Annotation

Старые стены, видевшие тысячи, таких как ты, учеников. Место, где тебя должны учить, но ценят только победы в схватках и успехи в возвышении. Цель, что заставляет тебя шагать вперёд, невзирая на удары и наказания.

Подросток, что ищет силы, добывая себе и своей семье место в новой жизни.

Как далеко он готов зайти, меняя себя? И от чего сможет отказаться ради своей семьи?

Школа. Первый пояс

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Эпилог

Заметки о Пути к Небу

Морозная гряда. Первый пояс

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Эпилог

Путь силы. Первый пояс

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Эпилог

Исход. Первый пояс

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Эпилог

Лекарь. Второй пояс

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Эпилог

Школа. Первый пояс

Глава 1

— Эй, как тебя? Леград? Подходи к крайнему костру, вон тому, — мне для надёжности указали пальцем, — дело есть.

Я изрядно удивился. Какое ещё дело на ночь глядя? Повозки наши давно составлены в круг, общий ужин, сваренный назначенными кашеварами, закончился, и бо́льшая часть народу уже готовится ко сну. Успокаивающе махнув рукой маме, я вышел из круга и увидел тот самый, крайний правый от дороги, костёр. В круге света, что разгонял быстро опускающуюся ночь, легко можно было рассмотреть несколько десятков людей, которые рассаживались на длинные, сделанные из брёвен, скамьи. Каждая из уже прошедших стоянок проходила на таком, давно подготовленном месте, которого мы достигали как раз к вечеру пути. Эти старые, ошкуренные, высохшие как камень брёвна, пожалуй, видели тысячи таких стоянок. Там, у костра, похоже, все чемпионы, что едут со мной из Нулевого. А я совершенно не заметил, что никого из них нет возле фургонов, слишком оказался увлечён купленной в Арройо книгой.

Я проводил взглядом ходящего между костров охранника нашего каравана. Он равнодушно скользнул взглядом по сидящим и скрылся в темноте. Хотя, мы ведь не в Пустошах, наверное, здесь это называется по-другому, не караваном. Здесь, вообще, многое сильно отличается от привычного мне. Например, эти огромные, жаркие костры, в которые охранники бросают целые стволы деревьев и сучья толщиной с мою ногу. Они слепят и темнота за языками их пламени кажется особенно непроглядной. Но я знаю, что вокруг нескончаемая стена деревьев, лишь каким-то чудом они не растут на дороге, оставляя нам путь сквозь себя. Сама ночь, которая в лесу полна звуков. Они совершенно мне незнакомы и будоражат кровь, потому что воображение рисует страшных зверей за границей света. Или этот охранник, ушедший во мрак, и обязанный ходить всю ночь от костра к костру, подбрасывать в них пищу для огня и проверять наших огромных, сменивших ящеров, быков — Воин. Воин двух или трёх звёзд, перед которым всё в Нулевом круге склонялись бы в низком поклоне, а его глава нашего каравана, небрежным жестом назначил на эту нудную и дарсову работу. Теперь этот Воин духа будет всю ночь вглядываться и вслушиваться во тьму ночного леса, сторожа покой остальных: Воинов, чемпионов и простых членов их семей. Интересно, какой ранг у самого главы?

Большинство чемпионов Арройо были старше меня — лет шестнадцати — восемнадцати. Ничего особенно в этом не изменилось, после объединения со сдавшими экзамен в крупных звёздных посёлках, платящих налоги Арройо. Мало кто отличался возрастом и среди всех выделялся я — как самый младший в свои двенадцать и Магрит, мимо которого я как раз проходил, выбирая себе место. Тот самый мужик, что старше мамы на пять лет. Забавно то, что мы оба как раз из мелких деревень, не заслуживших даже второй звезды. Его история, наглядное подтверждение моим мыслям о важности работы воображения в деле развития меридианов, что я пытался вдолбить в головы своим ученикам. Он поделился своей историей с мамой ещё в Нулевом. Человек в шестнадцать достиг только седьмой звезды и разочарованно бросил путь к небу на долгие годы. Стал уважаемым гончаром, обзавёлся семьёй. И лишь когда сын начал своё Возвышение и начал спрашивать совета у отца, решил и сам вспомнить былое. Всё равно за гончарным кругом уже думать ни о чём не нужно, руки помнят всё сами. Сын добился восьмой звезды в свои пятнадцать, а сам Магрит, неожиданно для всех, прорвался к десятой звезде в тридцать пять. Даже не знаю, что сказать о его таланте.

А вот о причине, собравшей всех нас к этому костру, могу сказать многое. Пусть сегодня я всё прощёлкал, но подозрительное шевеление в прошлые вечера заметил.

— Да иди ты к дарсу! С дороги!

Я повернулся в сторону шума. Там парень, со всклокоченными тёмными волосами, лишь на год-два старше меня, да и не сильно выше, хотел вернуться к повозкам, но на его пути встали двое. Все они из тех, что неделю жили в Арройо ещё до моего приезда. Я ещё не всех их запомнил по имени. Да и не пытался, в общем.

— Тогрим тебя сюда позвал по делу. И не отпускал, — с усмешкой заявил один из них.

Второй, здоровяк, не меньше, чем Порто, молчал, сложив мускулистые руки на груди и возвышаясь на голову над напарником. Странно, каждый из нас талант, поднявшийся над множеством сверстников, гордость своей семьи и посёлка. И всё равно, есть те, кто добровольно принимает над собой чужую волю.

— Какое дело мне до вашего Тогрима? Он вам сказал? Вы и слушайте его, как тупые джейры. С дороги!

Парень толкнул, говорившего с ним, в грудь. От души. Того отшвырнуло на несколько шагов назад, заставив перебирать ногами в попытке устоять на ногах. Не вышло и он завалился на спину. Здоровяк мгновенно оказался рядом с обидчиком приятеля. А тот, победно ухмыляясь, допустил ошибку, позволив к себе приблизиться. Его первый удар, здоровяк выдержал, показав немалый опыт драк. Он согнулся, склоняясь вперёд и надёжно упираясь ногами в мягкую землю. А затем, без лишних сложностей просто врезался в противника головой и снёс его с ног, обхватив руками. Подняться строптивому не дали. Подоспел поднявшийся напарник здоровяка и принялся охаживать ногами обидчика.

— Ты на кого руку поднимаешь?

— На вонючих дарсов!

— С тобой просто говорили, а ты руки распускаешь? Языком треплешь без меры? Будешь ждать, когда тебе говорят? Будешь?

— Да пошли вы!

— Тебе сказали сидеть! И молчать!

— Эй, молокососы, вы пьяные, что ли? А ну! Разошлись!

Это подал голос Магрит. Не выдержал происходящего. Я могу его понять. Он старший среди нас, привык, что младшие всегда уважительны в его присутствии. А тут драка на его глазах. Невиданное дело. Вот Виргл такие дела всегда проворачивал вдали от чужих глаз. Да только гончар уже не в своём посёлке и не один из уважаемых мастеров. И ширина его плеч роли не сыграет.

— А кто тебе давал голос, старик?

С бревна поднялся его сосед, парень лет шестнадцати. Невысокий, худощавый, светлые волосы отсвечивают в свете костра. Неплохую шайку сколотил этот Тогрим за эти дни. Чувствуется опыт. Я почувствовал накатывающую злость и сжал кулак.

— Закрой свой грязный рот! — гончар замахнулся рукой.

— Да ты совсем рехнулся? — поднявшийся усмехнулся и высказал мои мысли. — Ты уже не в своей дыре. Забудь своё старше — младше. Вокруг тебя равные. Теперь всё решает Возвышение и сила. Кто ты такой, чтобы закрывать мне рот? Мусор, который двадцать лет полз к десятой звезде? Мне ещё у себя надоело такое тупое старичьё!

Парень поднял голову, посмотрел на занесённую над ним, но так и не опустившуюся, руку и неожиданно ударил Магрита в живот. Того отшвырнуло на ту сторону бревна. Встать он уже не смог, лежал там, скрючившись, скребя ногами, взметая вокруг себя мусор и землю. Его рвало. Я поморщился, вспоминая свой первый опыт в схватках с Вартусом. Слова парня тоже напоминают его речи. Такое же неприятие старшинства по возрасту и вера в силу кулака. Как будто и не уезжал. Во всех вижу знакомые черты.

— Отлично.

С бревна возле самого костра поднялся темноволосый, худощавый, совсем несильный на вид парень, но мне он напомнил моё копьё из мопани. Несгибаемое, прочное, твёрдое, способное вынести множество испытаний. Он обвёл всех сидящих вокруг взглядом глаз, отсюда смотрящихся просто тёмными, пугающими провалами. Талантом он вряд ли блистал, я бы сказал, что ему точно шестнадцать. Мои глаза легко подмечали, что бриться он уже начал, не стал, как Виргл, растить жидкие волосёнки. Рубаха, вся украшенная вышивкой и шнуровкой. Мокасины с бусинами. Простая одежда непростого охотника.

— Есть ещё желающие уйти или подать голос?

— Да пошёл ты к дарсу! — внезапно подал голос, всё ещё лежащий на земле, парень.

— Молчать, когда Тогрим говорит! — его снова принялись бить ногами. — Тебе разрешали говорить?

— Дарсы! — послышалось с земли.

Я покачал головой. Упрямый. Впрочем, через несколько минут сил, даже на крики, у него не осталось. А я заметил в темноте движение. Воин, завершив круг, не вышел на освещённое место, как делал это обычно, а прошёл мимо, обогнув нас. А ведь одно его присутствие могло всё это прекратить. Нет в нас такой наглости, чтобы драться на глазах Воина духа.

— Нет? — Тогрим в наступившей тишине снова задал свой вопрос, провёл рукой по волосам и улыбнулся, не дождавшись ответа. — Отлично. Мне это нравится. Слушайте внимательно меня. Мы все с вами в одной повозке в этих чужих землях. Через несколько дней мы прибудем в Морозную Гряду. И приехать туда мы должны одним дружным отрядом. Ни для кого из нас не секрет, что единицы из Пустошей возвышаются. Город гораздо больше, чем всё, что только мы видели в своей жизни. И готовых стать Воинами Духа будут там тысячи. Мы среди них просто потеряемся! О нас вытрут ноги! Нам нужно держаться вместе, чтобы хоть что-то из себя представлять!

— И главным будешь ты? — раздался насмешливый голос. Кто это был, я не заметил, но вот Тогрим уверенно развернулся.

— Имеешь что-то против? Кто если не я? Я стал новиком в одиннадцать. Лучший охотник своего края. С двенадцати лет я не проиграл ни одних игр нашего округа. В тринадцать принят в полноправные охотники! Я, своими руками, вонзил копьё в сердце Панцирного мада! А чем можешь похвастаться ты? Кто ты, чтобы за тобой шли?

— Красавчик, чё. Хвастаться? Не. Не хочу. И спрашивать, сколько охотников окружило бедного мада, не буду, да.

Я увидел говорившего. Пожалуй, на пару лет старше Тогрима. Лет восемнадцать, совсем непохож на охотника и, вообще, на жителя Пустошей. А похож он на тех ребят, что ошивались вокруг лавки ростовщика, когда мы договаривались о судьбе пекарни дяди. Яркая незашнурованая рубаха, тяжёлые ботинки, широкий кожаный ремень, за который он, встав, засунул большие пальцы, металлический браслет на запястье.

— О твоём таланте не нужно и говорить. — Тогрим оглядел оспорившего его слова. — Я сам вижу, что он совсем плох. Зачем ты так тужился и лез к десятой звезде? В твоём возрасте пора думать о тёплой бабе и детях. Крим! Укажи ему его место!

— Не, не, не! — повысил голос вставший. — Чё это ваш босс чужими руками в нору лезет? Я бросаю ему вызов, нечего прятаться за чужими спинами. Тогрим!

— Не велика ли честь? — стоявший у костра пожал плечами. — Биться с каждой выскочкой? Сначала нужно доказать что ты, вообще, достоин бросать мне вызов. И доказать моим ребятам. Думаешь они будут подчиняться слабаку?

— Как скажешь, братан, как скажешь. Пусть всё будет, как у серьёзной братвы в нашем квартале. Только, — парень внезапно засмеялся, — а этот, твой Крим, достоин проверять меня? А то будем до утра мериться длинной, а окажется, что с мелкой крысой равнялся.

— Не переживай, — Тогрим был спокоен. — Он старший среди моих людей.

— Хорошо братан. Тогда он так старшим и останется. Пусть тобой покомандует потом, — парень обернулся к подошедшему и, наконец, отпустил ремень. — Ну, если уж по правилам. Я, Ярит, бросаю вызов твоему боссу.

Ярит. Первый раз слышу такое имя. Странное. Или это кличка? Он похож на моего знакомого квартика, в день, когда наелся охотничьего снадобья из гусениц по рецепту дяди Ди. Наглый, злой, опасный, никого не боящийся. И с огромными острыми зубами. Один из шайки трущоб. Мама говорила, что у таких бандитов всегда припрятано лезвие в рукаве. Интересно, правда или нет? И пустит ли он его в ход? Я оглядел его руки. Может, не зря у него браслет? Или в широком поясе?

Противники замерли друг напротив друга. Высокий, плотный Ярит, стоявший опустив плечи и глядящий исподлобья. И Крим — полностью ему противоположный. Невысокий, худой, младше его года на три, уверенно расправивший плечи и гордо держащий голову, не опуская глаз. Бросивший вызов бандит ударил первым. Я бы назвал его удары подлыми. Рукой он целил в горло, стоящему перед ним, а едва тот начал защищаться, ударил коленом в пах. Но своей цели он добился. Крим стонал на земле. Нужно было ему опасаться и ударов ногами. Вартус редко бил ими, предпочитая полагаться на кулак. Да и дрался гораздо честнее, никогда не целился между ног. Но всё равно, удары ногами получались очень болезненны. А этот Крим получил по полной.

— Теперь доволен? — Ярит развернулся и осклабился. — Достоин я схватки с тобой? Или ещё кого позовёшь?

— Нет, — ответил Тогрим и бросился вперёд.

Вздох и он оказался рядом с выходцем из трущоб, выбравшим в жизни другую, совсем непохожую на мамину, дорогу. Я сразу понял, что вряд ли Яриту что-то светит. Предыдущего противника он победил неожиданной уловкой, а сейчас сошёлся лицом к лицу с разъярённым охотником. Пусть я ворчал, что охотники слишком медленные в пустошах, но в случае нужды они бегать умели. Я даже видел, как гоняли новиков, чтобы те привыкали смотреть под ноги и не попадали в ямы и норы. Это не совсем то, конечно, но Тогриму хватало навыка, чтобы ослабить первые удары ногами. А затем он проскользнул в волосе от кулака Ярита и нанёс удар сам. Тоже, как и старому гончару, в живот. Сила удара была такова, что посягнувшего на его место даже оторвало от земли и унесло спиной вперёд. Встать после этого он не смог. Он, вообще, ничего не мог сейчас сделать, даже вдохнуть. Я снова поморщился, переживая забытые ощущения, когда тело не слушается тебя и кажется, что сейчас умрёшь. И обратил внимание на странно сжатый кулак победителя. Возможно, его ловкость в схватке — это не результат тренировок охотников, как я себе навоображал, а признак вдумчивой работы учителя. Дарсов Орикол!

— Отныне знай своё место. Ты, недостоин быть среди моих людей, — Тогрим отвернулся от начавшего стонать тела и вернулся к костру. — Продолжим. Только вместе мы сможем преодолеть все невзгоды, что ждут нас. Или кто-нибудь думает, что Мастера Морозной Гряды ждут, не дождутся нас, как любимых внуков? Не слышу?

Над кругом света от пламени костра стояла тишина, нарушаемая лишь треском дерева и стонами избитых. Все молчали, а я боролся с собой. Очень не хочется ввязываться во всё это, тем более что и смысла во всей этой возне сейчас, до приезда в Школу немного, но советам Орикола и Тортуса нужно начинать следовать. Зря за них было заплачено? Пусть что будет, но сначала дадим ему и мне шанс разойтись бортами.

— Тогрим! — мой голос разрушил тишину.

— Тебе есть что сказать? — он лениво развернулся в мою сторону.

— Мне не нравится твоя идея, — я говорил, не снижая голоса, чтобы мог услышать каждый. — Если тебе хочется сколотить шайку, то без меня. Можешь делать что угодно, если не будешь меня трогать. Признаюсь, у меня отвращение к таким компаниям.

— Нет, так дело не пойдёт. Что значит, не трогайте? — собеседник рассмеялся. — У тебя уши на месте? Я сказал — будем все вместе. Признаю, твой талант, похоже, неплох. А значит я тем более не могу позволить тебе шляться самому по себе. Ты будешь вместе со всеми подчиняться мне?

— Нет.

— Что же вы такие упрямые? — поднял к небу, закрытому ветвями, глаза Тогрим. — Бо! Он не понимает. Выбей этому пару зубов, чтобы другие запомнили.

Ко мне, разминая кулаки, начал пробираться тот здоровяк, что сбил с ног первого не согласившегося. Хорошо. Чему я точно научился за минувшие годы, так это запоминать обиды.

— Погоди чуток, — я поднялся и снова повернулся к стоящему у костра. — Если я выбью зубы этому громиле, то вы оставите меня в покое?

— Мечтай, — хмыкнул Тогрим.

— Жаль.

Я вздохнул. Действительно, жаль. Похоже, выбора не остаётся. Что самое обидное, так это то, что приходится напрягаться бесполезно. Но мало ли что взбредёт в голову этому уроду? Будем считать это первой тренировкой.

— Тогда я тоже бросаю тебе вызов. Этого Бо хватит? Или мне придётся затем снова уложить на землю твоего Крима?

— Какой интересный вечер, — Тогрим снова засмеялся. — Где вы, храбрецы, были всё это время?

— Так, ты ведь искал послушных, — я тоже улыбнулся, — а не храбрых, вот и не замечал. Что с моим вопросом?

— Буйвола хватит.

Я кивнул и отвернулся. Буйвол? Хорошая кличка. Говорящая. Такой же здоровый, сильный и послушный вожаку. Я шагнул навстречу. И медленный. Выскользнуть вниз из кольца смыкающихся рук и ударить кулаком в середину бедра. Вот сюда Вартус мне бил, если решал задействовать ноги. У меня рукой получилось тоже неплохо. Бо ещё ничего не понял, а обессилившая нога уже подламывалась, не давая повернуться ко мне. Я чуть придержал падающее тело за плечо, Бо тоже ухватил меня за рукав, и тут я ударил его сбоку в челюсть. Не знаю уж, что там с зубами, бил я вполсилы, но здоровяк закатил глаза и рухнул на землю.

— Хорошо, малыш, хорошо, — Тогрим был спокоен и кивал, глядя на меня. — Мне понравилось.

— А вот это ты зря, — я перешагнул здоровяка и засмеялся. Смех вышел злой.— Не твой ли человек тут сказал, что вокруг лишь равные и только Возвышение решает, чего ты стоишь? Кто ты такой, чтобы насмехаться над моим возрастом? Тот, кто лишь в шестнадцать, под насмешливыми взглядами всей деревни, едва взял десятую звезду?

— Ах, ты, сучёнок!

Похоже, я изрядно задел Тогрима. Тот с места, через бревно прыгнул ко мне, стремясь сбить меня с ног. Ну, я же не тупой джейр. Это ему не удалось, впрочем, как и мне ударить его. Мы замерли друг напротив друга, чуть присев и оба готовые прыгнуть на противника. Костёр теперь находился за моей спиной. В этот раз первым действовать начал я. Шаг вперёд и удар в голову. Тогрим быстр и ловок. Он легко ушёл в сторону и ударил в ответ. Я чуть присел, пропуская руку над собой, и впечатал кулак ему в живот. Почти не сдерживаясь. Он отскочил скрючившись. Растёр живот, выпрямился и снова рванул ко мне.

В этот раз удача была на его стороне. Мой удар он как-то ловко встретил встречным сбоку, напоминая мне приём защиты с копьём, и вмазал мне по зубам. Теперь отскочил назад я. Неприятные ощущения. В голове стоял звон. Толпа вокруг гудела. Я сплюнул кровь. Вартус мне в голову никогда не бил, впрочем, я осторожно проверил языком, зубы все на месте. Что-то я расслабился на этой тренировке. Если бы вместо него оказался мад, то я мог остаться без головы.

— Да у тебя, похоже, там не зубы, а сплошной камень. Мне даже руке больно.

Я сплюнул кровь ещё раз, глянул на ухмыляющегося Тогрима. Толпа вокруг продолжала невнятно шуметь множеством тихих голосов, обсуждая нашу схватку. Зажёг вокруг себя вихрь втягивающихся в меня ярких синих нитей. Шаг к врагу, удар левой, правой, шаг в сторону, пригнуться, Тогрим ударил ногой. Я едва успел подставить руки, принимая на них и смягчая пинок, но даже так, пришлось сделать два шага назад, чтобы не упасть. Враг прыгнул следом, осыпая меня ударами. Я почувствовал, что мои рёбра в буквальном смысле хрустят. Ударил в ответ, целясь в голову. Не попал, но заставил противника отступить.

— А ты крепок на рану. Лучше, чем даже Бо. Как настоящий буйвол. Бывало, после трёх ударов моими копытами, — Тогрим продемонстрировал мне странно сжатый кулак. Не стиснутый до конца, а ,будто, с поджатыми пальцами , — моих противников уносили к травнице.

Я молчал. Он хорош. Несмотря на свой обычный талант, ничуть не медленнее меня. Очень чистое Возвышение. У него преимущество в опыте драк, у меня в идеальной закалке. Поглядим, как крепок на рану ты. Шаг вперёд. Удар правой, левой, пригнуться, мне в ногу прилетел пинок, отмахнуться ударом в сторону врага, выгадывая секунду, пока нога отходит от боли. Пнуть самому, увидеть, но не успеть отбить и получить сразу два удара, в голову и слева в бок. Выпрямиться, невзирая на боль, и увидеть, что следующий удар снова будет в лицо. И изо всей силы ударить навстречу. Руку прошило болью, которая началась в кулаке, а закончилась прямо в голове, заставляя тёмную картинку окружающего, освещённую лишь костром, вспыхнуть, как в солнечный полдень. Но Тогриму было ещё хуже. Шагнуть следом, не давая ему разорвать дистанцию и прийти в себя. Левой! Правой! Правой! Пинок в живот! И стоило только врагу начать сгибаться, как я нанёс встречный удар в голову. Теперь и левую руку пронзило болью. Тогрим же упал под мои ноги так, будто у него и вовсе не осталось костей в теле.

Вокруг стояла тишина. Я вдруг понял, чего мне так не хватало все эти недели пути. Вот этого. Волнения схваток, ожидания действий от врага. Сражения, когда ты становишься лучше с каждой минутой. Интересно только одно. А если бы я сейчас проиграл? Что бы я испытывал?

Я обвёл взглядом освещённые пламенем лица вокруг. Кто-то смотрел прямо, кто-то отводил глаза. Я сплюнул солёное и повысил голос.

— Есть ещё желающие стать боссом и бросить вызов уже мне? — никто не ответил, лишь с той стороны костра, где мне плохо было видно через пламя, послышался тихий ропот быстрых голосов, но стих, стоило мне глянуть туда. — Отлично.

— Погоди, — меня перебили. — Что теперь с нами?

— Ничего. Он ведь раньше тоже кулаком доказал тебе свою силу? — я оглядел Крима, дождался кивка. — Теперь я главный, а Тогрим мой помощник. Договор был такой. У тебя и твоих людей есть возражения?

— Нет, — собеседник мотнул головой.

— Значит, на этом вечерние посиделки и закончим. Крим! — я повысил голос, заметив, что собеседник отворачивается.

— Чего тебе?

— Тащи своего старшего, Бо и того, кого пинали во вторую повозку. Там вроде у них больных принимают.

— А старика?

— Чего ему сделается с одного удара? — я скользнул по толпе взглядом. — Вон, уже ходит. Всё! Расходимся! Сегодня забав больше не будет.

Глава 2

Странно, что вчера гончар решил, будто они пьяны. Может быть, на повозках и есть вино или брага, мало ли кто, что взял с собой, но сомневаюсь, что под пристальным взглядом Воинов можно будет спокойно пьянствовать. Вчерашнее подчёркнутое игнорирование нашего сборища просто удивительно. Да и зачем нам вино, когда есть Возвышение? Я окончательно уверился в своих размышлениях о самостоятельном становлении Воина в первый же час своего нахождения на землях Первого пояса.

Тортус и Воин по другую сторону границы использовали какие-то амулеты, и в формации открылся проход. Началась суета и с нашей, и с той стороны. К границе тут же подскочило десяток Воинов. И замерли по сторонам прохода, внимательно глядя на нас. На их сторону допускались только чемпионы и их семьи. Ни один из погонщиков даже не ступил на землю предков. Они выпрягли ящеров, отстегнули упряжь и ярма, а дальше уже мы, чемпионы, взявшись по пять-десять человек, выталкивали наши фургоны с песка Нулевого на палую листву Первого. Здесь в них впрягали быков. Если этих чудовищ можно назвать таким простым словом. Бедные жители Алмы, боюсь, их гордость могла изрядно пострадать, если бы они увидели этих монстров. Возможно, что это действительно Монстры. Животные, что в своём развитии шагнули на грань сопоставимую с Воинами Духа людей. Слишком они огромны. Достаточно сказать, что фургон тянуло всего два быка и в холке они были ничуть не ниже его самого. Гигантский холм из мышц. Здесь даже не оказалось уже привычных для меня длинных поводилищ для быков. Думаю потому, что их шип и не смог бы поранить шкуру этих чудовищ. Вместо этого использовались ремни, протянутые от передка фургона к кольцам в их носах.

Суета вокруг быков быстро улеглась и всех, чуть ли не пинками загнали в фургоны. Караван тронулся в путь. С любопытством я вглядывался в сторону уходящей границы и видел, как на ту сторону перекатили повозки, а затем проход исчез, окончательно подтвердив, что отныне мы — вернулись на земли предков, доказав, что достойны присоединиться к настоящему миру идущих по пути Возвышения. Я вдруг почувствовал, что мне хочется кричать во всё горло от охватившей меня радости. Это было настолько не похоже на меня, что я в изумлении зажал себе рот рукой, чтобы действительно не заорать. Пока я боролся с собой, от впереди едущего фургона донёсся крик.

— Эге-ге-гей! Мы в Первом! Парни! Мы в Первом!

Этот вопль словно снёс изгородь в загоне. Над нашим караваном раздались десятки криков. Чуть ли не каждый чемпион решил выразить все чувства, что они испытывали. Не спорю, событие важное, многие из нас терпели лишения и не знали отдыха в тренировках. Но чтобы вот так орать? И тем более я! Я! Едва удерживался от того, чтобы к ним не присоединиться.

— Ох, как хорошо тут! — заговорила и молчавшая до этого мама. — А воздух, тут какой! Надышаться не могу, даже голову кружит.

Я оглядел её, улыбающуюся и глядящую вверх, на переплетение ветвей над дорогой, где в их редкие разрывы проглядывало солнце. Мама заметно раскраснелась, её серые глаза блестели, и дышала она и впрямь часто и неглубоко. Воздух? Медленно сделал вдох, пытаясь оценить его вкус и запах. Дышится приятно, воздух прохладный и чуть влажный, будто я стою на месте своей старой тренировки на реке. Он полон странных запахов, часть из которых так сильна, что, кажется, чувствуется и на языке. Но не приятна. Я бы определил их как гниль, зелень и земля. И чтобы он кружил голову? Но она и впрямь лёгкая и чуть звенящая.

Я заметил усмешку на лице управляющего быками молодого Воина. Он выглядел старше меня лишь лет на шесть-семь. Высокий, широкоплечий, с длинными чёрными волосами, стянутыми в хвост красным шнурком и чёрными же глазами. Уже одна его одежда подтверждала мои догадки о бедности нашей жизни. Она казалась сшита из такого же шёлка, что и наши дорогие праздничные наряды. Но её состояние: потёртость, запылённость, пятна соли от высохшего пота говорило, что это повседневная орденская форма. Она, на всех возницах и всадниках, однотонная серая, с чёрной окантовкой на груди и рукавах. Одинаковые на всех орденцах накидки чёрные, с гербом ордена. И снова сшиты из шёлка. Но заметны и отличия в экипировке окружающих нас членов ордена. В основном они касались мелочей. Обуви, поясов, оружия. У нашего возницы выделялись широкие кожаные браслеты на запястьях то и дело выглядывающие из рукавов, а оружием ему служил тяжёлый двуручный дадао с кольцом. Его он, перед тем как сесть на передок, повесил на борт фургона.

— Уважаемый, что с нами?

— А что с вами не так? — улыбка его стала шире.

— Все кричат и радуются, а у меня кружится голова.

— Так, вам и должно радоваться. Немногим удаётся подняться обратно из Нулевого.

— А голова?

— Так, это от резкой перемены. Там жара и сушь, тут, вон, прохладно. Вот тебя и кружит. Не боись.

Я открыл было рот, чтобы поспорить. Что мне смена? У меня идеальная закалка! И закрыл его обратно. Ведь поменялась не только температура. Что там ещё сдерживала стена формации? Если она в древности отразила разрушения, стёршие столицу с лица земли? Если сейчас с одной стороны Нулевой и скудная земля пополам с прахом домов Древних, а с другой — жирная, чёрная земля и деревья, что закрывают солнце? Если там Воин редкость, а здесь он сидит вместо возницы? Я прикрыл глаза и потянулся к энергии. И чуть не ахнул вслух. Воображаемых нитей силы вокруг меня зажглось раза в два больше, чем раньше. Они тянулись ко мне и исчезали в моём теле, а звон в голове стал ещё сильнее.

Я отвернулся от Воина, окончательно закрыл глаза и погрузился в Возвышение. Ещё после вопроса Орикола стало ясно — не всё так просто с этими воображаемыми способами поглощения, что мы придумывали себе в начале Закалки. Если вспомнить первые шаги, то вот эти нити, их форма, цвет, наконец, совершенно отличаются от первоначальной моей задумки. И всё это что-то означает, о чём-то говорит знающему человеку. Дарсов Орикол! Ведь знал, но ничего не сказал, отделался очередной страшной историей про мастера Указов. Так бы хоть понимал, что мне ещё нужно скрыть от учителей Школы, кроме своих печатей.

Пусть. Я отбросил лишние, отвлекающие мысли и сосредоточился на нитях. Расширял шар воображения, в котором они становились видимыми, заставлял появляться их всё больше и больше, жадно тянул в своё тело. Проявил в своём теле схему меридианов из наставления по закалке, которая в свитке, что дал мне Орикол, пестрела дополнительными отметками и надписями. Больше силы, ещё больше силы! Меридианы горели в моём воображении так ярко, что слепили и скрывали в своём сиянии нити силы тянущиеся ко мне. Такого никогда раньше не было! Я чувствовал, как чувствует человек, что ещё секунда и из ослабевшей руки выскользнет тяжесть, что сейчас вся собранная энергия выплеснется из меня. Пора! Я направил всю собранную силу в верхнюю часть живота, туда, где должно быть средоточие, превращающее этап Закалки в Воина. Я спрессовывал её в один шар, точку, звезду, пытаясь зажечь свой первый, главный узел меридианов. Тщетно. Энергия исчезла без следа, меридианы потускнели и отказывались разгораться слепящим светом, даже нити силы вокруг меня, потускнели и едва двигались, не спеша нырнуть в моё тело.

— Эй, парень, чёт ты совсем плохо выглядишь, — забеспокоился Воин. — Держись. Дыши глубже и не вздумай тянуть энергию. Нужно привыкнуть к Первому поясу. Слышишь меня, парень?

— Слышу, уважаемый, что-то голова закружилась, — почти не соврал я, прислоняясь к борту повозки.

Покачал головой и погладил забеспокоившуюся маму по руке. А затем вдруг вспомнил про Лейлу. В тревоге откинул полог фургона и заглянул под него, в ту часть, что он прикрывал от солнца. С сестрой всё было в полном порядке, она вытащила своих кукол и что-то им тихонько втолковывала, высовывая их в расшнурованное окошко, и на моё появление скорчила недовольную мордашку. Пусть. Я с облегчением вернулся на скамью возницы. Возможно, что в свои семь лет она просто не ощущает это буйство силы вокруг.

Прошло не меньше часа, прежде чем суета и крики на фургонах утихли. Наши тела быстро привыкли к новому миру. Не могу сказать за остальных, но я стал заниматься Возвышением с ещё большим усердием. Часто даже не мог сразу встать, особенно после утреннего наполнения тела энергией, когда у меня снова начинала звенеть и кружиться голова. Странно, но это было даже приятное чувство. Не потому ли начал пить Орикол, что лишился и вот этого? Я каждый день, собрав максимум силы, пытался зажечь средоточие. Пока не выходило, но если чего у меня и есть с избытком, так это упрямства. Меридианы в очередной раз потускнели, по телу разлилась обманная слабость. Обманная, потому что на самом деле сила никуда не делась, я проверял, а вот тело притворялось и не желало двигаться, расплываясь в истоме. Но приходилось. Не просто так же эти шаги остановились напротив меня?

— Эй, Леград!

— Я человек простой и далёкий от всех этих выкрутасов с боссами и подчинёнными, но даже я знаю, что за крик «Эй», положено бить, — спокойно заметил я и открыл глаза.

Рядом стоял тот парень, чуть старше меня, что вчера оказался избит за свой язык. Всё так же всклокоченные чёрные волосы, округлое лицо с широким носом.

— Да ладно тебе, здоров!

И улыбка до ушей, делающая его простым и бесхитростным парнем. А ещё, совершенно незаметно, что ему вчера сильно досталось. То ли закалка его тела хороша, то ли ему достался не простецкий отвар из пары трав, а алхимическое средство.

— Тебе зелье дали? На тебе ни следа.

— Ага. Прикинь? — парень вскинул короткие, словно опалённые костром брови и смешно выпучил чёрные глаза. — Чтобы сошли синяки — мне дали настоящее зелье!

— Мне приятель рассказывал, — вспомнил я Тукто, — будто в Первом алхимия такая дешёвая, что если ты чуть богаче бедняка, то вполне можешь купить себе пару зелий. Даже от кашля.

— Да таких баек я и сам слышал, — парень пренебрежительно скривился. — Другое дело на себе испытать. Ты где жил?

— В дыре, у которой и названия-то нет, месяц вдоль реки от Арройо, у горы, что называют Чёрной.

— Не, — помотал парень головой, — не слышал. Я чего пришёл. Спасибо. За вчерашнее.

— Я-то тут при чём? — я удивился. — Я ни слова про тебя вчера не сказал.

— Да, нет, — от меня отмахнулись. — Спасибо за то, что от души приложил Бо и Тогрима. Их стоны под боком отлично подняли мне настроение.

— Тогда — не за что, — я ухмыльнулся. Смешной парень.

— Я Зимион. Добро всегда помню, — он помедлил, глядя в сторону, и громко закончил. — Если что, зови — помогу! Бывай!

Я проводил взглядом его спину и с любопытством стал ждать очередных посетителей, которых ушедший отлично видел, а вот я пока только слышал шум шагов. Вряд ли у меня большой выбор гостей, что знакомы друг с другом, но не горят желанием встречаться. И впрямь. Я оглядел подошедших. Тоже выглядят отлично, а Крим так даже шагает и не морщится. Если вчера, у костра Тогрим казался мне копьём, то сегодня, при свете дня, мне хочется сравнить его со змеёй. Тонкие черты лица, глубоко посаженные глаза, плотно сжатые губы. Волосы, темнее, чем у меня, сейчас стянутые в тугой хвост открывали плотно прижатые к голове уши.

— Здорово, — Тогрим помедлил, не моргая смотря на меня, и закончил ровным голосом, — босс.

— Здорово, — я тоже ответил не сразу, оглядывая подошедших парней. — Признаюсь, я в растерянности.

— С чего?

— Да вот, не думал, что ты назовёшь меня так. Думал, разойдёмся, будто ничего не случилось, и спокойно доживём до Морозной Гряды.

— Тут две вещи, — Тогрим расправил плечи и гордо вскинул голову, а мне почудилось предупреждающее шипение. — Никто и никогда не мог сказать, что я не держу слова. Не будет такого и впредь.

— Уважаю, — прервал я молчание внимательно глядящего на меня парня.

— А второе. Я тут послал ребят, потом сам прошёлся и поговорил. Ты как песчаный дух. Все тебя видели, но никто ничего о тебе сказать не может.

— Я из такой дыры, что о ней самой никто знать не знает, — я чуть усмехнулся.

— Но один человек всё же нашёлся, — Тогрим не обратил внимания на мои слова. — Выходит так, что ты отморозок похлеще меня. Я уж точно, на экзамене главу деревни с сыночком не зарезал. В пустошах, может, и встретил бы, а вот так, на глазах у всех? В общем... Я решил, что иметь такого старшего не зазорно даже мне.

Я морщился, слушая его. Всё же выплыла история. Интересно, какими путями?

— Слушай, я понял, что у тебя большой посёлок, да и учитель тебя явно наставлял.

— Так, и есть, — парень сказал, по-прежнему не сводя с меня внимательного взгляда тёмных глаз. — Даст небо, через десяток лет мы с Арройо поборемся за главенство.

— И ты в курсе, что никто нас вот такой толпой учить не оставит?

— И что? — Тогрим удивился и возразил. — Поверь, проблемы будут всегда и всегда нужны будут люди, что должны их решать. Так что, ты теперь босс и я жду от тебя указаний.

— Каких ещё указаний? — я откровенно скривился. — Я планировал просто наслаждаться бездельем.

— Э, нет, — собеседник засмеялся, наконец, отведя взгляд. — Ты победил меня? Победил. Теперь пусть у тебя голова болит.

— А она должна болеть?

— Конечно. Это ты, спокоен, как песчанка, и со своей повозки не вылезаешь, а у остальных в Первом мозги сносит набекрень. И чем лучше талант, тем сильнее. Обижайся, не обижайся, но меня бесят малолетки, у которых чешутся кулаки.

— Я думал — это твои ребята показывают, кто главнее, — вспомнил я прошлые дни и суету за фургонами.

— Не без этого, но обычно мы не при делах, — впервые подал голос Крим. У него, кстати, глаза оказались как у сестры. Зелёные. Редкий цвет. — Чаще разнимаем. Даже девки отличились.

— А Воины просто смотрят, — задумчиво протянул я себе под нос.

— Им не привыкать, — подтвердил Тогрим.

— А, — я с интересом оглядел своего новоявленного подчинённого, — так тебе тоже намекали на наше будущее?

— Верно сказал, намекали, — собеседник откровенно улыбался.

— Мне в голову пришла идея, — я тоже улыбнулся общему с ним секрету, вспомнив извилистую речь Орикола. — Если они хотят драться, то пусть дерутся.

— Ты ох..., — Тогрим замолчал и продолжил уже тише. — Я люблю порядок и тишину и не согласен с твоим решением бросить всё на самотёк. В обозе куча девчонок, а все маются от безделья.

— Я и не собираюсь. Сегодня уже поздно, — я демонстративно поднял взгляд со взбешённого собеседника и оглядел суету на стоянке. — Давай с утра собираем всех у костра и каждый может решить в круге свои обиды кулаком, под присмотром. При желании — и вечером тоже.

— Хитро придумано, — улыбке Тогрима позавидовал бы пересмешник, — с намёком на будущее.

— Ага, — кивнул я, — пусть привыкают.

— Смотрю, с тобой можно иметь дело, — мой новоявленный старший не спешил уходить. — Значит, до Морозной Гряды можешь на меня и моих ребят рассчитывать.

Я хотел было пройтись по его предыдущим словам, где он уже признавал меня старшим. Но не стал. Он явно хитрый змей, что не первый год командует людьми. Глупо обижаться на его проверки, если он предлагает помощь. Мне вот за неделю никогда не собрать столько разных людей в подчинении. Тут впору учиться. Но лень. Не нужно мне всё это. Так, баловство, чтобы меня никто из равных не трогал, а вот в Школе обратили внимание.

— Хочу поделиться опытом, босс, — Тогрим кивнул, снова пытаясь заворожить меня взглядом. — Просто почесать кулаки будет много желающих. Нужно остудить их. И отбитых боков тут мало. Нужно проигравших нагрузить грязной или нудной работой. Безделье, помнишь?

— Ага...

Я задумался, пытаясь сообразить, откуда взять работу, если тут всех делов — готовка общего ужина. Нас даже на сборку хвороста не пускают за линию костров. И тут мой взгляд упал на протяжно заревевшую гору мяса, которую уже знакомый мне Воин вёл к фургону запрягать. И к чьему резкому запаху я уже успел привыкнуть и не замечал. Почти всегда. Я соскочил с фургона, пока ещё есть время.

— Ага! Это я постараюсь устроить. Сейчас поговорю с главой.

— Отморозок! — донеслось мне в спину.

Остановился я только у фургона, что принадлежал старшему нашего каравана. Ну, как принадлежал? Я предполагал это. Большую часть пути он проводил в седле такого же когтистого ящера, как у Тортуса. А вот на остановках и ночёвке, он находился либо рядом, либо внутри этой повозки. Сейчас же этот Воин стоял рядом со стягом. Он всегда, во время пути, развевался на этом самом фургоне, а на стоянках, даже коротких, обязательно втыкался в землю. Длинный шест с квадратом чёрной ткани, на которой серебром горели три горных, заснеженных вершины. Герб ордена. Накидка на главе каравана тоже имела такой же, но вот сама она была синяя, в отличие от накидок простых возниц. Такая же помнится мне на Касиле, молодом помощнике Тортуса. А вот сам Тортус, к границе набросил на себя красную. Выходит, что по рангу, несмотря на возраст, этот, стоящий передо мной Воин, ниже Проверяющего Арройо. А значит талант этого человека, с первой проседью в коротких светлых волосах, хуже. Намного хуже.

— Уважаемый! — я приложил кулак к ладони, поклонился в пояс и замер. — Младший приветствует старшего.

— Наконец-то.

— Уважаемый? — я не понял его слов и не дождался разрешения выпрямиться.

— Как тебя зовут?

— Моё имя Леград, старший, — я, наконец, увидел короткий жест пальцами и решил, что это то самое разрешение.

— Ты ещё моложе, чем я думал, — меня оглядели с ног до головы равнодушным, даже презрительным взглядом. — Сколько тебе?

— Двенадцать, — в удивлении я забыл обращение и опомнился, только когда увидел, как закаменело лицо главы каравана. — Старший.

— Больше почтительности в голосе, ты ведь не хочешь стать первым, наказанным среди вас?

— Нет, старший, — я немного склонил голову.

— Вот так и привыкай обращаться к Воинам, — мой собеседник хмыкнул, отвернулся от меня и, оглядывая суету вокруг, спросил. — Что хотел?

— Старший, откуда вы узнали про меня?

— Старшинство среди новичков определяется уже в первые два-три дня. Таких тугодумов, как вы, редко встретишь. Полпути за спиной... Конечно, мне о тебе доложили. Такого юного младшего, что стал во главе всех чемпионов Нулевого, я последний раз видел лет пятнадцать назад.

— Спасибо за похвалу, старший, — я снова чуть поклонился, подчёркивая своё уважение. Мне нетрудно.

— Это была не похвала, — Воин по-прежнему не смотрел на меня, даже сложил руки за спиной. — Не отнимай моего времени бесполезным любопытством. Что ты хотел?

— Разрешения помогать с быками, старший. Чистить, убирать за ними.

— Ничего нового, — глава каравана вздохнул. — С этим тебе достаточно подойти к любому Послушнику.

— Послушник, старший?

— Все, кто носит герб на чёрном поле — Послушники. Если проявите усердие, то после Академии тоже станете ими. Хотя, — он повернулся ко мне. — С таким талантом ты и без усердия окажешься в их рядах. Не отнимай моего времени. Тут, конечно, скучно, но не настолько, чтобы я трепал языком с молокососом вроде тебя.

— Извините, уважаемый.

Я коротко поклонился, развернулся, даже успел сделать пару шагов, когда мне в спину раздался окрик.

— Стоять!

Я замер, затем осторожно обернулся. Старший смотрел на меня сузившимися голубыми глазами.

— Урок первый, непочтительный младший. При разговоре со старшим по рангу ты должен спрашивать разрешения уйти. В любой форме, с уточнением главенства. Например: «Разрешите покинуть вас, старший». Запомнил?

— Разрешите покинуть вас, старший? — я ткнул кулаком в ладонь и поклонился.

— Иди.

Я выпрямился, только чтобы увидеть, как Воин толкнул ко мне открытую ладонь. Нет, я ничего не заметил, но кожу на лице стянуло, будто здесь, во влажном сумраке леса, вдруг подул ветер Пустошей. Успел лишь напрячь все мышцы, как меня сбило с ног и швырнуло в борт ближайшего фургона. Даже не успел испугаться. А вот, судя по крикам, люди внутри, получили впечатлений и за меня. К отшвырнувшему меня Воину подскочил Послушник, до этого запрягавший быков в его фургон.

— Служитель Гарлом?

— Пустое, — отмахнулся от него старший каравана.

Я, уже твёрдо стоя на ногах, смотрел, как, ударивший меня какой-то техникой, старик безразлично отвернулся от меня, подошёл к стягу и легко выдернул его из земли.

— Выдвигаемся! — раздался над караваном привычный утренний крик.

Похоже, Тогрим знал об обычаях в ордене, больше меня.

Глава 3

— Итак! Сегодня наш вечер скрасят две пары противников! Первая — это Кирито и Варикол! Смелее, смелее! Крим, сделай мне одолжение, пни этих увальней!

Орал Зимион. Его голос слышали не только собравшиеся вокруг вечернего костра чемпионы, но и те, кто оставался на фургонах. Как-то само собой вышло, что за эти дни он не только примирился, сдружился, будет слишком громко сказано, с Тогримом и его парнями, но и стал неотъемлемой частью представления. Оно и представлением стало только с его появлением. Идея выпустить пар в официальной драке, может, звучала на словах хорошо и понравилась моей правой руке. Но изначально выглядела для всех остальных настолько уныло, что поначалу этим воспользовались только двое. Зимион и Магрит. Остальные ещё слишком кичились своим званием чемпионов. А ведь уже месяц они не гордость посёлка, а товар. Не такой уж и дорогой. К счастью, для начала нашлись нарушители установленного порядка. А затем, сведя счёты с двумя избившими его, всё в свои руки взял Зимион. И я уже второй день вижу на лицах парней энтузиазм.

— Не обращайте внимания на их помятый вид! Эти парни из тех забияк, что не мыслят жизни по правилам. Вот и решили не ждать вечера, а выяснить отношения в укромном уголке, пока Воины поили быков. Но ребята Крима видят всё, суют нос в каждую тёмную щель, от них нигде не спрятаться! Не стоит нарушать правила и слово старшего. Вот эти задиры попались, и им намяли бока. Но не переживайте! Совсем несильно. Им ничто не помешает вновь сойтись кулак к кулаку!

— Да не хотим мы тут прыгать на потеху другим, — озираясь исподлобья, заявил тот, что пониже.

— Что я слышу? Не может быть! Неужели, пока мы собирались у этого костра, вы успели выяснить, кто грязный шакал, а кто вонючий дарс?

— Ты! Да я тебе сейчас сам рожу начищу! — говоривший вскинул голову и сжал кулаки.

— Ты меня на рык не бери! — Зимион продолжал улыбаться. — Все, с первого дня знают, что я каждый день готов биться! Но только с победителем у костра, а не трусом.

— Да я! Ах, ты! Бьёмся!

Он развернулся к своему противнику. Тот жался, оглядываясь по сторонам.

— Варикол, ты чё? Договорились же?

— Да иди ты в свою нору! Никогда меня не называли трусом!

Зимион уже не улыбаясь, а ухмыляясь от уха до уха, отошёл от закипающей ругани и снова обратился к кольцу собравшихся.

— Итак! Не знаю всех подробностей, но вот не труса мы уже нашли. Смотрим! Кирито и Варикол!

Убедившись, что внимание всех приковано к происходящему на пятачке голой земли, я украдкой пробежался по своим записям, которыми обзавёлся за эти дни. Кирито — пятнадцать лет, Варикол — шестнадцать лет. Если я правильно понимаю, то их посёлки находятся рядом и парни давно знакомы. Видимо, это не первая их драка. Но вряд ли я увижу что-то интересное. Ни один из них не охотник. Кожевник и резчик по кости. Сами или по велению родителей выбравшие защиту стен, а не опасности пустошей. Такие ребята редко дрались по-настоящему в своей жизни в Нулевом. Я поднял глаза и, в очередной раз, с сожалением убедился в своей правоте. Парни не нашли ничего лучше, чем ухватить друг друга за рубахи и охаживать кулаками по лицу. Ткань не долго сопротивлялась силе десятых звёзд, уже через минуту на сцепившихся висели одни обрывки.

