Анна Хогтон Маска Арибеллы

Посвящается Мэтту и Сью

Магия – это вера в себя.

Если ты можешь поверить, ты можешь всё.

Иоганн Вольфганг фон Гёте

Anna Hoghton

THE MASK OF ARIBELLA

Copyright © Anna Hoghton, 2020

This edition published by arrangement with Madeleine Milburn Ltd

and The van Lear Agency LLC

© Куклей А.Л., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Послание из «Chicken House»

Я никогда не думал, что прочту ещё одну историю о Венеции, которая будет такой же душевной, волнующей и неожиданной, как «Король воров» Корнелии Функе. Но мудрая Анна Хогтон наполнила этот туманный и таинственный водный мир новой магией. В «Маске Арибеллы» она подарила нам захватывающую историю об удивительных масках, верной дружбе и сражении со смертельным врагом. Блистательно! Пришлите мне гондолу, немедленно!

Барри Каннингем,

издатель,

«Chicken House»

1

Арибелла и её друг Тео сидели рядышком на палубе рыбацкой лодки, глядя на свой родной остров, лежащий по другую сторону лагуны. Вдалеке уже показались ярко раскрашенные домики Бурано.

Стояло последнее утро сентября. Завтра у Арибеллы день рождения: ей исполнится тринадцать…

– Эй, не хочешь помочь? – крикнул отец Тео, сражаясь с парусом. – Нас обгоняют!

Тео возвёл глаза к небу, но поднялся на ноги. Арибелла осталась сидеть. Девица в лодке – к несчастью, так говорили рыбаки. К счастью, отец Тео не был столь суеверен и взял Арибеллу на борт. Правда, конечно же, никогда бы не позволил ей прикоснуться к парусу. Арибелла не жаловалась; отец Тео и так уже проявил к ней доброту. Однако она внимательно наблюдала, как Тео возится с верёвками, пытаясь запомнить как можно больше.

Грязноватый старый парус то и дело обвивался вокруг скрипящей мачты; но вот наконец он распрямился и поймал ветер. Тео издал восторженный вопль.

– Браво! – крикнул его отец, поворачивая руль.

Видавшая виды рыбацкая лодка плавно заскользила по тёмной воде, набирая скорость, и быстро догнала небольшую флотилию, плывущую к главному острову Венеции.

Мальчишки с сонными глазами настороженно смотрели на Арибеллу с других лодок. Она потупилась. Девочка привыкла к таким взглядам.

Тео плюхнулся рядом с ней.

– До сих пор не понимаю, зачем ты сюда приходишь, – сказал он, опустив носок башмака в воду. – У меня-то нет выбора, но ты?.. По утрам могла бы найти себе занятие повеселее – лазать по крышам, купаться, играть с Луной или…

– Мне нравится здесь, – перебила Арибелла, кутаясь в плащ.

Тео фыркнул:

– Кому может понравиться с головы до ног измазаться рыбьими кишками?

– Я не против, – настаивала она.

– Ладно, как скажешь, – насмешливо отозвался Тео, но улыбнулся ей.

Лагуна и небо окрасились в розовые и оранжевые цвета. Мир, тонувший в мягком тумане, выглядел волшебно. Рыбаки с других лодок окликали отца Тео, приветствуя его, и он весело отвечал им. Арибелла глянула на его открытое бородатое лицо, и ей стало тоскливо. Он был таким бодрым, полным жизни… таким непохожим на её собственного отца.

Она любила помогать на рыбном рынке Пескерье, потому что тогда хотя бы на краткое время могла почувствовать себя частью чего-то, ощутить, что чему-то принадлежит. И хотя было стыдно это признавать, Арибелла искала возможности сбежать из мрачного дома отца, где он сидел день за днём, плетя свои кружева, молчаливый и вечно погружённый в траур.

Прошло уже десять лет с тех пор, как умерла мама, но отец так и не оправился от горя. Арибелла была тогда совсем маленькой и почти не помнила мать. Она постоянно переживала за отца – и лишь на рынке могла на некоторое время позабыть обо всём этом. Правда, потом ей становилось мучительно стыдно за это…

Тео откинулся назад, опершись на локти, и закрыл глаза. Арибелла же смотрела по сторонам, глядя на пробегающие мимо острова.

