Часть 1.

Глава 1. Роман

– Смотри, летят.

– Чего? – я прекратил оттирать тряпкой очередное пятно на камне и повернулся к Гану.

– Да вон же, – протянул он руку и показал куда-то в небо.

Уставившись в направлении, указанном напарником, я, наконец, заметил чёрные точки на фоне облаков.

– А кто это?

– Драконьи всадницы, – пояснил парень. – Повезло, что мы сегодня на стене работаем, сможем получше их разглядеть.

Ничего себе! О драконах я слышал немало историй, но вживую не видел никогда. Картины и полотна, в изобилии развешанные в коридорах дворца, не могли передать и десятой доли ощущений, которые испытывал человек, наблюдавший драконов. Во всяком случае, так говорили те, кому повезло увидеть драконов не только в виде рисунков на холсте. Ну и конечно, драконьи погонщики – про них я вообще ничего не знал, эта тема, в отличие от самих драконов, почти не обсуждалась. На тех же картинах они изображались в виде закованных в броню людей, иногда с магическими посохами – вот и всё. Надо будет Гана расспросить потом об этом.

Драконы, между тем, стремительно приближались. Уже можно было рассмотреть детали: гигантские крылья, огромную голову, хвост, хищные лапы. Оказывается, они по-настоящему огромные, не меньше нескольких десятков метров в длину. На рисунках их размеры как-то не воспринимались, а вот тут сразу видно – настоящие чудовища. И все разных цветов, под стать той стихии, к которой принадлежали. Вон огромный красный – это огненный, а вон сравнимый с ним синий – ледяной. Ещё один был золотистого цвета, про него я ничего не знал. Но самым большим был чёрный, принадлежащий к стихии смерти. Про таких драконов ходили просто какие-то невероятные истории, из которых решительно невозможно было понять, что драконы умеют по правде, а что приписала им народная молва.

Задрав головы, мы с Ганом смотрели, как драконы пролетают мимо. Нам действительно повезло – место на крепостной стене, где мы находились, было совсем недалеко от площадки, на которую приземлялись драконы. Так что повелителей неба мы смогли рассмотреть во всей красе, они пролетели от нас буквально в паре сотне метров. Наездников, правда, видно не было – они сидели в сёдлах на шеях, углядеть их снизу никак не получалось.

– Ого! – не смог сдержать я эмоций, когда поднятый крыльями ветер дошёл до нас, чуть не сбив с ног.

– А то! – хвастливо подтвердил Ган, будто лично командовал драконом, создавшим воздушную волну, а не стоял с метлой в руке, которой чуть раньше подметал мусор.

Ещё с минуту я постоял, глядя в сторону драконьих башен, а затем, вздохнув, снова взял в руки тряпку. Драконы драконами, а стена сама себя не отмоет. Последняя тёмная буря была очень сильной, оставив множество следов. Вечером придёт проверяющий, если увидит грязь, лишит ужина. А если не в духе будет, велит плетей всыпать. Мне ещё ни разу не попадало, я работаю очень старательно, но вот другим периодически доставалось за их лень и расхлябанность. Даже девчонок-служанок не жалели. Правда, чтобы женщина получила плетей, она действительно должна была хорошенько накосячить. Мужчин и парней пороли за куда меньшие провинности. Но стоит отдать должное руководителю службы дворцовой обслуги – просто так никого не трогали и невыполнимых заданий не давали. Так что если хорошо работать и не попадаться на глаза аристократам, которым не надо попадаться, ничего тебе не грозит.

– Слушай, Ром, у меня тут идея появилась, – мой напарник воровато огляделся по сторонам. – Давай на всадниц поближе посмотрим?

– Чего?! – поразился я, а затем покрутил пальцев у виска, показывая своё отношение к идее приятеля. – Ты совсем уже того? На виселицу захотел? Забыл уже, что простолюдину за разглядывание благородных грозит, тем более женщин?

– Да не будет ничего, – убеждённо возразил Ган. – Это же не какие-нибудь там придворные дамы, а всадницы.

– Так что, они не женщины что ли, или не благородные? – сделал я ещё одну попытку образумить парня.

– Почему, очень даже благородные. Но всадницы же.

Видя, что подобное объяснение меня как-то не удовлетворило, Ган начал рассказывать подробно:

– Ну, вот смотри, ты видел когда-нибудь аристократов, которые обращают внимание на слуг?

– Да не особо. Они нас, по-моему, и за людей-то не считают. Если только какую-нибудь служанку покрасившее за задницу ущипнут или попользуют.

– Вот именно, за людей не считают. И это обычные аристократы, а тут – всадницы. Если просто благородные, покривившись, хоть как-то, но общаться с нами будут, если нужда припрёт, то для всадниц мы просто не существуем.

– В смысле, не существуем? Они слепые, что ли? – удивился я.

Может правда слепые? Если слепые, то понятно, почему на картинах их всегда в шлемах с закрытым забралом рисуют.

– Да не слепые, – рассердился Ган на мою непонятливость. – Видят получше других. Просто они – драконьи всадницы, сильнейшие воительницы империи. Им на обычных людей, на все эти земные дела, да и на простых благородных всё равно. Они летают на драконах, понимаешь? Единственные во всём мире. Если благородные нас презирают, то всадницы просто не замечают. Мы для них как будто стены или мебель какая-то. Ты же вот не замечаешь муравьёв, которые под ногами ползают. Ну, ползают и ползают, чего на них внимание обращать. Вот и они так же.

– И что, вот так просто на себя смотреть разрешают? – не поверил я.

– Именно! Для них подобные взгляды ничего не значат, они на них не реагируют. Это как если бы боги начали с базарными бабами ругаться. Какое ты после этого божество? Вот и всадницы такие же.

– И что, правда не расскажут никому и не пожалуются?

– В том-то и дело, что нет. Если не оскорблять их и не подходить близко, ничего не будет. Они никогда никому не жалуются.

– Ну не знаю… – с сомнением протянул я. – А как же они разбираются с теми, кто их оскорбляет, если никому не жалуются?

– Да где такого идиота найти, который всадниц будет оскорблять? – вытаращился на меня Ган. – За подобное они любого на месте убьют.

– Так уж и любого?

– Именно что любого. Сам император в таких случаях не вмешивается, – наставительно поднял указательный палец вверх мой приятель.

– Будет врать-то. А если они кого из герцогов захотят прикончить или вообще из императорской семьи? Император тоже будет стоять в стороне?

– Так герцоги не идиоты, чтобы на конфликт идти. Сами же всадницы просто так не убивают. Говорю же – им все эти герцоги, что муравьи для нас.

– Ну а вдруг это один из принцев будет? – не знаю почему, но мне хотелось подловить Гана на вранье. – Тоже скажешь, что император в стороне останется?

– Останется, – с убеждённость ответил Ган.

Затем ещё раз огляделся, приблизился ко мне и в полголоса начал рассказывать:

– Говорят, несколько сотен лет назад уже был такой случай. Наследный принц то ли скабрезности начал говорить, то ли приставать к одной из всадниц. При свидетелях. Они в ответ, конечно, попытались его убить. Да не получилось – принц убежать успел, пока они с его охраной разбирались. Тогда они, значит, к императору пришли и потребовали, чтобы он принца на главной площади казнил. И обязательно прилюдно. Тот подумал-подумал и отказался – всё же старший сын, наследник. Всадницам это не сильно понравилось и они уже на императора напали. А у того охрана посерьёзней, чем у принца. В общем, не удалось им его сразу прирезать. В итоге в завязавшейся битве четырёх всадниц таки убили, а оставшиеся успели добраться до драконов.

– И чего?

– И ничего, – хихикнул Ган. – Не стало больше ни императора, ни принца. Да и дворца не стало тоже, со всеми его обитателями.

– Это что же, несколько всадниц целый дворец развали?

– Ага. Нет, если бы император к обороне успел подготовиться, да ещё и магическую академию на свою сторону привлёк – вряд ли бы даже драконы помогли. Но времени у него не было, всё случилось очень быстро. Вот такая вот история. В тронном зале даже картина о тех событиях висит. Чтобы помнили, значит. Больше подобных ошибок никто не допускал. Да и потом – кто захочет драконов лишиться? Нас тогда Трамл сразу завоюет. Ну, может не сразу, но драконы очень большое преимущество ему дадут. В общем, не бойся ты их, уж кого-кого, а всадниц бояться не стоит. Так что, идём или нет?

