Джена Шоуолтер Тень и Лёд (Боги Войны — 1)

Полное или частичное копирование, выкладка на других ресурсах или передача книги третьим лицам БЕЗ УКАЗАНИЯ ГРУППЫ И ПЕРЕВОДЧИКОВ — ЗАПРЕЩЕНЫ! Книга не несёт в себе никакой материальной выгоды, предназначена только для личного пользования и предоставлена исключительно в ознакомительных целях.

Перевод выполнен для группы WonderlandBooK

Переводчик: Skvopics

Редактор: Shottik

Русифицированная обложка: Inventia

Превью

1026 год после создания Альянса

Кому: Членам Альянса Великой Войны

Добро пожаловать на 103-ю Великую Войну.

Мы рады сообщить, что был обнаружен новый мир, известный своим обитателям, как Терра, Мидгард или Земля. Предстоит очередная битва.

Вы определенно не захотите это пропустить!

Вы найдете: обитаемые и необитаемые территории, переполненные природными ресурсами. Климат и рельеф на любой вкус. Огромные водоемы — как соленые, так и пресные. Горы. Равнины. Болота. Леса. Ледники и пустыни. Независимо от того, какую пищу вы предпочитаете — животную или растительную, запасы пищи здесь бесконечны.

Этот мир — лучший из призов, но только один из вас получит право им править.

Через неделю начнется смертельная битва, победитель получит Терру.

В настоящее время в нашем Альянсе насчитывается тридцать восемь тридцать девять миров готовых к бою. Один представитель от каждого мира должен войти в портал до Терры. (Дата и координаты прилагаются. Приложение А). Сделайте мудрый выбор, ибо ваш воин должен столкнуться лицом к лицу с остальными.

Вашему участнику разрешается взять один предмет из дома. ТОЛЬКО ОДИН. Никаких исключений.

*Сверхъестественные способности, присущие генетике/расе/крови, не считаются оружием.

*Связанные пары — допускаются.

Правила просты:

(1) Как только бойцы войдут на Терру, они не смогут покинуть мир до окончания войны.

*Время не является фактором.

(2) Ежемесячные собрания бойцов являются обязательными. (Приложение Б).

(3) Воины могут сдаться, вырезав знак Позора на своем лбу и связавшись с Наблюдателем для транспортировки домой.

*Короли и королевы каждого участвующего мира несут ответственность за наказание отступников.

*Отступники не могут вновь вступить в эту войну, либо участвовать любой другой битве.

(4) После совершения убийства, вашему воину будет предоставлена сила, необходимая для активации и использования оружия жертвы.

*Убийство осуществляется путем обезглавливания, изъятия сердца и/или сжигания тела дотла.

(5) Вы не вправе отправлять кого-либо или что-либо еще на Терру. Тем не менее, вы можете связываться со своим воином, для того чтобы:

(а) уточнить статус войны;

(б) провести инструктаж.

Нарушавшие эти правила будут отловлены, заключены под стражу и наказаны Наблюдателями.

Пусть победит лучший мир.

Счастливой битвы!

Высший Совет Альянса Великой Войны

Пролог

701 год от Рождества Христова, человеческое летоисчисление

103-я Великая Война, пятый месяц

Терра

Двадцать пять воинов стояли между Нокс из Ивилэнда и победой.

Он ждал на горном плато, сжимая в каждой руке по кинжалу. Тени омывали его тело, холодный ветер колотил в голую грудь. Один из бесчисленных тренеров однажды сказал ему, что он такой же холодный и коварный, как ледяной мир сейчас его окружавший.

Тренер не ошибся.

На протяжении веков другие солдаты Ивилэнда называли Нокса садистом и безжалостным варваром. Они тоже не ошиблись. И погибли. Как правило, они умирали в муках от его руки.

Если живешь жестокой жизнью, пострадаешь от жестокого конца. Что посеешь, то и пожнешь. Однажды Нокс встретит тот же конец, что и его жертвы, он не сможет избежать своей страшной судьбы.

Возможно, он встретит свой конец сегодня… в ночь собрания.

Через одиннадцать минут и сорок три секунды в ночном небе вспыхнут зеленые и фиолетовые огни, и начнется следующее собрание бойцов. Это время насмешливо прозвали «регистрацией».

«Ты «регистрируешься» и помогаешь другим «выехать».

Кислота обожгла его грудь изнутри, но ни словом, ни действием, он не продемонстрировал своего дискомфорта. Для бойцов восприятие жизненно важно. Показать слабость означало стать основной мишенью.

Собрание длилось около часа, проводилось раз в месяц и помогало ускорить ход войны. Присутствие было обязательным, принуждая каждого участника Великой Войны за Терру посетить эту ледяную тундру, даже трусов и прячущихся.

Опоздание хотя бы на одну секунду карается дисквалификацией. Такая судьба хуже смерти. За тобой охотился Наблюдатель, у которого были средства, которому по силам выследить тебя и отключить любые сверхспособности… твои собственные и твоего оружия. Все из-за мистической татуировки.

Перед войной каждого участника пометили. Чернила позволяли Наблюдателям связаться с тобой в любое время и в любом месте. Предположительно, это позволяло Высшему Совету обеспечить справедливость на войне. Нокс сомневался на этот счет и подозревал, что татуировка позволяла гораздо большее. Учитывая, что на его левом плече был метка — дерево посреди круга — он ничего не мог с этим поделать. Он был также уязвим, как и остальные.

Сведение татуировки не сработает. Чернила попадали в твою кровь. Бегство от Наблюдателя тоже не поможет. Когда он ловил тебя — а он всегда это делал — то отрубал конечности и прибивал то, что осталось от твоего тела, к ледяной стене, которая находилась в пределах видимости собрания. Пока ты был еще жив.

Ты должен послужить предостережением.

Если твои легкие регенерировали, Наблюдатель удалял их снова. Настолько часто, насколько это было необходимо. Тебя казнят только после объявления победителя.

Иногда бойцы устанавливали ловушки перед собранием, чтобы поспособствовать опозданию других, фактически не нарушая правил. Именно поэтому Нокс до сих пор не покинул это место высоко на скале, скрытое валунами и деревьями. В прошлом месяце Зиону из Тэйвери удалось заманить его в ледяную яму; каким-то чудом Нокс выбрался и пересек порог с восемью секундами в запасе.

Большинство его противников собрались на поляне прямо под ним, окруженной энергетическими стенами. Однако сами воины оставались видимыми. Они были вооружены и болтали о всякой ерунде.

— Надеюсь, ты насладился своим последним днем на Терре.

— Твоя отрубленная голова будет потрясающе смотреться на моей каминной полке. Кстати. Следует обзавестись камином.

— Мне нужна новая песня для тренировок — твои крики должны ее украсить.

Великая Война на Терре началась пять месяцев назад, и с тех пор сражения с каждым днем становились все жарче. У бойцов было только одно общее — их ненависть к Ноксу, Зиону и Бейну из Адвевета.

Что вполне объяснимо. Беспощадность Нокса ни с чем не сравнится, четырехкратный чемпион, который уже устранил троих мужчин. И Зион, и Бейн тоже убили троих. Горстка других совершила по одному убийству.

«Сколько воинов нападет на меня, когда собрание закончится?»

В прошлом месяце ему пришлось отбиваться от двенадцати сразу, чуть не потеряв при этом руку. Он боялся дня собраний… и с нетерпением этого ожидал.

В течение часа Наблюдатели будут телепатически общаться с Высшим Советом, информируя их о количестве выживших и погибших, и кровопролитие будет запрещено. Силы и оружие с любыми сверхъестественными способностями будут деактивированы. Ноксу не придется оглядываться, ожидая нападения.

Он мог плести интриги, даже распускать сплетни, или молча злиться на членов Высшего Совета, которые купались в роскоши, в то время как благородные мужчины и женщины были вынуждены совершать ужасные поступки, чтобы завоевывать новые территории для королей или королев, столь же презренных, как и члены Высшего Совета.

«Ненавижу Высший Совет». Они руководили королями и королевами, предположительно оставаясь беспристрастными относительно каждого исхода Великой Войны. Нокс подозревал, что они сжульничали один раз или двадцать, но если бы он высказал такое обвинение, его бы убили в ближайшее время. Он видел, как это повторялось снова и снова, хорошие солдаты исчезали при таинственных обстоятельствах после того, как осмеливались говорить правду.

Оставим беспокойство на другой день. «Сначала выживание, процветание потом».

Когда собрание закончится, запрет на боевые действия снимут. В одно мгновение все силы активизируются, и воины начнут действовать. Будут жертвы.

«Восемь минут двадцать восемь секунд до регистрации».

Нокс окинул взглядом поле боя, еще не заметив свою жертву. Он покрутил головой влево, вправо, похрустел костями и растянул мышцы, готовясь. «Я не буду колебаться. Я буду делать то, что необходимо и когда необходимо».

Его взгляд остановился на Наблюдателе, которого назначили на Терру. Он был известен, как Семерка. Каждому Наблюдателю присваивали идентификационный номер, а не имя. От одного до десяти. Чем выше число, тем безжалостней человек. Были сотни мужчин и женщин, которым был присвоен одинаковый номер.

Семерка был одет в черную мантию с капюшоном, который скрывал его лицо. Словно мрачный жнец из легенды, он нес косу.

Нокс сочувствовал карателям, знал, что они такие же рабы, как и он, их прошлое также наполнено насилием, как и его, но он никогда не встречал никого, готового пойти против приказа, даже ради безопасности другого живого существа.