Вот Сант-Эразмо, где жили фермеры. Здесь растили овощи и фрукты для всего города. Несколько мальчишек с Бурано однажды попытались украсть там артишоки, и их прогнали палками… От острова отплыли несколько лодок и присоединились к флотилии, спешащей к рынку.

Вот позади остался Мурано – знаменитый остров стеклодувов, а потом Сан-Микеле – остров-кладбище.

Вдалеке кричали чайки. Из моря выскользнуло солнце, и небо покрылось тонкими голубыми полосами. А впереди показался – во всей своей ослепительной красе – главный остров Венеции.

Площадь Сан-Марко уже была запружена народом. Восходящее солнце осветило красный кирпич кампанилы – колокольни – и замерцало на бледных стенах Дворца дожей, низкого прямоугольного здания, украшенного, словно великолепный торт, с каменными арками, замысловатыми, как папино кружево. Ряды тёмных окон смотрели на лагуну, похожие на пустые глазницы венецианских масок.

Когда лодка подплыла ближе, Арибелла увидела на стене дворца голову льва. Оскаленную львиную пасть… Она была ещё слишком далеко, чтобы прочитать надпись под ней, но Арибелла и так знала, что там сказано. Даже дети, ещё не умеющие читать, знали. Per Denontie Segrete – «Для тайных доносов».

Родители предупреждали своих расшалившихся отпрысков, что их имена попадут в пасть льву, и тогда стражники дожа явятся и накажут их…

Конечно, на самом деле львиная пасть предназначалась не для непослушных детей. Там могло оказаться имя любого, кого считали опасным. Никто не знал, что происходило с такими людьми после того, как за ними приходила стража. Некоторые говорили, что их бросают в тюрьму дворца. Другие уверяли, будто ночью их вешают между колоннами на площади Сан-Марко… Одно можно было сказать наверняка: никто не хотел бы это узнать.

Арибелла вздрогнула.

– Эй? Арибелла?

Тео помахал рукой перед её лицом.

– Прости. Я, кажется, была далеко отсюда. – Она улыбнулась. – Что ты говорил?

Что бы ни говорил Тео, в следующий миг всё было позабыто. Тео вскочил на ноги – так, что лодка опасно закачалась, – и вытянул руку, крича:

– Санто чьело! Дож!

И впрямь: перед ними, двигаясь намного быстрее рыбачьих лодок, скользили элегантные гондолы, ведомые дворцовыми стражниками в масках. В центральной гондоле сидел человек в белоснежной мантии и маске, украшенной сверкающими алмазами. Дож Венеции.

Арибелла тоже вскочила на ноги. Дожа не видели за пределами дворца месяцами; вот уже много лет он был болен.

Дож поднял руку, затянутую в перчатку, и помахал в знак приветствия. Он всегда был щедр к бедным – по крайней мере до того, как заболел.

– Приятно видеть его в добром здравии, – сказал отец Тео.

Дож повернулся в их сторону. Алмазная маска сверкала на солнце так ослепительно, что Арибелла зажмурилась. Когда она снова открыла глаза, гондола дожа уже плыла к дворцу.

– Как думаешь: дож надевает маску, чтобы скрыть, насколько он болен? – спросила она у Тео.

Тот пожал плечами:

– Может быть. Помню, я видел его, когда был маленьким. И тогда, могу поклясться, никакой маски он не носил. А ты в то время ещё даже не родилась, – поддразнил он. – Может, она ему просто нравится. Если б у меня была маска с таким количеством бриллиантов, я бы никогда её не снимал. Хотя, вообще-то, его маска мне ни к чему. А вот если б…

– Гондолу, – закончила Арибелла.

Тео улыбнулся.

– Ты только глянь на них. Какие они быстрые! Ты знаешь, что гондолы делают из нескольких пород дерева? Дуб, вишня, вяз, сосна…

Арибелла знала. Тео говорил об этом сотню раз.

– И один борт немного выше другого. Это делают специально, чтобы сбалансировать вес гребца на корме, – продолжал Тео. – А этот изогнутый гребень на носу называется «ферро». Да, папа? Эх, хотелось бы мне однажды заиметь гондолу!

Тео тяжко вздохнул. Его отец промолчал.

– Ну, может, она у тебя и будет когда-нибудь, – ободряюще сказала Арибелла.

