Кристос Ияннопулос Дорога домой

© Bastei Lübbe AG, Köln, 2015

© Christos Yiannopulos, фотографии

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2016

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2016

© ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”», г. Белгород, 2016

* * *

Как я встретил даму с собачкой

Как ни странно, одной из главных героинь моего детства была Лесси, собака с суперспособностями, которая отважно прыгала через горящие обручи и между делом помогала поймать опасных грабителей банка. Единственное, что меня беспокоило, – это то, что псина постоянно лизала лицо своему хозяину. Увлечение собаками прекратилось, когда я стал подростком. Я начал интересоваться девочками, и теперь, пусть даже в мыслях, в моем мире больше не было места для облизывающих собак-героев. Повзрослев, я завел кошку, которую назвал Лолой и которая и близко не подпускала собак. Это было вполне объяснимо, ведь собаки и кошки уживаются друг с другом как мужчины с женщинами, которые, как известно, родом с разных планет. И хотя Лола держала меня на коротком поводке и позволяла гладить себя лишь тогда, когда сама того желала, мне не хотелось ее терять. А возможно, именно поэтому я ее так сильно и любил. За ней было просто ухаживать, ее не нужно было выгуливать, а даже если ей хотелось погулять, она отправлялась в соседский сад. Когда Лолы не стало, я сперва решил больше не заводить домашних животных. Я спокойно жил без кота, и уж тем более мне не пришло бы в голову завести собаку. И когда я работал сценаристом, мои пути не пересекались с тропами собак. Продюсеры постоянно указывали на то, что работать с животными, равно как и с детьми, слишком дорого и сложно. Дрессированная собака обойдется не дешевле исполнителя главной роли, посему в киноиндустрии существует негласный закон: никаких собак без крайней необходимости. В связи с этим я получил указание не вписывать четвероногих в историю! Но однажды я все же написал успешный сценарий к фильму о сенбернаре Феликсе, но эта собака, как и любой суперпес из радио- или телепередач, не имела ничего общего с реальностью: Феликс ездил на мотоцикле, прыгал по крышам, словно белка, и обладал уровнем IQ, до которого даже Альберту Эйнштейну было далеко. Разумеется, еще в процессе написания я понимал, что Феликс не имел ничего общего с настоящим животным. Хоть я и ничего не смыслил в собаках, все же полагал, что знаю, как ведут себя настоящие псы: они смотрят на тебя огромными глазами, когда голодны, и послушно исполняют команды, не проявляя никакой индивидуальности. Предполагаю, что мое мнение о собаках складывалось исключительно на основе предрассудков. Но сложить образ настоящей собаки мне помогла очаровательная женщина Эллен. Она работала адвокатом, при этом воспитывала прелестную и плутоватую шестилетнюю дочь, а также являлась владелицей небольшой собачки по кличке Бонни. Я все еще прекрасно помню свою первую (и непреднамеренную) встречу с Бонни: была суббота, и я договорился о прогулке с Эллен, с которой недавно познакомился. Когда она припарковала свой автомобиль, я, как старомодный кавалер, бросился ей навстречу и распахнул дверь. Меня ожидал сюрприз: на пассажирском сиденье расположилась маленькая коричневая собака, которая выпрыгнула следом за хозяйкой! Внешне пес выглядел как помесь лисы и плюшевого медведя с длинными ушами. Как позже рассказала мне Эллен, Бонни действительно была помесью терьера и вельш-корги. Поневоле я опустился на корточки и протянул ей руку для обнюхивания. И что же она сделала? Ну конечно, принялась с энтузиазмом облизывать мокрым языком мое лицо! День уже был для меня закончен, и тут я услышал, как Эллен говорит:

– Ты ей нравишься! – Я попытался придать лицу дружелюбное выражение и молчал. – Я знаю, что ты не очень любишь собак. Я это сразу заметила! Но, несмотря на это, ты согласился видеться со мной, и меня это очень радует! – похвалила меня Эллен.

И я сдался, потому что знал, что для меня Эллен без Бонни не возможна. Но все же оставался еще один вопрос.

– Ты ведь не собираешься заводить еще одну собаку? – уточнил я.