Им промывали мозги в детстве, и они вырастали, чтобы служить «рукой» Высшего Совета, казалось бы, непобедимой силы, которая гарантировала, что все миры повиновались каждому указу, независимо от размера.

Некоторые Наблюдатели обладали сверхъестественными способностями, некоторые нет.

Можно было победить одного или двадцать, но одолеть всех невозможно. Их просто слишком много, они были непоколебимо преданы друг другу и своим лидерам, и их нельзя было переубедить или отвлечь от поставленной задачи.

«Шесть минут четырнадцать секунд».

Треснул лед рядом с Ноксом. Его мускулы напряглись, тело приготовилось к атаке. Кто-то приближался.

Он использовал свою способность контролировать тени, заставляя тьму подняться с земли и окружить его густыми волнами, пока не слился с ландшафтом. Этот особый навык спасал его снова и снова.

Он мог даже заставить тени вращаться, создав вихрь, который отбрасывал противников на сотни ярдов.

Нокс был настороже… Ожидая, готовясь…

Наконец появился Шайло из Аснанфали.

{Злой умысел или угроза не обнаружен}

Во время второй Великой Войны Нокс выработал жесткий боевой инстинкт с одной единственной целью: чтобы выжить.

Несмотря на заверения инстинкта, Нокс никому не доверял и всегда был настороже.

Шайло остановился рядом с Ноксом, излучая настороженность, пока изучал поляну.

Нокс вел мысленное досье на каждого война и постоянно добавлял детали, подсчитывал, кто кого убил, кто обладал каким оружием и сверхъестественными способностями, предпочтение к климату, любовникам, потенциальным любовникам, а кто заключал союзы или клялся отомстить.

В его голове проносились разные факты шестифутового мужчины. «Родом из густого заросшего лесом мира. Хорошо владеет мечами и кинжалами. Избегает битвы, если невиновные находятся поблизости. Чувствителен к бедственному положению других».

Из родного мира Шайло взял специальные глазные линзы, которые позволяли ему видеть сквозь любую преграду, даже сквозь тени Нокса.

«Я хочу. Я беру».

«Терпение».

— Привет, мой друг.

Хотя Шайло говорил на языке, который Нокс никогда не изучал, устройство, хирургически прикрепленное к внутренней стороне его уха, переводило каждое слово. Благодаря технологическим достижениям, получаемым при каждом открытии нового мира, у всех бойцов было подобное устройство, и оно обновлялось автоматически.

— Я тебе не друг, — ответил Нокс. — Если хоть на мгновение поверишь мне, то пожалеешь об этом.

Это была не угроза, а констатация факта.

Перед войной их короли пришли к соглашению: Нокс и Шайло будут работать вместе, чтобы дойти до финала вдвоем. Беспрецедентное соглашение. Большинство других миров презирали жителей Ивилэнда, часто обзывая их «грязными крысами». Оскорбление было заслуженным. Чтобы избежать смертельного климата на поверхности, население спустилось под землю, где и осталось жить впоследствии. Ими правил Ансель, король уличных крыс. Он держал свое слово только тогда, когда это было ему удобно.

Прямо перед уходом на Терру Ансель сказал Ноксу: «Убей Шайло, как только почувствуешь, что это необходимо».

Когда придет время, Нокс нападет, принуждаемый силой гораздо большей, чем его собственная.

Но тут была загвоздка. Независимо от приказа Анселя, Нокс сделает все, чтобы реализовать свои собственные планы.

У некоторых людей существуют моральные границы, через которые они не переступают. Нокс находил такую концепцию неуместной. Не приложить все силы ради победы? Глупо.

— Вчера я обезглавил Аммари, — продолжил Шайло, игнорируя предупреждение Нокса. — Она напала на меня. Я просто защищался, но…

Нокс обновил свои данные. Двадцать четыре воина стояли между ним и победой.

— Чувство вины бессмысленно. Ты выжил.

Шайло также получил во владение мистический лук и стрелы, известные как Кровожадные. Такая стрела преследовала своих жертв, как ракета с тепловым наведением, увеличиваясь в скорости и свирепости с каждым убийством, которое она совершала.

«Я хочу. Я беру».

«Скоро…»

Плечи Шайло поникли.

— У нее есть дочь.

Нокс сжал кулаки. «Игнорируй боль в сердце».

— Узнать о ее семье было твоей второй ошибкой. Нельзя, чтобы близкие другого воина значили больше, чем твои. — Горечь пронизывала его голос, замораживая каждое слово.

— Если это была моя вторая ошибка, то какая первая? — спросил Шайло.

— Вообще иметь близких. Семья и друзья — это одно из двух. Якоря, которые отягощают тебя переживаниями и отвлекают, или рычаги давления, которые другие могут использовать против тебя.

Последнее Нокс знал не понаслышке. Когда-то у него была дочь.

О, да. Когда-то.

Благословленная и проклятая.

Его охватил приступ боли и горя, оставляя за собой след разрушения. Однажды Нокс отомстить за нее, и убьет короля Ивилэнда — и он заставит его страдать. Ансель был тем, кто заставил его сражаться. Тем, кто позволил его маленькой девочке умереть, пока он выполнял свой «долг».

Теперь Ансель использовал для мотивации Нокса свободу. «Выиграй пять Великих Войн от моего имени, и я освобожу тебя от символов рабства.

Эти символы покрывали его шею, запястья и лодыжки. На каждом позвонке он носил «X». Но будь то кольца или символы X, каждый знак был сделан мистическими чернилами, подобные тем, что Высший Совет использовал для создания древа жизни. Именно эти чернила заставляли Нокса делать все, что требовал Ансель, никаких исключений.

Ноксу ничего не осталось, кроме как продолжать, словно король говорил правду. Что еще он мог сделать?

Если Ансель солгал… Он прикусил язык, пока не почувствовал вкус крови. Если Нокс выиграет пятую войну — эту войну — и не будет освобожден…

Острая боль пронзила его так глубоко, что он сомневался, что когда-нибудь оправится. «Мне просто нужно найти другой способ обрести свободу».

Когда ему это удастся, Ансель умрет. Болезненно. Люди будут слагать истории в течение многих столетий, и удивляться жестокости Нокса.

Он почти улыбнулся, предвкушение перемешалось с яростью.

«Сосредоточься». Любые эмоции только отвлекут его; отвлечение приведет к смерти.

— Как ты можешь быть таким безразличным к смерти другого? — спросил Шайло.

— Потому что я хочу жить, а настрой — это все. В то время как ты будешь медлить с убийством друга, тебя с радостью уничтожит враг. Эти люди — наши враги.

Задумавшись на секунду, Шайло провел рукой по своему лицу.

— Это моя первая Великая Война. Я знал, что будет трудно, но я самый сильный боец у себя дома, и верил, что смогу сделать… что угодно. Я ошибался.

— Ты говоришь так, словно хочешь умереть. Хорошие новости. Я с удовольствием помогу.

— Не сомневаюсь, но я не хочу умирать. Как и убивать.

— А, понятно. Ты лучше заставишь своих людей страдать.

Шайло нахмурился.

За «привилегию» участвовать в Великой Войне, правитель мира должен был отдать Высшему Совету тысячи детей. Точное число зависело от срока ликвидации война. Чем быстрее тебя устранят, тем больше твой мир должна заплатить. Но для того, чтобы откупиться от участия в войны, правители должны были передать еще больше детей.

С младенчества до восемнадцати лет, мальчики или девочки, дети были движимым имуществом, товаром, выращенным для роли Наблюдателей.

Только победивший мир освобождался от выплат.

— Мой народ уже страдает, — сказал Шайло. — Наш мир перенаселен.

Ивилэнд тоже был перенаселен, с каждым днем рождалось и создавалось все больше бессмертных. Отчаянно требовались новые миры.

Поначалу, как только обнаруживался новый мир, в него вторгались сразу несколько армий. Сражения бушевали, оккупанты надеялись захватить власть. Насилие распространялось повсеместно, в конечном счете, разрушая и оставляя земли непригодными для жизни.

Под предлогом спасения будущих владений, правящие фракции создали Высший совет и Великую Войну — непрерывную битву между одиночными представителям каждого мира, где новый выступал в качестве арены.

За последние несколько месяцев люди Терры начали отбиваться и расставлять ловушки. Не главная, но определенно злободневная проблема. Граждане не были связаны правилами собрания. Но у них не было сверхъестественных способностей, и они не могли сравниться с бессмертными.

Сегодня Нокс не заметил никаких признаков человеческой армии. Может быть, они бежали в страхе? Для них сражающиеся войны были богами.

Нокса они прозвали Локи — «злой обманщик». Прозвище, которое он носил с гордостью.

— Когда я убил женщину, которую уважал, часть моей души умерла, — сказал Шайло, отвлекая его от мыслей. — Почему миры не могут договориться без кровопролития?

— Из-за жадности.

Почему же еще?

Движение на склоне горы. Нокс скользнул взглядом по льду… наконец-то. Зион. Мужчина шести с половиной футов ростом, как Нокс, с темными волосами, широкими плечами и телом, отточенным на самых жестоких полях сражений без малейшего намека на мягкость. Такое же, как у Нокса.

Но, в отличие от Нокса, он отказался использовать оружие, которое выиграл. Причины неизвестны. Этот выбор разозлил Нокса, хотя и помог его цели. Такая утрата.