Я мрачно посмотрел на довольную физиономию Гана. Вот же искуситель. Правильней, конечно, было бы оставаться на месте и продолжать работать, но уж больно хотелось посмотреть на этих знаменитых всадниц.

– Идём, – нехотя согласился я.

– Отлично. Пошли тогда, я тут дорожку одну знаю. Всадницы-то нам точно ничего не сделают, а вот если охране попадёмся, спросят, чего мы тут шляемся.

Захватив с собой тряпки, чтобы если что, быстренько прикинуться моющими пол слугами, мы отправились к драконьим башням. Ган действительно знал дорогу, очень ловко выбирая какие-то закоулки, переходы и лестницы, о существовании которых я и не подозревал. Без Гана я бы заблудился уже на втором повороте. Но мой приятель жил в замке уже несколько лет и прекрасно ориентировался, в отличие от меня, попавшего в столицу немногим более полугода назад.

Впрочем, и сам замок был велик. Это даже не замок был, а целый замковый город, в диаметре под три километра. Каждый император, а раньше король, стремился чего-нибудь, да пристроить к нему, делая ещё больше. Поэтому замок замком уже давно не называли, а говорили «Высокий город». И он действительно был высок, вдобавок к своим горизонтальным размерам.

Весь путь занял у нас минут семь-десять. Драконьи башни были от нас не так уж и далеко, но по прямой к ним мы пробраться не могли – везде стояла охрана, которой попадаться было нельзя. В конце концов, мы остановились на первом этаже какого-то здания. Даже не на этаже, а скорее на веранде, расположившись за одной из колонн.

– Хорошее место, – с удовольствием огляделся Ган. – Вон, видишь, мраморная дорога впереди? По ней обычно они и ходят от драконьих башен во внутренние помещения.

– А ближе нельзя? – спросил я. Видимость была отличная, но всё же до указанной парнем дороги было далековато.

– Нет, опасно. Мы и так уже близко к башням. Зона хоть и не запретная, но нечего рисковать просто так.

– Слушай, а это ничего, что мы вот так запросто подобрались к всадницам? А если бы вместо нас ассасины какие был?

– Ассасины? Ну, можно было бы их только пожалеть, – фыркнул Ган. – Я же тебе говорю – всадницы сильнейшие бойцы мира. У каждой магический амулет высшего круга, защиту которого даже архимаг сразу не пробьёт. Не забывай ещё, мы сейчас во внутренней части дворца, тут посторонних не бывает. Неоткуда убийцам взяться. Ну и о тропке этой мало кто знает. Я сам её случайно нашёл, когда завалы в одной из комнат разбирал.

Следующие несколько минут мы просто сидели за колоннами и ждали. Увы, никаких воительниц не наблюдалось.

– Эх, похоже, опоздали, – расстроено заявил мне приятель. – Надо было сразу идти, а не трепаться попусту. Когда теперь ещё подобный случай представится?

– Ладно, чего уж, – мне хоть и было немного жаль, что ничего не получилось, но в то же время я испытывал облегчение. Больно рискованное дело, как по мне – лезть в делааристократов, хотя Ган и уверял, что нам ничего не грозит. – Пойдём тогда?

– Пойдём, всё равно ничего не высидим.

Мы уже залазили обратно в коридор, когда я услышал лёгкий металлический стук снаружи.

– Ган, подожди, – сказал я. – Слушай, там кто-то идёт.

Парень остановился и прислушался. Затем расплылся в улыбке:

– Это они! Давай назад, быстро!

Кинувшись к покинутой было терассе, мы заняли прежние места. Стук приближался, теперь отчётливо было слышно, что он не един, а соткан из множества звуков удара железа о камень. К нам шёл небольшой отряд.

Всадницы появились внезапно. Я думал, они двинутся к нам от дальнего конца дороги, но эхо как-то по особенному хитро гуляло в том месте, что мы выбрали для наблюдения, из-за чего близкие звуки казались далёкими. Вместо того чтобы выйти в паре сотен метров от нас из-под арки, воительницы вышли в пятидесяти из одного из боковых поворотов.

Раньше я думал, что упавшая от удивления челюсть – это такой красивый оборот речи. Ну, правда, как челюсть может упасть? Поднявшиеся брови ещё ладно, но в остальном-то лицо можно контролировать? Оказалось, случаются моменты, когда нельзя. Ибо сейчас я представлял собой того самого человека, который разинув рот, поражён до предела.

А ещё я понял, почему Ган был так уверен, что всадницы нам ничего не сделают. Всё оказалось проще некуда. Солнцу действительно нет надобности обращать внимание на копошащихся где-то далеко внизу людей.

Их было девять. Девять воительниц, закованных в доспехи, каждый под цвет дракона, на которых они летали. Никаких попсовых бронелифчиков – доспехи закрывали девушек до самой головы и были боевой защитой, а не декоративным элементом. Если надеть шлем, который каждая всадница несла с собой, то получилась бы точная копия воительниц с картин из дворца.

Да вот только доспех этот делал всадниц прекрасней, чем самое красивое платьем. Эти девушки, а скорее молодые женщины, были созданы для него.

Помимо полной защиты, у них было и оружие. У двоих – посохи, которые обычно таскают маги. Ещё у троих – луки, причём не обычные охотничьи, а очень хитрые, с какими-то дополнительными элементами. Тройка обходилась мечами. Клинки покоились в ножнах, но по их внешнему виду можно было уверенно сказать, что они под стать хозяйкам. Ну и у одной за спиной висело копьё. Эта всадница была одета в чёрный воронёный доспех и шла впереди всех.

Я поднялся с пола, на котором до того лежал и пошёл вперёд. Не знаю, зачем – мозги отказали напрочь. Ган попытался было схватить меня за камзол и что-то сказал, но я его даже не услышал, шагая к девушкам. Со стороны я смотрелся очень нелепо, ведь тряпку, которой мыл стены, взял с собой. Так и шёл, держа в руке.

О чём я думал в этот момент? Да ни о чём. О чём может думать мотылёк, летящий на пламя свечи? О том, как хочется дотронуться до света, окунуться в него. Ну а что будет дальше уже всё равно.

Наверное, так бы и сгорел. Ган не обманул – всадницы действительно не обращали на меня никакого внимания, так что я беспрепятственно приблизился к ним, между нами оставалось метров десять, не больше. Не знаю, где проходила та невидимая черта, переступив которую, я был бы убит. Скорее всего, в паре шагов.

Прилетевший в спину камень ожёг резкой болью, заставив сбросить оцепенение и остановиться. Повернувшись, я непонимающе уставился на бледного Гана, вышедшего из-за колонны. В руке у него была ещё пара камней. Увидев, что я обернулся, он скорчил страшное лицо и я буквально прочёл по его губам слово «остановись». Это-то меня и спасло. Пока мы с Ганом смотрели друг на друга, всадницы прошли мимо. Когда я снова на них посмотрел, они уже были далеко. Постояв немного на месте, я пошёл обратно к приятелю.

– Ты чего творишь, болван? – зашипел Ган. – Куда попёрся, жить надоело? Объяснил же – не приближаться!

– Прости, я что-то сам не свой был, – сказал я. – Вообще не соображал, что делаю. Спасибо, что спас.

Только теперь до меня дошло, что Ган рисковал жизнью ради меня. Промахнись он чуть – и всё, конец. Уж на кидание в них камней всадницы точно бы отреагировали.

– Ладно, бывает, – парень нервно рассмеялся и хлопнул меня по плечу. Он был очень позитивным человеком, никогда не унывал, а все неприятности забывал через минуту. – Но ты вообще отчаянный. Хорошо, что всё хорошо закончилось.

– Ага, закончилось, – я уныло посмотрел на тряпку. – Чего ещё после всего этого будет?

– Да ничего не будет, – хохотнул Ган. – У тебя память, что ли, заодно отшибло? Если сразу не убили, то последствий можно не ждать. Такие вот они. И вообще, нам ещё работать, так что давай назад двигать.