– Нет, конечно! – ответила Эллен, и у меня словно камень с души свалился. С такой-то собакой, да еще и такого размера, я уж точно справлюсь.

Для наших отношений не было преград, к тому же мой тринадцатилетний сын Константин отлично ладил с Софи, дочерью Эллен. К Бонни он также быстро нашел подход, и она всегда разрешала ему почесать себя за ухом. Мне нравилось, как Эллен относится к своей собаке. Бонни не лезла в тарелку к хозяйке, а ела из своей миски, спала не в ее постели, а в корзинке. Все, что мне оставалось, – лишь наладить отношения с маленькой собачкой во время визитов к Эллен. Бонни жила с Эллен и Софи в доме с большим садом. Однако я быстро понял, что она не имела ничего общего с суперсобакой моего детства Лесси и не знала никаких трюков, она даже не умела становиться на задние лапки. Единственное, что она хорошо освоила, – это валяться без дела на диване. Ей нравилось человеческое общество, при этом псине было не важно, был ли это свой или чужой. Но, откровенно говоря, должен признаться, что я практически не уделял ей внимания. Для меня Бонни была маленькой собакой любимой женщины, которая всегда находилась в ее доме, когда бы я ни пришел. Я не имел ничего против нее, но и не скучал бы по ней, если бы ее там не было. О том, что я не питал большой любви к собакам, знал, разумеется, и Константин, который любил подшучивать над тем, что я недостаточно восхищаюсь песиком.

– Папа, погладь же Бонни, не бойся, она не кусается! – говорил он каждый раз, когда видел, что я снова медлил перед тем, как взять собаку к себе на колени.

Но случай помешал этим отношениям перерасти в замечательную и долгую дружбу. Эллен нужно было срочно лететь на Гран-Канарию, так как ураган повредил крышу ее летнего домика. Поскольку в спешке ей не удалось отыскать гостиницу для собак, она взяла Бонни с собой.

Бонни пропала…

На Гран-Канарии у Эллен было дел невпроворот: договориться со строительным ведомством, по телефону провести переговоры со страховой компанией, найти подходящих рабочих и так далее. И Бонни всегда находилась рядом. Когда все работы наконец были закончены, уже ничего не удерживало их на острове. Бонни тоже радовалась возвращению домой, потому что из-за густой шерсти ей было слишком жарко на Гран-Канарии и каждое движение приносило лишь страдания.

– Знаешь, что, Бонни? Мы с тобой сейчас поедим тапас, а затем поедем в аэропорт. Что думаешь? – Бонни довольно залаяла, потому что знала, что теперь они отправятся домой. Ведь маленькая собачка сама видела, как Эллен достала свой дорожный чемодан с мягкой обивкой. Явный знак того, что им предстоит возвращаться! Полчаса спустя Эллен припарковала автомобиль перед закусочной.

Жара ударила ей в лицо, когда она вышла из кондиционированной машины, но это не испортило настроения Эллен, ведь она знала, что в Германии ее ждет дождливая погода. Поэтому после напряженной недели ей хотелось расслабиться с Бонни и в полной мере насладиться солнцем на террасе бара.

Однако для них не нашлось свободного места, и Эллен пришлось довольствоваться столиком на тротуаре. Она не слишком расстроилась, так как закусочная располагалась на тихой боковой улочке.

Бонни, как обычно, устроилась на своем покрывале под столом и стала ждать вкусностей, которые наверняка попадут к ней со стола. И, как всегда, она была не на поводке, потому что Бонни никогда бы добровольно не покинула своего места. Во-первых, она была слишком ленивой, а во-вторых, довольно преданной, чтобы предпринимать самостоятельные прогулки по городу.

Пока Эллен изучала меню и ломала голову, какой же тапас наиболее вкусный и не слишком калорийный, поблизости вдруг раздался автомобильный гудок, и женщина вздрогнула. Шум рассердил ее, а Бонни начала громко лаять. К ним медленно приближалась колонна автомобилей. Вероятно, свадьба, судя по украшенным машинам.

