========== Часть 1 ==========

Кавахира медленно шел по одной из многочисленных улочек солнечной Италии. Никто из прохожих не обращал на него внимания, и он спокойно наслаждался тихим безоблачным утром, вдыхая запах растущих здесь неподалеку цветов. Небольшая терраса кафешки встречает шамана запахом крепкого кофе и тихой приятной мелодией, поставленной известным ведущим радио эфира. Официантка мило улыбается и быстро приносит заказ, оставляя мужчину насладиться их фирменным напитком в одиночестве. Солнце игриво подмигивает, а ветерок дружелюбно колышет короткие седые волосы. Шахматноголовый удовлетворенно улыбается и осматривает живую улицу, заполненную мирными жителями города.

Резко сжалось сердце, принося в душу чувство тревоги. Шаман торопливо со звоном поставил чашку с кофе на блюдце, переводя дыхание, но не все так просто. Боль в висках усилилась, перерастая из мнимой в хорошо ощутимую. Голова закружилась, перед глазами все поплыло, превращаясь в нечеткие образы людей, танцующих у костра. Мужчине показалось, что он увидел в всполохах огня систему Три-ни-Сетте. Картина то сильно расплывалась, то становилась более четкой, показывая Кавахире его сородичей. В ушах встал дикий гул, перебиваемый хором голосов. Слова сложно разобрать, но хотя бы одно Шахматноголовый все-таки смог понять: смерть.

— Вам экстремально плохо? — обеспокоено поинтересовалась официантка, и наваждение исчезло так же резко, как появилось. Боль прошла. Груз дикого, сложного чувства пропал, оставив мужчину наедине со своим спокойствием, которое теперь не приносило умиротворения.

— Все хорошо, — вздохнул шаман, осматриваясь по сторонам. Все так же, как и было раньше, но что-то здесь все же изменилось. Нет, изменился не город, а мир. Совсем незаметно для человечества, но весьма ощутимо для Кавахиры. — Кто-то умер, но судьба не смирилась с этим фактом… Что же ты наделала, Три-ни-Сетте?

***

Резкий вздох. И вот Савада сидит на лесной поляне, среди цветов. Если бы не странное чувство внутри молодого человека, то он бы с уверенностью сказал, что это та самая поляна, где когда-то прятали его гроб из несостоявшегося будущего. Она была точь-в-точь, как тогда, но все же была совсем другой. Да и воспоминания о том, что Дечимо как бы должен быть мертв, сгорев в эпицентре взрыва, не придавали картине реалистичности, хотя это место не было иллюзией.

— Тсунаеши-кун! — воскликнул неподалеку Мукуро, а это точно был он, и уже через мгновение обнимал своего босса. — Я видел, как тебя поглотила волна взрыва! — но тут иллюзионист отстранился от шатена, сев на попу ровно. — А потом взрыв задел и меня с ребятами. Я почувствовал, что умер! Это ад?

— Разве не ты нас переместил в последний момент? — удивился Еши, зависнув на мгновение. Если их никто не переместил, то они мертвы. Они мертвы? Да, как бы, нет. Они живы. Так какого черта? Но все думы Тсуны прервались в тот момент, когда в его поле зрения попали глаза Рокудо. Гетерохромные глаза. Один синий, другой красный. Обычные гетерохромные глаза! Где знак шести путей ада? — Мукуро, твой глаз. Он красный, но без цифры. Там обычный зрачок…

Лицо иллюзиониста вытянулось от удивления, и он поспешил рассмотреть свой глаз в отражении металлического трезубца. Глаз. Был. Обычным.

— Я… — у парня просто нет слов. Он тупо пялился на мутное отражение своих глаз, не веря в то, что проклятый глаз исчез.

— Это ЭКСТРЕМАЛЬНО не смешно! — звонкий голос своим громким вскриком испугал всех птиц здешнего леса. И вот на поляну, спотыкаясь, выбежала длинноволосая блондинка, на которой мешком висел классический костюм с желтой рубашкой. — Савада, этот ананас опять ЭКСТРЕМАЛЬНО намудрил со своими иллюзиями!

— Рехей? — еле как промолвил Дечимо, осматривая своего старшего брата с ног до головы. Хранителя солнца легко можно было узнать в этой девушке. Если бы такая особа существовала, то многие бы решили, что она сестра близнец Сасагавы.

— Ку-фу-фу, все чудесатее и чудесатее, — промолвил Мукуро. — Босс, на Рехее нет ни одной иллюзии.