Печальное зрелище. А вот мнения остальных наблюдавших бой разнилось: кто орал слова одобрения, кто прыгал у самой границы круга с советами куда бить, лишь малая часть советовала бросить смешить народ такими детскими ударами и идти убирать дерьмо за быками, пока рожи целые. Вот этот совет точно запоздал. Пусть неумело, но махали кулаками парни с полной самоотдачей. У обоих уже оказались разбиты губы, носы, подбиты глаза. Я хотел было приказать разнять их, как Варикол решил последовать советам. И принялся с хеканьем бить противника в живот. Раза с пятого—шестого он всё же попал куда нужно и Кирито с выпученными глазами согнулся, разом забыв о сопернике.

— Итак! У нас победитель! Варикол! К сожалению, победа в схватке хоть и срезала половину наказания за драку, но не освободила полностью от уборки отборного дерьма! Парни, запомните, что лучше самим прийти сюда и попросить у нашего старшего решить разногласия на виду у всех! Во-первых, наказание за нарушение правил — неминуемо! Во-вторых, так вы ещё глубже макнёте противника, ведь он займётся пахучей работой совершенно один. А в-третьих, с сегодняшнего дня старший решил разориться и награждает каждого победителя купленным им зельем Восстановления тела! Клянусь, ещё немного и я сам начну бегать среди вас и вызывать всех на драку, чтобы заработать приз! Шучу, конечно, не переживайте! Я честный парень! Драки будут идти только по взаимному согласию. Кстати о нём. Варикол, ты будешь бросать мне вызов?

— Иди к дарсу, сволочь! Завтра жди меня!

— Жаль, жаль. Но я могу понять нашего победителя. Ему изрядно досталось и он похоже ждёт не дождётся, когда же его подлечат? Эй, парни, кто поможет им добраться до лекаря?

— Эй, а моё зелье, как победителя?

— Приятель, а не охренел ли ты? Не хватало ещё награждать за запрещённые драки. Вам достанется только дерьмо. Приз только добровольцам. Вот как наша следующая пара! Встречайте! Магрит и Крим!

Это уже третья схватка между ними. Похоже, этого взрослого мужчину, за живое задело то избиение. И он решил то ли отомстить, то ли вернуть себе уважение. Всё же у него сын, причём нашего возраста. Должен признать, что гончар очень быстро набирается опыта. И уже может хоть что-то противопоставить привычному к драке охотнику, а не падает от одного удара. По моим записям, Крим из того же посёлка, что и Тогрим, а значит и учитель у них один и тот же. И он дал им вполне неплохие навыки драки. Да что там неплохие! По сравнению с ними, мой опыт поединков с Вартусом можно считать смешным. Я и выиграл, лишь положившись на свой козырь. Теперь, как Магрит, тщательно изучаю всё что, вижу, пытаюсь совместить со своими приёмами. Мне, кстати, сложнее, чем ему. Я не могу, подлечившись, каждый второй день выходить на всеобщее обозрение и оттачивать в реальной схватке увиденное. Не позволяет положение. Ничего, скоро с ним мне станет выпадать вдвое схваток от остальных.

— Даже не буду сообщать причину их схватки. Думаю, что все и так её знают. Кто всё проспал или тупит, ну, а вдруг, спросит у соседа. Скажу просто — бейтесь!

Два преимущества, что есть у гончара — это его рост и вес. У него длиннее руки и его тяжелее сбить с ног. Даже с нашей силой. Но стоит ему подпустить охотника и дать ему нанести два-три сильных удара и он проиграл. Так происходило в прошлые разы. Так случилось и сейчас. Магрит честно пытался попасть по противнику и споро махал кулаками. Вот только Крим всё равно быстрее. Нет, не так. Он — ловчее. По нему заметна привычка к движению, к схватке, к бегу, к опасности, наконец. Он легко подныривал под размашистые удары горшечника, короткими шагами избегал его сильных рук. В итоге он обманул противника, сделав вид, что собирается рвануть вправо, а шагнул навстречу, пригибаясь под кулаком, который ударил в пустоту. Буря ударов по телу гончара и тот отшатывается назад, закрывая бока локтями. Ошибка. Я бы лучше стиснул зубы, преодолевая боль, и ударил врага, отгоняя от себя. Крим вложился снизу вверх в подбородок, сильно кхекнув при этом. Готов. Все могли видеть, как Магрит зашатался, сделал несколько неуверенных шагов на подгибающихся ногах и упал на землю.

— Ничего нового. Покричим победителю! И его противнику, который хоть и проиграл, но сегодня продержался на пять вздохов дольше! Пусть ты меня не слышишь, Магрит, но с тебя должны брать пример все остальные задохлики, что жмутся у костра и не решаются выйти сюда и решить обиды кулаками! Парни! Вы же чемпионы! Это ведь лучше костей! Правда. Азарт, когда впереди победа или дерьмо! Решайтесь! На сегодня всё! Все желающие что-то доказать недругу из соседнего посёлка, да и просто потешить удаль и почесать кулаки, мы всегда вас ждём вечером у нашего костра! Ах да, босс? Награда победителю?

— Держи, — я протянул Криму на ладони крохотный стеклянный коричневый фиал, стараясь не морщиться от режущего слух моего именования.

В правильном названии пузырька меня просветил тот Воин, что отвечал за походную аптечку отряда Гарлома. Приходя в себя после очередной попытки прорваться, я занимался тем, что просто шлялся по всему утреннему лагерю. Посмотрел, как наши очередные наказанные с мрачными рожами помогают Воинам с огромными скребками. Дерьмо не дерьмо, но возиться, с этими резко пахнущими гигантами, чистя их, приятного тоже мало. Первых пойманных за дракой пришлось приказать загнать на эту работу тумаками. Это распоряжение Тогриму мне пришлось буквально выдавить из себя, напоминая и себе, и им, что это не тупое унижение, а наказание за нарушение правил. И, что этой работой занимаются даже Воины. Не знаю, что подействовало вернее. Главное, что своё недовольство парни держали при себе. Кое-кто уже успел убедиться, что, несмотря на игнорирование нас в обычной жизни, неуважения к себе послушники ордена не выносят. Я, со своим полётом к фургону, ещё легко отделался. Одному из парней сломали руку. Просто за отсутствие с утра поклона тому Воину, что управлял его фургоном. Зелье поставило его на ноги за два дня, но все стали ещё более уважительны и предпочитали поклониться лишний раз, чем испытывать терпение послушников. Особенно работая под их приглядом.

— Старший, я могу войти?

Всё же привычка страшная вещь. Мне тяжело заставить себя говорить молодому мужику, пусть и старше меня лет на десять, уважаемый. Вот Гарлому, с его сединами — легко. Я словно снова в деревне. А этому, с его жидкой бородёнкой — нет. Приходилось искать помощи в правилах обращения друг к другу Возвышающихся.

— Входи, — тот самый белобрысый мужик, с редкой, но тщательно расчёсанной бородкой, в рубахе навыпуск мазнул по мне взглядом и махнул рукой. — Что у тебя? Понос, изжога, болит голова после вчерашнего возлияния?

— А? — я перестал принюхиваться к забытым запахам трав. Уже второй раз я слышу о вине, действительно пьют, что ли? — Много обращается с головой, старший?

— Не, немного, но есть те, кто ударился во все тяжкие. Да, есть... Так чего тебе?

— Я вырос в дыре и мало что видел в жизни, старший. Как я могу пропустить столь интересное зрелище? — думаю, немного лести не повредит.

— Какое ещё зрелище? — Воин оглядел меня, себя, скамью, на которой сидел, затем стены своего фургона, ничем не отличающиеся от стен моего, словно и не сделана его повозка на землях Первого пояса, и вопросительно поднял брови.

— Фургон алхимика! — я даже рискнул опустить обращение.

— Ну, эт ты загнул, парень, — засмеялся мужик. — До алхимика мне ещё много лет бегать в подмастерьях.

— Почему так, старший? Я знаю, что в Арройо, из которого мы все приехали, клеймо мастера можно получить лет в шестнадцать если есть талант.

— Талант, парень, талант! — скривился молодой Воин. — Знаешь, в чём главное отличие профессий Нулевого и Первого?

— Нет, старший.

— В работе с силой. Возьмём меня. Всё это, — он пихнул ногой здоровый ящик, стоявший у его ног, тот тихо звякнул, — что действует на этап Закалки Меридианов, может варить чанами любой, у кого есть рецепт и набитая рука. Хлам, годный лишь заработать себе на кусок хлеба. А вот зелья, что действуют на Воинов, уже так просто не создать. Собирай хоть самые редкие травы, но если ты не знаешь, как и сколько добавить своей силы, а главное, не имеешь её, то звания алхимика тебе не видать.

— А талант?

— Да, парень, да, — мужик огладил чахлую бородку, поднял палец. — Талант! Мало иметь талант в самой алхимии, нужно иметь и недюжинный талант в Возвышении. Иначе просто не удержишь баланс компонентов.

— Так всё это, создано вами, уважаемый?

— Да, как-никак я всё же подмастерье! Эту бурду могу варить даже с похмелья. Так что у тебя болит?

— Я здоров, старший. Хотел действительно просто поглядеть на алхимика.

— Хорош так говорить, — мой собеседник нахмурился, — можно и выхватить. Говори подмастерье. У меня от такой грубой лести начинается изжога. А глотать своё же зелье? Упаси небо от такого перевода материала. Лучше ты купи зелья про запас и обеспечь мне отличное настроение. А?

— А так можно?

— Конечно можно. Это случись что с вами, я должен вас лечить, а вот если меня рядом не будет? Хотя, — он задумался и махнул рукой, — зачем тебе? До города вы под нашей ответственностью.

— А какова цена, старший?

— Ох, за любой пузырёк десятка золотых. Уже и пожалел, что предложил купить. Возись ещё с обменом, — подмастерье сморщился, говоря эти слова.

— Старший, а в ваших, первых монетах, какая цена? — у меня и золотых то нет.

— Зелёнка.

— Одна зелёная монета за любое зелье? — недоверчиво уточнил я. У меня монет этого цвета сто пятнадцать штук. Выходит, настоящее богатство?

— Ты глухой? — на меня даже прикрикнули. — Да, зелёнка за половину из этих фиалов.

— А сколько будет стоить зелье Возвышения Воина, старший?

— Тебе? — меня подозрительно оглядели.

— Матери, — поспешил я оправдаться. — Она восьмёрка, старший, но я не теряю надежды.

— Ясно, — Воин сразу расслабился. — Это зелье я могу делать, но вот с собой его нет. Да и сразу скажу, что покупать лучше свежее. Да. Бесплатный совет. У него не такой большой срок хранения. Жди, как мать прорвётся. А ещё лучше год выжди, чтоб с гарантией подействовало.

— Оно ещё может не подействовать? — таких подробностей о настоящем зелье от захлёбывающегося в словах Вирата я не слышал

— А то. Вот это зелье, что я варю, в первый месяц всего один из четырёх шансов на возвышение. Пойми. Просто силы в человеке и зелье не хватит. Да. Там нужно покупать ещё зелья, а проще и дешевле подождать год. И вот тогда придёшь ко мне.

— Ясно, спасибо за тонкости. Так сколько оно будет стоить в городе, старший? — не сдавался я. Нужно же понять, сколько я могу потратить зелёных, и стоит ли вообще их тратить на ненужные вещи?

— Кровавую, может, полторы. Зависит от сезона и курса. Ха! Держи ещё совет. Дешевле всегда по осени.

— Это такая красная монета? — уточнил я. Те, что у меня — совсем непохожи на кровь по цвету.

— Да, парень. Нулёвка, зелень, кровь, дух. Белые, зелёные, красные, голубые монеты. Ну, дух, думаю, даже Гарлом в руках не держал. Белые даже тебе ни к чему.

По ткани фургона застучали крупные капли. Я оглянулся на распахнутый вход, оглядывая суету снаружи. Мало кто хотел мокнуть под дождём. Глядя, как одна из наших девушек-чемпионок срывает с растянутой верёвки вещи я решился. На зелье для мамы денег хватит в любом случае. А зелень можно и потратить. Хочу, чтобы у мамы действительно всегда был запас таких важных зелий. Мне в Ордене думаю ни к чему. А они будут без меня. И так мне будет спокойнее. Обернулся.

— Старший, а сколько годно Восстановление тела?

— Тебе хватит, — отмахнулись от меня. — Так чего? Берёшь?

— Сколько, старший?

— Поставишь в закрытый шкафчик, — собеседник вздохнул, — и два года можешь о нём не беспокоиться.

— Старший, — я улыбнулся, — у меня найдётся десяток зелени, что у вас, вообще, есть на продажу?

— Да ты никак богач? — Воин заулыбался и потёр руки. — Какая удача! Прям удивительно. Отлично!

Мужик развернул свой сундук, именно его он пинал до этого в разговоре, и откинул крышку. Там, в углублениях, обтянутых мягкой чёрной тканью, лежали плотно уложенные стеклянные пузырьки. На каждом приклеена бумажка. Воин принялся водить по рядам зелий и тыкать в них пальцем.

— Смотри. Это фиалы. Коричневые они потому что мало какое зелье любит свет. Портится. Да. Потому и о шкафчике сказал. Читать умеешь?

— Да, старший.

— Тогда с тобой проще, парень, а то бывают разные пастухи, даже богатые. Вот этикетка, на ней всё написано.

— Старший, а печати? — я вспомнил наши кувшинчики, оставленные дяде Ди.

— Есть печать, — отмахнулись от меня и показали пробку одного из фиалов, со сложным рисунком. — Моего мастера, гильдейская. Начнём с самых дешёвых. Да. Зелья Восстановления, Укрепления костей, Очищения, Ясной головы, вот противоядия разные.

— Ясной головы и Очищения? — я слушал очень внимательно, раньше узнаю, больше пойму потом. — Что это?

— Ну, ясной головы это тебе рановато, согласен, — хмыкнул подмастерье. — Таких резких я и не видел. Да. Это от похмелья. Очищение помогает от большей части слабых ядов. Самое то, взять в лес, когда экономишь место и не знаешь, чего конкретно там будет то. Если не укусят, то... Ну, — он задумался. — В лес ты в ближайшие полгода не попадёшь. Да. А вот купить, всё равно купи. Часто берут. Если не знаешь, отчего живот прихватило, то лучше и его тоже выпить.

— Ясно, — я кивнул, сдержав улыбку. Я же не собираюсь есть тухлую похлёбку? На кой оно мне? Но вот противоядия. — Старший, а от яда песчаного скорпиона, что стал Зверем, у вас есть противоядие?

— Это у вас там в Нулевом? — скривился Воин.

— Да, старший.

— А свои противоядия давали?

— Не помогает, старший.

— Ага. Эт хуже. Есть от скорпионьего яда. Да. Да вот никто тебе не скажет — вылечит или нет. Они разные даже у нас. А тут — с Нулевого! Знаешь, какой самый простой способ сварить противоядие?

— Нет, откуда старший, — я даже помотал головой.

— Притащить алхимику этого самого отравителя. Или ядовитую железу. Вот с неё и можно быстро и без затей сделать нужное средство. Да. Но тут две вещи. Первая — где ты и где этот скорпион. Вторая, — собеседник помедлил, — где ты и где отравленый. Как ты фиал собираешься передавать через границу? Вот если в Академию возьмут, тогда да, позволят тебе ещё родных выписать оттуда. Забудь.

— Жаль, старший, — я разочаровано скривил губы, но его слова запомнил. — Прошу, рассказывайте дальше, что у вас есть ещё.

— Да много чего! Таких простых зелий для закалки, аж до средства от живота. Чуть дороже — всего в десять раз, зелья, что могут помочь в бою, — подмастерье говорил легко, без напряжения, будто не он только что погасил искру моей надежды, затем снял поднос с показанными зельями. Под ним оказался ещё один. Он принялся тыкать пальцем. — Придать сил, сделать быстрее, снять усталость.

— Почему так дёшево, старший? — я, ещё не успокоившись, съязвил. — Ведь это отличное подспорье в сражении? Или берут десятками?

— Не, парень, — покачал головой алхимик, кажется, даже не поняв, что я оказался сильно удивлён ценой и издевался над ним. — В честной схватке использовать нельзя. Да. Усиливают прилично, конечно, но в день можно принять всего раз. Обычно и берут именно на всякий случай. А вдруг? Ага. Всего по фиалу берут. Хотя нет, вру.

— Что?

— Зелье Долгого бега стоит сотню в несезон, — на мой вопросительный взгляд дополнил и махнул рукой. — Дорогая трава используется. Как исчезает на рынке, так зелье и дорожает. Да. Я продал бы за семьдесят, но тебе оно и не нужно. Так, лишь поговорить.

— И его берут? Вроде же дорого, старший?

— Жить все хотят, — пожал плечами подмастерье. — Его как раз всегда берут. Ага. Ещё всегда берут Омоложение.

— Чего?

— Я про женщин. Если морщины появились от возраста или там кожа загрубела от работы, то сразу идут в лавку. Неплохой заработок идёт, скажу тебе. Ага. Лёгкие деньги. Сорок-пятьдесят зелёных за фиал. И лет на пять помолодеет бабёнка.

Конечно, дорого. Очень дорого. Половина всех моих, вернее, наших зелёных монет. Но увидеть, как мама помолодеет, того стоит. Непременно, как только я смогу заработать денег, то нужно будет купить маме. Её жизнь не была лёгкой, и я замечаю первые морщины на её лице. И это больно.

— И долго эффект длится?

— Так, считай, год-другой новых морщин не будет. А там, — Воин развёл руками, — время то не стоит на месте. Ага.

— Что дальше, старший? — я в предвкушении глянул на ящик, там ещё должно быть два, а то и три футляра-слоя.

— Дальше у меня ничё нет, — подмастерье развёл руками. — Это как раз зелья постоянного улучшения. Они у нас идут за кровь. Да. Я их и не брал с собой.

— А за зелёные монеты?

— Не, — покачал головой мужчина. — Редко кто меняет зелень на кровь. Курс скачет, да и то, что тебе продадут за два кровавика, могут не отдать и за пять сотен зелёных.

— Странно.

— Ну вот так, — развёл руками собеседник. — Привыкай. Это совсем разные деньги. Считай, что как только у тебя в карманах завелись кровавики, то ты Воин. Да.

— А что за постоянного улучшения?

— Ну вот твоё зелье Возвышения из их числа, а ещё есть зелье Силы, Ловкости...

— Не понял, стойте, — я замахал руками, окончательно за интересным разговором окончательно забыв обо всех этих старших. — Они же были по десять зелёных только что!

— Не, парень, — в меня ткнули пальцем. — Не путай. То зелья для боя и восстановления потраченного. Ага. Одноразовые. А это постоянные. Покупаешь десяток фиалов для Силы, и если ты везунчик, то твоя сила навсегда повысится на две звезды.

— Как на две звезды? — у меня перехватило горло. — А как же возвышение?

— Вот так, — Воина явно рассмешил мой удивлённый вид. — Если уж хочешь влезть в дебри рассуждений о природе Возвышения, то обратимся к мудрости моего учителя. Можешь считать, что эти алхимические отвары выведут из твоего тела десятки все посторонние примеси и сделают чистоту Возвышения идеальной.

— Подождите, но я слышал от учителя, — я, уже просто по привычке, вильнул в разговоре, не выдавая свою тайну, — что бывают люди, которые сами по себе имеют идеальную закалку.

— Ну вот с них это и началось. На этапе Закалки и впрямь не десять, а двенадцать звезд. Вот примешь десять-пятнадцать зелий и как они, получишь дополнительные две звезды. Ага. Хочешь в силе, хочешь в ловкости, хочешь в выносливости. Ну, иль в заживлении ран.

— То есть, — я хмыкнул, — если у тебя есть деньги, то ты всегда будешь круче всех?

— Такова жизнь, парень, — подмастерье развёл руками и перестал улыбаться. — Поверь, дальше, когда дело дойдёт до техник, разрыв будет ещё сильнее. Да. Как столкнёшься с выходцем из сильного клана, поймёшь. Не дай небо, конечно. В утешение могу сказать, что такие зелья часто можно заработать в Школе. Да. Потому у меня их с собой и нет. Мы все уже что смогли, то подтянули, а вам незачем. Да и деньги на круг за всё выходят немалые. Ага. Ты ж все таки мой будущий сотоварищ по Ордену.

— Выходит, все Воины вокруг с идеальной закалкой?

— Ну, по большей части. Ага. Но, скажу в утешение, что редко кто добивал Возвышение во всём. Сначала не было очков развития, а теперь, когда мы уже Воины, а в руках техники, то это особо и не нужно уже. Ага. Я вот, всегда брал Регенерацию. Теперь-то у меня раны заживают, как на звере. Вот так то. И тебе советую.

— Так, — я тряхнул головой, выбрасывая из неё лишние мысли. — Всё это очень интересно, но уже голова гудит. Давайте всё же я кое-что куплю. Если не возражаете, старший, то, как в голове уляжется, то снова к вам приду с вопросами.

Я приобрёл полный набор простых зелий для мамы и Лейлы, просто так, на всякий случай, от всего, раз уж это так дешёво, и несколько фиалов для вручения победителям в схватках. Осталось три дня пути, и я могу себе позволить немного трат. Даже десять зелёных яшмовых монет. Пусть это дешёвый трюк, но мне главное то, что я оставил о себе хорошее впечатление у алхимика, а не чемпионы. Это могло пригодиться, ведь у меня будет ещё много вопросов завтра. Но главное, что занимало мои мысли — это ответ на причину неудач в создании средоточия. У меня идеальная закалка! А значит, я без всяких зелий могу достичь двенадцатой звезды! Может ли, вообще, идеальная закалка создать средоточие на уровне десятой? Не для того ли в Школе пичкают этими зельями, что только двенадцатая ступень Закалки может стать Воином? Пусть и не чистая, а только в чём-то одном. А отец? А рассказы стариков? Почему никто из них об этом не говорил детям и внукам? Я почувствовал, что запутался во всём этом. Ладно, пусть. Всё точно узнаю уже через три дня. А пока, кто мне мешает без всяких денег достичь по-настоящему идеальной закалки? Во всём! Пусть не появляется средоточие, а что насчёт одиннадцатой звезды? С этими мыслями я и заснул, а вот пробуждение вышло тревожное.

За тонким бортом фургона страшно рычали. Я вскочил, запутавшись в шкуре, которой прикрывался от ночной прохлады. Напряжённо вслушался в происходящее вокруг и нащупал своё копьё. Нет, через секунду я понял — хищник чуть в отдалении от нас и это раздался его предсмертный рык. Наступившую тишину заполнили крики людей. Испуганные женские и детские. Настороженные мужские. И мужские же спокойные. Воины, определил я их для себя. Выходит, не зря всю ночь они бдят вокруг спящего лагеря.

— Думаю, всё уже закончилось и Монстра прикончили. Пойду, гляну, — повернув голову, успокоил я маму с Лейлой.

Они, уже в первые мгновения после пробуждения, оказались в закутке под деревянной лавкой. В самом защищённом уголке нашего фургона. Если тонкий слой дерева и плетёных веток может считаться преградой для опасностей. Я всё же прихватил копьё и выскользнул во тьму ночи, разгоняемую светом пламени. Глаза неприятно резануло мимолётной болью. А я уже видел скопление людей у одного из костров. Не спеша протолкался, распихивая плечами мужчин, женщин, сверстников, которые тоже лезли вперёд.

— Охренеть!

— А я ещё, дурень, жену посылал в лес!

— На кой ляд?

— Так, плоды, ягоды же должны там быть? Охота же.

— Ты уже вон седой, а сам тупой как джейр. Хоть сам признался, что дурень!

— Иди к дарсу, умник!

— Сам не хочешь думать, так я подскажу. Ты как ядовитые отличил бы? Знаток ягод!

— Иди к дарсу, я сказал!

— Сам иди. Да ты лучше бы вместо жены сам к этому сходил! В пасть, то.

Я, наконец, увидел Монстра. Глупо было предполагать, что это кто-то знакомый мне. Думаю, в его названии точно будет Шипастый или Колючий. Грязно-зелёная туша не меньше мада размером. Полностью, даже голова, покрыта короткими острыми на вид шипами. Пасть, с многочисленными зубами бессильно открыта в последнем рыке. Убили его с помощью острого тяжёлого меча. Всего одна рана. Но какая! Можно смело говорить, что Монстра развалили на две половинки. Не помогли ему ни толстые костяные щитки, ни тугие мышцы, ни прочные кости. Лужа крови уже подступает к ногам людей.

— Посмотрели? — раздался громкий спокойный голос. — Вам нечего бояться. Вы под надёжной охраной Ордена и стяг этому доказательство. Воины ордена бдительно хранят ваш покой и жизни.

— Покой?

— Молчать! — тон Гарлома мгновенно заткнул хозяйку визгливого голоса. — Закрой свой рот женщина, пока я не приказал вышвырнуть тебя в темноту. Подумать. Мне неинтересны ваши бредни. Зверь убит на линии костров. Ваши фургоны в безопасности и под присмотром Воинов Ордена. Орден честно выполняет свои обязательства перед семьями тех, кто ищет место в его рядах. Возвращайтесь в свои постели. Скоро рассвет. Два дня и мы прибудем к стенам Морозной Гряды. Разойтись!

Не спеша, перебирая ногами в хвосте толпы, я думал лишь об одном: «Он сказал Зверь? Вот это просто Зверь?»

Глава 4

Морозная Гряда подавляла. Заставляла чувствовать себя то ли жуком, то ли, вообще, муравьём. Даже Ярит, проживший всю жизнь в Арройо, притих и зубоскалил где-то позади, как-то натужно, по привычке. Что уж говорить о таком диком отшельнике из забытого небом уголка вроде меня.

Помнится, месяц назад я восхищался стенами Арройо. Сложенными буквально из глины и дерьма. Ещё удивлялся упорству людей, сумевших забрать берега маленького озера в каменные оковы. Глупец.

Город показался вдруг. Только что вокруг стояли стеной огромные деревья, царил полумрак, разгоняемый редким солнечным лучом, и прохлада. К этому виду я уже привык. А через пять минут вокруг — ровное поле, залитое беспощадным светом жаркого солнца. Голая взрыхлённая земля, до самого горизонта разделённая на клочки всевозможных размеров, полосами утоптанных дорог. Я чуть прищурил глаза, повернул голову, осматриваясь и замер.

Там лежал Монстр. Гигантский монстр, вздыбивший чешую каменных стен, топорщивший иглы высоких башен, царапающий небо гордо реющими флагами на своей спине. Именно таким мне и запомнился мой первый город. Морозная Гряда.

Он подавлял своими размерами. Стены его, даже с такого расстояния, занимали половину видимого пространства впереди. Даже отсюда понятно, что они просто невероятно высоки. Чем ближе мы приближались, тем выше и шире становился город, уползая стенами за пределы видимости, закрывая всё пространство перед нами, тем больше деталей становилось видно. Сложенные из гигантских, больше роста взрослого мужчины, каменных блоков стены. Гербы ордена. Везде. На каждом флаге. На башнях, кроме стягов видны какие-то огромные механизмы. Стали заметны стражники, что ходили по стенам, периодически скрываясь от наших взглядов за зубцами. И тогда только блеск наконечников копий позволял сосчитать их. Сотни. На стенах — сотни стражников. Словно они хотели показать нам всё величие и богатство города.

Сами ворота вблизи тоже напоминали пасть Монстра. Огромные металлические створки-челюсти широко распахнуты, приглашая войти в своё нутро, а над головой нависали острые металлические копья-зубы, торчащие из потолка прохода. И хотя понимал — вряд ли они упадут на наши головы — то и дело косился на их ряды, пока наша повозка проезжала под ними.

За воротным тоннелем оказалась расположена огромная площадь, под стать городу, размером со всю нашу деревню, окружённая по краям стенами высотой в четыре роста, с узкими бойницами и небольшими зубцами поверху. Так мне показалось поначалу, пока я не присмотрелся и не понял, что это стены зданий, по плоским крышам которых тоже ходят стражники. Интересно, все ли они Воины?

Хотя вокруг оказалось полно народа: пешего, верхом на всевозможных ящерах и странных животных, а ещё стоящих повозок, но нас, с опавшим от безветрия стягом, пропускали все. Расступались, обернувшись на крик и увидев герб ордена над нашими головами. Мы остановились недалеко от одного из выходов с площади. Проход охранял десяток стражи в кожаных доспехах и с оружием в руках. Такого количества оружия я не видел за все три дня беготни по Арройо. Там оно носилось только стражей. Здесь же не меньше половины находящихся вокруг мужчин и женщин чем-то вооружено. Всевозможные мечи, булавы, копья, молоты, половины железок я никогда не видел в отцовских книгах. И охрана лишь скользила равнодушным взглядом по лицам их владельцев, позволяя войти в город.

— Дорогу!

Шестеро из наших сопровождающих чуть ли не пинками отогнали всех от прохода. Женщины, юноши, крепкие мужчины со шрамами лишь косились, но безропотно отходили в сторону. Гарлом кивнул стражнику, у которого единственного на копье висел цветной шнур, и наши фургоны двинулись в проход.

Моим глазам открылся сам город. Широченные улицы оказались заполнены людьми. Столпотворение на скрывшейся за спинами площади померкло перед этим видом. Все куда-то шли, спешили, бежали. Над улицей стоял тихий гул. Ошеломлённый, я замер на фургоне, вцепившись в его борт, как когда-то мама. Эта толпа пугала. Мне хотелось закрыть глаза или, вообще, спрятаться за пологом. Я не слышал, ни того что говорила мама, ни того что спрашивала Лейла. В ушах стоял лишь нескончаемый шум. Гул, что становился всё громче.

К счастью, мы несколько раз свернули, и людей вокруг стало во много раз меньше. Гам голосов стих, остался лишь странный монотонный грохот. Я пришёл в себя и почувствовал, как краснею. Испугался людей. Не хуже дикого пастуха из баек Ярита, которыми он пытался поддеть то меня, то Тогрима. Я украдкой огляделся. Не видел ли кто моей слабости? Нет. Все чемпионы вокруг, из тех, кого я смог увидеть, тоже выглядели не лучшим образом. Кто, не переставая вертел головой, другой уставился на землю и не поднимал глаз, третий, открыв рот, глазел на девушку, что шла нам навстречу. Я вздохнул с облегчением и принялся осматриваться.

Эта улица оказалась гораздо уже, чем предыдущая, но даже на ней фургоны ехали по три бок о бок. И ведь ещё оставалось место для идущих людей. Все дома сложены из мелкого ровного камня с крышами из дерева, покрытыми сверху чем-то вроде чешуек змеи. Даже земля оказалась сплошь покрыта камнем. И грохотали в ушах колёса наших повозок, перекатываясь через неровности и стыки.

Фургоны выкатились на очередную площадь и замедлились, а затем и вовсе остановились. Мы оказались перед стеной, но всего в три роста высотой. Укрепление внутри города? На это явно указывали зубцы сверху и две башенки, что возвышались над стоящими перед площадью домами.

— Чемпионы Арройо! С вещами и оружием! Ко мне!

Вот и настал этот момент. Я обнял плачущую маму, насупленную Лейлу, в последний раз поцеловал их. Подхватил небольшой, собранный ещё вчера, тючок, взял своё верное копьё и спрыгнул с передка. Кинжал я повесил на пояс ещё утром в лесу.

Шагая, я оглядывал лица остальных. Кто-то хмурился, кто-то улыбался, боялся будущего и жаждал его.

— Почему я вижу не всех?

Услышав окрик Гарлома, я отбросил посторонние мысли и с раздражением пересчитал окружающих. Всех же ещё вчера предупредили о предстоящем? Сказали, что и как сегодня будет происходить.

— Тогрим, Крим, Бо, Столи! Ещё трое. Где они?

Такие же хмурые, как и я, парни бросились к фургонам.

— Щас я, щас! Рубаху забыл! — раздался крик среди гомона оставшихся семей.

— Гоните всех сюда! — злобно, едва сдерживая ругательства, заорал я, видя суету среди повозок и как Столи, самого невысокого среди посланных, хватает за руки какая-то женщина.

Тупые джейры! Как мне это надоело за эти дни! Каждый считает себя самым умным! Пока не доходит до дела. В момент, когда нужно произвести первое впечатление на встречающих нас в Школе и спокойно расстаться с родными, они создают всем проблемы. Хотят, чтобы сопровождающие нас Воины вытащили их из повозок вообще безо всего? Кто тут будет ждать, когда они соберут все свои подштанники? Суета среди фургонов быстро стихла, но разок кто-то всё же отхватил удар, я отчётливо слышал крик. Но главное, что уже через минуту все чемпионы стояли перед Служителем.

— Ужасно, — скривился Гарлом. — Я рад, что, наконец, расстаюсь с вами. Вижу, что кто-то не понял серьёзности происходящего сейчас. Но я не удивлён. Многие годы передо мной проходят бараны, подобные вам. Я повторю ещё раз. Последний. И на год забуду про диких охотников из Пустошей. Перед вами Школа, в стенах которой вы проведёте год. Орден принимает лучших в свои ряды, но обучает всех желающих. За этот год из вас сделают настоящих бойцов. Сегодня вы расстанетесь со своими семьями. Они будут жить отдельно, в специальном квартале Ордена, где все жители — это близкие кандидатов в послушники Ордена. Они будут находиться под полной защитой Ордена. Налоги, еда, жильё — всё это Орден возьмёт на себя. От вас требуется же стать фундаментом Ордена, его основой. В ближайшие месяцы вы не увидите родных. Но, уверяю, для вас это время пролетит как миг. Итак. Обернитесь. И поклонитесь своим родным. Молодцы. Теперь, главное. На меня смотрите, джейры! За воротами вас будут ожидать Служители Школы, а возможно и сам Попечитель. Они не столь добры, как я. Я жду, что по моей команде вы выполните приветствие младшего идущего старшему. Вроде вы его неплохо выучили. Не вижу на ваших лицах света понимания. Поклон! Плохо! Я вас перехвалил! Необходима ещё одна тренировка. Поклон! Поклон! Поклон! Сойдёт, для тех, кто видел Воина раз в год. За мной!

Проходя в ворота, я, да и остальные тоже, украдкой бросил ещё один взгляд назад. Мама стояла на передке, прижимая к груди Лейлу, и глядела на меня мокрыми от слёз глазами. Я резко отвернулся, сам часто моргая. Впереди лежал ярко освещённый двор Школы. Новая жизнь.

— Выровнять их, — бросил за спину Гарлом, ни на кого не глядя.

Воины, вошедшие с нами, тут же принялись дёргать нас, расставляя в нужном им порядке.

— Левей. Ты длинный, сюда иди. Спину выпрями! На тебя будет смотреть старший!

Не обошлось и здесь без пинков, все услышали звук удара и возмущённый вскрик. Я даже узнал голос. Этот парень не блистал умом и не вызывал у меня сочувствия. Я даже имя без бумаги не вспомню. Гораздо больше меня занимало окружающее нас. Ещё на площади стало понятно, что территория за стеной — огромна. Даже та часть, на которой мы стояли, лежащая между воротами и зданием впереди, оказалась не намного меньше половины моей деревни. Пожалуй, как двор главы Арройо. И снова везде подозрительно ровный камень. Белое здание в два этажа, с необычными крытыми площадками, которые частично занимали место первого. Перед самим зданием видна зелень. Вряд ли это огород. Для красоты, как цветок в давно забытом доме Арройо? Серая крыша. Такой же серый одинаковой формы камень под ногами. Щели между ним засыпаны вполне привычным для меня песком. Хоть что-то родное и знакомое.

Из здания вышли двое, сразу приковав к себе взгляд. Темноволосые мужчины схожего роста и возраста, что-то около сорока лет. Одеты в синее. Полностью. Рубахи, штаны, халаты — всё синего цвета с золотыми краями рукавов, ворота и низа халата. Единственное что отличало их — это лица и причёски. У левого длинные светло-русые волосы с синими прядями, собранные в пучок на макушке, усы и борода, а у правого коротко стриженные черные волосы и гладковыбритое загорелое лицо. Когда они чуть подошли ближе, стал виден тонкий чёрный узор на золоте одежды. Снова одинаковый.

— Слушай меня, — прервал мои наблюдения напряжённый голос Гарлома. — Поклон!

Мы дружно поклонились, выждали несколько вздохов, и я снова уставился на подошедших старших. Лица их были спокойны и доброжелательны. Этакие приветливые дядюшки, оглядывающие давно не виданных дальних родственников.

— От лица Школы и его Попечителя приветствую вас в наших стенах. Все вы проявили недюжинный талант и обелили имена своих семей в глазах всех идущих к Небу. Вы здесь потому, что наш Орден неустанно ищет таланты, которые вольются в его ряды и принесут ему славу. Пройдёт год, и многие из вас станут послушниками и получат право носить герб Ордена. Но этого будут достойны только лучшие. Найти их среди вас, и есть наша главная задача. Не скрою. Понять, что человек хорош не только в Возвышении, но и обладает качествами, что так ценятся в Ордене, сложно, а времени мало. А потому у вас не будет и свободной минуты на протяжении следующих шести месяцев. Мы неустанно, как клинок в кузне, будем делать вас лучше и крепче, будем учить и проверять вас, награждать и испытывать. Ордену в первую очередь нужны бойцы, те, кто смело встретят врага лицом к лицу. И даже те, кто вернутся к своим семьям на вольное поселение, легко смогут внести свой вклад в защиту города, случись в этом нужда. Ибо враги императора, страны и неба не дремлют. Каждый месяц в горах и дебрях лесов находят новые логова сектантов. И каждое из них нужно выжечь огнём, пока зараза разрушения и ложной веры не взялась за жителей Морозной Гряды.

Служитель замолчал и обвёл нас добрым взглядом, не переставая улыбаться. Будто не он только что пообещал нам сражения. Короткий взгляд в сторону и заговорил второй. И голос он не сдерживал.

— Орден станет вашим домом! Вашей новой семьёй! Семьёй, в которой вы все будете братьями и сёстрами по оружию! Все земли окрест города, на недели пути принадлежат Ордену. И нуждаются в нашей защите! Император верит в нас! А мы верим в вас — молодых!

— В кандидаты Академии примут только достигших третьей звезды Воина развития Духа. Только сдавших испытание. О чём я? Я говорил, что нам нужны бойцы. И мы постараемся сделать их из вас. А для этого нужно, чтобы вы сами захотели ими стать. Что же, самое важное, что может интересовать Воина — это техники. Техники, что позволят вам превратить силу Неба в ваше могущество. Школа даёт их любому, кто пришёл к нам за знаниями. Но бесплатных техник почти не будет. Их нужно заслужить. Каждая из них что-то стоит. Что-то можно купить за яшму, но большая часть покупается только за очки развития. Они начисляются за успехи как отдельного ученика, так и всего класса. Вы все обладаете разным талантом и разным возрастом, глупо учить двенадцатилетнего так, как опытного мужчину. Потому вы будете распределены по возрасту и таланту. Конечно, Ордену нужны и грамотные, умеющие считать юноши. Но даже они должны знать с какой стороны брать меч. Быстрее всего очки для вашего развития зарабатываются в схватках. Становитесь бойцами, что смело смотрят в лицо врага. Как уважаемый Гарлом и его люди, доставившие вас сюда.

Служитель повёл рукой, указывая на нашего старшего. Невольно, мы бросили на него взгляд. Старик стоял, расправив плечи, с каменным лицом, словно не о нём только что говорили. А вот Послушников прибавилось. Незнакомые лица.

— Еженедельно в каждом классе будут проходить парные схватки с распределением очков победителям. Каждые две недели в схватках встретятся пары классов. Каждый месяц в классе определят лучшего бойца, что сумеет победить всех сверстников. В будущем пройдут две грандиозные схватки, чтобы определить лучший класс. А перед финальным экзаменом мы выясним кто лучший боец всего выпуска. Помните, что очки развития можно заработать за отличную учёбу и выигранные бои и потерять, получив наказание от учителей. Помните, что самые мощные техники не могут быть дешёвыми. И достанутся не всем. А те счастливчики, кто изучат их, сразу получат преимущества в сражении и вступлении в послушники. Через полгода первый раз определится ваша судьба. Все, кто не смог открыть пять узлов — вылетят из Школы, как бездарности. А остальным предложат принести клятву Ордену, и получить доступ к его внутренним техникам. Через год все, кто не достиг третьей звезды, покинут стены Школы Ордена, но унесут с собой полученные знания. А оставшиеся лучшие ученики вступят в ряды кандидатов Академии. Будьте прилежными, будьте сильными, и дорога Возвышения поведёт вас к небу! Служитель Пиклит — они ваши.

— Отныне вы — ученики Школы, — теперь второй, коротко стриженный, шагнул вперёд. — Я руковожу всем учебным процессом и постараюсь, чтобы вы показали всё, на что способны. Сейчас — распределение! Все — следуйте за мной. Послушники, проследить!

Наш первый и, похоже, главный учитель, развернулся и, не глядя на нас, направился к правому крылу здания. Я украдкой огляделся, поймал себя на том, что по привычке прячу взгляд, в раздражении поднял глаза повыше, расправил плечи и двинулся вслед за ним. На ходу я пытался уложить в голове услышанное от оставшегося неизвестным оратора. Информации уже оказалось в разы больше, чем смог рассказать мне Орикол. От него я понял лишь то, что нужно будет каждый день драться, доказывая, что ты сильнейший. А таким будут выдаваться лучшие техники. Но даже так, я оказался гораздо более подготовлен к будущему, чем большинство из, тихо гомонивших вокруг меня, сверстников. Кроме, пожалуй, тех, чьи учителя тоже смогли обойти ограничения Указов и хоть что-то рассказать о грядущем обучении. Или, вообще, находились в курсе происходящего за стенами Школы. Не все же штрафники из Морозной Гряды? Первый пояс гораздо больше Нулевого круга, и семей, орденов и кланов, что выкидывают штрафников в наши раскалённые солнцем пески — сотни. У дверей, за которыми исчез Пиклит, я оказался одним из первых. Воины быстро сбили нас в цепочку, начинавшуюся у её створок.

— Следующий, — приглушённо раздалось из-за двери, в которой мы пытались сделать взглядами дыру, Воин чуть приоткрыл её и впихнул меня в щель.

— Имя? Возраст?

— Леград. Двенадцать.

— Отлично, Леград, ты подаёшь надежды. Отличный талант, которому всегда рады в рядах Ордена. Наш Орден всегда ищет таких людей. Но талант человека не всегда заключается в его скорости Возвышения. Небо даёт людям множество других благословений. И не всегда человек подозревает о них. Ты понимаешь, о чём я?

— Не очень, старший, — осторожно произнёс я.

Этот молодой мужчина, лет тридцати, с ласковой улыбкой глядящий на меня, внушал мне скорее страх, чем доверие, несмотря на его вид и тёплый участливый тон и плавную, буквально обволакивающую речь. К тому же я знал, спасибо Ориколу, о чём он. И не желал оказаться в золотой клетке. Да, мне сразу достанется место в рядах Ордена, появится личный учитель, но вот только ни о каких схватках и боевых техниках не будет и речи. Человек-предмет, могущий делать только одну вещь. Инструмент в руках Ордена. Не хочу.

— Бывают разные таланты, данные человеку от рождения. И Орден с радостью поможет раскрыть любой из них. Такой человек всегда будет занимать высокую должность в Ордене и будет отмечен всевозможными благами.

— И какие таланты бывают, старший? — я поёжился под взглядом собеседника.

— Самые разные. Может быть, ты всегда находил общий язык даже с дикими животными? — Воин замолчал и с улыбкой оглядел меня? — Нет?

— Нет, старший, — главное, не врать, как будто напротив меня Орикол. Впрочем, наверняка это его сослуживец. С таким же талантом.

— Может быть, ты всегда был увлечён блеском стали, но никогда не резался ножом? Не было ли в твоей жизни каких-нибудь других странных событий? Которые можно было объяснить только чудом?

— Странные события были, старший, но вряд ли они связаны с талантом, о котором я не подозревал.

— Да? — меня внимательно оглядели. Уже раз в десятый. — Жаль. И всё же. Отвечай на каждый мой вопрос. Оживали мёртвые животные? Зарастали раны на глазах? Может всегда знал, где найти воду? Чувствовал, что тебе врут? Мог приказать, чтобы не врали? — я лишь отрицательно качал головой, как заворожённый глядя в светлые глаза собеседника, и говорил: «Нет. Нет. Нет». — Проклинал в сердцах и проклятие сбывалось? Мог спрятаться где угодно? Нет? Усыпить словом? Внушить страх? Жаль. Жаль. Что же иди, но помни о моих словах и вспоминай свою жизнь. Может, что на ум придёт, а мы с тобой ещё поговорим об этом в будущем. И помни, что любой талант, даже самый странный, очень ценится Орденом. Тебе не нужно будет мучиться в Школе, что-то доказывать, ты сразу окажешься в Академии и станешь послушником. Раз! И ты в Ордене! А твоя семья окажется в числе богатых горожан и забудет о работе.

Выйти из комнаты мне снова помогли.

— Имя?! Возраст?!

— Леград. Двенадцать.

— Руку на символ времени. Вот сюда, дубина! Двенадцать и три. Теперь сюда. Десятая звезда.

— Первый класс. В ту дверь! Надо же, как полыхнуло. Следующий!

Ошеломлённый скоростью происходящего в этой комнате, не успевший осмыслить предыдущий разговор, я, сопровождаемый новым толчком в спину, вывалился за указанную дверь раньше, чем успел осмотреться в комнате и понять, сколько в ней, вообще, людей. В первой точно двое, затем четверо или пятеро. Здесь один человек.

— Имя? Возраст?

— Леград. Двенадцать, — с запозданием добавил. — Старший.

— Неплохо, парень. Садись и жди. Молча.

Я послушно пристроился на скамейку, гадая, по какой планке отбирают в этот класс. Если по возрасту, а ведь только его и спрашивали, то, скорее всего, я, из Пустошей, буду в нём один. Остальные прилично старше меня. Ан нет, не один. Дверь снова распахнулась, и я увидел знакомое лицо.

— Имя? Возраст?

— Зимион. Четырнадцать.

— Садись и молча жди.

Мужчина склонился над книгой, внося в неё новую запись, а мы с Зимионом переглянулись и, теперь уже вдвоём, принялись оглядывать комнату и нашего немногословного собеседника. Ему не больше тридцати. Высокий, широкоплечий. Длинные светло-русые волосы с едва заметными прядями, я не мог назвать их седыми, скорее они отливали серебром металла, свободно рассыпаны по плечам. Небольшие, аккуратные усики. Длинные пальцы, испачканные чернилами. А вот одежда у него неожиданно чёрного цвета с синей вышивкой на золотых полосах, едва заметной. Послушник?

Небольшая комната, узкая, вытянутая, неудобная, со скамьями вдоль стен. Окон не было, но свет давал странный предмет, подвешенный к потолку. Именно к нему всё время возвращался взгляд, столь необычен он оказался для меня. Кажется, такой висел и в предыдущих комнатах. С потолка спускалась тонкая цепочка, на конце которой подвешен шар, сияющий слепящим светом, ничем не отличимым от солнечного. В его лучах легко различим даже рисунок прожилок на деревянных стенах. Впрочем, я решил, что стены все же каменные, но для красоты на них приспособлены эти деревянные обманки, как ткань в комнате у алхимика Калио. Проведя пальцем по их поверхности, я не почувствовал ни малейшей шероховатости. Они явно полированы и пропитаны каким-то средством, чтобы придать более приятный вид. Наглядное подтверждение богатства Первого. Впрочем, с такими лесами за стенами это совсем не признак богатства. В отличие от шара.

— Печально. Распределение закончено, а вас всего двое, — голос мужчины раздался так неожиданно, что я вздрогнул. — Вы уже поняли, что вас отобрали за ваш отличный талант. Впрочем, не зазнавайтесь. В моём классе собраны как раз подобные вам, к кому небо оказалось благосклонно на этапе Закалки. Моё имя Иглис и я буду отвечающим за ваш класс учителем Школы.

Мы с Зимионом переглянулись и тут же вскочили от громкого крика.

— Встать! Правило первое, — от взгляда синих глаз учителя Иглиса стало холодно. — Если в комнату входит Воин, то вы должны встать и выполнить приветствие младшего старшему. Единственное исключение — участвующие в поединке с оружием. Ну! Я жду!

— Приветствуем старшего! — мы склонились в поклоне.

— Сойдёт. Наказание — плеть, — тут я вздрогнул, — и лишение очков. Запомните это. За мной.

