Яна Оса Кирка и Вороновы дети

Эта история началась в книге «Созвездия для Грифона». Кто такая Кирка и почему Амир оказался вместе с ней на пороге у детей Черного Ворона можно узнать в ней. А можно и не узнавать, а прочитать книгу как отдельную историю. Кирка — волшебница, мать оборотней, которая выходила Амира от яда змеи. В качестве платы за исцеление она потребовала умыкнуть золотой кубок, выигранный оборотнями на Турнире.

Так с этим кубком они и шагнули на поле битвы с Мороком, а затем в портал, который построила старшая дочь Амира с затерянного в космосе обломка давно погибшей планеты.

Итак, добро пожаловать!

***

Пролог

— Вздорная ты баба, Кирка! Будто и не богиня! Вот скажи, зачем тебе было бить этих горемык своим золотым кубком? Откуда они знали, что тебе нужно кланяться в ноги и говорить шёпотом?

Амир вытер подвернувшейся тряпицей кровь с меча и окинул взглядом побоище, которое они устроили вдвоем в этом жутко готическом зале.

Кирка устало зашипела в ответ — посмотрела бы я на тебя в моей ситуации.

— А что смотреть? Ну потискали тебя слегка, в зубы попытались заглянуть, назвали подарком! Кто из женщин не любит быть подарком?

— Потискали, говоришь!? — вокруг Кирки защелкали хорошо видимые искры. Она похлопала кубком по свободной ладони.

— Его тоже не мешало бы протереть от крови, — мелькнуло в голове оборотня. — Ш-ш-ш, слышишь, — решил отвлечь ее от зарождающейся ссоры.

Хотя на самом деле, его чуткий слух уловил какой-то звук в этом усеянном трупами месте.

Безошибочно определив направление, рванул в сторону подобия трона, перед которым были свалены подарки.

— Недобитого следует добить, — билось в мозгу откуда-то пришедшее знание.

Он подскочил к куче и вслушался, отбрасывая в сторону богато расшитый ковер с удивлением обнаружил под ним клетку.

Из-за плеча донесся голос Киркы — о, еще один живой подарок, только ему повезло больше, чем нам.

— И чем же? — проронил Амир, рассматривая странное мохнатое животное, пытающееся пошевелиться в центре клетки.

— Да тем, что прибыл сюда оглушенным. Хотя, учитывая богатство его клетки, смею предположить, что скорее его опоили сонным зельем.

— И судя по всему, то, что там сидит, очень ценное и редкое.

Существо скребло лапками и пыталось приподнять голову.

— Может в этом мире так выглядят собаки, — подумал Амир, обходя клетку.

— Интуиция подсказывает мне, что нам необходимо убраться отсюда как можно скорее, — нервно заметила Кирка.

— Как скажешь, но мы же не оставим малыша здесь?

Мужчина чувствовал, что животное в клетке еще очень маленькое и оставить его среди трупов — это обречь на смерть. Как и то, что Кирка только сейчас начала нервничать и волны зарождающейся паники, долетающие до него, нехорошо царапали спину морозом.

Амир попытался перерубить прутья зачарованным мечом, но те засветились алым.

— Плохо, ой как плохо! — Кирка задышала глубоко, пропела какую-то фразу на непонятном языке.

Прутья дрогнули и опали черными змеями на пол.

— Хватай скорее его, и прочь отсюда! — ее голос был скрипучим, как будто враз вернулись все ее годы, превращая в старуху. — Нам очень не повезло попасть в самое пекло!

И заспешила в сторону выхода, не оглядываясь и не глядя по сторонам.

Амир подхватил ковер и устроил подергивающееся тельце в подобии свернутого из него гнезда и заспешил прочь, туда, где мелькнуло светлым пятном подранное платье Кирки.

По его ощущениям, прошло не более часа, как они вывалились из-за плотной портьеры из портала Анны. Кирка отодвинула ее своим кубком и шагнула в тускло освещенное помещение.

Я же выдохнул, радуясь тому, что нас занесло на обитаемую планету с развитой цивилизацией, если принимать во внимание материал портьеры. Я еще раз помял его ладонью пытаясь определить не только качество и переплетение нитей, но и из какого типа сырья она была соткана.

— Очень тонкая работа — пронеслось в мозгу, прежде чем я услышал странные пощелкивания и затем голос Кирки, — руки убрал, я сказала!

Делая шаг в сторону ее голоса, я даже не представлял масштабов бедствия, в которое мы попали.

