— Саша, беги!

— Что? — изумился я.

Засунул сферу в котомку, нащупал лук. Огляделся, недоуменно пожал плечами. Никаких хищников или злодеев. Но русалки переполошились. Махали руками, кричали.

От края полянки отделилась широкая расплывчатая тень, поплыла ко мне. Уши уловили хлопанье крыльев, волосы колыхнул порыв ветра. Я задрал голову, вскрикнул. С ясного безоблачного неба падала жуткая тварь. Мелькнула желтоватая шерсть и широкие крылья, острые когти. Рефлексы заставили кувыркнуться, бросили тело в длинный прыжок. Позади раздался глухой удар, злобный клекот и рычание, панический визг русалок.

Мысли смешались, виски прострелило болью. Но слепые инстинкты и наработанные рефлексы перехватили управление телом, не дали погибнуть. Еще в перекате я вытащил стрелу из колчана. Натянул тетиву и выстрелил вслепую. Опять прыгнул и кувыркнулся. Вскочил и помчался к деревьям.

Громогласный рык догнал, оглушил. В спину ударила плотная волна воздуха, поляна содрогнулась от тяжелого топота. Перед глазами мелькнули коричневые стволы, сочная зелень. Мощный удар сбил с ног, швырнул навстречу листве. Я закричал, покатился кубарем. Погасил инерцию, попытался вскочить. Но тут реальность залило яростным белым светом. Мир погиб, испарился. Солнце померкло, на грудь навалилась страшная тяжесть. Я ощутил боль, взвыл. Но второй хлесткий удар заставил поперхнуться воплем, погрузил во мрак.

Очнулся я достаточно быстро. Застонал, пошевелил пальцами. В ушах звенело, перед глазами колыхалась мутная серая пелена. Дышать трудно. На груди словно гиря килограмм в пятьдесят. Спина горела огнем, сочилась кровью. Я захрипел, ошалело повел глазами. Небо и солнце, черные точки птиц в вышине, разлапистая ветка дуба. Слышалось журчание, шелест листьев. А прямо посреди бескрайней голубизны — ужасная морда. Словно маска наподобие тех, что используют африканские шаманы.

Раздалось громкое сопение, в лицо ударила горячая волна зловонного воздуха. Я затаил дыхание, медленно приподнял голову. Мама моя! Вот это выкидыш природы! Вроде бы зверь, и к тому же хищный. Но даю голову на отсечение, описаний подобных животных нет ни в одной книге по зоологии. Мутант! Торс, лапы и хвост явно львиные, ни с чем не спутаешь. На спине огромные жесткие крылья. Но более поразила и ужаснула морда… точнее, все-таки лицо. Вполне человеческое, черты правильные. Кожа плотная, блестящая. Глаза — узкие щели, залитые желтым светом. В широкой пасти белоснежные острые зубы.

Тварь удерживала меня одной лапой, по-птичьи наклонив голову. Лицо непроницаемое, кукольное. Но мне почудилось, что разглядывает с любопытством и сомнением. В голове щелкнуло и сверкнуло, я вспомнил. Давным-давно проходил по курсу истории в школе и универе, пару раз мельком видел в Интернете. Сфинкс, мифическое чудовище! Еще помню, что тварей вроде бы два типа или породы. Один, самый известный, египетский страж гробниц фараонов. Но существо, что предо мной, больше походило на другой — греческий. Именно у тех крылья. А еще, согласно мифам и сказкам, греческие сфинксы задавали героям хитроумные загадки. И если жертва не отвечала, сфинкс со спокойной душой лакомился человечиной. Лишь один греческий герой сумел разгадать загадку. Сфинкс, не выдержав подобного позора, бросился со скалы.

Я немного пришел в себя и сообразил — жив пока. Раны болезненные, но легкие. Наверное, даже двигаться смогу без особых проблем. Но в том-то и дело, что побег невозможен. Сфинкс крепко прижимал к земле мускулистой лапой, внимательно изучал. Любопытно, а почему не жрет? Или будут загадки? И кстати, где русалки?.. Я глянул в сторону ручья. Девушки исчезли.

Чудище рыкнуло, с садистским удовольствием поерзало лапой. Боль ожгла каленым прутом, разбила мысли. Я дернулся и протяжно закричал. Из глаз брызнули слезы, в голове зашумело. Мир рассекла яркая черта. Исчезла, растворилась в черном и алом. Но сознания я, к удивлению, не потерял, удержался на краю.

Сквозь грохотание камнепадов прорвался хриплый рыкающий смех. Раздался резкий клекочущий голос:

— Человек! Ты моя добыча!

Я приподнял голову. Закашлялся, прохрипел:

— Кто… кто бы сомневался. Что тебе нужно?..

— Меня послали! — отрывисто сказало чудовище. — Приказали найти. Человека! Ты похож! Но не совсем! Отвечай! Ты тот или не тот?

Я поморщился, попытался протолкнуть в легкие хоть немного воздуха. Голова кружилась от удушья, мысли путались. В груди сгустился холодок страха. Но сразу истаял, как снег на солнце. Накатило спокойствие, вернулся рассудок.

— Кто?

— Хозяева! — ответил Сфинкс. — Великие повелители! Маги! Я служу! Они кормят и ухаживают!.. Отвечай!!! Ты тот?..

Лицо чудовища оказалось малоподвижным и словно застывшим. Кожа толстая, мимические мышцы слабые. Но вот все остальное… Настоящая машина убийства. К тому же универсальная. Может летать, бегать, даже думает немного. Под густой шерстью скрывались стальные мускулы. Сухие, без капли жира. От такого не убежишь, убить проблематично. Потому надо говорить, говорить… Кто знает, может, обману детский ум. А что мозгов как у бабочки, понятно по разговору. Развитие на уровне трехлетнего ребенка.

