Ошибка содержанки Патрисия Грей 

Пролог 

Осенняя ночь. Тишина спящего квартала, расположенного на краю огромного города. Редкие звуки вдали – будто кажутся мне.

Мелко моросит дождь. Тихо-тихо барабанит по натянутой ткани зонта.

Шурша покрышками, медленно подъезжает большой, похожий на хищное животное, чёрный автомобиль. Останавливается у обочины напротив парка. Метрах в десяти от меня.

Фары тухнут.

Заламываю пальцы. Телом владеет мелкая, противная дрожь. В ногах – слабость. Особенно сильно это ощущается в коленях – ноги будто вот-вот подогнутся.

То, что он назначил встречу здесь и при таких условиях – говорит о том, что он зол. И я хорошо понимаю, почему. Уже осведомлена.

Бежать некуда. Он найдёт меня в любой стране. Но скорее всего просто не даст улететь.

Моё везение только в том, что с Данилой всё зашло очень недалеко. Если не говорить о чувствах.

В этой машине - влиятельный предприниматель. Серый кардинал, предпочитающий не светиться в СМИ. Такие люди, как он любят тишину. Он делает деньги, деньги делают его.

Хищник капитализма. Опасный, жёсткий, хладнокровный, решительный.

Негромко цокая каблуками по мокрому асфальту, подхожу к машине. Звучит тихий щелчок снятых с дверей блокираторов. В салоне темно, сквозь забрызганное дождём стекло видно только приборную панель, что мягко светит белым и рыжим.

Открывается передняя дверь, и из автомобиля выходит Василий – его личный водитель. Немного грузный, одетый в хороший тёмно-серый костюм. Очень аккуратный и молчаливый мужчина, хорошо знающий своё дело. В какой-то мере отражение своего босса. Василий раскрывает чёрный зонт, обходит машину спереди и, укрывая меня от моросящего дождя, забирает мой, складывает его, и открывает передо мной заднюю дверь.

Никаких приветствий. Тишина. Только едва слышный шум множества капель, падающих с плачущего ночного неба.

Сажусь в машину.

Василий закрывает за мной дверь. Отходит на несколько метров по асфальтированной дорожке и остаётся стоять там, под сенью раскидистого дуба и под зонтом.

В салоне лёгкая и приятная смесь запахов кожи сидений, табака и яркого, запоминающегося парфюма. Древесно-хвойного, терпкого и жёсткого, как его владелец. Что называется попробуй забудь. Не получится. Это только его аромат. Сделан по индивидуальному заказу.

Как и его костюм. Обувь. Часы. Даже запонки на манжетах его сорочки.

Весь его облик - отражение богатства и власти. Реальной власти, а не той, которую часто пытаются выдать за таковую.

Высокий, мощный, брутальный мужчина с тяжёлым подбородком в белоснежной сорочке, чёрных брюках и чёрном жилете. Никаких галстуков.

Несколько секунд мы молча сидим в комфортных креслах безумно дорогого автомобиля представительского класса. Нас разделяет только стойка для напитков и подлокотники.

Оба смотрим перед собой. Мы будто незнакомы. Просто летим одним рейсом в частном самолёте.

Его большие тяжёлые ладони с тёмными волосками лежат на бёдрах. У него очень красивые, мужские руки. Я знаю их ласку и знаю их силу.

Под правой манжетой сверкает бриллиантами и золотом край дорогих часов.

Никакой мимики. Ни у него, ни у меня.

- Привет, - низким, тяжёлым голосом наконец произносит он.

Голос звучит глухо, устало. И даже, пожалуй, отстранённо.

- Привет, - еле слышно отвечаю я.

А мой заметно дрожит.

Он поворачивает ко мне голову. Внимательно смотрит. Я отвечаю тем же. Такой его взгляд выдержит не каждая. Тяжёлый, тёмный, подозрительный. Устоявшаяся за годы манера проверяет на вшивость каждого, с кем общается. Хотя со мной он бывает и другим.

- Ты понимаешь, что совершила ошибку?

- Да, - отвечаю я.

Стучащими зубами закусываю губу. Самый краешек. Так, чтобы не было заметно. Зубы мелко пляшут на нежной плоти.

Мы снова смотрим каждый перед собой.