Следует вознести молитву Фортуне, которая подарила удачу в виде неожиданности, с которой нам удалось победить тех странных существ, пиршествующих в зале, перед дверьми которого Кирка огрела кубком по голове одного из них, когда тот попытался заглянуть ей в рот.

Догоняя ее, ориентировался только на цвет платья.

Только сейчас понял, что вокруг нас преобладал черный цвет. Нет, я, конечно, в пылу сражения подумал, что они негры, хотя и несколько странные, но вот окружающий пейзаж, как будто после пожара, с черной листвой на кустах и редких деревьях, с практически не различимыми звездами над головой, навевали на меня тоску.

Платье Кирки нырнуло в клубящийся черным туман и через пару секунд, я оказался на другой стороне этой туманной стены и чуть не споткнулся через стоящую на коленях богиню.

Я облегченно выдохнул.

За стеной черного тумана существовала обычная безлунная ночь. Примерно, — прищурил взгляд на незнакомое небо, — совсем скоро рассвет.

С удивлением рассматривал женщину, которая покачивалась стоя на коленях из стороны в сторону и обхватив себя руками. Пугали закатившиеся зрачки и какая-то неестественная белизна глазных яблок.

Даже жутко было подойти ближе.

Превозмогая себя, окликнул — что-то случилось?

Богиня, словно вернулась в свое тело. Замерла, моргнула и уставилась на меня мертвым взглядом.

— Все мы чьи-то дети, — промолвила все тем же скрипучим голосом, — и мы только что вырезали детей Черного Ворона.

Она поднялась с коленей, отряхнула замызганное черной кровью платье. Взяла кубок и гордо вскинула голову.

— С рассветом этот замок — она кивнула в сторону черного тумана, — провалится в ад этого мира. — И у нас есть немного времени, чтобы найти союзников, раз уж нам придется здесь задержаться.

Она покрутила головой, — нам туда, — и уже отдаляясь я уловил шепотом сказанные слова, — а я уж надеялась, пожить в собственное удовольствие.

Часть 1

Рассвет разгорался медленно. Казалось, что светило планеты устало и с ленцой выставило над горизонтом свою корону, не спеша выползать даже краем.

Я оглянулся назад, за холм, на котором мы стояли.

Еще секунду назад внизу клубились клубы чернильного тумана, сейчас же я смотрел на практически идеально ровную площадку. Что ж, Кирка оказалась права — место, куда построила портал моя дочь исчезло с планеты. И если верить женщине, то убитые отправились как на лифте в ад или его подобие.

Мне не нравилось даже думать о том, что здесь курсирует по этому маршруту целый дворец, и вместо лодки Харона, собирает жатву, перевозя жаждущих в один конец.

— Что застыл? — донесся недовольный голос Кирки. — Я как посмотрю, местность здесь безлюдная и топать придется долго.

Я взглянул, на край все же выползшего светила. Отсутствие в воздухе загрязнений, присущих урбанистическому обществу делало восход еще прекраснее.

И у самого горизонта я рассмотрел черные точки, сливающиеся в узнаваемые абрисы поселения. Очень небольшого, если меня не обманывали глаза.

— А как сюда эти добираются?

Вопрос был не праздный, а вдруг наш путь тернист и следует хотя бы рассмотреть возможные варианты опасности.

— На крыльях, — буркнула женщина. — Их время — ночь. И не зови меня богиней, в этом мире я не смогу спасти твою задницу.

— А как же искры и клетка, — зачем-то решил уточнить.

Она остановилась и повернулась ко мне.

— Видишь ли, Амир, территория посольства является территорией государства, которому оно принадлежит. То, что мы оказались на этой территории, должно быть предано забвению и уж никто ни в коем случае не должен прознать что мы там делали. Лично я не собираюсь спускаться в это государство, чтобы снова стать богиней.

Она уже собиралась продолжить свой путь, но ковер, из которого я сделал гнездо зашевелился и оттуда высунулись огромные голубые глаза на пушистой мордочке. Питомец смешно чихнул и в рассветном воздухе прозвучало вопросительное — Ня?

Кирка фыркнула и ткнула в меня пальцем, — вот твоя Ня, а я в отпуске. По крайней мере пока не выберемся их этой пустоши.

Животное прокрутило голову в мою сторону, — прямо как сова, подметил удивительную особенность зверька.

В меня всматривались два бездонных озера, сканируя на предмет принадлежности, я даже не успел додумать чему или кому, потому что зверек передразнил Кирку фыркнув один в один.