Возвращаться в привычный мир, где меня не ждало ничего, кроме вечного ведра и метлы, было тяжело. Прикоснувшись к сказке, хотелось продолжения. Ведь именно об этом мечтал. Увы, настоящая доля попаданца выбора особого не оставляет: либо будешь убитым, либо станешь рабом. Мне выпало второе, и ещё повезло, что, в конце концов, во дворец попал: тепло, светло, трёхразовое питание с одной из императорских кухонь, тараканов нет и жалование неплохое. О такой судьбе мечтает каждый второй простолюдин Этерии.

– А вообще, как они тебе? – поинтересовался Ган, когда мы, закончив работу, сидели на стене и смотрели на дворец.

Я задумался. Действительно, что я могу о них сказать?

– Красивые, – я задумчиво посмотрел вниз, на раскинувшийся под замком город. Всадницы действительно были красивыми, как на подбор. Причём красивыми не как земные женщины, а по-особенному. В этом мире вообще женщины были особенными. Может, из-за одежды. На Земле женщины в платьях или юбках уже давно стали исключением, все ходят в джинсах, брюках, кофтах или костюмах, которых один от другого только по цвету отличить можно. Тут всё не так. Каждая старается одеться так, чтобы выделиться. В ходу платья всевозможных фасонов, расцветок, с оборочками и без, с кучей каких-то вообще непонятных элементов. Глаза разбегаются, иногда кажется, что попал в какое-то анимэ. А костюмы, которые носят некоторые? Обязательные тесёмки, ремешки, пуговицы. Кажется, что они прямиком из викторианской Англии.

Конечно, у простолюдинок с этим попроще, денег на изыски не хватает. Но тут женщины заменяют недостаток средств фантазией, творя настоящие шедевры. Появись такие у нас на улицах – успех был бы обеспечен, мужики толпами бы за ними ходили.

Помнится, когда я только попал, мечтал, что смогу разбогатеть, продавая разные наряды женщинам. Ну а чего, средневековье же, люди дремучие, нормальной одежды не видели. Тем более женщины, которые на это падки. Наивный. Тут даже средний портной уделывает наших дизайнеров с мировым именем. Так что планы познакомить прекрасную половину этого мира с чулками и лифчиками и озолотиться приказали долго жить – тут всё это было прекрасно известно и без меня.

Но в случае со всадницами красивая одежда была ни при чём, конечно. Доспех скрадывал даже фигуры, хотя я не сомневался, что они у всех идеальны.

– Красивые, – повторил я. – Сильные. Я не про физическую силу, понятно, что они умеют обращаться с оружием. В них какая-то внутренняя сила чувствуется. Уж точно с поля боя не убегут и будут сражаться до конца, даже если битва безнадёжна.

– Это да, – подтвердил моё предположение Ган. – Ни одна всадница никогда не сдавалась и не попадала в плен. Не только у нас, но и в других государствах тоже. И никогда не отказывались от сражений, даже если понимали, что шансов выжить нет.

– С такой женщиной рядом и помирать не страшно. Повезло их мужьям.

– Каким ещё мужьям? – удивился Ган. – Нет у них никаких мужей.

– Как это нет? – настала моя очередь удивляться. – У всех, что ли?

– Конечно!

Мы с подозрением посмотрели друг на друга. Потом Ган хлопнул себя ладонью по лбу:

– Совсем забыл, что ты из провинции приехал. Ни у одной из всадниц нет ни жениха, ни мужа, ни просто мужчины. Драконы подпускают к себе только девственниц.

Вот это поворот!

– Ээээ… что, прям больше вообще никого?

– Неа. Много раз пытались: и преступников подсылали, и желающие находились, и многие рыцари с магами пробовали укротить дракона. Ни у кого не получилось: драконы либо всех убивали, либо погибали сами. Только девы могут приблизиться к дракону без опаски. А уж летать на драконах могут только избранные.

– А почему так получилось?

– Никто не знает, – пожал плечами Ган. – Может, боги так захотели. Может, для драконов запах всех, кроме дев, противен. Это как с пиромантами или некромантами: ими могут быть только мужчины, а почему – никто не знает. Нет дара у женщин и всё тут.

– Не скажи, есть же огненные ведьмы, – я поёжился от неприятных воспоминаний.

– А, ведьмы, – мой приятель пренебрежительно махнул рукой. – Да никакая ведьма не сравнится с хорошим пиромантом, хоть она лопни.

С этим я бы поспорил. Зулли совсем не показалась мне слабачкой. Если её нельзя и сравнить с пиромантом, то какие тут настоящие огневики?

– Может дело в том, что драконы все мальчики? – предположил я. – Или, наоборот, девочки, поэтому только девочек и подпускают?

– Там и мальчики и девочки есть, – опроверг мою теорию Ган. – Да не пытайся ты догадаться, поумней нас с тобой люди думали, так ничего и не придумали.

С этим тоже можно поспорить, всё же Земля далеко впереди этого мира по науке. Тут только магия развита. С другой стороны – даже если дело в каких-нибудь генах драконов и всадниц, что я могу с этим поделать? Что я вообще про гены знаю, кроме совсем общих вещей? Да и знай я теорию – ни оборудования, ни лаборатории, ни книжек. В таких условиях и специалист бы разобраться не смог.

– Откуда вообще всадницы берутся?

– Всадницей становится победительница турнира. Их проводят раз в десять лет, последний был четыре года назад. Мы с пацанами смогли посмотреть, спасибо императрице, что места для приютских выделила. Каждый Дом, Семья или даже Род присылают девушку подходящего возраста. Они сражаются между собой и лучшая допускается до финального испытания с драконом. Если он её признаёт – становится всадницей.

– А если не признаёт?

– По-разному бывает, – пожал плечами Ган. – Обычно ничего не происходит, но иногда дракон убивает претендентку. Примерно в одном случае из пяти-шести.

– И находятся желающие? – изумился я подобным условиям. По мне, так двадцать процентов на смертельный исход очень много.

– Полно! Ведь кроме статуса, прошедшие испытание получают в личное пользование земли и право основать свой Род, когда уйдут со службы. Представляешь, как почётно относиться к таким Родам? Да и текущему тоже перепадает. Это помимо жалования, которое очень велико. Наверное, какие-то привилегии у них ещё есть. Не удивительно, что каждая Семья стремится послать одну из девушек на турнир. Их с самого детства готовят.

– Много в турнире девушек участвует? Как турнир вообще проходит, они между собой сражаются разным оружием?

– Не только сражаются. Ведь среди претенденток и магички есть. Если бы целью было просто победить соперницу, то все всадницы были бы магичками. Простая воительница ведь против магии ничего не сделает. Поэтому турнир – это не только сражения. Это и соревнования: по стрельбе из лука, по владению холодным оружием. Выиграет та, кто не только молниями умеет швыряться, но и сама по себе сильная и ловкая.

– Если победительницей становится та, что набрала больше баллов, то тогда можно судей подкупить и ей отдадут победу, – попытался я найти лазейку в системе отбора всадниц. – Ради почёта и такой силы можно и законы нарушить, и взятки кому надо дать.

– Такое раньше случалось, – подтвердил мои догадки Ган. – Только вот толку от этого не было никакого. Последнее испытания – с драконом. Его не подкупишь, он взяток не берёт. Если девушка выиграла нечестно, или недостаточно сильна и красива, ей ничего не светит, кроме зубов или пламени. Чуют они это как-то. Почему и магички-то не так часто всадницами становятся – будешь полагаться только на магию, дракон тебя не признает. Оно и понятно, какому дракону понравится, если его всадница еле в седле держится?

– Получается, всадницы всю жизнь проводят одни? – вернул я приятеля к интересующей меня теме.

– Почему одни? Они выходят замуж, но только когда найдут достойного, по их мнению, человека.

Так-так, вот это уже интересно. Надо бы узнать, кто, по их мнению, достойные люди и нельзя ли попасть в их число.

– А что это за люди? Какие-нибудь аристократы?

В ответ Ган посмотрел на меня и ухмыльнулся:

– Что, понравился кто?