- Я не питаю иллюзий, - негромко произносит он. - Знаю, почему ты со мной. Догадываюсь, чем он тебя увлёк. Но речь не о том, что ты сейчас чувствуешь. А о том, что нарушены условия договора. И наше партнёрство может быть на этом основании прекращено, - он поворачивается ко мне, а я боюсь на него смотреть. - Более того, я ведь могу потребовать неустойку. Ты меня очень подвела. Сам факт того, что ты уже совершила – выбил меня из колеи. А это мало кому удаётся. И до сих пор никому не сходило с рук.

Нервно сглатываю. Хотя нечем. В горле сухо до рези.

- Да, я понимаю, - тихо и хрипло отвечаю я.

Чуть откашливаюсь, чтобы привести голос в порядок.

- Ты сделала свой выбор. Мы обговорили условия. Ты обязалась их соблюдать. Как и я. Я ни разу их не нарушил.

- Да, это так.

В салоне тепло, но меня мелко трясёт.

- Ты их нарушила.

Тихий вздох большого усталого зверя.

Просто жду. Какой бы сейчас пауза не была – будет ощущение, что я его перебила. А этого делать нельзя. Я не в той ситуации.

Его ладонь властно ложится на моё бедро.

- Я мог бы поддаться эмоциям, - продолжает он. - И наказать вас обоих. Его жёстче. Он мне никто. Банально устранить. Как досадную помеху.

При мысли об этом, и о том, что так всё и есть – ему стоит только отдать приказ, меня продирает насквозь новой волной нервной дрожи. Будто озноб бьёт.

- Он не знает о тебе, - пытаюсь защитить Данилу я. - Это я виновата.

- Но понимаю, - невозмутимо продолжает он, делая вид, будто не слышал моей последней реплики, - что такой вариант не даст мне того, чего я хочу. Нужного чувства. Я хочу, чтобы моя женщина сама знала, что она только моя.

- Я - твоя.

- Тобой сейчас движет страх быть наказанной. Страх потерять то, что имеешь. А имеешь ты больше, чем многие другие.

- Да, - снова соглашаюсь я. С чем тут спорить? - Я осознала. Прости меня.

Он качает головой:

- Не надо этих сантиментов. Ты знаешь моё к ним отношение.

Ищу слова. Губы трясутся. Главное сейчас - не расплакаться. Хотя нервное напряжение такое, что хочется кричать.

Он по прежнему внимательно смотрит на меня. Прожигает взглядом.

- Только благодаря тёплому отношению к тебе, а также тому, что я вовремя узнал о том, что происходило в течении последней недели, я готов спустить это на тормозах. Понять, простить, забыть и отпустить. Но в таком случае, мои обязательства по отношению к тебе будут завершены сегодня же.

- Я не хочу этого.

- Потому что зависима.

- Да.

- Ты уже и там зависима. И я это хорошо понимаю. Но там ты влюблена, и потому слепа.

- Этого больше не повторится.

Он молча смотрит на меня. Заставляю себя посмотреть ему в глаза. Это трудно.

Он пару раз играет желваками, а затем произносит:

- Ты знаешь, что такое «первый и последний раз»?

- Да.

- Вот это – он.

- Этого не повторится, - дрожащими губами заверяю я.

- Когда договор нарушается, последующие слова - дым. Я сужу по делам. Тебя услышал. Но знай. Если повторится - я не буду снова великодушен.

Он берёт с полки сигаретную пачку, вынимает белую сигарету, вставляет в тёмную полосу рта. Нажимает кнопку и стекло медленно уезжает вниз, впуская в салон тихий шёпот ночного дождя.

- Свежо, - безэмоционально констатирует он.

- Да, - отвечаю я.

Впечатление, что от страха и безысходности я сейчас потеряю сознание.

Он берётся за дверную ручку.

- Пойду пройдусь. Останься в машине. Василий отвезёт тебя.

Открывает дверь, чуть наклоняется вперёд, чтобы выйти, но перед тем замирает и холодно произносит:

- Ещё раз увижу его рядом с тобой – пеняй на себя.

Выходит и захлопывает дверь.

Глава 1. Прошлое. Провинция 

Мои родители развелись, когда мне только-только исполнилось три года. Может быть я и была нужна отцу, но он не давал этого понять. Я его даже не помню. Хотя алименты, насколько знаю от матери, он платил исправно.

Если вы когда-нибудь были в Пензенской области, видели небольшие её городки, то знаете, что такое разруха и бедность. Название посёлка, в котором я выросла и в котором закончила школу, не имеет смысла даже упоминать. Обычный населённый пункт с типовыми домами-хрущёвками, парой крупных раздолбанных дорог и населением в несколько тысяч человек. Вид из окна - унылая серая картина. Серые стены домов в разводах и пятнах, загаженный дворы, уродливые граффити, хмурые люди. Скука, тоска и полнейшее отсутствие перспектив.