— Не Ня! Хар не мо Ня!

Кирка остановилась и снова повернулась в нашу сторону.

— Почему это не может?

Питомец пискнул и спрятался в ковре.

— Ты зачем его пугаешь, он же еще маленький, — наехал на нее.

— Этот засранец считает меня своей нянькой! Меня — нянькой! Да я принимаю на себя такую повинность исключительно по собственной воле. А не по принуждению. Вот ты его спас, тебе и быть его нянькой.

Посчитав полемику оконченной, она снова потопала в сторону значительно поднявшегося светила, и глядя ей в спину я ошарашенно рассматривал еще одно солнце, ползущее из-за горизонта вслед за первым. Только меньшего диаметра и алого цвета, что говорило о том, что звезда находится на большем расстоянии, чем первая, более яркая и большая.

Однозначно я не смог бы ошибиться и принять эту планету за Землю. Стелящиеся под ногами лишайники и низкорослая растительность отливала изумрудными оттенками, переходящими в насыщенное индиго. Мелкие цветы, которые попадались изредка били по глазам люминесцентными оттенками желтого, лимонного и очень редко оранжевого.

Хотелось нацепить очки с поляризационными светофильтрами. От буйства цветов начинало звенеть в голове.

Малыш не проявлял беспокойства, и я догнал Кирку, бодро шагающую по пружинящему, под ногами ковру.

От линии горизонта к нам стал приближаться как будто нарисованный контур селения.

— Быстрее, — еще минуту назад Кирка шла размеренно, сейчас же я видел, как она перешла на бег, — Амир, нам нужно спешить.

Я ускорился, все так же прижимая сверток с ковром к боку.

Чем выше поднималось солнце, тем больше цвета начинали слепить, вызывая слезы на глазах.

— Какая же я дура, — женщина бежала так быстро как была способна, — нам нужно еще быстрее, нас накроет секунд через тридцать.

Прикинув расстояние, остающееся до селения, я понял, что даже если у нее вырастут крылья, она не успеет. Не став вдаваться в подробности о том, что именно нас собирается накрыть, я рыкнул и подхватил Кирку на бегу подкидывая на свое плечо и ускоряясь, согласно приведенным расчетам.

Цветные мушки начали взрываться в глазах, и почти вслепую я домчался на последних секундах к границе селения.

Проваливаясь в плотную, тягучую субстанцию я еще успел подумать, что соваться без разведки в оазис посреди фантастической картины природы почти также безрассудно как бить тянущего в твою сторону руки по голове кубком, но выбирать было не из чего.

В следующую секунду я понял, что имела в виду Кирка. Глаза — это зеркало души, но как в них можно увидеть внутренний свет, то оказалось, что в них можно залить и внешний.

Частичная слепота от пульсирующих цветных мушек взорвалась внутри мозга. Я, оглушенный и пришибленный этим невероятным взламыванием моей черепушки, отключился от действительности почти сразу, успев отпустить сверток и сбросить Кирку, застыв недвижимым изваянием.

В себя приходил медленно. Кружащиеся спирали замедляли свой бег, рассыпаясь на составляющие. Мой мозг ощущал себя маленьким мальчиком, любующемся на картинки в калейдоскопе. Шепот, мягко зовущий звук, казалось, что калейдоскоп выпускает нехотя, но все же выпускает.

— Хар — хар — хар! — больше всего этот звук похож на рокот моего любимого байка.

Неужели Анна взяла его без спроса? Тогда кто скачет у меня на груди? Неужели она оставила отвлекать младшенькую? Стараясь ухватиться за самое родное, я стал выплывать из странного состояния, вытягивая себя мыслями, которые прокручивали передо мной жизнь на Земле, затем поиски Анны и путешествие на новую Землю. Я — оборотень, — укололо догадкой и окатило голосом Кирки, которая шептала над моей головой заклинания, когда лечила от яда.

Остальное нахлынуло сразу же, вместе с возвращением чувствительности телу и зрения.

Я сел и поймал ладонями мохнатика, который скакал у меня на груди вереща свое Хар.

Я сидел на небольшой площади. Передо мной стояли три фигуры, закутанные в обилие одежд, все же слезящиеся глаза не помощники. Звериный нюх сказал многое о встречающих.

Воины, мужчины, всадники, но животное, на котором они ездят я бы даже не смог представить.

— Сельва отпускает только достойных, ты действительно Хар! — донесся голос одного из них.

— Мы проводим тебя, о достойный, в жилище, где ты отдохнешь. — этот голос принадлежал более юному воину.

