Алексей Волынец «Иттить чрез Большое море-окиян…»

Глава 1. «Иттить чрез Большое море-окиян до Камчатки…»

Как Россия задумала и готовила первое кругосветное плавание на Дальний Восток

Три года до Камчатки

До эпохи Петра I наша страна не имела настоящего морского флота. Когда к концу XVII века первопроходцы достигли Камчатки, весь «флот» России составляли лишь рыбацкие кораблики поморов, плававшие в Белом море, да построенные по их образцу лодки-«кочи», на которых казаки Дежнёва смертельно рисковали, выходя в воды Северного ледовитого океана. Больших кораблей, способных обогнуть Земной шар, подобно экспедициям португальца Магеллана или англичанина Дрейка, у России ещё не было. А ведь именно они требовались, чтоб из европейской части нашей страны по океанским волнам достичь уже ставших русскими берегов Камчатки и Охотского моря.

Поэтому до XIX века путь наших предков на Дальний Восток шёл только через континент – от Урала сквозь всю Сибирь. Путь этот был долог, труден и особенно неудобен для перемещения больших грузов. Когда в 1644 году московский «стольник» Василий Пушкин, один из предков великого поэта, был назначен первым воеводой Якутска, то его обоз, гружёный 50 пудами пороха и четырьмя большими колоколами для первого храма на берегах Лены, затратил на путь из Москвы к месту назначения 26 месяцев.

Якутск отделяют от Москвы почти 5000 км по прямой, и три века назад для перемещения груза между этими городами требовалось более двух лет. Никаких дорог ещё не было, «грузовой» путь шел по рекам Оке, Волге и Каме на Урал, к Соликамску, от которого вела пешая тропа к городку Верхотурье. Оттуда по реке Тура, притоку Тобола, грузы плыли к городу Тобольску на берегу Иртыша. Река Иртыш впадает в Обь, и по ней гружёные лодки шли на восток к другому притоку Оби, реке Кеть. Здесь, на границе современных Томской области и Красноярского края находился волок из реки Кеть в речку Кас, по которой можно было доплыть до Енисея.

По Енисею груз достигал впадающую в него реку Ангару и её притока Илим. Пройдя по Илиму, на территории нынешней Иркутской области, грузы волоком перетягивали в речку Мука, которая впадала в реку Купа, в свою очередь впадавшую в реку Кута, по которой уже можно было достичь берегов Лены в районе современного города Усть-Кут. Этот участок старинного пути на Дальний Восток именовался «Ленским волоком», и ещё в XVII столетии у первопроходцев возникла шутка, что казаки здесь «на Муке мучались, в Купе купались, а после этого на Куте – кутили». Отсюда уже оставалась такая «малость», как полторы тысячи вёрст по реке Лене до Якутска…

Карта Охотского тракта 1826 года. Хорошо видно количество горных перевалов в самой дикой и даже сегодня малонаселённой местности…

Столь извилистый путь по великим рекам России и их притокам достигал в длину девяти тысяч километров, так что два года для фактически ручного перемещения грузов не кажутся чем-то удивительным. Дальний Восток тогда был по-настоящему дальним, совсем как другая планета! А ведь от Якутска ещё требовалось достичь берегов моря и Камчатки – это вновь тысяча вёрст через тайгу и горы в порт Охотска и далее почти столько же по морским волнам к камчатскому берегу. И если двигавшийся налегке и почти без остановок государственный курьер мог, при везении, добраться из Петербурга на Камчатку за один год, то перемещение любых грузов из конца в конец огромной страны растягивалось на три года и более.

«Итого пройдет бес 4 месяцов 6 лет…»

К началу XVIII столетия испанские, голландские и английские моряки совершили уже, как минимум, пять кругосветных плаваний. Накопленный опыт свидетельствовал, что морское судно, выйдя из европейских портов и обогнув половину земного шара, сможет дойти до Камчатки примерно за один год. Но даже царь-реформатор Пётр I, отличавшийся широтой и размахом замыслов, остро нуждавшийся в драгоценных камчатских мехах для дорогостоящих войн и преобразований страны, не замахивался на кругосветное плавание к берегам Дальнего Востока.

Планы смелого царя ограничивались лишь замыслом экспедиции в Индийский океан к Мадагаскару, а вот экспедицию на Дальний Восток – искать, где «оная Камчатка сошлась с Америкою» – Петр I всё же решил отправить привычным путём, через континент. В январе 1725 года он собственноручно написал об этом «инструкцию» для капитана Витуса Беринга. Поступивший на русскую службу датчанин Беринг, ранее служил в голландском флоте и имел опыт плавания к берегам Индонезии – то есть проходил, как минимум, половину морского пути из Европы на Камчатку. Но молодой российский флот ещё не имел навыков столь дальних путешествий, и по «инструкции» царя экспедиции Беринга предстояло отправиться в многолетний путь к Охотскому морю по суше, через всю Сибирь.