Я изобразил на лице виноватую улыбку, попытался пожать плечами. Но получилось хреново. Неудобно двигаться, когда в твою грудь упирается тяжелая лапа, а когти рвут кожу.

— Откуда ж мне знать, тот я или нет? Ведь не ведаю, кого ищешь, — произнес я. — Расскажи подробней, тогда помогу.

Тварь озадаченно пощелкала зубами и угрюмо засопела. Соображает туговато, с логикой проблемы. Сфинкс задумался, немного ослабил давление. Я приободрился. Если продолжать в том же духе, может, и вырвусь. А там юркну в кусты и только пятки засверкали. Чудовище не угонится, помешают крылья.

Однако я ошибся. Темное лицо исказилось в злой гримасе, сверкнули желтые глаза. Крылья зашелестели, хлопнули. Тугая волна воздуха взвихрила пыль и обрывки травы, сухие листья.

— Нет! — зарычал Сфинкс. — Нет…

Тряхнул головой, наступил всем весом. Я взвыл от боли, забился. Вцепился в толстую мускулистую лапу, попытался приподнять.

— Что?.. — каркнул я. — Почему?

— Не путай! — взревела тварь. — Ты похож. И я тебя сожру!

— А как… насчет… загадок? — с усилием произнес я. — Ты ведь должен… загадать…

— Никаких загадок! — с прорезавшимся злорадством ответил Сфинкс, засмеялся и заклекотал. — Сестра давно доигралась. Я тебя просто съем!.. А хозяевам скажу, что нашел того. Они поверят, будут кормить самым лучшим.

Чудовище воровато огляделось, алчно облизнулось. Лицо исказилось, нижняя челюсть с хрустом выдвинулась вперед. Рот превратился в широкую зубастую пасть, способную целиком заглотнуть мою голову. Лев, орел, человек и крокодил в одном флаконе. Я испуганно дернулся, замычал. Попытался приподнять тяжелую лапу, оттолкнулся ногами. Но сверху словно скала придавила. Добился лишь того, что когти твари еще глубже вонзились в грудь.

Боль и страх подстегнули, придали сил. Я взвыл дурным голосом, ухватился за челюсть Сфинкса и сумел сдержать. Тварь заворчала с недовольством, мотнула головой и вновь наступила. Мои пальцы заскользили по краю пасти, порезались об острые зубы. В ушах часто забухала кровь, мир перед глазами начал тускнеть. Я отчетливо ощутил, как сминаются ребра. Еще не ломаются, но близко к тому. Дышать вообще невозможно.

Сквозь надсадный гул крови прорвались иные звуки. Я услышал шаги, потрескивание. Земля дрогнула. Глаза уловили смутное движение за спиной Сфинкса.

— Да куды ж тянете, быстроногие?.. Иду, иду. Что? Кгхм… Кому помочь? Какой враг? Объяснить нормально можете?.. Кхе-кхе.

«Русалки кого-то привели!» — сверкнуло в мозгу.

Мысль вселила надежду, силы удесятерились. В глазах прояснилось, и я увидел удивительное существо, что выбралось из кустов. По виду самый обыкновенный старик. Но маленький, мне по пояс. Борода длинная и окладистая, бурая от вросшего мха. Кожа плотная и обветренная, больше похожая на кору. Лицо словно вылеплено из фрагментов деревьев. Нос — длинный кривоватый сучок. Под густыми бровями тусклые и зловещие гнилушки глаз. Одежда — длинный балахон, состоящий из листьев и побегов плюща.

Вслед за ним выбежали русалки. Остановились и указали на крылатого мутанта, заголосили, как обиженные девчонки:

— Дядька Моховик! Вот оно! Хотело нашего друга схарчить! Нас обидело!..

— Кхе-кхе, — старик удивленно покашлял, приподнял косматые брови. — И верно, молодки. Не соврали.

Я охнул, не в силах сдержать изумления. С каждым шагом рост неизвестного увеличивался вдвое. Несколько секунд — и дед стал выше самых мощных деревьев. Начало казаться, что плыву в пространстве, несомый мягкими морскими волнами. К своему ужасу, понял: руки слабеют, пальцы соскальзывают с холодной морды Сфинкса. Мир стал стремительно погружаться во тьму, звуки отдаляться. «Хана!» — полыхнула паническая мысль. Но я ошибся. Тяжесть с груди исчезла, чудовище отпрыгнуло. И тут же в легкие хлынул свежий, пьянящий воздух. Я захрипел и закашлялся, выгнулся дугой.

— Дядька! — в унисон взвизгнули русалки. — Помоги!

— Да что ж помогать-то? — басовито произнес старик. — Мелкая тварюшка и, наверное, неопасная. Хм… никогда не видел такого зверя. Заморский, вестимо.

Сфинкс обиженно взревел — кого назвали мелким? Гибко извернулся. Прыгнул на старика и ударил лапами в живот. Вцепился, принялся азартно терзать. Раздался сухой скрип, полетели листья и обрывки трав. Земля вздрогнула. Старик охнул и пошатнулся. Стряхнул Сфинкса, словно нашалившего котенка, и грозно проворчал:

— Ах, ты так? Не место тебе в моем лесу!

Чудовище раскинуло крылья и приготовилось ко второму прыжку. Но старик-титан не дал такой возможности, топнул ногой. С ветвей посыпалась листва, а в небо поднялась стая испуганных птиц. Раздался задушенный визг, дробный хруст. Я клацнул зубами, застонал. Но, несмотря на боль, тут же приподнялся на локте и огляделся. Сфинкс исчез. Старик возвышался посреди поляны, словно древний колосс. Кривил лицо в брезгливой гримасе, неуклюже елозил ногой по траве.