Мы шли вслед стремительно идущим по череде комнат, переходов и лестниц Иглисом, не успевая даже понять, что проносится мимо нас, не то чтобы запомнить дорогу. Хотя я по привычке попытался. А урок продолжался.

— Впереди Воин. Каждый раз, любой из учеников, пока он не выпустится из стен Школы, должен, проходя мимо Воина, поклониться ему. Здесь не обязательно глубоко и не обязательно говорить приветствие. Очки с вас, конечно, не снимут, если при нарушении рядом не окажется учителя, но больно будет, — учитель усмехнулся. — Гарантирую.

Иглис остановился и внимательно смотрел, как мы поклонились стоящему неподвижно совсем молодому Воину в чёрной одежде с мечом на поясе. И неизменными золотыми полосами на рубахе. Помнится, у Воинов Гарлома они были чёрные.

— Сойдёт, на первый раз. Но больше почтительности на лицах. Не дай небо, я увижу в будущем усмешку на ваших лицах, — учитель откинул полы халата, заложил за спину руки и снова стремительно двинулся прочь от нас.

Наконец, спустя ещё пять минут этого почти бега и два поклона Воинам, мы оказались у больших двустворчатых дверей с большим символом «Первый» на них.

— Это ваше крыло. Здесь ваше место отдыха, личный класс, ринг и малая тренировочная площадка. Сегодня последний день отдыха. С завтрашнего дня начинаются занятия. У вас осталось мало времени на знакомство с вашими одноклассниками. Помните, что в будущем вам вместе предстоит биться против других классов за очки рейтинга. Утром подъём по сигналу. Провожая учителя, следует встать, склониться и произнести: «Прощаемся со старшим».

— Прощаемся со старшим!

Я выпрямился, глядя в удаляющуюся спину учителя.

— Строго тут.

— Да, — я кивнул Зимиону, — я так много ни разу в жизни не кланялся.

— Да на улицах я и не заметил, чтоб все приветствовали наш обоз и гнули спины.

— Это да, но здесь-то их Школа.

— А первый, важный балабол болтал много, но непонятно. Да и этот, — парень скорчил рожу.

— Согласен, придётся узнавать у местных. — я усмехнулся и ткнул в дверь рукой. — Входим?

— Ну, не спать же здесь?

Я потянул створку двери. Она оказалась неожиданно тяжёлой, словно дверь в лавке Калио. Тоже прячет под деревом металл? Я шагнул за неё и замер в удивлении. Квадрат стен, метров в сорок длинной каждая, окружал меня. А главное, он открыт небу и ярко освещён стоящим высоко в небе солнцем. Вдоль боковых стен навесы, под которыми справа стоят ряды скамей, а слева шкафы и открытые полки. Посередине очерченная квадратная площадка с шестами по углам, за ней камень исчезает и начинается голая земля и песок, вдоль дальней стены масса столбов, валунов и верёвок. То тут, то там во дворе находились наши сверстники. Все одинаково одетые. Сероватого цвета длинные рубахи навыпуск с широкой золотой полосой по груди и понизу, как у всех встреченных Воинов, такие же блёклые штаны. Рубахи перехвачены тонкими ремнями. Крепкие высокие сапоги. Никого младше себя я не заметил. И это странно. Неужели ни у кого нет более яркого таланта?

— Ха! А вот и грязные пастухи пожаловали!

Я повернулся к здоровяку, что выкрикнул эти слова. Почему эти здоровые парни, что я встречаю тут, начинают с оскорблений? Что возле костра, что здесь. Ведь Порто не таков?

— А ты кто? Грязный дровосек? Не? Не угадал? — мгновенно ответил Зимион. — Потомственный золотарь?

— Закрой свой грязный рот. Пусть ты и не смог задеть меня, но слова твои воняют, — здоровяк впечатал кулак в ладонь. У него единственного из всех были ещё широкие кожаные наручи, чуть не лопающиеся, когда он сжимал кулаки. — Тебе вобще не стоит открывать рот. Иль ты не мужчина и у тебя нет кулаков? Пусть они говорят! На ринг!

— Запрещаю, — раздался тихий голос. Девчачий. — Завтра первый день занятий и я не собираюсь оправдываться за ваши сломанные рёбра и страдающий вид.

Я оглядел нового участника разговора. Все, кто бродил по двору, сейчас подтягивались к нам, почувствовав развлечение. Но заговорила девушка, что сидела, скрестив ноги, на деревянном настиле под самым краем навеса и которая до сих пор даже не открыла глаз. Спина выпрямлена, руки расслабленно лежат на коленях. Возвышается? Кажется, среднего роста, худая, со странными практически белого цвета волосами, собранными на макушке в высокий хвост, но даже так достававшие до плеч.

— Ну, Виликор?! — жалостно протянул здоровяк и, не дождавшись ответа, сплюнул под ноги. — Живите пока, пастухи.

— Порядок, — снова раздался тихий голос.

— Чё? — недоумённо переспросил здоровяк.

— В расположении класса должен поддерживаться порядок. За нарушение будут снимать очки развития. Ты хочешь лишить меня техники?

— Не, не хочу, — замотал головой здоровяк, кажется, даже со страхом, хотя девушка не повышала голос, и развернулся к той стене, где стояли многочисленные шкафы. — Сщас всё уберу.

— Новички, кровати находятся по правую руку от вас, за самой большой дверью. Ищите незанятое место и знакомьтесь с остальными соучениками. Драки запрещаю.

— А ты, значит, старшая класса? — я оглядел так и не открывшую глаз девушку.

— Верно.

— А что, — я глубоко вздохнул, — если я хочу занять твоё место?

Мои слова разорвали тишину, царившую вокруг. Все вдруг загомонили, о чём-то переговариваясь.

— Не хочу повторять чужие слова. Но они так и просятся на язык. Что может знать о жизни в Первом и правилах Школы, выросший в Нулевом лягушонок?

— Я знаю главное, — я пожал плечами и улыбнулся, пусть она и не видит меня, — старший класса получит дополнительные очки и будет на виду у выбирающих в Академию учителей.

— Верно, — собеседница открыла чёрные глаза, пугающе выглядящие на её белом, словно мел лице, да ещё и с такими же волосами, и медленно оглядела меня. — Но, чтобы занять это место, нужно быть лучшим. Лучшим во всём. Лучшим и на ринге.

— Ринге? — повторил я услышанное уже второй раз слово.

— Месте, где сражаются, — девушка плавно повела рукой, словно отходя от сна. — Здесь оно на центральном месте, что показывает, как часто будет использоваться во время нашего обучения.

— Ясно, — я кивнул. — Арена.

— Арена для многих, ринг для двоих, — девушка вернула ладонь на колено. — Я хороший боец, здесь не осталось никого, кто решился бы бросить мне вызов. Дам совет. Потерпи несколько дней, ты увидишь меня в деле и выбросишь эти глупые мысли из головы.

— Я не хочу ждать, — я проверил, расправлены ли мои плечи. — Я собираюсь взять всё, что Школа может мне дать. И место старшего класса мне не помешает.

— Новорождённый телёнок не боится тигра. Пусть. Но у тебя интересные мысли, — собеседница кивнула, продолжила, не повышая голоса всё тем же спокойным тоном. — Точь в точь повторяют мои. Мне тоже нужна сила. Пусть в сражении с тобой я и получу лишь крохи, но отказываться от опыта, что сам лезет мне в рот? Я возьму его. Сражаемся без оружия. Оно только под присмотром учителя. Позже.

— Хорошо, — я сбросил с плеч тюк, снял с пояса кинжал и передал его с копьём Зимиону, что так и не отошёл от меня, внимательно слушая наш разговор.

— Я Виликор, — девушка одним текучим движением поднялась на ноги и, не глядя на меня, пошла к очерченному рингу.

— Я Леград, — сказал я ей в спину, не услышал ответа и, пожав плечами, направился следом.

По примеру своего противника я занял место в углу. Под свисающей с шеста узкой лентой, на которой написано «Кулак слеп». Что написано над девушкой непонятно, ткань в складках, которые скрадываею буквы. Кажется «Меч». В ступни непривычно отдавался камень, заметно отличаясь от пола пещеры Древних.

— Ты новичок. У каждого моего противника есть право на первый ход. Проигравшим считается: сдавшийся, не могущий встать, покинувший очерченные границы. Начинай.

Отлично. Я плох в кулачном бою, а такое преимущество будет мне в самый раз. Я медленно двинулся к девушке, обдумывая своё первое действие. Приблизившись на три шага, резко ускорился, выжимая из себя всю доступную мне скорость и прыгнул-проскользил над площадкой к противнику. Удар кулаком в грудь, пинок в ногу. Девушка легко, словно не замечая моей стремительности, ушла от моих ударов, смещаясь в сторону и вперёд. Я дотянулся до её руки и резко остановившись, попытался закрутить её вокруг себя и выкинуть за пределы ринга. Она легко освободила своё запястье из, казалось бы, мёртвой хватки моей руки. Мы замерли, почти поменявшись местами. Я в её углу, она посередине площадки. Парни и девушки вокруг взорвались криками.

— Сколько у тебя звёзд? — с недоумением спросил я. Эта скорость и сила, что она показала. Никогда ещё мой противник не был быстрее и сильнее меня одновременно. Никогда. Кроме одного раза.

— Двенадцать полных, — спокойно ответила мне девушка. — Я редко хвалю противников. Обычно они слишком слабы и не заслуживают этого. Но ты хорош, — крики стали сильнее, но мы не обращали на них внимания. — Ловкий и резкий. Отличная работа ног. В тебе чувствуется опыт сотни сражений на грани смерти, — крики замолкли. — Но твои руки всегда сжимали оружие. Безоружная схватка тебе не знакома. И тебя ждёт проигрыш.

Я молча бросился в атаку. Но на этот раз поблажки мне не сделали. Я не успел даже начать свой первый удар, как мне пришлось отражать чужие. Её удары накатили на меня, как сплошная стена песчаной бури, не оставляя и шанса на спасение. Куда там бедному Тогриму с его кулаками-копытами. Она била всем, что только дотягивалось до меня, словно тренируясь на мне. Кулаками, ладонями, коленями, просто пальцами. Пальцами, которые, казалось, стали прочные и острые, словно шипы мада. Я не успевал отразить и половины, большая часть попадала туда, куда девушка и целилась. Тело взорвалось болью, каждый удар обжигал и лишал дыхания. я отмахнулся раз, другой. Не попал, а получил первый удар в голову, от которого всё вокруг закружилось и помутнело. Меня сейчас вытолкнут с ринга! Я снова ударил, уже вслепую сначала пнул перед собой, а затем размашисто махнул кулаком, делая шаг вперёд и пытаясь зацепить противницу. Впустую. Я лишь почувствовал, как ноги подгибаются, и мир погас.

Глава 5

— Да чё тебе? Жалко поделиться с другом?

— С каких пор мы стали друзьями?

— С тех самых, как остались здесь одни из Арройо! — Зимион попытался обнять меня за плечи.

— Тогда мы земляки, — пришлось ткнуть его в бок пальцем, приёмом, которым с успехом пользовалась Дира. Он охнул и убрал руки. Я мстительно продолжил. — Друзьями нам ещё предстоит стать. Вот сойдёмся лицом к лицу с сотнями Монстров, откусят тебе руку, — я задумался на миг и продолжил, — и ногу ещё, а я вытащу тебя с поля боя. Вот тогда и стану тебе другом.

— Не, земляк, — парень даже перестал держаться за пострадавший бок и развернул руки ладонями ко мне. — Давай, как-нибудь без этого.

— Забудь слово Монстр.

— Что? — я уставился в спину неожиданно заговорившей Виликор.

— Забудь это слово, — повторила она, по-прежнему не оборачиваясь, и замолчала.

— Оно сразу говорит всем, из какой дыры ты вылез, — я обернулся на новый голос и обнаружил, что да, не показалось, говорили с ухмылкой и презрением во взгляде. — Пастух! Это не твои занюханные пески. Здесь всё пропитано силой. Травы, животные, люди. Разве только что рождённые детёныши не имеют звёзд. И то, не все. Трав так много, что звери даже не задерживаются на этапе закалки. Для таких пастухов они все Монстры. Но так их тут не называют. Просто Звери.

— Я скажу так, — в разговор влез какой-то широкоплечий парень, сидевший за столом у края навеса и с удобством опершийся спиной о его столб. — Попадёшь к нам в ватагу лесников, сразу отхватишь по шее за то, что ляпнул такое. Говори просто. Зверь. Чтобы не накликать лиха.

— И? Чё замолчал? — не выдержал Зимион.

— Он о королях среди них, — махнул рукой тот, первый заговоривший, парень, с презрительной улыбкой и, пусть в такой же одежде, как у всех, но явно из другой ткани и украшенной вышивкой, подобной учительской. Я решил дать ему кличку — богач. Познакомиться вчера я успел меньше чем с десятком людей. И он к нам с Зимионом не подходил. — Тех, кто стал сильнее людей и против кого нужно звать на помощь экспертов или, вообще, людей из императорского клана.

— О! Императорский клан, — Зимион откровенно ухмылялся. — Они и впрямь есть везде и за всем следят? Ты любишь поговорить, смотрю. Давай-давай развлеки болтовнёй.

— Ах ты!

— Да.

Мой несостоявшийся друг продолжал пялиться в спину неожиданно заговорившей Виликор и ждать продолжения. Напрасно. Молчали и остальные в классе. Лишь переглядывались. Даже богач, вспыхнувший от гнева после слов моего земляка и открывший, было рот, стих.

— И? — попытался продолжить разговор Зимион.

— И всё, — девушка снова замолчала, но внезапно продолжила и даже повернулась к нам. Всё тоже невозмутимое лицо, словно маска спокойствия. — Хочешь пример?

— Ага, — закивал Зимион.

— Скажи мне, — она повела рукой перед собой, — кто собран в этом классе?

— Эээ, — парень быстро огляделся в поисках подсказки. — Будущие послушники Ордена?

— Неверно, — припечатала Виликор. — Кто собран в этом первом классе?

— Таланты! — довольно воскликнул Зимион, найдя ответ в словах собеседницы.

— Ошибка, — от голоса девушки нужно было укрываться, как от ночного холода, столько в нём было презрения. — В этом классе собраны посредственности, которые долгие годы топтались на стадии закалки.

Окружающие приняли эти слова спокойно, без слова возражения. А вот я нахмурился. Что она несёт? Да, пусть одноклассникам лет четырнадцать-пятнадцать, но называть их неудачниками? Не слишком ли высокие у неё ожидания? А сама то?

— Где настоящие гении? — она усмехнулась и ткнула себя в грудь. — Десятка в двенадцать? Ничтожество! Где те, кто перешагнул Закалку, не заметив её? За год? За полгода? За месяц? В Ордене? Что они тут забыли? Да они уже в столице! Имперцы вымели их веником, стоило только появиться слухам о таких гениях!

— В Хрустальных Водопадах? — я с недоумением уточнил.

— В столице Империи! В благословенном третьем поясе, где и живут истинные практики Возвышения! — ядом в словах девушки можно было отравить половину Морозной Гряды. — Нулёвка! Думаешь, вырвался из кучи мусора? Глупец. Мечтал, что в Первом начнётся жизнь? Дважды глупец! И Первый, и Второй пояс такие же отстойники для мусора. Разве что в твоих песках совсем дно этой помойной ямы, а ты начал карабкаться по склону. Но даже не заслуживаешь взгляда настоящих экспертов Первого! Твой удел — Морозная Гряда!

Я сидел, сузив глаза и обдумывая услышанное. А вот Зимион вскочил на ноги. Что хотел сказать, осталось неясным, он едва успел открыть рот открыть, как наше время болтовни закончилось.

— Класс! Встать! — почти прокричала Виликор.

Мы были под тем навесом двора, где стояли столы и скамьи. Его ширина позволяла расставить их в два ряда, а сами скамьи позволяли сидеть четверым. Последние седьмые были совсем пусты, наши четыре десятка класса уместились и так. Впереди стоял отдельный большой, светлого дерева стол, заставленный множеством предметов, странный чёрный плоский камень, скорее даже прямоугольная плита установленная стоймя, и необычная конструкция из дерева, немного похожая на ту, с помощью которой растягивают шкуры на просушку. Я последовал примеру окружающих и подхватился со скамьи. Мы добрых полчаса, как сидим, собранные старшей, и от скуки принялись чесать языками. И ведь только дошли до интересных вещей, как пришёл тот, о ком я уже забыл. Досадно.

— Приветствуем старшего!

— Отлично. Вы меня радуете. Пять баллов на общий счёт. Объясняю, потому что среди вас есть те, кто слабо знаком с нашей Школой. Успехи каждого ученика по отдельности и всех вместе будут внимательно оцениваться каждым учителем. Есть личный рейтинг ученика и общий вашего класса. Именно с помощью заработанных баллов любой из вас, даже будь он последним бедняком за стенами Школы, может получить у Ордена алхимические зелья и техники. Что же дадут вам эти пять баллов? На них можно купить одно зелье постоянного улучшения. Неплохая экономия яшмы, верно? Потратить заработанное впервые вы сможете через три недели. Затем раз в месяц. Основные правила Школы изложены здесь, — учитель бросил стопку тонких книжиц на свой стол. — Через неделю я проверю, как вы их усвоили. Не ответившему — минус балл, старшему — минус балл за каждого такого лоботряса. Можете считать, что в наказание будут залезать вам в карман. Так обычно доходит быстрее.

Я вдруг подумал, что оказаться простым учеником не так уж и плохо. Нас тут почти сорок и за один раз получить наказанием даже половину от этого числа...

— Если сдадут все, старшему по баллу за каждого ученика.

Или старший — отличная должность? Ладно — пустое. Жаль, конечно, что упущена такая возможность. Но плакать всё равно не буду. За неделю в лесу я понял, что мне тянуть эту ношу тяжело. Приходилось буквально заставлять говорить, действовать, вести себя так, как этого от тебя ожидают окружающие. А мне этого не хотелось. Да и вчера я поспешил, дословно следуя совету Тортуса, который он дал мне в последний день. С момента как пришёл в себя я много думал об этом. Никак не мог уложить в голове произошедшее. Воин отлично знал мои возможности, ведь видел меня в схватке, а значит, по его мнению, я должен был иметь шанс стать старшим среди ровесников. И такое поражение в первые вдохи боя. Виликор слишком сильна, чтобы я смог победить её в ближайшие месяцы. Две звезды я не смогу преодолеть лишь одним желанием, как бы сильно оно не было. Да, у меня есть преимущество, но одного его оказалось недостаточно. Помню, не так давно, пару недель назад в лесу я думал: «А если бы я сейчас проиграл? Что бы я испытывал?». Вчерашний день дал мне это попробовать на вкус. Недоумение, удивление, даже сомнение в себе. Но к удивлению, не было презрения в голосах, пришедших знакомиться, ребят. Были усмешки, подколки и подначки. Почти никто не пытался втоптать меня в грязь. И я понял, что ничуть не горюю своему поражению. Пусть мне не стать старшим сейчас, но это означает, что можно стать лучшим после неё. Меньше очков развития, но более привычно для меня. Думаю, второй в классе достаточная позиция, чтобы и здесь, и в Академии обратили на меня внимание.

— Наше первое занятие мы начнём с самого важного. Я не буду проверять, насколько хорошо вы прониклись духом Возвышения. Я скажу прямо. Самое важное в мире идущих к Небу — это отношения старшего и младшего. Уважение. Но мало приветствовать того, кто явно выше тебя по силе. Всегда. Запомните — всегда вы должны знать, кто из вас старше. Сейчас вам приходится выяснять это, меряясь грубой силой. Такое будет случаться и в будущем. Но скоро вы научитесь с одного взгляда на человека определять старшинство. И это очень важно. На уроке, в тренировке, в сражении у вас всегда должен быть определён старший. Никто из Служителей, а тем более Попечителей не будет распределять обязанности и дела каждому из вас. Он поручит это старшему, с него и спросит. Поэтому привыкайте, что в любой момент вошедший Воин может потребовать к себе старшего и разговаривать продолжит уже с ним. И он всегда должен быть определён среди вас. Именно на него в будущем будет возложено всё: от распределения пайка в походе и очерёдности дежурства, до действий в бою. У вас будет полгода, чтобы отработать этот навык в привычном классе. Затем, после экзамена будет месяц практики в лагере новичков. После — жизнь послушника или вольного идущего. И там, особенно у вольных, жизнь будет строго наказывать каждого, кто не сможет верно определять старшинство за один миг.

Учитель Иглис ещё много что говорил. Про ранги и цвета в Ордене. Про его символы. Про деревни, что находятся под его рукой. Часть сверстников, видимо, те, что выросли в Морозной Гряде, слушали с ленцой, похоже зная это и так. Кто-то явно запутался в словах, я узнал этот пустой взгляд, что изредка видел на лицах своих покинутых учеников. Но сам я старался не пропустить ни одного слова. Учитель скоро перешёл на мелочи, относящиеся именно к нам. Оказалось, что даже выйти за пределы своего двора мы пока не могли без разрешения. Наш распорядок обучения на ближайшие недели был таков. Занятия с утра и до вечера. Сначала с Иглисом по законам и истории, животный и растительный мир Первого с другими учителями. Затем несколько часов занятий для создания средоточия. Урок техник. Занятия с оружием. Общая тренировка и спарринги.

— Обучение в Школе как монета. У неё две стороны. Одна — очки развития, которые вы можете заработать и получить за них знания. Другая — правила, которые нужно соблюдать. Старшая!

— Слушаю учителя!

— С тебя будет особый спрос уже с завтрашнего дня. Ты! — палец учителя явно указал на богача, который чесал языком, насмехаясь надо мной и Зимионом.

— Слушаю учителя!

— Почему на тебе надета неуставная форма? Что ты о себе возомнил, позволяя себе вышивку?

— Я ошибся, старший, одежда была приготовлена до поступления. Прошу у вас прощения!

Богач склонился в низком поклоне, ожидая решения учителя. А тот, неприятно усмехаясь, взял в руки со стола странный металлический предмет с ручкой и встряхнул его. По двору поплыл звон. Входные двери распахнулись и спустя несколько мгновений возле Иглиса стояли два молодых, не старше двадцати лет, Воина в серой одежде. Неужели они услышали этот тихий звук?

— Взгляните на их плечи. Это послушники Школы и нарукавная повязка с глазом — символ их службы. Порядок и наказание.

Учитель молчал и обводил нас немигающим взглядом синих глаз. Мне в них чудилось наслаждение моментом. Неприятный взгляд. Знакомый. Его палец вновь поднялся, указывая на всё ещё склонённого парня.

— Нарушение формы одежды. Пять плетей.

Быстро, за два вздоха богача выволокли к столу учителя. Он попытался было открыть рот, но один из Воинов обратил в его сторону ладонь и парень замер, словно окаменев. Свистнула плеть, которая неожиданно оказалась в руках другого Послушника. Я едва не вздрогнул от этого звука. Рубаха на спине нашего сверстника разошлась клочьями, открывая красную полосу на коже. Класс молчал, лишь стонал рассекаемый воздух.

— На этом всё. Завтрашнее занятие начнётся с опроса того, сколько вы запомнили. Помните — рейтинг и наказание. Баллы — это деньги нашей Школы. А ваши спины — это ваши спины.

Едва Иглис с помощниками вышел за дверь, как по классу прокатился громкий стон. Богач, со вспухшими на спине рубцами, вдруг обмяк, чуть не упав на пол. Стонал именно он. А я смотрел на свои побелевшие пальцы, которыми вцепился в край стола. Они болели, а вот стол был цел. Что это за дерево такое? Я заставил себя разжать руки. Дарсова плеть!

— Я вижу, что меня ожидают проблемы, — Виликор стояла на месте учителя и презрительно глядела на нас, не обращая внимания на наказанного парня. — Но сразу хочу предупредить, что на самом деле — проблемы назревают у вас. Скажу прямо, для тех, у кого совсем мало умишка. Сейчас я, назначу пары. Умный и не очень. И каждый умный, кто понял: объяснит, разжуёт, вобьёт в голову другому то, что понял сам. Каждый день, каждый урок!

— Оно мне нахрен не нужно! — подал голос богач. Он похоже пришёл в себя. Выпрямился, развернулся,скрывая от наших взглядов спину, и презрительно глядел на девушку, не показывая вида, что испытывает боль, будто и не было этого стона.

— Оно — нужно мне, — спокойно возразила Виликор не оборачиваясь. — Я — не хочу получать плетей. Но я пойду тебе навстречу.

— Освободишь меня от участи учить тупых крестьян?

— Нет. Дам тебе повод заняться этим с душой.

— Ух ты!

Парень явно хотел что-то сказать неприятное, но под взглядом обернувшейся к нему Виликор осёкся и замолчал.

— Я буду лично, своими руками, не дожидаясь наказующих, бить каждого, из-за чьей лени с меня будут снимать баллы, — голос девушки был спокоен. — Для тебя это хороший повод? Или мне отнестись к тебе с особым вниманием? Показать, что будет с теми, из-за кого я получу наказание? Болит спина, правда?

— Завтра узнаешь! — парень шипел, не сдерживая злобы.

— Что такое пяток плетей для полной двенадцатой звезды? В девять я получала их по двадцать. Мелочь, которая забудется после отвара. А вот ты, Арнид. Привык жить под защитой гильдейской эмблемы, да? Больно сейчас? Сильно ли занят ли сегодня лекарь? Ты меня понимаешь? Нет? А вот если я сломаю тебе руку? Или ногу? Хочешь узнать насколько это больнее?

— Нет, Виликор, нет, — он даже побледнел, разом став спокойней. — Всё понял. Давай уж говори — кого.

Забавно было то, что всем досталось по одному невольному ученику. А мне трое. Зимион, здоровяк, что говорил о ватагах и лихе, и моего роста кряжистый парнишка. Если меня каждый пытается задеть, называя пастухом, то этот явно простой работяга. Натруженные широкие, с коркой мозолей ладони, въевшаяся в полопавшуюся кожу на них грязь. Тяжёлая работа с самого детства, даже десятая звезда не исправила ещё этого.

— Старшая, — я с ухмылкой обратился к Виликор, — если с меня много спрашиваться будет, то и получить я должен что-то больше, чем спасибо или целые ноги. Мне приятно, что ты с первого взгляда поняла — я умнее остальных в три раза, но где мои баллы за такую помощь тебе?

Но меня будто не услышали. Она даже не подняла голову от книжицы. Пускай, ещё не вечер. Я хмыкнул и повернулся к парням. Зимион смотрел с улыбкой, работяга внимательно и насмешливо, крепыш с интересом.

— Давайте знакомиться, — я вздохнул. — Я Леград. Мне двенадцать и я из Нулевого, как все уже поняли.

— Зимион, четырнадцать и тож из Круга.

— Гунир.

Представился крепыш и протянул мне руку. Я с недоумением на неё уставился. Парень вздохнул так, будто я второй час пытался циновку на его окне раскрепить перед бурей.

— Среди ватажников есть своё приветствие — предплечья пожать. Знак доверия. Сойтись на расстояние удара и показать, что не держишь зла. Вот так, — мне показали, ухватив за руку и подержав.

— Ясно, Гунир, — я тоже сжал руку и кивнул. — Спасибо. Тебе сколько?

— Четырнадцать. Тут всем четырнадцать, кроме тебя и той, — он кивнул себе за спину. — Все, кто хоть на полгода старше, уже во втором классе.

— А сколько их всего?

— Шесть.

— Я Мир, — мне сунули руку и ухватили уже по-другому, за кисть. — У нас так в деревне здороваются.

— Ясно, — я освободил руку. Странное ощущение, будто пожимал кусок шершавого камня. — Давайте расскажите, хоть читать, писать умеете?

— Э, нет. Наш черёд сперва спрашивать, — покачал головой Гунир. — Чего там старшая про твои сотни схваток языком чесала?

— Ха! Да я его вчера пытал, сегодня пытал об этом. Теперь не уйдёшь! Вообще, ничё учить не буду, пока не расскажешь. Делись давай!

Я беспомощно покачал головой, глядя на их улыбающиеся лица. Будто дети малые. Очень на Лейлу похоже. Вздохнул. Огляделся. До нас никому не было дела. Ладно. Перестать скрывать свои успехи тоже нужно учиться.

— Между нами, — оглядел всех, убеждаясь в согласии.

— Могила, — качнул головой Мир.

— Мне тяжело давалось возвышение...

— Чё?! — выпучив глаза, перебил Гунир.

— Не ори! — я снова оглянулся и увидел взгляд Виликор. Слышала? Впрочем, она через секунду вернулась к чтению. — Мне рассказывать?

Крепыш кивнул, Зимион демонстративно закрыл себе рукой рот. Только Мир спокойно сидел на столе и молча глядел на меня.

— Тяжело мне давалось возвышение. И чтобы, — я замялся на секунду, — быстрее возвыситься, я принялся приманивать зверей и убивать их. В схватках. Ну, слышали, может: «Чтобы преодолеть застой — сражайся с сильным противником»? Проверяющие в Пустошах часто такое советуют.

— Зашибись! Слов нет, — Гунир потёр руки. — Как увижу батю, расскажу ему эту байку.

— Хочешь, верь, — я пожал плечами, стараясь не показать, как меня задело его неверие, — хочешь не верь.

— Не-не-не! — помотал головой Гунир. — Я тебя перед глазами сам вижу. Виликор чётко усё сказала. Верю! Это так называется. Всё чего за кружкой пива травят — это и есть байка. Про тебя будет — во! — мне показали большой палец. — Вечер скрасит ватаге.

— И сколько у тебя было звёзд? — прищурился Зимион оглядывая меня, будто впервые увидел.

— Восемь.

— Сотни, значит.

— Всего сотня, — отрицательно помотал головой. Мне лишнего не нужно.

— Они ж у вас этапа Закалки? — уточнил Гунир.

— Ага, прикинь! Леград — монстр!

Гунир сморщился, услышав эти слова, передёрнул плечами и сделал перед собой странный жест, словно отмахиваясь от чего-то.

— Не буду выведывать, на чё ты такую кучу зверья приманил. Молодец, чё сказать. Тебя бы второй дядя взял без разговоров в ватагу. Он любит лихих ребят.

— Я решил посвятить себя Ордену, — я улыбнулся. Не знаю что это за ватага, но город принадлежит Ордену и я добьюсь в нем высокого положения.

— Да понял уж. Шансы у тебя отличные. А вообще, повезло, что зверь-Воин не пришёл.

Я помялся, но похвастаться хотелось. Хоть кому-то рассказать. Начав, что уж останавливаться на полпути. Я ещё раз огляделся по сторонам.

— Между нами.

— Да ладно! — Зимион хлопнул по бёдрам ладонями и в голос заявил. — Охренеть!

— Слово, — Гунир ткнул в бока остальных парней.

— Слово. Слово.

— Пришёл, — я сделал паузу. — Скорпионий шипастый мад.

— И? — здоровяк прищурился.

— Шкура дорого ушла. А лезвие я себе оставил.

— Охренеть, — теперь скорее прошептал, чем сказал Зимион, глядя на меня круглыми глазами. — Не верю.

— Да я не заставляю верить, — я снова спокойно пожал плечами. Не буду доказывать. Я рассказал. Остальное не важно. И не буду больше обижаться на неверие. Самому было наутро удивительно, что цел остался.

— Не верю своим глазам! — перебил он меня. — А Тогрим ещё грудь выпячивал да хвастался. Придурок!

— Класс! Встать!

Последнее занятие сильно напомнило мне мои работы по поиску камней в пустошах. Очередной учитель с усмешкой принялся раздавать всем небольшие заплечные мешки из толстой, в палец кожи. Его смех я понял, когда Виликор, с её двенадцатью звёздами, уронила полученное. Похоже, один из материалов, отмеченных небом. Каждому достался груз немногим тяжелее, чем он мог самостоятельно поднять на экзамене. Нашлись возмутившиеся, но лишившись баллов, которых у них ещё даже не было, все предпочли замолчать, придержать вопросы и недовольство и помочь друг другу вздеть на плечи груз. Пока не дошло до плетей. Я видел их взгляды на колокольчик, так называлась эта штука, на столе. А затем мы приседали, прыгали, в конце просто ходили, а кое-кто едва плёлся, согнувшись, с этими дарсовыми мешками за спиной. Нас мучили не меньше половины дня. К уходу старшего почти весь класс лежал совершенно обессиленный. Почти. На ногах осталась Виликор и я. Я даже не так уж сильно и устал, ощущая в себе силы ходить ещё пару часов. Всё это напоминало мне мою непрекращающуюся беготню в последние недели перед экзаменом и путешествия за солью на ту сторону реки. Только тогда не было подгоняющего учителя за спиной и ускоряющих пинков.

Со стонами и ахами парни и ещё две наши девушки буквально заползли, вытирая собой пыль, с камня площадки на настил навеса. Кто так и остался, распластавшись на старых щелеватых досках, кто нашёл в себе силы подняться и лечь на стол или скамью, но пройти ещё десять шагов до двери, за которой были наши койки, никто не смог. Из моих знакомых ребят, только Гунир выглядел живым, оставшиеся лежали ничком. Виликор оглядела эту картину, смерила меня равнодушным взглядом, хмыкнула и развернулась обратно к тренировочной площадке. Я проводил её взглядом, поглядел, как она села, скрестив ноги, лицом в сторону скрывшегося за краем стены заходящего солнца, и, решившись, пошёл к песку.

— Виликор, у меня к тебе просьба.

— Говори.

Она снова не открыла глаз, как вчера. Неприятная привычка.

— Трое парней — это много. Не могла бы ты дать мне пару уроков?

— Ты не первый такой. Ответ — нет.

— Почему?

— У меня нет времени на подобные глупости. Учись сам. Жди уроков от учителей. Почуял силу? Выходи на ринг биться со мной. Сможешь чему-нибудь научиться в схватке — молодец. Нет? Присоединишься к этим неудачникам, — она махнула рукой в сторону парней, что по-прежнему валялись под навесом.

— Значит, ринг? Хорошо.

— Многому научился за ночь?

Я решительно кивнул. Не вижу ничего страшного в том, что чтобы увидев новые ухватки, получить взамен несколько синяков. Сколько их у меня было в прежнее время? После вчерашнего голова прошла быстро. Виликор открыла глаза, молча поднялась и через пару вздохов уже была на площадке для боёв. Она снова стояла под лозунгом про мечи.

— Знаешь, что означает изречение «У меча и кулака нет глаз»? — девушка подняла палец, указывая на символы над головой.

— Нет, — я улыбнулся, — я ведь с самого дна помойной ямы.

— Это напоминание, что вышедший биться должен быть готов ко всему. Ведь противник может покалечить его, лягушонок.

— Покалечить?

Я нахмурился, но девушка уже прыгнула ко мне. На миг пожалел, что в моих руках нет привычного копья, и скользнул навстречу. Мир окрасился свечением силы, которую я потянул в себя. Мой удар лёгким касанием отвели в сторону, а затем камни ринга вдруг бросились мне в лицо. Ничего не понимая, оглушённый ударом, я попытался встать и понял, что не ощущаю ногу. Сначала я испугался, но через секунду, когда её пронзило болью, понял, что она на месте, но знать об этом — очень больно. Едва-едва не падая, почти не опираясь на левую ногу, я смог встать посреди ринга. И обнаружил на себе внимательный взгляд чёрных глаз Виликор.

— Я не ошиблась вчера. Тело и душа. Небо отмерило тебе милостей полной мерой, — она помолчала, сжав губы в нить, тонкие, аккуратные черты лица исказились в гримасе и вдруг словно плюнула. — Ненавижу!

Прыжок я увидел и встретил девушку своими лучшими ударами. Быстрыми, сильными. Успел порадоваться, поняв, что они достигли цели. А затем глаза пронзило болью от яркого света. И что-то вокруг страшно завоняло.

— Ничего страшного.

Я услышал над собой незнакомый голос и постарался быстрее проморгаться от слёз. Первое что я увидел — чёрный халат.

— Приветствую старшего, — прокаркал я. С горлом тоже было что-то неладное.

— Видали, увальни тупоголовые? С вас убыток, от него прибыток очков классу. Считай — остались при своих. Повезло.

— Вырубила меня.

Я пришёл к несложному выводу и нахмурился. Две звезды и навыки. Я надеялся на тренировочный бой. Но она сражалась в полную силу и скорость, не делая скидок. Как в бою с врагом. Слишком большое преимущество, я даже не успеваю увидеть её движения! Нужно сокращать разрыв между нами и больше тренироваться! Не дай небо она и с оружием в руках так же умела. И серьёзнее, серьёзнее относиться к схватке! Она не зря угрожала покалечить. Здесь никто не будет меня жалеть потому, что у меня была разбита голова. Почему я обращаюсь к силе в последний момент?

— Да она, вообще, гляжу, прижалела тебя, мелкий.

— О чём вы, старший?

Я, наконец, чётко увидел собеседника. Он мог называть меня мелким, даже если бы не был Воином. Слишком он был велик. По сравнению с ним, любой из нас: и Зимион, и Гунир, высокий и широкоплечий, смотрелись тем, кем ещё и были — подростками. Здоровенный мужчина, лет тридцати, из халата которого можно было сшить два для нашего учителя Иглиса. Шириной плеч он мог поспорить с Ракотом. А вот такого огромного живота я не видел ни у кого. Ни дома, ни на многолюдных улицах города. Могучие, волосатые руки ловко смешивали в чаше травы из альбарелло. Я сразу узнал их из описания алхимика отряда, что вёз нас. Чуть вогнутая посередине, чтобы было удобно брать, цилиндрическая посудина из дорогой, даже на вид, белоснежной глины. Хотя, что было дорого для Нулевого, здесь наверно и за вещь не считают. Комната была ярко освещена несколькими светочами, позволяя в деталях видеть и комнату, и старшего. Поэтому меня так и ослепило, когда я пришёл в себя. Множество альбарелло разных размеров, сияло на полках ровными рядами. Здесь, вообще, везде был порядок. Даже мои одноклассники стояли у стены ровно и опрятно. И молча. Зимион и Гунир.

— Да обычно она что-нибудь ломает. Ваш класс лидер в трате зелий. А тут — целый. Удивительно. Первый пациент от талантов без перелома.

— Думаете, она не пыталась, старший? — я приподнялся на локтях и глядел на ногу без сапога с закатанной штаниной. Синюю, почти чёрную. — Она била меня, когда я упал?

Парни сначала покосились на Воина и, лишь затем, Зимион подал голос.

— Не. Хотела, но сдержалась. Я только не понял, чем ты её вывел?

— Мне больше интересно, почему я её этим вывел, — буркнул я под нос и перевёл взгляд. — Старший, мне можно идти?

— Вот сейчас смесь для питья тебе вручу, и можешь катиться, — отмахнулись от меня и добавили тише, но отчётливо слышно. — Проще было бы сломай она тебе её. Или голову. А так — ни туда ни сюда. Наводи тут состав.

— Старший, как мне к вам обращаться?

— Моё имя Хрил.

— Старший Хрил, если мне сломают что-то, то за сколько срастётся?

— Два зелья и утром начнёшь ходить. Вечером Шамор снова навьючит на тебя груз и пинком отправит бегать. Но за всё платить придётся. Целый день как в лихорадке будешь. И, как лекарь советую, не части. Если тебя будут ломать каждый день — добром для тебя это не кончится.

— Благодарю старший.

Я принялся сползать на пол. Ничего Виликор. Я упрямый. Я не Арнид. Для меня лучше ноги, чем плети.

Глава 6

Ничего неделанье и пустые разговоры днём закончились. Бывало так, что один учитель сменял другого, не давая нам никакого перерыва. Подъём по сигналу колокола, оживлённая толкотня в углу двора. Там находилась хитроумно устроенная купальня. Поверх стены в узком канале протекала вода, и можно было открывать небольшой отвод-ручей, что стекал к нам во двор. Наполнялись бочки, стоявшие рядком вдоль стены, и затем каждый был волен набрать себе здоровенную деревянную чашу и умыться здесь же на каменных ступенях, вода с которых стекала вниз, сквозь решётки. При желании можно помыться и полностью, в стороне стояли несколько лёгких загородок из дерева и плотной ткани. Часть ребят, те, что понаглее, как-то попытались подсмотреть за девушками. В тот день у лекаря едва хватило зелий для сломанных костей. А крики наказываемых Виликор ребят навсегда отбили у остальных желание когда-нибудь повторить их действия. То, как орал зачинщик, Фатор, даже у меня поднимало дыбом шкуру.

— Не пойму.

— Что тебе? — а вот утром никого не остановишь от болтовни.

— Батя меня в лёгкие выходы с десяти лет берёт. Разное бывает. Раз даже просто в заросли так вбежал, что вся шкура в клочья. Зелья то зельями, но не всегда давали-то.

— И? — подтолкнул я его неторопливые рассуждения.

— Шрамы где? — он повернулся, демонстрируя у себя рваный рубец на лопатке. — Тебя ни разу не задели чтоль?

— Задели. И не раз. Заживает хорошо на мне.

— А! — обрадовался объяснению Гунир. — Эт про таких спрашивал тот мужик? Про таланты?

— Нет.

Я вытерся куском тонкого холста. Вообще, в первый день, после того как пришёл в себя после знакомства с Виликор, я получил кучу вещей в пользование. Начиная от мыльного порошка с полосканием и заканчивая сменными подштанниками. Школа старалась, чтобы мы ни в чём не нуждались. Всем досталось два комплекта одинаковой учебной формы. Серые штаны и рубаха у всех, не взирая, парень или девушка. Не шёлк, не лён, уж тем более не грубый джут, а очень приятный к телу материал и совершенно нежаркий. А главное, гораздо более прочный, чем всё, что я держал в руках из ткани до этого. Мне бы такой очень пригодился в Чёрной. Хотя, что его прочность для зубов Зверей?

— Это не так сильно, чтобы назваться талантом, — пустился в рассуждения. — Тому мужику до этого дела не было. Иначе думаешь, я был бы тут?

— Да? И впрямь. Всё равно внушает. Я даже от такого не отказался бы. Полезная штука.

— Ты же из Первого? — я удивился. — В чём проблема? Купил бы себе зелий, что навсегда помогают лучше раны заживлять. Это у нас они запрещены. Вон, алхимик, что был в отряде, который нас вёз, хвалился, что так и сделал.

— Ну, сын первого дяди тоже купил. А вот мой отец не так богат, — парень спокойно пожал плечами. — Нет у нас лишних денег на зелья. Вот — в кубышке собрал отец на зелья Воина и Роста Основы, всё мне башку клевал, чтобы я занимался больше. Как я девятую звезду взял, так и сделал мне подарок, в Школу вот пропихнул. Теперь я взрослый считаюсь. Почти Воин. Теперь сам.

— Жёстко у вас.

— Ну, — смутился Гунир. — Это я так, в общем. Если чего, так отец поможет, конечно. Сам не хочу. Мать, сестра, двое младших братьев. Тут в Ордене, вся эта хрень стоит дешевле. Хоть ватажник, кой за чё может и кровавик заработать, но... Поглядим, в общем. Пошли жрать?

Богач, как я продолжал называть парня, которого на самом деле звали Арнид, воротил нос от еды первые дни, но теперь молча ковырялся ложкой и жевал. Всем хотелось постоянно есть, особенно после вечерних занятий с грузом. У меня же с первого ужина не было ни малейшего недовольства едой. Кормили дважды в день, и всё приготовлено не хуже, чем у меня самого вышло бы. А уж продукты и их качество, не шли ни в какое сравнение с тушёным мясным корнем и полоской каменного билтонга на закуску. Похуже, чем мы ели последние недели в Нулевом, но меня вполне устраивало. Да и порция оказалась великовата для меня. Я привык довольствоваться гораздо меньшим, да и нагрузки переносил легче остальных. Нравилось не только мне. Много мяса, много каши. Гунир больше работал ложкой. Мир же, налегал на мясо. А вот Зимион сегодня, не хуже богача, хмурился, глядя на тарелку. И я не выдержал.

— Чего тебе не нравится?

— Дарсовы жилы! — мигом, будто только этого вопроса и ждал, воскликнул и ткнул ложкой в тарелку с кусками мяса парень. — Я не знаю, что это! Но умерло оно своей смертью. И явно от старости! Вот уж не гадал, что охотничья байка взаправду существует. Как ты это ешь?

— Нормально, — я прожевал кусок, и впрямь с некоторым трудом. Подольше бы поварить следовало. Но ведь вкусное же!

— Неужто ты себе одни мослы забирал?

— Да я вообще не забирал никогда, — я пожал плечами.

— Чего? Гордость деревни обижали? Старое мясо всучивали? — с ухмылкой спросил Зимион.

На меня накатил приступ злости. Поговорить не о чем? Это я начал разговор и я должен улыбаться глядя на его недовольство едой. А он всё перевёл на меня!

— Я никогда даже новиком не был, — я уставился в глаза Зимиону, цедя слова. — Я два месяца одну тыкву жрал, а кусок порыжелого билтонга за лакомство считал чуть ли не год!

— Извини, извини, — парень выставил перед собой ладони.

Я помолчал, обдумывая случившееся. Гунир как работал ложкой, так и не прервался, а вот Мир удивлённо оглядывал нас двоих.

— Ты тоже извини, — я привычно натянул на лицо извиняющуюся улыбку. — Что-то вдруг в голову стукнуло.

— Даже знаю что, вернее, кто. Виликор, — с улыбкой заявил Зимион, будто ничего и не случилось.

Мне оставалось лишь покачать головой и снова взяться за ложку, закончив разговор. Похоже, такая натура — подкалывать окружающих. Пусть его. Я зря вспылил. Если уж начал разговор, то нужно быть готовым к тому, что у собеседника свои планы и мысли на этот счёт. И что язык у него подвешен гораздо лучше тебя. Или же сиди и по-прежнему молчи. Ели мы за теми же добротными тяжёлыми столами, за которыми затем встречали учителей. Толстые гладкие доски, массивные ножки-лапы. Я на третий день украдкой попробовал на прочность уже специально. Куда там! За эти дни как-то так вышло, что ребята договорились с парнями, поменялись местами, позвали меня и теперь мы все сидели рядом за одним столом. Гунир у своего любимого опорного столба, Мир, Зимион и я. Больше в классе никаких пересадок не было. Те, кто, по мнению старшей, достаточно знали грамоту, слишком отличались от навязанных учеников и не горели желанием сближаться с ними.

За неделю мы познакомились не только с Иглисом, Пиклитом и Шамором. Почти каждый день появлялись новые лица. Вот как сейчас, стоило только нам очистить столы и отдать посуду, а прислужникам в жёлтых халатах скрыться за дверями.

— Класс! Встать!

— Приветствуем старшего!

— Садитесь, ученики.

Вошедший оказался совсем старик. Старше всех, кого я только видел в Ордене. От привычных для меня пожилых людей отличается лишь меньшим числом морщин. Но вот лет ему точно не меньше пятидесяти. Интересно, какой у него уровень развития? Пока что все, кого я видел, на удивление им не блистали. Но вот у старика цветных прядей оказалось добрая половина волос. А ещё он начал седеть и выходила трёхцветная окраска головы. Тёмно-русые волосы с проседью и одновременно чёрными прядями. Очень запоминается. Лицо спокойное с аккуратной короткой бородой и небольшими усами. И синий халат. Служитель.

— Меня зовут Кадор. И я буду учить вас техникам манипуляции с энергией. Конечно, для этого нужно пробудить в себе первое средоточие сил и стать настоящим Воином. Взятие всех звезд этого этапа — путь длиною в годы, но сделав первый шаг, открыв средоточие, последующий рывок ко второй звезде должен даться легче. А Орден вам поможет.

Старик рассказывал очень много интересного. Всё же я оказался прав и неправ одновременно. Да, в Первом поясе больше силы и идущим к небу легче стать Воином. И снова я не услышал ни слова про идеальную закалку. Ни намёка на подобных мне. Словно Тортус и словом не сообщил обо мне. Лишь мой вопрос о том, есть ли разница, на какой звезде становиться Воином, заставил старика углубиться в рассуждения. И подтвердить слова того подмастерья алхимика. Есть лишь одна разница. В деньгах. Стать Воином можно на любой звезде после десятой. Но вот зельями получить две звезды Закалки дешевле сейчас. Алхимия, действующая на Воинов, стоит дороже. Он же и огласил цены зелий в Школе. Пять баллов за фиал. Всего лишь пять верных ответов учителю или похвалы на занятиях. Но ведь их нужно десять для одного эффекта. Если ты удачлив. Берём три самых распространённых: сила, ловкость, раны. Тридцать фиалов. Сто пятьдесят баллов.

