Крылов Альберт Александрович Психология (учебник 2-е издание)

Авторы

В.М. Аллахвердов, д-р психол. наук, проф. – 11.1-11.7, 31.2; С.П. Безносов, д-р психол. наук, проф. – 33.10; В.А. Богданов, канд. психол. наук, доц., – 2.1; С.И.Богданова, канд. психол. наук, доц. – 6.8; А.И. Бреннер, психолог – 1.3; В.И. Вызова, д-р психол. наук, проф. – 10.1-10.4; Л.И. Вансовская, канд. пед. наук, доц. – 12.3; В.К. Васильев, канд. психол. наук, вед. науч. сотрудник – 18.3, 18.7; Л.А. Головей, д-р психол. наук, проф. – 15.1-15.7; Ю.В. Гранская, канд. психол. наук, доц. – 14.1-14.3; Н.В. Гришина, д-р психол. наук, проф. – 2.4, 22.1-22.3, 23.1-23.3, 24.1-24.3, 33.11; Н.А. Грищенко, канд. психол. наук, доц. – 6.4–6.6; М.А. Гулина, д-р психол. наук, проф. – 31.3-31.5; О.С.Дейнека, д-р психол. наук, проф.– 39.1-39.6; К.Д. Зароченцев, канд. психол. наук -5.1–5.5; Е.П. Ильин, д-р психол. наук, проф., засл. деятель науки РФ – 25.1-25.4; Ю.Т.Ковалев, канд. психол. наук, доц. – 35.5; А.Л. Козлова, ст. преп. – 31.3-31.5; Л.А. Коростылева, д-р психол. наук, доц. – 18.1; М.И. Коваленко, канд. психол. наук, доц. – 10.1-10.4; А.А. Крылов, д-р психол. наук, проф., засл. деятель науки РФ – предисл. № 1 и предисл. № 2; 1.1, 1.2, 1.4, 2.1, 2.3, 3.4, 33.1-33.3; краткое предисловие; Л.Н. Кулешова, канд. психол. наук, доц. – 6.4; В.Н. Куницына, д-р психол. наук, проф. – 8.1–8.3, 18.2; Т.Н.Курбатова, канд. психол. наук, доц. – 27.3; И.М. Лущихина, канд. психол. наук, доц. – 12.1-12.2, 12.4-12.6; Б.Д. Лысков, д-р мед. наук, проф. – 28.1-28.3, 29.1-29.3; С.А. Маничев, канд. психол. наук, доц. – 6.1–6.4; В.Л. Марищук, д-р психол. наук, проф., засл. деятель науки РФ – 33.4-33.8; О.С. Михалюк, ст. преп. – 2.5, 2.6; Р.Ж. Мухамедрахимов, д-р психол. наук, проф. – 16.1, 16.3; Г.С. Никифоров, д-р психол. наук, проф., засл. деятель науки РФ – 26.1-26.3, 32.1-32.3, 34.1-34.4, 36.1-36.5; М.В. Осорина, канд. психол. наук, доц. – 17.1-17.3; О.И. Пальмов, ст. преп. – 16.3; Л.Г. Почебут, канд. психол. наук, доц. – 9.1–9.3; А.А. Реан, д-р пед. наук, чл.-корр. РАО -7.1–7.4, 40.1-40.4; Е.Ф. Рыбалко, д-р психол. наук, проф., засл. деятель науки РФ -15.1-15.7; В.Ю. Рыбников, д-р психол. наук, д-р пед. наук, проф. – 33.4-33.7; В.К.Сафонов, канд. психол. наук, доц. – 13.1-13.4, 35.1-35.4; А.Л. Свенцицкий, д-р психол. наук, проф. – 19.1-19.5, 21.1-21.6; Н.О. Свешникова, канд. психол. наук, доц. -18.4; Е.В. Сидоренко, канд. психол. наук, доц. – 21.1-21.4; Г.Б. Суворов, канд. психол. наук, доц. – 33.9; Т.Г. Сырицо, канд. психол. наук, доц. – 14.4; Ю.И. Филимоненко, канд. психол. наук, вед. науч. сотрудник – 18.6, 35.6; Н.Ю. Хрящева, канд. психол. наук, доц. – 21.1-21.4; А.И. Худяков, д-р психол. наук, доц. – 5.1–5.5; Л.А. Цветкова, канд. психол. наук, доц. – 18.5; В.Б. Чесноков, канд. психол. наук, доц. – 33.9; А.В. Шаболтас, канд. психол. наук, доц. – 27.2; В.И. Шостак, д-р мед. наук, проф. – 3.1–3.3, 4.1–4.6, 11.8, 11.9, 27.1; А.И. Юрьев, д-р психол. наук, проф. – 37.1-37.3, 38.1-38.5; Г.М. Яковлев, д-р мед. наук, проф., чл.-корр. РАМН – 30.1-30.4, 31.1.

Ответственный редактор – доктор психологических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ А. А. Крылов.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ

Психологическая наука с каждым годом привлекает к себе все большее внимание в обществе, вызывает интерес у людей разного возраста, разного социального положения и образования. Наверное, это происходит потому, что психология призвана сыграть важную роль в обеспечении гуманистического направления развития общества, в формировании гуманистического менталитета людей. Основы психологического знания необходимы каждому современному человеку в его повседневной жизни и деятельности. Особенно важно, чтобы психологический комплекс был представлен в системе знаний каждого выпускника высшей школы. Эта книга создавалась в основном для студентов высших учебных заведений непсихологического профиля. Она – не сборник готовых рецептов на все случаи жизни. Она должна служить тому, чтобы человек глубже понимал мир, мог эффективно осуществлять профессиональную деятельность, успешно взаимодействовать с другими людьми, строить правильные отношения в семье, хорошо воспитывать своих детей и т. п. Авторы стремились сделать ее полезной студентам не только для изучения основ психологии в соответствии с требованием образовательных программ, но и для понимания жизненных трудностей и возможных путей их разрешения.

Данная книга – коллективный труд ученых и преподавателей факультета психологии Санкт-Петербургского государственного университета. Все они являются учениками или учениками учеников академика Б. Г. Ананьева, выдающегося российского психолога, сыгравшего важную роль в развитии психологии, становлении санкт-петербургской (ленинградской) научной психологической школы, подготовке плеяды талантливых ученых. Во многом благодаря Б. Г. Ананьеву получили развитие новые важнейшие направления психологической науки, были организованы ряд психологических центров, важнейшим из которых является факультет психологии Санкт-Петербургского государственного университета.

Факультет психологии Санкт-Петербургского государственного университета был образован в 1966 г. Концепция факультета была разработана под руководством академика Б. Г. Ананьева такими известными отечественными психологами и педагогами, как В. Н. Мясищев, А. В. Ярмоленко, Н. А. Тих, Ю. А. Самарин, Б. Ф. Ломов, Е. С. Кузьмин. В ней нашли свое воплощение многие идеи, высказанные в свое время выдающимся русским ученым, академиком В. М. Бехтеревым.

Для успешной реализации концепции университетского психологического образования существенную роль сыграл опыт, накопленный кафедрами педагогики (образована в 1851 г.), общей психологии (образована в 1944 г.), социальной психологии (образована в 1962 г.). Эти лаборатории, первая из которых была создана Б. Ф. Ломовым, а вторая – Е. С. Кузьминым, заложили основы новых в нашей стране научных направлений: инженерной психологии и социальной психологии, во многом определивших дальнейшее развитие теории и практики современной отечественной психологической науки.

Со дня образования факультета его деканами были член-корреспондент АПН СССР Б.Ф.Ломов (1966–1968 гг.); действительный член АПН СССР Б.Г.Ананьев (1968–1972 гг.); член-корреспондент АПН СССР А. А. Бодалев (1972–1976 гг.); профессор А. А. Крылов является деканом с 1976 г.

В настоящее время факультет психологии имеет в своем составе 10 кафедр, обеспечивающих подготовку психологов по одиннадцати специализациям. Имеются библиотека учебной и научной литературы, три учебные лаборатории, специализированные учебные кабинеты. Кафедры располагают аспирантурой и докторантурой. На базе факультета работают четыре Диссертационных совета, а также Головной совет Министерства общего и профессионального образования России по психологическим наукам. Факультет является базой психологической подготовки и переподготовки при наличии высшего образования иного профиля.

Исследовательскую работу преподавателей, научных сотрудников, аспирантов и студентов обеспечивают, помимо учебно-научных лабораторий, научно-исследовательская часть факультета, отдельные научно-исследовательские лаборатории (политической психологии и специальной психологии) и контрактные и хозрасчетные подразделения.

Обучение студентов осуществляется на трех отделениях: дневном, вечернем и заочном. На дневное отделение ежегодно принимается 100 человек, на вечернее отделение, как и на заочное, ежегодный прием составляет 75 человек. В связи с введением многоуровневой системы подготовки специалистов в высшей школе на факультете психологии обучение осуществляется по образовательным программам «дипломированный специалист» (срок обучения 5 лет) и «бакалавр» (срок обучения 4 года), «магистр» (срок обучения 2 года). На вечернем и заочном отделениях обучение ведется по тем же образовательным программам, но в более длительные (на один год) сроки.

Ежегодно на обучение принимаются 100–150 человек, которые имеют непсихологическое высшее образование. Для них сроки обучения сокращены (3 года – по программе дипломированного специалиста и 2,5 года – по программе бакалавра).

Прием в аспирантуру (очную и заочную) составляет 25–30 человек, в докторантуру 1–2 человека ежегодно.

В штате факультета 100 преподавателей. Из них 20 человек имеют ученую степень доктора наук, 65 – кандидата наук. Многие профессора являются членами российских и зарубежных академий по различным отраслям наук.

Ведущей кафедрой факультета является кафедра общей психологии. С ней была непосредственно связана деятельность Б. Г. Ананьева. Научный потенциал данной кафедры сыграл важную роль в развитии факультета и особенно в образовании его новых кафедр. Заведующий кафедрой общей психологии – ученик Б. Г. Ананьева заслуженный деятель науки РФ доктор психологических наук, профессор А. А. Крылов.

Кафедра общей психологии обеспечивает базовую подготовку студентов всех специализаций по общей и экспериментальной психологии. Подготовка осуществляется двумя циклами. Первый цикл – основы психологии с отработкой методов лабораторного эксперимента и овладением приемами статистической обработки данных. Второй – современные проблемы психологии и овладение арсеналом основных средств практического психолога. Кафедра общей психологии осуществляет также работу и по трем специализациям: 1) общая психология; 2) дифференциальная психология, психология развития; 3) спортивная психология.

Специализация «общая психология» (руководитель – доктор психологических наук, профессор В. М. Аллахвердов) обеспечивает подготовку студентов из расчета их будущей работы прежде всего как преподавателей высшей школы по общей и экспериментальной психологии и исследователей по проблемам личности и психических процессов.

Специализация «психология развития, дифференциальная психология» (руководитель – доктор психологических наук, профессор Е. Ф. Рыбалко) готовит главным образом практических психологов для работы в школьных и дошкольных учреждениях, а также исследователей по проблемам развития и по проблемам индивидуальности.

Специализация «спортивная психология» (руководитель – кандидат психологических наук, доцент В. К. Сафонов) обеспечивает подготовку специалистов как для работы в спортивных командах (коллективах), так и для индивидуальной работы со спортсменами.

Основные направления научно-исследовательской работы кафедры посвящены изучению личности и индивидуальности в их развитии, психической регуляции, психомоторики, психических процессов, интеллектуального потенциала, психических особенностей различных возрастных групп людей, влияния экологических факторов на психику и развитие человека. В русле спортивной психологии особое внимание уделяется проблемам резервных возможностей человека, психологической готовности к преодолению физических и психических напряжений, психологического климата в спортивных командах, психологическим методам релаксации. На кафедре изучаются также принципы системного подхода в психологии, принципы комплексного психологического исследования, методы количественных измерений.

Кафедра педагогики и педагогической психологии. Научные традиции кафедры формировались под руководством таких ученых, как Ю. А. Самарин, Н. В. Кузьмина. Заведующий кафедрой – доктор психологических наук, профессор В. А. Якунин, ученик Н. В. Кузьминой. Кафедра не является выпускающей, а обеспечивает педагогическую подготовку студентов факультета психологии. В настоящее время основное внимание коллектива кафедры сосредоточено на проблемах формирования педагогического мастерства, роли личностных факторов в педагогической деятельности, анализу педагогических систем (особенно высшей школы). Большое внимание уделяется проблемам истории педагогики и истории психологии.

Кафедра эргономики и инженерной психологии была создана Б. Ф. Ломовым при образовании факультета. Большую роль в ее становлении сыграла ранее образованная лаборатория индустриальной психологии, исследования которой показали высокую экономическую и социальную значимость так называемого «человеческого фактора». Заведующий кафедрой – ученик Б. Ф. Ломова, один из первых сотрудников лаборатории инженерной психологии доктор психологических наук, профессор Г. В. Суходольский. Специализация «экспериментальная и прикладная психология» (руководитель – кандидат психологических наук, доцент С. А. Маничев) готовит психологов, способных решать проблемы учета характеристик человека как в конструкции машин, так и в организации собственно деятельности человека. Научная проблематика кафедры связана с изучением процессов и механизмов обработки информации человеком. На этой основе разрабатываются принципы оптимизации взаимодействия человека и технических устройств в сложных автоматизированных комплексах, а также методы описания и количественных оценок деятельности человека в автоматизированных системах управления.

Кафедра социальной психологии была создана на факультете одним из пионеров социальной психологии в нашей стране Е. С. Кузьминым. Для становления и развития кафедры большое значение имели научные программы и результаты исследований, проведенных ранее в лаборатории социальной психологии. Кафедру возглавляет доктор психологических наук, профессор А. Л. Свенцицкий, ученик Е. С. Кузьмина, автор многих научных трудов, в том числе по проблемам социально-психологического управления. Специализация «социальная психология» выпускает психологов, способных решать социально-психологические проблемы, возникающие в различных социумах (группах, коллективах, семьях и т. п.). Это – проблемы психологической совместимости и конфликтов, взаимодействия и коммуникаций, лидерства и конформности, деловых качеств и организации совместной деятельности и многие другие проблемы.

Развитие психологической науки, расширение сферы влияния практической психологии в нашей стране за последние два десятилетия сопровождалось развитием научных и учебных психологических центров, что нашло свое отражение в росте научного потенциала, организации новых кафедр и научно-исследовательских групп на факультете психологии Санкт-Петербургского государственного университета.

Одновременно с дифференциацией научных направлений осуществлялась интеграция научного знания. Такая интеграция особенно важна для деятельностной сферы человека. С этой целью в 1989 г. на факультете была создана кафедра психологического обеспечения профессиональной деятельности, которую возглавил профессор Г. С. Никифоров. Специализация «психологическое обеспечение профессиональной деятельности» выпускает специалистов, которые могут использовать методы различных отраслей психологии в решении комплексных проблем практической психологии (профессиональный отбор, профессиональная подготовка, надежность профессиональной деятельности и др.). Научное направление кафедры связано с разработкой концепции психологического сопровождения профессиональной деятельности на разных ее этапах.

Кафедра политической психологии (первая в стране) была создана на факультете в 1989 г. А. И. Юрьевым. Заведующий кафедрой доктор психологических наук, доцент А. И. Юрьев является и руководителем специализации. Специализация «политическая психология» готовит психологов, способных анализировать психологические механизмы политического процесса, закономерности возникновения массовидных явлений, обеспечивать политические кампании и участие в них лидеров политических партий и движений, руководителей государственных и коммерческих структур. Научные интересы кафедры распространяются на изучение психологии власти, ее влияния на личность политического лидера и на население. Кафедра проводит исследования психологии политической стабильности в отдельных регионах и в стране в целом.

Создание в 1992 г. кафедры социальной адаптации и психологической коррекции личности было связано с необходимостью изучения проблем поведения и личности и использования того опыта, который накоплен не только в отечественной, но и в мировой психологической науке и практике. Заведующий кафедрой социальной адаптации и психологической коррекции личности – доктор медицинских наук, профессор Б. Д. Лысков. Основу кафедры составила специализация «юридическая психология», образованная ранее на кафедре общей психологии. Кафедра готовит специалистов по двум специализациям: 1) юридическая (криминальная) психология; 2) психология социальной работы.

Специализация «юридическая (криминальная) психология» (руководитель – кандидат психологических наук, доцент Т. Н. Курбатова) выпускает специалистов, которые могут исследовать механизмы и факторы социальной адаптации и ее нарушений, выражающихся прежде всего в различных формах асоциального поведения. Выпускники этой специализации работают в основном в системе правоохранительных органов и исправительно-трудовых учреждений.

Специализация «психология социальной работы» (руководитель – кандидат психологических наук, доцент М. Л. Гулина) готовит специалистов-психологов для работы в системе социальной работы. Специалисты этого профиля должны быть хорошо подготовлены в области семейного консультирования и психотерапии, хорошо разбираться в причинах возникновения конфликтов между людьми и уметь оказать необходимую помощь в преодолении внутренних, субъективных проблем, используя психологические средства современной гуманистической психологии, бихевиоризма и психоанализа.

Научная проблематика кафедры направлена на глубокое изучение личности с использованием потенциала различных школ мировой психологии. Исследования проводятся также по проблемам личностных деформаций и девиаций поведения.

Кафедра медицинской психологии и психофизиологии была организована в 1994 г., ее возглавил доктор медицинских наук, профессор Г. М. Яковлев, член-корреспондент Академии медицинских наук России. Кафедра ответственна за психофизиологическую подготовку студентов факультета как одну из основ базового психологического образования. Кафедра имеет специализацию «медицинская психология», руководитель которой – кандидат психологических наук, доцент Р. О. Серебрякова. Ее непосредственным учителем был известный отечественный медицинский психолог В. Н. Мясищев, принимавший личное участие в становлении специализации при образовании факультета психологии. Выпускники кафедры готовятся к работе в качестве психодиагностов и психотерапевтов как в психоневрологических, так и в соматических клиниках. Научная работа кафедры связана с изучением глубоких психофизиологических механизмов различных функциональных состояний, особенно стресса, напряженности, дискомфорта и т. п. Кроме того, изучаются психологические аспекты патогенеза при различных нарушениях здоровья, разрабатываются психологические реабилитационные методы.

В 1994 г. на факультете психологии была организована еще одна кафедра – кафедра специальной психологии, т. е. психологии детей с нарушением слуха, зрения, речи, интеллекта, с проблемами в психическом и физическом развитии. Возглавила ее доктор биологических наук, профессор Л. М. Шипицина. Кафедра была организована для подготовки специалистов-психологов для работы прежде всего в специальных (коррекционных) школах для детей с проблемами развития. Студенты специализации «специальная психология» готовятся и как диагносты, способные установить степень нарушения психики и резервные возможности организма, и как специалисты по психотерапии и психокоррекции, которые могут оказать реальную помощь в лечении и социальной адаптации детей с проблемами здоровья и развития.

В 1997 г. была образована кафедра педагогики и психологии личностного и профессионального развития (заведующий кафедрой – член-корреспондент Академии образования РФ доктор педагогических наук, профессор А. А. Реан). Кафедра призвана осуществлять психолого-педагогическую подготовку на всех факультетах университета (кроме факультета психологии).

Научная работа осуществляется также отдельными самостоятельными научными группами, выполняющими прикладные исследования по профилю соответствующих кафедр. Кроме того, на факультете имеются две научные лаборатории.

Лаборатория политической психологии (заведующий лабораторией – кандидат психологических наук В. К. Васильев) осуществляет основные направления исследований, формирование политического имиджа, анализ психического состояния населения и прогноз массового политического поведения, разработку и апробацию методик исследований политического лидерства, психологическое обеспечение политических кампаний.

Лаборатория специальной психологии (заведующая лабораторией – кандидат психологических наук Н. Л. Коновалова) работает непосредственно по проблематике кафедры.

На факультете психологии базируется профессиональная общественная организация – Санкт-Петербургское психологическое общество.

Более чем 30-летний опыт работы факультета психологии позволил авторам подготовить труд, в котором представлены основы современной психологии, основные теоретические проблемы, их практическая значимость. В книге приведены не только общепризнанные, но и спорные концепции, даны интересные авторские гипотезы, а также исследовательские материалы.

Свой труд авторский коллектив посвящает историческому событию 1999 г. – 275-летию Санкт-Петербургского государственного университета, первого светского высшего учебного заведения России.

Доктор психологических наук А. А. Крылов

ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ

Первое издание учебника «Психология» (изд. «Проспект»), вышедшее в свет в 1998 г., как и надеялись авторы, получило широкое признание. Его читателями стали и студенты различных учебных заведений, и специалисты разных профессий, где требуются психологические знания для решения профессиональных задач; наконец, многие, кому учебник открыл путь к ознакомлению с психологией. Учебник не предлагает рецептов на все случаи жизни, но многие его рекомендации позволят при осмыслении какой-либо проблемы глубже понять ее и принять правильное решение в той или иной жизненной ситуации.

Авторский коллектив второго издания, как и в первого, представлен в основном преподавательским составом факультета Санкт-Петербургского государственного университета, но появились и новые фамилии: проф. В. М. Вызова, доц. В. А. Богданов, доц. А. В. Шаболтас, асп. А. И. Бреннер, преп. О. И. Пальмов. Кроме того, в состав авторского коллектива вошли такие известные ученые, сотрудничающие с факультетом, как проф. Е. П. Ильин, проф. В. Л. Марищук, доктор психологических и доктор медицинских наук, проф. В. Ю. Рыбников, проф. С. П. Безносов. За прошедший период некоторые из авторов стали докторами наук (О. С. Дейнека, Р. Ж. Мухамедрахимов).

