Глава 1

Адель

Зелёный газон слишком привлекателен для моих глаз. Мне хочется лечь на него и смотреть в это голубое небо. Не помню, чтобы я ещё когда-то была так счастлива. Я думала, что после переезда в Бойсе, моя жизнь потеряет смысл, но, наоборот, я приобрела его. Каждая моя клеточка рвётся навстречу ему. Сегодня «смыслу жизни» исполняется девятнадцать лет. Моё кремовое платье не потерпит встречи с газоном. Я хочу быть самой красивой для Эштона.

Навстречу ко мне, ступая на камни ровной аллеи, идёт Мэгги. Её волосы развевает ветер. Она смеётся, обнимая меня. Её зелёные глаза искрятся счастьем. Теперь, загадочно улыбаясь, подруга не сводит с меня глаз.

– В чём дело? – склоняю голову в бок. – Тебя не узнать.

– Это случилось, – радостно звучит её голос. – Роб сделал мне предложение.

Постепенно её улыбка сползает с лица. Вероятно, что-то в моём взгляде разочаровало Мэг. Но я и сама разочарована в ней.

– Тебе же всего восемнадцать…

– Не начинай, – строго прерывает она меня. – Этой осенью мне исполнится уже девятнадцать лет, и мы с Робом поженимся, – подруга смягчается и берёт меня за руки. – Я знаю, Адель, ты сторонница поздних браков и головокружительной карьеры, но просто подумай, – она выдерживает паузу, – что, если бы Эштон предложил выйти за него замуж? Как бы ты поступила?

Прячу прядь тёмных волос себе за ухо. Я влюблена так, как не любила никогда в жизни.

– Согласилась бы, – не поднимая глаз, отвечаю.

Мэгги визжит, набрасываясь на меня. Наши объятия крепки. Мы так молоды, и, кажется, что так будет всегда.

– Сегодня его день рождения, – девушка отстраняется от меня, – расскажи ему.

– Что?! – чуть ли не истерично восклицаю я. – Нет! Нет! Ты что?

– Почему, нет? – с сожалением смотрит на меня. – Почему? Эштон должен знать, что каждую ночь ты засыпаешь с мыслями о нём.

– Это ни к чему, – робко улыбаюсь. – Он должен понять это сам, Мэг. Я делала ему кучу намёков с тех пор, как переехала в Бойсе.

– В этом штате ни один парень не умеет соображать, – фыркает подруга, закидываю руку мне на плечо.

Мы идём вперёд по аллее. Перед нами зелёный сад, чудесно пахнущие цветы и вся жизнь. Такая долгая и необычная! Так много нас ждёт! И мы обязательно будем счастливы. Все.

Выпускной класс – это сплошная головная боль. Я пропустила все вечеринки осенью, была лишь на дне рождении Мэгги. А всё потому, что времени у меня нет. Мои родители помешаны на учёбе. Папа – кандидат исторических наук, мама – бывший врач-педиатр, но она окончила школу на «отлично». Выучилась в одном из престижных университетов страны, и не устаёт напоминать мне об этом. Как будто я плохая ученица. После переезда в штат Айдахо, больше трёх лет назад, думала, что не справлюсь, но я наверстала упущенное и даже приобрела друзей. Я могу гордиться собой.

Но тот, о ком я думаю всё время: днём и ночью – Эштон Блэк. Предел всех моих мечтаний. Я помню, как мы познакомились в день моего переезда в этот город. Он оказался моим соседом и очень дружелюбно предложил помощь отцу, пока тот переносил коробки. Я влюбилась в него сразу. Тогда нам было всего по пятнадцать лет. Тогда я думала о том, как классно было бы целовать Эштона. Сейчас же, три года спустя, мои мысли занимает то, как мы занимаемся сексом. И да, я мастурбирую, мечтая о принце моей сказки. Всегда кончаю, представляя, как он трахает меня без остановки. И ещё…

– Хей, детка, – голос мамы доносится из коридора.

Я вскакиваю, со стула, как примерная дочь и выбегаю из комнаты.

– Да, мам? – нервно сглатываю.

Ведь она не догадывается, что мои трусики насквозь мокрые.

Мама указывает на что-то позади меня. Я оборачиваюсь. Входная дверь открыта, а в проёме стоит Пол Гринж. У него широкая спина, тёмные волосы и зелёные глаза. Этот парень словно следит за мной с того самого момента, как я переехала в Бойсе. Пол говорит, что любит меня уже почти два года. Но… я его не люблю.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю грубее, чем мне хотелось бы.

– Привет, – смущённо опускает глаза.

Поднимает руку вверх. В его крепкой ладони зажаты… билеты. Это билеты в кино. Оглядываюсь на мать, которая тут же отводит взгляд. Вздохнув, выхожу на крыльцо и закрываю дверь за собой.

– Пол, я не хочу тебя обманывать, – начинаю с волнением, – ничего не жди. Ничего не будет.

Он поджимает губы. Проводит рукой по растрёпанным волосам.

– Я могу всю жизнь ждать, Адель, – он называет моё имя так ласково, что мне становится его искренне жаль.

Я уже было открыла рот, чтобы ответить ему, но папа взбегает на крыльцо, делая быстрые шаги. Улыбается Полу, бьёт того по плечу.

– Привет, сынок! – говорит отец громко. – Как твои дела? Всё хорошо?

– Да, сэр, – тихим голосом отвечает брюнет, – всё отлично. А как?..

Мой отец вновь бьёт его по плечу. Он грубый, и думает, что это весело.

– Передай своему старику, что мы уже давно не ездили с ним на игру и не выпивали по бутылке-другой пивка, – папа заливисто смеётся и открывает дверь в дом.

Только ему и смешно.

– Да, сэр, – вновь отвечает Пол.

Наши взгляды обращены к моему отцу. Он чешет голову. Тёмные густые волосы сменили седые редкие пряди. Папа резко оборачивается и кричит:

– Нора! – зовёт мою мать.

Остальную часть его речи я не слышу, Пол смотрит на меня влюблённым взглядом.

– Я видел сегодня, как высокая блондинка выходила из дома напротив, – он указывает на дом, где живёт Эштон со своими родителями.

Моё сердце делает сальто, но я не подаю виду. Пожимаю плечами.

– Это, вероятно, очередная девушка его кузена, – отвечаю я как можно равнодушнее. —Тим сейчас живёт с ними.

– Да? – зло шипит Пол. – Эштон сосался с ней на заднем дворе, – эту фразу парень буквально выкрикивает.

Я поворачиваюсь. Папа удивлённо глядит на нас. Я пальцами крепко держусь за край двери, мечтая ударить ею Пола. Улыбаюсь невинно.

– Мы о насекомых… разговариваем, – объясняет он моему отцу, и это самое глупое, что можно было сказать в этот момент.

Папа выглядит смущённым. Его худые плечи приподнимается, и он кивает головой. Наконец, заходит на кухню. Мои родители любят подслушивать, обсуждать моих друзей, думают лишь о высшем образовании и правильном воспитании.

– Этого не может быть, – шепчу я, сдерживая слёзы. – Ты лжёшь.

– Нет, – качает головой парень, – у Эша есть девушка.

Мой мир рушится на маленькие-маленькие кусочки. Я люблю его. Люблю Эштона. Как же так? Неужели он не понял за эти два года, как я люблю его?

– Тебе пора идти, – закусываю губу до крови и, не дав Полу возразить ничего, закрываю дверь перед его носом.

Прислоняюсь спиной к ней. Слёзы льются, не прекращая. Мама выходит в холл. Я знаю, что это она, но не предпринимаю никаких шагов.

– В чём дело? – её обеспокоенный голос выводит меня из себя.

– Ничего, мам, – взмахиваю руками, выпрямляясь.

Она удивлена. Я никогда не позволяла себе говорить с ней в таком тоне.

– Всё отлично, – продолжаю я грубо. – Ты что, не видишь? Всё идеально!

Поднимаюсь по лестнице наверх, но в этот раз я не считаю ступени, как всегда это делаю. Я слишком увлечена тем, что оплакиваю своё разбитое сердце.

Глава 2

Адель

Моя семья умудрилась позвать на воскресный ужин Эштона и его родителей. Я не готова видеть его этим вечером. Только вчера мне пришлось узнать, что у него есть девушка. В любом случае, я не собираюсь запираться в комнате и рыдать в подушку.

Короткая юбка на мне выглядит слишком… вызывающе. Да, я знаю. Смогу ли я обратить внимание Эша таким образом? Ему же нравятся шлюхи. Нижняя губа красного цвета, верхнюю я не успеваю накрасить, потому что мама отнимает из моих рук помаду.