Я, Виликор, богач, ещё пяток смышлёных ребят может быть и способны каждый день так тянуться перед учителями. Но вот Зимион, если к концу дня оставался с двумя новыми баллами рейтинга, уже улыбался до ушей. А ведь есть ещё выносливость, кости, кажется, кожа и шанс на то, что зелье не сработает. Дорого. Даже для нас учеников. Неудивительно, что Гунир решил приобретать зелья здесь. И уже выбрал какие. Он решил не распыляться и купить себе раны, а если останется, то выносливость. Самое то, объяснил он, в лесах. Хорошо, что мне можно не тратить рейтинг на зелья. И, кажется, ясно, почему Виликор так разозлилась. Ведь мне досталось даром то, за что её семья заплатила деньги и немалые.

Изучение техник начнётся с момента открытия средоточия. Первой нашей техникой станет Покров силы. То, что Орден раздаёт бесплатно. То, что сильно обесценивает значимость дополнительных звёзд и нужду в погоне за ними. Возможно, услышав его рассказ, многие из парней и девушек, конечно, тоже не будут тратить свои баллы на зелья.

— Уникальная техника, неизменная уже тысячи лет. Да, да! Тысячи! Она столь проста, что даже оставь вас одних в диких лесах, вы, в конце концов, просто изобретёте её сами. И при всей своей простоте, она спасёт вам жизни тысячи раз. Тысячи, молодые люди! Именно поэтому наше с вами знакомство с техниками начнётся именно с неё. Она уникальна для начала тем, что требует всего один узел меридианов для своей полноценной работы. А именно: само средоточие. Да, несомненно, в будущем, открывая новые узлы, вам станут доступны более совершенные защитные техники, что включают в себя даже сотни этих точек воздействия на энергию. Но все, повторю все, техники работают в первую очередь со средоточием. И, значит, имеет место допущение, что все техники начинаются с Покрова Силы и включают в себя его эффекты, переиначивая...

Старик оглядел наши ряды, перевёл дыхание и смущённо кашлянул.

— Простите. Ещё недавно я обучал в Академии и привык, что начальный уровень подготовки слушателей несколько выше вчерашних детей. Что же. Давайте повторим. Эта техника уникальна. Она очень проста. Для неё нужно лишь открытое средоточие. То есть любой новоиспечённый Воин сумеет освоить её. Она десятки лет будет спасать вам жизнь. Без неё невозможно полноценное обучение и тренировочные схватки. Обрисую её действие. Особенно тем, кто никогда не интересовался техниками ранее.

Выходило так, что эта техника выталкивала накопленную в средоточии энергию волной по телу. Не по меридианам, а просто вовне во все стороны. Та, на два вдоха заполняла применившего полностью. В эти секунды мышцы, кости, кожа идущего настолько пропитаны силой, что поранить их, даже оружием, становилось совершенно невозможно. Нанесённый удар в горло копьём не убивал человека, а лишь расходовал энергию, наполняющую тело, и в средоточие её возвращалось меньше. Убить человека становилось возможным, лишь если он не успел запустить технику, либо исчерпав запасы его силы. Конечно, тут нашлись свои ограничения, но, как по мне, вполне разумные. Дубину отразить всё же легче, чем наточенное лезвие, а упавшую на тебя скалу пережить не было шансов и под Покровом.

Часть рассказанного я знал ещё от Орикола. Техники делились на ранги. Человеческий, Земной, Духовный. Были и выше, но встретить их раньше Третьего пояса невозможно, и нам посоветовали не забивать голову. Каждый ранг в несколько раз сильнее предыдущего и позволял использовать больше сил и тратить их разумнее. Практически у всех техник строго разделялись уровни, что отличали и даже прямо указывали степень её освоения. Названия говорили сами за себя. Начальный — познание, мастерский — освоение, совершенный — постижение. И вот тут начинались тонкости. С каждым уровнем возрастало число используемых узлов меридианов, и также возрастала мощь. Так что Человеческая техника совершенного этапа освоения могла соперничать с Земной техникой начального уровня того же действия.

Но и продавались такие техники только по уровням. Например, нам никто не собирался вручать совершенные техники. Только начальный уровень. Минимальное число узлов необходимых для достижения эффекта. Понятно, что большего мы и не сможет применить. Через полгода от нас ожидают лишь пять открытых узлов, для продолжения обучения. Но всё равно очень обидно. Правда, старик обнадёжил, что в Академии будут выдаваться и мастерские уровни Человеческого ранга.

Ещё одна важная техника, которую мы будем учить — это Опора. И она же будет первой, на которую мы потратим баллы. Все ученики без исключения. Для неё требуется один узел в ноге. Неважно в какой. Возвышающийся толкал энергию из средоточия, но не просто вне его, а по определённому меридиану в направлении этого узла, направляя сгусток силы по телу. Энергия достигала нужного места и вот тут начинались тонкости. К этому времени, буквально за мгновение нужно успеть нарисовать силой под ногой круг с одним-единственным символом. И на один-два вдоха, пока сияла наполненная силой печать, практика невозможно становилось сдвинуть с места, он буквально прирастал к земле. А значит, никаких сложностей с использованием своей физической силы больше не существовало. Уйдут в прошлое моменты, когда антилопа могла оторвать меня от земли и швырнуть, или ситуации, что удар отшвыривал меня от соперника. Здорово. Вот только эти символы, что я начал учить ещё в Нулевом по свитку Орикола, были мне совершенно незнакомы, и это очень мешало. Ведь я не понимал, что они означают. И до сих пор не услышал объяснения.

— Старший, ученик имеет вопрос, — встал и согнулся в поклоне, почти касаясь стола.

— Говори.

— Старший, — я выпрямился, — ученик знает грамоту, но не понимает, что означает этот символ. Он не похож на привычные для меня.

— Это уже не первый вопрос от тебя. Назовись.

— Младшего зовут Леград!

— Плюс балл, — старик коснулся плоского камня, стоявшей рядом со столом, и напротив моего имени увеличилась цифра. — Я люблю, когда мне задают хорошие вопросы. И люблю, когда мне отвечают. Есть кто-то, кто может ответить?

— Старший? — поднялась Виликор.

— Говори.

— Это старый, специально придуманный в эпоху расцвета Древних язык для короткой записи требований к силе. Это символ единства, как ясно из его названия, позволяющий на миг человеку стать одним целым с землёй.

— Старший? — я снова согнулся в вопросе.

— Говори.

— Разве можно что-то требовать от силы?

— Как твоё имя? — старик посмотрел на старшую. — Можешь ответить?

— Младшую зовут Виликор. Ответить не могу.

— Тебе всё равно балл девочка. А что касается твоего вопроса, он снова достоин добавки к рейтингу. И ответ на него таков. Путь, ведущий к Небу, очень сложен и многогранен. Древние, разговаривая о силе вокруг и внутри нас и изучая её, пользовались помощью сложных чисел и рассуждений. Если просто и коротко, то они считали, что сила, пропитывающая наш мир, это отражение бесконечной мощи и мудрости Неба. А само Небо подобно спящему всемогущему ребёнку, который не знает что такое зло и добро и совершенно безразличен к людям, что идут к нему. И к Небу можно обратиться с просьбой. На печатях мы и изображаем своей силой такую просьбу. Формально ты можешь написать её и обычным письмом, соблюдая выведенные ими законы обращения к небу. Но это будет долго. Особенно в сложных техниках. Потому древние и придумали новый язык, короткий, ёмкий, лёгкий в написании.

— Старший, — я уже привычно дождался кивка. — Но ведь я не понимаю этого языка!

— Плюс балл. Похоже, в ваш класс я буду ходить с удовольствием, — старик улыбался, кажется, даже морщин на лице стало меньше от удовольствия, которым он буквально лучился. — Это неважно. Небу известно всё, что происходит и создаётся под ним, оно следит за всем, и оно может ответить даже на мольбу простого человека, обращённую к нему. Благодаря этой двойственности Неба, единой с его безразличием, одновременно с наукой о техниках у Древних появилась и вера простых людей в Небо, что стала официальной в империи. Что павшей, что нашей, как её прямой преемницы. Вера, что Небо приглядывает за каждым человеком, что пользуется его силой. Вера, что шаг за шагом можно познать мудрость Неба, развить своё тело и дух и стать его сыном, что сам станет источником такой же безграничной силы.

Провожая спину уходящего старика, который на ходу отвечал на приветствие Шамора, я думал, что видимо, нашёл учителя Орикола и Тортуса. Если не это дар простыми словами говорить о сложном, то, что тогда? Пусть он иногда и впадает в заумь. Да и сравнивая с другими орденцами, что уже познакомились с нами, его добродушие и желание именно научить, а не вдолбить знания, выгодно его выделяет среди них.

— Класс! Встать!

— Приветствуем старшего!

— Славься...

— Орден!

— Смерть..

— Сектантам!

— Ну вот, всего-то пара плетей и как славно выходить стало. Не нужно такой скорби на лицах, — невысокий, сухощавый Шамор оглядел нас так, что я сразу представил на его месте голодного пересмешника с серыми глазами, который оказался посреди стада джейров. — Радуйтесь! Сегодня никто не будет бегать! Я достаточно подстегнул ваши ленивые и жирные тела. Вы на глазах становитесь выносливыми бойцами, что могут часами сражаться. Пусть меридианы чуть отдохнут. Скажем... Денёк. Сегодня у нас более интересная вещь. Поединки!

Ответом ему послужили дружные охи и восклицания. Судя по его довольной улыбке, именно этого он и ожидал. Сегодня ровно семь дней прошло с начала занятий и ещё вчера ребята весь вечер трепали языками перед сном — будут, не будут. Мнение что не будут — победило. Всё же слухов о Школе бродило по городу много. У всех нашлись знакомые, что в ней побывали. Их и вспоминали, обсуждая происходящее. Так и решили. Мол рано. Может, через пару недель начнётся. Я вот лично считал, что без поединков уже не обойтись, но молчал, не участвуя в жарких спорах знающих больше меня. И оказался прав. Даже странно.

— Сейчас я составлю пары. Победитель получает двадцать очков. А это не много ни мало, а половина цены вашей первой техники! Есть за что постараться, — учитель оглядел нас ещё раз, пригладил короткие светло-русые волосы. — Итак...

— Старший! — я склонился в поклоне.

— Говори.

— Разрешите сразиться с Виликор?

— Вот это да! — учитель покачал головой. — Первый раз вижу человека, что сам отказывается от баллов. Я-то думал наугад выбрать самого большого неудачника в классе, а он сам вылез вперёд. Хорошо. Просто отлично! Не буду отговаривать тебя. Вперёд, с тебя и начнём. Остальные — слушай названые пары.

Я скользнул взглядом по Виликор и шагнул с помоста на освещённый закатным солнцем камень. Мне будет сложно, но сегодня я твёрдо рассчитываю не проиграть так сокрушительно, как прошлый раз. После возвращения от лекаря я уже на следующий день напрашивался на новую схватку. Но она мне отказала. Отговорилась тем, что не видит смысла тратить время на противника, который падает от двух ударов и думает, что чему-то учится лёжа у лекаря. Но вот сегодня отказать мне не получится. Я не надеюсь выиграть, но вот доказать, что я всё же достоин сражений с ней, и получить возможность тренировки с сильным противником я рассчитываю. Но именно тренировки, а не попытки меня покалечить. Первый шаг — достойное сопротивление.

Я принялся закручивать вокруг себя вихрь силы, притягивая её и наполняя энергией тело, будто в очередной попытке создать средоточие. Но делать этого не собирался. Мне пришло в голову, что если Покров силы делает тело прочнее, то не может ли подобное насыщение произвести схожий эффект? Сам Покров мне не доступен без средоточия, но описанный стариком Кадором эффект был знаком мне по первым дням в лесу. Вдруг подействует? Но мой главный шанс на успех задуманного — в моём прорыве. Зачем мне покупать зелья, если я сам по себе обладаю идеальной закалкой и два дня, как прорвался на одиннадцатую звезду? А главное — никакого пренебрежения противником и попыток атаковать. Только защищаться подальше от очерченных границ и, главное, беречь голову.

— Так, девка, — раздалось за спиной, и я нахмурился, осознав услышанное. — Не вздумай калечить его. Что-то недобро твои глаза сверкают. Никаких ударов между ног, в горло и глаза. Ничего не ломать. От меня зависит, сколько баллов ты будешь получать на ринге. И сколько терять. Поняла намёк?

— Да, старший, — помедлив, подтвердила Виликор.

Дарсово отродье! А вот об этом я не подумал. Мог ведь и впрямь между ног получить. Со всей силы двенадцатой звезды. От такого закалка не спасёт. Впору благодарить учителя, что заботится о моём здоровье, в отличие от меня самого. Я передёрнул плечами от короткой дрожи и коротким прыжком очутился на середине ринга, привычно, вспоминая свои первые тренировки с Вартусом, вогнул голову и закрылся руками. Вся надежда на мою выносливость и стойкость. И честность противника. Выполнит ли она обещание учителю? Виликор двумя быстрыми шагами оказалась рядом со мной. А главное — я отчётливо различил движение её ног и начало удара. И почувствовал охвативший меня азарт. Теперь, с малым разрывом возвышения, — посмотрим, сколько заслуг в твоих умениях!

Первые удары я легко принял на руки, не давая ударить себя в голову, даже решившись и уловив начало её движения, ударил сам. К своему удивлению — удачно. Виликор шагнула как раз навстречу тычку и отдача от него пронзила мою руку болью. В следующую секунду, девушка, будто не заметившая моего попадания, обрушила на меня бурю крепких и острых кулаков. В живот, в бока, в голову. Я напрягся, сжался, закрылся так, что едва видел её в щель между руками. К рукам присоединились удары ногами. Я застонал, заставляя себя стоять на подгибающихся ногах. Вдох, другой и меня оставили в покое.

Я рискнул разогнуться и чуть опустить руки. Виликор стояла в двух шагах от меня, обнажив зубы, словно дикий хищник, из её носа стекала кровь. Она провела ладонью по лицу, стирая её, и перевела взгляд на свою ладонь.

— Вот за это я и ненавижу вас, любимчиков неба. То, что мне приходится выгрызать у жизни через кровь и боль, вам даётся легко и без усилий, — тихо, едва слышно прошептала девушка.

— Значит, вот это всё, — я повёл плечами, отвечая так же тихо и стараясь одновременно размять ноги, чтобы прийти в себя после ударов, — досталось мне одним прекрасным утром само?

— Что нет?

— И я ни дня не старался, не лез из шкуры, не испытывал лишений, не проливал свою кровь?

Виликор не ответила, снова бросившись на меня. Удары её стали невероятно сильны, она перестала сдерживаться, я чувствовал, как трещат рёбра, как вышибает из меня воздух, как пронзает болью голени и бёдра. Но всё ещё милостью неба стоял. Казалось, каждый новый глоток силы чуть разгоняет боль и даёт шанс продержаться ещё миг, пережить ещё пяток ударов и не упасть. Очередной удар в руки оказался так силён, что прошёл сквозь их ослабевшую защиту и попал мне в голову. Мир раскрасился искрами, я согнулся от боли и вдруг понял, как будто вспышка прошла через мою голову, что сейчас сделает Виликор. Я ведь этой позой просто попросил, чтобы она ударила меня коленом в голову и закончила схватку! И я, не успев даже додумать мысль, рванулся в сторону, развернувшись и ударив кулаком вслепую.

Едва устоял на подгибающейся, отбитой ноге, но избежал удара, а вот мой достиг ее спины в идеальный момент. Виликор отшвырнуло от меня к самому краю площадки, не хватило полшага, чтобы она стала проигравшей. Я провёл ладонью по лицу и понял, что мы квиты. Пальцы в крови. Девушка развернулась, разогнулась и улыбнулась. Многообещающе. Так что я снова поспешно закрылся руками.

— Довольно!

Я недоумённо оглянулся на Шамора. Он хлопал руками и довольно улыбался.

— Отлично. Увиденного достаточно. Я прям доволен вашим набором. Каждому по десять баллов.

— Старший! Я могу победить!

— Минус два балла за пререкания! — с ухмылкой добавил учитель. — Может победить и он. Нда. Удачлив нулёвка. И силён духом. Следующая пара!

Я выходил с ринга, стараясь не упасть на глазах у всех, и не мог согнать с лица довольную улыбку. Я смог!

Глава 7

Я злобно тыкал ложкой в кашу, представляя на её месте Виликор. Дарсова девчонка! Уже третий день я пытаюсь найти с ней общий язык, но ничего не выходит. К чему были все мои усилия? Моя почти победа, доставшаяся мне почерневшими ногами и рёбрами? Внезапно чашка раскололась, и еда растеклась по столу. Я зло уставился на согнутую ложку.

— Я выиграл! — внезапно довольно заявил Зимион. — Подставляйте!

И передо мной разыгралась удивительная картина. Впрочем, за происходящим с удовольствием наблюдали соседи, поддерживая одобрительными замечаниями. Гунир и Мир перегнулись через стол, а вскочивший Зимион принялся отпускать им звонкие щелбаны. По пять каждому.

— Минус балл за порчу имущества, — возгласы и хохот смолкли, словно утонувшие в этом спокойном, холодном голосе.

— Да, это уже, ни в какие ворота не лезет! С каких пор наказывают за такую случайную ерунду? — возмутился Зимион, пока я скрипел зубами.

Он ответа не получил. Виликор даже не повернулась. Как обычно. Вот так она и вела себя все эти дни. Подчёркнуто игнорировала всех, и не отвечала ни на какие вопросы. И постоянно кого-то лишала баллов. А они давались каждому немалым трудом. Сначала на её слова просто не обратили внимания. Она не учитель. Ведь не избить, в своей привычной для нас манере, обещала. Но, не тут-то было. На утро она первым делом подошла к Иглису, и он своей рукой снял рейтинг на камне-артефакте. Со всех, на кого указала эта девчонка. И Виликор стали слушать, лишь начали провожать злобными взглядами. Впрочем, тот здоровяк, Циан, что в первый день пытался сойтись со мной в драке, раз не стерпел. Отбросил свою боязнь Виликор и отказался чистить грязные сапоги, показав ей какой-то жест. Придурок, которому напекло голову на пробежке. Он не успел даже опустить руку, как она сломала ему пальцы на ней. Не застеленная кровать, опрокинутая бочка с водой, шуточная потасовка в спальном зале, всё ей замечалось и служило поводом для наказания. А теперь вот, лишение очков и за разбитую тарелку.

Аппетита и до этого не было, а уж теперь он и подавно исчез. Я сгрёб кашу и осколки в опустевшую миску из-под хлеба, в раздражении вылез из-за стола. Дарсова девчонка. Почему с ними так всё непонятно? Мой взгляд упал на камни и столбы у задней стены двора. И я решил, что лучшим выходом будет спустить злость на дополнительной тренировке. Шамор обратил внимание на мою увеличившуюся силу, и добавил вес. Но полностью вымотать меня не смог. Так, почему бы не добавить время ужина к моей обычной тренировке до вечернего колокола? Я уже почти ощущаю, как близится прорыв к двенадцатой звезде.

Я сошёл с камня, которым вымощена большая часть нашего двора, на утоптанную землю. Интересно, сколько лет по ней бегают ноги учеников? Под ногой она ощущалась ничуть не мягче оставшихся позади булыжников. Сделав ещё два шага, остановился, размышляя, чем именно здесь заняться. Хоть какая-то польза от неудавшегося ужина. Нет Виликор. Можно выбирать. С одной стороны, от меня вдоль стены площадка для тренировки ловкости. Брёвна, торчащие из песка в небо. Висящие в воздухе между ними, протянутые во всех направлениях верёвки. С другой стороны, тренировали силу. Почти знакомого мне вида мерные гири, разве что сделаны они из другого материала. Гладкого, чуть тёплого и шершавого на ощупь. Ещё круглые камни всевозможных размеров. Пожалуй, можно совместить два вида упражнений. Силу и выносливость. Я привычно присел перед полкой, нацепил на себя свой мешок на грубых лямках и двинулся к камням.

Прошёлся вдоль ряда самых небольших из них, на пробу приподнимая. Пусть размер не впечатляет, но их явно коснулось небо. Уже на пятом я остановился. Плотнее прижал его к груди и с усилием разогнул спину, понимая почему здесь нет песка. Казалось, даже в эту утоптанную землю мои ноги пытаются провалиться. Закрутил вокруг вихрь синих нитей и принялся внушать себе, что с каждой секундой я становлюсь сильнее, а вся энергия поглощается моим телом, поднимая меня к очередной звезде. Я твёрдо решил, что стану Воином, только получив от этапа Закалки все преимущества. Ощутил, как пот начинает заливать глаза, всё же две тренировки подряд, почти без отдыха, — это чересчур, но упрямо стоял в светящемся шаре силы, удерживая спину прямой.

— Эй, Леград, дело есть!

Голос сбил мой настрой и сосредоточенность на возвышении. От неожиданности я даже вздрогнул. Накатила злость. Было жаль несъеденный ужин, пропавший балл, а теперь и загубленную тренировку.

— Попробуй ещё раз, — по голосу я не опознал подошедшего, пришлось открывать глаза.

— Э, — Арнид уставился на меня, но всё же сообразил. — Леград, у меня к тебе предложение.

— Вежливо, — процедил я, борясь с желанием ударить богача или бросить ему на ногу камень. — Мне не нравится твоё «Эй».

Парень сжал губы и сузил глаза, но буквально через два вдоха расплылся в улыбке. Я не сомневался — фальшивой. Не только я умею натягивать на себя маски.

— Конечно! О чём речь. Извини, волнуюсь. У меня есть к тебе предложение. Не хочешь выслушать?

— Говори, — я несколько вдохов колебался, но решил согласиться и выслушать, а не поддаться настроению и гнать прочь.

— Виликор и раньше была излишне строга, но теперь, — богач развёл руками и поцокал языком. — Она переходит через край. Нам нужен новый старший.

— И при чём здесь я? — начало уже было забавно, но я притворился полным олухом, хотя к чему шла речь, понял сразу.

— Ты почти равен ей, но кажешься более разумным и ответственным, — Арнид замолчал, но, похоже, я сумел изобразить достаточно недоуменный взгляд и ему пришлось сказать прямо. — Я предлагаю тебе сместить её.

— Ты же видел, чем закончилась моя прошлая попытка. Я ещё недостаточно силен. Приходи через пару месяцев, тогда и поглядим.

— Я не говорю тебе выходить на ринг. Кроме личной силы, есть та, что стоит за спиной. Реши со своими здоровяками дело утром, перед приходом учителя.

— Погоди, — я действительно заинтересовался и даже бросил, наконец, этот камень, от которого уже ломило плечи. Просто на землю. — Ты предлагаешь напасть на неё толпой?

— Конечно. Ты слишком честен, — богач заулыбался и сложил руки за спиной. — Поверь, всегда у всех есть подчинённые. Я много знаю о Школе, всё же моя семья живёт здесь уже четвёртое поколение. Сам подумай. Что лучше? Сильная сумасбродная и одинокая девчонка или умный спокойный парень с поддержкой за спиной?

— И это останется без последствий? — я недоверчиво хмыкнул, оставив его вопрос и лесть без ответа.

— Учителям плевать, что происходит в классе, — Арнид смотрел мне прямо в глаза, не пытаясь отвести взгляд. — Ты видел, чтобы Виликор наказали за побои учеников?

— Но ведь она старшая и всегда действует одна.

— Вот именно. Одна. Всегда. А у тебя три здоровяка под рукой. И они вполне тебя слушают. Поверь, учителям нет дела до происходящего за дверями бурс. Главное не зарываться и не шуметь на всю Школу. Пять минут разговоров с твоим ватажником, десять минут грубой силы и куча баллов твои. Ты ведь этого хочешь? При нужде повторить.

— А ты? Зачем ты ищешь чужие руки? У тебя же есть прихлебатели?

— Как грубо, — парень скривился. — Я предпочитаю слово помощники.

— Ну, — я рассмеялся. Помощник Варикол, помощник Скирто. Неплохая должность. Приятно звучит, — а всё же?

— Неудачное распределение в этом году. У меня из сильных ребят остался только Циан. Фатор задирает нос. Гунир держится тебя. Ты же сам видел, кто на что способен. Мы с ней не справимся.

Это да. Схватки, последовавшие после моего ухода с ринга, впечатлили даже меня. Своей смехотворностью. Драться умели богач, Зимион, Гунир, Мир, Циан и тот крепкий парнишка Фатор, смотрящийся старше своих лет. Именно их и расставил в пары Шамор. Остальные же три десятка человек больше напоминали по виду книжников. И подмастерий, таких, что годами не выходили из мастерских. Узкие в плечах, бледные. Да, среди них были и задиристые, и наглые. Но тот же Зимион на днях, походя, надавал по шее сразу парочке, которые решили пройтись языками по его прошлому.

Не чувствовалось у них опыта кулачных боёв, вернее, его оказалось даже меньше, чем у нас с Зимионом. Поэтому череда схваток иногда проходила совершенно непредсказуемо и напоминала мне схватку Кирито и Варикола в лесу. Уныло, медленно и бессмысленно. Что-то вроде того, как я первый раз пытался прыгать напротив Вартуса. Часто драку просто разнимал учитель, с издёвкой оценивая их, как бодающихся рогами тупых баранов. Я так понял, что это животное похожее на джейров, но ещё более тупое. Я даже прошёлся после, знакомясь и выспрашивая о прошлом ребят. Среди них не нашлось ни кузнецов, ни кожемяк, ни охотников. Сплошь каллиграфы, травницы, алхимики, портные, писцы. Странно.

Зимиона поставили против Арнида и тот уверенно выиграл. За его плечами чувствовался учитель, который научил его махать кулаками и использовать ноги. Из-за них мой земляк проиграл и в этот раз. Сложно продолжать схватку, когда тебя сбивают с ног каждые пару вздохов. Мир оказался любителем помахать кулаками и сошёлся с Цианом. Я заметил, что Шамор намётанным глазом составил равные пары. Этот здоровяк тоже даже не пытался бить ногами, но кулаки свистели — будь здоров. Парни были несколько неуклюжи и медленны, но силы вкладывали не скупясь. И получили каждый по десять баллов.

А вот схватка Гунира и Фатора вышла для меня самой зрелищной. Они оказались ловкими, резкими. Даже я иногда с трудом успевал заметить очередной удар. Оба часто били ногами. Сильно, разрывая воздух глухими ударами по телу противника. Но при этом ухитрялись оставаться на ногах как ни в чём не бывало. И учитель не спешил прерывать драку и объявлять ничью. И он оказался прав. Победил Гунир. Он сделал вид, что собирается пнуть противника в бедро, а когда тот сделал шаг назад — ударил другой ногой в голову. И сбил противника с ног. Шамор уже через вздох, оценив расплывшийся взгляд упавшего, назвал ватажника победителем. Я так высоко задирать ноги даже не рискую. Тут нужен опыт.

Так что я понимаю печаль собеседника. Интересно, а случайно ли Циан оскорбил Виликор? Помнится, там рядом был и Арнид с остальными своими помощниками. Пару дней назад они тоже пересели за его и соседний стол. И вот все в одном месте. А Циан впереди с грязными сапогами. Но всё закончилось в одно мгновение. Может богач просто не успел? А вот что я, что Гунир будем побыстрее. Виликор не успеет сломать нас поодиночке.

— Нет, — я решительно мотнул головой. — Я не буду нападать на неё толпой.

— Два ид... — Арнид, запнулся, но продолжил. — Редко приходилось слышать, чтобы в одном классе встретились такие помешанные на честности противники. Хорошо. Посмотрим, сколько ты ещё выдержишь. Тебе ведь нужны зелья? Техники? Или так и будешь махать голыми кулаками и надеяться на щедрость Школы?

Я смотрел ему в спину и кривился. Рейтинг мне важен. Пусть, благодаря усилиям мамы, я на фоне остальных, начитан и легко запоминал то немногое, что нам рассказывали учителя. Но постоянно лишаться баллов из-за придирок тоже не дело. Я вернул тяжёлый камень на место и решил бросить тренировку и проверить как дела у моих подопечных. С таким настроением от попыток возвышения толка не будет.

На стене, вдоль которой под навесом стояли столы, было три двери. Одна ведёт в склад, где я с Зимионом получал вещи. Вторая в спальню девушек. А вот самая широкая ведёт к ночлегу парней. Я толкнул её и оказался в большом зале с широким проходом от входа между рядами лежаков, сделанных полностью из дерева. Они застелены плотной холстиной, а сверху лежит толстое тёплое одеяло и небольшая подушка, набитая чем-то плотным и чуть шуршащим. На проходе стоят широкие столы, за ними при нужде можно уместиться и вдесятером. Но большинство ребят валяются на кроватях или сидят на них же, сбившись в группы по интересам. А вот двое моих послушно сидят за столом. Вот только чем это они занимаются?

— Что значит: «Я ничего не делал»?

Я с недоумением уставился на играющих в кости Гунира и Мира. Тот же Зимион в моей помощи не нуждался. Он вполне бегло читал и при нужде мог медленно писать. А вот с ними было совсем плохо. Я решил, что главное сделать их грамотными, а уж там они могут и сами подготовиться к занятиям. Служитель Латор, что рассказывает нам о травах, даёт выучить пять—десять трав за неделю. Читать им в короткое время отдыха справочник, что он раздал, меня совершенно не устраивает. Мне нужно взять последнюю звезду и прорываться к Воину. Вот я и решил, что гораздо разумнее научить их читать и писать. И они сегодня должны были заполнить два листка своими каракулями. И рассказать мне про две травы. Я развернулся к Миру. Тот старательно не обращал на меня внимания и прятал глаза.

— А что скажешь ты?

— Да ну. На кой мне? Обойдусь.

— А то, что за это я получу по шее от Виликор?

— Так и зашибись. Ты ж, вроде этого и хочешь? — осклабился Гунир.

Я замер. Интересная мысль. Подход от отрицания. Если она не хочет разговаривать со мной, то сделать так, что это станет нужно ей. Дождаться конца недели, провала своих навязанных учеников и Виликор вынуждена будет надавить на меня. Но при этом все, а не только девчонка теряют баллы, а я получаю всего одну схватку. Глупо надеяться, что старшая будет каждый вечер проверять наши успехи.

— А рейтинг?

— Да лажа всё эт. Корпеть над книгами, чтоб получить пару баллов? Я за одну драку получу два десятка. Кто мне тут противники? Эти домашние пташки чтоль? Только и знали сидеть на ковриках, хапать силу и ждать благословения неба!

Гунир усмехался. И считать он, кстати, умел неплохо. А вот Мир молчал и продолжал делать вид, что его здесь нет.

— Да и драться дальше станем чаще. Э, я тебе говорю! А с мечом я ещё лучше. Пусть слабаки за книгами гнутся и готовятся вернуться к своим мастерам.

— Для Академии этого будет маловато.

— Это ты рвёшься в неё. Я через год вернусь в ватагу к отцу. У нас просто особо учить некому всяким этим выкрутасам.

— Которые ты и не учишь.

— Да ладно те! Чё мне пригодится, то я учу.

— И что же тебе пригодится?

— Вот зверей буду учить, с тяжестями вот бегаю, — Гунир запнулся. — Э, вот средоточие создаю. Вчера пытался! Честно. Да и вобще — я жду, когда взрывалку выдадут.

— Ясно, — я подвёл итог. — Бездельничаешь.

— Да ладно тебе, дружище!

Гунир приподнялся и попробовал меня обнять. Научился у Зимиона? Я сбросил его руку и толкнул обратно на скамью. Он хмыкнул и нагло развалился на столе, подперев голову рукой. Я обернулся к Миру.

— А ты чего молчишь?

— А чё я?

— Ты зачем здесь?

— Да случайно вышло.

Его история неплохо дополнила старый рассказ про Орикола. Деревня парня выращивала какие-то съедобные злаки. Мне их названия ничего не говорили, но Мир ,в конце концов, просто сказал, что считай половина того что мы едим, есть у них на полях. А ещё они сажают Цветок духа. Его корни телегами скупают алхимики и платят неплохие деньги. Вот только дольше двух лет сажать на одном месте нельзя. И бывает так, что одно, два растения на поле как раз к исходу второго года, начинают отличаться и превращаются в Цветок роста духовной силы. Тот самый, что утаивал Орикол и ел. В общем, Мир поступил так же. Как-то он сумел утаить его и от семьи, и от всех односельчан. Дождался, когда тот зацветёт. И сожрал. Его сразу закинуло на три ступени. Все в деревне всё поняли, выписали ему тумаков и решили воспользоваться случаем. Если уж Орден в этом году объявил большой набор. Только виру за цветок выплатили. И прикупили ему зелье Возвышения.

Я слушал эту историю, кивал, но решил для себя, что парень всё равно что-то утаивает. Даже не так. Много чего утаивает или вовсе дело не так было. Я вот не верил, совершенно не верил, что можно перепрыгнуть столько звёзд от одной травы. Даже алхимики, делая концентрированное зелье Возвышения Воина, не гарантируют прорыв с девятой к десятой звезде. А тут три. Сразу. Пусть и с шестой на девятую. К тому же я видел, как кривил губы в усмешке Гунир, слушая рассказ, а Мир каждый раз при этом словно давился словами и не сразу продолжал историю. Впрочем, у каждого могут быть свои тайны. Что мне до чужих? Мне бы свою сберечь от жадных глаз Ордена.

А планы родни Мира оказались просты. И он поддерживал их обеими мозолистыми ручищами. Протянуть в Школе полгода, а затем вступить в ряды стражи города. Там мол, с таким талантом, тут он в рассказе снова краснел, его примут без разговора. И у семьи появится своя рука на рынке.

— А там, лет через пять, глядишь и десятником стану. Вот.

— Слушай, — я заулыбался, наконец, найдя, чем его можно зацепить. — Как думаешь, а кого в страже будут привечать больше? Того кто может сам прочитать приказ и сосчитать товар на телеге? Или того, кто даже не может своё имя написать?

Эти слова заставили бывшего крестьянина задуматься. Он сидел, опустив глаза в столешницу и водя толстым пальцем вдоль криво вырезанных надписей и знаков, которые остались от прошлых поколений учеников.

— Хорошо, — Мир поднял голову. — Я согласен. Дело стоящее.

— Тогда, — я ткнул пальцем в лежащие на краю писчие принадлежности — доску, чернильницу с пером и листы чуть желтоватой бумаги, резко отличающейся от той, к которой я привык. И перевёл взгляд на Гунира. — А ты?

— Не! На меня такие уговоры не подействуют. Монеты считать я умею, десяток слов, уж как-нибудь разберу при нужде, — парень нагло улыбался. — А за книгами пусть Амир сидит.

— Кто такой Амир?

— Эт сын первого дяди. Молодой глава ватаги нашей. Ему нужно быть умным, — Гунир засмеялся. — А мне достаточно хорошо рубить мечом и пускать лезвия как можно чаще по его команде.

Я смотрел на веселящегося Гунира и уговаривал себя не злиться. Выходило плохо. Может, если бы не вечер, полный разочарований и его несмолкающий смех, всё бы обошлось. Но я просто сорвался.

— Видишь? — я сжал кулак и поднёс его к носу парня.

— Ага, и чё?

— Лови.

Я отвёл руку назад и не спеша с наслаждением впечатал его в грудь Гунира. А тот даже не подумал отбить удар. Не верил, что ли? Его снесло с лавки, только ноги в сапогах мелькнули за столом.

— Ты чё? — ошарашенный Гунир подхватился с пола и сжал кулаки.

— Сам ты не хочешь, значит, нужно дать тебе повод, — теперь улыбался я. Надеюсь, тоже неприятно. — Может Виликор права? Да и мне потренироваться, а то вечно мешают.

Я снова ударил его. На этот раз в живот ногой, чтобы выбить из него весь воздух. Мне это не удалось, Гунир подставил руки, но я не стал сдерживать пинок и его отшвырнуло дальше в проход. Следующие пару минут я давал ему встать и снова сбивал с ног, допинав до самого выхода. К этому зрелищу никто не остался равнодушным. Но образумить меня попытался только Мир. Зимион же даже не встал со своего лежака. А вот остальные: кто поносил меня за шум и беспорядок, кто-то тоже остался равнодушным, даже постарался отойти подальше. Удивительно, но Виликор не появилась на шум. Впрочем, ни я, ни Гунир не кричали, да и беспорядка на самом деле не было. Ни кровати, ни столы не пострадали. Мои неспешные удары по-прежнему не достигали цели и легко блокировались здоровяком, и я не сдерживался в силе. Странным было то, что я помнил, каким был резким в драке парень, но здесь и сейчас он не был и вполовину так же хорош, как тогда. Его удары я легко сбивал встречными, даже не напрягаясь и не прибегая к уловкам.

— Хватит! — Гунир лежал на полу и даже не пытался больше встать. — Эт уже не забавно.

— Забавно?

— Считай, что я понял. Уж лучше писать твои закорючки, чем так кувыркаться. Надоело. Я уже рук не чую. Ты без драк башку теряешь чтоль? Всё-всё! Молчу.

Я отвернулся от здоровяка и вернулся к Зимиону и своей кровати, что стояла рядом с его. Молча упал на неё и попытался собраться с мыслями. Вот зачем мне всё это? Одно дело если бы я действительно был старшим и получил прибавку к рейтингу. Или хотя бы тренировки с Виликор в награду. А так, получается, что трачу силы, время и делаю то, что мне совсем не нравится. Бью людей. И что взамен? В пути сюда Тогрим делал вид, что я старший. Это хотя бы грело самолюбие. Как же — сам пришёл и сказал, что будет слушаться меня. А здесь? Тоже пойти к Виликор и действительно последовать совету Гунира? Поставить её перед выбором — тренировки или пусть прощается с баллами. Ещё бы понять, почему она так ненавидит таланты у других людей, чтобы не испортить всё ещё сильней.

— Чё ты взъелся?

Отвлёк меня от размышлений голос Зимиона. Я помолчал, но всё же ответил.

— Не люблю, когда хвалятся, что быть тупыми лучше.

— Чего так?

Я задумался, но решил, что смысла отмалчиваться нет, раз уж начал говорить.

— У меня мама добилась всего сама. Сама научилась читать, — вернее, за еду её учил старик-нищий, живший в соседней с ней яме. Но вот это точно останется при мне, — писать. Стала из простой девчонки — уважаемым кожевником с клеймом. Одной из первых среди своего поколения. А этим всё в рот кладут, а их приходится уговаривать.

— Так, ведь тебе рассказали, почему не хотят.

— Ага, — я хмыкнул. — Мне прямо полегчало. Ещё бы мне Виликор про своих дарсов рассказала.

— А что тебе хочется узнать? — раздался посторонний голос.

Я обернулся и оглядел вмешавшегося в разговор. Невысокий, худой парень. Я часто обращал на него внимание среди своих соучеников. Причина этому — яркая медного цвета шевелюра. Такой цвет волос я нигде в Нулевом не встречал. Да и глаза, как у отца и сестры. Зелёные. А вот лицо обычное, только десяток странных точек под глазами. Что я ещё могу про него вспомнить? Только то, что учится он отлично и легко отвечает на все вопросы, неплохо зарабатывая очки. Кем был в городе, вернее, у кого ходил в подмастерьях, не помню. Парень лежал через две лежанки от нас, закинув руки за голову, и изучал потолок.

— А что ты можешь предложить?

— Отвечаешь вопросом на вопрос? Ты забавный. Рассказать тебе про её жизнь? Неа.. А то прибьёт меня. А вот историю её семьи можно. Вкратце, — рыжий коротко хохотнул. — Интересует? Поверь, там всё же есть нужные тебе ответы.

Задумавшись, я не сразу, но кивнул. А парень, словно этого и ждал. Не успел я моргнуть, как он оказался рядом с Зимионом на его кровати.

— Э! Ты чего это тут расселся?

— Чего тебе? Жалко? Считай это платой за рассказ.

— Вон ему надо, — в меня ткнули пальцем. — Иди, к нему сиди.

— Не, — рыжеволосый парень покачал головой. — Уж больно он резкий. Сначала вдарит меня, а потом будет сожалеть. А много ли мне, книжному червю, надо?

— А я тебе, значит, не вломлю? — зло прищурился Зимион.

— Тебе ведь тоже интересно? — парень щёлкнул пальцами и, не услышав ничего в ответ, улыбнулся и представился. — Я Дарит. А история такая.

Семья Виликор ещё совсем недавно, буквально десять лет, назад жила в другом поясе. В Третьем. Чуть ли не под самой столицей. И была довольно крупной и богатой семьёй. Настолько, что уже подумывала получить статус клана. Вот только ничего у них не вышло. Поспешили. Они попытались подмять под себя городок. Отобрать его у мелкого клана, под которым сами ходили. А им наглядно показали разницу между сильной зазнавшейся семьёй и слабым захудалым кланом. Два года междоусобных сражений окончились тем, что они вылетели во Второй пояс. Уцелевшие вылетели. Не успели там прожить и пары месяцев, как снова принялись воевать. Не сумев понять, что их жизнь резко изменилась. И гордость нужно поумерить. По слухам, причиной послужил чуть ли не спор с местными, кто первый зайдёт на рынок. И вот теперь они в Первом поясе, а от всех сотен членов семьи остался неполный десяток.

Здесь они живут тише мышей и не открывая рта. На чужих. Наказывая своих за любые мелочи. И мечтают вернуться в Третий пояс. Вот только нынешний глава семьи после полученных за эти годы ран — калека и его потолок восьмая звезда Воина. И это самый сильный из семьи. Иначе бы они в Первом и не оказались. Потому вышло так, что свои надежды на возвращение он возложил на плечи детей. Сначала сына. Но для него она оказалась велика. Соседи, которые все знают, говорят, что отец слишком рьяно взялся за алхимию и сжёг пацану меридианы. Следующей надеждой стала Виликор. Фраза: «Моя дочь вернёт нас на земли предков», — набила оскомину у всех живущих в квартале. У Виликор действительно самый высокий талант в семье. Но лишь по сравнению с оставшимися, а так, её постоянно обходили сверстники из соседей. И это здесь, в Морозной Гряде. И отец снова обратился к зельям. Её сегодняшние звёзды результат, в том числе и огромных трат семьи на алхимиков. У Виликор есть даже прозвище. И оно говорит само за себя. Одержимая. Там, где сверстники достигали результата талантом и неделей ленивых упражнений по паре часов в день, она добивалась его нескончаемыми, почти без сна, тренировками всю эту неделю.

— Откуда ты так много знаешь? Этот самый сосед? — Зимион толкнул плечом замолчавшего Дарита.

— Не.

Дарит, наверное, раз в двадцатый за разговор щёлкнул пальцами и ткнул себя в лицо, скорчив рожу.

— Рылом не вышел для их квартала. Большинство людей любят поговорить. А я умею слушать, — с улыбкой закончил рыжеволосый и пихнулся в ответ.

— Ладно, — я вслушался в вечерний сигнал, пытаясь в очередной раз представить себе размер этого колокола, и принялся снимать сапоги. Утром, успокоившись и подумав над тем, что наболтал рыжий, нужно обязательно поговорить с Виликор. — Спасибо за рассказ. Он мне очень помог.

— Да не за что.

— Хочу уточнить. А вот за этот вот рассказ и слухи? Виликор ничего не сломает тебе или мне?

— Не! — парень пренебрежительно отмахнулся и поднялся с кровати. — Об этом и впрямь в её квартале говорят не понижая голоса. Даже слуги. Их семейку не особо любят.

— Ладно. Кстати, — я решил уточнить одну вещь, — тут без меня ничего с богачём не случилось?

— Хе-хе-хе, — Зимион бросил быстрый взгляд в сторону компании Арнида. — С ним языками сцепилась Виликор. Он, после ужина надел свой домашний халат. И тут она заглянула. Слово за слово, эта девка сняла с него пять баллов за этот дарсов халат. Он прошёлся по её виду. Она сняла ещё балл. Он начал орать. В итоге заткнулся только на двадцати очках.

— Не слабо.

— Прикинь, да? Он орёт, а она почти шёпотом забирает у него балл за баллом, балл за баллом. Жаль ты не видел.

— Ничего. У меня было своё представление.

Я отмахнулся от любопытного Зимиона, заметив, как в мою сторону повернул лицо Дарит, уже лежащий на своём месте, и закрыл глаза. А миг спустя, все Светочи потухли.

Глава 8

— Орден тратит огромные силы для защиты города и его окрестностей. Самые большие проблемы, с которыми сталкиваются жители: секты, звери и разбойники.

— И мытари, хапающие без меры.

Этот шёпот слышит только наш стол. Во всяком случае, я на это очень рассчитываю. Мне очень не хочется выяснять, насколько строго может наказать служитель Зиран. А то, что за такое очернение Ордена, будут плети, сомнений нет. И вряд ли ограничится десятком Если бы мы сидели чуть по-другому, то непрошеный рассказчик уже давно бы заткнулся! Но мне просто не дотянуться до Гунира, сидящего на своём привычном месте у столба. А здоровяк с самого начала урока поставил руки на стол, сцепил пальцы, прикрыв рот, и принялся дополнять все слова учителя. Мир лыбится так, что, кажется, сейчас, порвёт рот. И даже не думает прикрыться, тупой джейр! Зимион умнее и то и дело опускает голову, скрывая улыбку. Одному мне не смешно. Не могу понять, почему нас до сих пор не раскрыли и в бурсу не вошли парни из службы наказания. Мне кажется, что шептать можно было гораздо тише.

— Не будем сегодня касаться остального, для этого у вас будут другие учителя и другие уроки. Сосредоточимся на зверях. На моём предмете. Орден регулярно высылает многочисленные отряды для уменьшения поголовья опасных зверей в окрестностях дорог. И не всегда это хищники. Очень важно вовремя чистить...

— Ладно, соглашусь. Вот дороги они не пропускают, лакомое местечко. Вечно туды-сюды, туды-сюды кто-нить со стягом мотается по ней.

— От расплодившихся тварей. Попутно приводит в порядок стоянки, строит новые при необходимости.

— И гребёт зелёнку за пользование, не зря ж над каждой герб висит.

— Прочёсывает ближайшие окрестности города, уничтожая любых зверей, а не только крупных и хищных, невзирая на их опасность. Стаи мелких грызунов или птиц не менее опасны для людей и вредны для полей. Всё это Орден делает для обеспечения безопасной жизни крестьян и защиты их полей, простирая свой щит над подвластными землями.

— А потому каждый забогатевший хозяин сперва спешит нанять хоть плохонького, но Воина, чтоб из этих вычищенных окрестностей не лезли всякие твари, которые могут сожрать всех на усадьбе.

— Часто организовываются дальние рейды в леса. Вплоть до гор, что дали название нашему городу-ордену...

— Э, так там ваш лагерь сборщиков, к нему дорогу и пробиваете, добро вывозить.

— Однако самые тяжёлые задания достаются одиночкам-разведчикам, что неустанно ищут оплоты сект в самых дремучих и непролазных уголках лесов...

— Ага, эт разведчики настолько неуловимы, что ни один опытный ватажник, ни разу их в лесу не находил. Языком Орден чесать горазд.

— Ими становятся лишь лучшие выпускники Академии.

— Потому-то видно и не встречал, что все лучшие спешат в искатели пойти, а не на Орден спину гнуть, видно, в разведчики уж и идти некому.

— Которые заслужили самые лучшие, самые мощные техники. В их руки Орден вложил техники Земного ранга. Учитесь, сражайтесь, и вы тоже получите такое сокровище.

— Да хватит заливать. Чтоб одиночка с Земной техникой в лес сунулся? Да только слух об этом пусти и тупые наёмники под каждым кустом будут удачу ловить. Они ж через одного в детстве на голову падали. Так и сгинет ваш разведчик зазря.

— Руками братьев Ордена собраны уникальные коллекции чучел зверей и трав окрестных лесов.

— За каждого нового зверя, что добыли ватажники, вы платите неплохо, тут уж буду честным, чё. Бывает и кровавики сыплются.

— Орден с нетерпением ждёт, когда лучшие ученики нашей Школы вольются в его ряды. Станут нашими новыми братьями по оружию.

— А вот хрен вам! — мне показалось, что шёпот Гунира стал оглушительным. — Чтобы мне запретов навесили на каждый чих? Я потомственный ватажник! Хрен вам, а не нового послушника, что слова не скажет супротив Ордена!

— Помните и гордитесь тем, что учились в Школе Ордена Морозной Гряды!

— Да уж, во сне буду вспоминать всю эт лабуду и вздрагивать! Вот уж удружил батя!

— А мы сегодня поговорим о самых распространённых зверях окрестных лесов. А именно о том, от чего защищает Орден город и с чем неустанно борется.

— Неделю говорить будем, борцуны и защитники?

— Зелёные волки.

— Ладно, уел, — неожиданно согласился Гунир. — Рассказывай, послушаю, соврёшь, иль нет.