— Зар-раза! — пробурчал старец с недовольством. — Кхе. Что за день сегодня? Разбудили, потащили неизвестно куда. А теперь еще ногу вымазал…

Гигант закряхтел от натуги. С отчетливым скрипом нагнулся, начал отдирать что-то от стопы. Я вытаращил глаза. Ничего ж себе! Старик просто раздавил Сфинкса!.. Титан таки поддел ногтем прилипшую к стопе дрянь. С облегчением отодрал и подержал перед носом плоский блин грязного красно-желто-бурого цвета. В расплющенной массе угадывались осколки костей, львиная шерсть. По бокам торчали крылья… Похоже на смятую автомобильной покрышкой птицу или летучую мышь.

— Скверна! — громыхнул старец. — Развелись тут всякие козявки. От горшка два вершка, а туда же. Старших не уважают, куснуть норовят.

Дед отшвырнул останки Сфинкса, неуклюже потоптался на месте. На каждое движение земля отвечала натужным гулом. Деревья жалобно стонали, качали кронами. Настолько мощный и тяжелый, что твердь едва выдерживала. Если бы шел по трассе, зуб даю — оставлял глубокие ямы в асфальте. Самый тяжелый бульдозер — фанерная модель в сравнении со стариком. Да и аура… древней силы, земной мощи.

Я подавил приступ страха. Кое-как воздел себя на ноги, разогнал муть перед глазами. И хотя была угроза рухнуть обратно наземь, согнул спину и низко поклонился. Уважительно сказал:

— Благодарствую, дядюшка Моховик! Спас от гибели неминуемой. В долгу я перед тобой.

Гигант оглянулся, подслеповато прищурился. Хмуро пожевал губами, засопел, как паровоз. На темном морщинистом лице появилось добродушное выражение, в глубине глазниц ярко вспыхнули зеленые огоньки.

— Молодок благодари, юноша, — громыхнул старик, указал на русалок, что скромно уселись на берегу ручья. — Сумели пробудить от сна глубокого, привели на выручку. А зверью неблагодарному кара и урок! Нечего спорить с Хозяином Леса! Бывай, молодец! Елистрату привет передавай!..

Старец развернулся и сделал шаг к краю поляны. Я мотнул головой и быстро поморгал. Но нет, глаза не обманули. Титан разом стал вдвое ниже. Еще шаг — и вновь уменьшился. На четвертом у края поляны вновь оказался маленький, мне по пояс, старичок. Обернулся, лукаво подмигнул и скрылся среди листвы.

Леший! — осознал я. — Обычный лешак. Хотя нет, очень старый и сильный. Настоящий Хозяин Леса! Молодежь-то больше на пеньки похожа. Частенько балуются, в сосновых борах силушкой меряются. Или шишками перекидываются… Но боже! Если сейчас такое творится в России, то что было во времена князя Владимира? И надо будет спросить у Елистрата, что за знакомства такие.

В голове помутилось. Я бухнулся на колени, поморщился. Крови немного, но царапины довольно глубокие. Надо срочно обрабатывать, иначе загноятся. Регенерировать больше не умею, отброшу копытца чего доброго. Спина вообще горит огнем. Такое ощущение, будто вырвали клок мяса. Но преувеличиваю, конечно. Если так, то давно бы умер. В целом состояние терпимое, но помят изрядно. Пара ребер треснула, в груди ноющая боль, раскаленные иглы. Утешает лишь то, что могло быть гораздо хуже. Сфинкс загрызть не успел, и теперь Старейшин ждет очередной облом. Но как нашел? Ведь я не зря спрятался в такую глушь, скрылся от чужих глаз и ушей. Однако нашли и здесь. Тварь вряд ли успела сообщить о находке. Но вывод неутешителен: если отыскал один, вскоре придут и другие.

По телу прошла крупная дрожь, накатил запоздалый ужас. В глазах потемнело, а лоб взмок от холодного пота. Еще бы чуть и конец!.. Я несколько раз глубоко вздохнул, борясь со страхом. Очень медленно ледяные объятия ужаса отступили прочь.

Послышались мягкие шаги, Лана опустилась на колени. С беспокойством заглянула в глаза, осторожно и пугливо провела ладошкой по щеке.

— Саша!.. — позвала русалка. Запнулась, попыталась подобрать нужные слова. — Ты в порядке? Тебе больно?

Я вздрогнул, как от удара током. Голос девушки окончательно вывел из ступора. В мозгу бешено заискрили короткие мысли-приказы: «Встать и бегом домой! Нужно собрать вещи и убираться прочь! Для начала в деревню, поговорить с волхвом. А затем найти еще более глухое и дикое место. Пещера в горах, необитаемый остров…»

Русалка наклонилась еще ближе, ущипнула за ухо. В изумрудных глазах сквозило неподдельное беспокойство и странно-материнская забота. Я широко ухмыльнулся, чем несказанно испугал и привел в замешательство Лану. Порывисто обнял, прижал к себе и быстро поцеловал. Девушка взвизгнула от неожиданности, но я тут же отстранился и шепнул:

— Спасибо! Я запомню добро!..

Лана приоткрыла рот, растерянно прикоснулась пальцами к губам. Я улыбнулся как можно теплее. Отстранился от ошеломленной русалки, покряхтывая от слабости и боли, поднялся на ноги. Подобрал лук, поправил котомку и направился в чащу.

— Сашка! Не уходи!

Я обернулся и вздохнул. В глазах Ланы мольба и потаенная боль. Губы кривились в горькой улыбке. К древесной русалке подошла водяница, обняла за плечо и тихо сказала:

— Отпусти, сестра. Он человек, у него иной путь.

— Я понимаю, — одними губами шепнула Лана. Да. Но так хотелось…

Студена кивнула мне, сделала незаметный жест рукой — уходи. Я низко поклонился, попятился. Почувствовал спиной ветки кустарника, быстро развернулся и погрузился в зеленоватые сумерки. Некоторое время шел словно в тумане. Вспоминал скоротечный бой, слова и улыбку Ланы, мудрый и понимающий взгляд Студены. Но постепенно боль привела в чувство. Я ощутил стекающую по груди и спине кровь, синяки и ссадины. Надо домой!