Он крепче сжал самое дорогое, что у него было… кинжалы, которые он забрал у своей первой жертвы. Лезвия были зазубренными, крючковатыми на концах и имели медные рукояти. Одним ударом он мог разрубить, нарезать кубиками и растереть в порошок.

Зион добрался до пункта регистрации и развел руками, говоря: «Я здесь, приди и забери меня». Его руки были инкрустированы драгоценными камнями, которые образовывали особый узор, такой же смелый, как и сам человек. На руках — пара шипованных металлических перчаток, способных пробить что угодно.

«Я хочу. Я беру».

«Сконцентрируйся на сегодняшней цели».

Предвкушение вспыхнуло и усилилось, обжигая Нокса изнутри и становясь горячее с каждой секундой. Зион был воином, которого он бы с радостью убил.

— Пошли. — Нокс спрыгнул со своего насеста, падая все ниже и ниже, чтобы приземлиться в нескольких ярдах от места регистрации. Несмотря на то, что удар потряс его, он пошел вперед без хромоты.

Шайло тоже спрыгнул и поспешил за ним.

Когда они миновали невидимую стену, которая закрыла их внутри поляны, Нокс ощутил знакомую и отвратительную вибрацию от макушки головы до кончиков пальцев ног. Его способность управлять тенями только что была нейтрализована.

— Так мило с твоей стороны присоединиться к нам, — сказал Бейн самодовольным и снисходительным тоном, как и всегда.

Как и у большинства Адвеветийцев, у него были светлые волосы, золотые глаза… и зверь, заточенный внутри. Когда зверь брал под контроль тело, его внешность менялась. Он становился чудовищем, отвратительным вне всякого сравнения, сильным вне всякого сравнения и обладающим дикой жаждой крови. Никто и ничто не было в безопасности.

Самым большим слабым местом Бейна был свет. Адвевет был темным миром, окутанный мраком и лишенный солнца. Именно поэтому он взял с собой пару очков в качестве своего основного оружия. Как и линзы Шайло, эти очки позволяли ему видеть все.

Нокс приподнял невидимую шляпу.

— Рад видеть, что ты оставил свои яйца дома.

Когда Бейн обхватил яйца, о которых шла речь, и сделал непристойное выражение лица, от остальных посыпались оскорбления.

— Ты умрешь сегодня в крови, Нокс.

— Я не просто достану твое сердце. Я его съем.

— Надеюсь, ты готов быть выпотрошенным, мрак.

«Мрак» был еще одним уничижительным термином, используемым для Ивилэндцев, но только для таких, как Нокс, которые управляли тенями. Его называли и похуже, но оскорбления любого рода жгли его уши, как кислота.

«Игнорируй».

— Где Мейджор и Кэннон?

Эмберель из Лоандрии махнула обманчиво тонкой рукой, указывая на группу, кольца на ее пальцах блеснули в лунном свете. С волосами, похожими на снежинки, бледно-голубой кожей, зелеными и фиолетовыми глазами, как мерцающие звезды, и изящно заостренными ушами, она выглядела хрупкой, как стеклышко. Обман. Из всех женщин она была самой смертоносной.

— Я устранил Мейджора, — ответил Ронан из Солории, не то чтобы с гордостью, но и не раскаиваясь.

Нокс добавил пометку в свой мысленный файл. Теперь двадцать три воина стояли между ним и победой.

— Что с Кэнноном? — Спросил Ронан. — Он мертв?

Воцарилась тишина, никто не брал на себя ответственность за убийство.

В голове Нокса продолжался обратный отсчет. Тридцать две секунды до того, как Кэннон из Деллиза пропустит сегодняшнюю регистрацию.

Тридцать… двадцать… десять… пять…

По-прежнему никаких признаков мужчины. Три… два…

Земля содрогнулась. Собрание бойцов только что началось.

«Только двадцать два воина стоят на моем пути».

Со своего места за пределами круга Семерка вонзил конец своей косы в лед. Земля задрожала сильнее, лучи света брызнули из изогнутого лезвия и осыпали воинов.

— Кто-нибудь хочет добровольно пойти на милосердную смерть? — спросил Зион непринужденно. Он не мог заставить себя сражаться с прекрасным полом и постоянно искал способы предотвратить тотальную битву. — Срок действия моего предложения истекает к моменту окончания встречи.

По шее Нокса пробежали мурашки. Он огляделся… Селеста из Окцизора одарила его соблазнительной улыбкой.

Он нахмурился. «Пытаешься добиться расположения?» Невозможно!

Несмотря на то, что она выиграла Великую Войну, он никогда не считал ее угрозой. Нокс не видел никаких признаков боевых навыков, только умение соблазнять. Насколько ему было известно, трое мужчин поддались ее обаянию, и каждый из них обладал сверхъестественной способностью, которые женщина использовала для собственной выгоды. Из троих остался в живых только один — Рейнджер из Джеты.

Зион и Бейн убили остальных, и Нокс часто задавался вопросом, помогла ли им Селеста.

Еще один воин Гуннар из Тродэйра… впился в него взглядом и придвинулся поближе к Селесте. Соперничество? У кого было время на такую драму?

Эмберель появилась в поле зрения Нокса, чтобы блеснуть своими жемчужным зубами при попытке улыбнуться.

— Ты собираешься на свидание, мрак? Потому что мой меч заинтересован в том, чтобы изучить твои внутренности. Не хочешь размяться?

Он скрипнул зубами.

Тьма скользнула по льду, привлекая его внимание. Он оставил тени, расставив по всем горам, в качестве разведчиков. Эта вышла на поляну и призраком пронеслась сквозь него, оставив в его сознании образ. Он напрягся. Сотни людей пересекли северную границу. Они бежали, бежали, все ближе и ближе, подняв мечи.

— Викинги, — крикнул он. Слово, означающее «коренные жители» на Всемирном языке.

Остальные воины затихли, топот шагов эхом отдавался в горах. Раздался боевой клич.

— Они пришли отомстить за своих павших, — сказал Бейн, практически с пеной у рта от нетерпения.

— Заверши собрание, — приказал Зион Семерке. — Если энергетическая стена рухнет, наши силы будут активированы, включая тело и оружие. Если нет, то у смертных появится преимущество.

Ветер откинул капюшон Наблюдателя всего на дюйм, но этого оказалось достаточно. Нокс увидел безупречное лицо, кипящее ненавистью. К воинам?

Семерка молчал, из его косы все еще исходили лучи света.

Энергетическая стена не исчезла.

— Тогда мы должны работать вместе. — Похоже, у него все-таки возник временный союз. Нокс расправил плечи. — Сформируйте четыре линии по пять бойцов, по одной стороне света на каждую линию.

— Значит, образовать квадрат? — спросила Эмберель, ее тон говорил о том, что он был идиотом.

— Сделай это, — рявкнул он. — Как можно ближе к Наблюдателю.

Воины заняли позиции, держа оружие наготове. Нокс стоял между Зионом и Бейном и внимательно изучал приближающегося врага. В основном мужчины, которые были не выше ста восьмидесяти сантиметров. На лицах у всех была грязь, в глазах ярость, а тела, созданные для боя, покрывал мех. На некоторых были надеты железные шлемы.

Нокс не мог не уважать эту армию. Солдаты защищали свою родину и свой народ. Но они угрожали Великой Войне, поэтому их нельзя было пощадить.

— Двадцать секунд, — крикнул он.

— Женщины, двигайтесь к центру нашего…

Женщины, о которых идет речь, прервали Зиона угрозами отрезать его яички.

— Если ты хочешь знать, как я собираюсь прикончить тебя, Нокс, — сказал Бейн с холодной улыбкой. — Смотри, как я убиваю викингов.

— Как мило, — сухо ответил он. — Думаешь, что тебе удастся пережить эту ночь. — Обращаясь ко всем, он начал отсчет. — Пять секунд до столкновения. Четыре. Три. Два.

Он приготовился…

Викинги прорвали круг.

Нокс пригнулся, избегая удара мечом в горло, затем развернулся и выпрямился… и ударил кинжалом в бок обидчика. Его кинжалы не обладали особой силой и работали так же, как и обычные.

Когда оружие вышло из тела мужчины, с крючка свисали куски печени. Болезненное кряхтенье смешалось с жутким хором стонов, воплей и проклятий.

Он снова развернулся, ударив ножом еще двух смертных. Когда теплая кровь брызнула на него, для него все потеряло значение, кроме битвы. Адреналин взбодрил его, заставив сердце пуститься в импровизированную прогулку, мир вокруг него, казалось, замедлил свой бег. Он наносил удары ножом, головой, локтями и ногами, тела быстро скапливались у его ног. Брызнула еще кровь. Еще больше внутренних органов не подлежали восстановлению после встречи с его кинжалами.

Любой викинг, который осмеливался приблизиться к Семерке, немедленно терял сознание, даже не вступая в контакт. Ловкий трюк.

Смеясь, Бейн поднял брошенный меч и одним взмахом рассек двух мужчин.

Одной рукой в металлической перчатке Зион поднял викинга за горло. Он ударил другой рукой, и его кулак вышел с другого бока мужчины.

Еще один викинг подкрался к Тэйверцу сзади, готовясь нанести удар. Бросившись вперед, Нокс рубанул его по запястью, рука с мечом шлепнулись на землю.

— Не жди благодарности, — сказал ему Зион, перерезая шею противника.