Природа красивая, но это, пожалуй, единственный плюс.

Я всегда хотела оттуда вырваться. В старших классах мечтала о том, что уеду в Москву, в которой никогда не была, но неоднократно видела её в кино и на Ютубе. Столица казалась мне самым шикарным городом на свете. Контраст, который я изо дня в день наблюдала, сравнивая кадры по телевизору со своей обыденностью, был настолько невероятным, что к одиннадцатому классу меня уже откровенно тошнило от посёлка, в котором я жила. В Пензу, в котором я бывала неоднократно, и которая мне в общем-то нравилась, я ехать поступать не хотела. Понимала, что после окончания вуза, скорее всего там и останусь. А это не входило в мои планы. Я хотела жить, не как мать. Изнурённая вечным добыванием денег несчастная женщина, которая так и не вырвалась из нищеты и так и не устроила свою личную жизнь. С мамой до моего подросткового возраста у нас были очень тёплые отношения, но в уже в девятом классе мы стали то и дело ссориться, а, бывало, и скандалить. У мамы была своя правда, у меня своя. Мы перестали друг друга понимать.

После школы я торговала на рынке овощами с огорода, зимой подрабатывала уборщицей в магазине на другой стороне посёлка, боясь, что меня увидит кто-нибудь из одноклассников, иногда тусовалась у подъездов с компаниями ребят и девчонок. Половину всего заработанного я всегда по собственной инициативе отдавала матери - понимала, что ей тяжело. Но жить, как она - не хотела.

И поэтому, когда стала учиться в одиннадцатом классе, я принялась пахать на этот долбанный, чтоб ему провалиться, ЕГЭ.

Только Москва. Только МГУ или Плехановка. Только эконом.

Я стану богатой, самодостаточной и счастливой. И жить буду в роскошной московской квартире, которую сама себе куплю, а потом ещё дом приобрету. У моря. И парень мой, который будет самых классным на свете, ни за что меня не бросит. И будет любить всю жизнь. У нас будет трое детей и мы будем счастливой семьёй.

Вот так.

И потому я ночами не спала, зубрила нужные предметы, чтобы получить максимально возможный балл.

Подруги меня не понимали. Порой даже смеялись. Объясняли, что места в таких вузах простным смертным не достаются, всё давно схвачено и куплено, а у меня ни связей, ни денег, ни поддержки родителей. Что таких, как я, стекающихся в Москву и Петербург после окончания школы в глубинке, полным-полно, и я вообще не представляю тот уровень конкуренции, который меня ждёт. Дура наивная, короче.

Я отшучивалась, отмалчивалась, а потом стискивала зубы и продолжала учить математику, русский, английский и обществознание.

Расклеивала в своей комнате не постеры с симпатичными ребятами из российских и зарубежных сериалов и музыкальных групп, а виды Москвы. Центральное место занимали сверкающие серебристо-голубые небоскрёбы Москва-Сити.

Я безумно хотела денег и другой, более комфортной и насыщенной приятными событиями, жизни. И знала, что учёба в крутом вузе - мой единственный путь наверх.

Поэтому пахала. Училась, работала, бегала по вечерам на стадионе с музыкой в наушниках, чтобы поддерживать себя в форме и в тонусе, отвергала предложения местных ребят потусить где-нибудь вечером, и в общем слыла довольно странной девчонкой. Симпатичной, но с прибабахом.

Наверное, именно такое впечатление я и производила. Не особенно компанейская, я часто витала в облаках, когда вокруг трещали ни о чём, сплетничали и делились впечатлениями о просмотренном кино или прослушанной музыке. Да и не влюблялась я ни в кого, и поэтому многим ровесницам со мной просто не о чем было говорить.

В день сдачи ЕГЭ я не выспалась. И очень переволновалась. Наверное, это сказалось на результате.

Но баллов я всё равно набрала больше всех в своём классе.

И когда узнала результаты, собрала накопленные деньги, наполнила доверху дорожную сумку одеждой и всякой необходимой ерундой по мелочи, обняла смахивающую слёзы маму, и ушла на автовокзал. Попросила меня не провожать. Не маленькая, справлюсь.