«Почему они не поехали по главной улице», – думала Эллен, пытаясь успокоить собаку, поскольку знала, насколько Бонни пуглива. Однако пыталась Эллен безуспешно: ее маленькая спутница от волнения стала чесаться, длинные уши болтались в разные стороны, а хвост лихорадочно метался туда-сюда. Эллен сразу поняла, что Бонни находится в состоянии стресса.

– Все хорошо, Бонни, они сейчас уедут!

Но, к сожалению, они не уехали, а некоторые пассажиры начали бросать из окон проезжающих машин петарды, которые вызвали еще больший шум!

Повалил дым. Маленькая собачка вскочила в полном испуге и принялась лаять как сумасшедшая. При этом она вся тряслась, словно от ударов током.

Когда Эллен попыталась взять Бонни на руки, одна из хлопушек приземлилась рядом с их столиком и взорвалась с оглушительным шумом. Эллен инстинктивно пригнулась и закрыла лицо руками. В этот момент Бонни воспользовалась возможностью убежать и помчалась прочь со скоростью ракеты! Она неслась по дороге, свернула на широкую аллею и понеслась по оживленной улице, уворачиваясь от транспорта. Эллен, которую от хлопка на миг словно парализовало, пришла в себя, увидев, как ее маленькая собачка в смятении мечется между автомобилями.

Ее охватила паника, сердце билось с бешеной скоростью, холодный пот струился по спине, а ладони вспотели.

Она сразу же вскочила и бросилась следом за Бонни, что было сложно на высоких каблуках. К тому же в страхе маленькая собака развила невиданную прыть и была уже едва видна.

Эллен бежала по оживленной аллее, совсем не обращая внимания на транспорт. Водители разгневанно гудели ей вслед, но женщине было все равно. Она должна была вернуть свою собачку. Она без устали звала Бонни, но ее голос тонул в шуме дорожного движения.

Свернула она в переулок направо или налево? Или в пешеходную арку? Эллен отчаянно пробиралась сквозь толпу людей, толкала то одного, то другого и не теряла надежды найти свою маленькую спутницу. Но той и след простыл.

От волнения Эллен почувствовала тошноту и головокружение. Она с отчаянием спрашивала у прохожих, не видели ли они Бонни, но никто не мог ей помочь.

Около получаса она блуждала по улицам, когда вдруг вспомнила, что ей нужно успеть на самолет. Совсем обессилев, она позвонила мне в Германию, не понимая, что делать дальше.

– Я ведь не могу улететь без Бонни! – Ее голос дрожал, и она уже собиралась отказаться от перелета. Я еще никогда не видел ее такой растерянной.

– Но разве завтра тебе не нужно присутствовать на суде? – спросил я.

– И правда! Я совсем забыла об этом. Завтра состоится рассмотрение апелляции в Верховном суде! Его нельзя отложить… Но ведь я не могу бросить Бонни здесь одну! – Я едва мог вынести отчаяние в ее голосе, однако для меня дело было ясным.

– И тем не менее ты не можешь остаться на Гран-Канарии! – возразил я. Собака, возможно, и была важной, но работа была важнее.

– Не заставляй меня чувствовать себя виноватой! – услышал я, и после этого она бросила трубку.

Эллен взвесила все «за» и «против» и с тяжелым сердцем все-таки решила вернуться в Германию.

День, который так хорошо начался для нее, закончился печально, очень печально.

…верните же мне Бонни

В последующие недели в отношениях между мной и Эллен воцарилась мрачная атмосфера, точнее их практически не было.

Несмотря на все поиски, Бонни и след простыл. Из Германии Эллен отправляла многочисленные объявления о пропаже, а ее дядя Эгон, который доживал свой век на Гран-Канарии, обклеил половину города листовками с надписями:

Perro corre! Perro corre!

Alta recompense

Por favor ilame de…^[1]

Мне было ясно, что когда-нибудь Бонни найдется, потому что на ней был ошейник с адресом Эллен. Да и Эллен сперва была настроена оптимистично, однако время уходило, а вместе с ним и ее уверенность.

– А если с ней что-то случилось? Может быть, ее сбила машина? Может, она заблудилась и голодает?