— То есть?

— Я тут не при чем, — помотал головой Рокудо, серьезно посмотрев на друзей.

— Экстремальный эпик… — прошептал боксер, заметив глаза иллюзиониста, и сел рядом с ним, вцепившись руками в волосы от безысходности. Вот так. Взрыв. Умер. Проснулся. Девушка.

— Босс! — к группе собравшихся вышел Гокудера. Парень спокойно подошел к ним, осмотрел их, сделав выводы, моргнул, еще раз осмотрел Рехея и мрачно уселся рядом. Он чувствует в себе перемену, и эта перемена ему не нравится, потому что… где, черт возьми, радостные вскрики «Джудайме, вы живы! Я так рад!» и «Простите меня, это я виноват! Если бы я был подготовлен лучше!..»?

— Хаято, ты как? — поинтересовался Тсуна, наконец найдя и в себе подвох. Голова не болела, не звенела. Никаких предупреждений от одной навязчивой особы. Гипер-интуиция пропала.

— Опустошенно, словно из меня все эмоции выкачали, — подобрал слова подрывник, доставая из кармана сигареты.

— Вот вы где, — из леса вышел Хибари, и когда он наткнулся на свою семью, улыбнулся. Улыбнулся, мать вашу! После чего подошел к Мукуро, сел рядом с ним и устало положил ему на плечо голову. Иллюзионист незаметно вытер кровь из носа и ошеломленно посмотрел на босса и коллег, которые были не менее шокированы.

— Где Ламбо и Такеши? — поняв, что «сила», которой захотелось, чтобы Вонголята жили, спасла их не просто так, изменив в них что-то, собрался с мыслями Савада.

— Мы здесь, — промычал подросток, что был не совсем-то и подростком. На опушку вышел мужчина лет двадцати восьми — так Бовино выглядел в детстве, когда использовал базуку десятилетия два раза подряд — а за ним молча подошел Такеши, обеспокоенно обведя всех взглядом. Но когда цепкий глаз мечника заметил весьма сильные изменения всех, даже как-то успокоился.

— Такеши? — напряженно поинтересовался Тсунаеши.

— Он не может выдавить ни слова, — объяснил Ламбо, сев рядом с Хаято, которому на это было пофиг. У него ни один мускул не дрогнул на лице, и вообще, там можно было увидеть только одну жирную надпись «апатия».

— У меня пропала гипер-интуиция, — добил всех босс, стараясь что-нибудь понять.

Понятно лишь то, что эти изменения спасли им жизнь. Также окружающий их лес говорит, что они из Италии попали в Японию близ Намимори. И… Савада вдруг подскочил и стал себя ощупывать, похлопывать, а потом и вовсе стягивать с себя пиджак и рубашку.

— Босс, ты чего? — не понял Хаято, а потом в оба глаза рассматривал на спине шатена оранжевую татуировку льва. — Не понял.

— Вы чувствуете что-то странное внутри себя? — поинтересовался Дечимо, пытаясь разглядеть свою спину, но после того, как шея опасно хрустнула, парень бросил эту затею и стал раздевать хранителей. Итог: у Хибари под ключицей маленький еж, у Мукуро на пояснице сова с раскрытыми крыльями, у Ламбо на плече морда быка, у Такеши на шее ласточка, у Хаято кошка на правом боку, а у Рехея: мордочка кенгуру на бедре.

— И что все это значит? — хмуро произнес Хибари, застегивая свою беспощадно помятую боссом рубашку.

— Если бы существовали демоны, я бы назвал это контрактом, — произнес иллюзионист, не зная, как объяснить суть. — Такое ощущение, что мы с кем-то заключили контракт, где этот кто-то спасает нас, а взамен забирает что-то важное из нашей жизни.

— Но все ли так просто? И кто это? — произнес Тсуна, все равно ощущая пустоту. Они что-то упускают.

— У нас много времени, чтобы разобраться во всем, — заявил Хаято, доставая телефон. Пара движений и подрывник уже набрал номер резиденции Вонголы, но через пару брошенных фраз все поняли, что что-то не так. Оказалось, что Дечимо-Вонголы-не-Тсунаеши-Савада находится в резиденции, его хранители в добром здравии, а Гокудеру Хаято и Тсунаеши Саваду никто знать не знает.

— Все куда запутанней, чем мы думали, — произнес Дечимо. — Этот взрыв, вернее, причина, из-за которой мы еще живы, могла нас забросить не только в Японию, но и в другой временной промежуток, а может и параллельную…

Все, как громом ударенные, посмотрели на босса, у которого от нервов задергался глаз.