Меня ждал автобус до Пензы, откуда другим автобусом я собиралась уехать в Москву. Поступать.

Глава 2. Прошлое. Универ  

- Мы готовы вас взять, но на платной основе.

Вот, что я услышала, когда встал вопрос о зачислении в Плешку. Я ещё подумала тогда, что это даже звучит похабно.

К тому моменту я неделю снимала койко-место в недорогом хостеле. И очень рассчитывала на общагу.

- Иначе никак?

- Нет, - покачал головой чуть полноватый мужчина средних лет с очками, сдвинутыми на кончик носа. - В этом году очень большой конкурс. У вас хорошие баллы, но вы нас тоже поймите - количество бюджетных мест ограничено. Более того, и на платные места - конкурс. Мы такое предложение делаем далеко не всем абитуриентам.

- А сколько это будет стоить? - нервозно кусая то верхнюю, то нижнюю губу, тихо спросила я.

Он назвал стоимость обучения за год. Больше трёхсот тысяч рублей.

Моя мама зарабатывала пятнадцать за месяц.

Я со своими подработками - и того меньше.

В МГУ я не прошла, просто не поступила и всё. А здесь вот предложили на платное.

Наверное, тут нужно было развернуться и уйти. Подать документы в другой университет. Ещё не было поздно.

Но я не смогла уйти. Потому что уйти для меня - означало предать мечту. Я понимала, что это безумие, но чётко и твёрдо сказала:

- Хорошо, меня устраивает такой вариант. Скажите, а можно оплатить не сразу, а потихоньку, частями?

- Да, конечно, - ответил он.

- Скажите, а я могу рассчитывать на общежитие?

- Вы иногородняя?

- Да, из Пензенской области.

- Да, можете.

- Мне это подходит.

- Отлично. Тогда подождите, пожалуйста, секретарь освободится, вы к ней подойдите и она вам всё детально объяснит. И по поводу общежития тоже.

- Хорошо.

Не могу сказать, что мне было хорошо. Мне нужно было на что-то жить и о том, чтобы подрабатывать где-нибудь официанткой, я думала и до того, как узнала, что на бюджет меня не возьмут. Но триста тридцать тысяч рублей за учебный год - это в моей ситуации надо было не меньше пятидесяти тысяч в месяц зарабатывать, а мне было всего семнадцать. А учиться когда?

Смущало ещё и то, что студенты, особенно девушки, преимущественно выглядели очень круто. Совсем не как я. Холёные, ухоженные, в брендовых шмотках, с дорогими украшениями и телефонами. Я чувствовала себя провинциальной нищебродкой, которая случайно забрела на бал дам и господ. Так оно, впрочем, во многом и было.

Обговорив детали, я вышла на улицу и села на лавочку неподалёку. Мимо меня ходили прохожие, по дороге проезжали машины, рядом ворковали голуби. Город жил своей жизнью.

А я, погрузившись в раздумья на тему того, где же найти столько денег, ничего толком не видела и не слышала.

Я понимала только то, что очень хочу здесь учиться.

Но где взять столько денег?

И я нашла, где их заработать.

Первые два года обучения в университете запомнились мне, как время изнурительной борьбы за шанс остаться студенткой. Я всё время куда-то торопилась и всё время хотела спать.

Начинался мой день с того, что я вставала в пять утра, брала баул со всякой ерундой, вроде суперклея, чудо-пластырей, наборов гелевых ручек и прочим хламом и два часа каталась на утренних пригородных поездах, рассказывая сонным пассажирам о том, какие чудесные вещи они могут у меня приобрести. Отстёгивала контролёрам, которые порой серьёзно на меня наседали. Разлепляя заспанные глаза, голодная и злая, я натягивала на себя улыбку и произносила из вагона в вагон один и тот же спич:

- Доброе утро, уважаемые пассажиры! Вашему вниманию предлагается...

Меня тошнило от этого, но это приносило в среднем двадцать тысяч рублей в месяц.

Затем я выходила на Савёловском вокзале в самый час пик, и топая в пешеходной пробке, брела к метро, а оттуда ехала на Серпуховскую - к своему универу. Заносила баул в общагу, и шла на учёбу.

К началу первой лекции я уже была в аудитории. То и дело доставала украдкой термос с кофе и хлестала его прямо там, прячась за партой. Я всегда занимала места в последних рядах.