Я поднатужился и побежал, неуклюже лавируя между стволов.

Глава 2

На подходе к избушке почувствовал: что-то не так. Смутное ощущение вселило опаску. Я притаился за старой осиной. Подождал минуту и быстро выглянул. Изба на месте, окна-двери целы. На полянке перед крыльцом тлело кострище, вился белесый дымок. Елистрат таки докоптил оленину. Но странно, обычно домовой развивает бурную деятельность. Каждый раз, когда прихожу с охоты, слышу стуки, невнятное бормотание и незатейливое пение домашнего духа. А сейчас очень тихо, дом выглядит пустым и покинутым. Да и куда подевались птицы? Ведь пернатые не боятся домового…

Шершавый ствол осины больно царапал кожу. Ранки на груди в который раз открылись, вяло потекла кровь. Я поколебался, еще раз осмотрел двор. Хотелось плюнуть на осторожность, отдохнуть и отлежаться. Но мало ли… Сфинкс мог быть лишь одним из чудовищ, что нашли мое убежище. А второго боя я не выдержу, да и не поможет никто. Судьба — своенравная тетка. Сейчас улыбнется, а через полчаса обратит в пыль.

Я переборол приступ слабости, подавил соблазн почесать зудящие раны. Крепче сжал лук. А если попробовать войти с боем?.. М-да, глупая идея. Стреляю медленно, да и зарядов мало. Осталось три стрелы. Две выпустил в Сфинкса, но они просто срикошетили, потерялись в траве. Хм… Если в избушке кто-то есть, рано или поздно услышу. Или покажется Елистрат. Главное — дождаться и не упасть в обморок от потери крови.

Долго стоять не пришлось. В окне мелькнуло. Я насторожился, достал стрелу и натянул тетиву. В тени деревьев меня не видно, так что подстрелю врага, как куропатку. Громко скрипнули несмазанные петли. Дверь открылась, и на крыльцо вышел высокий старик в белом балахоне. Сразу посмотрел в мою сторону. Улыбнулся, пригладил длинную бороду и махнул рукой.

— Выходи! Что засел, как партизан в засаде?

— Беру пример с американских спецназовцев, — буркнул я.

С облегчением вздохнул, ослабил тетиву и спрятал стрелу в колчане. Слава богу! Не засада, а просто гости. Я вышел из-за дерева. Пошатываясь, побрел к крыльцу. Велимир скрестил руки на груди, окинул взором. В ясных голубых глазах промелькнула добродушная смешинка, тут же сменилась тенью тревоги.

— Тогда тебе надо как следует вываляться в грязи, — серьезно посоветовал волхв. — А лучше в навозе. Исключительно для достоверности. Запах и вид будут соответствующие. Впрочем, ты и так похож. Что случилось?

Во взоре Велимира появилась уже явная тревога. Старик нахмурился, пожевал губами. Я хмыкнул про себя — волхв ничуть не изменился за прошедший месяц. Время, казалось, не имело власти над дедом Вадима. Глубокий старик, далеко за восемьдесят. Но стать богатырская, плечи шире моих. Черты яростные и благородные: высокий лоб, густые брови, мясистый нос и тонкие губы. Лицо в сетке глубоких морщин. Но это почему-то не сильно и привлекало внимание. Любой взглянувший на Велимира видел мощного и энергичного мужчину, а не древнего старца. А борода и длинные седые волосы, стянутые на лбу кожаным ремешком, придавали сходства с добрым волшебником.

Я отмахнулся, молча прислонил лук к стене избушки и принялся стаскивать рубашку. Ткань прилипла к ранам, теперь отставала с противным хрустом. Я шипел от боли, морщился и ругался вполголоса. Из царапин с удвоенной силой хлынула кровь. Я вытер скомканной рубашкой, оценил размеры ущерба. Как и думал, ничего серьезного. Когти Сфинкса лишь кое-где достали до ребер. Жить буду. Я подошел к рассохшемуся деревянному корыту. Поплескал на грудь и спину теплой водой, аккуратно смыл грязь.

— С мишкой повстречался? — раздался голос старика за спиной.

— Со Сфинксом, — проворчал я.

Оглянулся и посмотрел на волхва. Лицо старика осталось непроницаемым, но в глазах сверкнул лед. Я прижал рубашку к самой глубокой царапине и уселся на толстое рассохшееся бревно у стены избы. Подставил лицо солнечным лучам и ветру, постарался справиться с головокружением и тошнотой.

Велимир скрылся в доме. Через минуту вернулся с моей аптечкой и берестяной флягой. Без лишних разговоров присел на одно колено, осмотрел раны. Подумал и открыл флягу. Сразу запахло терпкими травами и спиртом. Я насторожился, но дал поплескать себе на грудь. Царапины словно жидким огнем окатило. Но я стоически вытерпел, повернулся спиной. Волхв покропил зельем и там, быстро и ловко перевязал. Подставил плечо и, словно калеку, потащил в дом.

За дверью ожидала привычная полутьма, запахи пыли, трав и горячей еды. Дом аскета: широкий лежак у дальней стены, большая печь, шкаф, стол и несколько колченогих табуретов. Под потолком пучки травок, на полках немного посуды. Все привычное и уже родное, свыкся за год.

С порога подхватили, помогли старику. Я обернулся и приподнял брови в удивлении. Надо же! И Вадим тут! Одет по-городскому: в джинсы и черную футболку. Следовательно, даже не заходил в деревню. Интересно-о… Что бы это означало? Как правило, Велимир и Вадик навещали поодиночке. Волхв заходил чаще, приносил кое-что из провизии. Но в основном следил за процессом обучения, давал советы. А друг за весь год появился всего раза три-четыре. Учеба в университете вырваться надолго не позволяла. А тут вдруг явились вдвоем. И если учесть, что я подвергся нападению, то произошло нечто из ряда вон.