– Ага, – не стал запираться я. – Там одна такая шатенка есть с луком.

– Хейли, урождённая графиня ди Сил,– кивнул приятель. – Она как раз на последнем турнире победила. Стала всадницей в четырнадцать лет, никогда до неё таких молодых не было. А достойным стать просто – надо быть под стать самим всадницам. Не обязательно родиться каким-нибудь герцогом или графом, они выходят замуж и за простых рыцарей или магов. Бывали случаи, что даже за простолюдинов выходили. Только ты зря радуешься, – добавил он, увидев моё воодушевление. – Я же не просто так сказал, что надо быть достойным их. Это значит, что надо совершить что-то невозможное. Например, выиграть безнадёжную войну. Или быть охотником на нежить, показывая беспримерную храбрость. Или, к примеру, победить стаю виверн в одиночку, защищая город. Достать какой-нибудь артефакт из древней гробницы, занять первое место на всеимперском турнире воинов, придумывать какие-нибудь необычные заклинания. Что-то в таком роде. Понятно теперь, что значит «быть под стать»?

– Теперь понятно, – уныло ответил я.

Победить на турнире мне не светило ни при каких условиях. Если только все соперники помрут от смеха, глядя на меня. Охотник на нежить? Я дальше первого оборотня не уйду. Что там ещё, заклинания? Может, тут я и придумал чего, фантазия хорошая, да вот беда – нет у меня магического таланта. Видимо, высшие силы решили, что конкретно этому попаданцу магия не положена.

– А ты что, правда думал, что придёшь такой красивый и всадница бросится тебе в объятия? – полюбопытствовал Ган. – Так только в сказках бывает. Некоторые рыцари добивались своей всадницы лет тридцать.

– Тридцать лет? – переспросил я, удивлённый названным сроком. – Пусть они и красивы, но тридцать лет – это слишком много. Им же к тому времени под пятьдесят будет. А детей когда рожать и воспитывать?

– Всадницы не стареют. Или стареют, но очень медленно, – огорошил меня Ган. – И даже когда они выходят замуж, ещё долго продолжают оставаться молодыми. Как, кстати, и их мужья. Так что речь идёт не только о том, что мужчина получает красивую и богатую жену. Вдобавок он получает и долголетие, которое доступно очень немногим. Вот и подумай, что ты должен сделать, чтобы ради тебя всадница отказалась от бессмертия. Так что тридцать лет ожидания – это ничто по сравнению с парой-тройкой сотнями лет жизни, которые получишь, добившись её.

– Ясно, – пробормотал я.

Похоже, ловить действительно нечего. И пусть меня бы вполне устроила и обычная человеческая жизнь, без всякого долголетия, шансов с такой конкуренцией нет никаких.

Ган, между тем, задался целью окончательно меня добить. Парень спрыгнул со стены, взял в одну руку метлу, расположив её перпендикулярно полу, словно копьё и выставил одну ногу вперёд, приняв пафосный вид:

– Представляешь, собираются претенденты на турнир. Рыцари, маги, лорды. Всех хвастаются: кто сколько чудовищ уничтожил, кто сколько всего для Этерии сделал. И тут выходишь такой ты, младший уборщик и заявляешь: «Леди всадница! Я достоин вас не меньше, чем все эти напыщенные сэры! Подумаешь, от руки вон того вот рыцаря пало три стаи горгулей, а вон тот вон маг смог сжечь вампирское гнездо. Что такое вампирское гнездо – ну пара десятков обычных тварей вместе со старейшим. От моей руки пало куда больше! Я уничтожал врагов рода людского сотнями! Врагов, которые приносили крестьянам голод и болезни, разоряя страну. А оборона замка? Меня ставили на самые ответственные участки городской стены! Я находился там, даже когда рядом не было ни одного соратника!»

Пока я вспоминал, где успел так отличиться, Ган продолжил:

– И ведь ни слова не правды. Ты, главное, когда ей будешь всё это рассказывать, не уточняй, что сражался ты с крысами, а на стену тебя ставили, чтобы её мыть!

– Да ну тебя, – с лёгкой обидой ответил я. – Я думал, чего-нибудь толкового посоветуешь.

– Ром, ну что тут посоветуешь? – перестав улыбаться, уже серьёзно спросил меня приятель. – Это же не твои сказки, которые так любят девчонки слушать. Это жизнь, в ней чудес не бывает. У тебя ни земель, ни титула, ни людей. Куда ты её приведёшь? В комнату, где одному тесно? Чем ты вообще в её глазах лучше других будешь?

Я попытался было возразить, но Ган махнул рукой, прерывая:

– Знаю, у тебя есть положительные черты. Ты совсем не употребляешь алкоголя, интересный рассказчик, не злой, умный и будешь её любить, не изменяя. Вот и найди себе ровню. За тебя с радостью выйдет если не каждая вторая, то каждая третья точно. Чем, например, тебя Мэнси не устраивает? Очень симпатичная.

– Симпатичная, – буркнул я, соглашаясь. – Да вот характер не очень, не по мне она.

– Тут ты прав, – пришла очередь Гана согласиться со мной. – Характер у неё тот ещё. Ты, смотри, поаккуратней с ней. Такие, как она, неверных мужей запросто отравить могут.

– Я ей не муж и становиться им не собираюсь, – решительно отверг такое предположение я. – Сама прицепилась, как банный лист. Я ей поводов никаких не давал и ничего не обещал.

– К тому же, на неё Гирнер виды имеет, – предостерёг Ган. – С ним тоже не стоит связываться, у него целая ватага под рукой. Поговорил бы с ними обоими, пока чем-нибудь плохим всё это не закончилось.

– Поговорю, – мной овладело какое-то безразличие. Мой приятель прав, тысячу раз прав. Пусть у меня инженерное образование и множество общих знаний Земли, в этом мире я их применить просто не могу. Нет у меня денег и ресурсов, чтобы начать строить мануфактуры и пытаться заново изобрести телеграф или порох. Которые, может, вообще не получатся, потому что знаю я только общую часть. Те же области, где я разбираюсь хорошо, возникнут через сотни лет развития. А может, вообще не возникнут.

Опять же, статус слуги. Я сейчас собственность империи, раб, по сути. Хоть положение моё куда лучше, чем у барона, но принципиально ничего не изменилось. Весь результат моего труда принадлежит хозяину. Уж не знаю, кто там за него: наш начальник, какое-нибудь министерство или конкретный лорд. Ну, хорошо, пусть даже получится сделать порох. Что я за это получу? Да ничего, рецепт попросту отнимут. Хорошо, если не прибьют попутно. А то возьмут, да и запрут где-нибудь в подвале и пытать начнут, чтобы рассказал, откуда подобное знаю. Прогрессорством надо заниматься потихоньку и только когда за тобой стоит реальная сила, с которой будут считаться.

Как я могу добиться всего вышеперечисленного? Да никак, Ган прав – это не детская сказка. И не книжка про попаданца-нагибатора, на которого через каждые три страницы рояли из кустов выскакивают.

Да черт с ним, с прогрессорством. Обошёлся бы как-нибудь без него, в этом мире множество другого интересного. Но встретить подобную девушку, воплощённую мечту о второй половинке и не иметь даже малейшего шанс завоевать её внимание… очень обидно.

Ган поглядел на мою кислую физиономию, затем кинул взгляд на заходящее солнце и махнул рукой:

– Ладно, пойдём уже, рыцарь метлы. Ужин скоро.

Глава 2. Роман

Добегу или нет? Должен, вроде успеваю. Хотя если и не добегу, ничего страшного не случится. Это первые раза три-четыре опоздание грозило большим конфузом, а сейчас уже всё. Нечем, так сказать. Всё же повезло мне с комнатой, относительно недалеко располагается. Буквально полминуты быстрым шагом – и на месте.

Я пробежал последние оставшиеся метры, нырнул в помещение и с облегчением уселся на место. Хотя в этом мире по нашим меркам средние века, но нужно сказать, что весьма просвещённые. Например, во многих городах есть подземная канализация, благодаря чему улицы остаются относительно чистыми. Жители, соответственно, справляют надобности не в ведро, содержимое которого потом оказывается за стенами дома, а в унитаз. Да, данное устройство тут уже известно, так что я снова обломался с идеей принести цивилизацию туземцам. Унитаз, конечно, может позволить себе далеко не каждый, но простая дыра в полу есть в каждом доме. Без подключения к канализации никакое здание в городе не построишь.

