Дитрих Шульце-Мармелинг Лев Яшин. «Я – легенда»

Dietrich Schulze-Marmeling

Lew Jaschin Der Lowe Von Moskau

© 2017 Verlag Die Werkstatt GmbH «Russian edition published by arrangement with Verlag Die Werkstatt GmbH through Agentia Literara Livia Stoia»

© Сафронова Е. А., перевод на русский язык, 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

* * *

О Льве Яшине

«Яшин – это вратарь абсолютно нового стиля, который смело оставлял ворота, чтобы играть во всей штрафной площадке. Ни один вратарь до него не пытался получить свободу маневра и пространства одновременно».

Жан-Филипп Ретакер (1930–2003), французский спортивный журналист изданий France Football, L’Equipe

«Лев Яшин был первым настоящим суперголкипером. Его позиционная игра была блестящей, он все делал по высшему разряду. Он был примером игры вратаря на следующие пятнадцать лет. Я пытался подражать ему в каких-то вещах. Несмотря на то, что я играл уже в первом дивизионе, я всегда хотел учиться у него. Все, что делал Яшин, было безупречно».

Гордон Бэнкс, чемпион мира 1966 г.

«В своей жизни я видел немало вратарей: Свифта и Рамальетса, Земана и Грошича, Жилмара, Коста Перейру. Но не стоит думать, что я передам все свое восхищение, если скажу, что Яшин превосходил всех».

Макс Юрбини, главный редактор издания France Football

«Кто знал и видел Яшина, тот не сможет возразить, что он был Величайшим, несмотря на Рикардо Замору, Франтишека Планичку или Руди Хидена».

Ханс Бликенсдорфер

«Лев Яшин был лицом советской сборной, которое не имело ничего общего с механистичным имиджем команд Восточного блока. Всегда в черном, он обезоруживающе улыбался, целовал своих поклонниц и выглядел великолепно абсолютно во всем».

Олаф Эдиг/Даниэль Мойрен/Николь Зельмер, авторы книги «Чемпионат мира 1966 года в Англии»

«Яшин был сверхвратарем 60-х годов».

Журнал 11 Freunde

«Лев Яшин – звезда российского футбола на все времена».

Кристоф Дикманн (die Zeit)

«Он был фантастическим человеком. У него были длинные, как грабли, руки. Он был отличным парнем, высоченным, и прекрасным футболистом. Бывают посредственные и надменные, но есть и великие люди мирового масштаба, как Яшин, который был абсолютно прост в общении и стоял двумя ногами на земле».

Вилли Шульц

«Благодаря своим достижениям он был вратарем мирового уровня. У него был дар, который невозможно описать словами. Не зря он был вратарем «номер один». Его поведение было образцовым. Невероятное влияние на людей. Он прекрасно разбирался в спорте, футболе и понимал, что значит настоящее благородство. Яшин был не только хорошим вратарем, но и прекрасным собеседником – настоящий пример футболиста и человека».

Уве Зеелер

«Лев Яшин был настоящей личностью, каких редко встретишь в футболе. Он излучал человеческое тепло, которое не характерно для футбольного мира (…) У меня всегда было чувство, что сейчас играет Великий человек».

Франц Беккенбауэр

Слушайте Льва Яшина

«Футболист номер один, как и артист, должен быть звездой в своем деле».

«Футбол требует целого комплекса человеческих качеств».

«Пульс вратаря – пульс всей команды».

«Радость от взятого пенальти может превзойти даже радость от полета Юрия Гагарина».

«В футболе могут существовать лишь те, кто обладает мужеством и силой характера. Те, кто работает над своим мастерством не покладая рук, кто перенимает чужой опыт и не боится заимствовать знания и умения, накопленные старшим поколением футболистов. Те, кто не сдается после первых неудач и находит в себе силы устранять ошибки. Те, кто не задирает нос перед товарищами и командой, ведет себя скромно и дружелюбно по отношению к окружающим, но в то же время не скрывает критического отношения к себе и товарищам по команде».

«Я придерживаюсь мнения, что люди могут жить друг с другом в мире и согласии. Мы должны доверять друг другу. Я нашел много друзей на футбольных полях мира. Поэтому я особенно люблю этот вид спорта, который подарил мне столько друзей».

Пролог. По следам легенды

Лев Яшин был абсолютной величиной в мировом футболе. В 1963 году он стал первым вратарем, получившим «Золотой мяч», которым награждали в то время лучшего футболиста Европы. А в 1999 году ФИФА назвала его лучшим вратарем XX века. Яшин является не только самым известным футболистом в истории Советского Союза, но и самым прославленным спортсменом СССР. Памятники в его честь установлены не только в России, как, например, в Москве у стадионов «Динамо» и «Лужники», последний из которых принимал Олимпиаду^[1], но и в далеком Рио-де-Жанейро.

В 2014 году имя Льва Яшина появилось на страницах спортивных немецких газет. Поводом стал Мануэль Нойер, которому выпал шанс стать вторым вратарем после Льва Яшина, получившим «Золотой мяч». За эту награду в наши дни борются футболисты всех стран. С 2009 года обладатель «Золотого мяча» может считать себя лучшим футболистом года в мире. Неудача Нойера заключалась в том, что с ним соревновались Криштиану Роналду и Лионель Месси, которые конкурировали между собой с 2009 года. Таким образом, новоиспеченный чемпион мира Нойер стал «только» третьим.

Некоторые смирились с тем фактом, что вратарь не может быть выбран лучшим футболистом мира. Все-таки вратарь – это всего лишь вратарь, а не настоящий футболист. Тренер немецкой сборной Иоахим Лёв придерживался другого мнения и полагал, что «Мануэль творит историю в мировом футболе. Он стал первым, кто открыл игру и начал управлять всей командой. Это и есть будущее футбола. В его лице у нас на чемпионате мира появился еще один полевой игрок. Он по-настоящему расширил горизонт игры».

Лев Яшин, будучи вратарем, также опережал свое время. Для многих он стал первым вратарем в современной истории и предшественником Эдвина ван дер Сара и Мануэля Нойера. В 1950-х годах один французский журналист описывал его как «раскрепощенного вратаря нового стиля, который выходил из узких ворот, контролируя всю штрафную площадку». «Ни один вратарь до него не пытался получить свободу маневра и пространства одновременно». Яшин не был прикован к линии ворот и всегда поражал публику своими выходами из них. Мало кто из вратарей того поколения так же активно участвовал в организации игры команды, как это делал Яшин.