Старательно записывала лекции, в перерывах между занятиями сразу перечитывала, на обед уходила в столовую, а когда заканчивались пары, уходила в общагу полчасика полежать и выпить чайку. Я просто лежала. Надев наушники, громко слушала музыку, чтобы не уснуть. Ставила будильник на дешёвеньком смартфоне, который ужасно тормозил, и который я, тем не менее, очень берегла, потому что покупка нового была бы для меня серьёзной тратой.

Затем вставала, быстро принимала душ, одевалась, легонько красилась, собирала волосы в хвост и выходила на работу. Борясь со сном и усталостью, ехала в небольшой ресторанчик на юге Москвы, где до десяти вечера работала официанткой. Гости ресторана обычно оплачивали всё картами и редко оставляли чаевые, хотя я очень старалась быть обходительной, вежливой и быстрой. Там же я и ужинала.

В одиннадцатом часу, просто никакущая от усталости и недосыпа, я ехала назад, в общагу. Приезжала, быстро принимала душ, падала на кровать и сразу вырубалась.

А потом всё начиналось заново.

Выходных у меня практически не было. Обычно по субботам и воскресеньям я просто меньше училась и больше работала.

Но как я ни старалась, училась я плоховато. Но хвосты сдавала так, что вопрос о моём отчислении не стоял. А это и было для меня самым главным.

В апреле меня уволили из ресторана из-за скандала с клиентом и общего сокращения штата. И я устроилась в другой, благо опыт работы теперь имелся, а мне, овну по гороскопу, к тому моменту уже исполнилось восемнадцать.

Продажи всякого хлама в электричках я прекратила ещё зимой, когда после очередного морозного утра сначала рассопливилась, а потом свалилась с температурой и кашлем. Как же я дрыхла тогда! Кажется, я только и делала, что спала.

Чтобы не потерять в финансах, я взялась за написание рекламных статей на биржах копирайтинга, и с удивлением обнаружила, что так зарабатывать не только спокойнее и комфортнее, но ещё и по итогу получается больше денег за месяц. Я даже стала позволять себе кое-какие шмотки и отсылать маме на карту тысячи две-три. Мне хотелось, чтобы она мной гордилась и меньше переживала за меня. Поэтому я не рассказывала ей про эти бесконечные электрички, наезды контролёров, выяснения отношений с другими продаванами, домогательства пьяных гостей ресторана и прочее подобное. Я вообще наврала ей. Сказала, что поступила на бюджет. И что подрабатываю в уютном ресторане, где все ко мне относятся очень хорошо. Хотя это было не так. Распри, сплетни, битвы за чаевые, сальные шутки, штрафы и сплошная беготня - вот, что было нормой.

Глядя на своих однокурсниц я поражалась двум вещам: как им всё легко доставалось и как они это нихрена не ценят.

Роскошные девчонки в классной одежде, с дорогими цацками и изысканным парфюмом. Лишь немногие из них относились к учёбе серьёзно. Родители решали их проблемы. Хвосты-не хвосты - плевать.

В меня на их фоне, конечно, никто не влюблялся. Кому из крутых богатых парней, приезжающих к универу на дорогих тачках, была интересна вечно заёбанная, невыспавшаяся серая мышь из совершенно другого социального слоя? Я пользовалась дешманской косметикой, покупала одежду в секонд-хендах и на распродажах, не умела поддержать бесед о клубах, цацках, тачках и прочем, и вообще нифига не понимала в их жизни.

Я тупо училась и работала, вот и всё.

Но во втором ресторане я и встретила своего первого парня. Обаятельный двадцатилетний бармен, типичный распиздяй по жизни, тусовщик и танцор. Я запала на него сразу, как увидела и он так легко меня закадрил, что я даже не заметила, как уже вовсю целовалась с ним тайком от других работников ресторана.

Он жил с родителями и потому трахаться нам было негде. И только поэтому период ухаживаний с одними только обьъятиями и поцелуями продлился дольше недели. Хотела я его безумно. Примерно через месяц он лишил меня девственности в моём же общежитии. Девчонки-соседки умотали по своим делам и у нас появилась возможность провести вместе вечер и ночь.

Заснули мы только под утро.

Вообще я очень боялась лишения девственности, но в моём случае я даже боли не испытала. Да и крови было немного. Наверное потому, что текла от него я просто какая-то сучка.