— Данный вид сохранил практически неизменным исходный облик простого животного. Сильное увеличение размера и силы. Название получил за ярко выраженную защитную окраску и преобладание элемента жизни и дерева. В длину достигает до двух с половиной метров, в холке более метра. Вес колеблется от двухсот пятидесяти до трёхсот килограмм. Самцы крупнее. Самое неприятное — это сохранившееся стайное поведение и очень высокая координация действий особей. Вполне способны устраивать засады, загонять и окружать добычу. Ей считают всех, кто меньше по количеству и слабее. Одинокий человек может только спасаться бегством. Смотрим картину, — учитель перекинул холст на раме, открывая нам изображение этого волка.

— Э, половины не понял, но знакомые слова все по делу сказаны, — всё никак не мог уняться Гунир. — А нарисовано хорошо, не сильно хуже, чем у нас на стяге.

С картины на нас смотрело красивое животное. Чем-то похожее на шакала, но в нём не было вечного страха и унижения. Волк гордо расставил лапы, и, казалось, глядел на нас сверху вниз, скаля острые клыки. Шерсть его действительно была тёмно-зелёная с тёмной подпалиной на груди, и лишь мастерство художника, что опустил на зверя солнечный свет сквозь ветки возвышающихся деревьев, позволил нам в деталях разглядеть волка на фоне леса. Широкие лапы, когтями разорвавшие мох, густая шерсть, пронзающий взгляд жёлтых глаз.

— Не менее опасны летающие создания. Одно дело те из них, кто не сильно изменился, и совсем другое те, что резко увеличились в размерах.

— Вот как перестал мешки пустоцветом набивать, так сразу умные вещи начал говорить.

— Возьмём, к примеру, Большого Ворона. Иначе его называют Ужасный Ворон.

— Да уж, раз увидишь, так сразу поймёшь, откуда имечко пошло, — Гунир передёрнул плечами. — Грёбаная тварюка.

— Глядим.

Учитель Зиран снова перекинул холст, сменяя красивого и гордого волка отвратительным созданием. Голова осталась, как я понимаю, от птицы. Как и крылья с хвостом. А вот тело превратилось во что-то, напоминающее иссохшую бычью тушу. Редкие пучки перьев на коже, туго обтянувшей совсем не по-птичьи широкие рёбра. А ещё у этого чудовища были почти человеческие руки и ноги. Выглядело всё это действительно жутко. Даже на картине. Выходит, Гунир уже сталкивался с таким лично?

— Значительное отличие от исходной птицы. Считается, что это один из тех случаев, когда даже дарованная небом возможность напрямую поглощать энергию трав даёт сбой и излишки силы в меридианах зверя вызывают такое странное изменение. К сожалению, жизнеспособное. Огромное увеличение размеров. Ярко выраженные элементы воздуха и ветра. В высоту три, иногда и три с половиной метра. Весит более тонны. Крупные экземпляры, набравшие звёзд, до двух. Очень неприятно, когда такая птичка начинает тебя преследовать. Сильная связь с ветром позволяет совершать Ворону невероятные кульбиты и манёвры, не позволяя вам скрыться в чаще. Скорее всего, он будет преследовать вас даже под сенью крон и ветви ему не помеха.

— Чё это ты сомневаешься? Обязательно будет. Он мясо просто обожает, а тут оно само в лапы идёт.

— Циан!

— Старший!

— Возле реки тебя из зарослей ранили костяным шипом. Но в горло никто не вцепился. Твои действия?

— Эээ, спрятаться, вытащить шип и залить его зельем, которое от ран.

— Минус балл. Мигнир!

— Старший!

— Твой ответ?

— Зельем Заживления ран!

— Минус балл. Арнид, ответ!

— Старший! Убраться подальше от кустов. Спрятаться за деревом, камнем. Осмотреть шип. Светлый без яда, с серой полосой с ядом. Ядовитого можно атаковать. Если на светлом есть зазубрины, то напавший зверь один, если нет, то их стая и лучше бежать. Рану залить зельем Заживления, глоток внутрь. От яда зелье Очищения.

— Укрытие лишнее. Сначала быстрый взгляд на шип, чтобы знать бежать или нет. Но в сравнении с другими уже что-то. Ничего не заслужил. А вы двое, если были одни — трупы. А если нашлись идиоты, что взяли вас с собой в группу, то теперь тащат в лагерь на руках. Бесполезный груз.

— Хотел бы я посмотреть, как он вытащит шип Болотницы, чтоб поглядеть на зазубрины. Скорее от боли обоссытся. Только потяни и сразу всё поймёшь, он, словно врос в рану, чё дёргать-то его зазря?

Гунир всё не унимался. Но вот за такие мелочи, которых не найдёшь в книгах, я был ему благодарен. А за сегодняшнюю выходку с хулой на Орден в его стенах, готов был сам прибить.

— Гунир! Чей шип с серой полосой?

— Старший! Мохнатика ядожального!

— Плюс балл. Азо!

Наконец, учитель закончил опрос, обвёл взглядом каждого ученика, остановился на Виликор.

— Старшая!

— Слушаю! — подхватилась со своего места девушка.

— Я недоволен плохой подготовкой. Класс минус пять очков. Ты лишаешься десяти. В конце недели — большой опрос. Будут так же отвратительно мычать — тебя ждут плети.

Учитель Зиран скрылся за дверями, которые по-прежнему оставались для нас закрытыми. В стоящих на столе часах ещё оставалась горстка песка. Виликор остановилась перед ними и коснулась стекла пальцами. Резко обернулась к нам. Бледная, злая.

— Что вы лыбитесь, тупоголовые бараны? Самодовольная старшая лишилась баллов? А вы, где техники брать будете? Арниду купит папаша. С Цианом и Гуниром побратимы поделятся. Каждый уважающий себя отряд на аукцион денег не жалеет. А вы? Плевать на техники? А как вы экзамен через полгода пережить собираетесь, будущие трупы?

— Э! А ну погоди! Что значит пережить?

Зимион успел раньше меня со своим возмущённым воплем. Я тоже был раздосадован. Во всех моих разговорах о Школе не было ни слова о каких-то сложностях с экзаменом. Только о необходимости показать себя. Дарсов Орикол! Чтобы ему там икалось! Почему всё совсем не так, как он мне наболтал? Просто хоть бери болтуна Дарита и проси рассказывать всё, что он знает о Школе и Ордене!

— А, нулёвки очнулись! Через полгода нас выкинут в лес и дадут три дня на возвращение в лагерь. Здорово, да?

— Да не гони! — перебили Виликор с первых парт. — Нулёвок лечи. А то мы не знаем, как всё дело проходит. Это экзамен для академки. И через год! Я на него и не пойду. А у нас просто выход будет. Вдоль дороги. Неделя с опытным Служителем. Легкотня.

— Поздравляю, тупица! — оскалилась девушка. — Ты всё проспал! Орден в этом году объявил дополнительные наборы учеников и будет избавляться от таких недоумков, как ты.

— Чё?!

— Ничё! Правила поменялись. Через полгода три дня в лесу. Одним! Считай, пять месяцев осталось до счастья. А через год для академки нужно будет принести ядро зверя, — Виликор оглянулась на часы. — Значит, так, недоумки. После занятий все, чьи уроды не ответили, да и сами уроды, огребут от меня. Вы по-хорошему не понимаете, уроды! Класс, встать!

— Приветствуем старшего!

Я с ухмылкой наблюдал, как стадом джейров ломанулись с площадки те, кому светила кара Виликор, стоило только учителю Шамору попрощаться с нами. И не скажешь, что они только что едва ползали, изнемогая под тяжестью мешков. Бедолаги, похоже, сговорились и решили закрыться в спальном зале. Хорошая попытка. Им даже вначале удалось удержать дверь закрытой. Я отлично слышал голос Арнида, раздававшего за ней приказы. Но девушку это не остановило. Вышибить целиком дверь она не смогла, а просто разломала преграду на куски и принялась избивать всех, кто пытался убежать от неё. И впрямь, задумаешься о предложенном Гуниром способе проводить с ней поединки. Ведь только середина недели, а уже драка со старшей. Но мне хочется чаще.

— А правду говорила Виликор про экзамен? — рядом со мной, за столами расположились мои приятели, но Зимиону, похоже, было скучно просто смотреть, и он нашёл повод почесать языком.

— Ага, даже я слыхал слухи, что будет двойной набор, да и с чего б ей врать?

— Да мало ли? — пожал плечами мой земляк.

— Да не боись, зайчонок, ничё сложного в этом нет.

— Ты ничё не спутал, наёмник? — обиделся Зимион. — Я охотник, я два года с копьём!

— Ты за языком следи, — Гунир подобрался, словно собирался прыгнуть на собеседника. — Эт Циан наёмник, что за всякую грязь берётся, лишь бы зелень звенела у заказчика. Я честный ватажник! Ещё раз так назовёшь, и я тебе рожу разобью!

— Ещё раз трусом назовёшь, сам получишь!

— Хорош обоим! — я сморщился от вида того, во что превращалась наша спальня. — Лучше расскажи, что думаешь про экзамен.

— Да его бояться стоит только этим городским, — Гунир кивком указал на выползающего из разбитых дверей парня. — Кто про лес только в байках слыхал и за стену носа не совал. Вы ж вроде как охотники!

Последнее слово он протянул таким тоном, что даже у меня зачесались руки стукнуть его. Зимион набычился, но промолчал. Лишь засопел и принялся разминать кулаки.

— Детская прогулка?

— Ну, — тихо хмыкнул ватажник, отворачиваясь от моего земляка, — нет, конечно. Но даже первый лагерь нашей ватаги стоит глубже в лес, чем тот, где проверка будет. А меня туда батя с восьми лет брал. Главное, одному не оставаться и головой крутить. Зашибись всё будет.

— Точно?

— Головой крутить? — засмеялся здоровяк над Зимионом. — Точно!

— Точно лагерь не сменят? — мне было не смешно.

— Да кто ж его знает? Я тебе Попечитель Школы чтоль? — Гунир развёл руками. — Но остальные лагеря Ордена гораздо дальше в лесу. Там нам точно жопа будет. Не хотелось бы. Привык я уже к этим рожам. Там этих кривоногих подмастерий точно пожрут. Ага, добила. И толпой не смогли завалить старшую. Чё таким в лесу делать?

Наказание Виликор провинившихся перед ней и впрямь закончилось. Я оглядел поле боя, в которое превратился наш спальный зал. Кажется тем, кому она поручила учить, досталось сильнее. Вон тому причитающему, даже руку сломала. Впрочем, он сумел в разгар схватки обхватить сзади девушку, так что, может, получил именно за это.

— К вечернему колоколу чтобы здесь был порядок! Арнид, ты всё это замутил? Молчишь? — девушка пнула лежащего богача. — Ну молчи. За порядок с тебя спрошу. Того, с рукой, и Мигнира с потрохами, к лекарю!

Кажется, пришло моё время, я слез со стола и шагнул навстречу выходящей Виликор.

— Чего тебе?! — сузила глаза девушка.

— Есть разговор.

— Неинтересно.

— А вдруг? — я сделал шаг в сторону, снова вставая у девушки на пути.

— Ты сейчас огребёшь, как они.

— Удивительно, но так ты выполнишь моё желание, — я усмехнулся, глядя на замершую после этих слов Виликор.

— Говори, — нехотя произнесла девушка.

— Может, ты, и заставишь этих недоумков выполнять твои слова. Но что ты будешь делать со мной? — я нарочно ткнул пальцем себе в грудь.

— Поясни.

— Мои парни отвечают. Все трое. Хотя тоже хотели бы лежать и плевать в потолок или бросать кости по вечерам, — я улыбнулся. — Представь, что я решу забить на обучение и в конце недели, как бы ты не старалась с остальными, класс потеряет на нас четыре балла. А сколько потеряешь ты?

Про плети я предпочёл промолчать. Кажется, это больная рана не только для меня. Что же у неё в семье творилось?

— Тогда придётся всё взять в свои руки и вбить в вас ум лично и отдельно. Мне не впервой, — процедила Виликор.

— Отлично, — я кивнул, — Об этом и речь. Я получу тренировку с тобой, о которой так прошу.

— Один раз, а затем будешь вздрагивать и вспоминать про сломанные руки при одной только мысли пойти против меня.

— С остальными это может и получится. Гунир называет их комнатными цветочками. Хорошая угроза. Для них. Но я вот такое, — я указал пальцем ей за спину, — испытывал на своей шкуре два года.

— Это Циан то нежный цветочек? Ну-ну! Тебе ломали руки каждую неделю? — насмешливо уточнила Виликор.

— Это нет, я врать не буду, — я спокойно улыбнулся. — Только голову пробивали. Но вот несколько месяцев подряд меня рвали когтями, отрывали от меня куски мяса, пробивали шипами и даже травили ядом. Но я выздоравливал и снова выходил охотиться на зверей.

— Про голову заметно. А ты не боишься, — девушка понизила голос, — что я немного переусердствую и сломаю тебе шею? Нечаянно?

— Ты же не думаешь, — я повторил её трюк с шёпотом, — что звери просто играли со мной и по команде прекращали? Что нового для меня в твоей угрозе?

Так, мы и замерли, глядя друг на друга. Мимо, косясь на нас, протащили парня со сломанной рукой. Несли его самые избитые, чтобы заодно и себе что-нибудь выпросить. Хотя обычно, простые синяки лекарь не трогал, я тогда попал в редкие исключения. Но тому, с заплывшими глазами, да и еле идущему Мигниру, алхимию точно выдадут. И зелье — это конечно хорошо, но вот и до него болит, а после приёма чуть ли не ещё сильнее, пока всё заживает. Поэтому угроза девушки так и действует на ребят. Я так думаю. Боль от перелома, говорят ужасная, а когда начинает работать зелье, то ещё сильнее орать начинают. Виликор резко выдохнула и подняла голову.

— Что ты хочешь?

— Ничего нового, — я пожал плечами, — Я хочу стать сильнее и тренироваться с тобой.

— Пошли!

Я шагнул в сторону, уступая дорогу, но Виликор нарочно врезалась в меня плечом. Я лишь усмехнулся, глядя ей в спину, и не обращая внимания на парней, что выражали жестами восторг от происходящего. Особенно усердствовал Гунир, я уже даже перестал понимать, что значат все его ужимки. Но вряд ли что-то приятное для девушки. А она и не думала ждать меня, всё ускоряя шаг. Догнать её удалось только у самой площадки.

— Послушай, Виликор, — я остановился у черты ринга, не заходя внутрь. — Это ведь нужно не только мне. Ещё три дня и нам придётся биться всем классом. Да, мы тут таланты, да и вообще задиристые ребята. Но что будет, когда жребий сведёт нас с шестым классом? По рассказам Гунира там половина опытные бойцы и наёмники.

— Мы проиграем, — спокойно ответила девушка. — Можешь мне не рассказывать, я знаю о наших шансах гораздо больше тебя.

— Не хочешь уменьшить разрыв?

— Намекаешь на себя?

— Да. Ты можешь меня снова вырубить за десяток вздохов. И вроде как выполнить мою просьбу о тренировках. Но я предлагаю другой путь. Я глупый нулёвка, у которого никогда не было учителя. Мне повезло с моими первыми звёздами. Но потом приходилось в смертельных схватках с людьми и зверями прокладывать себе путь к небу. Всё, что я умею — это ухватки, которые я подсмотрел у своих противников. Поделись своим опытом. Дай мне основы. Подтяни меня, и весь наш класс получит выгоду. Я гляжу, за сражения тут дают гораздо больше, чем за усердную учёбу. Пусть мы не выиграем, но и разгром будет не так жесток. Может, нам Шамор накинет рейтинга за старания?

— Бросить камень, чтобы получить яшму.

Эти слова Виликор почти прошептала, но я легко услышал и нахмурился, пытаясь понять.

— Что это означает?

— Неважно. Ты хорошо умеешь говорить, — впервые усмехнулась девушка. — Конечно, доводы у тебя так себе. Однако кроха смысла в них есть. Считай, что я уже не так злюсь на тебя. Та-ала-ант! Но у меня тоже есть условие.

— Я слушаю.

— Я не собираюсь тратить своё время зря. Если ты будешь топтаться на месте, неспособный применить мои уроки, то я не буду мучиться с тобой. Сорное зерно не даст урожая.

— Если ты будешь честной, передавая знания, — подумав, я уточнил, — то согласен.

— Не будь ты глупым нулёвкой, то твои слова о моей чести сошли бы за оскорбление. Мало кто говорит мне такое в лицо. Смелей. Делай последний шаг.

Я перешагнул линию и поднял руки перед собой. Так, как когда-то сам научился у Вартуса. Перед собой, прикрывая лицо и тело от ударов и готовый ударить сам.

— Не сжимай так сильно кулаки. Сжимай руку, только когда бьёшь. Пусть пальцы будут немного расслаблены, можешь даже чуть разжать их. Напрячь кулак в момент удара можно почти мгновенно. Но в драке можно схватить руку противника, его одежду, а разжимая свои стиснутые пальцы, ты лишь потеряешь время.

Я постарался последовать её указаниям.

— Ещё. Правую ещё. Где находятся руки не так и важно, но левую всё же опусти чуть ниже. Вот так и стой всегда. Ты иногда пытаешься отвести удар в сторону. Ты ловкий и резкий. У тебя это выходит. Вообще, хороший приём, но выполнять его лучше как раз ладонью. И для этого тоже не сжимаем кулак до побелевших пальцев. Отбей!

Виликор ударила не спеша, скорее плавно ведя руку к моей голове, чем действительно атакуя.

— Ладонью! Отводи снаружи к середине противника. Ещё раз! Правой ладонью!

Я выполнил указание, толкнув её руку с линии удара.

— Резче! Не толкай, ты ещё не мастер битв. Хлопай по руке. Правой! Левой!

Я старательно, следуя командам, отбил с десяток ударов и едва успел сдержать руку, когда они внезапно прекратились.

— Не будь как статуя. Отводишь удар вправо, сдвигай тело, уворачиваясь от удара. Для начала просто разворачивай тело грудью к моей руке, уводи голову, на случай ,если удар противника не получится отбить. Чуть хлопнул, чуть повернулся, чуть сдвинул голову, и враг не смог попасть. Вся суть в движениях всего тела. Правой!

Постарался сделать так, как она сказала. Мне казалось, что вышло неплохо.

— Я сказала, сдвигай голову в сторону, а не кивай ей! Ещё раз! Правой!

Я только вошёл во вкус, вроде как, уловив, что от меня хотят, как Виликор опустила руки. Я молчал, ожидая продолжения, а она внимательно глядела на меня.

— Ты ведь настроен на Академию?

— Верно. Я не скрываю этого.

— Зачем?

— У меня семья. Я хочу знать, что они будут в безопасности. Если я стану хотя бы Служителем, то вряд ли кто-то в городе поднимет на них руку.

— Звучит очень наивно. Мысли настоящего пастуха из Нулевого.

— Я понимаю, что жизнь сложная штука, но думаю, ты уловила суть.

— Да. Достойная цель. Мелкая, как гнездо воробья, но достойная, — Виликор замолчала, глядя на меня, но я тоже молчал, не споря с ней. — Хорошо. Это махание руками всё ерунда. Мусор, который скоро будет тебе не нужен. Почти. Неважно. Ты не сознаёшь, насколько всё это не нужно. Не знаешь, что действительно нужно просить. Принимаешь за основы могущества мусор. Нулевка. Я буду честной. Для меня это не пустые слова. Я сделаю ещё один вклад в тебя. Дам то, что нужно тебе на самом деле. То, что будет настоящей основой твоей силы. То, что моя семья сохранила несмотря на смерти, указы и потери. Но я дам это не просто так. Если в Академии мне понадобится твоя помощь, то ты окажешь её. Чтобы я ни попросила.

— Чтобы ты ни попросила? Не слишком ли это?

— Я сделала мало намёков? Уроки, за которые отец берёт красной яшмой? Тебе они не нужны? За одно обещание помощи. Не бойся. Я не буду просить убить кого-нибудь.

— Хорошо, — я словно прыгнул в пропасть.

— Поклянись.

— Клянусь помочь тебе в будущем за обучение сейчас.

— Хорошо. Будущее покажет цену твоим словам.

Виликор поморщилась, смотря на меня. Отвела на миг в сторону взгляд.

— Буду честна. Семья зарабатывает на том, что продаёт время чтения изначального свитка с техникой «Основ и форм». Его у меня, конечно, нет. Но ты получишь полное объяснение от меня, понявшей и освоившей её спустя многие часы чтения. Это вполне равноценно. Осознаёшь это?

Не совсем понимая её объяснения, я всё же кивнул. Девушка вздохнула, покачала головой.

— Ничего ты не понимаешь. Ты и свитков в глаза ещё не видел. Нулёвка.

Теперь морщился я. Не надоело же ей тыкать мне моим местом рождения. Видел я свиток. Орикол постарался над его созданием. Куча схем меридианов. Узлов. Их названия. Описание движения силы для создания Ледяных Шипов. Всё очень подробно и многословно. И вполне понятно. Но не говорить же ей об этом?

— На этапе Закалки можно не обращать внимания на своё тело, отдав всё на волю Неба. Сила, поглощаемая практиком, сама проделает всю нужную работу. Наполнит собой его слабое тело, сделает его сильнее, быстрее, улучшит память. Но что делать Воину? Продолжать надеяться на Небо? Это путь слабых. Небо лишь указывает путь и помогает сделать первый шаг. А основы могущества бойца каждый создаёт сам. Это его дорога. Можно обратиться к простейшим средствам, — Виликор махнула рукой, указывая на тренировочную площадку. — И это неплохой способ для новичков, дающий заодно практику и уверенность в себе. Но эффект подобных тренировок ограничен. В сильных семьях, в кланах существуют тренировочные формации и артефакты, которые могут помочь стать сильнее даже Предводителю Воинов. Заставляющие его выжать из своего тела всё до капли и шагнуть дальше. Но даже эти хитроумные устройства только вспомогательные, помогающие отшлифовать подготовку бойца. Главное — это «Основы и формы». Я дам тебе первые три формы. Силу, ловкость и выносливость. Фундамент любого бойца.

Я прищурился, не сводя глаз с Виликор. На языке крутились вопросы, но я не рискнул перебивать. Слишком важно то, что я слышу.

— Меридианы нашего тела сложны в своём строении. Основные, обратные, парные, стержневой, дополнительные, меридианы-спутники, соединители. Всё это переплетается в сложной схеме. При желании можно сознательно проводить сгусток силы по ним. Это легко достигается небольшой практикой. Циркуляция по разным маршрутам даёт разные эффекты. Но схем движения тысячи, а эффект очень мал и обнаружить его можно лишь спустя месяцы. На это может уйти вся жизнь. К счастью, Древние проверили их все и нашли простые решения, а мы сохранили эту мудрость. Можно добавить дыхание, сопровождая им путь энергии. А если совместить циркуляцию со стойками и позами, наложив задающую форму тела на схему пути силы в нём, то эффект резко возрастает. И становится заметнее, чем бег с этими мешками.

— Если это первые формы, — уловив паузу в рассказе, я решился заговорить, — значит, есть ещё?

— Есть. Но остальное тебе нужно заслужить. Они гораздо ценнее. В Академии вернёшься к этому разговору. Смотри внимательно.

Виликор присела, развела руки, проговаривая тонкости движений.

— Ноги на расстоянии в два раза большем ширины плеч. Стопы стоят прямо. В одном направлении. Колени согнуты и слегка развёрнуты наружу. Тело держишь ровно, спина прямая. Руки разведены в стороны, ладонями вверх.

Я повторил, старательно копируя стойку. Я уже видел такую в исполнении Виликор. И не только эту. Иногда, вечером она завершала свои тренировки, плавно перетекая из одной позы в другую. Тогда мне оставалось лишь гадать о происходящем. Теперь её неторопливые движения обретали смысл.

— Это недвижимая форма силы. В идеальном исполнении скорость движения энергии должна быть равна дыханию. Половина цикла на вдохе, половина на выдохе. Начинающие не могут столь быстро проводить силу по меридианам, и вынуждены замедлять дыхание, чтобы сократить число вдохов на круг. В этом нет ничего плохого. Двадцать, десять вдохов на один проход. Не переживай. Скорость движения по меридианам не столь важна. Главное, согласованность всех трёх действий. Энергия, пройдя по меридианам, направленная этой формой тела и овеваемая твоим дыханием, будет благотворно влиять на твою силу. Мышцы, кости, жилы будут всё сильнее и прочнее, смогут использовать все больше энергии неба. Циркуляция начинается на вдохе, вместе с ним в твоё тело проникает энергия. Впитываем её через ладони, по основным меридианам ведём к меридианам-спутникам...

Я старательно запоминал, пытаясь впечатать в память каждое её слово. Чтобы столь нежданный дар не пропал даром из-за какой-то плохо запомненной мелочи.

— Всё. Перед колоколом постучишься в спальню. Я дам тебе схему движения силы для этой формы. Теперь дело за тобой, — передо мной взметнулись волосы развернувшейся девушки. — Поглядим, как ты усвоишь первый урок.

Я с разочарованием глядел вслед девушке. Она отправилась вглубь двора, к задней стене. Через десяток шагов Виликор остановилась перед вкопанными стоймя столбами и принялась подниматься наверх по прибитым к первому жердям. Этакая примитивная лестница. Уже через вдох девушка оказалась на высоте трёх ростов. Замерла на миг, стоя на одной ноге на узкой вершине бревна и прыгнула на соседнее. Тренировка на ловкость. На десятой звезде я пробовал пройти из края в край этой площадки. Упал на середине. Пусть Виликор пренебрежительно назвала всё это простейшими средствами. Но сама она ими не пренебрегает. И этим мне тоже нужно заняться. Не сейчас. Сейчас меня мучает другая мысль. Что мне делать теперь и как закрепить полученные знания? Это можно сделать только в тренировке! Я развернулся к навесу, откуда на нас глазели любопытные последние десять минут.

— Гунир! Приятель! Иди-ка сюда!

Что-то я слишком упёрся в Виликор, и желание учиться у неё совсем отшибло мне мозги. Стал тупым джейром. Даже у Зимиона можно многому научиться такому самоучке, как я. Вот я добился своего, получил урок. Два урока. Форма силы, до которой ещё дойдёт черёд ночью, и приём боя. И вот его мы будем закреплять с тем, кто вряд ли мне откажет.

— Чего эт ты удумал? Видел я, как ты машешь кулаками. Мне мало что светит.

— Чего это? — я удивился. — У меня другое мнение. Я от тебя огребу, тебя здорово научили.

— А толку? Если по правилам, то я тебя не вырублю. Если уж Виликор не смогла в последний раз.

— Чего ты такой злой? — я усмехнулся. — Не надо меня вырубать. А вот бить можешь. Видел, что мы с ней делали вначале?

— Отбив отрабатывали. Только не так, как меня учили.

— А есть разница?

— Другая школа боя, — Гунир пожал плечами. — Меня учили вкладывать силу и быть жёстким, а у неё всё мягко и плавно. Девчонка.

Я замер, обдумывая новые знания. Нужно было раньше насесть на парня, тупой джейр. Из того, что я помню про его бой, то на ринге он действительно действовал жёстко и стоял как скала Древних под ударами Фатора. Я тоже так могу, но привык, что удар когтями или рогами может стать для меня последним. И осторожность мне больше по душе. Я привык полагаться на скорость. В прошлой схватке с Виликор просто выхода не оказалось. Да и кто скажет, чей учитель боя сильнее? Пусть всё будет так, как вышло.

— Пусть. Давай меня тоже тренируй отбиву. Давай. Правой, левой.

— Как скажешь. Щас я с тобой за вчерашнее посчитаюсь, — Гунир оскалился в усмешке и сжал кулаки, переступая черту ринга.

— Только начни помедленнее! — спохватился я. — Ты сначала меня тренируй, а потом сочтёшься.

Начало прошло неплохо. Минут за пятнадцать я вполне втянулся. Гунир старался. Бил вначале не быстро, поправлял меня, когда я плохо разворачивал тело. Постепенно удары становились всё стремительнее и сильнее. Парень увлёкся и старательно молотил руками. Вот только я был быстрее его, а впитывающиеся в моё тело синие нити не давали мне устать. Ещё через двадцать минут, когда Гунир начал хмуриться, я понял, что это теряет смысл.

— Стой, — я шагнул назад.

— Чего?

Я привычно поднял руку, чтобы нарисовать печать и чуть не выругался. Тупица! Зачем давать повод разговорам о своих странностях, когда тот мужик ещё обещал встретиться со мной? Замер, старательно рисуя печать без помощи мазков пальцем. Одним воображением. Ограничение, девятая звезда. Подбодрим и себя, и Гунира.

— Я буду поддаваться и стараться быть медленнее. Можешь посчитаться за свою лень, бестолочь.

Гунир зло прищурился и ударил так, как бил Фатора. Всерьёз и изо всех сил. Я ничего не успел увидеть, а щека взорвалась болью, в голове даже зазвенело. Парень замер и настороженно смотрел на меня. Но руки не опустил. Я коснулся места удара. Печёт. Не стоит ли поднять звезду? Похоже, я себя переоценил. Или не нужно давать себе слабину? Виликор сильнее меня, те наёмники из шестого тоже будут такими. Готовиться необходимо всерьёз. Нужно получать опыт схваток с противником, что сильнее меня. Научиться видеть момент удара, как я научился видеть начало атаки зверей по крохотным мелочам и намёку на движение. Я огляделся, оценивая глубину теней во дворе. Ещё минут десять можно потратить, а затем гнать отсюда Гунира и читать вслух про зверей. До дня, когда Мир сможет делать это сам, ещё далеко.

— Продолжай. Если я не отхожу, значит, и останавливаться не нужно.

Гунир опустил руки, едва я сделал быстрый шаг назад спустя десять минут. Покрутил головой.

— Ну, ты и... Закалённый, как клинок от хорошего мастера, приятель. Тебе в искатели идти с такой выдержкой. Уже вся рожа опухла, а ты ни разу не сорвался и по-прежнему поддаёшься.

— Ага-ага, — я хмыкнул. Я бы и рад сорваться, да вот печать не даёт совершить такой ошибки. — Кто такие искатели?

— Самые отчаянные ватажники. Отец их безголовыми иначе не называет. А по мне — лучшие из племени ватажников. Э! — Гунир махнул рукой. — Жаль, если я только заикнусь об этом, отец меня точно безголовым сделает. Всамделишным.

— Ты же уже взрослый мужчина? Воин?

— Да иди ты!

— Так, куда идти? Кто такие искатели?

— В леса иди. В самые дебри. Искатели бродят в самых опасных местах. Ищут редкие растения, логова сильных зверей, руины Древних. За долю продают отметки на карте ватажникам.

— Ясно. Разведчики Ордена.

— Да хрен кто видел этих орденцов! А вот искателей я лично знаю!

— Я понял, понял. Ватажники самые лучшие ребята. С головой. Иди к Миру читать.

— Тьфу, на тебя! Прям бегу уже! Пошли сначала пот смоем.

Я снова рассмеялся, глядя на возмущённое лицо Гунира. Но он прав. Лёгкий ветерок, заглянувший в наш двор, холодил тело. Рубаха пропиталась потом и противно липла. Я развернулся в сторону бочек. Смех закончился сам по себе, застряв в горле. Там, впереди, на ступенях умывальни я ясно видел печать, висящую позади одного из парней. Она была не похожа на мою. Белого цвета, с множеством мелких деталей и символов, которые отсюда я не мог рассмотреть. По сердцу пробежал холодок. Кто это? И почему я раньше не видел печать? Миг и я снял с себя ограничение. Чужая печать пропала. Через два шага я вернул на себя запрет и белые линии вспыхнули над фыркающим от холодной воды парнем. Это Дидо, кажется, ученик алхимика.

Я поставил чашу рядом, напряжённо следя за его действиями. Но парень скользнул по мне безразличным взглядом и продолжил обмывать тело. Не видит? Это уже хорошо. Странно только то, что вблизи его печать не стала чётче. Я по-прежнему не мог разобрать, ни что на ней написано, ни других её деталей. Хотя она висела перед моим носом. Круглая, белая. Всё остальное ускользало от моего взгляда, расплывалось в кляксы и пятна. От усилий даже заслезились глаза.

Опыты показали, что чужие печати я вижу, только когда на мне висит своя. Любая. Даже не несущая на себе ни одного символа. Пустой круг, овал, квадрат. Этого оказалось достаточно. В классе нашлось четыре человека, носящие на себе ограничения. Этот, первый замеченный с ними, Дидо. Богач Арнид. Болтун Дарит, который так много знает. И Виликор, к которой я зашёл за схемой меридианов. Печать над ней была самая сложная, большая и многоцветная.

К счастью, ни один из них не видел мою печать. Опыт с многократным снятием и наложением запрета на себя я провёл с замирающим сердцем. Но Дарит, что-то увлечённо рассказывающий моему земляку на своей кровати, даже не повёл взглядом на исчезающий и появляющийся надо мной огромный красный квадрат. Лёжа в темноте, в тишине заснувшей спальни, я оказался целиком погружен в свои мысли. Всё, что я увидел сегодня, только подтверждало мои догадки, сделанные ещё в Нулевом. Я сделал правильные выводы из одного короткого разговора с Ориколом. Я действительно обладаю талантом мастера Указов. Которого Орден будет счастлив получить в свои ряды. Вот только я по-прежнему не хочу себе такой судьбы. Уж слишком неприглядным выглядел для меня этот путь в скупых оговорках бывшего Попечителя Ордена. Уж слишком сильно ненавидит мастеров Указов Гунир.

Глава 9

— Мир!

— Старший!

Здоровяк подхватился со скамьи, уставившись на учителя. Мы уже заметили, что Иглис любит, когда перед ним тянутся. Кажется, сейчас Мир изображал обожание. На мой взгляд, получалось у него ужасно. Меня от одного взгляда на выпученные глаза парня воротило и хотелось плюнуть. Но послушник довольно пригладил свои усы, перед тем как задать вопрос.

— Цвета Ордена?

— Чёрный, серебро для стягов, белый и чёрный для личных гербов.

— Цвета рангов?

— Серый, синий, красный, белый, золотой, серебряный.

— Что означает красный цвет отворотов?

— Стражу города.

— Чёрный?

— Стражу дорог.

— Смысл цветов на стяге?

— Верность, сила, отвага Послушников позволяют сиять славе Ордена!

— Ещё?

— Лишь твёрдая рука Магистра ведёт нас сквозь тьму сомнений!

— Балл.

Учитель Иглис внёс изменение в камень рейтинга, и имя Мира переместилось на строчку вверх. Всего за неделю оно выползло с последних пяти мусорных позиций. И в этом именно моя заслуга. Вчера он эти лозунги повторил по памяти раз двадцать. Даже соседи уже просили заткнуться. Зимион и Гунир и без меня уверенно находились в середине списка. Мой земляк умный парень, а здоровяк хоть и ленился, но большая часть того, о чём говорили учителя, ему была известна и так. И отец его во многом натаскал. Ещё бы грамоту не обходил стороной, как ядовитую змею, и было бы вовсе замечательно.

— Лишь твёрдая рука Магистра ведёт весь Орден к великому будущему! Кто знал об Ордене тридцать лет назад? Никто! Кто мы сейчас? Сила, которой подчиняется весь край Морозной Гряды! Земли под нашим управлением процветают!

— Только попробуй что-нибудь ляпнуть!

Я шептал, едва шевеля губами, но угрозы в моих словах оказалось достаточно, чтобы Гунир кисло скривился и убрал руки со стола. И ведь всего-то понадобилось два разговора, а когда стало ясно, что слов мало, подкрепил их парой ударов. Пусть учитель Зиран оказался глуховат, и на его уроках это могло сойти с рук. Но перед нами молодой и придирчивый Иглис! Тот самый, что раз в неделю наказывал кого-то плетями! Причём за полную ерунду. Иногда безголовость ватажника меня просто поражала. В пасть Монстра залезать не пробовал? Я постарался взглядом передать соседу всё, что я думаю о нём и его выходках.

— Магистр мудр и справедлив. Уже десять лет Орден не повышал налоги и сборы идущих. Ордену слава! — Иглис впился горящими восторгом глазами в наши лица.

— Ордену слава! Его величие — наша гордость! Наша сила — его мощь!

— Зачем Ордену нужны острые мечи и отважные бойцы? Чтобы защитить свою основу — людей Морозной Гряды от нашего вечного врага. Альянс тысячи сект виновен в неисчислимых бедствиях: он выжег дотла столицу нашей старой империи, убил три четверти Древних, превратил все крупные города в смертельные ловушки, изменил сами основы нашего мира, обрушил на предков бесчисленные бедствия, которые до сих пор убивают нас. Триста шестьдесят восемь лет назад ответный удар Древних обрушил саму Смерть на Альянс. Уничтожил их почти под корень. Но что для паразитов, которые присосались к силе Неба гибель учеников и подчинённых? Старые монстры: главы сект, старейшины, приближённые выжили, разменяв их жизни на свои. В то время как наши предки боролись за выживание родных, разменивали свои жизни в проклятых городах на знания, Альянс снова пришёл к нам. Зачем?

Иглис перевёл дыхание. Он говорил с напором, жаром. Повторял то, что я когда-то в детстве слышал и смутно помнил. Но что мне тогда было до давно минувших дней? Меня гораздо больше волновали чудеса Древних, чем причина их гибели. А истории из жизни Рам Вилора были гораздо ближе и понятнее, чем скучный трактат истории. Конечно, потом я вырос, и детские игры и развлечения закончились. Вернее, меня заставили вырасти. Но к тому времени те книги были давно обменяны на новые. И вот сейчас я угадывал в словах учителя строки из них. Пожалуй, теперь, вырвавшись из Пустошей к настоящей жизни, взрослой, где секты это не записи в старых книгах, всё это стало во много раз важнее.

— Ты! Ты знаешь, что больше всего привлекает сюда сектантов?

— Люди.

— Верно. Люди. Их тела. Их кровь. Их сила. Их души. Для любого сектанта — человек, который слабее его — лишь ресурс. Они прячутся в лесах вокруг наших городов. Похищают людей, разоряют деревни. Они приносят нас в жертву на своих алтарях! Превращают наши тела в лекарства, продлевая свою жизнь! Пьют нашу силу, делая себя сильнее! Уничтожают наши души в своих обрядах! Сотни лет! Им нет места под Небом! Встали! Что ждёт секты? Троекратно! Смерть! Смерть! Смерть! Ну!

— Смерть! Смерть! Смерть!

— Сядьте. И помните об этом всегда.

Голос Иглиса был глух. Лицо его побледнело, осунулось. Он ещё раз скользнул по нам взглядом и отвернулся, сложив руки за спиной. Учитель словно выжег себя в этой короткой речи, которая даже меня пробрала до мурашек. Я быстро кинул взгляд по сторонам. Лица всех горели ненавистью. Кое-кто сжимал кулаки. Да и кричали все так, как ни разу не славили Орден до этого. Пожалуй, только Зимион имел удивлённый вид. Здесь лишь мы из Нулевого. И вот то, что учитель говорил последнее — я совсем не помню в разговорах там. Это пьянчуга Орикол постоянно поминал секты. Больше я не нахожу воспоминаний, чтобы кто-то говорил об этом во время нашего путешествия по Нулевому. Да и в той книге, которая была у меня в детстве, говорилось, что секта — это братство, с верой, отличной от имперской. Разве можно называть братством секту, в которой приносят жертвы? И что это за вера, требующая такого? Возвращая меня от мыслей, Иглис обернулся к столам.

— В мире идущих к Небу ценится сила. С силой приходит и ответственность. Возвышайтесь и Орден будет вознаграждать вас. Сильнее вы — сильнее Орден. Можно стать могучим бойцом, что будет выжигать заразу сект мечом и силой Неба. Можно выбрать путь профессии и стать мастером, что куёт оружие для боевых братьев. Для Ордена одинаково важны все. Я сам могу служить примером заботы о молодых талантах. Мои успехи в учёбе заметили и оценили моё желание связать свою жизнь со знаниями. Я стал самым молодым учителем в Школе за все годы её существования.

Вот только твой ранг говорит, что ничего важного в тебе нет. Я хмыкнул, вторя своим мыслям. Пусть в волосах учителя видны цветные пряди, но их меньше чем у Тортуса. А значит и меньше звёзд. И цвет халата — серый. Орикол такого же возраста, но годы назад уже носил красный, потому что его талант чующего правду гораздо сильнее пригодился Ордену, чем успехи учителя в передаче нам знаний. Подозреваю, что и Тортус тоже Попечитель. Да чего там! Он был в красном халате при встрече на границе. В его ранге можно даже не сомневаться. И при этом наш Проверяющий тоже ненамного старше Иглиса. Интересно, какой бы ранг был у меня в его возрасте, пойди я по лёгкому пути?

— Все Школы находятся в ведении Попечителя Балиора.

Все? Я почему-то считал, что она одна. А ведь даже здесь нас больше двух сотен. Виликор недавно что-то говорила об удвоенном наборе. Или просто об увеличенном? Разве говорят о двух Школах — все? Три? Четыре? Сколько же вообще будет кандидатов в Академии?

— И может так случиться, что он захочет лично на вас взглянуть и появится на занятии. Помните, чем выше человек поднялся к небесам, тем больший почёт вы должны ему оказать. При появлении Попечителя, вы должны склониться в глубоком поклоне в тот же миг, как увидите его красную одежду. Запрещено выпрямляться без разрешения. Запрещено обращаться к нему с просьбами. Вы ещё никто в иерархии Ордена и право говорить со столь высоким чином, нужно заслужить.

Выходит, что тогда с Тортусом я, верно поступил, в поклоне ожидая его слов. А вот о том, что даже разговаривать с ним мне — возвышающемуся стадии Закалки, оказалось не по чину, я не знал. Впрочем, кто, вообще, в наших Пустошах знал ранги Ордена? Орикол и мама? Ведь Тортус сам говорил, что ездил по деревням от скуки. Даже странно, что целый Попечитель, несколько лет не покидал Нулевого. Неужели здесь дела не нашлось?

— Старший, ко мне!

— Слушаю, уважаемый! — Виликор согнулась в поклоне на расстоянии двух шагов от учителя.

— Класс плюс балл, ты плюс два.

Несправедливо. Это финальная проверка от Иглиса за неделю. День, когда его занятие, полное разговоров об Ордене, было не первым, а предпоследним. Длилось оно в два раза дольше обычного и мы отвечали неплохо. Больше половины ребят ответили верно. Виликор должна получить хотя бы баллов десять. Впрочем, этот самодовольный тип, из всех учителей начислял меньше всех баллов. Тот же Латор, довольный ответами, мог назначить нашей старшей пять очков развития даже в конце обычного занятия. Вчера на его проверочном ей досталось десять. Хотя половина ребят блеяли как джейры и с опаской косились в её сторону.

— Обернись. Что ты видишь?

— Учеников, двор нашего класса, — без промедления ответила Виликор.

— А я вижу мусор, беспорядок, грязь, брошенные вещи, неопрятный вид у половины класса. Близится время, когда вы приобщитесь к знаниям Ордена! Попечитель Балиор может и не появится здесь, но сюда приедет мастер Указов нашего Ордена! Здесь, в вашей бурсе вы принесёте свою первую клятву Ордену. У вас появится право получить первые техники и выйти за пределы этого двора. Знаменательное событие в вашей жизни. Для многих бездарей, что притворяются талантами в этом классе, оно окажется самым главным в их никчёмной жизни! Тем, чем спустя годы они будут хвастаться за кружкой дешёвого пива в Смертном квартале. Ещё раз оглядись! Где оно произойдёт? В этом хлеву? Да я сгорю от стыда! Класс лишается десяти баллов. А ты, старшая, лишаешься двадцати! Завтра у вас не будет занятий. Вы должны навести здесь идеальный порядок! Это не свинарник! Не дай небо, я найду хоть соломинку! Наказание — лишение ста баллов каждого!

— Ур-род!

С ненавистью прошептал в спину уходящему Иглису Гунир. И я был с ним согласен. Да тут все уставились вслед учителю и шептали малоприятные слова. Мы уже неплохо узнали характер нашего главного учителя. Он обязательно найдёт, к чему придраться. Соломинке здесь взяться неоткуда, если только птица не уронит, но вот пыль на какой-нибудь полке или криво стоящую кровать он непременно найдёт. Или придумает. Осталась неделя до нашей первой покупки зелий и техник. Ребята по вечерам бахвалятся, что именно возьмут и как быстро освоят. У всех потихоньку накапало баллов рейтинга. И мысли о дороговизне зелий уже редко приходили в голову городским. А теперь? Я проглядел имена на каменной плите рейтинга. У десяти человек останется хоть что-то, а остальные станут нищими или вообще останутся должны Школе. Что это, вообще, за наказание в сотню баллов?

— Класс! Встать!

— Приветствуем старшего!

— Какие у вас скорбные лица. Не нужно так явно показывать, как вы ненавидите мой предмет. Это так обидно для любого учителя.

Не знаю как другие, но я в этот момент скривился. Учитель Шамор о себе слишком много думает. Мы все повторяем слова только ушедшего Иглиса, и озабочены предстоящим наказанием и потерей очков развития. Что нам до очередной пробежки? Уже все привыкли. Как-то не приходило в голову проверить, насколько мы стали сильнее клейменными гирями. Но то, что вес мешков постоянно увеличивается — неоспоримо. Как и то, что ни для кого теперь не представляет сложности выдержать четыре часа бега и пару часов прыжков на тренировке. Одноклассники на глазах словно подсохли, хотя солнце здесь гораздо нежнее, чем в Пустошах, в их беге появилась лёгкость, как у опытных новиков Нулевого.

— Но не для меня. Для меня ваши скорбные рожи словно награда! Снова повторю, вдруг кто-то плохо слышал. В лесах, спасаясь бегством от очередной задницы, в которую вы угодили, только мои уроки спасут вас. Не знания, как называется мох, на котором вы поскользнулись, не успехи в накоплении энергии, не правильное именование зверюки, которой вы наступили на хвост. А выносливая дыхалка и быстрые ноги. Способность часами уносить вашу задницу через буераки и буреломы. Хотя ваш враг может быть и быстрее вас. И вот тогда. Гунир!

— Старший!

— Порадуй меня. Чем уж так важна сила и выносливость?

— Это всё жизненная сила. А жизненную силу можно сжечь!

— Верно. Средоточие может опустеть, силы неба может не хватить. А жить хочется. И бегство сегодня помочь не может. Бывает. Что же делать? Сжечь жизненную силу, перегоняя её в силу неба, вложить в удар, удвоив его мощь! И победить. И чем выносливее становятся ваши тела, пропитываясь силой неба, тем дольше вы сможете сжигать свою жизнь. Сначала я доведу вашу выносливость до предела. Затем вас научат технике сжигания. И через полгода я со спокойной душой выпну вас за ограду лагеря. Проверю ваши умения на практике, — Шамор оглядел нас и рассмеялся. — Ладно, порадую вас. Сегодня бегать не будем.

Судя по стонам и проклятьям, в голову всем пришла одна и та же мысль. Время в Школе летит незаметно. Особенно ночь, когда измученные тела падают в кровати. Сказано — каждые две недели. Пришло время схваток.

— Будем считать, что встретив в лесу зверей, вы решили бежать, но сегодня оказался не ваш день, — Шамор продолжал улыбаться. — И вас догнали. Мы с утра кинули кости, и вас сегодня догнал шестой класс. Здорово, правда? Будоражит кровь?

Я с подозрением оглядел веселящегося учителя. Вот так сразу и жребий выпал на них? Какое интересное совпадение. Здоровые, взрослые мужики. Я расспрашивал Гунира о такой странности. Пусть у нас в Нулевом сложно возвыситься, и каждому чемпиону обещана награда — переезд в Первый и, как оказалось, учёба в Школе. Всем без исключения, невзирая на возраст. Но здесь, где даже в законе «О порядке возвышения» вполовину меньше пунктов, зачем Ордену люди с таким отвратительным талантом? Несколько десятков человек в возрасте около тридцати лет, что за все эти годы едва добрались до девятой звезды?

Но оказалось, что это своего рода оплата услуг наёмных отрядов, которые ходят под рукой Ордена. Они выполняют разную работу для покровителя, бывает и грязную, что бы это ни значило в устах Гунира. А взамен, кроме денег, получают возможность отправить нескольких человек в Школу. Новичков, что хорошо показали себя и заслужили стать полноценным бойцом отряда. И в наёмники как раз и уходили люди без таланта, не нашедшие себя ни в возвышении, ни в мастерстве, ни в мирной простой жизни. Редко когда их дети, как Циан, решали продолжить стезю родителей. Я думаю, что хоть он и туповат, но с такой силой его ждёт большое будущее в отряде, который отправил сюда парня.

