Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Александр Изотов Баттонскилл: Карта, мобы, два скилла
Глава 1, в которой лифчик
* * *
— Не сдал, Гончаров, — с фальшивым сожалением вздохнула Мария Семёновна и покачала головой. Взгляд из-под толстых, слегка тонированных линз сквозил насмешкой, а пухлые губы заметно сдерживались, чтоб не расплыться в улыбке. Больше всего раздражало моё собственное отражение в этих очках — щуплый белобрысый студент, заваливающий уже шестую пересдачу. Я медленно выдохнул, пытаясь успокоиться. Так, Гончар, давай не будем повторять прошлых ошибок. — Но, я же… — вырвалось у меня. — Что, «ты же»? Фильтр «циклон» не вспомнил, розу ветров не учёл в решении… — В моём билете были другие вопр… — Гончаров, не задерживай народ. Ребята ждут, видишь, сколько желающих? Я оглянулся на пустую аудиторию, потом опять посмотрел на преподавателя. Её пухлые щеки всё же дернулись, и медленно потянули губы в едкую ухмылку. Ух, как же меня бесила эта стерва! Я стиснул кулаки, понимая, что седьмая пересдача — это уже слишком. Да, я рос в культурной атмосфере, меня старались воспитать человеком, но всему есть предел. — Я. Не. Открывал. Сейф. — процедил я сквозь зубы, — Мария Семёновна, сколько можно… — А причем тут сейф? — её лицо вытянулось в поддельном удивлении, — Ты не сдал экологию, потому что элементарно не знаешь ответов, Гончаров. Я опять медленно выдохнул, буравя её глазами. Ага, а то, что меня гоняют по пятнадцати вопросам, когда в билете всего два, как бы не причём? Нет, грымза, именно из-за этого ты меня тиранишь… Пару месяцев назад я зашел в учительскую, где стоял этот грёбаный сейф. Надо было договориться с экологичкой насчёт сдачи отчетов по лабам всей группе, назначить дату. «Гончаров, будь добр, подай журнал на полке». И полка, естественно, была над сейфом. Потянувшись за журналом, я задел железный ящик рюкзаком. Ну, задел и задел… Вот только толстая дверца со щелчком открылась. Я сначала не понял, что случилось что-то страшное. И ведь самое обидное, даже не увидел, что там лежало внутри. Но сам факт «преступного взлома» очень не понравился Марии Семёновне — по её словам, сейф до этого был надёжно закрыт кодовым замком. А значит, Георгий Гончаров — взломщик, рецидивист, и вообще «сексуальный маньяк». Непонятно, что она имела в виду под последним, ведь приставать к этой грымзе мне бы и в голову не пришло. Но все эти слова и жалобы дошли до деканата… С тех пор у меня и начались проблемы. Сессия давно закончилась, на улице лето в самом разгаре, а я тут торчу в аудитории, пытаясь сдать долбанную экологию. Кому на хрен она нужна на факультете летательных аппаратов?! — Что вам надо, Мария Семёновна, скажите прямо? Может, вы хотите… — и я осёкся, не решившись сказать «денег». Все знают её мнимую честность… Глаза за линзами округлились, будто в предвкушении. Краткое движение зрачков в сторону, и я мигом забыл про своё предложение. До меня дошло — а ведь эта аудитория единственная, где стоит камера со звуком. Так вот зачем она меня сюда притащила! — Георгий, ты хотел что-то предложить? — прирожденная актриса приняла вид самый что ни на есть внимательный. Я чуял, что скоро сдамся эмоциям. В прошлый раз наговорил много лишнего, причем в присутствии свидетелей. Теперь же… — Я не открывал тот сейф!!! — рявкнул я и вскочил. Экологичка вздрогнула, с испугом отпрянув на стуле. Щелчок… Она тут же обхватила свою грудь руками, будто пыталась поймать что-то под кофтой, и глянула на меня безумными глазами. — Что? Ты… Как?! — она прижала локти к бокам, — Расстегнулся! Я округлил глаза, чувствуя, как уши начинают гореть. Такого я точно не ожидал. И уже через две секунды ноги вынесли меня из аудитории. Мария Семёновна что-то еще пыталась крикнуть вслед про «настоящие проблемы» и «совсем стыд потерял», но я уже не слушал. Потёртые универские доски жалобно скрипнули, когда я пулей пролетел по коридорам и лестницам, едва не сшибая встречных. Оказавшись на улице, я, наконец, вздохнул полной грудью. Воздух пах свободой, ранним летом, а ещё проезжающими авто. В общем, погода так и шептала расслабиться. Если бы не то, что сейчас случилось… — Пипец, короче! — вырвалось у меня. Я воткнул в уши наушники, и неспеша направился в сторону остановки, пытаясь успокоиться. Да какое там, сердце билось, как истошное. Теперь точно вылечу, связей у этой стервы в деканате достаточно. Конечно, я лукавил, когда говорил про сейф. Особые отношения с замками — это моё проклятие. Вполне может быть, что я просто мнительный, но все равно обхожу за километр любой банк, чтоб никаких проблем на голову не наскрести. Когда я испытываю сильные эмоции, а иногда просто карта так ложится, рядом со мной открываются замки. Дверные, навесные, автомобильные… По крайней мере, в сознательном возрасте точно помню четыре раза, включая этот грёбаный сейф, из-за которого меня тиранит эта грымза. Но сегодня я превзошёл все свои ожидания. Отщёлкнулся бюстгальтер! Реально маньяк, блин, взломщик лифчиков. Любой скажет — да это же круть, чувак! Вперед, сколотил команду отпетых мошенников, и любой банк твой. Хоп, хлоп, сейф открыл — и вперёд, в светлое будущее с денежками. А если боишься, то после сегодняшнего появился ещё шальной вариант: пляж. Выбираешь девушек пошикарнее, и-и-и… Щёлк-щёлк-щёлк! Если бы. Во-первых, преступный путь явно не для меня. То ли в крови какой-то стопор, то ли воспитан так. А во-вторых, что важнее, способность не хотела включаться по моему желанию, и иногда спала так долго, что начинало казаться — это всё мои выдумки. Так же, кстати, считает и моя тётя. Я улыбнулся. Тётя у меня чудо, хотя тёрки у нас постоянно. В общем, недопонимание отцов и детей на лицо.