– Ээй! – возмущаюсь я.

Её губы поджаты, ноздри раздуваются, и я не решаюсь сказать что-либо ещё.

– Знаешь, кто пользуется красной помадой? – яростно шепчет мать. – Проститутки! – Окидывает взглядом мой наряд. – И переоденься!

Она отходит от меня, поправляет в зеркале короткие светлые волосы и выходит из гостиной, забирая помаду с собой. Чёрт. Мама думает, что на дворе 1970-й год. Для неё все девушки, которые красятся немного ярче, чем она сама – проститутки. В этот список так же входят девушки, что надевают короткие шорты, короткие юбки, платья с немного глубоким декольте… Ах, да. Я совсем забыла про девушек, что спят с парнями раньше, чем им стукнет двадцать один год.

Я слышу девичьи голоса в прихожей. Мэгги и Елена приглашены на воскресный ужин. Мною. На счёт Мэг родители возражать не станут. Но вот на счёт Елены… она своеобразная. Носит сетчатые колготки, короткие вызывающие платья. Красится вульгарно. Её длинные волосы выкрашены в чёрный цвет. А глаза всё время подведены чёрным. Как вы думаете, Елена нравится моей маме? Нет? Вот и я так думаю…

Моя мать отлавливает меня в коридоре, чтобы прочитать нотацию о виде Елены, о её присутствии здесь, вообще, и моём виде. Я поднимаюсь к себе в комнату, чтобы переодеться, но выбираю не менее откровенный наряд. Мои предки ничего уже не смогут сказать. Я слышу звон стаканов и вилок, значит, я здесь достаточное количество времени и значит, ужин уже начался. Все собравшиеся прочитали молитву. Вернее, читал её, как всегда, мой отец. Остальные лишь делали вид, что слушают его. Кроме моей мамы, конечно же.

Спускаюсь вниз медленно. Эштон уже за столом? Скорее всего, да. Моё короткое розовое платье должно привлечь его внимание. Очень медленно делаю шаги, переставляю ноги. Подножие лестницы можно увидеть из столовой. Я знаю, что все увидят мой выход прежде, чем я окажусь в комнате. И я вижу, как глаза Эштона поднимаются на меня. Сначала он разглядывает мои обнажённые ноги, обутые в чёрные высокие туфли. А потом его взгляд переходит к моему платью, достаточно откровенному, чтобы стояк в его штанах напомнил о своём существовании. Он сглатывает. Такой меня Эш никогда не видел.

Мой папа чуть ли не роняет вилку, увидев, как я одета. Ноздри матери вновь раздуваются. Я лишь здороваюсь со всеми и сажусь между Мэгги и Еленой. Вторая показывает мне большой палец под столом. Я прыскаю со смеху. Мать обращает ко мне сердитый взгляд. Эштон не перестаёт пялиться на меня, и это даёт мне надежду, что Пол ошибся на счёт девушки моего возлюбленного. Или Пол просто солгал мне.

– Мы слишком волнуемся перед выпускным годом, – сообщает Карин, мать Эштона, заметив царящую напряжённость за столом.

Карин одна из тех женщин, которые приравнивают себя к общему числу семьи. То есть, словосочетание «одна ячейка общества» она воспринимает буквально. Карин всегда говорит: «Мы любим карамельное мороженое», вместо: «Я люблю карамельное мороженое», или: «Мы слушаем Cici Catch каждое утро». Я ведь знаю, что Эш, вообще, не любит мороженое, и он зависает под рэп.

– Да, год обещает быть тяжёлым, – отвечает папа, зачерпывая ложкой грибной суп. – Но я думаю, что мы справимся.

– Я тоже так думала, – отвечает Карин, поглядывая на мужа, который не прекращает пить вино. – Но сейчас я сомневаюсь. Эштон нашёл подружку и…

– Мам! – прерывает её парень.

Он смотрит на меня из-под ресниц, не подозревая, что в эту самую минуту мой мир перестал существовать. Я отдалённо слышу, как родители разговаривают, падает вилка со стола… или ложка… неважно. Ничего уже не важно.

– У тебя появилась девушка, Эш? – голос Елены прорывается в моё затуманенное сознание. – Ты нам ничего не рассказывал.

– Я познакомился с Ники не так давно, – парень пожимает широкими плечами.

Он смущён, расстроен, нерешителен. Как много прилагательных, как много слёз, что просятся наружу.

– Извините, – дрожащим голосом произношу я, вставая со своего места.

Я ухожу в ванную комнату. Мне нужно уединиться. Мне нужно выплакаться. Пожалуйста. Пусть все оставят меня в покое. Но дверь открывается, голова Мэг просовывается внутрь. Она улыбается до тех пор, пока не замечает, что я сижу на полу, под раковиной. Вместе с ней пришла утешать меня ещё и Елена. Просто замечательно.

– Мне нужно побыть одной, – я всхлипываю.

– Не нужно, – отрезает Елена, закуривая сигарету.

Моя мать её убьёт, но мне сейчас всё равно.

– Это ты решила? – пытаюсь возмутиться я.

Мои ноги прижаты к груди. Я чувствую себя защищённой. Мэг гладит меня по голове. Возможно, я хочу, чтобы меня пожалели.

– Я понимаю, как тебе сейчас плохо, – ласково говорит Мэгги. – Бедняжка моя.

– Нет, ты не понимаешь, – слегка отталкиваю её. – Роб не бросал тебя никогда.

– Но и Эштон тебя не бросал, – парирует Елена, выдыхая дым изо рта.

Пожарной сигнализацией ванная комната не оснащена. Да?

– Да что ты такое говоришь?! – отвечает ей Мэг с досадой. – Ты что, не видишь? Ей плохо.

– Ага, – затягивается сигаретой брюнетка. – Конечно, ей плохо. Она только что выставила себя полной дурой перед Эштоном. И тем самым доказала свои чувства к нему. Теперь он точно знает, что ты влюблена в него.

– Ну и пусть знает, – Мэг начинает злиться. Она садится рядом со мной и поправляет на себе цветастое платье. – Что плохого в любви?

– Всё, – Елена одну руку выставляет перед собой. – Мужчины нами пользуются. Всегда. А должно быть наоборот. Ты должна была заставить Эша влюбиться в тебя, Адель! Но ты лишь бегала за ним, как собачка, не пропускала ни одной его игры, пила с ним пиво, – девушка делает паузу и вздыхает. – Ты стала его другом, – она, словно, разочаровано выносит вердикт. – А встречается он с какой-то…Ники, которая делает вид, будто ничего не смыслит в технике и совсем не умеет считать. Трахает он тоже её!

Я начинаю плакать сильнее, представляя как Эштон, мой Эштон занимается сексом с какой-то уродливой блондинкой, пока я мастурбирую ночами, думая о нём. Откуда такая несправедливость?! Почему всё так?

– Прекрати! – кричит на Елену Мэгги. – Она уже в истерике.

– Это сделает её сильнее, – протягивает девушка с сигаретой в зубах.

– Ты же её подруга, – жалостливо отвечает Мэг. – Почему ты так груба?

Елена чертыхается, выбрасывает сигарету в унитаз, прежде потушив её об тёмный кафель.

– Да, я её подруга! – громко говорит девушка. – Причем настоящая. Поэтому не хожу и не вытираю ей сопли. Я говорю правду. Адель, – она обращается ко мне, – Эштон будет трахать её, эту Ники, потому что в ней он видит воплощение женщины, а в тебе… в тебе лишь друга! Но, – брюнетка вздыхает, – ты не должна жалеть себя и прятаться в ванной. Ты должна показать этому мудаку, кто здесь главный! Сделай так, чтобы Эш бегал за тобой! Сделай так, чтобы он желал тебя! Стань уверенней и перестань быть ему другом. Потому, что это – ложь! – Здесь я замечаю, как Елена задыхается от слёз.

Неужели она пережила то же самое, что и я сейчас? Почему я об этом не знаю? У неё такое несчастное лицо, что мне не терпится обнять подругу. Но она же острая, словно лезвие ножа.

– Нельзя так, – продолжает подруга, немного успокоившись, – понимаешь? Ты выдаёшь свою любовь за дружбу. Это ужасно. Это… это преступление. Просто стань сильнее и пусть этот чёртов мистер Блэк побережёт свои яйца.