— Мы умерли, — констатировал факт Хибари, но потом с сомнениями поинтересовался. — Но живы, а это значит, что мы живы не в нашем мире, а в параллельном?

Все замолкли. Каждый думал о своем, но и обо всей этой сверхъестественной ситуации тоже. Об этом не думать невозможно. Всех мучили вопросы. Если они здесь, тогда что теперь делать? Что будет с теми, кто остался там? И кто живет здесь?

***

— Так, — сидя в снятом гостиничном номере, Тсуна подсчитывал полезные вещи, которые перенеслись в эту параллель вместе с ними. — Итого, у нас есть две кредитки, которые, хрен знает почему, работают, и на них имеется кругленькая сумма. Два ролекса. Ручка, четыре пистолета, тонфа, вилка для ананасиков (Мукуро, я знаю, что это трезубец), пять гранат (Ламбо, где ты их прятал все это время?), катана, две пары ножиков, семь работающих телефонов, десяток динамита (Хаято, тебе тот же вопрос.), перчатки и семь живых тушек со странными татуировками. Не густо.

— Главное, что есть деньги, — хмыкнул Мукуро, у которого и конфисковали кредитки. — Сделаем паспорта, поедем в Италию…

— И что дальше? — хмуро произнес Хаято, — Нас там никто не знает, а как показала прогулка по Намимори, нас не знают, потому что в этой параллельной вселенной нас не существует. Тсуеши Ямамото умер десять лет назад так и не заимев сына. Савада Нана, простите, Китару Нана вышла замуж за непонятно кого, поэтому босс не родился. У семьи Сасагава две дочери-близняшки и у них нет никакого старшего брата, э, старшей сестры. Нас в этом мире не существует, но даже если бы и существовали, то что? В своем мире мы умерли. Нам нет пути назад. Да и тут нам дорога к Вонголе закрыта.

— Точно, — кивнул Тсуна, но вдруг встрепенулся. — Ребята, у нас на самом деле есть много вариантов того, как следует поступить. Но, я надеюсь, вам понравится тот, который мне больше всего нравится, — все затихли, ожидая вердикт босса. — Мы вместе, как полноценная семья, покупаем в Италии тихий уютный домик и живем там, занимаясь тем, что нравится. Раз Вонголе мы не нужны, то и она нам нафиг не сдалась. Многие из вас подадутся в киллеры, а может, кто-то займется бизнесом, спортом или просто захочет сидеть дома, но мы остаемся вместе…

— Естественно! — воскликнула Реха, решив ответить за всех. — Савада, мы экстремально согласны.

— Тогда за работу, через три дня мы должны быть в Италии и покупать себе уютный домик в три этажа, — кивнул Еши.

— Три? — переспросил Ламбо.

— На первом этаже будет кафе, на втором и третьем наш дом.

— Ку-фу-фу, звучит заманчиво!

========== Часть 2 ==========

Эти татуировки — воплощение наследства первого поколения Вонголы. Вся эта хрень с видоизменением колец, которые были надеты на парней во время перемещения, произошла из-за того, что два набора колец Вонголы не могут существовать в одной параллели. Вот результат. Но какой! Никто не поймет, что у тебя есть проводник пламени; не надо искать мощные кольца, например, для того же Хибари, у которого почти все слабые кольца ниже ранга A ломаются; животные, запечатанные в кольцах во время битвы с семьей Шимон, спокойно пережили изменения «дома», который стал даже немного мощнее и больше. В общем, плюсов у татуировок много, поэтому негодования от лиц, берегущих свою нежную кожу, сразу прекратили поступать к бедному боссу.

Кстати, о Тсунаеши. Когда пропала гипер-интуиция, и шатен полностью осознал этот факт, он даже немного растерялся. Способность читать людей насквозь и предсказывать опасные ситуации пропала, из-за чего внутри Савады появились некая неуверенность и страх перед неизвестным. Но приведя мысли в порядок, парень собрался сам и собрал в кучу все умения, накопившиеся за время правления Вонголой, и вновь посмотрел на мир, который стал прежним, предсказуемым. Правда не таким, как с интуицией, но весьма легко читаемым.