О чем бы мы ни говорили с Эллен, разговор всегда сводился к Бонни. Она либо размышляла, что произошло с псиной, либо вспоминала, что они вместе пережили. Как только я узнал, что Бонни к тому же имела чип, я не мог поверить, что маленькая беглянка могла потеряться.

– Но кто знает, станут ли ее осматривать и искать отличительные знаки! – возразила Эллен. Мы сидели в кухне, и разговор снова зашел о пропаже собаки. – Я схожу с ума при одной только мысли, что она где-то лежит одна, тяжело раненная, и ей некому помочь!

С каждым днем, проведенным без новостей о Бонни, Эллен беспокоилась все больше. Мне особенно запомнилась ее фраза:

– Когда я вижу корзинку Бонни, невольно представляю, как она сейчас войдет в комнату и уляжется в ней.

Скоро я уже не мог это выносить и раздраженно воскликнул:

– Тогда выбрось уже эту корзину!

– Ни в коем случае! Это означало бы, что я о ней забыла, разве ты не понимаешь?

– Послушай, ты ведешь себя словно родитель, потерявший ребенка. Пока не выяснится, что случилось с чадом, он все оставляет по-прежнему, часто даже не убирает в детской комнате, – авторитетно заявил я. – Но ведь Бонни – собака, а не человек!

Разумеется, Эллен совершенно не понравились мои рассуждения.

– Ты такой бездушный! – в ярости заявила она.

– Лишь потому, что сделал объективные выводы? Но ведь это факт, что собаки являются животными!

– Мне не нужны твои чертовы рассуждения или факты, мне нужно твое понимание и сочувствие, если ты вообще знаешь, что это такое! – После этой гневной тирады она выбежала из комнаты.

– Но ведь я и хочу тебя утешить! – попытался успокоить я Эллен, следуя за ней в гостиную.

– Да что там, тебе плевать на мои чувства.

Конечно, такого упрека я не понял и мы поссорились. А под конец Эллен не выдержала:

– Тебе лучше сейчас уйти и оставить меня одну!

Что я и сделал.

Дома, уже в постели, я все еще кипел от злости, ведь она упрекнула меня в том, что я бесчувственный чурбан, и это задело меня. Когда я уже почти упокоился и практически уснул, зазвонил телефон.

– Почему ты уехал домой и оставил меня одну? – услышал я укоризненный голос Эллен.

Я рассердился.

– Разве ты не сказала, что мне нужно уйти?

– Ах, дорогой, я так и сказала. Но на самом деле я просто хотела, чтобы ты меня утешил.

И мне пришлось снова поспешно одеться и проехать двадцать километров, чтобы добраться к ней. Я заварил ей чай и крепко обнял.

– Прости, что я оставил тебя!

Мне было действительно тяжело видеть горе Эллен, но, поскольку мое отношение к собакам в целом и к Бонни в частности было не самым лучшим, я довольно сдержанно сочувствовал пропаже маленького песика. И ссора разгорелась с новой силой.

– Мне кажется, тебя совершенно не интересует участь Бонни! – услышал я пару дней спустя, когда мы сидели в гостиной за бокалом вина.

– С чего ты взяла? – ответил я и тут же понял, что попался.

– Потому что ты играешь на планшете!

Я действительно вполуха слушал ее и просматривал почту.

– Мне искренне жаль, что это произошло, но именно поэтому я не хочу в сотый раз слушать историю о том, как ты забирала Бонни из приюта для животных. Ведь я люблю тебя, а не твою собаку! – вырвалось у меня.

– Речь идет не о Бонни. Ты вообще меня не слушаешь, когда я рассказываю то, что тебе не интересно! – воскликнула она, и вот мы уже опять в ссоре, которая к Бонни и не имеет отношения.

В ответ я упрекнул ее, что собака для нее важнее, чем наши отношения. Мы даже отказались от уже забронированной поездки в Берлин, потому что Эллен хотела постоянно быть дома на тот случай, если кто-то позвонит с Гран-Канарии. А когда звонил телефон и я не успевал поднять трубку, в мой адрес снова сыпались упреки:

– Это мог быть звонок из Испании!

Я снова не сдержался:

– При всем моем понимании, Эллен, Бонни – это не человек!