— Я бы все равно ее не принял, — ответил Нокс. Удар, удар. Еще одного соперника он прикончил двойным ударом в сердце.

«Мне нет равных, даже когда я не могу вызвать тени».

Один крик заглушил все остальные, заставив викингов выбежать из круга и образовать более широкое кольцо вокруг сражающихся. Затем мужчина, забрызганный кровью, шагнул вперед. Он остановился у самых невидимых стен.

Он был самым высоким из своих собратьев и единственным в шлеме с рогами. Шрамы покрывали одну сторону его лица. Мужчина носил густую черную бороду. Он соединил подбитую мехом тунику с овчинными штанами, ничто из них не защищало жизненно важные органы.

Он держал Жезл Климы, оружие Кэннона.

Нокс напрягся. Если викинг убил Кэннона после регистрации, он вступил в Великую Войну, получил бессмертие и возможность активировать жезл, не будучи в списке убийств Семерки. И так как он не находился в пределах круга регистрации, жезл оставался активным.

Расчет времени многое значил в Великой Войне.

Море викингов разошлось посередине, позволив двум мужчинам подтащить к себе безголовое, истекающее кровью тело. Свежее убийство. Они бросили свой груз, и кто-то еще кинул голову внутрь круга. Безжизненные глаза Кэннона смотрели в никуда, на его лице застыло выражение ужаса.

Ругательства и угрозы посыпались от воинов, некоторые даже бросались на невидимую стену, но тут же отскакивали обратно.

— Вы вторглись на нашу землю и убили наших людей, потому что не боялись нас. — Мужчина в рогатом шлеме поднял подбородок, выглядя гордо и несгибаемо. — Меня зовут Эрик Угрожающий Жизни, и я научу вас бояться нас.

Эрик из Терры. Новое имя добавилось в список соперников Нокса. «Двадцать три воина стоят на моем пути».

Вожак высоко поднял жезл, а затем ударил его концом в лед. Земля содрогнулась так сильно, что с горных вершин посыпались куски снега. Через несколько секунд налетела арктическая метель, завывающий ветер, казалось, ощетинился тысячами гвоздей и осколков стекла.

Затем под ногами Нокса вырос ледяной холм… и поглотил его ступни. Он ударил ногой… попытался ударить, но не смог. Вскоре его ботинки были полностью скрыты.

От паники у него перехватило дыхание, когда лед начал распространяться все выше и выше, обвиваясь вокруг икр, скользя по коленям, и остановить его было невозможно. Лед поглотил ноги каждого войнам, даже Наблюдателя.

Нокс сражался сильнее, сопротивлялся изо всех сил. Его торс… полностью затянуло льдом. Его спину… шею. Начался шок. Побежден? Более слабым землянином? Нет!

Хрипы и стоны заполнили его уши, другие войны сражались с ужасающим погребением так же отчаянно.

Когда лед достиг его подбородка, он потерял способность двигаться.

«Это незначительная неудача, не более того. Я преодолею это, и я отплачу». Затем лед покрыл его лицо, погребая его, оставляя совсем беспомощным, но в сознании.

Глава 1

Наши дни

Где-то за Северным полярным кругом

— С плеч полетят головы.

Измученная, уставшая и продрогшая до костей Вейл Лондон сбросила свой рюкзак весом в десять тысяч фунтов, прислонилась к ледяной стене и оглядела окрестности… море снега с редкими горами и ледниковыми пиками, которые выглядели так, будто океанские волны замерзли как раз перед тем, как обрушиться вниз. Бушевал ледяной ветер, крики боли и беспомощности тонули в нем.

— Мы говорим буквально или фигурально? — Ее любимая сводная сестра Магнолия «Нола» Ли тоже бросила рюкзак, села на него и накинула на плечи толстое фланелевое одеяло. — С тобой я никогда не знаю наверняка. Ты не из тех, кто будет махать кулаками из-за ерунды.

Вейл наслаждалась ароматом подслащенного коричневого масла, которое ощущалось на языке. В какой-то момент ее детского развития провода замкнулись в ее голове, оставив ее с тяжелым случаем синестезии. Она слышала звуки, как и все остальные, но также пробовала их на вкус. Буквы отображались как цвета, а цифры появлялись в виде рельефной карты в ее голове.

Чем больше нюансов в звуке, тем богаче начинка.

— Фигурально… может быть, — ответила она и вздохнула. — В следующий раз, когда я увижу нашего проводника, он будет счастлив уйти. Или даже уползти. — Терминал оплаты разрушил то, что должно было стать отпуском всей жизни.

Черт возьми, Нола не нуждалась в таком стрессе. Девушка работала на двух работах. Если она не пекла и не продавала товары в местных конторах, то писала колонку «Как…» на сайте знакомств Брак по любви в Оклахоме.

Вейл надеялась насладиться последним ура — или, может быть, первым ура — прежде чем они с Нолой осядут и откроют шикарное кафе с пончиками для гурманов/точку общественного питания/ место проведения быстрых свидания и девичников, с Вейл за бумажной работой и Нолой за плитой и прилавком.

И ладно, ладно. Она допускает, что часть вины за эту ситуацию лежит на ее плечах, а не на их отсутствующем гиде. Она забронировала каждую из их экскурсий в самых дешевых компаниях, надеясь посетить как можно больше мест с очень ограниченным бюджетом.

Ну, качество важнее количества. Теперь она это понимала. «Так как насчет перерыва, мир?»

Если бы только путешествия во времени были возможны…

Три недели назад они с Нолой приехали в Юккасъярви (Швеция). В течение пяти дней приключений было предостаточно. Затем они отправились в Россию и прошли через Хибины с тридцатилетним гидом, который обещал им незабываемые впечатления.

Температура оказалась минусовой, но снега было очень мало, а лед полностью отсутствовал. Множество деревьев оттаяло, их листья были достаточно мягкими и зелеными, чтобы соперничать со свеже отшлифованными изумрудами, словно присыпанными алмазной пудрой. Здесь и там весело журчали реки, а захватывающие дух водопады каскадом низвергались в прозрачные бассейны.

Каким-то образом их небольшое трио свернуло с пути за одно мгновение и оказалось в этой ледяной пустоши.

Отступление не помогло, лед простирался повсюду. В итоге, одинокие следы привели их в уютную хижину, где Вейл и ее сестра провели последние две недели. В первый день гид отправился на разведку периметра и больше не возвращался.

Сегодня утром они были вынуждены сделать трудный выбор: остаться в тепле своего жилища и медленно умирать от голода или отправиться на поиски помощи и, возможно, (быстро) замерзнуть насмерть.

Как говорила их приемная мама: «Если вы хотите испытать чудо хождения по воде, нужно выйти из лодки».

Ее пронзила тоска по дому. Мир стал еще более печальным местом без Кэрри, она же Заботливая Медведица.

Испытывая крайнюю необходимость в одном из таких чудес «хождения по воде», Вейл и Нона облачились в зимнюю экипировку, которую откопали в сундуке всего несколько дней назад. Как ни странно, одежда села идеально, словно сшитая на заказ.

Совпадение, конечно, вызвало у нее подозрения, но, в конце концов, ее не волновали способ и причина, только конечный результат. Они с Нолой отправились в путь рано утром и тащились по снегу милю за милей.

Приближался закат. До сих пор они не нашли никаких признаков жизни, и Вейл начала беспокоиться.

Только начала? О, пожалуйста. Она волновалась каждую секунду каждого дня с тех пор, как начался этот кошмар.

«Я не готова умереть».

Она отложила свою жизнь на долгие годы, работая на разных работах, пока училась в школе весь день. И едва получив бизнес-образование в Университете Оклахомы — «Вперед, оклахомцы!» — без студенческого долга, она собиралась сыграть в ящик? Нет! Неприемлемо.

А умереть, зная, что она стала причиной смерти своей сестры? Никогда.

— Мне очень жаль, — сказала она, чувствуя себя виноватой. Несмотря на маску, покрывающую верхнюю часть лица, ее нос и легкие горели при каждом вздохе.

— Это моя вина, и я никогда не делюсь. Ты это знаешь. — Дыхание Нолы больше не образовывало пар. Плохой знак. Очень плохой. — Мне было так хорошо, что я все время уговаривала тебя добавить больше остановок в наш маршрут.

Ее сестра страдала фибромиалгией. В любой день сверхактивные нервные клетки Нолы могли вызвать крайнюю усталость, общую боль в теле и опухание суставов. Коктейль из лекарств помог облегчить симптомы, но не смог вылечить болезнь.

— Прости, сестренка, но поход был моей идеей. — Очевидно, расслабление не ее конек. Каждый раз, когда у нее была передышка, она думала о лавине ответственности, надвигающейся на нее, и паниковала. Что не имело смысла. Она годами мечтала открыть магазин пончиков. И да, ее мечты вращались вокруг счастья Нолы, а не ее собственного, но все же! Счастье Нолы тождественно счастью Вейл. Тем не менее, пытаясь скрыть свою панику, она убедилась, что у нее не было спокойных моментов. — Вина лежит на мне, и это окончательно.

— Прекрасно. Мы сойдемся на половине. — Нола сделала вид, что распушила волосы. — Если нам суждено умереть, то, по крайней мере, мы выглядим мило.

— Чувиха. Мы действительно выглядим мило. — Они были одеты в гладкие пальто, пуховики, термобелье, флисовые колготки, маски для лица, шапки и перчатки, несколько пар шерстяных носков и походные ботинки с жесткими кошками. — Мы могли бы очаровать банду снежных байкеров.