К сожалению, ушли из жизни профессор Е. Ф. Рыбалко и доцент И. М. Лущихина.

Вместе с тем факультет психологии продолжает развиваться, стремясь включать в сферу своих интересов наиболее актуальные проблемы практической и теоретической психологии. За прошедший период были созданы кафедра психологии поведения и превенции поведенческих аномалий, кафедры психологии развития, дифференциальной психологии, специализация «психология младенчества и раннего детства».

Во второе издание мы сочли возможным включить многие, до сих пор дискуссионные, вопросы, ибо изучение человека остается главной проблемой человекознания.

Психология не стоит на месте. Появилась, например, новая специальность – клиническая психология, что говорит о дальнейшем развитии психологии как научно-методического центра человекознания. В какой-то мере об этом можно судить хотя бы по тому, что на факультете сейчас работают 12 кафедр. Выделение специальности «клинический психолог» имеет большое значение и свидетельствует о дальнейшей специализации психологии, которая необходима для решения специфических проблем в определенной области. Клинический психолог и психолог для промышленности – разные специалисты, хотя их знания, умение и навыки направлены главным образом на человека.

На сегодняшний день можно с уверенностью утверждать, что без психологии невозможен общественный прогресс научного знания и практики в интересах гуманистического развития всего общества.

В настоящий учебник включены и ряд дискуссионных проблем, которые, однако, уже не могут игнорироваться современной психологией.

Предлагаемое издание имеет некоторые черты научной монографии и позволит читателю задуматься о сложности мироздания и феномене человека.

Доктор психологических наук, профессор А. А. Крылов.

Глава 1. ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭКСКУРС

§ 1.1. О РАЗВИТИИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКИ (ДОВУНДТОВСКИЙ ПЕРИОД)

О некоторых моментах развития психологического знания до В. Вундта. Становление психологического знания имеет длительную историю. Возникновение его элементов следует, по-видимому, отнести к тем далеким временам, когда человек впервые осознал, что он существенно отличается от всего другого в окружающем мире.

В формировании научной психологической идеи (для европейской психологии) наиболее яркую роль сыграли философы и философские школы Древней Греции (например, Милетская и Эфесская). Один из тезисов ученых этих школ: душа выделяется из материальных явлений, но материальное и духовное едины по своей первооснове (первоматерии). Первоматерия связывалась с одной из стихий (воздух, вода, огонь). Гераклиту (530–470 гг. до н. э.) душа как особенное огненное начало в организме обязано названием «психея». Психологическая идея всегда была в центре развития главенствующей концепции миропонимания. Идея души^[1]выступает в качестве одного из центральных моментов в философских системах Сократа, Платона, Аристотеля. Развитие философии на протяжении последующих веков сыграло важную роль в становлении психологического комплекса знаний.

До наших дней дошли разработки врача-философа древности Гиппократа, который, основываясь на смешении жидкостей организма, представил четыре типа темперамента человека: сангвиник, холерик, флегматик, меланхолик. Хотя сегодня функциональные механизмы, положенные в основу гиппократовской классификации, не могут быть приняты, определения типов остались и действительно отражают темпераментные особенности человека.

Однако вместе с развитием психологического комплекса знаний в философии, в области естественнонаучного знания, прежде всего в медицине, шло накопление сведений об организме человека, его анатомии, физиологии и биохимии. При этом все более выявлялось противоречие философского психологического знания о душе и естественнонаучного знания о человеке. В то же время ни философская психология, ни науки об организме человека оказались не в состоянии ответить на вопрос, как снять это противоречие.

Эта объективно сложившаяся кризисная ситуация в науке требовала разрешения. Требование стимулировалось потребностями практики в сферах производственной и социальной жизни. Разрешение кризисной ситуации имело важнейшим следствием выделение психологии в отдельную науку со своим арсеналом методов и средств. Начало становления психологии связано и с пересмотром позиций относительно предмета этой науки. Большую роль здесь сыграли немецкие ученые, вплоть до закрепления термина «психология» за определенной областью знания. Однако только деятельность В. Вундта сыграла решающую роль в обретении психологией статуса самостоятельной науки.

§ 1.2. ВИЛЬГЕЛЬМ ВУНДТ И РАЗВИТИЕ СОВРЕМЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ

В. Вундт и становление психологической науки. Для обретения психологией научной самостоятельности важную роль сыграло создание в 1879 г. в Германии, в Лейпцигском университете, первой в мире лаборатории экспериментальной психологии. В личности В. Вундта как бы сконцентрировались объективные противоречия науки, породившие кризисную ситуацию в области знаний о человеке. Действительно, В. Вундт получил медицинское образование, сначала работал в области физиологии, а затем в области философии. Может быть, поиск путей разрешения противоречий своего собственного знания сыграл не последнюю роль в том, что психология была определена как наука о сознании человека, которое должно изучаться экспериментально. В качестве основного исследовательского метода был избран метод интроспекции, т. е. организованного по специальным правилам самонаблюдения. Цель исследования – получение данных о структуре сознания через выделение «чистых» его элементов. В короткое время была создана экспериментальная база, организован выпуск психологического журнала, было положено начало периодическим форумам психологов мира – проведению международных психологических конгрессов^[2]. В вундтовском институте (в который была преобразована лаборатория) образовалась международная школа подготовки профессиональных психологов, обеспечившая возможность формирования мировой организационной структуры психологической науки. Научное направление школы

Рис. 1. Памятная медаль XXII Всемирного психологического конгресса (Лейпциг, 1980 г.) в честь 100-летия Первого психологического института им. Вильгельма Вундта

В. Вундта получило название структурализма. Оно интенсивно развивалось еще почти полвека, особенно в США (Э. Титченер).

Становление психологии активизировало научный поиск не только в направлении структурализма. Почти в тот же временной период в США развивается направление, получившее название функционализма. Начало ему было положено В. Джемсом. Основные позиции функционализма отражают движение психологической мысли не только в направлении расширения описательно-объяснительных возможностей, но и возможностей решения практических задач. Об этом можно судить хотя бы по тому, что в качестве исследовательских методов использовалась не только интроспекция, но также и наблюдение, и анализ результатов деятельности. Психология определялась как наука о деятельности сознания. Сознание представляет собой неделимое динамическое целое (поток); оно связано с телесными условиями; процессы сознания обеспечивают адаптацию человека к новому; психические операции и телесная активность обеспечивают связь с внешней средой в качестве инструмента удовлетворения потребностей; сохранение жизненного опыта и его оценка необходимы для саморегулирования поведения.

Активизация психологической мысли, особенно в связи с запросами сферы труда, имела результатом то, что в конце XIX в. в США возникло новое научное направление в психологии – бихевиоризм^[3]. Оно сыграло исключительную роль в развитии психологической науки, ее экспериментальных методов и связей с практикой. Возникновение этого направления связано с именами Э. Торндайка и Д. Уотсона. Основная концепция этого направления базировалась на том, что предметом психологии является не сознание и не деятельность сознания, а поведение. Поведение выражается в тех или иных поступках, действиях, реакциях и зависит от внешнего воздействия (стимула). Можно сопоставлять характеристики стимула и характеристики поведения. Задавая определенные характеристики стимула, можно получить планируемый эффект и, если необходимо, закрепить эту связь. Выявление внутренних, собственно функциональных психологических механизмов не требуется для установления зависимостей «стимул – реакция». Концепция бихевиоризма продолжает развиваться и в наши дни. Она получила подтверждение и признание в практике организации трудовой деятельности, обучения и психотерапии.

Движение психологической мысли, исходя из логики познания, должно было осуществляться и в направлении познания глубинных функциональных механизмов психики. Действительно, на рубеже XIX–XX вв. возникло новое научное направление, получившее название психоанализа. Оно утвердило понимание психологии как науки не только о сознании, но и о бессознательном. Венский психиатр и психолог 3. Фрейд предложил концепцию, согласно которой:

1. Психическое существует как сознательное, предсознательное и бессознательное. Психическое организовано в личностную структуру – «Ид (оно) – Эго (я) – Суперэго (сверх-я)». «Ид» включает психические формы, которые никогда не были сознательными^[4], а также формы, вытесненные из сознания. Вытесненный материал способен влиять на психическую деятельность. «Ид» – резервуар психической энергии. «Эго» – психика, связанная с внешним миром. «Эго» развивается из «Ид» по мере становления личности. «Эго» управляет «Ид» в отношении приемлемости удовлетворения потребности. «Суперэго» развивается из «Эго». Осуществляет цензуру поведения и мыслей и хранение социальных норм через функциональные механизмы совести, самонаблюдения и формирования идеалов.

2. Существует психическая энергия, которая реализуется в личностной структуре. Существуют побуждающие силы удовлетворения потребностей – энергия либидо и агрессивная энергия. Функциональные механизмы личностной структуры стремятся обеспечить динамическое энергетическое равновесие и перераспределение психической энергии на цели духовной и интеллектуальной жизни. Сон и сновидения выступают как факторы, способствующие сохранению энергетического равновесия. Факторами нарушения энергетического равновесия являются следующие: а) тревожность, вызванная неудовлетворенной потребностью; б) фиксация, означающая удовлетворение потребности способом, не соответствующим стадии психосексуального развития.

Психоаналитическая концепция стала знаменательным событием в мировой науке. Ее развитие связано с такими именами, как К. Юнг (коллективное бессознательное), А. Адлер (индивидуальная психология) и др. В наше время психоаналитическая концепция остается одной из основных в психологии личности, а психоанализ – одним из основных методов психотерапии.

История мировой психологии насыщена концепциями, также сыгравшими существенную роль в ее становлении и развитии (ассоциативная психология, глубинная психология, гештальт-психология, гуманистическая психология, экзистенциальная психология и др.). Однако структурализм, функционализм, бихевиоризм и фрейдизм создали фундамент научной самостоятельности психологии с символом вундтовской школы. В них прослеживается общая динамика познания: от структуры к функции; от внешних проявлений к внутренним причинам. Именно в этих концепциях, в вундтовской потенциально, а в других реально были осуществлены связи с практикой в сферах обучения, труда и лечения. Таким образом, были заложены основы практической психологии, сыгравшей затем решающую роль в развитии психологии как науки. Мировая психология в целом интенсивно развивалась в различных направлениях. Одним из приоритетных направлений становится познание личности и социальной сферы проявления ее активности. Вместе с тем интенсивно проводятся исследования по поиску физиологических коррелятов психического, в том числе связанных с возрастом и полом человека. Одновременно идет процесс специализации психологического знания применительно к сферам общения и социального взаимодействия, трудовой деятельности, образования, воспитания, здоровья. Разрабатываются методы психологической диагностики и оценки, а также активные методы психологии, предполагающие психологическое воздействие с целью получения положительного для человека результата. Надо отметить, что продолжаются, хотя и оказываются оттесненными как бы на второй план, исследования души, духа, духовности.

Естественно, что развитие психологии в разных странах, несмотря на общие закономерности, имело свои специфические особенности. Это относится и к отечественной психологии.

Психологическая идея духовного начала в человеке и бессмертия души в российском научном знании также развивалась, главным образом в трудах философов и богословов. Иной взгляд на психику, взгляд физиолога, был предложен И. М. Сеченовым в «Рефлексах головного мозга» (1863 г.)^[5]. В укреплении позиций рефлексологической идеи и активизации исследований в области психологии важную роль сыграла и первая в России лаборатория экспериментальной психофизиологии Казанского университета. Экспериментальная психология была одной из главных исследовательских программ этой

Рис. 2. Памятная медаль (1985 г.) в честь 100-летия отечественной экспериментальной психологии и организации В. М. Бехтеревым первой лаборатории в Казанском университете

лаборатории. Организовал лабораторию в 1885 г. В. М. Бехтерев вскоре после своего возвращения из Лейпцига, где ознакомился с деятельностью школы В. Вундта. В лаборатории экспериментальной психофизиологии началась реализация творческих планов В. М. Бехтерева, которые затем нашли воплощение в организованном им институте по изучению проблем мозга и психической деятельности. В. М. Бехтеревым в одном из фундаментальных трудов – «Объективная психология» – была сформирована концепция психологии как науки, использующей объективные методы. Была предложена и программа развития психологической науки. В своем понимании психики и психического В. М. Бехтерев исходил из принципиальных сеченовских положений. В это же время всемирное признание получили работы И. П. Павлова по условным рефлексам. В итоге трудами И. М. Сеченова, В. М. Бехтерева, И. П. Павлова в отечественной психологии был утвержден приоритет рефлексологического подхода^[6]. Это имело немаловажное значение для развития всей мировой психологии.

§ 1.3. ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ И МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМЫ В ПСИХОЛОГИИ

Цель последующих рассуждений состоит в том, чтобы приблизиться к задаче освобождения научного мышления в психологии от догм и договоренностей, появившихся или имеющих вероятность появиться в результате принятия той или иной парадигмы.

Знание содержания своего сознания и знание о том, что данное содержание сознания переживается, есть, безусловно, достоверное знание, не имеющее примеси догматических наслоений. Это знание непосредственно совпадает со своим предметом, является простым созерцанием своего предмета. Пока не нарушено это непосредственное тождество между сознанием и его предметом, мы находимся на почве без условной достоверности и не можем ошибаться. Данность сознания, как первоначальный факт, который просто непосредственно наблюдается, не может вызвать возражений.

Все содержание сознания разделяется самим же сознанием на два класса. Элементы одного класса идентифицируются сознанием, как внешние по отношению к нему и независимые от него. Элементы другого класса – как внутренние элементы сознания и зависимые от него. Другими словами, одни элементы содержания сознания самим же сознанием объективируются, идентифицируются как принудительно данные сознанию, внешние по отношению к нему объекты. Другие – субъективируются, идентифицируются сознанием как внутренние элементы, принадлежащие сознанию, порождаемые им, зависимые от него. Такое представление содержания сознания двумя классами вызывает искушение довериться этому разделению и придать объективированной части содержания сознания статус объективной реальности. Но как только мы поддадимся этому искушению, так сейчас же теряется безусловная достоверность нашего знания, открывается возможность ошибок и законное основание для всяких сомнений. Достоверность теряется как минимум по двум причинам:

1. В содержании сознания нет непосредственного признака для различения, где дана только внутренняя объективированная реальность, а где объективная реальность, пусть даже последняя и представлена в сознании.

2. Непонятно, как сознание, со своими психическими процессами, состояниями и содержанием, может достоверно постигать объект, который находится за пределами психического, откуда можно знать, притом знать достоверно, что вообще есть нечто, которое в качестве объекта противостоит сознанию.

Когда же рефлексия поддается искушению и все же принимает безусловную внутреннюю достоверность содержания сознания, объективированного сообразно алгоритмам самого же сознания, за объективную реальность, придает своему объективированному содержанию статус объективной реальности, тогда мы попадаем в ситуацию, где могут происходить ошибки суждений по поводу объективного знания.

Аналогичные рассуждения справедливы и по отношению к такому безусловному факту внутренней реальности, как «я», в случае, когда мы объективированному «я» придаем статус объективной индивидуальности. Рассуждения остаются справедливыми по отношению к «я», несмотря на то, что между «я» и остальными содержаниями сознания, с которыми оно соотносится, есть принципиальное различие. Оно заключается в том, что последние идентифицируются сознанием как многообразные, а сопровождающее их всех «я» – как одно и то же. Но несмотря на то, что всевозможные содержания сознания соотносятся с одним и тем же «я», из этого никак не следует, чтобы это «я» было не просто элементом содержания сознания, а чем-то большим. Разумеется, когда мы мыслим, мы не можем сомневаться в себе как мыслящем или в «я» как внутреннем условии мышления. Но ничто не мешает нам усомниться в достоверности «я» как реальной, объективной индивидуальности. И здесь нет логического противоречия, ибо сомневающийся и предмет сомнения нетождественны между собой. Первый есть только постоянное содержание сознания, а второй – реальная, объективная индивидуальность. Начальным толчком, поводом к сомнению в достоверной реальности дорогого нам «я» как объективной индивидуальности, к подозрению, что оно есть не более чем обычный результат объективации, служит его неразрывная связь с остальным объективированным содержанием сознания. Объективная реальность «я» не может иметь большую достоверность, чем «они», так как «я» по самому содержанию неотделимо от «них». С устранением всех этих фактов как сомнительных с точки зрения методического сомнения Декарта в «я» как объективной реальности не остается ничего несомненного, а следуя методическому сомнению, дающему, как полагают, незыблемость основанию любой науки, сомнение в реальности объективированных фактов должно допускаться неограниченно. Сомневаться нельзя только в наличной действительности сознания, в факте как таковом, в том, что дано. Осознаваемо присутствие ощущений, мыслей, чувств, желаний, следовательно, они существуют как таковые, как сознаваемые, или как содержания сознания сознающего, но не более. Никто не может сомневаться в том, что «я» сознается, когда оно им сознается. Но возникает вопрос: что же такое есть «я»? Исчерпывается ли оно этим своим являемым внутренним бытием, относительно которого нет сомнения?

Психология как естественная наука не может ответить на этот вопрос, так как естественнонаучная парадигма принципиально игнорирует вопрос, какова действительно реальность, независимая от нас, дана ли она нам хоть в какой-то мере или нет. За объективную реальность, просто по согласию большинства, догматически, признается объективированное содержание сознания. Задача естественной науки сводится исключительно к тому, чтобы насколько возможно точно и просто описывать картину мира объективированного, транссубъективного, сравнительно одинаково представленного в содержании сознаний всех людей. Отсюда получаем апорию: в рамках естественнонаучной парадигмы невозможно сделать вывод о реальности субъекта и объекта психологии, что делает психологию с естественнонаучной парадигмой только виртуальной, конвенциальной наукой, хотя, разумеется, несмотря на все вышесказанное, имеющей ценные приложения. Но в человеке все-таки есть стремление именно к подлинному, достоверному знанию, которое отлично от лишь правдоподобного, хотя, может быть, и полезного. Жить и действовать мы, разумеется, вынуждены независимо от того, достоверно или лишь правдоподобно наше знание, приходится пользоваться тем инструментом, который имеется под рукой. Но как свойственно природе человека желание жить, опираясь на достоверные положения, необходимые и аподиктические, имеющие принудительный онтологический, а не социологический, конвенциальный характер. А существуют ли абсолютно достоверные, аподиктические положения? Стоит ли пытаться выбраться из привычной, хотя и не очень-то обнадеживающей, естественной парадигмы? Возможно ли это? По крайней мере, путь в область аподиктического, абсолютно достоверного знания, Декарту проложить удалось. В результате проведения им процедуры методического сомнения выяснилось, что область несомненного все-таки существует. Но несомненным является только внутренняя реальность, только она и только в этом качестве существует аподиктически. Отсюда следует, что способом достижения аподиктического знания является рефлексия, только рефлексивным путем мы можем добыть абсолютно достоверное знание. Разумеется, отнюдь не все положения, полученные рефлексивно, абсолютно достоверны, однако их достаточно много для того, чтобы заложить прочную аподиктическую базу в основу остального, менее достоверного, знания.

Рефлексия показывает, что всякий акт сознания, направленный на какой-нибудь объект, интенционален. При этом сознанию неважно, существует ли данный объект независимо от него. Сознанию важно, что как элемент содержания сознания объект существует, и притом аподиктически. Чтобы подчеркнуть, что речь идет именно о таких объектах, их принято называть интенциональными объектами, или феноменами, а сознание – трансцендентальным «я». Область трансцендентального «я» оказывается беспредельно широкой. В нее входят, разумеется, в качестве феноменов, природное пространство и природное время, и сама природа, и обитающие в ней люди, весь мир человека. Все это в качестве феноменов трансцендентального «я» существует уже не проблематически, а несомненно, и аподиктически.

Рефлексия показывает, что переживание мироздания как трансцендентального «я» и переживание мироздания как объективной реальности определяется двумя различными установками сознания, или предетерминациями: феноменологической, или трансцендентальной, и естественной, или трансцендентной. Именно естественная установка представляет сознанию объект существующим независимо от него. Объект как бы отъединяется от соотнесенного с ним субъекта. При этом начинают говорить о независимых материальных объектах, об объективном мире, в который они входят, о том, что объекты существуют сами по себе, даже если их никто не видит, не слышит и о них не думает. Естественная установка свойственна человеку от рождения и наличествует у нас до тех пор, пока мы не осуществим процедуру методического сомнения. После осуществления процедуры методического сомнения мы приобретаем феноменологическую, или трансцендентальную, установку. Известны два варианта процедуры методического сомнения: декартовский и его модификация – гуссерлевский, получивший наименование феноменологической, или трансцендентальной, редукции. Процедура методического сомнения, или феноменологической редукции, заключается в том, что восстанавливается разорванная естественной установкой сознания неразрывность в сознании пары понятий «субъект» – «объект», но при этом объект попадает в полную зависимость от субъекта, становится составной его частью. Доведенная до конца процедура сомнения обеспечивает приобретение феноменологической установки сознания. Приняв феноменологическую установку, мы имеем дело только с интенциональными объектами. При этом «я» в собственном смысле слова, или «субъективная часть» трансцендентального «я», – это то, откуда исходит направленность сознания на объект плюс сама эта направленность. Оставшаяся часть трансцендентального «я» – это «объективная часть». Поэтому можно говорить о субъективном и объективном полюсах актов сознания. Субъект в некотором отношении может быть объектом, иметь «объектную часть», поскольку суть самонаблюдения, рефлексии в том и состоит, что субъект превращает себя в объект изучения, которое сам же и производит; происходит то, что называется объективацией. Объективация происходит при любой установке сознания, предетерминации, но разные предетерминации дают разный статус объективированным объектам.