Выходило, что техники здесь действительно дают редкие или просто хорошие и нужные. Раз даже наёмники, у них ведь обязаны водиться деньги, если верить книгам, идут сюда. Другой причины я не вижу. Те же зелья можно купить. Должно же целому отряду хватать денег на такие покупки. Хотя если покупать каждому бойцу, то и суммы выходят огромные. Не понять. Слишком мало я знаю о жизни в городе. Но смешное, наверное, зрелище — толпа покрытых шрамами бойцов, что наперебой рассказывают низенькому, сухому старичку Латору про травы лесов и болот. А он на них кричит и лишает баллов.

А вот нам сейчас будет не смешно. Я уставился на входящих в наш двор. Всё конечно не так страшно, как я себе вообразил. По половине и не скажешь, что они головорезы. И это снова не мои слова, а Гунира, а уж он в этом понимает гораздо больше меня. Ничем наш гончар, оказавшийся в этом классе, среди них не выделяется. Да у нас вся деревня таких мужчин полна. Была полна. Пришлось напомнить себе, что прошлое осталось позади. Теперь моя судьба — Орден. И эти люди, что выполняют для него чёрную работу. Низкие, высокие, худые и плотные. Обычные люди. А вот два десятка человек резко выделяются. И выглядят именно так, как я себе и представлял наёмников. Взгляд. Их выдаёт взгляд. В каждом из них я чувствую мада. Того, кто чуть не откусил мне голову. Презрение и скука в их глазах. И смерть. Как будто в их глубине иногда отражается кинжал, что на время вложили в ножны, но не снимают с его рукояти руки и прикидывают, куда мне его можно будет всадить при случае. Брр...

Нас выстроили друг напротив друга. А между нами ринг. И сегодня надписи на полотнищах особенно бросаются в глаза. Часть ребят, те, что из подмастерьев, совсем побледнели. А вот Гунир радостно скалится. У него, похоже, какие-то счёты с наёмниками и он надеется вволю почесать кулаки. Циана он за противника не считает, хотя частенько оскорбляет и гоняет по рингу при случае. Не знаю, не знаю. В силе мы, конечно, равны. Но, как я не раз думал и говорил Виликор, по сравнению с ними, наши навыки и опыт смехотворны. А ещё, помня привычку Шамора разбивать нас на равные пары, слабого противника мне можно не ждать. Самый опасный достаётся Виликор, но быть вторым после неё, означает получить и такого же соперника среди наёмников. И что-то меня мучают сомнения в выигрыше. А ведь даже схватку с торговцем и его охранником я начинал, не сомневаясь в своей победе. Кажется, я слишком много узнал о настоящей силе и слишком часто стал думать о последствиях. Мне ведь всегда нравились схватки с сильным противником! А значит, нужно просто выйти и победить!

— Итак! Сегодня у нас первая схватка между классами. И на кону у нас двадцать пять баллов! Именно столько получит каждый победитель. Маловато, но на первый раз сойдёт. Всё как обычно. В горло, пах не бить. Уши не отрывать, не откусывать. Горло не вырывать. Рот не рвать. Глаза не выдавливать. Зубы после пересчитаете. Пальцы? Ну, пальцы сами берегите. Я вам не нянька.

Послушник Шамор стоял между нами на ринге и радостно улыбался. Невысокий, худощавый, словно высушенный на солнце билтонг, он оглядывал нас, а в его серых глазах горело предвкушение. Ему так нравятся наши бестолковые драки? А вот окружающие меня ребята слегка побледнели после перечисления запретов.

— Лёгкие деньги.

— Скалишь свои клыки и пугаешь вчерашних домашних мальчиков и девочек, Лимдур? Хорошее дело. Молодец.

Это да, наёмник и без этого внушал опасения. Здоровый, плотный мужчина на две головы выше учителя Шамора. На щеке грубый шрам, лысая голова покрыта какой-то сложной татуировкой, но спереди не разобрать рисунка, видна только часть линий. А когда он улыбался, то становились видны его зубы и на человеческие они мало походили. Частокол острых клыков. Оскал. Обращали на себя внимание и его глаза. Они оказались светло-карими, почти жёлтыми. Какие там ощущения зверя! Это всё — зубы, шрам, глаза, действительно делали его похожим на хищника из баек охотников, что на миг обернулся человеком, даже не до конца, забыв про мелочи, и теперь стоял перед нами и выбирал себе добычу.

— Старший, — Лимдур оскалился ещё сильнее. — Уже три недели как в клетке, я соскучился по свежему мясу, а тут такой случай!

— За свежениной отправляйся в лес. Ищи там себе добычу.

— Старший, всё насмехаетесь? Три месяца без выпивки и развлечений.

— Довольно.

Шамор оборвал разговор. Но я не мог не отметить, что этому страшилищу, явно позволено больше, чем нам. Не представляю, чтобы тот же Гунир, мог так разговаривать с учителем. И вообще начать разговаривать без разрешения. Учитель, сам любящий пространные разговоры, не терпел с нашей стороны ни одного лишнего слова. На его уроках должен был раздаваться лишь его голос. Впрочем, мало у кого во время бега было лишнее дыхание для разговоров.

— Слушаем и разбиваемся на пары. Выходим сюда, — Шамор указал рукой место. — Виликор, Лимдур!

— Ох! Старший! За что такой сладкий подарок? — кажется, сейчас я мог пересчитать количество зубов у этого лысого, так широко он оскалился.

— Мечтай. Это наказание за длинный язык. Леград, Балагот!

Мой противник оказался ничуть не меньше того наглого, с нечеловеческими клыками. Тоже высокий, плотный. Рукава рубахи чуть ли не лопались на его плечах. Загорелый. Чёрные длинные волосы, стянутые в толстый хвост на затылке. На свободе оставлены две пряди волос на висках. На них висят украшения из светлого металла. Что-то вроде крошечных браслетов или бочонков с узором из кружков и квадратов. Презрительный взгляд чёрных глаз и тень усмешки на тонких губах. Он мне тоже не нравился. Я ещё раз искоса оценил его. Не привык бояться здоровяков. Мне его размеры сразу говорили, что его возвышение нечистое. Может он, конечно, сильнее меня, что сомнительно, но сравниться в скорости он точно не сможет. Главное не попасться ему в руки. Они у него длиннее моих.

— Старший!

Пока я приглядывался к своему противнику, учитель успел распределить всех по парам. Одной из девчонок достался гончар из Нулевого, а вот вторая со страхом косилась на здорового бородатого мужика с выпирающим пузом. Отвратное зрелище. Даже бег его не сделал стройнее. Со стороны он казался почти в два раза выше её и толще раз в пять.

— Что тебе?

— Можно отказаться от драки?

Голосок Калиры дрожал. Маленького росточка, худенькая — она даже у меня вызывала сейчас жалость.

— Ордену нужны отважные и опытные бойцы. Которые не боятся вступить в безнадёжный бой. Даже когда у них нет выбора. Вот у тебя его сейчас нет, — учитель всё повышал и повышал голос, под конец уже просто кричал, нависая над девушкой. — Бейся! На ринг! Живо! Орден послал тебя в бой! Хочешь плетей?!

А вот Шамору её совсем не жаль. Вот и поглядим, кто чего стоит. Учитель решил начать со слабейших. Равны ли наши слабейшие таким в шестом классе наёмников? Глупый вопрос. У них следующий по силе гончар Магрит. Как он дрался две недели назад, я отлично представляю. Вполне себе неплохо махал кулаками и сам держал удар. И так же хорошо помню, как вели себя вчера на ринге обе наши девушки. Вот Калира хвасталась, что она отличная вышивальщица. Неудивительно, что на кулаках ни она, ни её подружка Ули совсем не блистали. Что они, вообще, здесь забыли? Форменное издевательство, а не сражения сейчас будут. Как там сказал лысый? Лёгкие деньги для шестых.

К счастью, мужик-бородач оказался неплохим человеком. Он лишь вздохнул, шагнул к Калире и влепил ей звонкую затрещину, от которой она с воплем просто вылетела с ринга. Или, вернее сказать, сбежала.

— Дура, — ласково обратился к хнычущей у его ног девушке учитель, — ты ведь сама пришла к воротам Школы. Никто тебя сюда не тянул. Ты что? Не слышала ни одного слуха, что бродят по городу? На что ты надеялась? Тебе в любом случае нужно будет протянуть здесь полгода, чтобы перейти в вольные послушники. Это только первый, хоть немного серьёзный бой. Впереди ещё сражения с оружием. С техниками. Если ты будешь так относиться к себе, то так и сдохнешь на ринге. В общей свалке, да под ударом техники, ты просто погибнешь. Или станешь калекой. Подними глаза — меч не имеет глаз! Ты каждый день видишь этот лозунг. Он висит здесь для красоты? Ищи в себе то, что сделает тебя бойцом. Или сдохни!

— Старший!

— Молчи. Минус пять очков. Я не желаю тебя слышать. Следующие!

От Магрита, помня его поведение в лесу, я другого и не ожидал. Он вообще не причинил ни малейшего вреда Ули. Хотя ей, наглой и острой на язык, затрещина бы не помешала. Так думал Гунир, что снова принялся шёпотом сообщать своё мнение. Гончар, не обращая внимания на частые удары, которыми осыпала его девушка, ухватил её за руку и выкинул с ринга.

Так и пошли дальше наши проигрыши один за другим. Наёмники справедливо оказались на голову сильнее вчерашних подмастерьев, щедро одаривая их пинками и синяками. И не только. Дикий крик боли с ринга заставил всех уставиться на происходящее в его границах. Я тоже перестал оглядывать побитого Зимиона, присоединившегося к толпе таких же проигравших. Очередной наёмник, чьи лица у меня, едва запомнившего одноклассников, уже слились в одно неразличимое серое пятно, сломал ногу Фатору. И сейчас, ухватив того за руку, готовился повторить это и с ней.

— Запрещаю!

Громкий резкий крик учителя заставил замереть происходящее под лозунгами. Наёмник отчётливо поколебался, не спеша выполнять приказ, оглянулся на четверых своих, ещё не вступавших в схватку, но всё же отпустил стонущего парня и плюнул на него. Под одобрительные возгласы дружков, победно подняв руки, вышел за границы ринга. Его встречали, хлопая по плечам. Я внимательно вглядывался в него запоминая. Фатор сильный боец, но проиграл за несколько вздохов. Наёмник не мог похвастаться высоким ростом, совсем неширок в плечах, но руки, выглядывавшие из сползших вниз рукавов халата, жилистые и со вздувшимися венами. Победитель носил густые усы, а длинные светло-русые волосы стягивал в хвост красной лентой с надписью «тигр». А с камней уже утаскивали стонущего Фатора. К моему удивлению, вместе с парнями к нему подскочила и Ули, подхватив его за руку. Получилось так, что сейчас по одну сторону ринга стояли проигравшие, по другую победившие и лишь наши четыре оставшиеся пары лучших бойцов стояли рядом с учителем.

— Я недоволен! Лишаю тебя двадцати пяти баллов за медленное выполнение приказов!

Меня голос Шамора давил на плечи угрозой, что легко ощущалась в нём. Но наёмник лишь усмехнулся в усы и пожал плечами. Похоже, наказание его не впечатлило.

— Тобой, Фатор, я тоже недоволен. Я возлагал на тебя большие надежды. Мусор! Так и валяйся до конца занятия. И закрой рот! Я не желаю слушать эти стоны. Они мешают твоим ещё не проигравшим товарищам.

— Ну чё, могучие тигры, сыну стражника вы отомстили. Даже плюнули сверху. Глянем, хватит ли у вас силёнок на честного ватажника? — справа раздался тихий голос Гунира.

— Волчонок, не скаль зубы. А лучше, вообще, пасть закрой, пока зубы целы.

— Следующие! — учитель прервал начавшуюся перепалку.

Я шагнул чуть в сторону, чтобы сдвинувшийся со своего места богач не заслонял мне ринг. Со спины мой приятель совсем не впечатлял в сравнении со своим противником. Тот раза в два шире в плечах и почти на две головы выше. А значит и руки у него длиннее. Это, как сам Гунир мне объяснял, давало немалое преимущество в бою. Противники вошли на ринг и развернулись лицом друг к другу. Звериного вида наёмник, заросший густой чёрной бородой до глаз, лишь видны зубы в оскале. Хорошо хоть обычные человеческие. И молодой, загоревший парень со сжатыми губами. Они замерли лишь на миг и бросились в бой.

Гунир старался держаться как можно дальше от противника. Почти не бил руками, но часто молотил ногами. Я и в прошлый раз видел, что он отлично ими работает. Чего только стоил его удар в голову Фатору. Но такого я от него не ожидал. Выходило, что за прошедшие дни он не показал всё, на что способен. Сейчас он совсем не выглядел медлительным увальнем, которого я в наказание валял по спальне. Нет. Он прыгал по всему рингу, ловко подныривал под удары наёмника, мгновенно оказывался сбоку и бил, бил, бил. А вот его противник оказался не столь ловок. Постоянно чуть-чуть не успевал за юрким парнем, и лишь раз попытался его пнуть. И уж тем более он даже не пытался так высоко задирать ноги, чтобы ударить противника в голову.

Зато руки у наёмника так и мелькали. Гунир даже не пытался отбивать эти удары, лишь прикрывал локтями вжатую голову и рвал расстояние. Победу он одержал в одно мгновение. Вот он в очередной раз отскакивает на шаг назад. Наёмник привычно шагает за ним и широко размахивается. Но хитрый Гунир на этот раз лишь сделал вид, что отступает. А сам делает шаг навстречу и бьёт ногой в голову. Бородач и его кулак опоздали на краткий миг. Удар приятеля достал его чуть раньше. Наёмника в буквальном смысле сбило с ног, не дав дотянуться до парня всего чуть-чуть. Противник, казалось, ещё висел в воздухе, как Гунир опустил ногу и от души приложил его кулаком. Миг и он ударил второй раз уже упавшего. Всё. Приятель поднялся с камней ринга, а вот бородач лежал, закатив глаза.

— Неплохо! Вытащите его, — скомандовал Шамор. — Следующие!

Богач бросил короткий взгляд на белого, как побелка Фатора и шагнул на ринг. Он по-прежнему находился в рейтинге бойцов класса сразу после меня. Выигрывая схватки и у Фатора, и у Зимиона, и у Гунира. Хотя теперь, после показанного ватажником, мне кажется, что он специально поддавался в прошлые разы. Как и мне после ругани с учёбой. Вот только зачем? Хотел оказаться поближе к Циану? Скрывал свои силы? А Арнид так гордился победой над ватажником. Хотя не буду отрицать и того, что богач на глазах становился всё лучше и лучше в драке. И сегодня он снова показал отличную выучку. Победил точно так же, как и вчера Зимиона. Но на этот раз ударов не сдерживал. Его противник тоже был выше его. Но это ему не помогло.

Начало схватки и Арнид смело шагает навстречу наёмнику. Пригибается под ударом руки на такую малость, что кулак едва не срывает с него щегольскую заколку. Тут же бьёт ногой под колено противника и тот, мгновенно захромав, пытается отступить на подгибающейся ноге. Наёмник отмахивается кулаком, пытаясь выиграть себе время. Арнид снова подныривает под руку, кулак опять лишь скользит по его волосам, и сам наносит удар левой, в живот. Наёмника подкидывает вверх, отрывая его от площадки, а богач уже бьёт правой в голову. И расслабленно опускает руки. Его противник падает безвольной грудой.

— Отлично. Следующий!

Я шагнул вперёд, оценивая схватку, что закончилась такой безоговорочной победой. Арнид не пытался играть с противником или растягивать схватку. Он сразу использовал свои самые отработанные в учебных драках удары. Воспользовался тем, что у него получается лучше всего. А что насчёт меня? Моя лучшая сторона — это скорость, выносливость и крепость тела. Но вот проверять, сколько я смогу выдержать ударов, перед тем как упаду, не хотелось. Совсем нет уверенности, что противник, устав и желая завершить схватку, не нарушит правил. Я скосил глаза на Балагота. Сколько у него звёзд, и через какую сторону они получены? Раны? Выносливость? Задавая вопросы алхимику, вернее, подмастерью алхимика, в лесу я не услышал про зелья, что закаляют саму прочность тела, как у меня. Только его части по отдельности. И не так много. Кости или кожа. Значит, можно считать, что я могу повторить трюк богача, но на свой лад. Он поставил всё на отработанную последовательность ударов. Но у него долгие годы был учитель. А я получил всего несколько уроков от Виликор. И у меня есть всего пара таких ударов. И один из них такой же, как первый Арнида. Удар ногой чуть ниже колена противника. Вот только любой из дерущихся на ринге не бьёт, вкладывая все свои силы, без остатка в такой удар. Их кости просто не выдержат. Как не выдержала когда-то рука моего противника в Нулевом. А вот я могу перенести гораздо больше. Сколько бы звёзд они ни имели. Сколько бы зелий алхимиков они ни выпили. И не хочу проигрывать. Не сегодня, когда наш класс получил только две победы. Не сегодня, когда Виликор смотрит, как я выполняю своё обещание.

Мы с наёмником, как и десятки пар до нас, замерли на расстоянии трёх шагов и посмотрели друг на друга. Балагот был спокоен, тонкие губы снова кривились в усмешке. Я привычно заставлял нити силы сиять всё ярче и ярче, шар энергии охватил весь ринг, ярко обрисовывая серый силуэт противника. Впитанная энергия наполнила моё тело туманом. Мы и шагнули, и ударили одновременно. Ни я, ни похоже, он, уйти от ударов не пытались. У меня ногу разорвало болью, голова кружилась после кулака наёмника, а рот наполнялся солёным. Но это было неважно. Крики наёмников стихли. Потому что мой противник, рыча, ворочался на камнях, не в силах подняться. Мои кости оказались прочнее и я сломал ему ногу ударом. Я сплюнул в ладонь. На ней в кровавом плевке оказался зуб. Неважно. Малая цена. Одно выпрошенное при случае зелье у послушника Хрила. Быстрая победа. Рискованный, но удавшийся план. Новая грань схваток, до этого мной не испробованная. Ставка на один удар. А через две недели тренировок я стану сильнее и можно будет затянуть бой, испытав свои новые навыки в честной схватке.

— Забавно, — учитель Шамор засмеялся. — Да, Балагот? Ты решил поиграться со щенками и сам упал в свою яму. Не будешь же говорить, что ногу пареньку сломали просто так? Пока ничья, Лимдур. По одному поломанному с каждой стороны. Похоже, всё решится в вашей схватке. Но ты, похоже, не узнал девчонку. Иначе бы так не лыбился.

Я, уже уходивший с ринга к своим одноклассникам, обернулся. Он что? Подначивает этого зубастого? Зачем? Тот и до этого вряд ли собирался жалеть Виликор. А уж теперь, после таких слов на глазах своей наёмничьей шайки. И почему это задумка Балагота? Он отвечает у Лимдура за злобные идеи? Надеюсь, лысому не хватит сил, чтобы достать девушку. Не хотелось, чтобы он ей сломал руку или разбил лицо.

— Слушай, сладкая, — Лимдур улыбался. Отвратительно улыбался. Так, будто сквозь его лицо, как маску проступали одновременно черты Скирто и Виргла. — Где это я тебя должен был видеть? Неужели Дом Услад? К чему тебе эта Школа, когда ты так хороша собой? Через год тебе уже можно будет искать себе жениха. Жениться не обещаю, но твоим покровителем стать могу.

— Мечтай, — лица Виликор я не видел, но голос звучал спокойно и твёрдо.

— Ну, время подумать у тебя есть.

Лимдур, по-прежнему с улыбкой, шагнул к девушке, широко расставляя руки и пытаясь схватить её. И Виликор повторила его движения. Вот только я не успел даже испугаться за неё, видя глупость поступка, как двое на ринге буквально закружились вокруг друг друга. И наша старшая осталась посредине площадки, а наёмника отшвырнуло к самому краю. Он покатился по камням, сметая собой с них пыль. А я, наконец, увидел его со спины и понял, что на его голове татуировка морды зверя. Казалось, что на тебя смотрит, оскалив клыки, взбешённый хищник. Наёмник, рыча и наверняка скаля свои звериные зубы, ещё только поднимался с камня, а Виликор уже стояла рядом. И просто, и незатейливо наотмашь ударила ногой. Лимдура откинуло на спину, и он замер без движения с окровавленным ртом.

— Ха! Правильно говорят — сила есть, ума не надо. Да, Балагот? Твой подчинённый не послушал моего намёка. Ещё и язык распустил. И, судя по куче его валяющихся зубов, таланты ведут по увечьям. Обидно, да? А вы молодцы, первый класс! Вот только не завидую я вам при следующей вашей встрече, — над двором раздавался беззаботный смех Шамора.

Глава 10

Сегодня настала моя и Гунира очередь готовить террасу к приходу учителя. Вот и пришлось после удара колокола мчаться к бочкам быстрее всех, чтобы всё успеть. Вода за ночь нагрелась и даже не ломила зубы. Странно. Ведь я могу бежать сквозь огонь и не сразу порежу кожу ножом. А гляди же ты. Закалка закалкой, но умываться тёплой водичкой до сих пор приятнее. Дома проблемой оказывалось дойти до прохладной в реке. А тут всё наоборот. Морозная Гряда.

Мы с Гуниром успели. А опоздавшим с подъёмом, придётся доливать бочки свежей и холодной водой. Мы же, растолкав неудачников, уже торопливо подметали некрашеные доски. Всего несколько дней назад мы весь день убирали нашу бурсу и, казалось, не оставили пылинки даже на камнях. Но только казалось. Как я и думал - Иглис нашел кучу недочетов. И загнал большую часть класса в долги. Которые нужно теперь отдавать упорной учебой. Вот только большинство сверстников впало в уныние. Учителя были недовольны, Виликор лишалась баллов, но ничего поделать не могла. Даже ее обычные угрозы мало кого впечатляли. Впрочем ко мне это не относилось. У меня планы на Академию и отдельный договор со старшей. Нужно ещё не забыть стереть пыль со стола учителя и камня рейтинга. Хотя на самом деле — это артефакт. Хотя и выглядит как полированный плоский чёрный камень с горящими на его поверхности символами.

— Всё забываю спросить, — я принялся перетягивать прослабившуюся оплётку метёлки. — Что за вражда у ватажников с наёмниками?

— Мало кому нравятся наёмники, те же крестьяне их любят ничуть не больше ватажников, — спокойно пожал плечами Гунир, но взгляда от пола не оторвал. — Мира спроси.

— А ты здесь зачем? Сам рот открыть не можешь?

— Мы — честные добытчики, — Гунир зыркнул исподлобья. — Бьём зверей, ищем травы, в лесу охраной можем заняться, как лесорубы не справляются, к примеру, иль богач какой в поиск решит уйти, потешить себя. А они обозы охраняют, деревни, разбойников выслеживают.

— Пока не слышу ничего ужасного, — я осторожно прервал наступившую тишину.

— Ага, — Гунир хмыкнул, — только слабы бывают при виде монет. Сложно ночью отличить разбойника от наёмника, охрана случается и сама грабит нанимателя.

— Ну, всякое бывает, — я закончил свою сторону и взялся за тряпку.

— Ну да, ну, да. Вот только если ты будешь в лесу один и встретишь отряд ватажников, то тебе всегда помогут. Слово. А если наёмников, то путь твой может и окончиться, — Гунир разогнулся и пояснил. — Прикопают тебя. Особенно эти. И как ты будешь к ним относиться, зная это?

— А чего их Орден не почистит?

— А чё Орден? Какое ему дело кто чист на руку, а кто нет? Какое дело тигру до мышей? Их обозы со стягом только дурак тронет. А так... Ну, да, полезного они тож немало делают, не всё ж в наглую разбойничают. Но вот те наёмники, с шестого, они ж с Кровавого тигра. А про них с каждым годом всё больше слухов. Нехороших. Уж совсем на пустом месте народ не болтает. Да и я с батей, сам сталкивался раз. Наглые. Еле разошлись тогда без крови. Повезло, второй дядя появился.

— Это потому ты их задирал недавно?

— Да это я так. Заведено так, — Гунир заозирался, оглядывая наведённый порядок. — Пойдёт. Вчера хуже было. Назло Иглису пылищи оставили. Когда уже жрать притащат? Вскочили спозаранку, живот бурчит уж.

— Ну, уж до урока точно.

Так и вышло. Зря здоровяк переживал, что его не покормят. Всё будет идти своим чередом.

— Приветствуем старшего!

— Рад снова видеть вас, — нас спокойно, без улыбки оглядывал один из встречавших чемпионов за воротами Школы Служителей. Тот, что молчал и был гладко выбрит и коротко стрижен. Пиклит. — Я буду вести у вас занятия с оружием. Вам всё понятно?

— Старший! — через три стола поднялся и тут же склонился в поклоне один из подмастерьев. Мигнир.

— Слушаю.

— Зачем нам нужно обучение бою на кулаках? Я буду рад получить двойные уроки меча от учителя.

— Рад такой страсти. Странно, что этот вопрос задан мне, а не учителю Шамору. Минус балл. Но отвечу. Вы лишь заготовки Воинов. И настоящая учёба начнётся только после появления у вас средоточия и освоения Покрова. Тогда, когда не будет опасности умереть от одного пропущенного удара. После этого и закончатся сражения на голых кулаках. А пока просто набирайтесь храбрости выходить на ринг. Если вы проигрываете даже сейчас, когда нет опасности, то, какое жалкое зрелище вы будете представлять потом, видя опускающийся вам на голову острый меч? Большая ступень, на которую вы пытаетесь забраться, именуется Воин Развития Духа. И желание сражаться, преодолевать страх и побеждать — это первое, из чего формируется Дух Воина. Садись.

Мигнир с мрачной рожей опустился на скамью. Вечная затычка для каждой дырки. Обязательно найдётся вопрос, с которым он будет приставать. К учителям. К Виликор. К соседу по столу. И вопрос о драках он уже задавал Шамору. Не знаю, что нового он хотел услышать для себя.

— На пути к Небу вас ждут множество испытаний. Узкие места развития, нехватка ресурсов, слабое понимание техник, недостаток энергии неба в меридианах, ограниченность восприятия и сильные враги. Это лишь малая часть препятствий, что вам встретятся. Лишь от вас зависит — преодолеете ли вы их, покорите ли новый ранг, приблизитесь ли к Небу? Но что я вижу перед собой? Бойцов, которые гордо заявляли, что обязательно станут Воинами и пришли к воротам Школы Ордена? Нет! Я вижу кучку детей, которые столкнулись с первой крохотной бедой в своей жизни и пали духом. Как вы, вообще, сумеете создать средоточие, выучить технику, убить зверя, если вы так слабы духом?

Учитель Пиклит прекратил прожигать нас презрительным взглядом, положил руку на артефакт.

— Школа возвращает вам сто баллов. Но первое испытание вы провалили. Если так продолжите, то даже со звёздами вы Ордену будете не нужны.

— Во заливает! Брехун! Испытания приплёл!

Злой шёпот раздался сзади и справа. Кто там? Фатор?

— Меч. Король оружия. Лучший и надёжнейший помощник идущего к небу. Некоторые из вас, не справившись с путём Воина, станут алхимиками, кузнецами, лекарями. Если найдётся достаточный талант. Но большинство выкуют свой Дух, и вас ждёт стезя бойца. Впереди будут сотни сражений со зверями, сектантами, разбойниками. И вашим верным помощником станет меч. Не техника, что истощит ваш запас энергии неба и станет бесполезной. Не знания о точном нахождении узлов меридианов. А простой и надёжный меч. Не зря учитель Шамор заставляет вас бегать до изнеможения. Выносливость и сила легче всего тренируются и остаются с вами всегда. А я покажу, куда можно её применить.

Учитель развернул принесённый свёрток и накинул на стойку полотнище ткани с твёрдо выведенными тушью силуэтами мечей. Несколько десятков, даже таких, каких я не видел в книге отца.

— По большей части форма клинков это дань традиции и сотни лет практики сражений, что выгладили силуэты мечей до идеала. История классических клинков уходит в те далёкие времена, когда наши предки ещё даже не знали о Пути к Небу. Есть тонкие изящные клинки, предназначенные для фехтования один на один. Есть тяжёлые длинные мечи, рождённые для кровавого боя. Найдутся и те, что созданы для одного удара. Я мечтаю, что вы станете мастерами меча, которые легко смогут воспользоваться всеми достоинствами своего меча и скрыть его недостатки. Можно и с двуручным дадао вломиться в ходы крепости, и с тонким цзянем выйти против короля зверей. Сегодня мы сделаем первый шаг к этому. Выходим под небо.

Учитель расставил нас на камнях двора, а затем к нам в крыло зашли два Послушника с целым ящиком мечей. И теперь каждый из ребят держал в руках свой. Длинный, узкий клинок, потемневший от времени и отсутствия ухода. Лёгкий, почти неощутимый в руке.

— Цзянь, императорский меч. Лучший из существующих мечей, которому я начну вас учить.

— Херня.

Я повернул голову в сторону Гунира. На его губах змеилась кривая усмешка.

— Леград!

— Слушаю, старший! — дарсов здоровяк! Я преданно уставился на учителя.

— Минус два балла за невнимательность. Виликор!

Девушка мигом, только почти неслышный топот сапог раздался по камням, следуя требовательному жесту учителя, метнулась под навес и вернулась с камнем рейтинга. Только внеся изменения, Пиклит вернулся к нашему обучению. Жаль. Иногда, редко, но бывало, что учителя к концу урока забывали зачесть наказания. Сейчас же особенно неприятно потерять баллы. Ведь их только вернули!

Учитель заставил Виликор показать нам основные стойки с мечом. Приятно видеть, как девушку, что я едва уговорил на несколько минут уроков, учитель использует как пособие. Я улыбнулся мыслям. А мы принялись под постоянные замечания и окрики Пиклита повторять увиденное. Глазеть по сторонам я больше не рискнул, но и так оказалось понятно, что мои успехи на уровне Мира. Стыдно признать, но даже девушки обращались с мечом гораздо лучше меня. Я привык к жёсткому копью. К его сокрушительной мощи. А эту невесомую пушинку, изгибающуюся при быстром взмахе, я даже не чувствовал. Единственным утешением вышло то, что к концу занятия у них уже дрожали руки, а вот я не чувствовал усталости.

— Отныне эти мечи всегда будут с вами. Ножны и крепления подберёте из того же ящика. Привыкайте. Думаю не нужно говорить, сколь жестокое наказание вас ждёт, если вы обнажите клинок вне моего занятия, — Пиклит резко развернулся и двинулся к выходу со двора.

— Прощаемся со старшим! — проводили мы его дружным хором голосов.

Я выпрямился. Новый учитель не появился в дверях, хотя песок уже закончился. Такое изредка, но случалось. Воспользовавшись моментом, я подошёл к Гуниру.

— Знаешь, мне очень дорог мой рейтинг. Я вот хочу скупить всё, что есть у Школы. А ты мне мешаешь.

— Я? — Гунир засмеялся. — Привереда Иглис с похмелья лишил тебя сотни, а мешаю я?

— С тем ничего поделать было нельзя, а вот этот балл я мог сохранить.

— Так кто тебе виноват? Чё ты глазел на меня? Слушай и морду изображай, будто учитель тебе откровения неба рассказывает, а на меня не смотри, только слушай, — смех здоровяка стал ещё громче.

— Ладно, — я скривился. — Договаривай уж, за что я пострадал.

— Да херня это! — рубанул рукой парень. — Это не боевой меч. Начал то он здорово. А потом... Тебе в лесах с таким делать нечего. Он же сам сказал — только мастер с ним выйдет против зверя. А где мы и где наше мастерство? Да и не бывает лучшего меча. Каждый сам под себя подбирает.

— Хочешь сказать, что Пиклит глупец?

— Слушай, — рассердился Гунир. — У нас в Волках три сотни человек. И цзянь, небо не даст соврать, хорошо, если у десятка. Я скажу так, как мне дядя говорил.

— Ну, ну.

— Этот меч хорош, когда два молодых богатея из семейных иль клановых не смогли разойтись на улице города.

— Чё? — я перебил парня, вспомнив невероятной ширины улицы города и показав их руками.

— Ты просто не знаешь, какие они говнюки бывают, — отмахнулся Гунир.

— А вот Арнид, — я решил уточнить, — не такой уж и говнюк.

— Ты чё? — пришла череда здоровяка удивляться. — Какой он клановый? Ты герб на одежде видел? Нету его там. Его отец простой купец. Даже на титул Семьи не тянет. И то. Глянь, как он пыжится. Слепи десяток таких и получишь одного из кланов. Вон семья Виликор кланом даже не стала, а она лишний раз слово тебе не скажет. Даже не посмотрит.

Это да. Я невольно оглянулся на девушку, уже успевшую повесить на пояс меч. Она стояла, не сводя глаз с дверей, чтобы не пропустить приход учителя. И по-прежнему почти не говорила. Только если тема разговора её чем-то задевала, как во второй день учёбы. Тогда могла сказать десяток фраз. Даже во время наших тренировок она старалась обходиться минимум слов. Но три формы я от неё тем вечером получил, едва выйдя из спальни на террасу. И очень подробные описания движения энергии по меридианам. Теперь каждый день я сплю на час меньше. Но это явно того стоит. Уже сумел освоить все стойки и, проводя занятия, наслаждался ощущениями в своём теле. Мышцы словно наливались теплом от пробегающей по меридианам энергии, а суставы на смену формы отвечали странным, но приятным потрескиванием.

— И вот как они слово за слово зацепились, то вот этот меч самое то, чтоб в поединке кровь противнику пустить. Красиво машут, звенят клинками, кричат оскорбления. Бесплатное представление для ротозеев. И Пиклит нас так же учит круги остриём вертеть.

— Зачем только? — я неловко, цепляясь ножнами, опустился за стол. С копьём мне было проще. Взял и приставил его к стене. Ничего не мешается.

— Потому что этот меч ещё и символ статуса, — чужой голос ответил на мой вопрос.

Я оглянулся. Снова этот парень, Дарит.

— Вот, допустим, праздник у семей. Думаешь, можешь прийти туда, в чём хочешь? Нет, — сидящий за соседним столом рыжий, помахал пальцем. — Не тут-то было. Есть правила кодекса, и ты должен их соблюдать. Предписанный наряд, назначенная обувь, определённое твоим статусом число людей в свите, а на поясе — только этот меч. И никакой другой. Вот пригласят Гунира в Небесный дом.

— Что такое Небесный дом, — мне пришлось прервать объяснение.

— Вот же пастух, — парень закатил глаза.

— Пастух — это уважаемая работа, — я усмехнулся. — Я до неё не дорос.

— Каких только ужасов не узнаешь про ваши Пустоши, — в меня ткнули пальцем. — Давай подробности! Пастух уважаемый? И чем же ты занимался?

— Ничем, — я пожал плечами и издевательски улыбнулся. — Я болел много и на шкурах месяцами лежал. Мне нельзя было работать. Я от работы дохнуть начинал. Так что такое небесный дом?

— Это здание, где глава города с помощниками сидит. Они там за всё, связанное с идущими к Небу отвечают. С теми, чье имя и сила на слуху.

— А зачем туда приглашать Гунира?

— Да его пока и впрямь незачем, — Дарит широко улыбнулся. — А, вообще, по-разному бывает. Услугу городу сделал, от тебя услугу хотят, работа для тебя появилась. Отстань. Неважно это. Недоросли мы ещё. Важно то, что по приглашению, ты туда в обычной одежде не придёшь. Это неуважение. Тебя за такое оттуда пинками выкинут. И на поясе обязательно должен быть императорский меч. Почему императорский называется объяснить?

— Да я сам могу, — теперь его перебил Гунир. — Это любимое оружие первого императора. Говорят, теперь весь клан всегда сражается только ими.

— Вот потому и наш учитель ему нас учит. У Пиклита на этом сдвиг. Императорский клан раз в год проводит большой смотр в Поясе. Он каждый раз ездит на него в Хрустальные Водопады. Всё пытается выиграть приз в поединках на цзянях. Глупец.

— Чего это? — удивился Гунир.

— Ему уже, — Дарит оглядел нас и щёлкнул пальцами, — сорок лет, куда он лезет? У него нет таланта ни в возвышении, ни в мече. Его лучшие годы прошли. Впереди его ничего не ждёт. Теперь вот ученика ищет, что принесёт ему славу. Никчёмный старик.

— Тебе то, почём знать? — вступился я за учителя.

— У меня есть уши. И они слышат разговоры. У меня есть глаза. И я вижу то, о чём говорили.

— Класс, встать!

Нашу беседу прервал крик Виликор. Жаль. Хотелось ещё поболтать. А вечером будет уже не до пустых разговоров. Поесть, попрыгать по столбам, пытаясь дойти до конца, пять сотен раз повторить очередной показанный мне приём, сойтись со старшей и Гуниром в схватке, вбить десяток страниц в его и Мира голову, привести себя в порядок, попытаться сжать энергию в средоточие в первой за долгие недели попытке стать Воином, трижды пройтись по формам. И упасть в кровать до утра.

— О чём мы поговорим сегодня? Хм, — Кадор перевернул часы на столе, прошёлся перед нами, заложив руки за спину. — Обычно этот разговор заводят после первого общего боя класс на класс, но мне кажется, по многим умным вопросам, услышанным мной здесь ранее, что вы вполне сможете понять меня и без печального собственного опыта. Итак. Будем откровенны. Все эти сражения нужны не только для того, чтобы закалить ваш характер, разжечь ваш дух и приучить к схваткам и ранам. Нет. Ещё вы должны усвоить, что редко человек талантлив во всём одновременно. А ещё, я скажу вам это до того, как испытаете на себе этот горький факт, иногда одного человека просто мало для победы. Нужна сплочённая команда, так, чтобы слабые стороны одного, оказались прикрыты сильными способностями другого. О чём я? Виликор?

— О команде. О разделении на бойцов ближнего и дальнего боя.

— Верно. Кто-то из вас окажется силен с мечом в руках. Кто-то хорош в техниках усиления, кто-то в дистанционных. Грамотно собрав команду, где будет несколько бойцов, что смогут сковать врага в ближнем бою и дадут своим товарищам беспрепятственно применять техники, можно обеспечить себе победу и над более сильным противником. Даже если один на один они легко могли разбить вас. Это справедливо и для схваток людей и для сражения со зверями.

Я понял, о чём говорил старик Кадор. Пусть скоро мы создадим средоточие и освоим Покров. Но для Калиры и Ули это лишь продлит мучения в схватке. Насколько хватит их сил? Выдержать десяток ударов меча? А что дальше? А дальше в настоящей схватке — смерть. Пусть тот же гончар, не запыхавшись, может победить обоих одновременно. Но вот если убрать их вдаль от схватки? Положиться на техники работы с энергией?

Они делятся на десяток видов. Среди них есть те, что связаны с боем голыми руками, усиливающие удары оружием, ускоряющие движения и перемещения, лечащие, маскировочные и, наконец, дистанционные. И если они освоят дистанционную технику Лезвия духа и одна схватится с гончаром на мечах, задержав его на несколько вздохов, а вторая, издалека, сумеет создать и попасть в противника десятком лезвий, а ведь каждое из них соответствует удару меча, то победа может остаться за девушками. А если они обе станут за спиной Виликор? Хотя ей, меньше всего в нашем классе нужна помощь. Чтобы ни говорил учитель Кадор, если человек по-настоящему силен, то он просто подавляет противника, не находя себе равного соперника. Виликор, одна против двадцати наглядно это показала.

У меня ещё нет такой силы. Но у меня уже есть сложившаяся команда. В этом старшая мне помогла. Четыре человека. Гунир хвастался, что очень хорош с мечом. Жаль, что мне нельзя показывать свои Ледяные шипы. Да и даже для начального этапа освоения там нужно иметь двенадцать открытых узлов. Боюсь, что только ближе к поступлению в Академию, я смогу начать изучать эту технику. Вот что значит Земной уровень. Лезвия духа, человеческого уровня, требуют лишь двух узлов для первого использования. Вернее, даже одного. Да и глупо мне, с моей силой и скоростью, прятаться за спины других. Будем надеяться, что у Зимиона и Мира обнаружатся успехи в какой-нибудь технике. Четыре мечника это совсем не то, о чём говорил служитель Кадор. Впрочем, тоже совсем не плохо.

Вчера вечером, занимаясь возвышением, пока мои подопечные корпели над чтением, я, наконец, достиг двенадцатой звезды и горел желанием сегодня проверить свои силы в схватке с Виликор. Не на тренировке, а именно кулак против кулака, в полную силу. Лишь бы она после этого снова не начала свои крики о доставшемся мне даром. Хотя, если сравнить мои мучения и время, что я потратил на достижение десятой звезды в Нулевом... Пять. Пять месяцев. На одну звезду. И сотня схваток с Монстрами. А здесь, на землях предков, я за месяц беру уже вторую. Действительно даром. И это обидно.

Очень обидно. И впору уже мне поднимать крик о несправедливости. Да если бы перенести сюда всю нашу деревню, то мои невольные ученики за два, а то и вовсе за один год смогли бы сдать экзамен. И Миргло наверняка, я в этом уверен, стала бы Воином. Да мало ли тех, кто застрял на седьмой, восьмой звезде? В скудных на силу неба землях Нулевого? Нас называют мусором и потомками мусора. Но так ли это на самом деле?

Мысли мои свернули на маму и Лейлу. Как они там устроились и как успехи мамы? Ведь она обещала мне, не забрасывать путь возвышения и догнать меня. Надеюсь, ей удастся, и наша семья получит ещё одного Воина. Денег на зелье ей хватит в любом случае. Интересно, как обучаются те, кто не поступил в Школу, но тоже готов стать Воином? Ведь их должны быть тысячи в окрестностях города. И куда они идут применить свои силы?

— Приступим к возвышению. То, чем вы занимаетесь под моим руководством, чаще всего называется медитацией. Какие бывают виды медитаций? Арнид.

— Три основных вида медитации. Возвышения, боевая и познания.

— Балл. Приступайте к поглощению энергии и продолжайте слушать меня. Ваше внимание должно быть равномерно распределено между своими меридианами и звучанием моего голоса. Это, всем знакомая из наставления по закалке, медитация возвышения. Боевая медитация сложнее и требует от вас умения сосредоточиться на энергии мира во время схватки и активных движениях. Её высокие ступени сложны в освоении, но и очень эффективны. Довольно трудно сосредоточиться на силе и продолжать видеть её с открытыми глазами в тот миг, когда все твои мысли занимают звери перед тобой. Кто не практиковал этот вид медитации, советую обязательно начать. Ведь даже ваши первые попытки провести её, хорошо снимают усталость прямо во время забега, что любит устраивать учитель Шамор. Большего, даже малого успеха, вам в этих стенах вряд ли удастся добиться. Итак. Для всех. Ваше задание, на следующих занятиях с учителями Шамором или Пиклитом, тренироваться в боевой медитации. Запомните. Она отличается от обычной лишь необходимостью не безразлично наблюдать за потоками силы в состоянии покоя, а активно действовать и словно разделить себя на двух людей. Того, кто двигается и того, кто накапливает силу. Это самый простой приём. Опробуйте для начала его. Давайте сделаем это сейчас. Выходим под небо. Просто приседайте, для начала можете закрыть глаза и старайтесь удержать в голове образ силы, что окружает вас. Пусть тело движется, а разум поглощает. Тело умное, дайте ему свободу. Оно справится.

А ведь, выходит, что боевая медитация самая мной любимая и самая тренируемая. Я задумался, вспоминая своё прошлое. Пожалуй, что ей я действительно занимался больше, чем обычной. И все эти приседания давно пройденный этап для меня. Если я ещё годы назад, в самом начале своего пути к небу, носил воду и одновременно впитывал энергию.

— Старший, ученик имеет вопрос, — я перестал приседать и поклонился.

— Говори.

— Старший, а что дадут ступени?

— Огромную, почти неисчерпаемую физическую выносливость, краткий всплеск силы и скорости, чувство замедления течения времени в схватке. Возможность сжечь больше жизненной силы. Ощущение опасности. Возможность закрыть от потери крови только что полученные раны. Небольшое пополнение запаса средоточия прямо во время схватки.

Выходит, я уже добрался до некоторых из них? Или нет? Конечно, я прошу у неба силы и скорости во время тяжёлых схваток. Но вот даёт ли их медитация? Это может точно сказать только взгляд со стороны. Но ощущение жаркого ветра, что предупреждает об опасности, у меня есть.

— А самое важно в этой медитации то, что активное, двустороннее использование меридианов, на поглощение и трату энергии, великолепно закаливает их, тренирует объём средоточия и подстёгивает развитие узлов. Пусть на малую долю. Но кто из Воинов не мечтает о большом запасе сил? О новых звёздах? То-то и оно. Удвоенная польза за то время, что раньше тратили впустую. Конечно, не все смогут освоить этот навык. Но приложить все силы для его освоения нужно. Так. А что нам может рассказать о медитации познания Дидо?

— Это вид медитации применяют мастера по работе с небесными материалами. Кузнецы, алхимики, артефакторы, прочие, — живо протараторил парень. Кажется, он ученик алхимика. Наверное, поэтому в курсе.

— Верно. Балл. В ней, возвышающийся направляет всё внимание на материал, с которым работает. Он старается проникнуть в него взглядом, пронзить потоками силы, ощутить частью себя, познать его тайны. Именно во время таких медитаций мастер может определить свойства незнакомого металла, определить нужную температуру для лучшего момента закалки меча, время для добавления травы в готовящийся эликсир. Для вас единственное её применение заключается в том, что эту медитацию можно проводить со своим оружием. При должном усердии вы почувствуете, что стали гораздо лучше ощущать меч в руке, легче контролировать его, он станет вам роднее и привычнее. Вроде мелочь, но часто может выручить вас. Рекомендую попробовать. А сейчас, давайте глянем, как ваши успехи.

Медитация познания. Возможно, она поможет мне с мечом? Нужно будет найти на это время. Я открыл глаза и наблюдал, как учитель ходил между нами и прикасался к каждому артефактом. Это происходило в конце каждого его урока. Что-то вроде Мерила. Кадор проверял как близко мы к созданию средоточия. Вот только сегодня в часах упала лишь половина песка. Артефакт внезапно сверкнул неяркой белой вспышкой под ладонью последнего ученика.

— Отлично, — старик с улыбкой оглядел спокойную Виликор, что делала вид, словно ничего вокруг неё не происходит. — Первый Воин в классе. Поздравляю тебя, девочка. Тебе повезло. С новой недели приступим с тобой к изучению техник. Радуешь старика. А вот с остальными всё по-прежнему плохо. Но я сделал для вас всё, что мог. Это была последняя отсрочка.

Кадор вернулся на своё место, покачал головой, скользнул пальцами по тускло горящим цифрам рейтинга на артефакте возле своего стола и обвёл нас взглядом.

— Вы первый класс, ваш талант лучший среди учеников Школы. Можно считать, что только ради вас она и была когда-то создана. Но времена меняются. Хотим мы этого или нет. Бывают времена, когда качество должно уступить место количеству. У меня было много надежд на вас. Но вы печалите старика скоростью своего возвышения. Через полгода вы должны достигнуть второй звезды, чтобы остаться дальше в этих стенах и суметь стать хотя бы послушниками Ордена. Но прошёл почти месяц, а результатов для Дигора всё нет. Моё время вышло. Я сделал для вас всё что мог. Теперь нам придётся обратиться к алхимии. Очень жаль. Очень жаль использовать молодые саженцы, чтобы растопить очаг.

Старик вздохнул и отвернулся к входу в бурсу. Я не успел даже один раз повторить его слова в голове, как двери распахнулись. В проёме появился послушник из наказующих. Он коротко поклонился. Конечно же, не нам.

— За мной.

Народ загудел в восторге. Учитель Кадор сложил руки за спиной и неспешно направился к выходу из нашего крыла. А я вклинился между Миром и Гуниром. И что-то рожа у Гунира была слишком кислая.

— Ты чего?

— Зелья.

— Я понимаю, что не траву жевать будем, — я беззлобно пихнул кулаком молодого ватажника в плечо. — Народ почти месяц ждал, все вон чуть не пляшут. Ты чего?

— Мне не нравится слава этих зелий. Не люблю заёмную силу. Дидо, — вдруг повысил голос здоровяк, — а, ну, подь суды.

— Чего тебе, Гунир? — ученик алхимика замедлил шаг, равняясь с нами.

— Расскажи про возвышалки.

— Чё?! Я тебе нанимался?

Парень возмущённо повысил голос, но тут же получил от здоровяка кулаком по спине.