Тео не ответил – лишь снова вздохнул, и Арибелла пожалела о своих словах. Она знала, о чём думает её друг. Лишь те, кто родился в богатой венецианской семье, может надеяться на собственную гондолу. А Тео всю жизнь будет рыбаком. Как его отец, как его дед… Что ж, по крайней мере, он знал, где его место в этом мире. Арибелла завидовала этой ясности. Её собственное будущее было таким же мутным, как вода в канале.

Флотилия гондол подплыла к причалу. Дож вышел из лодки, вместе с охраной миновал арку и скрылся во дворце. Несколько рыбаков огорчённо охнули, когда дож исчез, и пожелали ему здоровья.

Рыбачьи лодки миновали дворец, оставили позади колокольню и вошли в Гранд-канал – главную водную артерию города, изгибавшуюся в форме буквы S. Этим утром, как и в любой другой день, кроме воскресенья, здесь царило невероятное оживление. Канал был забит лодками с самыми разными товарами, среди них яркие помидоры и сверкающие сардины.

Торговцы здоровались с отцом Тео, а тот кричал в ответ:

– Чао! Бонжорно!

И Арибелла раздувалась от гордости просто потому, что сидела с ним в одной лодке.

Она смотрела на огромные палаццо по обе стороны Гранд-канала – дома самых богатых семей Венеции. Покрытые цветами балконы, красивые причалы и обрамлённые арками двери… Эти здания совсем не походили на скромные хижины острова Бурано.

Многие из них были достойными соперниками самого Дворца дожей; солнце скользило от окна к окну, словно не могло решить, где остановиться. Арибелла и Тео провели много утренних путешествий, фантазируя, каково это – жить в палаццо. Тео всегда дразнил Арибеллу за её любимое палаццо, на полпути по Гранд-каналу, прямо перед мостом Риальто. Оранжево-пурпурные витражи были разбиты и заколочены, а канареечно-жёлтая краска отслаивалась. Удивительно, что его не снесли, но Арибелла была рада, что палаццо по-прежнему стоит. Было в нём нечто, неизменно притягивающее её взгляд.

Вокруг внезапно стало сумрачно и прохладно – их лодка вплыла в тень под мостом Риальто. Арибелла и Тео играли в обычную игру, касаясь пальцами нижней части моста. В детстве достать до него было ой как непросто, но сейчас они с лёгкостью дотягивались до слизистых кирпичей. Это напомнило Арибелле, что её дни на рынке с Тео сочтены. Тринадцать лет – уже взрослая девушка. Тео будет рыбаком, но кем станет она? Кружевных дел мастером, как отец?

Она была неуклюжей, и её шитьё выглядело просто ужасно. Но как ещё им с отцом выжить, когда его зрение начнёт сдавать? А это рано или поздно случится…

Арибелла выбросила из головы эти заботы, когда они вновь оказались в ярком солнечном свете, по другую сторону моста. Как обычно, она уловила солёный и резкий запах рынка Пескерье, который так полюбила. Вскоре показалось пёстрое нагромождение лотков, заполонявших пространство под арками крытой галереи. Отец Тео подогнал лодку к причалу торговцев и ушёл устанавливать собственный лоток, оставив Арибеллу и Тео выгружать рыбу. Сегодня – как и весь год – ящики были полупустыми. С недавних пор рыбы в лагуне стало заметно меньше, и это тревожило каждую семью на Бурано. Никто не хотел лишиться заработка.

– На этой неделе опять неважный улов, – пробормотал Тео.

– У всех так, – отозвался рыбак в соседней лодке. – Должно быть, направление зыби меняется или что-нибудь в этом роде.

– Тьфу! – буркнул другой рыбак. Лицо его было мрачным. – Восемь месяцев такая история. Восемь! Я вам скажу, в чём дело. Гадалка уверяла, что грядёт кровавая луна. И вы знаете, что это значит?

– И что же? – спросил первый рыбак.

– Плохое предзнаменование. Очень плохое.

Мужчина подозрительно покосился на Арибеллу, но та сделала вид, что не замечает его взгляда.

2

– Что за кровавая луна? – прошептала Арибелла, когда они с Тео несли ящики к прилавку.

– Не знаю. Очередная чушь. – Он пожал плечами.