— Женщина, — мой голос неприятно резал уши металлическим скрежетом, — неужели это я?

— Женщину и животное мы проводим тоже.

Я кивнул, поднимаясь с плит, на которых сидел. Странно, почему Кирка не подает голоса? Неужели ее приложило еще сильнее чем меня? Тогда почему зверек пришел в себя раньше всех?

Ах да, скользя взглядом по идеально подогнанным кирпичам стены я понял, что он не видел буйства в своем гнезде из ковра.

Не знаю почему он называет меня Харом, но видимо это очень уважаемый человек, раз завернув за очередной поворот, передо мной распахнули резные двери, пропуская в подобие юрты.

— Нужны ли тебе женщины? — это остался тот, что постарше.

— Нет, — помотал я головой, стараясь лишний раз не говорить. Надеюсь, что мое мотание он воспримет как отказ, а не согласие.

— Я оставлю тебя, если понадоблюсь, позвони в этот шнурок.

Оставшись один, я подошел к столу, уставленному блюдами с фруктами, лепешками и несколькими кувшинами. Тело требовало воды, и я плеснул из одного в вычурный стакан.

Алкоголем не пахло, скорее это был какой-то травяной настой. Я хлебнул, наплевав на опасность быть отравленным.

— Хорошо, — прокатилась освежающая прохлада по горлу. Я сграбастал кувшин и перевернул его в себя.

Тонкая струйка побежала мимо рта, и я слегка отклонил назад кувшин. Слишком ценно было его содержимое.

Опустился на широкое ложе и рассмотрел возле входа расстеленный ковер, в котором ехал зверек. Только теперь на нем лежала сломанной куклой Кирка, мертвой хваткой прижимающая к себе выстраданный кубок. Зверек же сидел у нее на голове, как наседка, глядя в мою сторону обожающими голубыми блюдцами.

И меня накрыло, я смеялся, глядя на Кирку и кубок, с разводами черной крови поверх золота, которая казалась изысканной и дорогой чеканкой. На непонятную зверушку, называющую меня Харом, на всю дорогую обстановку мягких пастельных оттенков, на котором отдыхал взгляд.

Вытирая набежавшие слезы, я постепенно успокоился. Воины не плачут, они смеются смерти в лицо. А то, что мы выжили было похоже на сон. На кошмар, из которого выбираешься дерганным и мокрым.

Кирка захрипела, зверек оставил ее голову в покое и сел перед ней заглядывая в ее лицо.

— Ня? — видимо он опасался называть ее так, после гневной отповеди.

— Кирка, — прокаркал я, хотя после травяного настоя мой голос был уже более привычным.

— Кика? — переспросило существо.

— Ну хорошо, что не кака, — хохотнул непроизвольно, подходя к ней с остатками жидкости в кувшине.

Губы женщины были приоткрыты, зубы крепко сцеплены, между ресницами просматривались белки глаз.

Что ж, мы в одной лодке. Я опустился на колено и смочил ее губы из кувшина, пролив несколько капель на зубы.

Она рвано вздохнула, прорываясь в действительность сквозь собственный Армагеддон, вызванный сельвой.

— Кика, Кика, Кика, — заголосило существо под моим локтем и принялось трясти остатки платья на груди Кирки.

Я наблюдал, как лицо женщины переливается образами, словно она проживает жизнь. Точно, память вытаскивает Я сквозь воспоминания.

Я подхватил ее на руки и понес в сторону низкого ложа.

Паршивое возвращение у нее будет, и не мешало обустроить ее хоть с минимальным комфортом.

— И куда нас занесло, милая волшебница, — спросил у нее, укладывая ее голову на валике подушки.

— А кубок, у тебя, похоже, еще тот якорь.

Зверек выскочил на стол. Сложил лапки и своими глазищами уставился в мою сторону.

— Мона?

Лапки переминались возле сочного бока круглого светло желтого фрукта.

— Да бери ты, чего мнешься.

Он счастливо зачавкал, вгрызаясь в мякоть, разливающую запах муската и шоколада.

— Вот и хорошо, — выдохнул решению еще одной проблемы поиска пропитания этому малышу.

— Осталось последнее, — назвать.

Но не успел я закрыть рот, как пушистик отвалился от фрукта и выдал — Юи-юи и постучал себя лапкой в грудь.

— Не все так просто в датском королевстве, констатировал я, понимая, что животное, не только говорящее как попугай. Следовало признать Юи-юи разумен, а значит в кого он вырастет сложно предположить.