Лев Яшин не дожил до того дня, когда был признан лучшим вратарем XX века. Еще со времен юности он был заядлым курильщиком. В марте 1990 года в возрасте 60 лет он умер от рака. До этого у него были ампутированы обе ноги. Во многих книгах о Яшине упоминается, что он был не только величайшим вратарем всех времен, но и известнейшим курильщиком. Ни один разговор о Яшине не обходится без упоминания количества выкуренных пачек и ампутированных ног.

* * *

Моя первая «встреча» с Львом Яшиным состоялась в начале 1966 года. В преддверии ЧМ все заголовки газет пестрели именами возможных победителей турнира. В их числе был, разумеется, и Лев Яшин – вратарь сборной СССР.

Тогда я еще был совсем неискушенным в футболе. Дети, выросшие в рабочих поселках горняков моего родного города, знали гораздо больше. Они шептались между собой, что «этот русский» – лучший вратарь мира и недостижимый феномен. Его руки были, словно щупальца осьминога, которыми он дотягивался до любого угла ворот. Бросался на мяч, как пантера. Его территорией были не только ворота, но и вся штрафная площадка.

Позже, играя в дворовый футбол, я хотел стать то Гансом Тилковски, который тогда был «первым номером» национальной сборной и моего любимого клуба «Боруссия Дортмунд», то Львом Яшиным. Даже невзирая на тот факт, что «этот парень» был «русским» (и соответственно коммунистом).

Насмотревшись на Яшина, я встал в ворота (а точнее, между двух «холмов», сооруженных из накиданных и свернутых курток. А иногда стоял между двух столбов, вкопанных в землю) и надел перчатки. К слову, Яшин был одним из первых вратарей, кто играл в перчатках. В моих ватных зимних перчатках практически невозможно было поймать мяч. Но самое главное, что они у меня были, и в них можно было исполнить «конёк» любимого вратаря, выбивая мяч кулаком.

* * *

Мое детство прошло под сильным влиянием холодной войны. Я и сейчас прекрасно помню возведение Берлинской стены и Кубинский кризис. Помню, как озабоченно мои родители слушали радио в гостиной. Помню, как взрослые всерьез говорили о вероятности новой войны, потому что русские и американцы никогда не поймут друг друга и русские могут напасть на нас в любое время. Раньше я почему-то был уверен, что Берлинскую стену построили для того, чтобы защитить родной город от наступления русских.

Нашу няню звали Регина, она была замужем за шахтером, который однажды избил ее до такой степени, что ей пришлось искать у нас убежища. Мои бабушка и дедушка приютили ее в подвальной комнатке для стирки. Это место оказалось подходящим, поскольку стиральная машина, с которой возилась Регина, была как раз рядом. Регина со своим мужем жила в шахтерском поселке, который находился достаточно далеко от нашей улицы. У них был телевизор, который в нашу образованную городскую семью еще не вошел. Перед тем, как ее отдубасил муж, мы, дети, впервые в жизни посмотрели у них черно-белую передачу. Это был фильм «Путешествие Петера на Луну».

Регина следила не только за тем, чтобы мы не натворили чего-нибудь, но и учила нас азам этнологии и антропологии. Мое пристрастие грызть кожуру апельсина быстро закончилось, как только я узнал от Регины, насколько она грязная. Оказывается, фрукты привозят из Африки – они не растут у нас в саду, и пока они доедут до Европы, их потрогает «не один негр»!

«Негры» были достаточно далеко, поэтому наша настороженность касалась в основном русских, которые стояли практически у «наших дверей». На мой вопрос, чем опасны русские, наша няня отвечала так же уверенно, как и в случае с апельсинами: «У русского две пары глаз: одна спереди, другая – сзади. Поэтому он видит всё!»

Моей любимой игрой было освобождение братьев и сестер из ГДР, за которых мы зажигали свечи в больших окнах после того, как получали рождественские подарки. В сочельник мы покупали свечу на подставке всего за одну марку. Из своих школьных книг я сложил Берлинскую стену, а где-то позади люди протестовали против тех «мужиков с двумя парами глаз». «Порабощенный» народ состоял из тридцати двойных кубиков «Лего» (впоследствии они переместились на запад и стали зрителями «Лего-стадиона»). Впереди ехал мой игрушечный танк, и, чтобы «всевидящий и всезнающий» русский ничего не заподозрил, я перевернул стол в своей комнате и использовал его в качестве наблюдательного пункта. «Русские» были уже на подходе к нам, и однажды я увидел на противоположной стороне улицы незнакомца в меховой шапке, который наверняка был русским.

* * *

Наступил ЧМ 1966 года, и тогда я понял, что у русских нет двух пар глаз, зато есть невероятно много рук. По крайней мере, у того, кто стоял в воротах и кого звали Лев Яшин. В то время его карьера была на финишной прямой – через несколько месяцев после чемпионата ему исполнилось 37 лет.

ЧМ в Англии был первым, за которым я пристально следил. После того как наш семейный врач д-р Функе убедил моих родителей, что просмотр телепередач в разумных количествах безвреден, у нас дома появился телевизор (точнее, он был у моих бабушки и дедушки, и они его очень берегли). «Разумное количество» в нашей семье отмерялось строго.

Чемпионат мира 1966 года стал для меня первой возможностью увидеть футбол по телевизору. Первую игру сборной Германии с командой Швейцарии (со счетом 5:0) я пропустил, потому что не знал, что наш «прибор» ее покажет. Матч второго тура против команды Аргентины (со счетом 0:0) я увидел на детском празднике, на который случайно попал вместе с сестрой и кузиной (на самом деле, я не хотел туда идти). Отец именинника был школьным учителем, как и мой отец, но, в отличие от отца, еще и страстным футбольным фанатом. Когда начали показывать телетрансляцию футбольного матча, я быстро смекнул, что мы тоже можем смотреть передачи по нашему «прибору», ведь он ничем не отличался от телевизора в шахтерском поселке. С тех пор я не пропустил ни одной игры немецкой сборной.

Полуфинал против сборной СССР на стадионе «Гудисон парк» в Ливерпуле, до сих пор принадлежащем футбольному клубу «Эвертон», запомнился мне особенно благодаря фантастическому русскому вратарю Льву Яшину. По сути это было противостояние ФРГ и Льва Яшина. Команда под руководством главного тренера Гельмута Шёна была действительно лучше, и то, что сборная Германии вела с минимальным счетом 2:1 и до последних минут боролась за попадание в финал, было заслугой вратаря сборной СССР Льва Яшина.