Как и отец, Тео не обращал внимания на сказки и прочие «чепуховые суеверия».

– Папа сказал, что тот человек тратит деньги на гадалок и хиромантов вместо того, чтобы купить хлеб для своей семьи, – пренебрежительно добавил он.

Гадалки постоянно отнимали у рыбаков с таким трудом заработанные монеты. Однако Арибелла не могла выкинуть из головы взгляд, которым наградил её тот мужчина. Она привыкла, что другие дети косо на неё смотрят, но взрослые, как правило, ею не интересовались.

Арибелла постаралась выбросить это из головы и сосредоточиться на работе. Утро выдалось хорошее. Они с Тео красиво разложили рыбу на лотке и уже продали приличное количество. Тео рассмешил её, взяв омара и заставив его танцевать на прилавке, словно тот был живой. В обед отец Тео принёс им тёплые булочки; они уселись на прохладный камень у канала и ели, болтая ногами над водой.

Осенью от канала пахло намного лучше, чем летом, и хотя было холодно, Арибелле нравилось сидеть тут на солнце, рядом с Тео.

– Вы с папой завтра устраиваете что-нибудь? – спросил он.

– Нет. С какой стати?

– Как это с какой? У тебя же день рождения! Тринадцать лет – важная дата.

– О!.. – Арибелла покраснела.

Она почти забыла об этом, да и папа вряд ли вспомнит. Когда Арибелла была маленькой, отец покупал ей кусочек торта, но с годами это прекратилось. Как будто каждый день рождения напоминал ему, что минул ещё один год без мамы.

– Ничего не будет, – торопливо пробормотала она. – Ты же знаешь, какой у меня папа.

– Всё ещё грустит? – спросил Тео. – Прости. Я просто хочу сказать… ну, уже ведь десять лет прошло.

– Знаю. Но кажется, ему становится только хуже.

Арибелла отвела взгляд и с трудом сглотнула. Если она слишком долго думала об этом, начинало щипать глаза.

– Прости, Ари. Я не хотел тебя расстроить. Просто… ну, может, как-то напомнить ему? Наверняка он решил бы устроить праздник.

– Возможно, – откликнулась Арибелла.

Тео очень добрый. Но она никак не могла представить, что папа захочет праздновать.

Тео собирался сказать ещё что-то, но тут насмешливый голос заставил их обернуться.

– Так-так-так, гляньте-ка, что кот притащил.

У Арибеллы свело живот.

Гиан. Высокий парень с засаленными волосами. Он улыбался, не разжимая губ. Впрочем, улыбался Гиан нечасто и, как правило, – чтобы над кем-то позлорадствовать.

Тео замер.

– Исчезни, Гиан.

– Я-то имею полное право тут быть, – отозвался Гиан. – В отличие от неё. Она не одна из нас.

Тео уже раскрыл рот, чтобы ответить, и Арибелла поспешно шепнула:

– Всё в порядке.

Она уже успела выучить, что поддержка Тео только ухудшит ситуацию. Гиан искал повод подраться. Арибелла знала, что лучше всего просто на него не реагировать. К сожалению, Гиану сегодня было скучно.

– Что это у тебя? – Он выхватил у Арибеллы оставшуюся половину булочки и сунул её в рот. – Тьфу, чёрствая. – Гиан выплюнул непрожёванный кусок в канал.

Арибелла смотрела, как тонет её булка, и старалась не думать о том, что очень скоро голод напомнит о себе.

– Так не годится, – сердито сказал Тео. – Вот, возьми.

Он протянул Арибелле остаток своей булочки, но она покачала головой.

– Ничего. Я уже наелась.

Гиан по-прежнему нависал над ними как грозовая туча.

– Вы слышали, что болтают на рынке? О кровавой луне и всяком таком?

Тео закатил глаза:

– Может хватит уже слушать глупые россказни, Гиан?

– Они не глупые! Кровавая луна реальна. Это предзнаменование.

– Предзнаменование чего? – усмехнулся Тео.

Гиан сделал драматическую паузу:

– Что восстанут мёртвые. Злые призраки, пожирающие души. Они выйдут из лагуны.