— Или завоевать сердце йети, который предпочитает южных девушек.

— Если он не захочет сперва съесть наши сердца… отбитые и обжаренные во фритюре, с добавление топленного масла. — У нее потекли слюнки. — Интересно, какой на вкус жареный йети.

— Если ты начнешь облизываться, глядя на меня… Я не буду чувствовать себя такой виноватой, размышляя, будет ли твоя печень лучше сочетаться с хорошим красным вином или с шестью пакетами дешевого пива.

— Ты же видела меня с похмелья. Избегай мою печень и направляйся к жаркому из моей задней части. — Она слегка шлепнула себя по заднице.

Нола усмехнулась, но тут же замолчала, когда резкий ветер чуть не сбил их обоих с ног.

— О-отвлеки меня о-от холода, и я буду любить тебя вечно. — Ее губы посинели, зубы стучали.

— Ты уже влюблена в меня навеки. — Так же, как Вейл любила Нолу, лучшего человека в мире, живого или мертвого, настоящего или фальшивого. «Ради нее переверну небо и землю». — Но я потрясающая, возможно, самая потрясающая, поэтому возьму на себя эту непосильную задачу. Расскажи мне про свою любимую часть путешествия.

— Почти в-все. — Нола поерзала на своей сумке, не в силах сдержать стон боли. Затем она продолжила, как будто все было хорошо. — За исключением з-затерянности, голода и п-переохлаждения, конечно.

— Сущая ерунда. — Беспомощность пронзила внутренности Вейла. «Не показывай чувств, смени тему». — Мы сделали все, что было в наших списках перед взрослением. Насладились северным сиянием.

Стук зубов стал тише, и Нола сказала:

— Мы отправились в ночную экспедицию на собачьих упряжках, и мне захотелось завести собаку-спасателя, как только я вернусь домой.

— Сделали скульптуры изо льда. К твоему сведению, мой шар был лучше твоего.

— Это правда. О! Мы также приняли джакузи, попивая шампанское.

— В конце концов, мы прошли через северный полярный круг.

— Только один пункт остается неисполненным.

— Влюбиться в красивого местного жителя, — сказали они в унисон.

Нола ухмыльнулась и добавила:

— Я думала, что у меня есть симпатия с нашим гидом, пока он не оставил нас умирать и все такое. Но, даже не смотря на это, он был лучше, чем мои последние онлайн-свидания. Не могла бы ты объяснить, почему так много современных парней любят посылать совершенно незнакомым людям незапрашиваемые фотографии своих гениталий, и почему они делают это с такой гордостью?

— Потому что, конечно же, женщины впадают в сексуальное безумие с пеной у рта, как только замечают мужское барахло какого-нибудь придурка. Ага.

— Ты права! Так и есть. И, конечно же, это о-о-о-очень лестно, когда гад наглеет и просит фото груди взамен. О, да, конечно, позвольте мне отблагодарить вас за то, что заставили меня заблевать все вокруг.

Они захихикали.

— Но, — добавила Нола.

— О, нет. Никаких «но». — Ее сестра была безнадежным романтиком и оптимистом. Нола считала, что каждый заслуживает второго, третьего и четвертого шанса, вот почему она вела такую отличную колонку «Как…». Как заинтриговать свою половинку и бла-бла-бла. Вейл, однако, была реалисткой.

Она не была закрыта для отношений, как таковых, но и не была открыта. Люди от природы несовершенны. В какой-то момент они разочаровывают, а после уходят. Поэтому она всегда придерживалась правила.

«Всегда уходить первой, чтобы не стать брошенной». И да, она понимала, что эти установки уходит корнями в проблемы сиротства в детстве. Ну и что? Проблемы возникают по какой-то причине. От природы несовершенны, понимаете? Большинство людей с приветом.

Нола и Кэрри были исключением. И ее мама тоже… пока она не умерла от аневризмы мозга, навсегда изменив направление жизни Вейл.

Когда-то и ее отец был исключением. Но вскоре после похорон ее матери он уехал, оставив Вейл слоняться от дома к дому. Он никогда не писал, не звонил и не навещал ее, заставляя гадать, что с ней не так, почему никто не хочет остаться рядом.

«Опасно. Избегай этой темы!» У этого поезда мыслей только одна станция — депрессия.

«Продолжай двигаться дальше». Вейл плохо переносила сказки и верила, что счастливая жизнь всего лишь иллюзия. Чем дольше семьи, друзья или пары оставались вместе, тем больше они узнавали друг друга, тем больше они видели мусора, сваленного в сердце их любимого человека. В отношениях, кто-то всегда страдал.

«Заходи — проваливай».

Вейл встречалась с парнями, но никогда не позволяла себе серьезные отношения. И если честно, то ни один парень не был настроен серьезно в отношении ее. Вейл приходилось тратить огромное количество энергии, притворяясь милой и нежной, и это напрягало, заставляя ее быть еще более колючей, грубой и резкой.

На свете не было ни одного мужчины, который был бы готов бороться за то, чтобы быть с ней, и их нельзя за это винить. Она тоже не хотела сражаться за парня.

— В последнее время моя личная жизнь стала похожа на частный самолет, — сказала Нола.

— Да? Как это?

— У меня нет частного самолета.

Она рассмеялась. Забавная девчонка.

— Поднимайся. Давай пройдем еще немного, прежде чем устроимся на ночь.

Их тела нуждались в тепле, а движение добавляло дров в огонь.

Нола неуклюже поднялась на ноги, и они помогли друг другу пристегнуть рюкзаки, прежде чем двинуться вперед. Вейл тащила большую часть припасов, у ее сестры были лишь одеяла и лекарства, но даже сейчас у нее перехватывало дыхание от чувства вины каждый раз, когда Нола хрипела или стонала от напряжения.

Окей. Нужно ее еще отвлечь.

— Я скучаю по Кэрри, — сказала она.

В тринадцать лет Вейл и Нолу поручили женщине, которая занималась «трудными» делами… молодым девушкам с какой-то инвалидностью. Кэрри сделала больше, чем просто открыла свой дом и сердце; она научила своих подопечных любить себя и процветать.

«Вейл, дорогая, как ты думаешь, двадцатидолларовая купюра стоит меньше, если она грязная и помятая? Ни в коем случае! Вы можете быть немного помяты жизнью, но все равно бесценны».

Кэрри и ее мудрые слова. Больше всего ей нравилась поговорка о картофеле, яйце и кофейных зернах.

«В кипящей воде картофель размягчается, яйцо затвердевает, но только могучие кофейные зерна меняют воду. Не позволяйте жизненным обстоятельствам ослабить или ожесточить вас, девочки. Вставайте и меняйте ситуацию!»

Глаза Нолы заблестели от нежности, и она кивнула.

— Если бы она была здесь, то приготовила бы пир. Снежные пироги. Слякотные омлеты. Ледяной бекон. Печенье из града и подливку из метели.

Вейл усмехнулась, хотя голод грыз ее пустой желудок. Но улыбка быстро сменилась дрожащим подбородком. В прошлом году Кэрри перенесла обширный инфаркт и так и не оправилась.

Ее смерть оставила дыру в сердце Вейл.

— Я очень хорошо помню тот день, когда к ней переехала. Тогда я жила по тюремным правилам. Ну, знаешь, покажи им, кто тут главный в первый день. Поэтому, конечно, я разрушила гостиную Кэрри, опрокинув мебель и разбив все стекло.

— Конечно.

— Когда я закончила, она спокойно спросила, хочу ли я сладкий чай горячим или со льдом.

Подражая чопорной и правильной Кэрри, Нола сказала:

— Всегда веди себя как леди, пока тебе не понадобится быть сухопутной миной.

Кэрри взрывалась только тогда, когда дело касалось защиты ее девочек.

Еще один приступ тоски по дому. Отлично! Теперь ей нужно было отвлечься от этого отвлечения.

Когда они пошли дальше, она спросила:

— А как мы назовем магазин пончиков?

Они выбирали между «Баром Пончиков» или «Пьяными Пончиками», так как их сладкие угощения отдавали дань уважения алкогольным напиткам, но оба названия были заняты.

— А как насчет «Счастливый час с пончиком»? — спросила Нола.

— Мило, но в этом нет изысканности.

— Ну, фрик.

Фрик — любимое ругательство Кэрри.

— Мы могли бы упростить и использовать «Ли» и «Лондон», - сказала Вейл.

— Мне нравится, но никто не поймет, что мы продаем.

— Может быть, не сразу, но несколько рекламных кампаний могут помочь распространить название.

— Ну, если мы идем в этом направлении, то почему бы… Я не знаю… Леди Кэрри?

— Чууувииха. Я знаю, что мы шикарны и все такое, но ты только что меня возбудила. «Леди Кэрри» — это идеально.

— Что же, посыпь мой зад сахарной пудрой и назови меня пончиком. Мы только что нашли название нашему магазину?

Вейл уже собралась ответить, когда заметила впереди ледяной холм. В нем было что-то особенное… Что-то странное. Но что именно? Казалось бы, все на своих местах.

— Я пойду вперед на разведку.

Сердце и ноги одновременно набрали скорость, она преодолела расстояние. В склоне холма была вырублена идеальная шестифутовая дыра, ведущая в туннель с уклоном наверх. Определенно рукотворный. Что было внутри? Или еще лучше, кто был внутри?