— Так и скажи, что тебе очень надо! Чего руки распускаешь? — обиженно засопел Дидо. — Так, по-простому, называют все зелья, что содержат вытяжку силы. Они разные, с разными атрибутами и жёсткостью. Совсем дешёвые, они просто вытяжка с энергией, чаще всего употребляются вместе с зельем Возвышения Воина. Чтоб добрать недостающее по силе до десятой звезды. Само Возвышение — тоже возвышалка, но уже подороже. Нам сейчас дадут очень дорогие. Те, что два в одном. Те, что уже для Воинов. Могут и узлы меридианов открывать и сразу тело силой накачивают до пределов.

— Это же отлично? — уточнил Зимион.

— Только без хвалебных речей. Так как тогда за костями болтал.

— Для нас, ведь у нас ещё нет даже средоточия, не очень, — парень покосился на Гунира и решил объяснять дальше. — Не для нашего ранга. Жёсткое зелье выходит. Слишком много энергии. Три дня лихорадки и болей, пока меридианы будут распухать от заёмной силы. Да и шанс жаль.

— Что за шанс?

— Можно всего два зелья в жизни принять. Больше у Воина меридианы не выдержат. А учитель говорил, что лучше всего его пить, когда хотя бы первая звезда есть, а лучше вторая. Или ещё больше! Тогда эффект в разы лучше. Можно при удаче полную звезду получить. Сравни. Десять! Или даже двадцать узлов! А сейчас так, — парень расстроенно махнул рукой, — только средоточие откроется. Ещё и мучиться за это придётся.

— Так, зачем нам сейчас его дадут?

— Так, всегда дают, — Дидо пожал плечами и продолжил, с нарастающим жаром размахивая руками. — Обычно в самый первый день. А в этом году чего-то затянули. Потому сюда, в Школу, и хотят все попасть. Зелья ведь и впрямь кучу крови стоят. Они только на аукционе бывают и сразу семьями сметаются. Я сам травы учителю подсушивал для заказа Ордена. Только на них разориться можно. Их алхимики и варили, гильдейским не доверяют. У нас даже рецепта нет. Шанс то шанс, только попробуй на него яшмы набрать. Вон, в Ордене годами служат, а скопить не могут.

— А мы получим зелье просто так?

— Городу всегда нужны бойцы. Ведь как? Кто знает, когда ты Воином станешь? Смысл нас учить, если мы на этапе Закалки? Вот и тратится на нас Орден. Жаль, что три дня мучиться только ради одного узла. Вот если бы его хотя бы через три месяца бы принять, как средоточие появится. На крепкую основу. Эх!

— И чё? — наконец, и Мир решил подать голос, обычно то он молчит в таких разговорах. — Прям, через три дня станем Воинами?

— Не, — Дидо уже оказалось все равно кто спрашивал. — Это как пинок с горы. Кто далеко улетит, а толстый тут же плюхнется и дальше уже сам покатится. Как повезёт с меридианами. Обычно за месяц, точно результат будет. Словно засохшее семечко полили, и оно начало прорастать. Одно. Эх. А вот если бы на второй звезде! Десять! Представьте себе!

— Да хорош тебе! А ещё будут давать?

— Ага, тем, кто в Академию пойдёт. Через полгода. Раньше нельзя. Только если ещё зелья Закалки меридианов пить. Иначе можно возвышение загубить. Но их и тут не дают. Они ещё дороже. Я тебе могу цену сказать, но зачем расстраивать?

Действительно, жаль. Уж в своей способности стать Воином самостоятельно я не сомневался. Если две звезды я проскочил за месяц, то сжать накопленную силу в средоточие я тоже быстро сумею. Тут силы вокруг — целая река. Лучше бы Орден дал нам время на самостоятельное развитие. Так бы мы стали сильнее. Виликор теперь получит шанс сразу подняться на вторую звезду. А через полгода получит ещё одно и попадёт в Академию уже сильным Воином. Возможно, получит четвёртую звезду. А я? Я тоже добрался до вершины этапа Закалки и что? Сэкономил баллы, а в скорости развития потерял. Мои мысли прервал грохот и звон из-за двери, возле которой нас выстроили Послушники. А вот Кадор с нами не остался, ушёл. Спустя пару минут, из-за двери выглянул молодой Воин.

— Заходим по трое.

Всё это здорово напоминало мне первые часы в Школе. Одноклассники потихоньку исчезали за дверями, а вот появлялись уже дальше по коридору. И выглядели вполне обычно, никаких признаков того, что они выпили зелья, я не видел. И сам никуда не спешил. Остальные вначале изрядно потолкались, споря за первые места. Будто от этого что-то изменится. Теперь ясно, почему сокрушался старик и говорил о ростках. Этим всё равно. Они сюда за зельем и шли. Гарантия стать Воином и получить техники. Подняться на ступеньку силы. Прорваться в другую жизнь, где копят в кубышке не зелень, а красную яшму. А я потрачу такой шанс почти впустую. Что мне от помощи со средоточием?

Моя очередь. Я оказался вместе с Миром и Зимионом. Обычная комната, действительно схожая с той, где меня впервые встречал Иглис. Такие же обшитые деревом стены, светоч. Только сама комната гораздо больше, в ней есть ещё одна дверь, у боковых стен лавки, у дальней от входа большой стол. Вот на нём и стоит то, зачем мы сюда пришли. Стеклянные пузырьки. Зелья. Я ещё раз скользнул взглядом вокруг и замер. У ножки второй от стола скамьи, закатившись почти к стене, лежал пузырёк. Пустой. А что если?

Теперь я внимательно оглядел расстановку в комнате. За столом два Послушника. Хрил и незнакомый парень, лет двадцати. Заняты склянками. Рядом с нами Воин из наказующих, что позвал сюда и ещё один возле второй двери. Если кто и смотрит на нас, то впереди меня широкоплечий Мир. Но как поднять фиал? Я шагнул вправо, прикрываясь широкой спиной крестьянина, и рванул с груди свой клятвенный камень. Мешочек долой! Ещё два шага вслед за парнем, приближаясь к столу. Сейчас! Короткое движение кисти и мой талисман застучал по доскам пола.

— Старшие, простите!

Прежде чем кто-нибудь успел хоть что-то сказать, я уже бросился к стене и склонился у скамьи. Ножны глухо стукнули по полу.

— А ну стой! Чего это ты?

Меня словно клещами схватили за плечо и рванули. Я послушно выпрямился и протянул руку Воину, показывая поднятый камень на раскрытой ладони.

— А-а-а, раззява.

Послушник мгновенно потерял ко мне интерес и толкнул, возвращая к парням. И никаких вопросов что это. Я пожал плечами и сунул руки в карманы, убирая клятвенный талисман. Ещё пять шагов и мы уже возле стола. Хрил поднял глаза от толстой сшитой книги, раскрытой на первой трети. Оглядел нас. Чему-то кивнул.

— Называемся, получаем зелье, пьём, фиал на стол.

Первым вперёд шагнул наш крестьянин. Отлично. Я впился взглядом в происходящее, выискивая возможность.

— Мир.

— Зимион.

— Леград.

Я шагнул к столу, проследил, как лекарь вывел моё имя в книге. Сердце принялось биться в грудь. Спокойней! Тут все волнуются, никто не обратит внимания. Получил от молодого послушника пузырёк, осторожно подхватил его второй рукой снизу, оглядел пузырьки сравнивая. Да! Сжал кулак, затем будто дёрнул пробку, поднёс ко рту и старательно глотнул. Показательно скривился, копируя Мира минуту назад, и вернул пустой фиал на стол.

— Зелье с отсрочкой. Через час советую уже лежать. Незабываемую ночь гарантирую, — Хрил хмыкнул. — Свободны!

Тот же Воин, что поднимал меня с пола, молча ткнул рукой в сторону своего напарника у другого выхода. А я старательно держался за Зимионом. И думал только об одном. Куда спрятать зелье, пока его не хватились?

Глава 11

Снова этот странный взгляд учителя на песочные часы. Я заметил, что они стоят на столе больше для нас, Воины на них почти не глядят. Тем более посреди урока. И каждое исключение — что-то принесёт с собой.

— Весь путь к Небу — это путь силы. Вы развиваете силу тела, энергии и, — старик обвёл взглядом класс. — Фатор!

— Э, души, старший!

— Неплохие мозги, но чрезмерная наглость всё портит. Щенок!

На плечи внезапно упала тяжесть, будто сзади подкрался Шамор и набросил пару мешков для пробежки. От неожиданности я кхенул, вцепился в стол, пытаясь выпрямить согнувшуюся спину. Рядом точно так же ворочались ребята. От фигуры учителя давило чем-то неосязаемым, будто во много раз усиленным страхом, который даже обретал форму. Словно я вошёл за мамой в пещеру Чёрной и, выглянув за угол — увидел прямо перед глазами оскаленную пасть мада. Терпеть это было можно, но я всё равно опустил глаза, даже невольно развернулся от этого невидимого ветра ужаса, будто готовясь бежать от его давящей силы. И увидел Фатора. Он лежал на полу, хрипел и беспорядочно сучил ногами, пытаясь на спине отползти под стол. Похоже, его давило ещё сильнее.

— Молодость — это время открытий, приключений, амбиций и любви. Я старый человек, понимаю это как никто лучше. Но почему ты решил, что здесь и сейчас — эта девочка важнее моего урока?

Точно! Пересели. Теперь, оглянувшись, я видел, что сейчас соседом сына стражника оказалась Ули. С тех пор как она помогала выносить его с ринга со сломанной ногой, они все вечера проводили вместе. А теперь вот, пока менялись учителя, даже поменялась местами с Пинто. Действительно, ведь учитель Кадор никогда никого не наказывал плетями. Придурки!

— Сейчас вы наглядно ощущаете разницу в силе нашего духа. Духа, который является основой души. Каждое из трёх слагаемых силы важно, но с каждым новым рангом мощь тела будет становиться всё менее значимой. А доступная для техник энергия и мощь души становится всё важней. Отрубленную конечность можно восстановить, закалить её заново. Снова пробудить меридианы и открыть узлы. Но повреждения души практически необратимы. Именно душа стремится к Небу. И лишь тянет вслед за собой всё остальное.

Давящая тяжесть ставшего осязаемым страха исчезла, принося облегчение. Я с хрипом выпрямился, руки-ноги подрагивали. А вот Фатор всё так же лежал, не делая даже попытки встать. Просто валялся, с залитым потом лицом и дышал так, будто бежал, не останавливаясь с самого утра.

— Искусство заключения контрактов завязано именно на душу. Даже купцы стремятся крупные сделки обезопасить контрактом. Поднимают звёзды наследникам, скупают им редкие зелья, чтобы силой их души повысить надёжность договора. Но полную гарантию дают только контракты заключённые мастерами Указов. Они нерушимы. Впаяны в вашу душу. Никогда не забывайте об этом, — учитель помолчал и вдруг сменил тему. — Он пострадал из-за тебя. Помоги ему встать.

Ули, бледная, помятая, словно трава под сапогом, кинулась к Фатору. Руки её соскальзывали с его одежды, будто она перестала быть Воином, скатившись к первым звёздам Закалки, что не могут поднять и жалкие сто килограмм. Только когда сын стражника чуть пришёл в себя, и принялся помогать , она смогла поднять его на ноги.

— Класс, встать, — негромко сказал Кадор.

Мы подхватились со скамей на подрагивающие ноги, недоумённо вглядываясь в старика. Что ещё? Внезапно открылась входная дверь. Обычно это делали сами учителя. Но сейчас её снова отворил послушник из тех, что всегда дежурили перед классом. Мало того. Он, придерживая тяжёлую дверь, склонился в поклоне тем, кто вошёл следом.

Три синих халата слева. Дигор, что встречал нас речью. Теперь я уже знаю, что он Глава Школы. Тот мужик с ласковой улыбкой, что донимал меня вопросами о талантах. Я и не обратил тогда внимания, что он служитель. Третий мне незнаком. Да и цвет полос на его халате не золотой. Они у него серебряные. Он не относится к Школе. Мы не учили таких. Могу только сказать, что это что-то важное. Потому что серебро — цвет Ордена. Такой же цвет отворотов и у пятерых серых халатов, что замерли позади всех. Взрослые опытные мужчины с безразличными взглядами. А вот справа — совсем непонятные люди. Начавший седеть мужчина и парень, даже младше меня. На ногах что-то вроде мокасин, что я носил в Нулевом, но сделанные из блестящей золотой ткани. Шёлк? Они не в форменной одежде ордена, они не в его цветах. Традиционные широкие штаны и длинная рубаха с просторными рукавами. Невероятная, яркого насыщенного цвета тёмно-синяя ткань с рассыпанными по ней искорками. Словно светящиеся красным и золотым шитьём драконы на рукавах рубах. Перстни. Даже у пацана. И у обоих на груди здоровый медальон. Я вгляделся — с гербом Ордена. Как и положено — серебряные вершины на чёрном фоне. Это единственное что говорит об их принадлежности к нему.

— Младшие! Склониться перед мастером и его учеником!

Это взревел служитель с серебром. Голоса он не жалел. Я усмехнулся в душе его стараниям. А затем мне на плечи снова словно бросили камень. Опять давило, пригибало к земле, не давало вдохнуть полной грудью. Перед тем как поддаться этой силе и согнуться в глубоком поклоне, я увидел, как пацан широко, довольно улыбнулся. Мы простояли так не меньше минуты, прежде чем исчезла тяжесть на плечах. Но, честно говоря, давление Кадора было гораздо сильнее. Не будь его наказания пару минут назад, глядишь и усилий этого служителя оказалось бы недостаточно, чтобы нас так придавить.

— Ученики!

Услышав шорох одежды вокруг, я разогнулся. Перед собой я видел напряжённые спины одноклассников, что замерли, расправив плечи так, как никогда ранее. Я тоже поймал себя на том, что тянусь, проверяя, вся ли тяжесть ушла. Все служители теперь стояли прямо перед нами. В центре сидел, на учительском месте, поседевший от времени или влияния силы мужчина в дорогой одежде. Пацан стоял рядом, скучающе оглядываясь по сторонам. А незнакомые послушники оказались между нами и этой парочкой с драконами, по-прежнему глядя на нас, будто мы ничем не отличаемся от скамей и столов. Говорил же наш Глава. Позади него оказался не замеченный мной до этого Иглис. Он, вообще, выглядел как пришибленный, странным взглядом уставившись в спину сидящего мастера.

— Наступил тот день, когда Орден требует от вас клятву. Клятву, что техники, полученные здесь, вы не передадите никому другому. Помните щедрость Ордена!

— Ордену слава! Его величие — наша гордость! Наша сила — его мощь!

Глава Школы довольно кивнул на наш крик. И снова было открыл рот, но первым заговорил седой.

— Достаточно. Увиденного мной почтения Ордену — достаточно. Уберите этот мусор, — он лениво провёл ладонью над столом, почти сметая бумагу с него широким шитым рукавом.

— Старшая, — голос Кадора спокоен, будто и не про его записи, так пренебрежительно идёт речь.

Несколько вздохов и Виликор буквально сметает всё со стола на ближайшую полку, где обычно лежат учительские книги. Делает шаг к своему месту.

— Стой! Взгляни на неё, — сидящий бросил короткий взгляд на пацана. — Что ты можешь сказать?

Повинуясь его жесту, Виликор вернулась, остановилась прямо перед ними. Один из послушников с серебряным кантом встал рядом с ней, не спуская с неё глаз. Парень с драконами махнул перед собой рукой и упёрся в девушку взглядом. С минуту молчал, затем раздражённо дёрнул губами.

— Очень сложный Указ, мастер. Я впервые вижу такой.

— Перед тобой работа настоящего мастера. Не экономь силы, вглядывайся изо всех сил. Редкая возможность расширить своё восприятие, оценив чужую работу. Сколько здесь больших условий?

— Три? — голос пацана был неуверен.

— Четыре, — палец мужчины ткнул в воздух. — Это, по-твоему, что? Считай! Раз, два, три. Четыре! Ты видишь это?

— Да, мастер.

Как жаль, что я не могу сейчас посмотреть своими глазами. Остаётся только запоминать всё услышанное, чтобы сравнить с тем, что буду видеть сам. Сколько кругов было у печати Виликор? Или они про цвета?

— Сколько малых условий?

— Простите мастер, я не могу распознать знаки. Они словно меняются, даже перетекают с места на место, пока я вглядываюсь в них.

— Ты радуешь меня. Начал признаваться в своей ограниченности до того, как упадёшь от истощения духа. Эти запреты наложены в Третьем поясе. И ранг того человека был не меньше, чем Мастер Духовной Силы. Не меньше! Я тоже не могу посчитать все малые условия.

— Мастер?! — парень обернулся. — Вы тоже не можете?

— Что в этом такого? Для нас всё решает опыт, талант и сила. В чём из этого я превосхожу создателя Указов из Третьего? В чём ты его превосходишь? Что ты молчишь? Ты талантливей, чем он?

— Нет, мастер.

Я отчётливо услышал скрип зубов парня, перед ответом. Они вообще говорили так, будто здесь одни. Нет ни нас, ни учителей, ни охраны.

— Гордыня хороша в меру. Ты должен сознавать свой предел. С такой сложной печатью есть два пути добавления новых Указов. Сложный — добавить в круг большого условия свои. Но для этого нужно полностью видеть малые. Путь мастера. Будь у тебя пара месяцев для вглядывания в неё, ты бы может и справился. Всё же, ты талантлив. Ты моя гордость. Возможно, Небеса направили тебя ко мне как награду за все минувшие годы. Но можно всего лишь создать отдельную печать. Это легче, быстрее. Незачем тратить свои силы, своё мастерство на простых солдат Ордена. Обязательно в отдалении от предыдущей, чтобы исключить саму возможность размыкания контуров.

— Мастер, — к плечу седого склонился тот, что первый говорил со мной в стенах Школы. Он улыбался. Правда, сейчас его улыбка была заискивающая. — Этот недостойный осмеливается напомнить о своей просьбе.

— Каждая мелкая сошка, которая оказывается рядом, всегда пытается переложить на наши плечи свою работу. Все думают, что создание печатей выполняется по волшебству, стоит только захотеть. Все мечтают, что мы решим все их проблемы. В большинстве случаев наплюй на них. Их желания не стоят наших потраченных сил. Но сегодня именно этому везёт. Это хороший момент для урока тебе. Первое — экономим силы. Такой массовый Указ, как желает этот дознаватель сильно истощит силу души. И второе — он будет конфликтовать с большинством других Указов. Например, с этой девчонкой. Сложно совместить Указы «Правда» и «Запрет». Мы и не будем.

Седой вскинул руки. В их движениях я угадывал те же мазки невидимой кистью, что делал сам.

— Основы. Каждому. Множим, как я учил в резиденции. Ограничения по времени. Двести вздохов. Это хороший способ заставить шевелиться бездельников, что добавляют нам свою работу и уменьшит истощение духа. Условие-приказ. «Истина». «Доступность». Это лучший выбор сегодня, проверенный поколениями наших предшественников. Неважно есть старые контракты или нет. Подействует и не тронет прежние запреты. И этого достаточно. Залить силой и наложить, — мастер указов махнул рукой, таким знакомым жестом, которым я сотни раз отправлял печати к джейрам в загоне. — Вы, все! На вас Указ, что заставляет говорить правду! Время пошло, младший.

Я почувствовал, как что-то коснулось меня, нырнуло вглубь тела, словно мягкой лапкой скользнуло внутри и, вынырнув из головы, замерло над ней. И я продолжал ощущать это постороннее присутствие, словно меня что-то продолжало касаться. Неприятное ощущение. Так вот как чувствуется чужая печать! Интересный опыт.

— Этот недостойный благодарит мастера! — дознаватель поклонился, продолжая улыбаться. А через мгновение уже вцепился в плечо Виликор. И улыбка исчезла с его лица, сменившись предвкушающим оскалом пересмешника. — Твой талант?

— Меч!

— Что ты скрываешь от Ордена?

— Ничего.

Дознаватель чуть ли не отшвырнул девушку, торопясь к следующему. А у меня похолодело в груди. Я только сейчас, увлечённый нежданным уроком по печатям, понял к чему всё это было! Дарс! Почему этот Воин с холодными глазами решил именно сегодня проверить наш класс на таланты? Почему не перед приёмом зелий? Почему не через неделю? Как не вовремя! Зачем он задаёт второй вопрос? Если он ищет пропавшее зелье, то почему спрашивает так расплывчато? Нет. Я даже покачал головой, вторя своим мыслям. Это не имеет смысла. Если это поиски зелья, то прямой вопрос даст гораздо больше пользы. Скорее это тот же вопрос о талантах, но заданный чуть по-другому. Или простая перестраховка этого Воина. Вот только что мне делать теперь? Я бросил короткий взгляд на седого мастера. Он, что-то вполголоса объяснял ученику, тыкая пальцем в воздух над Виликор. Только мне сейчас не до вслушивания. Взгляд направо. Мужик-дознаватель уже проверил половину первого ряда. Торопится, пока не истекли отмеренные ему вдохи.

Вглядываясь в лицо мастера, я создал крошечную пустую печать и прикрепил её к ноге. Ничего. Он не изменился в лице, не повернул в мою сторону голову. А мир для меня раскрасился чужими печатями. Они висели на всех. На учителях, на чужих послушниках с серебряными кантами, на одноклассниках, на самом мастере с учеником. Не знаю, во что там вглядывался столько времени этот ученик, я, отчётливо зная, что искать, различал над нашей старшей четыре вписанных друг в друга печати. И она по-прежнему была самая сложная среди видимых. Но меня сейчас интересовали только те, что находились над головами моих сверстников.

Круг. Всё тот же неизменный круг печати империи из детской книги. Бледного оттенка, который едва ли можно было назвать красным. Так, чуть розовый. Как и два символа в нём. Похоже, мастер использует ту же древнюю письменность, что в одном символе скрывает целое слово. Я с трудом сглотнул. В горле пересохло от волнения. Я только что слышал слова, которые седой сказал ученику. У меня два пути. Либо разомкнуть чужую печать, чтобы она перестала действовать. Либо наложить на себя такую, что скроет мои тайны новым запретом.

— Твой талант?

— Не знаю. Нету его.

— Что ты скрываешь от Ордена?

— Ничего.

Я быстро создал перед собой ещё одну пустую печать. Над столом, за спиной стоящего передо мной. Мастер всё так же не обращал на меня внимания. Помедлив, написал в ней — «Молчание». Решительно стёр часть контура, создав крошечный, толщиной в травинку разрыв. Печать была сломанной всего один вдох, а затем дрогнула. И словно зарастила исчезнувшее. Пять вдохов и она снова целая. Дарсово отродье! Стёр больше, на целый палец. Печать мало того что начала восстанавливать исчезнувшее, так ещё и принялась медленно изменять цвет. Налилась ярко-красным на одном конце разомкнутой линии, став вся бледнее, словно собрав свою краску в сгусток размером с орех протуса. А затем это яркое пятно медленно отправилось по линии печати к другому разомкнутому концу. Дарс! Дарс! Дарс!

Радует только то, что моих действий мастер по-прежнему не видит. Но если я сделаю это с его печатью, то, даже если он ничего не почувствует, то такое представление над моей головой вряд ли пропустит. Значит, только второй путь. Я восстановил свою пробную печать, стёр надпись. Помедлил, проговаривая про себя придуманные слова. Спеша, слыша, как приближается с вопросами Воин, принялся вписывать их. «Запрет. Не выдавать своего таланта. Не сообщать об украденном фиале». Если первую половину слов я нарисовал привычно и быстро, то каждое новое стало ощутимо наваливаться на меня усталостью. Ноги дрожали всё сильнее. Если я правильно понял всё сказанное Кадором и седым, то создание печатей расходует силу души или дух, если это не одно и то же. А меня сначала придавил старик Кадор, затем этот командир охраны. Это наверняка заставило меня потратить свой дух на противостояние. И теперь мне его не хватает! Если раньше, в деревне я просто ощущал, как тяжелела голова, будто после кучи задач на дроби, а последние печати давались мне как тяжёлый груз, то сейчас ко всему этому добавились слабеющие колени.

Теперь понятно, почему они все пользуются языком древних. Такое ощущение, что каждый новый знак требует больше силы, чем предыдущий. Если у них такие же сложности, то сокращение условий это первое, что приходит в голову. Один символ — одно понятие. Просто идеально. Жаль, что это не для меня. Мне пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Такие мучения, чтобы купить техники! И тут меня снова накрыло испугом. Я вспомнил, что у меня есть ещё кое-что, что можно назвать тайной. Техника, что досталась мне от Орикола! Это не преступление, это только моя вещь, честно купленная, которую я скрываю не от Ордена, а от завистливых людей. Но если я сейчас расскажу о ней? Кто знает, как действует это дарсова печать и почему мастер Указов считает, что её будет достаточно? Дарс! Раньше, с тем же Ориколом и этим безопасником, хватало моего убеждения, чтобы обмануть их. Но полагаться сейчас на это? Не стоит рисковать! Пришлось менять второе условие в своей печати. Надпись стала чуть покороче. И то, слово «тайны» я дописывал в печать уже на одном упрямстве, едва удерживаясь от того, чтобы не помочь себе движением рук. Отправляя печать к своему телу, туда же, куда и первую, вниз на ногу, я отчётливо почувствовал, что она тянет из меня силу. К счастью, всего лишь из меридианов. Если бы и на это был нужен дух, то это стало бы моим концом. Либо я упал бы, либо она сорвалась и рассеялась.

— Твой талант?

— Тяжёлый меч!

Это уже Гунир. Со всеми этими размышлениями, пусть и промелькнувшими словно молния в небе, я едва успел. Но даже не смог перевести дух, как сердце снова дрогнуло холодея. Мои оставленные без присмотра печати — двигались, поднимаясь выше, туда, где седой мог их заметить! Первая, малая уже находилась на уровне груди. Я тут же стёр её. Это чуть приободрило меня. Видимо, потраченная на неё сила души вернулась ко мне. Кроха, но в моём состоянии она оказалась весьма кстати, уберегая меня от беды. Большая, важная печать сразу же замерла на месте, снова начав слушаться меня.

— Что ты скрываешь от Ордена?

— Я презираю его!

Я невольно повернулся налево, ошеломлённый услышанным. Это действует даже так? Не зря я перестраховался. И что теперь?

— Щенок, — презрительно хмыкнул Воин и шагнул дальше.

— Твой талант?

— Следопыт.

— Что ты скрываешь от Ордена?

— Ничего.

Ещё шаг. Дознаватель напротив меня. Тяжёлый, холодный, пронизывающий взгляд карих глаз. Я глядел в них всего миг. И опустил глаза, боясь, что он сможет что-то понять просто по их выражению. Заставил себя дышать так, будто стою в форме силы. Вдох и выдох одинаковой длительности. Вот только сердце стучит в два раза быстрее, чем обычно, выдавая меня.

— Твой талант?

Я ощутил как та мягкая лапка, что по-прежнему касалась моей головы, стала весомей, ощутимо надавила на затылок и тут же ослабла, снова становясь едва ощутимой. А вот своей печати я не ощущал.

— Копьё, — неожиданно выдал мой язык.

— Что ты скрываешь от Ордена?

Снова давление на затылок, в этот раз гораздо сильнее, голову пронзило быстрой вспышкой боли. Я невольно прищурился. Хорошо, что я смотрю в стол, и он не видит моих глаз.

— Ничего.

Дознаватель шагнул дальше, а моё сердце сорвалось в заполошный стук, больше не слушаясь моих уговоров. Получилось! Не знаю, как это всё действует, но у меня всё вышло!

— Твой талант?

— Нету.

— Что ты скрываешь от Ордена?

— Так, это. Обряд провели. Прадед, как умирал, мне силу передал.

Теперь я повернул голову направо. Мир тоже сумел меня удивить. Вот и ответ его скачку через звёзды. Всё дело совсем не в траве. В Нулевом это шестой пункт о «Порядке возвышения». Седьмой — формы, что дала мне Виликор и которые открыто продаёт в городе её отец. Значит, они разрешены в Первом. А обряд? Воин молча шагнул через проход между столами, дав мне ответ на этот вопрос. Разрешено. Стоило ли это скрывать Миру? Дальше я не интересовался ответами, которые давали остальные мои одноклассники. Мне это было уже неинтересно. Я жадно прислушивался к словам мастера Указов. Но к сожалению, самое простое я уже, видимо, пропустил. Часть слов я, вообще, слышал первый раз и о их значении мог только догадываться. Я понимал общий смысл, но терял самую суть объяснений, что он давал своему ученику. Обидно. Мой странный, невольный урок, который я даже не понимал, прервал решительный голос.

— Приступим.

И ощущение прикосновения к голове тут же исчезло. Похоже, время, отмерянное седым, вышло.

— Старшая!

Виликор сгребла со стола перед седым кучу свитков, разнесла по столам. Всем. Положила даже Гуниру. Я внимательно осмотрел свой, не решаясь открыть без разрешения. Небольшой, шириной всего в ладонь и совсем не длинный свиток. Едва один оборот текста. Пару раз я видел такие у торговцев в Пустошах. Хотя этот дороже и необычней. Ткань, а не бумага скатана на что-то, больше всего напоминающее полированную кость. Торчащие рожки основы белые, чуть с желтизной.

— Разворачиваем. Напитываем силой неба до тех пор, пока основа не почернеет. Добавляем каплю крови на текст. Кто не умеет читать, просит помощи послушников. После этого уважаемый мастер добавит свою силу и контракт на обучение между вами и Орденом будет заключён. Вам откроется доступ к техникам.

Я взял свиток. Лёгкий, едва ощутимый в руке. Потянул край, разворачивая его. Короткий текст красными чернилами. Выглядит как написанный от руки. Совсем не мастером каллиграфии. Я, если мама стояла за спиной, поднапрягшись, мог не хуже.

Контракт души.

Клянусь сохранить в тайне небесные техники, которым меня обучат в Ордене.

Не буду обучать им. Не буду передавать их.

Не буду создавать их описание.

Клянусь отслужить год на благо Ордена.

И всё? Эти шесть строчек весь контракт?

— Наполняйте!

Новый громкий приказ Дигара заставил меня поспешить. Кость на моих глаза и впрямь принялась темнеть. Минута, изрядная часть моих сил, пропавшая в свитке, и он окончательно почернел. Даже ткань.

— Кровь!

Я замер, не понимая как её добыть, но оглядевшись, увидел, что способов на самом деле много. Кто-то прикусил себе палец до крови. Кто-то, похоже, укусил себя за язык или щеку и просто сплюнул на свиток. Но я воспользовался третьим способом. Потянул меч из ножен, и под внимательным, немигающим, взглядом охранника мастера уколол палец остриём. Вернул цзянь на пояс. Перехватил свиток. Мазнул по ткани, оставляя кровавую черту. Но через секунду она исчезла без следа, а красные чернила принялись светиться.

Снова ощущение лапы внутри. Над стоящими передо мной учениками повисли пустые печати. Такие же, как делал я — ярко-красные. А свиток в моей руке дрогнул и, превратившись в светящийся луч, ударил меня в грудь. Я недоумённо пошевелил опустевшими пальцами, пытаясь осознать увиденное. То тут, то там вокруг меня мелькали такие же вспышки. Принялся крутить головой вглядываясь. Через секунду после исчезновения свитка в ученике, в печати над его головой появлялись символы. И совсем не те, что были написаны красным на ткани. Язык древних. А через миг, когда я лишь успел сосчитать символы, они внезапно расплылись в бесформенные пятна, не позволяя мне увидеть их начертание. Пять. Их было именно столько.

Короткая речь Главы о величии Школы, прошла мимо моих ушей. Я изо всех сил вслушивался в разговор седого с учеником. Но дарсов Дигар своим громогласным голосом не давал мне и шанса. А ведь в первый день, встречая нас, он так горло не драл! То, что я услышал, едва он замолчал, так это совсем не нужное мнение мастера о бездельниках, которые так слабы, что даже контракты с Закалкой не могут заключить сами. И всё. Все, даже учитель Кадор двинулись к выходу вслед за седым с пацаном. Глава так глянул на нас, что теперь уже мы едва не сорвали горло в слитном прощании со старшими. Но едва я хотел спокойно вздохнуть, как стоящий на пороге бурсы дознаватель с улыбкой обернулся к наказующему, по-прежнему держащему дверь.

— Вон тому, — палец ткнул в Гунира, — пятьдесят плетей за плевок в протянутую руку Ордена.

Глава 12

В неофициальном списке старшинства нашего класса, а он, между прочим, отличался от рейтинга с баллами, что стоял рядом со столом учителя, я падал всё ниже и ниже. Скоро уже дно. Я замечал всё больше признаков неуважения ко мне. То плечом невзначай ототрут на умывании, то сохнущее полотенце скинут на землю, то у соседей по столу странный разговор начнётся, в котором нет-нет, но слышатся громкие намёки о том, кто должен начать кланяться и не пора ли и мне взять на себя дополнительные дни уборки. О чём речь, если даже Гунир начал подначивать меня по вечерам и в его тоне появились нотки превосходства.

В чём причина? В том, что уже месяц прошёл после приёма зелий и три четверти окружающих меня сверстников стали Воинами. Богач Арнид, наёмник Циан, сын стражника Фатор, девчонки Калира и Ули, земляк Зимион, ватажник Гунир, болтун-всезнайка Дарит, затычка Мигнир. Все они уже стали теми, кому в Нулевом принято уважительно кланяться. Ведь известно же, что разрыв между рангами подобен пропасти. Попробуй перепрыгни. Что они! Мир! Бывший крестьянин Мир, в прошлом каким-то хитрым обрядом перепрыгнувший сразу через три звезды Закалки меридианов, и здесь выделился. Он тоже стал Воином. Одним из первых! Вот уж кого Виликор может смело заподозрить в благоволении неба. Я даже пару раз слышал в его адрес проклятья об удаче, свалившейся на того, кто её не заслуживает.

Единственное, что меня хоть немного утешало, так это то, что ещё оставались парни, которые никак не могли создать средоточие. Я пока был не одинок. Даже в нашем классе нашлись пятеро, кто словно и не пил зелье. Азо, например, ходил чернее грозовой тучи. Говорят в других классах таких неудачников даже больше. Хотя я не сильно переживал из-за своего отставания. Ведь кому, как не мне, знать правду о происходящем и посмеиваться над попытками окружающих задеть меня намёками на отвратительный талант. Просто всё это неприятно и напоминает об оставшемся за спиной, в песках. Иногда до скрипа зубов. А ещё мне не нравилось то, что приходилось изо дня в день доказывать свою способность навалять любому из них на ринге. Бить тех наглых, кто оказался слишком широк плечами, чтобы разойтись со мной в проходах.

После первых дней моего появления, когда мы с Виликор выясняли отношения и старшинство, зрители оказались изрядно впечатлены нашим поединком, и никто не смел устраивать мне какие-то мелкие подлости. А уж тем более шептать о мусоре за спиной. Это слово у меня и так вызвало оскомину за минувшие годы, тем неприятнее оказалось слышать его здесь. Произнесённое, будто-то ненароком и никак меня не касающееся. Я косился, снова скрипел зубами, но влезать не спешил, представляя, как глупо буду выглядеть со своими обвинениями. Но терпение моё не было бесконечным. Вот одну ногу, выставленную в проход для подножки, я сломал с удовольствием. И лишение меня Виликор пяти баллов за беспорядки, не испортило мне настроения. Жаль, что пострадал, скорее всего, совсем не автор задумки. Арнид? Фатор? Все остальные, так или иначе, липли к ним, исключая моих ребят и редких одиночек.

Впрочем, стоило мне в конце очередной недели снова сойтись в схватке с Виликор, Воином Виликор, что уже худо-бедно могла в начале боя применить Покров, как шепотки стихали на два-три дня. А почему? Да потому что даже наша безжалостная старшая смогла победить по правилам лишь раз. Когда сумела вцепиться в меня, словно клещ в джейра, закружить, сбив с толку и вышвырнуть за границы ринга. Один раз. Больше я на этот трюк не попадался и не позволял себя ухватить и закрутить. Предпочитал терпеть хруст грозящей сломаться руки и ослепляющую боль, чем дать ей победить меня так чисто.

Да, Виликор блистала на ринге и избивала меня нещадно, вот только я мог выдержать десятки её атак. А мне хватало лишь один-два раза переиграть её, дотянуться до неё ударом, и довольный Шамор объявлял ничью. Он явно подыгрывал мне, пытаясь разозлить девушку. Наши схватки и впрямь всё больше ожесточались. Она не давала мне поблажек. Я тоже не собирался её щадить. Пару раз я попадал к лекарю. Две недели назад нам пришлось идти к нему вместе. Ей со сломанным ребром, мне со сломанными пальцами. Виликор сердито хмурилась, а я лишь улыбался. Она получила звёзды зельями и это весь её выигрыш на пути к небу. А мой талант всегда со мной. Я потерплю боль от треснувших костей, они станут лишь крепче после этой драки. А разрыв между нами всё меньше и меньше. И скоро придёт черёд и моего зелья. Поглядим тогда, кто начнёт одерживать верх.

Вообще, я с удовольствием замечал свой рост. Не средоточия, к сожалению. Росло умение махать кулаками. Драки драками, жестокость жестокостью, но Виликор не шла на поводу учителя Шамора. И не переходила грань тренировки в наших схватках. Она по-прежнему выполняла своё обещание и давала мне уроки по вечерам. Ни разу не пыталась сказать, что не видит моих стараний, не припоминала мне синяков и разбитых недавно губ. Всегда учила новому. Как правильно бить кулаком, переносить вес тела при ударе ногой, куда смотреть, чтобы заметить атаку противника, как ослабить удар скруткой тела, показывала разные ухватки. Она оставалась честна со мной и делала сильнее, выполняя договор. О чём речь, если это именно она научила меня спасаться от своих же захватов! А я до изнеможения повторял с Гуниром всё показанное ей, не забывая и про те приёмы, которыми поделился ватажник. А затем, с большим удовольствием сходился с ним в схватке. Даже с печатью я становился всё более опасным для него.

Теперь, увидев лично, какой важной персоной в Ордене является даже простой ученик Указов, я почти перестал опасаться сам применять печать. Вряд ли найдётся ещё один столь удивительный талант, что тоже променял роскошный халат на пропотевшую рубаху. Впрочем, буду честным. Я колебался. Этот почёт, даже заискивание перед мастером были мне неприятны. Но явно указывали на высоту занимаемого им места в Ордене. Да, Орикол кривил губы в Пустошах при разговоре о них и говорил о золотой клетке. И я сомневался, но скрыл свой талант. Да, Гунир плевался при одном только намёке на Указы, только укрепляя моё решение. Но тот короткий урок, который невольно мне достался, манил тайной и новыми знаниями. Глупо губить то, в чём я, похоже, оказался лучше спесивого пацана, что улыбался, глядя на наши поклоны. Мои сомнения раз и навсегда развеял Дарит. Всезнайка, к которому я подсел с вопросом о мастерах Указов. Я лишь хотел подробностей и намёков, где ещё можно получить эти знания. А получил историю, больше похожую на удар в живот. Конечно, это лишь то, что знал и понимал простой горожанин. Но мне хватило. Парень размахивал руками и с жаром рассказывал историю минувших лет, восхваляя отвагу тогдашнего Ордена. Вот только я слышал в его словах совсем другое. Не столь важны детали и настоящая правда отношений мастеров и орденов, семей и кланов. Важно лишь то, что простая жизнь послушника, который стремится стать Управителем Ордена, гораздо привлекательнее, чем золотая клетка и отравленный кинжал в тенях за спиной. Для всей моей семьи.

А значит моё умение так и останется тайной. Пусть я мало чего смогу достигнуть сам, но это совсем не повод забрасывать свой талант. И раскрыть меня, оказывается некому. Их всего четыре, на весь Орден, владеющих Указами. И в Школе они появляются раз в год. Я не стал трогать чужую печать. Если она так намертво завязана с мастером, как говорит Дарит, то и изменения в ней он может почувствовать. Пусть их тысячи на Орден, но лучше не рисковать. А потому я начал заниматься своими. Теперь пустая печать висела на мне постоянно и половину уроков я вглядывался в Указы, что находились на учителях. Они у них, конечно же, были сложнее, чем у нас, простых учеников. Но больше всего меня потряс Кадор. На старике свободного места не нашлось! Не совсем так, конечно, но если остальные носили три-пять простых печатей, то на старике только их оказалось девять, а ещё три сложных с кучей больших условий! Жаль, что на его уроке у меня не было возможности бездельничать и пропускать его слова мимо ушей. Здесь меня даже боевая медитация не могла выручить. Не получалось думать одновременно над двумя вещами. А без сосредоточенности именно на печати, не получалось заставить проявляться их символы.

А вот каждая схватка с Гуниром начиналась с печати ограничения. С Виликор я не рисковал. А ватажнику позволял почесать об меня кулаки. И тоже не щадил его на ринге. Особенно последние дни. Уж очень приятно оказалось выбивать из него спесь и презрение. Как же! Воина! Побеждает Закалка меридианов! Да ещё и сдерживается при этом! Как сейчас. Я напряг живот, встречая специально пропущенный удар Гунира, подпуская его ближе, и вложился в удар снизу вверх. Вполсилы, которой даже на девятой звезде мне хватало, чтобы сломать ему челюсть.

— Как ты меня задрал, грёбанное ты бревно, — Гунир поднялся с земли и принялся сплёвывать кровь. — Другой загнулся б. А ты, скотина, хоть с лица б спал. Там печёнка должна у тебя к горлу прыгнуть. Как так то? Достал! Что ты там сожрал в песках своих, урод? Как ты так закалил тело? Хана тебе, нулёвка. Счас я тебя перестану жалеть и сложу в кучку!

Пока я недоумённо глазел на разбушевавшегося парня, он выговорился и замер на краю ринга. Три вздоха неподвижности. Качнулся туда-сюда на чуть согнутых ногах. И бросился на меня. Сейчас он оказался гораздо быстрее, чем минуту назад. И сильнее. Так же хорош, как в схватке с наёмниками. Звенящая от пропущенного удара голова не даст мне обмануться. Мои блоки сметали в сторону. От встречных ударов Гунир легко уходил. Я согнулся, ушёл в защиту, пытаясь понять, что происходит. Ещё два удара в голову, разбившие мне нос и, отчётливо хрустнувшие после удара коленом, рёбра кричали, что думать мне некогда, а нужно действовать. Я зажёг нити силы, втянул в себя первую порцию энергии и толкнул её обратно волной по телу, снимая боль и проясняя голову. Уж этот, придуманный для схватки с Виликор, приём я отработал на сто баллов за время своих попыток создать средоточие. Вдох и я снова уверенно стою на ногах. Мысль снять ограничения мелькнула и растворилась в желании схватки. За эти недели в Школе я приучил себя, что, лёжа в темноте и переживая прошедшие за день бои, я подмечал недостатки и ошибки в своих действиях, прикидывал, как нужно было ударить. И применял свои задумки в следующих схватках. И вот здесь и сейчас я словно за одно мгновение прожил будущую схватку и понял свой шанс на победу. Я достаточно дрался с ватажником, чтобы увидеть эту крохотную возможность.

Отскочить, уходя от хлёстких, болючих ударов Гунира. Разогнуться и встретить шагнувшего следом парня сильными прямыми ударами. Вложился я удачно. Разбил ему бровь, губы. Вынудил вогнуть голову в плечи и привычно поднять руки для защиты. И отдать ведущую роль мне. Да! Сейчас! Я быстро, кажется, даже быстрее, чем может девятая звезда, скользнул по камню ринга вплотную к парню, схватил его за затылок, пригибая к земле своим весом. Удар коленом в бок. Ещё раз, не давая ему времени переломить ситуацию. Быстрее! Сильнее! Я почувствовал, как Гунир начал сгибаться, поддаваясь боли, и рванул его голову вниз, навстречу удару ногой.

Глядя на упавшее тело, я едва удержался от того, чтобы сплюнуть на него солоноватую слюну. Что ему в голову ударило? Первый раз слышу от него обвинения в том, что я из Нулевого. И это его усиление в бою. Я и раньше обращал внимание, что на тренировках он слабее, чем в схватках на оценку. На прошлой сшибке класс против класса нам не выпал шестой, но ребята всё равно достались жёсткие. Даже гордость брала. Ведь половина — мои земляки. Четвёртый класс вышел с нами вничью по победам. И то, только благодаря моей группе, Фатору и тем, кого собрал вокруг себя Арнид. И Гунир тогда снова в схватке блистал. Быстрый, жёсткий, злой. Ему выпал в противники Бо, здоровяк, что верно следовал за Тогримом. Не столь уж серьёзный противник, но его он тогда просто размазал по рингу, не дав и шанса. И хотел сделать сейчас то же самое со мной. Если бы не моё мгновенное озарение и не его секундная промашка, то под печатью у ватажника были все шансы повторить это со мной.

— Учишь почтению?

— Увлеклись тренировкой, — я слышал скрип песка и не был удивлён постороннему голосу. — Бывает.

— Не давай ватажнику спуска. Они не любят слабых. Их никто не любит.

— Небольшие разногласия, — я покосился на Виликор, решившую прекратить свои прыжки, ради нашей схватки и даже дающую советы.

— Даже не придётся никого тащить к лекарю? Скучно. А он может не осознать. Ватажники намёки плохо понимают, — девушка перевела взгляд на меня. — Почему ты ещё ни разу не попросил объяснить тебе течения энергии в формах? Ты боишься, что я откажу? Моё слово твёрдое. Теперь ведь ты видел свитки небесных техник? Понимаешь насколько сложно понять все тонкости по моим записям? Не нужно стыдиться ошибок.

Да, свитки я видел. Ведь их купили все, после подписания контракта. Впервые взяв его в руки, я понял, почему Орикол так странно записал описание техники Ледяные Шипы. Никакое это не следование традиций. Тоска по прошлому Воина-калеки. Очень похоже на контракт. Только выглядит, как богатый свиток родом из Пустошей. Две полированные деревяшки с куском бумаги, на них намотанных. Вот только я уже не в Нулевом, чтобы удивляться расточительству дерева на книгу. Это дешёвка, наверняка сделанная каким-то подмастерьем. Вот бумага хороша. Тонкая, белая, гладкая. На ней, приятно отличаясь от контракта, описание техники красивым, размашистым шрифтом.

Лезвие Духа

Дистанционная техника

Ранг: Человеческий. Качество: начальное.

Условие: Открытый узел Та-Ча.

Полупрозрачное лезвие размером от небольшого кинжала до меча. Применение без потери вложенной силы — до десяти шагов. Эффект попадания соответствует проявленному размеру. Развитие — пять узлов, пять лезвий.

Всё. Больше на свитке ничего не было. Ни описания нахождения узла, ни указания пути следования силы по меридиану, ни схемы, ни печати. Ничего! Впрочем, удивлён оказался только я. Всё разрешилось, когда Кадор привёл нас обратно в класс и продолжил урок. Впрочем, несложно было догадаться. Стоило только взять свиток в руки и впитать силу неба через него, как простые деревяшки основы начинали нагреваться, светиться и в конце-концов вспыхивали ослепительным светом. И в тот же миг в голове неожиданно появлялось воспоминание. Словно то, что когда-то отлично знал, но давно забыл за ненадобностью. И вот когда пришла нужда — вспомнил. Не совсем точно, но в подробностях. И сколько нужно отмерить силы, которую необходимо отправить по меридиану. И сам путь до нужного узла. И как обхватить мыслью текущую по каналам тела энергию, чтобы как можно меньше потерять её по пути. И как её, вообще, отправить в путь. Какую печать создать перед ладонью и как правильно, вплоть до последнего завитка, выглядят символы в ней. Конечно, всё это я знал лишь со слов других. Мне, не Воину, учитель Кадор запретил использовать свиток.

С ним было две проблемы. Это внезапное воспоминание с каждой минутой становилось всё расплывчатее, будто снова забывалось. А свиток можно прочитать, если продолжать называть это действие привычными словами, всего пять раз. После этого дерево, темневшее и трескавшееся всё больше с каждым разом, вовсе рассыпалось крошевом. Поэтому свитки разрешено читать только на уроке старика, и только тем, кто открыл нужный узел. И сразу же приниматься повторять технику, вернее, пытаться создавать её. Как сказал Кадор, чтобы чужие навеянные знания мастера, вложившего их в свиток, стали своими. Вот только правильно повторить получалось не у всех, а наказание самой техники за неудачу было жестоким. И что же делать, если свиток рассыпался, а та же Сила медведя по-прежнему не даётся? Покупать новый свиток, раз твой талант понимания так плох. По мне — полный бред. Конечно, я сам по-прежнему ни разу не получал чужое воспоминание, но неужели нельзя такую простую вещь записать самому на бумагу, запомнить и с сотого раза повторить? Символы, путь силы? Судя по тому, как трусились над свитками все родившиеся в Первом — я и впрямь не всё понимал.