Дворец тут не исключение, только помимо обязательной канализации ещё и ванны имеются. В покоях знати и чиновниках отдельные, а в помещениях для слуг удобства общие, на этаже. Но весьма неплохие, тут архитекторам стоит отдать должно. Получше, чем в общаге на Земле: всё в мраморе, отдельные кабинки, широкие умывальники, а ванные и вовсе прекрасны. Есть большой бассейн, есть отдельные закутки. И везде – постоянный поток горячей воды, будто на курорте. Даже для стирки отдельное помещение есть. Дворец, что тут скажешь. Да и вообще люди в этом мире за собой стараются следить. Вот и пригодились удобства, так сказать.

Что я такого съел, что меня вот уже второй час пучит, я не понимаю. Ужин прошёл как обычно, из общего котла накладывали не только мне, но и другим слугам. Однако толпы собратьев по несчастью не наблюдается. Значит, еда была хорошей. Можно было бы списать на индивидуальную непереносимость, но к местным блюдам я давно привык. Тем более, ничего нового сегодня не давали.

Тем не менее, по неизвестной причине желудок решил взбунтоваться, так что часов с десяти вечера я стал завсегдатаем туалетной комнаты. Вот уже как битый час бегаю туда-сюда, и, похоже, пробегаю полночи.

Закончив очередные бесполезные посиделки, я натянул штаны и пошёл к выходу. Однако выйти в коридор не успел – сзади раздались торопливые шаги, и прежде чем я успел обернуться, мне хорошенько чем-то ударили по голове. Сознание не потерял, но перед глазами всё поплыло, а ноги стали ватными. Безрезультатно попытавшись ухватиться за стену, я сполз на пол.

– Давай быстрее мешок, – раздавшийся голос показался мне знакомым, но определить, кому он принадлежит, я не смог. Подняться с пола и разглядеть нападавших не удалось: в рот грубо засунули кляп, на голову надели совершенно непрозрачный мешок. А последовавший под рёбра жёсткий удар пресёк все попытки освободиться. Меня схватили за руки и за ноги и куда-то потащили. Судя по звукам, нападавших было три-четыре человека.

Это кому ж я так насолил-то? Денег ни у кого не занимал, никого вроде не обижал, ни на чьё место не претендовал, по чужим жёнам не шастал. Хотя звали, да. Но стать героем анекдотов про любовника и внезапно вернувшегося мужа не хотелось совершенно.

Впрочем, куда больше меня интересовало, что со мной намереваются сделать. Если бы речь шла о банальной ссоре, то пришли бы просто набить морду. Надетый на голову мешок – это уже куда серьёзней, тут фингалом под глазом не отделаешься. Да и вообще, где охрана? Пусть ночью караулов меньше, но не могли же все разбежаться?

Как будто откликаясь на мои мысли, похитители остановились. Знакомый голос отдал кому-то команду:

– Посмотри, что там. Только тихо, вдруг не получилось.

– Не нравится мне всё это, – ответили ему. – Если нас поймают, то плетьми не отделаемся, повесить могут.

– Не поймают. Знаешь, сколько я караульному заплатил? Всего на минуту в другой коридор отлучится, а получит золотой.

– Целый золотой? – в голосе вопрошающего была зависть. – Тогда понятно. Я бы тоже не отказался отойти, если бы мне золотой дали.

Нда, дело серьёзно. Золотой обычный слуга заработает в лучшем случае года за два-три. У гвардейцев, конечно, плата куда выше, но тоже пару месяцев придётся потрудиться. Это если семьи нет, на которую большая часть заработанного уйдёт. Так что золотой – это много даже для гвардейца. Поэтому настало время для решительных действий. Какие бы планы у моих врагов ни были, сдаваться просто так я не стану.

Дождавшись, пока шаги пошедшего на разведку похитителя стихнут, я изо всех сил рванулся из захвата. Мне удалось освободить обе ноги и левую руку – похоже, активных действий от меня не ждали. Вскочив, я что есть сил ударил ногой стоящего впереди и, несмотря на то, что ничего не видел, попал. Похоже, удачно, потому как мой противник лишь коротко хрюкнул и повалился на пол. Рванувшись вперёд, я стянул мешок с головы и быстро посмотрел по сторонам. Притащили меня в самый обычный дворцовый коридор. Вроде в таком я никогда не был, но это и не важно, даже если заблужусь. Главное сейчас убежать подальше и поднять тревогу.

Понимая, что рискую, я всё же потратил пару секунд и развернулся – необходимо было узнать, кто записал меня во враги. Иначе попытки извести продолжатся, и скорее рано, чем поздно, увенчаются успехом.

Увиденное меня удивило. Гирнер? Но почему? Из-за Мэнси, что ли? Так мы с ней уже месяца два как расстались. А если быть точнее, она, наконец, прекратила ко мне приставать, когда поняла, что все её попытки сблизиться ни к чему не приводят. Да, красивая девушка, но было в ней что-то нехорошее, злое, хотя со мной она была весьма мила.

Додумать о причинах я не успел – Гирнер молча кинулся на меня, выставив вперёд руки. Не мудрствуя лукаво, встретил его прямым ударом ноги, банальным мае-гири. Удар сам по себе сильный, а наложившись на движущегося ко мне противника, вышел и вовсе убойным. Гирнер отлетел метра на два и повалился на пол, беззвучно разевая рот. Похоже, сбил ему дыхание, так что минуту-другую он точно не боец.

Ну, хоть что-то из моего попаданческого арсенала пригодилось. Насколько я понял, рукопашные боевые искусства в Этерии не котировались совершенно. Аристократы и воины с детства учились владеть холодным оружием и не расставались с ним практически никогда. Когда у твоего потенциального противника клинок, противопоставлять ему умение махать руками и ногами верх глупости. Поэтому тратить время на получение бесполезных в реальном бою навыков не стремились.

Простолюдины, которым оружие не полагалось, тоже не блистали. Не было у них лишних денег для оплаты мастеров, так что приходилось довольствоваться простым кулачным боем. Отбиться от нетрезвого соседа хватит, а бандиты обычно были вооружены. С ними руками не справишься.

А раз нет спроса – нет и предложения. Может, в какой-нибудь школе ассасинов рукопашку и изучали, но о подобном я не слышал. Так что я оказался в уникальном положении, обладая крайне редкими для этого мира знаниями. Способов их монетизации я так и не нашёл, поэтому приберёг на «всякий случай», не светя умением драться. Не зря, как оказалось.

Растеряно поглядев на корчащегося на полу Гирнера, я задумался – а что, собственно, мне делать дальше? Убегать? Это не избавит от дальнейших проблем. Теперь я знаю, кто на меня нападал, так что враги сделают всё, чтобы меня прикончить. Закричать и позвать стражу? Вроде как правильно, но вдруг попадётся тот самый подкупленный гвардеец? А даже если и другие, кто мне поверит? Слово младшего уборщика против слов трёх проверенных слуг. Скажут, что это я на них напал – и попробуй доказать, что это не так. Разбираться не будут, отправят на каторгу – и всего делов.

Тогда что, убить? По уму, надо так и сделать, но я не готов, просто не готов. Пусть и стал жёстче, хладнокровно резать людей не могу. Да и как убить человека голыми руками? Отрывание голов и скручивание шеи – это в фильмах хорошо смотрится, в реальности всё иначе.

Чувствуя нарастающую панику, я присел возле Гирнера и начал обшаривать у него карманы. Если найду нож или другое оружие – попытаюсь. Хватит жевать сопли, меня не на дружескую посиделку пригласили.

Увы, торопливые поиски ничего не дали, да ещё и Гирнер пытался сопротивляться, когда я начал лезть ему за пазуху. Со стороны, наверное, зрелище было то ещё. Борясь с парнем, я как-то совершенно подзабыл, что похитителей было не двое. Шаги третьего услышал только когда он подобрался ко мне вплотную – до того был поглощён стремлением найти у Гирнера нож. На этот раз дали мне по голове гораздо сильней, так что я сразу отключился.