Заниматься сексом мне понравилось. Поэтому при каждой же появлявшейся возможности, мы кувыркались в постели. Иногда у него, когда его предки были на работе, но чаще в общаге, когда я договаривалась с девчонками на тему того, чтобы они где-нибудь погуляли часик-два. Я тоже время от времени так гуляла - у каждой из нас был парень. Втроём с ними по ночам мы нередко сплетничали на эти темы, пошло шутили и вообще напускали на себя вид ужасно крутых девчонок. При том, что все мы были обычными ужасно завидующими учащимся вместе с нами мажорам провинциалками.

Учёба, конечно, страдала. Троек становилось всё больше.

А поскольку характер у Никиты оказался откровенным говном, а сам он тайком от меня потрахивал другую официантку, мы спустя пять месяцев вконец разосрались и со скандалом расстались. Тем более, что летом я часто уезжала домой, и скучала во время этих расставаний только я, а ему было в общем-то посрать.

В общем, когда я уже училась на третьем семестре, мы с ним расстались и я довольно долго, недели две точно, очень по этому поводу переживала.

А к концу второго курса я настолько заебалась пахать, как лошадь и сидеть при этом без денег, что...

... в общем...

... в общем, в один прекрасный мартовский день, за неделю до моего девятнадцатилетия, и началась моя совсем другая жизнь.

Та самая, о которой обычно не принято говорить откровенно.

Глава 3. Эскорт. Лиза 

- Согласись, в том, что сделать сиськи стоит столько же, сколько и оплатить год обучения в универе, есть какая-то ирония.

Лиза усмехается и, затянувшись тонкой сигаретой, выпускает в сторону струйку дыма. Элегантно отводит в сторону обнажённую руку. Между вытянутыми пальцами с прекрасным сиреневым маникюром зажата тонкая сигарета. Указательным пальцем Лиза легонько постукивает по ней, и пепел аккуратно падает в белую пепельницу.

- Но тебе это не нужно. Сиськи у тебя от природы красивые.

Лиза - мой проводник в другой, полный денег, но пугающий меня сейчас, мир. И воспринимаю я её, как опытную наставницу. В эскорте она уже год, работает индивидуально. Она тоже студентка на платной основе. Только на курс старше и живёт в крутой квартире неподалёку от универа. И учёбу и квартиру и дорогие наряды и кафе с ресторанами - оплачивает сама. А ещё она сделала себе такую внешность, что не знай я её по универу - подумала бы, что она какая-то голливудская кинозвезда. Элегантная, стройная, очень красивая, с карими глазами, полными, сексуальными губами и копной шикарных каштановых волос каскадом.

Мы пьём капучино на веранде пафосной, но очень стильной кофейни в центре города. Тут такие цены, что я бы сюда даже не вошла. Но Лиза только посмотрела на меня, усмехнулась и сказала "Я ття умоляю. Угощу".

- Ты точно не сбежишь?

Прищуренный взгляд красивых миндалевидных глаз.

- Точно, - отвечаю я.

Хотя меня, конечно, колбасит не по-детски.

- Просто если сбежишь, - Лиза качает головой, - ты меня нехило подставишь. Я потеряю не только клиента. Но и в репутации. А репутация - очень важна. Не подставь меня, окей?

Она аккуратно тушит окурок в пепельнице.

- Окей. Не волнуйся, - заверяю я её. - Мне реально деньги очень нужны.

- Хорошо.

Она подносит чашку к губам, внимательно на меня смотрит поверх неё, и делает глоток.

- Стремаешься? Только честно.

Закусив губу, киваю.

- Да ладно, не ссы, - улыбается она. - Ничего страшного он с тобой не сделает. Я ему сказала, что только классика и минет. Если без презерватива - доплата. Никаких других допов нет. Но ты с ним в ресторане когда будешь, ещё раз обязательно всё проговори. Он нормальный мужик, главное, следи, чтобы не набухался сильно. Пьяный он, бывает, перебарщивает. Есть у него тяга к БДСМчику, но так, несильно и только по пьяни. Он ухоженный, нормальный мужик. Воротить тебя от него не будет.

- Ты с ним много раз спала?

- Я с ним не разу не спала, - усмехается Лиза. - Только трахалась. Раза четыре, наверное. Может, пять.

- А сколько у тебя мужиков всего было?

- В эскорте, вообще или за раз? - насмешливо спрашивает она.

- Эээм... Ну, и так и так и за раз...

- За раз - трое. А насчёт общего количества - я считать перестала, когда за сотню перевалило. Смысл? Это, как позавтракать. Ты считаешь свои завтраки?

Качаю головой.