Вадик заметил мой интерес. Поморщился и слегка качнул головой, что буквально означало: вопросы позже. Я кивнул, с любопытством осмотрел друга. Тоже почти не изменился. Высокий и мускулистый, мощный, как молодой дуб. Лицо квадратное, но не грубое. Черты правильные и мужественные, чем-то напоминающие волхва: тот же мясистый нос и густые брови, высокий лоб. На голове короткий ежик темных волос, в серых глазах спокойствие.

Меня усадили на табурет. Вадим бросился вон из избушки, но сразу вернулся и сказал:

— Никого.

Велимир кивнул и присел за стол напротив, задумчиво пригладил бороду. Установилась та напряженная тишина, что, по обыкновению, предшествует сложному и неприятному разговору. Волхв о чем-то размышлял, Вадим застыл деревянным истуканом у двери. То ли охранял, то ли просто не знал, куда себя деть.

Я зажмурился, несколько минут просто сидел и приходил в себя. Всплеск адреналина позволил добежать домой. Но сейчас дурная сила отхлынула, в теле проснулась вяжущая мысли боль и тяжкая, изматывающая слабость. Мне бы поспать, но нельзя, придется говорить, думать и выслушивать очень неприятные вещи.

Постепенно головокружение ослабло. Мозг начал со скрипом разогреваться, загудел от мыслей, предположений, страхов. Я глубоко вздохнул, открыл глаза.

Из-за печки выкатился комок серого меха. Звонко чихнул, почесал нос. Посмотрел из-под угрюмо опущенных бровей, сверкнул глазенками. Старый домовой в крайней степени раздражен и зол, кошачьи ушки торчком, борода топорщится. Но сдержал праведный гнев, упругим мячиком скатился на пол и юркнул в угол. Материализовался на столе, поставил предо мной кружку. Я благодарно кивнул, с жадностью отхлебнул. Холодный травяной настой с добавкой меда диких пчел, горьковато-сладкий, приторный. Прекрасно утолил жажду и освежил голову.

— С кем поцапался, молодец? — сварливо осведомился Елистрат. — Ну как дитя малое! За порог отпускать нельзя, всюду приключения найдешь.

Домовой упер руки в бока. Я поперхнулся лечебным настоем, закашлялся. Похоже, на Елистрата в очередной раз снизошел приступ родительской заботы.

— С кем поссорился, того нет, — нарочито ровным голосом ответил я. — А в целом не так важно.

— Рассказывай! — твердо сказал волхв, очнувшись от размышлений.

— Неприятная история, — попытался увильнуть я. — Лучше скажите, что вас привело ко мне. Так понимаю, что забрели не чайку попить.

— Ты прав, — степенно склонил голову Велимир. — Но наше дело требует долгого обсуждения и принятия решения, возможно судьбоносного. Потому не торопись, скоро узнаешь. Лучше поведай, что с тобой произошло. Ты говорил о Сфинксе?..

Послышался удивленный возглас, громкий скрип половиц. Я повернул голову, увидел удивленную физиономию Вадима.

— Но ведь этих тварей больше нет! — воскликнул друг. — Тысячу лет никто не встречал. Я думал, вымерли.

— Те, кто нам противостоит, многие столетия собирали древние артефакты, пленяли мифических существ, — произнес старик. — Одних убивали, других дрессировали и натаскивали, как бойцовских собак.

На мне одновременно сфокусировались три пары вопрошающих глаз. Я смутился, пожал плечами с неловкостью и сказал:

— Да. Тварь послали Старейшины. Вы зря пришли, тут теперь опасно. А мне наверняка опять придется скрываться и убегать.

Лицо волхва окаменело, на лбу собрались глубокие морщины. Старик упрямо поджал губы и повторил:

— Не спеши. Рассказывай по порядку.

— Ладно, — сдался я. — Слушайте…

Одним глотком допил травяной настой и отставил кружку. Елистрат подхватил и утащил в уголок. Но тут же вернулся и уселся на столешницу, свирепо почесал длинную бороду. В нескольких словах я обрисовал произошедшее: поляна, русалки, нападение Сфинкса и появление лешего. Развел руками и грустно добавил:

— Так что, понимаете, я вновь становлюсь изгоем. Тут оставаться опасно, пора искать новое убежище. Когда вернется Сила Тотема, неизвестно. Да и возвратится ли?.. А на мой след уже напали.

Велимир и Вадим переглянулись. В глазах обоих я уловил сомнение и тревогу. Волхв глубоко вздохнул, повернулся ко мне и решительно произнес:

— Тебе нельзя уходить, Саша! Пора выходить из укрытия, действовать. От этого зависит многое. Как повернется твоя жизнь, как будет выглядеть наш мир завтра.

— Не понял, — сказал я. С сомнением посмотрел на волхва и его ученика. Оба напоминали крепко сжатые пружины, такие же напряженные и настороженные. — К чему клоните?

— Время не ждет, — пробормотал Велимир, скривился. — Тотемы новых магов обрели силу, Круг Зодиака возродился. Позавчера я говорил с Родом. Бог предупредил и призвал к действию. Носителей Тотемов нужно найти во что бы то ни стало, ибо Старейшины тоже не дремлют. И нападение на тебя — лишь первый шаг…

— Постойте! — воскликнул я. — Правильно понимаю? Вы хотите сказать, что новые маги уже где-то бегают?