* * *
Рука теребила в кармане мобилу. Ушёл ещё один троллейбус, на прощание фыркнув пневматикой, а я всё так и стоял, подставляя лицо июньскому солнцу. Домой не очень-то и хотелось… Я уже успокоился после универа, и теперь проблемы виделись гораздо яснее. Надо что-то думать. «И всё бы ничего, и всё же ещё бы чего-то…» — из наушников лилось прямо в тему. Действительно, ещё бы чего-то вроде штампа в зачётку. Интересно, оставят меня на осень, или после сегодняшнего в деканат только за документами? У меня ведь из-за этой экологии и экзамен один не закрыт, преподы там все друзья не разлей вода. Я вздохнул. Грёбаный штамп. Козлы! Есть ещё, конечно, вариант. Платная учёба, и мне на неё намекают. Вот только там такие бабки! Где б их взять, эти бабки? Тётя не вылезает со своих вечорок, дядька тоже, а денег как не было, так и нет. Прилепились к своему заводу, будто другой работы в жизни не существует. И меня туда прочат: «Гера, пойдёшь, как все». «Устроим хоть слесарем, а там переведёшься куда-нибудь, потом в мастера пойдешь. Сейчас время такое, стариков на пенсию отправляют, молодёжь нужна». Нужна. Всегда нужна. А дядька как-то проговорился, что на завод он, оказывается, временно пришёл. Перекантоваться, когда в институт не поступил. И уже двадцать с лишним лет кантуется. «Рабочие хорошие, знаешь, как ценятся? То-то же. Мужик должен быть с руками, а не вот эти вот твои… игрушки-стрелялки». И тётя со своим вечным нервозом, мастер с ненормированным рабочим днём. «Гера, это же престиж». «Это жизнь! У всех людей так, надо жить обычной жизнью!» А в наушниках певица будто целилась в самую душу: «Какой же глупый график: работа-дом-работа…» — Не хочу, — сказал я вслух, и ветер подозрительно стал щипать глаза, — Мне оно нафиг не надо, вот так всю жизнь. Сказал, видимо, слишком громко. Рядом бабулька, типичная такая — платочек, совковое пальто (и это в июне!), в руке набитый крупами пакет. Зыркает в мою сторону и осуждающе качает головой. Уж не знаю, что подумала эта старушка, но показалось, она насквозь меня видит — со всеми хвостами и неудами, со всей моей «обычной» семьёй. Тяжко вздохнув, я попытался представить отца и маму. Я их не помнил, а тётя сказала, что погибли на гастролях, на севере. Маленькому Гере, то есть мне, тогда едва исполнился год… Как говорила тётя, отец был знаменитым певцом и гитаристом, и даже основал свою группу. А мама — его продюссер и муза. Чекановы Николай и Любовь. И была у них любовь… Тётка мне показывала старые фотки, их почему-то осталось очень мало. Со вздохом я вспомнил, что так и не нашёл в гугле упоминания о группе «Чеканная монета». «Да, знаешь, это же такое время. Интернета почти не было, ну, ты знаешь…» — железный аргумент тёти, — «Не трать на это время, не береди душу». Снова и снова втайне от неё я искал всё по запросу «Чеканная монета». Вот недавно тоже всё облазил, но сейчас по этому запросу отсылки только к популярному сериалу. Безрезультатно, в общем — никаких контактов не осталось от папиных и маминых коллег, как будто вырезали из жизни. И даже мне досталась мамина девичья фамилия: Гончаров. Я усмехнулся — вот Чеканов Георгий наверняка бы сдал экологию без проблем. «Восемнадцать исполнится, поменяешь!» — тут тётя была категорична. Я, конечно, пробовал в детстве поиграть на гитаре. Но талант у меня был нулевой, музыкой так и не проникся, хотя послушать хорошую песню всегда люблю. — Ка… там… нок… Какие-то звуки врывались сквозь голос певицы, и я не сразу сообразил, что меня зовёт эта старушка, стоящая рядом. Пришлось снять один наушник. — А? — Какой там номер идёт, сынок? — услышал я скрипучий голос. Что удивительно, бабулька даже не стала ворчать на «молодёжь, которая вечно заткнёт свои уши». — Семнадцатый, — ответил я. — О! Усиленная семёрка. Чудеса-то какие! Твой, что ли? Я слегка удивился, но вежливо кивнул в ответ. — Ну, да-а… Что-что, а уважение к возрасту мне привили. Странная бабка — остановка студенческая, а она тут стоит с полным баулом, будто с рынка. А ведь ближайший далековато будет. — Тебе и годков-то семнадцать, наверное? Мне опять пришлось кивнуть. Внутри уже покачивался смех — прикольная бабуля, прямо экстрасенс. Захотелось достать мобилу и снять, годный контент получится. — И штамп ставят, — старушка не отрывала от меня взгляда. А вот эти слова заставили меня вздрогнуть. — Извините, что вы сказали? — Говорю, в библиотеке штамп всегда ставят на семнадцатой странице. Я нервно выдохнул. Надо что-то делать со своими хвостами, так и параноиком станешь. — Там ты ключик и найдёшь, — старушка кивнула, будто отвечала на какой-то мой вопрос, — На семнадцатой странице. — Извините, — усмехнулся я, — Вы о чём говорите? Она загадочно улыбнулась. Тут подошёл, наконец, троллейбус, обдав остановку облаком пыли, и я всё-таки решил заскочить. Да ну её, эту бабку странную — одним метким словом чуть с ног не сбила. А вслед донеслось: — А ты всё в нюбсах ходишь. Отец у тебя топом был, весь сервер нагибал, и в свои семнадцать имперский рейд от вайпа… Голос старушки потонул в треске салонного динамика: — Осторожно! Двери закрываются. Следующая остановка — Центральный Автовокзал. Я повернулся, продолжая стоять на ступеньке, и ошарашенно вытащил второй наушник. По спине побежали мурашки… Но двери захлопнулись перед носом, и меня потянуло вбок от фирменного электро-ускорения. Я выискал сквозь грязное и потрёпанное стекло удаляющуюся остановку. Бабки уже не было! Что она сказала? Мне послышалось или нет?! Конечно, я понял смысл слов. Ну, почти… Нюбсы — это новички, наверное. Но вот слова про отца и топов… Сердце часто забилось, но я тряхнул головой. Да ну, бред какой-то! Той бабке лет семьдесят, и какие тут, нафиг, рейды и вайпы? Я бы понял, если б она сказала: «Твой отец был великим воином, и в свои семнадцать спас императорский поход от поражения». Эта мысль вызвала улыбку. Не, даже так я не понял бы. Скорее всего, это переодетый блогер снимает видос для прикола, и вечером моё вытянутое лицо будет уже в инете. Пытаясь забыть об этом, я прошёл назад, расплатился и встал у поручня перед окном. Хорошее место — в эту сторону бабульки, хищно высматривающие студентов на сидячих местах, даже не оборачиваются. Только залезут, и сразу в проход, искать, кто уступит. Обняв поручни локтями, я стал рассматривать город сквозь запылённое с той стороны стекло. Правда, недостаточно грязное, потому что солнце всё равно припекало. Глядя на грязь, прилипшую к стеклу, я опять вспомнил об экологии. Ирония судьбы — она никому в этом городе нафиг не сдалась, но сдать надо. Решение, давно плавающее в подсознании, все-таки вылезло наружу — возьму академ, найду работу. Живу с тётей и дядькой, так что вполне смогу откладывать на платную учёбу. На завод… Не, не пойду. Другое что подберу. Не только же там «обычная жизнь». Я прислонился к стеклу затылком, улыбаясь. В голове-то это идеально звучит, но попробуй заявить об этом дома. Там вся логика обрушится парой тётиных криков.* * *