- Ну, вот. Расслабься. Это такая же работа. Ты им услуги - они тебе бабло.

- А ты любила когда-нибудь?

Лиза хмурится, вынимает из пачки новую сигарету. Смотрит на меня.

- Любила. Но говорить об этом не хочу.

- Окей, - конфужусь я. - Извини.

- Короче. Ещё раз. Ты приходишь в ресторан ровно в шесть. Девушке-хостес говоришь своё имя. На него зарезервирован столик. Садишься, заказываешь себе что-нибудь выпить и ждёшь. Еду не заказывай. Никакую.

- Поняла.

- Он придёт, присядет рядом с тобой. Мило поболтаете. Захочет угостить ужином - будь скромна. И вообще не переедай. А то потом в туалет захочешь. Говори с ним откровенно, ничего не стесняйся. Но не затрагивай темы политики, религии и спорта.

- Да я ничего в этом и не смыслю.

- Ну, и славно. Просто человека задеть можешь, он сагрится, а оно тебе надо?

- Нет.

- Ну, вот. Он вроде атеист, но мало ли чё. И про семейный статус его не спрашивай.

- А он женат?

- Они практически все женаты. Этот - не исключение.

- А если его жена узнает?

Лиза морщит нос:

- Это не твои проблемы. Даже не заморачивайся.

- Хорошо.

Она затягивается, выпускает в сторону дым, и оценивающе на меня смотрит.

- Тебе о нём надо знать ровно то, что касается работы. И уметь поддержать разговор. Всё. У него маленький член, он любит поговорить о сексе и у него есть некоторая тяга к связыванию и доминированию. Очень любит минет. Тяготеет к девчонкам лет двадцати. Предпочитает блондинок и русых. Так что, ты в его вкусе, будь уверена.

- А насколько у него маленький? - любопытствую я.

- Маленький, - усмехается Лиза. - Но твёрденький, когда надо. С потенцией у него всё в порядке. Ты радуйся, что у него не дубина там.

- А сколько ему лет?

- Игорю-то? Лет тридцать семь-тридцать восемь. Точно не знаю.

- А кем он работает?

- Топ-менеджер в какой-то торговой компании. Ляма два в месяц зарабатывает.

- Ничёссе...

- Пфф... - презрительно выпускает воздух сквозь полные губы Лиза. - Это немного.

- Немного? - удивляюсь я.

- Конечно. У меня были клиенты, которые столько за день зарабатывают.

Ошарашенно смотрю на неё. Моя реакция её веселит.

- Да-а, Лерка, тебя ждёт много чудных открытий.

- Даже не сомневаюсь...

- Ладно, - она делает ещё один глоток кофе, тушит в пепельнице сигарету, и встаёт. - Мне уже пора, я побежала, - машет рукой: - Да ты допивай спокойно, я оплачу сейчас всё.

Жестом подзывает официантку, вынимает из сумочки портмоне, а оттуда пару тысячных купюр - к кофе Лиза заказала пару очень вкусных чизкейков.

- Спасибо, Лиз, - куснув губу, говорю я. - И за платье с бельём особенно.

- Носи на здоровье, - улыбается она. - У меня их полно. Валяются в шкафу нераспакованные. Надо разобрать, кстати. Коробок и пакетов накопилось - дурдом. Клиенты дарят. Я тебя научу потом их на подарки раскручивать. Это несложно. Правда не со всеми прокатывает. Ладно, чмоки-чмоки.

Она наклоняется ко мне, обдаёт тёплой волной приятных фруктово-цветочных ароматов, вскользь касается кожи мягкими волосами. Мы целуемся в щёку, она выпрямляется и прикладывает палец к губам.

- В универе - молчок, - негромко произносит она. - Никто даже догадываться не должен. Ясно?

- Конечно.

- Всё, пока, Лер. Созвонимся.

Глава 4. Эскорт. Волнение 

Ну, какая из меня эскортница?!

Подростком я была типичной пацанкой со стрижкой каре. На каблуках элегантно ходить не умею - всегда предпочитала кроссовки и кеды подобной обуви. Платья? Платья?! Да идите в жопу - есть прекрасные джинсы!

Твою мать...

Вот уж не думала, что краситься - это такая сложная наука. Лиза преподала мне пару уроков, но я всё равно чувствую себя маляром в художественной студии.

Кручусь перед зеркалом в своей трёшке, пока девчонок нет. Разглядываю себя со всех сторон. Жду вердикта Лизы - отправила ей фотку.