— Да, — отрубил волхв. — Род, бывает, говорит загадками. Но теперь бог выразился ясно — Тотемы пробудились за неполные полгода! Сейчас где-то на просторах России и сопредельных государств ходят молодые ребята, обладающие невероятной мощью. Им нужно непременно помочь! Собрать вместе и посвятить в происходящее, обучить и успокоить. Иначе наломают дров, погибнут впустую.

В груди предостерегающе защекотало. В комнате разом исчезли звуки, цвета. Мебель и стены показались зыбкими и призрачными. Я попытался не замечать неприятное ощущение, но оно вернулось, разлилось по телу жидким азотом. Я содрогнулся в ознобе, посмотрел на руку. Пальцы едва заметно дрожали. Страх. Как же давно я ничего не боялся. А теперь волнуюсь и страшусь. Чего? Как ни банально — перемен. Привык к отшельническому существованию, привык к спокойствию и тишине. А теперь опять придется сунуться в штормовой шквал. Придется?.. Да. Потому что остаться в стороне нельзя. Хочется уподобиться страусу и спрятать голову в теплый песок. Но я Козерог, один из Зодиакальных магов. И просто отмахнуться не смогу.

Я поморщился, поскреб ногтями бинты. Чешется, зараза! Встал из-за стола и прошелся по комнате. Остановился и ущипнул себя за руку. Думай, Сашка! Думай!.. Вести неожиданные и довольно неприятные. Велимир прав, Сфинкс лишь первое и далеко не главное звено в длинной цепи. Что дальше? Старейшины, наверное, знают о пробуждении новых Носителей Тотемов. А соответственно, в России скоро будет очень неспокойно. Сезон охоты на магов открыт.

Сквозь узкие окошки пробивались прямые, как клинки, солнечные лучи. Падали на пол и разбегались веселыми солнечными зайчиками, пятнами и бликами. В воздухе плясали пылинки, витали запахи трав, меда и древесной смолы. Тени и золотистый свет играли и переливались на лицах друзей. Старик — тот самый мудрый волшебник из сказок. Седые волосы серебрились, сверкали, окружали фигуру волхва белым ореолом. Вадим — могучий и статный воин. Умный и смелый, честный и прямой. Ему бы еще доспехи и меч, коня, копье в руку. Елистрат… Самый удивительный из троицы. Махонький старичок, с ладонь размером. Сварливый, но добрый и работящий, заботливый… Да, они настоящие! И это та реальность, о которой тайно мечтал многие годы! А мир, состоящий из пластика и бетона, блестящих железок, унылых, одуревших от скуки людей… ложь и прах! Я изменю его!

— Саня! — подал голос Вадик. — Ты с нами?..

Я пожал плечами, посмотрел на друга и улыбнулся.

— Знаешь, почему страусы кошек не любят?

— Нет, — ответил внук Велимира, округлив глаза. — Почему?

— Кошки дерьмо в песок закапывают, — с удовольствием объяснил я.

— Ты к чему? — еще больше удивился Вадим.

Оглянулся на смеющегося старика, развел руками. Волхв засмеялся еще громче, подмигнул мне. Я улыбнулся шире, расправил плечи. Решительно подошел к столу и сел на табурет. Поморщился и раздраженно поскреб грудь. Под повязками чесалось так, будто в раны насыпали песка или пустили маленьких муравьев.

— А просто так, к слову, — небрежно отмахнулся я. — Я с вами. Но есть много вопросов. Первый и основной — что предлагаете? А за ним вдогонку — что требуется именно от меня? И вообще, вам же вроде нельзя покидать деревню., Ведь растите бога, не обычного мальчишку. Или я чего-то не понимаю?

Волхв сразу посерьезнел, спрятал улыбку. В ясных и таких молодых глазах сверкнула крепчайшая сталь.

— Молодых магов нужно спасти, — веско сказал старик. — Старейшины пустили ищеек по следу. Мы обязаны опередить, собрать Носителей Тотемов вместе! А насчет остального… Род сам попросил вмешаться. Судьба человечества напрямую зависит от того, выживут ли молодые маги. Если Старейшины одержат победу, всему чудесному и волшебному придет конец. Люди незаметно и плавно превратятся в кукол, в винтики громадного механизма, что строят Властители мира.

— Кгхм… Ясно. Но спасти?! Собрать?.. Вы понимаете, о чем говорите? — перебил я. — Надеюсь, помните, какой Силой обладал я? Уверен, другие маги ничуть не слабее. Как вы собираетесь ловить тех, кто способен сжечь половину крупного города одной мыслью?

Волхв помрачнел, пару минут молчал, собирался с мыслями. Краем глаза я заметил, что Елистрат очнулся от ступора. Хлопнул себя по лбу, спрыгнул со стола и умчался к печи. Раздалось шуршание, стук посуды. Вскоре домовой материализовался на столе с двумя тарелками. В одной свежие огурцы и помидоры. В другой — мелко порезанная подкопченная оленина. Дух вновь исчез, притащил графин с охлажденным травяным чаем и три кружки. Вадим поблагодарил кивком, разлил настой. Осушил кружку в два глотка и плеснул еще. Я лишь пригубил, а Велимир даже не притронулся.

— Тем не менее выбора нет, — сказал волхв. — Насильно захватить не сможем. Да и неправильно как-то желаем добра. Так что придется уговаривать, доказывать.

— Очень утешительно, — снова перебил я. — Но погодите. Вы намекаете, что за магами придется гоняться мне? Но как?.. Я утратил Силу! Да они за секунду превратят в хорошо прожаренную котлету!

— Не превратят, — проворчал волхв. — Соответствующими оберегами я тебя оснащу. А на случай непредвиденных обстоятельств оружие есть. Носителей Тотемов должен искать именно ты, Саша.

— Почему? — сухо спросил я.