Заходя в подъезд, я в коем-то веке решил занести домой почту. Так бывает, как накосячишь где, так повышается полезная ответственность. Наверняка похвалят хотя бы за то, что квитанции домой занёс. Ключа не было, поэтому я ловко подцепил ящик, чтобы снять с гвоздей, и залез с обратной стороны. Система — нипель, по-другому и не скажешь. Как всегда, полно рекламы, но залез я вполне удачно — счета уже принесли. Схватив всю пачку и с умным видом рассматривая квитанции, я двинулся вверх по лестнице. И не сразу понял, что среди прочей корреспонденции держу в руках конверт из плотной бумаги. Письмо. Мне… Игроку Георгию Николаевичу Гончарову «Ба́ттонскиллЪ», академия им. А. и Р. Вот так вот, кратко, безо всякого адреса, но с маленькой золотистой эмблемой посреди конверта. Я даже поскреб рельефный оттиск, до того трёхмерно выглядело. Эмблема была довольно странной — геральдический щит в изящной обводке, разделённый на четыре секции. И в каждой что-то изображено. Я прищурился, рассматривая тиснения на щите. В подъезде было сумрачно, и я сначала подумал, что это прикол. Но нет, предметы на щите были знакомы. Мышь, джойстик, прямоугольник… скорее всего, телефон… и очки. Внизу щита шла витая лента с девизом, но слов было не разобрать, мелкий шрифт. Я поскрёб макушку и непроизвольно оглянулся. Это что, шутка? Но в подъезде никого не было, никаких тебе смешков от приколистов, ничего такого, что могло бы выдать скрытую камеру. И что должен думать современный человек, когда ему приходит такое письмо? — Ты волшебник, Гарри, — усмехнувшись, сказал я. Не знаю, что это рекламировали, но своё дело они сделали — мне ужасно захотелось глянуть, что внутри. К счастью, дядя и тётя у меня не были злобными маглами, которые отбирают письма, и я спокойно вошёл в квартиру, крутя конверт в руках.* * *
Дома никого не было, и я расположился на кухне с бокалом чая. На столе лежала тётина книга из библиотеки, какой-то мотивирующий учебник по улучшению жизни. «Ключ к лучшей жизни» — гласило название, и с обложки светил голливудской улыбкой «успешный успех». Я с лёгкой неприязнью его отодвинул. Мало того, что я не люблю всю эту «школу жизни», считая полной хренью, так это еще и библиотечная книга. Ну, кто в наше время ходит в библиотеку?! Наконец я раскрыл конверт. Бумага с посланием была плотной, будто специально состаренной. Текст красивой вязью, и под ним кьюар-код, обрамлённый красивой виньеткой. На обратной стороне листа тот же герб, что и на конверте, только крупнее, и я стал с интересом его рассматривать. Действительно, на щите мышь, джойстик, сенсорный телефон и очки. Нет, если быть точнее, то очки виртуальной реальности. На крупном гербе уже можно было прочесть девиз на ленте, и я пробубнил вслух: «Умение и везение — мира спасение». Хмыкнув, я пригубил чай, перевернул лист и стал читать: «Уважаемый игрок Георгий Николаевич Гончаров. С радостью сообщаем Вам, что Ваш аккаунт активирован в Академии им. А. и Р. „Ба́ттонскиллЪ“, и поэтому Вы можете пройти обучение…» — Блин, — вырвалось у меня от удивления, и я даже случайно пролил чай на лист. К счастью, пятно упало только на краешек, но плотная бумага быстро напиталась. Перевернув лист, я ещё раз поглазел на герб. Офигеть, до чего дошло, игры-браузерки стали рекламировать по почте. По реальной бумажной почте! Я хотел дочитать, но хлопнула дверь, и в коридоре показалась тётя. Что-то она сегодня рано. У них же там инвентаризация на заводе, подсчёт каждого болтика-винтика, и раньше восьми она в последнее время не приходила. — Жор, уже вернулся? — она скидывала босоножку, но та зацепилась ремешком и не желала слетать. Пытаясь гарцевать на одной ноге, тётя махнула мне из сумрака прихожей. Я поморщился. «Жору» я не любил, а тётя же, наоборот, считала, что так «ласковее» звучит. — Здрасте, тёть Надь. А чего так рано? — Ой, да сегодня начальства нет, — она отмахнулась, — Вот и слиняла… Это ты почту забрал? — Ага, да вот, решил… — я чуть вжал плечи, не желая вспоминать, почему вдруг стал такой ответственный. Тётя Надя молодо выглядела для своих сорока, и старалась одеваться «не как ханжа» — белая блузка с коротким рукавом и джинсы семь восьмых. Крашеные жёлтые волосы и круглое лицо делали её похожим на цыплёнка, как говорил дядя, но она не обижалась. Бодро забежав на кухню, она взъерошила мне прическу, и потянулась к чайнику: — Фу-ух! Жарко, чайку глотну. Книжку мою не видел? Хочу в поездку взять… И тут её взгляд коснулся листка бумаги в моей руке. Тётины глаза сразу округлились так, будто я вскрыл письмо с сибирской язвой. Я как раз хотел допить чай, но отвёл бокал, удивленно посмотрев на неё.Глава 2, в которой ключ
— Эээ… — протянул я, ничего не понимая, — А что за поездка? — Это чего? — тётя будто не услышала меня, её взгляд не отрывался от письма. Я небрежно ответил: — Да тут реклама… Но она вдруг вырвала у меня листок, и я на миг опешил, совершенно не ожидая такой реакции. К счастью, чая осталось уже не так много в бокале, иначе быть беде. — Тёть Надь, не понимаю. — Ты… Ты … Ты ж обещал, Георгий, никаких игр, — она пробежалась глазами по письму, скомкала его, а потом подхватила со стола и конверт, — Да они совсем охренели! Чтобы тётя Надя ругалась в моем присутствии? Это при её отношении к культурному воспитанию?! Да и Георгием она меня называла, только если за мной был серьёзный косяк. Я растерянно посмотрел: — Да я ж не собирался… Ну, прикольная же реклама, тёть Надь, можно гляну? Может, поиграю на каникулах. — Правильно! — совершенно неожиданно она сменила тему, — Поиграй, Георгий. Тебе нужно играть больше! С этой учёбой совсем забыл об отдыхе. Тётя спрятала руки за спиной, а я прищурился. Непонятно. Она же только что сказала одно, а потом совсем другое. — Что, правда, что ли? — Да, конечно, — она закивала головой, — Поиграй! Подозрительно всё это. У нас же был уговор: сначала учёба, потом игры. А тут так резко сдала назад? — А как же… — начал было я, но меня перебили. — Как дела в универе? — выстрелила она контрольным вопросом, и я сразу захлопнул рот. Умно, ничего не скажешь. Интерес перед письмом померк на фоне пересдачи. А тётя уже мелькнула в коридоре, поспешно натягивая босоножки. — Ты куда? — только и вырвалось у меня. — Скоро буду, Жорик, — она ласково улыбнулась, снова сменив гнев на милость, и послала напоследок воздушный поцелуй, — Никуда не уходи, и, вообще, садись экологию учи! — дверь хлопнула. Вот так ураган. Её поведение поломало все шаблоны, и я уставился в бокал с чаем. Ну, бросили рекламку в ящик, что тут такого? И всё же прикольное оформление намудрили эти Баттонскиллы — наверное, денег не пожалели на такую акцию. Я со вздохом потрогал квитанции, которые так и остались разбросаны на столе, и подумал — а ведь про экологию я дома никому не рассказывал. — Очень, очень странно, — я всё пытался уловить логику в произошедшем.