Хорошо хоть волосы отросли ниже плеч. Лиза сказала, что это придаёт мне женственности. Знала бы она, что я в парикмахерскую забегала только для того, чтобы секущиеся кончики состричь. А дальше - волосы в хвост, резинкой затянула, и всё - порядок. Но волосы это очень важно. Лиза порекомендала мне один недорогой салон, где она стриглась год назад, когда сама начинала и денег было немного. Подстригли красиво. Только вот Лизино "недорого" - для меня бешеные деньги. Собственно говоря, у меня тысяча рублей осталась на всё про всё. Весь расчёт на этого дядьку.

Несколько раз легонько хлопаю себя по губам. Нельзя его называть "дядькой"! Главное, при нём такое не выпалить. Он - мужчина. А ещё можно по имени. Ну и уменьшительно-ласкательные. Игорёк там, Игорёша. Морщусь, будто съела какую-то гадость. "Игорёша", блин... Я его знать не знаю.

А платье вот да, очень красивое. И Лиза права - его надо носить именно в комплекте с босоножками на шпильках. Босоножки пришлось купить самой - у нас с Лизой разный размер. У неё тридцать пятый, у меня тридцать седьмой. Хорошо хоть рост схожий - разница в сантиметр, она чуть выше - метр семьдесят три.

С бельём сложнее было. Трусы нормально подходили, а вот с бюстгальтером пришлось повозиться. Она в своей шикарной квартире прям при мне распаковывала коробки, вынимала оттуда комплекты нижнего белья и давала мерить бюстгалтеры. А иногда и вовсе из бумажных пакетов доставала.

- Прикинь? Это мне вообще полгода назад подарили. Мужик один, француз, в командировке в Москве был. Ну, типа представительство у них здесь. Галантный перец, не отнять. Некрасивый только, но зато с большим членом. Не то, что этот мелкохерчатый Игорёк. Ну да пофиг. Давай-как померяй вот этот. И вот этот ещё - здесь кружева просто отпадные. Видишь? Знаешь сколько стоит этот комплект?

- Сколько?

- Пятьдесят штук.

- За трусы, лифак и пояс???

- Ну да. А сколько ты думала?

- Думала тысяч пять. И это дорогое. Я себя бельё за несколько сотен покупала. Лифчик рублей за пятьсот, трусы вообще за двести можно найти.

Лиза посмотрела на меня, как на больную.

- Никогда так не делай.

- Как?

- Говно не носи. Бельё должно быть качественным и красивым. Даже если ты, блин, на даче картошку копаешь. Но там можно без кружев. Ясно?

- Угу.

- Умница. На, меряй. Если подойдёт, имей в виду, этот комплект я у тебя обратно заберу.

И вот теперь я такая прям вся из себя. Но это для меня. А как меня этот Игорь воспримет - загадка. На Лизу вся надежда. Одобрит - буду значительно увереннее себя чувствовать.

Чёрное приталенное платье-миди с открытыми плечами и бахромой. Золотые серьги - одолжила Сашка - соседка по трёшке, ей их её парень подарил. Сказала ей, что иду на свидание. Детали уточнять не стала. Чёрная сумочка на золостистой цепочке - выручила Зойка - другая соседка по комнате. Чёрно-нюдовые босоножки на шпильке. Часа три выбирала обувь, купила с огроменной скидкой. Типа из прошлой коллекции. Чёрное кружевное бельё. Чёрные чулки. Золотисто-русые распущенные волосы. Чуть загорелая. В общем, вся чёрно-золотистая. Глаза только карие и губы розовые.

- Телефон свой позорный при нём не доставай. Как только от него уедешь - первым делом купи себе новый смартфон. Этот просто пиздец. Ещё и стекло разбито.

- Уронила.

- Да плевать. Менять его надо.

- Поняла.

- Предоплату он делает в ресторане.

- Помню.

- Пятьдесят процентов. Мы с ним так и работаем. Если начнёт торговаться или отказываться - вставай и уходи.

- Хорошо.

- И не ссы, я на связи. Чуть что не так, сразу звони мне - разрулю.

- Спасибо. Лиз, а можно вопрос?

- Валяй.

- А почему ты мне помогаешь?

- Пффф. Я это дерьмо сама в нищете половником хавала. Ты как я, только года так два назад. Да и потом, у меня подруг-то не особенно много, а с тобой мне нравится общаться. Ты - настоящая. Не то, что эти - фифы-ебобо. ...