Кирка застонала. Я приложил кувшин к ее губам, и она начала пить маленькими глотками.

Отодвинув кувшин, был встречен распахнувшимися глазами женщины. Пытаясь сфокусировать на мне взгляд она хрипло выдохнула, — кажется, Амир, ты спас мою жизнь.

Я похлопал ее по впившейся в кубок ладони, — не стоит благодарности, сочтёмся когда-нибудь. И без твоего предупреждения мы бы точно остались в сельве оба. Отдыхай, нам выделили королевские апартаменты.

Часть 2

— Кто посмел, — рычало и бесновалось черное существо с горящими желтыми глазами. Оно с невероятной скоростью перемещалось по огромному залу, развевая рваными лохмотьями, которые были когда-то богатой мантией, а теперь же походили на перья старого ворона.

Голову существа украшала вычурная маска, более всего похожая на голову этой птицы, с длинным клювом.

В прорези для глаз смотрели пылающие безудержной яростью и психической ненормальностью янтарные зрачки.

— Они поплатятся, все поплатятся.

— Нарушили первыми, — зашипело эхом под стрельчатыми сводами утопающего в темноте зала.

Слегка успокоившийся Ворон начал снова носиться из стороны в сторону и брызгать во все стороны желчью и злобой.

В такие моменты замок вымирал. Слуги прятались, воины уходили подальше, находя не существующие дела, и только первый советник оставался в своем углу и из-под глубоко надвинутого на глаза капюшона наблюдал за метаниями того, кто когда-то был человеком, а теперь, верховным правителем Нижнего мира — Черным Вороном.

Наконец хаотический путь привел правителя на трон. Он запрыгнул на высокий насест с ногами, и как нахохлившаяся птица, уставился в угол советника.

— Нарушили первыми, — опять донеслось оттуда.

— Хватит, — металл прорезался в голосе сидящего на троне. — Не стоит недооценивать Верхних. Наместники совершенно отбились от рук. Как он додумался праздновать день рождения, поднявшись на поверхность со своей семьей. Эти олухи хоть додумались не тащить с собой своих женщин.

Приступ злобы отпускал правителя, и он уселся на троне более по человечьи, вытянув длинные ноги в богатых сапогах, поблескивающих вышитыми каменьями и кованными гранями острозаточенной шпоры.

— Ступай — скомандовал он советнику, надеясь остаться один. Шуршание уползающего прошелестело и затихло. Он прокаркал заклинание, и защита засверкала кровавыми отблесками, запирая зал ото всех остальных.

Он снял маску и потер переносицу, склонив голову и спрятав лицо под упавшими длинными черными прядями. Они прикрыли одну серебристо-белую, которая словно женская ладонь мягко провела по его щетинистой щеке.

Из-за трона выступила высокая женская фигура.

Не поднимая лица, правитель подхватил рукой маску и спрятался за ней, как за щитом.

— Сахка, — выдохнул он то ли вопрос, то ли просьбу.

Женщина скользнула к нему с грацией кошки и застыла, демонстрируя изгибы своего тела.

Она уже достаточно давно скрашивала жизнь правителя и оказалась достаточно умной, чтобы мириться с остальными, но при этом считаться первой.

Вот и сейчас, она точно рассчитала потребности правителя. И пока остальные прячутся и бояться, она посыпала грудь лунной пылью и прижала соски зажимами с головами воронов.

Тонкие цепочки спускались из их клювов, соединяясь перед пупком. Эти украшения пришлось тайно заказать у родового мастера. И сейчас она увидела блеснувшее в желтых глазах заинтересованное внимание мужчины.

Клювы воронов были открыты, но стоило сжать их и те отпускали соски из плена зажимов.

Он потянул цепочку на себя, заставив Сахку потянуться грудью вперед.

Пока он не позвал, она не имела права сделать последний шаг.

А он следил, как она прогибается телом и приоткрыв сочные губы возбужденно дышит.

— Вот так, именно столько, что бы она не упала, что бы сладкая боль струилась от вершинок сосков вглубь тела.

Он ослабил хватку, наблюдая за пирсингованным кончиком языка, который облизал пухлые губы.

Он уже придумал, что можно сделать с этой игрушкой.

— Иди ко мне, — позвал, развеивая остатки лохмотьев со своего тела.

Она оказалась на коленях между разведенными в стороны бедрами мужчины. Вертикально стоящий орган правителя говорил о том, что ее усилия он оценил.