* * *
Когда мысли вернулись в спокойное русло, я подцепил мобилку и быстренько набрал в поисковике: «Баттонскилл». Сразу же ответ: «по вашему запросу ничего не нашлось». — Да не может быть, точно правильно запомнил, — проворчал я. Тут в памяти всплыл твёрдый знак в конце слова, и я попробовал с ним: «Баттонскиллъ». Поисковик понял это по-своему и высыпал мне результаты с баттонами, скиллами, и прочей геймерской лабудой. Ну, это сейчас для меня лабуда, а на каникулах-то я оторвусь. Многолюдные рейды игроков и глубокие данжи, полные монстров. Мой любимый орк-танк, ждущий, когда я начну догонять друзей, обросших крутым шмотом. Танковать я любил — когда принимаешь весь урон на свою бронированную тушу, прикрывая более хилую команду, испытываешь особое чувство достоинства. Онлайн-игрушка «Родина Эльфаров 2» ждала меня… Но пришлось вернуть мысли в поисковик. Потыкав пару сайтов, я понял, что ответов тут нет. Отбросив мобильник, я устало потёр лицо. Какая странная браузерка, если в инете нет даже упоминания о ней… Баттонскилл… Название-то какое. Кнопочное умение, так что ли? Тётя больше не появлялась, учить экологию совсем не хотелось, поэтому решено было свалить на улицу. Вот только в коридоре меня ждал новый сюрприз — дверь оказалась запертой. Я чуть отклячил нижнюю губу, подозрительно глядя на закрытый верхний замок. С этой стороны у него не было крутилки, но мы его почти никогда и не использовали, если только не отправлялись в дальнюю поездку. — Вот это попадос… А ведь именно этого ключа-то у меня не было… Тётя просто закрыла меня дома. Конечно, я мог бы посидеть и подождать, когда вернётся она или дядя со смены. Часы показывали три часа дня — в общем-то, недолго. Но это было уже дело принципа… Какого, спрашивается, хрена?! Меня никто не имеет права закрывать дома! А уж тем более, за найденный в ящике рекламный буклет. Я проверил ещё раз связку своих ключей. Подъезд, крыло, нижний замок входной двери… Чуда не произошло. — Кстати, чудо, — прошептал я. Ну-ка, великий взломщик экологичных лифчиков. Сможешь ли справиться? Вот и проверим, суеверие это или нет. Я встал возле двери, всматриваясь в замочную скважину. Ну же… Так, нужны сильные эмоции. Ух, как я зол, просто в гневе! Экологию не сдал, дома закрыли, письмо отобрали… Может, я бы уже в волшебном поезде катился в волшебную школу, поедая волшебных лягушек? «А ты правда Гера Гончаров?» «Ага!» «Так это ты остановил злую экологичку?» И я бы рассказывал, откуда у меня… эээ… шрам на коленке. Тишина, слышно только гудение холодильника на кухне. Замочная скважина поблёскивала в полумраке коридора, но открываться в ней явно ничего не собиралось. Не получается чуда… Всё-таки права была тетя — я сам себе напридумывал всякой фигни. Вот только из-за этой фигни у меня реальные проблемы в универе. Я вернулся на кухню и сел за стол. Схватив квитанцию, стал её нервно теребить. Побег через окно даже не рассматривался — на седьмом этаже до такого идиотизма не дойдёт. Ломать дверь? Хм… Взгляд зацепился за книгу об изменении жизни к лучшему, и я поморщился. «Ключ к лучшей жизни». Блин, да они издеваются! Вот именно ключ-то мне сейчас… Ворочаясь со скрипом, пытаясь пробиться сквозь эмоции, мои мозги все-таки вспомнили. И одновременно по спине пробежали мурашки — что там говорила та старушка на остановке? На какой странице штамп ставят? Затаив дыхание, я взял книгу и пролистал до семнадцатой… и облегчённо выдохнул. Ничего нет. Потому что это было страшно, если бы вдруг исполнилось пророчество! А впрочем… Я вспомнил, тётя пилила дядю за то, что он всё никак не вернёт книгу в библиотеку. И вроде как уже уведомления приходили оттуда, а он все не шевелится. Дядя же в ответ отбрехивался, что «Герка должен классику прочитать». Быстрый побег из кухни, и я уже в зале, бегаю пальцем по корешкам книг. Блин, что ж как много-то? Кому нужен это пылесборник — тут сотня книг, не меньше. «Это всё знания!» Уж сколько я с ними спорил, потрясая мобилой в руках: «Я сюда могу больше закачать…» «Ты не понимаешь, это другое!» — был тогда последний аргумент от родоков. — Есть! — я подхватил с полки Льва Толстого, и его «Войну и мир». Книга, которую я бы по собственному желанию стал читать только под пытками. Затаив дыхание, открыл семнадцатую страницу… — Твою-то старушкину мать! — у меня по мозгам прокатился холодок. На семнадцатой странице начинался ровный вырез, в котором плотненько лежал ключ. И хочется, и колется… Что вообще происходит? За сегодняшний день я адреналина получил больше, чем за все семнадцать лет своей жизни. Что это была за бабка? Почему тётя Надя так себя вела? И, вообще, какого хрена в библиотечной книге делает ключ?! Нафига прятать, если можно его повесить, блин, в коридоре на гвоздик. Впрочем, мозг-молодец не стал париться, дал команду пальцам сграбастать находку, и через несколько секунд я оказался на лестничной площадке. Свобода! Я поцеловал ключик и, недолго думая, сунул его в карман. Во избежание подобных инцидентов он лучше побудет у меня. В шахте послышался гул лифта, и я решил не рисковать — вдруг тётя или дядя? Ненужные разговоры… нафиг, лучше втык вечером получить. Ноги сами собой полетели по ступенькам. Семь этажей по лестнице, да еще и вниз?! Ха, как два пальца обосс… об асфальт! Чувство победы захлёстывало меня, но уже через минуту я был возле почтовых ящиков, где замер в нерешительности. А что, если… Так-то, лазить по соседской почте плохо. Конечно, ничего хорошего в моей затее не было, но интерес пересилил. Не мне же одному прислали такое. — Ты поступаешь плохо, Гончар, — прошептал я сам себе. Подцепив короб, я заглянул в ячейки соседей. Квитанции, квитанции, реклама… Не та! Тогда я снял следующую секцию, прошерстив и там. Таких