После проведения процедуры методического сомнения или осуществления феноменологической редукции выясняется, что несомненно аподиктически существует лишь одно мое трансцендентальное «я». Неужели все, за исключением моего трансцендентального «я», существует только проблематически? Неужели нет ничего аподиктически существующего за пределами моего трансцендентального субъекта? Гуссерль для преодоления трансцендентального солипсизма рассуждает следующим образом. Среди феноменов, составляющих мир объектов моего трансцендентального «я», я замечаю наличие множества психофизических структур, аналогичных моей психофизической структуре, в свою очередь являющейся одним из феноменов моего трансцендентального «я». Так как моя психофизическая структура представляет собой своеобразную «проекцию» моего трансцендентального субъекта на мир феноменов, то я при помощи аналогизирующей апперцепции усматриваю, что за другими психофизическими структурами тоже стоят другие трансцендентальные субъекты, существующие независимо от моего. Трансцендентальные субъекты не могут непосредственно сообщаться друг с другом, каждый из них имеет свой замкнутый мир феноменов. Я могу воспринимать только феномены собственного мира, но не могу непосредственно воспринимать феномены, составляющие миры других трансцендентальных субъектов. Чужие феномены не могут быть моими феноменами. В этом смысле каждый трансцендентальный субъект представляет собой монаду без окон. Однако опосредованно они общаются, одним из главных средств общения монад друг с другом является язык.

Трансцендентальные субъекты имеют общий для всех них мир интенциональных объектов, интерсубъективный мир. Наполняющие его объекты не являются независимыми от трансцендентальных субъектов. Они образуются в результате общения трансцендентальных субъектов и представляют собой феномены, о которых трансцендентальные субъекты могут говорить друг с другом, благодаря которым и относительно которых они могут предпринимать совместные практические действия.

Следует заметить относительно методического сомнения, что оно удовлетворяет одному из основных требований, предъявляемых к методу как основоположниками учения о методе Бэконом и Декартом, так и их последователями: результаты, полученные с помощью методического сомнения, поддаются универсальной проверке. Любой трансцендентальный субъект может лично осуществить умственный эксперимент, состоящий в том, чтобы подвергнуть сомнению все, в чем только можно усомниться. По завершении эксперимента он сам сможет убедиться в том, что является сомнительным, а что сомнению не подлежит.

Всякий трансцендентальный субъект представляет собой уникальную личность, но имеется и общая для всех трансцендентальных субъектов сторона их существования. Имеются определенные свойства и качества, структуры и механизмы организации, свойственные всем без исключения трансцендентальным субъектам. Всеобщие моменты строения трансцендентального «я» требуют дальнейшего изучения, так как в области трансцендентального «я» остается много неисследованного.

Общим моментом для всех трансцендентальных субъектов является то, что они индивидуальны, каждый из них – монада в лейбницевском смысле слова, т. е. воспринимает мир по-своему, в собственной, не совпадающей ни с чьей другой перспективе. Мир трансцендентального «я» имеет «центр», субъективный полюс. На «периферии» располагаются интенциональные объекты, образующие объектный полюс трансцендентального «я». Если считать, что субъектный полюс – это «я» по преимуществу, то интенциональные объекты окружают «центр» «концентрическими окружностями». Концентрическое строение имеет и сообщество монад. Центральная монада – это трансцендентальное «я», рассматривающее сообщество монад, оно находится в центре сообщества. На периферии находятся другие монады – другие трансцендентальные «я». Есть изначальный, примордиальный слой феноменов, это феномены, доступные нам непосредственно. На этом уровне другие трансцендентальные субъекты даны нам только как примордиальные феномены. Интерсубъективный уровень, на котором нам уже известно посредством аналогизирующей апперцепции о трансцендентном существовании других трансцендентальных субъектов, как бы надстраивается над примордиальным. Все данные о нем вырастают из данных, полученных на изначальном, примордиальном, базисном уровне феноменологического опыта. В примордиальном слое феноменов всякий интенциональный объект состоит из двух компонентов: индивидуального и универсального. Правда, бывают объекты, в которых индивидуальная сторона отсутствует, таковы чисто универсальные, или идеальные, объекты, как, например, число, треугольник, красота как таковая и т. п. Индивидуальная сторона объектов может быть дана мне двумя способами: посредством чувственного восприятия и посредством воображения. Универсальная же сторона объектов непосредственно дается мне при помощи чистого рационального усмотрения, при помощи того, что чаще всего именуется интеллектуальной интуицией. Рефлексия различает два вида интеллектуальной интуиции: категориальную и идеирующую. При помощи категориальной интуиции охватываются отношения таких понятий, как тождество и различие, часть и целое, больше и меньше, равенство и неравенство и т. п. При помощи идеирующей интуиции непосредственно получаются всевозможные виды и роды.

В содержании сознания явно присутствует требование выйти за пределы исследования только объективированного мира, присутствует искание чего-то более прочного и верного, соответствующего желанию жить сообразно истинному добру, коренному единству между добром и истиной.

Итак, есть наличная действительность сознания, и в нем же есть явное требование познания истины. Посмотрим, куда стремление к истине нас приведет.

§ 1.4. О СТАНОВЛЕНИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ (СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД)

После Октябрьского переворота в первые годы советской власти отечественная психология продолжала развиваться во взаимодействии с мировой психологической наукой. Поэтому при наличии специфических черт развитие отечественной психологии характеризуется практически теми же закономерностями. Растет интерес к социально-психологическим проблемам, проблемам личности. Возникают новые направления. В области психологии трудовой деятельности, например, возникает одно из направлений практической психологии – психотехника, в области психологии обучения – педология, в области общей психологии – реактология и т. п.

Однако в советское время произошла абсолютизация физиологической идеи. Согласно официальной установке только таким путем могло быть достигнуто истинно научное психологическое знание, только так будут, безусловно, обеспечены передовые позиции советской психологии и ее торжество над реакционной буржуазной психологией^[7]. Претворение в жизнь официальной установки потребовало активного применения административных методов. Наиболее сокрушительные удары отечественная психология испытала в связи с постановлением ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов» (1936 г.), а затем в связи с Объединенной научной сессией Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР, посвященной павловскому учению (1950 г.).

К концу 50-х – началу 60-х годов сложилась ситуация, когда психологии была отведена роль раздела в физиологии высшей нервной деятельности и комплекса психологических знаний в марксистско-ленинской философии. Фактически это означало отрицание психологии как самостоятельной науки. Почти все основные психологические концепции, получившие признание во всем мире, были запрещены. Серьезно пострадала система подготовки специалистов-психологов, границы сферы практической деятельности психологов сузились до предела. И все-таки вопреки общей губительной направленности административно-идеологического управления развитием психологии, благодаря подвижнической деятельности многих ученых-психологов были сохранены основы психологии как науки, обеспечившие возможность накопления потенциала, необходимого для выхода на качественно новый уровень. Более того, учеными Советского Союза сделан немалый вклад в мировую психологию. Это С. Л. Рубинштейн, Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия, Б. Г. Ананьев, В. Н. Мясищев, А. Ц. Пуни, Д. Н. Узнадзе, П. И. Зинченко и многие другие выдающиеся ученые.

В советский период отечественными учеными было выработано определение психологии как науки о психике, закономерностях ее проявления и развития. Определение психики опиралось на положения марксистской философии, ленинской теории отражения и рефлекторной теории. Психику следовало понимать как свойство мозга отражать объективную действительность; психическое – свойство физиологического; физиологическое материально, психическое идеально; психическое отражение – идеальная форма существования материального; идеальное существует как субъективная реальность в неразрывной связи с объективной реальностью. Такие исходные позиции по мере развития психологии и накопления ею данных экспериментальных исследований и практического опыта привели к трудностям самого определения предмета психологии^[8]. Все более прослеживается стремление выйти за рамки понимания психологии как науки о психике – свойстве мозга. Идея психологии как науки о человеке, где психическое есть суть человека и человеческого общества в интеграции с историей человечества и развитием Вселенной, явственно прозвучала в 1968 г. С выходом в свет книги Б. Г. Ананьева «Человек как предмет познания» эта идея получает все большее признание. Так, например, В. И. Слободчиков и Е. И. Исаев (1995 г.) рассматривают психологию человека как психологическую антропологию и говорят о духовности как о самой глубинной сути человека.

Пусковым моментом движения отечественной психологии на качественно новый уровень стали резко возросшие потребности практики в данных о психике человека (характеристиках психики, психической деятельности, психической регуляции поведения), которые могли бы учитываться как человеческий фактор в организации деятельностной сферы общества. Естественно, что наиболее остро эти потребности проявились в сфере производства, где процесс автоматизации и комплексной механизации мог успешно осуществляться лишь при всестороннем учете человеческого фактора не только на этапе эксплуатации, но и на этапе проектирования технических устройств. Иными словами, психология была востребована системой производительных сил общества применительно к одному из своих главных элементов – технике. Начало «прорыва» психологии в производство было положено в психологической школе Ленинградского университета, возглавляемой Б.Г.Ананьевым^[9](см. рис.3). В 1959 г. Б. Ф. Ломовым^[10], одним из талантливейших учеников Б. Г. Ананьева, была образована первая в стране лаборатория инженерной психологии (первоначально называвшейся лабораторией индустриальной психологии). Лаборатория под руководством Б. Ф. Ломова проделала огромную работу по становлению инженерной психологии как психологической дисциплины. Были проведены фундаментальные исследования по проблемам обработки информации человеком-оператором, надежности деятельности, разработаны принципы учета человеческого фактора при проектировании различных автоматизированных систем управления. Инженерно-психологические исследования активизировали экспериментальную психологию. Лаборатория стала общепризнанным центром инженерной психологии, объединяющим практически все возникшие лаборатории и научные группы этого направления по всей стране. Были установлены творческие связи с инженерными психологами США, ФРГ и других стран.

Многие психологи и инженеры прошли переподготовку в лаборатории. Ежегодно лабораторией проводились конференции, симпозиумы, семинары. Она обеспечивала публикацию инженерно-психологических материалов, объем которых вряд ли был намного меньше, чем по всем остальным направлениям психологии. В стране началась подготовка специалистов по инженерной психологии, стала формироваться инженерно-психологическая служба. В целом роль лаборатории Б. Ф. Ломова для развития отечественной психологии сравнима, наверное, только с той ролью, которую сыграла в свое время лаборатория В. Вундта.

Рис. 3. Памятный знак участника научной конференции, посвященной 90-летию со дня рождения Б. Г. Ананьева (факультет психологии СПбГУ, 1997 г.)

Активизация психологической мысли и деятельности, вызванная инженерной психологией, имела резонанс во всех психологических направлениях. В этом отношении наиболее восприимчивым оказалось социально-психологическое направление, которое в отечественной психологии только лишь еще намечалось. Потребности собственно производственной сферы и всей социальной сферы уже не могли оставаться неудовлетворенными. Поэтому в инженерно-психологический «прорыв» включилась социальная психология, быстро сформировавшая широкое поле практической деятельности, что было ознаменовано созданием в Ленинградском государственном университете первой в стране лаборатории социальной психологии. Осуществил это в 1962 г. Е. С. Кузьмин – также один из выдающихся учеников Б. Г. Ананьева. Е. С. Кузьмин по праву считается одним из основателей отечественной социальной психологии.

Становление инженерной и социальной психологии, расширение поля практического приложения и повышение уровня психологических исследований показали значимость психологической науки для жизни и деятельности общества. Естественно, должна была возникнуть и возникла проблема психологических кадров, без решения которой психология не могла выйти на качественно новый уровень.

Открытие в 1966 г. факультетов психологии в Московском и Ленинградском государственных университетах создавало реальные предпосылки для развития психологии как самостоятельной науки. Далее последовало включение психологии в официальный классификатор наук, создание Института психологии АН СССР, расширение системы подготовки психологических кадров, расширение психологической подготовки специалистов разных специальностей и т. п.

Следующее знаменательное событие для развития отечественной психологии – это освобождение от идеологических догм и необоснованных запретов как следствие преобразований общественно-экономического уклада. Отечественная психология получила возможность развиваться в системе мировой психологии и использовать ее потенциал для решения практических проблем психологической помощи человеку, обеспечения его деятельности и взаимодействия.

Прогресс психологии прямо зависит от потребности общества в психологическом знании и его практической полезности. Сама потребность общества обусловлена уровнем развития сфер науки и культуры, производительных сил, социальной организации.

Понятие духовности с позиции сегодняшнего знания уже не представляется ни мистическим, ни просто образным выражением. Оно включает в себя смысл жизни, совесть, высшие нравственные ценности и чувства, высшие интересы, идеи, верования. Стало быть, духовность может изучаться, равно как и другие психические явления, с помощью психологических методов. Наверное, есть основания говорить о духовности как об особой форме психического, производной от коллективного бессознательного и психического отражения действительности. Скорее всего, эта форма не имеет прямых физиологических коррелятов, кроме энергетики. С учетом изложенного психология может, по-видимому, пониматься как наука о человеке, его духовной сущности и психическом отражении в их развитии и во всем многообразии форм проявления.

В структуре психологической науки прослеживаются ее фундаментальная область (общая психология, дифференциальная психология, история психологии, психология развития, психология личности, психофизиология) и отраслевые дисциплины, связанные через свои практические приложения с различными областями человеческой жизни и деятельности. Это психология социальная, политическая, клиническая, криминальная, педагогическая, инженерная, возрастная и др. В психологии сформированы направления психодиагностики, психологической экспертизы, психотерапии, реабилитации, консультирования.

В наше время психология представлена в мировой системе научного знания как самостоятельная наука, имеющая разветвленные связи и пограничные области деятельности с социальными, медицинскими, техническими и другими науками. Ее практические задачи направлены на гуманизацию человеческого бытия.

Глава 2. ЧЕЛОВЕК КАК ПРЕДМЕТ ПОЗНАНИЯ

§ 2.1. ИДЕЯ ЦЕЛОСТНОСТИ И СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД В ИЗУЧЕНИИ ЧЕЛОВЕКА

Концепция системного подхода является одной из ведущих в современном научном познании. Она отражает системность мироустройства. Становление понятия системности уходит в глубину веков, однако «кристаллизация» его современного общего смысла связана с именами А. А. Богданова (всеобщая организационная теория – тектология), Я. X. Смэтса (холизм – теория целостности и творческой эволюции во всеобщей системе природы), Л. Берталанфи (общая теория систем), Н. Винера (общая теория управления – кибернетика) и других отечественных и зарубежных ученых.

Одна из областей человеческого знания, где системный подход органически обусловлен и интенсивно развивается, – это область человекознания. Здесь должен осуществляться синтез знаний, лежащих как бы в разных плоскостях, но неизменно пересекающих плоскость психологического знания. В результате компоненты психологического знания оказываются включенными в исследования самых различных гуманитарных и естественных наук, а в психологии открываются новые перспективы осмысления психического. Суть этой области и роль психологии были раскрыты Б. Г. Ананьевым в его труде «Человек как предмет познания».

Человек (homo sapiens) – филогенетически сложившийся вид, «человек разумный» – понимается как некая целостность, обусловленная единством биологического и социального. Биологическая составляющая – индивид есть совокупность природных, генетически обусловленных свойств, развивающихся в онтогенезе. Филоонтогенетические связи в развитии биологической составляющей реализуются в соответствии (что признается большинством психологов) с законами эволюционной теории. Социальная составляющая – личность – носитель свойств, определяющих социальную природу человека и отражающих как конкретные общественно-экономические отношения, так и историю общества. Личность проходит свой жизненный путь, в период которого осуществляется процесс социализации. Общим для всех людей является то, что каждый отдельно взятый представитель вида homo sapiens проходит в определенном социуме определенного этапа развития человеческого общества свой жизненный путь в единстве процессов онтогенеза и социализации. Особенным является то, что образующаяся в развитии совокупность индивидных и личностных свойств у каждого отдельного человека неповторима. Эта неповторимость составляет суть индивидуальности человека. Человеческая индивидуальность реализуется в человеке как субъекте деятельности (труда, познания, общения).

Итак, человек представляет собой продукт природы, общества и человечества и включен в названные системы. Но в свойствах человека не просто отражается влияние целого. Человек становится носителем такого нового качества, как единство проявления природных, социальных и исторических свойств. Именно это качество человека обеспечивает развитие природы, общества и человечества через образование новых целостностей.

Так, например, человек выступает в качестве системообразующего фактора ноосферы. В настоящее время в науке сделаны лишь первые шаги в осмыслении этого сложного явления. Мнения ученых в понимании ноосферы, как это показано ниже, имеют и общее, и различия, и тенденцию к интеграции.

Согласно В. И. Вернадскому ноосфера – область, возникающая в биосфере^[11]в связи с включением в нее человека и реализацией там биохимической энергии научного творчества. Это духовная творческая работа человека и овеществленные результаты его творческой деятельности, определяющие весь духовный облик человечества.

По П. Тейяр де Шардену ноосфера есть реализация особой психической (духовной) энергии, которая не является ни изменением формы, ни непосредственным превращением физической энергии. За счет этой энергии создается такой мыслящий пласт, развернутый вне биосферы над миром растений и животных, как ноосфера.

По определению В. Н. Сагатовского, ноосфера – это «…такое взаимодействие природы, общества и человеческих индивидуальностей, в котором на основе духовной жизни человека и космоса достигается оптимальная реализация внутренних тенденций сторон их взаимодействия, их коэволюционное развитие, направленное на становление целостности космоса, и развивающаяся гармония этой целостности».

С человеком как носителем качества – единства проявлений природы, общества и человечества, связано формирование системы, в которой наиболее полно представлено взаимодействие природы и человечества. По Л. Н. Гумилеву это – этносфера^[12]. Вне определенного этноса не живет ни один человек на Земле. Каждый этнос является, по сути, живой биологической системой и проходит свой жизненный путь – этногенез – от рождения до гибели. Пусковой механизм этногенеза – пассионарный толчок, возникающий в результате космических воздействий, которые вызывают микромутации в генной системе многих людей. Образование этносферы связано с реализацией в биосфере энергии живого вещества. Биохимическая энергия живого вещества реализуется в этногенезе, преломляясь в психике человека на индивидуальном и популяционном уровне, в форме пассионарной энергии. Весь процесс этногенеза в целом определяется внутренними закономерностями, связанными с пассионарностью. В этносфере доминирующую роль играют бессознательные отношения между людьми. Колебательные процессы в этносфере вызывают принципиально одинаковые по своему характеру для всех этносов неизбежные типы поведения людей. Они влияют не только на организменные, но и на личностные характеристики отдельного человека. Это приводит к повышению политической, военной, административной, культурной, религиозной активности в социумах данной этнической системы. Кумуляция изменений в популяции определенной этнической системы приводит к изменениям в ее состоянии.

Таким образом, основные положения рассмотренных выше теоретических построений позволяют прийти к заключению, что человек имеет связь с биосферой не только как результат филогенеза, как звено в обменных процессах биосферы, но и как элемент, активно влияющий на развитие биосферы своим поведением и деятельностью, своим состоянием, сознанием и бессознательным. В то же время все проявления психики человека, а также социальные природные условия оказываются актуально обусловленными собственными процессами ноосферы и этносферы. Более того, отмечает А. Л. Чижевский, все люди, как и все живые существа на Земле, постоянно связаны всеми молекулами, всеми частицами своих тел с космосом, с его лучами, потоками и полями. Излучения космоса, в том числе связанные с солнечной активностью, действуют как на микроорганизмы, усиливая патогенность, так и на самые глубокие жизненные функции человека. Это действие губительно для ослабленных людей. Наблюдается тенденция к росту убийств и самоубийств. У здорового человека эти влияния могут вызвать изменение стереотипа поведения, активизацию социальной деятельности и подавление инстинкта самосохранения.

В современной психологии как области человекознания все более активно обсуждаются проблемы духовной основы мира без противопоставления светского и религиозного подхода к духовности. Признание духовной основы мира и системности мироздания расширяют возможности познания феномена человека. Создает предпосылки к новому понимание того, что деятельностью мозговой коры мышление не ограничивается и в ней не заканчивается (В. Ф. Войно-Ясенецкий), что коллективное бессознательное содержит психический материал, не возникающий в личном опыте (К. Юнг), что судьбой народа руководят в большей степени умершие поколения, чем живущие (Г. Лебон), что духовная сфера человека открыта не только энергии Земли и космоса, но и духовной сфере более высокого порядка (В. Д. Шадриков). Это позволяет высказать предположение о существовании психосферы как единства духовной сферы Земли и духовной сферы более высокого порядка.

Конечно, названные проблемы чрезвычайно сложны. Они прямо связаны с вечными проблемами бессмертия души и смысла жизни. Это главные проблемы теории психологии ближайшего будущего. На основе представлений Б. Г. Ананьева, с учетом гипотез других авторов на рис. 4 представлена схема общей структуры человека, развитие его свойств, внутренние и внешние взаимосвязи.

Рис. 4. Схема общей структуры человека, развитие его свойств, внутренние и внешние взаимосвязи:

H.s. – Homo sapiens (человек разумный, биологический вид); о – онтогенез; с – социализация; ж – жизненный путь; л – личность; и – индивид; Ин – индивидуальность

Стремление (осознанное или неосознанное) представить познаваемое как систему характерно и для обыденного человеческого познания. У каждого человека как результат его личного опыта формируется картина мира, иногда весьма отличная от той, что преподносит современное научное знание. Отчасти причиной этого является и фрагментарность, и обособленность научного знания. Поэтому наиболее полная системная картина мира, раскрывающая суть включения человека в структуру глобальных систем, создает более благоприятные условия для индивидуального духовного совершенствования.