Из-за влияния холодной войны, моей ранней социализации и рассказов о «четырехглазых» людях мне казалось, что в этом высоком, одетом во все черное вратаре было что-то зловещее. Но в первую очередь меня поразило отношение, которое немецкие футболисты или, по крайней мере, люди, интересующиеся игрой, испытывали к «этому русскому». Это был не страх и не ненависть, а скорее уважение и восхищение. Несмотря на «лед» в международных отношениях, Яшина обожали на Западе: его скромность, манеры и теплота по отношению к людям всегда подкупали. Уве Зеелер называл его «невероятно обаятельным советским человеком». К Яшину относились очень тепло, в отличие от других советских спортсменов, которые напоминали свирепых солдат, отгороженных от Запада железным занавесом.

В начале ноября 2016 года я встретился с Уве Зеелером, чтобы поговорить о Льве Яшине. Мы договорились увидеться в ресторане «La Veranda» в Нордерштедте, там, где у ветеранов футбола есть свой уголок, похожий на небольшой музей. Зеелер рассказывал о своем предстоящем 80-летнем юбилее, о том, как он будет его отмечать в кругу семьи, в соседнем зале этого ресторана. Он прекрасно помнит Яшина не только как вратаря, но и как человека. Они не раз встречались с ним, в том числе на европейских соревнованиях и на ЧМ в Англии, после которого начали общаться жены футболистов: Илка и Валентина. Даже после смерти знаменитого вратаря Зеелер продолжал общение с его семьей, но потом «все постепенно закончилось».

В ходе разговора Зеелер, который произвел очень приятное впечатление, постоянно удивлялся тому, как Яшин проявлял неподдельный интерес к немецким коллегам на международных сборах, хотя война была не так давно и СССР с ФРГ продолжали оставаться «враждующими сторонами». Зеелер пояснил, что Яшин всегда был дружелюбно настроен по отношению к немцам и, можно сказать, любил их. «Мы стали разделять политику и футбол, так же как и они (имеются в виду советские спортсмены в международных сборных. – Авт.). Они точно знали, что мы мыслим по-другому, нежели политики».

Я рассказал ему, что через несколько недель собираюсь в Москву, чтобы встретиться с Валентиной Яшиной. Когда мы прощались, Зеелер аж трижды просил меня передать сердечный привет от их семьи. Было видно, с какой душевной теплотой он относится к семье Яшина.

* * *

В начале февраля 2017 года дело сдвинулось с места благодаря помощи Лотара Шиха, который был к тому времени руководителем отдела по вопросам труда, социального обеспечения и здравоохранения посольства Германии в Москве, а также поддержке Оксаны Грищенко, которая работает в Москве в Фонде имени Фридриха Эберта. Отец Оксаны играл в 1970-х годах за футбольный клуб Яшина – «Динамо» (Москва).

Билеты на самолет я забронировал еще в декабре, тогда же подал документы на визу, но «зеленый свет» мне дали только за 24 часа до вылета. Поэтому я до последнего сомневался, состоится ли встреча. В конце концов, Валентине Яшиной уже 87 лет.

Яшина предложила встретиться в кафе «Седьмой элемент» на Новопесчаной улице, которое находится в пешей доступности от метро «Сокол», у входа в парк на Ленинградском проспекте. Двумя станциями южнее расположен стадион клуба Льва Яшина «Динамо» (Москва). Возле него одноименная станция метро. Один из немногих примеров, когда в честь футбольного клуба названа станция подземки. В Европе мне приходит на ум только станция «Арсенал» на севере Лондона.

Лотар, как поклонник футбола, и Оксана в качестве переводчицы сопровождали меня на встречу в «Седьмой элемент». Опасения по поводу возраста Валентины Яшиной быстро рассеялись. Мы увидели женщину, которая выглядела гораздо моложе своих лет – по крайней мере ментально. Ее память оказалась феноменальной, а ответы по-настоящему точными. Как и ее супруг, она производила впечатление сильной личности.

Сначала она извинилась за то, что не говорит по-немецки, отметив, что была одной из лучших учениц в школе. «Мы учили в школе немецкий, но я многое уже забыла. Не хватает практики», – добавила Яшина. Лев, ее муж, вообще не получил аттестата зрелости и не владел иностранными языками – во многом из-за войны. Тем не менее он прекрасно находил общий язык с разными людьми, будучи при этом довольно закрытым человеком. Кто-то сказал однажды: «Лев говорил на языке футбола».

В процессе разговора нас спросили, хотим ли что-нибудь поесть. Завтрак был только два часа назад, и мы совсем не проголодались, поэтому взяли лишь чашечку кофе. Валентина тоже отказалась от еды, но переспросила нас снова. Только позднее я понял, что наш «вежливый» отказ, возможно, был не так уж и вежлив. Все-таки Яшина пригласила нас сама. Невероятное бескорыстие русского гостеприимства.

Яшина принесла с собой брошюру ФК «Динамо» о Льве и открытки с его изображением. Когда Лотар отметил, что Лев был не только великолепным вратарем, но и довольно симпатичным мужчиной, Валентина, посмотрев на нас несколько скептически, ответила: «Ну да, возможно, в поздние годы…»

Я показал ей фото из ресторана с Зеелером в Нордерштедте. Интересно, узнает ли она его на фотографии? Лицо Валентины озарила улыбка: «Зеелер!». После смерти мужа она какое-то время общалась с ним. Но потом они потеряли друг друга из виду…

Мы говорили не только о Льве, но и о ней. Валентина работала на радио редактором трех передач. Первая – о хозяйственных и политических событиях Подмосковья. Вторая – о передовиках производства. О третьей передаче Валентина рассказывала неохотно, она называлась «Партийная трибуна», в ней партийные работники обсуждали актуальные события из жизни столицы.

После часа беседы Валентина, объявив перекур, вспомнила, как «жутко много» курил ее супруг. В тот момент я позавидовал Лотару, что он до сих пор курит, а я бросил двадцать лет назад. Какая была бы история: спустя 50 лет после ЧМ по футболу в Англии, когда я впервые увидел Яшина и повторял за ним каждый шаг, я стоял бы с вдовой лучшего вратаря XX века в Москве и курил бы вместе с ней на десятиградусном морозе. В тот момент, когда Валентина Яшина в своей роскошной шубе вышла на крыльцо ресторана и взяла сигарету у Лотара, я вспомнил, что в моем детстве курение у женщин было в большой моде, поскольку символизировало равноправие с мужчинами. Будучи ребенком, я даже переживал, что моя мать не курит (еще она не играла в теннис). Наш дом не был похож на типичный особняк с плоской крышей, и у нас не было «американских» качелей на террасе.