Арибелла почувствовала, как приподнимаются волоски на шее. Слова Гиана повисли в воздухе. Тео молчал. «Он поверил»? – подумала Арибелла, но тут же поняла, что её друг просто изо всех сил старается не смеяться. Страх тут же исчез. Они с Тео захихикали.

Гиан покраснел как помидор.

– Если ты в это веришь, – проговорил Тео, утирая выступившие слёзы, – значит, ещё глупее, чем выглядишь. А это о многом говорит.

Красное лицо Гиана теперь стало багровым.

– Что ты сказал? – рявкнул он, выпучив глаза.

– Ничего, – отозвался Тео с невинным видом. – Ари, кажется, Гиан слышит какие-то голоса.

– Может, это злые духи? – пробормотала она, и они с Тео согнулись от хохота.

Лицо Гиана стало мрачнее зимнего шторма. Он схватил Тео за ворот рубашки и вздёрнул его на ноги.

– А ну отпусти! – крикнула Арибелла.

Гиан проигнорировал её.

– Тебе следует поосторожнее выбирать друзей, Тео, – сказал он и сплюнул. – Они с папашей даже не уроженцы Бурано. Никто не знает, откуда они. Это чужаки.

Тео вывернулся из рук Гиана.

– Заткнись!

Глаза парня блеснули от злости:

– Почему её отец не выходит из дома? Почему ни с кем не разговаривает? А что случилось с её мамой? Она не знает! Говорят, она не знает даже, как звали её родную мать!

Арибелла старалась не обращать на него внимания, но щёки стали горячими от стыда. Как можно не знать имя собственной мамы?.. Сколько бы она ни просила, отец отказывался рассказывать о матери хоть что-нибудь.

– Не смей так говорить о семье Арибеллы! – гаркнул Тео.

– Знаете, что я думаю? – с ухмылкой спросил Гиан.

– А ты умеешь думать? Вот так сюрприз! – в тон ему отозвался Тео.

– Тео, прекрати! Пожалуйста! – взмолилась Арибелла.

– Я думаю, что папаша убил её мать, – сообщил Гиан. – Вот почему он такой странный. И вот почему всё это окружено такой тайной.

– Неправда! – крикнула Арибелла.

Она не хотела вестись на провокацию Гиана, но не могла спокойно слушать, как он называет папу убийцей. Её родители любили друг друга – она была уверена. За эту истину Арибелла держалась, когда становилось совсем тоскливо. Её отец когда-то был счастлив. Порой только эта мысль и поддерживала её.

У неё вдруг начало покалывать пальцы – словно в них впились иголки. Сперва Арибелла решила, что виновата рыба. Она всё утро чистила и разделывала её без перчаток. Но ощущение было настолько странным, что она глянула на свои руки. Они покрылись какими-то пятнами. Арибелла стиснула кулаки.

– Моя мама тоже умерла, – прорычал Тео. – Может, скажешь, что отец её убил?

– Твоя умерла от воспаления лёгких, это все знают. Тут нет никакой тайны.

– Тео, давай вернёмся за прилавок, – попросила Арибелла.

Покалывание в пальцах становилось всё сильнее; под ногти словно вонзались иглы. Что происходит?! Арибелла сунула руки в карманы и, оттолкнув Гиана плечом, направилась обратно к их рыбному лотку. Тео двинулся следом.

– Да. У нас есть работа, к твоему сведению, – сказал он Гиану.

Однако Гиан увязался за ними.

– Неужто не понимаешь, что я хочу тебе помочь, Тео? Не болтайся рядом с ней, а то подхватишь какую-нибудь заразу.

– Если я чего и боюсь, так это заразиться твоей… тупостью, – парировал Тео.

Глаза Гиана вспыхнули. Он сильно толкнул Тео, и тот отлетел, ударившись о ящик.

Арибелла почувствовала, как кровь приливает к кончикам пальцев. И было что-то ещё – горячее и злое, нахлынувшее как волна. Раньше она никогда не ощущала ничего подобного. Её обдало жаром, словно кто-то поднёс спичку, и тело разом превратилось в фейерверк, готовый взлететь в небо и взорваться. Пальцы раздирало пульсирующей болью – да так, что слёзы навернулись на глаза.