§ 2.2. ПСИХИКА, ДУША И НООСФЕРА

Уже в первые годы становления психологической науки в России понимание «психеи» школой В. Вундта далеко не все человековеды сочли адекватным. В. О. Ключевский язвил: «Раньше психология была наукой о душе, а теперь – о ее отсутствии». С. Л. Франк, учитель В. Н. Мясищева, писал, что обозначение «учения о душе» было «незаконно похищено и использовано как титул для совсем иной научной области». В отличие от своих последователей Вундт считал главным в развитии индивида принцип возрастания духовных ценностей, а в психологии народов видел сверхиндивидуальное единство сознаний. Но его ученики обратились к «нелепейшим методам» (по оценкам кн. С. Н. Трубецкого и О. Шпенглера) анализа сознания. Самовлюбленные «эмпирики» не приняли совет Ф. Ницше: «нет никакой надобности отвергать самую „душу“ и отказываться от одной из самых почтенных и древних гипотез, как это весьма неловко делают натуралисты».

И спустя десятилетия К. Ясперс сетовал, что разрешить путаницу учений и фактов «в психологии, лишенной души и призраков души» не удалось и она «превратилась лишь в подобие науки». Гуманитарии констатируют: потеряв сначала душу, а затем сознание, психология может лишиться и ума. Необходимость вернуть не только каждой личности, но и самой науке духовную компоненту картины мира сегодня стала очевидной для многих. Протестуя против поверхностного экспериментализма западной психологии XX в., Т. Лири отметил, что восточные доктрины, систематизируя многовековые скрупулезные наблюдения, открывают нам весь спектр человеческого сознания. Само слово «спектр» предполагает волновую трактовку психики; согласуется с идеей рассеянного в людях единого «духовного света» и (или) «психической энергии»; допускает соотнесение с каждым элементом структуры сознания (психическим процессом) той или иной принятой волны.

Уже В. Оствальд объяснял появление сознания новой формой энергии в живом веществе. Эти идеи вошли в физику и психологию практически одновременно с идеей высших измерений пространства. Картезианский тезис об отсутствии у психики протяженности был отвергнут трансперсональной психологией, допускающей особое пространство души, выступающее в то же время «полем тонких энергий». Если К. Г. Юнгу не удалось обратить внимание коллег на тесную связь древних психологических типов с космологическими воззрениями, то работы трансперсоналистов утверждают понимание «эго» человека как пульсирующего поля взаимодействий с Космосом. Отождествление души и «эго» сделало ее иллюзорной. Осознание планетарных связей психики, напротив, побуждает к возвращению понятия о душе в науку. Психика «не ограничена пределами черепа», ибо в ней отражен пронизывающий живую Вселенную разум (Ст. Гроф, Дж. Дж. Томпсон). В. Н. Пушкин считал, что именно во Вселенной мозг – космическая по сути система – черпает для работы энергию. Отстаивая идею фрактального («матрешечного») строя психической реальности, этот автор попытался описать все психические процессы как стоячие волны в некоем сверхпространстве вокруг активного субъекта. Для Э. Ласло (Римский клуб) мозг выступает приемником информации не только от органов чувств, но и от энергий Космоса, создающих базу трансличностных переживаний.

Конечно, еще Гераклит утверждал, что творческое мышление находится за пределами мозга и тела человека. Но трансперсоналисты признают, что опорой их взглядов служат идеи русских теософов, в частности Е. П. Блаватской, предположившей наличие в мозге отделов, «выполняющих только функцию приема и передачи впечатления» (С. Крэнстон). И В. В. Розанов был убежден, что мозг – не причина психических явлений, и надеялся: «со временем, всмотревшись глубже в Космос, мы откроем в нем повсюду влияние психического начала». По учению Живой этики сам Космос состоит из нескольких явленных психопространственных основ материи, а сердце человека создает напряжение пси-энергии. В унисон с этими мыслями звучит замечание В. М. Бехтерева: «нельзя считать простым совпадением… если пульс человечества бьется в унисон с биением космического сердца нашей планетарной системы». Сконцентрированная в микрокосме душа в макрокосме раскрывается в масштабе Вселенной. Осознавая свою синхронию с Космосом, мы выходим за пределы добра и зла, за рамки личности. Потому В. И. Вернадский призвал «присматриваться к проявлениям космической жизни – искать их везде».

П. Тейяр де Шарден в книге «Очеловеченная энергия» различал космическую энергию, накопленную и гармонизированную в нашем организме, от ноосферы – одухотворенной оболочки земного шара. Ноосфера обретает свойства организма, живущего по своим законам. Впрочем, существует она вне физического пространства в нелинейном психическом измерении. Тот же ряд явлений П. А. Флоренский именовал пневматосферой. В условиях воинствующего атеизма это понятие выбросили за пределы советской науки. Но в 60-е годы о нем вспомнили, заговорили о «морально тяжелой» либо благоприятной ноосфере (И. А. Ефремов), а затем, сузив его смысл, подменили термином «социально-психологическая атмосфера» или, еще более конкретно, «климат коллектива» (Е. С. Кузьмин), акцентируя своего рода эманации эмоций, сопутствующих локальным контактам людей. А. А. Крылов предполагает, что понятие психосферы соединит указанное содержание с проявлениями духовных сфер более высокого порядка (А. А. Крылов).

Еще в мысли П. А. Чаадаева о восприятии «всей совокупности сознаний как единого и единственного сознания» были заметны черты ноосферных явлений, подталкивающих мировые события. Эту линию видим и в описании соборного «водящего разума» у А. С. Хомякова и И. В. Киреевского как «средоточия умственных сил, где все отдельные деятельности духа сливаются в одно живое и высшее единство». Но психосфера не ограничена когнитивной составляющей. О ее волевом компоненте напоминали работы Д. Н. Узнадзе, посвященные понятию «всеединство» и биосфере Земли.

То, что Тейяр называл «психизмом земли», в русской философии вслед за Платоном именовалось «душой мира»; первичным Единством, из которого истекают индивидуальные души. По Г. Т. Фехнеру и Вл. С. Соловьеву мировая душа действует с принудительностью законов физики как внешняя закономерность космической жизни. Софийная душа мира закрыта от человека многими покрывалами, которые истончаются по мере его духовного восхождения (С. Н. Булгаков). Те же оболочки рассматривают и как динамические ступени сознания, «раскрывающие его к жизни космической и божественной» и отвечающие в составе человека всем планам Космоса (Н. А. Бердяев). По Бердяеву, эзотерические учения, видящие в космосе иные планы бытия (которые учитывал и А. Л. Чижевский), «прорывались к истине, скрытой от науки о человеке, не знающей неба, и от науки о небе, не знающей человека».

Действительно, уже в Древнем Египте писали о существовании более чем одного неба, наложенных друг на друга. Платон уподобил семь небесных кругов (планетарных орбит) «семи кругам в душе». Намек Парацельса о содержащихся в сознании людей небесах уточнил Э. Сведенборг: «человек относительно духа своего создан по образу и подобию небес». Наконец, Юнг указал, что во «внутренних небесах» индивида циркулируют сверхчувственные воздействия на сознание. Ощущение этих воздействий, о которых писал еще Джеймс, заставляет признать наличие хотя бы у некоторых людей «предсущего центра, представляющего космос» (К. Г. Юнг). «Общую душу», «самость» народа Юнг объявил синтезом всех частей psyche, границы между которыми обозначены концентрическими кругами. Фактически этим он отождествил коллективное бессознательное с представлением о структуре мировой души, изображаемой моделью мира по Птолемею. Аналогии между семью планетарными сферами трансфизического мира и «мандалами», отображавшими в религиозных доктринах идею бесплотной души, давно проведены президентом американской Ассоциации гуманистической психологии Д. Персом.

Многие исследователи отмечают формальное и содержательное сходство независимо разработанных концептов ноосферы по Тейяру и коллективного бессознательного. Оба понятия детализирует модель, переходы между планетарными уровнями которой требуют разной энергии. Такая модель обобщает рассуждения о невидимом порядке, объясняющем загадки естественного хода вещей (У. Джеймс); о сопряженности личности со всеединым Сверхмировым началом или началами (В. В. Зеньковский, С. Л. Франк), о высшей реальности за пределами сознания (А. Маслоу). Этот взгляд позволяет развести нормальное и измененные состояния сознания по-новому, отличая сублиминальные явления, обнаруживающиеся иногда у сензитивов и визионеров, от «восприятия божественных энергий» (П. А. Флоренский). Через космическую синхронизацию своего бессознательного творец в озарении достигает вневременного пространства, но и сам носитель таких качеств порожден космическим импульсом (П. Д. Успенский). В этой доктрине нетрудно заметить исток концепции пассионарности по Л. Н. Гумилеву.

Более того, эта логическая схема удачно согласуется с идеями ведущих психологов о проблеме зарождения разумной жизни. Так, Фрейд связывал возникновение человека разумного с энергетическим толчком планетарного масштаба, а Юнг – с воздействием архетипов – носителей энергоимпульсов. Вопрос о причинах и источниках этих импульсов неясен, но можно предположить в их роли сам суперорганизм целой планеты с единым, хотя и слабым, сознанием. Именно за идею одушевленности нашей планеты (активно используемую экологами) вспоминали русские космисты лейпцигского профессора физики и философии Г. Т. Фехнера, да и У. Джеймс сочувственно цитировал его в книге «Плюралистическая вселенная». В то же время данная схема схожа с восточной доктриной инволюции человека, чья сущность спускается из сфер духа (пневматосферы, психосферы, ноосферы).

Взаимовлияние этих идей подтверждает хорошо прослеживаемая цепь контактов их сторонников (Г. И. Гурджиев, П. Д. Успенский) с С. Ф. Ольденбургом, другом В. И. Вернадского. Однако пока остается в тени методологическое значение для психологии такого крупного русского философа как А. Ф. Лосев. Последний не раз повторял пифагорейские формулы, указывая, что сам Космос как целое подчиняется закону золотого сечения, а одушевленно-разумное тело человека подчиняется системе космических пропорций и ритмов. Фраза Платона о том, что «если есть движения, обнаруживающие сродство с божественным началом внутри нас, то это мыслительные круговращения Вселенной», сегодня читается как точное определение ноосферы – космического фундамента нашей индивидуальности. И Лосев как бы подсказывает нам способ верификации данной модели. По его словам, «чтобы душа в личных глубинах действовала наподобие «всеединой» структуры истечений звездного неба», ее процессы подчинены «нерушимым и вечным законам всеобщего циклизма». В письме 1932 г. он сообщает о своих попытках обнаружить этот закон: «с затаенной надеждой я изучаю теорию комплексного переменного… и сама-то математика звучит, как это небо, как эта музыка».

Итак, психологии пора вернуться к объемному и динамичному представлению души – своего рода трансперсонального пространства. Простейшим ее отображением выступает трехгранная пирамида, чьей центральной вершиной является индивидуальность. Аспекты последней – категории «индивид, личность, субъект» – удобно рассматривать в качестве граней пирамиды, а в роли основания оказывается фактор ноосферы. Чем больше площадь основания, т. е. чем больше у человека ощущение общего как своего (космическое всеединство), тем больше «объем» души. Но ее «сплющивает» и малая выраженность прочих аспектов индивидуальности. Душа пульсирует в такт с «дыханием Вселенной», расширяя либо суживая сознание, а также стимулируя психофизиологические состояния. Октавное членение

этой динамики пифагорейцами и обусловило различение души и духа в религиозных учениях. Но только полная синхронизация индивидуального духа с «музыкой сфер» обеспечивает жизнь, творчество и наслаждение.

§ 2.3. ИНТЕГРАЦИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ

Интеграция научного знания является необходимым условием к постижению сложных закономерностей и глубоких связей мироздания, которые открывают путь к пониманию его как единой системы. Естественно, что этот путь предполагает и перманентный переход к новым, все более высоким уровням анализа данных, которые накапливает каждая конкретная наука. Во всем многообразии наук психологическая наука имеет очень важную в рассматриваемом плане особенность, а именно: в психологии человек предстает и как субъект, и как предмет познания.

Проявление человека в познании – одно из основных выражений человеческой сущности. С познавательной деятельностью человека связано его развитие, формирование миропонимания и понимания своего «Я», создание науки как формы общественного сознания и всего социокультурного, духовного богатства человечества.

Исходя из изложенного выше есть основания предположить, что интеграционные процессы в психологии имеют свою специфику. Можно выделить три самых общих направления психологической интеграции.

Первое направление связано с самой психологией, с факторами развития психологического знания. В становлении психологии, если брать за начальную точку отсчета концепцию Вундта, это сопровождалось изменением представлений о самом предмете психологии. В качестве иллюстрации может быть приведен, например, следующий ряд: чистые элементы сознания (структурализм); сознание как адаптационный механизм, внутренние и внешние условия (функционализм); личность и психоэнергетическое равновесие (психоанализ); поведение (бихевиоризм); психическое отражение и психика как свойство физиологического субстрата – мозга (одна из концепций, наиболее распространенных вплоть до настоящего времени) и др. Получило признание и научное направление современной психологи, в самом названии которого ясно отражена его суть – когнитивная психология.

Таким образом, можно сделать вывод, что первое направление интеграционных процессов в психологии, связанное с имманентными особенностями психологического знания, имело и имеет очень важное значение как для познания вообще, так и для познания в конкретной области.

Второе направление интеграции в психологии связано с тем, что психологические знания все шире используются в других науках. Успешность развития многих наук и их практических приложений оказывается в настоящее время непосредственно связанной с данными теоретической и прикладной психологии. Все это имеет результатом изменение социальной роли и значимости психологии. Среди российских ученых, давших убедительное обоснование этому явлению, следует прежде всего назвать имя Б. Г. Ананьева.

Б. Г. Ананьев показал, что из всех наук, так или иначе связанных с изучением человека, только психология может рассматриваться в качестве общего научно-методического центра. Тем самым психология приобретает свойства системного фактора, образующего обширную научно-практическую область (систему) человекознания. При этом психология активно ассимилирует данные других наук прежде всего с целью их психологического осмысления и дальнейшей психологизации сфер практического применения.

Сейчас уже очевидно, насколько успешной может быть интеграция психологического знания с техническими науками, юриспруденцией, политикой, клиникой и др. По-видимому, есть достаточно оснований утверждать важность значения этой линии психологической интеграции для познания реалий мира и практической деятельности человека.

Третья линия психологической интеграции может рассматриваться как единство, но лишь в определенном смысле того, что было рассмотрено выше. В этой линии интеграции можно, по нашему мнению, выделить два уровня. Первый – компилятивный. В общих чертах его суть состоит в следующем.

Некий психологический феномен используется какой-то наукой для построения своих новых теоретических концепций. Возвращаясь в психологию, эти концепции расширяют знания о сути человеческой природы и бытия. Речь идет прежде всего о концепциях ноосферы (В. И. Вернадский, П. Тейяр де Шарден), этногенеза (Н. И. Гумилев), единства Вселенной (А. Л. Чижевский) и др.

Следующий уровень третьей линии психологической интеграции может быть назван, по нашему мнению, конструктивным, или созидающим. Результатом его является, во-первых, построение принципиально новой единой теории на основе трудно, казалось бы, согласующихся теоретических концепций разных наук. Во-вторых, адекватный метод и инструмент, которые могут обеспечить успешную практическую деятельность. Все это, безусловно, предполагает в той или иной мере учет исторического и настоящего опыта всех школ мировой психологии. Стало быть, речь идет об уровне интеграции, который соответствует новому направлению в психологии, новой психологической школе. В настоящее время этим требованиям более всего отвечает психологическая школа онтопсихологии, основанная и развиваемая итальянским ученым А. Менегетти^[13].

Раскрывая основные положения онтопсихологии А. Менегетти, заметим, что сам термин «онтопсихология» известен давно. В концепции Б. Г. Ананьева он, например, трактуется как раздел психологии, изучающий онтогенез – развитие индивида как совокупности организменных, т. е. относящихся только к организму, свойств человека.

В теории А. Менегетти в термин «онтопсихология» вкладывается принципиально иное содержание – это развитие индивидуальности в целом, психология Бытия в человеке. При этом важно подчеркнуть, что проблема индивидуальности в онтопсихологии не секвестрируется, а выводится на передний план как наиболее важная для современной и будущей психологии.

Новое понимание онтопсихологии опирается на такие базовые понятия, как «Семантическое поле» и «Ин-се». Семантическое поле как понятие отлично от используемого в филологии. Это основная информационная связь, которую устанавливает жизнь между своими индивидуациями («Я», выступающее как действующий индивид и личность).

«Ин-се» – средоточие Бытия. В своей главной форме Онто Ин-се – регулятор индивида в специфицированной форме интенциональности Бытия. Онто Ин-се на основе общего Бытия связано с Космосом, универсумом и жизнью. На основе индивидуального Бытия – с человеком как исторической самоявленностью. Через Ин-се достигается основной результат практической онтопсихологии.

Приводя некоторые базовые понятия и постулаты онтопсихологии, мы не имели целью дать ее более или менее достаточную характеристику. Очевидно одно – создан новый тезаурус, способный служить как интеграции собственно психологического знания, так и интеграции психологического знания со знаниями других наук.

Если мы обратимся к той работе, которую проводит А. Менегетти по линии Международной ассоциации онтопсихологии, то нельзя не отметить, что его теория находит подтверждение в практической деятельности. Все это позволяет надеяться на дальнейшее укрепление позиций онтопсихологии в интеграции наук.

§ 2.4. ЧЕЛОВЕК КАК СУБЪЕКТ ЖИЗНИ

Целостное понимание человека – как индивида и личности, субъекта деятельности и индивидуальности – предполагает понимание того, как человек реализует себя в конкретных условиях своего существования, как складывается его жизненный путь и жизнь в целом.

Меняются времена, и вместе с ними меняется человек. История человеческого общества – это постоянный процесс развития и усиления человеческой индивидуальности. Антрополог М. Мид выделяла несколько типов культур в истории развития общества. Для ранних, традиционных культур были характерны медленные, постепенные изменения, фактически мало ощутимые на протяжении жизни одного человека и даже одного поколения. Жизнь строилась «по законам дедов» – традиции, сложившийся мир ценностей, общественные стандарты являлись основными регуляторами индивидуальной жизни человека. Собственный выбор и личные возможности построения своей судьбы были весьма ограничены, потому что «ответы на вопросы: „Кто я? Какова суть моей жизни как представителя моей культуры? Как я должен говорить, двигаться, есть, спать, любить, зарабатывать себе на жизнь, встречать смерть?“ – считаются предрешенными» (Мид).

Постепенно темпы исторических изменений нарастают, и жить «по законам дедов» уже невозможно. Время, социальная и культурная ситуации становятся столь ощутимо другими, что постепенно теряют смысл не только образцы прошлого, но и сравнение с ними. Однако еще можно жить «по законам отцов», разрыва поколений не происходит, и сохраняются механизмы передачи культуры от старших к младшим. Во многом еще сохраняется и зависимость человека от принадлежности его родителей и его самого к определенному социальному слою, который определяет основные способы бытия человека – род деятельности, образ жизни, повседневные занятия и т. д. Если человек стремился выйти за пределы «своего мира», то это фактически требовало разрыва с моделями жизни дедов и отцов и поиска новых моделей поведения.

Однако нарастающее увеличение скорости исторических изменений постепенно приводит к тому, что уже и опыт отцов перестает быть социокультурной моделью или хотя бы образцом сравнения для их детей. Характерным для нового времени становится не только разрушение традиционного общества с его жесткими правилами, установленными для разных социальных слоев, не только уменьшение силы обычая или культурной нормы, но прежде всего – кардинальная замена внешних, общественных, групповых регуляторов жизни человека его внутренним, индивидуальным выбором. Замена внешних регуляторов внутренними создает новый способ взаимоотношений человека с пространством его жизни – «освоение», «расширение» и «присвоение» этого пространства – и тем самым превращение окружающего мира в собственное жизненное пространство. Мир становится «своим». Внешняя предопределенность судьбы человека сменяется необходимостью самостоятельно принимать жизненно важные решения и отвечать за них.

Значение этих перемен легко осознается в свете изменений, происшедших в нашей стране в последнее время, которые привели к ослаблению внешних регуляторов и, соответственно, к обострению многих личных проблем каждого человека: это проблемы собственного выбора, построения собственной жизни, поиска ответов на сложнейшие вопросы.

В основе поведения человека лежат разные системы его регуляции. Часть поведенческой активности людей отчетливо детерминирована конкретной ситуацией – либо мы связаны с этой ситуацией какими-то своими потребностями, стремлением удовлетворить свои желания, либо мы просто оказываемся перед необходимостью реагировать на какие-то аспекты этой ситуации. Соответственно, эта часть нашей жизнедеятельности в значительной мере продиктована жизненной необходимостью – для того, чтобы существовать, мы должны есть, пить, спать, иметь для этого необходимые средства и условия. Той же жизненной необходимостью определены наши действия и решения и в более сложных ситуациях: например, закончив школу, мы оказываемся перед необходимостью принятия каких-то решений относительно дальнейших поступков.