Ее охватило предвкушение. Если туннель вел в пещеру — занятую или свободную, это не имело значения — она могла вытащить Нолу из стихии гораздо раньше.

— Подожди здесь, — сказала она, когда сестра добралась до холма. — Я пойду внутрь и…

— Не-а, извини. Мы войдем вместе.

— А что, если дикое животное просто ждет, когда еда сама к нему придет? — Ммм. Еда.

— Ты будешь основным блюдом, а я — десертом.

«Упрямая девчонка».

— Ладно. — Вейл вытащила из рюкзака длинный моток веревки и обвязала один конец вокруг талии сестры, а другой вокруг своей собственной. Нола ни за что не упадет замертво под ее присмотром. Затем она вытащила ледорубы. По два на каждого. — Мы найдем пещеру или погибель. В зависимости от того, что обнаружим раньше.

Поправив сумку, она взмахнула ледорубом и поднялась в своих ботинках с шипами на несколько ступенек вверх, затем взмахнула другим ледорубом и поднялась еще на несколько ступенек. Очистить путь, повторить, медленно и спокойно. Нона повторила то же самое.

Чем выше они поднимались, тем темнее становилось вокруг, и тем сильнее ныли ее мышцы.

«Кап, кап. Кап, кап».

По иронии судьбы, звук от падающих капель воды на вкус напоминал растопленное ванильное мороженое в жаркий летний день. Как надежда. Надежда придала ей сил. Вверх, вверх. Еще выше.

— Я не уверена… что смогу пройти… дальше, — сказала Нола, тяжело дыша от напряжения.

Когда мягкий, теплый — ну, более-менее теплый — ветерок коснулся обнаженной кожи, она ахнула.

— Ты сможешь. Ты дойдешь. А теперь двигай своей маленькой сахарной попкой.

Туннель повернул вправо и…

Показался слабый луч света.

— Там что-то есть впереди! — Она стала карабкаться быстрее, приближаясь.

Света становилось больше по мере расширения туннеля… и показался вход в пещеру. Спасение! Массивные ледяные колонны подпирали куполообразный потолок высотой не менее восьми футов. Между каждой колонной было достаточно места, чтобы растянуться и устроиться удобнее.

Дрожа, Вейл бросила свои инструменты и сумку, затем помогла сестре перебраться через выступ.

Когда Нола, тяжело дыша, опустилась на землю, Вейл вытащила из рюкзака поленья, розжиг и зажгла огонь спичкой. Мгновенно потеплело. О, какое восхитительное тепло. Дым поднялся клубами вверх, и она сняла очки и маску.

— Спасибо, спасибо, тысячу раз спасибо.

Нола последовала ее примеру, сбросив головной убор и открывая лицо настолько совершенное, что казалось, будто она нарисована. Темные глаза, изящный нос и пухлые губы модели, безупречная загорелая кожа и прямые черные волосы до пояса.

Но самое главное, что внутри она была так же красива, как и снаружи. Нола заслуживала лучшего, чем несчастья и невзгоды, с которыми ей пришлось столкнуться. Ее родители погибли в автокатастрофе, когда она была совсем маленькой. Поскольку у нее не было других живых родственников, ее определили в приют.

Используя ледорубы и веревку, Вейл сделала вешалку, чтобы высушить шапку и пальто.

Развесив свои вещи, Нола нахмурилась и указала на одну из стен.

— Это что… ледяные граффити?

— Давай посмотрим. — Она подошла к стене.

«Ну, здравствуй, красота». Повсюду были вырезаны изображения, похожие на древние иероглифы или что-то в этом роде, изображающие какую-то битву. Двадцать мужчин и четыре женщины держали в руках различные виды оружия. Рядом стояла фигура в плаще, сжимающая косу. Может быть, мрачный жнец?

Обезглавленное тело распростерлось на земле, отделяя воинов от толпы низкорослых мужчин. Она вздрогнула. Человек… зверь?.. с рогами высоко поднял посох.

«Кап, кап, кап».

Вкус тающего ванильного мороженого усилился, обостряя чувство голода.

— Кто-то должен жить здесь или хотя бы навещать время от времени. Мы можем быть близки к цивилизации. Я собираюсь осмотреться в поисках зацепок.

— Будь осторожна.

— Я вооружена и готова ко всему. — Она схватила ледоруб, прежде чем пойти изучать картину вокруг самой дальней колонны… и вошла в другую комнату.

Внутри ее никто не ждал, но Вейл нашла еще несколько резных фигур. Впечатленная замысловатыми деталями, она пошла вперед… только чтобы остановиться. Не может быть! Новые колонны представляли собой новое ограждение, образуя идеальный квадрат, только эти фигуры были не похожи на другие. Они блестели в процессе таяния и были… Они…

«Мое зрение меня обманывает».

Ее пульс бешено колотился, и холодный, липкий пот выступил на затылке. В каждой колонне находился человек. Двадцать мужчин, четыре женщины.

Ростом в сто семьдесят семь сантиметров, она привыкла возвышаться над людьми. Эти парни оказались гораздо выше. Они принадлежали к различным этническим группам… и видам? У одной из женщин была красивая синяя кожа и заостренные уши. Один из мужчин имел крылья. Другой, возможно, своего рода жабры, которые виднелись по обе стороны его шеи.

Это все было ненастоящим, абсолютно точно. Это не могло быть правдой. Возможно, она наткнулась на какой-то музей замороженных восковых фигур, предназначенный для таких людей, как Вейл, которые жадно читают фантастику и фэнтези и смотрят любой фильм или телешоу, в котором есть что-то волшебное, футуристическое или антиутопическое.

Какова бы ни была причина, она была права: цивилизация… и спасение!.. рядом. И Нужно вручить золотую медаль компании, ответственной за этот шедевр. Никогда еще Вейл не встречал таких реалистичных скульптур… и таких тел! Каждый парень мог сняться в порно. Не то чтобы она когда-нибудь его смотрела.

Когда сюда приедут туристы, они определенно получат свои заслуженные деньги. «Приходите, приходите все, посмотреть на ледяных варваров и их наложниц». Однако если быть честным, женщины казались такими же порочными, как и мужчины.

Когда Вейл углубилась в пещеру, казалось, что за ней следят разные пары глаз. Так жутко. Сразу за колоннами она заметила что-то похожее на посох, изображенный на вырезанной картине. Такой держал человек с рогами.

В отличие от всего остального, жезл не был покрыт льдом. Он стоял сам по себе, никаких признаков человека с рогами.

Заинтригованная, она протянула руку…

Сильный порыв ветра отбросил ее назад, и она врезалась в колонну. Электрические импульсы пронеслись по ее коже, звезды замерцали перед глазами, и воздух вышел из легких.

Раздался треск. В нескольких колоннах появились трещины.

Фрик! Лучше бы это была не ситуация «ты ломаешь — ты платишь».

Ладно, забываем о посохе. Она выпрямилась на нетвердых ногах и снова обратила свое внимание на солдат. Да, это определенно солдаты. Они стояли в разных боевых позах, сжимая в руках оружие, и на их лицах застыли разные выражения абсолютной, крайней ярости.

Ее взгляд скользнул мимо черноволосого мужчины, но тут же вернулся. Он излучал достаточно силы, чтобы уничтожить… кого-нибудь. И он выглядел великолепно до умопомрачения. Настолько прекрасно, что у Вейл перехватило дыхание и намокли трусики.

При одном взгляде на него у нее началась овуляция.

Он был сексуальным, грубым и неукротимым, первобытным и диким, его мужественность была осязаемой лаской на ее коже.

Никто, настоящий или вымышленный, не мог выглядеть сексуальнее. Даже Леголас, эталон, по которому она измеряла каждого мужчину.

Эта статуя излучала зловещую энергию безжалостного завоевателя, испуская одновременно ледяной холод и кипящий жар. Его жесткое выражение лица обещало как сокрушительные оргазмы, так и мучительную смерть. Глаза воина сияли, как самые редчайшие сапфиры; они были обрамлены длинными, изогнутыми ресницами, напоминающими черный бархат, каким-то образом одновременно красивыми и первобытными.

Так много противоречий. Так интригующе.

Скулы, казалось, были высечены из гранита, а его губы… святой боже. Его пухлые алые губы созданы для поцелуев. Чётко очерченный мужественный подбородок покрывала темная щетина.

Ее взгляд вернулся к его губам, притягательным, как магнит, и Вейл пальцами очертила их, оставляя закрученный узор на льду… не просто какой-то узор.

Тьфу. Она нарисовала сердце.

— Я считаю, что каждая жизнь — это книга в процессе написания, и моя история стала намного интереснее, — сказала она ему.

Он был без рубашки, демонстрируя черные кольца татуировок вокруг шеи и запястий. На одном из его мускулистых плеч красовалось древо жизни, заключенное в круг. Собственно, все замерзшие мужчины и женщины носили татуировку древа жизни где-то на своих великолепных телах.

Ее внимание вернулось к сексуальному богу. Или военачальнику. В руках он держал два кинжала с медными рукоятками. Штаны из черной кожи прикрывали его нижнюю половину, а серебряная пряжка ремня покоилась на поясе… современное изобретение, хотя все вокруг кричало о древности воина.

— Жаль, что ты не голый.

Он…

Вейл вздрогнула. Поворот сюжета. Он только что моргнул.

Ни в коем разе. Просто… не может быть. Хотя какая-то часть ее всегда верила, что древние мифы были основаны на реальных событиях, инопланетяне и призраки ходили среди людей, и магия действительно существовала, но ей было трудно принять то, что она видела. То, что, как ей показалось, она видела.