Я поинтересовался у Яшиной об отношении Льва к немецким игрокам национальной сборной, спросил о Зеелере, Беккенбауэре, Шнеллингере и Шульце. Выяснилось, что Яшин симпатизировал Шнеллингеру. «У него было отличное чувство юмора», – добавила она. По ее словам, Беккенбауэр часто бывал у них дома, во многом благодаря своей книге о друзьях и соперниках. Когда я ей сказал, что не понимаю, почему ее муж с такой теплотой относился к немецким спортсменам, учитывая факт нападения Германии на Советский Союз и миллионы жертв, Яшина ответила, посмотрев мне прямо в глаза: «Мы перестали относиться к Германии как к противнику и начали видеть в немцах не врагов, а друзей». Ясность и четкость, с которой она произнесла эти слова, были обескураживающими и даже немного смутили меня. Такой великодушный подход к истории и преступлениям моих предков я, наверное, никогда не смогу до конца понять.

Мы все-таки немного перекусили. Валентина Яшина предложила заказать бизнес-ланч: дешево и вкусно. Во время беседы она сказала, что часто посещает это кафе, так как оно расположено недалеко от ее дома, в котором она живет уже больше 50 лет. Именно в этом кафе она праздновала свой 80-летний юбилей.

После двух с половиной часов беседы мы попрощались с Валентиной Яшиной, которую уже ждали четверо правнуков. На прощание она сказала нам: «Лев очень ценил внимание своих иностранных друзей, поэтому передайте от меня немцам наилучшие пожелания». Лотару повезло в тот день особенно: он провел с ней еще несколько минут, выкуривая сигарету у дверей – на трескучем морозе, под ясным синим небом и лучами зимнего солнца.

* * *

Сразу по возвращении в Германию я получил письмо по электронной почте из Москвы от Лотара, который, как и я, был родом из Рурской области, но из других социальных слоев.

«Вчера вечером я подробно вспоминал нашу встречу с госпожой Яшиной. Когда я был десятилетним ребенком и играл с ребятами на лугу возле дома в футбол, каждый из нас играл конкретную роль: кто-то был Пеле, кто-то Зеелером, третий играл Хенто. Когда я стоял в воротах, безусловно, я представлял себя Львом Яшиным. Если бы мне кто-то тогда сказал, что через 50 лет я буду стоять возле кафе в Москве и курить вместе с женой Льва Яшина, я бы никогда этому не поверил. Во-первых, потому, что Яшины для меня были людьми старшего поколения и я бы не подумал, что кто-то из них доживет до преклонного возраста, во-вторых, я абсолютно не представлял себе, где находится Москва, а в-третьих, я вообще тогда не курил, и, в конце концов, сама идея, что когда-нибудь 10-летний мальчик доживет до 60 лет, была так далека от реальности, что я сказал бы себе: «Ты бредишь». Это действительно невероятно, как с нами играет жизнь. Абсолютно непредсказуемо, по крайней мере в моем случае». Да, абсолютно непредсказуемо, и не только в его случае, подумал я.

* * *

Я хотел бы от всего сердца поблагодарить тех людей, которые, каждый по-своему, помогали мне в написании этой книги: Бернда Бейера, Оксану Грищенко, Харди Грюне, Райнера Хольцшуха, Ульриха Матейя, Вилли Шульца, Уве Зеелера, Готтфрида Вайзе, Манфрида Целлера, а также Биргит Альтхоф и Лотара Шиха, которые оказали мне в Москве фантастический прием. Прежде всего мне и моей жене Лизе запомнился ужин (вместе с русской дискотекой). Москва – не тот город, в который влюбляешься с первого раза, но он такой интересный, и мы точно вернемся сюда вновь.

Дитрих Шульце-Мармелинг

Февраль 2017 года

1. Российский и советский футбол до Льва Яшина

Лев Яшин всю свою жизнь выступал за клуб «Динамо» (Москва), основанный органами государственной безопасности и вплоть до семидесятых годов бывший одним из ведущих в СССР. Длительное время на развитии советского футбола сказывались Гражданская и Великая Отечественная войны, а также революция. Общесоюзный чемпионат по футболу среди клубных команд был учрежден лишь в 1936 году, до этого футбольная жизнь протекала на уровне городов и союзных республик. Первыми чемпионами страны были клубы «Динамо» и его соперник «Спартак». Стремительное развитие советского футбола многим обязано соперничеству этих двух клубов. Глава НКВД и шеф «Динамо» Лаврентий Берия пытался сместить «Спартак» с пьедестала посредством репрессивных мер.

В конце 1930-х – начале 1940-х годов главный тренер «Динамо» Борис Аркадьев начал реформировать советский футбол. В сентябре 1945 года «Динамо» стало первой советской командой, которая играла на западноевропейском поле^[2]. Турне по Великобритании произвело сильное впечатление на западную публику. Звездой клуба «Динамо» стал вратарь Алексей Хомич, впоследствии ставший наставником молодого Льва Яшина.

Британское начало

В России жили англичане, которые и «привезли» футбол в страну. В 1860-е годы английские матросы играли в мяч в порту Одессы. Вскоре центром футбольного движения стал Санкт-Петербург, где устраивались матчи между командой «Санкт-Петербургского кружка любителей спорта», основанного в 1888 году, и британскими экипажами кораблей.

В 1890 году в Москве была создана Лига фабричных союзов^[3], но первая настоящая футбольная лига страны принадлежала Санкт-Петербургу. В 1901 году началась история Санкт-Петербургской футбольной лиги, которая сначала состояла из собранных англичанами команд. Только в 1908 году русская команда смогла впервые завоевать титул, а спустя год многие сильные иностранные команды покинули лигу и организовали свое «Русское общество футболистов-любителей». С 1910 года эта лига разыгрывала Кубок под руководством британского посла Алана Николсона. В 1911 году произошло объединение двух лиг, но вскоре многие иностранные игроки разобщились и ушли навсегда из спорта. Таким образом, русско-английская спортивная кооперация, объединившая многих любителей футбола, подошла к концу. В этом же году открылась чисто российская лига, в которой играли лишь организованные городские команды. В 1913 году Москва также получила свою городскую лигу, состоявшую из 25 клубов. В Санкт-Петербургскую лигу на тот момент входило 23 команды.