Из-за того, что босс перестал полагаться на интуицию, и прислушивался лишь к своим навыкам, его взгляд стал обжигающим, цепким, глубоким. Еши стал гораздо собраннее, внимательнее и сосредоточеннее, внутри него горело желание поддержать свою семью и не подвести их, а те, наблюдая за шатеном, лишь восхищенно вздыхали (Хибари на пару с Ламбо не сдержались) и чувствовали в себе распирающую грудную клетку гордость. О таком великолепном боссе можно только мечтать. А у них он есть!

Хибари своим изменениям был как-то даже рад. Хладнокровность присущая одиночкам, ненавидящим толпы людей, пропала, и теперь он мог легко проявлять свои эмоции, не ощущая раздражения, неприязни и некой непробиваемой стены с собеседником.

Рокудо долго не мог определить, что ему хочется именно сделать, радоваться или плакать. С одной стороны шесть путей ада достались ему в качестве награды за долгие пытки и мучения в различных экспериментах. Глаз был ненавистен иллюзионисту, но эта вещь делала его одним из сильнейших обладателей пламени тумана. А с другой стороны, Мукуро всеми фибрами души желал избавиться от проклятого органа, который в него вживили насильно. Метания прекратила новость о том, что умения, мощь пламени и способность творить невероятные реальные иллюзии остались при нем.

Хаято от произошедшего было ни жарко, ни холодно. Казалось, что эмоциональный парень, живущий до этого, был просто сном. Он чувствовал отголоски какой-то тоски где-то в темном уголке подсознания, но все равно оставался флегматичен, как нажравшийся удав в компании шести кроликов, которые, кстати, и предложили бухнуть. Опустошенность внутри немного приносила дискомфорт, но рядом с друзьями эта так называемая «черная дыра» где-то в районе между печенью и почкой не сильно волновала, напоминая неприятные трепыхания заблудившейся бабочки, которой место в животе влюбленной девицы.

Рассматривать себя в отеле времени и желания не было, да и проблем куча, поэтому, когда Ламбо наконец дорвался до зеркала в аэропорту, то он чуть ли не поседел, но это ему не дала сделать «чуткая» Реха, которая бесцеремонно оттолкнула его и начала рассматривать уже себя (но об этом потом). Теленок отдал за свою жизнь детство, которого у него и так было с гулькин нос. Но кто бы мог подумать, что Бовино повзрослел не только внешне, а еще немного внутренне, поэтому не стал закатывать истерику, а просто принял произошедшее, как должное. Хотя, может быть, здесь сыграла большую роль судьба Сасагавы…

Потому что хранителю солнца повезло меньше всего. Парень потерял свое мужество — как назвал это безобразие Хаято. Блондинка долго рассматривала свое отражение, где-то в глубине души возмущаясь, но женское начало было очень бойкой и настырной дамой. И почему-то нутро боксера быстро и легко сдружилось с ней. Это был полный каминг аут, потому что в конце мыслительного процесса Реха пришла к выводу, что ей вполне симпатичны красивые мужчины и женское очень миленькое имя в паспорте хорошо подходит к ее глазам. Осознав этот бред, новоявленная девушка обреченно вздохнула и, чуть ли не перепугав друзей до смерти, прокричала на весь аэропорт «Ну, экстремально здравствуй, женская логика!». В тот момент Хибари на полном серьезе заявил, что теперь боксер самый опасный хранитель Савады, ведь дамы думают и действуют с помощью выводов, а не фактов.

Такеши. Ему было тоже трудновато. Все-таки привыкнуть за каких-то пару дней к тому, что у тебя внезапно пропал голос, невозможно. Мечнику было трудно общаться, а друзьям понимать его. В такой ситуации дождь должен помогать, успокаивать и приободрять, но без голоса мечник не знал, как это сделать. Поэтому Тсуна и Хаято взяли ситуацию в свои руки: с покерфейсом выдали временный блокнот и ручку Ямамото, а также вручили купленные в магазине книги «Язык жестов» каждому члену их маленькой семьи.

Со дня появления в параллельной вселенной прошел месяц, загруженный суетой создания новых документов, поездкой в Италию, покупкой дома и попытками мирно ужиться в Палермо. Сначала надо было обустроить и распределить комнаты, накупить необходимые предметы и вещи, ведь у парней не было даже элементарной зубной щетки или сменной одежды. Устроиться на работу, перед этим опробовав не один десяток профессий для выяснения более приятной и подходящей. Так что эти четыре недели прошли в суете и заботах. И более того это еще не конец.

— Тсуна, как там твое кафе? — поинтересовался Хаято. Не то чтобы ему было интересно, просто поговорить подрывнику захотелось.