Какая-то часть наших жизненных решений или действий, возможно, является следствием не только, а может быть и не столько собственного выбора, сколько социального влияния, источником которого может быть и непосредственное, близкое окружение человека, и более широкая социальная среда. Например, выбор высшего образования в качестве дальнейшего жизненного пути после окончания школы может быть определен не тем, что молодой человек или девушка стремятся к этому, а результатом давления родителей; человек идет в театр или посещает модную выставку не из любви к искусству, а потому что «так принято», и т. д. Сказанное не означает, что социальное влияние всегда «отклоняет» человека от собственных желаний: социальные традиции и нормы аккумулируют накопленный обществом опыт, позволяющий нам адекватно действовать в разнообразных ситуациях социального взаимодействия, и приобретение этого опыта, социальной компетентности есть часть нашей системы приспособления к этому миру. Наконец, мы просто не можем не считаться с желаниями и представлениями других людей, отношениями с которыми мы дорожим и мнение которых для нас важно. Соответственно, наше поведение в какой-то мере продиктовано социальной необходимостью согласования поведения с традициями, законами того мира, в котором мы живем, как «маленького» (семьи, коллег, круга друзей и близких), так и «большого» (общества в целом).

Чем меньше ограничений, связанных с тем, что мы условно обозначили как жизненную или социальную необходимость, чем более динамичной, быстро меняющейся становится внешняя ситуация, тем в большей мере человек оказывается перед задачей собственного принятия решений, собственного выбора того, чем заниматься, как проводить свое время, в конечном счете, как строить свою жизнь. В ситуации собственного выбора мы оказываемся и тогда, когда испытываем неудовлетворенность своей жизненной ситуацией – мы больше не хотим «плыть по течению», и изменение сложившейся ситуации требует от нас решимости и усилий изменить привычный стиль жизни, а может быть и свою жизненную ситуацию в целом.

Новая социокультурная ситуация, в которой оказался человек, нашла свое отражение в работах психологов, которые все чаще пишут о проблеме свободы человека. При этом свобода человека понимается как возможность принятия решения и выбора (Фромм), как свобода нахождения и реализации им смысла своей жизни (Франки), как свобода осознания своих возможностей и изменения себя (Мэй).

Для отечественной психологии всегда был характерен глубокий интерес к духовному, «высшему» измерению в существовании человека. По мнению ведущих отечественных психологов, наша психология может быть названа «вершинной» в отличие от «поверхностной» и «глубинной». В качестве такой «вершины» Б. Г. Ананьев рассматривал развитие человеческой индивидуальности, а условием ее становления считал самостоятельный, «самодетерминирующий» выбор жизненного пути, решение задачи построения своей жизни. Современные отечественные психологи, поддерживая эту точку зрения, также делают акцент в понимании жизненного пути человека на его способности выстроить свою судьбу по собственному замыслу (К. А. Абульханова-Славская).

Самоопределение человека как собственный, свободный выбор предполагает способность противостоять как внешним влияниям, зачастую располагающим к принятию того или иного типа решений, так и влиянию собственных «слабостей», прежде всего силе привычек, боязни перемен. Психологи утверждают, что основные барьеры, препятствующие нашим позитивным изменениям, находятся внутри нас. Готовность изменить что-то в своей жизненной ситуации требует мужества для преодоления сложившихся стереотипов и принятия на себя ответственности за свои решения и их последствия. Если человек не готов к этому, он нередко подавляет в себе тревожащие его мысли и чувства, старается не замечать проблем, существующих в его жизненной ситуации, например того, что работа его совершенно не устраивает, получаемое образование мало интересует, отношения с близкими людьми поверхностны и неудовлетворительны, он предпочитает «плыть по течению», а точнее, «скользить» по поверхности жизни. Уход от решения этих сущностных вопросов бытия – в чем смысл моей жизни, что является для меня наиболее значимым, как жить – порождает экзистенциальный вакуум и может вести к нарастающему чувству пустоты и бессмысленности существования.

Сегодня психологи проявляют все больший интерес к проблемам стратегий жизни, стиля жизни человека, его жизненных планов и все чаще оперируют такими понятиями, как жизненное пространство, жизненная ситуация, жизненный мир. При этом отмечаются весьма существенные различия между людьми, избирающими разные способы своего взаимодействия с этим миром, что в какой-то мере становится определяющим для их жизненного сценария в целом: различия проявляются, прежде всего, в направленности личности, оптимистическом или пессимистическом мировоззрении, в самооценке.

Современные психологи обращают особое внимание на то, что в основе самостоятельного выбора человека, его «самодетерминации» лежит смысловой уровень регуляции его поведения, поступков, решений в значимых ситуациях. Именно «личностные», «жизненные» смыслы позволяют человеку осуществлять не «реактивный», «тактический», но стратегически осмысленный выбор, определяемый наиболее значимыми ценностями его жизни, превращающий ее тем самым в индивидуально, свободно и самостоятельно выстраиваемую им судьбу.

Сегодня это тем более актуально, поскольку время социальных перемен, разрушая привычные способы жизни, изменяя ценности и приоритеты общества, приводя к исчезновению одних и появлению других форм деятельности, фактически ставит перед личностью новую жизненную задачу – задачу жизнетворчества, создавая тем самым возможности превращения человека из субъекта деятельности в субъекта жизни, творца своего жизненного пути и своей судьбы.

§ 2.5. ЧЕЛОВЕК И КУЛЬТУРА

В современной мировой социогуманитарной науке сложился подход к исследованию особенностей человеческой природы как целостности через продукты деятельности человека. С одной стороны, существует мир природы как физическая реальность, как данность, независимая от человека. С другой – человек создает свой мир, «вторую природу» – культуру. Однако культуры не было бы без природы, потому что человек творит на природном ландшафте, пользуется ресурсами природы.

Велико разнообразие культур, существующих на Земле. Создавая культуру как вторую среду обитания, человек во всей мощи проявляет свой многогранный творческий потенциал. Люди, живущие в разных сообществах, движимы одними и теми же потребностями, но, осваивая специфические условия природы, они создают мир, в котором во многом похожи друг на друга, но во многом индивидуальны и самобытны.

Своеобразие природных условий сказывалось и до сих пор сказывается на всех сторонах жизни людей. Однако неверно было бы напрямую связывать особенности природы какого-либо региона с особенностями характера населяющего его народа. В повседневной жизни сообщества формируются различные виды культурной практики: определенные виды деятельности, которые становятся основными в его жизненном укладе. Специфические условия существования человека, сложившиеся способы добывания пищи, возможности взаимодействия с другими народами или их отсутствие определяют особенности его повседневного существования, влияют на все стороны его жизни и на него самого.

Итак, культура – это сфера всей человеческой жизни: материальной, духовной, интеллектуальной. Это понятие включает не только внутренние (психологические, духовные) качества, но и их проявления в способах деятельности и в результатах этой деятельности. Культура – это то, что люди делают с природой, с собой, как ведут себя по отношению к окружающим, к самим себе и что они при этом думают и говорят. Культура органически соединяет в человеке его природные и социальные качества, поскольку она дело рук самого человека, который является одновременно и творцом культуры, и ее представителем, носителем – существом культурным.

Широкое понятие культуры охватывает выраженный в языке, символах и представленный в человеке мир, противостоящий природе. Культура – это уклад жизни народа, проживающего на определенной территории, она включает историю народа и данной территории, а также видение народом этой жизни. Культура общества охватывает такие формы его организации, как практикуемые данным сообществом основные способы производства и взаимодействия с природой, различные социальные институты, религиозные верования, нравы, обычаи и традиции, стили мышления, стереотипы межличностного поведения и особенности самовыражения, язык, а также средства передачи жизненного опыта через поколения.

Широкое понимание культуры не различает правильное и неправильное, хорошее и плохое упорядочение и толкование жизни общества в целом и поведения составляющих его индивидов.

Мир повседневной жизни существует, переживается и объясняется как мир организованный, однако каждый человек переживает и объясняет его по-своему. Но любое объяснение мира основано на предыдущем знакомстве с ним – на нашем личном и на передаваемом нам родителями, учителями, другими людьми.

Мир межличностен: человек живет среди других людей. Это мир культуры, так как с самого начала повседневность существует как совокупность значений, которые мы должны интерпретировать для того, чтобы обрести опору в этом мире, прийти к согласию с ним. Культура возникает и продолжает формироваться в человеческих действиях.

Любое сообщество людей, каждая группа вырабатывает свою собственную систему взглядов на мир, свою картину мира. С одной стороны, формирование этой системы подчинено общим закономерностям, с другой – оно отражает специфику реальной жизненной практики данной группы. Поскольку обыденный здравый смысл несет в себе черты коллективно разделяемого опыта, у людей складывается понимание той действительности, в которой они живут. Такое понимание свойственно всем индивидам, которые принадлежат к данному культурному кругу. Систематичность обыденности, повседневности позволяет индивиду ориентироваться в мире и строить свое поведение соответствующим образом. Правила построения человеком своего поведения, как и переживание им окружающей его реальности, соответствуют существующим в данном сообществе или группе культурным образцам. Представления о мире и стандарты поведения, реализуемые в повседневных действиях, обусловливаются родной для их носителей культурой.

Итак, человек существует не только в природном, физическом мире, но и в символической среде, которую он создает сам. Пространство языка, искусства, религии, науки, мифологии, совместной производственной и бытовой деятельности людей – все это и составляет культуру. Символическая среда существует благодаря взаимопониманию членов данного культурного сообщества. Единая культуpa сообщества во многом определяется именно тем, что обусловливает разделяемую всеми картину мира. Картина мира организуется с помощью символов, и те, кто овладевает этими символами, приходят к общим или близким взглядам на мир, которые и служат основой для совместных согласованных действий.

Слова, которые мы произносим, социальные институты, в деятельности которых мы участвуем, искусственные физические объекты, которые используем, служат одновременно и орудиями, и символами. Они существуют в мире вокруг нас, они организуют наше внимание и действие в этом мире. В процессе формирования человеческой культуры деятельность предыдущих поколений накапливается в настоящем как специфически человеческая составляющая окружающей среды.

Социальный мир влияет на индивида не только через действия реально существующих людей, которые разговаривают, общаются, показывают пример, убеждают, но и через невидимые способы действий и объекты, созданные людьми в окружающем индивида мире. Существуют не только предписанные формы социального взаимодействия: обычаи, схемы, сценарии, игры, ритуалы и т. д., но и искусственные объекты, насыщающие мир человеческим интеллектом: слова, изобретения, сооружения и т. д.

Жизненный уклад, структуры повседневности, способы поведения и самовыражения в разных сообществах людей имеют свое своеобразие и раскрываются в типичных проявлениях, свойственных тому или иному народу, в национальном характере, в менталитете народа. Менталитет – это интегральная характеристика людей, живущих в конкретной культуре, которая позволяет описать своеобразие видения этими людьми окружающего мира и объяснить специфику их реагирования на него. При анализе менталитета следует исходить из того, что данное понятие раскрывает именно своеобразие отражения внешнего мира, которое обусловливает своеобразие способов реагирования общности людей. Другими словами, менталитет – это характерная для конкретной культуры специфика психической жизни представляющих данную культуру людей. В известном смысле это понятие пересекается с понятием «национальный характер», который представляет собой этнически окрашенные стереотипы межличностного поведения. Возникает иллюзия, что черты национального характера генетически запрограммированы. Однако процесс вхождения индивида в его родную культуру осуществляется посредством участия в межличностных ситуациях, т. е. через усвоение передающихся из поколения в поколение особенностей поведения.

Таким образом, культура представляет собой адаптивную систему, посредством которой человек приспосабливается к окружающей среде. Культура – это продукт человеческой деятельности. В то же время культура является адаптирующей системой: каждый индивид проходит процесс культурации, т. е. вхождения в свою родную культурную среду как целостность.

§ 2.6. ПРОЦЕСС КУЛЬТУРАЦИИ

Родившийся ребенок попадает в определенную человеческую среду со своей сформировавшейся культурой. Ему предстоит еще стать человеком в полном смысле слова: развиться не только физически, но и усвоить все то, что известно и принято в его окружении, – родную культуру. Программы поведения человека генетически не передаются. Он приобщается к культуре усилиями своего непосредственного окружения. Впитывая в себя культуру, входящий в жизнь человек обретает свое духовное содержание – нравственные представления, взгляды, стереотипы поведения и самовыражения, эстетические вкусы и др. Культура становится способом «очеловечивания» человека. В отличие от «социализации», которая включает человека в структуру социума, делая его носителем определенных социальных ролей и общественных отношений, культурация формирует человеческую индивидуальность, сочетая, с одной стороны, особенности самой культуры, а с другой – предполагая возможность выбора тех ценностей, которые данный индивид усваивает. Вначале этот выбор осуществляют семья, школа, другие социальные институты, но в процессе взросления человек принимает самостоятельные решения относительно тех или иных возможностей. В течение тысячелетий сама по себе погруженность подрастающего поколения в межличностную среду того или иного сообщества, в повседневный контекст оказывалась достаточным условием подготовки к жизни и не требовала дополнительных форм обучения. Усвоение культуры проходило через родной язык и опыт.

Наблюдения за найденными детьми, существовавшими какое-то время изолированно от человеческой среды, свидетельствуют, что эти дети не похожи на своих обычных сверстников. Вероятно, первым таким ребенком был найденный в 1799 г. в лесах на юге Франции мальчик лет 12–14, которого назвали Виктором. Он вел себя, как дикое существо, не владел речью, передвигался на четвереньках, ел, как животное, тонко различал природные звуки, но совсем не реагировал, например, на хлопанье дверью. Очевидно, он длительное время был лишен человеческого окружения. Врачам, которые занимались Виктором, так и не удалось помочь ему стать полноценным человеком. Другие известные случаи нахождения подобных детей показывают, что чем раньше удается обнаружить такого ребенка, т. е. чем он младше, тем больше вероятность его культурации.

С какого же момента начинается влияние культуры на человека? Считают, что уже в утробе матери, через материнский организм ребенок находится под воздействием различных биологических агентов, соответствующих его культуре. Прежде всего это особенности системы питания: определенные продукты, способы приготовления пищи и т. д. Другим важным источником влияния является состояние будущей матери: ее реакции на различные стрессы, на отношение окружающих и т. п., что также в большой степени культурно обусловлено.

Когда новорожденные входят в мир, они уже являются объектами культурной интерпретации со стороны взрослых. Ребенок попадает в определенную межличностную среду. Он рано начинает стремиться к участию в межличностных ситуациях, уже в семимесячном возрасте, находясь среди взрослых, он поворачивает головку в сторону говорящего. Ребенок усваивает язык, различные навыки, модели поведения и способы самовыражения через подражание окружающим. Это усвоение начинается на досознательном уровне, ребенок пытается повторять слова, движения, мимику, еще не понимая их смысла и значения. Постепенно он втягивается во взаимодействие, в котором пока за него многое говорят и делают взрослые, и только по мере участия в игровых и реальных жизненных ситуациях он и сам становится носителем особенностей поведения, принятых в его среде. Полноправное участие ребенка в межличностных ситуациях – решающий фактор формирования у него полноценной психики.

Каждая культура представляет собой определенные структуры повседневности: специфические навыки, умения, характерные модели взаимодействия. В ней присутствуют свои культурные практики – виды деятельности, в отношении которых существуют нормативные ожидания. Через переживаемые события повседневной жизни, виды деятельности, ситуации, контексты и т. п. вырабатывается культурная привычка поведения. Так, например, в одних культурах более всего ценятся индивидуализм, самостоятельность, активность, в других – напротив, коллективизм, послушание, подчинение. Нормы формируются и существуют внутри каждой культуры. Таким образом, усвоение культуры, так же как и усвоение родного языка, протекает на досознательном уровне, непроизвольно, через погруженность в межличностные ситуации, и оно неизбежно.

Каждый человек принадлежит к определенному сообществу людей, следовательно, является носителем культуры, присущей данному сообществу. Однако родная культура почти не осознается, поскольку она является средой существования. Она не замечается, как воздух, которым мы дышим. Когда человек из родной культуры попадает в абсолютно новое окружение, где ему приходится мгновенно реагировать на множество совершенно новых представлений о времени, пространстве, труде, религии, любви, сексе и т. п., то им овладевает растерянность. Такое состояние, связанное с непониманием чужой культуры, называют культурным шоком. Но культурный шок можно переживать и по отношению к собственной культуре, когда человек не успевает адаптироваться к быстро меняющимся условиям.

Как можно определить и объяснить межкультурные различия? Являются ли они следствием врожденных свойств представителей разных культур, или сообщества людей отличаются друг от друга только потому, что обладают разной культурой?

Восприятие, память и мышление развиваются в ходе общей социализации ребенка и неразрывно связаны с теми видами деятельности, коммуникации и общественных отношений, в которых он участвует. Даже его физическое окружение преобразовано усилиями людей. Весь опыт ребенка носит печать той культуры, к которой он принадлежит, и пронизан значениями и эмоциями, которые определены общественно. Например, каждая культура имеет свой язык, который одновременно является и важным социальным явлением, и средством коммуникации, и средством мышления индивидов.

В ходе развития ребенка и его социализации осуществляется взаимодействие индивидуальных и культурных процессов. Сложные изменения в поведении приобретаются в результате опыта и передаются через культуру. Французский исследователь культур Вилар отправился с экспедицией в Южную Америку изучать жизнь племени гуайяков, известного тем, что его представители избегают контактов с другими людьми. Когда участники экспедиции приблизились к месту, где у костра сидела группа гуайяков, те, испугавшись, спешно покинули место стоянки и второпях забыли у костра семимесячную девочку. Вилар удочерил ее. Она выросла в его семье во Франции, закончила университет и стала, так же как и ее приемный отец, этнографом.

В последние десятилетия молодые люди из африканских стран и других бывших европейских колоний получили возможность учиться в университетах Европы и Америки. Они становятся специалистами в самых различных областях. Однако подавляющее большинство их соплеменников остаются дома и продолжают вести образ жизни своих предков, который очень мало меняется. Эти примеры подтверждают идею о значении культурной среды в становлении человека.

Хотя генетические факторы играли, вероятно, определенную роль в длившейся около 2 млн. лет эволюции человека от гоминида до homo sapiens, быстрое культурное развитие homo sapiens в течение примерно 50 000 лет существования практически не связано с генетическими изменениями. Множество данных свидетельствуют о том, что коренные изменения в культуре могут происходить и происходят на протяжении жизни даже одного поколения. Таким образом, развитие культуры неправомерно связывать с генетическими основаниями.

Принципы работы разума одинаковы во всех культурах и во все исторические эпохи. Первобытная и современная научная системы мышления являются просто различными стратегиями, при помощи которых человек рационально постигает природу. Обе стратегии направлены на получение объективного знания о мире, обе упорядочивают, классифицируют и систематизируют информацию, обе создают логические последовательные системы.

Основное различие между ними заключается в используемом при мышлении материале. Так, примитивные системы классификации основаны на непосредственно видимых и ощущаемых качествах объектов. Современная наука в большей мере опирается на свойства, вытекающие из необходимых отношений, которые входят в структуру объектов, подлежащих классификации. Например, лавочник классифицирует фрукты и овощи иначе, чем ботаник.

Данные о бесконечно разнообразных продуктах различных культур свидетельствуют, тем не менее, о существовании универсальных операций человеческого ума. Интеллектуальная одаренность народов одинакова – все дело в опыте, доступном людям.

Таким образом, интерпретация поведения человека связана прежде всего с той культурной средой, представителем которой он является. Поведение всегда имеет контекст, ясный для ближайшего окружения и часто недоступный для понимания посторонними. Одни и те же понятия, жесты, мимика в разных культурах могут иметь разные, а иногда и противоположные смыслы и значения. Например, когда болгары хотят сказать «нет», они кивают головой, а когда «да» – качают головой в разные стороны. Когда знакомятся между собой представители европейских культур, они пожимают друг другу руку, а в Индии, Японии, Китае руку пожимают лишь близкому человеку. Таким образом, при общении представителей разных культур могут иметь место неправильная интерпретация их поведения и трудности взаимопонимания. Особенно часто иллюзия ясности распространяется на те явления, на которые мы не можем взглянуть со стороны.

Важно осознать зависимость собственного мышления и поведения от стереотипов своей культуры, от особенностей личного социокультурного опыта, иначе наше понимание будет лишь приписыванием привычных нам значений тем или иным явлениям, в то время как их истинный смысл будет скрыт в контексте той культуры, в которой эти явления возникли.

Человеку свойственно смотреть на других людей сквозь призму собственных представлений, собственного понимания ситуации. Однако это односторонний подход. Он должен быть дополнен противоположным процессом – попыткой увидеть себя глазами других. Это возможно в том случае, когда люди понимают уникальность образа жизни других, глубинное различие духовных основ своей и чужой культуры. Лишь такой подход дает возможность осознать и уникальность образа жизни и духа своей собственной культуры, а значит, и лучше понять себя самого.

Отсюда возникает общая идея: ценить свое культурное своеобразие, терпимо, благосклонно относиться к различиям и осознавать степень человеческого родства в мире.

Глава 3. СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ НЕРВНО-ПСИХИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

§ 3.1. НЕЙРОН КАК СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ЕДИНИЦА НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

Структурно-функциональной единицей нервной системы является нервная клетка, или нейрон, или нейроцит. Всю нервную систему можно представить как взаимосвязанную и взаимодействующую сеть из нескольких триллионов нервных клеток. Несмотря на их громадное разнообразие, можно говорить о ряде общих структурных и функциональных признаков, присущих всем нервным клеткам (рис. 5).

В нейроне выделяют следующие основные части: тело, отростки и их окончания.