— Есть причина, — ответил Велимир. — Достаточно веская. Дело в том, что Род указал примерное местоположение Зодиакальных магов. Страны и города я нанес на карту. Но найти чародеев сможешь лишь ты. Между вами существует ментальная связь. Ты почувствуешь, когда вблизи появится другой Носитель Тотема. Дело предстоит трудное. Но осуществить реально.

Волхв кивнул Вадиму. Друг молча пошарил под столом, достал объемистую сумку. Извлек сложенный в несколько слоев лист бумаги и разложил на чистом участке столешницы. Карта Евразии, определил я. Придвинулся чуть ближе и сразу заметил жирные красные точки, нанесенные фломастером. Несколько в центральных областях России, три на Урале. Остальные разбросаны в хаотичном порядке. Восточная Украина, Крым, Сибирь, крайний Север. М-да… Незадача. Не могли родиться в одном месте? Хотя и это очень близко. Те же Старейшины, насколько помню, явились в разных уголках земного шара. Долго странствовали, воевали и учились. Вместе собрались лишь многие годы спустя.

— Ясно, — пробормотал я упавшим голосом. — А как Добираться? На самолете, что ли? Или у вас есть подходящая волшебная вещица?

— К сожалению, нет, — поморщился Велимир. — На самолете долго, и отследить тебя будет достаточно просто. Не забывай, ты тоже цель Старейшин. Один раз сумел скрыться, но попыток достать не оставят. Сфинкс прямое тому подтверждение. Быстрое передвижение, самое слабое место в нашем плане. Мы, естественно, кое-что придумали, но способ несовершенен. Старейшины обладают большими ресурсами. В арсеналах и сокровищницах лучшее оружие. Остается надеяться, что успеем первыми. Тут, как говорится, пятьдесят на пятьдесят. Но есть последний вопрос, Саша. Просто хочу еще раз убедиться… Ты согласен участвовать в деле?

— Да. Куда. Вас. Денешь… Согласен! Согласен! — отрывисто проговорил я. Отчаянно поскреб спину и грудь. Не удержался, резко вскочил на ноги и вцепился пальцами в бинты, взвыл благим матом: — Что ж так чешется?.. А-а-а… Черт!!!

Зуд в ранах усилился, стал невыносимым. Я с трудом воспринимал слова. В целом мире осталось лишь одно желание — найти подходящую терку и содрать кожу. В глазах потемнело, к горлу подкатила тошнота. Я не выдержал, оттолкнул с дороги Вадима. Пнул ногой дверь и с грохотом скатился по крыльцу.

Наверняка смотрелось очень комично. Я орал как ошпаренный, бегал по полянке и свирепо чесался. В конце концов понял: ногтями — фигня. Подлетел к углу избы, обнял теплые шершавые бревна и с наслаждением потерся. Тут же развернулся и поелозил спиной. Губы сами собой растянулись в блаженной улыбке. Я закатил глаза, застонал от облегчения. Красс-с-сотища!..

Однако лучше стало ненадолго, зачесалось с удвоенной силой. Мир в глазах закружился, будто детский волчок. Деревья, избушка, дровяник, тлеющее кострище, корыто с водой, снова деревья… Корыто! Вода!.. Я захрипел, как загнанный конь, прыгнул в теплую воду. Булькнул, пустил пузыри и вцепился в скользкое дно. Кожу опалило резкой болью, но жжение и зуд сразу пропали.

Я перевернулся, открыл глаза. Зеленоватую мглу прошивали яркие солнечные лучи. Виднелось небо, верхушки деревьев. Странно искаженные, подрагивающие, словно я попал в другой мир. В ушах шумело, плескалось. Деревянные стенки завибрировали. Послышались шаги, и надо мной нависла тень. Вадим помахал рукой и мотнул головой: мол, вылезай. Я послушался, вынырнул. Выплюнул противную затхлую воду и проворчал с раздражением:

— Велимир, какой дрянью лечили?

Волхв стоял за спиной Вадима, следил за мной с непроницаемым выражением лица. Но долго прикидываться не смог, пожал плечами и добродушно рассмеялся.

— Лекарский настой по старинному рецепту. Очень эффективен при любых видах ран. Не дает загнивать, усиливает регенерацию в разы. Прости, забыл предупредить. Чесотка — неприятный, но вполне терпимый побочный эффект заживления.

— Вы на себе пробовали? — буркнул я со злостью. — Терпимый, как же!

Встал на колени в корыте и прислушался к ощущениям. Зуд остался, но теперь хоть не сводил с ума. А вот боль пропала. Я потрогал бинты и с удивлением обнаружил, что марля сильно нагрелась.

— Какого черта? — пробормотал я.

Неловко вылез из корыта, отряхнулся, как пес, и принялся сдирать повязки. Раздался треск, бинты начали поддаваться. Я приготовился к боли, ведь ткань потянет налипшую кровь и мясо. Но повязки неожиданно легко отстали. Под ними лишь бледные полосы и кое-где красноватые шрамы с вздутыми краями. Я недоверчиво ощупал, потрогал. Зажило! За каких-то полчаса!..

— Говорил же, настой хорош, — широко улыбнулся волхв. — И кстати, ты правильно поступил, вода смягчает чесотку.

Я пропустил слова старика мимо ушей. Содрал остатки бинтов, ощупал спину, грудь. В некоторых местах еще побаливало, но слегка. Исчезли даже синяки и кровоподтеки.

— Мне бы пригодилась фляга с зельем, — произнес я.

— Нет, — покачал головой Велимир. Увидев мою помрачневшую физиономию, сжалился и добавил с легкой улыбкой: — Для тебя приготовил иные эликсиры.

Волхв тронул Вадима за плечо. Внук понял без слов, умчался в избушку. Я посмотрел вслед с недоумением, начал отжимать шорты и волосы. Потрогал бороду и подумал: надо побриться. Да и постричься не мешало бы, а то вид самый что ни есть бандитский. Для устрашения неплохо, но никого пугать не собираюсь. Других Носителей Тотема придется уговаривать. И надо выглядеть доверительно, по-деловому, немного таинственно. Из разряда — а-ля секретный агент всея Земли. Тогда и в Славгород заглянуть надо, одеться попредставительней. А то в своем рванье — сущий бомж.