Гиан шагнул к Тео. Арибелла, не задумываясь, выдернула руки из карманов и потянулась к нему; вцепилась, пытаясь оттащить, как вдруг… Её пальцы вспыхнули. Арибелла не сразу поняла, что видит. Руки горели! Ярко-жёлтые искры танцевали на кончиках пальцев, словно они разом превратились в спички. Что, во имя лагуны…

Она услышала, что Гиан кричит. Её охватила паника. Разжав руки, Арибелла отшатнулась. Искры исчезли. Парень с грохотом повалился на соседний лоток; угри разлетелись по булыжникам.

Гиан орал не переставая, корчась на земле среди угрей. Арибелла увидела, что рубашка прожжена там, где она схватила его. Она действительно это сделала?.. Арибелла уставилась на свои руки. Пальцы были ярко-красными и влажными, словно она приложила их к горячей плите. И они дико болели.

Подскочил Тео, схватив её за плечи:

– Ари, ты в порядке? Что ты сделала?

Арибелла открыла рот, желая объяснить, но… и правда: что она сделала-то? Она не знала.

– Она обожгла меня! – выдавил Гиан, обретая голос.

Вскочив на ноги, он закричал:

– Я знал, что она зло! Я знал! Вот причина знамений! Она проклята! Она демон! Ведьма!

– Нет! – выдохнула Арибелла.

Неправда. Такого просто не может быть! Тело ныло и болело, словно она переплыла всю лагуну.

Арибелла вдруг с ужасом поняла, что над рыбным рынком повисла зловещая тишина. И все вокруг смотрели на неё.

Тео стоял рядом, и она не смела поднять на него взгляд. Что она увидит на его лице? Растерянность? Злость? Страх? Она не вынесла бы этого.

– Ведьма! – снова проорал Гиан. – Я положу твоё имя в львиную пасть! Твоё и твоего странного папаши. Ведьма! Ведьма! Ведьма!

Арибелла застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова. Торговцы толпились вокруг. Другие парни и девушки подхватили крик Гиана:

– Ведьма! Ведьма! Ведьма!

Чьи-то руки тянулись, чтобы схватить её.

– Постой! – крикнул кто-то. Может быть, Тео?.. Но Арибелла уже уворачивалась от протянутых рук, уже бежала прочь от рынка, и её башмаки стучали по булыжникам в унисон с бешено бьющимся сердцем.

Что она наделала? Как это случилось?

Арибелла не смела оглянуться. Она промчалась по Риальто, протолкнувшись через толпу на мосту, и нырнула в путаницу узких улочек по другую сторону канала.

Жуткие крики неслись ей вслед, догоняя за каждым поворотом, и Арибелла не могла понять, правда ли слышит их или крики лишь у неё в голове.

Ведьма! Ведьма! Ведьма!

Далеко не убежишь. Как только её имя окажется в львиной пасти, явятся стражники.

И что тогда делать?..

3

Оставшуюся часть дня Арибелла пряталась на главном острове, скрываясь от чужих глаз в тёмных переулках. В конце концов она пришла к колокольне на площади Сан-Марко, полагая, что стражники не станут искать её так близко к Дворцу дожей.

Интересно, сколько надо времени, чтобы тебя начали разыскивать, когда твоё имя оказалось в «львиной пасти»?..

Арибелла дёрнула дверь, ведущую на колокольню, и обнаружила, что она не заперта. Преодолев несколько сотен ступеней, она оказалась на самой вершине. Сидя под огромным золотистым колоколом, Арибелла смотрела на город, который так любила. Крыши почти смыкались, и казалось, они нашёптывают друг другу какие-то секреты. Словно они были одной большой семьёй, к которой не принадлежала Арибелла. Она сьежилась, разглядывая свои пальцы, покрывшиеся волдырями. Арибелла силилась понять, но рассудок не находил объяснений.

Как всё это случилось?..

Она сидела так, пока у неё не затекли ноги. Каждый час колокол над её головой разражался звоном, вспугивая голубей, и Арибелла зажимала уши ноющими от боли пальцами.

Солнце садилось. Колокол прозвенел пять раз, и она увидела маленькие силуэты рыбачьих лодок, плывущих обратно на Бурано. Гиан, должно быть, уже отправил имя Арибеллы в «львиную пасть». Вписал ли он и имя её отца?.. Стража явится на Бурано прямо сегодня? А может, уже явилась? Ей следовало подумать об этом раньше! Может, если она вовсе не вернётся домой, отца не тронут? Но надо было предупредить его, если ещё не слишком поздно. А что, если она опоздала?! Надо было уйти давным-давно.