___________________

– Ишь ты, а он сильный, – чей-то голос вывел меня из забытья. – Я думал, он только бабам истории слезливые может рассказывать.

– Приложил знатно, не ожидал, – согласился с невидимым собеседником Гирнер. – Ногой, я думал, лёгкие выкашляю.

– Какой лёгкие, он мне спину сломал, – раздался ещё один голос с плаксивыми нотками.

А не надо было лезть, глядишь, спина бы и осталась цела – злорадно подумал я.

– Не неси чушь, Сток, – осадил его Гирнер. – Если бы он тебе спину сломал, ты бы ходить не смог. Если только под себя, – добавил парень, хохотнув. – Просто сильно ударил, отлежишься пару дней и всё нормально будет.

– А мы чего сейчас ждём? – поинтересовался похититель, лица которого я так и не увидел. – Вроде на месте. Нас тут того, не увидят? Тут же прислужница должна быть.

– Не увидят, всё схвачено, – отмёл сомнения подельника Гирнер. – Ей наш Аланчик занимается.

Алана я знал. Смазливый до невозможности красавчик, вокруг которого вечно вились барышни. Не только служанки с нашей службы – завоевать его внимание хотели многие женщины, в том числе постарше. Ходили слухи, что и дворцовые аристократки были вовсе не против провести с ним ночку-другую, щедро отдариваясь драгоценностями или банально платя. Учитывая, что Алан вообще не работал и занимал прекрасные покои, слухи были не лишены оснований.

– Если Алан, то тогда нормально. А ждём-то чего?

– Кого надо, того и ждём! – рявкнул Гирнер на дружка. – Захлопнись уже.

– Надо, так надо, подождём, – примирительно ответил тот.

Наступила тишина. Похитители молча чего-то или кого-то ждали, а я в это время продолжал неудачные попытки освободиться. Увы, на этот раз меня схомутали всерьёз. Помимо мешка на голове, были связаны руки, причём за спиной, не подёргаешься. Дотянуться до узла и развязаться тоже не получалось. Возникла было мысль уползти, но её пришлось отбросить – враги наготове, не позволят. В общем, ничего, кроме как присоединиться к ожиданию, не оставалось.

Ждали мы довольно долго, минут пятнадцать. Давишний подельник Гирнера уже снова начал бурчать себе под нос, но громко высказать претензии не успел – раздались лёгкие шаги, а затем ещё один знакомый женский голос произнёс:

– На колени его поставьте.

Меня подхватили под руки, поставили на колени и содрали с головы мешок. Чуть проморгавшись, я разглядел, наконец, из-за кого вышла задержка. Ту, точнее.

Это была Мэнси.

Сегодня она выглядела особенно хорошо. Девушка и так-то была очень красивой, а в чёрном платье до колен, чулках, туфельках и перчатках смотрелась совершенно потрясающе. Если не знать, что служанка, можно легко принять за аристократку.

С полминуты мы молча смотрели друг на друга. Затем Мэнси взялась руками за подол, будто хотела сделать книксен и повернулась на месте, давая возможность рассмотреть наряд получше:

– Как тебе? Сама шила.

– Тебе очень идёт, ты красивая, я всегда это говорил, – неловко пожал я плечами в ответ.

– А если красивая, то скажи мне, чем я тебя не устроила?

Чем, чем… не говорить же, что увидел всадницу и потерял голову. Не говоря уже о том, что внешность – это не главное.

– Может, у меня маленькая грудь? – начала строить предположения девушка. – Или кривые ноги? Или талия как у какой-нибудь крестьянки, которая не знает, что нужно принимать ванную каждый день? Скажи мне, Ром, разве это так?

– Нет, нет, что ты. У тебя идеальная фигура.

– Тогда почему, ответь? Почему? Моя идеальная фигура, как ты говоришь, могла быть твоей. Всей твоей и только твоей.

– Мэнси, пойми, ты красива…

– Нет уж, подожди, сейчас говорю я, – перебила меня девушка, словно и не заметив, что сама просила ответов на вопросы. А может ей вовсе и не требовались мои ответы. – Думаешь, я каждому встречному себя предлагала, как некоторые? Или за деньги с кем-то спала? Я отказывались от всех предложений сделаться официальной любовницей. Меня даже барон один замуж звал, обещал выправить дворянство. И ему я отказала. Знаешь, почему?

Догадываюсь, но говорить не буду. Сейчас лучше молчать.

– Потому что все они, хотя тоже говорили, что я красива, в первую очередь хотели затащить меня в постель. Ты стал первым, кто со мной говорил просто так, не стремясь залезть под юбку. И я тебе поверила. Поверила, что интересна не только как постельная игрушка.

– Слушай, я тебе ничего не обещал, – чувствуя, что начинаю злиться, ответил я. – Не тащил тебя в кровать, не признавался в любви и на свидания не приглашал.

– О да, ты и правда ничего не обещал, – девушка закусила губу и посмотрела в сторону. – Ты же у нас очень честный. Только вот к чему были наши совместные прогулки? Ты же от них никогда не отказывался. К чему были все эти разговоры про чувства, про то, как неправильно изменять и предавать и что ты никогда так не поступишь? Зачем говорил такие красивые слова? Меня так никто не называл до этого.

К чему, к чему… не говорить же, что я и правда рассматривал вариант серьёзных отношений, но отказался, когда узнал Мэнси поближе. А красивые слова… да просто так говорил, без всякой задней мысли, стырив фразы из прочтённых на Земле книжек. Откуда мне было знать, что на неизбалованную подобным вниманием Мэнси это произведёт такое впечатление? Думал, с её красотой она уже устала слушать, как ею восхищаются.

– Мне же ничего от тебя не нужно было, – продолжила перечислять обиды девушка. – Ты младший уборщик, какие богатства у тебя могут быть? Знаешь, сколько мне за одну ночь предлагают? Знаешь, сколько я могла бы получить, согласившись выйти замуж за барона? На всю жизнь обеспеченной была бы. От всего этого я отказалась. Отказалась ради тебя! – выкрикнула девушка, топнув ногой.

Если честно, мне стало неловко от подобного обвинения. Даже на Земле многие женщины до сих пор зависимы от мужчины, особенно в не сильно развитых странах. Что уж говорить про Этерию, в которой настоящее Средневековье, пускай и развитое. Женщины тут в подавляющем большинстве придаток к мужчине, пусть и не такой бессловесный, как раньше было у нас. Поэтому отказ Мэнси от выгодной партии и дворянства – это совсем не тот же отказ, что в моём мире. Это действительно настоящий подвиг и жертвенность.

– Можно всё исправить, – предложил я девушке. – Начнём сначала.

Хрен с ним, что не люблю её, сейчас главное выжить. А дальше видно будет. Если даже придётся жениться, не самый худший вариант. Не знаю, что они с Гирнером задумали, но явно недоброе.

– Нельзя, – покачала та головой в ответ на моё предложение. – Слишком поздно что-то исправлять. Я уже обещана другому и не откажусь. Не ты один умеешь слово держать.

– Кому же? – поинтересовался я личностью счастливчика.

– Со мной она теперь будет, – встрял в разговор Гирнер, буквально раздувшись от гордости.

– С ним? – я недоверчиво посмотрел на девушку. Когда мы с ней ещё общались, она высказывалась о Гирнере весьма отрицательно. – Но ведь он тебя не любит. Ему от тебя только твоё тело нужно, он тебе сразу изменит, как только ты ему немного надоешь.

В общем-то, это была правда, из Гирнера тот ещё крепкий семьянин. Он, даже когда пытался ухлёстывать за Мэнси, параллельно не забывал посещать других девиц, не видя в этом ничего особенного. К слову, подобных свободных нравов придерживались очень многие мужчины, служившие во дворце. Об аристократах и говорить нечего, там измены были регулярными – главное, чтобы о них никто не узнал.