— Глухо, — вздохнул шатен, нарезая салат. — Я даже ремонт не начинал. Старые столы, стулья и барная стойка все еще там пылятся под целлофаном. Такими темпами кафе откроется лет через пять.

— Тсунаеши-кун, подай мне деревянную лопатку, — попросил Мукуро, положив на сковородку несколько ломтиков бекона. Так как сегодня его очередь готовить завтрак, парень решил состряпать незамысловатую яичницу с беконом. Ну, а Савада вызвался побыть помощником.

— Держи, — произнес Еши, случайно мазнув своим взглядом по лестнице, из-за чего лицо босса озарило удивление, но потом его губы растянулись в радостной, подбадривающей, теплой улыбке.

Гокудера и Рокудо тоже посмотрели на лестницу, ведущую к спальным комнатам семьи, и неловко замерли. Там, на одной из ступенек, стояла Реха, но в отличие от прошлых дней, где хранитель солнца в мужской одежде таскала мебель, помогая расставлять их со словами «хоть внешне я и баба, но в душе все еще экстремальный мужик!», сегодня она надела черное платье с высоким зашнурованным лентой воротником. И несмотря на небольшие рюшечки на подоле длиной чуть выше колена, платье казалось простым, но хорошо подчеркивающим изящные черты женского, с виду хрупкого тела.

— Хорошо выглядишь, Реха.

— Спасибо, наверное, — буркнула Сасагава, немного покраснев. Самое страшное боксер уже пережил (да-да, те самые дни, заставшие его врасплох), так что теперь хранитель солнца смирился с тем, что он теперь девушка.

— Ку-фу-фу, тебе очень идет, — ни капли не язвя, честно признался Мукуро под кивок Хаято.

— Чем мне экстремально помочь? — поинтересовалась Сасагава, уверенно продвигаясь к шкафчикам с посудой.

— Накрой на стол, — уже привычно и обыденно произнес Савада, почувствовав ту самую семейную атмосферу, которая постепенно оседает у них в доме, приживаясь. Жизнь определенно налаживается.

— Естественно, ведь ради этого нам пришлось умереть, ку-фу-фу, — фыркнул Рокудо, словно то, что босс сильнейшей семьи Италии и его хранители вполне себе мирно живут в Палермо, само собой разумеющееся. И да, последние слова шатен случайно сказал в слух.

— Ой, только не начинай! — буркнул обиженно Тсуна.

***

Мукуро и Кея в конце хаоса, во время которого полегли все противники, дружески дали друг другу «пять» и с довольным видом направились прочь из особняка третьесортной семейки, на которую парням пришел заказ.

Иллюзионист брезгливо перешагнул через бездыханный трупик и внимательно проследил, чтобы протертый занавеской трезубец вновь не запачкался в крови.

— Ку-фу-фу, какой прекрасный день, — вдохнув на ступеньках особняка полной грудью свежий воздух без металлической примеси, произнес Рокудо. — Может, заскочим куда-нибудь перекусить?

— Нет, сегодня готовит босс, — сверкнув своими серебряными глазами, Хибари поднял одну руку к груди, крепко сжав ее, и устремил благоговейный взгляд в небо. — Его стряпня восхитительна. Как и сам Еши.

— Ты это, только в до-Хаято не превратись, — нервно буркнул иллюзионист, но внутри полностью был согласен со словами напарника. Внутри него тоже томилось восхищение боссом, но в меру. (до-Хаято — имеется ввиду Хаято до их смерти в их параллельной вселенной)

— Я похож на сталкера с ушками и хвостом? — выгнул бровь хранитель облака, как вдруг почувствовал на голове шевеление. Оказалось, что Мукуро ради прикола прилепил ему иллюзорные ушки и хвост, только кошачьи, а не собачьи. — Мило.

— Хн, с тобой стало совсем не интересно, Кея-кун, — надулся туманник, развеяв иллюзию.

— Травоядное, вылезай! — приказал Хибари, глядя в сторону деревьев, и Рокудо на минуту показалось, что до-Хибари вернулся, но наваждение исчезло так же быстро, как из кустов, подняв руки вверх, вылез какой-то мужик в знакомой униформе.

— О, Кея-кун, гляди! Это же рядовой Варии, — хихикнул иллюзионист. — Что делать будем?

— Пусть живет, — снисходительно фыркнул брюнет. Бедный парень из разведывательного отряда облегченно выдохнул. — Только вот он видел наши лица… — рядовой сразу напрягся. ...