– Но она часть семьи! Почему я вообще взяла Бонни на Гран-Канарию? Ведь с ней мог посидеть ты! Но нет, именно на той неделе у тебя все было расписано по минутам! Тебе никогда не нравилась Бонни! – выкрикнула она и, должен признать, была права.

– А что я должен чувствовать к животному? – Я попытался неубедительно отговориться.

– Животному? Это ведь Бонни! – отчитывала она меня и добавила: – Если бы не ты, Бонни уже давно бы нашлась! Потому что я не стала бы возвращаться в Германию!

– Я не заставлял тебя возвращаться! – защищался я.

– Но ты надавил на меня! Я не ожидала такого отношения от своего любимого человека! – проворчала она и покинула кухню.

– Я надавил на тебя? Что за глупость! – прокричал я ей вслед.

– Нет, не глупость. – Она остановилась в коридоре и повернулась ко мне. – Ты не любишь, когда тебе возражают. Ты когда-нибудь уступал?

– Я думал, тебе нравятся мужчины, умеющие отстоять свое мнение, а не уступающие при первой возможности! – возразил я, сердясь, что оправдываюсь.

– Но они также должны уметь приходить к согласию! И думать не только о себе, а и принимать всерьез чувства любимой женщины!

В конечном счете я опять рано уехал домой, но только в этот раз она не позвонила и ночь я провел в одиночестве.

Поразительно: сперва я считал, что собака будет мешать нашей любви, но лишь теперь, когда ее не было рядом, отношения скатились на грань разрыва. И что я мог поделать? Мне не хотелось терять Эллен. Я был совершенно беспомощным. Сначала я хотел подарить ей дорогое кольцо или предложить совместное путешествие. Но позднее мне стало ясно, что это не решит проблему. Ведь Эллен скучает по своей собаке! Но только та не вернется, в этом я был уверен. В данной ситуации логичным мне казалось лишь одно решение, разрубающее гордиев узел. По моему мнению, это была гениальная идея, воплотив которую я мог бы убить двух зайцев: во-первых, Эллен оправилась бы от потери Бонни, а во-вторых, я перестал бы выглядеть собаконенавистником!

В пятницу тринадцатого я нанес Эллен неожиданный визит.

– Дорогая, у меня для тебя сюрприз! – заявил я, поцеловал ее и заглянул в глаза.

– Как мило! – растроганно ответила она и с ожиданием посмотрела на меня. – Что это?

– Запасись терпением! – рассмеялся я и легонько подтолкнул ее к дивану.

– Не тяни! – попросила она с нетерпением.

Я с улыбкой достал из кармана белый конверт.

– Как ты относишься к тому… – выдержал я театральную паузу, – к тому, что я подарю тебе новую собаку? Точно такую же, как Бонни? – Раскрыв интригу, я достал из конверта брошюрку заводчика собак.

К сожалению, реакция Эллен не совпала с моими ожиданиями.

– Ты серьезно?! – вскипела она и в полной растерянности покачала головой.

– Ладно, ладно, это может быть другой питомник! Я не совсем разбираюсь в этой области. – Я сразу же спрятал брошюру в карман и смущенно улыбнулся.

Но, похоже, Эллен подразумевала совсем не питомник:

– Как только тебе могла прийти в голову такая мысль? Я ведь не могу просто заменить Бонни другой собакой!

– Я уверен, что ты очень быстро найдешь общий язык с новой собакой, – попытался я объяснить.

– Разве ты не понимаешь? – Она посмотрела мне прямо в глаза. – Бонни – часть семьи! Ее никем нельзя заменить!

И снова я оказался черствым и бесчувственным чурбаном. Своим поступком я добился прямо противоположного эффекта, и моя замечательная идея разлетелась в пух и прах. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Но именно в этот момент пришло спасение. В самом разгаре ссоры раздался телефонный звонок.

– Я поверить не могу, что ты мог мне это предложить… – пробормотала она, подняв трубку. – Если бы я знала раньше… Алло? – услышал я, прежде чем она ушла в гостиную.

Пока она разговаривала по телефону, я сердито перебирал в уме ее упреки. И мне было недостаточно простого извинения. Ведь я желал только хорошего. А очеловечивание собаки казалось мне нездоровым! Я уже было начал обдумывать стратегию, как вдруг понял, что Эллен слишком долго говорит.