Она хотела, как обычно опустить голову вниз, но Ворон приподнял ее за талию и поднырнув под цепочку прошелся языком от пупка к ложбинке между полушариями.

Для этого ей пришлось широко развести колени, но Ворон снова приподнял ее за талию и велел переступить через бедра.

Медленно опуская ее в очередной раз, придерживая за талию, он усаживал ее на свой подрагивающий в предвкушении орган.

Когда головка скользнула в истекающее лоно, он рывком насадил ее до упора.

Сахка выдохнула, блаженствуя и наслаждаясь заполненностью, но мужская ладонь толкнула ее в ложбинку, заставляя откинуться назад.

Цепочка натянулась на шее правителя, когда до его коленей осталось несколько сантиметров.

Тело выгнулось вслед за зажимами, обжигаемое болью.

Ворон толкнулся вперед, насаживая лоно Сахки еще глубже. Цепочка заставила ту изогнуться так, чтобы максимально охватить мужчину снизу и только макушкой упереться в его колени, демонстрируя торчащие в потолок соски с головами воронов.

Ее разведенные в стороны ноги он обхватил ладонями и прижал к плоскости трона, превращая тело одалиски в изогнутый лук.

Не давая той извернуться, слегка отклоняясь назад, и тем самым еще больше выгибая ту в мостик, стал вколачиваться в сжимающееся от приступов боли, посылаемых от сосков лоно.

Сладкий запах крови из ранок, которые появлялись на сосках в момент, когда она не успевала подстроится под его жесткий ритм, поплыл в воздухе.

Он остановился, отпуская ее лодыжки и нагибаясь к обессиленно расслабившемуся телу.

Тонкие пальцы сжали один из клювов и освобожденный сосок послал волну, которая затрясла ее в оргазме. Сжимающиеся стенки с силой обхватывали каменный стержень, пока мужчина с наслаждением слизывал кровь с соска, посасывая его, продолжая посылать сладкие спазмы вниз ее тела.

— Это только начало, — он прикусил навершие, втягивая лунную пыль с бархатистой кожи.

Он приподнял вытянутую ногу к своему плечу, другую позволил согнуть, а потом развернул, укладывая плашмя, что позволило еще больше ей открыться перед ним.

Трансформируя свое тело, он начал с той части, которую ласкали затихающие спазмы.

Вот по ее поверхности вспухли вены, увеличивая в диаметре и без того примечательный орган. Черные кожаные ленты поползли в воздухе, фиксируя женское тело. Они, всецело зависимые от желания хозяина, распинали постанывающую женщину.

Не выходя из нее, он медленно поднимался в воздух, увеличиваясь в размерах.

Он крутнул ее по оси, проворачивая вокруг вздыбленного оружия.

Ладонями надавил на ягодицы, разводя их в стороны.

Отпущенные лентами руки Сахки уперлись в трон, и она прогнулась в талии, поддаваясь на нажим ладоней.

Из спины между лопатками распахнулись огромные черные крылья, и Ворон двинул тазом, выбивая их нее первый «ах».

Правое колено потащило лентой под грудь. Мышцы внутри тела женщины еще туже обхватили головку и Ворон методично стал входить в сладкую и тягучую норку, помогая себе крыльями.

Стоны слились в один, участившееся дыхание и шлепки в момент соприкосновения двух тел, в мелодию, которая безумно нравилась ее хозяину.

Еще раз он сменил позу, когда Сакха осела, не в силах совладать с трясущимися руками.

Он потянул ее таз на себя, и когда она обессиленно наклонилась головой вниз, застыв в позе наклон вперед, он слегка потянул свое тело вверх, и помогая крыльями вошел в нее сверху вниз, видя с этого ракурса практически одни ягодицы, которые сжимались вокруг него раз за разом.

Последний толчок отпустил скопившееся напряжение, и он излился в нее, поглаживая бархат зажатой до синяков ягодицы большим пальцем.

Выйдя из нее, отпустил поддерживающие тело ленты и Сакха сползла на пол там, где и стояла.

На долгую минуту на зал опустилась идеальная тишина.

Раскинувшийся на троне голый мужчина смежил веки, возвращаясь в человеческую форму.

Одалиска собирала себя в одно, стараясь отдышаться.

Мобилизовав возвращающуюся чувствительность и силы, она поднялась.

Ворон приоткрыл один глаз, наблюдая, как она собирается обтереть его влажными полотенцами.

— Ступай, — отослал женщину взмахом руки.