Тело нейрона, размеры которого колеблются от 4 до 130 мкм, представляет собой скопление клеточной плазмы, в которой располагается ядро – носитель генетической информации, митохондрии – универсальные «генераторы» энергии, необходимой для обеспечения деятельности клетки, и большое количество структур, выполняющих различные специфические функции.

Поверхность нейрона, его оболочка, часто именуемая просто мембраной, не только обеспечивает обмен с окружающей средой, но, обладая свойствами полупроницаемой мембраны, является структурой, где развиваются сложные процессы биоэлектрогенеза, лежащие в основе главных функций нервной клетки.

Отростки нервных клеток являются выростами цитоплазмы. Различают два вида отростков. Дендриты – короткие, древовидно ветвящиеся, постепенно истончаются и заканчиваются в окружающих тканях. Количество их достигает десяти, они многократно увеличивают поверхность клетки.

Помимо дендритов нервная клетка всегда имеет один аксон (или нейрит). Этот отросток всегда более крупный, длинный (до 1 м) и менее ветвистый. Аксон заканчивается синапсом, при помощи которого он функционально взаимодействует с иннервируемыми структурами.

Рис. 5. Строение нервной клетки (упрощенная схема)

По своей функциональной значимости в составе рефлекторной дуги различают три вида нейронов:

рецепторные (чувствительные, афферентные), имеющие чувствительные нервные окончания, которые способны воспринимать раздражения из внешней или внутренней среды;

эффекторные (эфферентные), окончания аксонов которых передают нервный сигнал на рабочий орган;

ассоциативные (вставочные, центральные), являющиеся промежуточными в составе рефлекторной дуги и передающие информацию с чувствительного нейрона на эффекторные.

Следует иметь в виду, что на теле и отростках большинства нервных клеток имеется очень большое количество синапсов, через которые поступает информация с других нейронов.

Несмотря на громадное морфологическое и функциональное разнообразие нейронов, можно выделить ряд ключевых свойств и функций.

К числу наиболее важных свойств относятся:

1. Наличие трансмембранной разности потенциалов, т. е. между наружной и внутренней поверхностями оболочки нейрона в покое регистрируется разность потенциала порядка 90 мВ, наружная поверхность электроположительна по отношению к внутренней. Величина и направление трансмембранного тока меняются в зависимости от состояния нейрона.

2. Очень высокая чувствительность к некоторым химическим веществам (медиаторам) и электрическому току.

3. Способность к нейросекреции, т. е. к синтезу и выделению в окружающую среду или в синаптическую щель биологически активных веществ.

4. Высокий уровень энергетических процессов, что обусловливает необходимость постоянного притока основного источника энергии – глюкозы и кислорода, необходимого для окисления.

Принято различать следующие функции нейрона:

1. Воспринимающая – эта функция представлена двумя механизмами. Во-первых, чувствительные окончания дендритов способны обеспечить рецепцию, т. е. трансформацию специфической энергии раздражителя внешней или внутренней среды в неспецифический процесс нервного возбуждения, нервный импульс, который по отростку распространяется по направлению к телу нервной клетки. Во-вторых, на всех частях нейрона имеются многочисленные (до нескольких десятков тысяч) синапсы, при помощи которых химическим путем возбуждение передается от одного нейрона к другому. Химические вещества, осуществляющие эту передачу, обозначают медиаторы (или нейротрансмиттеры). К их числу, в частности, относятся адреналин, норадреналин, дофамин, серотонин, ацетилхолин, гамма-аминомасляная кислота и многие другие. В результате воздействия медиатора в теле нервной клетки развивается возбуждение и возникновение нервного импульса или снижение возбудимости нейрона – его торможение.

2. Интегративная – обработка одновременно или в течение короткого интервала времени поступающих нервных сигналов по механизму их алгебраической суммации, в результате которой на выходе нейрона формируется сигнал, несущий в себе информацию всех суммированных сигналов.

3. Мнестическая, основанная на существовании тонких молекулярных биофизических процессов, сохраняющих след от всякого предыдущего воздействия и благодаря этому трансформирующих характер ответной реакции на всякое последующее. По существу, это элементарная форма памяти и научения.

4. Проводниковая функция, суть которой состоит в том, что от тела нейрона по аксону к его окончанию в естественных условиях только в одном этом направлении распространяется, не затухая, нервный импульс. Скорость его распространения в зависимости от морфофункциональных особенностей проводника колеблется от нескольких сантиметров до 100–120 метров в секунду.

5. Передающая, проявляющаяся в том, что нервный импульс, достигнув окончания аксона, который, собственно, уже входит в структуру синапса, обусловливает выделение медиатора – непосредственного передатчика возбуждения к другому нейрону или исполнительному органу.

Часто в бытовых разговорах приходится слышать сожалеющее высказывание, что нервные клетки не восстанавливаются. Да, применительно к телу нейрона, это действительно так, и в ряде случаев это действительно плохо. Но следует также иметь в виду, что количество нейронов у человека значительно превышает его потребности на протяжении всей жизни. И, кроме того, как указывалось выше, нервные клетки на протяжении жизни человека «обучаются», «приобретают опыт», а потому включение в слаженный нейрональный ансамбль «необученного» элемента затруднило бы его работу.

§ 3.2. ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ МОРФОЛОГИЯ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

По топографическому принципу нервную систему подразделяют на центральную и периферическую. Центральная нервная система состоит из головного и спинного мозга, расположенных соответственно в полости черепа и позвоночного канала. В состав периферической входят все нервные структуры, расположенные за пределами головного и спинного мозга. Конечно же, необходимо иметь в виду, что такое подразделение является весьма условным, так как в анатомическом и функциональном отношениях эти отделы тесно взаимосвязаны, а еще точнее, представляют собой части единого целого.

Центральная нервная система (ЦНС) состоит из нейронов и клеток глии, последние обеспечивают деятельность нервных клеток (поддерживают, защищают и выполняют трофическую роль). Периферическая нервная система связывает спинной и головной мозг с рецепторами и эффекторами (исполнительными органами).

По ряду морфофункциональных признаков нервную систему подразделяют на соматическую (анимальную) и вегетативную (автономную). Соматическая нервная система обеспечивает восприятие сигналов от внешних рецепторов и рецепторов опорно-двигательного аппарата, она оказывает регулирующее (управляющее) воздействие на скелетную мускулатуру. Вегетативная нервная система иннервирует внутренние органы и кровеносные сосуды (рецепторные образования, железы, гладкую мускулатуру), а также обеспечивает адаптационно-трофическую функцию.

Основу деятельности нервной системы составляют рефлексы – ответные реакции организма на внешние и внутренние раздражители, осуществляемые с участием ЦНС. Многочисленные рефлекторные акты подразделяют на безусловные (врожденные) и условные (приобретенные в процессе индивидуальной жизнедеятельности). Морфологической основой рефлекса является рефлекторная дуга, состоящая из воспринимающих раздражители рецепторов; афферентного звена, по которому нервные сигналы от рецепторов идут в ЦНС; центрального звена, обеспечивающего замыкательную функцию; эфферентного звена, проводящего первые импульсы от ЦНС к исполнительному органу, эффектору. В настоящее время принято говорить не о рефлекторной дуге, а о рефлекторном кольце, поскольку от исполнительного органа в центральное звено идет информация о состоянии эффектора – обратная связь.

Рассмотрим строение и функции отделов ЦНС.

Спинной мозг находится в позвоночном канале, занимая пространство от 1-го шейного до 1-2-го поясничных позвонков. Различают следующие сегменты: 8 шейных, 12 грудных, 5 поясничных, 5 крестцовых и 1 копчиковый. Каждый сегмент спинного мозга обеспечивает иннервацию определенного участка тела, включающего участок кожи и скелетные мышцы.

От каждого сегмента симметрично отходят нервные волокна, которые, объединяясь, образуют спинномозговые нервы. Всего таким образом формируется 31 пара спинномозговых нервов, содержащих чувствительные и двигательные соматические волокна, а часть из них – также и вегетативные волокна.

Спинной мозг содержит сегментарный и проводниковый аппараты. Сегментарный аппарат – это совокупность функционально взаимосвязанных нервных структур, обеспечивающих выполнение безусловных рефлексов, морфологической основой которых являются простые рефлекторные дуги.

Проводниковый аппарат обеспечивает двустороннюю связь спинного мозга с интеграционными центрами головного мозга, которые находятся в мозжечке, среднем мозгу и в коре полушарий большого мозга. Интеграционный центр вегетативного отдела нервной системы находится в промежуточном мозгу. Проводниковый аппарат спинного мозга представлен восходящими и нисходящими путями. Восходящие пути начинаются от нейронов спинномозговых узлов и проводят нервные импульсы в интеграционные центры головного мозга. Нисходящие пути образованы аксонами нейронов ядер головного мозга, идущими к нейронам спинного мозга. Все проводящие пути – парные, расположены симметрично, все они на том или ином уровне претерпевают перекрест – переход на противоположную сторону, иногда дважды. Всего имеется 18 пар таких проводящих путей.

Головной мозг является высшим отделом ЦНС. При внешнем осмотре в нем выделяют мозговой ствол, большой мозг и мозжечок. В свою очередь, на основании эмбриоморфологических принципов мозговой ствол подразделяют на продолговатый мозг, мост, средний мозг и промежуточный мозг. Большой мозг представлен двумя полушариями, в каждом из которых выделяют плащ, наружная часть которого обозначается как кора полушарий большого мозга, а также обонятельный мозг и базальные ганглии. Рассмотрим структуру и функции отдельных частей головного мозга (рис. 6).

Продолговатый мозг является непосредственным продолжением спинного мозга. В продолговатом мозгу, как и во всех других отде-

Рис. 6. Схематическое изображение головного мозга с правой стороны

лах ЦНС, принято разделять белое и серое вещество. Первое представляют в основном отростки (аксоны) нервных клеток, проводящие пути, а второе – тела нервных клеток. В сером веществе продолговатого мозга различают четыре группы ядер. Первая – тонкое и клиновидное ядра, где заканчиваются проводящие пути, идущие из спинного мозга. Эти ядра выполняют релейную, переключающую функцию между спинным мозгом и отделами, лежащими выше продолговатого. Вторая группа – ядра оливы – также обеспечивают переключение сигналов, идущих от среднего мозга к мозжечку и спинному мозгу. Третья группа – ядра ретикулярной формации, выполняющие функции центров регуляции дыхания, кровообращения, пищеварения и др. И четвертая группа – ядра IX–XII пар черепных нервов: IX пара – языкоглоточный нерв, осуществляющий чувствительные, двигательные и вегетативные функции применительно к областям, отраженным в названии этого нерва; X пара – блуждающий нерв, осуществляющий чувствительные, двигательные и вегетативные функции относительно органов полости рта, носоглотки, шеи, грудной и брюшной полости; XI пара – добавочный нерв, осуществляющий преимущественно двигательную функцию, и XII пара – подъязычный нерв, также главным образом двигательный нерв.

Мост расположен на передней части ствола мозга. В нем расположены ядра V–VIII пар черепных нервов: V пара – тройничный нерв – выполняет как двигательные, так и главным образом чувствительные функции от поверхности головы; VI пара – отводящий нерв – двигательный, принимающий участие в обеспечении движений глазного яблока; VII пара – лицевой нерв, иннервирующий мимическую мускулатуру, обеспечивающий чувствительность полости рта, а также функционирование слюнных и слезных желез; VIII пара – предцверно-улитковый нерв – обеспечивает проведение афферентных сигналов от слуховых рецепторов и вестибулярного аппарата. Ретикулярная формация ствола представляет собой составную часть ретикулярной формации ствола мозга, от которой начинаются нисходящие пути, идущие к спинному мозгу.

Мозжечок является самым крупным после наружной части большого мозга отделом головного мозга, его название в известной степени оправдывает его структуру и функции. В нем различают расположенное на поверхности серое вещество (кора мозжечка), а под ним – белое вещество, в толще которого расположены ядра мозжечка. Мозжечок имеет очень развитые связи с другими отделами головного мозга – спинным, продолговатым, средним мозгом, мостом, ретикулярной формацией. Такое разнообразие связей объясняет и разнообразие его функций. Мозжечок имеет отношение к регуляции двигательной активности, позы, равновесия, деятельности вегетативной нервной системы и других функций организма человека.

Средний мозг. Анатомически в нем описывают ножки мозга, заднее продырявленное вещество и крышу среднего мозга, или четверохолмие (два верхних холмика и два нижних). На полученном разрезе различают черное вещество и красное ядро. Оба имеют отношение к регуляции двигательных функций, а последнему принадлежит ключевая роль в интеграции двигательной активности (рис. 7).

Рис. 7. Срединный разрез головного мозга

В среднем мозгу расположены ядра двух черепных нервов. III пара – глазодвигательный нерв, который иннервирует мышцы, обеспечивающие движение глазного яблока, а также содержит вегетативные волокна, регулирующие просвет зрачка и аккомодацию глаза (обеспечение резкого изображения). IV пара – блоковый нерв, двигательный, также имеет отношение к глазодвигательным реакциям. От ретикулярной формации среднего мозга начинаются нисходящие пути, идущие в спинной мозг и влияющие на тонус скелетной мускулатуры. В четверохолмии находятся подкорковые центры зрения и слуха, однако они не имеют отношения к процессам восприятия, а обеспечивают двигательные ориентировочные реакции в виде поворота головы, глаз, у многих животных – и ушей на световые и звуковые раздражители. Через средний мозг проходит много проводящих путей, обеспечивающих взаимодействие различных отделов головного и спинного мозга.

Промежуточный мозг. В нем различают два крупных образования: зрительный бугор, или таламус, и подталамическую область, или гипоталамус. Зрительный бугор представляет собой коллектор почти всех сенсорных путей, которые здесь переключаются на пути в соответствующие отделы коры головного мозга. Их обозначают как специфические ядра. Кроме того, там имеются и неспецифические ядра, выполняющие функции, аналогичные ретикулярной формации, и входящие в состав неспецифической активирующей системы мозга, играющей главную роль в поддержании тонуса нервной системы, регуляции чередования сна и бодрствования.

Гипоталамус является высшим центром, обеспечивающим поддержание постоянства внутренней среды организма (межклеточной жидкости) относительно температуры, объема, осмотического давления, кислотности, концентрации минеральных веществ, глюкозы и др. Это связано с тем, что в гипоталамусе имеются чувствительные образования, улавливающие малейшие отклонения названных показателей. В гипоталамусе находятся структуры, координирующие деятельность вегетативной нервной системы, и трофики. Кроме того, в гипоталамусе вырабатываются истинные гормоны (антидиуретический гормон и окситоцин), а также биологически активные вещества, регулирующие выработку гормонов гипофизом, а через него – и большинством других желез внутренней секреции. Таким образом, в гипоталамусе осуществляется взаимодействие нервных и гуморальных механизмов поддержания постоянства внутренней среды.

Кроме того, следует отметить, что в этой области имеются ядра, которые можно обозначить как центры мотиваций, потому что возбуждение этих центров приводит к возникновению специфических переживаний – чувства голода, жажды и аналогичных им, с развитием которых запускаются соответствующие поведенческие акты.

Промежуточный мозг благодаря своим очень обширным связям с выше– и нижележащими структурами ЦНС, благодаря непосредственному взаимодействию с гуморальной (гормональной) регуляцией, играет решающую роль в обеспечении жизнедеятельности целостного организма.

Плащ. Кора полушарий большого мозга. В образовании самой крупной структуры конечного мозга – плаща – принимает участие белое и серое вещество. Последнее, меньшее по объему и представленное главным образом телами нейронов, от которых идут многочисленные проводящие пути, называют корой полушарий большого мозга. Каждое полушарие большого мозга состоит из четырех долей – лобной, височной, теменной и затылочной (рис. 8).

Рис. 8. Внутренняя поверхность головного мозга

Кора составляет важнейшую часть головного мозга, являясь материальным субстратом высшей нервной деятельности, т. е. психической деятельности, и главным регулятором всех жизненных функций организма. Кора осуществляет анализ и синтез поступающих раздражений из внутренней среды организма и из внешней, окружающей его среды. Таким образом, с корой полушарий большого мозга связаны высшие формы отражения внешнего мира и сознательная деятельность человека.

На основании многочисленных клинических, патологоанатомических, электрофизиологических и морфологических исследований со всей определенностью установлено функциональное значение различных областей коры полушарий большого мозга.

Структуры плаща делят на проекционные и ассоциативные. Проекционные центры – это участки коры полушарий, имеющие непосредственную морфофункциональную связь через посредство афферентных или эфферентных нервных путей с нейронами подкорковых центров. Ассоциативные центры – это участки коры, не имеющие непосредственной связи с подкорковыми образованиями, а связанные временной двусторонней связью с проекционными центрами. Ассоциативные центры играют первостепенную роль в осуществлении высшей нервной деятельности.

В настоящее время достаточно точно выяснена динамическая локализация некоторых функций коры полушарий большого мозга. К числу проекционных центров относят следующие: 1) общей чувствительности; 2) кинестетической чувствительности; 3) схемы тела; 4) слуха; 5) зрения; 6) обоняния; 7) вкуса; 8) висцероцепции; 9) вестибулярных функций. Следует отметить, что центры общей чувствительности получают афферентную информацию с противоположной стороны тела, а специальных видов чувствительности – с обеих сторон.

К ассоциативным относят центры: 1) узнавания предметов на ощупь; 2) целенаправленных привычных движений; 3) зрительной памяти, 4) акустический центр речи; 5) двигательный центр речи; 6) зрительный анализатор письменной речи; 7) двигательный анализатор письменных знаков; 8) сочетанного поворота головы и глаз в противоположную сторону.

В белом веществе полушарий большого мозга проходят многочисленные волокна (тракты) – проекционные и ассоциативные, которые осуществляют связь корковых проекционных центров с подкорковыми образованиями, между собой, а также с ассоциативными центрами.

Обонятельный мозг. У человека по массе он развит слабо и состоит из периферического и центрального отделов. Первый представлен обонятельной луковицей, обонятельным трактом, обонятельным треугольником и передним продырявленным веществом. В состав центрального отдела входят сводчатая извилина (нога морского коня, или амонов рог, или гиппокамп) и зубчатая извилина. Связь обонятельного мозга с обонянием несущественна ввиду малой значимости этого вида чувствительности в жизнедеятельности человека. Само по себе это название носит случайный характер. Вместе с тем структуры обонятельного мозга входят в состав лимбической системы.

Лимбическая система является понятием скорее не анатомическим, а физиологическим и представляет совокупность функционально связанных между собой образований древней коры (гиппокамп, грушевидная доля, экториальная область, периамигдалоидная кора), старой коры (поясная извилина, пресубикулюм) и подкорковых структур (миндалевидный комплекс, область перегородки, ряд ядер таламуса и гипоталамуса, а также лимбическая зона среднего мозга). Лимбическая система участвует в управлении вегетативными функциями, эмоциональным и инстинктивным поведением (пищевым, половым, оборонительным), а также оказывает влияние на смену фаз сна и бодрствования. Некоторые структуры лимбической системы (гиппокамп, миндалевидный комплекс и др.) вовлечены в осуществление мнестических функций.

Назальные ядра представляют собой группу ядер, расположенных в основании полушарий. Часть их обозначают как подкорковые ядра. Все они составляют массу серого вещества. В состав этой группы ядер входят хвостатое ядро, скорлупа, ограда и миндалевидное тело. Из-за особенностей внешнего вида их еще называют стриопаллидарной (полосатобледной) системой. Эти структуры играют очень важную роль в организации двигательной активности, они обеспечивают выполнение непроизвольных автоматических движений, регулируют состояние мышечного тонуса, а через него влияют и на характер произвольных движений. Тесная связь стриопаллидарной системы с задней группой ядер гипоталамуса обусловливает возможность ее влияния на эмоциональные реакции.

§ 3.3. МЕХАНИЗМЫ ИНТЕГРАТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

При всем морфологическом и функциональном разнообразии нервной системы она действует как единое целое, что обусловливает необходимость специального рассмотрения механизмов такой интеграции. Механизмы эти по своей сущности весьма неоднородны: это организация нервных центров и их констелляция, доминанта, принцип общего конечного пути, неспецифическая активирующая система мозга, концепция функциональной системы и некоторые другие.

Нервный центр представляет собой совокупность образований различных уровней ЦНС, совместная деятельность которых обеспечивает осуществление той или иной функции целостного организма. Понятие это функциональное, а не анатомическое. Совокупность образований ЦНС можно представить как многоуровневую структуру, начинающуюся с самого нижнего сегментарного уровня, от которого идут нервные волокна к иннервируемому органу – мышце, рецептору и т. п. Расположенный выше, вплоть до коры больших полушарий, надсегментарный аппарат корригирует деятельность нижерасположенных структур, а также координирует их активность с функционированием других структур.

Таким образом, в составе нервного центра имеет место относительно небольшое количество жестких, генетически детерминированных связей и очень большое количество гибких связей, формирующихся в процессе той или иной деятельности целостного организма. Поскольку такая деятельность проявляется несколькими функциями, сочетание которых постоянно меняется, то это требует выключения одних нервных центров и включения других. Вследствие этого в ЦНС в каждый момент времени формируется определенный ансамбль нервных центров, что было обозначено как их констелляция.