Арибелла растёрла ноющие ноги и поспешно спустилась на площадь. Её живот урчал как дикий зверь. Она опустила голову и бросилась к пристани. Здесь ей удалось уговорить стеклодува с Мурано отвезти её на Бурано – в обмен на платок, отделанный кружевом. К счастью, ей не задали вопросов.

Пока лодка пересекала лагуну, солнце опустилось за горизонт. И к тому времени, когда стеклодув оставил её на берегу Бурано, небо потемнело. Арибелла бежала по мощёным улочкам, но приостановилась, добравшись до моста, который вёл к виа Фортуна. Название их улицы всегда казалось Арибелле горькой насмешкой, учитывая, как бедны здешние обитатели. Единственное, что можно считать удачей, – неподалёку жил Тео.

В домиках было тихо, но окна светились, наводя на мысли о тёплых очагах и горячем ужине. Арибелла шла по улице, надеясь, что никого не встретит. Никогда ещё она не чувствовала себя такой чужой, такой далёкой от этой жизни – словно и впрямь была призраком, проникшим в мир людей.

Проходя мимо дома Тео, она не удержалась и заглянула в окно кухни – и тут же об этом пожалела. Внутри был накрыт стол, а младшие брат и сестра Тео, смеясь, играли с отцом. При виде этой счастливой сцены Арибелла ощутила тоску, глубокую, словно океан. Пусть в семье Тео тоже не было матери, но их кухню наполняло тепло, которого никогда не знала она сама. Эта маленькая хижина была настоящим домом.

Сестрёнка Тео – Мия – вдруг подняла голову, увидела Арибеллу и улыбнулась. У Арибеллы перехватило дыхание. Она прижала палец к губам и скользнула обратно в тень. Если б Мия была постарше и понимала, что случилось сегодня на рынке, то не улыбалась бы ей. И что насчёт Тео? Он теперь ненавидит Арибеллу? Эта мысль пронзила её ужасом.

Чувствуя себя совершенно несчастной, Арибелла побрела дальше по тёмной улице, вздрагивая от каждого звука – крика совы, скрипа двери. Наконец она дошла до белого коттеджа отца, тусклого и бесцветного на фоне соседних ярко раскрашенных домиков.

Арибелла помедлила. Что, если стражники уже внутри? Она прислушалась, но везде было тихо.

Мелькнула чёрная тень, и Арибелла подскочила от неожиданности.

– О, Луна, слава богу, это всего лишь ты, – прошептала она.

Сердце перестало бешено колотиться. Чёрная кошка потёрлась о её ноги, и Арибелла улыбнулась ей. Она взяла кошку и уткнулась лицом в тёплый мех.

Ещё детьми они с Тео подобрали её в гавани и назвали Луной. Они подкармливали её кусочками рыбы, оставшейся после продажи, и часто спасали от пинков Гиана.

Арибелла снова вспомнила, что произошло на рынке, и поспешно выпустила кошку. Та недовольно мявкнула.

– Прости, Луна. Это небезопасно. Я могу сделать тебе больно.

У Арибеллы задрожали губы, а глаза наполнились слезами. Она отвернулась и вошла в дом – в крошечную кухню, моргая, чтобы глаза привыкли к темноте. Как обычно, отец не зажёг никаких свечей, и единственный тусклый свет исходил от очага, где дрова уже почти прогорели. На кухне было почти так же холодно, как на улице. И никаких стражников.

Отец сгорбился в своём кресле-качалке, накрыв хрупкие плечи одеялом. На коленях лежала полоса кружева, и пальцы отца летали взад-вперёд, словно пауки, плетущие замысловатую паутину. Даже сейчас, хотя Арибелла была сама не своя от страха и растерянности, она не могла не восхититься его мастерством. Техника, которую он использовал, называлась «punto in aria» – «вышивание в воздухе». Но обычно кружева плели женщины – ещё одна причина, по которой её отец считался парией.

На кухне пахло варёным луком; Арибелла увидела чёрный котелок, висевший над огнём. Отец, должно быть, сварил суп.