Первые игры за страну

В 1912 году был основан Российский футбольный союз (РФС) как национальный орган управления футболом. В том же году Российская империя впервые выступила на футбольных соревнованиях в рамках Олимпийских игр в Стокгольме. Результаты стали очевидны: 30 июня 1912 года Российская империя проиграла Финляндии (которая, к слову, входила в состав империи) со счетом 1:2, а на следующий день была разгромлена Германией со счетом 0:16. Рекорд немецкого нападающего Готтфрида Фукса, забившего 10 голов и сорвавшего овации трибун, не побит до сих пор. Сборная Российской империи состояла в основном из легкоатлетов^[4] – мяч был не их «конек». Тем более что накануне вечером обе команды вместе выпивали и русские, вероятно, выпили больше.

Впоследствии ситуация немного улучшилась. В июле 1912 года Россия потерпела неудачу от Венгрии в Москве со счетом 0:9 и 0:12. Стоит отметить, что Венгрия в то время была сильнейшей командой континента и уже успела победить сборные Франции, Германии, Италии и Австрии. Сборная Венгрии состояла из настоящих звезд, в том числе Имре Шлоссера и Вильмоша Кертеса, которые забили 13 голов из 21. До Первой мировой войны команда сборной России провела еще четыре матча. После домашнего поражения от команды Швеции в мае 1913 года со счетом 1:4 последовали три ничьи: против команды Норвегии со счетом 1:1 в Москве и Осло, а также против сборной Швеции в Стокгольме со счетом 2:2.

Революция против футбола

В годы Первой мировой войны, революции и Гражданской войны национальная сборная не собиралась. В феврале 1917 года хлынули волны демонстраций и протестов против правления царя в Российской империи. После Февральской революции последовали инициированная В. И. Лениным Октябрьская революция большевиков и провозглашение Страны Советов. Впоследствии Гражданская война, развязанная большевиками под предводительством В. И. Ленина против консерваторов, реакционеров, демократов, умеренных националистов и Белой армии, затянулась вплоть до 1921 года. Роберт Эдельман, профессор русской истории и истории спорта в Калифорнийском университете в Сан-Диего, рассказывает: «Гражданская война сопровождалась голодом, эпидемией, хаосом и истреблением населения городов. Такая забава, как игра в футбол, плохо вписывалась в требования нового угрожающего режима. Существующие союзы и организации, которые занимались футболом, были фактически заброшены. (…) Общество иностранцев, и в частности британцев, связывающее Россию с родиной футбола, быстро рассеялось».

Гражданская война закончилась победой большевиков. 30 декабря 1922 года большие части разрозненной Российской империи были объединены под флагом Союза Советских Социалистических Республик, сокращенно СССР.

Коммунистическому режиму был свойственен характер «диктатуры для модернизации», направленной на централизацию руководства экономикой в целях индустриализации страны. В течение двадцати лет предполагалось сокрушить средневековые феодальные производственные отношения и превратить отстающую в своем развитии страну в индустриальную державу.

21 января 1924 года умер вождь революции В. И. Ленин. Незадолго до смерти он предупреждал: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. (…) Сталин слишком груб». Тем не менее Сталин выиграл борьбу за наследие В. И. Ленина, и вместо диктатуры партии пришла диктатура одного человека. В 1929 году началась принудительная коллективизация сельского хозяйства, которая проводилась без учета ценности человеческой жизни, что привело к 3,5 миллиона человеческих жертв только на территории Украины.

Коммунисты скептически относились к спорту, в том числе к футболу, вплоть до его отвержения^[5]. В какой-то мере их аргументы были похожи на консервативную спортивную идеологию в Германии, которая отвергала английское происхождение футбола и его «нарочито» соревновательный характер в контексте капиталистического общества достижений. Но были и существенные различия. Левые рассматривали спортивные упражнения в контексте улучшения социального положения людей, правые видели их в первую очередь с точки зрения обороноспособности народа. Джим Риордан – английский писатель и историк спорта, автор многих научных работ о советском спорте, умерший в 2012 году, пояснял: «Спортивные состязания, как их понимали многие коммунисты, дискредитировали вечные идеалы спортивных упражнений. Вместо того чтобы всесторонне формировать тело, с их точки зрения, соревнование было направлено на нездоровую специализацию, поощряло меркантильный дух, алчность и падение нравственных устоев. Вместо того чтобы призывать население к активному отдыху, что являлось основной целью социализма, оно принуждало его к роли пассивного зрителя».

По словам Роберта Эдельмана, футбол развивался в направлении активного времяпрепровождения, которое в 20-е годы было частью коммерческого культурного досуга. Уже в конце 20-х годов процветал неформальный профессионализм вместе с переходом игроков в другие клубы, а также спортивные представления, приносящие доход в общественную казну.

Мировой футбол без советских спортсменов

После провозглашения СССР пришло время ожесточенных споров между ФИФА и новым государством, которое не было членом международного союза. ФИФА запретила членам организации проводить игры против СССР. Единственной страной, которая не поддержала это требование, была Турция. 16 ноября 1924 года советская национальная команда провела первую после войны международную встречу на уровне национальных команд в Москве – против Турции. «Сборная», как назвали советских футболистов, выиграла со счетом 3:0.

Между СССР и Турцией были особенные отношения. В марте 1921 года в Анкаре был подписан договор с национальным турецким правительством о мире и дружбе. Это был первый ратифицированный договор иностранного государства с национально-освободительными силами под руководством Мустафы Кемаль-паши (с 1934 года Мустафа Кемаль Ататюрк), впоследствии провозгласившими республику 29 октября 1923 года.

В мае 1925 года советская команда поехала с ответным визитом в Анкару. Матч закончился со счетом 2:1 в пользу спортсменов СССР. Сборная играла не только против национальной сборной, но и против команд турецких рабочих спортивных союзов. ФИФА заподозрила СССР в развитии организации Красного спортивного интернационала и призыве рабочих спортивных организаций других стран выйти из рядов нейтральных союзов. Несмотря на некоторые исключения, советская сборная играла теперь исключительно с политически близкими командами международного рабочего спортивного движения, как, например, с немецким рабочим гимнастическим союзом в 1927 году. На стадионах в Лейпциге и Гамбурге собралось около 20–30 тысяч болельщиков, которые хотели вживую увидеть советскую сборную. Обе встречи вошли в историю футбола как «русские игры» и закончились уверенной победой советской сборной со счетом 8:2, 4:1 соответственно.