Мэгги заворожённо слушала всё это время Елену. Я могу видеть, как она смахивает слезинку с лица. И… начинает хохотать. Я хохочу вместе с ней. Елена присоединяется к нам. Сейчас мне однозначно лучше, чем десять минут назад. Я крепко обнимаю Мэг, ощущая запах лаванды в её волосах. И вдруг твёрдо осознаю: я готова стать сильнее!

***

Гостиница, в которой Пол назначил мне встречу, находится достаточно далеко от моего дома. Я приехала сюда на своей машине. Парковщик забирает у меня ключи, чтобы припарковать мой старенький «субару». В моей голове крутится куча вопросов, когда я захожу в холл гостиницы. Будут ли спрашивать у меня документы? Полу уже девятнадцать. Он снимает номер. Я ведь только гость.

Меня провожают к лифту. Он останавливается на нужном этаже. Дальше я прошу швейцара не идти за мной. Он кивает головой и складывает руки, облачённые в белые перчатки, за спиной. Стучусь в дверь под номером 312. Пол открывает почти мгновенно. Он улыбается мне, а я пытаюсь искренне улыбнуться ему в ответ.

– Проходи, – облизав пухлые губы, отвечает брюнет.

– Здесь…очень уютно, – замечаю я.

Но это ложь. На самом деле, мне здесь нехорошо. Просто потому, что я решила лишиться девственности с нелюбимым человеком. Думаю, когда Елена говорила, что мне нужно быть сильнее, она не имела в виду, что мне нужно лечь под своего воздыхателя.

– Эм-м…хочешь что-нибудь выпить? – Пол заметно нервничает.

Я отрицательно качаю головой. Кладу сумочку на тумбу рядом. Громко сглатываю. В ней лежат презервативы. Их дала мне сегодня Мэг, которая долго отговаривала меня ехать сюда. Но я сделала выбор.

Моя мать думает, что я ночую у лучшей подруги. Это всё выглядит жалко и дёшево. Первый раз с нелюбимым человеком…

Так, стоп! Выкинь все мысли из головы, Адель. Просто нужно сделать это.

Я подхожу к Полу вплотную. Он вбирает воздух в себя. Я целую его. Это наш первый поцелуй и мой первый поцелуй, вообще. И поэтому, я очень волнуюсь.

– Расслабься, – шепчет парень, приложив руки к моему лицу. – Всё будет хорошо.

Он спускается поцелуями к моей шее, и я пытаюсь представить на его месте Эштона…

Глава 3

Адель

Елена доедает уже четвёртую шоколадную конфету и засовывает цветастый фантик к себе в рюкзак. Я кошусь на неё. Та пожимает плечами и взмахивает руками. Я просто улыбаюсь и качаю головой. Вдруг подруга бьёт меня по плечу, указывая пальцем на одноклассницу, Молли, что прошла мимо нас только что.

– Ты видела? – говорит она, раскрыв рот.

– Что? – я пытаюсь не упустить Молли из виду. – В чём дело?

– Я видела точно такие кеды в журнале «Yes!», – объясняет Елена. Она переводит взгляд на меня. – Где эта корова взяла такие? Они стоят чёртову кучу денег!

– Боже, Елена, – я слегка толкаю её. – Я думала, что-то серьёзное случилось.

Подруга понимающе ухмыляется.

– А ты всё своего Эштона высматриваешь? – закусывает губу. – О да, Эш! Давай! Давай! Во-от так! – имитирует оргазм и кричит, словно умирающий дельфин.

Я опускаю глаза, чтобы подруга не заметила в них печали. Я переспала с Полом три дня назад. Отдала ему свою девственность. Отдала самое драгоценное, что имела. Об этом знает только Мэгги. Я так хотела, чтобы ЭТО случилось с Эштоном. Я хотела, чтобы он был во мне. Хотя бы…хотя бы один раз…

Слабое дыхание чувствую за своей спиной. Резко оборачиваюсь. Это Пол. И он смотрит на меня сердитым взглядом. Что он здесь делает? Он не ученик школы. Пол поднимает голову, оценивающе кивает головой. Я оборачиваюсь и вижу, как Эштон выходит из-за угла с какой-то высокой блондинкой. Бог ты мой! У неё ноги длиннее, чем вся Америка! Эта девушка – та самая Никки?

– Я думаю, что четвёртый, – парень, позади меня, поворачивает ладонь в воздухе, глядя на «сладкую парочку».

– Что? – хором спрашиваем я и Елена.

– Четвёртый размер груди, – поясняет Пол. – Ух, она хороша!

Я незамедлительно бью кулаком ему в грудь.

– Козёл! – процеживаю дико.

Бегу прочь от него и от Елены. Но я слышу его тяжёлые шаги позади себя. В следующую секунду моя рука оказывается зажата в ладони Пола. Он резко поворачивает меня к себе. Наши глаза встречаются, но я не хочу видеть этого парня. Я хочу, чтобы на его месте был Эштон.

– Зачем ты поступила так со мной? – шепчет брюнет над моим ухом. – Я проснулся утром несколько дней назад в номере отеля. Один. Тебя нет. Ни записки. Ни объяснений. Почему ты поступила так со мной?

Я вырываюсь. Моя спина прислоняется к красной стене. Пол не отрывает от меня зелёных глаз. Мне стыдно, но у меня не было другого выбора. Я просто хотела лишиться невинности. Я хотела ощутить себя женщиной. Я хотела отомстить Эштону, который, наверное, даже не узнает о том, что было той ночью. Я и сама не хочу, чтобы он знал. Он ведь не обязан меня любить только потому, что я люблю его.

– Я не могла поступить иначе, – через несколько мгновений говорю я. – Просто пойми меня.

– Понять? – Пол морщится, словно я только что дала ему оплеуху. – Я даже не знал, что ты девственница! В смысле… – он протирает шею рукой. – Адель, мне плевать на это, понимаешь? Я звонил тебе несколько дней. Я приходил к тебе домой, но ты либо отсутствовала, либо твои родители врали… Я слежу за тобой и хожу за тобой по пятам только по одной единственной причине, – Пол вновь снижает голос до шёпота, и его руки касаются моего лица. – Всё потому, что я люблю тебя!

Я убираю руки парня от себя. В его зелёных глазах, если присмотреться, можно найти все краски лета. Всё тепло самой любимой поры года я вижу во взгляде, в котором скрыто столько любви и растерянности. Но я просто опустила его ладони вниз.

– А я не люблю тебя, – произношу я, ненавидя себя за то, что даже заплакать не могу.– Прости меня, пожалуйста.

Пол тяжело сглатывает. Я вижу, как надежда медленно покидает его. Он облизывает губы, смаргивая набежавшие внезапно слёзы. Смотрит в сторону, а потом вновь на меня.

– Знаешь, кто ты после этого? – почти выплёвывает брюнет. – Долбанная сука!

Я, как будто приклеилась к стене. Да, его слова нанесли удар.

– Не надо… – слегка качаю головой.

– Не надо чего? – теперь уже кричит Пол. – Говорить правду? Ты трахнулась со мной и бросила! Я же не вещь, Адель, – он поджимает губы, – у меня есть сердце…

Парень разворачивается, быстрыми шагами уходя к чёрту. Я всё ещё прижата к стене. Все ученики в коридоре не спускают с меня удивлённых глаз. Кто-то смеётся, кто-то показывает пальцем. Я могу услышать слово «шлюха», и абсолютно уверена, что оно адресовано мне. Но больше меня тревожат не все эти люди вокруг меня, а лишь один человек, который слышал исповедь Пола не хуже остальных. Эштон смотрит на меня из другой стороны коридора. Его выражение лица стоит назвать ошарашенным.

Тут я не выдерживаю.

Я убегаю прочь.

Но от кого?

Не от самой ли себя?

***

Однажды я застала своих родителей за занятием сексом, когда вернулась домой из школы. Это было в прошлом году. Моя мама оседлала отца прямо в гостиной. Когда они заметили меня, стали судорожно натягивать на себя одеяло. Мама жадно глотала воздух. Я побежала к себе в комнату. Мне так стыдно в жизни ещё никогда не было, как в тот весенний день.

И вот спустя столько месяцев я всё равно захожу домой очень аккуратно. Открываю дверь, просовываю голову. Когда я понимаю, что «поле чисто», могу облегчённо вздохнуть и пройти в дом. Секс моих родителей поверг меня в шок, но сегодня я должна была услышать отнюдь не стоны наслаждения матери, а её ворчание.

– Они покупают масло стоимостью больше семи долларов, Рик, – говорит мать, обращаясь к моему отцу.