Принцип доминанты в нейрофизиологии был введен выдающимся отечественным физиологом А. А. Ухтомским. Под доминантой (от лат. dominans – господствующий) понимают временно господствующую рефлекторную систему, обусловливающую интегральный характер функционирования нервных центров в какой-либо период времени и определяющую целесообразное поведение животного и человека. Доминантный очаг возбуждения притягивает к себе возбуждение из других нервных центров и одновременно подавляет их деятельность, что приводит к блокаде реакций этих центров на те стимулы, которые ранее активировали их. Характерные черты доминанты: повышенная возбудимость, стойкость, способность к суммированию и инерция возбуждения, т. е. способность продолжать реакцию, когда первоначальный стимул уже миновал. По А. А. Ухтомскому, доминанта – общий принцип работы нервных центров.

Принцип общего конечного пути. Выше рассмотренный феномен доминанты является одним из механизмов организации эффекторной реакции, введенным английским физиологом Ч. С. Шеррингтоном. Этот принцип основан на способности различных путей проведения нервных импульсов создавать синаптические контакты на одной и той же эффекторной клетке, что было обозначено как конвергенция и является одним из основных принципов связей в ЦНС. К мотонейронам спинного мозга кроме первичных афферентных волокон конвергируют волокна различных нисходящих трактов, идущих из собственно спинальных центров и из центральных структур мозга. Вследствие этого именно мотонейроны рассматриваются как общий конечный путь многочисленных структур мозга, связанных с регуляцией моторных функций. Этот механизм раскрывает, каким образом одна и та же конечная реакция, проявляющаяся в активации определенной группы мотонейронов, может быть получена при раздражении различных структур мозга. Данный принцип имеет первостепенное значение для анализа рефлекторной деятельности нервной системы.

Концепция функциональной системы, разработанная академиком П. К. Анохиным, предполагает динамическую саморегулирующуюся организацию, все составные элементы которой взаимодействуют для получения полезного для организма приспособительного результата.

Наиболее важным является понятие акцептора – результата действия, обеспечивающего сопоставление ожидаемого и реального результатов.

Неспецифическая активирующая система мозга. Помимо специфических функций, связанных с восприятием, моторикой, вегетатикой, психическими процессами и состояниями в ЦНС, существуют процессы, не имеющие конкретных проявлений из числа вышеперечисленных, а влияющие на работоспособность (чувствительность, возбудимость) отделов ЦНС. Такие влияния обозначили как неспецифические, а структуры, их обеспечивающие, являются неспецифической активирующей системой мозга (НАСМ). В состав этой системы входят ретикулярная формация ствола мозга: неспецифические ядра таламуса, некоторые образования лимбической системы и коры полушарий большого мозга.

Неспецифическая активирующая система мозга характеризуется следующими свойствами:

1. Она получает очень богатую афферентацию из других отделов ЦНС и особенно от сенсорных систем (анализаторов). Эта афферентация оказывает стимулирующее (возбуждающее) влияние на данную систему.

2. НАСМ посылает эфферентные сигналы во все ниже-, выше– и на том же уровне расположенные структуры головного мозга.

3. По этим эфферентным путям передаются как активирующие (повышающие возбудимость), так и тормозные (понижающие возбудимость) сигналы соответствующих структур головного мозга.

4. Поскольку в НАСМ очень много адренэргических синапсов (т. е. таких, где в качестве медиатора выступает норадреналин), то ее активность резко возрастает при выбросе в кровь гормонов мозгового вещества надпочечников – катехаламинов, которые по своему химическому строению и свойствам практически идентичны вышеупомянутому медиатору.

5. Как следствие описанных свойств активность НАСМ значительно возрастает при психоэмоциональном напряжении, еще более – при психоэмоциональном стрессе, в свою очередь способствуя усилению их. Таким образом, образуется порочный круг, который порой разорвать очень нелегко.

Интеграция деятельности центральной нервной системы осуществляется по нескольким морфофункциональным структурам. Наиболее существенными из них являются следующие:

1. Проекционные системы – сенсорные системы (афферентные системы, по И. П. Павлову, – анализаторы), которые обеспечивают проведение через все уровни спинного и головного мозга информации о воспринимаемых раздражителях в высшие корковые представительства (проекции), где как итог деятельности всех предыдущих этапов завершается анализ биологической и семантической значимости этих раздражителей.

2. Ассоциативные системы (таламокортикальные и кортикоталамические). Можно говорить об определенной функциональной дифференциации в пределах этих систем, в частности, таламофронтальная (между зрительным бугром и лобной корой) – вероятностное прогнозирование и программированное поведение; таламопариетальная (между зрительным бугром и теменной областью коры) – селективное сенсорное внимание на сигналы, связанные с движениями; таламотемпоральная (между зрительным бугром и височной областью коры) – слуховое и зрительное восприятие, речь.

3. Интегративно-пусковые системы, которые представлены двигательной и орбитальной корой, имеющей мощные выходы к конечным моторным аппаратам ствола и спинного мозга.

4. Лимбико-ретикулярные системы – энергетическое, эмоциональное и вегетативное обеспечение деятельности.

Отражением интегральной деятельности головного мозга является его биоэлектрическая активность, или электроэнцефалограмма (ЭЭГ). Метод ЭЭГ получил очень широкое распространение в экспериментальной и клинико-диагностической практике. Применительно к повседневным условиям ЭЭГ представляет собой достаточно простую процедуру, не причиняющую исследуемому человеку каких-либо неприятностей. На поверхность головы накладывается стандартное количество электродов, при помощи которых отводят потенциалы от соответствующих участков проекции коры головного мозга, и после предварительного усиления записывают их тем или иным способом – на бумагу, фотопленку, ленту магнитофона. Регистрируемые таким образом потенциалы имеют величину от очень слабых до 150–200 мкВ в очень широком диапазоне частот. Для анализа чаще других используют следующие частоты (ритмы): дельта-ритм – 2–4 кол/с, тета-ритм – 4–8, альфа-ритм – 8-13, бета-ритмы – 13–30 кол/с. В специальных условиях используют и другие показатели. Характер ЭЭГ-активности отражает взаимодействие различных отделов головного мозга, но выражающееся в активности коры больших полушарий, во взаимодействии и динамике процессов возбуждения и торможения на ее поверхности.

В частности, для состояния функционального покоя (изоляция от большинства раздражителей, удобная поза, глаза закрыты, но человек не спит) характерно преобладание альфа-ритма. Переход к любому виду активности – сенсорной, умственной, двигательной – приводит к исчезновению альфа-ритма и преобладанию бета-ритмов. Развитие сна сопровождается преобладанием медленной биоэлектрической активности.

Заканчивая этот раздел, еще раз подчеркнем, что нервная система, обеспечивая сенсорную, эфферентную, ассоциативную и психическую функции, является сформировавшимся в процессе эволюции животного мира аппаратом взаимодействия организма с окружающей внешней средой (в том числе и с людьми), аппаратом интеграции и регулирования деятельности всех систем целостного человеческого организма. Эти функции с учетом хорошо выраженной функциональной дифференциации могут быть тем не менее выражены в адекватных количественных и качественных параметрах только при непременной функциональной интеграции ЦНС в единое целое. Данное положение в полной мере относится и к психическим явлениям. Накопленный к настоящему времени громадный фактический материал, опыт мировой психологии, психофизиологии и патопсихологии позволяют однозначно утверждать, что психические явления в адекватном их проявлении представляют собой результат интегральной деятельности всей нервной системы, а с учетом вышесказанного – результат нервно-соматической интеграции, т. е., по выражению Аристотеля, – душа – это функция тела.

§ 3.4. ПРИНЦИПЫ ОРГАНИЗАЦИИ И УПРАВЛЕНИЯ В ПСИХИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Психика человека активна и существует как психическая деятельность. Одной из главных целевых функций психической деятельности является управление поведением и эмоциональным состоянием. Стало быть, она должна осуществляться как процесс управления и должна быть организована как система управления. В виде общей схемы система управления показана на рис. 9.

Система управления представляет собой совокупность двух элементов: объекта управления и управляющей системы. Объект управ-

Рис. 9. Схема системы управления:

УС – управляющая система; ОУ – объект управления

ления имеет то или иное целевое назначение и может определенным образом изменяться под воздействием управляющей системы. Управляющая система имеет целевым назначением управление объектом. Процесс управления осуществляется как обмен информацией управляющей системы с объектом управления (прямая связь) и объекта управления с управляющей системой (обратная связь). По каналам прямой связи поступает команда для объекта управления. По каналам обратной связи – осведомительная для управляющей системы информация о результатах выполнения команд и о текущем состоянии объекта управления. Система управления и осуществляющийся в ней процесс могут испытывать то или иное влияние внешних условий (среда, другие системы).

Для осуществления процесса управления в системе должны быть следующие основные функциональные элементы: приема-передачи информации, хранения информации (программы, правила, эталоны и результаты деятельности), сличения эталонов и результатов, оценки состояния и ситуации, принятия решения, выдачи команды на исполнение. В процессе обработки информации, на этапе приема осуществляются обнаружение сигнала, его опознание как такового, идентификация с реальным объектом (процессом). На этапе принятия решения оцениваются ситуация (решение о ситуации) и метод воздействия на ситуацию. На этапе реализации решения происходит выбор действия и его осуществление.

Психическая деятельность как процесс управления имеет природные основания в организации и деятельности нервной системы человека (см. рис. 10). Можно видеть, что системотехническим функциональным элементам соответствуют определенные анатомо-физиологические функциональные элементы.

Однако при рассмотрении психической деятельности сразу же обнаруживаются серьезные ограничения применения как системотехнического, так и анатомо-физиологического вариантов системного подхода. Причина прежде всего в том, что психический процесс принципиально не может быть сведен к нервному процессу. Применительно к осуществлению высших психических функций нет возможности соотнести их с какой-то определенной анатомо-физиоло -

Рис. 10. Схема нервной системы как процесса управления (Розенблатт)

гической целостностью как системой управления, а стало быть, с уверенностью говорить о физиологических коррелятах.

Вместе с тем идет накопление данных системной организации психической деятельности. Этому способствовало, в частности, становление инженерной психологии, где были проведены многочисленные исследования деятельности человека-оператора как звена (элемента) системы управления. В области общей психологии и психофизиологии наиболее известны модели (блок-схемы) систем управления произвольным движением – относительно простого акта психической деятельности. Они, конечно, не лишены некоторого эклектизма, но могут быть полезны для понимания психических феноменов.

Так, в «блок-схеме аппарата управления движениями» Н. А. Бернштейна^[14], как показано на рис.11, выделены основные блоки приема, переработки и выдачи информации, а также программно-задающий блок. Управление предполагает достижение заданного программой результата произвольного движения. Это достигается минимизацией рассогласования между программным и реальным результатами. Рассогласование устанавливается блоком сличения информации, поступающей от программно-задающего блока, и информации, поступающей по каналам обратной связи, как внутренней (кинестезическая информация), так и внешней (например, зрительная информация от объекта воздействия). В работах Н. А. Бернштейна проводится сопоставление рассмотренной блок-схемы системы управления с анатомией и физиологией нервной системы. Одним из важных следует признать вывод автора о том, что в физиологической основе организации управления движением лежит рефлекторное кольцо (замкнутый через обратную связь контур), а не рефлекторная дуга.

Рис. 11. Простейшая блок-схема аппарата управления движениями Н. А. Бернштейна:

Jw – действительные значения параметров движения; Sw – требуемые значения параметров движения; w – величина рассогласования

Е. И. Бойко^[15]предлагает рассматривать произвольное движение в контексте целенаправленного поведения. Его «схема второсигнального управления поведением» имеет ряд отличий от логики построения процесса управления произвольным движением, представленной выше. К числу наиболее существенных из них следует отнести включение в управление второй сигнальной системы, обусловленной речевой функцией, и сенсорного синтеза, предполагающего анализ и интеграцию информации от всех рецепторов до осуществления сличения.

П. К. Анохиным^[16]предложена «схема архитектуры поведенческого акта» как функциональной системы, действующей, однако, в рамках определенных центральных и периферических нервных структур. В развертывании управляющего процесса в функциональной системе выделяется несколько стадий информационных преобразований: афферентный синтез, принятие решения, реализация решения.

На стадии афферентного синтеза внутренняя организация информации должна достичь уровня, обеспечивающего возможность принятия решения. В этом комплексе должна быть представлена информация о той или иной потребности организма (представлена доминирующей мотивацией), об общей внешней ситуации (комплекс обстановочных афферентаций), о критичности информационного комплекса (пусковая афферентация), о прошлом опыте (память). Непрерывный активный подбор афферентаций и их сопоставление с доминирующей мотивацией и элементами прошлого опыта осуществляются как ориентировочно-исследовательская деятельность (реакция). Пусковая афферентация достигает центральных механизмов афферентного синтеза через анализаторные системы (содержательная информация) и через ретикулярную формацию (активизирующая информация).

На стадии принятия решения осуществляется выбор конкретного поведенческого акта.

На стадии реализации решения формируются функциональные механизмы программы действия и акцептора действия. Программа действия выполняет организующие функции, акцептор действия – контрольные. Информация о результатах действия и параметрах действия по каналам обратной афферентаций поступает в акцептор действия, где эти результаты сравниваются (т. е. сличаются) с ожидаемыми (запрограммированными). При совпадении результатов поведенческий акт прекращается, если он завершен как логическая функциональная единица поведения. При этом происходит запоминание наиболее успешного варианта афферентного синтеза. При несовпадении результатов действие прекращается. Эта информация акцептора действия является пусковой для развертывания ориентировочной реакции (деятельности). Результаты ориентировочной деятельности обеспечивают перестройку афферентного синтеза.

Рассмотренные модели систем управления касаются выполнения единичного произвольного двигательного акта, после завершения которого может выполняться следующий. Однако реальная произвольная двигательная деятельность стремится к целостности, в которой отдельные акты существуют не как фрагменты, а как элементы системы. Это может быть показано на примере выполнения двух совмещенных во времени действий (типа реакции выбора), в которых собственно движения осуществляются каждой рукой самостоятельно (см. рис. 12).

На рис. 12,а приведены экспериментальные данные времени выполнения первого (1) и второго (2) действий в зависимости от временного интервала, разделяющего появление первого и второго сигналов. Не составляет труда убедиться, что при коротких интервалах имеет место существенная задержка выполнения как первого, так и второго действия. Время выполнения первого и второго действий становится равным и стабилизируется, когда временной интервал между сигналами превышает «нормальную» длительность времени первого действия. На рисунке для наглядности величина «нормального» времени первого действия отмечена стрелкой на оси межсигнальных интервалов.

Рис. 12.

Время от начала первого действия и до окончания второго составляет время операции. На рис. 12, 5 время выполнения операции при различных межсигнальных интервалах обозначено сплошной линией (1). Пунктирными линиями обозначено теоретическое время выполнения операции при условии, что: а) второе действие может начаться только после окончания первого (2); б) второе действие может начаться сразу же после поступления второго сигнала до окончания первого действия (3). Отрезок пунктирной линии (4) соответствует теоретическому времени выполнения операции, когда межсигнальный интервал превышает время выполнения первого действия. Нетрудно убедиться, что кривая реального времени выполнения операции (1) близка к теоретическому времени, когда второе действие начинается сразу же после поступления сигнала (3). Несколько большие значения реального времени свидетельствуют, очевидно, о затратах на формирование целостной деятельности.

Глава 4. ПСИХОФИЗИОЛОГИЯ

§ 4.1. ВОСПРИЯТИЕ

Восприятие, или перцепция, представляет собой совокупность процессов, посредством которых формируется идеальная модель (субъективный образ) объективно существующей реальной действительности.

Этот комплекс представлен следующими процессами: 1) количественная трансформация сигнала вспомогательными структурами; 2) рецепция; 3) кодирование информации о свойствах (параметрах) раздражителя; 4) передача этой информации по структурам анализатора с параллельной аналитико-синтетической обработкой; 5) развитие ощущения; 6) формирование образа и 7) опознание образа.

Вспомогательные структуры представляют собой такие анатомические образования, которые, во-первых, отфильтровывают виды энергии, не являющейся адекватной для соответствующего рецептора, и, во-вторых, проводят некоторые количественные преобразования (усиление, ослабление) воздействующего сигнала.

Рецепция (от лат. recipio – брать, принимать) заключается в трансформации специфической энергии адекватного раздражителя в неспецифический процесс нервного возбуждения. Понятие «адекватный» в данном случае обозначает модальность, вид энергии, для восприятия которой эволюционно приспособлен конкретный рецептор.

По модальности энергии адекватного раздражителя различают фоторецепторы (зрительный анализатор) – осуществляют восприятие световой энергии; механорецепторы (слуховой, вестибулярный, кожный, двигательный анализаторы, имеются они также и в интероцептивном анализаторе) – восприятие механической энергии (давление, движение, деформация, растяжение и т. д.); хеморецепторы (вкусовой, обонятельный, интероцептивный) – реагируют на химический состав растворимых или летучих веществ; терморецепторы (кожа, некоторые внутренние органы) – являются абсолютными датчиками температуры.

Кодирование информации о свойствах (параметрах) раздражителя предполагает первоначальное разделение комплекса параметров, которых достаточно много даже у самых простых предметов и явлений внешнего мира, на элементарные, т. е. характеризующиеся очень узким участком из всего диапазона модальности раздражителя, информация о котором передается по принципу «меченой линии», т. е. по цепочке нейронов от рецептора до первичной проекционной зоны коры. В пределах такой «меченой линии» кодируется и передается информация о модальности, интенсивности, дискретности и длительности воспринимаемого параметра. Информация о модальности обеспечивается очень высокой степенью рецептивной специализации этой нервной цепочки. Кодирование информации об интенсивности начинается с логарифмического преобразования сигнала на уровне рецептора. Это достигается тем, что амплитуда рецепторного потенциала пропорциональна логарифму интенсивности раздражителя, что, естественно, очень значительно увеличивает диапазон воспринимаемых интенсивностей.

Ощущение представляет собой субъективный эквивалент элементарного раздражителя. Например, длина волны электромагнитного излучения – ощущение цвета, частота колебаний давления воздуха – ощущение звукового тона и т. д. С такой точки зрения, количество ощущений – трудноперечислимое множество.

Формирование образа. По своей сути, этот процесс представляет слияние (конвергенцию) во вторичной проекционной зоне коры больших полушарий информации обо всех элементарных признаках воспринимаемого предмета или явления. Это, конечно, не означает, что в данной структуре формируется в прямом смысле изображение объекта, хотя в некоторых случаях (например, при зрительном или тактильном восприятии) такая ситуация может иметь место. Если у человека нарушены последующие процессы перцепции (при поражениях некоторых структур головного мозга), то такой больной может называть отдельные элементы, детали объекта и даже все их перечислить, но опознать и назвать предмет в целом он не может. Нейрофизиологической основой формирования образа является широкая гетеромодальность ассоциативных ядер зрительного бугра и еще более широкая – вторичных проекционных зон. Сигналы от различных «меченых линий» по нервным ответвлениям стекаются в указанные структуры и формируют таким образом целостный образ.

Опознание образа – завершающий этап восприятия, который заключается в отнесении этого образа к известному конкретному человеку кругу предметов и явлений. Критериями опознания являются способность вербализовать этот образ (обозначить словом) или адекватное на него реагирование в поведенческих актах.

Опознание образов по своим нейрофизиологическим механизмам – явление чрезвычайно сложное. В настоящее время можно говорить только о части из них.

Во-первых, обнаружены так называемые врожденные детекторы признаков, которые обладают избирательной чувствительностью к какому-то сугубо определенному признаку, и ни на что другое они не реагируют. По всей видимости, таких детекторов признаков очень ограниченное количество, они не способны обеспечить опознание образа в целом, но и без них оно невозможно, потому что речь идет о немногих, но ключевых признаках.

Во-вторых, показано формирование в процессе индивидуальной жизнедеятельности приобретенных детекторов различной степени сложности, т. е. их специфическое реагирование охватывает весьма широкий диапазон от отдельных признаков до целостных образов. Формирование таких детекторов обозначают как сенсорное обучение, следовательно, оно самым тесным образом связано с мнестическими процессами. Если в памяти или представлениях человека не хранится информация о каком-либо образе, то и опознание его оказывается невозможным.

В-третьих, в процессе опознания немаловажную роль играет творческий мыслительный процесс, порой «добавляя» недостающие признаки или оценивая вероятность существования того или иного образа.

Нередко в кругу вопросов, связанных с перцепцией, рассматривают и проблему боли. Однако следует заметить, что это явление более сложного уровня. В настоящее время принято считать, что боль представляет собой специфическое комплексное психофизиологическое состояние, содержащее сенсорный, психоэмоциональный и рефлекторный компоненты. И только сенсорный компонент в известной степени связан с восприятием, хотя в соответствии с классификацией анализаторов или сенсорных систем такого специфического анализатора нет.

§ 4.2. БОДРСТВОВАНИЕ. ВНИМАНИЕ

Каждый человек в условиях повседневной жизнедеятельности имеет возможность наблюдать изменения уровня своей активности, бодрствования. При этом всем хорошо известна периодика таких состояний: цикл бодрствование – сон, но изменения уровня бодрствования могут быть обусловлены не только суточной (циркадианной) динамикой, но и другими причинами, в том числе и патологическими.

Среди физиологических механизмов, определяющих уровень бодрствования, решающая роль принадлежит влияниям ретикулярной формации (РФ) стволовой части мозга, которая простирается от верхних шейных сегментов до промежуточного мозга.