конвертов больше не было. — Не судьба, — покачал я головой. Сверху кто-то хлопнул дверью, и я впопыхах навесил ящики назад, чуть не сверзив их на пол. Один гвоздь так и не попал в паз, вся конструкция перекосилась, но шаги на лестнице сдули меня с места преступления. Выйдя из подъезда, я принял самый что ни на есть беззаботный вид. Воткнул наушники и машинально глянул в урну, стоящую рядом — не валяется ли скомканный листок. Поверхностный осмотр ничего не обнаружил. Потом я скосил глаза в сторону мусорки… — Ну, не-е-е! — покачав головой, я двинулся в другую сторону. Еще из-за рекламы я по помойкам не лазил. Всё, ладно, у меня сегодня стрессовая ситуация, и требуется разгрузка. Хорошая такая прогулка в сторону местного парка, где я, может быть, встречу друзей. Наверняка их повыгоняли на улицу, сейчас же у старшего поколения сезонное обострение: «А ты сегодня гулял?!»* * *
Заслушавшись музыкой, я не заметил, как удалился на пару кварталов от своих высоток, и тротуар тянулся уже мимо старых девятиэтажек. Сегодня прямо удачно плейлист попадал: «Районы, кварталы…» Мне оставалось только кивать головой и подпевать: «Ухожу красив-ва!» Еще столько же, и дойду до парка. Когда в одну из арок, ведущую во двор, нырнула почтальонша с набитой газетами сумкой, я замер, провожая ее взглядом. Вот признаться честно, тысячу лет не видел почтальонов. Нет, я знал, конечно, что они до сих пор разносят письма и всё такое… Ноги сами собой двинулись вслед за исчезнувшей в арке тенью. Что я собирался делать дальше, я даже не думал. «Прослежу потихоньку», — именно эта мысль заставила меня нырнуть в тёмный высокий проход, — «Вдруг такое же письмо?» Едва я вошёл под арку, как все звуки с улицы словно срезали. Впереди светил выход во двор, отблёскивая стёклами припаркованных там автомобилей, и в проёме вдруг появились два силуэта. Моя пятая точка сразу почуяла, что это по мою душу. Я испуганно замер, а потом решил двинуться назад. И чуть не навернулся на замёрзшей луже: — Воу, воу, воу! Откуда в июне лёд?! Я испуганно обернулся, балансируя в скользких летних кроссах. Один из двоих незнакомцев, на чьей голове виднелась шляпа с полями, поднял руку. Инстинкт самосохранения заставил меня перейти на зимний режим передвижения, и я скользящим шагом направился обратно к выходу. Вот только замёрзшая лужа была уже покрыта плёнкой воды, такой скользкой, что я снова чуть не упал, и, растопырив руки, лишь неловко заёрзал на месте. Как тут почтальонша-то прошла? Весь асфальт вокруг искрил ледяной гладью. — Говорю, его фризом надо, — голос эхом прокатился под кирпичным сводом. Совсем обычный голос, не бандитский. И что за «фриз»?! На ум лезло только заклинание «заморозка» в играх. Незнакомец в шляпе осторожно приближался, второй остался стоять снаружи. — Да нормально все будет, и лужа нормально держит. — Осторожно, ему семнадцать уже! — Да он же нюбс почти. Ты следи лучше, чтобы никого… У меня непроизвольно всё сжалось внутри. Да, мне семнадцать, и я жить еще хочу. — Вы кто такие?! — я стал осторожно буксовать, пытаясь сдвинуться. — Расслабься, нам лишь нужна твоя память. Чекан кое-что оставил. Это могло быть только прозвище отца. И то, что он назвал его, меня реально напугало. Секундный ступор, и ворох мыслей в голове. Он знал моего отца?! Он был ему другом? И что значит — нужна моя память? На друзей люди в подворотне никак не смахивали. Я резко дёрнулся, пытаясь прыгнуть, и упал, нехило приложившись коленкой и локтем, а потом пополз вперёд, уже совершенно не заботясь, что промокли джинсы. Мои трепыхания не выглядели героически, но всё же потихоньку я сдвигался к свободе змеиными движениями. — Помогите! — вырвалось у меня в надежде, что кто-то услышит. Услышали. На выходе появился третий — силуэт сообщника, одетого в длинный плащ с капюшоном, зловеще чернел на свету. В его руках что-то блеснуло… Хоть я и лежал на льду, у меня ещё сильнее всё похолодело внутри. Ну всё, Гончар, допрыгался. Внезапно пространство под аркой осветилось, будто ярким прожектором. — Отдел Надзора, — голос нового незнакомца разрезал эхом пространство, — На использование скиллов во внешних локациях нужны премы! Ответом ему была тишина… Стуча зубами от страха и холода, я осторожно обернулся. Никого уже не было… Мои джинсы и футболка стали усиленно напитываться водой, лёд стремительно таял. Я кое-как встал и растерянно оглядел себя, а потом настороженно посмотрел на незнакомца в капюшоне. Никак лицо не рассмотреть, да ещё этот фонарик. Какой от него смысл днём, здесь не так темно. — Ты в порядке, игрок? — Я… Ну да. — Предъяви аккаунт, — холодно проговорил тот. Что он сказал? Или это от испуга мне мерещатся такие слова? — Извините… — я похлопал по карманам, — Паспорт у меня дома. Студенческий только! Незнакомец чуть склонил голову и направил фонарик мне в лицо: — Кто это был? Я закрылся рукой, жмурясь от света: — Я не знаю. Отморозки какие-то! Отбитые места наливались болью, возвращая меня к реальности. Я потёр локоть, зашипев. — Нет, не игрок. Всё-таки нюбс, — фонарик так и слепил, — Твоё лицо мне знакомо. — Я вас н-не знаю, — от пережитого, или от промокшей одежды, но у меня стали подрагивать зубы. Разговаривал незнакомец странно, как и те, кто только что напал на меня. — Стой, так у тебя откат. Ты применял скилл? — Я… — слова еле выдавливались из меня. Почему он так говорит? Почему не по-русски «умение»? — Тебе придётся проследовать за мной до выяснения обстоятельств. — Мне ещё н-нет восемнадцати, — я старательно пытался вспомнить свои права, но все просмотренные видео на эту тему вылетели из головы. — Нюбс, я похож на полицейского? — выключив фонарь, сказал он. — Извините, вы с кем-то спутали… Возникла пауза. Незнакомец, скривив губы, задрал