Голоса доносятся из кухни. Я прислоняюсь к двери, намереваясь всё услышать.

– И что теперь? – отвечает папа. – Пол – прекрасный мальчик и он друг нашей дочери. То, что его родители богаты, не делает их порочными.

– Они купили на этой неделе сыну третью машину, – мама повышает голос, акцентируя слово «третью». – А мы не можем выплатить кредит за холодильник.

Посуда гремит за дверью. Родители собрались обедать. Шаги отдаются гулом в ушах. Они говорят о семье парня, которого я отшила несколько часов назад.

– В тебе говорит зависть, Нора, – сердится отец. – Чего тебе не хватает?

– Чего мне не хватает?! – я слышу, как мать охает, и представляю её округлившийся рот. – Мне хочется жить нормально. Мне хочется покупать масло, стоимостью больше, чем семь долларов.

– Ну и прицепилась ты к этому маслу, – говорит папа.

Кто-то шумно отхлёбывает суп из ложки. Я сглатываю. Мне жаль Пола.

Я – плохой человек.

Я – плохая дочь.

Я – плохая подруга.

Мне даже не удаётся от всей души радоваться за Мэг и её скорое обручение с Робом. Я не спросила Елену, почему она плакала в школе два дня назад. Я просто сказала, что всё будет хорошо. А потом ушла. Как будто, ей стало лучше. Мне самой настолько плохо, что я не готова выслушивать проблемы других людей.

Шаги за дверью становятся отчётливей. Кто-то собирается выйти из кухни… Я стремглав выбегаю в холл и мчусь по лестнице наверх. Прячусь в комнате, как будто я совершила преступление.

У вас бывает такое ощущение, будто вы ненавистны сами себе? Вам ощущаете себя гадким и это невозможно исправить. У меня такое состояние сейчас. Из-за того, что я переспала с Полом, но я даже ничего не чувствую к нему. Я сделала ему больно. Но хуже всего то, что Эштон обо всём теперь знает. Как я буду смотреть ему в глаза теперь?

Стук в дверь моей спальни вырывает меня из раздумий.

– Милая? – мамин голос довольно приветлив. – Я знаю, что ты там. Спускайся обедать.

– Я не голодна, – кричу я, бросаясь на кровать.

И это чистая правда.

***

Пол Гринж считался самым красивым парнем на Северо-Западе (прим.1 – спальный район города Бойсе). Хотя, сам он не замечал своей красоты. У этого парня часто можно было заметить щетину на лице. Его не волновало, как он выглядит, и всё равно ему удавалось быть самым неотразимым. Бэтти Мурс поспорила в прошлом году с подружками, что переспит с Полом. В случае если этого не произойдёт, девушка обещала свозить девчонок на шоппинг в центр города. Через месяц мать Бэтти потеряла банковскую карточку, на которой были все её сбережения….

Пол Гринж был самым верным парнем на Северо-Западе. Так уже он сам считал. Он любил лишь одну девушку. И с тех пор, как Адель поселилась в Бойсе, глаз с неё не сводил. Он больше не мог спать с другими девушками, как делал раньше. А через год, после переезда Адель Милтон в город, в котором он родился, он признался ей в любви.

Возможно, весь штат Айдахо не видел более искренних чувств. Но знаете, как обычно бывает… Когда отдаёшь кому-то всё своё горячее сердце, его прокалывают самым острым из ножей равнодушия. Это был случай Пола Гринжа.

Парень свирепо врывается в дом. В одной его руке бутылка Джина. Он делает из горлышка ещё несколько глотков. Его ноги дрожат, рукой он держится за столик слева. Со стола падает дорогая ваза, которую его мать купила в Стамбуле этим летом. Мать его убьёт.

Но сейчас, в общем-то, ему плевать. Пол знает, что он дома один. Ползёт по лестнице наверх. Очень медленно. Почти вышибает дверь в спальню, садится за свой компьютер. Экран загорается, стоит ему дёрнуть мышкой. Высвечивается страница Пола в Facebook. Он спешит написать сообщение своему кузену о том, как ему плохо сейчас. В последнее время Алекс только это и слышит от брата. Какая-то таинственная девушка забрала его сердце и теперь тот помешан на ней.

«Мы переспали, она кинула меня на следующее утро», – Пол отправил сообщение.

Он внимательно смотрит на экран компьютера. Маленькое слово «online», что высвечивается рядом с фотографией Алекса, даёт ему повод обрадоваться. Наконец, Пол изольёт душу.

«Я же говорил, что эта девчонка та ещё стерва. Выброси её из головы», – приходит ответ от брата.

Пол набирает сообщение, на удивление, соблюдая все правило правописания, даже находясь в нетрезвом состоянии.

«Я был у неё первым», – отправляет парень.

Из его глаз текут слёзы, и он сам себе кажется жалким.

«Надеюсь, она совершеннолетняя?» – спрашивает Алекс через минуту.

Пол морщится от осознания, что его кузен не понимает всей трагичности ситуации. Он влюблён, а Адель его не любит. Вот, что важно.

Пол не отвечает на сообщение.

Он просто молчит.

Ему плевать на всё. Алекс очень заботится о нём, как старший брат. У них крепкая связь друг с другом. Но сейчас Полу просто плевать на кузена.

Он не отвечает.

Через несколько минут Алекс начинает волноваться:

«Эй, Пол! Ты всё ещё здесь?»

«Пол?!»

«Какого чёрта, придурок? Ты читаешь мои сообщения, но не отвечаешь!»

« Я сейчас прилечу прямо из Сан-Франциско и надеру тебе зад, если ты не ответишь мне!»

«Пол?»

Парень думает о том, что с Алексом они не так часто видятся из-за местоположения. Он бы хотел жить с братом в одном городе. Но в данный момент ему хочется лишь одного….

Пол срывается с места. Его мобильный не перестаёт трезвонить. На экране высвечивается «Алекс». Пол игнорирует звонки. Он выбегает из дома и садится в свой новый спортивный автомобиль. Выезжает со двора и, набирая скорость, вырывается на дорогу.

Глава 4

Адель

Когда в фильмах умирает кто-то, грустная музыка заполняет твоё сознание. Ты скорбишь вместе с родными и друзьями героя. Ты, как будто и сам ощущаешь потерю. В жизни, наверное, я ожидала тоже чего-то очень печального, в то время как Мэгги позвонила мне, чтобы сообщить ужасную новость: Пол Гринж разбился этим вечером на машине. В его крови обнаружили алкоголь. Он выехал на трассу, которая вела к самому ближайшему городу от Бойсе, и разбился, столкнувшись со столбом. Насколько мне известно, Пол скончался моментально.

И вот в этот момент я ожидала грустный мотив, который помог бы мне расплакаться и не чувствовать себя такой сукой. Но из своего окна я могла видеть, как новые соседи-молодожёны трахались, даже не завесив шторы. Он драл её на подоконнике. Ночью.

Закрываю глаза руками. Выхожу из комнаты и сбегаю по лестнице вниз, чтобы скорее выпить воды. Вода. Мне нужна вода. Срочно.

Свет на кухне внезапно ослепляет мне глаза. Я поднимаю голову. Папа в смешных пижамных штанах стоит невдалеке от меня. Он, скорее всего, ничего не знает, но почему-то у меня странное предчувствие, что отец догадывается о плохих вестях.

Во рту у меня сухо, как в пустыне. Я всё ещё нуждаюсь в жидкости. Поэтому я пью воду прямо из бутылки. Она холодная, только из холодильника, и доставляет мне боль в спине. Когда спазм отпускает, и я снова могу дышать, оборачиваюсь к отцу. Без очков он выглядит таким невинным.

Сердце щемит. Я теперь знаю, что готова заплакать. И это, как ни странно, приносит мне облегчение.

– Пол… – начинаю я и обрываю себя, понимая, что голос мой непростительно дрожит. – Пол разбился накануне вечером.

Наконец, я изрекла это. И я не плачу. Нет. Я рыдаю. Я держусь за столешницу обеими руками и рыдаю, не прекращая. Выплёскиваю вместе со слезами всю боль разочарований, несчастий и бед.

Краем глаза я могу наблюдать, как отец садится на стул. Он медленно опускается на него. Никак не реагирует. А я всё продолжаю выливать накопившиеся слёзы.

Я просто знаю, по какой причине погиб Пол.

Этой причиной являюсь я.

И я ненавижу себя за это.