Футбольный балет

К концу 20-х годов советское правительство поменяло свое мнение о спортивных соревнованиях. Восторг от футбола был колоссальным, а игра привлекала на стадионы до 70 тысяч зрителей. Обязательным условием проведения игр был портрет товарища Сталина у входа на стадион.

Прежде всего поощрялись командные виды спорта. «Существовала общественная субсистема футбольных лиг, стадионов, кубков, чемпионатов, парадов, праздничных шествий и выборов любимых спортсменов, а также культа личности и героя. Все это должно было разбудить чувство единения у советских людей и продемонстрировать заграничным странам, насколько счастливо и беззаботно советский человек живет «под солнцем сталинской Конституции» (таков был «слоган» 1936 года). Важнейшие футбольные соревнования теперь проводились преимущественно в политические праздники (1 Мая, День Конституции, годовщина Октябрьской революции)^[6]. Таким образом, общественность должна была наладить гармонию в отношениях с правительством, партией и, безусловно, со Сталиным, чей образ в спорте был возведен до ранга культа» (Джим Риордан).

Футболисты также изменились. «В конце 20-х годов многие спортсмены-любители закончили свою карьеру (…) например, те иностранцы (британцы, французы, немцы и т. д.), которые пережили революцию и впоследствии играли в футбол. Новые спортсмены, напротив, были родом из индустриального рабочего класса» (Риордан).

Композитор и мяч

Фанатичным поклонником футбола был пианист и композитор Дмитрий Шостакович, который был родом из городской семьи с либеральными взглядами. Его предки были близки к движению так называемых народников, которые боролись за доступ крестьян к просвещению. Попытки народников приобщить крестьян к школьному образованию наткнулись на ожесточенный протест со стороны Православной церкви.

Дмитрий Шостакович не пропускал ни одной игры своего клуба «Зенит» из Ленинграда. Публицист, научный сотрудник и писатель Катя Петровская, которая получила в 2013 году премию имени Ингеборг Бахман, сейчас занимается изучением любви Шостаковича к футболу. Она рассказывает: «Имеется целый ряд фотографий, где Шостакович сидит прямо на футбольном поле, и у него сияют глаза, как у ребенка. Действительно, возникает чувство, что он обожал ходить на футбол. Он посещал почти все игры не только в Ленинграде, но и в Москве. Он буквально неистовствовал на стадионе. Пару раз он даже приезжал в Тбилиси, чтобы посмотреть игры своей любимой команды». Когда его жена бывала в отъезде, он сразу же использовал «внезапную» свободу, чтобы пригласить игроков «Зенита» к себе на ужин и наградить их частным концертом».

В 1929 году Шостакович, уже причисленный к ведущим советским композиторам и остававшийся в этом кругу лучших всю дальнейшую жизнь, получил задание: написать музыку к балету о футболе. Биограф Шостаковича Кшиштоф Мейер рассказывает: «Рассчитывали, что Шостакович найдет в футбольной теме какое-то действие. На самом деле он очень обрадовался такому заказу, но примитивное и наивное либретто быстро охладило его пыл. (…) Сначала Шостакович отказался от такого либретто, но затем его все же уговорили Николай Смолич и Иван Соллертинский, и тогда он поддался на уговоры и наконец-то приступил к работе». Смолич был режиссером, Соллертинский – музыковедом и функционером по делам культуры, принимавшим большое участие в развитии советской музыкальной жизни. Действие балета разворачивалось в непоименованном городе Западной Европы, где проходила промышленная выставка под названием «Золотой век», – балет получил такое же название. В центре событий находились футбольные команды: западная (фашистская) и советская (социалистическая). Для капиталистических игроков Шостакович выбрал музыку и танцы из западной культуры (фокстрот и канкан), а социалистические выходили под народные славянские мотивы. Конечно, советская команда победила. Финал представляет собой танец солидарности советских спортсменов с западными рабочими^[7].

Игра получила заметный идеологический подтекст. Профессор истории СССР Томас Хайдбринк добавляет: «В конце 30-х годов советское правительство постаралось воплотить в футболе принципы социализма, особенно при помощи коллективизма, который подразумевал систему игры, превосходящую уровень западных команд из капиталистических стран». Но, учитывая изоляцию и самоизоляцию СССР от западного мира, такой подход был трудноосуществимым.

В 1934 году сборная Москвы отправилась на матч против команд Красного Спортивного Интернационала в Прагу по приглашению Коммунистической партии Чехословакии. У советских спортсменов также были запланированы игры с одной из профессиональных пражских футбольных команд – «Славией» или «Спартой», – и им удалось добиться одобрения со стороны чехословацкого союза. Однако впоследствии их просьба была отклонена, несмотря на предыдущие шесть побед московской сборной. Этот факт объяснялся тем, что СССР не являлся членом ФИФА. На самом деле многие боялись сильной московской команды, поскольку ФИФА предоставила разрешение на эту игру в виде исключения, и советские спортсмены впервые играли в Брно против местной профессиональной команды «Жиденице», одержав победу со счетом 3:2.

«Спартак» и «Динамо»

В 1922 году Николай Старостин основал Московский кружок спорта Краснопресненского района, сокращенно МКС. Это название команда получила в честь одноименного рабочего квартала^[8]. После Гражданской войны Старостин был одним из лучших футболистов Советского Союза, и во многом благодаря ему был достигнут результат игр в Лейпциге и Гамбурге. На следующий год, 18 апреля 1923 года, был основан клуб «Динамо» (Москва), в котором впоследствии прошла вся спортивная карьера Льва Яшина. Предшественником клуба была команда Морозовской текстильной фабрики, возникшая в 1894 году. Генеральным директором клуба был англичанин Гарри Чарнок, родом из города Блэкберна, всемирно известного своей хлопкопрядильной фабрикой. Именно он увидел прекрасную возможность борьбы с пьянством в коллективе путем привлечения мужчин на футбольное поле. Помешанный на футболе англичанин был фанатом родного клуба «Блэкберн Роверс». От «Роверс» команда «Динамо» (Москва) переняла бело-синюю расцветку, которая и стала ее визитной карточкой.