рукав и посмотрел на часы. — Э-э-э… — я сделал осторожный шаг в сторону, — Так я пойду, наверное. Лица мужчины я не видел, но почувствовал на себе внимательный взгляд. — Осталось двадцать секунд до отката, — он постучал пальцем по циферблату, — Знаешь, что такое кулдаун, нюбс? Что такое откат умения, я знал, поэтому кивнул. Хотя этот разговор мне очень не нравился. Другое время и место, и меня за уши не оттащишь, дай обсудить любую тему из онлайн-игр. Но здесь, под тёмной аркой девятиэтажки из уст мрачного незнакомца с фонариком это звучало пугающе. Поэтому я сделал шаг, и тогда незнакомец повёл рукой: — Корни! И я застыл на месте. То есть, ноги будто приросли к полу, словно кроссовки приклеились подошвами. Какого хрена?! Я даже не заметил, чтобы странный человек приближался, или подливал под ноги какой-нибудь клей, но ему как-то удалось обездвижить меня. У меня перехватило дыхание от нереальности происходящего: — Вы чего сделали?! — а потом я, набрав воздуха в грудь, крикнул, — Помогите! — Тут вокруг «сайленс», напавшие повесили, — покачав головой, сказал незнакомец, — Упрямый нюбс, ты заставил меня потратить квоту на скиллы. Придётся идти к главе отдела, выпрашивать ещё. Он так и продолжал смотреть на часы, засыпая меня словами, которые серьёзный человек не будет использовать. Самое обидное, я его понимал! И долбанный «сайленс», который «тишина», и… — Вы кто? — заговаривая его, я лихорадочно пытался сообразить, что делать дальше. Развязать шнурки? Я опустился на корточки, но было уже поздно. — Всё, поехали, — не ответив, тот подошел ко мне и хлопнул в ладоши, — Портал. И мы исчезли…* * *
— А-а-а-а-а!!! — я кричал, не переставая, — Па-а-ма-а-ги-и-те-е-е! Большой зал с круглыми серыми стенами вокруг, и я посередине на постаменте, в мокрых джинсах и футболке. По краям возвышения торчали белые столбы с арками, и вся конструкция напоминала бы Стоунхендж, если бы его построили греки. — Да не ори ты, — незнакомец никуда не делся, стоял рядом со мной. После непонятного перемещения голова кружилась вместе со всем залом, отчего поверить в происходящее было трудно. Скорее всего, накачали меня какой-нибудь дрянью. Как в фильмах — тряпочку в лицо, и всё, очухиваешься в таком вот месте. Зато я мог кричать и звать на помощь. До меня прекрасно дошло, что это реальное похищение. — А-а-а!!! — я снова вдохнул, пытаясь проснуться, — Па-а-ма-а-ги-и-те!!! Мой оккупант сошёл с постамента и остановился перед высокой деревянной дверью, в которой прямо в массивных досках засветился монитор. Он что-то сказал в него, но я не расслышал, потому что кричал. Ему что-то ответили, но он тоже не услышал, потому что я всё ещё кричал. Мужчина обернулся и тряхнул рукой в мою сторону. — Мут! — послышался его голос, потом он снова повернулся к экрану. «Помогите! А-а-а!!!» — крик сам собой прекратился, и сколько бы я не напрягал горло, не мог издать ни звука. На меня реально повесили «молчание»! Страшно, когда кричишь, но слышишь тишину… И лишь сердце отдаёт в уши оглушающим набатом. Чем меня накачали?! Я просто захлопнул рот и принялся таращиться на происходящее. Захватчик снял, наконец, капюшон. Под ним оказался мужчина средних лет, с седоватыми волосами и тонкой озорной косичкой на затылке, как у знаменитого боксёра. Он оглянулся на меня, явив лицо с острыми чертами. Белая щетина на подбородке и черные глаза делали его похожим на ветерана боевых действий. Кто меня захватил? Террористы? Это группировка какая? — Повторите, — донеслось из экранчика. — Модератор Чернецов, — сказал незнакомец, — Притянул в «Сито» нюбса. — Какое правило нарушено? — выдал трескучий динамик. — Неясно. Потому и привёл, — назвавшийся Чернецовым пожал плечами, — Надо разбираться. Возможно, потребуется чистка памяти. Меня пробрала дрожь — стать овощем, пускающим слюни, мне вовсе не хотелось. «Эй!» — крикнул я, надеясь, что за экраном могут находиться нормальные люди, — «Помогите! Позвоните в полицию!» Конечно, у меня не получилось издать ни звука, я только шоркнул кроссовками по камню, пытаясь привстать. Модератор обернулся, потом со вздохом покачал головой: — Сойди с портала. Сейчас если кто портнётся сюда, я твои остатки собирать не буду. Я, ещё раз осмотрев конструкцию, в которой оказался, сразу же сполз с неё. Теперь понятно, почему вокруг столбы с перемычками сверху. Портал! Прямо, как в играх… Мой разум отказывался принимать всё происходящее вокруг, тем более головокружение никуда не пропало. Хотя, когда я задел пол отбитым локтем, мозги сразу прояснились. Экран, наконец, ответил: — Хорошо, Чернецов. Проводи в семнадцатую допросную. Модератор, кивнув, повернулся ко мне, доставая из кармана плаща обычные наручники. В этот момент сзади из динамика протрещало: — Кстати, Чернецов, тут практиканты из «Баттоскилла» приехали. — Ну, твою ж дивизию! — модератор закатил глаза, и, не оборачиваясь к экрану, состроил рожу. — Я всё вижу, Чернецов. Но парочку надо записать, ты же знаешь! Модератор плотно сжал губы, являя крайнее недовольство происходящим, а у меня чуть не отвисла челюсть. «Баттонскилл»? Меня что, похитили разрабы той браузерной игрушки?! — Давай, нюбс, поторапливайся, — на моём запястье защёлкнулся один браслет, а второй он застегнул на себе, — Мне ещё отчёты заполнять.Глава 3, в которой матрица