***

Не сочтите меня дрянью, но я считаю, что в смерти есть определённые плюсы. Смерть полезна. Когда ты теряешь близкого человека – неважно друга или родственника – ты начинаешь ценить тех, кто остался. Эти люди становятся дороже для тебя, чем были прежде. Сейчас я не могу не понимать этого. Мэгги и Елена стоят напротив меня. Елена обнимает себя руками. Уверена, ей жаль Пола, но Мэгги разрывается от слёз. Мэгги была с ним близка. Возможно, она была лучшей подругой ему, чем я.

И, если снова перейти к угнетающим моментам в фильмах, то можно заметить, что туманное серое небо и дождь обеспечены при похоронах героя экранизации. Я ожидала сегодня дождливый день, но солнце светит так ярко, что я успеваю возненавидеть его. Трава такая зелёная, осень не успела вступить в свои права. Я чувствую лето вокруг. Почему в жизни всё не так, как в кино?

Родные Пола плачут. Парни из школы стоят с опущенными головами. Я никогда не видела ни одного из них в костюме. Это редкое зрелище. Среди всех этих парней стоит Эштон, но его голова не опущена. Из-под ресниц глазами он сверлит во мне дыру. И он так долго на меня смотрит, что у меня возникает подозрение: дыра во мне уже размером в грецкий орех.

Я всё время опускаю глаза, пытаясь не смотреть на мужчину моей мечты. Отвожу взгляд в сторону. Лавируя между деревьев лёгкой походкой, какой-то шатен отдаляется ото всех. Я не вижу его лица. Его волосы коротко подстрижены. Его руки спрятаны в карманы чёрных брюк. Я не могу понять, высокий этот парень или нет, потому как он сутулится. Но мне кажется, что я его не знаю. Кто он? Друг Пола? Я думала, я знаю всех его друзей.

– Адель, – знакомый голос звучит у меня над ухом.

Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь. Это Эштон. Он с серьёзным выражением лица смотрит на меня. От его, привычной для меня, беззаботности не осталось и следа. Неужели за несколько недель всё успело измениться?

– Да? – отвечаю я, а колени у меня дрожат.

– Нам нужно поговорить, – голос Эштона слаб и звучит хрипло.

Без лишних слов он поворачивается и идёт по аллее вперёд. Я следую за ним. Мы идём достаточно долго, пока не достигаем небольшой беседки. За время пути успеваю любоваться широкой спиной парня. Хотя, я не должна думать об этом сейчас…

– Адель, – обращается он ко мне, – почему ты не сказала мне раньше?

Волнение в груди нарастает.

Я чувствую себя куском сыра, который засунули в микроволновку.

– О чём ты? – хмурюсь, делая вид, что ничего не понимаю.

– О твоей любви, – он сглатывает, – …ко мне.

Я не слышу ничего, кроме бешеного биения своего сердца. Мне страшно, что и Эштон может это услышать. Возникает желание, просто уйти, оставить его одного. Сбежать без объяснений. Это ведь так легко. И я уже доказала, насколько я труслива.

Но я не сбегаю.

Я стою на месте.

Я говорю то, что должна:

– А что мне было говорить? – Слёзы уже собираются в уголках моих глаз. – Что я влюблена в тебя с того момента, как впервые увидела? И что я всячески пыталась привлечь твоё внимание, но ты меня не замечал? Я – всего лишь друг. А Никки – любимая девушка, – выдерживаю паузу. – Хочешь, я перечислю, сколько раз моё сердце переставало биться, когда мне казалось, что ты собираешься поцеловать меня в губы, а не как обычно в щёку? Эш, я хотела, чтобы ты догадался. Я хотела, чтобы ты сам ко мне пришёл. Но ты так и оставался там, за глухой стеной. За стеной, которая не подпускала меня к тебе… Я – всего лишь друг.

Мои щёки мокрые от слёз. Я спешу вытереть их. Замечаю, как Эштон протирает глаза пальцами.

– Ты должна была сказать мне, Ади, – он называет меня моим сокращённым именем и в этом есть что-то родное.– Я не догадался. Я придурок. Меня просветила Елена.

– Что?! – выпаливаю я. – Я не просила её вмешиваться!

– Но кто-то же должен был вмешаться, – парень качает головой, его светлые глаза блестят. – Кто-то же должен был…

Его подкаченное тело облегает белая рубашка. Мне хочется сорвать с него её. И этот галстук. Я не должна думать об этом сейчас. Не должна.

Одним вопросом Эштон вырывает меня из моей же реальности:

– Ты переспала с Полом, так ведь?

Мои глаза округляются. Я проваливаюсь сквозь землю. Я знала, что Эштон в курсе, но ему не стоит говорить это мне.

– Он был влюблён в тебя, – продолжает парень. – Я знал об этом. Это было сложно не заметить. Ты хреново поступила с ним.

– Я ЗНАЮ! – кричу я, взмахивая руками. – Зачем ты говоришь мне об этом? Зачем ты вообще со мной говоришь? Да, ты знаешь, что я люблю тебя. И что теперь? Ты бросишь Никки ради меня? Я отшила Пола. А он сел за руль в пьяном виде, – мои губы дрожат, и я снова начинаю плакать. – И что теперь?! Мы сможем воскресить его? Что толку говорить об этом?

Голос срывается. Я обнимаю себя руками. Закусываю щеку больно. Очень больно.

Эштон пытается меня обнять, но я отталкиваю его. Грубо.

      Я столько раз мечтала о том, как он обнимет меня, когда будет знать о моих чувствах.

Но я отталкиваю его.

И эти мечты… такие глупые…

Мечты должны оставаться мечтами, когда дело касается Эштона Блэка.

– Я переспала с Полом, потому что хотела отомстить тебе, когда узнала о Никки, – в истерике объявляю я. – Я знаю, это глупо… В конце концов, ты не виноват, что не любишь меня, Эш. Я не знаю, зачем я это сделала. Теперь мне это кажется таким бессмысленным.

– У нас должен был состояться турнир по бильярду в следующую субботу, – Эштон смотрит в сторону и его слова звучат, будто только для него самого. – Пол так ждал этого дня.

– Прекрати! – прошу я громко. – Я не хочу этого слышать.

– А ещё он мечтал путешествовать, – продолжает парень.

– Прекрати! – Я затыкаю уши руками.

Закрываю плотно глаза, но слёзы не перестают литься.

– Я не хочу слышать! Я не хочу слышать!

Я не хочу чувствовать себя виноватой.

Я не хочу ощущать себя сукой.

Я не хочу больше слышать о Поле Гринже.

Но Эштон всё ещё говорит. Его губы шевелятся. Я не слышу ничего… не слышу…

Когда он оборачивает ко мне заплаканное лицо, я опускаю руки вниз. Стою с минуту, прислушиваясь к тишине.

А потом убегаю. Быстро. Эштон не пытается догнать меня. Это хорошо. Я рада. Я свободна. Я убегаю, ощущая себя птицей. Клянусь, скоро крылья появятся за моей спиной, и я взлечу.

Я убегаю.

Но от кого?

Не от самой ли себя?      

Глава 5

Эштон

Сан-Франциско, Калифорния

6 лет спустя…

Я долго стою в душевой кабине. Очень долго. Горячие струи воды обжигают мне спину. Пар застилает глаза. Мой член зажат в ладони. Я вожу рукой вперёд и назад, сжимая пенис сильнее. Ускоряю темп. Чёрт, я должен кончить….мне просто нужно сосредоточиться. Вспоминай, Эш! Вспоминай, как она смотрела на тебя…

Боже!

Ускоряю темп!

Ещё!

Ещё быстрей!

Большой палец касается головки члена. Я вздрагиваю. Это так хорошо….

Её светлые глаза, которые смотрели на тебя, Эш…

Вспоминай!

Моя ладонь сжимается. Я чувствую, что уже на грани… Её слёзы катятся по щекам….Она закрывает руками уши и морщится, словно от доставленной боли….Я вновь вздрагиваю.

Чёрт!

Прислоняюсь спиной к кафелю. Запрокидываю голову назад. И просто не могу сдержаться от стонов, когда горячая сперма начинает вытекать мне на пальцы!

Да!

Боже!

Да!

Оргазм приносит немыслимое удовольствие. Он заставляет забыться обо всём на несколько секунд. Дурман окутывает моё сознание. Но несколько секунд проходят. И день снова принимает те же краски, которыми был окрашен с самого начала.

Сердце начинает стучать медленно. Я не могу забыть тот день, когда она убегала от меня. Мы игнорировали друг друга весь следующий год, а потом я уехал. Но я стал одержим ею, чёрт возьми. То, как она убегала от меня, сделало меня зверем. Я не могу простить себе её отчаянный взгляд. То, как она затыкала уши…То, как она закрывала глаза…

То, как она убегала от меня…

Последние шесть лет я думаю лишь о ней.