Арибелла закрыла дверь и остановилась, пряча свои покрытые волдырями пальцы. Она не знала, с чего начать.

– Папа, я сделала нечто ужасное, – наконец сказала Арибелла.

Отец поднял голову. На его лице мелькнула тревога. Так много времени прошло с тех пор, как он проявлял хоть какие-то эмоции! Арибела больше не могла сдерживаться – горючие слёзы побежали по щекам.

– Я что-то сделала, папа. Я не хотела… я даже не знаю, что это было.

Она сознавала, что это полная бессмыслица. Но как объяснить отцу, если даже она сама не могла ничего понять?

– Я очень рассердилась, – начала Арибелла, глядя в пол. – На одного мальчишку. Он говорил гадости на рынке. О маме. Тео пытался заступиться за меня, но тот парень набросился на него. И тогда… я не знаю, что случилось. Я просто жутко разозлилась… и вроде как взорвалась. Возникло такое сильное чувство… оно прошло через меня, насквозь…

Она замолчала, пытаясь припомнить, как именно это было.

– Пальцы стало покалывать. А потом вдруг из них вылетели искры. И появились маленькие огоньки. Я знаю, что звучит безумно, но клянусь, это правда! А теперь Гиан – тот парень – собирается положить моё имя в львиную пасть. И, наверное, твоё тоже, папа. В любой момент может прийти стража. Мне так жаль! Я сама не могу поверить, что сотворила такое. Не знаю, как я это сделала и что это было. Как будто какой-то жуткий сон! Как кошмар…

В груди вдруг стало тесно. Арибелла едва дышала. Но, по крайней мере, она наконец-то рассказала всё отцу. У них больше не было тайны друг от друга.

И, однако, что всё это значит? Она правда проклята? Она ведьма?..

Арибелла подняла взгляд. Глаза отца расширились, он был бледен.

– Кто-нибудь это видел?

Арибелла не знала, что изумило её больше – необычные нотки в голосе отца, его странная поспешность или тот факт, что он поверил ей. Она думала, отец скажет, что такого не могло быть, что она выдумывает. Но нет. Казалось, он был испуган, но ничуть не удивлён. Словно ожидал подобного.

Она виновато кивнула:

– Это произошло на рынке. Не знаю точно, сколько людей видели, но в любом случае, Гиан всем расскажет. Мне так жаль, папа! Я подвергла тебя опасности. И даже не могу понять, что случилось. Надо уезжать из Венеции. Прямо сейчас!

Отец откинулся на спинку кресла и устало потёр лоб.

– И куда же мы поедем?

– Не знаю, – пришлось признать Арибелле.

У них не было ни денег, ни лодки. Не было родственников и друзей, которые могли бы помочь. А папа так слаб…

– Мы не можем убежать, Белла, – тихо сказал отец. В его голосе слышалась обречённость.

Арибелле хотелось, чтобы он обнял её и сказал, что всё будет хорошо, но он просто сидел в своём кресле, глядя на огонь, и снова был уже очень-очень далеко отсюда.

– Съешь суп, – проговорил он.

– Я не голодна, – запротестовала Арибелла, но её живот предательски заурчал.

– Съешь суп. – Это было не предложение.

Арибелла взяла котелок и налила лукового супа в миску. Она не стала черпать его ложкой – просто поднесла миску к губам и выпила через край. Суп был тёплым и безвкусным, но он наполнил желудок. Арибелла покачнулась, осознав, что у неё слипаются глаза. Все мышцы болели.

– А теперь иди спать, Белла.

– Но папа! – Как могла она спать в такой момент? – Что, если…

– Ступай в постель. Сейчас же.

Голос отца вдруг стал резким, как грохот захлопнувшейся двери. Его тон ошеломил Арибеллу, но она послушалась. Что ещё ей оставалось?..

С тяжёлым сердцем она поднялась по шаткой лесенке в свою спальню. В душе теплилась надежда: если стражники до сих пор не пришли, может, Гиан не сунул её имя в львиную пасть? Может, Тео остановил его. Или дож просто не поверил…

Однако эти мысли не слишком успокаивали. Всё, о чём могла думать Арибелла, – пламя на её пальцах. Что грозит тем, кого она любит? Если она ведьма или проклята, ей нельзя оставаться на Бурано рядом с отцом, с Тео и всеми остальными. ...