Она не была сумасшедшей, ну большую часть времени; просто не нашла никаких доказательств, подтверждающих ее подозрения. Поэтому он не мог моргнуть. И эти синие океанские волны не могли смотреть на нее с вызовом, побуждая подойти ближе.

Он не осознавал ее присутствия. Он ничего не понимал. Потому что не был живым.

Не мог бы живим.

Или мог?

Глава 2

Нокс изо всех сил боролся со льдом, стараясь наклониться вперед, потом назад, потом снова вперед. С момента заключения он никогда не переставал сопротивляться, и из-за постоянного напряжения его кости периодически ломались, мышцы разрывались. Боль не утихала ни на секунду.

Он должен был привыкнуть к принудительному заключению. Прежде чем попасть на Терру, он провел более семи сотен лет под контролем Анселя.

Здесь и сейчас проблема сохранилась. Нокс был окружен вражескими солдатами. Если он не сумеет первым получить свободу, то умрет. В этом нет никаких сомнений.

Каждая клеточка его существа отвергала возможность поражения. «Убей конкурентов, выиграй войну».

Он должен победить, должен вернуться в Ивилэнд. Если Ансель сдержит свое слово и освободит Нокса от рабских оков, даже на секунду, вся королевская семья умрет в криках. «От моей руки».

Наконец-то, Нокс обретет покой. Истинный покой. Его товарищи-рабы будут освобождены. Их больше не будут высмеивать, унижать и обращаться так, словно они заслужили такую ужасную судьбу, говорить им, что они должны быть благодарны за то, что Великие Войны дали им цель.

Если нет…

Он просто должен найти другой способ.

Рабские узы представляли собой самую большую проблему. Однажды, будучи маленьким мальчиком, он содрал кожу с татуировок. Но чернила уже заразили его кровь, и отметины вернулись. Но он будет пытаться снова и снова, каждый раз используя другое оружие; будет пытаться, пока не найдет что-то подходящее, или умрет.

У него уже было на уме следующее оружие.

За эти столетия он обдумал это, несмотря на нехватку воздуха, из-за которого пребывал в вечном тумане. Каррик из Инфернии был известным принцем своего огненного мира. Принцем по способностям, а не по рождению. Он не подчинялся никаким приказам, кроме собственных.

У Каррика были татуировки, похожие на отметки Нокса, однако его скорее помогали, чем мешали, каким-то образом образуя вокруг него странное силовое поле. У принца был специальный кинжал, способный сжигать жертву изнутри, превращая кровь в венах в лаву.

Нокс планировал выиграть кинжал и использовать его на себе. Хотя у него появится сила для активации, даже он, владелец, не будет застрахован от его мощи. Возможно, лава выжжет яд, который связал его с Анселем. Тогда Нокс сможет использовать другое оружие, чтобы вернуть свою кровь в норму.

В теории, он исцелится. На практике, смерть более возможна.

«Стоит рискнуть». Темная сущность, казалось, жила и дышала внутри него… кукловод, который дергал за ниточки. У этой сущности была единственная цель, задача, от которой он не мог уклониться: отомстить за свою дочь.

Ее звали Минка, и она была зачата после того, как Нокс выиграл свою первую Великую Войну.

В награду за победу Ансель освободил его от службы, хотя и отказался снять рабские оковы. Подсознательно Нокс всегда знал, что король потребует вернуться к борьбе.

Он просто не знал, что этот ублюдок выжидает, когда Нокс привяжется к кому-то, к кому угодно, чтобы лучше им управлять.

Тогда Ноксу было все равно. В кои-то веки он мог есть, спать и драться, когда хотел. И хотя он никогда не терял бдительности, подозрительность стала второй натурой, каждый день был подарком, каждая ночь — откровением. Он переспал с большим количеством женщин, чем мог вспомнить.

О чем он не подозревал? Его любовницам платили за то, чтобы они от него забеременели.

Он был осторожен, но одной женщине удалось добиться успеха. Или может, она солгала, и Минку зачал другой мужчина. В любом случае, Нокс планировал с ними остаться. Затем мать оставила девочку на его попечении и ушла, не оглядываясь.

В тот момент, в ту самую секунду, когда он взял на руки красивую новорожденную, а ее крошечные пальчики сжили его палец, сердце Нокса наполнилось такой любовью, какой он никогда не мог себе представить. Минка была совершенна во всех отношениях, такая ласковая, такая нежная, и он поклялся вечно лелеять чудо, которое ему подарили.

Она была его величайшим сокровищем… и ее у него забрали.

Вскоре после ее второго дня рождения Ансель решил вновь воспользоваться своим козырем.

«Сделай это, или девочка умрет».

Нокс сделал все, что было в его силах, чтобы выиграть вторую Великую войну. По сей день о его жестокости рассказывали шепотом.

Война длилась шестнадцать лет. Пока он сражался, завоевывая еще один мир для Ивилэнда, семья, выбранная Анселем, вырастила его драгоценную Минку. Снобы из высшего общества, которые относились к невинному ребенку, как к ничтожеству.

Вернувшись домой, Нокс узнал, что его дочь сбежала несколько месяцев назад, и никто не смог ее найти.

«Но я сделал это. Я нашел своего сладкого ангела».

Она отважилась подняться наверх, куда другие боялись ступить, где преступники беспечно жили, мучая отчаявшихся. Их разум медленно разрушался от воздействия токсинов. Место, куда Ансель не осмеливался посылать своих солдат.

То, что с ней сотворили до того, как она испустила последний вздох…

«На прощанье я обнял и поцеловал улыбающуюся малышку, а вернулся к мертвому подростку».

Ярость и печаль обожгли его. Слезы хлынули из глаз и замерзли, ухудшив видимость. «Сосредоточься». Эмоции не помогут. Ему необходимо видеть, чтобы сбежать. Точнее, ему нужно сначала увидеть, как сбежать.

Вдох, выдох. Он моргал до тех пор, пока иней не растаял. Затем попытался пробить плечами лед. Рычание грохотало в его груди, уровень боли возрастал в геометрической прогрессии. Ну и пусть. Ничто не сравнится с теми ужасами, которые он уже пережил.

Затем, внезапно, потрясающе красивая женщина встала перед ним, шокировав его до неподвижности.

Она не была участницей войны, но стояла здесь. Как она здесь оказалась? Почему женщина здесь? Кто она такая? Тысячи других вопросов пронеслись в его голове, и он пошатнулся.

Она была вторым человеком, вошедшим в ледяную тюрьму… за все время. Эрик с Терры, когда-то бывший королем викингов… или он все еще король?.. должно быть, принял меры, чтобы отвадить незваных гостей.

На протяжении веков Эрик навещал пещеру раз в месяц. Он никогда не пропускал собрания. Знает ли он, почему вынужден возвращаться так часто или что эти визиты удерживали его от дисквалификации? Он определенно не знал, что стал частью войны, что все в этой пещере решили завоевать его родину или что ему нужно убить других бойцов. Иначе он бы уже это сделал.

Вначале Нокс ожидал, что армия Наблюдателей войдет и освободит замороженных воинов, позволив войне возобновиться.

Через несколько десятилетий он понял, что Высший Совет не может вмешиваться, иначе проигравшие миры будут иметь право поставить под сомнение право победителя.

Наконец-то лед начал таять. Шестьдесят процентов колонн пошли трещинами. Ослабел ли Жезл Климы после почти постоянного использования, или погодные условия резко изменились? Возможно, оба.

Теперь среди них ходил человек. Почему?

— Я теряю свой офигенный разум, — пробормотала она, его переводчик перевел слова.

Такой низкий, хриплый голос. Его мышцы напряглись, непроизвольная и невыносимая реакция.

Благодаря мучительным тренировкам он научил свое тело не замечать желанных женщин во время войны. Слишком много мужчин встретили свою смерть в постели искусительницы. Воин никогда не знал, кому можно доверять, или кому заплатили, чтобы его отвлечь.

Если у Нокса когда-нибудь не получалось, он просто уничтожал отвлекающий фактор. Ни пощады, ни проблем.

{Защитить девушку. Она необходима… пока что}

Отрицание эхом отозвалось в его голове. Нет. Нет! Инстинкт не мог посчитать эту женщину необходимой для его выживания. Ее? Она была крошечной пушинкой, даже не достаточно большим, чтобы служить живым щитом.

Кроме того, Ноксу ничто и никто не был нужен. Он ничего и никого не хотел. Кроме…

Когда женщина посмотрела на него с восхищением, напряжение усилилось. Его кровь закипела. Но можно ли его в этом винить? Она была не похожа ни на одну из женщин, которых он когда-либо видел, с изящными, тонкими чертами лица и очаровательными волосами. Шелковистые волны, верхняя половина белоснежная, а нижняя — иссиня-черная. И ее кожа… бледная и безупречная, созданная для мужской ласки.

Насколько она мягкая? Насколько теплая?

Покраснеет ли она, когда он к ней прикоснется?

Нокс прижал язык к небу. Когда он прикоснется к ней? Словно это уже решено?

Ее глаза представляли собой поразительную смесь янтаря и изумруда, обрамленную толстыми линиями подводки и безумно длинными ресницами. Алые губы выделялись идеальной формой сердца и молча предлагали сладчайшее искушение.