Об Адель!

***

Paradise Company, как всегда, встречает меня с распростёртыми объятьями. Потому, что: а) я частый клиент их рекламной компании и б) хозяин этого престижной фирмы – мой лучший друг.

Джена, блондинка с чудесной задницей, приветствует меня в холле. Она выходит из-за стойки администратора и пожимает мне руку. Я чувствую в этом пожатии то, что она не прочь повторить ночь, которую мы провели в прошлый раз. Я подмигиваю ей, поправляя ворот блузки, касаюсь, как бы, нарочно её груди.

– Я позвоню тебе, – шепчу ей на ухо.

Джена вздрагивает.

Я иду дальше.

Уверен, её трусики уже мокрые.

Пока поднимаюсь в лифте на последний этаж, успеваю оценить попку одной из сотрудниц Алекса. Она оборачивает лицо ко мне. На ней очки в тонкой оправе, и это делает её более сексуальной! Ни намёка на флирт. Я собираюсь сказать ей что-то, но лифт останавливается на верхнем этаже, его створки расходятся. Девушка выходит из кабины, а я наблюдаю за её ягодицами, которые так классно смотрятся в этой чёрной юбке.

Неважно, что я кончил этим утром.

Я хочу ещё.

Мне нужна женщина.

После того, как я расстался с очередной подружкой, менеджеры стриптиз клубов знают нас с Алексом в лицо.

      Дверь в кабинет моего лучшего друга открыта нараспашку. Вэнди, его личный секретарь и супер-привлекательная-секси-брюнетка улыбается мне. Я читаю надпись на таблице у входа в офис: «Алекс Хилл. Генеральный директор «Paradise Company». Алекс занимается раскруткой сети ювелирных магазинов, что принадлежат мне. Собственно, так мы и познакомились. А теперь мы друзья. И я представить не могу друга, который был бы лучше, чем Алекс. Рад, что уехал из Бойсе. Хотя, и скучаю по родителям. Но здесь я обрёл другую жизнь.

Без Адель…

– Мистер, Хилл, – я стучу в открытую дверь. – Вы позволите?

– Нет, – рявкает он, усиленно проводя салфеткой по белой рубашке.

Я прохожу в кабинет, глядя на него сверху, пока тот сидит на краю своего рабочего стола. Он нервно вытирает коричневое пятно. Его брови нахмурены. Каштановые волосы растрёпаны.

– Что такое? – Алекс поднимает голову и раскидывает руки в недоумении. – Интересно?

– Очень, – складываю руки на груди, ухмыляясь.

Он вздыхает, прекращая бороться с посаженым пятном.

– Какая-то идиотка облила меня горячим кофе, – ворчит друг. – Я выходил из машины, а она говорила по телефону и этот…кофе был у неё в руках. Дура!

Алекс злится. Я дружески хлопаю его по спине.

– Да ладно, забей! – показываю ему большой палец. – Джена, похоже, не прочь переспать со мной снова.

Друг встаёт со стола. Сводит брови вместе. Его рубашка выглядит ужасно.

– Хватит охотиться на моих подопечных! – недовольно бурчит он.

– Уверяю тебя, она хочет этого! – продолжаю я эмоционально. – Она, наверное, уже мастурбирует в кабине служебного туалета.

– Какой ты мерзкий! – заявляет Алекс, перебирая бумаги.

Он снимает трубку с рычага. Через две секунды я слышу его голос, который звучит слишком деловито:

– Вэнди, я не вижу на столе образца договора с «Global Release».

После он просто вешает трубку, не давая, наверняка, секретарше ответить ему. Она залетает в кабинет с папкой в руках. Я пялюсь на её зад. Алекс, видимо, замечает это, и комкает альбомный лист, чтобы бросить в меня. Я уклоняюсь и показываю ему фак.

Вэнди краснеет и выходит из кабинета.

– Ты чёртов козёл, – смеётся Алекс, в этом смехе и заключается мой друг.

Усаживаюсь в белом кресле удобнее, рассматривая кабинет хозяина целой империи. Мне нравится то, что выдержаны белые и коричневые тона. Это раскрывает натуру Алекса. Кабинет большой и просторный. А за спиной друга огромные окна, что выходят на шикарный Сан-Франциско. На город, который я уже принимаю за свой, родной.

– Ну, рассказывай, – прищуриваюсь я. – Та девчонка, что облила тебя сегодня, была сексуальной?

– Даже не напоминай о ней, – он категорично машет рукой. – Она испортила мне рубашку.

– Сколько у тебя таких в гардеробе? – насмехаюсь я над ним. – Десять или двадцать?

– Ты чёртов козёл, – повторяет Алекс.

Но он не прекращает смеяться. А я не прекращаю любоваться Сан-Франциско…

***

Адель

Я вбегаю в свой кабинет со смартфоном в руке, но резко поднимаю голову, удивляясь тому факту, что Мэгги и Елена что-то горячо обсуждают, сидя на моём рабочем столе. Вам не кажется это наглым? Опускаю руку со смартфоном вниз и вздыхаю. Громко. Подруги оборачиваются на звук моего дыхания. Замолкают. Елена улыбается криво.

– Привет, – говорит Мэг, – ты выглядишь как-то странно…

– Как? – я снимаю жакет и бросаю его на диван у стены. – Боже, утро началось ужасно!

Я вспоминаю эту отвратную встречу с тем придурком, которого я случайно облила горячим кофе. Он накинулся на меня так, словно я намеренно решила испортить его рубашку. Но я и предложила дать ему денег, чтобы он купил себе новую в ближайшем бутике. И знаете, что он мне ответил? Знаете? «Я могу купить целый магазин мужской одежды! Вы решили намекнуть, что я скуп, что ли?» А я ответила: «Ну, так ведь и выходит».

И тут он по-настоящему взбесился. Стал говорить, что я хамка, особь женского пола с куриными мозгами. В общем, много чего… Но вам не кажется, что в таком случае хамка – не я?..

– А внешне как он? – спрашивает Елена заинтересованно.

Её волосы так и остались длинными спустя столько лет. Колготки в сетку? Традиционно, да! Подведённые чёрным карандашом глаза? Берите выше! Теперь цвет подводки меняется в зависимости от настроения. И чем выше настрой – тем ярче цвет. Например, сегодня подруга выделила глаза голубой подводкой. Это значит, что я могу взять взаймы у неё немного денег, пока не получила аванс.

– Я рассказываю тебе, что этот проклятый чувак оскорбил меня меньше получаса назад, а ты интересуешься милое ли у него личико? – изумлённо спрашиваю я.

– Ну-у-у, – протягивает задорно Мэг, – от описаний его ягодиц я бы тоже не отказалась.

Она заливисто смеётся, собирая свои длинные тёмные волосы в конский хвост. Я бросаю в неё шариковой ручкой. Елена наклоняется и ловит её рукой. У неё реакция – то, что надо. На самом деле, я рада, что мы все втроём уехали из Бойсе и решили не разрывать дружбу. Я помню, как скучала по Елене, пока та была на стажировке в Нью-Йорке. После того, как мы закончили колледж год назад, я точно знала, кого предложить в качестве новых сотрудниц своему начальнику. В этой компании я работала на полставки ещё, когда училась. Так что, проблем с трудоустройством подруг не было.

А вот, то, что они обе – ленивые задницы – это проблема.

– Вы обе ненормальные, – заключаю я. Взмахиваю руками. – А теперь вам пора навестить свои рабочие места.

– Есть, босс, – Елена говорит томным голосом и в шутку закусывает губу.

В том, чтобы быть старшим менеджером в достаточно знаменитой косметической компании, нет ничего хорошего. Особенно, если на должность тебя назначили несколько месяцев назад, а совет директоров решил внести новинку – женское нижнее бельё.

      Отлично!

Знаете, что самое ужасное в работе менеджера? Ты занимаешься выбором достойного рекламного агентства. Наш бренд, «The Kiss» всегда специализировался только на косметике для женщин. Нижнее бельё – это что-то новое… Мы должны поразить всех. Мы должны завлечь покупателя. Реклама – вот верный ход.

И я клянусь, что почти определилась с выбором агентства, пока мистер Хэндрик, генеральный директор «The Kiss» и мой непосредственный босс, не подсунул мне газетку, на первой странице которой значился список десяти лучших рекламных компаний США. Первое место – «Paradise Company». Сан-Франциско, Калифорния.