По приказу руководителя ВЧК – первой советской тайной полиции – Феликса Эдмундовича Дзержинского был создан футбольный клуб «Динамо». Это был не заводской футбольный клуб или местная команда. «Динамо» было учреждено по указанию сверху. Тайная полиция также взяла на себя шефство над клубом. Позже клуб был передан в подчинение наркомата внутренних дел. ФК «Динамо» (Москва) являлся частью всесоюзной спортивной организации – добровольного спортивного общества «Динамо», – которая была призвана не только поддерживать развитие футбола, но и создавать условия для укрепления хорошей физической формы сотрудников внутренних дел, что было очень важно. Клубы «Динамо» открывались также и в других городах. «К концу десятилетия «Динамо» должен был стать самым оснащенным спортивным клубом в СССР, так как финансирование происходило на самом высоком уровне». Связь «Динамо» с органами безопасности страны сохранялась на протяжении всего существования Советского Союза^[9].

В 1928 году к северо-востоку от центра города, на Ленинградском шоссе – одной из главных магистралей Москвы, был открыт стадион «Динамо». Поводом для этого послужила организованная Красным Спортивным Интернационалом (КСИ) международная Спартакиада-проект, конкурирующая с «буржуазными» Олимпийскими играми, инициатором которых выступил социал-демократический Люцернский Спортивный Интернационал (ЛСИ). Ввиду возрастающего интереса активизировались футбольные игры Спартакиады, которая была одновременно завершением чемпионата СССР и международным турниром. Новая арена способствовала тому, что футбол превратился в Москве в зрелищный вид спорта. Стадион «Динамо» первоначально вмещал 55 тысяч зрителей: 35 тысяч сидячих и 20 тысяч стоячих мест. Со временем пропускная способность была расширена до 90 тысяч мест. Этот стадион стал национальным стадионом СССР, где проходили многие важные международные матчи. В 1940-х и 1950-х годах арена, которая получила свою собственную станцию метро «Динамо», стала постоянным местом проведения матчей по хоккею с шайбой.

В 1936 году МКС был преобразован в «Спартак» (Москва)^[10]. Николай Старостин со своими братьями Александром, Петром и Андреем также играли за клуб, цветами которого были красный и белый. Николай Старостин хотел преобразовать «Спартак» и сделать его конкурентом «Динамо». «Спартаку» оказывала поддержку потребкооперация – организация работников сферы обслуживания и торговли, которая относилась к наркомату торговли. По словам Старостина, 15 % их дохода уходило в «Спартак» (Москва).

Лига и профессионализация

Политика «Спартака» была достаточно амбициозной, поэтому команда мерилась силами с иностранными соперниками. В конце 1935 года сборная «Спартака» и «Динамо» поехала в Париж, где они провели игру в 1936 году против известного клуба «Расинг» и проиграли со счетом 1:2. Вернувшись в Москву, Старостин потребовал провести радикальную реорганизацию советского футбола, которая требовала профессионализма: «В последние 2–3 года советский футбол показал, что он стоит на одном уровне с лучшими европейскими футбольными командами. Одновременно стало ясно, что профессиональный футбол имеет множество преимуществ перед любительским спортом. Этот факт доказало знакомство и рабочие отношения с иностранными профессиональными командами, а также то, что лучшие команды Европы состоят из профессиональных футболистов».

Между тем Николай Старостин относился к отцам-основателям клубного чемпионата СССР по футболу, учрежденного в 1936 году. Как писал Томас Хайдбринк: «С позиции спорта и политики советская лига должна еще созреть и стать общенациональным элементом, объединяющим народ внутри страны». Манфред Целлер – научный сотрудник Исследовательского института Восточной Европы Университета Бремена – отмечает, что в футболе были совсем другие правила игры, чем в хоккее, который был вторым по популярности видом спорта в Советском Союзе: «Лишь к 1960–1970-м годам ситуация в футболе значительно изменилась по сравнению с хоккеем с шайбой. В то время как все средства на хоккей были сконцентрированы в Москве, финансирование футбола было децентрализовано. Все республики и их столицы со своими командами должны были быть представлены в высшей советской лиге^[11] под эгидой партийных или государственных органов.

Политическая предвзятость по отношению к профессиональному футболу угасала, и основание лиги ознаменовалось изменением политического курса в конце первого пятилетнего плана (1928–1933). «Сталин попрощался с социальной уравниловкой и выравниванием доходов и зарплаты. Он понял, что возможности и способности так называемых спецов с дореволюционным образованием, были необходимы для дальнейшего развития страны. И люди с такими талантами ожидали, что их труд будет соответственно оплачиваться. Цель социальной уравниловки дореволюционных левых была смещена в пользу социальной иерархии. Теперь правительство придерживалось мнения, что лучшая и радостная жизнь требует профессионального времяпрепровождения и профессионально организованного досуга, который должен увлечь всех молодых работников. Футбол, как ни один другой вид спорта, подходил под такие принципы. Он создал единый язык для мужского населения, такого разрозненного советского пролетариата. И футбол представлял новую форму мужской сплоченности, потому что многие молодые крестьяне потянулись в города, отказавшись от традиционного представления о мужественности. А футбол, со своей стороны, стал проявлением настоящей мужской игры нового советского человека» (Роберт Эдельман).

Советские профи

В год основания было сыграно два чемпионата: весенний и осенний. Первым чемпионом стала команда «Динамо» (Москва), а осенью чемпионат выиграл ее противник – команда «Спартак». Затем перешли на систему проведения единого чемпионата – один раз в год.

Официально советские футболисты не были профессионалами, поскольку это бы противоречило официальной спортивной идеологии. Профессиональный футбол был капиталистическим, а любительский футбол, напротив, подчинялся антикапиталистическим принципам. Рабочие спортивные организации на Западе рассматривались так же, как в Германии времен Веймарской республики, некоторые ведущие футболисты перешли в касту городского футбола. Однако де-факто игроки «Спартака», «Динамо» и других клубов были профессиональными футболистами. Старостин и его братья получали в месяц 2000 рублей, что было примерно в 10 раз больше зарплаты среднестатистического рабочего на промышленном предприятии. «Все футбольные команды ассоциировались с предприятиями, руководством или чиновниками страны и противопоставлялись официальной идеологии, которая призывала любительский спорт к антикапиталистическому принципу. Формально они являлись работниками больших предприятий, военными или чиновниками, т. е. профессиональными игроками» (Риордан). Спортсмены клуба «Динамо», такие как Лев Яшин, формально числились сотрудниками МВД и получали соответствующую зарплату.