Я же твёрдо стоял на моногамных позициях, чем выгодно отличался от местных. Если честно, не только в силу жизненной позиции – ещё побаивался болезней и случайных залётов. Когда женщина, с которой спишь, решит от тебя забеременеть, не поможет никакое противозачаточное. Найдёт способ. Платить же браком за мимолётное удовольствие не хотелось. Я до сих пор надеялся подняться из низов, участь слуги меня не устраивала совершенно. Обременённому семьёй добиться такого подъёма будет в разы сложнее.

Свою позицию я подтвердил не только словами, но и делом. Точнее, бездействием на совершенно недвусмысленные предложения. Не сказать, что я урод, вроде даже симпатичный, но чую, что большая часть этих самых предложений делалась из спортивного интереса – правда ли я такой стойкий и правда ли говорю, что в постель лягу только с девушкой, к которой буду испытывать настоящие чувства. Когда выяснилось, что таки да, стойкий, охота началась уже серьёзная. Среди таких охотниц была и Мэнси.

Она была красива и могла захомутать кого угодно, но, как и многие красивые девушки, была просто жуткой собственницей. Как однажды призналась, ей претит сама мысль о том, что её могут променять на другую. Поэтому до сих пор не замужем, хотя женихи в очередь выстраиваются. А тут я такой со слоганом «Одна женщина на всю жизнь», неприятием алкоголя, не участием в азартных играх и тысячами прочитанных на Земле книжек. Работа в замке – это не работа на поле в деревне, постоянно что-то происходит, но индустрия развлечений в этом мире всё равно в зачаточном состоянии. Куда ей соперничать с нашим самиздатом, который я успешно адаптировал под текущие реалии. По вечерам я реально собирал толпы, послушать приходили даже мелкие аристократы. Не удивительно, что на фоне местных не шибко умных мужчин со всеми их пороками я смотрелся на порядок более выигрышно.

И вот после этого всего Мэнси говорит, что решила связаться с Гирнером.

– Слышь, ты, я Мэнси изменять не собираюсь, – возмутился Гирнер. Только вот голосу его недоставало уверенности и это почувствовали все присутствующие, поэтому он разозлился и обратился уже к девушке: – Долго ты ещё с ним говорить будешь? Мы не договаривались с ним разговоры разговаривать.

– Я помню, как мы договаривались, – Мэнси бросила на парня короткий взгляд, от которого тот тут же замолк.

Умела она поставить на место, этого не отнять. Похоже, Гирнер просто не понял, что ждёт его в дальнейшем большой сюрприз в семейной жизни. Ган был прав – Мэнси из тех, кто без колебаний отравят неверного мужа. А я – идиот, раз вообще с ней связался, а не пресёк общение в самом начале. Теперь вот пришло время пожинать плоды. Но кто мог знать, что лёгкий флирт и обычные встречи, где мы болтали о разной ерунде, она воспримет как сигнал к началу отношений? Нет, всё же правильно говорят, что отвергнутая женщина способна на любую жестокость.

– Если не хочешь попробовать снова, что тогда? – спросил я.

– Раз ты не захотел быть со мной, значит, не будешь ни с кем, – озвучила Мэнси приговор в стиле «так не доставайся же ты никому».

Затем девушка подошла ко мне, наклонилась и припала к губам в долгом поцелуе. Прервать её никто не посмел.

– Прощай, Ром. Может, в следующей жизни у нас получится, – Мэнси тряхнула волосами, развернулась и с гордо выпрямленной спиной удалилась, оставив меня наедине с Гирнером и его подельниками.

– Ну что, отбегался, герой? – поинтересовался у меня вожак, когда шаги девушки затихли. – Сейчас заплатишь.

– За что платить-то? – возмутился я. – Добился же своего, теперь она с тобой будет.

– А за всё, – прошипел Гирнер мне в лицо. – За унижения мои. Думаешь, я не видел, как на меня все смотрели, когда ты с Мэнси разгуливал под ручку? Не замечал, думаешь, как надо мной по углам смеются? Да я на неё столько денег потратил, столько подарков подарил – ты за всю жизнь столько не заработаешь. И что за это получил? Пару раз всего поцеловала. А с тобой просто так ходила и к себе на ночь звала, нищету.

– Мы с ней не спали, не было у нас ничего.

– Значит, ты совсем тупой. Когда такая баба к себе приглашает, нельзя отказываться. Они от этого обижаются куда больше, чем когда к ним сам пристаёшь.

– Слушай, давай договоримся? – попытался решить я дело миром. – Ну зачем нам из-за женщины спорить? Тем более, я на неё не претендовал никогда.

– Что, страшно? – глумливо поинтересовался Гирнер. – А о чём нам договариваться, если ты живым отсюда не уйдёшь?

Внутренне я содрогнулся, но внешне остался бесстрастным. Нельзя показывать страха, этим хищников только раззадоришь. Попросить пощады? Глупость, не для того меня по голове лупили, чтобы после воспитательной беседы отпустить. Надо давить на что-то другое, например – на страх наказания.

– Тебе не спустят с рук убийство. Может, какого-нибудь рядового гвардейца ты и подкупил, но служащие выше чином тебе не по карману. А если слухи до короля дойдут, то дыба – самое малое, что вас всех ждёт. Правитель не допустит, чтобы у него во дворце слуги распоряжались. Только король и его приближенные вправе решать, кому жить, а кому нет.

Судя по лицам приятелей моего врага, эта мысль их посещала. Сток, тот самый, которому я хорошенько зарядил пяткой по позвоночнику, тревожно посмотрел на вожака.

– Никто и не узнает, что мы тебя убили, – возразил мне Гирнер. – Кто докажет, что это мы были? Может, вы со своим приятелем чего не поделили и он тебя прирезал.

– Ерунду говоришь. Все знают, что у нас с Ганом никаких разногласий не было никогда. А вот с тобой были, так что на тебя в первую очередь подумают. Опросят тебя и дружков, кто-нибудь да проболтается. Да даже если не проболтается, достаточно соврать неудачно. Тут же с первого взгляда всё понятно. Отбил у тебя девушку, гулял с ней, а потом меня убили. На кого тут думать-то? Тем более что ты с ней потом встречаться будешь. В Тайной службе не идиоты работают, не такие дела распутывали.

– Так может тебя не найдут никогда. Пропал, да и демоны с тобой.

– И какая разница? Слуги просто так не пропадают, искать всё равно будут. Виданное ли дело, во дворце люди пропадают. А вдруг это убийцы какие, которые на короля покушение готовят и свидетелей убирают?

– Слушай, Гирнер, он прав вообще-то, – высказал свои опасения третий парень. – Ты об убийстве не говорил. Я думал, отделаем его хорошенько и на этом всё.

– А мы его не будем убивать, – Гирнер с превосходством оглядел подельников. – Что мы, душегубы какие? Сам себя убьёт.

– Как это? – удивились его приятели и я с ними заодно.

– Знаете, где мы? – вопросом на вопрос ответил вожак.

– Возле Башен, вроде, – Сток огляделся и почесал затылок. Потом разъехался в улыбке: – Ааа… понял.

А я вот всё равно не понял, поэтому Гирнер снизошёл до объяснений:

– Мы возле Драконьих Башен. Специально тебя сюда притащили. Вон в той вон комнатке есть желоб, по которому к драконам еду доставляют. В него мы тебя и запихнём. Прокатишься с ветерком прямо до кормушек, а там тебя дракончики хрум-хрум.

Мне вмиг вспомнились все рассказы Гана про драконов и особенно та часть, где говорилось об убийстве всех приближающихся к ним мужчин.

– Не выйдет, – помотал я головой. – Какая разница, просто так я пропаду или у драконов?

– Есть разница, есть, – снисходительно пояснил мой враг. – К драконам постоянно кто-то лезет по дурости. Вот таким вот дураком и ты станешь, никто не заподозрит.

– Да с чего кто-то поверит, что он к драконам сам полез? – снова усомнился скептически настроенный парень.

– Ха, думаешь, я этого не предусмотрел? – Гирнер улыбнулся с видом победителя. – Уже третью неделю слухи распускаю, что этот урод к драконам хочет залезть, дабы историю придумать о них.