Думаю, выбор очевиден.

Глава 6

Эштон

Мы с Алексом прогуливаемся по Fi-Di (прим.2 – финансовый район Сан-Франциско). Алекс смотрит вдаль, отпивая из стаканчика свой горячий кофе. Я рад дружить с ним, но порою он бывает очень замкнут. Родители Алекса умерли несколько лет назад. Мои родители живы и здоровы. Но общаемся мы редко. После того, как я уехал из Бойсе, отец огорчён. Он делает вид, что обижен на меня. Я больше не пытаюсь оправдаться.

Алекс потерял кузена, я потерял лучшего друга, которого я считал своим братом. Но наши истории, вероятно, приносят нам такую боль, что мы не можем раскрыться друг другу, предпочитая просто умалчивать о прошлом. Так легче. Я не говорю никому о Поле. Однажды я обвинил одну девушку в том, что по её вине погиб мой друг. Но считаю ли я так до сих пор? Я стал одержим мыслями о ней. Об Адель. Не спрашиваю у родителей, знают ли они что-нибудь… когда звоню им… Я думаю об Адель. Постоянно. Я одержим ею. Это серьёзно. Но я до сих пор не могу отделаться от осадка, который разъедает мою душу, точно серная кислота разъедает всё на своём пути… Пол… Адель… Я…

Мне нужно отвлечься!

– Эй, – прячу руки в карманах серых брюк, – ты помнишь, как мы познакомились?

Алекс фыркает и смеётся. Смотрит на меня, изогнув бровь.

– Я был выпускником, а ты на первом курсе, – он широко улыбается. – Ты ударил меня, когда я сказал, что-то вроде: «Чувак, поцелуй меня в зад». Кажется, так…

Я смеюсь в унисон с ним.

– Ты был пьян и нарывался на драку, – поясняю я. – Мне нужно было приложить кулак.

– Да, я вырубился, – Алекс машет рукой, в которой держит стакан.

Он эмоционален, некоторые девушки подмигивают ему. А я подмигиваю им.

– Не могу поверить, что мы подружились, – вздыхаю я.

– Хей, – в шутку сердится друг и толкает меня в плечо, – я подарил тебе магазин, который в будущем станет целой империей, – он замолкает, прищуривая глаза. – Представляешь? «Black Gold Centre».

– Да, но пока это всё ещё просто магазин. И пока всё ещё просто «Black Gold».

На самом деле, Алекс был против становится моим рекламным агентом. Я отдал ему очень много денег на раскрутку ювелирной лавки, как я её называю. Алекс считает, что я отдал ему стоимость магазина. В глубине души я рад, если так оно и есть. Хоть и мой лучший друг сделал мне такой подарок без задних мыслей, я чувствовал себя в долгу. Особенно, первый год. Это слишком большой презент на просто день рождения. Это подарок, который я принял. И надеюсь, я никогда не пожалею об этом.

– Ты не понравился Лоре, – продолжает вспоминать Алекс.

– Но сейчас я нравлюсь ей, – я выхватываю из рук друга стакан с кофе и делаю большой глоток.

Напиток обжигает горло. Мне это нужно сейчас. Физическая боль отвлекает от душевной. Мои мысли должны переключиться на другую волну.

– Она просто притворяется, что ты не скучный придурок, вот и всё, – Алекс ухмыляется, ожидая моей реакции.

Я опускаю голову, пытаюсь выглядеть равнодушным. Когда шатен подносит стакан к губам, неожиданно для него, даю ему под зад коленом. Алекс отскакивает с места, чертыхается. Мой смех привлекает внимание прохожих. Когда я начинаю бежать от друга, подстрекая его руганью, любопытных взглядов в нашу сторону становится больше.

Я уверен, что ничего не сможет расстроить нашу крепкую дружбу.

Ничто и никто.

Адель

Лукас Хэндрик идёт быстро. На моих ногах туфли за двести пятьдесят баксов. Каблуки настолько высоки, что я чувствую себя неудачной копией Леди Гаги. Я поспеваю за боссом. Толпа сотрудников проносится передо мной. Тихо ворчу прежде, чем удержать дверь кабинета Лукаса, которую тот резко открыл. Я чуть было не ударилась об неё.

Лукас Хэндрик – состоятельный, харизматичный, добрый мужчина. Он генеральный директор компании, в которой я работаю. Сейчас я занимаю должность старшего менеджера. Для меня это большая честь, но мне кажется, что я не справляюсь с ней… Это сложнее, чем кажется… Слишком много ответственности.

Лукас невысокого роста, но в его словах и в его действиях чувствуется столько мощи, что даже Вы, человек, который никогда раньше не встречали его, станете его уважать. И это не пустые слова. На меня никто так не влиял. Я рада, что во время учёбы в колледже, получила практику в «The Kiss». Работа здесь дала мне столько сил для внутреннего воспитания, сколько я не получала нигде: ни в семье, ни в школе.

И сейчас я пытаюсь выполнять свою работу хорошо, но я не думаю, что справляюсь с ней на отлично. Я раньше не сталкивалась с таким понятием, как реклама. В смысле не сталкивалась напрямую, настолько тесно. И мне страшно. Страшно, что я могу облажаться.

Лукас снимает с тёмных глаз очки в чёрной оправе. Его мать была испанкой. Оливковый цвет кожи выдавал то, что у босса есть южные корни, я была в этом уверена еще до того, как узнала больше о его семье.

– Знаешь, Адель, – начинает он серьёзным тоном. Выдерживает паузу. – Я ещё никогда не жалел, что взял тебя на работу. Не жалел, что отдал тебе место старшего менеджера. Никогда.

Я чувствую, как холодок поселяется у меня под кожей. Капельки пота, вероятно, можно заметить у меня на лбу. Я никогда не жалел… прошедшее время. Я облажалась всё же?

– А сейчас… – снова пауза. Дайте мне умереть! – Сейчас… я понимаю, как же я был прав, что когда-то согласился дать тебе шанс.

Я облегчённо вздыхаю, и, боюсь, мистер Хэндрик заметил это. Он теперь улыбается мне. Вся эта загадочная речь и угрюмое лицо – всего лишь уловка. Для чего? Для того чтобы напугать меня? Всё равно… Я радостно обнажаю зубы.

Да! Вы даже представить не можете, что для меня, двадцатитрехлетней девушки, означает работа в «The Kiss». На самом деле, многие люди в Сан-Франциско могут мне позавидовать. Компания молодая, но очень перспективная. Кроме того, я прилично зарабатываю. Успеваю вовремя выплачивать кредит за квартиру. Помогаю родителям. Думаю, они не должны быть недовольны. Но они недовольны. Я уехала из Бойсе. Моя мать не хотела этого.

Знаете, чего хотела моя мать? Чтобы я поступила в медицинский университет, как и она когда-то. Она хотела видеть меня в роли отменного педиатра и приличной жены, живущей в большом, но тихом городе. В Бойсе. Когда Мэгги и Елена решили уезжать в Сан-Франциско и просили меня поехать с ними, в моей голове крутилась лишь одна мысль: «Я смогу вырваться отсюда. Я смогу похоронить эту потерю Пола, как и мы все похоронили его самого».

Но верите ли Вы мне, или нет, не смотря на то, что я уехала достаточно далеко от Бойсе, мысли о том, что этот несчастный парень умер по моей вине, преследуют меня до сих пор. Слова Эштона преследуют меня до сих пор. Я никогда не смогу забыть его обвинения. Он не сказал прямо: «Адель, это ты убила Пола!»

Нет.

Он так не сказал.

Но именно это Эштон и имел в виду.

И мне до сих пор кажется, что это я отняла у Эша лучшего друга.

Это я отняла сына у любящих родителей.

Впрочем, я отвлеклась и не заметила, как Лукас наклонился надо мной и принялся обнимать. Я встаю, чтобы ему было удобно обвить меня мягкими пухлыми руками. Он хлопает меня ладонью по спине, словно я – его давний приятель или партнёр по игре в покер.

– «Paradise Company», Адель, это то, что нам нужно, – говорит босс, его лицо светится счастьем. – Поверь, эта компания, – он указывает на широкое окно, словно здание предприятия находится там, так близко от нас, – сможет сделать всё, чтобы нижнее бельё нашей марки скупали женщины всей Калифорнии.

– Надеюсь, когда-нибудь и всего мира, – искренне желаю я.