А сам перенесся сквозь трон на огромное ложе, и укутавшись провалился в сон.

Часть 3

В древности здоровый сон считали лекарством. И не зря, ведь во время глубокого сна в организме происходит масса полезных вещей: нормализуется работа всех внутренних органов, восстанавливается нервная система, расслабляются и отдыхают мышцы, обновляются клетки кожи. Кроме того, во время сна мозг раскладывает по полочкам всю накопленную за день информацию, избавляя от информационных перегрузок.

Глядя в потолок, затянутый молочным шелком, Амир не мог сбросить напряжение.

Слишком много всего уместилось в прошедшие сутки.

С трудом понимая сколько же реально прошло времени с момента, когда он отправился на Зимний бал, он перелистывал все эти события, выстраивая цепочку и поражался тому, как все это смогло уместиться в такое небольшой промежуток времени.

Все что было раньше поблекло. Нет, не растворилось и не забылось, скорее отодвинулось на второй план.

То, что место, в которое их забросило не мед, он понял сразу.

Криво улыбнулся, — никогда не был сладкоежкой.

Вздохнул, уловив тянущиеся из памяти ощущения завтрака, который приготовила Анна, вернувшись из пустыни.

На этот вздох отреагировала его вынужденная попутчица.

— Не спиться?

Амир приподнялся, подгреб под спину ворох подушек.

— Да что-то никак. Есть чем поделиться?

Он всегда следовал этой стратегии. Не выпытывал у женщин их секреты, не шпионил и не гнался за чужими тайнами.

Захочет — сама расскажет, не захочет, ну что поделать, видимо не посчитала достойным.

В случае с Киркой все было не просто.

Да, он был благодарен за то, что она провела нить его жизни на магическую Землю, позволив переродится полностью.

Да, он согласился выполнить ее несколько странное желание заполучить золотой кубок победителей Турнира. Не равноценная услуга, с его точки зрения. Но спорить с Киркой, у которой горели глаза и тряслись руки было делом неблагодарным.

И на защиту ее он встал с мечом, оценив, что она отбивается от нападающих не играя.

Нравилась ли она ему как женщина? Он снова, который раз окинул ее полулежащую на подушках фигуру.

Нет, с этой женщиной следовало держать ухо востро. Неприятность, — вот ее имя. И дело было совсем не в том, что она доставляла эти неприятности, скорее в том, что она в них влипала с завидной регулярностью.

Может у нее такая карма — мелькнуло сразу перед тем, как та заговорила.

— Может подумаем, как нам быть дальше?

Амир кивнул молча. Следует выслушать то, что сварилось в голове волшебницы, прежде чем озвучивать свои мысли.

— Я тут подумала, — Кирка почесала кончик носа и откинула прядь, отливающую рыжим за ухо, — что следует объяснить откуда я знаю детали этого мира.

Она вздохнула и ее речь полилась, словно медленная и полноводная река.

— Ого, — пронеслось в первый момент в голове Амира, — да ее реально прорвало!

А дальше он только и успевал раскладывать вываливаемую Киркой информацию по полочкам.

Как стать богом. Инструкция для первого курса Божественной Академии.

Именно так называлась книжечка, которую вручили мои родители, отпуская во взрослую жизнь. Да, ты, наверное, думал, что богами рождаются — но нет. Как правило, если кто-то из твоих родителей бог, то ты имеешь достаточно весомый потенциал, чтобы когда-то стать этим существом.

Но столько всего нужно научиться, постичь и смочь, что только десять процентов выпускников Божественной Академии вступают во взрослую жизнь в этом статусе.

Ну и конечно же амбиции — без них невозможно достичь мечты, чтоб ей пусто было.

У меня с рождения была развита связь с животными. Я понимала их язык, чувствовала и улавливала их эмоции. Также мне хорошо давалась бытовая магия. Здесь я точно смогу магически затачивать оружие, чтоб оно долго не тупилось, правда зачаровать ковку не смогу — сил не хватит.

Еще я могла, попробовав всего каплю определить состав зелья и написать рецепт. В общем, думаю мы не останемся без куска хлеба в этом мире, ведь эти уменья не пропьешь.

Одним из этапов обучения, является обучение в симуляциях. Тебя, с такими же четырьмя горемыками закидывают в симуляцию и ждут, когда вы из нее выберетесь или преобразуете.

Здесь все сложно, — она отмахнулась от маячивших перед ней воспоминаний.

А вот про Черного Ворона рассказать придется.

У него были амбиции. И задатки. И харизма.