Я похолодел. Вот к чему были все эти расспросы о замечательной истории, которую я, якобы, придумываю. Я считал, что девчонкам просто не терпится услышать что-то новенькое, поэтому и пристают. Удивлялся, когда спрашивали про драконов, но не придавал значения. Мало ли чего девушки навоображали. Меня и не о таком просили. На самом же деле это был элемент плана по моему изведению.

И ведь вряд ли кто заподозрит, что я не сам к драконам отправился. Слухи пущены, множество людей искренне расскажет, что я действительно собирался заглянуть к драконам. Да тот же Ган подтвердит, что я интересовался всадницами. Без всякой задней мысли подтвердит, что я вполне мог отправиться на них поглазеть, так как знает – мне сильно понравилась одна. Никто не заподозрит обмана, Гирнер всё верно рассчитал. Может, пропажу какого-нибудь графа расследовали бы потщательней, но ради слуги напрягаться точно не будут. Пропал и пропал, сам дурак. Драконов меньше кормить придётся.

Оттолкнувшись от пола ногами, я снова попытался вырваться из захвата. И мне это даже удалось, державшие меня враги снова расслабились. Только Гирнер на этот раз был настороже, встретив меня ударом кулака под дых.

– Хватайте его, заканчивать пора, – распорядился парень, показывая пример и беря меня за ноги.

Его подручные подхватили меня за связанные руки и плечи и потащили желобу. Увы, никакого сопротивления я им оказать не мог. Даже закричать не получилось, дыхание было сбито.

Тащили недалеко, искомый желоб располагался в соседней комнате. Меня закинули в него лицом вниз и прижали ко дну.

– Держите, сейчас верёвки с него сниму, – отдал новую команду Гирнери, режа стягивающие мои руки путы.

– Может не надо? – усомнился такому решению Сток. – Вдруг найдётся способ выбраться? Со связанными руками понадёжней будет.

– От драконов ещё никто не выбирался, а верёвки если оставить, подозрения могут возникнуть, – пояснил своё решение освободить меня Гирнер. – Вдруг дракон его не полностью сожрёт? Всё, готово.

Связывающие меня путы исчезли, а парень наклонился к уху:

– Прощай, ублюдок. Надеюсь, помучаешься перед смертью. Насчёт Мэнси не беспокойся, я присмотрю за ней. Драть буду, как шлюху из борделя. Пусть узнает, каким нормальный мужик должен быть.

Толчок – и я заскользил вперёд в темноту, безуспешно пытаясь уцепиться за отполированные стены желоба и ускоряясь с каждой секундой.

Глава 3. Мэнси. Роман

Мэнси

– Ну, всё, готово, – довольный Гирнер вошёл в комнату, где сидела Мэнси. – Дело сделано, никто не узнает.

– Хорошо, – девушка безучастно смотрела в стену. – Не били его? Это… не нужно.

– Как ты велела, пальцем не тронули.

Мэнси кивнула, продолжая разглядывать каменную кладку. Видя, что девушка на него не реагирует, парень потоптался возле входа, затем кашлянул, привлекая внимание:

– Слушай, мы же теперь вроде как вместе. Может, ну… – он указал на стоящую в глубине комнаты кровать.

Девушка оторвала взгляд от стены и посмотрела на Гирнера. Видимо, что-то в её глазах было особенное, потому что тот тут же пошёл на попятную:

– Нет, если не хочешь, я не настаиваю. Можно потом как-нибудь.

– Ничего, – Мэнси поднялась со стула, поманив за собой неуверенно улыбнувшегося парня. – Можно и сейчас.

А вот Роман бы отказался. Он всегда тонко чувствовал такие моменты и понимал, что когда девушке не хочется – никакого удовольствия она не получает, лишь притворяясь перед мужчиной. Удивительно, почему такая простая истина не доходит до остальных носителей штанов, считающих, что стоит только распустить руки – и женщина тут же упадёт в объятия.

И всё же – почему Роман её отверг? Стремясь выплеснуть свои обиды, она совершенно забыла узнать причину. Она ведь нравилась ему, в этом Мэнси была уверена. Когда он говорил, какая она замечательная, он не врал. Так почему с какого-то момента всё пошло не так? Роман с каждой встречей всё больше отдалялся, а потом и вовсе стал её избегать, не реагируя даже на прямые предложения разделить постель. Что-то она сделала или сказала такого, что перевесило всю её красоту. Нужно было прямо спросить, в чём причина. Может, удалось бы объясниться. В крайне случае – просто изменила бы поведение, подстроилась.

Но теперь слишком поздно что-то менять.

___________________

Роман

Мои покатушки на «драконьих горках» продолжались недолго, где-то с полминуты. Двигаясь в полной темноте, я боялся, что внизу меня ждёт каменная площадка. На такой скорости встреча с ней – верная смерть.

Однако обошлось, строители желоба явно были не дураками. Ближе к концу угол наклона желоба резко уменьшился, а потом я и вовсе начал двигаться вверх, гася набранный темп. Всё было прекрасно рассчитано, меня выбросило на деревянный помост почти с нулевой скоростью.

Приземлился я от неожиданности на четвереньки, не удержавшись на ногах. Подниматься, впрочем, не стал, а шустро перебирая конечностями, кинулся в сторону. Вдруг выкинуло прямо на обеденный стол? Куда меня занесло, понять было решительно невозможно – вокруг царила темнота, в полуметре уже ничего не видно.

Панический забег остановила каменная стена, в которую я хорошенько врезался головой. Пока хватался за ушибленный лоб и катался по полу, мысли немного пришли в порядок.

Перво-наперво надо успокоиться. Паника зачастую убивает надёжней, чем сама опасность.

И так, меня выкинули куда-то к драконам, которые терпят возле себя только дев. Мужчин они убивают и вряд ли сделают исключение ради меня, такого красивого. Поэтому единственный шанс выжить – не встречаться с ними вовсе. Значит, надо попытаться определить, находятся ли драконы рядом.

Замерев, я принялся интенсивно нюхать воздух. Ничего, никаких посторонних запахов. Не знаю, как пахнут драконы, но как-то пахнуть должны, наверное. Кроме того, если я угодил в их столовую, то тут просто обязан быть запах мяса. Пусть после каждой трапезы убираются, но запах рано или поздно въестся в сами стены.

Теперь слух: закрыв глаза, я изо всех сил попытался уловить хоть какие-то посторонние звуки. И вновь безрезультатно. В жизни не поверю, что такие объёмные туши не издают ни звука, даже когда спят. Значит, рядом со мной драконов нет и немедленная смерть мне не грозит.

Вопрос – а что делать дальше? Вариантов два: остаться на месте и попытаться немедленно кого-нибудь найти. Тут должны быть служанки, не всадницы же готовят драконам, убирают за ними и занимаются прочей рутиной. Наверняка это делает кто-то из черни. Нужно их только разыскать.

Однако вариант с поиском чреват вероятностью натолкнуться на драконов, спящих в соседнем помещении.

Если же я останусь на месте, поутру, когда станет светло, можно будет оглядеться и понять, куда двигать дальше. Да и драконов будет видно издалека, в случае чего юркну в какую-нибудь щель. А может, утром придёт прислужница, тогда всё совсем упростится. Минус у этого плана только один – если драконы вдруг решат ко мне наведаться. Но с чего бы им это делать?

Поразмыслив ещё несколько минут, я решил, что останусь на месте. Шансов выжить так гораздо больше, чем если начну шастать по темноте. Так что прислонился спиной к стене и принялся прикидывать, как вывести Гирнера на чистую воду, когда выберусь. Нужно всё тщательно продумать, иначе обвинят в наговоре – типа, сам полез к драконам по глупости, и чтобы избежать наказания, решил оговорить других.

Можно, например, воспользоваться почтой и нанять адвокатов, которые будут вести дело и одновременно стримить всё на ютубе…

Я вздрогнул. Тьфу, блин, какая ещё почта? Какие адвокаты? Что за бред в голову лезет? Я уснул, что ли? Попытавшись пошевелить ногами, понял, что действительно уснул сидя, из-за чего руки и ноги онемели. Пришлось начать потихоньку ими двигать, возвращая чувствительность.

Так, а это что такое? Я замер, прислушиваясь. Показалось или правда почувствовал на лице лёгкое движение воздуха? Может от того, что машу руками? ...