Он снова хлопает меня по спине, и напоминает мне этим моего отца. Невольно я улыбаюсь. Перевожу взгляд к окну. Оно широкое. Сан-Франциско раскинулся передо мной и такое ощущение, будто глаза мегаполиса устремлены на меня.

Я давно влюблена в этот город.

А он в меня?

***

Эштон

Алекс Хилл не знает, что я здесь. Остальные мои друзья не знают, что я здесь. Мои сотрудники не знают, что я здесь. Никто не знает. Я вхожу в клуб для мужчин. Да, это именно то, что вы и подумали!

Клуб находится в подвале одного из небольших торговых центров, в русском квартале. Я сглатываю. Никогда не пользовался услугами шлюх. Никогда не платил за секс. Я очень нерешителен. Закусываю губу, когда подхожу к стойке… эм-м… регистрации? Рыжая симпатичная женщина смотрит на меня заинтересованным взглядом. Веснушки на её лице выглядят забавно.

Я теряюсь немного прежде, чем ответить на её приветствие. Смущённо усмехаюсь, пряча глаза. Она улыбается мне тоже.

– Честно говоря, я не понимаю, что вы здесь делаете, – комментирует женщина.

– Простите? – я достаточно доброжелателен.

– Ямочки на ваших щеках, уверена, свели с ума не одну дюжину женщин, – говорит «рыжая бестия».

Я снова усмехаюсь и снова наклоняю в голову вниз. Смотрю на неё из-под ресниц. Вот этот взгляд ещё не оставил ни одни трусики сухими. Облизываю губы. Я просто нервничаю. Не пытаюсь соблазнить её. Нет.

– Я… хотел бы… – откашливаюсь в кулак, – если позволите, я хотел бы посмотреть всех девушек…

– Да, конечно, – торопливо отвечает женщина.

Она выходит из-за стойки. Я успеваю заметить, насколько упругой выглядит её попка. Стояк в моих штанах извещает о себе постоянно, но мне нужна особая девушка. «Рыжая бестия» провожает меня по тёмному коридору, вверх по лестнице. Мы оказываемся в большой, очень большой комнате. Девушки сидят на кожаных креслах. На расстоянии друг от друга. Я могу разглядывать каждую часами. Это нелегальный клуб, но девушки безумно красивы. И я хочу взять их всех, но мне нужна особенная.

Мне нужна та, что напомнит мне Адель.

Я не нахожу её долго время.

Я уже готов отчаяться, откланяться, заплатить деньги за напрасно потраченное время и уйти. Я так и собираюсь поступить, пока… в дальнем конце комнаты не замечаю молодую девушку с яркими голубыми глазами. У неё длинные тёмные волосы. Я помню Адель такой. Они похожи. Не очень сильно. Но когда я буду целовать её, я смогу представлять другую.

Делаю большие шаги в её сторону. Она выглядит храброй, но в её глазах я могу прочитать страх. Когда я подхожу к ней, осторожно выбрасываю руку вперёд и провожу пальцами по нежной коже лица. Трогаю тёмные волосы, спадающие мягкими локонами на плечи.

– Я хочу её, – громко объявляю я и оборачиваюсь к «рыжей бестии».

Та подзывает девушку к себе. Брюнетка встаёт с кресла. Я следую за ней. Нас ведут в отдельную комнату. Мы оказываемся внутри, и администратор закрывает за нами дверь. Закрытые мужские клубы приличнее, чем я о них думал.

У меня нет времени осматривать номер. Но краем глаза я могу видеть, что здесь всё в золотом цвете. Даже простыни на кровати.

Подхожу к девушке.

– Не называй своё имя, – мой указательный палец плавно ложится на её пухлые губы.

Такие же, как и у Адель.

– На ближайший час, – всматриваюсь в её лицо, – тебя зовут Адель. Поняла?

– Да, – спустя пару секунд отвечает брюнетка.

После её ответа я яростно впиваюсь в её губы. Яростно, жадно, непростительно грубо. На данный момент эта девушка – не просто проститутка. Целый час она будет моей Адель. Целый час. И я буду делать с ней всё, что захочу…

***

Раздевать «псевдо Адель» было сплошным наслаждением. Её тело – произведение искусства. Только бёдра уже, чем у её оригинальной версии. И грудь, как мне кажется, меньше. Я целую эту грудь, входя в девушку глубже. Она довольно вздыхает, роняя голову на подушки. Соски у неё большие. Мне нравится ласкать их. Нравится прикасаться к её набухшему клитору. Брюнетка держится за мои плечи. Она облизывает губы, прикрыв глаза.

Мы сливаемся в поцелуе, в то время как наши тела двигаются в унисон. Я чувствую её. Она чувствует меня. Мне нравится это. Нравится то, что сейчас я могу забыться и быть уверенным – подо мной Адель. Моя Адель…

Очередной поцелуй выходит возбуждающе мокрым и громким. Я пригвождаю руки брюнетки сверху, над её головой. Её пальцы переплетаются с моими. Вхожу глубже, ещё глубже… Я ласков с ней, как был бы ласков с её оригинальной версией. Мои губы спускаются к шее, к ключицам, вновь захватывают сосок в плен. Спина «псевдо Адель» выгибается. Живот девушки теперь крепко прижат к моему торсу. Так я могу чувствовать её внутри ещё лучше.

Движения становятся более интенсивными, быстрыми. А звуки, что издаёт она – более громкими. Прикусываю зубами её нижнюю губу. Не прекращаю теребить её нежный клитор. Когда ноги девушки начинают дрожать, слегка привстаю на кровати, выходя из неё.

Она удивлённо смотрит на меня. Я владею информацией, что в этом клубе очень серьезно относятся к состоянию здоровья девушек. Всем клиентам же выдаются презервативы перед тем, как провести их в комнату наслаждений. Я снимаю резинку со своего члена. Брюнетка поднимается на локтях. Её глаза расширяются. Я прикладываю торопливо палец к её приоткрывшимся розовым губам.

– Ты принимаешь таблетки? – спрашиваю негромко.

Она лишь еле заметно кивает головой в знак согласия.

– Отлично, – шёпотом отвечаю я и снова вхожу в неё на всю длину.

Чёрт возьми! Ощущения намного приятнее! Судя по глухим стонам «псевдо Адель», ей тоже хорошо. Она впивается в мою спину ногтями. Я пригвождаю её к кровати. Вновь впиваюсь в её губы, двигаюсь в ней.

Девушка стонет громче. Целует меня грубее, чем обычно. Она вот-вот кончит. Как и я. Вот-вот… Я делаю ещё пару резких движений и наполняю красотку своей спермой.

Девушка же вроде как это нравится?

Она кончает вслед за мной, запрокинув голову назад.

Я не сдерживаюсь от долгого поцелуя.

После оргазма выхожу из неё и ложусь рядом. Мне хочется закурить, но я не делаю этого. Я осмысливаю то, что кончил в нее и представляю, что я кончил в Адель. Мне бы хотелось представить, что Адель может забеременеть от меня…

Чёрт!

Застегнув несколько пуговиц на сером пиджаке, я бросаю взгляд на брюнетку. Она смотрит на меня, слегка улыбаясь. Простынь прижата к груди.

Я никогда не платил за секс. Но не думаю, что этот раз был неудачным. Уверен, мы оба получили удовольствие от процесса. Но я пустил в неё своё семя. Возможно, это строго против правил. Мне нужно возместить ущерб. Я достаю из бумажника триста долларов, сажусь рядом с девушкой на кровать и протягиваю ей деньги.

Она сглатывает взволнованно.

– Я хочу, чтобы ты взяла их, – объясняю я. – Они только твои.

Девушка мешкается. Её взгляд переходит от моего лица к купюрам в моих руках, и обратно. Наконец, через несколько мгновений, она забирает их. Неуверенно.

– Никто никогда не делал это со мной так, как ты, – брюнетка опускает голову и прячет прядь тёмных волос за ухо.

– Как? – улыбаюсь я без всякого притворства.

– Нежно, – шепчет она.

Я смотрю на неё ещё некоторое время, пытаясь запомнить каждую черту её лица. Потом наклоняюсь и целую её в губы. В последний раз.

Глава 7

Алекс

Я – чёртов подонок, что пользуется женщинами. Я люблю себя, свою рекламную империю, что после смерти оставили мне родители. Ни по кому в жизни я не скучал так, как скучаю по ним. Это правда. Мне нужно пережить это. Но это сложнее, чем кажется. В смысле, если Вы никого никогда не теряли, Вы не поймёте меня. Но, без тени сомнения, могу предположить, что нет таких людей в мире. Мы все что-то теряем. Постоянно… ...