Вадим вернулся, в руках та самая объемистая сумка Старик отобрал, кивнул на бревно у стены избы.

— Присядем? Ознакомлю с арсеналом.

Я напрягся, бросил любопытный взгляд на сумку. Арсенал?.. Так-так, интересно!

— Пойду прогуляюсь, — сказал Вадим и сделал неопределенный жест рукой.

Не дожидаясь ответа, развернулся и скрылся среди деревьев.

Старик запустил руку в сумку, выложил на траву несколько стеклянных колбочек, закупоренных деревянными пробками. Две — с мутной зеленоватой жидкостью, одна — с желтой. И еще одна — с кроваво-алой. Я взял ближайшую, повертел в пальцах и посмотрел на солнце. Не просвечивает. Эликсир густой, как патока или клей.

— Концентрат, — сухо пояснил волхв. — Очень сильные зелья. Пользуйся с умом, пей понемногу. Зеленые — для заживления ран. В десятки раз повышают регенеративные способности организма. Отсеченная рука не вырастет, но пулевые ранения затянутся.

Я кивнул, с молчаливого согласия Велимира откупорил пробку и осторожно понюхал. Запах резкий, но свежий и волнующий. В мозгу сразу же просветлело, сердцебиение участилось. Я поспешно закрыл и положил обратно. Полезное пойло, сразу чувствуется.

— А желтый для чего? — со скептической улыбкой осведомился я, вспомнив компьютерные игры. — Ману повышает?

— Почти угадал, — серьезно кивнул Велимир. — Твоя беда в том, что Тотем никуда не делся. Способности управлять энергиями ты не растерял. Но естественные каналы течения Силы закупорены.

— Чакры закрылись, — брякнул я.

— И снова прав, — подтвердил волхв, пригладил бороду. — Сравнение не совсем точное, но в целом, в целом… Тотем — общая энергетическая схема, изначально есть в теле и душе каждого человека. Но у подавляющего большинства крепко спит. А вот считаные единицы владеют в полной мере. Почему так происходит, никто не ведает. Мнений множество. Одни твердят о воле Солнца, нашего Создателя и верховного Бога. Другие пытаются найти логическое объяснение, ищут связь с созвездиями, астральными мирами. Но мне кажется, истина не имеет ничего общего с полунаучными предположениями.

— А как же вера? — возразил я. — Не понимаю. Ведь есть боги, есть волшебство!

— Вера — сильная штука, — улыбнулся Велимир. Вздохнул и обвел поляну широким жестом. — Вера движет народами, душами. Вера уничтожает огромные армии, стирает с лица Земли империи, низвергает и возводит на пьедестал вождей, царей, богов. Но вера — изобретение людей. Она лжива и слепа. Истина всегда сильнее. Именно на правде строится любое волшебство. Но такой путь тернист…

— Да уж, — пробормотал я. — Получается, что Вера — для глупых лежебок? Умный и трудолюбивый найдет Истину. И пусть будет лишь для него, но отобрать нельзя. А веру можно разрушить. Разбить доводами и логикой, камнями и автоматами. И насадить свою, конечно же, самую правильную и настоящую.

— Да, — сказал волхв. Голубые глаза старика потускнели, в уголках век собрались морщинки. — Ты понял. Истину невозможно отобрать. Правда сама по себе разная. Есть исключительно твоя, внутренняя. А существует и внешняя, вселенская. Но люди даже в наш, казалось бы, просвещенный и умный век больше полагаются на веру.

Велимир умолк. На небе появилось одинокое облачко, закрыло солнце. Золотистый водопад иссяк, мир разом сделался тусклым и тихим. Даже птицы перестали щебетать, спрятались в листве.

— Вера правит народами, человечеством, — медленно произнес я. — В Средние века люди знали, что тело — прах, а душа — от бога, ее следует держать в чистоте, возвышать. А сейчас?.. Вера, несомненно, поменялась. Незаметно в умы вошли другие мысли. Нам внушили, что человек — животное с простейшим набором инстинктов. Его можно изучить, загнать в рамки. Да и оправдание хорошее — не заморачивайся, ты ведь зверь. Или хуже — машина. Иные еще пытаются говорить о духовном, моральном и светлом. Но слабые голоса перекрывает мощный рев жаждущей удовольствий толпы. Страшно… А ну как к власти придут прекраснодушные глупцы? Ведь сразу перекроют кран, оборвут поток сладостного навоза, в котором чудо как хорошо поплескаться и похрюкать!..

Ветер отогнал облачко, чистые золотистые лучи хлынули с небес и залили поляну. Мир ожил: защебетали птицы, пролетела стайка пчел, листья и трава обрели цвета, объем, жизнь. В глазах волхва сверкнуло добродушное участие, губы изогнулись в светлой мудрой улыбке.

— Ты изменился, Саша, — медленно произнес старец. — И правильно. Ибо, меняясь, развиваешься, поднимаешься выше. Но с мыслями будь осторожен! Когда-то давно двенадцать магов решили, будто люди — стадо баранов. Никогда не забывай, ты — Человек!

— Не забуду, — прошептал я.

— Мы отвлеклись, — улыбнулся Велимир. — Твоя связь с Тотемом надорвана. Поэтому ты не можешь впитывать силу Стихии или Солнца, генерировать управляющие импульсы. А вот способность приказывать осталась. Эликсир ненадолго, на пару минут, вернет магию. Используй зелье лишь в случае крайней нужды. Второго такого нет, необходимые травы и ингредиенты в наше время практически исчезли. ...