Новый формат розыгрыша чемпионатов страны спровоцировал огромный интерес среди поклонников футбола. Всего через три года средняя посещаемость матчей составила примерно 19 тысяч зрителей. Москва, Киев, Ленинград, Тбилиси, Одесса стали основными местами их проведения. В середине 30-х годов практически во всех крупных городах СССР были построены стадионы, которые вмещали более 20 тысяч зрителей.

В советской столице были сконцентрированы большие армии поклонников клубов «Спартак» и «Динамо». «Ведущие московские клубы «Спартак» и «Динамо» были на «вершине» этого развития, с помощью которого футбол стал общенациональным феноменом, по популярности с которым могло конкурировать только кино» (Роберт Эдельман). Даже большой стадион «Динамо» часто не мог удовлетворить всех страждущих, когда сражались два московских клуба.

Футбол на Красной площади

В 1936 году «Спартак» и «Динамо» организовали показательную игру на Красной площади в День физкультурника. Среди зрителей присутствовал диктатор Иосиф Сталин. Сталин не придавал важного значения футболу. Но, возможно, игра могла заинтересовать его. Если диктатор не пришел на игру, игра должна была прийти к диктатору. На Красной площади раскатали зеленый войлочный ковер площадью 9000 кв. м. Но «Динамо» отказалось от игры. Органы опасались, что мяч может попасть в стены Кремля или даже в Сталина. Таким образом, первая команда «Спартака» играла против резерва. Журналист Саймон Купер писал: «Предполагалось, что это будет первая игра, которую увидит главный поклонник спорта, и цель произвести неизгладимое впечатление оправдается. Команды запланировали показать все богатство игры: удары головой, пасы пяткой, голы после углового, с пенальти и так далее. «Спартак I» победил «Спартак II» со счетом 4:3, который, по сути, ничего не решал. Важно было то, что игра товарищу Сталину, очевидно, понравилась. Чтобы не утомлять главнокомандующего, планировалось, что игра продлится только полчаса. Рядом со Сталиным посадили функционера, который должен был помахать командам белым носовым платком, когда Сталину надоест смотреть футбол, но ему настолько понравилось, что матч закончился только на 43-й минуте».

Баскские уроки

В конце июня 1937 года баскская сборная посетила Советский Союз. Команда Страны Басков «Эускади» ездила по всей Европе, чтобы собрать деньги из солидарности для мобилизации республиканского дела в ходе гражданской войны в Испании. Они приехали в СССР, чтобы поблагодарить Советский Союз за поддержку в гражданской войне. Шесть баскских игроков выступали за испанскую команду на чемпионате мира 1934 года в Италии. Звездой команды был центрфорвард Исидро Лангара, считавшийся в те годы одним из лучших игроков в Европе. В сезонах с 1933/1934-го по 1935/1936 год Лангара становился три раза подряд лучшим бомбардиром испанской лиги. В 12 играх за сборную Испании он забил 17 голов. В Советском Союзе баски должны были выступить шесть раз – два раза в Москве против «Локомотива» и «Динамо» и по одному разу в Ленинграде, Киеве, Тбилиси и Минске. Игры против «Локомотива» в Киеве, Тбилиси и Минске были спокойно выиграны. Против «Динамо» матч оказался непростой. Команда басков выигрывала на глазах 90 тысяч зрителей со счетом 2:1, но ленинградские спортсмены сумели добиться ничьей^[12].

Советские спортсмены требовали реванша, поэтому были назначены еще две игры против «Динамо» (Москва) и «Спартака». Команда «Динамо» проиграла и вторую встречу, в то время как «Спартак» одержал победу над уставшими басками с некоторой помощью со стороны судьи со счетом 6:2.

«Спартак» стал первой советской командой, которая сумела выиграть у западноевропейских игроков. Впоследствии популярность клуба возросла.

Берия против «Спартака»

Матчи против басков в 1937 году открыли глаза советским спортсменам на то, насколько они отстали от развития футбола на континенте. Для СССР догмой оставались по-прежнему слова Вальтера Беньямина, который в 1926 году писал в своем «Московском дневнике»: «Без сомнения, в России о загранице известно гораздо меньше, чем на Западе о русских (за исключением стран романского происхождения). Здесь все заняты тем, что ввиду огромной территории сами устанавливают контакт между рабочими и крестьянами».

Газета «Правда» подвела итоги приезда команды басков: «Очевидно, что необходимо качественное улучшение игры советских команд против серьезных соперников. Матчи против басков были весьма полезны для наших игроков». Советский футбол в тот момент проходил модернизацию. Особенно тактическую. Пионером тактики «дубль-ве» был «Арсенал» Герберта Чепмена, и вскоре она распространилась по всей Европе, включая команду басков. Пионером в применении этой тактики в СССР стал «Спартак». В 1938-м и 1939 годах клуб стал чемпионом. Клуб «Динамо», напротив, проигрывал в те годы – пятое место в 1938 году и только седьмое в 1939 году.

Вскоре футбольные клубы «Спартак» и «Динамо» полностью смешались с политикой. В 1936–1938 годах по стране прокатилась национальная волна террора, которая была направлена против «инакомыслящих» в политике, армии, экономической политике, управлении, науке и культуре. Были проведены показательные процессы и убиты десятки тысяч людей в результате Большого террора. Из 1966 делегатов, присутствовавших на XVII съезде ВКП(б) в начале 1934 года, к XVIII партийному съезду в 1939 году только 30 процентов остались в живых. Большой террор уничтожил почти всю революционную элиту 1917 года. Их заменили верные сталинские аппаратчики.

Дмитрий Шостакович попал под огонь Сталина и его окружения. Хотя в эпоху Сталина он был признан лучшим советским композитором, он не раз опасался за свою свободу и жизнь. Однажды Сталин присутствовал на постановке оперы Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда», которая абсолютно не понравилась лидеру Советского Союза: «Сумбур вместо музыки!» В газете «Правда» сразу же расквитались с произведением: «Левацкое уродство в опере растет из того же источника, что и левацкое уродство в живописи, в поэзии, в педагогике, в науке. Мелкобуржуазное «новаторство» ведет к отрыву от подлинного искусства, от подлинной науки, от подлинной литературы. Автору «Леди Макбет Мценского уезда» пришлось заимствовать у джаза его нервозную, судорожную, припадочную музыку, чтобы придать «страсть» своим героям.

В то время, как наша критика – в том числе и музыкальная – клянется именем социалистического реализма, сцена преподносит нам в творении Шостаковича грубейший натурализм». ...