В значительной степени с функционированием ретикулярной формации связано и такое специфическое состояние, каковым является сон. Для человека сон является абсолютной жизненной необходимостью. Через 60–80 ч бодрствования у человека возникает непреодолимое желание заснуть, и только интенсивные болевые раздражители могут продлить бодрствование, но при этом уже развиваются существенные нарушения психических функций, которые лишают самоконтроля и самосознания. Естественная продолжительность сна у здорового человека молодого и среднего возраста подвержена индивидуальным колебаниям, составляя в среднем около 8 ч, однако описаны многочисленные примеры резких отклонений в ту или другую сторону. У детей продолжительность сна больше, у пожилых людей он становится полифазным.

Состояние сна можно разделить на три функциональных вида. Во-первых, засыпание, или дремота; она характеризуется своеобразным реагированием на раздражители, что позволяет относить сон к измененным состояниям сознания, о которых речь пойдет ниже. Во-вторых, медленный сон – это сон легкий, средней глубины и глубокий (так его называют потому, что на ЭЭГ превалируют медленные волны). Эти стадии сна характеризуются снижением мышечного тонуса, уровня активности, деятельности внутренних органов. В-третьих, парадоксальный, или быстрый, сон. На ЭЭГ – быстрые волны, десинхронизация. Очень специфический признак – появление нистагмоидных движений глаз, отсюда название БДГ-сон, или REM-сон^[17], эрекция полового члена, сновидения, движения в связи с сюжетом сновидений, активация вегетативных функций.

Хотя совершенно однозначным является мнение, что сон представляет абсолютную жизненную необходимость, вместе с тем весьма разноречивы представления о его конкретной физиологической значимости. Прежде всего следует отметить, что сон – не пассивное состояние мозга, а видоизмененная его деятельность. Во время сна кровоснабжение и энергетика головного мозга не уменьшаются. Принято считать, что медленный сон, эволюционно более древний, весьма существен для отдыха и восстановления соматических функций, а быстрый сон – эволюционно более молодой. Эту стадию сна связывают с восстановлением мозгового метаболизма, переработкой информации, полученной в период бодрствования, закреплением ее в долговременной памяти, стимуляцией нервного роста и развития. Лишение человека парадоксального сна неблагоприятно отражается на его психическом состоянии.

Внимание характеризуется определенными четкими физиологическими сдвигами в организме человека. Происходит изменение сердечной деятельности и дыхания, отмечаются сосудистые реакции, кожно-гальваническая реакция. На электроэнцефалограмме наблюдается депрессия альфа-ритма, появление так называемой «волны ожидания». Все эти явления носят генерализованный характер. Объективным индикатором интенсивности внимания может служить амплитуда вызванных потенциалов. При отвлечении внимания амплитуда снижается, а привлечение внимания к сигналу вызывает возрастание амплитуды, особенно поздних компонентов.

При поражении лобных долей головного мозга происходит нарушение сложных, вызываемых с помощью речи форм активации, составляющих психофизиологическую основу произвольного внимания. Этот отдел мозга и особенно его медиально-базальные отделы являются корковым аппаратом, регулирующим состояние активности. Они играют решающую роль в обеспечении одного из важнейших условий сознательной деятельности человека – создания необходимого тонуса коры, модифицируют состояние бодрствования в соответствии с задачами, которые ставятся перед индивидуумом.

Образования древней коры, лимбической области (гиппокамп, миндалины) и связанные с ним структуры хвостатого ядра обладают нейронами, производящими как бы сличение старых и новых раздражителей и обеспечивающими реакцию на новые сигналы с угасанием реакций на старые. Поэтому гиппокамп, обеспечивающий торможение посторонних раздражителей и привыкание к длительно повторяющимся, считают основным фильтрующим аппаратом, который необходим для избирательных реакций на специфические раздражители, входящих в систему врожденных ориентировочных рефлексов и инстинктивного поведения. Таким образом, внимание – не только индикатор уровня бодрствования, но и отражение аналитико-синтетических процессов интегративной деятельности головного мозга человека.

§ 4.3. НАУЧЕНИЕ. ПАМЯТЬ

Одним из биологических аспектов психики является выработка новых форм реагирования на воздействия, семантическая значимость которых меняется или с которыми человек вообще раньше не сталкивался. Эту способность принято обозначать как научение, которое можно определить как совокупность процессов, обеспечивающих выработку и закрепление форм реагирования, адекватных физиологическим, биологическим и социальным потребностям. Следует иметь в виду, что это термин комплексный, объединяющий два понятия: обучение, где присутствуют обучающий и формы обучения, а также учение – обучаемый и условия обучения. С точки зрения психофизиологии, т. е. процессов и механизмов, обеспечивающих научение, это также явление комплексное, включающее потребность к научению, т. е. мотивационно-эмоциональную сферу; внимание как непроизвольное, так и произвольное; восприятие; память; мышление; соотношение сознательного и бессознательного; автоматизацию навыков и некоторые другие.

Принято различать три группы способов (механизмов) научения по степени участия в них организма как целого: 1) реактивное поведение; 2) оперантное поведение (или научение в результате оперантного обусловливания) и 3) когнитивное научение.

Реактивное поведение проявляется в том, что организм реагирует пассивно, но при этом трансформируются нейронные цепи и формируются новые следы памяти. Среди разновидностей реактивного поведения различают: а) привыкание; б) сенсибилизацию; в) импринтинг и г) условные рефлексы. Привыкание (или габитуация) заключается в том, что организм в результате изменений на уровне рецепторов или ретикулярной формации «научается» игнорировать какой-то повторный или постоянно действующий раздражитель, «убедившись», что он не имеет особого значения для той деятельности, которая в данный момент осуществляется. Сенсибилизация представляет собой процесс противоположный. Повторение стимула ведет к более сильной активации организма, который становится все более и более чувствительным к данному стимулу. Импринтинг (запечатление) – наследственно запрограммированное и необратимое формирование определенной специфической формы реагирования, например привязанность новорожденных животных к первому движущемуся объекту, который попадет в его поле зрения в первые часы жизни. Условные рефлексы, или классическое обусловливание, ассоциативное обусловливание, по И. П. Павлову, – основной механизм индивидуального приспособления организма.

Артифициальные стабильные функциональные связи (АСФС) представляют собой закрепление в долговременной памяти связи между фармакологическим и физическим (фотостимуляция) эффектами после одноразового их сочетания.

Оперантное поведение, или научение в результате оперантного обусловливания, представляет собой закрепление тех действий, последствия которых для организма желательны, и отказ от действий, приводящих к нежелательным последствиям. Различают три разновидности этого типа научения: а) метод проб и ошибок; б) формирование автоматизированных реакций и в) подражание. Научение методом проб и ошибок заключается в том, что, перебирая способы достижения цели (преодоления препятствий), человек отказывается от неэффективных и в конце концов находит решение задачи. Формирование автоматизированных реакций – это создание очень сложных поведенческих реакций поэтапно. Каждый этап при этом подкрепляется (положительное и отрицательное подкрепление, угасание, дифференцировка, генерализация). На этой основе была выдвинута концепция программированного обучения, первоначальное увлечение которой сменилось разочарованием ввиду низкой эффективности этого метода обучения. Подражание представляет собой научение путем наблюдения и воспроизведения действий модели, причем их значение не всегда понимается. Оно свойственно в основном приматам. Различают две формы подражания: чистое подражание и викарное научение, т. е. научение с пониманием.

Когнитивное научение в эволюционном отношении наиболее поздний и наиболее эффективный тип научения. В полном объеме такое научение присуще только людям, хотя какие-то его эволюционные предшественники или отдельные элементы мы можем выделить и у высших животных. Различают следующие формы когнитивного научения: а) латентное научение; б) обучение сложным психомоторным навыкам; в) инсайт и г) научение путем рассуждений. Латентное научение – аналитическая обработка поступающей информации, а также уже имеющейся (хранящейся) в памяти и на этой основе выбор адекватной реакции. Обучение сложным психомоторным навыкам, которыми человек на протяжении своей жизни овладевает в большом объеме в зависимости от индивидуальных особенностей организации психомоторной активности, образа жизни, профессии и т. п., проходит через стадию когнитивной стратегии (выбор программы), ассоциативную (проверка и совершенствование этой программы) и автономную стадии, когда психомоторный навык переходит на уровень автоматизма с ослаблением или полным отсутствием контроля сознания. Инсайт (от англ. insight – прозрение, проникновение; во французском языке идентичный ему термин – интуиция) заключается в том, что информация, «разбросанная» в памяти, как бы объединяется и используется в новой интеграции. Человеку кажется, что решение приходит спонтанно, хотя на самом деле, конечно, это не так, а скорее всего результат подсознательной аналитико-синтетической деятельности. Научение путем рассуждений – это научение посредством мыслительного процесса. Фундаментом для мышления служит перцептивное научение (опознание образа) и концептуальное научение (абстрагирование и обобщение).

Для отдельных форм научения в процессе развития существуют критические периоды, когда организм наиболее чувствителен к этим формам. Один из наиболее ярких примеров – первичное усвоение языка. Некоторые виды поведения, информация, усвоенные в каком-то особом состоянии сознания, могут не проявляться в состоянии активного бодрствования, но проявляются вновь, когда организм возвращается в это специфическое состояние (например, сомнамбулизм, гипноз, под воздействием некоторых психотропных веществ). В процессе обучения могут развиваться различные формы взаимодействия с ранее усвоенными знаниями и навыками, в частности явление переноса – облегчение обучения на основе ранее приобретенных опыта и знаний и противоположное ему затруднение при перестройке, переделке ранее очень прочно усвоенных стереотипов.

Механизмы научения весьма разнообразны по характеру физиологических процессов и вовлекаемых структур нервной системы. На уровне нейрона это проявляется в изменении уровня поляризации мембран – длительная деполяризация или гиперполяризация. На уровне межнейронального взаимодействия – в изменении активности кальциевых каналов, что приводит к изменению медиаторной активности, росте синаптических терминалий, изменении состояния синаптических структур и происходящих в них процессов, особенно касающихся ацетилхолина и глутамата. Среди структур мозга, имеющих непосредственное отношение к процессам научения (скорость, объем, эффективность), в первую очередь следует выделить неспецифическую активирующую систему мозга, образования лимбической системы (гиппокамп, миндалины), лобно-височные отделы мозга и другие ассоциативные зоны коры с учетом функциональной специализации правого и левого полушарий. У правшей усвоение абстрактно-логической информации связано в большей степени с левым полушарием, а наглядно-образная, эмоциональная окраска – с правым. Среди факторов, влияющих на научение человека, существенное значение имеют возраст, мотивация, состояние таких психических функций, как внимание, память, мышление и др., а также индивидуальные особенности (способности).

Таким образом, проблема научения является одной из фундаментальных в психологии вообще и психофизиологии в частности, поскольку она позволяет понять механизм психической адаптации человека к условиям существования, сколь бы они ни были необычными, своеобразными, чрезвычайными.

В непосредственной связи с научением находится проблема памяти. В поведенческой активности они, безусловно, составляют единое целое. Но вместе с тем отождествлять их нельзя, а в дидактическом отношении память тем более требует самостоятельного рассмотрения.

Память представляет собой совокупность процессов, обеспечивающих восприятие, запечатление, хранение и воспроизведение (извлечение) информации. Поскольку последний компонент нередко выступает как критерий памяти, то к рассматриваемой совокупности следует отнести и забывание, под которым понимается либо безвозвратная утрата информации, либо невозможность ее извлечения при обычных условиях. Существует много подходов к классификации видов памяти. Для нас наиболее существенное значение представляет временная характеристика сохранения способности к воспроизведению запечатленной информации. С этой точки зрения различают следующие виды памяти.

Сенсорная (иконическая, следовая) память, которая обеспечивает сохранение воспринятого образа на протяжении долей секунды. Кратковременная (первичная) память позволяет удерживать воспринятую информацию на протяжении около 20 с. Долговременная (вторичная) память простирается на очень большой временной диапазон, начиная от 20 с и простираясь на минуты, часы, дни, месяцы, годы. По всей видимости, это понятие включает несколько существенно различных видов памяти. Так, в частности, во вторичной памяти выделяют оперативную память, т. е., по существу, пролонгированную кратковременную память. Суть ее заключается в том, что под влиянием внутренней мотивации или каких-либо внешних обстоятельств способность к воспроизведению продлевается на промежуток времени более 20 с.

Выделяют еще так называемую «вечную», или третичную, память, когда способность воспроизводить когда-то запечатленную информацию сохраняется на протяжении всей оставшейся жизни (например, имена свое и ближайших родственников и т. п.). И только в патопсихологических ситуациях разрушается и этот вид памяти.

Каждую из перечисленных форм памяти характеризуют также по объему запечатлеваемой информации. По этому показателю колебания оказываются очень существенными. Так, для сенсорной памяти этот объем весьма велик и ограничивается, по существу, информационной емкостью самого воспринимаемого объекта. Однако лишь только небольшая часть переходит в память кратковременную. Для большинства людей объем кратковременной памяти составляет 7 ± 2 блока информации, а вот объем блока может существенно колебаться в зависимости от индивидуальных особенностей человека и главным образом от уже хранящейся у него информации в долговременной памяти. Чем больше человек знает, тем крупнее у него эти блоки. Таким образом, оказывается весьма различным объем кратковременной памяти, измеряемой в тех или иных элементарных единицах. Для долговременной памяти характерен практически не ограниченный ее потенциальный объем, заполнение которого до предела просто невозможно на протяжении реальной жизни человека. Таким образом, возможности запечатления новой информации у человека безграничны.

Различные виды памяти имеют весьма отличные физиологические механизмы. Так, в частности, сенсорная (следовая) память может быть, по существу, идентифицирована с последовательными образами, развитие которых характерно практически для всех сенсорных систем. Наиболее отчетливо они проявляются в зрительном анализаторе, поэтому они хорошо известны практически всем людям. Длительность такого образа зависит от интенсивности раздражителя и степени контраста и сохраняется порой на несколько секунд. Существование последовательных образов обусловлено постепенно затухающими следовыми процессами в изменении уровня поляризации мембран рецепторно-нейрональных структур анализатора. Если условия складываются таким образом, что информация не переходит в регистры кратковременной или долговременной памяти, то эти следовые процессы безвозвратно исчезают, особенно когда воздействует новый сигнал. Основой долговременной памяти является формирование энграмм – структурно-функциональных комплексов запечатления информации. Для образования таких энграмм непременным условием является достаточно длительная реверберация сигналов, связанных с информацией, находящейся в регистре первичной (кратковременной) памяти. Пролонгации реверберации способствуют следующие факторы: во-первых, это неоднократное повторение воспринимаемой информации; во-вторых, осмысливание этой информации, установление ее логической структуры или связи с уже хранящейся в долговременной памяти информацией, что резко сокращает количество необходимых повторений; в-третьих, установка на длительное запоминание; в-четвертых, высокий интерес к запоминаемому материалу, что даже без повторного восприятия значительно увеличивает длительность реверберации.

Кроме того, существенное значение имеет функциональное состояние организма, степень утомления. Всем известно, что «на свежую голову» запоминать легче, однако для образования энграмм необходим сон, особенно быстрый сон. На процессы закрепления информации в долговременной памяти существенное влияние оказывает эмоциональный фон, связанный с этой информацией. Гораздо лучше запоминаются факты, имеющие положительную эмоциональную окраску, хуже – отрицательную и еще хуже – не имеющие никакой эмоциональной окраски. Имеются некоторые достижения в улучшении памяти фармакологическими средствами, которые, однако, используются только в медицинской практике, но не в повседневной жизни.

Механизм самих энграмм понят не до конца. В настоящее время можно говорить о перестройках на уровне синапса, включая все звенья химической передачи, т. е. и синтез медиатора, и участие модуляторов, и свойства постсинаптической мембраны, особенно расположенных на ней фармакологических рецепторов. Представляется безусловной значимость нуклеиновых кислот (ДНК – дезоксирибо-нуклеиновой кислоты, РНК – рибонуклеиновой кислоты), которые обладают неисчерпаемыми возможностями химического кодирования как генетически закрепленной, так и приобретаемой в процессе индивидуальной жизнедеятельности информации. Не исключена возможность и некоторых структурных изменений, в частности разрастание пресинаптических терминалей или активизация «латентных» (недействующих) синапсов. Нет полной определенности относительно конкретного местонахождения энграмм. В настоящее время наиболее распространенной является точка зрения, что «хранилища» долговременной памяти представляют собой в морфофункциональном отношении свойство всей ассоциативной коры.

Медицинская практика показывает, что нет таких ограниченных участков высших отделов мозга, поражение которых приводило бы к катастрофическим расстройствам памяти, в то время как диффузные поражения значительной массы мозга по достижении определенной степени (как это нередко встречается у весьма пожилых людей) приводят к ослаблению сначала кратковременной, затем оперативной, долговременной и даже вечной памяти.

Процесс забывания следует рассматривать в двух аспектах. Во-первых, забывание может быть по своей природе интерпретировано как «стирание» следов ранее хранимой информации. Для первичной памяти – это главным образом интерференция, получение новой информации. Для вторичной и третичной памяти, которые характеризуются наличием энграмм, такого рода забывание обусловлено их разрушением в результате тех или иных воздействий. Во-вторых, забывание может быть связано с затруднением, а иногда и полной неспособностью к воспроизведению при сохранных энграммах. И только специальными способами (например, гипноз, некоторые фармакологические средства, электрическое раздражение при нейрохирургических операциях и т. п.) можно убедиться, что полностью информация не утрачена.

§ 4.4. ЭМОЦИИ

Практически непременным компонентом всех видов психических процессов и состояний, всех видов человеческой активности являются эмоции (от лат. emovere – возбуждать, волновать). Различные науки о человеке (психология, физиология, медицина и др.) дают толкование этого термина с присущей им естественной ограниченностью. Для понимания целостной сущности этого феномена представляется целесообразным объединение всех этих подходов. С такой точки зрения эмоции являются интегральными реакциями организма на воздействия факторов внешней и внутренней среды, а также результаты собственной деятельности, проявляющиеся в субъективных переживаниях той или иной модальности и интенсивности (типа ярости, страха, радости и др.), специфическими двигательными реакциями (мимика и жесты) и неспецифическими сдвигами в деятельности внутренних органов.

При всем многообразии проявлений эмоций в них можно выделить три основных компонента – субъективные переживания, двигательные проявления и изменения в деятельности внутренних органов. Субъективные переживания – компонент, объективная оценка которого наиболее затруднительна, но очень существенна для человека. Это ведь стержневая основа описываемого явления. Будучи но своему генезу первичным или вторичным звеном, причиной или следствием, субъективные переживания представляют собой высший уровень комплексной реакции человека. Вместе с тем этот компонент без специального обучения плохо поддается внутреннему контролю и управлению.

Двигательный компонент проявляется в весьма специфических по форме мимике, жестах, плаче, смехе, других элементах двигательного поведения. Эти реакции настолько информативны, что рассматриваются как один из каналов коммуникативной функции, который не утратил своей значимости и для человека, обладающего вербальной коммуникацией. Вместе с тем данные проявления в наибольшей степени подвержены произвольному контролю. Для большинства людей не представляет больших трудностей подавить (или, наоборот, имитировать) те или иные двигательные проявления эмоций. С гораздо большим трудом поддается контролю и коррекции речевой компонент (тембр, громкость, скорость и тем более смысловая составляющая).

Чрезвычайным разнообразием с маловыразительной спецификой и очень низкой управляемостью характеризуются изменения в деятельности внутренних органов. Это связано с тем, что развитие эмоций в зависимости не столько от их модальности, сколько от силы меняет тонус симпатического и парасимпатического отделов вегетативной нервной системы и происходят выраженные изменения в деятельности эндокринной системы – передней доли гипофиза, надпочечников (как коркового, так и мозгового вещества), половых желез, вилочковой железы и др. Все это вызывает выраженные изменения в деятельности внутренних органов, касающиеся состава крови, кровообращения, дыхания, пищеварения, терморегуляции, выделения и др. Эти изменения вторично влияют на состояние психики. (Отсюда известный неразрешимый вопрос: я плачу, потому что мне грустно, или мне грустно, потому что я плачу?)

В формировании эмоций принимают участие весьма разнообразные физиологические механизмы в их очень сложном взаимодействии. На примере эмоции ярко проявляются психосоматическое единство и взаимодействие, взаимные влияния и интеграция нервных и гуморальных механизмов. В общем виде можно сказать, что субъективное выражение эмоций связано с функционированием неспецифической активирующей системы мозга, гипоталамусом, лимбической системой, базальными ганглиями и передними и височными отделами новой коры. В настоящее время имеющиеся данные позволяют считать, что отражательно-оценочная функция эмоций связана с лобно-височной корой, подкрепляющая – с гиппокампом, переключающая – с миндалевидным комплексом, активационно-интегративная – с гипоталамусом. Имеется определенная зависимость между модальностью эмоций и нейрохимическими процессами в мозговых структурах. Так, в частности, депрессия связана с дефицитом моноаминэргических путей (норэпинефрин и серотонин). Чувство страха, панические атаки, генерализированную тревогу связывают с повышением уровня норэпинефрина, а также дефицитом гамма-аминомасляной кислоты и серотонина в миндалевидном комплексе. Агрессия наблюдается при избытке ацетилхолина в латеральном гипоталамусе и недостатке серотонина в лимбической системе. К развитию чувства удовольствия причастны базальные ганглии с участием дофамина, а также такие биологически активные вещества, как арэнтерин и эндорфины, отмечаются при дефиците гамма-аминомасляной кислоты и серотонина. Однако один и тот же гормон (медиатор) в зависимости от обстановки может вызывать различные переживания. В частности, и гнев, и эйфория связаны с адреналином. ...