Ее одежда… по стилю так отличалась от той, которую носили все, с кем он сталкивался до заморозки. Насколько сильно изменился мир и его обитатели?

Ее ногти были выкрашены в насыщенный черный цвет, а вокруг костяшек пальцев были вытатуированы странные символы, словно кольца из татуировок.

Она принадлежала королю Терры?

Нокс напрягся, разозленный ее любопытством и смущенный своим растущим интересом.

Между войнами его тянуло к женщинам тихим, нежным, сдержанным. Или, по крайней мере, к тем, кто притворялся таковыми. К женщинам из высшего класса. Лучшим из лучших. Леди. Его любовницы представляли собой все, чего ему не хватало в детстве, что казалось для него недостижимым.

Больше всего озадачивало то, что эти женщины из высшего общества никогда не удовлетворяли его по-настоящему. Он слишком боялся потерять контроль и случайно причинить им боль или напугать их хрупкую душевную организацию.

С другой стороны, он никогда не хотел быть удовлетворенным. Потеря связи с окружающим миром могла стоить ему всего.

— Если бы мы были героями книги или фильма, ты бы оказался воином, застывшим во времени, и это положило бы начало нашей страстной любви, — сказал землянка. — Жаль, что тебя сотворил человек. Хотя там тоже есть перспективы для сюжета. Если ты создан на основе реального мужчины, то мне нужен его номер, потому что ты, куколка, полный отпад.

Ее карие глаза смотрели на него неспешно, оценивающе.

Она обошла его, каждый шаг был преисполнен грацией и чувственностью.

— Но эти ярко-голубые глаза, — сказала она с благоговением. — Клянусь, они преследуют меня.

Его сердце колотилось о ребра все сильнее и сильнее. В глубине его груди зародилось рычание.

Если она взволновала Нокса, несмотря на его выдержку, то должна умереть. Она должна умереть прежде, чем другой воин решит использовать ее против него.

{Защищай. Она необходима}

Он проревел ругательство, но лед заглушил звук.

— Вау. Ты только что кричал на меня? — Она облизала эти ярко-красные губы. — Я чувствую вкус виски с медом и немного сливок, так что я определенно что-то слышала. Но ты не можешь издавать звуки, потому что не живой. Должно быть, мне послышалось. Да, да. Что-то послышалось.

Она услышала крик и почувствовала вкус виски с медом? Ноксу не видел связи.

Нужно забыть о ее странностях и продумать план.

Он вырвется на свободу — совсем скоро — даже если ему придется потерять конечности, чтобы это сделать. Сегодня не день собрания, невидимая стена рухнула, все оружие было активировано.

Нокс схватит Жезл Климы, гарантируя, что викинг не сможет использовать его во второй раз, а затем убьет Каррика. Как только эти цели будут достигнуты, он истребит как можно больше воинов… разрушая столбы в процессе. Тут уж ничего не поделаешь. В какой-то момент пещера рухнет. При первых же признаках опасности он уведет женщину со странными бело-черными волосами в безопасное место и выяснит, почему она ему «необходима».

Да. Идеальный план, без изъянов.

Затем он приведет свой список убийств. После Каррика — Зион, Бейн, Ронан и Рейнджер. Остальные могут погибнуть в случайном порядке, их оружие и угрозы, которые они представляли, были менее приоритетными. Хотя, возможно, Нокс убьет Шайло последним, как того требует перемирие.

«Давай, давай». Сначала он должен был освободиться. Зарычал, Нокс ударил. Ударил так сильно, еще сильнее… но лед продолжал держаться.

Послышались шаги, и в коридор вошла вторая женщина. Темноволосая красавица, излучавшая нежность, которую Нокс всегда предпочитал, и все же его взгляд вернулся к первой. К дикой.

— Вейл! — Незнакомка прижала руку к сердцу. — Люди здесь в ловушке?

Вейл? Он был родом из мира с тремя долинами, или солнцами. Вейлина, солнце, которое грело. Вейлторо, солнце, которое освещало. И Вейлик, солнце, которое направляло. Какой должна быть предназначенная ему женщина? Его теплом, его светом или его проводником?

— Эти странные штуки? — Вейл положила руку себе на бедро. — Нет. Это статуи. Какая-то достопримечательность, я думаю. Мужчины и женщины приедут со всего мира, чтобы посмотреть на эти замороженные сексуальные пироги.

Ее куртка — хоть и тонкая — мешала ему разглядеть размер ее груди. Обтягивающие черные брюки облегали ее нижнюю часть тела, открывая подтянутые ноги, которые он хотел бы…

«Очисти свой разум. Не обращай внимания на острое желание».

— Статуи? Да, это имеет смысл. Но сексуальные пироги? — Брюнетка усмехнулась.

— Почему же, моя милая Нона Ли, ты предпочитаешь, чтобы я называла их мужественными статуэтками в натуральную величину? Ну, ты права, мне больше нравится это описание. Взгляни на эту. — Она ткнула большим пальцем в сторону Нокса. — Просто эталон мужественности.

Вейл и Нола. Принято к сведению. Их привязанность друг к другу была очевидна. Он видел подобные связи у других, но никогда не испытывал их на себе. Никогда не хотел испытать их на себе. Привязанности ослабляли тебя, делали уязвимым.

Нола подошла к Зиону и ахнула.

— Ну ладно. Сексуальные пироги — это абсолютно верно. Я только что посмотрела ему в глаза и почти уверена, что беременна. Двойней.

Когда Вейл присоединилась к ней, Нокс с большей силой толкнул лед плечом. Он хотел, чтобы его женщина держалась подальше от зверя. Если другой мужчина…

Трещины появились перед лицом Нокса, не давая смотреть дальше. Он замер, потрясенный. Торжествующий. Наконец, слава богу, события развивались в его пользу.

Трещины означали приближение свободы.

Глава 3

Охваченный неистовым рвением, Нокс боролся все сильнее и сильнее. «Не останавливайся, не останавливайся».

— Ты была права, Вейл. — Брюнетка пальцем нарисовала сердце на ледяной груди Зиона. — Мы это сделали. Мы выжили. Мы близки к цивилизации. Спасение — это больше, чем мечта. Это возможность.

Спасение. Неужели они заблудились в горах и просто наткнулись на тюрьму?

Трещины мешали Ноксу увидеть выражение лица Вейл, а он отчаянно этого хотел.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — сказала она, скорее обеспокоенно, чем с облегчением. — Праздничный ужин года!

— Давай будем расточительными и чванливыми, и сложим наши салфетки — они же платки — в форме лебедей.

— А как насчет рук с вытянутым средним пальцем? — спросила она, после чего другая женщина засмеялась. — А что у нас сегодня в меню, шеф?

— Тебя ждет настоящее удовольствие. Только сегодня мы предлагаем банку квашеной сельди, в паре с блевотиной, вероятно. Для вегетарианского варианта у нас есть самая восхитительная горсть снега.

— Ммм. А что на десерт? Печенье из воздуха?

Когда две женщины исчезли за углом, Нокс подавил рев отрицания. «Отпусти ее». Куда бы она ни пошла, он сможет ее найти.

«Бах, бах». Трещина… расширилась. Внезапно он смог пошевелить руками на дюйм, может быть, на два.

Дюйм — это все, что ему нужно.

Нокса ничего больше не сдерживало. Удар головой, удар плечом. Удар ногой. Крепче сжав кинжалы, он стучал, стучал, стучал по льду. Новые волны боли нахлынули на него, но что с того? Победа была в его руках!

Прошли минуты, может быть, часы. Небольшие осколки льда начали падать, давая ему больше места. Нужно еще больше. Он удвоил свои усилия, образуя новые трещины, расширяя старые, создавая прекрасный лабиринт… пока плита перед его лицом не поддалась и не упала на землю.

Впервые за много веков легкий ветерок коснулся его лица. Он закрыл глаза, наслаждаясь сладостью этого ощущения, и глубоко вдохнул. Кислород хлынул в легкие, жаля, как иголки.

Упала еще одна глыба льда, потом еще одна. Вскоре он уже крутил плечами и стонал от удовольствия. О, радость свободного движения.

Нервные окончания покалывало, когда они возвращались к жизни, его кровь забурлила с новой силой. Нокс осмотрел оставшиеся колонны. Никто еще не обрел свободу… пока.

Стук шагов привлек его внимание. Женщины вошли в зал и резко остановились, когда заметили его, их челюсти отвисли. Аромат жасмина и жимолости пронзил его чувства, играя с его самообладанием. Запах Вейл?

Он указал на нее, и это действие было продиктовано отчасти экстазом, отчасти агонией.

— Ты останешься здесь. — Звуки вызвали боль в его давно неиспользуемом горле, как наждачная бумага, обжигая лишенные кожи участки. Как и все остальные бойцы, он был бессмертен и исцелялся слишком быстро для любого серьезного повреждения, но это не означало, что он не чувствовал свои раны. — Не пытайся сбежать.

— Ты говоришь. — Ее рот открылся и закрылся. В ее глазах промелькнул шок, золотые искорки расплавились. — Ты говоришь и ты жив. Ты живой и настоящий.

Вблизи, безо льда между ними, она выглядела еще более ошеломительно. Несравненная красавица.

— Как это возможно? — В голосе Нолы послышались истерические нотки. — Ты не можешь быть настоящим. Ты просто… не можешь. — Она протянула руку, чтобы схватить Вейл за предплечье. — Он не может быть настоящим. Гипотермия вызывает галлюцинации, верно? ...