«Первая Камчатская экспедиция», безостановочно двигаясь из Петербурга на Восток, пересекла континент и достигла Охотска ровно за 24 месяца. По меркам того времени это было даже быстро, но всё же тратить пару лет только для выдвижения в исходную точку экспедиции многим показалось слишком неудобным. Поэтому в 1732 году, когда в столице Российской империи задумались о новом исследовании дальневосточных пространств и стали готовить вторую экспедицию на Камчатку, впервые прозвучала мысль использовать альтернативный путь.

Автором идеи морского плавания из европейской части нашей страны к российским берегам Дальнего Востока стал адмирал Николай Фёдорович Головин. Этот опытный моряк был типичным «птенцом гнезда петрова» – так поэтический гений А.С. Пушкина назвал тех, кто вырос и выучился в ходе непрерывных войн и преобразований царя Петра I. За плечами Головина было суровая школа жизни: ещё в самом начале XVIII столетия, волей жестокого царя 13-летнего мальчика отправили служить юнгой на голландские и английские корабли, в то время считавшиеся лучшими и совершавшие самые дальние плавания.

Николай Фёдорович Головин (1695–1745)

В 1732 году опытный мореплаватель Николай Головин занимал должность «генерал-инспектора Адмиралтейства» и, фактически, руководил всем российским флотом. Не был он чужд и Дальнему Востоку, ведь именно его отец, боярин Фёдор Головин, в конец XVII века подписал с посланцами маньчжурского императора договор о русско-китайской границе в районе Амура.

Занявшись вопросами подготовки второй экспедиции Беринга на Камчатку, 12 октября 1732 года адмирал Головин передал императрице Анне Иоанновне целую программу – три века назад подобный документ именовался «Представление» – о кругосветных морских плаваниях на Дальний Восток и активном развитии русских владений в том регионе. Бюрократический язык трёхвековой давности сложен и, обычно, не понятен современному читателю. Но написанный Головиным текст настолько логичен и доходчив, что не требует «перевода» на современный русский и убеждает даже спустя 285 лет.

Для начала опытный адмирал в своём «Представлении» объяснил царице сколько времени займет привычный путь на Дальний Восток через весь континент. «Ваше императорское величество, – пишет Николай Головин, – соизволила ныне повелеть отправить на Камчатку в Сибирь сухим путем г-на капитана-командора Беринга… Но понеже оной путь чрез Сибирь и там пустые места, весть столько людей, провианту и материалов весьма труден и казне убыточен будет… И за такими трудностями, пока оной может дойтить до Камчатки со всеми при нем людьми и материалы, времени пройдет не меньше двух лет, а когда и туда приедет, то надлежит ему готовить лес и суда делать зачинать. И пока те морские суда готовы будут, то надобно времени не меньше положить как два года, а когда он будет с судами готов, то надлежит ему ходить для изыскания земель и островов по малой мере целое лето. И когда что изыщет и отправит с ведомостью Вашему императорскому величеству, то куриэр по меньшей мере имеет быть в пути от Камчатки до Санк-Питербурха 8 месяцов, итого пройдет бес 4 месяцов 6 лет…»

«А японцы и китайцы таких кораблей с пушками не имеют…»

Объяснив царице сколько времени потребуется дальневосточной экспедиции в случае привычного сухопутного пути, Головин предложил ещё небывалую альтернативу: «Однако я ныне за потребно нахожу другой способ, чтобы в будущую весну отправить отсюда на Камчатку чрез море два фрегата военные российские, на которых положить всякого провианту и запас на год или больше… Иттить отсюда чрез Большое море-окиян кругом капа Горна и в Зюйдное море, и между японских островов даже до Камчатки. И оной путь оные фрегаты могут учинить за время 11 месяцов или и меньше…»

«Кап Горн» и «Зюйдное море» в рукописи Головина – это мыс Горн на оконечности Южной Америки и южная часть Тихого океана. Даже расчётное время такого плавания оказалось точным – в будущем первая российская «кругосветка», рейс из Петербурга через два океана на Камчатку, займет именно 342 дня.