Но это совсем не мешало мне довольно легко выучить все три формы из записей Виликор. Впрочем, непросто и не сразу. Хотя мне так и казалось в первые дни. Помню, как я радовался тому, что греются мышцы при циркуляции силы и щёлкают суставы после смены форм. Мне казалось всё проходит идеально. До тех пор... Я задумался, сопоставляя два события. До тех пор, пока я не начал рисовать максимальное число доступных мне печатей. И пока это число не стало увеличиваться. И именно тогда, почти привычно став вечером в нужную позицию, толкнув энергию на первый круг по телу, понял как ошибался. То, что я раньше пытался изобразить в формах, больше похоже на дёрганье хромого с рождения джейра, которому лишь кажется, что он легко и непринуждённо бежит. Просто потому, что никогда не знал радости настоящего бега на здоровых ногах. Именно тогда мне начали даваться все те сложности циркуляции, которых до этого даже не замечал, ослеплённый самомнением. Если попытаться описать свои ощущения, то до этого мои действия были похожи на попытки воды перехлестнуть через каменный затор в узком месте реки. Брызги, шум, пена и тонкая струйка на той стороне вместо полноводного бега воды. Или если вспомнить прошлое, то я пытался полить огород дырявым ведром. Радовался, как много воды принёс, не замечая пролитых луж на дорожке за спиной. У меня ушли все эти три недели после контракта на то, чтобы прочувствовать все узкие места на пути циркуляции, научиться просачиваться энергией без тех пресловутых брызг и пены. И лишь теперь энергия по меридианам текла спокойно, плавно, не теряя своего разбега по всей длине пути. Медленно и степенно впитываясь в моё тело. Хотя сейчас, наученный опытом, я уже не стал бы утверждать, что делаю всё отлично и полностью освоил формы.

— Может хватит молчать? Я задала тебе вопрос!

— Прости, Виликор, — я отвлёкся от своих мыслей. Сколько я так простоял? — У меня были сложности с формами. Но я немного освоил их. Кое-какой результат уже есть. Думаю дело в практике.

— Да, конечно, — девушка хмыкнула, — в практике. Почему не попросил совета?

— Мне приятно справиться самому.

— Я видела таких умников, что считали это плёвым делом. А потом раз за разом приносили отцу плату. Покажи свои успехи.

Я не мог не заметить в голосе старшей усмешку. Но ничуть не обиделся. Это её право. Даже хорошо, что она проверит меня. Уж кому как не ей оценить мой результат. Вот только как она это сделает, если самое важное — течение силы внутри меня и напитывание тела энергией неба? Я покосился на всё ещё лежащего Гунира и уверенно, уже не задумываясь, встал в позицию. Вдох-выдох для вхождения в ритм. Вдох. И энергия отправилась в путь. Один круг циркуляции, второй. Виликор нахмурилась, шагнула вплотную, ухватила меня пальцами за запястья.

— Не дёргайся. Вращай энергию.

Я постарался отрешиться от её рук, лица, которое было совсем рядом. Я не собирался глупо улыбаться, как Фатор, когда Ули садилась рядом. Мне это просто мешало сосредоточиться. Но я справился. Даже не закрывая глаз.

— Смена формы.

Виликор отпустила одну руку, взамен ухватив меня за горло, впившись пальцами под челюсть. Я лишь открыл рот, чтобы возмутиться, как она зло прищурилась и я предпочёл промолчать. И сейчас и когда девушка проверяла последнюю форму.

— Даже не знаю, что сказать, — старшая сделала шаг назад.

— Поругать, похвалить.

— Да, да. Песчаное чудовище.

— Что?

Я не понял её тона, а Виликор мотнула головой так, что волосы стегнули её по лицу.

— Очень жаль, что создание средоточия тебя подводит. Но я буду надеяться, что ты сумеешь прорваться. Твои формы для месяца практики — отличны. Хотела придраться, но не смогла. Впервые вижу такое отличное исполнение у новичка. Новичка, что учился не по свитку, а по моим кривым записям, в которых нельзя толком описать ощущения текущей силы. Это поражает меня вдвойне. И пугает, — девушка снова нахмурилась, глядя на меня. — Плавное течение, хорошая наполненность и равномерное распределение по руслу циркуляции. Дыхание, удары сердца — находятся в гармонии с текущей по тебе силой. Не смогла почувствовать ни одного всплеска циркуляции. Не могу понять, почему утечка силы зелья впустую была так велика, если в форме не превышает обычной. Но вот само тело явно на грани возможного для Закалки и давно. А где же средоточие, а Леград? Надеюсь, что ты не из тех вечных неудачников, кто навечно упираются в предел возвышения. Мне поддержка такого таланта в Академии очень бы пригодилась. Идеальная закалка и вот это чудо с формами. Было бы интересно глянуть, как быстро ты освоишь техники из полноценного свитка.

Глядя вслед уходящей девушке, я думал о странностях жизни. Вот я затормозил в развитии. И Виликор, ненавидевшая меня за талант, стала больше показывать на тренировках, даже иногда заговаривала, как сейчас, по своей инициативе. Говорила умные слова, давала советы. И продолжала выкладываться на ринге в схватке со мной. А сейчас и вовсе заставила меня стоять с удивлённо поднятыми бровями. Она. Похвалила за формы. Восхитилась моим талантом в формах! Надеется, что я её догоню! А вот с Гуниром выходит наоборот. Я стал слаб, и из него полезли какие-то нелепые обвинения и непонятная злость. Но в схватках раньше он меня всегда жалел, выходит. Даже скорее, презирал. Открывать в людях новые черты не всегда приятно. Я подхватил и перетащил по-прежнему оглушённого парня с камня ринга на настил. А вот дальше возиться с ним стало просто лень.

— Мир! Зимион! — заорал я в голос, а появившимся в дверях парням буркнул. — На лежак его оттащите. И водой полейте, что ли.

И, не отвечая на раздавшиеся вопросы, двинул на тренировочную площадку. Но не туда, где обычно проходили занятия по медитации и повадились по вечерам сидеть Арнид с Цианом, закатывающиеся сейчас в каком-то нездоровом смехе, а к бочкам и умывальникам. Я сел спиной к стене. Наверху, над моей головой журчал ручеёк. Тихо, умиротворяюще, наполняя воздух свежестью. Искоса, стараясь не смотреть именно на то место, я оглядел высокие скамьи с корытами. Постоянно хотелось пойти и проверить, всё ли хорошо с моим тайником. Но нельзя. Особенно тяжело мне пришлось в первый день, когда с утра сверстники, охая и ругаясь, поползли умываться, и я каждую секунду ждал, что кто-то полезет двигать скамью. Впрочем, умывались не все. Половина класса. Даже в обычные дни находились те, кто пренебрегал собственной чистотой. Их я никогда не понимал. Я всегда старался быть чистым и опрятным. Мне хватило долгих месяцев в рванье, а малейший неприятный запах от меня давил воспоминаниями о помоях.

Впрочем, неважно. Важно то, что тогда парней, сумевших умыться, оказалось совсем мало и все они старались быстрее вернуться к лежакам. Если верить проклятьям, висевшим в воздухе, то у принявших зелье болело всё, что могло болеть, так, словно их полночи избивали палками. Я, прятал улыбку, представляя, где и кто, мог оставить богачу Арниду такие впечатления о себе, старательно копировал поведение окружающих и ждал прихода учителей и проверку. Возможно, даже обыски или беседы с мастером Правды. Но никто не появился в поисках пропавшего зелья. Ни в тот день, ни в последующие. Даже мой первый страх с, наконец, появившимся служителем, чующим ложь, оказался беспочвенным. Он, тот, кто должен был узнать о пропаже зелья первым, ничего не искал, а задавал лишь странные вопросы о тайнах. Жаль никто не начал рассказывать ему о детских тайниках с камушками и свистульками. Вдвойне жаль, что я тогда не сумел рассмотреть символы, давшие возможность провернуть такой трюк.

Это было странно. Ведь лекарь Хрил точно считал после нас пустые пузырьки от дорогого снадобья, тщательно записывал наши имена, заставлял делать всё на виду. Лишь большая удача, словно небо смотрело на меня, позволила мне провернуть то дело. Будь любой из Воинов чуть внимательней, не опусти лекарь с меня глаз в тетрадь — и ничего бы не вышло. Но полный фиал у меня. И? И никаких действий. До сих пор не могу в это поверить. Даже спустя месяц мне остаётся лишь гадать о случившемся в той комнате. И не давать никому повода рассказать, что вот этот тип каждое утро что-то проверял под скамьёй для умывания. Я повторно скользнул по ней взглядом, последний раз проверяя, не сдвигал ли кто мой тайник. Вроде бы, всё отлично. Вздохнув, закрыл глаза и обратил своё внимание на шар сияющей силы вокруг себя. Кое в чём Виликор права. Первую неделю я только готовился к прорыву, поглощая всё больше и больше нитей. И лишь добившись ощущения, что в моё тело больше энергия впитываться не может, а меридианы ярко горят и ровно тлеют крохотные точки будущих узлов, я принялся создавать средоточие.

Пока ничего добиться мне не удалось. Но я не отчаивался и продолжал заниматься. Даже сегодняшнее замечание старшей о вечной преграде не испугало меня. Мой отец сам, в Нулевом стал Воином! А Виликор думает, что меня должно было подталкивать зелье. Я много думал в первый день после кражи, когда вместе со всеми валялся на спальнике. И всё больше находил доводов, оправдавших моё поведение. Плохая идея вливать зелья для Воинов подросткам на этапе Закалки. Все эти рассказы о распухании меридианов, плохом самочувствии, стонущие рядом сверстники заставляли думать о плате за столь быстрое возвышение. Как там сказал Дидо? Воин может принять Взрывной рост лишь два раза за жизнь. Даже его меридианы повреждаются! Наглядный пример у меня перед глазами. Виликор. Она тоже приняла это зелье, но оставалась на ногах и ничуть не жаловалась, хотя была бледна, как молоко и не занималась эти дни привычными тренировками. А вот остальные, на этапе Закалки, лежали пластом, словно дети, подхватившие лихорадку. Такое не может пройти бесследно. Если есть зелья, созданные специально для лечения меридианов, значит, есть и от чего лечить. Выходит, есть чем и калечить.

Так что я сам. Потихоньку, не спеша. Но, и не разрушая своё будущее. Может Ордену и нужны бойцы как можно быстрее, но я собираюсь получить красный плащ. Ещё лучше белый. А значит, мне нужны будут высокие звёзды возвышения. Совсем не хочется застрять в вечных Послушниках. В этом деле лучше перестраховаться. Нужно лишь собрать побольше энергии и создать средоточие. Мне помогло воспоминание о занятиях на реке и цвет моих нитей силы, ведь Орикол определил их как стихию воды. Поэтому я и занимаюсь в таком странном месте. Для других. А для меня оно просто замечательное.

Слева бочки с водой, над головой текущая вода. И нити силы с этих направлений в моём воображении горят ярче и тянутся гуще. Может, это и бесполезно на моём этапе, так заботиться выбором места медитации, ведь я пока не ощущаю недостатка энергии, но и хуже точно не станет. Кадор не раз говорил то, что я объяснял в прошлой жизни, в Пустошах, девочке Дире. Возвышение сильно зависит от душевного спокойствия. Любые сильные переживания и эмоции скорее подставят подножку на пути к Небу, чем подтолкнут в спину. А здесь тихое журчание воды успокаивает меня. Прохлада мелких брызг, что оседают на мне, словно помогает мне сосредоточиться. Вобрать нити в себя, представить, как светятся меридианы. Повторить. Снова повторить. Ещё раз. Всё. Нити силы перестали впитываться в моё тело. Наоборот. Оно само стало испускать мелкую голубую пыль с поверхности кожи. Забавное зрелище, которого я добился не так давно. А голова немного кружится и хочется бежать. Всё как обычно на землях Первого пояса. Полноводная река доступной силы.

А теперь самое важное и трудное. Строго по учебнику. Я представил вокруг себя огромные ладони, что обхватили моё тело и погрузились в него. Толкнули собранную силу внутрь, сминая её, как шарик теста. Скатать его плотнее. В глубине шарика засветилась тусклая искорка. Сжать силу ещё больше, толкая её к солнечному сплетению. Искорка набралась сил и перестала грозить потухнуть. Обычно на этом этапе я и застревал. При попытке ещё сильнее сжать силу, она превращалась из плотного теста в воду, проходила сквозь воображаемые пальцы, и буквально растекалась по телу, бесполезно вытекая из него крохотными рваными нитями. Я покатал шарик энергии в несуществующих огромных ладонях и решил действовать чуть иначе, пробуя другой подход. Не столь распространённый и более сложный, но тоже описанный в наставлении.

В прошлые попытки я всегда давил изо всех сил, пытаясь сломить сопротивление силы одним рывком. И у меня ничего не выходило. Сейчас я чуть сдавил шарик, вобрал из нитей силы ещё энергии, наполняя освободившееся в теле место. Резко развёл воображаемые ладони, захватывая новую силу, и тут же сдвинул их, ловя рванувшую во все стороны от искорки энергию. Покатал шарик, заново уплотняя и делая его круглым. Снова потянул силу мира. Повторил приём. После раза восьмого стало ясно, что я на верном пути. Искорка превратилась в звёздочку. Уплотнить шар силы в теле получалось почти к прежнему размеру. Но вот звёздочка в животе горела всё ярче и ярче.

Но радоваться я не смел. Воображаемые ладони жгло, ломило виски, а шарик силы стал тяжёлым и ощутимо рвался на волю, разжимая пальцы разума. Дать ему свободу, даже на секунду, грозило потерей всего достигнутого. Я представил, как аккуратно, не спеша, сжимая шар одной ладонью, второй я захватил дополнительной силы и прихлопнул её к упругому боку сжатой энергии. Повторил для другой руки. Помял сгусток силы уплотняя. Повторил. Ещё раз. То, что я называл шариком силы, начало словно гудеть в моём теле, скручивая живот болью, билось в ладонях разума, пытаясь вырваться. С удвоенной осторожностью, боясь упустить, я добавил ещё силы. Принялся неспешно катать его в руках воли, преодолевая растущую боль. На миг она стала нестерпимой. А затем шар концентрированной, сжатой силы внутри меня словно провалился сам в себя, сжался в своё крошечное подобие, которое ярко засияло в моём животе. Какая там искра, звёздочка или огонёк, как описывали своё средоточие другие парни. У меня оно оказалось размером с яшмовую монету и ярко горело голубым!

Счастливый, я открыл глаза. Вокруг уже стояла ночь. Лишь тонкий серп луны освещал двор, заставляя сверкать вышитые символы на полотнищах ринга, и бросал в полумрак чуть более густые тени от столбов по правую руку от меня. Но мне хватало и этого, чтобы ясно видеть, что никто не прячется в густом мраке под навесами и не следит за мной. Я здесь один. Обтерев рукавом залитое потом лицо, я рухнул навзничь вдоль стены. Не было сил, всё тело дрожало, хотелось пить. И кричать от радости. Но я лежал, глядел на мерцающие, словно подмигивающие мне, звёзды в небе и лишь улыбался. Я стал Воином! Хорошо, что все уже спят. Боюсь, что такое поведение вызвало бы кучу вопросов. А так это останется лишь моей тайной. И, пожалуй, я не буду спешить её кому-нибудь открывать. Не хочу ставить под угрозу новое отношение с Виликор. Даже мой успех в формах заставил её дрогнуть и замолчать в первую минуту. А нахмуренные брови и «чудовище» сказали мне ещё больше. Ещё пару недель я вполне могу притворяться. Может быть, она будет снисходительнее к тому, кто плетётся в самом конце списка? У меня есть чем заняться. Одни печати требуют уйму времени.

В любом случае, ни принимать зелье Взрывного роста, ни начинать практиковать техники в ближайшие дни я не собирался. Если уж я месяц добивался создания средоточия, то глупо пить алхимические препараты, обладая неокрепшими и слабыми меридианами едва ступившего на ступень Воина. Две недели сейчас, добившись успеха, я легко подожду. Это будет правильно. Нас даже на покупку техник и фиалов с Закалками, повели только через неделю после того, как в себя пришёл последний ученик нашего класса. Не думаю, что это вышло случайно, наверняка, всё продумано. Заранее подгадали время, пригласили мастера Указов тогда, когда мы чуть пришли в себя.

С техниками всё вышло не столь прекрасно, как многие надеялись. Во-первых, баллов оказалось маловато. Не представляю, о каком испытании говорил Дигар. Точно что врал, как заметил Фатор за моей спиной. Не верни он тогда потерянные очки и даже мы, лучшие в рейтинге пролетели бы со второй техникой. Во-вторых, надежда на рейтинг класса совсем не оправдалась. Он оказался в полном распоряжении учителя Иглиса. Ух! Какими глазами на него смотрели все в классе. Но он даже не почесался. И за каждого из нас делал покупки, преследуя свои, а вернее, Школы, планы. И цены были совсем не те, что за личные баллы. Впрочем, я уже этому не удивился. Всем был куплен свиток Опоры. Об этом нас давно предупредили, да и польза его совершенно очевидна. А дальше пошли различия. В чём-то вполне справедливые, но от этого не становящиеся более приятными. Мало кому понравилось, что всё решили за них.

Класс явно поделили на тех, кто будет отправлен в ближний бой, и тех, кто будет поддержкой. Половина класса, та, что хоть что-то представляла из себя на ринге, получила технику Спина Медведя, умножающую силу, и зелье Закалки силы. Одно. Вторая половина — одно зелье Закалки ловкости и свиток с Лезвием духа. Странное и спорное решение. С одной стороны, у учителей Школы огромный опыт. Они каждый год обучают сотни таких, как мы. С другой... Вот зачем мне эта техника Медведя? Я никогда не полагался в бою на силу. Всегда делал ставку на свою скорость. Зачем мне менять свой стиль боя и терять время на новые и совсем ненужные мне тренировки?

Да и мне нужно больше, чем Орден выдавал другим. И набранные очки кое-что мне позволяли. Я скупил все доступные техники. Целых две. Те самые Лезвия и Облик мангуста. Вот он позволял ускорить удар в бою. Именно то, что мне нужно. Я, если честно, после всех разговоров о богатстве Школы, ожидал большего выбора. И это было в третьих. Вокруг меня постоянно болтали о Школе, о прошлых выпусках, о каких-то общих знакомых. И о разнице с минувшими годами. Нестыковок становилось всё больше и больше. Здесь не оказалось приятелей, что тоже прошли отбор в Школу и договорились встретиться. Нам с опозданием дали зелье Взрывного роста. Нас учили не так, как раньше, не так начисляли очки. Насильно, невзирая на желание, раздали свитки. Нас даже не повели в мелькавший в разговорах ребят Зал техник. Величественное сооружение в центре Школы. Зримое воплощение богатства Ордена. Двухэтажное здание, битком набитое свитками с техниками. Вместо него, нас встретила крохотная каморка, где мы тратили баллы за одиноким столом с журналом и четырьмя видами свитков. Можно ли сравнить два этажа и комнатку? Находясь напротив комнаты лекаря, она оказалась даже меньше её по размерам. Примерно вполовину от лавки Калио. Справа свитки, слева фиалы на полках. В этом месяце я туда не ходил, но, по словам других, ничего нового не появилось. Оставалось лишь надеяться, что через пару месяцев я всё же найду, на что ещё потратить свой рейтинг и разговоры о настоящем хранилище техник — не просто чужие домыслы. Должны же гуляющие по городу рассказы старых выпусков Школы развития Ордена Морозной Гряды иметь хоть толику правды в себе? Хотя, даже цены на техники изменились. И не в лучшую сторону.

Глава 13

Я задумчиво подбрасывал на ладони свой клятвенный камень. Пожалуй, сегодня можно достать фиал, и принять зелье. Снова невольно покосился на хорошо видимую отсюда скамью. Небольшой шарик средоточия за эти дни налился цветом и в моём внутреннем взгляде стал насыщенного синего цвета, как и меридианы. Я в азартном нетерпении два дня уже пытался открыть свой первый Узел, но пока ничего не смог сделать. Видимо, слишком много ожидал от своего таланта и пора бы успокоиться и воспользоваться помощью Школы. Хотя успехи были. Старик Кадор говорил, подтверждая то, о чём я читал ещё в Пустошах, что сильнее всего путь Воина тормозит нехватка энергии. Уж очень много её нужно, чтобы открыть даже один узел. И половина её теряется, не доходя до него. Это оказалось правдой.

Вот только я помнил, что в свитках техники была память о том, как с минимальными потерями довести силу до нужного места. Этого заемного знания у меня ещё не было, но было желание. И у меня это получилось сделать и для возвышения! Самому! Я сумел окружить нужный мне меридиан чем-то вроде плотной циновки, в виде рукава, сплетённого из голубых нитей моей силы. Это требовало очень большой сосредоточенности, и сама оплётка распадалась со временем, но выигрыш в силе, которая переставала зря уходить в тело, всё равно вышел немалый. Такой трюк я мог повторить, только если не сильно выложился в тренировке с печатями. Иначе всё расползалось и зря уходило в тело. Выходило, что этот приём требовал большого количества духа? Нежданная польза от моего таланта. Ну и воображения. Оплётка работала тем лучше, чем плотнее выходило уложить нити.

Учитель Кадор как то на занятии обмолвился, что открытие узлов — это очень долгий процесс, требующий многих дней неотрывных занятий медитацией возвышения и полной сосредоточенности на меридианах. И он был прав. Не знаю уж как у других, но у меня только на плетение рукава уходило больше часа. А затем наполнение энергией. Раз за разом. Порция за порцией. Бесследно исчезающих в узле. Уже бывало за полночь, а я и половины средоточия не успел влить в меридиан. И это не занимаясь формами циркуляции и печатями! И впрямь, нужна просто прорва времени.

Для учеников Школы подобное — роскошь. Слишком много от нас требуют: приведи двор в порядок, вежливо встреть учителя, ответь на его вопросы, выслушай очередной рассказ о повадках зверей, встреть другого учителя с новыми знаниями, отработай стойки и удары с мечом, вечером груз на спину и бежать, затем схватки или сначала схватки, а потом бежать. Лишь час-два в конце дня можно выделить на настоящую продолжительную медитацию и работу с узлами, если тебе не нужно зубрить учебник в погоне за баллами. Может в этом причина моей неудачи. А вот с боевой медитацией подобных проблем не существовало. В любой момент! Лишь учителей не нужно забывать слушать. Впрочем, в том, что называли учебниками, остались последние страницы. Буквально на один урок. Может, грядут изменения в распорядке? Уже завтра?

Однако дальше скрываться я не хотел и сам. В классе нас оставалось лишь пятеро, что не создали средоточия. Я даже вчера нашёл Дидо и задал ему новую порцию вопросов. Это оказалось верное решение. Продолжать считаться отстающим оказалось вредно, хотя и позволяло нормально общаться с Виликор. С каждым днём прорыв на этап Воина становился всё более удивительным и невероятным, и мог вызвать пристальный интерес учителей. Да и мне необходимо двигаться дальше. Мои предыдущие самостоятельные занятия, когда я пытался создать замену эффекту Покрова, да и мучения с оплёткой меридианов оказались неплохой тренировкой, и я уже вполне уверенно создавал настоящую технику. Дело оставалось за реальными схватками с её применением, когда уже не будет времени сосредотачиваться только на работе с ней. Конечно, сначала нужна обычная тренировка, но предвкушение драки будоражило кровь.

Вообще, я внимательно слушал байки и хвальбу, что лилась в нашей спальне по вечерам непрекращающимся потоком, и сделал неожиданный вывод. Отставим силу моего воображения, позволяющую создавать в теле тонкие нити, силу духа, что давала мне возможность удерживать такую конструкцию в теле. Я, в сравнении с другими, оказался обладателем ещё одного изрядного преимущества. Размер средоточия указывал, как много сил идущий может собрать в себе для последующего использования в технике. Обычная его величина у других — с горошину размером. Выделялись Мир, Зимион и Арнид. У них средоточие оказалось раза в два крупнее. Виликор молчала. Как и Арнид.

Но там постарался его верный Циан, хвалившийся боссом в пустопорожнем трёпе, пока тот сидел, медитировал. Пришли его очередные приятели из других классов, а он и рад, открыл рот так, что впору его затыкать. И нет бы, говорил о себе. Я даже начал понимать презрение Гунира к наёмникам, если они все такие. Всё бахвалился, какой крутой и богатый у него босс. Разве в этом счастье? А как же личные успехи? Своя, незаёмная сила?

Я в очередной раз взглянул на своё средоточие. Размер — почти яшмовая монета Первого пояса. В два раза крупнее, чем у богача. И настолько же больше силы. В будущем увеличение средоточия в размерах, по обещаниям Кадора, будет зависеть от усилий и таланта каждого. И, может быть, остальные в классе и впрямь смогут догнать если не меня, то хотя бы крестьянина, вызывавшего у них теперь в два раза больше зубовного скрежета, чем обычно. Но сейчас я оказался способен создать Покров больше раз, чем любой из сверстников. Осталось только научиться применять технику мгновенно, не раздумывая. И добраться до свитков. Его прочтение никак не скроешь. Завтра.

Снова подбросил на ладони клятвенный камень. Красиво блестит на солнце. Нужно бы сделать в нём дырку и подвешивать на шнурке, а не прятать в мешочек. Тут его никто не будет отбирать, разве что начнут интересоваться, что это. Многие носили медальоны, заколки и другие украшения. Спросить у тех Воинов, что приносят нам еду? Есть в стенах Школы те, кто работает по камню? Или в городе. Можно ли будет обхватить камень оправой? И чем бы им заплатить? Я взял в Школу всего пару зелёнок. И почему у этих Воинов, кстати, одежда не цветов Ордена?

— Ты что, наконец, прорвался и создал Средоточие? Чего там интересного у тебя есть, что ты даже сюда её взял?

Я поднял голову на говорившего. Можно и Дарита спросить, кажется, нет таких вещей, о которых он совершенно не в курсе. Наверняка подскажет к кому обратиться с такой просьбой. И что означает жёлтый цвет одежды.

— С чего ты взял, что я прорвался? — я лениво, витая мыслями в своих рассуждениях, и даже не удивляясь вопросам, уточнил, как он меня раскрыл. Или наугад сказал?

— Ты достал обучалку, — парень кивнул на мою ладонь, — А ей же пользоваться могут только Воины.

— Чего я достал?

С меня слетели все раздумья. Я недоумённо уставился на Дарита, затем на камень, что в очередной раз упал в ладонь. Это не просто кусок стены, дошедший до меня от Древних, а целая вещь?

— Что это и как этим пользоваться?

— Ты не знал? — Дарит хмыкнул и присел на камень напротив меня. Подтянул колено к груди, обхватил его ладонями, опустил на них острый подбородок. — Это одна из штук Древних. Их артефакт. Кличут обучалкой. С ними дети бегали на учёбу. Бесполезная хрень, я аж удивился, чего ты там нашёл интересного.

— И? Чего это бесполезная, если артефакт Древних? — я перевернул свой камень на ладони, оглядывая его новым взглядом, и осторожно провёл пальцем по блестящей поверхности.

— Чё и? Они детей своих, говорю, по ним учили. Там внутри было то, чему их дети учились. Может книги, может рассказы учителя.

— Книги? Здесь книги древних? — мои руки задрожали.

— Были, приятель. Были. Очень давно. Сейчас это пустышка.

— А как его включить, артефакт этот?

— А вот тут загвоздка! Нужно иметь средоточие и передать силу в обучалку, вот как Покров толкаешь, не по меридиану, а волной в руку, а потом поднатужиться, выпустить её из ладони и коснуться артефакта. Ну, говорят так, — пожал плечами Дарит.

Я, не раздумывая, сделал всё так, как он и сказал. Всколыхнул средоточие и толкнул из его центра волну силы. Она мгновенно заполнила всю руку бледно-синим туманом, мне лишь осталось чуть напрячься, не давая ей откатиться обратно, а, напротив, заставить покинуть пределы тела и втечь в мой камень. Это далось с заметным усилием, словно я снова почти залез на Палец и нужно лишь вытолкнуть своё уставшее тело через лаз на последнюю площадку. А в средоточие вернулось лишь половина, даже меньше от выплеснутого ранее. Это я уже научился определять довольно точно после работы с меридианами.

Мой старый, знакомый до последней грани клятвенный камень вдруг открыл на вершине крошечный красный глазок и моргнул им. От неожиданности я чуть не отшвырнул его, сдержавшись в последний миг. А уже через вздох я забыл о своих опасениях и жадно уставился на возникшую над рукой полупрозрачную картину. На чуть сером фоне светились ярко-белым чётко различимые символы алфавита. Они легко складывались в слова, часть из которых оказалась мне почти понятна.

— Чего замер?

— Прочесть пытаюсь, — медленно ответил я, занятый проговариванием про себя странно звучащих слов.

— Ага! Так и знал, — довольно заулыбался Дарит. — Ты уже Воин, только скрываешься.

— Да ничего я не скрываюсь, — а вот я, напротив, нахмурился и оторвался от картины, уставившись на собеседника. — С чего взял? Вчера я прорвался. Вчера. Сегодня все бы и узнали. Чего ты выдумал? Лучше дальше рассказывай про артефакт. Как им пользоваться? Что всё это?

— Ну-ну, вчера прорвался! Ладно, как скажешь, — явно не поверил мне парень. — А я откуда знаю, как им пользоваться? Я тоже Воин не так давно. И у меня такой бесполезной хрени и раньше не было. Что знал — рассказал.

— А вот это что? — повторил я вопрос и тыкнул для убедительности пальцем в надписи.

— Да не вижу я тут ничего! — парень отстранился от меня, даже отмахнувшись. — Это только для тебя, в твоей башке. И знать не знаю, чего там у тебя есть на обучалке. Дребедень какая-нибудь.

— Чего это дребедень? — я обиделся и убрал от собеседника протянутую ему руку с камнем. — Это же Древние создали.

— И чего? — Дарит снова положил подбородок на сложенные руки. — Этому камню четыре сотни лет. То, что он ещё целый — это уже чудо. Но ничего важного в нём нет. Это точно. Иначе у тех же клановых или Арнида они были б с собой.

— Ты не замолкай, а меньше улыбайся и рассказывай.

— Там цело только то, что в момент создания мастера вложили для проверки артефакта. А всё что ученикам давали давно исчезло. А жаль. Говорят, там бывали и похабные картинки, что парни себе собирали.

— Да иди ты со своими шутками! — возмутился я. — А вот то, что вложил мастер, оно не может быть важным?

— Ты же умный, — похвалил меня Дарит таким тоном, будто изрядно сомневался в этом — Вот скажи, пастух, ты знаешь повадки песчаной гадюки?

— Я не пастух, я кал... — я, сначала возмутился, но глядя на молчащего парня, смирился. Разговор был интереснее, чем моё недовольство и очередной спор. Дать по шее — обидится и вообще ничего не расскажет. И я кивнул. — Знаю.

— И толку тебе от этого, если тут её найти невозможно? Где Гряда и где песок? Ясно?

— Ну, — я задумался. — Наверное.

— Ну вот и представь. Мне мой мастер так говорил. Древние не напрягались, лишь бы проверить, что артефакт работает. Да и, вообще, всё у них делали специальные печи и формации. Сами. Что было записано в формации, то и оказывалось для проверки в обучалке. Ерунда. Например, книга о правилах поведения за столом. У них. Сотни лет назад. Понял? А сейчас всё совсем по-другому, я же рассказывал. Древние от нас с нашими проблемами ещё дальше, чем та твоя гадюка. Что нужно, то ещё в первые годы переписали на бумагу, когда такие обучалки находили целыми и со всем содержимым, а люди отлично знали, где искать важное. И что среди найденного важное. Я знаю, сам, вот этими руками, — Дарит потряс ими у меня под носом, — перебирал архивы. Там чего только нет.

— Так что? Это совсем ненужная вещь?

Я расстроился. Негаданное открытие изрядно меня взволновало, как же, носил на груди настоящую, исправную вещь, сделанную древними. Полезную! И её мгновенное превращение в безделицу оказалось очень обидным.

— Да почему? Сходишь в лавку торговца древностями, он оценит и скажет, сколько выручить можно. Может, какая редкость?

— Редкость? — я обрадовался новой надежде. — Они разные бывают?

— Да, разные, только форма похожа, — снова отмахнулся от меня Дарит, теряя интерес к разговору и снимая сапог. — Есть люди, что собирают рога баранов, бабочек, девушек. И на обучалки находятся ценители.

— И цена?

— Пару зеленух точно получишь.

— Чего?

Я оказался ошеломлён. За вещь, созданную руками Древних, получить такие жалкие гроши? Да я лучше по-прежнему на груди буду носить. Одна память о мести Кардо стоит в десятки раз дороже.

— Совсем несерьёзно.

— Они нужны только коллекционерам, — Дарит вытряхнул, наконец, камушек. — Потому и цена такая. Но ты бы сходил. Может тебе и впрямь что-то редкое выпало отжать.

— Я выкопал его своими руками из песка, — я поморщился на подначку.

— Да мне какая разница. Пойду я. Изучай, может, найдёшь что полезное. Новый рецепт варки каши. Если остальные три сотни помнишь.

Я даже не проводил взглядом уходящего хохмача. Пусть скалит зубы, рассказывает всем, что я стал Воином и теперь мне хоть проигрывать не так зазорно. Пусть. Меня ждало совершенно удивительное дело. Крохотное оконце в жизнь Древних. Жаль только, что надписи стало трудно читать и слова звучат странно.

— Леград! Ты меня, вообще, видишь?

Голос Виликор заставил меня оторваться от нежданного сокровища и увидеть её, стоящую передо мной.

— Чего?

— Чего? — девушка сузила глаза. — Тебе особое приглашение нужно? Я уже добрых две минуты пытаюсь до тебя достучаться. Чего ты замер? У тебя мозги съезжают, напекло с утра?

— Не, отлично всё, — я задумался. — Что хотела?

— Я хотела, чтобы кто-то очнулся, — язвительно начала старшая, — и вернулся на своё место, пока не примчался Иглис и не снял с нас десяток баллов.

— О!

Я торопливо вскочил, привычно запихивая камень в мешочек под внимательным взглядом Виликор. Невиданное дело, не крикнула на весь двор, не прислала кого-то, а пришла сама, только чтобы позвать меня. И пожалуй, лучше отплатить ей тем же. Пусть узнает эту новость от меня лично. Надеюсь, Дарит не успел растрезвонить. Я глубоко вдохнул решаясь. Это оказалось неожиданно сложно.

— Виликор. Я прорвался и создал средоточие.

Она даже не сбилась с шага. Лишь чуть повернула голову, чтобы посмотреть на меня. Я невольно поёжился под холодным взглядом чёрных глаз, жаль будет, если всё вернётся на старые следы.

— Я уже поняла. Ты так пялился в жетон, что любой догадался бы.

— Во что пялился?

— Этот камень — ученический жетон. Ты не знал, как он называется?

— Дарит мне только что сказал — это обучалка.

— Обучалка, читалка, пэмка, жетон ученика, как только не обзывают. Бесполезная вещь в нашем поясе.

— А где полезная?

— Слегка во Втором, в любом хоть немного серьёзном клане, имеющем наследие Древних. И в Третьем, конечно.

— Ага, — я помолчал, борясь с вопросами, и решил уточнить более важное. — И как? Вечерняя тренировка будет?

— Хм...

Виликор резко отвернулась, только хвост белых волос мелькнул перед глазами. Я напряжённо уставился на простой тонкий кожаный ремешок, что стягивал их на затылке.

— И не мечтай освободиться от занятий. Мне уже месяц нужен партнёр с Покровом. Я устала ждать тебя. Пока пользу получал только ты, а я стояла на месте.

Вот тут уже я чуть не сбился с шага. Что? Странный разговор. Как так случилось, что спустя две фразы я оказался виноват совсем не в том, что случилось, а в том, что это случилось слишком поздно? И на своей скамье я устраивался, пытаясь уложить в голове этот разговор.

— Приветствуем старшего!

Четвёртый раз за сегодня вышел просто оглушающим.

— Хорошо. Можете садиться. Ваши успехи не очень радуют меня, а потому сегодня обойдёмся без разговоров об Ордене. С этого дня мы больше будем уделять времени техникам. Можете считать, что завтра мои занятия утроены. Итак, — учитель повысил голос. — Орден защищает город, борется с сектами, обучает вас. Каков Орден?

— Орден велик!

— Довольно, — Кадор откинул полы длинного синего халата и заложил руки за спину, принялся говорить уже обычным тоном. — Поговорим о Небе. Война оставила неизгладимый след во всех сферах нашей жизни. Даже на пути к Небу. Вся история Возвышения чётко делится на до и после. До — Путь к небу познали только люди. После — сам путь изменился и стал доступен любому живому существу. Ведь Древние не знали бед со зверями. Почему так вышло, никто не может сказать. До — Путь легко описывался формулами и аксиомами. Лишь несколько исключений и феноменов прямого обращения позволили зародиться религии Неба. После — формальный язык обращения не потерял своего значения, но границы взаимодействия Неба и идущего раздвинулись до невероятных границ, позволив религии Неба стать основой могущества возрождённой Империи. Я говорю о битве при долине Семи озёр, когда войско молодой Срединной империи вознесло всеобщую молитву, — Кадор прервался и обвёл нас взглядом, — иначе, массовое неформализованное обращение, к Небу. То есть — без схемы, без условий на языке древних. Просто желание уничтожить врага. В результате в мир проявилось воздействие техники, предположительно совершенного уровня Небесного ранга. Вражеская армия была стёрта с лица земли, а долина превратилась в огромное озеро. Оно известно всем, как озеро Небесной кары. Однако оставим в стороне великие битвы и грозные техники запредельного уровня, легендарных героев и обладателей уникальных талантов. Для простого человека, не благословлённого взглядом Неба, неизменным остаётся одно. Тяжкий, кропотливый труд по сбору энергии и насыщение ей своего тела. Закалка меридианов, создание средоточия, кропотливое выращивание Узлов, создание созвездий, работа с ними — это то, что делает идущий всю свою жизнь. Однако и награда Неба совсем не мала. Долголетие, крепкое тело, игнорирование болезней, которыми во множестве страдают дети ещё не ступившие на Путь. И, конечно, техники. Различные схемы передачи накопленной в теле энергии, вместе с направленной к небу формальной просьбой, позволяют проявить в мире сотни различных эффектов, что используются во многих сферах нашей жизни.

Я ткнул в бок начавшего засыпать Гунира. Не хватало ещё этого. Лучше бы по обыкновению пытался вставлять своё мнение. Ну и что, что иногда учитель Кадор забывался и начинал усложнять речь? В любом случае то, что он рассказывал, оказывалось очень интересно и важно для нас. К чему делать такое скучающее лицо, а тем более храпеть на его занятии? Дело даже не в наказании, а в обычном уважении. Пожалуй, из всех учителей Школы, он нравился мне больше всего. Не забивал нам голову восхвалением Ордена, был справедлив на занятиях и всегда отвечал на дополнительные вопросы, стараясь, чтобы мы поняли саму суть. И он дал нам лишние недели до зелья. Об этом тоже нужно помнить.

— На сегодня общих знаний достаточно. С сожалением сообщаю, что это последнее занятие, полностью посвящённое Покрову. Сегодня займёмся только им. Дальше его тренировка возляжет только на ваши плечи. А мы сосредоточимся на изучении следующих техник. К Опоре и Лезвию духа присоединятся Спина Медведя и Облик мангуста. Да, я знаю, что не все из вас сумели раскрыть нужные для этого узлы. Это печально. Но, время уже поджимает нас. И, уверяю вас, что подобные тренировки, когда вы направляете силу в попытке воссоздать технику, очень полезны и для расширения средоточия и для укрепления меридианов. Это почти то же самое, что и возвышение для сознательного открытия узла, пусть и с меньшим эффектом. А там и узел не за горами. Я также расскажу, как сжигать свою жизненную силу.

Кадор замолчал. Обвёл класс старыми, выцветшими глазами. Мне показалось, что морщины на его лице углубились прямо на моих глазах, делая его старше. И он точно сгорбил плечи. Учитель огладил бороду, сложил руки за спиной.

— И как убить себя, сжигая сердце. Никто не желает попасть живым в руки сектантов. И у Воинов появляется нужное умение. Дар Неба, как я считаю. Только ради него любой, кто живёт за стенами города, должен стремиться прорваться с Закалки. Давайте. Делимся.

Класс загомонил и вскочил из-за столов. Все бросились под открытое небо. Лишь четверо хмуро плелись в конце. Те, кто ещё не преодолел разрыв между рангами. А мне пришло время покинуть их компанию. И я не остановился на местах для медитации, что выделялись чистыми от пыли пятнами на камнях нашей маленькой площади. Сегодня уборщики плохо подготовили класс. Как мне помнится, три дня подряд убирали прихлебатели Арнида. За себя, него и Циана. Виликор остановилась как раз на чистом клочке и хмуро озирается, оценивая масштаб лени. Уверен, что нагоняй получат все причастные. А значит, прихлебатели отхватят ещё и от Арнида. И ради этого Воины признают кого-то над собой?

Я покачал головой и присоединился к тренирующимся в использовании Покрова. Итак. Нет ничего сложного. Я даже придумал свой, более простой для меня способ. В центре средоточия появляется моя крохотная фигурка и разводит руками, словно толкая силу вокруг себя во все стороны. Она послушно покидает свой дом-шар, волной пробегает по всему телу, наполняя его, причём одновременно всё, невзирая на разное расстояние до ног и головы, и помедлив миг, возвращается. Именно в это время применивший технику человек словно покрыт толстой бронёй. Сложность в том, что и для толчка, и для наполнения тела энергией нужно время. И лишь практика научит верно угадывать момент применения Покрова, чтобы пропущенная атака врага встретила непробиваемую защиту, а не беззащитную плоть. Тут я хмыкнул. Хотя кое у кого не столь и беззащитную.

Ничего сложного нет и в упражнении. Класс делится на две части. Выстраивается шеренга. Остальные становятся между ней и стеной. Я, ощущая на себе взгляды сверстников, шагнул, присоединяясь к будущим мишеням. И первые начинают швырять приготовленные камни во-вторых. Напротив меня, потеснив плечом Мира, с улыбкой встала Виликор. Мне, это предвкушение на лице совсем не нравится, ведь мишеням уворачиваться почти нельзя. Смысл тренировки совсем в другом. Нужно верно угадывать момент, и активировать Покров. Пока что не у всех это получается. Бросок! Я, понимая, что ошибся, едва успел убрать голову с пути летящего камня. Он просвистел возле уха, а уже затем опоздавшая сила покрыла меня невидимой бронёй. По ощущениям, будто вдохнул полной грудью, замер на миг и тело стало чуть больше.

Так дело и пошло. Остальные время от времени менялись, а я лишь отрицательно мотал головой на вопросительно поднятую бровь Виликор и стоял на месте, под её бросками. Чтобы совладать со своими привычками уворачиваться, я начал принимать каждый брошенный камень на раскрытую ладонь. Первые опоздания с техникой и отбитая рука изрядно подстегнули мой ученический пыл, и уже через час я добился того, что некоторые не смогли сделать за весь прошедший месяц. Я все камни принял на защиту Покрова. Что тут сложного? Сильно напомнило мои первые попытки быстрого бега по руинам и Пустоши. Когда нужно за краткий миг оценить путь впереди, рассчитать силу прыжка и верно приземлить ногу, избегая камня или рытвины.

— Знаешь, — Виликор опустила уже занесённый снаряд, — Эта скорость обучения и эта улыбочка просто бесят меня. Так и хочется стереть самодовольство с твоего лица.

— У тебя есть отличный шанс, — я демонстративно опустил руки. — Пора усложнить задание. Целься только в лицо.

Девушка не колебалась ни мгновения. Тут же вскинула руку, и камень полетел мне точно в лоб. Это оказалось сложно. Трудно заставить своё тело замереть и не уворачиваться от летящего, будто прямо в глаза предмета. Но на третий раз, стиснув кулаки и прищурив глаза, я сумел себя побороть и камень Виликор влетел туда, куда она и целила. Прямо мне в лоб. И безвредно отскочил. Я верно угадал с моментом толчка силы и теперь недоверчиво трогал место удара, пытаясь ощутить хотя бы ссадину.

— Жаль, не вышло, — Виликор подбросила на руке новый камень и улыбнулась. — Но у меня ещё будет шанс. Верно?

— Верно, — я со вздохом кивнул. Теперь самодовольная улыбка была на её лице. — Продолжай.

Сегодня и Шамор решил включиться в процесс обучения Покрову. Мало никому не показалось. Начавший свой урок учитель заставил поставить рядом с собой, в центре бегового круга, все наши корзины с камнями и принялся швырять их по нам. Не делая исключения даже для тех четырёх несчастных, что ещё не прорвались.

— Не нужно ныть и осыпать меня проклятьями, — гадко ухмылялся Шамор. — Я всё слышу, и пять баллов теряет Азо, за оскорбление учителя. Через несколько месяцев я выпну вас за надёжную ограду тренировочного лагеря и только от скорости вашей реакции будет зависеть ваша жизнь. Бегите, лентяи, здесь в кустах полно всевозможной гадости. Ощутите её злобный взгляд, жажду крови, почувствуйте летящий ядовитый плевок!

Да мы, в общем, и не останавливались. Даже не снижали темп. Иначе учитель мог подбодрить отстающих пинком. Или дополнительным камнем сегодня. Сейчас даже девушки изрядно набрали выносливости. Мне казалось, что их, Шамор подгонял с особым удовольствием. А тот же Фатор красовался перед Ули, пытаясь отбить камни мечом. Выпендрежник! Пиклит не видит такого издевательства над его любимым мечом. А то бы! Едва я подумал об этом, как и Гунир, бегущий передо мной, перебросил меч из правой в левую руку. И на пробу махнул им, чуть ли не перед моим носом! Дарсов ватажник! Тут просто бежишь с обнажённым клинком и радуешься, что никто не зацепил тебя остриём или сам не резанул соседа по ногам. Дарсова железка! Сколько не сиди с ней в медитации познания, а толку нет! Не выходит оставить в этом старом, чуть выщербленном клинке ни частички своей силы. Мне в рёбра прилетел камень, выбив все мысли из головы и заставив сбиться с шага от резкой боли. Дарсов учитель! Как можно угадать или заметить его бросок? Смотреть, не отрываясь на учителя? Раньше меня изрядно выручал жар, который я чувствовал при опасности. Но какая сейчас опасность? От простого камня? И потому горячего ветра тоже нет. Нет даже дуновения. Неужели такая детская тренировка и впрямь поможет бегущим вокруг меня?

По словам учителя Кадора, умение предугадывать опасность это один из уровней навыка боевой медитации. А я в ней хорош. И давно. Можно ли самому заставить работать его так, как мне нужно? Или... Можно попробовать сделать кое-что другое! То, что однажды я заметил в пещере Чёрной горы! С этой мыслью я погрузился в боевую медитацию: представил вокруг себя большой вихрь струящихся нитей силы, зажёг в теле схему меридианов и потянул энергию в своё средоточие, что за полдня тяжёлых занятий изрядно опустело. Этот момент я уже научился определять по цвету самого средоточия. Синий — полный, светло-голубой — пустой. Если даже я потерял столько сил, то наверняка часть бегущих вокруг меня, остались и вовсе без них, даже кидая камни через раз на занятии Кадора, а значит, совершенно беззащитны, но продолжают бежать. Молодцы. Никаких стонов и возмущений, как раньше. Совершенно новое ощущение едва не застало меня врасплох. Я почувствовал, а затем и увидел, как что-то стремительно ворвалось в вихрь тянущейся ко мне энергии. Едва успел понять, со своими раздумьями, что к чему и толкнуть средоточие. Камень летел не в меня, но верная дорога найдена, осталось только отточить свой навык. Но это дело хотя бы не грозит мне новой потерей времени. Ведь этим можно отлично заниматься прямо во время уроков Шамора. Ведь этому он и пытается нас научить. Когда не мешает лозунгами.

— Орден заботится о вас. Орден учит вас. Орден даёт вам знания. Орден ждёт от вас служения. Цель Ордена?

— Защита! — дружно гаркнули мы, продолжая бег.

— Кого защищает Орден?

— Людей империи!

— Что ждёт Орден от вас?

— Верного служения!

— Достаточно, — раздался довольный голос Шамора. — Остановились. Мечи в ножны! Построились!

Мы привычно выстроились парами возле ринга, готовясь к схваткам. Вот только озадачивало то, что не прозвучал приказ снять утяжеление.

— Каждый год решаю с кого начать? Лучших? Худших? Каждое представление хорошо по-своему. В этот раз обе пары равны. Значит... Калира! Азо! ...