Кто мог так рано ей звонить?

В этот момент она появилась в кухне совсем преображенная, радостно взглянула на меня и сказала:

– Все хорошо! – Обняла меня и тихо заплакала.

Я так смутился от этого наплыва чувств, что даже стало совестно.

– Ну что ты, не стоит извиняться, я ведь совсем не хотел тебя обидеть, – попытался я успокоить ее.

Она отстранилась.

– Я плачу совсем не из-за тебя! Я плачу, потому что счастлива! – пояснила она и утерла слезы.

И в самом деле, она не выглядела печальной. Значит, это были слезы радости? Но теперь я и вовсе ничего не понимал.

– Бонни нашлась! Они нашли ее! – пояснила она и взглянула на меня как самая счастливая женщина на планете.

– Но где же она была? – спросил я и тут же понял, что мне следовало проявить больше радости. – То есть это чудесно, это же просто чудесно, что она нашлась! Невероятно!

– Ой, да ладно, не ломай комедию! Только не нужно сейчас притворяться, что ты скучал по ней! – заявила Эллен, которая сразу раскусила меня. Но хорошие новости сделали ее снисходительной. Она притянула меня к себе на диван и начала:

– Мне только что звонил молодой человек из Испании. Представляешь, он нашел Бонни в какой-то деревушке в Кантабрии!

– Значит, все-таки помог адрес на ошейнике?

– Нет. Чип! – поправила она меня. – Но я расскажу тебе все позже. Теперь мне срочно нужно найти рейс!

Эллен схватила планшет и открыла браузер. Теперь я совершенно ничего не понимал.

– Какой рейс?

Она удивленно подняла брови.

– Скажи, ты что, совсем не сообразил? Нам нужно забрать Бонни, чего же тут непонятного? – произнесла она, вбивая буквы в строку поиска.

– Нам? – Я едва не подавился.

– Ну конечно нам! Или тебе не хочется как можно скорее увидеть Бонни? После того, как мы только что помирились?

– Да я уже жду не дождусь, – поспешно солгал я, хотя мне было совсем не ясно, зачем лететь ради собаки в Испанию. Я был уверен, что Эллен прочла мои мысли, но не подала виду. Она была слишком счастлива для этого.

– Разве это не замечательно? Моя Бонни нашлась! И с ней все в порядке… – радовалась она, а затем ее взгляд упал на экран. – Вот, Сантандер… завтра утром… еще остались билеты!

– Почему Сантандер? Нам же нужно на Гран- Канарию! – возразил я.

– Разве я не сказала, что Бонни нашли в Кантабрии? Она уже не на Гран-Канарии! – ответила Эллен, словно это само собой подразумевалось.

– Конечно, ты сказала, но, честно говоря, я не имею ни малейшего понятия, где располагается Кантабрия! На географии в школе нам рассказывали лишь то, что Земля не плоская… – начал было я оправдываться.

– Кантабрия находится в северной части Испании, – терпеливо пояснила Эллен, не отрывая глаз от экрана. Она уже собиралась внести оплату кредитной картой.

– Север Испании? То есть на континенте. Но… ведь это сотни километров! Как же она там оказалась? – Похоже, Эллен это смущало не так сильно, как меня. В растерянности я подошел к полке и вытащил атлас, пока она была занята бронированием билетов. Я открыл карту Европы. Померяв пальцами, я перевел расстояние и обнаружил, что от Гран- Канарии до Сантандера было не меньше двух тысяч километров по прямой. Не говоря уже о том, что половина пути приходится на Атлантический океан.

– Я не знаю, как она там оказалась. Но мы все выясним, и уже завтра! – радостно заявила Эллен.

– Завтра? Но ведь у меня встреча, – вяло возразил я, но, увидев ее укоризненный взгляд, добавил: – Могу и перенести! – Я улыбнулся. – Ради Бонни я готов на все!

На юг

На следующий день мы вылетели из Дюссельдорфа в Сантандер с пересадкой в Мадриде. Эллен отменила все свои многочисленные планы, поскольку возвращение Бонни было превыше всего.