Но его угораздило влюбиться.

Кирка вздохнула.

Кармический долг — это невыполненные обещания и обязательства перед Высшими силами, другими людьми или перед самим собой. Определенный барьер, который не дает человеку стать тем, кем он должен стать, либо добиться чего-то.

Я посмеялась над его любовью, дав обещание стать его женой. И не выполнив обещанное.

Так, о чем это я, ах да! Симуляции — это совокупность существующих в реальности событий, планет и миров.

Именно в такой симуляции у нас проходил выпускной экзамен. Ворон тогда создал для Нижнего мира детей, которые уравновесили населяющих Верхний. Сельва, служила барьером, который не пропускал жителей Верхнего мира в Нижний в определенных точках на поверхности планеты. Там было много чего. Мы интуитивно нашли сочетание невероятного количества условий, которые в итоге привели планету, вращающуюся вокруг парных звезд в идеальный баланс в девяносто девять процентов.

Только Ворон слишком сильно хотел поразить меня одержав победу, он вышел оттуда преображенным. И его лицо мне не понравилось. Я ужаснулась одной только мысли связать себя с тем, кто имел птичьи глаза и не снимаемую маску из мелких пёрышек.

Кирка помолчала.

— Прошло очень много времени с тех пор. Что время, если ты бог?

Да только карма не дает раствориться в бесконечности. Тянет сквозь миры и время невыполненным обещанием, даже не могу понять почему.

3.2

— Будем считать, что именно она притянула тебя в этот мир, — прозвучало подбадривающе, я надеюсь.

— Я правда не уверен, что в тебе добавилось любви, — Кирка закрутила отрицательно головой.

Да уж, чего стоит ее утверждение: в Нижний мир ни ногой.

— Но всегда есть варианты, я в этом уверен!

— Как же божественно наивен ты в своей уверенности, — задумчиво донеслось от нее.

— А Хар — это кто? — решил начать задавать интересующие меня вопросы.

Если ее считать специалистом по этому миру, то у нее неоспоримое преимущество показать мне серию ответов из передачи «Хочу все знать».

— Думаю, великий воин, — Кирка продолжала задумчиво смотреть в себя.

— А питомец — кто?

— Младенец редкого магического животного трансформонта — функция универсальный переводчик. — Отбарабанила она на автомате.

Вздрогнула от своего ответа и уставилась на смешного зверька более осмысленным взглядом.

— На симуляции их не было. Они появляются только тогда, когда мир достигает следующей ступени эволюции.

— Какая приятная неожиданность?! — я старался не дать ей снова уйти в себя.

— Ну не знаю, насколько приятная, он слишком мал, чтобы дать нам возможность убраться отсюда. И вообще, где они его откопали?

— И спросить в этом случае не у кого, — подпер кулаком челюсть, глядя в ее сторону.

Кирка фыркнула и хохотнула, — скажи еще, что тебя огорчает отсутствие врага.

— Врага?

— А ты как думал? Тебя точно бы вниз не потащили, будь у них такая возможность выпили бы досуха прям в том зале. Ну а после, презентовали бы как эксклюзивное умертвие для своих некромантов.

— А тебя? — решил, что осознание собственной участи прояснить ее голову.

— И меня, но не выпили бы. — Она похлопала ладонью свой кубок. — С меня так себе одалиска. Нервная я, если что не по-моему. Да уж, вот бы с ними удар приключился, протащи они меня на ту сторону. Хотя после бы другая проблема нарисовалась бы. Черная и крылатая.

— Так что, будем считать, что создавшаяся ситуация — оптимальна для нас?

— А что, давай зажжем, раз уж выпала такая возможность.

Только мы ничего не успели зажечь. По нервам ударил тоскливый женский крик. Кирку подбросило над подушками, я даже не заметил, как оказался у входа, и мы вдвоем ринулись в сторону откуда доносились стоны.

— Неужели нас так быстро нашли, — билась мысль, прежде чем мы, пропетляв в узких улочках выскочили к богатому шатру.

Перед шатром сидел, скорее всего староста этого поселения, или как их тут называют. Рядом с ним два мальчика погодка. На вид лет по четырнадцать-пятнадцать.

Скорее всего они молились.

А из-за их спин неслись душераздирающие крики.

— Что происходит? — рыкнул на мужчину.

Он приподнял серое лицо. В его глазах плескалась такая боль и надежда, что хотелось сжать его в объятьях и сказать, что все будет хорошо.

— Жена рожает, второй день.

— А кричит почему? ...