Модератор, подтягивая меня пристёгнутой рукой, вёл по длинному, плохо освещённому коридору. Стены вокруг были из массивных покатых камней, и выглядели очень древними, но при этом сверху в углах торчали современные светодиодные лампочки. Те давали тусклый свет, когда мы проходили под ними, и я едва мог разглядеть множество дубовых дверей. — Где я? Куда меня ведёте? Неожиданно для самого себя я понял, что мои вопросы эхом прокатились по длинному коридору. Я снова мог говорить! — Ты в «Сито», — ответил мрачный конвоир. — Сито? Что за Сито? — я не мог заставить себя замолчать, — Вы террористы? — Служба инспекции и тройного… — задумчиво начал Чернецов, а потом спохватился, — Да тебе-то это зачем, нюбс? — В смысле? — я тряхнул браслетами, соединяющими нас, — Где я, скажите. Мои возгласы не произвели никакого впечатления, зато напомнил о себе отбитый локоть. К счастью, хотя бы коленка не добавляла хромоты. — Ты скоро всё забудешь, и вернёшься к своей мамке, — хмыкнув, проворчал модератор, — А я останусь тут, разбираться с отчётами… И с этими однокнопочными! Последние слова он практически рявкнул, его явно что-то раздражало даже больше, чем мои возмущения. А меня же в первую очередь интересовала только моя судьба. — Забуду? — я сразу вспомнил про «чистку памяти», — Что вы хотите со мной сделать? — Слушай, мы не во внешней локации, и «мут» я могу применять безо всяких ограничений! Пришлось захлопнуть рот — терять способность говорить больше не хотелось. Но, не удержавшись, я всё же проворчал: — У меня нет мамы. Чернецов ничего не ответил. Впереди к нам приближалось пятно света — кто-то двигался навстречу, и над ним включались лампочки. Нам пришлось посторониться — навстречу шёл внушительных размеров человек. Вернее, огромным его делали самые настоящие доспехи, в которые он был облачён. Круглыми глазами я рассматривал снаряжение, которому позавидует любой косплейщик. Бывал я на паре фестивалей, где такие же энтузиасты переодевались в самодельные костюмы персонажей из игр и фильмов. Рыцарь впечатлял… Чёрные доспехи, поблескивающие армированной вязью, были обвешаны какой-то электроникой, а на наплечниках покачивались самые настоящие фонари. Проходя мимо нас, он сфокусировал синие оптические окуляры, которые позволяли ему смотреть через закрытый наглухо шлем. У меня на миг появилась надежда, и я подался вперёд. — Помогите, меня похитили, — я дёрнул рукой с наручниками, пытаясь их показать, — Позвоните в полицию. Но меня просто проигнорировали — рыцарь остановился и кивнул моему конвоиру. — Здорово, Чернец, — из-под шлема послышался усиленный микрофоном голос, — Смотрю, улов у тебя сегодня громогласный. — Здорово, Ермак, — Чернецов только отмахнулся, — Ой, только не надо про улов. Там практикантов ещё привезли… — Ага, я поэтому и сваливаю в каты. Шепнули с утра, и я заранее выбил у главы квест. У меня всё упало внутри. Нет, я без труда сообразил, что рыцарь отправляется в катакомбы, получив у своего главного задание. Вот только по «игровым» словам ряженого громилы выходило, что он из той же компании. — Ну, где справедливость, а? — возмутился модератор. Рыцарь ничего не ответил, лишь затрясся от смеха. Чернецов хмуро спросил: — Смотрю, выпал новый шмот? — Да нет, старый отдавал гоблинам на заточку, они же уровень подняли. Я непроизвольно ещё раз оглядел броню рыцаря, пытаясь понять, о каких улучшениях идёт речь. — Да-а? — удивляясь, Чернецов свободной рукой похлопал по его металлическому плечу, и на моих глазах по доспехам прокатились электрические волны, — Оу! — модератор отдернул руку, — Еще не настроил? — Пока нет, резисты на максимуме. Скажи спасибо, активную защиту отключил, — Ермак затрясся от смеха, — Иначе бы отскребали тебя от стены. — Но-но, — Чернецов похлопал по бедру, — Мы тоже кое-чего можем. — А-а-а, — крякнув, отмахнулся рыцарь, — Все модеры — донатеры. Чернецов ткнул кулаком в черный нагрудник: — Да иди ты… в катакомбы! — потом махнул мне, — За мной, нюбс. Ермак засмеялся нам вслед, динамик его шлема аж захрипел. — Без обид, Чернецов, — гаркнул рыцарь, а потом продекламировал, подняв латный кулак, — Хоть сотню нюбсов спас Топор, за твоей спиной — Надзор! Наше пятно света отделилось от его. — В следующий раз посмотрим, — проворчал модератор, когда мы уже достаточно отошли, — Ничего, я его знаю, неделю не вытерпит, в каком-нибудь баре барагозить будет! Там-то я посмеюсь… — Это кто? — я чуть не скрутил голову, разглядывая удаляющийся силуэт, — Косплейщик? Чернецов покосился на меня, поджав губы. Сразу стало ясно, что про энтузиастов, переодевающихся в любимых персонажей из игр и фильмов, он не слышал. — Слыхал я про таких мобов, — кивнул он, — Жуткие создания. Новая порция абсурда — и снова я удивился. — Мобов? — только и переспросил я, — Вы про игру? — Ты такой болтливый, нюбс, — модератор остановился и внимательнее присмотрелся, — Слушай, а ведь ты же запперс. — Кто? Но Чернецов, не слушая меня, закивал своим мыслям. — Ну точно, поэтому у тебя откат. Такое бывает. Конечно, у меня была ещё куча вопросов, но конвоир двинулся вперёд, дёрнув меня за руку, и через пару секунд мы подошли к двери. На дубовых досках было вырезано число «17». Модератор постучал. С той стороны молчали, и Чернецов, покосившись, произнёс: — Где я тебя видел раньше, нюбс? Мне было ясно как день, что этого человека вижу впервые, поэтому я в свою очередь спросил: — Кто такие запперсы? Преступники? — Ой, как же ты надоел. Ты всё равно это забудешь… Что такое запоротый персонаж, знаешь? О, да, я знал это. Есть игры, где можно персонажу очки и умения так раскидать, что потом он неиграбельным становится. — Ну, вот ты и есть — запперс. Я не успел ничего сказать — дверь отворилась. Внутри, к моему удивлению, никого не было. Допросная была как… допросная. Железный стол под лампой, два стула напротив, и такие же каменные стены вокруг. Выглядело так, будто следственный отдел арендует здание Бастилии. Меня толкнули на стул, потом Чернецов отстегнул от себя браслет, просунул цепь в специальное кольцо на столешнице, и защёлкнул на моей свободной руке. Я оказался прикован к столу. Судя по неподвижности, стул подо мной тоже был прикручен. Сверху