Весь полет моя подруга не находила себе места. Она беспокойно крутилась в кресле, словно у нее было шило в одном месте.

– А если Бонни больна? – вдруг пришло ей в голову.

– Но ведь ее спаситель сказал по телефону, что с ней все в порядке!

– Может быть, он просто не хотел меня расстраивать! – возразила она и посмотрела в иллюминатор. – Поскорей бы мы прилетели, я уже не могу ждать!

Она в подробностях поведала, чем хотела заняться с Бонни в ближайшие дни.

– Когда мы приедем домой, я буду ее баловать, как маленького ребенка! Кто знает, что она пережила… Во-первых, я приготовлю для нее куриные сердечки, это ее любимое блюдо. Затем я поменяю подстилку в ее корзинке!

Должен признать, что я слушал ее вполуха. Меня интересовал совершенно другой вопрос, который казался важнее всего: как маленькая собачка могла попасть с Гран-Канарии в Кантабрию? И что нам об этом мог рассказать ее спаситель?

После посадки Эллен разволновалась еще больше, если такое вообще было возможно.

– Только подумать, а вдруг она меня не вспомнит! – неожиданно пришло ей в голову, и она поспешила к ленте выдачи багажа. И я за ней следом, словно болван.

– Ну что ты. Разумеется, она узнает тебя.

Несмотря на то что мы первыми подошли к ленте, свой багаж смогли забрать последними. Чемоданы прибыли сразу, однако переносной сумки для собаки, которую Эллен также сдала в багаж, не хватало. Через некоторое время остались лишь мы вдвоем у транспортера, который сиротливо крутился с пронзительным писком, пока совсем не остановился.

Потом последовали громкие разбирательства с персоналом аэропорта, пока сумка Бонни наконец не нашлась.

Разумеется, я предоставил Эллен разбираться с пропажей, потому что это все-таки ее собака, к тому же я не хотел особо волноваться из-за того, что нам всего лишь пришлось подождать на четверть часа дольше других пассажиров. Скоро она все равно увидит свою Бонни.

После того как мы наконец забрали багаж, нам пришлось преодолеть еще почти семьдесят километров на арендованном автомобиле до Ункеры. Эллен без колебаний села за руль и помчалась на сумасшедшей скорости. Она так вжимала педаль газа в пол, что мне стало плохо.

– Ты не могла бы ехать чуть помедленней? Ты сейчас летишь со скоростью звука! – предупредил я ее после того, как она предприняла слишком, на мой взгляд, рискованный обгон.

– Почему? Я всегда так езжу! – заявила Эллен, не отрывая глаз от дороги. Она даже и не подумала уменьшить давление на педаль газа.

– Я знаю, что ты обычно склонна к быстрой езде, – согласился я. – Но сегодня ты превзошла себя!

– В отличие от тебя я хотя бы не создаю аварийных ситуаций!

– Господи, я тридцать лет назад задел фонарь при парковке, это уже не считается, – возразил я и закрыл лицо руками, потому что не хотел видеть, как мы мчимся навстречу собственной смерти.

– Прекрати! – бросила она мне, продолжая издеваться над педалью газа.

– Я прошу тебя, Эллен! – попытался я в последний раз. – Ведь Бонни не убежит, если мы приедем на пять минут позже.

– Я пообещала Тому, что мы будем к четырем часам. И нам нужно наверстать время, потерянное в аэропорту!

Я не стал протестовать и лишь молился, чтобы мы вообще доехали.

К счастью, нам это удалось. Сверхпунктуально, а именно за несколько минут до четырех, мы добрались до деревушки Ункера на живописном берегу реки Дева. Жаль, что из-за спешки я не успел даже взглянуть на красивый пейзаж вокруг. Все мое внимание поглотил спидометр и страх смерти.

С визгливым протестом тормозных колодок Эллен резко остановила автомобиль перед двухэтажным домом, и, если бы не ремень безопасности, я точно вылетел бы по дуге в ветровое стекло. Эллен выскочила из машины и бросилась к дому, чтобы наконец заключить в объятия любимую псину. Спотыкаясь, я последовал за ней. ...