Адмирал Головин доказывал, что морской путь не только в два раза сократит срок путешествия к дальневосточным берегам, но и позволит начать ускоренное развитие отдалённого региона: «Когда же те суда возвратятся благополучно, то надлежит тогда по всякой год в Камчатку посылать по два фрегата, для изыскания вновь земель, островов и морских гаваней, заливов и протчего… А другие там народы, японцы и китайцы, таких кораблей с пушками не имеют…»

«И от сего может произойти следующая государственная польза, – пишет Головин, – Сим способом сыщется случай быть непрестанной и преизрядной школе ко обучению молодых офицеров и матросов, которые и оные моря знать будут… В один такой путь могут офицеры и матросы обучиться более, нежели при здешнем (Балтийском – прим. авт.) море в 10 лет». В своём «Представлении» о развитии дальневосточных владений России адмирал Головин предлагал активнее привлекать и местные коренные этносы: «Возможно на Камчатке или в Сибири ис тамошних народов несколько человек из молодых в матросы на те два фрегата определить, которые могут матросскому делу обучиться…»

Ежегодные морские плавания из Петербурга на Камчатку, по мнению Головина, не только позволят обучать флот, но и дадут Росси новые владения уже на новом, Американском континенте, и новые торговые связи, в том числе с далёкой, но заманчивой Японией. «В изыскании же Америки, – пишет Головин, – может быть следующая великая государственная польза, ибо имеются там мины (залежи – прим. ред.) пребогатые, как серебряные, так и золотые, о которых еще неведомо… А наипаче с разными народами может действительная коммерция основаться… И с японцами в отношения вступить и надлежащий трактат о коммерции учинить… Також и изыскать некоторые гавани и морские порты, где бы возможно фортецию учинить и поселить несколько из российского народа…»

Заметим, что эти строки писались в октябре 1732 года, когда в Петербурге еще не могли знать, что месяцем ранее русские люди, приплывшие на небольшом боте с Камчатки, впервые высадились на берегу Аляски. Примыкающая к нашему Дальнему Востоку часть Американского континента тогда еще оставалась сплошным белым пятном на карте, но адмирал Головин смог предсказать и будущую колонизацию «Русской Америки» и даже золотые россыпи Аляски.

«Мочно отправить на Камчатку из Санкт-Петербурга корабли…»

Все члены Адмиралтейств-коллегии, управлявшей тогда российским флотом, поддержали «Представление» Головина, резюмировав, что «мочно отправить на Камчатку из Санкт-Петербурга корабли». Адмирал Головин готов был лично возглавить первое русское плавание на Дальний Восток, но высшие власти отклонили его замысел. Как два следующих столетия писали историки – от смелой экспедиции отказались «по неизвестным причинам».

Нет единого мнения о столь странном решении Сената и Кабинета министров Российской империи и у современных историков. Одни предполагают, что власти просто не решились на небывало мероприятие, для того времени по сложности равное космическому полёту в наши дни. Другие считают, что свою роль сыграла «подковёрная» борьба политических группировок вокруг трона – адмирал Головин был сторонником вице-канцлера Остермана, с которым соперничал фаворит царицы Бирон, не желавший успеха конкурентам.

Так или иначе, но первый проект русского плавания на Дальний Восток не состоялся. Камчатская экспедиция Беринга, как и предсказывал адмирал Головин, только на перемещение к Охотску потратила два года и более 100 тысяч рублей – в то время на эти деньги можно было с нуля построить четыре фрегата…

К идее плыть на Дальний Восток через океаны вновь вернулись только через три десятилетия, в начале царствования императрицы Екатерины II. Весной 1764 года царица получила в подарок никогда ранее не виданные ею меха чернобурых лисиц, присланные с лежащих к востоку от Камчатки и недавно открытых русскими людьми «лисьих» островов – сегодня мы их знаем под именем Алеутских. Вскоре к Екатерине II поступила «реляция» от Сибирского губернатора с описанием, что к востоку от «Лисьих островов» лежит большая земля «Алахшак» – именно в таком произношении имя Аляски впервые прозвучало в столице Российской империи.

Чтобы закрепить и уточнить новые открытия, императрица повелела готовить ещё одну экспедицию на Дальний Восток. Понимая все трудности сухопутного пути через континент, в Адмиралтействе вспомнили о замысле кругосветного морского плавания и предложили отправить из Кронштадта на Камчатку два военных корабля. Но летом 1764 года начались выборы короля в Польше, на которых Россия активно поддерживала своего кандидата и которые вполне могли обернуться большой европейской войной. В таких условиях все корабли требовались на Балтике, а вскоре стало назревать открытое столкновение с Турцией, тогда огромной Османской империей, и русскому флоту стало не до кругосветных путешествий… Проект плавания к дальневосточным берегам отложили вновь. ...