покачивалась яркая лампа, от которой приходилось жмуриться, и это действовало на нервы. Да ещё отбитый локоть неприятно перекатывался по столешнице. — Ну-с, — модератор плюхнулся на стул напротив, и вытащил из кармана плаща жвачку, — Курить бросил, вот теперь балуюсь. Ты куришь? Я медленно покачал головой. Железо под локтями сильно холодило, да и в самом помещении было не совсем тепло, поэтому меня бил лёгкий озноб. Вот попал, так попал… — Можно, конечно, свиток купить. Но эти дриады такую цену ломят за него, просто наглость. Представляешь, свиток «избавления от курения» — эпический! — он вздохнул, пытаясь выдавить подушечку из упаковки, — Модерам такое не по карману. — Я требую адвоката, — выдавил я из себя. Ничего умнее я не придумал, и защищался уже фразами из фильмов. Чернецов же, ухмыльнувшись своим мыслям, закинул жвачку и бросил: — Да придёт сейчас твой адвокат, нюбс. У меня проклюнулась надежда. Одновременно с этим нахлынул совершенно новый страх: а откуда у меня деньги на адвоката? Я, конечно, всякого насмотрелся в американском кино, ну там, бесплатные адвокаты и всё такое, но разве у нас в России есть такое? Впервые до меня дошло, что я никогда не интересовался этим вопросом. — Э-э-э, а позвонить я могу? У меня тётя волнуется там, наверное… Модератор снова оттянул рукав и глянул на часы. — Да ты тут даже пятнадцать минут не находишься, нюбс. Я решил промолчать. Если адвокат будет нормальным человеком, то надо попытаться у него узнать, что происходит. Чего я такого нарушил, что можно вот так вот несовершеннолетнего, и сразу в наручники. — Ну, вот и она. Открылась дверь, и вошла девушка. Я округлил глаза, понимая, что карнавал абсурда не закончился. Потому что одета она была, как… как… ниндзя из боевиков. Только вся в чёрной коже. Она сняла очки со светящимися линзами, и стянула обтягивающий капюшон с головы. Открылось лицо с ястребиным носом и короткими черными волосами, идеально зализанными назад. Кажется, на волосах даже лак поблёскивал. На чёрной обтягивающей одежде висели ремни с метательными ножами, а за поясом торчали кинжалы в ножнах внушительных размеров. — Привет, Катюня, — Чернецов весело махнул, — Наша Катринити при полном параде? Нюбс же испугается. — Екатерина, — поправив модератора, ответила девушка, — Я прямо из Волжского данжа, группа туристов умудрилась в него забрести. — Ого. Все живы? — Если бы… Но большинство спасли. — Что-то в последнее время зачастили такие случаи. — Впрочем, ты прав, — Екатерина, кивнув, оглядела себя, — Надо что-то попроще. И в этот же момент всё облачение девушки превратилось… в такой же обтягивающий деловой костюм из чёрной кожи. И причёска её осталась такой же прилизанной, как до этого, а вот оружие исчезло. И это позволило рассмотреть, что фигура у Екатерины была очень даже ничего. Чернецов хмыкнул, оглядев её новый костюм: — И как ты решилась на такие кардинальные перемены? Девушка смерила его взглядом, потом на каблуках процокала к нам. В её руках непонятно откуда оказалась папка, и она бухнула её на стол передо мной. Я, застыв в ступоре, не сводил с неё взгляда. То, что произошло только что с её одеждой, окончательно сломало последние заслоны моей психики. Чему ещё удивляться? — Так, — зализанная упёрлась в стол ладонями и уставилась на меня, — Гражданин нюбс, давайте уже закончим формальности, и вы сможете вернуться к нормальной жизни. Я молчал, ошарашенно разглядывая её. Она реально напоминала персонажа из фильма — чёрные волосы, блестящий кожаный прикид. До меня дошло, почему Чернецов назвал её Катринити, ведь сходство с героиней из фильма было разительным. Да и мне самому начинало казаться, что я погряз в какой-то виртуальной реальности… — Гражданин нюбс? — она чуть повернулась ухом, вырвав меня из размышлений. — Да я с удовольствием, — только и прошептал я. Напало какое-то равнодушие. Оставалось надеяться, что скоро всё закончится, и доктора меня вылечат. — Ваше имя? — Гера… кхм… Георгий Гончаров. — Замечательно. Я Екатерина Глазьева из Отдела Невмешательства, сектор защиты нюбсов. — Катринити, — хмыкнул Чернецов, но осёкся, когда с утробным рычанием девушка повернулась к нему. — Могу ли я просить нашего модератора соблюдать субординацию в присутствии моего клиента? — Ну, так он же всё забу… — поймав новый взгляд, Чернецов не договорил, потом великодушно махнул, — Да, да, конечно, не буду мешать. Прилизанная повернулась ко мне: — Нюбс Гончаров, вы находитесь в С.И.Т.О. — Службе Инспекции и Тройного Отсеивания. С сорок пятого года мы используем принцип «Рок» для всех, не делая исключений. — Рок? — Тройное отсеивание Р.О.К., — она положила ладонь на папку, — Регистрация. Обнуление… Казнь. Я почувствовал, что у меня зашевелились волосы, а ноги безо всякого клея приросли к полу. Где-то внизу живота возникло ощущение, что я падаю. Щёлк! Наручники сами собой отстегнулись, и на несколько секунд в помещении возникла удивлённая пауза — и я, и модератор, и зализанная Катринити удивлённо уставились на браслеты. Чернецов неуверенно потянулся к поясу, то же самое сделала и Екатерина. В этот раз ступора не было. Через секунду я оказался возле двери, и дёрнул ручку. Не поддалась. Я дёрнул ручку ещё и ещё, а потом ударил по двери кулаками. Звук беспомощно потонул в толстых дубовых досках. Почему сейчас-то не щёлкает? Поняв, что эффектного побега не получилось, я повернулся к присутствующим. Защитница так и стояла, опираясь одной ладонью на стол. Чернецов, сложив руки на груди, заинтересованно смотрел на меня, и жевал жевачку. — Запперс? — спросила зализанная, чуть повернувшись к модератору. — Ага. Кажется, так. ...
Все права на текст принадлежат автору: Александр Изотов.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.